Непривычно ощущаются клавиши компьютера после легкого обморожения пальцев. Лицо быстро зажило, а вот ремень все также свободно болтается даже после недели плотного питания. Организм никак не может насытиться и напиться вдоволь, аппетит все еще зверский как будто я продолжаю ходить по горам. Это все эхо Аконкагуа, вершины Анд высотой 6962 метра над уровнем моря.

Автор: Ramezess.  Оригинал здесь

Как я выбрал Аконкагуа?

Уже побывав на вершинах Эльбруса, Килиманджаро и Монблана мне хотелось развиваться как по высоте, так и по технической сложности восхождений. Я точно понимал, что на новогодние праздники 2019 иду в горы, но толком не мог решить куда – то ли на Орисабу в Мексике, то ли на Аконкагуа в Аргентине. В мае 2018 читаю новости на сайте клуба 7 Вершин о том, что все три наших группы успешно зашли на Эверест. Вот это успех! Причем для некоторых это была первая гора. Первая гора? Эверест?! Да ладно… во чудеса! Это так сильно вдохновило как будто сам зашел на Эверест. Мне нужен был свой «Эверест», свой вызов, своя новая высота, после которой можно было бы также сказать — «Да ладно?!». Тогда-то я и выбрал Аконкагуа, 6962 метра, это высшая точка Анд, Южной Америки, двух Америк и всего южного полушария. Это вторая по высоте из списка 7 Вершин. Меня трясло от мысли, что я иду на Аконкагуа. Я боялся идти на эту гору, мое сознание трепетало от одной мысли оказаться там и одновременно меня тянуло туда словно я попал в чертову воронку в море.

В июне началась подготовка снаряжения – так в моем гардеробе постепенно появились спальник Sivera Шишига на -40С, пуховик BASK на -40С и новенькие высокогорные ботинки Zamberlan Everest 8000m EVO 47го размера. Никогда ничего подобного не испытывал во время обычных покупок как в тот момент, когда оплатил Zamberlan. Это была точка невозврата, жизнь уже никогда не будет прежней. Год назад, когда я пришел в этот же магазин за обычными трекинговыми ботинками для Эльбруса, я смотрел на эти восьмитысячники со словами «Нет, я не сумасшедший». Сейчас это был осознанный выбор, продиктованный инстинктом выживания, ведь на горе запас тепла в обуви лишним не будет. Монблан в августе показал необходимость обновить термобелье, флиску и полностью пересмотреть одежду для ног. Наконец у меня появились штормовые штаны «самосбросы» вместо сноубордических и под них пуховые бриджи, которые идеально работали в паре с восьмитысячниками с их высоким чулком. Сложить пазл из разных элементов одежды было жизненно необходимо. Помня про черные ногти на ногах после спуска с Килиманжаро я заморочился и сделал индивидуальные стельки для Zamberlan, в которых предстояло спускаться с Аконкагуа. Штука недешевая – порядка 6000 руб за стельки с работой, но это в любом случае дешевле, чем год выращивать новые ногти.

 

В плане физической формы я уже понимал, что внизу на равнине ничто в полной мере не может подготовить к восхождению на гору и главное – спуску с нее. Единственное, я тренировал ноги и суставы – осенью начал бегать длинные дистанции и даже поставил собственный рекорд 15км. Время было не так важно как работа мышц ног и суставы на длинной дистанции. Результатом остался доволен и прекратил бегать, чтобы лишний раз не тратить ресурс. Затем выпал снег, и я начал тестировать высокогорные ботинки со стельками на лесных тропах. Сказать, что я был рад, это ничего не сказать. Идти в них было просто божественно! Чем глубже снег, тем интереснее было ходить, волшебное чувство вседозволенности и безнаказанности. Но стоило мне выйти на прогулку в привычных трекинговых ботинках с новыми стельками как я получил огромные мозоли и черный ноготь на большом пальце всего лишь за 3 часа ходьбы по ровным тропам. Как же так, это ведь мои привычные ботинки, в которых я был и на Эльбрусе, и прошел всю Килиманджаро? Видимо, дело было в более высоком подъеме стелек, ноги серьезно истерлись. Хорошо, что это было 3 декабря, и до начала экспедиции еще было время привести себя в порядок и подобрать новую обувь. На следующий день вместо этих ботинок купил пару новых «пятитысячных» ботинок AKU 47го размера (под стельки) с мембраной Gore-tex и задним рантом. Все, теперь я был полностью экипирован, тренирован и слегка покалечен. Физически я был готов к горе.

Начало экспедиции

Перелет в Аргентину занимает примерно сутки. 6 часов разницы с Москвой давали о себе знать в первый день пребывания в Мендосе, особенно с учетом местной жары под 35 градусов, ведь в южном полушарии конец декабря – это самый разгар лета. Кстати, столь длинный перелет несильно утомил, а даже пошел на пользу – в голове стираются все московские проблемы, дела и заботы, ты думаешь только о том, как бы получить свой багаж после 2х пересадок. Получив баулы в Мендосе мы с Леной, участницей экспедиции, сразу открыли бутылочку вина и стерли из памяти данные о том, какой сейчас день, время и час. Вскоре мы встретились с другими участниками группы, которые прибыли на место ранее, они тоже распробовали местное вино и даже сгоняли на рафтинг. Всего нас было 15 туристов и 5 гидов, довольно большая группа. Мы были на вершине блаженства – все полны сил, нам было тепло, есть вино и деньги на потрясающие стейки в ресторанах. Шутки, анекдоты и смешные истории сыпались одна за другой, мы были как старые добрые друзья, которые не виделись несколько лет. Первый день в Мендосе мы провели весело и шумно – шатались по городу для оформления пермитов на восхождение ( к слову, по 850$ каждый ), сделали местные симки, пили бесплатное пиво в прокате пока некоторые арендовали кошки. Это было как начало голливудского многообещающего фильма, когда проходит заставка «20 век Фокс», затем идут солнечные кадры цветущей природы и задорные диалоги бравых парней и девчонок. И ты интуитивно понимаешь, что вот сейчас-то все и начнется.

 

Пермит получен

Задняя дверь одного из микроавтобусов открылась на ходу и одна из участниц хватилась своего рюкзачка с пермитом и паспортом. Началось! Первый раз в горах и такая потеря, сильный психологический удар! А ведь накануне гиды просили нас всех сфоткаться с пермитами – не ради картинки, а скорее, для отчетности. Мы долго смеялись, когда нашли фотку Марины с пермитом, а она единственная держала его вверх ногами. Благодаря нашим гидам все вопросы с документами быстро урегулировали, и мы вошли в зону парка Аконкагуа всей группой по графику. Забегая вперед скажу, что Марина несмотря на свою модельную фигуру и внешность оказалась очень сильной физически и морально. В конце экспедиции никто и представить не мог, что такой пустяк способен ее как-то испугать и уж тем более остановить.

Первый переход протяженностью 8км в лагерь Конфлюенция на 3400м был сущим пустяком, мы все славно размялись. Протестировал новые беспроводные наушники, оказалась весьма удобная штука. Народ разбился на небольшие группы и часто останавливался для фоток – на фоне очередной информационной стеллы, небольшого водоема, подвесного моста и так далее. Это была еще зеленая зона заповедника, куда пускают обычных туристов для прогулок. Было тепло и мы все шли налегке, поскольку наши баулы уже поднимались на мулах в верхний лагерь. Дойдя до Конфлюенции мы вкусно отобедали, а после как истинные туристы поставили стулья на открытом пятачке и стали наблюдать как другая группа устанавливала палатки. Лагерная жизнь текла в размеренном темпе, все ловили кайф от пребывания в горах.

Переход из Конфлюенции в Плаза де Мулас 4300м по горизонтали тянется 21км, большая часть из которых проходит по живописной долине вдоль пересохших ручьев и рек. По бокам долины переливаются оттенками желтого, красного и коричневого горные хребты. Анды вообще очень красочные, яркие горы. Где-то посередине долины проходит граница зеленой зоны, на обратном пути спустя две недели даже простые зеленые колючки вызывали у меня радость.

Наша группа разделилась на две части, я пошел с более быстрыми ребятами и часть пути развлекал их историями про вино и виноделие. Вино вообще способствует сближению, а разговоры о вине тем более, поэтому в глазах окружающих я быстро сыскал славу «винного эксперта» благодаря знаниям, полученным на экспресс курсе школы Энотрия. Но я-то понимаю, что я далеко не эксперт в этой области, поэтому мои монологи закончились еще до окончания горизонтального участка пути. Далее следовал легкий подъем, который становился все круче и круче, а у самого лагеря нас ждал резкий взлет на гору.

Аконкагуа как бы проверяет насколько ты хочешь попасть в базовый лагерь постепенно увеличивая нагрузку, а под конец пути буквально берет тебя за яйца и смотрит в глаза как бы говоря «А ты точно не ошибся тропой, малыш?» Ты переводишь дыхание после взлета и где-то на пятом или шестом выходе отвечаешь «Точно, мне сюда!». Спустя 5 минут после взлета выходишь к домику рейджеров и вертолетной площадке у базового лагеря Плаза де Мулас.

Мы пришли туда 31 декабря, когда вся Москва уже собрались у голубых экранов. Включив местную симку я с радостью обнаружил сеть и сразу позвонил по видео через whatsapp родным. – «Мам, пап, с наступающим! Я в базовом лагере Аконкагуа! Да, в Аргентине! Тут солнечно и тепло, группа замечательная. Посмотрите на гору, вот она. Не видите? Это не у меня связь плохая, это у вас экран такой. Ну ладно, потом покажу еще. У меня все хорошо, до связи!».

Нужно было выбрать с кем жить в палатке следующие 2 недели и мне показалось хорошей идеей поселиться с Шерзодом, примерным семьянином из Узбекистана. Мне всегда нравится знакомиться с людьми разных культур и национальностей, это всегда новый необычный опыт и взгляд на привычные вещи. Мы с Шерзодом быстро нашли общий язык и закинули баулы внутрь. Спустя час пришла наша вторая группа – все запыхавшиеся и ошалевшие от крутого подъема. Стало понятно кто как ходит, кто сильный и выносливый, а кто не очень. В целом же вся группа дошла в рамках нормативного времени, гиды были рады такому событию. Мы, в свою очередь, еще больше радовались новогоднему столу – нам наготовили целый чан оливье, огромную противень хрустящей курочки, а наш гид, Вова Котляр, словно фокусник достал из своего рюкзака ТРИ огромных бутылки игристого вина объемом по 1.5 литра каждая! Вот это подарок, ай да Вова! Стол ломился от вкусностей – ананас, арбуз, сыры и мясные нарезки, острые закуски, маринованные закуски, да мы в Москве сидим скромнее, чем 7 Вершин накрывает в лагере на 4300 метров! Празднование шло в лучших традициях русского застолья, если бы не одно «НО» – в каждом из нас запустился процесс акклиматизации и аппетит постепенно уходил вместе с силами держать голову над тарелкой. Глазами мы хотели съесть и выпить все, но наши организмы просили отдыха и люди начали быстро разбредаться по палаткам. Конечно, были и самые стойкие бойцы, которые просидели до часу ночи, встречая и провожая многочисленных русскоговорящих гостей, которые радостно заходили в главную палатку с флагом 7 Вершин, где звучали песни под гитару в исполнении Вовы Котляра.

Акклиматизация

Ночка выдалась беспокойной. Почти всех из нас, кто предпочел коврики надувным матрасам, узнали рельеф камней под палатками. Спустя 2 недели эти камни отпечатались созвездием синяков, а тогда мы еще только начинали искать оптимальные места для сна, чтобы спальник не скатывался и было место поворочаться. Слегка помятые и подушатанные мы встали с первыми лучами, которые сразу согрели и придали сил выйти из палаток. Просыпаться до прихода лучей в базовый лагерь не имело смысла – сидеть за столом было слишком холодно, поэтому лагерь оживал только после восхода. Небо было чистым, крема от солнца и чистой одежды было полным полно, мы собрались на легкую прогулку по леднику в окрестностях лагеря. В отчетах про Аконкагуа часто можно видеть эти ледяные глыбы, действительно завораживающее зрелище. Нам впервые показали вершину и в этот момент все как-то резко замерли – она была высока в прямом и переносном смысле.

Ведущей к ней склон был довольно пологий без каких-либо технических трудностей. Можно было глазами «пройтись» почти до вершины и спуститься вниз, наша мечта наконец визуализировалась и стала казаться вполне реальной. Опасность представлял лишь ветер, нормальная скорость которого в районе вершины порывами достигает 60 км/ч. Для сравнения, при 40 км/ч на Эльбрусе люди разворачиваются вниз – слишком опасно. А тут это норма, потому что бывает под сотню, это когда уже сбивает людей с ног. При таком ветре никто из нас еще не ходил, поэтому мы просто не поняли настолько это может быть тяжело, поэтому мы переключились на фотосессию, так и провели 1 января. После прогулки народ пришел в себя, оливье был встречен на ура. А уж как мы пили вино…

На следующий день нам предстояло сходить на 5000м, варианты были либо 5-6 часов идти на соседний пик Бонете, откуда открывается шикарный вид на Аконкагуа, либо по обычному склону на пути к вершине дойти также до 5000м и обратно, это занимает в среднем 3-4 часа. Гиды выбрали второе, хотя я морально подготовился к первому, поскольку чувствовал прилив сил и желания побродить по горам. Но во втором случае не обломался и погрузился в мысли под любимую музыку. В горах вообще главное не разбрасываться силой и уметь занять свою голову во время монотонной работы на подъеме и спуске, другими словами – не устать морально. Мне повезло и гид, Витя Ершов, обратил мое внимание на ошибки в работе рук и ног, показал как правильно выставить высоту палок и как эффективнее ими работать. Я прислушался и ВАУ, вот это эффект! Идти сразу стало процентов на 20-30 легче, дышать стало проще, жить стало лучше. У меня и так было полно сил, а теперь их будет еще больше, я был словно Tesla Model S, прибавившая 5 кВт.ч после рестайлинга.

Следовавший далее по расписанию день отдыха ничем особым не запомнился. Самочувствие у всех было хорошее, силы прибывали вместе с новыми калориями и вином. Погода была без изменений – утром еще прохладно, а к полудню лагерь прогревался словно летом, народ ходил в шлепанцах, шортах и футболках. Мы успели познакомиться с некоторыми соседями по лагерю, один парень задумал совершить одиночное восхождение на Аконкагуа. Кажется, в тот день мы активно начали рубиться в Перуду, это такая игра в кости на 6 человек. Помните сцену из Пиратов Карибского моря, когда капитан Черной Жемчужины собирает желающих сыграть в кости, а на кону была душа? Они ставят вверх дном стаканы, внутри которых находятся кости и по очереди делают ставки – десять шестерок, одиннадцать двоек и так далее? Это вот оно. Затягивает жутко, участники экспедиции показали себя с новой стороны. Кто-то явно блефовал, кто-то считал вероятность, кто-то подыгрывал другим. Вообще с каждым днем узнаешь о других участниках экспедиции что-то новое, каждый проявляет свой характер и способности по-своему, было очень интересно наблюдать за этой динамикой. В этом абзаце мало было про вино, так вот про вино – душевные посиделки с Вовой Котляром, который рассказывал про горячие источники, походы в Антарктиду, на Эверест, Эльбрус, про службу на корабле, как спасал японца тут же на Аконкагуа и многое, многое другое – это просто нечто.

Налейте Вове мальбека и вы откроете для себя удивительный мир настоящего Романтика, мир полный приключений, странствий и прекрасных знакомств. Харизмы у Вовы не отнять, на горе и в лагере Вова просто царь и Бог. Он мгновенно расположил к себе всех, все хотели с ним ходить куда угодно, он всегда подбадривал менее сильных и всегда уделял им особое внимание. Такое близкое, даже «приятельское» отношение на горе дорогого стоит, это сильно упрощает коммуникацию, сглаживает любые проблемы и неприятности и способствует здоровому климату в столь большом коллективе. Короче говоря, Вова был центром нашей маленькой Вселенной, но это нисколько не умоляет достоинств других гидов. Витя Ершов, профессиональный альпинист и скалолаз, по характеру был строже, по движению на горе – спортивнее, организовывал он всегда все четко, следил за каждой мелочью и перед восхождением пытался нас настроить на боевой лад.Но куда нам, мы пили и ели как на курорте, в основном, конечно, пили. О восхождении как о спорте никто и не думал, наверное, только один Витя представлял насколько все будет сложно потом и оглядывал нас, молодых бойцов. Не находя в наших глазах поддержки, он повторял снова и снова «Нам потребуются все ваши силы», а мы такие «Угу» и давай наяривать бутеры со сгущенкой.

Но нет, не все были такие ленивые и прожорливые. Среди нас нашлась одна девушка спортсменка, Юля, которая пробежала половину Ironman. Кто знает, тот поймет. Ее сразу все зауважали, она явно претендовала на достижение вершины в первых рядах. В дни отдыха она бойко намеревалась то побегать, то отжиматься, то покачать пресс. Остальная группа держалась поодаль в такие моменты, никто не хотел напрягаться по пустякам. Мы тут вроде на гору собрались идти, а не в спортзал, поэтому народ следовал притче Котляра «Копить пруху», а это значило пить, есть и лежать. В общем, в дни отдыха мы копили пруху как могли.

5500

По программе после первого похода на 5000 и дня отдыха идет поход в лагерь «Нидо де Кондорес» на 5500м, а может 5600м, не суть. Туда идти из базового лагеря часов примерно 5-6, некоторые делают это за 8. Точного времени за сколько мы добрались я уже не помню, но это было быстрее графика, поскольку первая группа шла за Витей Ершовым, а Витя любит скорость. В данном случае слово скорость больше означает отличную физическую форму Вити и его рост 196см, но на самом деле он прекрасно понимает, что ведет группу туристов и поэтому движется в спокойном темпе. Погода в тот день была по-прежнему к нам благосклонна, музыка в плеере позволяла помечтать, ноги шли сами собой. Тропа поднимается вверх по пологому слону траверсами, шаг везде ровный, поэтому можно не напрягаясь идти в одном ритме часами напролет. На остановках пока все сидели и пили чай я бегал и всех фоткал, потому что часть меня мечтает стать высотным оператором. Мне нравится работать за кадром и ходить в горы. Это, наверное, моя «работа мечты».

Под конец пути почти у самого лагеря я уже начал выпендриваться – закинул палки на шею и повесил на них руки как заключенный. Потом придумал ходить по одной линии как канатоходец, раскинул руки как будто ими балансирую и шел так несколько минут. Чем выше я поднимался, тем больше у меня было сил, меня просто распирало изнутри. Видимо, я накопил избыточно много «прухи», а может это музыка действовала как допинг. Благо шел предпоследним и я точно знал, что замыкающий Роман меня не выдаст, он явно не из тех, кто бы в такой ситуации крикнул «Эй Витя, посмотри что выделывает этот сумасшедший прямо перед моим носом, убери его отсюда!». Роман никогда не позволял себе лишнего – ни на горе, ни за столом, но при этом он был силен физически и морально. Наши все посиделки и игры в Перуду, казалось, его совсем не интересовали, а все по тому, что Роман живет на другом уровне – он владелец целой серии бизнесов и гоночной команды, которая выступает на Дакаре. А я тут иду кривляюсь, нехорошо получилось.

По приходу в лагерь нас накормили вкуснейшим обедом из американских пакетиков. Там такой же принцип «добавь в пакет кипятка и подожди 5 минут» как и в Дошираке, но густые соусы и высокая калорийность делали каждое блюдо просто потрясающим. А может это мы так сильно проголодались, но обед прям запомнился. От обеда до ужина в такие дни обычно идет свободное время, все разбредаются кто куда. Вот я и побрел посмотреть на долину с разных ракурсов, где еще такое можно увидеть?

 

Главной изюминкой лагеря 5500 является закат. Ниже в базовом лагере он не виден полностью из-за высоких пиков поблизости. Но тут открывается такая перспектива как будто сидишь в партере, а солнце устраивает невероятное шоу на сцене прямо перед тобой. Все вокруг покрывается багрянцем, небо озаряется. Из палаток поднимаются полусонные туристы и все любуются непривычно ярким алым цветом. В природе такой цвет ведь редко встречается, а тут вдруг весь мир вокруг на считанные минуты загорается.

Сон на 5500 для многих оказался менее комфортным, чем в базовом лагере по вполне понятным причинам – было сильно холоднее, чувствовалась нехватка кислорода. Порадовался своему спальнику на -40, мне не пришлось сильно одеваться, чтобы достичь комфортной температуры. Под утро был самый сладкий сон, но он резко сменился удивлением, когда я обнаружил стенки палатки и края спальника возле рта покрытыми толстым инеем. Когда мы оба вылезли из спальников и начали копошиться, в палатке натурально выпал снег. Вот это было необычно на фоне базового лагеря, там внутри палатки ночью был легкий плюс, а тут все промерзло напрочь. Легкий завтрак и мы валим вниз, в тепло и в большую палатку с горячим обедом и вином!

Настал день отдыха, привычно вышло солнце, все оклемались после похода на высоту вершины Эльбруса. Вообще вся экспедиция шла уж очень хорошо, что-то должно было измениться. И это была погода, буквально спустя несколько часов после моих размышлений нас накрыло снежным фронтом. Это не похоже на снегопад в городе, сыпало в 2-3 раза сильнее, ветер задувал снег во все щели. Через несколько часов не было видно камней, которые держали стропы палаток, сами стропы на белом фоне тоже пропали, привычные тропы все замело, ходить даже просто в туалет нужно было особенно внимательно, чтобы банально не подвернуть ногу. Мы забурились в общей палатке играть в перуду, проигравший шел отряхивать свою палатку от снега, чтобы она не сломалась внутрь. На утро лагерь было не узнать, красотища!

Гиды объявили, что наш план меняется и мы переносим штурм на 10 января, это последний из возможных дней в программе для восхождения, поскольку 11го и 12го нужно было спускаться, а 13го у многих был вылет из Мендосы. При этом прогноз на 10ое был не самый благоприятный – ветер порядка 60 км/ч, возможны осадки. Чтобы вы понимали, 9го числа было еще хуже. А это значило, что мы не сможем разбить штурмовой лагерь 9го числа на высоте 6000 метров, придется стартовать с 5500 и набирать почти полтора километра! Все это напоминало историю предыдущей группы, которая тоже столкнулась с необычно холодной и ветреной погодой, из-за чего люди, достигшие вершины, потратили 24 часа с момента выхода на 5500 и до возвращения в те же палатки. 24 долбаных часа на высоте выше вершины Эльбруса, 24 часа испытания холодом порядка -30 и ветром без каких-либо палаток, укрытий, без теплой еды и воды кроме своих термосов. Хуже того, время штурма в 24 часа рисковое и фактически незаконное с точки зрения рейнджеров, которые периодически выходят сами на вершину и следят там за безопасностью и порядком. Обычно после 14 часов дня они принудительно всех спускают вниз, а люди из первой группы были на вершине в 17. Встреть они рейнджеров – не видать им вершины, то есть не было бы похода в 24 часа. Короче говоря, как ни крути – наш поход исходя из прогноза и опыта первой группы был максимально сложный, а ведь нас 15 человек, у всех разный ритм, способности, силы, подготовка, экипировка. Чем это все обернется на штурме? Гиды прекрасно понимали непростой расклад, но их задача была еще сложнее — поднять максимум людей на вершину.

Исходя из плана штурмовать 10го числа у нас получилось еще 2 дня отдыха в базовом лагере, то есть суммарно мы 3 дня подряд протусили в формате «спальник – общая палатка – туалет». Помимо перуды народ увлекся вопросами книжки «Слабое Звено» выпуска аж 2001 года. Абсолютным и недосягаемым победителем был наш гид Валера Мясоедов, все поражались его эрудиции, широте кругозора и нереальной памяти. Еще до викторины Валера всех покорил просто невообразимыми стейками, Валера настоящий перфекционист. А уж как он рассказывал про свое участие волонтером на чемпионате мире по футболу… Увлекательные истории могла поставить на паузу только Аня, которая всех собирала на сумасшедший борщ и подавала к нему чеснок и тонкие ломтики сала. Это был гастрономический шедевр, достойный гида Мишлен, Аня завоевала наши сердца! Так мы и набирались сил перед главным испытанием – со вкусом, с удовольствием!

Продолжение следует…

Весь 2018 год меня не покидала мысль о моей мечте покорения всех “7 Вершин Мира”!

Очередная гора на моём пути - Аконкагуа 6,962 метра, что в переводе означает “Каменный страж”. Эту магическую цифру я повторял каждый день!

А начиная с 1-го сентября, начались ежедневные утомительные тренировки (в том числе пробежки от 6 до 10 км) и строгий режим питания. Я честно работал и повторял: «Я буду там, на высоте 6,962». В это восхождение, к сожалению, не было единодушной поддержки семьи, а это морально было очень сложно, но я упорно бежал к своей третьей вершине.

Вот и настал тот день, 6 декабря, день старта на Аконкагуа (к слову 5-го декабря исполнилось ровно 13 лет, как я работаю в Ситибанке). Перелет был длительным через Париж, Сантьяго - и вот она Мендоса. Температура воздуха +26 градусов. Начало лета в небольшом и немноголюдном городке Аргентины. Изумительные зелёные шапки деревьев, которые расположены вдоль всех дорог города. Скромный отель - Ритц. Впереди 18 ночей экспедиции. Первые 2 дня отведены на акклиматизацию и получение всех необходимых разрешений для входа в Национальный парк Аконкагуа. А так же знакомство и с нашими гидами, и с нашей группой “Цыганский табор”, в составе 10 человек. Так её назвал наш главный гид - Володя Котляр (кличка “Бродяга”). Гуляем, пробуем мясные стейки. Все пьют аргентинское сухое вино (я дал себе слово, что до момента покорения вершины ни грамма, и поэтому единственный держусь на минеральной воде), беседуем и верим в успех экспедиции.

9 декабря. Небольшой минивен доставил нашу группу в маленький городок Пенитентас, который находится уже на высоте 2,560 метров. Здесь 1 ночёвка и небольшой акклиматизационный выход на 3,100. Кругом предгорья Анд: красивые вершины со снежными шапками, плавные и мягкие холмы “причёсанные” ветрами, яркое голубое небо и лёгкий ветерок. Полный «релакс». Упаковываем вещи по двум личным мешкам, 20 и 10 кг, для транспортировки снаряжения в базовый лагерь Пласа де Мулас на мулах, такие здесь правила.

Пошёл 5-й день экспедиции. Мы покидаем Пенитентас. На раннем завтраке видим четырех, подгоревших на солнце, альпинистов из Германии, которые рассказали о неудачной попытке штурма вершины из-за сильного ветра и холода. Мороз прокатился по коже, наблюдая за их лицами, и только мысль о том, что наш штурм ещё не скоро и погода обязательно наладится, нас успокаивала. Ещё немного поездки на минивене и мы у входа в Национальный парк, высота 2,950 метров. Надпись “Bienvenidos Parque Provincial Aconcagua” встречает нас. Глаза поймали на горизонте, на фоне голубого неба, полностью снежную вершину огромной горы. Она величественна и красива! «Вот она, моя третья вершина», - подумал я. До неё около 10 дней хода. Уже прохладный ветерок. И мои мышцы напряглись к первому отрезку пути в 11 км до лагеря Конфлюенция, на высоту 3,400 метров…  Ночевали в лагере, в большой палатке на 8 человек. Красота вокруг, ночью отчётливо виден млечный путь и малознакомое мне звёздное небо Южного полушария.

На следующий день было акклиматизационное восхождение примерно до 3,850 метров. В этот день небо было затянуто тучами. Местами порывы ветра усиливались и почти сбивали с ног. Много снега. Погода поменялась на зимнюю.

Ещё одна ночь. Настало утро 12 декабря, мой день рождения. Контрольный медицинский осмотр проскочил, как будто получил подарок на день рождения! И вот оно заветное разрешение на дальнейший подъём получено. Ура! Этот день был очень длинным. В итоге прошли около 22 км, с перепадом высоты всего 1 км. Накануне, наш главный гид сказал, что день будет “адским”. Телефон молчал, т.к. на этом отрезке связи нет. Мысленно вспоминал тех, кто пытается дозвониться. Расстояние до вершины сокращалось. Постепенно зелёная трава исчезала, и пейзаж начал превращаться в марсианский, безжизненный. Нагруженные мулы легко обгоняли нас. Солнце исчезало за горами, наступала тень, а с ней и пронзительно ледяной ветер. Мы, полностью выбившиеся из сил, вползли в наш базовый лагерь Пласа де Мулас, на высоте 4, 300 метров, в котором нам предстояло прожить 8 ночей. Небольшая оранжевая палатка на двоих. Мой друг, Дмитрий Овчинников из Магадана, очень крепкий и душевный парень, разделил это жильё со мной. Не похожие на обычные дни рождения день закончился ужином в нашей большой общей палатке. Неожиданно появилась Анна ( наш повар и одновременно начальница русского лагеря) с тортом со свечками. Вокруг незнакомые мне 15 человек, с которыми судьба свела меня несколько дней назад, кричали: “Валера, давай!”, и я, загадав желание, дунул на свечку с цифрой 2 (других цифр не было). А мой друг, Денис Мариевич из Шамони, неожиданно для меня, подключил мой телефон к интернету. И я получил несколько сообщений. Первое, которое я прочитал, было от моего сына Руслана, я заплакал…  Праздник продолжался…

В первую ночь спал плохо, немного болела голова. Заснул под утро. Душ уже не принимали 3 дня. Спать очень жёстко, голова постоянно скатывается, из-за отсутствия подушки. Как оказалось, в базовом лагере народу ещё немного. Прошёл слух, что с начала сезона, на гору взошло только 3 человека (2 немца спортсмена и местный рейнджер). Это информация напрягала… Первый день в базовом лагере изначально планировался днём отдыха, но Володя сделал нам акклиматизационный выход на 4 часа, до ледника на 4,600 метров. Взгляд постоянно падал на огромную гору Аконкагуа, вершина которой была окутана белым густым дымом на фоне голубого неба. Это тот самый знаменитый “белый ветер”. На следующий день был также выход. Уже другой ледник - Бонетто, 5,000 метров. Примерно 4 часа вверх и 2 вниз. Но тропа сыпучая, местами очень крутая до 40 градусов. С этой стороны открывается шикарный вид на западную стену Аконкагуа. Мечты только о том, что я должен быть там и скорее бы вниз, домой, греться. Скучаю по родным и думаю о них.

На следующий день, 15 декабря, был настоящий день отдыха, но жуть как холодно и ветрено (где этот f…g выключатель ветра?!). Хотя небо голубое, и солнце светило весь день. Вечером готовили аргентинский стейк с вином, а в моём случае с Cola. «Вот это жизнь!», - думал я.

На 16 декабря был запланирован сложный подъём, в лагерь Нидо де Кондорос (Гнездо Кондора), а это уже 5,450 метров. Шли медленно… И уже двумя группами. Я держусь в первой, т.е. продвинутой. Кругом великолепные снежные горы, голубой лёд и серые скалы. Вершина, как магнит, притягивает. Ночь на этой высоте непростая… Утром 17-го начались жуткие головные боли. Холодно, но ветер немного стих. Проснулся от снежинок, упавших с потолка палатки. Первая мысль: «Где потолок? И что я, вообще, здесь делаю? Зачем мы себя так мучаем?». Тяжело. Медленно спускаемся, в уже одной Пласа де Мулас. Завтра день отдыха и контрольный медицинский осмотр. Тревожно, но ещё больше тянет на вершину.

Утром 18-го декабря настроение боевое. В долгой беседе с врачом убедил её, что у меня всё отлично. И я готов! Хотя 5 таблеток на 5 дней всё же получил. Из моих личных наблюдений: многие члены экспедиции горстями пьют лекарства, а я по 2 таблетки витамина С в день. Здесь нужно больше помогать своему организму. Здесь организм работает по-другому. Это мне хороший урок. Забота о здоровье - самое главное! Итак, дорога на вершину открыта. Завтра тот самый старт. И тот факт, что уже не мылся 9 дней - полная ерунда. Разбросанные вещи по палатке - чушь… И ветер обязательно утихнет, и жаркое лето где-то в Аргентине меня ждёт, и молюсь только о погоде. Я год ждал этого события. Магические цифры 6,962 крутятся в голове. Дай бог нам это благоприятное “погодное окно”! Это подвиг - во имя детей!

19 декабря. Снова подъём в Нидо де Кондорос, старт в 10:00. Утром погода хорошая. Проверяем одежду, обувь, заполняем рюкзаки и мешки для портеров только самым необходимым. Фотографируемся и широко улыбаемся. Стартуем также двумя группами. С набором высоты ветер усиливается. Небо заволакивается. Уже идём 6-7 часов. Поднялась снежная метель. Как назло, сбиваемся с маршрута, и делаем лишний крюк. Внезапно слышим гром и не вверху (как более привычно), а на своём уровне. Снимаю запотевшие горнолыжные очки, получаю замечание от Володи: “Сожжёшь глаза, срочно надень очки”. Глаза спас. Спасибо! «Погодный кошмар» усилился сильными порывами ветра до 50-60 км/ч. И это только начало… Все, включая гидов, в шоке. Что день грядущий нам готовит?! Молчат все. Ложимся около 19:00, ещё светло. Звучит музыка ураганного белого ветра Аконкагуа. Кружится не только ветер, но и голова. Цель близка, но уже страшно…

20 декабря, 10:00, погода внесла коррективы. Всю ночь бушевал ветер. Палатку дёргало и мотало. Сна почти не было. Постоянно думал, что моя жизнь зависит вот от этого кусочка материи палатки надо мной, от этих верёвок прикрученных к камням. Спальник влажный. Порывы ветра уже до 80 км/ч. Спасибо Диме за то, что он рядом, и есть с кем поговорить. Выжидаем решение Володи… И вот его долгожданные слова: “Ждём окна. Портеры отказались выходить и ставить нам верхний лагерь в Холере (!), на высоте 6,000 метров. Причина - сильный ветер. Никто не хочет рисковать свое жизнью. Будем штурмовать отсюда, из “Гнезда Кондора”. Сразу на вершину. Это будет очень жёстко, но других вариантов нет. Штурм примерно в 2 часа ночи, 21–го декабря!”. Не все выдержали этих слов и наша команда поредела на 1 человека. Нас осталось 8 членов экспедиции и 3 гида. Ужин в 17:00. Говорим только о жизни и погоде. Держимся и молимся…

Из моего дневника от 21 Декабря 2018 года (без сокращений):

“2 ч ночи, ушли… 19:00 Я на Вершине Южной Америки, Западного и Южного полушарий, Аконкагуа, 6,962 метра! Я счастлив. Из группы 10 человек, только 4 взошли: Мирча (Кишинёв), Люда (Улан-Удэ), Женя (Москва) и я (Королёв). В 3 ч ночи 22-го Декабря мы вернулись на 5,450. Итого: примерно 26,5 часов!” Это всё, что я смог написать после покорения “Каменного стража”.

А теперь немного подробнее, что было 21-го декабря 2018 года.

 Выходим около 2 ночи. Ветер немного стих, темно, очень холодно, свет только от фонариков на голове, тяжёлые кошки на ногах, мы идём… идём с остановками, приседаем на камни, встаём, отдыхаем, смотрим на вершину. Почему то она всё время далеко, и ощущения её приближения нет. Идём. Долгожданный рассвет. Ведь солнце в горах - это единственное тепло. Сзади появляется громадная тень от горы Аконкагуа в виде пирамиды, внизу видим тот самый лагерь Холеру, в котором портеры (f…g), накануне должны были поставит штурмовой лагерь. Идём дальше. Темп низкий, дыхание чаще, пульс выше и постоянно ожидаем привал. Падаем на камни, лежим, дышим, отдыхаем, ворчим, пьём жидкость и снова, подбадривая друг друга, встаём и идём вверх по узкой заснеженной тропе. К сожалению, нас уже осталось 6, двое, в том числе мой друг Дима, двигаются вниз. Горная болезнь (“горняшка”) встала на его пути. Я по личным ощущениям остался один. Чувствую “потерю” друга…  Время не контролирую, молча иду… На высоте около 6,600 метров, на длительном привале (около 30 минут), я сладко провалился в сон.

Это был настоящий цветной сон (на высоте н достаток кислорода вгоняет тебя в это состояние). Он реально мне помог перед последним и самым тяжёлым подъёмом. Ещё 300-400 метров. И здесь мы “теряем” ещё двух человек, в том числе и моего друга Дениса. Уже прошло много времени, но, почему он пошёл вниз для меня навсегда останется загадкой. Это его выбор и скорее он для него правильный! Нас осталось 4 членов экспедиции и гид Володя. И самый мучительно долгий подъём. Ответственность колоссальная. Если кто-то из нас остановится, мы идём вниз, гид ведь остался один на всех! На любой горе есть такое понятие как “точка возврата”, что означает, что где-бы вы не находились, но после этого времени вы должны начать спуск вниз. Это правило, его нарушать нельзя! Для Аконкагуа эта временная “точка” примерно в 16:00. Почему Володя принял решение продолжать движение вверх я не буду писать, но анализируя много дней спустя, я понимаю - почему…  Здесь пауза. На вершине горы мы стояли в 19:00 по аргентинскому времени. Без слов… Вершина взята!

Флаг Ситибанка поднят на пик Южной Америки - Аконкагуа, высочайшую вершину Западного и Южного полушарий. Эту традицию я соблюдаю на каждой вершине, как бы невозможно это было сделать физически.

О чём я думал там наверху?

О жизни, о семье, о своих детях. Всё ради них. Хочу быт примером для них. О том, что я достиг свою третью вершину. Я был горд этим поступком и одновременно безумно счастлив! Плакал я или нет - не помню. Но помню, что было очень солнечно, холодно и четыре человека со мной. На вершине, по времени, пробыли недолго, около 20 минут. Володя нас всех перекрестил. И мы должны были начать спуск.

В этот день 21 декабря больше никто, кроме нашей экспедиции, не стоял на вершине. Позже местные назвали нас “сумасшедшими” … И ещё: я очень хотел пить, и очень хотел это написать в тепле, дома. Поэтому мысли о “Спуске 3” (кто смотрел этот фильм, понял), что всегда даётся мне сложнее, чем подъём, были следующим наиважнейшими этапом покорения вершины. Но, об этом в другом рассказе.

Спасибо всей (как я их назвал в базовом лагере) уже “родненькой” команде, нашим гидам из компании “7 Вершин”, а особенно “Бродяге”, брату, который помог мне прийти к моей цели. Дай бог ему сил и всегда хорошей погоды!

И если вы дочитали, то спасибо и вам.

Дима, Денис, люди, продолжайте жить, мечтать, работать и ставить новые цели. Они обязательно сбудутся!

И как любит повторять Володя: “Всем добра, бродяги!”.

А песня другого Володи навсегда со мной:

«…Весь Мир на ладони, ты счастлив и нем,

И только немного завидуешь тем,

Другим, у которых вершина ещё впереди!»

Валерий Зайцев,

Экспедиция на Аконкагуа,

Декабрь 2018 год

«Как ты думаешь, есть ли у меня шанс взойти на Винсон?», спросила я у Александр Абрамов, сидя с ним в столовке на станции «Юнион Глетчер» в центре Антарктиды в ожидании вылета под гору. «Знаешь, тут главное не взойти. Главное - выжить!».... «Что же ты мне, холера, эти слова не сказал, когда я в твоей конторе в Москве в кассу деньги сдавала...» - и т.п. Но было уже поздно, мы ждали свой пятый за неделю перелёт и он был последним куском пути под пик Винсона: высота 4892, температура -35С.

 Итак, зачем я там вообще оказалась: хоть выжить, хоть взойти... «Горняшка» - так называют горную болезнь (полное расстройство всего, в том числе мозга, которая случается на высоте у многих), настигла меня ещё 30 лет назад на Кавказе. Потом многие годы я тщательно скрывала это заболевание, пытаясь нырять под воду, играть в гольф или управлять яхтой, но вот горняшка неожиданно накрыла меня снова в 50 лет. Для разминки я сходила в новогоднюю ночь-2017 на Килиманджаро (Танзания 5895 м), потом весной пробежалась в Непале вокруг Аннапурны по дежурному трекингу с заходом на перевал Тиличо, дальше удалось сходить на Охос-дель-Саладо (Чили 6893 м). Стало ясно, что высотные восхождения вереницей тошнящих от запредельного кислородного голодания «альпинистов» - не моё. От тебя ничего не зависит: или дано тебе природой высоту пережить, или нет. Аналогично, как и с глубиной. Поэтому было решено попробовать вспомнить техническую составляющую моего опыта восхождений в прошлом веке, и взяв три дня уроков скалолазания в Крыму, я поехала на Маттерхорн. Вот это точно супер-гора.

 Все смешалось: и роскошь магазинов Шамони, и итальянское вино, и классные швейцарские горные приюты. Несколько дней тренировок, подходящая погода и полтора километра по высоте за 6 часов лазания по вполне себе сложным скалам удалось преодолеть. Спускались столько же. Особая изюминка Матерхорна - это нижняя полусотня метров: несколько вертикальных плит с минимальными зацепками и натянутые по ним вертикально канаты. Вспомнили урок физкультуры в школе? Готовы по тем вертикально висящим канатам пролезть полсотни метров? Я это сделала с одной рабочей рукой. Вторую руку я реально оторвала себе месяцем раньше во время гонки на яхте: домашняя микротравма плеча переросла во время таскания верёвок на «Ролексе» в разрывы сухожилий. Врач сказал: «Полный покой на три месяца». Я ответила: «Колите блокаду, что бы я продержалась две недели», и поперлась на Маттеохорн. Короче, выполнив все «упражнения» на этой крайне сложной горе одной рукой, я спустилась по канатам на землю, села на камешек внизу и заплакала, так мне было жалко саму себя: болело всё, я не могла пошевелить даже пальцем, просто пришла и села, как сдохшая батарейка. Но этим и интересен сложнотехнический маршрут. Насладившись не простыми скалами, я поняла, что нужно тренироваться: что бы хорошо ходить в горы, нужно чаще ходить в горы. Это я уже проходила 30 лет назад и прекрасно понимаю, что не могу совмещать работу и горы. Значит нужно попробовать ещё какой-то вариант гор, что бы и не высота запредельная, и не лазание опасно-спортивное.

Порывшись часик в списке зарубежных горных маршрутов, я нашла для себя компромисс: гора в Антарктиде. Проблема появилась ещё и в том, что с Маттерхорном все вышло классно, но плечо пришлось оперировать. Засадили мне имплантатов вместо рваных сухожилий, срезали разлохмаченные зарубцевавшиеся как попало мышцы, 5 часов под наркозом и месяц той рукой даже стакан поднять нельзя. Не то что доктор запретил - это само собой, просто не могу, все на ниточках держится. Короче, тренироваться не получалось ни минуты. А восхождение в Антарктиде на гору 5 тысяч метров не требует особой битвы с высотой и особых технических альпинистских навыков, но при этом требует определенных знаний, терпения и достаточного мужества, просто потому, что там сильно холодно и нужно жить и спать в палатках на снегу при температуре минус 30С, да на высоте, предварительно затащив на себе туда всё: и палатки-спальники, и горючку, и кучу одежды на все случаи жизни, и еду на десять дней....

Восхождение обещало быть занимательным. Пару строк вотсапом Lucy Korobeshko - и завертелось.

  Завертелось ещё и потому, что уже много лет достаёт меня мысль о праздновании моего дня рождения, перетекающего в корпоратив и в Новый год. Поэтому свалить на край земли, подальше от оливье и веерной рассылки однотипных гивок в вотсапе показалось здравой мыслью. Край подобрался крайний. Три с половиной часа лёту до Парижа, потом ещё 13 до Сантьяго (привет Луису Корвалану). Потом ещё три часа до Пунта-Аренас, самого южного аэропорта на материке под названием Южная Америка. Дальше только Магелланов пролив и Огненная Земля - куда уж крайнее этого. Ах, ну да, теперь о главном. Перелёт с одного материка на другой: с Южной Америки в Антарктиду задача не простая. И дело тут не в цене на билет, хотя она катастрофически не детская. Дело в погоде. Самолёт летит четыре с половиной часа над проливом Дрейка и Южным океаном и это делает только грузовой ИЛ76, который летает в лучшем случае раз в неделю. Конечно, разговор идёт только об антарктическом лете. Перед нами вылет отставал от расписания на 6 суток. Это вам не задержка в Домодедово на четыре часа «без питания и размещения». Задержка в нашем случае выглядит так: у вас утром забирают весь багаж для загрузки в ИЛ и говорят, что через несколько часов будет автобус в аэропорт. А через несколько часов вам сообщают, что ваш рейс откладывается лучшем случае до завтра, может быть послезавтра. Завтра говорят, что рейс будет скоро и просят надолго не отлучаться, потому что каждые два-три часа идут сводки погоды с полюса. «Ждём погодную дырку»,- сообщают летчики, и продолжают «кормить завтраками» ещё несколько дней. Все бы ничего, но ваши вещи находятся в брюхе грузового ИЛ 76, а вы с одной зубной щёткой и уже в очень зимней одежде, принарядившись для посадки в Антарктиде гуляете неделю по городку. Раздражает.... Мой багаж вообще застрял на пересадке Париже и на момент моего прилёта на этот край географии, при мне была как раз та самая зубная щетка, которую выдают вместе с носками в бизнес-классе самолёта и только.

 В результате автоматической минимизации моего багажа, я научилась сушить по утрам постиранные на ночь пару вещичек феном. Билет из Москвы в Чили я предусмотрительно брала с запасом на двое суток раньше, чем наши даты предполагаемого вылета в Антарктиду, поскольку полёты через Европу на Рождество регулярно кончаются потерей багажа. Итак, пару суток борьбы с «ЭйрФрансом», которого я по телефону запугивала, что потерянный багаж им придётся доставлять мне не в отель в Пунта Аренасе, а в палатку на Южном полюсе, увенчались успехом. Багаж уже при мне и погодное окно распахнулось для нас на полсуток раньше. Дальше все, как в ускоренной перемотке фильма: бегом сдаём багаж в брюхо ИЛа, слушаем инструкцию как себя вести в Антарктиде, и не портить местную флору и фауну продуктами своей жизнедеятельности, и что делать, если случилось «... опа как все не по плану».

И все, проходим стандартное шлюзование через все проверки в аэропорту и рассаживаемся в брюхе грузового ИЛа. Из удивительного - две вещи: нет иллюминаторов и есть российский экипаж. Около трёхсот раз командир Анатолий Неверов и его бравый экипаж сажал на лёд Антарктиды этого монстра, так что волнений нет. Будет вам и триста первый. 4,5 часа над проливом Дрейка и прибрежной Антарктидой - и мы в центре материка. Многие путают Арктику с Антарктикой. Белая «шапка» на северном полюсе - это лёд, земли нет. Белая «шапка» на южном полюсе - это земля, покрытая льдом. Материк, по размеру побольше, чем все США. Он одновременно самый высокий и самый низкий на нашей планете. Средняя высота Антарктиды 3000 метров. Берег там есть как и берег в Арктике, но зато в отличие от Северной ледовой шапки в Антарктиде полно гор высотой больше 4-х тысяч. На самом полюсе высота около 3000. А теперь самое интересное: если на Антарктиде растает снег, то она будет самым низким материком, поскольку все эти три километра средней высоты - это лёд. Несметные просторы Антарктиды окажутся под водой, поскольку они и сейчас там, просто трёхкилометровая сосулька наросла.

Садится наш самолёт на эту сосульку, вылезаем из ИЛа, смотрим по сторонам: час ночи, солнце в зените, Клондайк, Джек Лондон, Белое Безмолвие, минус 10, высота 700.

Освоение Антарктиды зависит от наличия горючки. Есть горючка – есть жизнь, не горючки - нет тепла, нет воды: продержишься максимум сутки.

 Вода здесь очень ограниченный ресурс. Её здесь можно получить только растопив снег. Что бы топить снег нужна горючка. Что бы её получить в центре Антарктиды, забрасывать приходится самолетом. Илюшин берет на борт грузом только 17 тонн топлива и только отдельно от пассажиров, при этом в полёте он сжигает 90 тонн. Вот и считайте, сколько стоит литр топлива, который вам нужен, что бы погреть ведро воды «на помыться», не говоря уже о готовке еды, да при том, что бензин в Чили по 85 рублей за литр.

А вот и ещё один важный вопрос. Раз топим воду для кухни из подручного льда и снега, то продукты жизнедеятельности, которые растекаются в снегах нужно ликвидировать наитщательнейшим образом. Думаете, я про конфетные фантики и пластиковые бутылки? Нет, господа! Эта ода про сбор фекалий и жёлтых струй. Мусор в пяти раздельных бачках - это и так понятно. А вот два отдельных унитаза в туалете на базе - один для «Пи», один для «Пу» это тема моего отдельного повествования. В Антарктиде наистрожайший образом запрещено делать Пи и Пу где бы то ни было, кроме специально отведённых мест и все постоянно с собой носят два предмета: Пи-ботл (герметичная фляжка с широким горлом) и Пу-пакет (специальный пакет, в котором насыпан гель, после использования пакет закрывается на молнию. Вот приспичило вам на маршруте сделать Пи - делаете шаг в сторону с дороги - и Пи в бутылку. Бутылку несете до точки слива, в так называемый Пи-холл. Сдаёте анализ в установленном месте либо в закопанную ёмкость, либо в дыру, находящуюся в отдалении от возможных точек сбора питьевого снега, при этом дыра помечена большим жёлтым флагом и не дай вам бог пописать без этой процедуры. В Антарктиде выпадает крайне мало осадков, в основном осадки - это просто метели, перемещающие снег и спрессовывающие его. Представляете, что бы было, если вы пойдёте по бесконечной снежной тропе, маркирований жёлтым по всей длине, или встаёте на стоянку, а вокруг весь снег вовсе не бел?! И ещё, нужно помнить, что когда будете делать Пи и Пу, то от тропы в строну только шаг. Если сделать два - можно улететь в ледовую трещину. Напомню, что до реальной земли там местами 3 километра и это все миллиарднолетний лёд с бесконечнодвигающимися трещинами. Заканчивая сакраментальный рассказ про отходы доложу отдельно, что ваши говнопакеты (извините, другого слова там нет - shit bags) с содержимым, если вы вне стационарного лагеря, вам надо носить с собой. Сделали Пу, застегнули на молнию пакет, замерзло все моментально, кинули в рюкзачок и бредите себе до точки сдачи анализов. Дальше всё в контейнеры и вывоз на материк. Итак, ИЛ везёт туда горючку и людей, а обратно людей и их отходы.

 Ничего не остаётся в Антактиде - это закон. Она не принадлежит никому и по разным международным соглашениям оттуда должно быть вывезено все, что привезено. Борьба за чистоту возведена на уровень сверхконтроля. Чайный пакетик не выкинешь. Любой, идущий за тобой устроит скандал и расследование, и инструктора твоего лишат лицензии. И то правильно, не пить же мне воду из топленого снега в перемешку с Пи и Пу, в конце концов для самих себя стараемся.

 Итак, перемещаемся с борта ИЛа в базовый лагерь «Юнион Глетчер». По факту это аэропорт, но с зоной, подготовленной для ожидания полетов неделями. Наш случай как раз из таких. Залетели на Антарктическую базу 29-го декабря в час ночи, вылетели под Винсон 02-го января в 09 утра. Четверо суток ждали погодного окна. Было окошко 31-го вечером, но маленький винтовой «Твин Оутер» берет только 10 человек, а мы стояли четвёртой группой в очереди на вылет. Три группы успели, мы остались. Но зато те ребята остались без Нового Года, а мы встречали его по всем правилам - наливая за каждый меридиан: был у нас участник из Малайзии, из Иркутска, из Нижневартовска, потом Москва, потом местное время. Хотя местный Новый год определить сложно. Рядом с Южным полюсом куда не плюнь - попадёшь в разный часовой пояс, а солнце стоит в зените, плюс-минус метр, круглосуточно. Вообще это отдельная тема, как и про отходы. Были у нас ребята, которые привезли с собой фонарики. Я, памятуя свою институтскую практику летом на Чукотке, привезла самолетный «намордник». Ледяное солнце так светит, что это работает как пытка с круглосуточной лампой в глаза. Днём очки не снять - от белейшего снега и солнца такая искра, что, кажется, на сварку смотришь. Ночью эта вечная люстра достаёт ещё больше. Хотя почему ночью? Кто решил, когда тут день, а когда ночь? По прилету в два часа ночи местная «отель-менеджер» на базе увлечённо водила нас по лагерю и рассказывала, как разделять Пи и Пу, как не выйти в зону трещин, как умываться без воды и как не опоздать на завтрак. В три ночи я заметила, что пора бы глянуть на часы, а не на солнце, и была награждена презрительным комментарием про «умных русских». База всецело принадлежит американцам, как и Илюшин с экипажем. После этого стало ясно, что любой плевок на кристально-белом снегу будет «русским по-любэ». Коротая за шахматами, кучей английских книг и радиальными выходами по обозначенным меж трещин тропкам, провели мы 4 дня. Разожрались как поросята.

Кормят в этом «аэровокзале» с 08 утра до 22 ночи без перерыва: завтрак, чай и десерты, обед, чай и десерты, ужин, чай и десерты, пиво, вино и сыры с фруктами. Гора печенек, шоколадок, сухофруктов, сто видов заварок и кофе, плюс ведёрный бойлер к вашим услугам круглосуточно. Все это размещено в военно-полевой палатке-столовке, 60 человек садится запросто. Потихоньку греет печка, хотя в столовке всегда тусуется народ и поэтому почти не холодно. А вот если все же спать - так это в отдельную палатку подите. Ряды двухместных палаток стоят на деревянных поддонах. При сне в палатке на снегу важно соблюсти два момента: не заморозить попу, это очевидный, и не растопить под собой лужу воды - это неочевидный. В замерзающей луже спать хуже, чем просто на снегу. Но в этом «отеле» все вполне комфортно и в палатку затащена даже пара армейских кроватей. Спальники у нас у всех с собой пуховые на минус 40 С, поэтому всё просто: разделась до термобелья, кинула спальник на койку, нырнула в него, закрыла глаза спальными очками, натянула вторым слоем шапку до носа: скорее молнию застегнуть, нос закопать в пух и надышать в спальник аккуратно, что бы по краям у лица сосулек не намёрзло. Сопи себе до завтрака. Главное, не забыть в туалет сходить перед сном, и чая пить в меру на ночь. Мальчишки-то по-простому справляются со своими Пи-ботлами, не вылезая из спальника, а девчонкам целая эпопея на ледяном ветру - напоминаю про целый закон «где и как», особенно учитывая, что вторым моим соседом по палатке оказался малайзиец лет 50-ти, так как с девушками у нас было в группе не густо: я, да ещё одна дама при муже.

 Ну всё, день-ночь-день-ночь... вернее день-день-день - полярное лето... Новый год, пришло и наше погодное окно. 45 минут лёту, и мы приземлились на маленьком самолётике на лыжах в базовый лагерь под массивом Винсона. Может кому и лагерь, а нам тут ловить было не чего: нам нужно вверх, мы на двое суток опаздываем от программы и если хоть где-то ещё из-за погоды зависнем на сутки, то прилечу я в Москву на две недели позже: ИЛ-то раз в неделю летает, и то, если нет штормовых ветров и облачности на посадке. Тормозить-то ему нечем на льду и ВПП километровую от застругов снежных расчищать каждые полчаса нужно. А ещё сажают его пилоты только вручную, то есть без прямой видимости полосы на хорошем расстоянии - ни как не возможно. Короче, с места - в карьер. Раскапываем прошлогоднюю заброску: палатки и кое-что из замороженной год назад еды, оставшейся от прежней экспедиции. В Антарктиде полно народу разные подвиги совершает и много чего закопано. Нужно только знать, где копать. Но, конечно, никто чужого не копает и не берет: не те люди приезжают сюда, что бы заброски воровать. Всем понятно, что не найденная заброска может тут стоить жизни. Итак, перегружаем свои вещи и гору привезённой еды плюс выкопанного скраба (горелки, чайники, палатки год назад тут прикопал Артем Ростовцев) на привезённые же нами специальные сани. Саша Абрамов мужественно делит груз: это мне, это мне, это тоже мне... нагружается как ишак сам и раздаёт всем не мало. Мне прилетает точно десятка. Отчего так много? Прём вверх двойной запас еды и горючки. В непогоду, если застрянем в снегах, нам на встречу с бутербродом и термосом никто не выйдет. Получаем от рейнжров лагеря говнопакеты по счету: 4 штуки на лицо - блин, ну не на лицо, короче ясно на что. Ни минуты тут без этого вопроса не проходит, убиваются америкосы за кристальную белизну снега в Антарктиде, и надо отдать должное им - они правы. Уж коль я опять вернулась к этой теме, то справедливости для, надо сказать, что в конце сезона на Маттерхорне на любой более-менее пригодной для равновесного положения полочке запах сортира стоит ужасный. Ясно, что зимой снега заметут и весной все смоет, но в сезон, когда пару месяцев подряд по 100 человек в день прёт вверх-вниз по 10-20 часов маршрута, то гора в конце августа совсем не швейцарским шоколадом пахнет. Итак, получив пакеты и контрольное время выхода в эфир, мы впряглись в сани и поперли вверх.

 Пять раз я фильтровала свои шмотки постепенно выбрасывая вес. Сначала в Москве: систематизировала их до веса: 23 кило баул и 7 рюкзак. При этом сам рюкзак 2 кило, а всеем два высотных ботинка, каждый из которых по полтора кило... и чего тут выложить? Три комплекта термобелья, две шапки, трое разнотемпературных перчаток, кучка альпинистского железа, ледоруб.... чего выкинуть-то?? Ну, упаковалась, хорошо. В Пунта-Аренасе, перед вылетом в Антарктиду сортирнула ещё раз - 5 кило долой, разрешено только 25, остальное по 70 долларов за кило перевеса, значит опять фильтруем. Долой кроссовки и прочие пятые трусы. Прилетели на «Юнион Глетчер». Там ещё раз прореживаем: нужно скинуть ещё 5 кило. На базе теперь остались мощные зимние сапоги-баффины на минус 40С и всякие ножницы-крема. Теперь при мне только одна пара высокогорных ботинок, крем от солнца, спальник на два кило, пуховка - опять полтора прилетело, пуховые штаны, железо альпинистское... нет, зубную щётку я вам не отдам.

 Полстакана воды всегда найду, и 100 грамм пасты со щеткой донесу.... короче, в моих санях моих шмоток на 20 кг, десятка с лишним прилетела общака, сами сани весят, за спиной рюкзак с солнечной батареей и двумя термосами, очки, варежки - то да сё, включая сам рюкзак, короче опять десятка. И вот теперь со всем этим грузом в санях и за спиной, мы как ломовые лошади прём по морозу минус 20С в гору 8 часов. И, казалось бы, расстояние ни о чём: километров 10-12 надо пройти, но набор высоты 600 метров и сороковник веса за спиной сочетаются с трудом. Надо отдать должное мужикам - они тащили вдвое больше. На обратной дороге впряглась я по случаю в тренерские сани, прошла в небольшую горку метров 500, потом два дня у меня было ощущение, что вагоны разгружала. Короче, этот переход вверх дался не просто.

  А после него чего делаем? Ясное дело, на морозе минус 20 палатки ставим, снег копаем. А вот тут-то «отельных» коек уже нет. Палаточки попроще, пено-коврики на снег, и по трое рядком. Минус 20С в три ночи переходит в минус 30, поскольку подошли вплотную к горной гряде и солнце хоть и стоит высоко над горизонтом, за край горки на несколько часов спряталось. В ущелье наступил дубак. Вы знаете, что снег бывает разной температуры? Тот, который был под нами в том ущелье ночью, был минус 30С. Из микро-щели между нашими матрасо-ковриками веял ледяной холод, продирающий спальник насквозь, при этом пар от дыхания троих собирался на своде в палатке и выпадал обратно на нас легким пушистым снежком. Палатка стоит на склоне, скатываемся друг на друга и один оказывается зажатым в ледяной угол палатки. Переползаем, сползаем, замерзаем, покрываемся инеем. Сна ни в одном глазу, солнце хоть и зашло за стену ущелья, ночь темнее не стала. Не буду повторять сиё четыре раза. Ночи отличались только ухудшением положения дел по температуре при нашем продвижении вверх. По ходу дела, все шмотки, включая промокшие ботинки, лежали в рюкзаке на морозе при входе в палатку. От мысли, что по нужде нужно растолкав соседей выползти из спальника, засунуться в ледяные тяжеленные высокогорные ботинки, найти заледеневшими вмиг руками в рюкзаке «спецпакет», отойти метров на 100 к обозначенному флагом месту и при белом свете в чистом снежном поле при температуре минус 30 снять штаны.... понятно, что чая пить девочки старались мало. Уж простит меня читатель, что не первый раз обращаюсь к этому вопросу, но чем выше и холоднее, тем меньше в этом смешного. Вспомните начало рассказа: «Главное - не взойти, главное - выжить», и на таком морозе, когда сутками нет ничего теплее собственного дыхания, каждое движение становится частью процесса борьбы за выживание, и даже шнурование заледеневших ботинок - это отдельные 10 минут работы вперемешку с отогреванием рук.

Что ещё меня достало в восхождении в Антарктиде, так это собственная температура тела. Вокруг минус 20-30С круглосуточно. Понятно, что одеты как капуста: термобельё, флиска, тонкая пуховая куртка, большой пуховик. Снизу аналогично. Строюсь на выход, связываемся веревками, проверяю снарягу, отчаянно мёрзну. Начинаю двигаться вверх, и через 5 минут закипаю как чайник. Терплю ещё 10 минут, понимаю, что сейчас сдохну от жары внутри всего этого моего одёжного термоса, Спина мокрая насквозь, от затылка по спине в штаны бежит струйка горячего пота. Кричу: «Кэп, стой, дай раздеться! А то буду первой, кто сдохнет от гипотермии во льдах». Стоим. Снимаю пуховку, что бы снять флиску, и тут же понимаю, что горячая струйка пота в штанах превратилась в сосульку, а замерзшее на мне моментально мокрое термобельё хрустит на морозе. Кроме того, пока расстегивалась, подморозила руки без перчаток. 2 минуты остановки, и вот уже нечего снимать, уже впору ещё что-нибудь одеть. Господи, да как быть-то? Снаружи -30С, на ветру все минус тридцать пять, а внутри плюс тридцать пять, а когда идёшь часами вверх, так все 40, и никакой золотой середины не найти. Солнце без облаков и без ветра: в пуховке невозможно вверх идти - жарко. Солнце за облаком и метель - господи, где мои пятые варежки, сейчас руки отморожу!!!

 Ну, нос и губы я таки поморозила заметно. Закрываешь лицо тёплым горнолыжным «намордником» - очки потеют мгновенно, идти невозможно, ничего не видно. Снимаешь его - нос и губы индивеют и обмерзают от дыхания.

Собственно, это всё. Что ещё рассказать про нас в Антарктиде? Пахали много, размеренно и настойчиво. С погодой повезло, вписались во все сроки и во все окна. До верху Винсона дошли всей командой - спасибо инструкторам: Александру Абрамову и Артёму Ростовцеву. Телефоны-фотоаппараты, ясное дело наверху замёрзли у всех. Поэтому эпических фоток панорамы Антарктиды с вершины самой высокой горы у нас нет.

 Хочу ли я туда ещё раз? Твёрдое НЕТ! На спуске с горы, завидев садящийся на снег далеко внизу мелкий самолёт, я подумала про ангелов-хранителей, пославших его нам, так хотелось не застрять из-за непогоды в снежном плену там. Хотя, НЕТ - это сейчас. А потом у меня всегда так: « А чего, было же не плохо, давайте ещё что-нибудь подобное замутим...!» И хорошее, и плохое лучше видится на расстоянии, и я это расстояние сейчас как раз преодолеваю - к вам, ребята, скорее, домой, в Москву, спать ночью под пуховым одеялом, приоткрыв шёлку окна!

 Антарктида-Москва, январь 2019.

Мы публикуем еще одну статью из архива приключений Георгия Ройко. На этот раз отправляемся в Мексику, страну ярких красок и, конечно, контрастов.

Присоединяйтесь к нашей ближайшей группе  с  гидом Сергеем Лариным! Программа…

Орисаба 2015 

Oрисаба (Pico de Orizaba) или Ситлалтепетль (Cītlaltepētl, от читлалли – «звезда», тепетль – «гора») – вулкан в Мексике, самая высокая вершина страны. Из чего делаю вывод, что на этот раз мы попали в Мексику…

Карта Мексики

День 1. 02 ноября 2015. Понедельник.

Вылет из Москвы, аэропорт Домодедово, в 07:00, по расписанию. Регулярный рейс авиакомпании Iberia, IB-3143. Прибытие в Мадрид в 10:20, что характерно, тоже по расписанию. В мадридском аэропорте очень неплохо покушали (ну, по аэропортовым меркам, конечно). Отметили приезд, так сказать. А пара бутылочек rioja разнообразили нашу трапезу. В Мехико вылетели с опозданием на час, но зато прилетели снова по расписанию, в 18:25. Регулярный рейс авиакомпании Iberia, IB-6403. Получили багаж, встретили гидов (Израэль и Вероника – нормальные ребята!). А потом еще часа два ждали вторую часть нашей команды, которая летела сильно опоздавшим Air France. Наконец все в сборе и мы отправляемся в гостиницу Maria Cristina. От аэропорта ехать около получаса, и приблизительно в 21:00 мы входим в номер. Спать не охота вообще, пришлось пойти прогуляться до близлежащего ресторанчика с целью приобретения и потребления нескольких рюмочек местного снотворного – текилы.

День 2. 03 ноября 2015. Вторник.

К 8 утра за нами приехала экскурсовод Наталья. Первым делом мы поехали к знаменитым пирамидам Теотиуакан.

Карта Мехико I

Теотиуакан (Город Богов) – заброшенный город, расположенный в 50 километрах к северо-востоку от города Мехико. Современные исследователи считают, что площадь этого древнего поселения составляла 26-28 кв.км., а население – около 200 тысяч человек. Это один из самых старых и крупных городов западного полушария, его точный возраст неизвестен.

В Теотиукане

В эпоху своего наивысшего расцвета (250 – 600 гг. н. э.) Теотиуакан оказывал значительное культурное влияние на многие области Мезоамерики. Теотиуаканские глиняные сосуды и статуэтки встречаются от северных районов Мексики до гор Гватемалы, от Тихоокеанского побережья до Мексиканского залива. В эпоху расцвета своего могущества Теотиуакан контролировал центральные нагорья Мексики и поддерживал контакты с центрами соседних цивилизаций. Теотиуакан был заброшен в середине VII в. Пришедшие сюда намного позже ацтеки застали лишь остатки былого величия. Существуют две основные гипотезы гибели города: иноплеменное нашествие и восстание угнетенных низов против правящей касты знати и жрецов. Город был разрушен почти до основания: все тайники с ритуальными дарами и гробницы разграблены, а священные статуи обезображены и разбиты. Кроме того, гибель Теотиуакана произошла в эпоху его наибольшего расцвета. Однако против обеих гипотез говорит то, что не обнаружено следов насилия или восстания.

Пирамида Солнца

Одни из главных и самых старых построек Теотиуакана – пирамида Солнца и пирамида Луны. Пирамида Солнца, построенная около 150 года до н.э., представляет собой 5-ярусное сооружение с плоской вершиной, на которой стоял когда-то небольшой храм. Высота этого колосса – почти 65 метров. Пирамида выполнена из булыжника, глины и земли, облицована камнем и была увенчана деревянным храмом. Название «Пирамида Солнца» придумали ацтеки, обосновавшиеся в заброшенном городе в XIII веке. Они полагали, что в этом месте однажды собрались боги, чтобы насытить Космос новыми силами. Отсюда и берёт своё название Теотиуакан — «место, где люди стали богами». Как называли пирамиду сами теотиуаканцы, неизвестно.

Пирамида Луны

К моменту прихода на территорию Мексики Э.Кортеса, и сами ацтеки уже практически покинули Теотиуакан (это и спасло его от разрушения конкистадорами). Широкомасштабные исследования города были предприняты лишь в 1906 году Леопольдо Батресом по указанию президента Порфирио Диаса. Одновременно преследовалась цель подчеркнуть культурное богатство Мексики памятниками доколумбового периода, и подготовиться к празднованию 100-летнего юбилея мексиканской независимости в 1910 году. Но, к сожалению, раскопки проводились в большой спешке и крайне непрофессионально, что повлекло за собой уничтожение практически всех рисунков, покрывавших пирамиды.

Сохранившийся фрагмент настенных рисунков

Крайне любопытным представилось мне знакомство с двумя разновидностями кактусов, которые можно наблюдать на территории сувенирного магазина, расположенного рядом с пирамидами.

Агава американская

Первое растение – агава американская (магея, магуэя). Из этого замечательного растения делают пульке. Пульке – индейский алкогольной напиток, изготавливаемый из забродившего сока агавы американской. На территории центральной Мексики пульке производят более тысячи лет. Пульке имеет молочно-белый цвет, вязкую консистенцию и кисловатый дрожжевой привкус. История производства пульке уходит корнями в доколумбов период: в Мезоамерике пульке считался священным напитком, а употреблять его можно быть только ограниченному кругу лиц. После испанского завоевания Мексики этот напиток стал доступен всем, и его употребление сильно увеличилось. Максимума популярность пульке достигла в конце XIX века. В XX веке пульке стал уступать пиву и другим европейским напиткам…

Голубая агава (текильная агава)

А второе растение - это просто ну очень примечательное и полезное растение, мимо которого ни один из путешественников по Мексики пройти никак не должен! Это та самая знаменитая голубая агава (текильная агава). Что такое для мексиканцев текила объяснять, думаю, не надо. Но, на всякий случай, даю справку: текила – крепкий перегонный алкогольный напиток, одна из разновидностей мескаля. Изготавливается из сердцевины голубой агавы методом дистилляции. Под названием «мескаль» в настоящее время выпускаются все дистиллированные алкогольные напитки на основе агавы, за исключением самой текилы.

Кактусы бывают разные

После посещения пирамид пошли в ресторан пообедать. Название ресторана Mayahuel, тут же рядом с пирамидами расположен. Провели там около полутора часов, вышли с большим трудом не то от количества съеденного, не то от вида съеденного. Гуакамоле, тако, тамале, жаренные кузнечики, яйца муравьев, какие-то ростки, мясо какого-то неизвестного животного (хотелось бы верить, что каннибалом я все же не стал, ибо вообще каннибализм ацтеки в ритуальных целях иногда практиковали), пульке, текила, и так далее и тому подобное…

Индейская трапеза

Базилика Марии Гваделупской. Наиболее почитаемой, в Мексике в частности и в Латинской Америке вообще, святой является Пресвятая Дева Мария Гваделупская. Базилика Ее имени находится на северной окраине Мехико, на том месте, где почти 500 лет назад Святая Дева явила свой облик Хуану Диего – бедному индейцу, который донес Ее слова и нерукотворный образ людям.

Мехико

Легенда гласит, что в декабре 1531 года Богородица четырежды являлась мексиканскому крестьянину Хуану Диего Куаухтлатоатцину, чтобы примирить древние верования индейцев с католической верой.

Ангелы и фонари

«Ангелы и демоны» – было, «Ангелы и аэропланы» – тоже было, а у меня вот теперь будут «Ангелы и фонари»! Даже так «Фонарь и **** (спина) ангела»!

Первое явление состоялось в начале декабря, когда Хуан увидел Деву Марию на вершине холма Тепейак. Она заговорила с ним и объяснила, что хочет построить на этом месте храм. Богородица велела Диего пойти и сообщить об этом епископу Мехико. Внешний вид Мадонны отражал представления местных индейцев о том, какой должна быть молодая красивая девушка. Бедный крестьянин послушался загадочной незнакомки и отправился к епископу Хуану де Сумаррага. Тот принял его, но не поверил рассказу и попросил прийти ещё раз попозже, после того, как обдумает рассказ. Возвращаясь домой, Диего вновь увидел на холме Марию. Он сообщил ей, что епископ не поверил. Тогда Богородица велела крестьянину на следующий день вновь отправиться к епископу и повторить о просьбе, подчеркнув, что этого желает Пресвятая Дева Мария, мать Господа. В воскресение Хуан Диего отправился сначала в церковь, а уже потом к епископу. Того по-прежнему терзали сомнения и он попросил Диего передать Богородице, что ему нужен какой-либо знак свыше… На холме вновь стояла Богородица, ожидавшая Хуана, и попросила прийти сюда же завтра, чтобы получить «знак» для епископа. В понедельник Диего собирался навестить тяжело больного дядю Бернадино и, чтобы не встречаться с Богородицей, отправился к нему специально другой дорогой, но всё равно встретил Деву Марию. Она успокоила крестьянина, сказав, что не стоит спешить к больному, поскольку он уже выздоровел, а лучше пойти на вершину холма и забрать оттуда для епископа подтверждение ее слов. Когда Диего поднялся на холм, он увидел, что вершина, несмотря на зимнее время, была заполнена цветущими розами. Он срезал несколько из них, и завернул их в плащ. На приёме у епископа Диего молча взял плащ и вывалил под ноги епископа розы. Все присутствующие упали на колени, поскольку увидели на плаще изображение Богородицы. Случилось это 12 декабря 1531 года. По повелению епископа на том месте, где бедный индеец узрел чудо, была построена первая базилика, куда стали стекаться миллионы паломников со всей Америки. И тогда после всех этих событий язычники-ацтеки стали массово креститься, причём совершенно самостоятельно, без необходимости прибегать к помощи миссионеров.

Индейцы приносят Марии дары

Так гласит легенда… Врут все эти легенды, конечно. Очень неоднозначная личность был епископ Хуан де Сумаррага. Несмотря на то, что он  ввёл в Мексике здравоохранение, высшее образование и книгопечатание, открыл первую публичную библиотеку в 1534 году, выступал против рабства, в вопросах христианизации он не гнушался ничем. На его совести уничтожение многих памятников индейской культуры, а также учреждение мексиканской инквизиции.

Старая базилика Марии Гваделупской

Так или иначе, со временем верующих, пришедших поклониться чудесному образу Богородицы, становилось все больше, и старый храм уже не мог принять всех. Тогда была построена вторая церковь, побольше и расположенная ниже по холму. Но потом и эта базилика, теперь называемая Старой, стала мала для потока паломников, стекающегося со всех уголков страны. Поэтому слева от Старой базилики, по проекту архитектора Педро Васкеса была возведена третья по счету, уже современная Базилика Пресвятой Девы Марии Гваделупской на 20 тысяч человек. В здании базилики установлены два эскалатора, которые движутся противоположно друг другу и провозят посетителей под висящей над алтарем чудесной накидкой с нерукотворным образом Пресвятой девы Марии, защищенной пуленепробиваемым стеклом. С тыльной стороны храма, находится Музей Базилики, в котором можно осмотреть экспозицию, посвященную религиозному искусству.

Старая и Новая базилики

В настоящее время к Богородице Гваделупской ежегодно совершает паломничество 14 миллионов человек, что является самым большим показателем в мире.

Колокольня

Далее мы отправились на площадь Конституции (также называемую Сокало). Это самая большая площадь Латинской Америки и, соответственно, главная площадь мексиканской столицы. Площадь в стиле барокко имеет прямоугольную форму и занимает 46.800 кв.метров. На площади размещаются наиболее значимые учреждения страны: Национальный дворец, Кафедральный дворец, старое здание мэрии. До захвата столицы ацтеков испанцами на этом месте находился дворец императора Монтесумы II.

Кафедральный собор Успения Пресвятой Богородицы. После испанского завоевания столицы империи ацтеков Теночтитлана, конкистадоры разрушили храм бога войны Уицилопочтли. Из камней разрушенного ацтекского святилища и на том же самом месте было решено построить христианскую церковь. Строительство церкви – престола первого епископа Нового Света, уже знакомого нам Хуана де Сумаррага – осуществлялось с 1524 по 1532 год. Вроде как первый камень в основание собора был заложен лично Эрнаном Кортесом. Однако первая церковь простояла лишь полвека – скоро её размеры перестали соответствовать важности столицы Новой Испании. На месте первой церкви находится сейчас северо-восточная часть современного собора. Уже в 1544 году король Испании Филипп II принимает решение создать для архиепископа Новой Испании новый, более величественный собор, призванный символизировать окончательное утверждение испанской короны в Новом Свете. Строительство храма началось в 1573 году и продолжалось до 1813 года. Всё время своего существования собор оставался важнейшим религиозным и государственным центром. Он признан самым большим и старейшим собором Латинской Америки.

Кафедральный собор

Национальный дворец. Национальный дворец начал строиться в 1522 году по приказу Кортеса, на месте дворца ацтекского императора Монтесумы II. После наступления независимости в 1821 году дворец стал резиденцией президента Мексики. Сейчас он открыт для посетителей. В 1930-х годах здание было реконструировано, и был достроен еще один этаж. Основной достопримечательностью этого дворца были и остаются настенные картины художника Диего Ривьеры, который потратил на них более 20 лет своей жизни. В этих произведениях он показал свое видение истории Мексики. Раньше в Президентском Национальном дворце проживали испанские правители, а сейчас в нем расположились Федеральный архив, Казначейство и резиденция президента. Также на территории этого здания размещено несколько музеев и выставок.

Рисунки Д.Риверы в Национальном дворце (1)

Рисунки Д.Риверы в Национальном дворце (2)

Рисунки Д.Риверы в Национальном дворце (3)

Рисунки Д.Риверы в Национальном дворце (4)

Рисунки Д.Риверы в Национальном дворце (5)

В гостиницу вернулись часам к 18, сходили погуляли, выпили в баре текилы, пошли спать.

День 3. 04 ноября 2015. Среда.

Из отеля выехали в 10:00. Сегодня направляемся к акклиматизационной вершине Лa Maлинче, что-то около 4.500 метров. В 12 приехали в городок Tлacкaлa, погуляли полчасика, пошли обедать – Pulqueria La Tia Yola - графинчик пульке и прочие мексиканские излишества. Вообще городок приятный. Нашел там две нумизматические палатки, совсем такие небольшие, но радом с друг другом. К большому моему сожалению и удивлению они работали только на прием монет и продавать мне что-либо категорически отказались. Или я их не так понял, ибо на языках отличных от индейского они нихт ферштейн. Ну а на индейском нихт ферштейн я! («Между прочим, Вы меня не так поняли»!)

В Тласкале

В 15 покинули гостеприимную Тласкалу и приблизительно через час приехали в кемпинг, расположенный на высоте 3.100 метров. Пошли гулять. Часок погуляли, часок отдохнули. Дальше гулял в гордом одиночестве. Часа два по территории кемпинга бродил, не меньше. За территорию настоятельно рекомендовали не соваться – от греха подальше, Мексика, однако… Постепенно стемнело. Внизу в долине, там где Тласкала, зажглись тысячи огоньков, а на небе тем временем ярко ярко сияли миллиарды звезд. Красота! Два часа ходил и медитировал, думал о космосе и о вечности – любимое занятие русского мужика, даже если он в этом и не сознается. Часам к 8 пришел обратно в домик, будить остальных к ужину…

Ла Малинче

День 4. 05 ноября 2015. Четверг.

Вид из кемпинга

Сегодня - восхождение на Ла Maлинче – акклиматизационный выход. Завтрак в 7, выход в 8. На вершину шли около 4 часов, вполне неутомительная прогулка. Вершина – 4.500 м!

На Ла Малинче

Мексиканщина

Туманные дали

Часик-полтора поакклиматизировались, отправились обратно. Обратно практически бегом бежали, и к 15 уже добрались до кемпинга. В домике развели камин, с большим трудом, между прочим – дрова сырые, горят плохо. И вообще все сырое, из-за повышенной влажности, и довольно холодное. Зато ужин был прекрасен: гиды пожарили мясо на мангале и раздобыли где-то пару бутылок аргентинского malbec. Очень мило с их стороны, текила уже начинает надоедать!

Орисаба (вид с Ла Малинче)

День 5. 06 ноября 2015. Пятница.

В 7 подъем, в 8 завтрак, в 9 выезд. Сегодня едем в деревню Соапан, располагающуюся на высоте 3.300 м. Деревенька является перевалочным пунктом на пути к приюту Пьедра Грандэ, непосредственно с которого уже начинаются все восхождения. После обеда отправились в расположенный недалеко от деревни городок Тлачичука – закупить продуктов на ближайшие три дня и просто погулять. Тлачичука – место совершенно жуткое, никого не хочу обидеть, но совершенно забытый небом край… А вот гостевой дом в Соапане показался вполне себе уютным, хотя тоже достаточно прохладным и промозглым, за счет очень высокой влажности окружающего нас воздуха. Данную проблему мы попытались решить с помощью уже отработанной технологии - путем разведения камина, обнаружившегося в гостиной. За этим занятием и был проведен вечер…

День 6. 07 ноября 2015. Суббота.

Подъем, завтрак… В 10 часов на двух внедорожниках, построенных задолго до моего рождения, отправляемся по убитой и размытой постоянным ливнем дороге к приюту Пьедра Грандэ. Это где-то 4.200 метров. Метров за 300 до приюта, то бишь на высоте что-то около 3.900 метров из машины нам было предложено высаживаться и топать далее своим ходом. Не то из соображений безопасности – внедорожники как-то уж очень сильно стали накреняться и буксовать, не то с целью дополнительной акклиматизации, не то просто так погулять. Сия Прогулка заняла около часа мексиканского времени и к 12 мы были на месте.

Приют

Приют очень специфический. Построен довольно давно, но… даже не то чтобы цивилизация отсутствует – ее там быть и не должно. Не знаю, как лучше описать. В общем: узкое высокое здание из цементных блоков с тремя ярусами «спальных поверхностей» с одной стороны и голой серой стеной с небольшим окнами с другой. Еще есть два небольших столика, для приготовления пищи. Это все. Очень странное место…

Вот, как-то так…

Пообедали, пару часов походили вокруг приюта, поужинали, еще вокруг приюта походили. Больше, в принципе, делать-то особо и нечего. Приют посреди ничего!…

Орисаба (вид с Пьедра Грандэ)

Орисаба открылась полностью, но саму вершину отсюда, к сожалению, не видно (ну, это впрочем всегда так). Ночью на восхождение выходит сразу несколько групп – говорят дальше погода будет сильно портится – поэтому часов в 18 приют уже погрузился в сон и кромешную тьму…

День 7. 08 ноября 2015. Воскресение.

Проснулись, позавтракали… Вообще правильно говорить не проснулись, а встали, так как процесс сна здесь носит достаточно условный характер. Спать не спишь, плюс все время кто-то куда-то ходит, на восхождение собирается, и так далее и тому подобное. К 10 собрались и отправились на акклиматизационный выход, метров на 600-700 вверх. Поднялись в итоге до 4850, дальше снег с дождем пошел, стало совсем холодно и мокро, плюс грязь под ногами… а нам же еще для восхождения сохранить надо, и одежду с обувью, и себя. К 14 вернулись, покушали, снова вокруг приюта походили. Собрали снаряжение для восхождения. В 18 пошли спать (лежать с закрытыми глазами) – завтра в гору!

День 8. 09 ноября 2015. Понедельник.

В полночь перекусили что-то, завтраком это назвать затруднительно) Вышли около 1:30, к 6 дошли до ледника. Ледник начинается приблизительно на 5.100. Дождь проливной, со снегом, под ногами глина, мокрая и скользкая… такого утомительного восхождения у нас еще не было. Вышли на ледник. Причем он как-то очень резко начался – раз и ледник. То есть вот еще глина вперемешку с камнями, а вот несколько метров вверх уже ледник – лед и снег. Одежда вся насквозь мокрая, никакие дождевики не помогли. Ледяной ветер дует. Пока одевали кошки вся одежда превратилась в сплошной кусок льда, но разворачиваться обратно, согласитесь, как-то глупо… Не согласны? Ну ладно, вот мы посчитали, что глупо! Не задубеть окончательно помогает только перманентное движение вперед, топ-топ, шаг за шагом, и так еще 3 часа.

Подъем

Фотография из архива И.Бретона

К 9:30 наконец-то выходим на вершину, 5.700м! Восхождение действительно получилось очень утомительным, даже не сложным, а именно утомительным. Обычно когда добираешься до вершины чувствуешь эйфорию, какой-то необъяснимый звериный восторг, на этот раз я испытал скорее чувство облегчения – вот оно, дошли, можно возвращаться!... А может это просто старость? Ну, в следующий раз проверим)

Вершина (1)

Фотография из архива Н.Ильющенко

Вершина (2)

Фотография из архива Н.Ильющенко

Вершина (3)

Фотография из архива Н.Ильющенко

Часов в 10, после непродолжительной фотосессии, ну, то есть как только в себя пришли, отправились обратно. Склоны совсем развезло, пока шли изгваздались полностью и окончательно. В Пьедра Гранде вернулись к 13:30, и сразу, почти сразу, поехали в Соапан.

Орисаба

Фотография из архива Н.Ильющенко

День 9. 10 ноября 2015. Вторник.

Рассвет, Орисаба. (вид из Соапана)

Обработка: холст, масло

Фотография из архива В.Савицкого

Колониальный город Пуэбла по дороге в Мехико. Официальное полное название — Героическая Пуэбла-де-Сарагоса (Heroica Puebla de Zaragoza). Однако, это название используется достаточно редко и только в некоторых официальных документах. В обиходной речи жителей города часто употребление Пуэбла-де-лос-Анхелес или даже Анхелополис (город Ангелов – Angelópolis), в то время как остальные мексиканцы и латиноамериканцы называют её просто Пуэбла.

Кафедральный собор Пуэблы. Собор освящен в 1649 году и является вторым по величине в Мексике. Собор знаменит драгоценной отделкой алтарей, мраморными колоннами, резными скамьями хора, живописью. 1592

По данным археологов, в доколумбову эпоху территория нынешней Пуэблы не имела постоянного населения и использовалась в качестве согласованной площадки для Цветочных войн – ритуальных сражений между мезоамериканскими городами-государствами, целью которых был захват пленных для последующего съедения (т.е. ритуального каннибализма). Город основан 16 апреля 1531 года как торговый центр и военный опорный пункт между Веракрусом и Мехико. Весной следующего года первоначальное поселение было полностью разрушено при разливе реки Сан-Франциско, после чего уцелевшие горожане переселились на более высокий участок. У историков имеются две версии относительно происхождения названия города, и обе они имеют документальные подтверждения. Согласно первой версии, название произошло от Cartas Puebla (письма о заселении), в которых испанские монархи давали разрешение конкистадорам для основания новых городов. Вторая версия гласит, что название произошло от имени францисканского священника Хуана де ла Пуэблы, который в Испании занимался подбором миссионеров, сопровождавших конкистадоров, основавших город.

Церковь Санто-Доминго

Часовня Дель Росарио

Часовня Росарио в церкви Санто-Доминго является шедевром барокко – стены, своды, колонны покрыты позолоченным деревянным орнаментом и резьбой.

Приток колонистов, благоприятный для жизни и ведения сельского хозяйства климат и удобное географическое расположение способствовали быстрому росту города, и к концу XVI века Пуэбла стала вторым по размерам и значимости городом Новой Испании после Мехико. В XVII и XVIII веках город продолжал успешно развиваться, в нём было сооружено множество фонтанов, построены прекрасные здания колониальной архитектуры и вымощены камнем основные улицы.

Улица со сладостями и сувенирами Санта Клара и колокольня храма Сан-Франсиско

События Мексиканской войны за независимость (1810-1821) мало затронули город, твёрдо занимавший сторону сепаратистов, немногочисленные роялисты были изгнаны, а их собственность конфискована. Во время Американо-мексиканской войны (1846-1848) Пуэбла была занята американскими войсками без единого выстрела, но затем американскому гарнизону пришлось пережить тяжёлую двухмесячную осаду превосходящих сил мексиканцев. После того, как к американцам подошли подкрепления, осада была снята, и город оставался под их контролем до конца войны. Во время Франко-мексиканской войны (1861-1867) около Пуэблы произошла битва – 5 мая 1862 года, в которой мексиканская армия под командованием Игнасио Сарагосы одержала победу над превосходящими силами французов. В честь этого полководца Конгресс штата Пуэбла изменил имя города на Эроика-Пуэбла-де-Сарагоса (Героическая Пуэбла Сарагосы, на испанском Heroica Puebla de Zaragoza). 5 мая отмечается в Мексике и некоторых штатах США как национальный праздник, однако выходным праздничным днем он является только в Пуэбле. В 1863 году французы вновь предприняли наступление на город, и на этот раз оно увенчалось успехом – Пуэбла была захвачена и оставалась в руках интервентов до завершения боевых действий в 1866 году. В ходе штурмов города ему был нанесён значительный ущерб. Во время гражданской войны 1910-1917 Пуэбла несколько раз переходила из рук в руки противоборствующих сторон. Мексиканская революция началась как восстание против диктатуры Порфирио Диаса (того самого, из-за которого пирамиды лишились почти всех своих рисунков) и окончилась принятием новой конституции. Потери среди населения за период гражданской войны, по разным источникам, составили от 500 тысяч до 2 миллионов человек, при том, что население страны на 1910 составляло всего 15 миллионов человек.

Район Баррио дель Артиста (район художников)

В конце XIX – начале XX веков Пуэбла пережила период индустриализации, специализируясь, в основном, на трудоёмких отраслях – текстильной, обувной и пищевой промышленности. В город прибыли несколько волн французских, итальянских и немецких иммигрантов. Несмотря на то, что в ХХ веке Гвадалахара и Монтеррей опередили Пуэблу как по численности населения, так и по экономической значимости, на сегодняшний день город продолжает оставаться одним из главных экономических, политических и культурных центров страны. В 1987 году исторический центр Пуэблы был назван объектом Всемирного наследия ЮНЕСКО.

Переулок лягушек

Сам город расположен на высоте более двух километров над уровнем моря в долине с аналогичным названием Пуэбла (также называемой долина Кетцалькоапан), со всех сторон окружённой горами и вулканами Транс-мексиканского вулканического пояса. Особенностью Пуэблы является то, что это единственный город в мире, расположенный между четырёх вулканов: пик Орисаба, активный и постоянно действующий вулкан Попокатепетль (5.500 м.) Истаксиуатль (5.220 м.) и Малинче (4.500 м.). Все четыре вулкана – самые высокие точки Мексики и одни из самых высоких в Северной Америке, после горы Денали на Аляске и горы Логан в Канаде.

День 10. 11 ноября 2015. Среда.

Куэрнавака (Cuernavaca) – город, расположенный примерно в 85 километрах югу от Мехико. Из-за климата город получил прозвище «Город вечной весны». Главной культурой, которая обосновалась на территории города была культура ацтеков-тлауиков. Они населяли эту область, по крайней мере, с 12 века. Однако, есть следы пребывания более ранних групп ольмекоидов и тольтеков. В 1370-х первый ацтекский император (тлатоани) Акамапичтли начал расширять свою империю к югу от Долины Мехико. Его сын Уицилиуитль также хотел захватить окрестности Куэрнаваки из-за обилия в те времена в этих местах хлопка. Он хотел жениться на дочери правителя Тлальнауатля принцессе Миауашиуитль, но получил отказ. Это обстоятельство привело к началу войны, которая закончилась победой ацтеков в 1396 году. Уицилиуитль женился на принцессе, и в результате этой «прекрасной любви» родился будущий император ацтеков Монтесума I, а захваченное владение вскоре было переименовано ацтеками в Куаунауак.

Францисканский монастырь (1)

Францисканский монастырь (2)

Во время испанского завоевания это был богатый и густонаселённый город с крупными хозяйствами. Ещё до завоевания Теночтитлана, Куэрнаваку захватил Гонсало де Сандоваль, и позже присоединил к владениям Эрнана Кортеса, который основал здесь свою резиденцию. В 1529 францисканцы основали в Куэрнаваке свой пятый монастырь в Новой Испании.

Бывший дворец Кортеса

Городок Таско или Таско-де-Аларкон (Taxco de Alarcon) в штате Герреро,  в 3 часах пути от города Мехико. Довольно живописный городишко, построенный в  горах. Когда-то он был «серебряной столицей» Мексики, и по сей день, туда съезжаются люди, чтобы купить украшения из серебра.

В серебряных рудниках (1)

В серебряных рудниках (2)

Расположен город в 200 километрах к юго-западу от Мехико, в долине реки Бальсас, у подножья Сьерры-де-Таско, на высоте 1.800 м. Когда-то на месте современного Таско располагалось поселение ацтеков. В 1521 году в поисках золота эти места посетили испанские конкистадоры, возглавляемые Кортесом. В 1529 году, обнаружив в районе большие месторождения серебра, испанцы основали Таско.

Церковь Санта-Приска

Церковь Санта-Приска (Templo de Santa Prisca) символизирует собой эпоху процветания и богатства, связанную с добычей серебра в горах вокруг Таско. Церковь построена на средства серебряного магната Хосе-де-ла-Борда, одного из самых богатых людей в Новой Испании. Разбогатев на эксплуатации богатых месторождений серебра, он посвятил семь лет (1751-1758) своей жизни строительству церкви. Большая стоимость интерьеров и сложная планировка почти обанкротили Борда. Но то, что мы видим сегодня, считается одной из самых впечатляющих церквей Мексики, сокровище архитектуры мексиканского барокко и символ богатства канувшей в лету эпохи.

Церковь монастыря Сан Бернардино де Сиена

Монастырь Сан Бернардино де Сиена (San Bernardino de Siena convento) является одним из старейших монастырей на американском континенте. Первую церковь построили в 1592 году. Затем пожар уничтожил часть здания, и восстановили его только в 1804 году.

На улицах Таско (1)

На улицах Таско (2)

Таско (1)

Таско (2)

День 11. 12 ноября 2015. Четверг.

Национальный музей антропологии (Museo Nacional de Antropología) – важнейший государственный музей Мексики и один из лучших музеев всего мира. Расположен в парке Чапультепек в Мехико.  В музее собрана уникальная коллекция археологических и антропологических экспонатов доколумбовой эпохи, найденных на территории Мексики. Это предметы культуры и быта народов майя, ацтеков, ольмеков, тольтеков и других коренных народов американского континента.

Карта Мехико II

Название Ацтекской империи происходит от народа её создавшего – ацтеков. В свою очередь, слово «ацтек» означает буквально «некто из Ацтлан», мифического места, расположенного где-то на севере. Древние ацтеки были охотниками-кочевниками. Они кочевали где-то на территории современной Северной Америки. По легенде, Бог солнца и войны Уицилопочтли сказал ацтекам, чтобы они обосновались там, где увидят такую картину: орёл на кактусе будет держать в своих когтях добычу. Скитаясь в южных землях Северной Америки почти 130 лет, они увидели то, о чём говорил им Бог солнца: орёл сидит на кактусе и держит в когтях змею. Данный сюжет теперь отображен  на мексиканском гербе и флаге. В 1325 году они основали город на западном берегу озера Тескоко и назвали его Теночтитлан, что в переводе означает «место колючих кактусов». Озеро было богато рыбой и водоплавающей птицей, на берегу водилось много дичи. По другой версии, город назван в честь вождя Теноча. Город быстро рос: через 100 лет после основания численность населения составляла уже 100.000 жителей, а ещё через 100 лет город увеличился до 200.000 жителей (по другим данным, до 350.000 и даже – до 500.000 жителей). Существует мнение, что к 1500 году это был самый большой город на Земле. В городе было много каналов и озёр, так что приходилось нередко передвигаться с помощью лодок, как в современной Венеции. Сам город был окружён бесчисленным количеством дамб и мостов, ограждавших его от водотоков.

Теночтитлан

Город был застроен храмами, школами, служебными постройками и домами. Строения из-за рыхлого грунта возводились на длинных сваях. В городе имелась сеть акведуков для снабжения питьевой водой. Главный акведук брал начало из источника на холме Чапультепек. В середине города находился ритуальный центр, окружённый защитной стеной Коатепантли («змеиная стена»). В центре были построены два главных 30-метровых храма в виде пирамид: для богов Уицилопочтли и Тлалока. Тлалок был Богом воды и дождя. На этих храмах-пирамидах ацтеки совершали жертвоприношения, вырезая у живого человека сердце каменным (обсидиановым) ножом, затем ещё бьющийся кровогонный орган сжигали в специальной чаше, а безжизненное тело сбрасывали к подножию храма. Ацтеки жили в небольших одноэтажных постройках, сделанных из прутьев, ила, глины. В таких маленьких домиках жили целые группы людей, выполнявших какой-то один вид работы. Каждый клан селился отдельным жилым массивом. Но правители ацтеков жили в громадных дворцах, окружённых большими, красивыми садами, их дворцы располагались ближе к храмам. Простые люди, наоборот, селились дальше от храмов.

Ацтекский дом

Верховный правитель империи ацтеков (император) носил титул тлатоани, от глагола «тлатоа», что означает «говорить». Одиннадцать  тлатоани правили империей ацтеков начиная с 1371 года. Первый тлатоани, Акамапичтли, основал королевский дом, откуда родом были остальные десять императоров.  Первые три тлатоани, Акамапичтли, Уилицилипутль и Чимальпопока, управляли своими людьми, подчиняясь формально тепанекскому государству Аскапоцалько. В 1429 Ицкоатль совершил несколько удачных военных походов против тепанеков и южных соседей, что привлекло дополнительные средства в город. Монтесума I Старший, Ашайякатль, Тисок, Ауисотль одержали множество военных побед и значительно расширили империю ацтеков. Испанцы, приплывшие в Америку в XVI веке, были поражены богатством города ацтеков, его красотой и великолепием. Эрнан Кортес со своими солдатами и союзниками-индейцами вошёл в город 8 ноября 1519 года, но 1 июля 1520 был вынужден бежать. Испанцы снова атаковали город в мае 1521 года. 13 августа 1521 года спустя почти 80 дней после начала осады Теночтитлан пал. Город был разрушен, около 200.000 его жителей - убито. Впоследствии был убит и последний император ацтеков - Куаутемок. Завоеватель города объявил его владениями короля Испании. С Теночтитланом пала и империя ацтеков.

Ацтекские императоры

Самый известный ацтекский артефакт – это «камень Солнца», также ошибочно называемый календарем ацтеков. Монумент имеет 3,6 метров в диаметре и 1,22 метра в толщину, и весит 24 тонны. Он был найден в центре Мехико на площади Сокало в 1790 году. Изображения на камне рассказывают о начале мира ацтеков и предсказывают его конец. Четыре квадрата символизируют четыре прошедшие эры, лицо в центре – Бог солнца, покровительствующий нынешней пятой эре. Его высунутый язык, имеющий форму ножа, часто интерпретируют как знак голода, а человеческое сердце в руках указывает на то, как этот голод нужно утолять. Ацтеки считали, что они жили при пятом и последнем Солнце. На камне также символически отображены стороны света и двадцатидневный священный календарь ацтеков. Внизу камня изображены два огненных змея: место, где соприкасаются их хвосты, указывает дату сотворения (возникновения) Солнца. C другой стороны, на языке науатль камень назывался «обращение Солнца», что свидетельствует о геоцентрическая взглядах ацтеков, характерных для космологических систем древних народов.

Камень солнца ацтеков

Сочимилько («цветочное место») – один из 16 районов города расположенный в 18 километрах от центра. Занимает площадь в 122 кв.км. и является третьим по величине районом Мехико. Сочимилько – это остатки древней столицы ацтеков, а именно каналов, ведь город Теночтитлан представлял собой ни что иное,  как множество искусственных островков, изрезанных каналами. Здесь можно поплавать на расписных деревянных лодочках, посмотреть на быт  мексиканцев, посетить местный рынок сувениров.

Сочимилько (1)

Сочимилько (2)

Сочимилько известен во всем мире благодаря древним каналам ацтеков, напоминающим об остатках озера Тескоко, на котором стоит Мехико. Помимо катания на лодках по старинным каналам, здесь можно познакомиться с главным промыслом этой зоны – выращиванием цветов, и послушать традиционную мексиканскую музыку в исполнении ансамблей марьачи и маримба. Это одно из наиболее посещаемых туристических мест. В 1987 году каналы Сочимилько были объявлены объектом всемирного наследия ЮНЕСКО.

Марьячи

Койоакан, в прошлом небольшая деревня, а теперь один из районов Мехико. Занимает площадь в 54 кв.км. и граничит с Сочимилько с юга. Название переводится с языка науталь как «место где обитают койоты». Койотов, разумеется, тут давно не обитает, а потому район стал довольно популярен у туристов и у людей всевозможных творческих профессий. Койоакан - один из самых красивых и богемных районов города Мехико. Здесь можно посетить дом-музей мексиканских художников Фриды Кало и Диего Риверы (того самого, который разрисовал Национальный дворец), а так же дом-музей Льва Троцкого.

Фрида Кало и Диего Ривера

Фотография из архива Н.Ильющенко

Трансфер в аэропорт.Вылет из Мехико в Мадрид, в 20:20. Регулярный рейс авиакомпании Iberia, IB-6402.

День 12. 13 ноября 2015. Пятница.

Прибытие в Мадрид в 13:40. Прогулка по городу. Вылет из Мадрида в 23:15, регулярный рейс авиакомпании Iberia, IB-3144.

День 13. 14 ноября 2015. Суббота.

Прибытие в Москву в 06:10. Домой – наконец выспаться!

Гиды: Израэль и Вероника

Фотография из архива В.Савицкого

Гора Килиманджаро является самой высокой в мире отдельно стоящей горой, и, разумеется, самой высокой горой Африки. Гора расположена в 300 км к югу от экватора в Танзании, рядом с границей Кении. Килиманджаро имеет три отдельные горные вершины: на западе – Шира (3.962 м.), на востоке – Мавензи (5.149 м.), и, наконец, центральная самая высокая вершина – Кибо (5.895 м.). На самой вершине Кибо лежат ледники, а у подножья горы – тропические джунгли. Высшей точкой горы Кибо является пик Ухуру.

Геологическое происхождение массива Килиманджаро четко относится к плейстоценовой эпохе, около полутора миллионов лет назад. С того времени вулканическая активность была сконцентрирована в основном в трех кратерах Шира, Кибо и Мавензи. Все вершины развивались независимо, но несколько сотен тысяч лет назад все они были выше 5.000 метров. Медленно сначала Шира а затем и Мавензи потухли и только Кибо оставался активным. Извержения Кибо покрыли лавой части разрушившегося кратера Шира, дав таким образом начало Плато Шира и создав почти плоскую лавовую равнину, которая носит название Седло. Последнее извержение Кибо произошло около 100.000 лет назад, когда вулкан достиг высоты более чем 5.900 метров. Сегодня Кибо является спящим вулканом, что подтверждает сильный и резкий запах серы внутри кратера.

Происхождение имени Килиманджаро до сих пор скрыто завесой тайны. На языке суахили слово килима буквально означает «маленький холм», тогда как нджаро обозначает «величие». Последнее слово обозначает также «караван» на языке кичага, на котором разговаривают племена, живущие к югу от Килиманджаро. В древних мифах Нджаро это имя страшного демона, живущего на вершине.

Национальный парк Килиманджаро

Пик Ухуру (5.896 м.) является высочайшей точкой горы Килиманджаро, самой высокой горы Африки и одного из высочайших вулканом мира. Самой высокой точкой Мавензи является Пик Ганса Майера (5.149 м.), на который в отличие от Ухуру обычные туристы забраться не могут. На эту вершину вообще редко лазают, да и то только достаточно подготовленные альпинисты.

С 1973 года вся территория, находящаяся выше 2.700 метров (756 квадратных километров) объявлена Национальным Парком. А с 1921 года внешний лесной пояс (между 1.800 и 2.800 метров) является лесным заповедником и заказником.

Вне зависимости от выбранного маршрута восхождения, все туристы должны зарегистрироваться и получить разрешение на посещение Национального Парка (пермит) на одном из трех входов Марангу, Мачаме или Лондоросси. Администрация Парка (Park Headquarter) расположена у входа Марангу, в 6 километрах к северу от одноименной местной деревни. На обратном пути там и только там выдаются сертификаты, подтверждающие успешное восхождение на пик Ухуру или на пик Гилмана, в случае осуществления оного.

Климат Килиманджаро

Как и во всех северных районах Танзании, в районе Килиманджаро бывает два сезона дождей (короткий и основной сезоны дождей), которые проходят в периоды между двумя длинными сухими сезонами. И погодные условия на горе являются прямым результатом соответствующего сезона.

На Килиманджаро на расстоянии несколько десятков километров представлены все типы климата: от экваториального до арктического. В целом температура падает на один градус после каждых двухсот метров набора высоты. В лесном поясе, расположенном между 1.800 и 2.800 метров климат влажный тропический – характеризуется высоким средним количеством осадков. Далее вверх растительность существенно сокращается, пока не исчезает совсем. Происходит это не столько в связи с набором высоты как таковым, сколько результатом того, что на вершине просто холоднее и суше.

Январь февраль и март – наиболее теплые месяцы, практически чистые от облаков и с короткими ливнями. Далее следует главный сезон дождей, который продолжается с начала апреля до середины июня. Температура все еще относительно теплая, но огромные облака резко уменьшают видимость. Густая толща облаков, скопившись вокруг Килиманджаро, засыпает вершину снегом, а территорию вокруг вершины поливает обильными ливнями. В это время среднемесячный уровень осадков может легко  достичь 200 миллиметров менее чем за 20 дней. Вскоре после этого наступает наиболее длинный и сухой сезон. Начиная с конца июня и на протяжении всего июля и августа, по ночам может быть достаточно холодно, но зато небо выше 3.000 метров абсолютно чистое. Между сентябрем и концом октября постепенно становится все теплее и теплее. Днем все еще ясно, но моросящие облачка обычно опоясывают всю гору, выше лесной зоны, в результате чего вершина и некоторые пики вокруг оказываются закрытыми. Короткий сезон дождей длиться с середины ноября по декабрь. В это время грозовые дожди днем бывают достаточно сильными, но ближе к вечеру облака обычно, оставляя прекрасную видимость в течение ночи и утра.

Успешное восхождение на Килиманджаро можно совершить на протяжении всего года. Но все же, лучшими месяцами для восхождения являются январь, февраль и сентябрь. Довольно неплохо совершать восхождения в июле и августе (хотя и намного холоднее) и в ноябре и декабре (когда может быть несколько влажно).

Маршруты восхождения

Ни один из маршрутов не является технически сложным, т.е. требующим специального горного оборудования, но все являются достаточно трудными для большинства туристов в связи с большой высотой. Кроме маршрута Марангу («Кока-кола»), тропы имеют некоторые крутые участки, где необходимо лезть по камням. Все маршруты сводятся к трем основным, которые продолжают все пути на вершину и длятся от 3 до 8 дней.

А) Марангу и Ронгаи

Известный как «маршрут Кока-Кола» за свою большую популярность, маршрут Марангу является, наверное, наиболее легким путем на вершину. Широкая тропа быстро проводит через лес и далее через седло на пик Гилмана (это край кратера). Спят туристы на маршруте в больших горных хижинах. Дорога от начала (1.800 метров) до вершины (5.896 метров) обычно занимает от 3 до 5 дней. Маршрут не содержит каких-либо значительных сложностей кроме последнего подъема, считающегося несколько напряженным. Маршрут Ронгаи начинается на северной стороне горы и соединяется с маршрутом Марангу.

В) Мачаме, Лемошо, Шира, Умбве, Мвека

Маршрут Мачаме это собирательное название нескольких маршрутов. Все эти маршруты более трудные и напряженные, чем маршрут Марангу. Туристы на этих маршрутах спят в палатках, которые готовят местные экипировщики в специализированных местах.

Тропа Лемошо, самый дальний маршрут, петляет через лес вдоль западных холмов Ширы, и, в конечном счете, приводит на высокое плато, соединяясь с одноименным маршрутом Шира (маршрут для внедорожников). Продолжая двигаться далее на восток, тропа вскоре объединяется с маршрутом Мачаме. Отсюда тропы ведут к Лавовой башне, где путешественники могут выбрать или головокружительное карабканье по Западному разлому через Стреловидный ледник, или спуститься в Большую вулканическую впадину.

Маршрут Умбве начинается на крутом склоне Вулканической впадины и соединяется с маршрутом Мвека. Обычно путешественники проводят дополнительную ночь в Ущелье Каранга перед тем как достигнуть Лагеря Барафу (что означает «лед»), расположенного на изолированной горной гряде. Отсюда большинство путешественников в полночь начинают штурм вершины и, если повезет, достигают пика Ухуру сразу после рассвета.

С) Маршруты спуска

Маршрут Мвека это основной маршрут спуска для всех путешественников, кроме тех, кто выбрал маршрут Марангу (которые спускаются по самому маршруту Марангу). Маршруты Умбве и Шира также могут использоваться как маршруты спуска. Последний используется еще и лесничими для аварийных эвакуаций.

Для нашего восхождения мы выбрали маршрут Марангу. Ну а теперь обо всем по порядку.

День 1. 21 ноября 2008 года. Пятница.

Вылет из Москвы, аэропорт Домодедово, в 06:45. Регулярный рейс авиакомпании SWISS (Swiss International Air Lines) LX1325. Прибытие в Цюрих в 08:30. В Цюрихе делаем пересадку. Вылетаем в 09:35 Регулярный рейс авиакомпании SWISS LX292. Прибытие в Найроби в 19:10, аэропорт Джомо кениата. Трансфер в отель 3*. Ночь в отеле.

День 2. 22 ноября 2008 года. Воскресение.

Переезд на рейсовом шатл-басе в Моши (время в пути 7-8 часов). Прибытие в Моши размещение в отеле.

Здесь и далее рисунки взяты из New Map of the Kilimanjaro National Park (published and distributed by MACO EDITIONS LLC., copyrights © by GIOVANNI TOMBAZZI).

Просто красота!

Отель

На улицах Моши

Килиманджаро - первое появление

День 3. 23 ноября 2008 года. Воскресение.

Трансфер к Марангу Гейт – контрольному пункту начала маршрута восхождения на Килиманджаро. Треккинг по джунглям до хижины Мандара (2743 м., около 3 часов).

Вход в национальный парк / администрация - Мандара (2700 м.)

Этапы большого пути

Вход в национальный парк Килиманджаро

Zongoro

На горизонте граница с Кенией

День 4. 24 ноября 2008 года. Понедельник.

Покидаем лес и пересекаем травянистые склоны горы по дороге к хижине Хоромбо (3760 м).

Мандара (2700 м.) - Хоромбо (3720 м.)

Килиманджарские просторы

Разговор под баобабом

Великолепная пятерка и валун!

Колючка африканская (kolyuchkus africanus)

Местные одуванчики

Хоромбо

Добро пожаловать в Хоромбо!

День 5. 25 ноября 2008 года. Вторник.

День акклиматизации в хижине Хоромбо. Небольшая прогулка до Зебра Рокс (4100м) - скал с черно-белой раскраской, чем-то действительно напоминающих шкуру зебры.

Черный ворон, что ж ты вьешься...

В окрестностях Хоромбо

И снова местные одуванчики

Зебра Рокс (1)

Зебра Рокс (2)

Мавензи, 5149м.

Две твердыни

Приключения на черном континенте (1)

Приключения на черном континенте (2)

Приют Мавензи

День 6. 26 ноября 2008 года. Среда.

Переход до хижины Кибо по полям покрытым вулканическим пеплом, на 4730 м. Рано ложимся спать.

Хоромбо (3720 м.) - Кибо (4703 м.)

Пальмовая роща (Senecio Kilimanjari)

Килиманджаро! (классическая фотография с пальмой :)

По полям, по горам...

Ночлег перед восхождением

День 7. 27 ноября 2008 года. Четверг.

Подъем рано утром (в 1 ч ночи). Восхождение на вершину Кибо – 5895 м. Встреча рассвета на высшей точке Африки. Спуск в хижину Хоромбо. Ночь в хижине.

Кибо (4703 м.) - Ухуру (5896 м.) - Хоромбо (3720 м.)

Встречая рассвет...

На вершине Африки (1)!

На вершине Африки (2)!

Снега Килиманджаро

Gilman's point

День 8. 28 ноября 2008 года. Пятница.

Спуск до Марангу Гейт. Трансфер до отеля. Ночь в отеле.

Хоромбо (3720 м.) - выход из национального парка

Good bye, Africa!

День 9. 29 ноября 2008 года. Суббота.

Переезд на рейсовом шатл-басе до Найроби. Вылет в Москву в 00:20.

День 10. 30 ноября 2008 года. Воскресение.

Вылет из Найроби, аэропорт Джомо кениата, в 00:20. Регулярный рейс авиакомпании SWISS (Swiss International Air Lines) LX 293. Прибытие в Цюрих в 06:25. В Цюрихе делаем пересадку. Вылетаем в 12:25. Регулярный рейс авиакомпании SWISS LX 1326. Прибытие в Москву в 17:55.

Post Scriptum.

Время было далеко за полночь. Я сидел обрабатывал фотографии в фотошопе. Процесс близился к завершению, оставалось доделать только одну последнюю картинку, и я решил, что пока не закончу спать не лягу. Но время все-таки позднее, и вот случайно нажал какую-то не ту кнопку (до сих пор сам не могу разобраться какую именно). Результат так сильно меня порадовал, что я счел невозможным не сохранить получившееся изображение. "Че Гевары в Африке", экспорт революции будет продолжен!

© Егор Ройко 2009. При использовании фотографий ссылка на www.roiko.ru обязательна.

  Удивительно, как гора высотой всего чуть выше  6800 метров может затмевать соседа, который выше практически ровно на 2 километра. Это надо было так её удачно поставить и сделать такую необычную и совершенную форму.  Ама-Даблам –необыкновенное природное формирование, красивейшая гора, украшение района. Она обладает удивительной притягательной силой. Но поначалу первые альпинисты, посещавшие район сомневались, что на нее вообще можно подняться. Первое впечатление такое, что вершина защищена со всех сторон поясом висячих ледников. Очевидный проход не просматривался.

Джон Хант, руководитель первого успешного восхождения на Эверест: 

 «Как бы ни было грандиозно это зрелище (Эверест – Лхоцзе - Нупцзе), гигантский клык, неуклюже выступающий в долину правее и ближе этой стены, привлекал еще большее внимание. Это вершина Ама-Даблам. Вздымаясь на высоту 6800 м, она выглядит совершенно недоступной, превосходящей самые потрясающие по недоступности подъемы на Маттерхорн; ее можно сравнивать с неприступной вершиной Мустаг-Тауэр в дальнем Каракоруме».

 С первых посещений альпинистами долины Кхумбу слава о необычной горе быстро распространилась по всему миру. И это была слава как о горе, на которую невозможно подняться. Что сразу привлекло внимание альпинистов. Тем более, что указанный выше ужасный на вид Мустаг-Тауэр пустил  к себе на вершину сразу две команды. И в 1958 году была предпринята первая попытка восхождения на Ама-Даблам (руководитель, участник экспедиции на Эверест Альфредом Грегори), альпинисты поднялись до 6100, на практике получив подтверждение сложности маршрута.

 Кстати, о высоте. Удивительно, цифры приводятся совершенно различные от 6750 до 6858 метров. Наиболее часто в западных источниках – 6812, у нас почему-то 6814 метров.  И о названии. Во всем мире два слова пишутся отдельно: Ama Dablam. У нас же чаще пишут через чёрточку, что нередко в нашей топонимике делается. А поскольку  так (Ама-Даблам) написано в Большой Советской Энциклопедии, то так пишем и мы. Должен же быть какой-то закон и порядок, какой-то эталон!

 Уилфрид Нойс, летописец первого восхождения на Эверест: 

 …из-за холма, под которым был наш лагерь, выглядывала наиболее поразительная вершина: Ама-Даблам (6750 м). Ее сравнивали неоднократно с зубом, но мне кажется, что она больше походит на клин с отчетливой плоской вершиной и практически отвесными гранями. Она царствует над своим окружением гораздо больше, чем Эверест, который отстоит отсюда на 30 с лишним километров и ещё нечетко проглядывается над длинным гребнем Нупцзе.

Где находится Ама Даблам?

 В Непале, в долине Кхумбу,  прямо рядом со стандартным треккинговым маршрутом, ведущим к подножью Эвереста. Она хорошо видна из многих точек. Район с точки зрения инфраструктуры можно считать хорошо освоенным. По непальским меркам, конечно. Здесь есть всё для того, чтобы легко организовать восхождение, включая хорошо обученных шерпов, которые могут высотными носильщиками и гидами, которые прокладывают маршрут.

-  Если есть гора, на которую невозможно забраться, то это она! – новозеландец Эд Хиллари любил иногда красиво сказать. Не потому что был пижоном.  Наоборот, этот высокий, худощавый парень всегда  был немного наивен и часто слишком  откровенен. Он красиво говорил, потому что красиво думал.

 Его товарищ и соотечественник Джордж Лоу, был более склонен к ироничному юмору английского типа, причем по любому поводу:

- Эд, мне кажется, ты пытаешься меня уговорить лезть на нее прямо сейчас. Давай начнем всё же с Эвереста. Заодно посмотрим сверху, нет ли на эту гору проходимого пути…

В 1959 году при попытке восхождения бесследно исчезли два сильных британских альпиниста, шли они по сложному маршруту с Северо-Запада.

 В 1960 году первовосходитель на Эверест Эдмунд Хиллари под своё имя организовал грандиозное мероприятие в Гималаях. Планировалась большая программа научных экспериментов под руководством другого героя Эвереста физиолога и изобретателя кислородной аппаратуры Гриффина Пью. А также восхождение на восьмитысячник Макалу и поиск йети. Но из не научных свершений удалось сделать одно - первое восхождение на Ама-Даблам.  Альпинисты провели  долгое время у подножья, морально и физически подготовившись к нелегкому штурму.

 13 марта 1961 года  интернациональная команда Майк Уорд, Уолли Романес, Майк Гилл и  Бари Бишоп - стояли на вершине Ама-Даблам.

 Гюнтер Диренфурт:

«Это было одним из самых сложных восхождений, предпринятых до сих пор в Гималаях; оно потребовало применения большого количества скальных и ледовых крючьев, стремян и веревочных лестниц, около 500 м веревочных перил и т. д…

 Восхождение по технической сложности не уступало труднейшим альпийским маршрутам с одним только отличием: в Альпах сегодня приходится искать сложные и сложнейшие пути, в то время как на такой горе, как Ама-Даблам, альпинист экстра-класса, удовлетворяющийся только крайне трудным рельефом, находит его на нормальном пути восхождения»

 На спуске с Ама-Даблам  едва  не случилось несчастье, тяжелые травмы получил один из шерпов. Его  спасение и транспортировка стали настоящим подвигом, который совершили альпинисты и их помощники. Жизнь молодого человека была спасена.

 Женская природа  гора Ама-Даблам  подтверждается шерпами: «Ама» — означает мать или бабушка, а «даблам» — специальная подвеска, в которой старые женщины-шерпы носят драгоценные вещи. На горе есть висячий ледник, который напоминает «даблам», а расходящиеся в стороны гребни горы представляются как материнские руки, разведенные для объятия.

 Ну и к делу

  Маршруты восхождений  на Ама-Даблам разделяются на две группы. Один из маршрутов образует  маленькую группы, в которую собственно он входит в единственном числе – по Юго-Западному гребню, классический. И большая группа маршрутов, которые в основном были пройдены по одному разу. Они проложены как раз там, где пройти казалось абсолютно невозможным, где риск чрезмерен и слабо предсказуем. Где ходить можно лишь людям с большими амбициями. Многие знаменитые альпинисты отметились здесь своими первопрохождениями, многие маршруты претендовали на «Золотой ледоруб» или даже заслуживали его (словенцы Хумар и Фурлан).

Итак, маршрут. Единственный и неповторяемый два раза (если ты не гид)

 Маршрут треккинга

  Треккинг – важнейшая составляющая маршрута. Не надо спешить, постепенный подъем дает необходимую акклиматизацию. Поэтому рекомендуется перед осадой Ама-Даблам совершить не  только переход от Луклы (2840 м) к базовому лагерю (4600), но и посетить парочку несложных вершин в долине Кхумбу.  Например, сходить из Намче-Базара (3440) в долину Гокио, подняться там на пятитысячную высоту (Gokyo Ri – 5357). Затем можно перебраться в  соседнюю долину, подняться на 6 тысяч, на горе Лобуче (6090).  После чего можно, со спокойной совестью сделавшего всё для своей акклиматизации, осесть в базовом лагере.  Практикуется также перед Ама-даблам совершить восхождение на Айленд Пик.

Насколько сложен маршрут технически?

 Очень сложен. Путеводитель может поставить точную градацию сложности скальных, микстовых и ледовых участков.  Хотя они и меняются год от года. Но в действительности альпинисты поднимаются по готовым перильным веревкам, сравнительно редко переходя на настоящее лазание, тем более первым. Но сложность маршрута во многом предопределяется его невероятной длиной – порядка 40 веревок, и всё на приличной высоте, на ветре и холоде.

 Пройти его самостоятельно и без помощи ранее повешенных веревок – это всё ещё можно будет считать альпинистским достижением. Но для подвигов выбирайте другой маршрут! Не мешайте обычным людям подниматься по классике.

Опасно ли восхождение?

 Да! Об этом свидетельствует регулярно происходящие на нем несчастные случаи. А происходят они по разным причинам. Чаще всего,  связанным с недооценкой опасности, недооценкой сложности и протяженности маршрута.  Всего  на эту грозную вершину поднялось уже более 2 тысяч человек, а с жизнью расстались не менее 25 человек (21 – на 2009 год).

Дело Лагеря Три

  До 2006 года было принято ночевать очень высоко, на снежном плато под вершиной, на высоте 6300 метров. Это был лагерь 3, достаточно комфортный, хотя на такой высоте комфорт всегда весьма относителен. Однако в  ноябре 2006 года верхний серак, нависающий над всей Западной стеной, обвалился и его осколки засыпали палатки, с отдыхавшими там альпинистами. Шестеро человек погибли. С тех пор ночевать в этом месте стало не принято. Тем более, что обвалы повторялись и были еще жертвы и пострадавшие.

Собственно маршрут

 Малое количество мест для организации полноценных лагерей, а также большое количество восходителей и персонала, создает дополнительные сложности на восхождении.

 Переход из базового лагеря 4600 до лагеря 1 на 5800, как правило, осуществляется с небольшим грузом, так как основной груз несут высотные носильщики. Но всё равно, это очень тяжелый физически поход. Сначала по морене, потом по несложному скальному рельефу. В принципе, для самостоятельных групп, поднимающихся  с грузом, лучше организовать промежуточный лагерь на высотах 5400-5600, хотя места там и не очень удобные.

Лагерь 1 – Лагерь 2

 От лагеря 1 до вершины идет практически чисто техническая работа. Перила за перилами. Поначалу, это движение вдоль гребня, по правой его части, с разнообразными препятствиями. Лагерь 2 располагают на вершине Серой башни (Grey tower).  К ней приходится подниматься по вертикальной стенке. Высота лагеря 2 - 6200 метров.

Лагерь 2 – Лагерь 3

 Сейчас принято ходить на вершину из лагеря 2 и возвращаться туда же. Это очень тяжелый переход, поэтому принято стартовать около полуночи и идти значительную часть пути с фонариками.

 По пути от лагеря 2 к месту бывшего лагеря3 приходится преодолевать наиболее разнообразные препятствия на этом маршруте. Здесь много ледовых образований причудливых форм, которые могут меняться год от года.  Желтая башня обходится также справа, по крутому кулуару. Затем траверс выводит к «грибам»  (Mushroom ridge), пологому гребню с причудливыми очертаниями. Он выводит на вершинку, возвышение в гребне, именуемое  Lower Dablam. И далее на плато 6300, где ставили лагерь 3.

 Лагерь 3  - Вершина Ама-Даблам - спуск

 Весь верхний участок представляет собой снежно-ледовый склон переменной крутизны. По большей части 50-55 градусов, иногда до 60.  В осенний период там участками  может быть «голубой» лёд, по которому далеко не все команды могут пройти.

 Зато вершина дает возможность полноценно отдохнуть. Это большая площадка. В хорошую погоду вид оттуда бесподобен!

 Затем начинается самое неприятное – спуск на фоне нарастающей усталости. Бесконечное перещелкивание с веревки на веревку. Секундная потеря внимания, и может произойти фатальная ошибка.

 Поддерживайте друг-друга и контролируйте!

 Опыт восхождения. Влад Мороз (Ред Фокс) о восхождении:

«Участок от лагеря-2 до вершины был очень специфичным. Все экспедиции стартуют обычно очень рано. Кто-то пытался стартовать в 10 часов вечера. А кто-то вышел в час ночи. Мы вышли в 2.30. Весь этот участок преодолевается в темноте с фонариками. И, безусловно, мне было приятно, что гид шёл рядом. Он шёл передо мной, знал куда идти, светил фонариком. Непредвиденной ситуацией было то, что в моем фонарике из-за холода сели батарейки. Приходилось идти практически на ощупь, гид подсвечивал дорогу впереди. Маршрут провешен большим количеством веревок. Все они разные, и некоторые совсем плохие. Но ночью этого не видно. Вскоре вышло солнце, поэтому проблем не возникло. И спустился я еще днем, пока было светло, так что и фонарик не понадобился. Все остальные, кто шел после нас, спускались уже в темноте. Ночью было красиво наблюдать: склон, фонарики, а дальше – звёзды. На этом участке есть несколько достаточно опасных мест. Между лагерем-2 и вершиной раньше был лагерь-3. И этот лагерь-3 находится под огромным ледником. Несколько лет назад этот ледник обвалился, и погибли несколько человек. И с тех пор там не принято делать лагерь. На протяжении всего маршрута встречаются скальные участки, над которыми стекают ледники. Они могут обвалиться в любой момент. Поэтому эти участки нужно проходить очень быстро. В особенности днем, потому что всё тает. А ночью морозит, поэтому идти не так опасно..!

Ну, и как тренироваться?

 Точнее, как готовиться?

 (1) Нужен высотный опыт. Например,  семитысячник типа пика Ленина. И Эльбрус перед выездом.

 (2) Физическая подготовка должна быть на хорошем уровне, чтобы высота переносилась легче  и  работоспособность сохранялась.

 (3) Нужно безупречно владеть техникой работы с веревкой: подъем с жумаром и спуск со спусковым устройством и без него. Найдите возможность тренировать это.

 (4) И абсолютное внимание ко всем мелочам, снаряжение должно идеально подходить для этого маршрута.

 (5) И всё же, восхождение нужно совершать с гидом из числа наших соотечественников, уже имеющим опыт подъема именно на  Ама-Даблам. И поработайте с ним на других, менее опасных и сложных маршрутах. Побеседуйте, обсудите все-все подробности и особенности маршрута. Следуйте его рекомендациям и не бойтесь спрашивать.

 Гора эта заслуживает уважения и самого серьезного отношения. Авантюры на ней неуместны.

Непал – это самая высокогорная страна в мире. Почти половина территории покрыта горами. 8 из 14 самых высоких гор в мире находятся именно здесь. Не стоит думать, что горы необитаемы. Конечно, плотность населения в горных районах невысокая, но люди тут живут и вполне счастливы.

Непал – абсолютный рекордсмен по перепаду высот внутри своей территории. Самая нижняя точка находится на высоте 59 метров, а самая высокая – гора Эверест – 8848 метров.

Первая важная область туризма в Непале связана с ее вершинами. Это альпинизм. Тысячи альпинистов приезжают сюда каждый год, чтобы покорить ту или иную гору. 

Непал – центр мирового альпинизма.

Горы имеют власть звать нас в свои края… А. Букреев.

Автор: Михаил Петров

Треккинг к базовому лагерю Эвереста

и вершина Кала-Патхар

Глава 1. Мечта

Не могу сказать, что желание побывать на Эвересте у меня появилось в какой-то конкретный момент. Нет, оно возникало не раз, в разные периоды моей жизни, из ниоткуда и всегда неожиданно, именно в те моменты, когда кто-то начинал рассказывать о вершине или показывать фильмы. 

Меня всегда привлекала недоступность Эвереста. И те люди-альпинисты, почти космонавты, чьей силы воли, мужества и упорства хватило покорить его, всегда вызывали у меня большие эмоции и уважение. Чтобы разворошить мое подсознание и начать потихоньку доставать из него элементы пазла, ушло два с половиной года, пока на экраны кинотеатров не вышел фильм «Эверест» – о трагедии 1996-го. 

Случившееся там болью откликнулось в моей душе, но не оттолкнуло от Эвереста. Наоборот, дало возможность задуматься и задать себе вопрос: а хочу ли я подняться на вершину мира? И задавал его неоднократно, на протяжении длительного времени, прислушиваясь к своему внутреннему миру, разуму, сердцу. И ответ всегда один и тот же: да, хочу. Хочу, несмотря ни на что. В сентябре 2017-го судьба свела меня с одним человеком, который рассказал о Гималаях и том, что в конце октября собирается туда отправиться. Программа-трек вокруг Аннапурны (горный массив в Гималаях, наивысшая вершина массива – Аннапурна I (8091 м) – 10-й из 14 восьмитысячник мира). Случайности не случайны. 

Во время совместных тренировок в тренажерном зале он в красках рассказывал о природе Гималаев и красоте гор-великанов. Рассказывая о Непале, об Эвересте и альпинистах, приводя различные факты, цифры, статистику и т.д., он вновь пробудил мое подсознание…

Я пристально следил за его путешествием в треке через соцсети. Прочитал об Эвересте книги Джона Кракуэра и Анатолия Букреева. Бешеный интерес набрал лавинные обороты и в последующем взорвался моим жестким, безотступным решением: еду чего бы это ни стоило! 

… Путь я выбрал конкретно к базовому лагерю Эвереста, а также восхождение на небольшую вершину Кала-Патхар. (в переводе на русский «черная скала»). Это горная вершина в системе Гималаев, является южным выступом горы Пумори. Высота 5600 метров. Восхождение на КалаПатхар очень популярно среди туристов-альпинистов в связи с тем, что с нее открывается отличный вид на Эверест, а также на вершины Нупцзе, Чангзе и Лхоцзе. 

Глава 2. Подготовка

Мой вес 109 кг, рост 187 см. Я понимаю, что для этого путешествия мне необходимо похудеть.

Делаю фитнес-тест. «Оценка здоровья 5 из 19 возможных – мало, необходимо поднимать. Уровень легких 4 литра – мало, нужно увеличивать. Лишний вес – 10 килограммов как минимум, нужно худеть», – говорит врач. Я не могу сказать, что все было так плохо, были очень даже неплохие показатели, например хороший уровень мышечной массы. Однако те три показателя нужно было менять в положительный баланс.

Начинаю плотные тренировки шесть раз в неделю, плюс правильное питание, полное исключение алкоголя. Также выбираюсь на тренировки в Восточные Саяны – в горы Бурятии, Аршана, на Хамар-Дабан. Сначала график был такой: три силовые тренировки, три кардиотренировки и один поход в горы. Вес потихоньку начал уходить. Спустя два с половиной месяца я похудел на семь килограммов, задачу ставил минимум 14. До отъезда – полтора месяца, необходимо скинуть еще семь. 

Продолжаю тренировки. Меняю план. Отказываюсь от силовых тренировок вообще, перехожу только на кардио, плюс поход в горы. Самыми сложными для меня оказались кардиотренировки. Первое время было реально сложно. Час тренировки, когда бежишь на дорожке или на эллипсоиде, степере и т.д., казался вечностью. Особенно последние три минуты. Я их называл тремя минутами воли, воли к победе над самим собой. В эти три минуты думаешь только о том, чтоб они быстрее закончились. Возникают предательские мысли: «Закончу пораньше… почти час отпахал, что могут сделать какие-то три минуты… ничего же не измениться, никто не увидит, никто не осудит… об этом будешь знать только ты…» или «Зачем тебе это нужно, сейчас бы пришел домой и съел бы что-нибудь вкусное… для чего эти муки и пытки над собой… Для чего?

Что и кому хочешь доказать?» 

И это только малая часть той преступной слабости, которая мешает многим людям идти к цели. Зачастую эти мысли побеждают, берут верх над силой воли. Смотришь на секундомер, а время как будто застыло: 57… 58… 59… Все, конец. Выдыхаешь, вытираешь пот почти мокрым полотенцем и делаешь длинный глоток воды. Ура, я смог, я это сделал!  В момент, когда искушение остановиться подступало к горлу, я представлял пистолет у виска: малейшая лень, любая нечестность перед самим собой приведет к фатальному исходу и возьмет верх над твоей мечтой. 

В итоге на подготовку к этому путешествию ушло 4 месяца (декабрь, январь, февраль, март).

1. За 4 месяца я похудел на 14 кг.
2. Убрал в талии 20 см.
3. Провел 76 тренировок в спортзале.
4. Пробежал и прошел на тренажерах в среднем 600 км.
5. Поднялся 4 раза на пик Любви (Аршан, Бурятия), что составляет 28 км в гору и 28 км с горы. Поставил личный рекорд подъема на пик за 2,25 часа в зимнее время.
6. Один раз сходил до пика Черского, за два дня прошел 45 км.
7. Совершил зимнее восхождение на Мунку-Сардык со стороны Монголии, 28 км туда и обратно.
8. Прошел по лестницам 700 этажей за две недели.
9. По итогам фитнес-тестирования поднял оценку здоровья с 5 до 13 баллов из 19 возможных.
10. Увеличил объем легких на 2 литра.

Перед поездкой чувствовал я себя гораздо лучше и увереннее. Думаю, этой подготовки хватило бы на и более сложный маршрут.

Глава 3. Долгожданный вылет

Билеты к мечте были куплены за три месяца. Ожидание самой поездки – это пытка. Иногда возникали моменты, когда настолько уставал ждать, что появлялось страшное нежелание ехать в какие бы то ни было горы. Я постоянно ярко визуализировал свое путешествие: представлял, как иду по красивейшему, живописному маршруту, вдалеке возвышаются белоснежные горные вершины… Такая картинка не давала мне угаснуть. Это была искренняя заветная цель на ближайшее время, которая двигала мной, 100-процентно мотивировала на ее достижение. Картинка была занозой, даже гвоздем в одном месте.

Полная готовность. Все необходимое куплено. Рюкзаки собраны. Желаемый уровень физической подготовки достигнут. Вылет  7.04. Ночью практически не спал. Мой перелет был не самым быстрым. Общее время в пути – 24 часа. Маршрут: Иркутск – Москва – Шаржа (ОАЭ) – Катманду (Непал). Притом что транзитная стыковка в Москве была 4 часа, а в Шарже 7 часов.

Время 5.00. Дверь квартиры захлопнулась. Причем она закрыла не только квартиру, но и мой прежний разум. Вызов лифта нарушил утреннюю тишину подъезда. Такси. Аэропорт. Регистрация. Вылет.

 Катманду принадлежит к числу тех городов, которые неизменно вызывают во мне желание побродить, побездельничать. Здесь тесно, грязно, все полно оживления. Я не знаю другого города, который имел бы столь сильный запах жизни. На старом базаре, наполненном звоном велосипедных звонков, с утра до ночи без малейшего перерыва движется плотный людской поток, зловоние от гнилых овощей, запах пряностей и курильниц смешиваются со смрадом экскрементов и мочи. В удобной позе лежит посреди улицы белый бык, жующий жвачку.

(Рейнохольд Месснер «Хрустальный горизонт»)

Глава 4. Первое впечатление о Катманду

Запахи играют важную роль в моей жизни. Они ассоциируются с положительными или отрицательными событиями, чаще, как правило, с положительными. В путешествии я всегда стараюсь привязать запахи к местонахождению. Так вот, в этот раз я не смог конкретно привязать свою ассоциацию через запах к одному из древнейших городов на планете – Катманду.

Катманду – столица Непала. Город имеет богатую, более чем 2000-летнюю историю. Облик столицы сохранился с XVII—XVIII веков, когда долина Катманду активно застраивалась во время правления королей династии Малла. Религиозные и культурные фестивали – важная часть жизни горожан. Большая часть населения Катманду – последователи индуизма. Второй религией по числу последователей является буддизм. Также в городе проживают последователи других религий, что делает Катманду одним из самых космополитичных городов мира. Наиболее распространенный язык общения – непали. Население города – более 1 млн человек.

Катманду встретил меня пасмурным небом и большой влажностью. Такого характерного запаха, как у Таиланда, не было, а если и был, то с отдаленными, очень тонкими нотками восточной пряности. Может быть, потому, что там не так жарко и нет моря. Получив багаж и выйдя из аэропорта, увидел непальца с флагом клуба «7 вершин». Он встречал меня. Поприветствовав понепальски протяжным «намасте-е-е», надел мне на шею гирлянду из живых цветов и пригласил в стоящее рядом такси. Дверь старенького автомобиля закрыл за мной со скрипом. 

Пока мы ехали до отеля, я рассматривал город с его  сумасшедшим ритмом. Хаотичное движение машин, мопедов, рикш, людей, а иногда гужевых повозок напоминало жизнь в разворошенном муравейнике. Но как и в муравейнике, здесь существовал свой порядок. За все время пребывания в городе я не увидел ни одной аварии. Это сильно удивляло. Помимо хаотичного движения я видел грязный, пыльный город. Разломанные бордюры, мусор, сидящие бедняки с просьбой милостыни, торговцы всевозможными товарами, нависшие над тротуарами паутины электрических проводов. Сильно этому я, конечно, не удивлялся, так как уже бывал в Азии. Особое сходство было с Нячангом (Вьетнам), но Катманду в моем списке азиатских городов держал первое место среди ужасов Азии для европейского человека. 

Оазисом порядка и красоты в «Азиатской пустыне» был наш отель Yak and Yeti. В здании бывшего королевского дворца в Катманду расположен самый первый отель в Непале – Yak and Yeti Park Royal Hotel.

Справка

Здание отеля считается культурным наследием, так как является дворцом, которому более 100 лет. Гостиница была открыта в 1954 году одесситом Борисом Лисаневичем и стала первым отелем в Непале – до этого момента туризма в этой стране не существовало вовсе. Великолепные номера гостиницы декорированы в причудливом стиле рана-барокко. Помимо таких знаменитостей, как королева Елизавета II, Бельмондо, Клим Ворошилов, Валентина Терешкова здесь останавливались альпинисты с мировым именем Рейнхольд Месснер, Петер Хабелер и многие другие.

Отель оснащен самым современным оборудованием, но исторический облик старого здания сохранился в первозданном виде, поэтому гости вполне могут ощутить свою сопричастность к его многовековой истории.

Глава 5. Знакомство с командой

Дверь моего такси открыл швейцар отеля. Зайдя внутрь, я первым делом увидел нашего гида

Валерия Мясоедова – невысокого мужчину средних лет. Улыбнувшись, Валерий поприветствовал меня по имени. Обменялись рукопожатием. Минут десять он пообщался на ресепшене, и мы пошли заселяться в номер. Валерий – гид с большим опытом. Не раз бывал на различных семитысячниках, только 7 раз на высочайшей за пределами Азии вершине Аргентины и Южной Америки – горе Аканкагуа (6960 м, входит в 7 высочайших точек планеты). А еще Валерий марафонец-любитель. Приятно было осознавать, что ты в команде с таким квалифицированным гидом.

Команда наша, не считая гидов, состояла из шести человек, практически все из разных городов России. Иван – Москва, Тамара – Казахстан, семейная пара Константин и Наталья – Магадан и два иркутянина – я и Антон. Мы с Антоном познакомились еще до поездки. Когда я узнавал в офисе клуба «7 вершин», из каких городов будут участники, они меня свели с Антоном, который очень просил сообщить ему, если кто-то еще будет из Иркутска. 

Вскоре мы все собрались в одном из кафе Катманду, знакомились, обедали, пили кофе и бурно строили планы на экскурсии, по этому необычному городу. 

Одно из самых необычных мест, где нам удалось побывать в Катманду, был Пашупатинатх – крупный храмовый комплекс индуизма, расположенный по обе стороны реки Багмати на восточной окраине столицы Непала Катманду. Пашупатинатх считается самым важным в мире святым храмом Шивы (Пашупати, царя животных, или иначе – господина живых существ).

На западном берегу реки стоят основные храмы. В большой храмовый двор вход для не индусов закрыт. Однако комплекс хорошо просматривается с другого берега реки так, что можно наблюдать погребальные церемонии. Вдоль реки расположены постаменты для погребальных костров. У храмов – дом ожидающих смерти, куда приходят старики и живут последние недели под присмотром астрологов, точно определяющих момент их смерти. К северу от моста сжигают представителей высших каст, специальный постамент – для членов королевского рода. К югу от моста – постаменты для низших каст. Погребальный ритуал довольно сложен, правильное его исполнение способствует хорошему перерождению в следующей реинкарнации. После сожжения прах пускают вниз по реке. В Багмати, как в Ганге, купаются для ритуального очищения. Там же омывают мертвых перед погребением. По реке пускают вещи, которые ниже по течению вылавливают йоги.

И мы тоже поприсутствовали на церемонии погребения. Сильно впечатлительным людям не рекомендую посещать эту достопримечательность Катманду. Выглядит все очень грустно, да и заплатить при входе нужно 1000 рупий (500 рублей). Пробыв там минут 30, мы покинули это скорбное место и отправились гулять по торговым рядам. Через час вернулись в отель, завтра ждал ранний подъем и вылет в Луклу.

Глава 6. Вылет в Луклу

Прозвенел будильник. Стрелки показывали 4.00. Мы с Антоном быстро собрались и спустились в холл отеля. Там всех уже с очаровательной улыбкой встречал Валера.

К нам присоединился второй замечательный гид непалец Намгель. Большой профессионал своего дела, знает 4 языка, является гидом не только по Непалу, но и другим азиатским странам, в том числе неведомой для большинства страны Бутан. Очень захотелось там побывать. В Бутане есть единственное в мире министерство счастья. 

Аэропорт Катманду. Из багажника микроавтобуса забрали свои рюкзаки. Водитель несколько раз пожелал нам удачи. Я насторожился, зная, какой перелет нас ждет. Невольно возник вопрос: зачем несколько раз желать удачи? Вытер об штаны вспотевшие ладони.

Очередь на досмотр. Все, кто летит в Луклу, – это трекеры и альпинисты. Взвесили багаж. На каждого пассажира должно быть не больше 15 кг. Ждем посадку. Перед отъездом в Непал этого перелета я, наверное, боялся больше всего. Нет, не из-за того что боюсь летать, а потому что аэропорт Луклы входит в десятку самых опасных аэропортов мира, имея взлетно-посадочную полосу всего 527 метров. С одной стороны она упирается в скалу, а с другой заканчивается огромной пропастью. У пилотов нет шансов на ошибку и нет шансов пойти на второй круг. 

Полет недолгий, всего 25 минут, но маршрут пролегает среди огромных гор и выглядит как воздушный коридор. Летишь на маленьком самолетике и чувствуешь себя героем из фильмов про Индиану Джонса. Смотришь в иллюминатор, а горы вот они, совсем рядом, только руку протяни. От такого зрелища захватывает дух. И вдруг в лобовое стекло самолета (я сидел сразу за пилотами) вижу посадочную полосу, а перед ней обрыв… В голове пульсирует: главное, не промахнитесь, ребята. А ведь такой случай в статистике аэропорта уже был. 

Справка

Аэропорт имени Тенцинга и Хиллари (до 2008 года – аэропорт Лукла) – небольшой аэропорт в городе Лукла, в восточной части Непала. В январе 2008-го переименован в честь первых покорителей Эвереста – Тенцинга Норгея и Эдмунда Хиллари.

ВПП аэропорта протяженностью 527 метров расположена под уклоном в 12% на отметке 2860 метров над уровнем моря. Из-за сложного ландшафта все приземления выполняются с торца 06, а все взлеты – с 24. Из-за большого уклона торцы ВПП различаются по высоте на 60 метров. Торец 06 находится прямо на краю обрыва, уходящего в 700-метровую пропасть, а 24 – у подножия 4-тысячного хребта. Перрон оборудован четырьмя стояночными площадками и взлетной площадкой. Взлеты и посадки выполняются исключительно по VFR, так как из навигационного оборудования в аэропорту есть только радиостанция.

Благодаря своей близости к Эвересту, аэропорт пользуется популярностью у альпинистов, начинающих восхождение из Луклы. Несколько авиакомпаний выполняют рейсы сюда из Катманду, однако, полеты возможны только днем и при условии хорошей видимости. Погода в районе аэропорта непредсказуема, ее неустойчивость становится причиной частых отмен авиарейсов. ВПП позволяет принимать только вертолеты и самолеты короткого взлета и посадки, такие как De Havilland Canada DHC-6 Twin Otter и DornierDo 228. Многие опытные альпинисты часто говорят, что не так страшно покорить Эверест, как благополучно приземлиться в аэропорту города Луклы.

И вот наш самолет касается асфальта. Резкий реверс и рев моторов. Почти упираемся в стену. Останавливаемся. Рулежка. Переживание позади, выдох. Выходим из самолета, и в нос сразу же бьет свежий запах гор. 

Глава 7. Начало трека

У самолета нас встретила команда портеров. Их обязанность заключалось в том, чтобы на всем протяжении трека нести наши основные вещи, которые мы с радостью им передали, оставив только рюкзаки с необходимыми вещами на день похода. 

Наш маршрут начался от торговых рядов, расположенных по обе стороны узеньких улочек Луклы. Его протяженность в этот день составила 6 или 7 км до заранее выбранной нашими гидами лоджии (мини-гостиница, место ночлега). Основные товары, которые здесь можно было приобрести, это сувенирная продукция, многочисленные вязаные изделия из шерсти яка, специализированная одежда и различное альпинистское снаряжение мировых брендов, которое не представляло особо ценности, ибо являлось подделкой. Однако местный рынок был спасительным оазисом для тех, кто забыл взять что-то из необходимого, например теплые вещи, куртку, носки и т.д. 

Шли не спеша, осматривались по сторонам, с любопытством разглядывая все, что нас окружало. Это была горная природа, жилые дома местных жителей, многочисленная непальская детвора с красными щечками. Множество носильщиков-портеров и хайнаков (смесь яка и коровы, но об этом позже), нагруженными немыслимым количеством груза. 

Все это для меня было новым, необычным и весьма любопытным. В голове крутилась мысль: наконец-то начался наш пеший маршрут, конец мучительным ожиданиям. Это значительно поднимало настроение и даже немного окрыляло. Душа пела, и улыбка не сходила с моих уст. С каждым шагом я начинал верить в реальность, в то, что это уже происходит со мной здесь и сейчас. Это было именно то, чего я так долго ждал и о чем мечтал. Я шел к Эвересту.

Глава 8. Про лоджии

Лоджии – это небольшие, в основном деревянные постройки гостиничного типа для приема на ночлег туристов. Представляют собой домики с небольшими комнатами на две кровати, как правило, абсолютно без удобств и неотапливаемые. Чтобы переночевать в такой комнатке, в 90% случаев необходим спальник. По сути, это большая деревянная палатка. Вода холодная, а в некоторых лоджиях она вообще отсутствует. Туалеты общие, в большинстве из них отсутствуют бочки смыва, вместо них стоят емкости с водой и ковшиком. Крышки унитазов разболтаны или отсутствуют вовсе. 

Возможность принять душ в лоджии либо невозможна из-за отсутствия душевых в принципе, либо только холодной водой, но во время трека это нежелательно, так как появляется вероятность простудиться и заболеть. А это значит, что с набором высоты твое состояние будет только ухудшаться, придется возвращаться обратно, а этого никто не желает – не для того приехали.

Переночевать в лоджии можно бесплатно, но ты обязан будешь оставить в ней кеш за обед или за ужин. Основной заработок лоджий – это кухня. Предоставление интернета Wi-Fi, а также подзарядить любые гаджеты можно только за деньги. 

Нужно сказать, что среди множества лоджий есть весьма уютные и даже комфортабельные. Номера в них с хорошими мягкими кроватями и пуховыми одеялами, отличная кухня с разнообразным меню и суперскоростной интернет. Как правило, такими лоджиями владеют шерпы, которые участвовали в различных экспедициях на 8-тысячники и со временем сколотили хорошее состояние. 

За одну экспедицию шерпа получает от $5000, а это очень большие деньги для Непала. На эти деньги, например, шерпа может весь год кормить свою многочисленную семью. Лоджии они строят по-современному: из хороших материалов, с пластиковыми окнами, туалетами и душевыми с горячей водой. Приличный интерьер говорит о хорошем вкусе хозяина. Нельзя не заметить того, сколько усилий и души он вкладывает в свой бизнес, чтоб получить большой приток туристов и их душевные отзывы. 

Очень часто в таких лоджиях висят фотографии шерпы в разных экспедициях. Вот здесь он на вершине Эвереста в таком-то году, а вот тут на Лхотце, а на этой – третий раз поднялся на Эверест. Они стремятся привлечь в свои лоджии знаменитых альпинистов, чтобы те оставили автографы или на стенах, на различных флагах стран или сообществ. Туристы живо изучают эти регалии в моменты вечернего отдыха и весьма охотно фотографируются на их фоне. 

Мы были в нескольких таких лоджиях. Особенно запомнилась та, в которой останавливались Анатолий Букреев и Роб Холл в 1996 году перед своей последней экспедицией на Эверест. В ней висел флаг какого-то альпинистского сообщества с подписью Роба Холла. Сам хозяин этой лоджии неоднократно был на Эвересте, а его отец, шерпа уже достаточно преклонного возраста, был проводником Роба Холла на Ама-Даблам, когда Холлу было 19 лет. 

Практически во всех лоджиях еда одинаковая: национальные пельмени момо с курицей или овощами, пресные, мутного цвета супчики, рис, курица с кари и пицца.

 Вечером туристы выглядят довольно уставшими. Поужинав, недолго играют в различные игры и, как правило, рано ложатся спать, ведь утром ждет продолжение маршрута, набор высоты, акклиматизация и десяток километров пешего пути до следующей лоджии, до очередного пристанища на ночь. Хорошие лоджии и более-менее хорошая еда встречаются в основном на первой половине маршрута. Чем выше, тем беднее лоджии и хуже провиант.

Глава 9. Яки и портеры

... Ближе к вечеру мы достигли перевала. Дорога должна была идти вниз, долгий и нудный подъем, наконец, закончился. Мы были этому очень рады. Но у нашего яка оказалось иное мнение. Он вдруг подпрыгнул, развернулся и пустился назад, к перевалу. Мы бросились за ним! Однако бег в разряженном воздухе давался нам нелегко, тогда как яку с 80 килограммами груза на спине скакать галопом, казалось, было только в удовольствие. Вернувшись на перевал, мы увидели, что наш як мирно пасется на склоне много ниже нас.

Проклиная всех яков на свете, я спустился и поймал его с помощью хитрости и пучков сена. Он послушно пошел за мной в гору, но около перевала снова встал как вкопанный, не желая больше делать ни шагу. Что нам оставалось делать? Пришлось подчиниться желанию скотины. Чертыхаясь, мы встали на ночлег в незащищенном и весьма неприятном месте. Развести костер было невозможно, поэтому наш ужин состоял из одной сухой цампы и сырого мяса. Единственным утешением был вид на Эверест, который приветствовал нас в красных закатных лучах... (Генрих Харрер «Семь лет в Тибете»).

Грузы к Эвересту и другим горам доставляют, как правило, яки, портеры и вертолеты. На маршруте полностью отсутствует какой бы то ни было технический транспорт, т.к. маршрут берет свое начало высоко в горах. 

Яки и хайнаки. Хайнаки – это смесь домашней коровы и яка. По сравнению с обычной коровой хайнаки гораздо крупнее и очень выносливы, дают больше молока и мяса. Используются в сельском хозяйстве. Особенность хайнаков – они перевозят грузы не только в высокогорье до

3500 метров, но и в низменности, тогда как яки могут жить только в высоте свыше 3000 метров.

В начале пути к Эвересту хайнаки мне показались очень замученными и дохлыми. 

Яки с длинной густой шерстью, очень выносливы, гораздо больше хайнаков. Могут перевозить до 60 килограммов. У всех яков и хайнаков на шее привязаны колокольчики, которые издают приятный звук во время их неспешного движения. Звук этих колокольчиков у меня ассоциируется с Непалом и Гималаями. Купил такой как сувенир. В моменты ностальгии можно закрыть глаза, побрякать им и быстро перенестись в Гималаи. Сразу возникают теплые, родные сердцу воспоминания об этом путешествии. 

С нагруженными тюками животными всегда идут погонщики, которые относятся к ним очень бережно, никогда не бьют кнутом, несмотря на то, что яки очень упрямы и зачастую не хотят идти дальше. Бывает, погонщики поговорят с ними, смотришь, те и пошли! За весь маршрут я только раз увидел, как погонщик шлепнул яка рукой! На маршруте яки много гадят, так что зачастую проходишь по луже из мочи с едким характерным запахом. Высохшие лепешки яка используют для отапливания помещений: в высокогорье большая проблема с дровами, а покупать их и доставлять в эту местность очень дорого. Без яков экспедиции к Эвересту и другим горам невозможны. 

Портеры. Непал - довольно бедная страна, безработица очень высокая. Чтобы иметь хоть какието средства к существованию и кормить свою семью, большая часть мужчин здесь портеры, то есть носильщики. Как и яки, портеры несут на своих плечах тяжелые, зачастую превышающие собственный вес грузы. А они разные – от провианта до строительных материалов. 

Очень часто видели абсолютно несоразмерные грузы, думаю, не только по весу, но и по габаритам. Приходилось лицезреть, как на своих спинах портеры несут большие пластиковые окна или две связанные кровати. Один раз помогли портеру, который поскользнулся на выпавшем снегу и упал, закинуть груз на горбушку. На это потребовалось усилие трех взрослых мужчин. Его груз был килограммов 80, не меньше.

Грузы они носят очень интересным способом. Обвязывают поклажу специальным широким ремнем, становятся к нему спиной и надевают, как рюкзак, только не на плечи, а на голову, чтобы этот широкий ремень приходился прямо на лоб. Неоднократно возникало желание помочь им. Адский, малооплачиваемый, по нашим меркам, труд, но для непальских мужчин это единственное средство для выживания. Сопровождавшие нас портеры, тащившие рюкзаки на протяжении всего маршрута, за две недели заработали по $230. В Непале люди этой профессии становятся инвалидами уже в 30 лет.

Глава 10. Намче-Базар – столица шерпов

Примерно в 16.00 мы с Антоном, обогнав всех трекеров, вошли в Намче-Базар – сердце мирового альпинизма. Наши гаджеты показывали высоту 3450 метров над уровнем моря. Гипоксия почти не ощущалась, только сердце билось чаще обычного, говоря о том, что мы достигли наивысшей точки Восточных Саян - горы Мунку-Сардык. 

Намче-Базар – городок небольшой. Расположенный в распадке гор, внешне он мне чем-то напоминал римский Колизей. 

Погода была пасмурной. Облака, зацепившись за макушки каменных исполинов, скрыли величественную красоту этих белоснежных гигантов, которые, «сомкнув руки», окружили город шерпов. 

Зная место ночлега, мы с Антоном отправились на разведку. Расписные в восточном стиле, но сделанные, как в кабаке на Диком Западе, двери «Як-отеля» распахнулись перед нами маятниковым движением. Встретила нас непальская женщина лет 50 в синей шерстяной кофте и платочке на голове. Поздоровалась на английском и поинтересовалась, чем может помочь. Антон объяснил, что мы идем с группой «7 вершин» и должны остановиться на ночлег в этом

замечательном месте. Непальская женщина со словами «да-да, конечно», утвердительно кивнула, и мы поняли, что она в курсе нашего прибытия и ночевки. Вручив нам ключи от одного из номеров, пожелала удачи. Пока мы размещались в номере, подоспели наши.

По пути в Намче-Базар пришла идея приготовить плов. Поинтересовались у наших замечательных гидов, насколько это возможно. Непальский гид по имени Намгель сказал, что все решаемо, и если мы этого сильно хотим, то он все организует. Приготовить плов в Непале, да еще в таком знаковом месте, для меня было честью. 

Итак, первый авторский Намче-базарский плов с яком!

Впервые в жизни готовил за границей совместно с моим дорогим другом на кухне Yak Hotel. Это было очень интересно, необычно и волнительно! Для начала необходимо было определиться с посудой, в чем готовить, и с необходимыми ингредиентами, чтобы получился именно плов, а не рисовая каша с мясом. Спасибо огромное Антону за языковую поддержку с местными, иначе бы проявить поварское искусство было бы невозможно! 

Использовал для приготовления алюминиевую кастрюлю в форме казана, которую с удивленными непальскими поварами с трудом откопали в подсобном помещении кухни. Кастрюля была слегка мятая, словно по ней прошлись молотком, и с гнутой крышкой, через отверстия которой из-за неплотного прилегания с «казаном» выходил драгоценный пар. Вместо курдюка и подсолнечного масла было только арахисовое, а вместо баранины – мясо яка (!), а вместо костра – большой, мощный примус! Но на наше удивление самый важный ингредиент для плова – зира – в столице шерпов и сердце альпинизма все-таки имелся. Ура, плову быть! Местные повара с большим любопытством следили за приготовлением заморской еды! По итогу попросили попробовать, сказали, что очень понравилось. 

Итак, плов получился вкусным и очень насыщенным по цвету, так как кроме морковки окрас ему придало арахисовое масло. Пловом накормили 27 человек – 22 россиянина и 5 иностранных граждан из других групп, находившихся в это время в Намче-Базаре. Для всех такая еда здесь была в диковинку, тем более что местная кухня уже изрядно приелась! 

 В городе шерпов пробыли две ночи и один день. Делали акклиматизационные выходы на 3900 м, наполняя свой организм воздухом с меньшим содержанием кислорода, что в дальнейшем позволило легче переносить набор высоты. 

На рассвете облака рассеялись, и нашему взору открылись белоснежные великаны, это было непередаваемое и безумно красиво зрелище. Горы, словно источник электричества, присоединили нас к своим невидимым проводам и пустили по ним ток. Мы чувствовали, как нас наполняет сумасшедшая энергия, которая сияла счастьем, свободой, добротой. Хотелось кричать во все горло, душа улыбалась и плакала одновременно от переполняемых эмоций, глаза сияли от восторга и радости и через эти лучи счастья возвращали энергию гор обратно, своим хозяевам. 

Признаюсь честно, и не постесняюсь этого, проходя мимо гор-исполинов (а это 6–8-тысячники) на треке по пути к базовому лагерю Эвереста, мне постоянно хотелось рыдать от переполняемых эмоций. За свои 34 на тот момент года ничего подобного испытывать не доводилось. Скажу еще раз, это было непередаваемое, абсолютное состояние эйфории и счастья. Наверное, это сравнимо с таким чувством, как любить до слез. Вы любили когда-нибудь до слез? Это когда от любви к человеку подкатывается ком к горлу, и слезы ручьем непроизвольно льются из глаз.

 Ты не в состоянии с этим что-то сделать, хочешь их сдержать, но все попытки тщетны, не можешь сказать ни слова, только с трудом сглатываешь слюну. Это цунами слез... его не остановить. Ты смотришь на любимого человека, и нет в мире большего счастья, больших слез радости, чем то, что он с тобой рядом. Вот примерно такие эмоции накрывали меня постоянно, радовали и заряжали неимоверной энергией на протяжении всего маршрута.

Новый день начался с чудесного завтрака на балкончике одной из кофеен Намче-Базара.

… Собрав свои вещи и передав их портерам, двинулись дальше. Переход составил 13 километров до Тенгбоче. Половина маршрута проходила по живописной горной дороге, открывался фантастический вид на высокие острые пики. Пролетающие вертолеты зачастую были ниже нас. 

Подошли к крутому подъему до Тенгбоче (высота 3900 м). Во время этого перехода все время шел дождь, а потом и снег. Погода была мрачной, всю красоту закрывала большая облачность. Туристы, одетые в разноцветные целлофановые непромокайки, поднимались молча. У одной девушки был очень печальный и уставший вид, мы предложили ей свою помощь – дотащить ее вещи до места. Она с радостью согласилась. 

Счастливые, мокрые и немного замерзшие добрались до Тенгбоче. Дружной компанией грелись чаем с шоколадом. Разговорились с американцами. Они путешествовали по Непалу большой дружной семьей, включая дедушек и бабушек, их было человек 7-8. Расспрашивали их о путешествии, о впечатлениях об этой стране, а также об отношении к России. Их ответ очень порадовал: они сказали, что очень хорошо относятся к русским, а все то, что говорят по телевизору и печатают в газетах, – это политические игрища. Радует, что не так все плохо, как нам может показаться. 

Завтра переход до 4240 метров.

11. Рассвет в Тенгбоче

В этом походе я старался проснуться раньше других, чтобы успеть полюбоваться рассветом в горах и поснимать таймлапсы. Раннее утро в Тенгбоче не стало исключением. Судя по всему, рано встал не я один. Ко мне присоединились японцы с впечатляющей фотоаппаратурой. 

Дождь с мокрым снегом закончился поздним вечером, облака рассеялись. Ранним утром нашему взору открылись новые огромные горы на фоне абсолютно чистого неба. В этой точке маршрута первый раз можно увидеть вершину Эвереста. Рассвет был божественным. Этого никогда не сможет забыть мой разум… 

Помимо рассвета я наблюдал и за японцами: как они бегали из стороны в сторону, словно ошпаренные, как восхищенно ахали, охали и издавали другие вздохи. Только они и бесчисленные звуки затвора их фотоаппаратуры в ту минуту нарушали безмолвную тишину Гималаев. Это было ни с чем несравнимое, забавное и весьма интересное зрелище, порой вызывающее смех. Суета японцев продолжалась минут 40, пока солнце окончательно не вышло из-за гор. 

Вскоре подтянулась вся наша группа, и мы продолжили фотосессию уже все вместе. После проводили Наталью и Константина до вертолета (к сожалению, им пришлось прервать путешествие по определенным причинам), позавтракали и отправились дальше к намеченной цели. Дорога была грязной и скользкой, так как солнце растопила вчерашний снег, превратив его в кашу из грязи. По пути неоднократно помогали подняться упавшим портерам с их тяжеленным грузом на горбушке. 

– Расскажи, что тебе нравится в горах? – спросил маленький Далай-лама у Генриха.

- Мне нравится абсолютная простота: когда лезешь в гору, в голове полная ясность, никакой путаницы, у тебя есть одна цель. И вдруг свет становится резче, звуки отчетливей и тебя наполняет глубокое, мощное ощущение жизни.

(Генрих Харрер «Семь лет в Тибете»).

Глава 12. Базовый лагерь Эвереста и пик Кала-Патхар

Справка 

Базовый лагерь Эвереста состоит из двух лагерей, которые расположены с разных сторон горы, в разных государствах. Южный находится на территории Непала (здесь Эверест называют Сагарматха) на высоте 5364 м над уровнем моря, а северный – на территории Тибета (Китай, тибетское название Эвереста – Джомолунгма) на высоте 5150 м. Эти лагеря являются главными опорными пунктами для альпинистов, отправившихся покорять высочайшею вершину мира. В зависимости от маршрута восхождения на Эверест используется тот или иной лагерь. 

Южный лагерь доступен только для людей и животных (преимущественно яков), в северный ходит автотранспорт, но только в летние месяцы. Отдых в лагере на протяжении нескольких дней является обязательным для всех альпинистов с целью акклиматизации и предотвращения горной болезни.

Южный лагерь является более популярным у альпинистов. Ежегодно в нем останавливается несколько тысяч человек. Ближайший город, откуда сюда удобно добраться, – Лукла: отсюда туристы пешком отправляются в поселок Намче-Базар вдоль одной из самых высокогорных и труднопроходимых рек мира Дудх-Коси, что обычно занимает несколько дневных переходов. Следующие два дня тратятся на переход до деревни Тенгбоче, затем мимо замерзшего, высохшего озера Горакшеп.

Чем выше мы идем, тем больше похожи на улиток. Чем больше набор высоты, тем сложнее идти: шаг замедляется, идешь медленнее, появляются отдышка и частое сердцебиение. Засекли высоту 4000 м над уровнем моря. С Антоном пожали друг другу руку – это первая высота, на которой мы еще не были. До базового лагеря Эвереста остается три населенных пункта, или 1364 метра по вертикали. Первый – Периче (4243 м), второй – Лобуче (4930 м) и третий – Горак-шеп (5140 м). 

Переход до Периче составил 13 км с завораживающими видами на горы! Начали чувствовать гипоксию в виде пульсации в висках и одышки при более быстром движении. Часам к двум были на месте. За пройденное расстояние, как нам показалось, получили мало нагрузки. Хотелось еще.

Решили ходом пройти на небольшую горку, высота которой составила 4420 м.

Сам базовый лагерь находится на высоте 5364 м. После Периче идет резкий набор высоты. Населенные пункты Периче и Лобучи разделяет большой перевал под названием Ток-Ла-Пасс

(4900 м). На этом перевале находится множество памятников погибшим альпинистам, таким как Анатолий Букреев, Скотт Фишер и многим другим. Давно хотел побывать здесь и все увидеть воочию.  

Где-то перед Периче увидели старенькую бабушку, собирающую хворост. В этих местах нормальных дров уже не найти. Зона леса давно позади, и местным жителям приходится довольствоваться тем, что есть на этой территории, а это невысокие кустарники, многие из которых высохли, вот они их и ломают. Поздоровались с ней (бабушка прям божий одуванчик), сфотографировали и дали ей за это деньжат. Нам показалась, что она осталась довольна нашей встречей, и на душе стало легче, что хоть как-то помогли пожилому человеку в этой непростой для жизни местности. 

О том, чем занимались в лоджиях на высоте свыше четырех тысяч, рассказать особо нечего: у многих болела голова и каждый был погружен в свои мысли, кто-то читал книгу, кто-то ушел в соцсети. Мы с Антоном, как правило, мучили нашего замечательного гида расспросами о его путешествиях и восхождениях на Аконкагуа, пик Ленина, Эльбрус. Валера охотно делился с нами и взахлеб рассказывал разные истории. Нет, не только про альпинизм, много о чем с ним можно было поговорить, расширив свой кругозор знаний. Наш гид оказался очень разносторонним и эрудированным человеком. Валера взял с собой и научил всех играть в настольную игру под названием PERUDO (в такую играл Джек Воробей в «Пиратах Карибского моря»). Очень занимательная и интересная игра позволяла отвлечься от головной боли и скоротать время до сна. Играли в нее практически каждый вечер. 

Чем выше лоджии, тем дороже в них интернет и еда. Интернет на наши деньги стоил 500 рублей за 200 мегабайт, которые, как правило, заканчивались минут через 20. Приходилось покупать заново. Еда была не только значительно дороже, чем внизу, но и менее разнообразна. В основном, кроме момо (местные национальные пельмени) и риса, мало что ели. 

Днем следующего дня стояли с Антоном на перевале Ток-Ла-Пасс (4900 м). Так как мы доползли первыми, было время на отдых, сфотографироваться и выпить чаю. Своими глазами увидели те памятники, о которых не раз слышали и видели в передачах про Эверест и Гималаи. Почтили память погибших альпинистов. 

До базового лагеря Эвереста оставалось совсем немного. Уже завтра мы достигнем финальной точки нашего гималайского путешествия, а следующей ночью пойдем на пик Кала-Патхар.

15 апреля 2018 года

Лобуче, высота 4930 м. Встали в 7.00. Выспался. Сон хороший. Слева от нас всю ночь кого-то рвало, а справа кто-то заходился кашлем. Было искренне жаль этих людей. Так на них проявлялась горная болезнь. Выдвинулись до следующей лоджии. Переход занял всего 6 км. Первый раз дошли до высоты 5000 метров. Мгновенно почувствовал это на себе: виски сдавило, сердце пыталось выскочить, иногда подташнивало. Понял, что перед выходом лучше не есть, хотя аппетит хороший. Организм тратит часть своих сил на переваривание пищи, а не на акклиматизацию. Отдышка с каждым резким движением. Периодически бывает так, как будто тебе на минуту заткнули рот и нос, а потом отпустили, начинаешь жадно глотать воздух. Делаешь 10 глубоких вдохов/выдохов – лучше, идешь дальше. Дошли до Горак-Шеп, высота 5140 м. Оставили вещи, пошли до базового лагеря Эвереста. Еще 5 км. Трек то вверх, то вниз среди огромных камней. Каждый шаг на подъеме наиболее сильно отражается в голове. Очень неприятно. Нереально красивые пейзажи гор начинают меркнуть в таком состоянии. Желание одно - скорее бы прошла боль.

В 16.30 мы стояли у стелы, усыпанной буддийскими флажками и надписью на табличке Everest Base Camp 5364 m. Радость и волнение переполняли нас. Это было именно то место, о котором так много читал, слышал, смотрел фильмы. Стоя там, представлял всех альпинистов, которые были здесь, тех, кто спустился с этой горы, и кто не смог, тех, для кого вершина мира был заветной мечтой и смыслом всей их жизни, для кого желание подняться на него было гораздо больше, чем жить обыденной жизнью.

После многочисленной фотосессии у стеллы наш непальский гид предложил прогуляться по базовому лагерю к его друзьям-альпинистам, которые находились здесь уже не один день и готовились к восхождению на Эверест и Лхотцзе. Прогулка заняла не один час. Мы прошли по всему базовому лагерю, длина которого была далеко не один километр. Подъемы и спуски по камням, среди разноцветных палаток, маленьких и больших, желтых, красных, зеленых – мы уверенно шагали за нашим гидом. 

Прошли уже значительное расстояние, а его друзей так и не встретили. Минуло еще несколько километров и только там, где уже заканчиваются палатки, то есть в самом конце этого поселения, увидели шатры желтого и красного цвета, на которых большими буквами на английском языке написано «Международная экспедиция на Эверест». Ну наконец-то! Мы изрядно устали. К постоянной головной боли уже стали привыкать. Намгель познакомил нас альпинистами. Они напоили нас чаем и рассказали о дальнейших планах. 

Увидели знаменитый ледник Кхумбу. Огромные синие глыбы льда прикрывали путь к вершине мира. Альпинистам, собравшимся взойти на Эверест, придется пройти по трещинам этого ледника-чудовища при помощи веревок и алюминиевых лестниц. Время почти шесть вечера, необходимо возвращаться к месту ночлега. За день прошли 17 км на высоте 5300 м. Сегодня ложимся спать рано. Подъем в 4 утра. Выходим на штурм Кала-Патхар (5600 м). 

16 апреля 2018 года 

Подъем в 4.00. Кто-то уже активно топает над нами. За окном туман, видимость нулевая. Неужели не повезет с погодой? Тепло одеваемся, берем налобные фонарики. Наш гид шерпа уже несет два термоса с чаем! Через 15 минут выходим. Один из участников нашей команды отказался идти, накрыла «горняшка». 

Вышли в 5.00. Состояние в целом нормальное. Минут через 10 после начала подъема начинает сильно пульсировать в висках. Для меня это самое тяжелое состояние. Одышка появляется даже после проглатывания слюны или вращения головой по сторонам. При поднятии головы вверх – тошнота и головокружение. Так идем дальше. Светает. Двигаешься со скоростью черепахи. Десять шажочков – остановка – дышишь. 

По сравнению с другими шли достаточно бодро. В момент подъема очень медленно достал телефон и попытался запечатлеть свое состояние на видео. 

В 6.25 достигли пика Кала-Патхар (5600 м). Туман к тому времени спустился вниз и стал отчетливо виден Его Величество Эверест. Мы стояли выше облаков. Зрелище завораживающее! Восходящее солнце, нащупав лучами белоснежные макушки гор, как будто включило свет в темной комнате, отчего горный пейзаж в морозное утро становился все ярче и сочнее. В такие минуты тебя накрывает волна эмоций и безысходное чувство счастья! Хочется кричать, танцевать и даже рыдать! То, что я испытал в Гималаях, это, наверное, и есть наивысшая точка блаженства! Нет ничего величественнее, чем горы-великаны – восьмитысячники. Они поражают твой взор, овладевают твоими эмоциями, заставляют все чувства перейти в их объятия, не оставляя ни малейшего шанса выпутаться из них... 

Пробыв на вершине минут 30, провели очередную фотосессию, выпили чая и пошли вниз.

Спустились достаточно быстро.

Глава 13. Дорога домой

Плотно позавтракав, вышли в обратную дорогу. Иди вниз можно быстрее, так как акклиматизация больше не требуется. Расстояние, которое необходимо преодолеть до Периче, около 20 км. По пути наслаждались потерей высоты, с каждым пройденным километром дышать становилось все проще и вкуснее. Голова окончательно перестала болеть ниже 5 тысяч. На маршруте встречались одинокие портеры и погонщики с десятками яков, несущих грузы в базовый лагерь Эвереста. А вот и Периче. Пройдено 22 км. Сегодня отдыхаем, а завтра выходим в Намче-Базар (3450 м). Мечтаем о горячем душе и баночке холодного пива. 

17 апреля 2018 года

Подъем в 6.30. Сегодня длительный переход в 23 км – от Периче до Намче-Базара. Вошли в зону леса и сразу почувствовали крылья за спиной. Воздух, насыщенный кислородом, позволял дышать полной грудью и быстро передвигаться. Пахло хвоей, откуда-то доносился запах костра. Воздух на этих высотах теплый и не такой сухой, как высоко в горах. Встречалось множество горных ручейков, молчание леса нарушал шум буйной реки. Запах леса и цветущих рододендронов сводил с ума. 

До Луклы добрались за три дня, преодолевая в день примерно по 23 км. Нашему движению уже ничего не препятствовало, даже рюкзак уже не так давил на плечи. Ночь провели в Лукле. Купили сувениры и упаковали все вещи для перелета в Катманду. 

20 апреля 2018 года

Сегодня был очень долгий и насыщенный день. Из Луклы должны были вылететь в 6 утра. До этого аэропорт три дня был закрыт из-за непогоды. Утром ясное небо не предвещало задержки рейсов. Однако через 4 часа нам сообщили, что самолет малазийских авиалиний аварийно сел в Катманду и все прилеты/вылеты в этот аэропорт отменены. Надежда на вылет одна – вертолет.

Для более верного принятия решения ждем еще час. Объявляют, что аэропорт Катманду разрешил вылеты, но не принимает самолеты. Говорят, что нас посадят в аэропорту города Раджихап, а потом нужно будет ехать на автобусе четыре часа до Катманду. Выбора нет, летим. 25 минут страха после взлета с одной из самых коротких полос мира (520 м) и мы в городе Раджихап.

Многие пассажиры как дети радуются удачной посадке. Жмем руки друг другу и рядом сидящим англоязычным пассажирам. Жара, температура воздуха +31. Поступает новая информация, что Катманду разрешил прием самолетов. Это было намного лучше, чем трястись четыре часа с непонятным непальским водителем. В ожидании посадки ищем кафе или магазин, чтобы хоть что-то перекусить.

Магазин представлял собой небольшой старый контейнер, в котором, кроме китайской лапши, чипсов и пива, не было ничего. Берем пиво и чипсы. Открываем, пару затяжных холодных глотков утоляют жажду и нормализуют настроение. Из здания аэровокзала выходит женщинаполицейский с автоматом в руках и объясняет, что на территории аэропорта запрещено распивать спиртные напитки. Выходим за ограду, находим тенек и продолжаем наслаждаться пенным.

Через 15 минут объявляют посадку… 

Разбег, взлет, набор высоты. «Американские горки» продолжаются. Вытираем пот. Интенсивно едим конфетки, предложенные на борту. Читаю молитву. Воздушные ямы. Продолжаю молиться.

Самолет трясет. В иллюминатор видны горы и пашни Непала. Провалились в воздушную яму. Перекрестился. Встретились взглядом с австрийцем, одновременно посмотрели на пилотов – они спокойны. Успокоились и мы. Летим дальше. Сзади кто-то начинает часто кашлять. Не обращаю внимания. Кашель усиливается. Слышу, как человек блюет в пакет. Читаю молитву. Вытираю пот… 

Наконец-то посадка. Действия пассажиров аналогичны первой, но с большей радостью. Уф, аттракцион закончен. Привет, долгожданный Катманду!

В отеле, где мы живем, отличная европейская еда. С Антоном заставили ею весь стол. Официант, разнося приборы, поинтересовался: «Вас будет четверо?» - «Нет, нет, – ответили мы, нас только двое, просто с гор вернулись». Понимающе улыбнувшись, официант положил два прибора. Я давно не получал столько удовольствия от еды! 

После обеда отдыхали, гуляли по территории отеля. Встретили легенд альпинизма – Петера Хабелера и Рейнхольда Месснера. Они прибыли сюда в честь 40-летия первого безкислородного восхождения на Эверест.

Мировая известность пришла к Райнхольду Месснеру в 1978 году, когда они с Петером Хабелером поднялись на вершину мира без использования кислородных баллонов.  Это восхождение открыло новую строку не только в покорении Эвереста, но и в истории альпинизма, ведь до этого момента такое восхождение считалось невозможным. Сделали с ними пару снимков, взяли автографы. Радости не было предела: увидеть, можно сказать, отцов альпинизма - настоящая удача! 

Вечером непальский гид пригласил нас в национальный ресторан. Говорили различные тосты, выпивали за успешное прохождение маршрута и восхождение на Кала-Патхар. Группа фолкисполнителей старалась поведать нам всю историю Непала… 

На этом наше путешествие заканчивалось. Завтра всех ждал долгий перелет на родину.

P.S. Этот рассказ я закончил писать спустя почти шесть месяцев, как вернулся с Непала. Хочу сказать, что эта страна глубоко засела в моей душе и будет всегда манить величаем Гималаев. Путь к Эвересту на этом не закончен. Следующая цель, которая зародилась именно там, - гора Эльбрус (5642 м), высшая точка Европы и России. 

И вот 17 августа 2018 года в 6.20 утра я стою на вершине Эльбруса. Но это уже совсем другая история...

Оригинальный источник: инстаграм Павла Хоменко @pablo_khomey.

Начало.

Ну что же это, а? Нелёгкая забросила меня не куда-нибудь, а в самое сердце Африки! Шутка ли, но это мой первый визит на чёрный континент. Да, я однажды имел неосторожность побывать в Египте, но лишь в его азиатской части. Так что когда весной брат предложил составить ему компанию и прогуляться до пика Уру, что венчает Килиманджаро, - я долго не думал. Это была отличная возможность не только побывать в колыбели человечества, но и попробовать себя в качестве альпиниста. Готовы к рассказу? Ставьте лайк и не забывайте смотреть обновления, ибо в ближайшее время мы с вами совершим восхождение на крышу Африки!

Перелет Москва – Килиманджаро.

 Перелёт из Москвы до Килиманджаро - то ещё удовольствие. Несмотря на то, что по прямой лететь всего 6500 км, вместо логичных семи с небольшим часов, пришлось потратить около восемнадцати - прямых рейсов нет. Так что сначала в Амстердам, оттуда в столицу Кении - Найроби, и уже только потом - в Танзанию.

Интересная штука - рейс из Найроби до Килиманджаро - сродни маршрутке. По прибытии пилот так и сказал: «Уважаемые, кто летел до Килиманджаро - просим на выход. Остальные - ровно сидим на попе, ждём вновь прибывающих пассажиров, и продолжим наш путь дальше». Ну, почти так и сказал.

Ещё до паспортного контроля вас встретит специально обученный человек (в моём случае -женщина), который попросит справку международного образца о наличии прививки от жёлтой лихорадки. У меня таковой не было, так как справка не нужна, если пересекаете территорию по воздуху, а последний случай жёлтой лихорадки в этих местах был 20 лет назад.

После санитарного контроля останется заплатить $50 за въездную визу (для граждан США - $100, в качестве компенсации за годы угнетения негров), сфотографироваться, сдать пальчики - и вот нас уже встречает с табличкой организатора тура улыбчивый чёрный парень, грузит нас с вещами в минивэн, выдаёт листик с информацией о наших дальнейших действиях на русском языке и везёт в сторону города поселкового типа - Моши, близ которого расположен отель, в котором мы проведём ночь перед началом восхождения.

День 1. Ворота национальноо парка  Марангу гейт – хижина Мандара.

Саму «Африку» я видел только из окна фургона, который вёз нас к Marangu Gate - входу в национальный парк Килиманджаро. Вместе с нами ехала и наша команда числом в десять человек под предводительством Рашида - невысокого танзанийца тридцати шести лет отроду, отца троих детей и, как потом выяснится, настоящего профессионала своего дела. Почти что целая футбольная команда для сопровождения двух белых обезьян на вершину вулкана, не много ли?

Ехали порядка полутора часов. Надо сказать, что Африка - она такая, как вы себе и представляете. Бедная, пыльная, чёрная, но при этом Танзания - очень улыбчивая. Вот и Моши сошёл словно с экрана ТВ, какой-нибудь из программ National Geographic. Ветхие хибары, которые на самом деле - не ветхие, их изначально такими построили. Толпы людей в разноцветных вычурных нарядах. Самые массовые скопления - у школ. Детей просто какое-то невообразимое количество, особенно по сравнению с Москвой. Много и тех, кто явно скучает без дела - молодые мужчины сидящие вдоль дорог, провожающие взглядом проезжающие машины - обычное дело.

Из разговоров - местные жители любят свою страну. Она - одно из относительно безопасных государств «чёрной Африки». По крайней мере здесь нет гражданских войн, налажено здравоохранение и голод не является нормой. Есть страны богаче - та же Кения, Конго, Нигерия. Но там небезопасно. Чего уж говорить про откровенный ад, который творится в соседних Сомали и Руанде.

Рашид говорит, что причина спокойствия в стране - единый язык и грамотное управление. И с тем и с тем по сути просто повезло. Когда в соседних странах после обретения ими независимости от европейских стран начинались междоусобные войны племён из-за разногласий по поводу того, на какой слог делать ударение, или к власти приходил псих-людоед с манией величия, в Танзании у руля встал относительно адекватный по местным меркам лидер.

Если честно, то я сверился с Википедией, - и не всё так радужно, конечно. Первые двадцать лет после обретения независимости тут тоже штормило. Но с 1995 года и вправду спокойно.

Подъём по маршруту Марангу начинается с высоты в 1879 метров, до куда нас довезли на минивэне. По приезду мы заполнили какие-то анкеты, купили пачку чипсов, что б веселее было ждать, пока гид оформляет документы, и уже вскоре прошли сквозь ворота, над которыми красовалась табличка с пожеланием успешного восхождения. Мы были полны оптимизма и хорошего настроения.

Всего на Килиманджаро пять растительных зон - до 1800 метров - возделываемые поля, где выращивают кофе, например, потом до 2800 метров - джунгли, до 4000 метров - кустарники, до 5000 метров - высокогорная пустыня с редкими растениями, ну и всё, что выше - каменная пустыня и ледники.

Первый день подъёма предстояло пройти через джунгли. При том там два пути - один для портеров и техники - такая выкошенная посреди леса «магистраль», а второй - ну вот он, для альпинистов. Чтобы можно было насладиться всеми красотами.

И вы знаете - вполне себе! Я бывал до этого в джунглях Тайланда и Бали, но тут было, как это сейчас модно говорить, - полное погружение.

Почти всю дорогу наверх где-то неподалёку журчала река, из лесной чащи то и дело доносились крики каких-то зверей. По словам Рашида, опасных для человека хищников там не водится, так что не паникуем.

Видите камни в центре тропы? Это сделано под сезон дождей. В эту пору вода потоками сходит по бокам, а лезть нужно по камням. Скользким камням. Очень скользким. Хорошо, что мы приехали не в сезон дождей.

В какой-то момент крики животных в зарослях вокруг превратились в треск веток и шелест листьев над самой головой, материализовавшись в стаю синих обезьян.

Это было довольно забавно. Сначала вылезла одна, потом ещё, ещё и ещё. Того и гляди свесятся толпой с деревьев и заберут своими загребущими лапками тебя словно Маугли в чащу джунглей.

Итогом первого дня было то, что мы прошли девять километров сквозь джунгли и поднялись на 841 метр, затратив на всё около пяти часов. «Это пока проще, чем я думал», - крутилось у меня в голове.

И действительно, добравшись до лагеря Мандара, расположенного на высоте 2720 метров, я чувствовал себя полным сил и энергии. Ни о каких симптомах горной болезни не было и речи. Я мог прыгать, бегать и резвиться, словно синяя обезьяна.

Давайте расскажу немного про размещение. Маршрут Марангу - единственный, оборудованный домиками. То есть никаких палаток, что согласитесь - приятно. Селят по четыре человека, довольно тесно, но и на том спасибо. Трапезы так же проходят во вполне себе цивильных просторных столовых за полноценными столами.

Кто-то скажет, что это не тру. Что нужно с палаткой, со столитровым мешком за спиной и самому готовить еду. А наличие туалетов-кабинок, некоторые из которых даже с унитазами - и вовсе таких товарищей повергнет в шок.

 Не могу отказать этим людям в праве на их мнение - на Килиманджаро есть помимо этого маршрута, который из-за своей популярности среди туристов называют “Coca-Cola”, множество других, с палатками. А вот без портеров, увы, вас не пустят ни на один маршрут. Так что про столитровый рюкзак на плечах придётся забыть.

В этом лагере даже был душ, но чтобы жизнь не казалась совсем уж сказкой - только с ледяной водой. Горячая же вода для умывания приносилась в тазиках к дверям домика по расписанию.

Павла Хоменко @pablo_khomey

День 2. Мандара – Хоромбо.

Что такое Килиманджаро? Гора. А точнее - вулкан. А ещё точнее - стратовулкан. Ну и совсем точно - это стратовулкан с тремя вулканическими конусами, соединённых в одну систему - Кибо, Мавензи и Шира. Всё вместе - Килиманджаро, что на местном означает «Сверкающая гора». Считается, что современные очертания Килиманджаро получила около миллиона лет назад, а последнее извержение было порядка двухсот тысяч лет назад.

На фото - пик Мавензи, восхождение на который сейчас запрещено. Без специальной подготовки и оборудования на него не залезть, хотя он и на 700 метров ниже Кибо, а летальность там была существенная. Местным властям не нужно, чтобы один из основных туристических магнитов страны ассоциировался с гибелью людей.

Второй день подъёма выдался уже не такой лёгкой прогулкой, как первый. В самом начале пути, буквально минут через двадцать после начала, Рики, наш второй гид, спросил, не устали ли мы, и если нет, то не хотим ли мы малость отклониться от маршрута, и насладиться видом кратера неподалёку. Естественно, за двадцать минут устать мы не успели, и согласились. Кратер представлял собой большой овраг, поросший травой. Очень интересно. На отклонение от маршрута ушло минут тридцать.

Блин, как я жалел под конец, что мы согласились на эту авантюру 😩. Увеличивать путь на полчаса было глупой затеей, под конец перехода сил оставалось совсем мало (забегая вперёд - каким же наивным я был, тогда я даже примерно не понимал, что такое - «сил осталось совсем мало»). Тем не менее, мы прошли за день одиннадцать километров, поднялись ещё на километр и достигли лагеря Хоромбо на высоте 3720 метров, который по инфраструктуре был полной копией предыдущего. Такие же домики, такая же столовая, такие же туалеты.

Природа за время подъёма сменилась сначала с джунглей на горный лес, а потом уже и вовсе на вересковые заросли. Дышалось уже тяжелее, голова начала побаливать, так что по получению своего мешка от портера со всеми нужными вещами, первым делом я закинулся таблеткой ибупрофена, прилёг, и через четверть часа уже был в форме. Впереди нас ждал обед, а после - вечерний адаптационный выход.

День 3. Хоромбо. Акклиматизация.

Надо кстати сказать, что лагеря при подъёме по маршруту Марангу были обустроены на средства, выделенные правительством Норвегии. И так совпало, что жили мы в домиках с двумя норвежками - мамой и дочкой. Не обошлось без политических дискуссий 😁. Вообще они приехали на Занзибар, но спонтанно решили сначала сходить на гору. Кто-то что-то сильно заранее планирует, а некоторые просто по прилёту решают сходить в недельный поход на вершину 😮. Ну разве это не живой пример того, что не требуется специальной подготовки?

Третий день мы провели в окрестностях лагеря Хоромбо, совершив непродолжительную акклиматизационную вылазку на высоту 4100 метров. По сути - день отдыха.

Наш гид, помимо того, что он попросту отличный парень - ещё оказался и знатоком ботаники! То и дело во время подъёма он блистал перед нами знанием названий разных цветков и кустов на латыни.

Вот это вот например - не просто гигантский крестовник, а самый что ни есть всамделишный Dendrosenecio Kilimanjari! Уникальный вид, который растёт только в этих краях.

Примечателен тем, что чётко указывает на источник воды рядом с ним. Так что лозоходство на Килиманджаро не прижилось.

Впервые я услышал о таком понятии как «заповедник звёздного неба» года два или три назад. Это такие места на планете, откуда невооружённым взглядом в безлунную ночь можно увидеть не просто звёзды, не просто миллионы их, а очертания родного с вами нашего Млечного Пути - галактики, на окраине которой мы обитаем.

До эры массового прихода электричества, то есть ещё менее двух столетий назад, такое понятие было ненужным. Вся Земля была заповедником звёздного неба. Но теперь жители больших городов в лучшем случае видят несколько сотен звёзд, и даже отъехав на сотню километров от таких мегаполисов как Москва, Нью-Йорк или Токио - едва ли можно увидеть хотя бы малую толику того, что видели наши предки у себя над головой.

И направляясь на Килиманджаро, у меня даже мысли не возникло, что нужно брать с собой объектив под астрофотосъёмку. И очень жаль. Ибо выйдя вечерком на высоте 3720 метров в туалет пописать перед сном, я был невероятным образом поражён той красотой, что открылась моим глазам на ночном небосводе, или, выражаясь проще, я натурально обалдел от количества звёзд на небе. Тут же забыл про туалет и метнулся за фотоаппаратом.

А у меня ж ни штатива с собой, ни оптики нужной. Кое-как нашёл пару подходящих камней, использовал пачку влажных салфеток как регулятор угла, и под аккомпанемент извергающих неподалёку из своих желудков ужин индусов (горная болезнь, не забываем), начал эксперименты с выдержкой и iso. Я был абсолютно счастлив. Я даже и не мечтал, что увижу млечный путь в этой поездке.

Оригинальный источник: инстаграм Павла Хоменко @pablo_khomey

День 4 . Хоромбо – штурмовой лагерь Кибо.

Маршрут Марангу проходит так, что закаты на всём протяжении пути не сказать, что интересные. Зато за восходом наблюдать - одно удовольствие.

Четвёртый день восхождения к вершине начался с раннего подъёма, завтрака из блинов с мёдом диких африканских пчёл и сбора рюкзака. После двух ночей стоянки, мы покидали лагерь Хоромбо и отправлялись уже к базовому лагерю у подножья Кибо.

До штурма вершины оставалось менее двадцати четырёх часов.

Четвёртый день подъёма по сути был уже и подготовкой к штурму. Нам предстояло за семь часов подняться на километр до высоты в 4720 метров. Затем по плану поспать до одиннадцати вечера, и в полночь начать штурм Кибо, с финишем на пике Ухуру на высоте в 5895 метров к шести утра.

В этот день я перешёл в режим экономии энергии и одной из главных жертв стало то, что фотоаппарат был убран в рюкзак. Если до этого он болтался у меня на шее, то теперь, для лучшей развесоввки, лежал за спиной. Так что все фотографии во время перехода делались на тапок.

Дышалось тяжело, с каждым шагом высота ощущалась всё сильнее. «Немного осталось, уже через сутки я буду здесь же спускаться», - успокаивал я себя. К концу семичасового перехода усталость казалась уже предельной. Мысль о том, что скоро нужно будет штурмовать вершину - немного пугала.

Какой же наивный я был в тот момент. Я даже не подозревал тогда, что такое настоящая усталость.

Кстати, видите гору впереди? Это не Кибо, это Мавензи. Я про неё ранее уже рассказывал, просто попрошу запомнить, что её высота - около 5149 метров. Позже поймёте зачем.

 Поскольку нижний слой облаков проходит примерно на уровне в 2,5 км, а верхний - 5 км - большую часть пребывания на горе я между ними и находился. Довольно забавно. Порой создавалось впечатление, что я сижу на берегу моря.

Но хватит лирики, давайте ка я вам расскажу, во что мне уже скоро предстоит одеться для штурма вершины. Во-первых - трекинговые ботинки, которые вы имеете счастье сейчас видеть. Вообще - мне с ними повезло. За всё моё приключение - ни единой мозоли, хоть они были и новые из магазины. Помимо ботинок - очень тёплые носки.

Само тело же окутывается в следующие слои - термобельё, потом тёплые штаны и флизка, потом гартекс (плотная непромокаемая ткань от ветра), на верх дополнительно под гартекс ещё пуховая куртка.

На голову шапка и налобный фонарик (идти предстоит в ночи, не забываем), на руки трекинговые перчатки, поверх них по необходимости - верхонки - совсем тёплые перчатки: при этом теряется любая мелкая моторика, зато тепло.

Пожалуй, и всё. Готовы к финалу истории?

Лагеря Кибо на высоте в 4720 метров мы достигли после восьмичасового изнурительного перехода по высокогорной пустыне.

Самочувствие было, мягко говоря, посредственное. Каждый шаг отдавался в голове сильной пульсирующей болью, которую таблетки уже лишь слегка приглушали. Пульс в спокойном состоянии не падал ниже сотни ударов, при ходьбе разгонялся до ста пятидесяти. Каждый вечер и утро во время мед. осмотра мы должны были оценивать своё состояние по шкале от 1 до 10, и вот к тому моменту больше 5 я никак дать не мог, но и вслух произнести тоже - сняли бы с маршрута.

На часах было около четырёх часов дня и предполагалось, что до одиннадцати вечера мы будем спать. Домики уже были не на четверых, а на дюжину человек. Все вели себя тихо как мыши. Морально собирались с силами.

Пока я ходил до туалета, брат разговаривал с Рашидом, тот настоятельно предлагал нам съесть диамакс, - это такая дрянь от горной болезни с неприятными побочными эффектами. Вообще принимать его следовало начать ещё в начале подъёма, но мы не хотели, пока не почувствуем явную необходимость. И вот явная необходимость пришла. Меня колбасило так, что я был готов проглотить уже любые колёса. И я проглотил. Сразу двойную порцию.

После этого я безуспешно пытался уснуть, уткнувшись глазами в низ кровати надо мной, исписанный надписями в стиле «Я смог зайти! И ты сможешь!». Примерно через час я встал. Брат тоже не спал. Мы решили походить вокруг лагеря, поразгонять кровь. «Саша, видишь этот куст? Если он тут выживает, то и мы сможем», - старался шутить я. Так мы ходили до захода солнца, потом вернулись в домик и наконец-то уснули. У нас было четыре часа, чтобы хоть как-то восстановить силы.

Штурм был намечен на полночь, во-первых, что бы встретить рассвет с вершины, а, во-вторых, идти наверх в ночи психологически проще, когда не видишь, как много тебе ещё карабкаться вверх. А карабкаться нам предстоит высоко. Видите в левой верхней четверти фото извилистую дорогу, уходящую в облака? Вот по ней, да.

Дни 5,6. ШТУРМ, СПУСК  и выход из нац парка

Звонок будильника. Час до полуночи. Голова раскалывается, съедаю ещё таблетку ибупрофена, а вскоре и диамакса. Одеваюсь в три слоя. Завтрак. Я через силу съедаю несколько ложек каши, запивая сладким чаем. Пора идти. Впереди штурм вершины, предстоит преодолеть финальные 1175 метров, примерно за шесть часов.

Выдвигаемся. Идём цепочкой при свете налобных фонариков, впереди помощник гида Энрике и мой брат, позади Рашид и портер с запасами воды. Идём. Медленно. Сердце колотится как сумасшедшее. Холодно.

Впервые за всё время я включаю музыку. Расчёт простой - через тридцать песен мы должны быть где-то на середине первого, самого сложного, отрезка пути. И вот по прошествии трёх часов Рашид на вопрос о высоте говорит - 5050 метров.

Что?! За три часа мы поднялись только на 330 метров?! И вот в этот момент накатила первая волна отчаянья. Уже было ясно, что мы сильно, очень сильно отстаём от графика. Нет, у нас не было цели ставить рекорд. Но мы шли почти в два раза медленнее нормы.

Наш с братом темп был разный. Он шёл медленно, но без остановок. Мне же было комфортнее идти быстрее, периодически останавливаясь. Решено было разделиться. Я пошёл вперёд с Энрике.

Четыре часа утра. Очень холодно. Пальцы рук начали замерзать, пришлось надеть верхонки и в этот момент я потерял всякую подвижность кистей рук. Что бы попить мне приходилось просить гида достать воду из моего рюкзака и в буквальном смысле поить меня из фляги.

Через какое-то время мы нагнали мужика в сопровождении гида, они сидели на камнях. Я сел рядом, он спросил меня: “What is your name?”. “I’m Pasha, from Russia”. “А менья, зовут Кристофер” - ответил он мне по-русски. Я так и не понял, откуда он. Отдышавшись, я говорю ему:”Let’s go, Christofer!”. И мы пошли. Периодически я смотрел то вверх - и видел цепочки фонариков сильно выше нас, то вниз - стараясь рассмотреть очертания красной куртки брата.

Я отсчитывал шаги «один.. два.. три..», и так до двухсот. Потом садился отдыхать. Быстро замерзал. Я знал, что нужно продержаться до рассвета. Потом будет проще. Потом можно будет отдыхать уже сколько потребуется, не боясь замёрзнуть. Но пока нужно двигаться.

5 895 метров, Килиманджаро, 9:45 утра, 11 октября 2018 года.

На гору мы залезли в начале восьмого утра. Килиманджаро был покорён, осталось дойти теперь до самого высокого пика. К этому времени нам навстречу уже шли обратно группы самых проворных ребят. Мы же сидели рядом с Gilman’s Point и решались броситься в последние пару часов штурма, оставалось немногим больше двухсот метров.

Дальше всё продолжалось по шаблону: боль, усталость, выброс адреналина - очередные сто шагов пройдены. Пульс 160. Передышка. И по новой. Как говорил Рашид: «Два дня боли - воспоминания и гордость на всю жизнь». На высоте 5 750 метров у брата уровень кислорода упал ниже безопасных значений. Я в тот момент был немного впереди, увидел как Рашид машет, сигнализируя вернуться назад. Я вернулся.

У Саши уже торчали из носа трубки, подсоединённые к кислородному баллону. Дальше идти было нельзя. В целом он выглядел довольно неплохо. Рашид заверил, что опасности для жизни нет, но нужно спускаться. Померили мой кислород - норма, даже выше. Это был принципиальный момент, так как баллон был один, и нужно было точно понимать, что мне он не понадобится.

Я обнял брата, пожелал успешного спуска, и вместе с Энрике и нашим помощником Уильямом продолжил путь.

История с братом открыла во мне уже третье дыхание, ещё больше адреналина. Идти оставалось около часа. Энрике мерил кислород каждые десять минут, спрашивал у меня, сколько пальцев я вижу. Я был в норме, насколько это было возможным на такой высоте.

Я много думал, что же я сделаю, когда дойду до вершины. Закричу словно Тарзан, зарыдаю, подпрыгну или встану на колени? На деле, когда я подошёл к заветной табличке, просто молча коснулся её. Всё, чего я хотел - это уже быстрее спуститься вниз.

Наверное, прилети я туда на вертолёте в кислородной маске, я бы пару часов разглядывал красоты вокруг. Но поскольку я был после десятичасового подъёма - я провёл на вершине не более пяти минут. Ведь сил уже было совсем мало, а меня ждал спуск.

Секунду назад между ними было жарко. А теперь между ними лежат снега Килиманджаро.

Ледники на вершине таят. По приблизительным расчётам, к середине века снега на пике уже не останется. Так что тем, кто планирует полюбоваться арктическими пейзажами в сердце Африки, - следует поспешить.

Что же касается моего пути вниз, то он занял около трёх часов. Медленно, с передышками, аккуратно. Не забываем, что большинство травм альпинисты получают именно на спуске.

На половине пути к базовому лагерю меня уже встречали некоторые члены нашей команды. Первым делом я спросил, всё ли хорошо с братом - ответ положительный. Хорошо.

К часу дня я был внизу. Счастливый и измождённый.

 Я не сказать, чтобы прям фанат «Игры Престолов», но вот прям напомнило 😁. Да и мы сами, чем не белые ходоки?! Белые - белые, наверх топали - топали!

По возвращении в базовый лагерь, у меня было всего полтора часа на сон после тринадцатичасового похода на вершину. Потом - спуск до следующего лагеря. Заняло это что-то около четырёх часов. С постоянными остановками. Хоть и вниз, но за короткий сон силы не успели восстановиться.

Аппетита не было от слова вообще. На ужин с трудом съел несколько ложек вегетарианского борща (у повара с чувством юмора всё хорошо), пару кусочков шоколада, да отправился спать. В планах было ещё поснимать звёздное небо, но взошла луна и было уже не то.

Утром встретили рассвет и уже около семи утра двинули вниз. Сначала до лагеря на 2720 за три часа, а потом уже и до выхода из национального парка ещё за парочку.

Именно на спуске я почувствовал всю пользу треккинговых палок, которые никак не меньше полудюжины раз спасали меня от приземления мордой в гравий. Да и ботинки тоже не подвели - сколько бы раз я ногу не подворачивал - всё было без последствий.

С каждым шагом вниз дышалось всё легче. Природа быстро сменялась от горной пустыни и кустарников до джунглей. Путь, занявший три дня, теперь пролетал перед глазами, словно на быстрой перемотке.

Выйдя из ворот парка, в голове была только одна мысль: хочется кока-колы.

Итоги. Выводы. Благодарности.

Ну, вот и сказочке конец, а кто слушал - 🥒😁. Если описать впечатления одной фразой, то «это было по-настоящему». В том смысле, что это было что-то, очищенное от шелухи, которой мы покрываемся с течением времени. Там, на пути к вершине, через усталость и боль, я почувствовал, что такое быть самим собой, когда не нужно никому ничего доказывать, соответствовать каким-то стандартам, чьим-то ожиданиям. Там были только я - и гора.

Это приключение было бы невозможно без команды, которая сопровождала нас, вкусно кормила, подбадривала, следила за здоровьем и в конце таки довела до цели. Спасибо Рашиду, Энрике и Уильяму, которые были с нами в самый тяжёлый день штурма. Спасибо и всем остальным ребятам из команды, особенно 👨🏿🍳. Спасибо компаниям «7 Вершин» и «Altezza» за прекрасную организацию процесса.

Спасибо моему брату Саше за то, что предложил эту идею и занимался организационными вопросами, подбирал вместе со мной экипировку, давал ценные советы в пути, как более опытный альпинист, и попросту был моим родным человеком в этих далёких краях. Я тебя люблю.

Спасибо вам, дорогие мои читатели! Пусть репортаж с гор шёл и не в прямом эфире в силу объективных обстоятельств, но все слова вашей поддержки - это что-то невероятное. Мне очень приятно! Когда я шёл наверх - у меня в голове было огромное желание рассказать обо всём вам, и в моменты, когда силы уже совсем покидали меня, я думал: «Я же так хочу рассказать эту историю! Но какая же это будет история, если я не дойду до конца?!». Так что вы тоже были моими помощниками там наверху.

До новых встреч, друзья! Этот эфир для вас вёл я.

Stay tuned! 📻

Источник: @pablo_khomey

Пик Ориса́ба (исп. Pico de Orizaba) или Ситлалте́петль — высочайшая точка Мексики, третья по высоте в Северной Америке и самый высокий вулкан Северной Америки. Его высота составляет 5636м.

Последнее извержение произошло в 1687 году.

Для восхождения лучше подходит ясная погода при слабом ветре, когда на склоне снега ровно столько, что бы идти в кошках и при этом не по колено в сугробе. При таком раскладе тропа представляет собой несложный высокогорный треккинг с элементами альпинизма. 

Про плохую погоду говорить ничего не буду - не за чем ходить в горы в плохую погоду :)

С теорией закончили. Теперь можно перейти к практике. 
Под катом советы как организовать и совершить восхождение на Орисабу, подкрепленные рассказом о моем собственном восхождении. 
Да, сразу скажу, что советы - для людей имеющих опыт восхождения в горах. Для тех у кого данного опыта нет, совет один - обратитесь в компании, которые организуют подобные восхождения, наймите гида и ... попробуйте получить удовольствие :)))

Нормальные гостиницы там отсутствуют как класс. Поэтому я предпочла накануне приехать в город Пуэблу и уже на следующий день с утра отдохнув с дороги и придя в себя доехать до Тлачичуки. 
От Мехико дорога занимает где-то часа четыре (часа два до Пуэблы и часа два от Пуэблы до Тлачичуки). Доехать можно на рейсовых автобусах, их достаточно большое количество. Либо, как это сделала я (уж очень не хотелось по автовокзалам скакать с баулом), взяв в аренду машинку. 

Вариант с арендой машины более комфортный. Но и увы, более дорогой. 
Несмотря на предупреждения о сложностях дорожного движения в Мексике, мне водить там понравилось. Правда, Мехико я объехала стороной. Вот где говорят ужас-то. Хотя что может быть ужаснее Москвы. 

В целом же в Мексике очень много платных дорог. Они не пользуются большой популярностью, поэтому совсем не загружены. Едешь в свое удовольствие. А в маленьких городках водители достаточно осторожны и вежливы. Единственное, что мне не понравилось - это огромное количество лежачих полицейских. Какой-то нереальной высоты. Проехать напрямую их не задев днищем нереально. Но я быстро научилась у местных ездить через них наискосок. 

Итак, несколько часов от Мехико и вот уже Тлачичука, откуда можно рассмотреть заветную цель. 

Следующий этап путешествия: Тлачичука - Приют на 4200. 
До приюта идет дорога, но доезжают по ней только специальные джипы, ведомые опытными водителями. 

Если вы окажитесь в Тлачичуке с целью взойти на Орисабу, найдите сеньора Кончолло. Его знает буквально каждый, стоит произнести заветные слова "альпинизмо, Орисаба". 
Хоакин Кончолла - водитель, который вот уже почти 30 лет ежедневно завозит экспедиции на приют. А еще у него есть дочка Марибель прекрасно говорящая по-английски (большая редкость в Мексике), гостиница, можно разжиться газом, водой в десятилитровых бутылях. На приюте воды нет совсем, поэтому запас ее надо везти из Тлачичуки. 

У меня конечно был адрес Хоакина Кончолла, но навигатор сошел с ума, пытаясь разыскать нужную улицу. В конце концов я обратилась за помощью к местному населению. Они радостно подтвердили, что конечно же знают сеньора Кончоллу. Но вот как правильно добраться до его дома - тут у каждого свое мнение было. Хорошо у меня телефон был. Они тут же позвонили по указанному номеру и через десять минут за мной приехала Марибель. 

Продукты для восхождения я все купила заранее. Все необходимое снаряжение у меня тоже было (в принципе там можно взять в аренду все, включая ботинки). Я переоделась, перепаковала вещи, припарковала свою машинку, забрала газ и воду. Все. Подготовка закончилась. 

Ну все, поехали...



Сначала дорога хорошая - асфальтовая. Потом грунтовя. Потом дорога заканчивается. 



И вот так каждый день уже 30 лет

И вот уже впереди - Орисаба

Ну и в домике просят поддерживать чистоту, весь мусор увозить вниз и по возможности не шуметь.

К вечеру облака разошлись и показалась вершина Орисабы



Мы каждый сам себе готовил еду в приюте и болтали на околоальпинистские темы. И если с парнями из Калифорнии все было понятно, то папа с сыном вызывали чувство глубокого недоумения...
Дело в том, что сынишке было всего пять лет. И упорный папа собирался дотащить его до вершины. 
Я вообще против детского альпинизма. Высота, гипоксия - все такое. Что уж говорить об альпинизме младенческом... Я пыталась представить Глашу на месте этого мальчика и не могла. 
Правда малыш был бодр и весел, скакал по приюту опутывая все подряд веревкой. 



- А что думает его мама по поводу его восхождений? - спросила я его папу
- А мама его китаянка. Она буддистка, - сказал он в ответ. 

Как может быть стало понятно из первой части рассказа о восхождении на самый высокий вулкан Северной Америки Орисабу, восхождение занимает три дня. 
Можно конечно и за два обернуться. Но это для людей либо очень здоровых физически, либо не очень психически. 

Я же решила не совершать ошибки, которые уже совершила по дороге на другие самые высокие вулканы континентов. Не бежать за два дня, как я это делала на самом высоком вулкане Азии - Демавенте. Или не тратить силы, идя пешком, там где можно заехать, как на самом выском вулкане Европы - Эльбрусе. Или идя невыспавшись, как это вышло на самом высоком вулкане Австралии и Океании - Гилуве... Или бегая слишком быстро, как я делала это на самом высоком вулкане Африки - Килиманджаро...

Вобщем, как несложно заметить, весь мой путь на самые высокие вулканы континентов был усеян ошибкам и лишь благодаря счастливой слуайности и неуемной энергии я каждый раз оказывалась на вершине. 

Так вот. С Орисабой я изначально решила, что все будет по-другому. Я не повторю ни одной ошибки. Схожу легко и красиво, как и было задумано, когда я начала осуществлять свой проект. 



Я за основу взяла нормальный график восхождения. То есть в день 1 - подъем на машине до 4200, легкие прогулки по окрестностям. В день 2 - акклиматизационный выход до снега (где-то 4900) и спуск на ночевку. День 3 - выход в 2 часа ночи, восхождение на вершину, спуск к приюту и далее на машине в Тлачичуку. И отдых, заслуженный отдых. Конечно же у меня был запасной день на случай тотальной непогоды. Хотя внимательное изучение прогноза погоды подсказывало, что день можно не запасать. 

Для того, чтобы высыпаться, я в стороне от приюта и людей там обитающих решила поставить палатку, коею притащила аж из Москвы. 
Для хорошего питания я купила два мешка еды, запаслась газом и водой. При чем запаслась так, что могла безболезненно кормить и поить еще человека три. 
И решила, что пойду медленно-медленно, чтоб к вершине подойти бодрой и отдохнувшей. 

Я предусматрела все. Кроме одного. То ли из Москвы прилетела уже заболевающей. То ли долгая дорога и смена климата подкосили меня. То ли организм, набегавшись за год по горам и контенентам, перестал переваривать нагрузки. 
Вобщем, к концу первого дня, после легких прогулок я почувствовала, что заболеваю. 
Все еще надеясь на лучшее, забралась в палатку, думая что за ночь высплюсь и приду в себя. 
Как бы ни так.

Организм никак не хотел перестраиваться на мексиканское время. Горло першило и приходилось сперва пить чай, а потом вылезать из палатки, дабы избавиться от последствий неумеренного употребления чая. 
Последней каплей стало чтение Достоевского на ночь. Я решила перед сном почитать, чтоб лучше спать. И долго еще ворочалась отмахиваясь от героев книги, явившихся ко мне со своими неразрешимыми проблемами ночным кошмаром. 
Я вот что скажу, основываясь на своем теперь более богатом опыте. Хотите быстро заснуть и крепко спать - читайте Толстого. Душевные терзания Анны Карениной как нельзя лучше навевали мне сны в джунглях Папуасии. И ни в коем случае не читайте Достоевского.

 

Вобщем, проворочавшись всю ночь, к рассвету я вылезла из палатки окончательно. Так правда и не поняв, заболела я уже или нет.

 

Поэтому планы решила не менять и после попытки позавтракать (эээ... я видимо еще что-то не то в Пуэбле съела, поэтому есть кроме таблеток уже ничего не хотелось), посидела, пофотографировалась на фоне палатки и вершины Орисабы, призывно выглядвающей в дали, собрала рюкзак и пошла гулять до снега. 





Шлось хорошо. Тропа была настолько очевидна, что найти ее труда не представляло даже в лабиринте - единственном месте, где можно немного поплутать. 





Там же в лабиринте, где тропы не было, чувство здравой логики безошибочно выводило на верный путь. Так что через два с половиной часа я дошла до снега.

 





Сначала хотела походить по снегу. Но так и не найдя аргументов в пользу этого странного занятия (по снегу в день акклиматизации обычно водят клиентов, которым надо потренироваться ходить в кошках, мне же это явно не требовалось) делать это не стала. 
К тому же стрелка самочувствия все больше склоялась к диагнозу "болен", и я решила идти скорее вниз, лечиться перед восхождением. 

На спуске встретила Фреда с Чарли. Малыш бодро скакал по тропе выше 4500, вселяя мысль, что может его папаша не такой уж и идиот, тащащий пятилетнего ребенка на высоту. Хотя нет. Все равно идиот конечно. 



Доползла до палатки, забралась во внутрь и не раздеваясь тут же уснула. Тем более что в России наступали как раз подходящие одиннадать часов вечера. 
За три часа я проснулась пару раз. От собственных стонов и от шагов, вокруг палатки. Видимо мои коллеги- американцы пытались выяснить, жива ли я. 

Зато крепкий сон и горсть таблеток имели просто таки волшебное действие. Проснувшись, я наварила себе целую кастрюлю еды и все подчистую съела. Что в прочем неудивительно. Я не ела почти сутки. Ну и вобщем, вышло очень предусмотрительно, потому что потом я еще больше суток не ела. 

Калифорнийцы со своим гидом тоже вернулись с аклиматизации и обсуждали план восхождения. 

- Ты во сколько пойдешь на вершину? - озабоченно спросили они меня.
- А вы во сколко? В два? Но тогда я ближе к трем выйду. Я поспать люблю.

Не то чтоб я так прям спать любила, но не хотелось никаким боком мешаться ребятам на их пути к вершине и смущать их своим одиноким присутствием. 
Рассчет оказался верным, услышав мои планы держаться от них в стороне, ребята сразу как-то расслабились и повеселели. 

Я правда сказала им на прощанье: встретимся на вершине. Но они как-то не восприняли это серьезно.

Еще одна полуночь кошмаров в попытках заснуть, напиться, наесться таблеток, осознать трагедию князя Мышкина и Настасьи Филлиповны...
К двум часам я понимала, что надо уже что-то делать ибо делать вид что я сплю больше было невозможно. 

Я оделась, заварила очередную порцию чая, пожелала удачи, проходящим мимо коллегам. Они тоже помахали мне руками. То ли говоря "спи уже", то ли отмахиваясь " чур меня, чур".

Около трех часов как и планировала вышла. 
Несмотря на то, что я уже два раза прошла по тропе и благодаря неискоренимому топографическому критинизму, тропу я пару раз умудрилсь потерять. При чем хорошо так. Капитально. Каждый раз миут по 15 приходилось лазать в темноте пытаясь понять, куда же дальше.

 

И все-таки у начала снега я догнала американцев. У меня дико болело горло. Так что говорить с ними я больше не могла. Хотя они очень пытались выяснить, куда это я так спешу. 



Сначала больному горлу как-то помогал чай. Потом чай тоже стало невыносимо больно глотать. И я уже просто шла к вершине не отвлекаясь на мелочи.

 





Долгий подъем вверх по снехному конусу. И вот, наконец-то кратер. Это было красиво и хорошо. Плохо было то, что без защиты склона там дул такой ветер, что казалось сейчас сдует с этого самого кратера. А от ветра было еще и дико холодно.



 



Я сидя на вершине в ожидании моих америкосских друзей чуть не околела. А чего спрашивается я их ждала? А того, что самой себя с флагом при таком ветре и на снежной вершине не было никакой возможности. А обязательства как известно, превыше всего.

 

Собственно вот это околевание на вершине доканало меня совсем. То что я заболела, сомнений не осталось. Вниз я спускалась в состоянии полубреда. Силы покинули меня вместе с остатками здоровья. 



Видимо находясь в глубоком бреду, спускаясь я позвонила Игорю и попросила забронировать мне на вечер номер в каком-нибудь отеле в городке Орисаба, что он и сделал. То что мне надо спуститься до приюта, доехать до Тлачичуки и потом еще сотню километров рулить самой до этой самой Орисабы, я как-то решила во внимание не брать. Ну а правильно. В Тлачичуке делать-то нечего. Логично сходив на гору под названием Орисаба, поехать в городок с таким же названием.

Я спустилась до приюта, быстро собрала вещи, меня довезли до Тлачичуки, где я пересела на свою машинку. 
И следующие два дня стали днями безумного автопробега по Мексике. Болезненное состояние, температура, отсутствие нормальное сна и еды... Все это дало такой странный эффект, что автопробег напоминал какой-то бред. Периодически я приходила в себя и обнаруживала, то гуляющей по какому-то городку, то купающейся в море, то наконец опаздывающей на самолет. 
Но это уже совсем другая история :)))

Вот уже три недели, как завершилась наша экспедиция на Пик Ленина! Наверное, уже можно спокойно, без эмоций, рассказать о ней и дать кое-какие оценки.

Горы, горы…горы! Величественные и суровые! Как они манят! Люди всегда стремятся взойти на них! И ничто не может остановить их в этом стремлении: ни непогода, ни отсутствие условий, ни огромные физические нагрузки, ни, к сожалению, несчастные случаи! В горы идут, потому что они есть!

Я не являюсь альпинистом, если и называть меня альпинистом, то, только далеким любителем. Тем не менее, моя душа рвется в горы, и время от времени я направляюсь туда, чтобы в очередной раз испытать себя и посмотреть на мир сверху (если получится). На этот раз я решил пойти на Пик Ленина, гору весьма серьезную, хотя, прекрасно понимал, что экспедиция будет нелегкой. Да и высота ее говорит сама за себя – 7134 метра над уровнем моря. Отмечу, что самым серьезным моим достижением до сих пор было восхождение на наивысшую точку американского континента – Аконкагуа (6962 м.), на вершине которой я стоял 14 января 2015 года.

         Вечером 13 июля я вылетел из Махачкалы во Внуково, сразу же оттуда поехал на такси в Раменское в аэропорт Жуковский, откуда следующим утром вылетел в Киргизию, город Ош. Полет Жуковский – Ош длился четыре с половиной часа. К сожалению, паспортный контроль проходили долго. В аэропорту меня встретил руководитель экспедиции (главный гид) Володя Котляр, мой старый друг, вместе с которым мы направились в гостиницу Sunrise, где  разместились несколько участников, которые уже прибыли в Ош. Основная часть команды должна была прилететь на следующее утро. При этом, два участника команды – супруги Максим и Лена из Санкт-Петербурга - приехали заранее и к этому времени уже были в базовом лагере на высоте  3600 м., где получали определенную акклиматизацию перед восхождением.

Всего в группе на восхождение было тринадцать участников, не считая гидов. Приехали они из разных городов России, правда, был один и из ближнего зарубежья – Мирча из Республики Молдовы. Назову остальных ребят: Денис, Алексей, Юрий, Николай, Анатолий и Филипп  из Москвы, Павел из Орска (живет в Москве), Сергей из Тольятти, Владислав из Самары, и я, из Махачкалы. Ну, и не забудем про Максима и Лену, о которых сказал выше. В активе участников группы были разные вершины: Эльбрус, Килиманджаро, Казбек, Арарат, Монблан, Айленд-Пик, а также Аконкагуа и Денали. Практически все ребята из команды активно занимаются спортом: бег, включая марафоны, лыжи, велосипед, триатлон, плавание и т.д. Главным гидом, как говорил выше, был Володя Котляр. Гидами также были Ольга Румянцева и Валерий Мясоедов, которые, как и Володя, также являются представителями «Клуба 7 вершин», при этом Валера на Пике Ленина работал от компании «Ак-Сай Трэвел». В команде, кроме них, есть еще гиды Дима, Костя и Сергей, которые также представляли «Ак-Сай Трэвел», но они должны были присоединиться к нам в базовом лагере.

На следующий день, когда уже прибыли все участники группы, мы прогулялись по Ошу, ознакомились с местным рынком, зашли в универсам «Фрунзе», где закупили необходимые продукты, и затем организовали общий обед в одном из кафе города, где начали знакомство друг с другом. Забегая вперед, скажу, что не знаю, как остальные, но лично я всех участников в лицо и по именам запомнил где-то на четвертый день знакомства. Также, в этот день, мы совершили экскурсию на священную гору Сулайман-Тоо, которая является памятником Всемирного наследия, и с которого Ош виден, как на ладони. Вид с Сулайман-Тоо открывался изумительный. Максимальная высота горы – 1175 м. На горе или на ее склонах расположены музей истории горы, мечети, а также несколько пещер, в одну из которых мы зашли.  

Вечером этого же дня мы успели посмотреть по телевизору финал чемпионата мира по футболу между сборными Франции и Хорватии. Матч, как известно, закончился со счетом 4:2 в пользу французов, которые во второй раз в своей истории стали чемпионами мира. Болели мы яростно, меняя по ходу поединка свои симпатии к той или другой команде, «запивая» все это кто пивом, кто чаем.

Пока мы не уехали еще из Оша в сторону гор, несколько слов о городе. Должен сказать, что у меня остались самые приятные впечатления об этом городе и ее жителях. Все жители разговаривают на русском языке. Любой житель может  ответить тебе на русском языке на любой твой вопрос, чего, к примеру, нельзя ожидать в тех же Грузии и Азербайджане, где, к сожалению, только взрослые люди знают русский язык. Все надписи и объявления в городе дублируются на русском языке, что весьма удобно для приезжих из России или постсоветского пространства. Люди очень доброжелательны. Одеваются свободно, по-европейски. Сам город роскошью не выделяется. В основном, здания старые, советской постройки, не считая нескольких современных зданий. Но, в городе более-менее чисто и аккуратно.

Утром 16-июля, вскоре после завтрака, нам подали два микроавтобуса. В один мы загрузили наши баулы и рюкзаки. В другой разместились все участники, после чего выехали в дорогу. Да, перед отъездом нам всем дали подарки от «Ак-Сай Трэвел»: небольшие рюкзачки желтого цвета со всякой там мелочью. Маршрут пролегал через Памирский тракт. Проехав один из перевалов, спустились в долину, по которой ехали довольно долго. По пути мы остановились на обед у местных жителей. Обедали в большой уютной юрте. Хозяева были людьми доброжелательными. До сих пор перед глазами немного испуганные, вместе с тем, такие сладкие лица детей хозяев юрты, которым, наверное, было по два-три года. Пообедав и поблагодарив хозяев, мы направились в дальнейший путь. Вскоре, после резкого набора высоты, поднялись на перевал Талдык  высотой 3615 м. Далее ехали по Алайской долине, где на высоте более 3000 метров над уровнем моря расположено немало крупных поселков. По этой долине течет крупная река, вдоль которой мы ехали долго, после чего переехали на другую сторону реки. Если до этого места вся дорога, начиная с Оша, была с асфальтобетонным покрытием и весьма хорошего качества, то дальше уже - извилистой, грунтовой. В пять часов вечера, после почти семи часов езды, мы оказались в базовом лагере Пика Ленина на высоте 3600м. Обратили сразу внимание, что вершина Пика Ленина с лагеря видна четко!

Разместились по два человека в палатках. Палатки большие, просторные. Лагерь оборудован достаточно хорошо. Есть большая столовая, где кормят весьма неплохо, умывальники, туалеты. Есть душевые. Есть электричество. Местами есть связь. Здесь можно в любой момент приобрести воду, пиво и еще кое-какие мелочи. Персонал лагеря очень внимателен. В базовом лагере мы провели по плану два дня. Во второй день пребывания в лагере у нас был запланирован акклиматизационный выход на один из близлежащих пиков. Набрали в общей сложности 700 метров по вертикали, перекусили на вершине, в том числе, съели арбуз, который тащил наверх Котляр и спустились обратно.

В базовом лагере мы познакомились с удивительным человеком. Это – Борис Степанович Коршунов, 9-кратный «Снежный барс». По-моему, комментарии излишни! Он выступал перед нами и рассказал много чего интересного. Но, это тема для отдельного рассказа или отдельной книги. Однако, что больше всего нас поразило, так ему сейчас 82 года и он до сих пор в прекрасной форме! Мы встречались с ним во всех лагерях, включая штурмовой на 6125м! Если бы не непогода, он мог пойти на вершину! В 82 года!!!

На третий день с начала экспедиции наш путь лежал в направлении лагеря 1 на высоте 4400 м. До луковой поляны мы доехали на двух машинах, после чего начался наш первый переход на Пике Ленина, который мы совершили ровно за пять часов. Лагерь 1 тоже оснащен и организован достаточно хорошо, особо не отличаясь в этом смысле от базового лагеря. Небольшое отличие от базового лагеря заключалось в том, что электричество здесь подавали только вечером – включали генератор. Да, связь здесь очень слабая, можно сказать, что ее нет, но можно купить вай-фай за пять долларов в час. В лагере есть также врач.

Несколько слов о начальнике первого лагеря. Сувига Владимир Иванович, 65 лет, – очень известный и уважаемый в альпинисткой среде человек. Он в свое время поднялся на три самые высокие вершины мира: Эверест (8848м.), К2 (8611м.) и Канченджангу (8586м.)!!! Четырежды «Снежный барс», орденоносец! Наверное, хватит регалий. Главное, что он –прекрасный человек! Общаться с Владимиром Ивановичем было очень приятно и интересно!

Следующий день был разгрузочным. Сходили всей командой на ледник, пару часов потренировались в умении ходить в кошках, в связках, в использовании жумаров и спусковых устройств. Все это происходило под зорким вниманием и умелым руководством наших гидов. После – отдых и подготовка к завтрашнему переходу. Вечером мы разбили свои вещи на  три части: часть вещей остается в лагере 1, часть передаем портерам для доставки в верхние лагеря на 5400м. и 6125м., часть – забираем с собой в рюкзаках.

Здесь же скажу несколько слов об одном из портеров. Слава Тополь – личность, известная на Пике Ленина! Берет по 50-60 кг и спокойно с этим грузом поднимается и спускается между лагерями. Причем, тратит на это намного меньше времени, чем уходит у нас со значительно меньшим весом. Одет обычно в шорты и футболку. И это на таких высотах, где практически постоянно снег, ветер, мороз! Обязательно берет с собой лыжи, чтобы спуститься на них с верхних лагерей вниз. Это надо понаблюдать за ним, как красиво он спускается на лыжах на этих крутых и опасных склонах!

Ночь с 19 на 20 июля. Подъем в три часа ночи. Час времени на завтрак, подготовку к выходу и в четыре часа ночи, в полной темноте, мы начинаем весьма серьезный переход из лагеря 1 в лагерь 2 на высоте 5400м. Набор высоты – 1000 м. В начале проходим пару километров с небольшим набором высоты по леднику, переходя при этом через несколько рек, после чего оказываемся в самом низу долгого и изнуряющего подъема. Здесь уже при свете налобных фонарей надеваем обвязки, страховки, кошки, и составляем связки по три-четыре человека. Всего было шесть связок. Кроме нас, на маршруте еще несколько групп, кто – сзади нас, кто – впереди.

Подъем достаточно тяжелый и опасный, весь склон изрезан трещинами. Некоторые видны заранее, они достаточно большие и по нескольку десятков метров, а может, и больше, глубиной. А некоторые трещины сразу даже и не разглядишь. Вот здесь необходима особая внимательность, а то, чуть зазеваешься и можешь запросто угодить в нее. Через большие трещины уже установлены лестницы, правда, трещины эти могут за день-два так увеличиться по ширине, что в следующий раз уже надо менять место перехода через нее. Постепенно уже становится светло и мы меняем налобные фонари на солнцезащитные очки. Подъем дается нелегко, тем не менее, мы его проходим полностью и выходим на «сковородку». Отсюда лагерь 2 уже хорошо виден. Но идти еще предстоит достаточно. Необходимо пройти по «сковородке», сначала понемногу теряя высоту, а в конце – уже набирая ее, чтобы оказаться в лагере. На последний подъем перед лагерем сил почти не остается. Наконец, после более чем десяти часов пути мы оказываемся в лагере 2 на высоте 5400м.  

Второй лагерь, как верно подметила наш гид Ольга Румянцева в своем посте в Фейсбуке, расположен на крохотной площадке, и является нагромождением палаток, камней, льда. Я бы, правда, уточнил, что расположен скорее на склоне, а не на крохотной площадке. Но другого выхода для расположения лагеря нет, палатки там просто больше негде ставить. Лавиноопасность, множество трещин и камнепады не оставляют другого выбора. Раньше лагерь этот располагался пониже, на «сковородке». Но, после весьма и весьма печальных событий 1990 года, когда сорвался гигантский ледник и полностью уничтожил лагерь 2, унося жизни 43 альпинистов из 45, находившихся в лагере, лагерь перенесли туда, где он сейчас и находится. Да… Трагедии в горах… Увы, они иногда случаются…

В этом лагере уже все по другому и ты понимаешь, что действительно находишься в горах. И маленькие палатки, в которые в первую ночь мы забились по два человека, хотя тут и одному-то развернуться негде, и отсутствие всяких удобств, и погодные условия, и отсутствие сна и аппетита. В общем, не курорт! Но, нам для акклиматизации здесь необходимо провести две ночи подряд, при этом нужно на следующий день еще подняться на гору Раздельную на высоте 6148 метров и спуститься обратно сюда для повторной ночевки.

Утром выяснилось, что нас покидают двое участников. Анатолий еще вечером чувствовал плохо, были признаки горной болезни. А известие о том, что нас покидает еще и Филипп, который, в общем-то, неплохо себя чувствовал во время перехода, стало для всех неожиданностью. Но, видимо, у Филиппа для этого были основания, раз он такое решение принял. После экспедиции, уже в переписке в группе, он объяснял это решение одним из признаков горной болезни, появившимся у него после подъема во второй лагерь. Один из гидов команды ушел в нижние лагеря с Анатолием и Филиппом, сопровождая их. Нас осталось 11 человек.

Подъем на Раздельную тоже был непростой. Шли плотной группой, без связок. Вначале идет резкий набор высоты метров на 200-250. Приходиться лезть вверх внимательно, так как трещин достаточно. Затем более пологий длинный участок по гребню с постепенным набором высоты, в конце которого перед тобой резко встает вертикальный взлет метров на 300, может, и более. Этот взлет отнимает очень много сил, которых и так немного. Приходится несколько раз останавливаться на привал, но, беда в том, что подъем чересчур крутой и во время привала сесть толком некуда. Надо быть начеку, чтобы что-либо из снаряжения, которое снимаешь во время привала (перчатки, палки, рюкзаки), не ушло вниз по склону. Отмечу, что ближе к вершине Раздельной появилась хорошая связь и я смог позвонить домой.

Несмотря ни на что, группа метр за метром поднималась вверх. И вот, когда до вершины Раздельной оставалось преодолеть метров 100 по вертикали, откуда-то прилетела красивая бабочка и села на снег в метре от меня. Это было красотище: на кристально чистом белом фоне такое красивое создание, как разноцветная бабочка! И это на высоте 6000 метров! Велико было желание остановиться и сфотографировать эту красоту, но я в это время шел вторым после Котляра и останавливаться было нежелательно, так как, все поднимались очень плотной группой и я невольно затормозил бы всех на этом крутом подъеме. А что делала эта красивая бабочка на такой огромной высоте и как она переносила условия высокогорья, я ума не приложу. Может, хотела морально поддержать нас?! Если так, респект бабочке! Если я не ошибаюсь, шедшая в конце Оля сфотографировала ее.

Через шесть с лишним часов после выхода из лагеря 2, преодолев 750 метров по вертикали, мы оказались на вершине Раздельной, вернее, рядом с ней, где на высоте 6125 метров расположен лагерь 3, уже штурмовой. Но останавливаться на ночлег в этом лагере нам еще рано, это нам предстоит сделать только на втором этапе экспедиции, перед штурмом вершины. А пока мы бурно радуемся тому, что поднялись на эту высоту. Вид отсюда был потрясающий. Открылась таджикская сторона с красивейшими видами. Здесь мы немного отдохнули после нелегкого подъема, попили или отхлебнули кто чай, кто воду, запечатлели себя на камеры, в том числе, и с флагом «Клуба 7 вершин». Побывав почти час на Раздельной, мы начали спуск обратно, во второй лагерь. Спуск прошел стремительно. Хоть и растянулась колонна при спуске, часа через полтора все благополучно спустились.

Вторую ночь во втором лагере в палатке я был уже один, но даже одному там было не развернуться, тем более в палатке еще находятся все твои вещи. Стоит чуть-чуть голову приподнять, как тут же твое лицо обжигает холодный снег, который в виде конденсата оседает на внутренней стороне палатки. То же самое будет затем и в третьем лагере. К тому же, из-за неровности площадки под палаткой все время скатываешься набок. Ни в первую, ни во вторую ночь в этом лагере я толком уснуть не смог. Пару раз засыпал, но, тут же просыпался. Коротал время, как мог. И аппетит был неважный, ел очень мало. Постоянное тошнотворное состояние не позволяло нормально есть.

Утром 22 июля мы начали спуск вниз, в первый лагерь, в «цивилизацию». Шли все так же, в связках, осторожно, минуя или переходя там, где можно, многочисленные трещины. Спуск занял около четырех часов. После спуска мы лишились еще одного участника. Николай принял решение прекратить на этом свое восхождение по состоянию организма. Нас осталось десять человек, не считая гидов. 

После подъема на 6125м. и двух ночей на 5400м. в лагере на 4400м. мы чувствовали себя прекрасно. Я смог наконец-то поспать, аппетит также появился. Привели себя в порядок, практически все приняли душ в лагерной бане, хотя баня на такой высоте может таить серьезную опасность. Обошлось, тем более, все после бани укутались плотно, и какое-то время находились в палатках, не вылезая наружу.

Должен отметить, что прошло уже семь-восемь дней с начала экспедиции и все это время стояла прекрасная погода: ясная видимость, почти полное отсутствие ветра. Снега тоже не было, если не считать небольшой отрезок времени на 5400м., когда выпало немного снега. Но, прогноз на предстоящие дни был не самый благоприятный, и, поэтому было принято решение провести в первом лагере три ночи вместо запланированных двух, после чего уже идти на решающий штурм вершины с ночевками на 5400 и 6125. За эти три дня в первом лагере мы успели немного отдохнуть, подкрепиться, выспаться.

В 4 часа ночи с 24 на 25 июля мы снова выдвинулись наверх. На этот раз на подъем до второго лагеря у нас ушло 8,5 часов. По сравнению с первым разом конфигурации и размеры трещин существенно изменились, в некоторых местах маршруты подъема и спуска были изменены в целях безопасности. Проведя ночь во втором лагере, мы на следующее утро направились дальше, наверх, в лагерь 3. Поднялись на Раздельную меньше, чем за пять часов. Оба повторных подъема, и до второго лагеря, и со второго до третьего лагеря мы все преодолели легче и быстрее, чем в первый раз, несмотря на явно плохие погодные условия. Эти два дня, пока мы повторно преодолевали те же самые подъемы, погода постепенно ухудшалась. И, уже последний вертикальный 300-метровый взлет перед самым третьим лагерем мы преодолевали при ощутимом ветре и обильном снегопаде.

Поднявшись в лагерь, мы заняли каждый по одной палатке. Условия были весьма неблагоприятные: выпало много снега, дул сильный ветер и, вдобавок не было видимости из-за  тумана. По плану мы должны были в два часа ночи выходить на штурм вершины. Но, погода была явно «нелетная», и поэтому, еще вечером было принято решение на штурм не выходить, переждать в лагере еще сутки в надежде на улучшение погоды. Однако, погода только ухудшалась, хотя, казалось, что хуже уже было некуда. Ветер стал ураганным. Туман стал плотнее. Снега намело столько, что нам приходилось время от времени выходить из палаток и чистить их от снега, пока палатки не оказались полностью под снегом.

В течение следующего дня мы время от времени вылезали из палаток как для очистки палаток от снега, так и для общего тонуса. Круглосуточное валяние в спальниках ни к чему хорошему не могло привести, нужно движение. Вечером этого дня вроде начали появляться слабые признаки улучшения погоды и было принято решение все-таки в два часа ночи выдвигаться наверх, на вершину. Увы… Погода стала еще хуже. Ураганный ветер не умолкал, туман окутал гору целиком, а снег пошел еще сильнее, что к двум часам ночи палатки были практически под снегом. Нам ничего не оставалось, как среди ночи в очередной раз чистить от снега палатки, и укрыться в них от непогоды, оставив принятие решения до утра. То с одной, то с другой палатки доносилась кашель, словно мы находились в туберкулезном диспансере.

К утру особых изменений в погоде не было. Обсуждали, что делать дальше. Здравый смысл подсказывал, что надо спускаться вниз. Тем не менее, два-три человека из команды робко говорили о том, что, может, стоит попробовать идти наверх, хотя сами прекрасно понимали, что в таких условиях в лучшем случае можно подняться метров на 500, не больше. Пока наш руководитель Котляр решение еще не принял, я подошел к нему и сказал: «Володя, надо гнать всех вниз, пока не поздно»! Котляр, да и другие гиды, понимали, что выход только один: спускаться. В итоге было принято решение спускаться вниз и все поддержали это решение. Находиться дальше на этой высоте в данных условиях было небезопасно для здоровья! Перед спуском, я закинул недалеко от лагеря камень, который я, по традиции, привез с собой с моего родного селения Унчукатль в Дагестане. Взамен тоже забрал с собой на память камень с горы.

Три дня ожидания погоды на высоте 6125м. отняли немало сил. За эти три дня лично я глаз не сомкнул, практически ничего не поел. Пробовал есть, но получалось очень слабо. Только время от времени делал глотки воды из растопленного снега в термосе. В палатке читал книгу Чингиза Айтматова «И дольше века длится день», правда, приходилось делать перерывы при чтении, так как, при этом сильно болели глаза. Высота сказывалась!

По мнению Володи Котляра, за эти дни в штурмовом лагере мы получили опыт выхода в открытый космос!

Считаю, что группа было морально и физически готова подняться на вершину. Но, нам не повезло: мы попали в самый пик непогоды, которая не оставила нам никаких шансов на восхождение! Но, раз так случилось, гора подождет! Самое главное, что в сложившихся обстоятельствах мы спустились вниз целые и невредимые! Тем более, пока мы еще не начали спускаться вниз,  буквально рядом с нами произошли трагические события, о которых мы тогда еще не знали...

Спуск начали часов в девять утра. Снег был очень глубокий, но, перед нами кто-то уже спускался и мы пошли по их следам, хотя видели, что они уходили вправо. Вскоре следы повернули резко влево, и мы повернули туда же, после чего, уже пошли прямо вниз и сами тропили снег. Спустившись во второй лагерь, мы немного отдохнули, забрали свои вещи, оставленные в этом лагере перед уходом наверх, и уже были готовы к дальнейшему спуску в лагерь 1. В это время по рации с нижнего лагеря передали, что Семен и Наталья, находившиеся ночью, как и мы, в третьем лагере и начавшие спуск вниз раньше нас, еще в часа четыре ночи, не выходят на связь. Просили проверить все палатки во втором лагере: вдруг они спустились сюда, решили отдохнуть и уснули. Но нигде их не было. И тогда уже начало доходить до всех, что случилось что-то непоправимое. Как позже выяснилось, именно в том месте, где в самом начале спуска с Раздельной следы уходили резко влево, из под них ушла лавина, унося их с собой. Шансов на спасение у Семена и Натальи не было. Скорее всего, до начала нашего спуска место схода лавины замело снегом, что мы не заметили, что там могла сойти лавина. А следы, которые уходили резко влево, были следами французского альпиниста, который спускался непосредственно перед нами. Семен, по единодушному мнению всех знакомых, был очень сильным альпинистом, на счету которого было немало сложных восхождений, в том числе, зимних. Скорее всего, ночью, да еще в тумане, они ушли вправо от маршрута и …  Увы… К сожалению, горы есть горы и несчастные случаи случаются, хотим мы того или нет. Как уже известно, тело Натальи нашли на четвертый день, а поиски Семена прекращены.

В тот же день стало известно, что выше нас, ближе к вершине замерз иранский альпинист. Еще один в этот день сломал ногу. Другой угодил в трещину, но его смогли спасти, как и еще одного, который скатился вниз, когда ходил по нужде. Да, слишком много несчастий за один день на Пике Ленина. И все они - следствие весьма неблагоприятной погоды.

Уже под впечатлением от этих трагических событий, мы спустились в первый лагерь. Спустились без Котляра, который остался наверху для помощи в поисках пропавших. Естественно, после трех дней на 6125м., здесь мы были, как на курорте, хотя погода здесь тоже не благоприятствовала. Снега, например, выпало сантиметров двадцать. И еще раз убедились, что приняли правильное решение спускаться вниз. Если здесь выпало столько снега, представляем, что творилось наверху.

Вечером мы решили за ужином отметить спуск вниз и помянуть ушедших товарищей. К нам присоединился также Владимир Иванович. К этому времени успел спуститься вниз и Володя. Сидели долго. Обстановка была, с оттенком грусти, конечно же. Много добрых слов было сказано всеми. Выпили за будущие восхождения. Ну, и за ушедших тоже, конечно… Отбой в этот вечер получился поздний, хотя на следующий день нам предстояло спускаться отсюда еще в базовый лагерь, и далее ехать часов шесть-семь до Оша. Но после всего, что мы здесь прошли, это были мелочи.

На следующее утро мы позавтракали, собрали все свои вещи и попрощались с лагерем, где мы провели в общей сложности шесть ночей и который стал за это время нам всем родным. Перед началом спуска мы также сфотографировались на память с Владимиром Ивановичем. Спуск прошел нормально, достаточно быстро, хотя на всем протяжении маршрута были или снег, или грязь. В базовом лагере мы пообедали, получили в торжественной обстановке с рук начальника базового лагеря Сертификаты за восхождение на гору Раздельная высотой 6148м. (не Пик Ленина, так, хотя бы, Раздельная), загрузили свои вещи в микроавтобус и начали переезд до Оша.

Перед отъездом в Ош я еще успел сходить в базовом лагере к Мемориалу памяти группы Эльвиры Шатаевой, все члены которой погибли вблизи вершины Пика Ленина в 1974 году. Мемориал находится на противоположной стороне реки на возвышении. Там же находятся и могилы пяти девочек из восьми погибших. Про эту трагедию я в свое время читал немало.

В Ош мы прибыли поздно, где-то в половине десятого вечера. Заехав в гостиницу, мы сразу же разошлись по номерам, договорившись встретиться в кафе на первом этаже через час. Сначала, конечно же, нужно было принять горячий душ! Посидели неплохо, отметили завершение экспедиции. Опять позвучало много добрых слов. Хоть мы и остались без вершины, никто из нас не считал экспедицию неудачной, тем более, все мы сделали все от нас зависящее для успеха экспедиции. Но, обстоятельства были выше нас!

Отмечу, что, еще не успев спуститься в первый лагерь, когда пришлось вместо штурма вершины спускаться вниз из-за плохой погоды, руководитель команды В. Котляр сообщил нам, что звонил президент Клуба Александр Абрамов с пожеланиями доброго здоровья всем членам экспедиции и предложил желающим остаться и попытаться взойти на гору в случае улучшения погоды. Расходы «Клуб 7 вершин» брал на себя. Спасибо за это предложение, Саша! Но, к сожалению, практически всем надо было домой: у кого работа, у кого дети, у кого что-то еще. Кто-то думал на этот счет некоторое время, но, тоже ничего не вышло, пришлось возвращаться домой. Хочу отметить также, что на протяжении всей экспедиции все гиды проявили себя с самой лучшей стороны, если уместно, мужественно! Спасибо им всем за это! Наша команда знает, что с любым из этих гидов можно пойти на любую вершину!

Ночью уже кто-то улетел домой, кто-то на следующий день. А те, кто остались, провели свое время в этом добром городе так, чтобы не было потом мучительно больно за бесцельно проведенное время! Мы уже знаем, что в городе Ош есть замечательный ресторан «Изюм», где забываешь обо всем, есть отличный бассейн, куда можно сходить с удовольствием, есть … В общем, много чего есть!    

В заключение хочу поблагодарить «Клуб 7 вершин» за прекрасно организованную экспедицию. Спасибо компании «Ак-Сай Трэвел» за четкую организацию работы. И, конечно же, благодарю всех участников восхождения за совместно проведенную экспедицию. Это была, несмотря на отсутствие вершины, замечательная экспедиция, и, главное – замечательная, дружная команда! Я специально не называл имен ребят в ходе рассказа, не хотел никого выделять. Но, хочу сказать, что все ребята проявили себя с наилучшей стороны, все были заряжены на борьбу! При этом, все были готовы в любой момент времени прийти на помощь товарищу, готовы были делиться последним со всеми! Я надеюсь, что у всех ребят из команды впереди еще немало восхождений! Успехов Вам в этом и, обязательно, приятных впечатлений! И, конечно же, удачи! Куда же без нее!

Зиябутин Гаджимирзаев.

13.07.2018. - 01.08.2018.

Ош-Москва-Махачкала.

 Мы завершаем публикацию новой  книги Валерия Лавруся,  посвященной восхождению на гору Демавенд в составе команды Клуба 7 Вершин. Предыдущие публикации: часть 1 и часть 2.

 Восхождение на Демавенд входит в популярный международный проект " 7 Вулканов - 7 Континентов".  

Демавенд является высочайшим вулканом Азии.

Присоединяйтесь к программам Клуба 7 Вершин по Демавенду

 Другие вулканы, входящие в проект "7 Вулканов - 7 Континентов":

 Эльбрус (5642 м), Европа / Россия

Килиманджаро (5895 м), Африка / Танзания 

Орисаба (5700 м), Северная Америка / Мексика 

Охос дель Саладо (6893 м), Южная Америка / Чили (высочайший вулкан мира)

Гилуве (4368 м), Австралия и Океания / Папуа Новая Гвинея 

Сидлей (4181 м), Антарктида

 Валерий Лаврусь, член Союза писателей, автор цикла книг "В горы после 50", наш друг и участник многих экспедиций написал очередную книгу. На этот раз речь идёт о восхождении на высочайший вулкан Азии - Демавенд (Иран), которое автор совершил в составе экспедиции Клуба 7 Вершин в июне 2018.

 "Валерий Лаврусь, писатель, путешественник, горный турист. 17 лет прожил на Севере. Член Московской городской организации Союза писателей России (МГО СП). Начал писать в 1998 году. Дипломант Международного конкурса им. П. П. Ершова (2016 г.) за книгу «Очень Крайний Север», дипломант Литературного конкурса МГО СП и НП «Литературная республика» в номинации «Публицистика» «Лучшая книга 2014—2016» за книгу «Очень странная история».

Автор серии книг о горах «В горы после пятидесяти» («Эльбрус. Дневник восхождения», «Домбай. С мыслью о Килиманджаро». «Килиманджаро. С женщиной в горы», Эльбрус-2016. Удачное восхождение», «Гималаи. Добрый пастырь Вовка Котляр», «Казбек. Больше, чем горы»). Все книги серии имеют аудио-версии.

Повесть-отчёт «Демавенд. Мемуары несостоявшегося пенсионера» - продолжает эту серию.

Предельно честные книги Валерия оправляют людей в горы прямо из офисных кабинетов.

С книгами Валерий можно познакомиться на сайтах Ridero.ru, Litres.ru, AMAZON.COM. Электронные версии книг – условно бесплатны, это твёрдое убеждение Валерия, который считает, что информация цены не имеет."

Ссылки на другие книги Валерия Лавруся:

https://ridero.ru/author/lavrus_valerii_moydz/

https://www.litres.ru/valeriy-lavrus/

ДЕМАВЕНД. Мемуары несостоявшегося пенсионера

 (окончание)

ДЕНЬ #5

Маки… Маки… Всё подножье Вулкана на высотах от 2000 до 3000 метров в маках. Изумрудная трава и кроваво-красные с чёрным маки, будто в помин всех убиенных в войнах.

Нас привезли на автомобильную стоянку сменить транспорт. На военно-полевых раздолбанных джипах (даже джип Майора мог бы показаться шикарным кабриолетом) по каменно-булыжной раздолбанной дороге подняли до 3050, к Мечети. Перевалочный лагерь Гусфанд Сара. «Дом овец». Стартовая точка восхождения. Здесь тяжёлые вещи перекладывают на ослов, а сами идут пешком. С лагеря уже хорошо виден вулкан. Он одноглав, конусообразен и заснежен. Последнего быть не должно, но уже пора прекращать рефлексировать, чай не «Туркманчай». Вершину закрыло облаком, и Хамид принимается пугать сернистыми газами. Рядом с кальдерой Демавенда (рядом с вулканическим кратером) выходы подземных горячих газов — фумаролы. Знаем… Читали. Они ещё нам попортят жизни.

Но пока внизу пастораль: овцы, пастухи в шароварах, кони и красивые холмики колючих розовых цветов. Не зная, как назвать, я окрестил их «иранский розовоцветный шарообраз» (по факту оказался горный чабрец, тоже мне «ботаник»). Красота! Идём, наслаждаемся. «Машала Иринá! — кричит Хамид, приучая нас к дорожной перекличке, — Машала Валери! Машала Юлиá! Машала Галинá! Машала Михаиль! Машала Кирилль! Машала Валери-Эверест!» И все дружно в ответ: «Машала!» Он уже и петь принимался, наш беспокойный главный гид. Париса, ставшая уже родной, ему подпевала. Майора с нами нет, а мы по нему и не скучаем. Алаверды пою я: «Если с другом вышел в путь», иранцам нравится припев, тот который: «лалалалала-ла-ла-ла, ла-ла-ла, лалааааалалала!», они с удовольствие орут его вместе с нами, пугая китайцев. И здесь туристы из Поднебесной, никуда от них не спрячешься?

Незаметно из живописных альпийских лугов выбираемся в коричневую сухую альпийскую тундру. Пейзаж становится грустным. На привале я рассказываю Ирине грузинский анекдот про помидоры: «Гиви, ты памидоры любишь?» — «Памидоры? Если кушат, то, да! А так, нэт!». Народ смеётся. Это не первый, рассказанный мною анекдот, Ирине они нравятся, и она записывает их на видео. Готовит компромат. Что поделаешь? Из песни слов не выкинешь, а в горах нужно быть весёлым и задорным, иначе нужно всё бросить и копать «умиральную яму».

Вот и холодная каменистая пустыня. Всё! Баргах Севом. 4150. Базовый лагерь Демавенда. Двухэтажный каменный приют, со столовой, магазином и несколькими комнатами для ночлега. Обычно в эту пору бесснежный, он нас встречает весёленькими сугробами. Вот, ёшкины матрёшки! (Не рефлексировать!) Справа от приюта каменный туалет. Слева: площадки для палаток; там же вертолётная площадка, но, кажется, сюда никто никогда не прилетал, не часто сюда прибывают чиновники российских министерств. Нас размещают в двух комнатах, в каждой по три двухъярусных лежанки: стальные стойки, доски, поролоновые коврики, обшитые дерматином, грубые шерстяные одеяла и подушки. Сыро, холодно, стены каменные. А потолок и перекрытие — деревянные! Эх… Кабы и стены обшить, но кто мы, чтобы указывать? Да и ночевать нам тут от силы три ночи. Потерпим.

Поздний обед. Или ужин. Накормили курицей с рисом. Напоили чаем с вареньем. Делать больше нечего. Достопримечательности лагеря изучили за первые же полчаса, интернет заикался, и мы потихоньку стали отбиваться, между делом выясняя размеры спальников и меряясь ими. Чем бы не тешилось… Победила дружба.

А ещё, хулиганка и насмешница Ирка обозвала нас с Рязановой, за её рост и хромоту, за мои черные очки, шляпу и седую бороду: котом Валерио и лисой Галиной. Безусловно, что-то есть… Но всё равно, нахалка! Они вся такая, молодежь эта. Рамиль в прошлом году тоже всё «острил»… Интересно, мы тоже такими были? Эх! Когда это было…

«Подааааайте бедномуслепомукотунапропитание!»

***

— Ты знаешь что такое «Эльбурс»?

— Эльбрус, хочешь сказать?

— Нет! Именно Эльбурс.

— Не знаю. Хотя… Могу предположить, что это горы где-то в Иране.

— В Иране! А почему так подумал?

— Ну-у-у-у… «Эльбрус» это вроде бы персидское слово, «сверкающий», здесь чередование гласных и согласных… Значит, горы в Персии, в Иране…

Случайно подслушанный умный разговор

Эльбу́рс (перс.‎ [Alborz]) — горная система на севере Ирана, у южного побережья Каспийского моря. Длина — около 900 км.

Очертания горной системы имеют форму латинской буквы S: окаймляя юго-западное и южное побережье Каспийского моря, Эльбурс заворачивает на северо-восток, а затем на юго-восток, оканчиваясь у границы с Афганистаном. Эльбурс состоит из трёх обособленных частей: на северо-западе Талышские горы, имеющие высоту от 2150 до 2450 метров; затем Центральный Эльбурс с отметками высот от 2450 до 3050 метров (отдельные вершины имеют высоту свыше 3650 метров); на востоке Туркмено-Хорасанские горы (высота 1500—1850 м). В горах Эльбурса, к северо-востоку от столицы Ирана — Тегерана, расположена высшая точка всего Среднего Востока — потухший вулкан Демавенд (5671 м), вершина его всегда покрыта ледниками. (Википедия)

ДЕНЬ #6

Утром мы порадовали иранских друзей выигрышем нашей сборной у саудитов. Кто знает отношения Ирана и Саудовской Аравии, основных мусульманских региональных центров, тот поймёт радость персов. Я им так и объявил: «Мы ваших „друзей“ обыграли». Иранцы долго и с чувством жали руки. У них у самих сегодня первый матч с Марокко.

Поразительное явление в нашем мире футбол. Игра себе и игра, есть же хоккей, есть баскетбол, есть наконец родственник футбола — регби, но только футбол завоевал все сердца мира. Почему? Отчего? Как так произошло? Ужели потому, что Англия считается его родоначальницей? Английский язык и английский футбол? Удивительное явление.

А у нас день высотной акклиматизации. Снова разгильдяйство и ничегонеделанье. Всего-то и надо, привыкать к высоте. Сходить куда-нибудь на радиальный выход, обычно его амбициозно планируют куда-нибудь повыше, а по факту далеко не ходят, и ледово-снежные учения… Ох, уж эти мне учения. Они у меня уже третьи. Учат всегда одному и тому же: надевать (регулировать по размеру) кошки; ходить в них и пользоваться ледорубом. Последнее самое важное и самое нужное, но и самое же бестолковое занятие. Нужное, потому что ледоруб — единственная, кроме гида, страховка в горах. Это твоя жизнь. Правильно зарубиться при срыве — единственный шанс остаться живым и относительно невредимым. Но занятий таких нужно не одно и не два, и случись непредвиденное, никто (или почти никто) из «курсантов» не сможет зарубиться. Более того, ледоруб для неофитов сам предоставляет серьезную опасность. Как-то Кот видел срыв девушки со второй косой полки на Эльбрусе, она летела, кувыркаясь, а ледоруб, закреплённый темляком на руке, описывал вокруг неё круги, и все, затаив дыхание, «ждали» (сделать-то ничего нельзя), как она сейчас насадится на своё же острие. Страх и ужас. Девушке тогда повезло, отделалась испугом и синяками. Но! Те, кто обучает, и те, кто ведёт новичков с ледорубами в горы, верят, что, хотя бы, в одном случае из ста, хотя бы, в одном из тысячи ледоруб сработает и спасёт человека, а может и всю связку, если идут в связке.

В десять вышли на снежную тренировку. Снег прямо за приютом, буквально сто метров отошли. Настроили кошки, походили гуськом, попадали с ледорубами, пофотографировались, поржали, сняли короткий видеоролик. Главное в тренировке не вымокнуть (традиционно занятия проводятся на небольшой высоте, где снег предательски норовит превратиться в воду), не вымокнуть и не выбить себе ненароком передние зубы. И такое бывает.

Наигравшись, пошли на акклиматизацию. Шли недолго, поднялись на 4500. Для разработки дыхания Хамид устроил тренировку то ли по пилатесу, то ли по йоге, а то ли по всему сразу. Мы повторяли движения, снова ржали, падали, дурачились, вели себя расслаблено и безалаберно, как и полагается туристам на отдыхе. Про завтрашнее старались не думать. Честно говоря, страшно. Сразу подняться на полтора километра… на высотах выше 4000… это я вам скажу… А, ещё и снег! Страшно! Но это завтра. А сегодня… «Не рефлексировать!»

На базе нас встретили шашлыком. Закончился месяц Рамадан, у иранцев праздник. В столовой набилось куча народа (на базу всё время прибывали новые группы), временами у кого-то начинала играть музыка, поднимались и начинали танцевать. Праздник же! Потом ещё и пели.

После обеда наша комната: я, тёзка, Ирина и Галина занялись обустройством своих спальных мест. Ночью Рязанова мерзла, да и я чувствовал некоторый дискомфорт. Раздобыв дополнительные матрасы и одеяла, начали утепляться, одновременно готовясь к завтрашнему восхождению. Тёзка, разбирая вещи, опрометчиво взялся рассказывать про своё увлечение охотой, настоящей, взрослой охотой в Африке, на сафари.

— И ты убил слона? — Ирина перманентно, вот прям сею секунду, жалеющая любую кошку и собаку в округе трёх с половиной миль, никак не могла определиться, как ей относиться к Валериному рассказу?

— Убил, — Валера уже начал жалеть, что начал этот разговор.

— У него такие умные глаза…

— Он был старый…

— А ты его убил…

— Он был старый и больной! А я заплатил деньги. Если бы я его не убил, его бы убил кто-то другой!

В африканских заповедниках практикуется такой способ получения денег. От государства помощи не дождёшься, а тут живые деньги. Лев — двенадцать тысяч долларов. Слон — тридцать. Учитывая всеобщую африканскую бедность — бешеные деньги. На них можно и нанять дополнительных смотрителей, и купить оружие (как-то надо с браконьерами бороться), и даже что-то выделить на профилактику и развитие. Так, смерть одного животного даёт возможность жить относительно комфортно остальным. Но сам я не охотник. И не рыбак. Хотя убивать живность приходилось, тех же уток на Севере. Всё банально — кушать очень хочется (я — великая кладезь банальностей!).

— Валер, а какая гора самая трудная? — глядя на Ирину, я пытаюсь «незаметно» сменить тему. — Денели?

Валера забирается на свою верхнюю полку и ложится.

— Наверное. Хотя спуск с Эвереста до лагеря на 6400 трудный. Наверное, он самый трудный.

— А ты молился?

— Ну, началось… — Ирина очнулась от своей задумчивости. — Палыч! Вы с Юлей уже исповедовались?

Сама носит крест с ладанкой, но православнутыми считает меня и Юлю. Правда, интересно? Может, мы с Юлей всё-таки не так уж далеки друг от друга? Хотя она что-то про карму говорила… Тогда, ей к Лазареву.

— Отвали! — отмахнулся я от Ирки. — Молился?

Тёзка не молился. И тут началось!

Нас же, неофитов (таких как я), за километр видно. Мы же, кого хочешь, готовы обратить в веру истинную и только делаем вид, что толерантны и уважаем свободу совести, а сами действуем, как Великие Инквизиторы, как Величайшие… А ещё, и это безусловно, мы — провокаторы!

Оказалось, на фоне традиционных вероисповеданий (в моём лице), обнаружился: и (условно его назовём) атеизм моего тёзки, и доморощенное, «своё собственное» христианство у Ирины (это, когда как хочу, так и верю, мой Бог!), были и воздержавшиеся (Рязанова сосредоточенно разбиралась со спальником и не отвлекалась на вечность. Вот, точно спальник ей мал! Я смотрел и переживал, спальник-то — мой подарок).

В основном наседали на меня, всех раздражает Русская Православная церковь. Римско-католическая не раздражает, немецкая лютеранская тоже, эти из Юты, которые шатались по улицам в 90-е «Братья́, увьеруем во Христа» слава Богу исчезли. А Русская Православная раздражает. Вот, раздражает, и всё тут!

А я знаю ответ. Потому что чужой, он завсегда толще! И вкуснее. Бутерброд, я имею в виду. И ещё всё русское, почему-то у нас у русских, вызывает какое-то чувство ущербности. Мы даже если чего сделаем (сотворим, организуем, проведём, напишем, снимем, запустим) супер-пуперовского, клёвого, мы всё равно пойдём спрашивать на Запад: «А вам понравилось? А? Или не очень? Нет? Ну, мы же ничего хорошего сделать не можем, мы же варвары, совки, скифы, „сарматы, с раскосыми и дикими очами“. Но может в этот раз у нас случайно получилось?» И когда Йохан (Джон, Жан, Хуан, Янн) поморщивщись снисходительно кивнут, у нас наступает национальный праздник! Как сейчас на чемпионате. Уж мы так старались им всём угодить, так старались… И вот с верой нашей, русской, православной, та же история… Мы её просто стесняемся. И, кстати, свои бутерброды тоже! А ещё…

А ещё все спальники уже были разложены, и под них всё положено, и мы даже забрались в них (так теплее), и я уже удобно устроился и собрался поведать товарищам о трудном и тернистом неофитском пути, о семнадцати годах Севера, о трудных 90-х (ох, трудных), о невоздержанном употреблении алкоголя (ох, невоздержанном…), о болезни, и даже о вере русской… как вдруг пришёл Хамид и всё обломал.

«Пришло много новых людей, — грустно сообщил он, — их надо разместить. Мы решили вашу группы объединить в одну комнату»

«Что он сказал?» — насторожилась Галина. А кто-то изумился: «Семерых?»

«Нет, — мотнул головой Хамид, — шестерых, одного мы возьмём к себе, к гидам. Но это ничего, это предусмотрено… Там, в программе…» — он продолжил ещё что-то бубнить про «7 Вершин», про «Анестезию», так он на свой лад называл Настю Кузнецову, но мы его уже не слушали, нам было важно другое! Кто перейдёт к нам?

— Пусть пацаны переходят! — горячилась Ирка. — Пусть они! Юля — лицо официальное, вот пусть и идёт… к гидам. А мы, вообще, тут матом ругаемся! Вон Палыч анекдоты матерные рассказывает. Мы — плохие…

Вот, зараза! Ну, рассказал я несколько анекдотов, для поддержания, так сказать, общего тонуса: про мышь, что приходила в хор на басы устраиваться; про всё тот же «хеликоптер нихт». «Палыч тут матерные анекдоты рассказывает»… А, впрочем, не рассказывает что ли? Рассказывает, ещё как рассказывает!

Судьба, однако, распорядилась так, как она это делает всегда, к гидам ушёл Михаил (самый загадочный для нас член команды, мы так с ним и не познакомились), а Кирилл и Юля перешли к нам, так сказать, по старой памяти. На том дискуссии исчерпалась, спорить с официальным лицом минэкономразвития никому не хотелось. Правда, и лицо это, само тоже ушло в столовую… Обиделось.

Нет, ну почему всегда так криво всё получается?

Уже после ужина случились ещё два события:

Париса принесла свои ботинки Ирине, те, что были у Абдыевой, под кошки не годились. «Я их по цвету выбирала!» — возмущалась Ирка. Какие вы всё-таки, девочки — девочки. Галя её утешала.

Второе произошло, когда мы уже легли спать (а улеглись довольно рано, делать нечего, говорить не о чем, и завтра вставать в три). Иран обыграл Марокко 1:0. Кричали, пели и плясали персы целых полчаса, а потом весь приют затих и погрузился с ночь, только ветер иногда задувал в двери, да где-то далеко в соседних горах глухо ворчал гром, там снова бушевала гроза. А за окном шёл снег…

ДЕНЬ #7

…Я шёл за Рязановой по гребню. К пяти тысячам мы уже сделали пару коротких остановок, по пять минут каждая. Солнце взошло, но его холодные, бледные лучи лишь скользили по соседнему гребню, мы ещё оставались в тени. Холодно и ветрено. И с каждой сотней метров всё холоднее и ветренее, но пока, слава Богу, умеренно тяжело.

Последние полтора часа я был занят баффом, от дыхания он весь вымок и мешал нормально дышать. Дышать без него я не решался, и без того сопли третий месяц не проходили.

Какие-то привязчивые в этом году сопли. Вирус я подхватил ещё в апреле, и всё время до Горы думал: «Пройдут! Куда денутся. Время ещё есть…» Не прошли. И теперь на восхождении я с ними боролся, и всё чаще думал, как бы поменять бафф на балаклаву.

И куртку на пуховку.

И чайку бы попить.

И ещё хорошо бы встать минут на пятнадцать…

И ещё лучше без ветра.

— Khamid we need place without wind! — кричу я.

— Here is no such place… — отвечает наш гид.

— Что он говорит? — переспрашивает Галя.

— Говорит, тут везде ветер.

— А подъём тут тоже будет везде?

— По описаниям, Рязанова… Средний угол здесь… Тридцать градусов…

— Да иди ты!

— Иду, Рязанова, иду…

Но в некоторых местах, и правда, взлетало крутёхонько. Жумары не нужны, но палки задирать приходилось высоко. Может, ледоруб? А то тащим их…

Ночь провели беспокойно. Спать вшестером в маленькой комнатёнке оказалось хлопотно. Кто-то храпел, кто-то не выдержав, вставал, пытался найти этого кого-то, душил, потом они вместе в обнимку шли в туалет, за ними поднимался ещё кто-то, и ещё… и так всю ночь. В три сработал будильник, следом запел ещё один. Я включил свет. Хмурые, невыспанные молча поднимались. Двое зацепились (нервы, нервы!), кто-то рыкнул, и снова все замолчали.

— …Палыч, я чёрный термос беру? — Ирина уже почти одетая стояла на выходе.

— Палыч, коленки… — Рязанова смотрела на меня тревожным тёмным взглядом

— Совсем хреново?

— Совсем…

— Может не пойдёшь?

— Коли давай! «Не пойдёшь»…

— Доставай, давай!

Спасенье всем болящим в горах — кеторол. Продаётся по рецепту, но кто знает о своих проблемах, правдами и неправдами достаёт и везёт, бережно упаковав в аптечке. Несколько ампул и шприцы.

— Ты садист! — Рязанова шипела, растирая уколотое место, — кто так колет?

— Как смог. Извини…

— Ладно. Айда чай в термос наливать.

На завтрак снова варёное яйцо, лепешка, чай.

В четыре вышли на снег, включили фонарики и пошли…

— Машала, Юлиá-а-а?

— Машала!

— Машала, Парисá-а-а?

— Машала!

— Машала, Галинá-а-а? Машала Валерѝ-и-и? Машала Михаиль? Машала Иринá-а-а? Машала Кирилль? Машала Валерѝ-и-и?

— Машала! Машала! Машала!

На 4700 Юлия скисла. Она и раньше жаловалась, что у неё проблемы с высотой. Эльбрус получился, а Базовый Лагерь Эвереста нет. «Мне не понравились Гималаи, — рассказывала она, — слишком грандиозны». Кажется, Юле там было просто трудно. Хамид поставил её за собой. Юлии тяжело, но она идёт.

На восхождение с нами идут четверо гидов. Хамид, не разлучная с нами Париса, и двое мужчин: молодой и пожилой. Молодому лет под тридцать, пожилому, под шестьдесят. Должно было быть только двое гидов, но из-за снега Хамид решил подстраховаться. Теперь их хватит, даже если кто-то решится повернуть.

Под горячими лучами солнца (лучи горячие, снег на ботинках тает, но вокруг всё равно холод), уже около восьми, наконец, сделали длинную остановку: переодеться и подкрепиться.

Одной рукой я кручу термос, другой достаю куртку, третьей печенье, четвертой меняю буф на балаклаву. Всё надо успеть.

— Рязанова, ты как? Колено как? — Я наливаю ей чаю. — Держи. Давай гортекс свой отдам, наденешь, и мне легче, не нести.

— Давай… Нормально я…

— Валерий… — Юлия внезапно очутилась рядом, — а вот здесь, — она тычет себя в грудь, в центр слева, — что колет? У вас там не колет?

У меня там не колет, во мне глюкозы нет. Гипогликемия. Юлю отправил к Хамиду. Вдвоём с Рязановой допили пол-литровый термос, я с чаем съел небольшую пачку печения. Зря!

— Wake up! — тормошит всех Хамид. — Wake up!

Поднимаемся, собираем пожитки, надеваем рюкзаки, перчатки, берём палки, выстраиваемся, у Юли забрали рюкзак…

— Машала, Юлиá-а-а?

— Машала!

— Машала, Парисá-а-а?

— Машала!

— Машала, Галинá-а-а? Машала Валерѝ-и-и? Машала Михаиль? Машала Иринá-а-а? Машала Кирилль? Машала Валерѝ-и-и?

— Машала! Машала! Машала!

И тут я увидел «стену».

Говорят, её «видят» марафонцы после 35 километров. Организм отказывается двигаться напрочь. Невозможно стащить ногу, пошевелить рукой, пальцем! Мотивация падает до нуля, а может даже в минус. Ничего не хочется, просто сесть и неподвижно сидеть. И, чтобы не трогали. Это значит, что сахар в крови совсем упал, от сладкого чая ещё не поднялся, а другого: жира или белков организм отдавать не хочет. «Хоть раз, без кандибоберов, ты позволишь дойти до вершины? — ругаюсь я со „скафандром“. — Каждый раз ты пытаешься доказать одно и то же, что ты тут главный? Я — главный! Я! А ну, встал — пошёл! Давай, вставай! Потом выделываться будешь, дома…» И тяжело, неровно, я пошёл… пошёл… И группа «раскачиваясь», кто быстрее, кто медленнее, пошла.

Следующие полтора часа до 5400 шли растянутым строем. Погода выправилась, тучи ушли, солнце поднялось, только ветер не утихал, ну так горы же. Когда идёшь на восхождение, всё время смотришь вниз, под ноги, на пятки впереди идущего. Иногда спрашивают: «Чего ты не снимаешь фильм? Повесил бы себе на голову гоупршку, включил и…» И получишь шесть часов идущих впереди ботинок. Редко голову поднимаешь и оглядываешься, очень редко, но тут я поднял.

И обомлел, на камнях цвели безумной красоты цветы-перья, из снега. Приехали. Галлюцинации… Хотя, нет… Все реагируют! Значит, правда перья! Игра снега, солнца, ветра. Я такое видел впервые. И как бы ни сильна была усталость, изумлению, оказывается, ещё оставалось место. В плохо работающей голове рождалась математические ассоциация, но как они назывались, вспомнить я не мог. Хоть убей! По этим принципам растут снежинки. В микромире снежинки, а тут гигантские «страусиные перья». Красотища! Обалденная, сумасшедшая…

«Фумаролы!» — вдруг впереди кричит Хамид.

Дошли, значит, итить, полюбовались… Ну, теперь держись…

— Трое, самые быстрые: Валерѝ Эверест, Михаиль, Кирилль со мной. — Командует гид. — Быстро! Очень. Остальные с Парисой. Быстро, как можете, дышите через шаг… Много не дышать!

Я попрошу забрать у меня ледоруб, нет больше сил волочь его… Тем более быстро. Я бы и кошки отдал… Отцепляя ледоруб, никак не мог расцепить петлю на рюкзаке, и тут на меня налетела Ирина с камерой: «Ой, Палыч, это ты?» «Да, Ирина, — спокойно ответил я. — Это я, Палыч. Не видишь разве? Смотри под ноги, и береги себя.» Ну смысл ответа был такой… За точность выражений не ручаюсь, там, на высоте, знаете ли… И Юли опять же рядом не было… Может я даже какого «коня в пальто» помянул… Или ещё кого похлеще… Уже потом я понял, меня невозможно было узнать, куртку сменил, балаклаву надел, опять же очки чёрные. Но тогда мне было не до того. Тогда впереди нас ждали фумаролы…

…Клочья желтоватого тумана налетали, принося запах серы, кислый привкус на губах, и улетали. Налетали… И быстро улетали… давая короткую возможность передохнуть…

Быстро! Идти надо быстро! И не дышать! Не дышать! Кисло… Бе-е-е-е… Вонь! Ветер! Господи, первый раз нужен сильный ветер. Дуй! Пусть дует. Отраву сносит. А то и впрямь околеть можно… Я читал, но не думал, не знал, что будет так… хреново…

Шли недолго, быстро. И я совсем выдохся. Ходить на высоте быстро — плохо. Совсем плохо. До вершины рукой подать, а сил нет. Я опустился на снег, а в голове плыло, даже молитва не складывалась: «Святый Боже…» — начинал, застревал, и через секунду снова: «Святый Боже»… Она ещё в фумаролах не складывалась… Торможу. «Ты что?» — на фарси спрашивает меня пожилой гид. «Сил нет» — отвечаю по-русски, вяло улыбаясь. Он снимает с меня рюкзак, закидывает за плечо и подаёт руку: «Пошли, вершина близко».

Я вполз, ей-ей, не взошёл, а вполз на вершину. А там праздник! Братание! Группы перемешались. Обнимаются, целуются, пьют чай, делятся печеньями, конфетами, фотографируются, кричат, свистят, размахивают разноцветными флагами. Я вспомнил про свой, потоптался, поискал взглядом рюкзак, вон у камня лежит. Подошёл, но флаг доставать не стал, только термос. Пить! Сначала пить! Руки дрожат, в голове: «кур воровал», причём здесь куры? Бред! Но дошёл. Дошёл! А не должен был. Не-а. Главного не было, мотивации. Потерял ещё в прошлом году на Казбеке, а сюда ехал по инерции, сачкануть. Вопрос: «Зачем мы ходим в горы?» грыз меня весь год, а ответа я так и не нашёл. А ведь, любой начинающий «альпенизд» ответ этот знает, и, не задумываясь, брякнет: «Повышаю самооценку!» Сам после первого Эльбруса так брякал.

— Ага, а Кот ходил на Эльбрус восемь раз!..

(Это во мне оппонент заговорил, ну, тот, который всегда лезет не в свои дела, возражает, умничает, его ещё обычно «здравый смысл» называют, хотя именно он чаще всего и порет чушь. Ишь, и высота ему нипочём.)

— …Он что, восемь раз самооценку повышал на одной и той же горе?

— У Кота традиция, — возражаю я. — Ходить с друзьями в горы. Пока были друзья — была команда, ходил, команды не стало, и горы закончились.

Я прихлёбываю сладкий чай. Команды и у нас нет. Но праздник продолжается. Первый раз вижу, чтобы так бурно отмечали вершину.

— Ладно, давай, ещё раз про «повышаю свою самооценку», — подначивает оппонент.

— Давай! Вот влез ты после Эльбруса на Пик Ленина, после 5642 метра на 7134 — круто? Круто! Есть что рассказать. Друзья руку пожмут, уважительно поцокают. И семья…

— А то! Кто не знает Ленина…

— Не ёрничай! Тебе не идёт. Но 7000 многовато…

— И страшновато.

— И страшновато. Тогда можно подняться не так высоко, на Сток-Кангри, например, на 6130. А потом тоже рассказать друзьям.

— И прочитать в их глазах скуку смертную или вежливое рассеянное невнимание, «А где это?».

— Да-а-а… Локальная такая самооценка получается. Даже семья не оценит. Хорошо… А что говорит наш великий вождь, могиканин Алекс Абрамов? Он девять раз на Эвересте стоял и водит туда таких же несмышлёнышей (ну или почти таких же) как ты, как мы, как я?

— А что говорит? Как-то в «7 Вершинах» сказал: «Безусловно, мы все честолюбивы, господа!»

— Очень замечательно! Честолюбие! Вавилонские башни. Не коллективные, а собственные. В пику всем. Вы не можете, а я да! Вы нет, а я вот! И ещё! А потом ещё! И выше! И уже не «вам», а «себе». А то, с кем бороться? Только с собой… Даже если больной. Даже если без ног.

— Ага, и вот стоишь ты на Эвересте, без ног… И что дальше?

— Дальше? А помнишь, Вовка Котляр рассказывал, как после своего первого Эвереста рухнул в депрессняк. Его тоже мучил вопрос: «Что дальше?»

— Но через полгода-то он же вернулся в горы? И Алекс всегда возвращается.

— Интересно, кому они что доказывают? Кому возводят «вавилонские башни»? Или к кому возвращаются? И главное, почему я сегодня попал на Гору, если самого главного — мотивации у меня не было? Все мои «башни» давно… ну, ладно-ладно, недавно рухнули. Вера православная камень на камне не оставила…

Я закрутил термос и сунул в рюкзак…

Вера… И тут я со всей очевидностью осознал, что если бы Он не помог, я бы сегодня здесь не стоял. Я это так явственно почувствовал… будто кто-то заглянул, вот так, в глаза, улыбнулся и покачал головой: «Нет, Валера, не стоял…» Я вздохнул-выдохнул и нечаянно всхлипнул. Старый становлюсь, сентиментальный, хорошо под очками слёз не видать.

— Палыч! — услышал я. — Пойдем фотографироваться.

Я достал флаг, сунул в карман и пошёл к основной группе. Посреди сидела Иринка, размахивая руками и рукавицами, я подошёл, наклонился и поцеловал: «Люблю тебя, зараза противная…» «Почему противная?!» — возмутилась Ира. «Хорошо, не противная, — исправился я, — просто „зараза“» — и пошёл к Рязановой. «Как ты?» Мы обнялись. Постояли. «Нормально. Ты говорил, что в горы больше не пойдёшь. И сейчас скажешь?» «Не пойду», — кивнул я, поцеловал её и пошёл жать руки и обниматься дальше.

— А вот, кстати, на Горе тут у нас все друг друга любят… — продолжил я мысленную дискуссию с собой. (Непалыч VS кот Валерио).

— Ты давай не сбивай! Ты вот, давеча про «веру», мол столпы она твои порушила. Ты же перед поездкой жаловался духовнику, мало её в тебе.

— Ну, да, мало. И он сказал, что «сытое мясо» не позволяет, что только аскеза помогает обрести веру настоящую и рассуждать о ней. Молитва и пост… Настоящий пост. Правильный! Как у монахов. С умерщвлением плоти. С истончением «кожаных риз». С истончение «скафандра». С истончением защиты от «того» мира, от духовного.

— Вот! А мы тут с жиру бесимся!

— Нет, погоди! Мы тут тоже… консервным ножом себя вскрываем, со скрежетом, с рваными краями. Грузим себя сверх меры; едим, что попало; спим, как попало; в холоде, в сырости; а по ночам штурмуем, вот взяли моду по ночам штурмовать, не спится нам; а здесь ещё и отрава. Тоже истончаем «скафандр», будь здоровчик! Как в болезни, как при смерти. На высоте, кстати, ты же знаешь, клетки головного мозга мрут, как мухи! И у Юли сегодня сердце.

— Ну да, ну да. Господа искушаем… Монахи плоть умерщвляют правильно! Вдумчиво, с молитвой и под руководством опытных учителей, и под их же неусыпным контролем. А мы?

— А «мы»… А мы — «зайцы»! Безбилетники. Заскочили без спросу… глянули одним глазком и обратно. «Тот» мир нас всё равно влечёт, душа-то к нему рвётся. Она же тоскует. Она же родом оттуда. Может оттого и тянет сюда? Почувствовали «это», и идём, повторить «это»? Неосознанно. Инстинктивно. «Ты зачем ходишь в горы?» «Нравится!» А что нравится? А Небо становится ближе! Как у Гребня: «Ты видишь? Небо становится ближе…»

— Ага. Только каждый раз подниматься надо всё выше и выше, иначе «скафандр» пообвыкнет, адаптируется. Хотя, тот же Абрамов рассказывал про своего друга, тот всегда ходит на одну и ту же гору. И, кстати, цветы туда носит. Вот кому он носит?!

— А ещё рассказывают, выше семи тысяч у каждого альпиниста появляется «собеседник». Невидимый. Может и молчать, но присутствие ощущается явственно. Может, потому в горах не бывает атеистов? Вот, даже не знаю, как мой тёзка обходится без молитв, даже без тайных, даже без неграмотных, без неуклюжих…

— Типа: «Господи, помоги дуракам грешным, не дай в трату!» что ли?

— Типа. Много странностей в горах… Много…

Народ потихоньку начинает спускаться. Праздник заканчивается.

«Ты мне здорово помог! — говорю я по-русски своему пожилому гиду, присаживаясь к нему рядом, мы уже привыкли так, я на своём, он на своём, эдакий обратный вавилонский эффект. — Без тебя я бы не поднялся». «Да, ладно… — отмахивается он. — Всё нормально. Ты же хорошо шёл».

Интересно, я поглядываю на него, не пьяные, а друг друга понимаем. Понимаем и не удивляемся.

— Дык, кислородное голодание, — визави никак не угомонится.

— Ну да, от атмосферы тут ровно половина. Высоко здесь. Очень. 5671 метр.

— «Выше в горы, ближе к Богу» — помнишь, десантский Полковник говорил?

— Стоп! — Я замер. — Погоди… Погоди… «Ближе к Богу» говоришь. Храм? А может быть, тут тоже Храм? Высокий-превысокий, огромный, до самых до Небес?

— Ага! Высокий. С Демавенда в хорошую погоду можно Каспий увидеть. С Эльбруса Чёрное море. Интересно, что видно с Эвереста?

— Да погоди ты! Другое главное. Человека, человека с Горы увидеть можно? Кто он? Какой изнутри? Что у него на сердце? Настоящий или так? На что способен?

Я поднял голову, и мне вдруг показалось, увидел я звезду, а может, не показалось.

— Видишь, купол над головой… Бездонный, почти чёрный, почти космический.

— Ага. И глядя на него понимаешь, как же, блин, ты высоко забрался. Даже звезду днём увидел.

— И это не главное! Главное, — и я тайком крещусь, — здесь и есть самое Главное, Он есть, Бог!

И замотал, замотал головой…

Во, нагородил! А? Как колбасит-то. Рассказывать кому, никто не поверит… Засмеют! И сложно, Валера, слишком сложно.

— Да, люди любют попроще, — снова начал ёрничать визави. — Людя́м надо отвечать чётко, без всяких этих… Вон великий Месснер что сказал?

— А что сказал великий Месснер? Наш великий Райнхольд Месснер? На все четырнадцать восьмитысячников без кислорода, как к себе домой заходил. Небось он-то знает.

— Сказал, нету бога в горах. Нету, и всё!

— «А зачем ходим в горы?»

— «Нравится!» И всё! И хорошо! Развёл тут контрреволюцию… Аж голова пухнет. А ещё помнишь, племянница наша, Машка, рассказывала про пациента с последствиями после инсульта? Ну, про того, который так «истончил» свой «скафандр», что к нему каждый вечер умершие приходят? Смерть клеток мозга — это инсульт и есть. И, тогда ты здесь просто глюки вылавливаешь! И ходишь сюда за глюками! Они тебе нравятся. Ой, ладно… Не начинай. Можешь думать, как тебе хочется.

— А я и думаю, как хочется! И буду думать! Что ты хотел от меня, от православнутого на все пять тысяч шестьсот семьдесят один метр? У меня тут вон ангелы летают. Только что пролетел… Не веришь? «Шутю я, сынок… шутю…»

Я снял фотоаппарат:

— Валер! Нас с флагом сфотографируешь?

***

Когда идёшь наверх, всегда есть цель. Высокая, возвышенная, настоящая. Осознаёшь ты её или нет.

Когда идёшь вниз, цель — самая что ни на есть шкурная — быстрее доставить усталый скафандр в безопасное, относительно уютное место. В базовый лагерь. В BC (base camp), в ABC (advanced base camp), да хоть просто в палатку со спальником. Романтика заканчивается. А с ней и силы.

Хамид вёл нас не по гребню, как поднимались, а по кулуару, и мы тонули в снегу. Мы то надевали кошки, то снимали, то ехали по снегу на задницах (что категорически воспрещается), то снова брели… Потом Хамид привязал нас с Рязановой к себе, и вёл, как кочевник пленников, на верёвке. А Абдыева кричала: «Эй, пенсы, вы ещё собираетесь на Аконкагуа?» и хохотала.

Нет, мы не обиделись. Её тоже понять можно. Она про нас выдумала, невесть что. А мы, обыкновенные, из мяса и костей, из не очень молодого мяса и не очень молодых костей. А ещё, она тоже устала. (Она потом извинится перед Галиной.) Наша Ирина — хорошая, добрая девочка, жалеет и кормит всех собак и кошек на планете, но почему-то иногда становится жёсткой и даже грубой. Может, потому что, как фотограф, слишком хорошо знает людей? Знает, как беззастенчиво просят они «сделать» себя в фотошопе, а потом сами верят, что такие? Как на картинке. А может, она обижается на себя. Или на своих родителей. «Я не могу дозвониться до них, Палыч! Они меня не слышат! Я, может, и в горы пошла, чтобы они меня услышали!» А как они тебя услышат, Ира, как? Если ты прямо из школы взяла свою жизнь в свои руки. Ты, может, уже опытнее своих родителей, своего отца-десантника, ты же уже поработала помощником депутата, а крысиная возня в тех «кулуарах» хуже, гаже, жесточе, чем, может быть, даже война в Афганистане? А может, ты просто так прячешься? А, Ира? В броне из грубости и цинизма? Как в танке? Тук-тук-тук! Есть кто? Открывай люк!

(Не злись на меня, Ира, я всё равно тебя люблю, даже если ты мне скажешь, что всё написанное выше нужно непременно зачеркнуть. Зачеркнуть, Ира?)

Мы дошли. Несмотря и вопреки. Туда за семь, обратно за три.

Я всё думаю, если бы обед был нормальный, ну хотя бы тот же рис с той же курицей, а не этот кислый-перекислый «национальный» суп из пакетиков и плов из изюма, остались бы мы там ещё на ночь или всё-таки ушли?

Наверное, ушли бы.

Ещё вчера Юлия всех пытала, собирается кто-нибудь после восхождения сразу идти вниз? Я возмущался, как можно что-то планировать, когда главное не выполнено? Юля фыркала. У Юли в министерстве срочное совещание… И тут я немного теряюсь, её срочное желание попасть в Тегеран можно объяснить только возможностью получить доступ к ширококанальному интернету. Потому как улетала Юля ночным рейсом 18-го, и на совещание 17-го она никак не успевала. Но суетилась, суетилась, и, говорят, даже на Горе предлагала тёзке выкупить ослов и уехать (это пока я там Храм искал, шопенгауэр хренов). Тёзка отмахнулся. На Горе отмахнулся. А уже в базовом лагере, сидя за столом, вдруг выдал: «Вы меня, конечно, извините, но ждать я никого не буду, я иду вниз».

Ипона мать… Фок-грот-брамсель мне в левое ухо! Я ещё ни разу не встречал такой говённой команды, старина Флинт!

Хотя, чего вру? В июле 2016, на Эльбрусе, в пурге, когда мы по очереди, не дожидаясь, разворачивались и шли вниз, бросая друг друга, мы тоже были такой говённой командой, а может и ещё говённее. Тут-то хоть в тепле и безопасности, а там пурга, ветер, снег…

Однако, надо было принимать решение. Ослы ждать не будут, у них расписание. И мы приняли. За час мы свернули спальники, собрали и упаковали рюкзаки, отблагодарили гидов и ушли. Двумя командами. «Быстрые» и «минэкономразвитие» первыми, с ними Хамид и Париса. А мы: старый очкарик кот Валерио, лиса Галина с больной коленкой, и Ирина в роли хромого Буратино (после Горы у неё что-то приключилось со связкой) следом…

— Ира, ты зачем ходишь в горы?

— А я только здесь могу отвечать только за себя. Я тут так занята своим «геройством», что могу послать все «земные дела» куда подальше. Вами-то «неземными» заниматься не надо, вы сами самостоятельные.

Потом от «быстрых» к нам присоединился тёзка. «С вами веселее», — сказал он.

***

Через три часа, в крутом джипе Хамида, под крутую музыку Кипелова (Хамид — любитель «Арии», бывает же такое), под музыкальные импровизации Рязановой (Кипелов и её кумир, сойдутся же так звёзды) мы мчались в Тегеран, и между «Я с тобоюууууу, я с тобоюууууу…», как гром с ясного неба рвануло: «Аконка-а-а-а-агуа-а-а-а!» Голодные! Усталые! Грязные! В пору ямы умиральные копать, а тут: «Аконка-а-а-а-агуа-а-а-а-а!»

Девочки, вы — замечательные заразы! Я вас так люблю. И «пенсия», кажется, откладывается. Да, Алекс?

Александр Викторович Абрамов (родился 16 января 1964 в Москве) — советский и российский альпинист, спортивный тренер и функционер. Президент российского «Клуб 7 вершин», член Русского Географического Общества. Начал заниматься альпинизмом в Альпклубе МЭИ в 1981 году. Мастер спорта СССР по альпинизму. Чемпион СССР по Альпинизму в 1991 году. Организатор экспедиций и восхождений на протяжении более 20 лет. В активе Абрамова более 200 восхождений различной сложности в десятках стран, в том числе более 50 восхождений на Эльбрус в роли гида, 18 гималайских экспедиций и девять восхождений на Эверест. 15 декабря 2005 года Абрамов вошёл в «Клуб семи вершин», выполнив программу по восхождению на семь высочайших точек планеты на разных континентах (взойдя на массив Винсон в Антарктиде).

В 2017 году, совместно с российским альпинистом Олегом Савченко, организовал экспедицию «Эверест. 8300. Точка невозврата» по капсулированию оставшихся тел альпинистов, погибших на Эвересте.

От автора:

На вопрос: «Зачем вы ходите в горы?» — Алекс шутит: «Там на высоте, когда накрывает горная болезнь: голова болит, тошнит, — там от гипоксии умирают клетки головного мозга… У меня все клетки, которые болели, которым не нравилось ходить в горы — давным-давно умерли. Остались только те, которым в горах нравится. Они и водят меня…».

А, может, не шутит…

АСГ #3

Он устал! Всё надоело! Ему хотелось в отставку… Ему хотелось вернуться к литературной деятельности, было ещё столько планов… И он справедливо полагал, что уже послужил Отечеству. В конце концов, он болен! Что вы не видите? Он тяжело болен! И, Боже… как он устал от этого Востока. Он смертельно устал. И он думал, он верил, что служба окончена. Орден. Статский советник. Четыре тысячи рублей наградных. Всё!

Его вызвал сам Нетсельроде и предложил вернуться в Персию. Кем вернуться? Полномочным послом. Как полномочным? Кто полномочным? Он? Это же министерская должность! А он? Он только статский советник. Не-е-е-ет… Это положительно невозможно! А что скажут англичане?

Он ещё надеялся выкрутиться. Сейчас он напишет, встретится и скажет…

На следующий день всё рухнуло. Нетсельроде вновь вызвал и показал подписанное государём назначение. А ещё снова мама…

Он ехал туда, как на казнь. Он предчувствовал.

По дороге его снова свалила лихорадка. В Тифлисе у Паскевича. Александр Сергеевич метался в бреду, а маленькая Нино Чавчавадзе за ним ухаживала. Всё получилось в Шекспировском стиле. «Она меня за муки полюбила, а я её — за состраданье к ним!» Едва придя в себя, Александр просил руки молодой шестнадцатилетней княжны. Ему официально 33, ей 16. Венчались в главном храме Тифлиса (в том самом, в котором потом начнет службу святой Гавриил Самтаврийский, «мама Габриэли»), в Сионском. До конца таинства Грибоедов выстоять не смог, потерял сознание, был ещё очень слаб.

Но женитьба женитьбой, а служба службой. Через несколько дней караван полномочного посла выехал в Персию. Кажется, было большой ошибкой включить в него своих новых грузинских родных. У грузин с персами не простые отношения, они хорошо помнили резню 1795 года в Тифлисе.

В октябре караван прибыл в Тебриз, и задержался аж до декабря. Аббас-Мирза уговаривал полномочного отложить сроки выплаты контрибуции (по договору 1830 год), мотивируя: нет денег. В какой-то момент он даже срезал все золотые пуговицы со своего халата и с халатов жён в гареме, принёс послу и бросил на стол. «Забери! — кричал мирза. — Забери наши деньги! Забирай последнее!» Но у Грибоедова было точное указание императора: «Никаких отсрочек!», и Александр Сергеевич давил.

Не договорились и поехали к шаху в Тегеран. Снова Тегеран. Нино Александр Сергеевич оставил в Тебризе, она была беременна.

Прибыли в канун нового 1829-го. На первую же аудиенцию Грибоедов, презрев церемониальные правила, явился в Зеркальный Дворец в сапогах, тогда как по коврам (это же Персия!) разрешалось ходить только в носках. Более того, посол сам придвинул себе кресло и без разрешения шаха сел напротив. У английского посланника глаза полезли на лоб, а бульдожья челюсть отвисла. Они тоже здесь не гости… Но чтобы так!

Грибоедов хорошо знал, что делает, не мог не знать, в Петербург из Тифлиса кроме текста Туркманчайского мира он ещё привёз и письменные наставления будущему посланнику (получилось себе). Никто лучше его не знал придворный этикет Гулистана. И всё-таки он вполне осознанно нанёс оскорбление шаху. Дал понять, что ни шах, ни англичане, ни кто другой, а именно Россия в лице своего посла главная на этой «свадьбе».

А через несколько дней из Дворца, из гарема сбежали две армянские наложницы и просили посланника об убежище. По новым правилам мирного договора, любой поданный Российской Империи в Персии имел право вернуться в пределы Империи. Армянки были родом из Эриванского ханства, теперь уже Эриванской губернии, и, по мнению посла, без сомнения имели право на убежище и возвращение на родину. Следом за наложницами прибежал смотритель гарема евнух-армянин. Сначала он горячо уговаривал господина посла одуматься и вернуть беглянок, а потом махнул рукой и сам просил убежища.

Тем временем английский посланник уже который день накручивал Аббаса-Мирзу, а муллы на Базаре напевали правоверным, как собаки кяфиры оскорбили любимого народом и Аллахом шаха. А на Базаре гуляли и веселились грузины из каравана посла. Можно представить, как они себя вели, помятуя, как вели себя персы в Тифлисе.

А дальше, вообще, начинается какое-то сущее сумасшествие.

На следующий день, с утра, беглянок везут в баню. Зачем? По дороге те вдруг начинают кричать, что собаки кяфиры их изнасиловали. Толпа взъярилась и тут же растерзала евнуха и грузин (эти снова шатались по Тегерану), а потом, вооружившись камнями, выдвинулась к посольству. В посольстве на тот момент оставалось тридцать семь человек. Грибоедов, видя настроение толпы, приказал отогнать её холостыми выстрелами. Грянуло! Один из персов рухнул окровавленный. «Кяфиры убили правоверного!» — завизжала толпа, но всё же отхлынула от посольства. Кто убил того несчастного, выяснить так и не удалось. Возможно, всё происходило, как со снайперами в Киеве. А вы думаете, сценарии меняются? Как бы ни так!

Вернулась толпа на следующий день (шах так и не прислал солдат для охраны посольства), и вернулось их много, куда больше, чем убегало вчера, и действовали они теперь слаженно и умело. «Толпа» растерзала и убила тридцать шесть сотрудников посольства, включая полномочного посла. Спасся только курьер, который успел спрятаться, он и привёз страшную весть о разгроме посольства.

Грибоедов дрался до последнего. Спина к спине с казачьим урядником, они держали оборону в посольстве, надеясь, что шах опамятуется и пришлёт кого-нибудь на защиту. Не дождались. Их изрубили в куски. (Откуда у толпы, у простого народа на Востоке холодное оружие?) Тела вытащили на улицу, отрубили головы, потом проволокли по улицам, хохоча и улюлюкая, а натешившись просто выбросили в выгребную яму.

Когда английский посланник узнал, что произошло… А узнал он сразу, некоторых русских убивали у него прямо во дворе. Он так испугался, а вдруг толпа и его… И помчался к шаху и Аббасу-Мирзе.

А Гулистан был в истерике. Дело пахло новой полномасштабной войной с Россией. «Это вы нас спровоцировали!» — сунул палец к носу посланнику шах, но тот всё равно ничего умного придумать не мог. И тогда Аббас-Мирза решил пожертвовать сыном, Хозрев-Мирзой, послать его с богатыми дарами в Петербург. Ему казалось, что русские обязательно убьют Хозрева. Он бы убил.

Посольство молодого принца прибыло в столицу Российской Империи в августе 1829. Получив аудиенцию, Хозрев-Мирза явился к царю, выхватил кинжал (как пропустила его охрана?), пал на колени и, угрожая зарезать себя, просил принять извинения шаха. И богатые подарки.

В сложном положении оказался Николай Павлович. С одной стороны за убийство посла нужно было наказать, с другой на плечах висела война с Турцией, бесконечная война с Турцией. И он решил пожертвовать гордостью: принять извинения и дары. Он даже уменьшил размер контрибуции на два миллиона и увеличил срок выплаты до пяти лет. Ещё один враг на юге ему был не нужен.

Среди даров был алмаз Шах. Знаменитый Шах. Так родилась легенда, что за убийство Грибоедова персидский шах расплатился алмазом. Всего лишь алмазом. А в общем, да, расплатился.

Информация из Википедии. Алмаз «Шах» — безукоризненно чистый драгоценный камень массой 88,7 карат, имеет желтовато-бурый оттенок; он не огранён, а лишь отполирован. Форма алмаза — вытянутый природный кристалл-октаэдр, напоминает скошенную ромбическую призму. Один из всемирно известных исторически драгоценных камней, второй по ценности в России после бриллианта «Орлов».

ДЕНЬ #8

Чуть не проспали завтрак.

Ой, да вру я! Вру! Не проспали! Никогда бы не проспали! Ни за что бы не проспали! Жрать хотелось ещё с вечера, как из пушки… Неделю теперь так будет: есть и спать, спать и есть. Вчера ночью мы втроём заморили червячка кашей из пакетиков и чаем, другие-некоторые нашли силы и уковыляли в ближайшее ночное кафе, благо в Тегеране их хватает.

— …Валер, — неугомонная Иринка пытала тёзку на завтраке, — как ты думаешь, вот, мы… — она обвела взглядом нашу маленькую «команду» — сможем взойти на Аконкагуа?

— Вы?! — Валера с улыбкой посмотрел на нас. — С вашей мотивацией и настроем? Да вы хоть до Эвереста дойдёте!

Ну, это ты, брат, хватил… У нас, брат, и пяти тысяч долларов на Аконкагуа нет, а уж шестидесяти для Эвереста… Но мы учтём, мы подумаем…

После завтрака группа традиционно разделилась. Стало навевать, а уж не мы ли трое сепаратисты? Они уехали в Гулистан, в шахский Дворец, а мы на Базар и в местный Алмазный фонд. Надо день выгуливать, улетать только ночью.

Как описать маленькую вселенную? Как описать толпы покупателей, зевак, зазывал, бесконечно выкрикивающих товар и цену? Как описать азарт, торгующихся ради того, чтобы просто поторговаться? Как описать изобилие ковров, платков, горшков? Как? Базар. Восточный базар. В той безумной сутолоке, в той неразберихе, выбирая платки в подарок, я отвлёкся на разнообразное многоцветие, и оставил фотоаппарат, положил на стойку в бутике, и оставил! Дырявая моя голова! Не бог весть какой, но там все снимки с нашей эпопеи. Хватился только через полчаса, а помнил одно: у девушки, которая стояла за прилавком, нос заклеен пластырем. (В Иране фишка, они там все исправляют себе горбинку на носу. Пластика. Мода.) Хватился и заметался… Нос! Заклеенный нос! Где же ты мой нос? Где… Тут нет! Там нет! Нигде нет…

Мы нашли с Рязановой тот бутик. Девушка, завидев нас, радостно затараторила на фарси, но я уже утратил дар всепонимания и как заведённый повторял: «Photo, I lost my photo!» Она достала фотоаппарат и призывно покачала.

В Иране нельзя обнимать чужую девушку. Там и свою-то обнимать запрещают. И со своими уставами в чужой монастырь не ходят… Но мне, как бестолковому иностранцу, простили. А я ведь только что её не расцеловал.

И, ничего же особенного, просто один человек вернул другому вещь, которую тот забыл. Но! В европейской, цивилизованной Италии, в Римском аэропорту, где я так же забыл бокс с фотоаппаратурой, мне никто ничего не вернул. А здесь, в подсанкционном, не либеральном, не демократичном Иране вернули. «И какая отсюда мораль?», — спросила бы Герцогиня. А такая: все эти режимы, все эти социальные строи — суть полная и абсолютная ерунда, человек, он всегда человек. И я готов побиться о заклад, что процент «человека» на Востоке сегодня выше, значительно выше, чем на Западе, потому как человек, он, когда для другого человек, а если только для себя, что рьяно культивируется на Западе, то тогда так… прыщ, недоразумение. Кстати, это и сгубило нашу команду.

«Алмазный фонд» оказался безумно и бездумно алмазным. Сразу столько бриллиантов размером с перепелиное яйцо я ещё никогда не видел. Но выглядело сие полным безобразием. Пятилитровое ведерко бриллиантов, представляете? Прямо страшно становится. А ещё здесь мог быть «Шах», если бы…

После Фонда мы проголодались (на самом деле мы всё время хотели есть, и заедали голод мороженым, тем самым обалденным фисташковым мороженым, которое так классно идёт в тридцатипятиградусную жару), проголодались и пошли в ресторан, его выбрала Иринка, там подавали кальян. И тут же вокруг нас в чёрно-белом параде выстроилось целое отделение официантов, все вышколенно тянулись, натужено улыбались, вид у них был очень торжественный, будто их посетил сам опальный шах. По-английски, однако, говорила только одна девушка. В кальянах я ничего не смыслю, но Ирина, попробовав, показала большой палец. И кормили вкусно. А пока ели: девчонки баранину, а я свою вечную пасту, я рассказал им про алмаз Шах, был же повод, и, конечно, про Александра Сергеевича тоже. «Хорошая команда, наверное, была у Александра Сергеевича — сделала неожиданный вывод Ирина, когда я окончил рассказ. — Спасибо, Палыч. Я не знала этой истории. А ты знаешь…»

Я так и не узнал, что должен знать, началась суета, нас отвлекли процедурой заваривания чая. Такого я точно никогда не видел, чисто физический эксперимент: две колбы, спиртовая горелка и разность давлений. Как только люди не извращаются, пытаясь привлечь внимание. Кажется, китайцы и японцы давно доказали всему миру, что их способ заварки чая в глиняных чайниках самый правильный, но…

Ближе к шести, усталые, потные, измученные жарой, пробравшись через пробки, пару раз едва успев выскочить из-под колес безумных водителей и водительниц (государство полицейское, и люди хорошие, а правила на дорогах по-восточному не соблюдаются) мы вернулись в отель. Голова тихо гудела. Как трансформатор. Ноги тоже. Заканчивался наш Иран. Ближе к полночи нам с Галей уезжать. Ирина ещё оставалась, к ней ехал её молодой человек. А нам пора.

***

Уже не молодая, но ещё весьма привлекательная стюардесса «Азербайджанских авиалиний», безошибочно распознав в нас русских, с улыбкой, бодро, несмотря на глубокую ночь — два часа, приветствовала нас на языке Александров Сергеевичей, и я едва не кинулся ей на шею. Угадав моё желание, она отстранилась, но тут же пообещала: «Мы ещё и нормальным хлебом вас накормим…»

Всё. Домой! Домой-домой-домой… Сейчас, в Баку залетим ненадолго, и домой! В дождливую, прохладную, но такую родную Москву. В любимое Гадюкино! В Россию!

АСГ #4

В начале июля 1829 года на границе Империи встречали тело полномочного посла. Для торжественной встречи своего бывшего «министра» Паскевич выделил Тифлисский батальон при пушках и знаменах. Гроб вскрыли, тело опознали (по искалеченной в дуэли с Якубовичем руке) и с похоронным конвоем отправились в Тифлис. Историю второго Александра Сергеевича (Пушкина), о том, как он повстречал на кавказской тропе одинокую арбу с гробом Грибоедова, видимо, следует признать художественным вымыслом. Везли Александра Сергеевича торжественно, с достоинством, встречая гроб молитвами и цветами в каждом селе, в каждой деревне, в каждом ауле. Многие жители: армяне, грузины, татары, русские, были лично обязаны Грибоедову свободой.

Бытует мнение, что персы передали не останки полномочного посла, прошло полгода, и что-либо различить в захоронении было невозможно. Это сейчас: экспертиза, микроскопы, генетический анализ… Тогда было всё проще.

Однако следствие производилось со всей тщательностью. Шах был так напуган, персидская элита была так напугана, что копали и за страх, и за совесть. Попутно казнив более тысячи участников и подстрекателей, они перерыли всю яму, извлекли останки, отыскали прострелянный Якубовичем палец, собрали тело полномочного и отправили его в Россию, остальных торжественно похоронили на единственном христианском кладбище возле армянской церкви в Тегеране, после чего уселись ждать, что привезёт Хозрева-Мирза.

А Нино ничего не знала. Всё это время, все эти полгода. Ей не говорили. Ей врали, мол, болеет, мол, далеко, мол, уехал… Боялись, не выносит ребёнка. Она всё равно подслушала чей-то разговор и узнала. И тут же у неё случились преждевременные роды. Ребёнок, мальчик, прожил лишь час, один час. «Он ушёл к своему отцу» — сказала княжна.

Тело прибыло в Тифлис 18 июля 1829 года. На следующий день раба Божьего Александра отпели всё в том же Сионском соборе.

Ещё перед отъездом, Александр Сергеевич, предчувствуя скорую гибель, сказал Нино: «Не оставляй костей моих в Персии, если умру там. Похорони меня в Тифлисе, в монастыре Святого Давида». Она думала, он шутит.

Его похоронили, где он завещал, в монастыре Святого Давида, на горе Метацминда, откуда открывается такой прекрасный вид на закатный Тбилиси. На надгробье одного из величайших и славнейших сынов России высечено кратко:

АЛЕКСАНДРЪ СЕРГЕѣ́ВИЧЪ

ГРИБОѣ́ДОВЪ

РОДИЛСЯ 1795 ГОДА ГЕНВАРЯ 4 ДНЯ

УБИТЪ ВЪ ТЕГЕРАНѣ́ 1829 Г.

ГЕНВАРЯ 30 Д.

А сбоку постамента другие слова:

УМЪ И Дѣ́ЛА ТВОИ БЕЗСМЕРТНЫ

ВЪ ПАМЯТИ РУССКОЙ,

НО ДЛЯ ЧЕГО ПЕРЕЖИЛА ТЕБЯ

ЛЮБОВЬ МОЯ!

Больше Нино замуж не вышла. До самой смерти она носила траур по покойному мужу, отвергая любые ухаживания. «Чёрная роза Тифлиса» прозвали её. Её это не смущало, она только всё время повторяла: «На всё воля Божия! На всё воля Его!»

ЭПИЛОГ

«Фракталы!» — хлопнул я себя по лбу. Фрактальная геометрия, вот как называется принцип, по которому строит природа снежные перья, что мы видели на Демавенде. Она, эта геометрия, ещё и не такое может…

— Рязанова!

— А!

— Не спишь?

— Уже нет.

— Да ладно, скоро прилетим… Скажи: ты зачем ходишь в горы?

— Ты позвал, я пошла…

— Я серьёзно спрашиваю!

— Лето перезимовать! Откуда я знаю? Хожу и всё. Сам-то ещё пойдёшь?..

Я посмотрел в иллюминатор. Темно, ещё совсем темно, только на востоке уже начинало чуть светлеть. Рассвет. Новый день. «Будет день — будет пища.» «На всё воля Божья, на всё воля Его.»

— Чего молчишь-то? Разбудил, а теперь молчит… Пойдёшь, спрашиваю?

— Давай, Рязанова, доедем до дома. Там видно будет.

***

В суету городов и в потоки машин

Возвращаемся мы — просто некуда деться!

И спускаемся вниз с покорённых вершин

Оставляя в горах, оставляя в горах своё сердце.

Кто захочет в беде оставаться один?

Кто захочет уйти, зову сердца не внемля?

Но спускаемся мы с покорённых вершин —

Что же делать, и боги спускались на землю.

Сколько слов и надежд, сколько песен и тем

Горы будят у нас и зовут нас остаться.

Но спускаемся мы — кто на год, кто совсем

Потому что всегда, потому что всегда мы должны возвращаться.

Так оставьте ненужные споры!

Я себе уже все доказал —

Лучше гор могут быть только горы

На которых никто не бывал.

В. Высоцкий

В частях об Александре Сергеевиче не претендую ни на документальность изложения, ни на какие-либо открытия… Ничего нового. Всё давно известно. Это просто компиляция, простой рассказ. Возможно, кто-то крикнет: «Всё было не так!» Что ж. Может и не так. Я только старался никого не обидеть. Никого, кроме англичан.

Мои благодарности:

Александру Абрамову, Людмиле Коробешко, Анастасии Кузнецовой, Ольге Румянцевой, Хамиду, Парисе, Майору, всей принимающей иранской стороне, Валерию, Юлии, Кириллу, Михаилу, особая благодарность Ирине Абдыевой, отдельная Галине Рязановой, всегда моей любимой супруге Валентине.

Мои искренние извинения всем, кроме англичан.

И, безусловно, — я хуже всех, даже англичан.

Неутомимый путешественник,  прекрасный писатель  и друг нашего Клуба Валерий Лаврусь отмечает свой день рождения на склонах горы Чегет. Мы поздравляем его и желаем новых вершин в горах и творчестве!

Валерий Лаврусь, член Союза писателей, автор цикла книг "В горы после 50", наш друг и участник многих экспедиций написал очередную книгу. На этот раз речь идёт о восхождении на высочайший вулкан Азии - Демавенд (Иран), которое автор совершил в составе экспедиции Клуба 7 Вершин в июне 2018.

"Валерий Лаврусь, писатель, путешественник, горный турист. 17 лет прожил на Севере. Член Московской городской организации Союза писателей России (МГО СП). Начал писать в 1998 году. Дипломант Международного конкурса им. П. П. Ершова (2016 г.) за книгу «Очень Крайний Север», дипломант Литературного конкурса МГО СП и НП «Литературная республика» в номинации «Публицистика» «Лучшая книга 2014—2016» за книгу «Очень странная история».

Автор серии книг о горах «В горы после пятидесяти» («Эльбрус. Дневник восхождения», «Домбай. С мыслью о Килиманджаро». «Килиманджаро. С женщиной в горы», Эльбрус-2016. Удачное восхождение», «Гималаи. Добрый пастырь Вовка Котляр», «Казбек. Больше, чем горы»). Все книги серии имеют аудио-версии.

Повесть-отчёт «Демавенд. Мемуары несостоявшегося пенсионера» - продолжает эту серию.

Предельно честные книги Валерия оправляют людей в горы прямо из офисных кабинетов.

С книгами Валерий можно познакомиться на сайтах Ridero.ru, Litres.ru, AMAZON.COM. Электронные версии книг – условно бесплатны, это твёрдое убеждение Валерия, который считает, что информация цены не имеет."

Ссылки на другие книги Валерия Лавруся

https://ridero.ru/author/lavrus_valerii_moydz/

https://www.litres.ru/valeriy-lavrus/

 Присоединяйтесь к программам Клуба 7 Вершин по Демавенду

ДЕМАВЕНД. Мемуары несостоявшегося пенсионера (Часть вторая) 

 Часть первая здесь

ДЕНЬ #3

Точал (перс.‎ — тучо́л) — гора в цепи Эльбурс на севере Ирана. Высота — 3964 м. Хребет горы растягивается на 12 км с северо-запада на юго-восток. На южном склоне Точаларасположены самые северные районы Тегерана: Шемиран, Дербанд, Теджриш. Из Веленжака к вершине, где расположен популярный горнолыжный курорт, протянута канатная дорога. (Википедия).

Были в Москве разговоры про канатку, были… Ну, хоть бы обратно. Ну, хоть бы половину… Нет! Лето, Рамадан и ещё сто причин. А как бы хорошо было спуститься, хотя бы только спуститься на канатке.

Вышли в семь, наелись яиц (очень уж их много в Иране едят, даже по моим, большого любителя, меркам), взяли завернутый в лаваш некий продукт (что там, мы так и не определили, даже кто пробовал), и вышли на подъём.

Горы в тех краях какие-то сумасшедшие. Опрокинули их там на бок, а потом нарезали, как булку. Какие такие процессы всё переворачивали, какие такие нарезали? И какие такие мы в сравнении с ними мелкие, незначительные, недолговечные, суетливые.

Шли по утоптанной каменистой тропе. Ещё вчера нам обещали пять часов восхождения и семь спуска. А вечером нам нужно быть в Тегеране. На Телебашне в ресторане легендарные Алекс Абрамов и Люда Коробешко отмечают очередную победу Людмилы. Люда хочет стать первой женщиной, выполнившей восхождения: и на все семь высочайших вершин, и на все семь высочайших вулканов семи континентов. Вчера (узнали из Инстаграма) они практически в пургу поднялись на Демавенд. Плохо. Очень плохо. Нет! Что поднялись хорошо, плохо, что Настя оказалась категорически права, рекомендуя кошки, ледорубы и прочий скарб для снега. Снегоступов у них тут нет?

— Рязанова, как ты думаешь, сдохнем мы сегодня?

— Палыч, у меня и вчера был тяжёлый день.

— А кто рвался погулять?

— Не ворчи!

Обычная утренняя разминка. Ирина никак не может разобраться, кто мы друг другу. Формат современных отношений не подразумевает дружбы, не только между мужчиной и женщиной, но и вообще. «Не пойму я вас… Мутные вы какие-то», — разглядывала она нас.

А Галина сама встала за Парисой — хороший признак, после вчерашних прогулок она пойдёт медленно, и дыхания мы не собьём. Майор только начал с нами подъём, а потом куда-то умотал. Беспокойный он. Вчера за ужином рассказывал, что в этих горах с пяти лет, и знает Точал, как свою родную улицу. Теперь понятно. Ему не нужны ни страховки, ни палки, ни крючья, он как ящерица проползёт в любом месте.

Подниматься начал в термухе и флиске, а уже через час я сверху надел гортексную ветровку, а теперь, спустя два часа, подумывал поддеть тонкую пуховку и сменить шляпу на вязаную шапку, но пока только подумывал.

— За той горкой, будет небольшой приют, — показывает вверх Париса. — Минут сорок. Там передохнём.

…На приюте у входа два пса, и больше ни души. Какая-то тоскливая тишина. Входим в каменный домик, Париса рассказывает, что построила его супружеская пара, они в снегопад потеряли здесь сына. Теперь в домике можно пересидеть непогоду, есть настил, есть аптечка, даже камин есть. В камине пусто, но аптечка полна.

— Попьём чаю? — Париса достает из рюкзака литровый термос, — попьём и сразу пойдём, нельзя сидеть.

Сладкий чай в горах — драгоценность! Ирина кромсает свою шаверму и идёт кормить голодных пасов, я отдаю свою. Ира готова сама остаться без еды, лишь бы накормить голодную скотину, вчера она так же щедро делилась ужином с бродячими кошками. Учитывая моё трепетное отношение ко всем мяукающим тварям, Иринку я уже почти люблю. Человек, который так относится к скотине, не может быть плохим по определению.

Оставляем псов сторожить домик, и уходим. Впереди полтора часа подъёма, а снег уже поджимает, окружает, охватывает в кольцо. Мы идём по гриве, по камням, но в кулуарах его наметено по колено.

Полтора часа пробегают быстро. Они тягучи, мучительны, но ты их почти не замечаешь. В горах всегда так. Там время по-другому идёт. Завидев вершину, Кирилл ускоряется, вчера он хвастал, как «победил» своих коллег на восхождении на Килиманджаро.

«Это не ты взошёл, это не я взошёл, это мы взошли!» — сказал наш десантный Полковник на Эльбрусе в 2014, когда я первый раз стоял на вершине. Теперь везде проник этот дурацкий американский дух индивидуального соревновательства. Где совместные восхождения? Где: восходитель подает руку своему брату восходителю… Где: «На руку друга и избитый крюк»? Канули в Лету. В 89-м Первая советская Гималайская экспедиция выполнила совершенно невозможную программу, взошла на вершину Эвереста по контрфорсу юго-западной стены. Мир изумился. Во, русские дают! Но больше такого не повторится. Там работал коллектив, некоторые в ущерб себе, отдавая силы и кислород, лишь бы товарищи сделали невозможное возможным (снова простите за банальность). То была командная работа. Теперь героем хочет стать каждый, тем более за деньги. Как там? «О времена, о нравы!»

— Рязанова, пора завязывать с такими горами. Старый стал. На пенсию пора… — мы стоим на каких-то несуразных железобетонных конструкциях. Кто и зачем всё приволок на вершину — непонятно. Домик понятно, а все эти железки зачем?

— Ага. Хочется теплого моря… — измученная Рязанова часто дышит, она устала, но всё равно идёт фотографироваться «в прыжке». О, женщины!

Наспех перекусываем, кто-то осторожно пробует «шаверму», я обхожусь «Тёмой». В домик приходят итальянцы, кажется, идут они прямо из Тегерана. Герои! За сколько же они сумели подняться? Сейчас почти полдень. Они что в пять вышли? Мы со своих 2800 за четыре часа дошлёпали, а они? С другой стороны, чего удивляться, прямо перед вершиной мы повстречали скай-ранеров, бегунов по горам. В майках, спортивных трусах и кроссовках они бежали на Точал, где царствовали твердый ноль и настильный ледяной ветер, взбежали и тут же умчались вниз. Встречая таких людей, всегда отчётливо понимаешь свою ущербность.

— Холодно, — жалуется кто-то, глядя вслед убегающим полураздетым скай-ранерам. Мы пакуемся и начинаем спуск.

Семь часов! Семь часов нам идти вниз.

Снова приют. Собаки нет, ушли. Не такие уж они и глупые эти псы, трафик здесь довольно напряжённый, за день обязательно у кого-нибудь перехватишь вкусненького. На приюте снова переодеваемся, теперь снимаем тёплые вещи: куртки, шапки, перчатки, заметно потеплело, да и уже разгар дня.

Ещё через час идём уже почти раздетые. У нас длинный сброс высоты, на одной из полуметровых ступеней (по ним мы идём последние полчаса) развалился ботинок Кирилла. Отвалилась подошва. Я уже видел такое на Эльбрусе в 2016-м, тогда вот так же у поляка на спуске с Чегета отвалилась подошва.

Никак не могу понять, почему мы тогда решили, что он поляк? Мы же с ним не разговаривали, флага у него не было, он что пел: «Еще польска не сгинела?» Вроде нет, зато бодро приматывал подошву канализационным скотчем. О! Скотч! А где тут у меня скотч? Брал же… Не-а, нет в рюкзаке скоча! Не взял. Старый осёл! Хорошо, взял ленточный пластырь. Пластырем, а где резинками от рюкзаков кое-как приделываем подошву Киру.

— А можно вызвать вертолёт? — Юля задумчиво смотрит на ботинок Кирилла.

Я с удивлением взираю на эту странную девушку, всё-таки, откуда она такая?

— Наверняка, у нас в торговом представительстве есть свои люди… А у меня деньги… — продолжает бредить она.

Из минэкономразвития, вспоминаю я, вот откуда. «Хеликоптер нихт! Юля!» В горах нельзя понтоваться! Погонами, родителями, мужьями, заслугами, даже своими альпинистскими достижениями, тем более деньгами. В прошлом году на Казбеке один тоже всё выпендривался: «Господа, а вы были в Шамони? Нет?! Вы не были в Шамони? О чём с вами говорить!» Он получил свою оценку у парней из соседней группы: фингал под глаз и кличку Монтбланш. В горах ты или свой, или чужой, Юля.

Я с шумом выдыхаю, хочется материться, но я только дежурно окликаю Кирилла:

— Дойдешь?

— Дойду… — отвечает он, но с каким-то сомнением. Как-то нет в нём той уверенности с которой он взбежал на Точал, теперь ему нужен коллектив. Обычное дело. Дойдёт. Куда денется? Если второй не развалится. Господи, ещё же десять километров…

Через час нас встречает Майор, со скотчем! С канализационным! Благодетель! Пока Кирилл мотает ботинки, я колю кеторол Галине. У Галины коленки — слабое место, а топать ещё семь километров. У всех у нас есть слабое место.

Пока кололись, итальянцы нас обогнали, все-таки они лоси… А мы…

А мы дошли. Мы, конечно же, дошли. Куда бы делись? Вымотанные, измученные, хромые в отеле нос к носу столкнулись с Алексом и Людмилой, только вернулись с Демавенда.

— Снега там, во! — ещё раз обрадовали они нас. — Дважды хотели повернуть. Спасибо Хамиду, только благодаря ему и взошли!

Мда… Уж если они…

Съездили, значит, прогуляться. Сачканули, значит.

Людмила Коробешко. Информация из Интернета.

Родилась Людмила практически в горах, в Пятигорске. Профессиональный альпинист (1-й разряд), горный гид, организатор приключенческих программ. Директор «Клуба 7 Вершин». В 2009 году в составе экспедиции совершила переход к Северному полюсу: «Последний градус» — 111 км на лыжах через торосы и разводья ледового панциря Арктики. В 2012-м первой из российских женщин успешно завершила проект «7 вершин за 300 дней», установив мировой рекорд скорости. В 2014-м организовала первую российскую экспедицию к высочайшей точке Гренландии. В 2016-м возглавила первую в истории России женскую экспедицию на Эверест и стала единственной россиянкой, поднимавшейся на вершину мира трижды. Замужем за Александром Абрамовым.

Из воспоминаний Л. Коробешко «…после рождения сына стараюсь не ходить вместе с мужем в серьёзные экспедиции. Если с обоими что-то случится, будет совсем плохо. Кто-то должен оставаться на земле — так спокойнее…»

ДЕНЬ #4

Слава Богу, на восхождениях всегда есть такие дни. Подготовительные, переездов, организационные. И всегда это дни отдыха и блаженства. А нам очень нужно отдохнуть. От нашей «простенькой» акклиматизации на Точале. Очень.

Вчера Абрамов, рассуждая на тему подобных акклиматизаций и поглядывая на меня («Валер, тебе сколько?.. А, ну мы ровесники!»), философствовал: «В наши пятьдесят четыре… лишний раз напрягаться не стоит. Жалеть себя надо… А то устанешь раньше времени.»

Кто бы спорил, Александр Викторович, дорогой ты наш? Только ты-то сам себя жалеешь? Базовый лагерь Эвереста — тебе дом родной. Сам же говоришь, на 4200 чувствуешь себя лучше, чем на равнине.

В целом, встреча прошла, как сегодня говорят, в дружеской неформальной обстановке. Нам вручили: майки «7 Вершин» и Федерации альпинизма Ирана, рюкзаки и книгу Алекса Абрамова и Люды Коробешко. Потом ели. Потом знакомились с главным гиди — Хамидом. Потом была автограф-сессия, а потом к нам в лице неугомонной Юлии неожиданно нагрянула официальная часть. Встав посреди встречи и вдруг всех прервав, она предложила тост в честь Дня Независимости России. «От татар» — неловко пошутил Алекс после некоторой паузы. А я солидарен, тоже не понимаю все эти новомодные праздники. Одно хорошо, лишний выходной день. Возможно когда-нибудь, возможно много лет спустя, этот праздник станет привычным и понятным, возможно, но сегодня это искусственное образование. У России, слава Богу, хватает дней для праздников. Россия — она ого-го-го! Но чиновникам минэкономразвития так не кажется, и они официально, Юлия прямо подчеркнула «официально», попытались нам его организовать. А ещё Юлия тут же принялась «ковать железо», решая с Алексом грядущие вселенские проблемы взаимодействия Минэкономразвития и «Клуба 7 Вершин». Всё это было как нельзя кстати. Зато Кириллу повезло, в конце вечера он получил ботинки от Абрамова! От самого Алекса Абрамова! Я бы возгордился, ей-ей. Думаю, и Кирилл был счастлив, а, главное, не нужно завтра метаться в поисках ботинок, тем более в Иране они дорогущие-е-е-е (виноваты санкции: и прошлые, и будущие). Нужна была ещё поилка для Ирины… Как-то всё неожиданно у нас стало выходить из строя, может знак какой?

Закончилась встреча за полночь, некоторые особо активные (не умотал их Точал) всё рвались покурить кальян, но переезд от Телебашни к гостинице в ночных пробках (Тегеран таки встал) занял почти целый час и наконец успокоил горячие головы, на подъезде все потихоньку дремали.

На следующий день мы выехали до деревни Полур, на базу Федерации Альпинизма Ирана. Там мы должны переночевать, а на следующее утро ехать на стартовую точку восхождения на Демавенд: Мечеть (3050).

Но по факту ночёвку Абрамовы нам организовали в другом месте. В Полуре мы только получили пермиты на восхождение, сфотографировались с Президентом Федерации, нас накормили, дали возможность сфотографироваться с маками — обалденными огромными красно-чёрными маками, пересадили на другой транспорт и повезли получать удовольствие. «Мы всё там с Хамидом объездили, — рассказывал Алекс на встрече, наш главный гид согласно кивал головой. — В Лариджане вам понравится. Там всё. Номера люкс. Ванны с источниками. Ресторан…». Интересно, с чего вдруг такая щедрость? У нас коммерческое восхождение, все деньги учтены-переучтены… Только потом мы поняли: местные «немного» слукавили, сыграв на разнице курса валют. После последних санкций риал рухнул аж ещё в два раза, но официально курс оставался тем же, однако на чёрном рынке всё было куда подвижнее и интереснее. А карточки и наличность нам выдали по официальному курсу. Разность курсов и позволила «расширить возможности». Кстати, на тот момент в России уже начался Чемпионат, и некоторые журналисты кинулись расследовать двойные расценки в торговле и обслуживании (одна цена для своих, другая для гостей). Но выяснилось, гости не в обиде: «Пусть! — говорили они, — люди хотят заработать, хорошо же!» И я говорю: «Пусть!», и мы не обеднеем, тем более не так много денег было потрачено.

По дороге в Лариджан Хамид завёз нас к историческим пещерам в горах селения Кафарколи, показать, где ещё совсем недавно, буквально, в XX веке жили люди. Как они это делали? Без электричества, без водопровода… Мы бодро взобрались на пригорок, но в сами пещеры полезли только Хамид и Париса, а из наших сумел взобраться только Валера. Попробовал, но ретировался наш самый молодой коллега Михаил. Михаил и Валера новые члены команды, они присоединились буквально вчера, на Точал угробляться они не ходили, теперь свеженькие, чистенькие, со здоровыми коленками, голеностопами и прочими частями ног, рук они ехали штурмовать Демавенд. Для моего тёзки Демавенд — экзотика. У него в копилке все семь высочайших вершин семи континентов, включая честную и сложную аляскинскую Денели. Михаил Демавенд увидел с борта самолета, возвращаясь с Килиманджаро. Жаль, Точал не увидел… Всегда хочется, чтобы не ты один влетел в задницу. Так люди коллективно затаскивают в ипотеки и банковские кредиты своих друзей. «Ты что, до сих пор не взял ипотеку?!! — изумляются они. — Что ты? Уже все взяли!» И ты, осознавая свою ущербность, идёшь, берёшь, и залезаешь в кабалу, зато всё, как у всех. Вот и Михаила нам хотелось спросить: «Почему на Точал не приезжал? Все приехали… А ты?» Валеру так спросить не могли, он мог бы и ответить: «А вы чего на Эверест не ходили? Все уже сходили… А вы?»

Валера в пещеры забрался, держит марку семивершинника. Мы, как истинные бравые офисные планктоны, стояли, разинув рот, и подбадривали его криками, делая исторические кадры: «Валера в пещере», «Валера и Хамид в другой пещере», «Валера, Хамид и Париса в ещё одной пещере». Осталось дождаться, когда Валера станет исторической личностью и тогда… Можно зажмуриться и представить, что тогда… Но продолжим.

Если вы путешествуете, как обычный турист, на каком-нибудь простеньком Ровере или на этом, как его… на Гелентвагене, то отель, в который нас поселили, вас не впечатлит. Нет! Но нам… Но мы… Мы же рассчитывали на общую комнату с двухярусными кроватями в доме Федерации Альпинизма, а тут номера в несколько комнат! Нам с Галиной досталась трёхкомнатная студия с двумя спальнями и двумя широченными кроватями. Был в номере и скольки-то десятков дюймов телевизор, но от телевизора в горных экспедициях отвыкаешь быстро, по-русски они не разговаривают, всё больше поют на местном наречье или рассказывают прогноз погоды на немецком, причём погоды в Германии, причём в Баден-Бадене. Очень важная и нужная информация. Поэтому телевизор мы не включали, зато нещадно эксплуатировали чайник. Чай в горах пьётся по любому поводу.

Источники подавали на цокольном этаже в купальне, оказались они воистину горячими. Не тёплыми, а горячими! Сорок градусов, не меньше. И с запахом сероводорода. Привет Вулкану. По факту в такой воде без предварительной подготовки можно сидеть минут пять, от силы десять. Но все, особенно те, кто уже вкусил радость общения с горами (за исключением Юлии, она не пошла), тут же в «живой» воде захотели залатать пробоины в «скафандрах», и запарились минут на двадцать. Последствия не заставили ждать, по возвращении в номера народ вырубился аж до самого ужина.

Как назывался поселковый ресторан, не спрашивайте, там всё вязью и кракозябами, у них и цифры-то хоть и считаются арабскими, но на самом деле ни разу не арабские, врут. Нас усадили на два топчана с коврами, прямо с ногами, и еду подавали прямо под ноги. В несметных количествах подавали. Жаренное мясо. Всякое. По-всякому. И я взбунтовался. «Я не ем жареного!» — вскричал я (я не только известный скандалист, но и известный привереда). И для меня лично принесли дизи! Это такое иранское жаркое в горшочках с картошкой, бобами и нутом. Я бы его так и съел, как у нас едят жаркое, но Хамид не позволил свершиться кощунству. Он отобрал у меня шанцевый инструмент и продемонстрировал, как правильно кушать, вкушать дизи.

О-о-о-о! Это целое искусство.

Блюдо подается в горшочке с металлическим ухватом, с пустой глиняной тарелкой и стальным пестиком. Жидкость из горшочка сливают в тарелку. Из горшочка достают кость с мясом, отделяют мясо и возвращают в горшочек. Потом берут пестик, и всё в горшочке тщательно перемалывают. Едят дизи ложкой, обязательно ложкой, исключительно ложкой, а в тарелку макают хлеб (тонкий лаваш). Вкусно-о-о-о!

И все были сытые! И никто не ушёл обиженным!

***

Иранская еда.

Иранская еда — штука вкусная и интересная. В отличие от своих соседей Иран не злоупотребляет специями, но очень любит кислое и везде сыплет щафран.

Главный национальный гарнир — рис.

Главное национальное блюдо — кебаб. Из говядины, из телятины, из баранины, из курятины. Свинину, понятное дело, в Иране не найти.

Мясо жарят на углях, иногда тушат со множеством овощей (картошкой, бобами, нутом, помидорами), с грецким орехом, гранатом, барбарисом и опять же шафраном.

Есть супы, самый распространённый ячменный.

В горах есть рыба, в ручьях водится форель, но нас не кормили.

Хлеб — исключительно тонкий пресный лаваш, другого не видел.

Есть прекрасное фисташковое мороженное. Много йогуртов, едят так и добавляют в салаты из свежих овощей: помидоров, кабачков, цукини, латуков.

Кажется, уже писал: одна из особенностей иранской кухни любовь к кислому. Очень популярен салат из неспелых зеленых слив с солью. Или заправка к салату из сока незрелого винограда. Кисло-о-о-о! Вырви глаз!

Всё перечисленное характерно для столичного региона, где мы жили и перемещались. Но и для всего Ирана в принципе тоже. На северном Каспийском побережье и на южном побережье Персидского залива, конечно, рыбные блюда представлены более широко, но сами иранцы всё равно больше любят мясо!

А ещё, Иран чуть ли не основной мировой поставщик сухофруктов и орехов. Большая страна, большая и разнообразная.

Да! Пьют иранцы чай, кофе, шафрановый настой (вещь специфическая, пахнет «больницей»). Вина нет. Вина не пьют. Или прячутся.

АСГ #2

Вина нет, дам нет, друзей нет, общества нет, еда специфичная. При шахском дворце было скучно. Боже, как было скучно! И Александр Сергеевич затосковал. Слава богу, пробыли они в Тегеране недолго, буквально четыре месяца, а потом вместе с посланником вернулись в Табриз, столицу провинции Восточный Азербайджан, ближе ко двору наследного принца Аббаса-Мирзы, именно, он в те времена фактически определял политику Персии. И там было поживее. Деятельная натура молодого секретаря, требовавшая постоянной активности, наконец-то нашла точку приложения, и погрузилась в рабочую суету, благо дел у посольства было невпроворот. Первой серьёзной работой Александра Сергеевича стало освобождение российских военнопленных, оставшихся с прошедшей войны, и их четырёхмесячное, мучительное конвоирование в Тифлис по недружественной территории.

В Тефлисе, куда он прибыл в конце 1819 года, Грибоедов знакомится с всесильным кавказским наместником, легендарным генералом Ермоловым — победителем Кавказа. И уже через два года, в феврале 1822, Ермолов попросит министра иностранных дел Нетсельроде перевести Грибоедова под его начало на должность секретаря по «иностранной части».

Закончилась первая служба в Персии. За короткое её время (а, в общем, не такое уж и короткое) неспокойный секретарь посольства нажил себе кучу болезней и кучу недругов. Причём не только в лице английского посланника, что, учитывая взаимные претензии Британской и Российской корон, неудивительно, но и самого Аббаса-Мирзы, хотя, кажется, именно он уговорил отца наградить Грибоедова орденом Льва и Солнца 2-й степени, возможно, надеясь больше никогда его не встречать. Кстати, общий характер взаимоотношений между Персией и Россией благодаря миссии Мазаровича, а значит и его секретаря, можно было охарактеризовать, как «потепление». Как потом оказалось, временное.

В Тефлисе Грибоедов интенсивно лечился (сломана рука, кашель с кровью), Ермолов службой его не обременял, а вскоре и вовсе отпустил в длительный отпуск в Москву, заняться здоровьем.

О, счастье! Не, конечно, Москва не Петербург, но ведь и не Тегеран и не Тебриз, и даже не Тефлис. Александр Сергеевич вновь, спустя почти четыре года, с удовольствие погрузился в праздничную пучину светской жизни.

Он пишет свою знаменитую комедию, читает её в салонах, его принимают, его любят, его обожают, ему прощают его несносный характер… Но он скучает. Как его Чацкий, явившись «с корабля на бал», он мечтает вырваться из вдруг ставшей «душной» Москвы. Государь, Александр Павлович, помня его персидские заслуги, даёт высочайшее соизволение покинуть страну для поездки на воды, тем более Грибоедову, действительно нужно лечиться. Однако нужда заставляет его отложить поездку. Нет денег. Он даже пытался заложить свой орден. И тут…

Декабрьское восстание.

Грибоедова арестовали в феврале 1826 года по показаниям Трубецкого, Оболенского и других участников мятежа.

Следствие по его делу велось полгода, до июля, но ничего предосудительного не сыскало, и Александра Сергеевича оправдали. Государь собственноручно постановил: «Выпустить с очистительным аттестатом».

Однако за время следствия с ним что-то такое произошло. Возможно, он испугался. Или нет, он снова изменился. Во всяком случае на допросах он полностью отказался от каких бы то ни было связей и знакомств с мятежниками, хотя в действительности, как почти любой столичный либерально-настроенный молодой человек (чего только стоит его комедия!) не мог не общаться с ними. Кажется, он даже несколько раз выполнял поручения тайных обществ.

Но за те полгода он всё для себя решил. Отныне он прилежный слуга царю и Отечеству. И в сентябре 1826 года Александр вновь отправляется на службу в Тифлис, тем более что чувство долга подкреплено настойчивыми просьбами матери: нужно выдавать замуж дочь, а денег на приданное у Грибоедовых нет.

Тем временем события на Кавказе разворачивались стремительно. Абасс-Мирза, подговариваемый англичанами (а вы думаете «новичок» это только сегодняшние тенденции?), решил воспользоваться (в который раз), временной слабостью Империи (весьма болезненная для государства смена императора), и в июле 1826 года без объявления войны десятитысячным корпусом перешёл границу. Началась очередная русско-персидская война.

Ближе к зиме генерал Паскевич наголову разбил персидские войска и даже вышел на новые территории, но потом боевые действия застопорились. На Кавказе начались перемены. Новый государь Ермолова не любил. Считал, что тот слишком вознёсся, слишком много у него власти на Кавказе, более того, с началом войны развилась нездоровая конкуренция между наместником и командующим армии, и в марте 1827 года Николай меняет Ермолова на всё того же Паскевича.

Казалось, вот и закончилась карьера Александра Сергеевича, снят его покровитель. Но новый наместник вдруг издаёт приказ: «Принять в ваше заведывание все наши заграничные сношения с Турцией и Персией, для чего вы имеете требовать из канцелярии и архива всю предшествовавшую по сим делам переписку и употреблять переводчиков, какие вам по делам нужны будут». Это он Грибоедову! Эдакий министр иностранных дел при новом кавказском наместнике получился. Нет, не потерялся, а ещё и подрос, наш Александр Сергеевич!

И он заработал. Ух, как заработал! Куда подевался легкомысленный повеса и бретёр?

Он мечется по всему фронту. Уговаривает коменданта Абасс-Абада сдать крепость, сохраняя тем самым жизни тысячам русских и персидских солдат. Едет на переговоры с самим Аббас-Мирзой, прямо в ставку, что уже само по себе смертельно опасно, причём в это же время он переживает сильнейший приступ лихорадки. Тем не менее, проводит тяжелейшие переговоры, которые длятся аж пять суток! Попробуйте, с температурой в 39 хотя бы просто посидеть на рабочем месте. А он слушал, писал, анализировал, размышлял, хитрил, даже шпионил. Договориться не удалось, но это уже не имело особого значения. 1 октября 1828 года русские войска заняли Эривань, 13 октября, перейдя границу, с боем взяли ставку Аббаса-Мирзы Тебриз, и война закончилась. Нужно было срочно составлять очередной мирный договор.

Если набраться наглости, если всё упростить, как обычно любят беллетристы, то после себя Александр Сергеевич оставил минимум три гениальные вещи: комедию «Горе от ума», «Грибоедовский вальс» и Туркманчайский мирный договор.

О! Туркманчайский мирный договор. По нему Персия не только лишалась всех своих кавказских владений, флота на Каспии, двадцати миллионов рублей серебром контрибуции (деньги по тем временам колоссальные!), но и, как писал Фридрих Энгельс (воспользуемся его авторитетом): «Туркменчайский договор превратил Персию в вассала России».

По сию пору в Иране, если человек вдруг всё потерял: деньги, состояние, положение, говорят: «Вай-вай… Туркманчай!»

Докладывать государю о результатах мирных переговоров Паскевич послал Грибоедова, по сути автора мирного договора.

Безусловно, Александр Сергеевич мог гордиться столь выдающимся достижением. Но он был невесел, он справедливо полагал, что персы затаили к нему огромную личную неприязнь, причём Аббас-Мирза более всех, принц считал условия договора абсолютно неприемлемыми и унизительными. Грибоедов буквально бежал с Кавказа…

Окончание следует

 Валерий Лаврусь, член Союза писателей, автор цикла книг "В горы после 50", наш друг и участник многих экспедиций написал очередную книгу. На этот раз речь идёт о восхождении на высочайший вулкан Азии - Демавенд (Иран), которое автор совершил в составе экспедиции Клуба 7 Вершин в июне 2018.

"Валерий Лаврусь, писатель, путешественник, горный турист. 17 лет прожил на Севере. Член Московской городской организации Союза писателей России (МГО СП). Начал писать в 1998 году. Дипломант Международного конкурса им. П. П. Ершова (2016 г.) за книгу «Очень Крайний Север», дипломант Литературного конкурса МГО СП и НП «Литературная республика» в номинации «Публицистика» «Лучшая книга 2014—2016» за книгу «Очень странная история».

Автор серии книг о горах «В горы после пятидесяти» («Эльбрус. Дневник восхождения», «Домбай. С мыслью о Килиманджаро». «Килиманджаро. С женщиной в горы», Эльбрус-2016. Удачное восхождение», «Гималаи. Добрый пастырь Вовка Котляр», «Казбек. Больше, чем горы»). Все книги серии имеют аудио-версии.

Повесть-отчёт «Демавенд. Мемуары несостоявшегося пенсионера» - продолжает эту серию.

Предельно честные книги Валерия оправляют людей в горы прямо из офисных кабинетов.

С книгами Валерий можно познакомиться на сайтах Ridero.ru, Litres.ru, AMAZON.COM. Электронные версии книг – условно бесплатны, это твёрдое убеждение Валерия, который считает, что информация цены не имеет."

Также можно дать ссылки на другие книги Валерия Лавруся

https://ridero.ru/author/lavrus_valerii_moydz/

https://www.litres.ru/valeriy-lavrus/

Присоединяйтесь к программам Клуба 7 Вершин по Демавенду

ДЕМАВЕНД. Мемуары несостоявшегося пенсионера

 (Начало)

Старая муха самоотверженно билась башкой о стекло. Наверно, часа полтора. Отлетала назад, разворачивалась и, свирепо жужжа, бесстрашно шла на таран.

По другую сторону окна, там, где улица, сидела молодая, зелёная ещё, муха и полтора часа, затаив дыхание, глядела на то, что делает старая. Молодая никак не могла взять в толк, зачем пробивать головой стекло, когда рядом открыто окно настежь!

Семён Альтов, Муха

ПРОЛОГ

…Я шёл за Рязановой по гребню. К пяти тысячам мы уже сделали пару коротких остановок, по пять минут каждая. Солнце взошло, но его холодные, бледные лучи лишь скользили по соседнему гребню, мы ещё оставались в тени. Холодно и ветрено. И с каждой сотней метров всё холоднее и ветренее, но пока, слава Богу, умеренно тяжело.

В прошлом году, попав на Казбеке в грозу и удачно избежав последствий, я себе сказал: «Молись в горах Гавриилу Самтаврийскому, Валера! Мама Габриэли, моли Бога о нас!» (По-грузински: «отец» — «мама»). Вы думаете, я ему молился? Как бы ни так! Я был занят баффом, он от дыхания весь вымок и мешал нормально дышать. Дышать без него я не решался, и без того сопли третий месяц не проходили.

Какие-то привязчивые в этом году сопли. Вирус я подхватил ещё в апреле, и всё время до Горы думал: «Пройдут! Куда денутся. Время ещё есть…» Не прошли. И теперь на восхождении я с ними боролся, и всё чаще думал, как бы поменять бафф на балаклаву.

И куртку на пуховку.

И чайку бы попить.

И ещё хорошо бы встать минут на пятнадцать…

И ещё лучше без ветра.

— Khamid we need place without wind! — кричу я.

— Here is no such place… — отвечает наш гид.

— Что он говорит? — переспрашивает Галя.

— Говорит, тут везде ветер.

— А подъём тут тоже везде будет?

Четыре года назад, рассказывая о своём первом восхождении на Эльбрус, я искренне, на голубом глазу, врал, что местами угол подъёме доходил градусов до пятидесяти. «Вот так!» — показывал я ладонью. Знающие люди скромно хихикали и вежливо объясняли, что пятьдесят, это когда стоишь лицом к Горе, вытянув руки, а пальцы касаются горы. Я впечатлился и уменьшил до тридцать. Но в душе остался уверен, что там точно не меньше сорока, и чем выше, тем круче, а у вершины, так вообще, вертикаль голимая!

— По описаниям, Рязанова… Средний угол здесь… Тридцать градусов…

— Да иди ты!

— Иду, Рязанова, иду…

Но в некоторых местах, и правда, взлетало крутёхонько. Жумары не нужны, но палки задирать приходилось высоко. Может, ледоруб? А то тащим их… Килограмм целый. И кошки. Ещё килограмм! А ещё у меня литровый термос, я у Рязановой взял, она его даже брать из дома не хотела, а я настоял, и она сунула его мне: «на, неси сам». А мои пол-литровые несли Рязанова и Ирина Абдыева. Нет, не надо было брать этот дурацкий термос. Даже наш иранский повар поутру тихо ржал, обзывая его «самоваром» (В Иране очень популярны русские самовары). В общем, всё как всегда! И термос не тот, и ледоруб свой надо было, не в пример легче… про кошки я вообще молчу. А всё потому, что на Демавенде оказалось слишком много снега. Слишком много.

***

2017-й получился насыщенным.

В апреле мы с Галиной под руководством теперь уже суперзнаменитого Вовки Котляра успешно сходили к базовому лагерю Эвереста.

В июле сделали попытку восхождения на Казбек, и попали в грозу и ливень на 4000 метрах, чего, по мнению старожилов («Мамой клянусь!»), вообще быть не могло, там снег и мороз даже в июле.

Два месяца после Казбека мы ничего слышать не хотели про горы, но ближе к октябрю снова начало чесаться, и Рязанова взялась говорить про Орисабу.

Есть такой самый высокий вулкан Северной Америки в Мексике, 5700 метров, он входит в программу «7 вулканов», в программу восхождения на вершины высших вулканов семи континентов. (Кроме Орисабы там: Эльбрус, 5642 метра, Европа; Килиманджаро, 5895 метров, Африка; Охос-дель-Саладо, 6893 метра, Южная Америка (обалденные, говорят, места, одна пустыня Атакама чего стоит); Демавенд, 5671 метр, Азия; Гилуве, 4368, Австралия и Океания; Сидлей, 4181 метр, Антарктида.) Мы с Галиной программу эту вроде пока не выполняли, хотя Эльбрус и Килиманджаро у меня уже в копилке, а у Галины Эльбрус, но все-таки…

Особо высоких гор, так чтобы выше 6500 нам не хотелось. Вообще, хотелось чего-то не очень сложного. Прогуляться, получить удовольствие, посмотреть мир, в общем, сачкануть. И Орисаба по нашему разумению для этого вполне подходила. Нет, сачкануть бы там, конечно, не получилось. Нет такой горы, на которой не пришлось бы упираться, будь она трижды невысокая, будь хоть даже Гора Моисея на Синае, сам пробовал, знаю. Но! Орисаба нас напугала стоимостью перелета. Мексика… шестьдесят, а то и все восемьдесят тысяч туда и обратно.

Так родилась мысль про трекинг вокруг Аннапурны. Уж больно нам с Рязановой понравился переход к базовому лагерю Эвереста. И тебе новая неизведанная страна — Непал, и высочайший горный комплекс — Гималаи, и близость к САМОМУ ЭВЕРЕСТУ, и с командой повезло, а уж как повезло с гидом, и не передать… Так почему бы не трекинг вокруг Аннапурны? Но! В Непале мы уже бывали, Гималаи, вроде как, видели, коллектив — рулетка, а Вовка туда не собирался. Куда тогда? Мы приуныли.

Не помню у кого: у меня или у Рязановой первой возникла мысль про Демавенд, не исключено, у обоих сразу. Но именно на Демавенде, нам показалось, сходится всё. И экзотика дальних стран. Что может быть экзотичнее Ирана, разве что Бутан или Мьянма. И относительно невысокий уровень сложности горы, в июне Демавенд бесснежен, каменист, доступен и весь в красных маках. И билеты туда относительно дёшевы, Аэрофлот возит в Тегеран и обратно за двадцать пять-тридцать тысяч рублей. А ещё Демавенд входит в программу «7 вулканов». Езжай — не хочу!

И поехали.

Ещё до Нового года забронировали тур на вторую декаду июня. (Организовывали поездку наши старые добрые знакомые из любимого и уже такого родного «Клуба 7 Вершин». ) Выкупили билеты: туда прямые Аэрофлотом, обратные через Баку с ожиданием 8 часов (решили заодно глянуть столицу бывшей братской республики, все уши прожужжали, какая она такая-растакая, красивая). А в мае всё оплатили окончательно.

Повторюсь! В общем и целом, поездка ожидалась не сложной, и при том достаточно экзотичной. А что ещё офисному планктону нужно, когда он выплывает на прогулку в открытое море жизни? Правильно! А) Прямое отсутствие опасностей. Б) Сытая, вкусная пища. В) Немного экзотики и новизны. Если бы Иран и Гору привезли прямо в Тушино или Долгопрудный было бы совсем хорошо. Но!

Мы вдруг решили, просто Демавенда нам мало.

Помню, мы вот так же с Котом, перед моим вторым Эльбрусом, всё судили и рядили: «крест» или «штаны», «штаны» или «крест», простого восхождения нам в кафе казалось мало…

Возле Тегерана есть своя «домашняя» горка, так… тысячи на четыре, Точал. И мы вознамерились сходить на нее, так сказать, для разминки, для акклиматизации. (По сию пору не могу ответить себе на вопрос: зачем мы туда попёрлись? Нет, если просто посмотреть на гору, на ночной Тегеран с высоты в 2800м, то без сомнения это стоящее дополнение к туру. А если получить дополнительную акклиматизацию…)

«7 Вершин» наши пожелания выслушал, учёл и предложил программу:

День 1. 10 июня. Прилёт в Тегеран. Трансфер в отель Diamond Tehran 3* (No.6, Razi Str., West Maryam Str.). Ночь в отеле.

День 2. 11 июня. Трансфер к Точалу. Переход до 2800 м по живописной долине с водопадиками и панорамными видами на столицу. Ночь в приюте Ширпала на склоне Точала с панорамой на Тегеран.

День 3. 12 июня. Восхождение на Точал (около 4000 м). Акклиматизация на вершине. Спуск в Тегеран. Ночь в отеле Diamond Tehran 3* (Тегеран).

День 4. 13 июня. Завтрак в отеле. Переезд к началу маршрута восхождения в деревню Полур (2.5—3 часа, 2200 м), расположенную у подножия Демавенда. Прогулки по окрестностям. Упаковка груза. Ночь в домике федерации альпинизма Ирана.

День 5. 14 июня. Переезд в лагерь Гусфанд Сара (Мечеть) (3200 м). Упаковка груза для мулов, и далее переход в лагерь Баргах Севом (4150 м, 4—6 ч). Ночь в приюте.

День 6. 15 июня. Акклиматизационный день. Подъём на высоту 5000 м до ледопада Абшар-э-Яхи, возвращение в лагерь Баргах Севом на 4150 м. Ночь в приюте. Подготовка к восхождению.

День 7. 16 июня. Штурмовой день. Подъём в 3—4 утра, завтрак и выход на восхождение на вершину Демавенда (5671 м, 5—7 ч). Спуск в лагерь Баргах Севом (4150 м). Ночь в приюте.

День 8. 17 июня. Спуск в деревню Полур. Трансфер в Тегеран. Ночь в отеле Diamond Tehran 3*.

День 9. 18 июня. Трансфер в аэропорт. Вылет.

Отлично! Только я ещё ни разу не видел, чтобы все планы выполнялись на сто процентов.

Демаве́нд, информация из Википедии (мы ведь ей все так доверяем…) Демаве́нд (древнеперс. «дымящийся») — потухший стратовулкан в массиве Эльбурс, к северу от столицы Ирана города Тегеран. Находится на территории провинции Мазендеран и является самой высокой точкой страны (5 671 м над уровнем моря), высочайший вулкан Азии.

Форма — пологий конус, возвышающийся над хребтом на 1,5 км. Конус вулкана сложен в основном андезитовыми лавами, на склонах имеются ледники, видны проявления сольфатарообразной деятельности — выходы горячих газов, серных и грязевых источников.

Вулкан Демавенд популярен в Иране, это национальный символ свободы. Часто упоминается в иранских мифах, в литературе и поэмах (фрагмент ниже, можно и не читать, а, впрочем…).

***

Cхватили дракона, связали его…

С позором Зохака помчали, кляня,

привязанным накрепко к шее коня.

Как вихрь, устремились к Ширхану…

Решил он над пленником меч занести.

Но снова посланец небесных высот

ему сокровенное слово несет:

«Со связанным чудищем дальше скачи,

без рати его к Демавенду домчи.

С немногими в путь отправляйся людьми,

лишь стражей надежных с собою возьми».

Быстрее гонца доскакал властелин,

с Зохаком добрался до горных вершин,

связав ещё крепче, его поволок,

злодея на горькую участь обрек…

Злодей в одиночестве с этой поры остался

прикованным в сердце горы.

«Шахнаме» Фирдоуси. XVII век

Как там? «Эх ты, поганое чудище, не уловивши бела лебедя, да кушаешь!» Потом, естественно — каленая стрела, все три головы долой, Иван вынимает три сердца и привозит, кретин, домой матери… Каков подарочек! (Понедельник начинается в субботу. А. и Б. Стругацкие). Что-то в этом роде. Хотя есть подозрение, что в роли дракона выступают арабы, а поэма есть иносказательное переложение истории освобождения Персии от арабских захватчиков. У персов с арабами давняя «дружба». И тогда Демавенд — символ освобождения Ирана от арабских интервентов! О, как!

А ещё, во все времена горы считались местами обитания богов, духов, и вообще высших сил. Что-то такое подспудно народ чувствовал… Что?

***

— Алло, Рязанова, мы когда с тобой в Шарик? К пяти?

— Наверное. Чемпионат же начинается, в порту дурдом будет!..

В Тегеран мы летели Аэрофлотом вылетом в 21:20 9 июня. Мундиаль ещё не начался, но суетились уже вовсю. А ещё китайцы…

— ..У тебя с собой сколько весу?

— Как обычно. Двадцать в большом и пять в малом.

— Что-то много? А ты в ботинках летишь или кроссовках?

— В ботинках. Галь, я же «Тёму» беру. Откуда я знаю, чем они нас там кормить будут?

— Я в кроссовках. У меня семнадцать в большом и сколько-то там в малом. Могу у тебя что-нибудь взять.

— А кошки?

— А, блин! Ещё же кошки… Сколько они хоть весят?

Перед самым отъездом менеджер «7 Вершин» Настя Кузнецова нас «обрадовала»: снег на бесснежной в это время Горе не сошёл, нужны кошки и ледорубы. Ледорубы можно арендовать на месте, а вот кошки… Надо решать, какие брать ботинки. Нормальные полужесткие и жесткие (правильные кошки) требуют правильного альпинистского ботинка с тяжелой, негнущейся подошвой и рантами, то есть не только трекинговые, а ещё и альпинистские тащить с собой, ещё плюс два с половиной, а то и три килограмма. Мягкие кошки можно надевать на обычные трекинговые ботинки, хотя эффект, конечно, не тот… А вдруг снег растает? И мы уцепились за возможность аренды мягких кошек в «7 Вершинах».

ДЕНЬ #0

В аэропорт приехали часа за четыре до отлёта, перестраховавшись с запасом аж на два часа. Перед отъездом вспомнили прошлогодний Тбилиси, тогда чуть не опоздали на самолёт, хоть приехали аж за три часа до вылета. Выезжали с запасом, но кроме пробок на дороге (вся Москва выезжала на праздничные дни на дачи), ничего сверхъестественного на дорогах не происходило. И в аэропорту шарахались иностранцы с паспортами болельщиков, но было их немного, и были они какие-то тихие и организованные. Китайцев, как обычно, толклось много, но китайцы были все транзитные и почти незаметные.

Упаковав большие рюкзаки в плёнку, пройдя регистрацию и сдав багаж, мы отправились в «Шоколадницу»: ужинать и ждать.

В начале девятого объявили посадку. Народа в Тегеран летело не много, буквально на Airbus 320. Бродило несколько неприкаянных с рюкзаками, вроде нас, остальные по виду люди порядочные, восточные, верно, возвращались домой. Женщины сидели без платков (в Иране хиджаб!), но как только началась посадка, многие сразу покрыли голову. Ещё одна особенность обнаружилась уже на борту, рейс обслуживали исключительно мужчины (кстати, почему непонятно).

В 21 с копейками, почти по расписанию, самолёт вылетел в Тегеран. Почти сразу покормили. Я отказался, Галина немного перекусила и тут же по позднему времени отключилась, привалившись к моему плечу.

В третий раз я ехал на Гору с Галей. Вроде бы уже и привыкли друг к другу, да и так комфортнее, все-таки пара мужчина-женщина комплементарна. На выезде селимся в один номер, живём в одной лоджии и палатке, можем даже спать в одном спальнике, а на вопросы о… сами понимаете о чём, отшучиваемся, пусть думают, что хотят. Друг к другу в душу не лезем, хоть знакомы с 2015, обоих на первую нашу Гору, на Эльбрус сводили Кот (Игорь Котенков) и Полковник.

На подлёте я перевёл часы вперёд на странные полтора часа (в Непале страньше, разница с Москвой два сорок пять), толкнул Галину, мы полюбовались видом на ночной Каспий, Иран с севера омывает Каспийское море (помните, Степан Разин за зипунами в Персию ходил? По Волге-Каспию и ходил.) В 2 сели, и… началось мытарство с визой.

Для визы нам в «Вершинах» выдали бумагу с референс-номером. Чтобы получить этот номер мы за пару месяцев сдали анкету и фотографии. Там же в «Вершинах» нам оформили страховку.

На входе в аэропорт нас поймали и первым делом спросили про эту страховку (на приличном таком английском спросили), заглянули в неё и стали из рук в руки передавать к визовому окошку.

Кстати, Галина перед вылетом попыталась оформить визу в посольстве, но только потеряла несколько дней, выяснив, что наш вариант визы предусматривает оформление только в аэропорту.

В визовом окне, глянув в страховку и сонно зевнув, нам пояснили: страховка наша неправильная, «Вот здесь… Видите… Здесь перечислены: США, Канада, Австралия, Новая Зеландия и ВСЕ СТРАНЫ МИРА. А Ирана нет. Видите? Нет Ирана! Идите вон туда, и купите правильную страховку…»

2:30, глубокая ночь, и, если, конечно, хочется, то можно, конечно, с ними поспорить, и доказать, что Иран всходит в понятие «все страны мира», но чем всё закончится? Я немного имел представление об Исламской Республике Иран, государство строгое, бюрократическое, шутить не любит. Да-да! Сработал инстинкт с советских времён.

Страховку оформили, паспорта и бумаги сдали, 70 евро оплатили, и зависли.

Нахохлившись, мы сидели и ждали. Пять человек: я, Галина, бабушка-туристка и двое полуофициальных мужчин в пиджаках. Когда уставали сидеть, начинали суетиться. Попробовали подключить бесплатный вай-фай — не получилось. Тогда я освоил местную достопримечательность — туалет. И, оба! оказалось, не везде в нашем мире унитазы, на которых сидят. В Иране устройства, как в наших доисторических вокзальных туалетах. Помню, на железнодорожном вокзале в Самаре были такие. Года до 85-го, если не изменяет память. Овальные, встроенные в бетонный пол, чтобы справляться на корточках. Но в женском, Рязанова выяснила, стояли, привычные, так называемые, французские. Мы уже начали поглядывать на второй этаж, не узнать ли что там? Время уже почти четыре. Но тут наконец-то нам выдали паспорта, в которых мы ничегошеньки не обнаружили (Иран, как Израиль, стараются не ставить явных визовых отметок. Щадят туристов, иначе потом не сможешь попасть в другие страны, с иранской отметкой в США, с израильской в Иран). Мы прошли пограничный контроль, разыскали в отложенном багаже свои большие рюкзаки, сели в такси, заказанное встречающей стороной (слава Богу, хоть тут никто нас не забыл, как некогда в Африке), и уже через час выгружались в отеле. Ночной город, по которому мы ехали, был пуст, хотя интернет уверял, что в Тегеране и по ночам тяжёлые пробки. Огромный город, тринадцать миллионов населения.

В отеле мы заполнили анкету, ОСТАВИЛИ ПАСПОРТА (с этим строго!), получили ключи, и… Здравствуй, Иран… Мы прилетели…

***

И вроде бы мы даже соседи. И вроде даже как-то связаны друг с другом. Ну, там АЭС в Бушере. Война в Сирии. Персидские ковры…

А ещё?

А ещё «и за борт её бросает в набежавшую волну». Персидскую княжну в смысле. Стенька Разин. Вспоминал уже.

А ещё?

Алмаз «Шах» — как плата за убийство русского посла А. С. Грибоедова в Тегеране религиозными фанатиками. Фанатики, они такие…

А ещё?

А ещё всё!

А государство-то ого-го-го… большое, древнее!

Исла́мская Респу́блика Ира́н (перс. Джомхури́-йе Эслɒми́-йе Ирɒ́н), сокращенно — Ира́н (перс [ʔiˈɾɒn]), до 1935 года также Пе́рсия — государство в Передней Азии. Столица — город Тегеран.

На западе граничит с Ираком, на северо-западе — с Азербайджаном, Арменией, Турцией и непризнанной Нагорно-Карабахской Республикой, на севере — с Туркменией, на востоке — с Афганистаном и Пакистаном. С севера Иран омывается Каспийским морем, с юга — Персидским и Оманским заливами Индийского океана.

История Ирана по письменным источникам охватывает почти 5 тысяч лет. Первое государство на его территории — Элам — возникло в Хузестане в III тысячелетии до н. э. Персидская империя при Дарии I Ахемениде простиралась уже от Греции и Киренаики до рек Инд и Тарим. Иран, большую свою письменную историю известный как Персия, более 2 тысяч лет входил в число влиятельнейших политических и культурно-мировых центров. На протяжении многих веков господствующей религией был зороастризм. К XVI веку государственной религией Ирана становится ислам.

В 1979 году в Иране произошла Исламская революция под предводительством аятоллы Хомейни, в ходе которой была свергнута монархия и провозглашена исламская республика.

Иран обладает четвёртой по размеру ВВП (по ППС) экономикой в исламском мире и второй по размеру в Западной Азии (после Турции). Иран является одним из наиболее технологически развитых государств региона. Иран находится в стратегически важном регионе Евразии и располагает крупными запасами нефти и природного газа (информация из Википедии).

АСГ #1

А, кстати, что, действительно, мы знаем про убийство Грибоедова? За что убили? Кто? Фанатики? Почему? А что мы знаем про самого Александра Сергеевича Грибоедова? Кто он? Поэт? Неудавшийся композитор? Дипломат?

Попробуем разобраться, пока наши герои спят?

Правда, спать им осталось недолго, от силы часа три-четыре. Но, хотя бы начнём.

Итак: что мы знаем о Грибоедове.

1. Написал комедию «Горе от ума».

«Служить бы рад, прислуживаться тошно», «Чуть свет уж на ногах, и я у ваших ног», «Злые языки страшнее пистолета».

2. Сочинил «Грибоедовский вальс»…

Честно говоря, не помню, не знаю, «не напою».

3. Жена — грузинка Нино Чавчавадзе…

«Для чего пережила тебя, любовь моя?»

4. Убили религиозные фанатики (националисты).

А чего убили? А все фанатики такие! (можно ещё сто раз написать).

5. За убитого Грибоедова персидский шах царю прислал алмаз «Шах», алмаз большой, но и там — целый убитый посол. Нормальные страны из-за этого войну начинают.

Вот…

А чего мы не знаем?

А ничего не знаем! В школе же нам ничего не рассказывали. Там всё, как всегда: «Декабристы разбудили Герцена. Герцен развернул революционную агитацию!» (В. И. Ульянов-Ленин, «Памяти Герцена»). Где-то и как-то с декабристами связны оба наши Александра Сергеевича. И оба за это чуть не святые. «И на обломках самовластья напишут наши имена!» Ага… напишут, если вспомнят.

Ну, про А.С.Пушкина не писал только ленивый.

Мы про другого.

Официально известно, что Александр Сергеевич Грибоедов родился в 1795 году в обеспеченной дворянской семье с древними польскими корнями. Но так же есть версия, что дата его рождения 1790, и рождён он не в браке, и у него бедная семья. Хорошо бы опереться на официальную версию, но что тогда делать с этими фактами? Девичья фамилия матери тоже Грибоедова, мальчик был записан на фамилию матери. Что потом родня прикрыла это родственным браком? В семье Александра Сергеевича всегда были затруднения с деньгами, это известно, и это отчасти явилось косвенной причиной его гибели. А ещё, если принять версию «1795 года», то получится, что поступил Саша в университет в 1803 году в 8 лет, а закончил в 1808 в 13. Всякое бывает, но, согласитесь, тут уж слишком. Впрочем, если закрыть глаза на всю эту неразбериху, то начиная от 1819 года становится непринципиально, когда и в какой семье был рождён Александр.

Точно известно, что род Грибоедовых действительно восходит к древнему польскому дворянскому роду Грджибовски, а русская фамилия, по сути, прямой перевод польской.

И, безусловно, Александр был талантлив, к 1812 году двадцатидвухлетний (или семнадцатилетний? пусть двадцатидвухлетний) уже готовился стать доктором права и знал в совершенстве три языка. При этом уже тогда у него был отвратительный характер. Самолюбивый, заносчивый, обидчивый, несдержанный (характерно для бастардов), юноша доставлял матери (с отцом они не жили) немало хлопот.

Может Александр и стал бы доктором права, да тут началась война с французами, и молодой Грибоедов, бросив всё, как это делали все, поступил в гусары. Но на войну, на которую он так рвался, не попал. Сначала заболел, потом просидел в резерве в Белоруссии, и там, от нечего делать, начал куролесить, прослыв бабником, волокитой и бретёром. Развлекался.

После окончания войны, уволился из армии и продолжил развесёлую жизнь молодого повесы в Петербурге. Апофеозом разгула стала, так называемая, «четверная дуэль». В те времена в столице на сцене балета блистала фееричная Истомина. Вся столичная молодежь мужеского пола сходила по ней с ума, даже Пушкин посвящал ей стихи. И друг Грибоедова Завадовский, сошёл так, что увёл её у очередного любовника, у Василия Шереметева, кстати, ещё одного друга Александра. Шереметев обиделся и вызвал на дуэль Завадовского. Секундантами тут же самоназначились Грибоедов и Якубович, причём сразу условились, они тоже будут драться. Стреляться договорились на шести шагах! Шесть шагов — это верная смерть одного из дуэлянтов. Вернейшая! Шпана столичная! Искатели приключений! Самооценку они повышали… Перед дуэлью чуть было не произошло примирение, но Грибоедов, его кто тянул за язык, вдруг брякнул: «Мы же дали слово!» и всё покатилось-поехало к ужасному концу смертельной драмы. Первым стрелял Шереметев. Промахнулся. Только воротник отстрелил Завадовскому. Завадовский целился долго, Шереметев стал нервничать, кричать и оскорблять Завадовского, тот выстрелил. Пуля угодила Шереметеву в живот. Через сутки в мучениях он скончался.

Участников наказали, но вполне умеренно. Отец Шереметьева просил государя простить Завадовского, и тому позволили по-тихой уехать за границу. Якубович отсидел на гауптвахте, а потом его отправили на Кавказ.

А вот с Грибоедовым случились настоящие, серьёзные перемены. Он никак не мог себе простить смерть друга. Это же он, Александр это прекрасно понимал, он своей нелепой фразой спровоцировал трагедию. И мать поняла, добра от великовозрастного сыночка ждать не приходится, и, задействовав все семейные связи, отправила Александра по ведомству министерства иностранных дел куда подальше, в посольство (мы помним, что к языкам у Александра всегда был талант, да и университетское образование позволяло знаться сей службой). Выбор пал на посольства в Северо-Американских Соединенных Штатах, по тем временам совершенным захолустьем, и Персией. Последняя казалась более перспективной, там недавно окончилась война, и нужно было улаживать отношения.

Так, в 1819 году (проездом стреляясь с Якубовичем, дали же слово, а ещё Александр явно искал смерти, но дуэль окончилась лишь ранением Грибоедова в левую руку), в возрасте двадцать девяти лет Александр Сергеевич Грибоедов впервые в жизни оказался при деле, секретарём при царском поверенном в делах в Персии Симоне Мазаровиче, в Тегеране. Вот и добрались до иранской столицы!

«Негиристанские горы влево. Демавенд за облаками, впереди равнина, справа развалины Рагов Мидийских и мечеть. Стены с башнями, ворота выложены изразцами, неуклюжие улицы (грязные и узкие) — это Тагирань.» — писал Грибоедов в своих путевых заметках по прибытии.

Я пытался разобраться, что такое Негиристанские горы? Вышло, что Точал.

ДЕНЬ #1

Везде по-разному понимается «европейский завтрак»… В нашем трёхзвёздочном (честном трёхзвёздочном: чистые приличные номера, полный набор полотенец, зубные щётки, шампуни, тапочки) в нашем отеле, завтрак в «шведском столе» был представлен широчайшим выбором яичниц (с сосисками, колбасой, помидорами, овощами и просто), свежими овощами, йогуртами, чаем, кофе, выпечкой и вареньем. Каши не было. Но и так жить можно.

Представитель принимающей Иранской фирмы, с немного странным для русских именем Майор, выдал нам местные симки. (У Рязановой она так и не заработала, у меня работал What’sApp, Instogram, Mail.ru, интернет отсутствовал напрочь, кроме того, аппарат всё время грелся, кажется, его постоянно сканировали.) Кроме симок Майор выдал нам и по пять банковских карт по пять миллионов риалов каждая. Риал — сильно девальвированная местная валюта. 100000 риалов = 133 рубля, почти 2 доллара. Фактически, ещё дешевле. Что интересно, цены в Иране указывают не в риалах, а в доисторических виртуальных туманах. Один туман — 10 риалов, но в зависимости от контекста может быть и 10 000. Валюта: доллары и евро, свободного хождения не имеет. (Карты мы заказывали заранее, из Москвы.)

День решили отдать знакомству с Тегераном. А чтобы держать контакт с прилетающими коллегами (народ прибывал разными рейсами), мы ещё в Москве договорились, что я на ресепшене оставлю лист со своими новыми координатами. Отписавшись в общую группу вотсаппа с нового номера и оставив лист с информацией, мы накрутили платки на головы (хиджаб) и уже совсем было собрались на прогулку… Но тут Майор, завидев нас, решил помочь: ну хотя бы довезти до метро. Я знал: в это время дня в Тегеране пробки (там всегда пробки). И всем известно, что по пробкам лучше ходить пешком. Куда лучше, чем даже ехать в автомобиле с относительным комфортом, а уж тем более на раздолбанном, постоянно глохнущем, джипе без страховочных ремней, кондиционера и с незакреплёнными сиденьями. Но мы решили помощь принять. Надо налаживать отношения. И до ближайшей станции мы добирались сорок минут, хотя по моим расчетам пешком можно было дойти за десять. Зато наш Майор подвёз всех знакомых девушек, всем про нас рассказывал, те на выходе обязательно жали нам руки и что-то долго и горячо говорили, а температура за бортом повышалась.

В общем, получилось, как у них всегда на Востоке получается: «Смотрите, люди добрые, к нам приехал мой дядя Касым! Он вернулся из-за моря! Теперь он идёт встречаться со своим старым другом Рахимом, что живёт возле Большого Базара» — «Да что ты! Неужели сам Касым? Дайка гляну… Сколько же его не было в городе?» — «Да, это мой дядя Касым! Очень давно не было!» — «А к какому Рахиму идёт он? Уж, не к тому ли, что горшечник? Или может, он идёт к кузнецу?» — «Конечно, Рахиму-Кузнецу! Стал бы он дружить с простым горшечником!» И если Аллах поможет, может Касым к вечеру до того Рахима-Кузнеца доберётся.

Поэтому, когда мы с Галиной наконец оказались в прохладном метро, мы были счастливы!

Тегеранское метро. Как-то надо перевозить тринадцать миллионов жителей столицы. Метрополитен Тегерана один из самых молодых, открыт в 2008 году, но уже сейчас протяженностью более двухсот километров и имеет 7 линий. Только в 2011 году годовой пассажиропоток составил почти полмиллиарда человек. За последующие годы статистику найти не удалось, видимо, сбились со счёта.

Первый и последний вагоны в составе — женские, но, женщинам не возбраняется ездить и в других вагонах, хотя делать это лучше в сопровождении мужчины. Когда мы зашли в вагон, мужчина подскочил и уступил Галине место, тут же, другой мужчина, который сидел рядом, поднялся и уступил место мне. Я начал отпираться, но… Негоже женщине сидеть с чужим мужчиной (я так понял их мимику). «Восток — дело тонкое», — всплыло у меня в голове. Всегда у меня в голове всплывают всякие банальности. Голова что ли так устроена? Вместо гениальных мыслей, ну на худой конец, приличных рифм, типа:

Дома новы, но предрассудки стары.

Порадуйтесь, не истребят

Ни годы их, ни моды, ни пожары…

Или

А судьи кто? — За древностию лет

К свободной жизни их вражда непримирима,

Сужденья черпают из забытых газет

Времен Очаковских и покоренья Крыма!

Нет! Всплывают одни глупые банальности. Парадокс! А вот уже и скорость мыслей становится такой же, как скорость у составов тегеранского метрополитена. С северной окраины, где мы жили, до центра мы ехали аж 45 минут. Всё лучше, ни пробок, ни жары.

Смотреть в Тегеране нечего. Столица, как функция. Тут это, здесь то, а там вот это. Из достопримечательностей: Шахский Дворец Гулистан; Национальная сокровищница при Государственном банке, мы его обозвали Алмазный Фонд; парк и мост Табият, там местные гуляют, отдыхают и едят; и Центральный Базар.

Зеркальные кабинеты, «бриллиантовые» комнаты, сверкание стекла и зеркал. Гулистан. Былой блеск былого величия Персидского царства, чей закат случился ещё в XVIII веке, чему не в малой степени поспособствовала, увы, Россия. И, кстати, Александр Сергеевич лично. И персы это помнят… Они много чего помнят, эти персы. Во Дворце том доживал последний из шахов, свергнутый в 1979 году, шах Пахлеви. Там же во Дворце в сувенирной лавке я купил открытки. Отовсюду отсылаю своим друзьям, а теперь ещё и внучке, обычные бумажные открытки. Традиция. Там же в лавке разузнал, где можно приобрести почтовые марки. Выяснилось: обычное дело — на почте, а ещё лучше на Главпочтамте, а расположен он, «да вот прям тут недалеко», на площади Хомейни. Туда мы и отправились. Не всё ли равно куда идти, если ещё ничего не видел и совсем не знаешь города? Чтобы хоть как-то определиться, в каком направлении двигаться, я включил в телефоне навигацию, и, как водится, закрутился на месте.

«А вам куда?» — на не очень хорошем английском поинтересовался мужчина средних лет, прилично одетый и с портфелем в руках. Я сказал. Он взял меня под руку и повёл, да так быстро, что Рязанова едва поспевала. «Туда», ткнул он пальцем на перекрёстке, и ещё что-то добавил, вроде, сколько кварталов нужно пройти. Очень внимательный и очень приятный попался нам иранец. Я читал, что персы весьма дружелюбны к иностранцам, хотя в целом, кажется, им до нас нет никакого дела. Приехали — хорошо, надоест — уедете.

Застройка в центре Тегерана сильно напоминает застройку на Нахимовском проспекте в Москве, стиль такой же: тяжёлый, железобетонный, квадратный с претензией на модерновую архитектуру. Надо полагать, и строилось в одно время. Мы шли, крутили головой, впечатлялись, и тут я вдруг заметил нашего друга, он шёл по другой стороне улицы. Я приветливо махнул рукой, и он тут же перебежал к нам.

«А куда вам на площади?»

Очень внимательный попался иранец.

«На Главпочтамт» — ответил я.

«О! А я как раз рядом живу!» — он явно желал отвести нас прямо до места. Пока шли, как бы между прочим, он принялся рассказывать страшную историю, про то, как сегодня по телевизору объявили о смене банкнот: представляете? старые меняют на новые, и он (никто другой, именно он, нам страшно повезло) готов нам помочь. Я улыбался, мотал головой, и изображал «нихт ферштейн». Он улыбался в ответ, кивал и говорил, да, конечно, вы ничего не понимаете… Меня всё это настораживало, но и забавляло. Ограбить нас было трудно, основные деньги в валюте я оставил в номере, в отеле, а с собой таскал мелочь и ту самую банковскую карту на пять лимонов, в сумме около 7000 рублей. Не самые большие деньги. Товарищ довёл нас до Главпочтамта (выглядел тот, как логистический узел, таковым в прочем и являлся), и тут же вступил в переговоры с сотрудниками, по-английски те были ни бум-бум, кажется, они вообще не понимали, зачем нужно куда-то что-то отправлять обыкновенной почтой? Какой смешной иностранец, открытки хочет отправить… В конце концов, нам удалось получить восемь марок, мне предложили прямо здесь, прямо вот тут же, подписать открытки и оставить их. Я отказался, сославшись, что нет с собой адресов. «В гостинице подпишу» — пояснил я и полез в кошелек расплачиваться за марки, и тут наш внимательный товарищ сунул туда свой нос. Мелочь! Там была только мелочь! На том и расстались… Чего хотел от нас наш добровольный помощник, был ли он помощником, а не, например, мелким мошенником, узнать так и не довелось. Бестолковая история. Ни о чём. И писать бы не стал, да только связана она с открытками, а с ними вышло ещё интереснее. Покинув почту, мы повздыхали и пошли искать: куда бы ещё заблудиться? Как-то неспокойно было в пятой точке.

И тут ожил телефон. Звонила Ирина Абдыева, свободный художник, фотограф-профессионал, восходитель на Килиманджаро и просто милая симпатичная девушка (мы с ней познакомились ещё до отъезда). Группа начала собираться. Ирина и Кирилл, он прилетел чуть позже, нашли нас по записке на ресепшене (заработало!). Бросив всё, мы спустились в метро и поехали в гостиницу. Однако, пока ехали, в игру вступил Майор, и сразу стало весело. Вдруг выяснилось, что наши товарищи тоже уже куда-то едут. А куда? А на станцию метро. О, нет! А на какую? А хрен его знает!..

Несмотря на гигантский творческий потенциал Майора, нам таки удалось поймать его джип прямо на улице. Это было прямо чудо какое-то.

«А вы на метро поедете на Табият или вас отвезти?» — загадочно улыбаясь, поинтересовался он, когда мы впихнулись к нему в машину. «Отвези!» — опрометчиво согласилась Ирина, и мы тут же встали в длиннющую пробку минут на сорок. О, если бы мы сразу пошли пешком. О, если бы… Честное слово, к Мосту добрались бы быстрее. Но… И Касым когда-нибудь доходит до своего друга Рахима.

Вечер заканчивали в тоскливом ожидании ужина. На дворе Рамадан, и есть правоверному мусульманину в светлое время суток не полагается, а, значит, в Исламской Республике все точки общественного питания закрыты до заката. Мы с Галиной сумели перехватить в музее, там нашего брата туриста кормили, а Ирина и Кирилл были голодны, и есть хотели аки волки. Наконец, в половине девятого, муэдзин пропел вечерний намаз, у нас приняли заказ, а ещё через сорок минут мы вместе со всем Тегераном уплетали за обе щёки бараньи рёбрышки, кебаб и даже пасту, щедро угощая полмиллиона бродячих кошек.

Тегера́н (перс. [tʰehˈɾɒ: n], разг. [tʰehˈɾu: n]) — столица и крупнейший город Ирана и один из крупнейших городов Азии. Административный центр одноимённого остана, политический, экономический, транспортный, торгово-финансовый и культурный центр страны.

Тегеран расположен на севере страны у подножья горного хребта Эльбурс, в 90 км к югу от побережья Каспийского моря. Город растягивается на 40—50 км с запада на восток вдоль горного склона. Северные районы Тегерана (Шемиран, Дербенд) находятся на высоте до 2000 м над уровнем моря, а южные пригороды (Рей, Султанабад) вплотную подходят к территории каменистой пустыни Кавир.

Население с пригородами (Большой Тегеран) превышает 13 млн человек. Тегеран отличается чрезвычайным разнообразием национального и конфессионального состава. Основу населения города составляют персы, азербайджанцы и мазендеранцы. Основная религия — ислам. Кроме того, в Тегеране присутствуют крупные национальные и религиозные меньшинства — армяне, ассирийцы, курды, евреи, бахаи, зороастрийцы. (Википедия)

От автора. Иранцы после эмиграции спешным образом принимают зороастризм, в пику, и, так сказать, в воспоминание корней своих.

ДЕНЬ #2

Ночью прилетела Юля. Прилетела тем же рейсом, что и мы с Галиной, приехала в отель в четыре утра и оба! на ресепшене ничего нет. Это я! Я обо всём забыл и оставил человека без вводной…

С ужина мы вернулись уже к одиннадцати на такси, и тут же принялись собирать рюкзаки, утром же на акклиматизацию, а в Тегеране плюс тридцать один, а на вершине Точала снег и верный ноль, и задача не из простых: запихать в малый штурмовой рюкзак все необходимые на такие температурные перепады вещи.

А я ещё продолжил свою эпопею с открытками.

Выпросив на ресепшене ручку, я их все аккуратно подписал, даже обратный адрес написал, чего никогда не делал, ещё раз всё перечитал, лизнул марку и… Не приклеил. Клеящего слоя нет. Совсем. Вообще. И на ресепшене клея тоже нет. Пока я думал, что бы такое измыслить (ну, не зря же уже три месяца сопли!), портье с кем-то созвонился и откуда-то с улицы принесли клей. Моментальный такой, если измажешь пальцы, нечаянно слепишь, через минуту уже не расцепишь никогда, всю жизнь так ходить будешь. Чертыхаясь, измазавшись сам и перемазав всё вокруг, я таки наклеил злополучные марки, разлепил пальцы. Полюбовался на результат… Некоторые приклеились криво, марки, конечно, но я махнул на всё, не переклеивать же? И так уже весь измучился. Оставалось отправить.

Днём на площади Хомейни я видел почтовый ящик, жёлтого цвета, с нарисованными крылышками. Но на дворе ночь, и бежать на площадь ни то ни сё.

Во всех отелях мира в таких случаях вы можете обратиться к портье (администратору) и попросить его бросить открытки: «Не будет ли так любезен, месье… открытки… бросить… ой, да хоть когда… когда вам будет удобно…» А бывает, прямо на стойке стоит импровизированный ящик для почты.

Я подошёл к портье и, улыбаясь, стал объяснять суть вопроса. Портье этот, он всё время работал по ночам, и немного понимал по-русски (видимо русские прилетали в основном ночью), но тут его словно перемкнуло.

— Зачем?! — никак он не мог понять, для чего я отсылаю открытки. — Вы что, не можете написать по электронной почте? У нас в отеле есть бесплатный вай-фай.

— Традиция у меня! — втолковывал я ему. — Тра-ди-ци-я! Отправляю открытки друзьям и родственникам изо всех точек мира.

— А что тут написано? — он ткнул ручкой в открытку, на которой размашисто от руки было написано: «С приветом из Ирана».

— Hello from Iran.

Он помолчал, с кем-то созвонился, потом ещё раз внимательно перебрал стопку открыток, постучал пальцами по стойке и выдал резюме:

— Завтра будет старший администратор, обратитесь к нему.

Обескураженный таким неожиданным поворотом, я вернулся в номер и напрочь забыл написать Юлии вводную, что завтра в 8 завтрак, а уже в 9 нужно всем стоять на ресепшене в полном обмундировании, с большими (мы их сдавали на хранение) и малыми рюкзаками в зубах. Хорошо, Кирилл не спал (или проснулся) и написал ответ на Юлин крик о помощи в вотсаппе.

— Старый осёл, — ругал я себя утром, укладывая лишние вещи в большой рюкзак. — Сам же придумал эту бумажку, и сам же про неё и забыл… Вот, осёл!

Рязанова успокаивала:

— Да ладно, всё же обошлось…

— …А вы своему гиду отдайте, — посоветовала мне симпатичная улыбчивая старшая администраторша, когда я предпринял очередную попытку отправить, да чего уж там, всучить открытки. И я отдал. Майор тоже долго крутил их в руках, а потом ещё долго договаривался с кем-то по телефону… Ох, грехи наши тяжкие… Никогда бы не подумал, что такие простые действия, могут вызвать такой ажиотаж.

Пока мы разбирались с открытками, появился ещё один гид, очаровательная Париса. И мы: трое на «джипе» Майора, а трое на такси, выехали в горы…

И ехали целых двадцать минут, а может даже полчаса. Гора-то «домашняя», городская.

Горы!

Этот момент всегда очень трогательный…

Вы мечтали. Готовились. Собирались. Тратились. Добирались. И… И вот они! Горы.

На Кавказе, на Эльбрусе это ощущается очень явственно. Высоченные, заснеженные, ослепительно белые, они стоят, замерев по стойке смирно, будто приветствуют вас. И, не важно, что впереди тяжелые дни акклиматизации и восхождения, не важно, что будет трудно, а местами очень, первый момент всегда праздничный. И всегда очень сильное чувство.

Горы в районе Дербенда (северный пригород Тегерана) скалистые, бесснежные, даже обыкновенные, но эта дымка… эти размеры… Это, братцы, Горы!

Настроив палки по длине, мы нацепили рюкзаки и не спеша двинулись вверх. Около часа шли по пологим и тенистым улочкам Дербенда. Время раннее, да и Рамадан, потому всегда оживленный (по описаниям) район, был тихим и даже сонным. Кстати, наши девушки прямо там, можно сказать ещё в городе, поснимали с себя платки, и шли теперь в бейсболках. Как-то у них там так. Официально хиджаб, и в городе за этим следят, но стоит отъехать, и нет никакого хиджаба.

Мне это живо напомнило времена Советского Союза, тогда тоже официально декларировалось одно, а на деле, подальше от центра, делалось совсем другое. Восьмидесятые… Аж сердце защемило. Я ещё вчера вечером это ощутил, когда толпы народа сидели на Табияте, с нетерпением ожидая вечернего намаза. Есть охота. Религиозный пост превратился в официальный запрет.

Сорок лет назад студенты выгнали американцев с шахом и провозгласили возврат к мусульманским и иранским ценностям и традициям. Спустя четыре десятка лет те же студенты требуют демократических реформ: кока-колы, айфонов, свободного интернета, отмены хиджаба и поста, и прочих «либеральных ценностей». Да хрен бы с ними, с кока-колами и айфонами, никто же не задумывается, что перед ними ловушка — красивая, привлекательная, как ёлочная игрушка. Следом за «демократией» в страну просочатся интернациональные корпорации, устанавливая свои правила, уничтожая местную промышленность, дискредетируя торговлю. И страна, вчера ещё совсем не отсталая, буквально за первый десяток лет превратится в сырьевой придаток.

Такова цена либеральным преобразованиям. Сами проходили. А, казалось, всего-то хотелось избавиться от пережитков. Руководству Ирана нельзя этого допустить, никак нельзя. Нужно самим ослабить пружину, невозможно заставлять людей верить насильно. В Бога ли, в коммунизм ли… Невозможно.

Размышляя, я не заметил, как вышли из пригорода и ступили на каменистую тропу. Только в отчёте Ольги Румянцевой, я находил описание этой тропы. Крутая, с длинными взлётами, обвешенная верёвками, железными перилами, скобами, лестницами, она взбиралась на гору словно взаправдашний альпинист. Навстречу нам попался Майор, он с ослами вышел на полчаса раньше и теперь ругаясь возвращался, этой тропой ослы не смогли подняться. Поражала сама смелость его мысли: подняться с ослами по таким крутым ступенькам! Впрочем, пес, который увязался с нами, вполне успешно преодолевал все преграды, находя какие-то свои тропы; и там, где мы лезли наверх, цепляясь за веревки (палки давно сложили в рюкзак), он шёл в обход и поспевал раньше нашего. Париса тоже шла легко, только мы интенсивно потели, дышали, как загнанные лошади и, в общем, получали удовольствие.

— Париса, — приставал я к девушке, откашливаясь, — как… часто… ты… ходишь сюда?

— Раз в неделю, точно, — отвечала она, ровно дыша. — Мы с папой сюда часто ходим, и зимой и летом.

— А папа?..

— Альпинист.

Нет, ну тогда всё понятно! Мы ж офисный планктон обыкновенный! Office plankton vulgaris. Мы же только делаем вид, что тренируемся. Что такое час тренировки средней интенсивности, когда люди раз в неделю влёгкую взбираются на крутые козьи горки? Нет ни что! Очковтирательство и самоуспокоение.

Ближе к полудню, покачиваясь от усталости, мы наконец выбрались к лагерю Ширпала (2800).

Все лагеря, что я видел в Иране, фундаментальны, как крепости. Выложенные из местных камней, двух-трёхэтажные, крепкие, не боящиеся ни гроз, ни снегопадов, они стоят, как памятники упрямству и упорству человечества. Рассказывают, что первый базовый лагерь на Демавенде полностью смело снежной лавиной. И буквально через два года был отстроен новый, ещё более крепкий. А Ширпала нас поразила не только фундаментальностью. Электричество, тёплые спальни, горячая вода. И если электричество ещё как-то объяснялось солнечными батареями, или генератором (мы его не слышали за шумом водопада), то горячая вода… Откуда?!

Переодевшись в сухое, мы напились чаю и тут…

И тут Юлия просила не говорить при ней плохие слова.

Привет!

В горах бытуют простые нравы… А она даже не про мат, а про, скажем так, более «мягкие» выражения, про, простите, «говно» и «жопу». В общем-то, вполне безобидные с моей, да и не только, точки зрения слова. Помните: «Место есть, а слова нет?!» И мы к ним так привыкли…

А если серьезно, то вот что получается.

Как-то так произошло, как-то так случилось, и совсем незаметно, а местами наоборот, мат вошёл в нашу повседневную жизнь. Как ещё говорят, в «нашу обыденность». Он и в Советском Союзе уже чувствовал себя вполне привольно, но тогда ещё почему-то считалось, что ругаться при детях и женщинах неприлично. Помните такое слово? «Неприлично»? Не помните? Я тоже стал забывать. Ругались, но считалось «неприлично». С исчезновением этого слова, этого понятия из нашей жизни, мат вошёл в нашу жизнь уверенно, твёрдо, и основной сосуд всякого такого, тюремная среда никакого влияния на это не оказала, ну или не впрямую. В те же времена в нашу жизнь вошли слова «круто» и «брутально» в значении «ваще ништяк». «Он такой крутой мэн…» «Он брутальный чувак!» Крутым мэнам и брутальным чувакам нужно было соответствующим образом изъясняться. А как? Ну, как-нибудь эпатировать. И они заговорили матом прямо в прямом эфире. И всё! Следом матом заговорили все слои населения, включая те, перед которыми ещё вчера говорить «это» было неприлично: женщины и дети.

Впрочем, о детях разговор особый. После Горы я написал своему другу: «Не понимаю, что происходит с нами в горах, выше 4000 матом начинаешь говорить вполне естественным образом». А он мне: «Не выше 4000, Лер, а старше 10 лет». Точно! Мне ли не знать? В Советском Союзе дети некоторых особо пролетарских селений матерились, как сапожники. Однако, если были за этим ловлены, бывали биты, нравы в пролетарских селениях бытовали «брутальные».

Но в 90-е, когда подвергались слому все, абсолютно все устои, сформированные за семьдесят лет большевистской власти (сама власть та тоже приложила руку к популяризации нецензурной брани, тогда начальство взяло моду разговаривать со своими подчинёнными, исключительно идиоматическими оборотами), так вот, в 90-е мат органично вошел в нашу «обыденную» жизнь. И если ты не разговариваешь общим для всех языком, то тебя могли обвинить, о, ужас, в ханжестве, и это точно не круто и совсем не брутально.

И всё!

Приговор свершился.

Кстати Запад своей негритянской, изначально чёрной, рэперской культурой, тоже приложил руку, там же fuck’и в каждой песне, сначала это было, вроде как, протестом, но потом стало просто «фишкой».

И матом заговорила вся страна.

— Ну, и что? — скажете вы. — Чего страшного-то? На Зпаде тоже говорят…

Да особо ничего! Но оскудение языка, уменьшение его словарных форм — признак дегенерации (вырождения) нации. «Я пошёл, на… пришёл, на… сказал ему, на… а он такой, ё!» Или бесконечное «бляканье». Парни — а ведь это грядущий идиотизм. Девушки, а вам нужны мужья-идиоты? Хотя возможно, вам вообще не нужны никакие мужья, на дворе эмансипация, так её… А чтобы закрепить её на должном уровне, эмансипацию эту, хорошо бы тоже заговорить «площадным» брутальным языком.

И заговорили!

И сегодня бессмысленно делать замечание: «Попридержи язык! Здесь женщины и дети!»

Нет-нет. Я не ханжа. Я и сам самозабвенно матерился и в 70-е, и в 80-е, и в 90-е, и 2000-е, да и сегодня бывает так заверну… Особенно, кстати, в горах. Особенно там. Но!

Как-то я написал: «А там такая красота, что хочется разговаривать шёпотом».

А мы матом!

Нет, ну если кто-то встал в кошках на твою ногу… Или произошёл, не дай Бог, срыв… Или нужно поддержать… для настроения… например, про «хеликоптер нихт». Или… Да мало ли?! Да пусть хоть на красоту, как у Задорнова. Или как у Баркова, современника того же Грибоедова. Но, вот так… с утра… для разминки… Не, не комильфо, пацаны, не комильфо.

Но там и тогда я с Юлей не согласился. Нравится нам выражаться! Нравится. Знаем, плохо, но ничего поделать с собой не можем, стоит только отпустить контроль и пожалуйста! Как с хиджабом в горах.

Сидеть на высоте не принято. Высоту нужно переживать активно, организм чтобы привык, чтобы ощутил недостаток кислорода, чтобы поболела голова, чтобы включились механизмы акклиматизации. И Майор нас повёл на прогулку. Так и сказал: «Пойдём, прогуляемся!» Я ещё поинтересовался: «А палки, а наколенники, а тяжелые ботинки?» Он улыбнулся и ответил: «No».

Когда-то на Эверестском треке Вовка Котляр так же, вот повел нас на акклиматизацию и затащил на морену ледника Кхумбо. Семьдесят вертикальных метров по камням, булыжникам, гальке обошлись нам дорого. Обратно Рязанова, а она пошла в одних кроссовках, без наколенников и палок, выбила себе коленки на хрен… (извини, Юля).

Ничему нас не учит жизнь. И в этот раз мы не надели наколенники. Ладно, палки взяли, да и то не все.

Майор повел нас по долине красивейшего горного ручья, «равнинные» участки перемежались с порогами и водопадами, буйная растительность цеплялась за ноги, камни предательски качались под ботинками, и все они пытались уронить нас в ручей. Мы шли уже полчаса, а я злился всё больше. И Ирка уже набрала полный кроссовок воды, и Рязанова уже начала поднывать про коленку, да и я сам не ожидал такой прыти от Майора. И я наорал на глупого самонадеянного мальчишку (я же известный скандалист), сказал ему, что работа гида — это в первую очередь ответственность за здоровье и безопасность клиентов, и что… и ещё… и вот это ещё…

Он обиделся, этот маленький мальчик, и совсем перестал выполнять свои обязанности. На обратном пути, со скалы чуть не сорвался Кирилл, трекинговые ботинки намокли и скользили, он с трудом удержался на верёвке, едва не сверзившись в бурные воды водопада. Помогали все, а Майор стоял и улыбался.

Я извинился за свою несдержанность. Сколько нам ещё вместе ходить. Мы даже руки пожали. Но всё равно, настроение у всех было не хорошее. А тут ещё Юля снова всех удивила. «Прогулка, как прогулка. Вы просто все слабо подготовлены, — заявила она, — сейчас натянем верёвку вдоль стены, — глядя на Кирилла, продолжала она, — и будем тренироваться». Я только руками развёл. Флаг, как говорится, в руки! Тренируйтесь!

Юлия занимается триатлоном: «Бегаю половинки, — рассказывала она. — Плыву два километра, девяносто километров еду на велосипеде и бегу двадцать километров». Я уже был знаком с одним молодым человеком, тот тоже на сорок километров носил семидесятикилограммовый рюкзак, знал турецкий и при этом был юрист, но на Эверестском треке он не сильно отличался прытью, не в обиду ему будет сказано, а всё потому, что горы есть горы! Впрочем, Юлия, это она тоже сама рассказывала, в горах Эверестского трека тоже не показала чемпионских результатов. «Слабо подготовлены…» А у того же Кирилла в альпинистском списке и Эльбрус, и Килиманджаро, даром, что профессия совершенно офисная. Наш Кирилл — аудитор.

После ужина, уже потемну мы со смотровой площадки фотографировали ночной Тегеран. С 2800 вид открывался фееричный. Рязанова сидела рядом, пила чай и растирала рукой колено.

— Палыч, дай пообщаться с Викторией.

В который раз у Рязановой не работают симки? Во второй или в третий? В Непале точно не работала. Её взрослая дочь тогда разыскала маму через Вовку Котляра. А в Грузии у неё работала или не работала местная симка? Не помню. Там у неё в Тбилиси не прилетел багаж. Мы тогда все переволновались, завтра в горы, а снаряга у Рязановой где-то между небом и землёй. Обошлось. Доставили ночью прямо в Степанцмида. Всё равно не взошли на Казбек…

— Держи. Пусть только не пытается сразу звонить по вотсаппу. Связь здесь… — я оглянулся, нет Юли, — не очень.

Над Тегераном собирались грозовые тучи, небо временами озарялось молниями. Красота! Хорошо, мы пока обходимся без катаклизмов.

Уже глубокой ночью гроза пришла и в Ширпалу.

Продолжение следует

Макалу – одна из самых знаменитых гор мира, со своим неповторимым  видом и характером, со своей замечательной и драматической историей.  В советское время  ей повезло тем, что на прилавках наших магазинов можно было купить захватывающие книги о восхождениях на нее французов и чехословаков.

Клуб 7 Вершин организует экспедицию на Макалу этой осенью, уже скоро!

 Гора расположена на границе между Непалом и Тибетом, довольно близко от Эвереста, к юго-востоку от него. По прямой между вершинами не более 25 километров. Однако путь подхода под Макалу лежит по не слишком обжитому ущелью, с крутыми стенами и дикими тропами.  Только в последние годы для достижения базового лагеря стали использовать вертолёты, что значительно увеличило доступность горы.

В Википедии название, само слово Макалу  относят к китайскому языку.  «Черный гигант» - действительно таким смотрится, но только со склонов Эвереста. Вид, который этнические китайцы могли увидеть только в 1975 году.  Другие источники производят это же словосочетание  от санскрита (Maha-Kala).  Для многих более убедительной является версия о том, что название горы пошло от тибетского наречия.   И происходит от слова Kamalung, то есть «долина реки Кама», которая стекает с массива на север.

Высота Макалу, официально  утвержденная для пользования в середине 80-х годов составляет 8481 метр. До этого употреблялись цифры 8470 и 8475.  Разница небольшая и не принципиальная. В плане географии массив Макалу вместе с Эверестом и Лхоцзе  относят к  группе Mahalanger Himalaya. Но вряд ли это существенно.  Гораздо важнее геологическая особенность  Макалу. Эта вершина сложена в основном кристаллическими породами. То есть, гранитами и гнейсами, в отличие от Эвереста, где преобладают осадочные породы  - известняки и сланцы. На классическом и японском маршруте эта геология  не  так важна, они почти полностью снежно-ледовые. А вот западное ребро и стены требуют  учета специфики при подборе снаряжения.

Орографически (вид сверху)  массив Макалу напоминает большую птицу.  Огромные крылья – это  длинные Северо-Западный и Северо-Восточный гребни. К северу ледники и несколько малых гребней – как тело и хвост. На юг смотрит как хищный клюв знаменитое Западное ребро – «прямое как струна», говорили французские первопроходцы.

 Еще в Википедии делается еще одно  заявление, о том, что Макалу является «одним из самых трудных восьмитысячников для восхождения». Аргумент: «так как успеха добиваются менее 30 % экспедиций».  Тут можно и поспорить.

Итак, естественным образом все восьмитысячники делятся на две  группы: высокие и низкие.  Высоких всего пять: Эверест, К2,  Канченджанга, Лхоцзе и Макалу, пятая по высоте. И признаем, что первые три значительно  превышают остальных  двух по сложности восхождения по классическим маршрутам.  Лхоцзе гораздо удобнее с точки зрения организации, но только в весеннее время,   когда ледопад Кхумбу обрабатывается под нужды коммерческих экспедиций на Эверест. Осенью же,  этот ледопад становится настоящей проблемой, если, конечно, не нанимать шерпских «докторов».  На Макалу таких проблем нет. Французский маршрут является одним из самых объективно безопасных и технически простых на все восьмитысячники. Сравнить его можно по этим двум параметрам только с Чо-Ойю. Другое дело, что высота требует для обычного, среднего альпиниста практически обязательного использования искусственного кислорода. 

То есть, по нашему мнению, следует написать «Макалу является одним из самых доступных восьмитысячников, с точки зрения сложности и опасности  классического маршрута». При этом стоит помнить, что идёт всего лишь сравнение между восьмитысячниками.  А восхождения на них – это особый вид альпинизма. Легко там не бывает никому и никогда. Также как и не может быть абсолютно безопасно.

Национальный парк (текст Википедия)

Макалу-Барун (непальск. मकालु-बरूण राष्ट्रिय निकुञ्ज) — национальный парк в Непале, в Гималаях.

Был основан в 1992 году как восточное продолжение парка Сагарматха. Площадь парка составляет 1500 км²; площадь буферной зоны, примыкающей к южной и юго-восточной границам парка — 830 км². В административном отношении расположен в районах Солукхумбу и Санкхувасабха.

Парк простирается примерно на 66 км с запада на восток и на 44 км с севера на юг. В пределах парка находятся такие горные вершины, как Макалу (8463 м), Чамланг (7319 м), Барунце (7129 м) и Мера (6654 м). Территория парка поднимается от долины реки Арун на юго-востоке, расположенной на отметках 344—377 м над уровнем моря, до более чем 8000 м — в районе вершины Макалу. По китайскую сторону границы находится заповедник Джомолунгма, примыкающий к парку Макалу-Барун. Парк является частью природоохранной зоны «Священный гималайский пейзаж» (англ. Sacred Himalayan Landscape).

Парк Макалу-Барун характеризуется различными типами леса, которые изменяются от диптерокарповых лесов на высоте 400 м до субальпийских хвойных лесов на высоте 4000 м. Характер лесной растительности зависит от влажности, температуры и толщины снежного покрова на данной высоте или конкретном склоне. Выше отметки 4000 м распространены альпийские луга, а на высоте более 5000 м преобладает каменистый и ледниковый пейзаж с небольшим количеством растительности.

На территории парка обитают 315 видов бабочек, 43 вида пресмыкающихся, 16 видов земноводных и 78 видов рыб. Также, здесь встречаются 440 видов птиц и 88 видов млекопитающих, включая ирбиса, леопарда, дымчатого леопарда, камышового кота, бенгальскую кошку, обыкновенную лисицу, малую панду, гималайского медведя, гульмана, горного резуса, гималайского тара, горала, мунтжака, белку-летягу, пятнистого линзанга, солонгоя и др. В мае 2009 года зоологам впервые удалось заснять кошку Темминка на камеру, установленную в парке на высоте 2517 м (последнее описание этого вида на территории Непала относится к 1831 году)

Осенью 2018 года Клуб 7 Вершин проводит очередную экспедицию для восхождения на шестую по высоте вершину мира - Чо-Ойю (8201 метр). Присоединяйтесь! Это хорошо отработанная программа…

  Чо-Ойю – это горная  вершина в Гималаях.  Она поднимается на высоту выше 8000 метров, 8201 метров по официальной версии.  Чо-Ойю расположена в непосредственной близости (около 30 км) от Эвереста, в хребте, который играет роль государственной границы Китая и Непала.

 Координаты Чо-Ойю: 28°06′ с. ш. 86°39′ в. д…

В настоящее время признается шестой по высоте вершиной мира. Во времена  первовосхождений  на восьмитысячники высота Чо-Ойю определялась в 8153 метра и она была только на восьмом месте. Новая высота была принята в конце 80-х годов.

  Чо-Ойю имеет  репутацию  одного из двух самых доступных восьмитысячников, наряду с Манаслу. В благоприятный  сезон количество восходителей достигает сотни  человек. При этом Чо-Ойю отличается от Манаслу намного меньшей  объективной лавинной опасностью.  Важным преимуществом  является наличие автомобильной дороги вплоть до базового лагеря. Но есть и серьезный недостаток. Классический маршрут восхождения на Чо-Ойю идёт с территории Тибета, который рассматривается китайскими властями как зона политического противостояния. Поэтому достаточно небольшого повода, чтобы весь район объявлялся закрытым для туристов и альпинистов. Такое в последние годы бывало не раз. А самое плохое, что это сложно предсказать.

Следует заметить,  что говорить о лёгкости, когда речь идёт о высочайших вершинах опасно.  Точнее, опасно так считать. Каждый восходитель должен помнить, что гора не простит ему легкого отношения. Что в любой момент, в таких высоких горах, ситуация из благоприятной может превратиться в критическую.

 Чо-Ойю  многие изначально рассматривают, как тренировочный и учебный выход перед восхождением на Эверест.  Однако практика коммерческих восхождений на  высочайшую вершину мира показывает, что обретение подобного опыта не является необходимым условием. Для успеха на Эвересте нужны деньги, физическое здоровье и удача. А Чо-Ойю  - это самодостаточная вершина, которая дарит альпинистам невероятно красивые виды,  разнообразные впечатления и эмоции, характерные для экспедиционной жизни. И радость победы – если всё пойдет нормально. 

Это идеальный объект как первый восьмитысячник для тех, кто не ограничивает свой альпинизм исполнением мечты забраться на Эверест.

Морфологически можно представить себе Чо-Ойю как  пирамиду с тремя главными гранями и многочисленными ребрами, от них отходящими. Грани направлены на восток, северо-запад и юго-запад. Соответственно, с трех направлений имеются большие стены, которые значительно отличаются по многим параметрам. Классический  маршрут проходит по Западной стороне вершины, самой пологой. Южная стена – массивная и компактная смотрит в сторону Непала. Северная стена наименее изучена и освоена, имеет крутые и более пологие участки, но относительно легко проходима только по нескольким ребрам.

Источник 4sport.ua

 В районе вершины находится перевал Нангпа-Ла, достаточно высокий – 5716 метров, но технически не сложный. Через него исторически проходит караванный путь, соединяющий Тибет и долину Кхумбу, где живет народность шерпы. Собственно через него шерпы, которые являются фактически тибетцами, заселили эту долину. Однако сейчас перевал достаточно строго охраняется китайскими пограничниками.

 Вершина Чо-Ойю была идентифицирована еще английскими топографами XIX века, однако впервые обследована и описана во время первой английской экспедиции на Эверест в 1921 году. В начале 50-х, когда Непал открыл границы,  первую попытку восхождения предприняли англичане в 1952 году. В 1954-м первовосходителями стали австрийцы Херберт Тихи и Йозеф Йохлер вместе с шерпом Пасанг Дава Ламой. Впрочем, об истории восхождений у нас будет отдельная статья.

В западной варианте название пишется без дефисов - Cho Oyu, однако у нас переводчики, почему-то этот дефис применили, так что в русском языке практически все и всегда пишут Чо-Ойю.

Книга первого восходителя на вершину Херберта Тихи называется «Чо Ойю – милость богов». Многие считают, что так действительно расшифровывается это название. Но это не совсем так. Хотя, похоже, что, как и в случае с Чомолунгмой, речь идет действительно о богах. Об этом свидетельствует корень «чо». Однако однозначного продолжения перевода нет, существуют несколько вариантов. И каждый может придумать еще и свой. мне кажется, что это начало молитвы англичанина, принявшего буддизм «Боже, О ты …. Или .. О Вы ! – YOU…

Существует несколько версий происхождения названия вершины. Самая распространенная не кажется очень убедительной.

Wiki.risk.ru:

Чо-Ойю — происхождение названия до сих пор является довольно таки спорным вопросом. По одним данным это тибетское сокращение от «Чомо-Иу», что означает «Чомо» – богиня, «Иу» – бирюза (Г. О. Диренфурт), по другим «Чо-и-у» означает «голова бога», или божья голова. «Чо» – бог, «у» – голова, «и» указывает на родительный падеж (Генрих Харрер). Чо-Ойю — Милость богов. На топографических картах Индии эта вершина обозначалась то отметкой Т45, то отметкой М1.

Другая версия.

На Чо-Ойю едут практически равномерно весной и осенью. В предмуссонный сезон (апрель – май) благоприятными факторами являются длинный день и постоянное повышение температуры. Однако сроки возможного восхождения ограничены приходом муссона, и в целом погода менее стабильна, с резкими колебаниями по дням и даже в течение суток. Осенью погода более стабильна, однако с каждым днем становится холоднее и темнее. Зато можно спокойно относиться к периодам непогоды, ждать можно долго – до следующего муссона еще много времени.

В настоящее время заезд на классический маршрут осуществляется через Тибет. Первые экспедиции следовали с юга, по долине Кхумбу и через перевал. Практически все начинают свое путешествие из Катманду, хотя бы потому, что обслуживание осуществляется непальскими фирмами. Для участников экспедиции, предпочтительный вариант - перелет в Лхасу, где их ждут интересные экскурсии и пара ночей в гостинице. А затем длительное путешествие на джипах по долинам и перевалам Тибета. Караван с грузом и, как правило, с руководителем и частью группы, следует в Тибет из Непала по стандартной дороге через "мост дружбы" и городок Джангму (2400м) на китайской территории.

Впервые Клуб 7 Вершин провёл экспедицию на восьмитысячник Чо-Ойю, высотой 8201 метр, осенью 2007 года.  Изначально  существовала  определенная  идеологическая установка:  перед  попыткой штурма  Эвереста, нужно обрести опыт восхождения на  «низкий» восьмитысячник. Идеальным вариантом представлялась гора Чо-Ойю , маршрут на которую содержит минимальное количество технических сложностей. И к тому же к базовому лагерю подходит дорога, что значительно облегчает логистику экспедиции.

В экспедиции принимали участие:

Александр Абрамов – лидер и гид, мастер спорта по альпинизму, к тому времени у него было участие в 9 гималайских экспедициях, два успешных  восхождения на Эверест и одно на Чо-Ойю;

Дмитрий Москалёв – зам. руководителя, мастер спорта, основатель и руководитель компании МОНТ, 5 гималайских экспедиций, восхождение на Эверест, Шиша -Пангма;

Александр Чесноков – зам. зам. руководителя,  опытный альпинист, товарищ Москалева по альпклубу МАИ;

Марат Сафин, выдающийся теннисист, Заслуженный мастер спорта;

Юрий Белойван, предприниматель, создатель сети ресторанов украинской кухни «Корчма Тарас Бульба»;

Константин Железов, мастер спорта по легкой атлетике, марафонец из Киева;  

Игорь Косарев, опытный альпинист из Москвы, юрист;

Евгений Семёнов, представитель Сахалина.

9 сентября команда в полном составе собралась в базовом лагере Чо-Ойю (высота порядка 5000 м). На следующий день было решено совершить переход в Передовой Базовый лагерь (АВС) на высоту 5700 м. Однако 20 сентября Марат Сафин, после двух успешных восхождений в Гималаях, решил вернуться в Москву и поддержать сборную команду России на Кубке Дэвиса.

Справка Клуба «7 вершин»:

Обычная практика восхождений на Чо-Ойю предполагает пару дней в нижнем лагере и недельную акклиматизацию в Передовом базовом лагере. После дня отдыха ежедневно совершаются выходы вверх и спуски обратно. Лучше акклиматизироваться не на самом маршруте, а совершать выходы в другие стороны. Некоторые даже совершают восхождения на вершины. Например, можно взойти на семитысячник. Организм должен полностью привыкнуть к этой высоте.

7 октября россияне начали восхождение. Они поднялись во второй лагерь, переночевали, и с утра двинулись в штурмовой лагерь на высоте 7500 метров. Оттуда, практически не ночуя, они отправились к вершине.

10 октября около 5 часов утра по московскому времени на вершину  поднялась почти вся команда:  Дмитрий Москалев, Александр Чесноков, Юрий Белойван, Константин Железов, Евгений Семенов и Александр Абрамов.

Александр Абрамов по свежим следам передал в Москву сообщение:

А на вершине можно дышать :-)

 Мы 10 октября залезли на вершину Чо-Ойю !!!

 Масса эмоций и впечатлений. Один из наших снимал кино. И есть выход на проф монтаж... Надеюсь добыть по приезду копию...

 Ну а фотографии есть и будут :-)

 7 октября мы вышли из АВС на 5700 и поднялись в Лагерь 1 на 6400.

 8 октября команда поднялась в Лагерь 2 на 7100 м.

 9 октября - еще один переход до Лагеря 3 на 7500 м под самый Yellow Band - каменный пояс, который пересекает поперек всю гору.

10 октября из штурмового лагеря на 7500 м мы вышли в 4 ночи...

            Холодно, на небе звезд такое количество... и мы с фонарями на лбу...

            Где фонари, где звезды сразу и не поймешь... В 9 утра вылезли на вершину - огромное снежное поле...

            Взошло солнце и Эверест был виден с нашей вершины в лучах солнца !!!

            Пофотографировались и вниз... В этот день спустились с вершины 8201 до нашего АВС на 5700 м.

            Правда, последние часа полтора шли уже по темноте по камням по морене как зомби...

Вот каким получился фильм:

И подняв архивы, мы разместили на нашем сайте полную фотогалерею из той экспедиции.

Чо-Ойю-2007 (287 фотографий)

Вот несколько для примера:

Встреча с Ириной Зеленковой, ведущим специалистом Инновационного центра Олимпийского комитета России и сооснователем Aqualibrium Freedibing Club. В ночь с 17 на 18 мая 2018 года Ирина совершила восхождение на Эверест (в составе жкспедиции Клуба 7 Вершин).

На встрече она рассказала про восхождение, свои впечатления, исследования, которые удалось провести, а также об особенностях подготовки к подобным экспедициям, сложностях, ожидающих любителя гор на этом маршруте, и ответила на интересующие вопросы.

Александр Абрамов,  девятикратный восходитель,  руководитель  множества экспедиций  на Эверст, Чо-Ойю и Манаслу,   президент Клуба 7 Вершин.

Друзья!

1. Про восхождение без кислорода на Эверест постоянно пишут люди, никогда не ходившие на Эверест. Просто аж хочется прояснить.

Хиллари и Тенцинг сходили с кислородом. Вся Первая Советская экспедиция Эверест 1982 года с кислородом

Первая российская 1992 с кислородом. Все шерпы всегда ходят с кислородом. Да и 99% всех восходителей на Эверест взошли с кислородом. Без кислорода ходить на Эверест - как нырять на 200м без воздуха. Как без веревки лазать по скалам... Что за бред вы несете постоянно. Смешно конечно читать. Но уже надоело бред вычитывать.

Без кислорода на Эверест может подняться одна тысячная процента восходителей. И поверьте никто из Вас выше 7000 без кислорода в туалет не сходит.

2. Про коммерцию в альпинизме. Вам не претит ходить в коммерческие рестораны, ездить на коммерческих такси? Покупать продукты и одежду в коммерческих магазинах? Летать на коммерческих самолетах?

Ходить в коммерческие кинотеатры? Ездить на коммерческих подъемниках??

Еще один бред про коммерцию в горах.

Людям создают условия для восхождения за их деньги. И все. Покажите мне хоть одного некоммерческого альпиниста который провел 2 месяца в горах бесплатно.

Спортсмены выискиваю деньги в коммерческих структурах. Зачастую неменьшие, чем платят коммерческие альпинисты. Только они гордятся почему-то, что не сами заработали и оплатили, а взяли у дяди-спонсора которой их заработал своим трудом.

Ну и работник коммерческой фирмы - гид - профессионал живет в горах типа бесплатно. Еще и ЗП получает. И так во всем мире. Есть гиды и есть клиенты. Настоящих спортсменов не более 1%.

Но почему то им всегда очень мешают 99% процентов нормальных людей. Которые просто приехали в горы и хотят за свои деньги получить услуги по организации их восхождений.

Хотя рецепт 1. Если ты реальный спортсмен никогда не ходи по "загаженным коммерческими клиентами классическим маршрутам".

А если ты ходишь по классике, то не выпендривайся, вставай в очередь и не рассказывай сказки о своем спортивном происхождении. )))

Мастер Спорта СССР по Альпинизму. 9-ти кратный восходитель на Эверест.

Абрамов Александр.

И в комментариях  Александр Абрамов приводит высказывание Сергея Бершова  -

 …. Трудности, которые преодолевает восходитель на пути к вершине большой Горы, не сводятся только к разреженной атмосфере. Тем более, что любой альпинист на таком маршруте должен быть готов к тому, что кислород, попросту, кончится. Да, бескислородные восхождения ценятся выше со спортивной точки зрения. Но это совершенно не означает, что все восходители должны ставить себе такую цель. Конечно, есть альпинисты, которые в силу физиологических особенностей своего организма (подкрепленных тренировками!), способны достаточно длительное время продуктивно работать на высотах более 8000м без кислородной маски. Они могут ставить себе такую цель - бескислородное восхождение, потому что риск "отказа здоровья" минимизируется. Другим же это противопоказано - риск велик, поскольку ресурсы организма ограничены. Я не призываю искусственно тормозить спортивный рост восходителей, насильно выдавая каждому маску. Я лишь считаю, что альпинист должен точно знать, насколько много ему отпущено природой, насколько близка та грань, за которой - потеря контроля над ситуацией. Про себя я знаю, что для длительной работы на предельных высотах выше 8200м, мне следует подстраховываться кислородом. Я не боюсь лишиться на Горе "соски" (в 90-м году на Лхоцзе, в непосредственной близости от вершины, я обходился без кислорода 4 дня), но без особой нужды без кислорода не пойду. И планировать такого не буду. Я не камикадзе. Если бы меня спросили, как, в идеале, нужно готовиться к бескислородному восхождению на "большой", выше 8500м, "восьмитысячник", я бы ответил:

1. опыт восхождения на "семитысячники",
2. опыт восхождения на "маленький восьмитысячник",
3. опыт восхождения на вершину выше 8500м с кислородом

4.бескислородное восхождение.

( кто прошел этот путь, с тем имеет смысл обсуждать бескислородные восхождения на 8000+)

В прошлом году в прессе появились сообщения под названием «Google Maps теперь можно залезть на гору Эль-Капитан».

 В сервисе Google Street View появились панорамные снимки восхождения на гору Эль-Капитан, расположенную в национальном парке Йосемити. Это первая вертикальная панорама, добавленная на карты Google.

Смотрите по этой ссылке. И наслаждайтесь!

Панорамы Эль-Капитан состоят из двух частей. В одной пользователь может пошагово «подняться» по маршруту «Нос», в процессе оглядываясь по сторонам.

В другой — панорамы с избранных точек горы Эль-Капитан, сделанные известными скалолазами Алексом Хоннольдом, Линн Хилл и Томми Колдвеллом. На этих снимках экстремалы не только лезут вверх, но и отдыхают.

Описание маршрута на Эль-Капитан,  в идеальной форме представлен на сайте alp.org.ua.

Часть 1

Часть 2

Часть 3