Записки Ольги Румянцевой. Экспедиция на Эверест. Штурм вершины. Выход из лагеря 4
Источник: Жизнь как приключение.
День 28-29. 16 мая-17 мая. Вершина. Часть 1.
Мой телефон был надёжно убран во внутренний карман. Потому что на улице вечер, впереди - ночь, а с вершины надо было обязательно сделать снимки меня без маски, чтобы потом подтвердить факт восхождения. Такие правила. И если ваш телефон к этому моменту окажется разряженным, то считайте, что на вершину и не ходили.
Поэтому я припрятала телефон до лучших времён глубоко и далеко, и вам теперь придётся включить фантазию, чтобы самим представить, как выглядело наше восхождение на вершину. Без иллюстраций. Может оно и к лучшему. Иллюстрации порой - как костыли, прерывающие полёт фантазии.
Итак. Вечер. Около восьми часов. И мы с Лакпой начали движение в сторону вершины.
Слева по ходу движения висела огромная полная, словно выкрученная небесным электриком на максимум луна. Слева же от нас туда, в сторону луны уходил ледовый склон. И в лунном свете он разливался какой-то волшебной рекой.
И эта ледово-лунная река, утекающая по склону куда-то вниз, в облака, в небо была настолько прекрасна, что первые полчаса я шла, постоянно поворачивая голову налево, чтобы убедиться, что мне не привиделось, что оно действительно прекрасно и что оно существует. И не могла думать ни о чём другом.
Нет, конечно, я ещё думала, а не достать ли телефон. Но тут же: «да ну, всё равно так красиво не получится». Не хотелось делать никаких лишних движений.
Достаточно было того, что всё время приходилось передвигать ноги по крутому подъёму.
Лакпа сперва бодро стартовавший и первые метры попытавшийся взять меня на буксир, с удивлением остановился, всем своим видом показывая, что он не понимает, почему я не иду быстрее, он же вот - даже тащить меня на верёвочке пытается. На какое-то время он даже встал сзади меня и шёл так, видимо пытаясь понять, что не так с моими ногами.
- Лакпа, - сказала я ему, убивая последнюю надежду - я иду медленно, и мы пойдём с тобой медленно.
После этого он встал, как и положено, вперёд и уже грустно, не пытаясь ни тянуть меня, ни тащить трюхал вперёд.
К этому моменту фонарик Л., стартовавшей первой, скрылся где-то вдали. Нас почти сразу обогнал Ф. и тоже ушёл далеко вперёд. Он шёл бодрым маршем с видом человек, желающего быть на вершине первым, и я только подивилась такой бодрости да на такой-то высоте.
Потом мы пропустили вперёд В. А потом я решила пропустить догнавших нас А. , С. и кажется кого-то ещё (тут я уже перестала пытаться понять, кто где находится). И с каждым пропущенным вперёд человеком Лакпа грустнел, как будто я ему личную обиду наносила.
Если бы на спинах умели загораться надписи, на его спине горело бы:
- О, боги. Мне достался зелёный плюшевый медведь, который не хочет идти на вершину.
Это конечно было не так. Идти я хотела. Но медленно-медленно.
Впрочем, почти сразу выяснилось, что моё медленно-медленно - не самое медленное на сегодня. Первым шёл А., который вскоре стал задавать прям реально медленный темп нашей не бодрой колонне.
И учитывая, что было не холодно, времени у нас было полно, кислорода пока тоже, это было даже неплохо. Можно было спокойно переставлять ноги - одну за другой, одну за другой и так миллион сто тысяч шагов, не беспокоясь ни о чём, погрузившись в свои мысли. Чоп-чоп-чоп, шаг-шаг, остановка, вдох-выдох. И так час за часом. Иногда меня начинало раздражать, что мой Лакпа, похоже, засыпал на ходу. Иначе сложно было объяснить, почему он шёл-шёл, потом вдруг вставал, замирая. И не важно, что люди впереди уже пошли, а сзади подпирают недоумёнными взглядами нас. Я дёргала верёвочку, соединяющую нас, он встряхивал головой и пытался бодро проделывать те пять-шесть шагов, на которые от нас ушли впереди идущие. Проблема была в том, что я-то эти пять-шесть шагов бодро проделывать не собиралась. Через три шага верёвка между нами натягивалась и дальше мы в моём медленном темпе подползали к идущим впереди. И только вроде наше движение становилось равномерно-медленным, как Лакпа снова вставал и замирал.
Этот рваный темп выводил из себя. Но я пыталась как-то работать над своим глубоким внутренним миром и не раздражаться на такие незначительные мелочи.
В остальном же ничего вокруг не происходило. Или я не замечала, что что-то происходило.
Например, В. потом рассказывала, что её шерп решил зачем-то поменять ей кислород до балкона и меняя, уронил кислородный баллон вниз, туда, где мы как раз шли. Кто-то даже видел, как этот баллон красиво пролетел недалеко от нас.
Где-то через пару часов мы сели ненадолго отдохнуть и попить чаю. Где-то после этого нас со словами «Ну, вы догоняйте» как стоячих обогнал Абрамов и скрылся в темноте.
Так что из всего интересного и значимого, что в этот момент происходило в моей жизни, я могу отметить только две вещи.
Во-первых, мысли.
Уже с первых же шагов откуда-то из космоса в моей голове поселилась песня Максима Леонидова «Письмо». Для тех, кто не знает, я напомню строчки, которые несколько часов непрерывно напевались у меня внутри:
Если бы письмо написать я мог
В семьдесят восьмой самому себе
Может, от чего-то бы уберёг
Может, всё исправил в своей судьбе.
Я бы написал всё как есть, клянусь
Всё, что понял сам и что пережил
А он бы прочитал, намотал на ус
И тогда, возможно, счастливей жил.
Так вот. Я шла и думала, чтобы я написала себе, если бы могла. И я точно знала, что я бы написала себе по крайней мере одну вещь:
«Дорогая Оля, вот не надо тебе идти на Эверест. Сиди дома, мечтай о нём. Где-то на задворках души, презрительно кривя бровь, уверяя, что Эверест в нынешнем виде - это исключительно вопрос денег, так что не очень-то и хотелось. Но не ходи туда.»
И ещё.
«И да, Оля! Никаких зелёных кигуруми! Ты слышишь?! Держись подальше от зелёных кигуруми.»
Откуда взялись эти мысли? Ну, сами понимаете - высота, отсутствие кислорода и присутствие кучи свободного времени для размышления…
Я могу лишь предположить.
Больше десяти лет я наблюдала экспедиции на Эверест. Я видела людей, которые совершали успешные восхождения на него, я читала новости, я видела, как организуются эти экспедиции. Да, я смотрела на всё это со стороны, но казалось, что со стороны оно виднее. И в какой-то момент, действительно, появилась такая мысль, что восхождения на Эверест со всеми этими кислородами, шерпами, поварами, палатками, массажистами - это всего лишь вопрос денег. Найди деньги на участие в экспедиции - и вершина твоя.
А тут по ходу дела выяснилось, что всё это не совсем так. Что Эверест - это тяжело, долго, трудно. И видимо в этот последний момент, когда вершина была уже совсем близко, но где-то на задворках сознания билась мысль, что «а вдруг я не смогу», в голове сформировалась такая идея. Если отмотать ленту времени назад, то наверное, я бы предпочла по-прежнему пребывать в неведении и тешить себя мыслью, что я не на вершине Эвереста только потому, что у меня нет денег на эту вершину.
Вот такой парадокс.
Что же касается второй мысли, тут всё проще. Когда ты представляешь себя на вершине, красиво позирующей в костюме зелёного медведя, неплохо бы представить, как ты туда доберёшься.
Кто-то уже написал «а что такого, надеваешь костюм поверх пухового комбинезона…». Вот я тоже так думала. Но. Сам костюм - это плюс килограмм. Путь и распределённый равномерным образом по тельцу. Но килограмм! Знаете, что такое плюс килограмм на высоте плюс 8000?
Кроме того, ну не приспособлены пижамы для хождения на Эверест. Если, конечно, их специально не приспособить. Я в сотый раз пожалела, что поленилась и не заменила кнопки спереди, которые всё время расстёгивались, на молнию. Да и сам пушистый материал вдруг начал обрастать инеем. В общем, друзья, соберётесь на Эверест - никаких кигуруми. Советую как профессионал в этом деле.
Итак, рассказывая о важных делах, происходивших в моей жизни, я сказала, что на первом месте были мысли.
На втором же были, простите, сопли. Банальные обычные сопли. Которые и в обычной-то жизни не доставляют удовольствия. А когда ты идёшь в кислородной маске (то, что нос даже почесать нельзя я уже смирилась), они становятся главными властителями дум. Потому что в следствии движения, перепадов температур, вселенской несправедливости и ещё тысячи причин, сопли эти постоянно текут. И тут возникает дилемма - что с ними делать.
Порой у меня складывалось впечатление, что основные силы уходили на решение вопроса борьбы с соплями. Они там текут внутри. Ты здесь. У тебя маска, которую только что более-менее удачно удалось подогнать на пухлые щёчки, и не хочется снимать, у тебя кислород, ты дышишь ртом, а с носа стекает жидкая субстанция, отравляющая радость восхождения на крышу мира. Между прочим, очень обидно захлебнуться соплями, идя на высшую точку планеты.
Знаете, всё-таки все эти восхождение - не такая уж романтическая вещь, как их в высокохудожественных фильмах изображают.
Я готовилась преодолевать холод, ветер, моральную неуверенность. А не вот это вот всё.
А тем временем прошло четыре часа. Мы достигли высоты 8400 метров и вылезли на балкон. Там нас всех ждал Абрамов, который дал команду отдыхать, пить чай, а потом менять баллоны. Впереди ещё оставалась половина пути.
