В финале - Денали. Статья Игоря Похвалина.

Я просыпаюсь и не могу понять, где нахожусь. Это не палатка в бескрайних льдах Денали, не дом Каро в Лос Анжелесе, не номер в хостеле на окраине Толкитны, не дом Димы Москалева на Рублёвском шоссе…. По некоторым признакам это мой дом. Я просыпаюсь окончательно в полночь, чтобы убедиться в этом. Это то, что я называю «синдромом бомжа», неизбежным душевным истощением, как результат большого путешествия. Реально моё тело пребывало в разных местах, вдыхало воздух, поглощало воду, страдало от холода и жары, изнурительного марафона переноски тяжестей, отвратительного сухого высотного кашля и малодушно намекало душе на необходимость отдыха. Где-то, через неделю-две, фрагменты души, задержавшиеся на склонах, вернутся ко мне и, наконец, я соберусь весь целиком здесь, в Симферополе. Хотя что-то навсегда останется там, как осталось на вершинах Эвереста, Винсона, Килиманджаро и других вершинах, менее известных, но, несомненно, позаимствовавших «по-дружески» часть меня. Они отдали мне часть себя и, в этом смысле, я после каждой Горы становлюсь другим человеком. Тем, кто не путешествует, это объяснить невозможно. Повторяющееся однообразие сытой и предсказуемой жизни с брюзжанием по поводу и без повода, перманентное недовольство погодой, политиками, курсом доллара и прочими иллюзиями существования, унижает меня, высасывает как устрицу и выбрасывает в мусорное ведро ненужную оболочку в виде раковины-тела, никчемной белковой субстанции, страдающей кариесом и авитаминозом…

Моим планам на Маккинли в прошлом 2007 году не суждено было сбыться. Практически уже подготовленное восхождение было отменено американской стороной без объяснений причин и буквально накануне вылета. Таким образом, весь непростой и напряженный полугодовой период подготовки к сложному снежно-ледовому высотному восхождению прошёл впустую. Компенсация в виде восхождения на Килиманджаро по маршруту Марангу, была слабым утешением, но результативным шагом в реализации программы «7 вершин». Новогоднее восхождение на Костюшко добавило только шестую вершину в список. Если честно, то этим восхождением очень было бы уместно программу окончить. Без надрыва и с большим удовольствием. Однако теперь впереди оставалась только высоченная снежно-ледовая вершина, высшая точка Северной Америки, 6194 метра над уровнем моря, расположенная у полярного круга. Самый северный шеститысячник мира!

Эта Гора имела разные имена. Индейцы кланов Тенейна и Койюкон, входящих в племенной союз Атабаска называли её Денали (Deenaalee), что на их языке означало «Великий». Другие индейские племена называли её Толика. Русские использовали редкое индейское имя Тенада или просто называли Большая Гора. Американские названия: Гора Денсмора и Чёрчилл Пик. Продажа Россией Америке этих земель в 19 веке изменила исторические судьбы этой страны, хотя русское влияние здесь ощущается и по сей день. Это касается русских топонимов, славянских фамилий, погостов и православных церквей на Аляске. Американизмы появились позже. По предложению Вильяма Дикея, золотодобытчика, в 1898 году, Денали получит имя 25-го президента США Уильяма Маккинли, убитого в 1901 году анархистом. Вторая по высоте вершина, Бегуе, что означает «жена Великого», получит название Форакер, по фамилии сенатора, в последствие осуждённого за коррупцию.

История первовосхождения на Денали запутанна. Первое признанное всеми восхождение было совершено 7 июня 1913 года четырьмя жителями Аляски во главе со священником Хадсоном Старком, который, кстати, первым начал борьбу за возвращение вершине её индейского имени. Однако сейчас практически достоверно известно более раннее восхождение, совершенное в сентябре 1906 года по северо-восточному гребню Фредериком Альбертом Куком. Кстати именно Кук, а не Пири в сопровождение двух эскимосов Этукишука и Авелы в апреле 1908 года. Первым достиг Северного полюса. Для меня немаловажно, что этот человек был не только выдающимся путешественником, но и талантливым врачом. Его пример вдохновляет меня уже более 30 лет... В выборе маршрута и экспедиции, я и на этот раз отдаю предпочтение маршруту Брэдфорда Вэшборна на Южную вершину через Западный Контрфорс в составе группы российской Альпиндустрии. Наверное, это самый популярный маршрут на Денали и соответствует нашей 5 категории сложности. Это очень трудно. Это очень «длинный» маршрут. Информация на сайте туроператора, как всегда, противоречива. С одной стороны всё «очень трудно», почти Эверест, с другой «маршрут не несёт в себе больших технических сложностей». Если первая часть формулировки честна и объективна, то вторая рассчитана на привлечение клиента, имеющего деньги и амбиции, но не имеющего основательного альпинистского опыта. Раз нет особых сложностей - нет и особого риска. К сожалению, в коммерческих экспедициях привлечение таких, мягко скажем, недостаточно подготовленных участников иногда приводит к трагедии. Действительно, если восхождение простое, почему бы не попробовать, тем более что "цена вопроса" - всего лишь деньги.

Восхождение на Костюшко в январе, как этап подготовки к Денали, я даже не рассматривал. Прогулка на вершину чуть более двух тысяч метров в компании кенгуру - всего лишь отдых и интересное начало года, не более. Несколько снежно-ледовых восхождений в Холодном Кулуаре на Чатырдаге накануне вылета в Сидней, скорее привычные, чем этапные в процессе подготовки к восхождению на Аляске. Полгода, которые есть у меня, уйдут на подготовку по собственной программе высотных восхождений. Это значит максимум снега и льда, максимум восхождений по смешанному рельефу, ночевки в снегу, отбор снаряжения с минимумом веса, длинные дистанции кросса в горах на время, с набором 700-1000 метров по высоте и многое другое, начиная с оформления документов и заканчивая починкой шиферной крыши. Вопросов так много, что на письменном столе нет свободного места от шпаргалок. Эти кусочки картона с перечнем задач ближайших и перспективных, становятся одной из главных дисциплинирующих изолиний моей жизни. Выполнив какую то из задач, я рву картонку и таким образом освобождаю место еще для нескольких. Только терпение и последовательный, иногда совсем нежеланный труд, позволяют надеяться на перспективу очищения стола от этих "списков добрых дел". Планы предстоящей экспедиции временами доминируют над всем. С каждым последующим забегом на Нижнее плато Чатырдага я улучшаю время. Но даже здесь, среди цветущих альпийских склонов, я мысленно сортирую снаряжение, выбираю карабины и изучаю проспекты с рюкзаками и термобельем. Заполняя анкету американского партнера, фирмы Alpine Ascents, отмечаю свою аллергию на какао и шоколад, и до самого начала экспедиции буду сомневаться, не проигнорируют ли. Мои восхождения всегда начинаются до выезда в горы. Такой подход позволяет многократно продумать все возможные нюансы восхождения. В списке участников почти все незнакомые. Из России: Люда Коробешко - гид, представитель туроператора Альпиндустрии, восходительница на Эверест, жена Саши Абрамова, фамилию которой кто-то по поводу последнего изменил на Абрамешко. Женя Семенов, остров Сахалин, 2007 - восхождение на Чо Ойю. Андрей Суэтин - Екатеринбург, Сергей Шевченко- Белгород. Из Украины: Костя Железов - Киев,2007 - Чо Ойю, марафонец, "очень интересный и позитивный человек". Такую характеристику дал ему мой друг Дима Москалев и мне этого достаточно, раз так сказал Дима, значит, так оно и есть. Дмитрий Юрин и Юра Свиридов из Донецка, им уже за 30, состоявшиеся люди, ранее о них ничего не слышал, но после восхождения могу отозваться о них с самой лучшей стороны. В списке есть еще несколько фамилий, но этих участников не будет с нами, хотя мои друзья часто будут вспоминать благодарного потомка Тараса Бульбы московского киевлянина Юрия Белойвана. Финальный месяц перед отъездом был занят хлопотами с американской визой. Ни в одну страну мира я не собирал такой пакет документов! Мой визит в США 1989 года, в эпоху Горбачевской перестройки, тоже был не из простых, но нынешние требования к соискателю визы меня просто ошеломили. Сложные процедуры оплаты рассмотрения документов, переговоров, назначения собеседования уже с самого начала настраивали на сдачу еще одного жизненного экзамена. Я еду в Киев на встречу с американским консулом в очередной раз недоумевая, для чего нужны границы? Процедура снятия отпечатков пальцев во всех случаях обращения за визой в посольство США, даже если вы её не получите, настораживает меня. Для чего нужно собирать банк данных на граждан других стран и дактилоскопировать их? Надуманная, в большинстве случаев, угроза терроризма со стороны простых граждан. Да, мир заставляют жить по законам Голливуда. Очень мне нынешние теракты напоминают сценарии американских фильмов. В огромной очереди на «собеседование» много молодых и очень молодых людей. Практически все они получат визу, а это значит, Украина имеет шанс потерять самых потенциально ценных своих граждан. Гражданам за 25-30 лет, особенно красивым женщинам отказывают чаще всего. Отсутствие конечной фаланги среднего пальца на моей руке вызывает ряд вопросов при снятии моих отпечатков пальцев. Я стараюсь быть корректным и осторожно предполагаю, что это «факт отсутствия папиллярного рисунка среднего пальца по причине отсутствия конечной фаланги не является поводом для отказа в рассмотрении моей просьбы в получении визы США». Очаровательная девушка, осуществляющая процедуру моей потенциальной криминализации, задает вопросы своим американским руководителям. Мне не слышны их переговоры, но, судя по их продолжительности, они не могут определиться с процедурой. Я помогаю им, сказав, что остальные девять моих пальцев такой папиллярный рисунок имеют, а для идентификации человека достаточно всего одного. Ссылка на то, что я доктор имеет решающее значение. Наконец я у окошка и беседую с чиновником. После нескольких фраз на русском, мы переходим на английский. Консулу чуть более тридцати. Когда я первый раз был в США, он, вероятно, был школьником. Цель моей поездки его удивляет, но после знакомства с моим списком вершин, он улыбается как школьник и, разве что, не просит моего автографа. Когда он сказал, что в Антарктиде «много белых медведей», я сказал что поставлю ему двойку по географии. Мы расстаёмся. Я, конечно, получаю визу, аж на 5 лет. Вряд ли она мне понадобится после Маккинли…

Список снаряжения лежит у меня на столе. Для каждой моей экспедиции был свой список. Я сохранил их все. Они помогают мне при составлении новых списков. Список на Денали похож на списки Эвереста и Винсона. Значит это очень высоко и холодно. В сборах должно быть все обстоятельно и заранее. Ни одного лишнего предмета. Ни одного лишнего грамма. Даже таблетки извлекаются из упаковок и укладываются в пакетики. Список снаряжения небольшой. Отдельными пунктами выделены теплая одежда, комплект "железа", обувь и прочее. Большой экспедиционный баул стоит на полу с отобранным снаряжением уже за две недели до выезда. В оставшееся время я уточняю, взвешиваю на весах, сортирую и докупаю необходимое. Небольшая проблема с рюкзаком. Для предстоящего высотного восхождения он должен быть емкостью около 70 литров, легкий, не более 2 кг, максимально простой и с возможностью быстрой и надежной фиксации предметов снаружи. Существующие модели даже при широчайшем выборе, очень тяжелы, до 3,5 кг за счет сложных систем подвески и вентиляции. Зачем мне вентиляция, если на высоте идёшь в пуховке или минимум во флисовой куртке. Кроме того, этот рюкзак должен при небольшом количестве груза быть очень компактным с тем, чтобы можно было его пронести на борт самолёта как ручную кладь. Поскольку в готовом виде такого рюкзака не нахожу, перешиваю и усовершенствую свой старый рюкзак, с которым был на Эвересте. Результат меня удовлетворяет. Вес 1,8 кг при удовлетворительных возможностях компоновки. Французские термоноски Lorpen в Антарктиде зарекомендовали себя далеко не с лучшей стороны, поэтому для Аляски я беру несколько шерстяных, ручной вязки. Снегоступы - новая деталь в моём снаряжении, также требуют модернизации. Они не рассчитаны на ботинки Millet-Everest, плохо фиксируются ремнём в области носка и ненадёжны в области грузовой площадки. Количество карабинов, заявленных американскими гидами, 10 штук на каждого, вызывает вопрос: зачем так много? При планируемом варианте восхождения достаточно будет половины. Более того, если фиксировать связочную верёвку к беседке узлом, а не карабином, то количество их можно уменьшить на один. Такие вот размышления по поводу ассортимента и количества снаряжения коснулись абсолютно всех предметов. Особая проблема - зарядка аккумуляторов видеокамеры. Если мобильной связи на Горе не будет, то отключенный до возвращения телефон спокойно дождется в камере хранения. Батарея видеокамеры на морозе быстро разряжается и на вершине можно остаться без самых главных кадров. Беру две батареи и несколько раз повторяю циклы заряд-разряд. По просьбе Люды Коробешко беру резерв медикаментов и прошу сообщить участникам о необходимости взять индивидуальные аптечки с предлагаемым набором лекарств. Оживлённая переписка с Москвой заканчивается накануне поезда. Кажется, всё учёл. Мелкие и спорные вопросы можно проигнорировать. Общий вес груза 28 кг. Баул и рюкзак. Всё компактно уложено и ничего не забыто. Я рассеянно смотрю на тронувшийся перрон и машу близким рукой под марш «Прощание славянки» Всё. Экспедиция началась.

Российско-украинская граница в очередной раз воспринимается мной как личное оскорбление. Кукловоды за океаном, а проблемы рядом. Российская и Китайская Империи пока только огрызаются, а каково мне, русскому здесь, на окраине? Моя седая борода и вежливые манеры, наверное, не соответствуют образу контрабандиста с нелегальным грузом. Мой загранпаспорт со штампами десятка государств и гордыми пингвинами антарктической прописки вызывают дополнительные вопросы, в основном географического характера. На моём лице написано: доктор, интеллигент и, возможно, ещё – романтик (типа шизик) со странным увлечением горами. Курский вокзал ремонтируют, но в России это делают всегда так, как будто война ещё не кончилась. Пыль, грязь, бездельные милицейские патрули из лимиты, где ни попадя, и калированное, провинциальное, совсем уж не московское, хамство. Рабочие, в основном таджики из Душанбе и Айни, наполняют пыльную работу в закоулках свободной от тотальной разрухи части вокзала, своим восточным колоритом. На встречу с Сашей Абрамовым я выхожу к Садовому кольцу. Тяжело мне тащить свои снегоступы с прочим, но недалеко. Сашин синий Хёндай скромненько выныривает из потока разных новомосковских поршей и майбахов. Мы обнимаемся, грузимся и едем на Большой Каретный, к Саше и Люде. Меморий с портретом Владимира Семёновича Высоцкого, встречает меня на пороге Сашиного дома. Правильный дом. Чашка кофе и мы уже в пути. Шереметьево-2. Наш самолёт уже ждёт нас. Из четверых: Суэтин летит бизнес классом, Коробешко, Шевченко и я – экономическим…, по заслугам. Досмотры, обыски, скромненький Дьюти Фри, и, наконец, я занимаю место в Аэрофлотовском Боинге. На долгие 13 часов это место будет нашим Эдемом, Эльдорадо и вообще будет. Странно устроен мир. Девятнадцать лет назад я вылетал отсюда в Нью-Йорк с надеждой увидеть нечто значимое и передовое. Тогда, в 1989 я этого не увидел. Америка оставила впечатление примитивности и тотального притворства. Я не остался жить в Калифорнии, хотя мог бы и очень просто. Я не мог оставить свою Родину, да и место где родился, только просто потому что, Советский Союз в очередной раз показал свою лютую коммунистическую ненависть к людям его населяющим. Я никогда не симпатизировал убийцам своих дедов и прадедов… Но убегать от места и времени своего…, слуга покорный. Шереметьево два – один из заурядных аэровокзалов, которых немало я видел и в Азии и в Африке.

Летим. Сервис на борту простенький. Усталые стюардессы из наших, русских, разбавляют аэрофлотовское гостеприимство минеральной водой. Алкоголь не подают. Уже, спасибо. Мне достаточно минеральной воды и долгого сна под гул двигателей. Тринадцать часов лёта и мы в Лос Анжелесе. В этот долгий день, 23 июня, солнце никак не хочет заходить. Встречаем в аэропорту Сергея Семёнова и Костю Железова. Ещё пять с половиной часов до Анкориджа, теперь по-американски, разбавляются минеральной водичкой. Питание в стоимость билета не входит. Это тоже придумали американцы. В связи с резким подорожанием керосина авиакомпании сокращают стоимость перелётов за счёт радикального сокращения сервиса. Белая ночь в Анкоридже, душ в отеле и ранний подъём. Утренняя зарядка и прогулка до океана. До кромки воды дойти невозможно. Отлив. Жидкая глинистая грязь. Вдали снежные горы, но это не Денали. После завтрака на мини автобусе трогаемся в Толкитну. В супермаркете докупаем мелочи, в магазине REI - недостающее снаряжение. Несколько часов хорошей дороги и мы в Толкитне. Маленький посёлок, состоящий практически из одной улицы и нескольких переулков. Жизнь зимой здесь едва теплится, зато коротким приполярным летом это место становится туристической столицей Аляски. Мы совершаем первую, ритуальную, прогулку по "городу". Затем устраиваемся в "отеле". Небольшой гостевой дом - хостелл, без особых удобств, но со всем необходимым. Вечерний бокал Шардоне и совместный дружеский ужин с нашими американскими гидами из компании Alpine Ascents в одном из местных ресторанчиков. Главный гид, Вилли Притти, похож на седобородого гнома. В его послужном списке немало классных вершин, в том числе и Эверест. Двое его помощников, Алекс и Джей Пи, очень молоды и их заслуги поскромнее. Мы знакомимся, представляемся и договариваемся о программе на завтра. Спать ложимся поздно, из-за эффекта "белой ночи".

Ранний подъём. Двое молодых ребят в гостиной хостела пьют утренний кофе. На приветствие отвечают по-русски. Это Юра Свиридов и Дима Юрин из Донецка, члены нашей экспедиции, в полночь добравшиеся до Толкитны. Теперь мы все в сборе. По дороге определяемся с вылетом в маленьком бревенчатом офисе авиакомпании ТАТ (Talkeetna Air Taxi). Если ничего не изменится, вылетаем сегодня, 25 июня, после полудня. Встреча с американскими гидами и обильный завтрак в Road House. Картофель в "мундире", яичница с беконом, спаржа, - все на огромной тарелке. При всём желании доесть удается только до половины. Вывеска этой американской столовки подвешена на двух карабинах с муфтами, что недвусмысленно напоминает мне о цели нашего визита. Пора в горы! Но, впереди самая главная формальность - оформление разрешения на восхождение в дирекции Национального парка "Денали". Называется такое разрешение, как вы уже, наверное, знаете, - пермит. Стоимость его - 210 долларов с участника, оплата в кассу на месте. Очень колоритный седой рейнджер охотно даёт пояснения во время оплаты и регистрации. Ставлю в свой паспорт печать Национального парка, на память. Следующее "протокольное" мероприятие проходит в огромном ангаре наших американских друзей и заключается в тщательном "досмотре" нашего снаряжения. Ничто не ускользает от придирчивого осмотра Вилли. Обувь, тёплые вещи, специальное снаряжение..., все выкладывается на пол, от чего ангар сразу приобретает вид барахолки. Наверное, человеку далёкому от альпинизма назначение многих из представленных предметов было бы не ясно. Снегоступы, ледорубы, жумары, беседки, карабины и пёстрое разноцветие различных верёвочек, шнурков, роликов...., словом всё то, что в обычной жизни нигде не встречается. Надо отметить, что американцы провели очень тщательный контроль нашего снаряжения на предмет его пригодности к предстоящему восхождению. Любое сомнение в пригодности предмета исключало его из комплекта "на гору". Запасные пары перчаток, рукавиц, тёплых носков, запасные очки - в обязательном порядке должно было быть уложено в рюкзаки. По ходу разбора, Вилли показал несколько полезных приемов работы с жумаром, самоизвлечения из трещины и вариантов перестёжки на точках промежуточной страховки. Часть личных вещей вместе с ненужными уже мобильными телефонами оставляем здесь же. Суммарный вес личного, общественного снаряжения и продуктов на одного участника приближается к 50 кг. На леднике Кохилтна, в Базовом лагере нас ждёт ещё груз в виде одиннадцати пятилитровых канистр с бензином. Такое количество груза мне придётся транспортировать впервые. Возвращаемся в "аэропорт" и грузимся в два одномоторных Оттера. Один - побольше, другой - поменьше. Размеры самолётов вызывают ироническую улыбку, как час назад вызывало требование сложить все ледорубы, кошки, лыжные палки и даже снегоступы в отдельный отсек самолёта с тем, чтобы их невозможно было использовать для "террористического акта в воздухе". Странно, что нас не связали перед погрузкой и не вставили в рты кляпы...

Нашего пилота зовут Пол. Забегая вперёд, скажу, что из Базового лагеря после восхождения, нас в условиях плотного тумана, то есть абсолютно нелётных, вывозил также он. Я преклоняюсь перед лётным талантом этого человека. Пролететь в узком, иногда не более 30 метров коридоре между ледником, туманом и крутыми склонами боковых морен, ориентироваться в условиях ограниченной видимости мог только настоящий ас, высокий профессионал лётного дела. Спасибо, Пол, ещё раз!

Тайга внизу и множество ручьёв и речек. На ближнем горизонте огромные снежные горы. Там, где Денали, огромное облако. Вершины не видно. По сложной траектории залетаем в соседнее ущелье. Под нами огромный ледник, верховья которого теряются в облаках. Воздушные ямы делают из полёта подобие американских горок. Весело и страшно одновременно. Слева - ледовая громада Форакера, справа - крутая стена Хантера. Самолёт касается снега ледника Кохилтна лыжами и быстро, теряя скорость из-за крутизны склона, останавливается.

Первые шаги по снегу убеждают - это место, где никогда не бывает лета. Здесь всегда зима. Потрясающие виды огромных пиков, очень редко посещаемых человеком. Идеальная пирамида Королевы Кохилтны, ужасающий своей бескомпромиссной крутизной контрфорс Хантера, скальные стены безымянных вершин, "сладкая парочка" - Круассан и Форакер, - такая вот фантастическая панорама в нашем Базовом. Высота 2200. Небольшая одышка и лёгкое головокружение. Погода очень солнечная. Без очков просто слепнешь. Денали отсюда не видно. Её закрывает скальный отрог и облачный фронт. Ниже нас по склону километрах в двух - палатки. Это место где раньше разбивали Базовый, но теперь там только диспетчер полётов и радист. Огромная поперечная трещина ледника сделала невозможным посадку самолётов в традиционном месте. Для нас это значит дополнительные четыре километра маршрута, - два туда и два обратно. Таким образом, общая протяженность маршрута составит около 30 километров и 4 километра набора высоты, по опасному закрытому леднику с замаскированными снегом бездонными трещинами и грузом около 50 кг. Какой должна быть Мечта, чтобы безропотно согласиться с предстоящими лишениями!

Перед установкой лагеря, Алекс проверяет снег лавинным зондом на предмет наличия трещин. Только после этого устанавливаем палатки и шатёр кают кампании. Площадки под палатки выкапываем лавинными лопатами. Четыре палатки. Только в одной - двое, в остальных - по трое. В нашей палатке Шевченко, Суэтин и я. Коробешко с Семёновым и Железовым. Вилли, Алекс и Джей Пи. Дончане Юрин и Свиридов делят палаточную жилплощадь между собой. Очень тепло. Радиация отраженного снегом солнечного света за считанные часы вызывает солнечные ожоги. Кают компанию роем в снегу все вместе под руководством Вилли. Гора мешков с продуктами просто поражает. Каждый из нас получает пять 2,5 килограммовых пакетов с индивидуальными продуктами для перекуса. С учётом моей анкеты в моих пакетах нет шоколада и какао. Я плохо представляю себе, где и когда я съем всё это. Решительно и сразу оставляю два пакета в заброске Базового лагеря. Остальные подвергаются мной тщательной цензуре. В итоге остаётся два пакета с тройным запасом. Этого тоже много, но Вилли рассказывает мне страшные истории о голодоморе на склонах Денали. Я даже не возражаю ему, ибо мои личные ланч пакеты, это моя личная проблема. Однако общественные продукты и бензин мы честно делим на всех. Мой опыт говорит, что неподъёмный запас продуктов и топлива, навязанный нашими гидами, более чем в 3 раза превосходит наши максимальные нормы потребления даже на самый долгий по продолжительности срок экспедиции. С таким грузом, распределённым в санях и рюкзаке, мы абсолютно теряем мобильность и имеем больше шансов провалиться в ледниковые трещины. Похоже, что в этой экспедиции мнения не американцев значения не имеют. Я чувствую себя безголосым бараном, одним из стада в 11 человек. Могу сказать теперь, что основной проблемой были не Гора и непогода, а «правила» восхождения, навязанные нам. Здравый смысл и наш опыт, похоже, только раздражали американских друзей.

Первая ночёвка на леднике. Тепло. Утро солнечное, однако, над Форакером появилось чечевицеобразное облако. В «наших» горах это признак приближения серьёзной непогоды. Странно, но этот день мы стоим на месте, хотя могли бы уже двигаться далее. Вместо движения, слушаем Вилли и наблюдаем его клоунады. Забавно, но это не альпинизм. К вечеру поднимается ветер. Сплошной туман и очень тепло. Выход намечен на 3 часа утра. Теоретически ночью температура воздуха ниже и вероятность провалиться в трещину также ниже, но это только теоретически. Большее значение имеет правило следования по следам ранее прошедших групп и тщательное маркирование маршрута своими флажками.

27.06. Подъём в 1 час. Белая ночь. Очень светло. Собираем палатки и грузим сани. Связываемся по четверо. Наша связка: Вилли, Суэтин, Шевченко и я, замыкаю шествие. Сложно идти с санями и тяжелым рюкзаком за спиной. Более того, наша связка, как и любая другая, должна соблюдать жесткие правила совместного хождения. Верёвка, нас связывающая, должна быть выбрана каждым, без провисов, то есть мы должны идти на абсолютно синхронной дистанции без этих самых провисов верёвки. При падении в закрытую трещину, в этом случае, эффект страховки максимален. Сани – 35 кг, рюкзак - не менее 15 кг. На спуске страдает только последний, на подъёме страдают все. Наши друзья испытывают аналогичные трудности. А кто сказал, что будет легко? Раннее, очень раннее утро встречает нас сначала на спуске к палаткам диспетчеров полётов, затем на главном леднике Кохилтна. Вилли, а мы сейчас идём первыми, устанавливает по ходу движения свои личные флажки. Они маркированы четырьмя цветами и перепутать их с флажками других групп просто невозможно. Это тоже элемент активной рекламы и монополии одной из альпинистских фирм на склонах Денали. Для меня восхождение на любую Гору было личным актом самоутверждения в компании единомышленников, здесь же я должен идти по правилам «местных» ребят и вникать в нюансы их видения мира, сложные аспекты американского законодательства, игнорируя свои собственные представления о происходящем. Налицо нарушение моих прав, но в Америке об этом лучше не говорить. Я только замечаю Вилли о его не безупречности и двусмысленности действий. Ерунда полная с этим Вилли. Хороший мужик, но такое впечатление, что к нам он относится как к группе абсолютных чайников. Американская позиция, вероятно, - игнорирование опыта всех не американцев. Мы прёмся в абсолютном тумане часов эдак 5, отмечая по ходу зоны закрытых трещин и с трепетом проходя ненадёжные снежные мосты, и доходим до места, именуемого «Развилка». Здесь начинаются два маршрута: 1. Западное ребро – маршрут направо и 2. Западный контрфорс – прямо, Ski hill - горка над нами, как наглядные 200 м подъёма на начало завтрашнего дня. Мы снова привычно зондируем склон на наличие трещин, разбиваем лагерь и оговариваем ранний подъём с целью заброски грузов под Перевал Кохилтна., около 3000м. Идёт снег. Огромные снежинки падают в полном безмолвии, ложатся на наши палатки и заживо погребают звуки нашей жизнедеятельности. В Антарктиде мне было легче оттого, что был только один американец, да и тот слушался нас. Теперь становится холодно. Курорт первого дня воспринимается с сомнением.

28.06. Ранний подъём и быстрые сборы теперь становятся правилом. Я загружаю общественный груз в рюкзак и отказываюсь от саней. Я буду нести общественную заброску на себе, потому что сани считаю лишними. Моему примеру следует часть моих друзей. Движение начинаю в полусне. Канистра бензина, спросонок не идеально уложенная в рюкзак, давит на спину. С Костей на остановках сравниваем показания моего альтиметра и его GPS с нашими эмпирическими восприятиями маршрута. Абсолютный туман. Удивляемся отсутствием GPS у наших гидов. Несколько раз Вилли сбивается с маршрута. Я то думал, что американцы здесь всё уже знают… Заброска грузов на 3000м, укладывается в вырытой снежной яме. Обозначаем это место неповторимыми флажками Вилли. После этого, мы быстро спускаемся в лагерь. Сегодня День Конституции Украины. К обеду в кают-компании выставляю бутылку старого Массандровского Хереса. Когда этот Херес родился, был ещё СССР, и была ещё УССР. Я сожалею, что Хереса мало, но каждому достаётся несколько глотков. Букет вина очень тонкий и мужественный. Американцы пьют такое вино впервые, поэтому мало что понимают, наши – наверное, тоже. Я рассказываю историю вина, начало которой в маленьком испанском городе Херес де ля Фронтера, а её продолжение на Крымской земле. Я очень люблю Массандровский Херес. Очень. Усталость тяжелого перехода мгновенно проходит после нескольких глотков. Мир наполняется красками…

Идёт снег. За ночь выпало 40 см. Его масса разорвала купол кают компании. Наши палатки, слава богу, целы, благодаря частым нашим пробуждениям ночью и сбросом снега с них. Холодно теперь по-настоящему. Короткий сон усталого человека – единственное здесь удовольствие. Я засыпаю с ощущением полного удовлетворения от прошедшего дня. Влажный спальник и храп Сергея заставляют меня ценить редкие мгновения забытья, в которые я не вижу, не слышу, но только остаюсь наедине со своей душой. Глубокий, тёплый, позитивный сон приходит ближе к полуночи. Мне снится песчаный берег Евпатории и Чёрное море.

29.06. Подъём. 3 часа утра. Несколько глотков тёплой воды из термоса. Сборы, с каждым последующим разом, занимают всё меньше времени. За «бортом» погода никакая. Туман, минимальная видимость и очень холодно. Отчаянно мёрзнут руки. Я отмахиваюсь ими до восстановления кровообращения. Грузим сани, собираем палатки, помогаем собрать лагерь гидам. Движение вверх и вперёд составляет смысл нашей жизни. Глубокий снег выше 3000 м заставляет одеть снегоступы. На Денали я впервые иду в снегоступах. Движение без них просто невозможно. Глубокий снег проваливается при каждом шаге перегруженного человека. Цена каждого шага вверх – это стоимость нашей Мечты. Она абсолютна. Деньги, золото, нефть, акции….- всё это для нас не имеет значения. Только шаги и метры. В этих величинах измеряется наша Мечта. Снегоступы – это такая пластиковая конструкция, одеваемая на ботинки, которая за счет своей площади и заточенных металлических зубьев, позволяет идти, не проваливаясь даже по рыхлому глубокому снегу. Мы по нему и идём, и доходим в этот день до Лагеря «Eleven» - то есть 11 тысяч футов, «11» или 3300. К полудню солнце радует нас, выйдя из плотной облачности. Мы ставим палатки и привычно уже осваиваем ближние окрестности. Туалет находится на крайней периферии нашего лагеря. Пластиковый бочонок для сбора фекалий находится в вырытой в снегу яме. Мочиться нужно чуть в стороне от бочонка, а оправляться желательно не мимо 30 сантиметрового бачка, в идеале – прямо по центру его и, желательно покомпактней. По настоящему сложно и трудно в этой ситуации нашей единственной женщине, очаровательной Люде Коробешко. Её выход к туалету становится актом и ситуацией особого поведения всех нас, мужиков, даже американцев. Мы отворачиваемся и отходим от «злачного места». Все понимают, что женская физиология требует особого отношения, то есть предоставить нашей единственной даме возможность отправить свои физиологические потребности в относительно комфортных условиях. Если эта солидарная деликатность возможна на 4400, то уже на 5200 она проблематична оттого, что сам туалет в 5 метрах от палаток. Точнее она возможна для нас, но не для американцев. Наш друг Вилли, зависая над «гнездом кукушки» издавая недвусмысленные звуки, ухитрялся руководить своими подопечными молодыми гидами…

30.06. Встаём не рано. Сегодня по плану нет тяжелых переходов. Вершина Денали так и не видна. Облачность, что называется, переменная. Часть и не малая нашего груза лежит в виде содержимого ледовой ямы на 3000 под перевалом Кохилтна. Надо спуститься туда и поднять эти килограммы в Илевен. Чем мы и занимаемся. Спускаемся к заброске и с грузом поднимаемся в Илевен. Для акклиматизации это хорошо, но груз то, это лишняя и непонятно для чего поднятая еда.... Доминанта американских взглядов на альпинизм просто разоружает меня. Прощаясь с нами в Шереметьево-2, Саша Абрамов попросил вникнуть в «американскую систему гайдинга». По-русски это означает поучиться у американцев, как в горы ходить. Эта их, американская, система больше подходит для совершенно не подготовленных людей. С нашими резюме гиды ознакомились задолго до нашей встречи. Могли бы сделать выводы, что не с мальчиками и девочками идут. Наша суммарная квалификация относится к их, как 3 к 1 и это при участии с нашей стороны совсем малоподготовленных технически ребят. Опыт тем и хорош, что приобретается со временем. Гиды нам улыбаются, кивают головами, смеются, но делают всё по-своему. Подняв грузы с 3000, удовольствием снимаю ботинки и вытираю ноги снегом. Гигиеническими салфетками пытаюсь привести свою кожу в приемлемое состояние. Меняю бельё. Чистота – залог здоровья. Я не представляю себя грязным и ленивым…. Июнь закончился. Дни становятся короче. Сон требуется человеку, как воздух, как пища. Я предпочитаю спать, а не есть в горах. Хотя «сон разума порождает чудовищ».

Над лагерем "11" взлет снежного склона. С присущим американцам техногенным юмором это место названо Motorcycle hill - мотоциклетная горка. Трудно сказать, что послужило поводом для такого названия, даже Вилли не может ответить. "Горка" достаточно крута и с двумя явными поперечными ледовыми трещинами в нижней части. Над ещё несколькими взлётами снега и льда доминирует крутой скальный пик Западного контрфорса. Вереница поднимающихся альпинистов на ней впечатляет. Реальных опасностей на этом участке не видится, но ниже по склону участок крутого ледопада с нависающими сераками. Следы свежих ледовых обвалов однозначно читаются на склоне. Завтра нам предстоит подъём с первой партией грузов из "11" в Передовой Базовый лагерь, "Лагерь Рейнджеров" или 4400. Часть груза можно будет оставить в «11». В первую очередь это касается снегоступов, транспортировочного баула и разных мелочей в виде лишних ланч-пакетов, и "отработанной" одежды. С наступлением вечера становится резко холодно. Сырой спальник медленно согревается. Сон наступает мгновенно. Иная реальность сновидений вступает в подсознательную полемику с холодом и гипоксией. Видения тёплого моря и обилия солнца - частая картинка снов...

1.07. Подъём в 3 часа. Отчаянно холодно. Это хорошо. Раскисший накануне вечером склон, прихвачен морозом, что делает его идеальным для ходьбы в кошках. Американцы загружают свои сани. Мне это непонятно. Ведь на крутом обледенелом склоне сани становятся значимым фактором риска при срыве не только для сорвавшегося, но и для всех членов связки. Рюкзак, даже очень тяжелый, легче контролировать и, уж во всяком случае, он не создает потенциальной опасности соскальзывания. Мои доводы остаются со мной. "Килотонны" продуктов по требованию американских друзей, мы таки должны будем поднять на 5200, в последний или Штурмовой лагерь. Солнце взошло, но из-за громады Западного контрфорса, нас ещё не осветило. Первым идёт Вилли, замыкаю нашу связку я. Небо чистое с редкими облаками. От непогоды предыдущих дней остались только воспоминания. Надолго ли? На вершину "горки" забираемся за час. Собираемся все на скальном плече и отсюда любуемся северными склонами Денали. Фантастически огромная Гора! Над нами громада Западного контрфорса. Наш маршрут проходит в непосредственной близости от его скального основания. Это место называется Windy corner - Ветровой угол. Глядя на свежие скальные обломки, свалившиеся в некоторых местах на тропу, понимаю, что в случае камнепада каска не поможет. Это место надо проходить быстро, а с санями наших гидов быстро - это невозможно. Ну что же, вот и очередной повод, чтобы стать фаталистом. Ветра нет вообще. Вилли говорит, что в его практике на Денали такое впервые. Мы воспринимаем это затишье спокойно. Всё равно погода отыграется. Расстояние, которое мы проходим в этот день – 12-13 км с набором высоты около 1000 м. Это расстояние туда и назад. Туда – это лагерь Рейнджеров. Он расположен на небольшом плато перед взлётами Западного контрфорса, Западного ребра и Кулуара Месснера. Здесь есть стационарный туалет и на это плато ещё могут осуществлять посадку вертолёты. Мы оставляем грузы в снежной яме и быстро, насколько возможно, спускаемся в «11». Наша связка приходит первой за 1час 15 минут. До захода солнца есть ещё время высушить ботинки и собрать вещи для завтрашнего перехода. Фотографирую и снимаю на камеру…

2.07. Подъём как всегда, в 3.00. Вырываем большую яму и складируем ненужные вещи. Странно, но, оставляя на промежуточных забросках значительное количество груза, его не становится меньше! Для меня его количество уменьшается только за счет личных вещей и ещё одного оставленного пакета с конфетами. Исключение я делаю для пеммикана – вяленого оленьего и лосиного мяса, которое изготавливают только на Аляске. Могу сказать, что это лучшее из изобретений индейской кухни. Его можно есть в любой ситуации, в идеале запивая горячим зелёным чаем. Сегодняшний подъём в лагерь Рейнджеров проходил быстрее и веселее. Где-то на середине тропы Ветрового Угла над нами с грохотом пронёсся сверхзвуковой штурмовик F-16. Он барражировал на высоте 100 метров над нами. Учитывая высокий риск камнепада в этом месте, мы дружно пожелали ему счастливого полёта. Кстати на его корпусе и крыльях никто не заметил опознавательных знаков. А может, это был и не американский штурмовик? Разбиваем палатки на 4400. К вечеру опускается туман. Ветра нет. Тепло. Это признаки ухудшения погоды. Начинает идти снег. Сыро. Все тёплые вещи влажные. Конденсат, скатываясь по стенке палатки, пропитывает коврик, спальник, пуховку. Наружная часть двойных ботинок остаётся вне палатки и утром её надо выкапывать из снега.

3.07 Привожу строчки из дневника: « 20.35. Лагерь Рейнджеров – 4400. Будет вторая ночь, хотя ночь здесь понятие очень условное. Светло всё время. Успели до полудня сделать заброску к началу ледового взлёта на 4600, и усилился снег. Спускались практически без видимости. Следы, идущих впереди, исчезали за секунды. За несколько часов замело лагерь. Его нашли только потому, что промахнуться мимо на спуске невозможно. Вот в такой обстановке практически тотальной и предсказуемой непогоды приходится жить и пытаться планировать. Crazy summit – Чокнутая Гора - так назвал в разговоре со мной Денали один симпатичный американец, вероятно имея в виду её отвратительный погодный нрав. Неделю мы в этих снегах, а впечатление о вечности. Наши американские друзья – неплохие ребята, но навязанная нам тактика крайне медленного перемещения лагерей и лишних грузов, так не похожа на «нашу» тактику. Совсем не оправданы по 2 ночевки в лагерях 2300 и 3300. В условиях постоянного передвижения связками, даже на элементарном рельефе, теряется много времени и сил. По крайней мере, до 4400 все подъёмы осуществлялись дважды, а то и трижды. Да, это неплохо для акклиматизации абсолютных новичков, но у относительно подготовленных людей пропадает интерес к происходящему. А такова классическая схема работы американских гидов с клиентами. Я пытаюсь у них учиться, может, что и пригодится Они, по-своему, стараются.… На склонах Горы работает много экспедиций. Две недели назад взошёл Питер Хиллари и этим завершил программу «7вершин». Если я взойду, то тоже на этой Горе выполню эту программу. Сейчас неясно, что будем делать завтра. Всё зависит от погоды. Подъём в Штурмовой лагерь с грузами желателен, как результативный ход вперёд, так и надежда на штурм с последующим спуском к теплу. Здесь даже не верится, что где-то тепло. Ночью в палатке -10, а на «улице» - 20, а то и ниже. Утром пока согреешься, отмашешься замерзшими руками, чувствуешь себя безнадёжно больным человеком. Аляска действительно очень сурова. Денали, хотя я и не ожидал лёгкого восхождения, очень сложна и в техническом отношении и в плане борьбы с холодом. Абсолютный лёд и снег делают её похожей на Винсон, только там хотя и было холоднее, но и не было навязанной кем-то процедуры восхождения. С Абрамовым и Каро здесь мы были бы гораздо результативней… В палатке сейчас -4,8.» Сон единственное, что здесь принадлежит только мне.

4.07. День независимости США. Погода идеальная! Мы шутим, что американцы "сделали" погоду такой в честь праздника. Приготовленный Вилли по этому случаю из разных порошков "торт" должен подчеркнуть торжественность момента. Выходим в Штурмовой лагерь. Подойдя по свежему снегу к началу перильной верёвки, загружаемся оставленным здесь вчерашним грузом. Вес рюкзаков под 30 кг. Крутизна склона 50-55 градусов. На обледенелой верёвке жумар не держит совершенно. Движение в связках медленное. На точках перестёжки приходится останавливаться, но использовать даже такую короткую передышку не удается из-за тяжеленного груза за спиной Протяженность и крутизна склона напоминает Северное Седло Эвереста. Наконец выходим на гребень. Высота 4900. Здесь небольшие площадки, где при необходимости можно поставить несколько палаток. По указанию американцев оставляем часть груза здесь, в очередной снежной яме. Это напоминает мне моего пса, который, будучи сытым, зарывал пищу в разных местах. К сожалению, он не отмечал эти места флажками, поэтому его "заброски" так и оставались не востребованными. Рельеф не сложен. Это длинный, широкий, местами разрушенный гребень с несколькими крутыми взлётами. Один из них - огромный скальный жандарм, похожий на палец, обходится по крутому льду слева. Этот жандарм называется Washburns Thumb - Большой палец Вэшборна. Проходим гребень связками одновременно, с организацией точек страховки. Лучи заходящего солнца эффектно освещают перевал Денали и Северную Вершину. Здесь очень ветрено. Мощная облачность до горизонта, но гораздо ниже нас. Её верхние эшелоны достигают 4200. Нам вместо снега и тумана достаётся только ветер. Впереди уже видны несколько палаток лагеря 5200, поэтому не останавливаемся и не надеваем тёплую одежду. Совершенно замерзшие, доходим до небольшого плато прямо у западного обрыва. Это место называется Crows Nest - Воронье Гнездо или Лагерь 5200. Отсюда при благоприятных условиях можно достичь вершины и вернуться. Снег сдуло, поэтому палатки устанавливаем практически на лёд. Шквалы сильного ледяного ветра с настойчивостью вцепившегося бультерьера рвут из рук полотнище палатки. Все её элементы фиксированы к склону ледорубами и лыжными палками. Оказаться здесь без палатки означает обморожения, истощение, смерть. Для сборки и установки дуг приходится снять перчатки. Руки теряют чувствительность через секунды... Приходится надевать перчатки и, с терпеливой настойчивостью безнадёжно больного, повторять всё с начала. Когда палатка установлена, вопрос выживания решён. Примуса - в палатке гидов. По чашке относительно горячей воды с несколькими жилками вермишели, ещё какая то фигня в пакетиках – это наш обедо-ужин. Все очень устали, а ветер – нет. Только тепло Солнца и тепло собственного тела согревают этот мир. Греть его только собой так же бессмысленно, как пытаться осчастливить человечество. По планам - завтра день «отдыха». Место для него очень подходящее. С Женей Семёновым обсуждаем вопросы фотографирования и видео съёмки в горах. Удивительно, я узнаю так много нового! Женя неутомим и снимает всё и всегда. Его фотоаппарат, взамен утерянного, несёт Сережа Шевченко. Не только несёт, но постоянно снимает. Благодаря моим друзьям я имею возможность быть «в кадре». Сон прерывается холодом. Иней лежит на наших спальниках. Значит - это очень холодно. Снов нет. Удивительно. На других вершинах мне всегда снились сны. На 5200 точно.

5.07. Утро наступает где-то в 7.00. Сегодня день акклиматизации, «отдыха» и сборов на восхождение. Понятие отдохнуть здесь, очень относительное. Это скорее вынужденное ожидание раннего утра следующего дня, когда мы, связавшись, выйдем в сторону Перевала Денали и Вершины. В дневнике - несколько предложений. Все они повествовательные и не содержат ничего литературно значимого. Это значит, что нас тут долбят «горняшка» и холод, а на эпитеты у нас нет ни сил, ни желания. Приготовление пищи, «прогулки с видами на всё, что ниже нас» - так мы дожидаемся вечера, который наступает в 20.00. Грозовые облака над тайгой вспыхивают багряными разрядами. Иллюминация потрясающая. Там, над Толкитной, льёт холодный дождь, сильнейшая гроза, а у нас только созерцание этого природного катаклизма в безмолвии, нарушаемом только порывами ледяного ветра. Если погода не изменится, имеем шанс взойти при ясном небе и солнце. Рюкзак собран с вечера. Подъём в 7.00. Раньше подниматься не имеет смысла. Солнце осветит наши палатки в это время и будет значительно «теплее», что важно для процедуры коллективных сборов. Ложимся спать. Сон делает меня отдохнувшим, чистым и очень- очень уместным здесь.

6.07.Подъём в 7.00. Сборы предполагают только наличие вершинного набора в рюкзаке. Это немного еды, несколько запасных рукавиц и носков. Аптечка. Термос с тёплой водой, видео и фото. Флаги и значимые символы. Погода с утра великолепная. Ветра нет! Очень холодно, но этот холод ничто перед нашим желанием взойти на Вершину. Завтрак героев скор и скромен. От мгновения старта нас будет питать только наша уверенность в правильности происходящего. Час Истины, к которому мы стремимся, поставит точку на нашем стремлении достичь самих себя в проекции Вершины. У нас больше нет сомнений. Все они остались ниже по склону и где-то в темных закоулках наших душ. «Теперь – наверх…, ну вот сорвался в пропасть страх, навек…, навек. Для остановки нет причин… Иду -скользя… И в мире нет таких вершин, что взять нельзя…». Спасибо Владимир Семёнович!

Мой альтиметр показывает 5400 при реальных 5200, значит атмосферное давление низкое. Это, возможно, первые признаки перемены погоды. Однако, график изменения барометрического давления за последние сутки типичен для стабильной погоды. Надеюсь, то до полудня погода, скорее всего не изменится. Одеваем кошки, связываемся и выходим ровно в 9.00. Небольшой спуск от палаток, ровный участок и начало длинного косого подъёма по крутому ледовому склону на Перевал Денали. Этот косой траверс по 40 градусному льду известен, как «Autobahn» - Автобан и является очень опасным местом. Здесь несколько лет назад погибла связка немецких альпинистов. На спуске с вершины они шли связанными, но не организовали промежуточных точек страховки. Срыв на льду одного из них вызвал падение второго. Их тела остановились тремя сотнями метров ниже… Поскольку шли с лыжными палками, а не с ледорубами, даже минимальной возможности задержаться на крутом склоне не было. Оба погибли. После этого случая кто-то с черным юмором назвал это место «Немецкий экспресс». Я не использую лыжные палки на технически сложных участках, никогда. Они полезны, в основном, на этапах переноски тяжестей на простом рельефе и в начальный период восхождения, для акклиматизации. Идем одновременно, организуя промежуточные точки страховки. Через два часа поднимаемся чуть выше перевальной точки, набрав от лагеря 400 метров высоты. С Перевала открывается вид на Северную вершину и ледник Харпера. Небо лазурное и безоблачное. Ветер не более 15 метров в секунду. Крутой ледовый гребень направо по ходу требует деликатного прохождения с организацией промежуточных точек страховки. Далее – гребень становится более пологим. Несмотря на солнечный день, очень холодно. Термометр – брелок на рюкзаке Вилли показывает -23 по Фаренгейту, что приблизительно соответствует -30 по Цельсию. Если ветер усилится, резко возрастёт вероятность обморожений. Несколько часов хода и мы достигаем ровного плато, именуемого «Football Field» - Футбольное поле, с выходами серых гранитов. Отсюда (наконец то!) я вижу Вершину. Её ослепительно белая ледовая стена прямо перед нами. Ветер стих. Группа останавливается на небольшой отдых. Снимаем видео и фото, жуём замерзшие «американские сюрпризы» и откровенно восхищаемся красотой ландшафтов. Вилли впервые восходит на Денали в такую хорошую погоду. Он говорит, что понимает теперь почему русские такие классные альпинисты, им просто везёт с погодой. Я не спорю с ним, хотя замечаю, что по «американскому» графику, без наших поправок, мы должны были сегодня совершать первый выход с 4200. Успех – это значит успеть! Удача любит инициативных. Всё равно наши американские друзья под нашим, несомненно, позитивным влиянием, вынуждены были изменить своим привычкам и планам. От этого выиграли все! Движение по крутому снежно-ледовому склону к правой части вершинной трапеции, именуемой Kahiltna Horn – Рог Кохилтны, очень медленное. Сказывается высота (более 6000 метров) и накопившаяся усталость. Мы восходим уже 7 часов. От Рога гребень однозначно поворачивает к Вершине. Некоторые участки гребня с острыми узкими карнизами, от чего возникает ощущение движения по лезвию ножа. Здесь есть опасность обвала карниза, поэтому идём очень внимательно. Очередные взлёты гребня всё ещё не Вершина. Вот! Наконец! Я вижу перед собой стальной штырь с плоской шляпкой, основание которого обёрнуто чем-то оранжевым. Недалеко от вершины из снежного надува видны синие бахилы и кошки погибшего американского альпиниста. Путь к Вершине лежит близ него... Печальные мысли и молитва «Отче Наш» - в их сопровождении я поднимаюсь на вершинный купол. Рядом мои друзья. На часах 17.15. Мой альтиметр показывает высоту 6325 м. Таким образом, мы поднялись от Лагеря 5200 за 8 часов, набрав километр высоты и пройдя около 5 км. На вершине весь состав нашей экспедиции. Я очень рад за каждого, но особенно за Людмилу. Она таки поднялась на Денали, с третьей попытки. Это её шестая вершина из семи. Остается только Винсон. Мы обнимаемся и начинаем то, что называется «протокольной съёмкой». Флаги, вымпелы, логотипы спонсоров… и всё это на фоне Вершины. Я достаю из кармана пуховки свой «набор», побывавший на многих вершинах, начиная с Эвереста: маленькие флажки Украины, Крыма, герб Симферополя, красный шнурок, подаренный мне ламой монастыря Ронгбук и вымпел Массандры. Флаги весело шелестят на древке ледоруба. Вымпел моей любимой Массандры так замечательно смотрится на фоне гор Аляски! Я рад, что мне удалось принести и на эту вершину значимые символы своего мира. Оглядываясь на пройденный путь, я благодарю Господа за возможность жить Мечтой. Я с благодарностью вспоминаю Николая Константиновича Бойко, моего друга и человека без которого не состоялся бы ни мой личный праздник, ни значимое достижение для Украины, ведь я оказался Первым Гражданином Украины, взошедшим на высочайшие вершины всех Континентов Планеты. Я вспоминаю своих близких и благодарю их за терпение и понимание; друзей альпинистов, в том числе и погибших в горах, дело которых мне удаётся продолжать. Благодарю Вершину за гостеприимство… У меня, как это не странно, нет полного удовлетворения. И дело даже не в спуске, который предстоит и опасен, дело во мне. Я ощущаю вдруг, некую душевную пустоту, которая появилась после нынешнего восхождения и завершения программы «7 вершин». То, что ранее имело продолжение в каждом последующем восхождении, вдруг закончилось. Странно, что я никогда не думал о том, что буду делать потом. Инерция престижного мирового проекта диктовала логику поступков и очерёдность действий. Достигнутое вдруг потеряло для меня монументальность и заставило разочароваться в конечности даже очень значимых дел. Точнее это не разочарование, а глубокая, почти Вселенская, печаль… «Когда дело сделано – человек должен устраниться. В этом закон Небесного Дао» - это сказал Лао Цзы и, пожалуй, единственный совет, которому я могу следовать.

На вершину выходит группа американцев, два американских поляка и ещё видны поднимающиеся по гребню связки, среди которых два индонезийца (!). Мы поздравляем вновь пришедших. Делаем коллективные фото и видео. В это время наши гиды роют могилу для временного погребения умершего. Наше предложение о помощи они отклоняют решительно, ссылаясь на то, что это касается только американцев (!). Тело будет здесь до следующего сезона 2009 года. Нынешний сезон уже закончен. Через неделю-две на Горе не останется восходителей. Здесь начнется долгая полярная зима… В итоге, мы проводим на Вершине около 1.5 часа. С любой вершины нужно уходить вовремя. Очень трудно после финишного рывка и выброса адреналина вновь мобилизоваться и начать спуск. В идеале, я предпочёл бы, коснувшись вершинного знака, сразу начать спуск. Только ситуации всегда складываются не идеально. Любой, даже незначительный сбой, может закончиться трагедией, поэтому в основе абсолютной надёжности, должна лежать только безупречная мотивировка и своевременность поступков. Начинаем спуск после 19.00. Солнце уже не греет, только светит. Гребень проходим быстро и так же быстро спускаемся к Футбольному Полю. Кажущаяся лёгкость движения вниз, обманчива. Короткая остановка только усугубляет накопившуюся усталость. Внимание рассеивается… Только теперь, по сути, и начинаются настоящие трудности. На спуске к Перевалу, Сергей роняет лыжную палку. Она, пролетев метров 100, останавливается у трещины. Сергей прекращает движение и настаивает, чтобы я перевел на английский, для Вилли, просьбу «сходить» за потерянной палкой, поскольку по ходу движения он ближе всех к ней. Опасность момента заключалась в крутизне склона и необходимости значительно отклониться от маршрута спуска в сторону трещин. Поскольку просьбу озвучиваю я, слышу от Вилли нелицеприятные выражения в свой адрес. Таким образом, я становлюсь главным раздражающим фактором для обоих. У Сергея есть ледоруб и можно пожертвовать палкой ради безопасности и экономии драгоценного времени, но он непреклонен. Мы останавливаемся. Я страхую Вилли. Вилли медленно и с видимым напряжением спускается к палке. Я замечаю, что он очень устал и в душе я не согласен с мелочностью своего товарища, стоящего в достаточно безопасном месте. «Бережливость» одного, оборачивается риском для других. Этот эпизод я привёл для иллюстрации того, как невнимательность Сергея (почему темляк палки не одел на руку?) создала реальную проблему для всей группы. Бесконечный косой спуск по крутому склону Автобана. Снег местами раскис, местами под ногами лёд. Одновременное движение с перестёжками на пунктах страховки. Замечаем, что стационарных точек страховки стало раза в два больше. Это заслуга шедших за нами групп. Сейчас эти точки очень кстати. Местами кошки не держат и ноги проскальзывают. Вилли идёт последним. Организация такого безопасного спуска, безусловно, его заслуга. К палаткам Лагеря подходим к полуночи. Хорошо, что ночи здесь белые! После остановки вдруг становится очень холодно и безразлично. Единственное желание – снять снаряжение и лечь в спальник. Наскоро готовится что-то вроде бульона, которым можно запить сухие галеты. Перед уходом ко сну договариваемся о времени подъёма и спуска вниз. Вилли настаивает на дополнительном дне отдыха и ещё одной ночёвке здесь. Я полагаю, что отдыхать нужно в Базовом лагере, на 2200, а не испытывать погоду и судьбу на 5200. Нам и так очень повезло с погодой, поэтому все ключевые и опасные моменты спусков нужно пройти завтра. Вилли раздражен тем, что меня поддерживают остальные участники, а может он на пределе своих сил…

Всё, я могу расслабиться и попытаться заснуть. В этом сне я преодолеваю взлёты гребней, организую страховку…., словом продолжаю восхождение. Только к утру засыпаю без снов.

7.07. Поднимаемся около 9.00. Я выспался и чувствую себя отдохнувшим. Утро пока солнечное, но над Форакером появилось облако. Быстрый завтрак и мы начинаем сборы. Вилли недоволен, но решение идти вниз уже принято. К 11.00 собраны палатки и мы уже готовы к выходу. Поведение гидов нам непонятно. Их палатка не собрана, а Вилли ушёл куда-то без объяснений. На мой вопрос «что происходит?», Алекс только пожимает плечами. Вернувшийся Вилли очень раздражен. Наш с ним диалог на повышенных тонах заканчивается принятием компромиссного решения. Да, мы уходим сейчас, но наша связка отойдёт от маршрута к трещинам, чтобы выбросить туалетный пакет в одну из них. Я буду страховать Вилли. Остальные участники в это время спускаются по гребню к спусковым верёвкам. Мне кажется Вилли устал запредельно и нездоров. Он кашляет и у него, похоже, ларингит. Я предлагаю ему масло чайного дерева, наверно, самое лучшее антисептическое средство для воспаленного горла в этом случае. Движение вниз требует внимания и само собой настраивает нас на мирный и конструктивный тон. Несколько дюльферов с Пальца Вэшборна, деликатный спуск к нашей продуктовой заброске и началу спусковых перил на 4900. Наши рюкзаки существенно стали тяжелей после упаковки дополнительного груза, но по правилам Национального Парка забирать со склонов нужно всё. Мы одна из последних групп, поэтому после нас ничего не должно остаться. Спускаемся по верёвкам «по-спортивному», то есть с помощью рук с одновременной страховкой на скользящем карабине. Наша связка замыкает шествие. Я иду предпоследним, последним – Вилли. Вообще он замечательный человек, хотя и американец! Преодолев бергшрунд, выходим на относительно пологий склон. Впереди палатки Лагеря Рейнджеров, 4200. Отлично, мы «сбросили» километр высоты и прошли одно из ключевых мест маршрута. Короткий отдых и перекус. Наблюдаем, как усиливается облачность и ветер. Наш дальнейший спуск в Лагерь «11» мимо Ветрового Угла теперь уже очевиден. Ещё одна заброска, на 4200, дополняет и без того тяжеленные рюкзаки. Часть груза мне приходится пристёгивать снаружи рюкзака. Идём по раскисшему снегу и, где-то в самой середине Угла, на нас опускается плотный туман. Следы прошедшей ранее нас группы делают путь спуска однозначным. Перед спуском с Мотоциклетной Горки одеваем кошки, из-за раскисшего снега, лежащего на натёчном льду.

Около 19.00, наконец, спускаемся к месту лагеря. Кроме нас здесь никого. Ещё совсем недавно здесь был почти маленький городок, но теперь на Горе почти не осталось групп. Ставим палатки и раскапываем ещё один склад продуктов и топлива. Здесь уже наши сани и груз распределяется между ними и рюкзаком. Очень плотный туман. Идёт снег. Значит, следы заметёт, но это будет завтра, а теперь лагерь засыпает на «долгие» 4 часа.

8.08. Подъём в 1.00. Холодно. Идёт снег. Видимость не более 10 метров. Непонятно почему, но груза на спуске больше чем на подъёме. Может, мы осуществляем «зачистку» брошенных грузов? Кажется, наши американские друзья живут своей особой экономической жизнью, а мы в ней принимаем участие только как обыкновенные клиенты, основная обязанность которых выполнять указания гидов. Знакомая с юности совдеповская инструкторская халява оказывается явлением интернациональным! В 2.00 мы выходим из лагеря. Первым идёт Вилли, высматривая сквозь снегопад свои флажки на тропе. Очень скоро понимаем, что заблудились. Появились элементы рельефа с признаками закрытых трещин. Это крайне опасно. Реально, при возможной аварии, мы вряд ли сможем организовать правильные спасработы. Все вымотаны да ещё с таким грузом и в такую погоду. Оказывается, у наших гидов нет GPS! Точнее он вроде бы и есть, но у него нет батареек (!). Всю команду выручает Костя Железов. У него есть свой персональный GPS, да ещё и с батарейками. Оказывается, мы значительно отклонились влево и находимся сейчас под ледовым сераком в зоне закрытых трещин. Нет комментариев. Выходим из гиблого места очень осторожно. Первым теперь идёт Костина связка. Выходим к флажкам. Ниже 3000 метров начинается глубокий мокрый снег. Мы надеваем снегоступы, которые только отчасти решают проблему. Очень тяжелые сани отказываются скользить даже на крутом склоне. На спуске к лагерю «Развилка» мы опускаемся ниже уровня тумана. Неожиданно становится виден ледник Кохилтна и невысокие вершины по обе стороны его. Наше медленное движение теперь приобрело видимые цели. Ещё одна закопанная заброска на 2400! Сани и рюкзак забиты до пределов возможного, а нам идти ещё около 10 км по леднику с огромными трещинами! Про эти трещины в описании маршрута написано: «Monster crevasses» - не трещины, а Монстры! Снег раскис, поэтому на прочность ледовых мостов приходится только уповать. Снегоступы – не идеальны. Периодически их крепления расстегиваются, не выдерживая массы мокрого снега. Мы идём очень медленно, с философским спокойствием пересекая трещины. В углублениях склона сани заклинивают и нужно приложить сверх усилия, что бы заставить их двигаться вновь.

Пожалуй, этот обратный путь в Базовый Лагерь под склоны Хантера, был наиболее серьёзным испытанием для всех нас. К 10 утра мы достигли этого места, уставшие от тяжеленных грузов, с разбитыми ногами и с единственным вопросом: почему вес груза в конце экспедиции превышал стартовый. Я пошутил, сказав, что американцы изобрели вечный двигатель. Последующие события уже не связаны с восхождением. На следующий день в условиях далёких от идеальных для полётов, за нами прилетел Оттер Пола. Бросить прощальный взгляд на Гору не удалось. Она закрылась облаками и осталась только ярким воспоминанием. Нам удалось совершить быстро и без проблем восхождение на Денали. Спасибо моим друзьям за общение и дружеское расположение ко мне. Я далёк от назидательной морали и не буду заканчивать рассказ о успешно проведенном восхождении критическими нотами. Я постарался быть искренним и тактичным. Если мои формулировки и наблюдения кого-то задели, прошу меня простить и отнестись снисходительно к моему бесхитростному повествованию. Это только Гора с Горой не сходятся….