Евгений Штиль. Интервью с Людмилой Коробешко - первой в истории российского спорта альпинисткой, которая завершила программу «Семь Вершин»: взошла на все высочайшие горы всех континентов Земли.
Корр.: Люда, поздравляю тебя от всей души! Пройти такой путь - это твоя большая победа!
Людмила Коробешко:
Спасибо за поздравления! Но я же не одна это сделала – главная заслуга, что мне удалось выполнить программу «Семь Вершин» принадлежит моему мужу – Саше Абрамову. Он во всём мне помогал и помогает, он создатель «Клуба «7 вершин» у нас в России и помог мне освоить профессию горного гида, работать с людьми, отвечать за них.
Огромное спасибо моим родителям! Моим друзьям, коллегам! Спасибо тренерам и наставникам: я всегда стараюсь учиться у опытных мастеров. Когда выполняешь программу «Семь Вершин», то вольно-невольно и твои родные, твоя семья, все вовлекаются в этот процесс, так или иначе участвуют – всегда переживают, помогают, даже если поддерживают только морально, то и это крайне необходимо альпинисту, чтобы чувствовать себя уверенным на маршруте.
Корр.: Люда, есть такая древняя, забытая ныне, горная пословица: Все, кто родился в тени Эльбруса, должны стремиться наверх! То есть, если перефразировать на современный лад – Должны стать альпинистами! В этом плане тебе просто повезло, что ты родом из знаменитого города Пятигорска.
Людмила Коробешко: Да, в этом смысле повезло. Почти каждый день видишь из окна Эльбрус, любуешься им. А во всём «виновата» моя мама, она мне с детства рассказывала как сама ходила в горы, какие они ещё больше красивые вблизи. Как я потом поняла, моя мама однажды попала по профсоюзной путёвке в альплагерь, проходила там начальную подготовку на значок «Альпинист СССР» и познакомилась с простыми маршрутами. Но впечатлений за эти три недели у неё появилось столько, что хватило на всю жизнь и на нас – детей, и после её рассказов я сама увлеклась этой мечтой, можно сказать, «заболела» горами, походами – и вот уже столько лет, всё «болею».
Мне повезло, что и в школе у нас появилась секция туризма и спортивного ориентирования. Я училась в школе номер один Пятигорска, сейчас её переименовали, правда. И вот в шестом классе к нам в школу пришёл тренер, начались занятия, тренировки, походы по выходным дням. Благо природа нашего региона - Кавказских Минеральных вод - располагает к таким походам как нельзя лучше: вокруг много знаменитых гор-лакколитов – Машук, Железная, Бештау, Змеиная, Верблюд, Бык, и все другие, сколько их! - хоть они и невысокие, самая большая Бештау, главная её вершина чуть выше 1400 метров, но горы эти красивые и очень интересно на них ходить. Постепенный набор опыта, словно хорошая акклиматизация – и здесь не всё так просто.
Корр.: А почему твоя мама не стала более глубоко заниматься альпинизмом после того, первого, альплагеря, раз ей так понравилось?
Людмила Коробешко:
А кстати, многие люди в юности начинают ходить в горы, увлекаются походами, а потом поступают в институт, заводят семьи, жизнь меняется – не так-то просто остаться верным первым юношеским мечтам, первым походам. Но, честно говоря, я не знаю – почему моя мама дальше не пошла в альпинизм, она очень много вместе с нами ходила в походы, с нами - это со мной и с братом, и всегда с таким жаром рассказывала о горах.
Так что у меня, как видите, была хорошая предрасположенность, чтобы и дальше продвигаться в альпинизме. Но в те годы, конечно же, я больше относилась к этому делу романтически и меня больше привлекала не высота гор, не сложность маршрутов, а общение с единомышленниками, сама атмосфера походов. Да, кстати, и до сих пор это для меня очень важно – какая компания, какие люди вокруг, костёр, гитара, общение. Теперь, когда я стала горным гидом «Клуба 7 вершин» и сама вожу группы, то уделяю отношениям между людьми в команде самое главное внимание. Это всё от тех юношеских походов сохранилось.
Корр.: Наверное у всех альпинистов окончательный выбор судьбы происходит во взрослом возрасте. У тебя – не исключение.
Людмила Коробешко: Когда я поступила в институт – а это был пятигорский Институт Иностранных языков, сейчас это Лингвистический университет, то сразу же записалась в альпинистскую туристическую секцию. Было тяжёлое время, начала 90-х годов, когда все «ударились» в коммерцию, все вокруг что-то продавали. И вот на моё счастье в институте, в нашей секции, руководителем был такой замечательный человек, настоящий энтузиаст, альтруист Александр Гребенюк. Передаю ему горячий привет! Желаю счастья, здоровья, чтобы его душевные силы не иссякали! Он действительно для спортивной альпинистской секции, для тех, кто занимался в ней, был спасителем: вокруг появились десятки нездоровых соблазнов, я не хочу сказать, что люди пошли в наркотики или ещё во что-то нехорошее, но смысл понятен – подавляющее большинство людей занялись мелким бизнесом, государственное финансирование спорта исчезло. Так и для нашего руководителя, для Александра Гребенюка, секция не была источником дохода, он где-то зарабатывал для семьи, ему было трудно, мы видели это хорошо, но он знал главное – что есть на свете горы, такое чудо света, ради которого стоит многим пожертвовать, - и эту мысль он стремился донести до нас, студентов, кто занимался в секции. Регулярно устраивались походы, и хотя они не были высокой сложности, но главное – мы занимались своим любимым делом, не бросали его, когда вокруг жизнь стала такой, что иногда надо было просто найти деньги на хлеб.
Через несколько лет сменилось руководство нашей институтской секции и появились уже люди, которые чётко знали, что есть куда стремиться в спорте, что существуют «троечки», «четвёрочки» и «пятёрочки», что нужно сделать разряды. Тогда начали усложняться наши маршруты, так мы ступили на спортивную стезю.
Корр.: А Эльбрус-то, Эльбрус? Почему вы на него-то не ходили? Ведь он же у вас там каждый день перед глазами. Куда ещё было стремиться, если не на него?
Людмила Коробешко:
Первые годы занятия в секции мы даже и не помышляли об Эльбрусе, он считался чем-то недоступным, недосягаемым – страшно подумать! – высшая точка Европы, России… Мы постепенно набирались опыта в Приэльбрусье, ходили урочищами Сакашиль, Лычаты, но конечно, я не забывала, что где-то есть и самые высокие горы на планете и в жизни.
Наверное, надо было пройти всю эту неторопливую последовательную цепочку – всё выше и выше, всё труднее и труднее, прежде чем идти на Эльбрус. Шёл 1996 год, я закончила институт, позади пятый курс, и вот моя мечта сбылась – на лето мы запланировали серьёзное «правильное», восхождение. И тем более мне приятно, что мы взошли на Восточный Эльбрус не просто по классике, не с юга, а с запада, с ущелья Хурзук, что за Кисловодском, начинали там, потом пять дней с акклиматизацией, по очень красивым местам, через перевалы, подходили к хижине Алейникова, а там и на вершину. Причём получился такой женский поход, «костяк» группы был девичий – в одной из групп троих девушек вёл сам тренер. Шли долго – в сумме 14 часов. Запомнился сильный ветер и сама вершина... А ещё запомнилась подготовка: тогда я усердно бегала 10-километровки вокруг Машука, была чётко уверена, что «иначе Эльбрус не пустит!» Бежала и в голове всё крутилась мысль: «Я буду там! Буду!», мне почему-то казалось, что надо быть каким-то «сверхгигантом», чтобы туда взойти. И после этого, больше никогда таких упорных физических тренировок у меня не бывало, сейчас я привыкла уже к долгосрочному ритму жизни альпинистов. Зато вспоминается, как легко взошли мы тогда на высоту, с большим запасом шли! Может быть, поначалу ещё был во мне какой-то психологический барьер, потому что следующие мои горы, даже более высокие, чем Эльбрус, казались полегче, хотя физически так сильно я к ним не готовилась.
А тогда, после первого нашего успеха на пяти с половиной тысячах метров, вспомнились все предыдущие групповые попытки, которые были в нашей секции, «взбежать» на эту гору. И почему-то не получалось, и было совсем непонятно: «отчего это Эльбрус не пускает?», почему так плохо становится уже к середине пути? Мы выезжали всего на три-четыре дня и уже на третий день так «резво» хотели взойти. (Сейчас Люда Коробешко едва сдерживает улыбку и называет те лихие авантюры «смешными», но тогда было не до смеха – хорошо ещё, что всё счастливо кончилось!).
Чёткого понятия акклиматизации тогда у нас ещё не было, додуматься до него просто так, как говорится, ни с того ни с сего, не получится – в истории альпинизма и раньше рвались люди на высоты, сколько десятков лет бились, бились – гибли даже. А вот созрело, с помощью учёных, конечно, в обществе восходителей понимание кислородной недостаточности, и поэтапного привыкания к нему организма – тогда только и пошли люди и на Эльбрус, и на другие гиганты, а там и на горные монстры - восьмитысячники.
Корр.: Считаем 1996 год годом начала твоей карьеры в программе «Семь вершин», хотя между первой горой – Эльбрусом и второй – Килиманджаро, у тебя получился большой перерыв. А вообще ты знала тогда об этой альпинистской программе?
Людмила Коробешко:
Да, перерыв получился большой – на второй вершине из списка «Семи», на Килиманджаро, в первый раз я побывала в 2003 году. Хотя до неё у меня были очень интересные экспедиции, это был в основном Кавказ, и например, на Ушбу мы ходили по очень серьёзному маршруту. Были и свои трагедии: у нас в секции семь человек погибли под обвалом (кстати, на mountain.ru есть моя статья о том страшном случае).
Если честно, то о программе «Семь вершин» я узнала от своего мужа, от Саши Абрамова, когда познакомилась с ним. И вообще, выполнение этой программы, моё достижение произошло благодаря ему, на все сто процентов. В России это его проект, он один им серьёзно занимается. В те годы он и сам стремился закрыть список «Семи вершин» и всячески помогал мне это сделать. И ещё, он очень хотел мне показать весь мир, - и в самом деле, с альпинистской точки зрения все восхождения на главные вершины планеты не очень сложные, но вокруг них закручивается целый калейдоскоп интересных событий: ты знакомишься со многими людьми, ты видишь много стран, иные культуры, другая природа. Это своеобразная кругосветка, большое путешествие! Иногда именно из-за кругосветки, чтобы увидеть весь мир, люди приходят в программу «Семь вершин», в наш российский «Клуб 7 вершин», а параллельно восходят на горы. Как известно, среди альпинистов плохих людей не бывает! – и постоянно ты находишься в хорошей компании, среди единомышленников, вокруг рассказывают - «кто где был, как на ту или иную гору ходил!» А часто бывает и так, что человек всю жизнь стремился попасть на горную вершину, но всё время ему что-то мешало: то институт, то семья, то дети, то бизнес, и вот наконец-то человек от чего-то частично освобождается, например, дети уже выросли, деньги он заработал, и тогда он идёт с нашим клубом по программе «Семь вершин». А бывает, это уже как гид я рассказываю, что человек накапливает деньги втайне от своей семьи, чтобы только сходить на гору, и ничего своим родным не говорит, потому что знает, что его на гору не отпустят; так тайком он и участвует в восхождении, и только потом рассказывает своим близким, что он был не на даче, а в Африке, на Килиманджаро, например!
Корр.: А почему же так получилось, что ты ничего не знала о программе «Семь вершин» в 1996 году, после своего первого Эльбруса, ведь тогда знаменитый Фёдор Конюхов уже заканчивал эту программу и об этом писали.
Людмила Коробешко: Не знаю почему, но тогда, в конце 90-х годов, совершенно не отложилась информация, что существует во всём мире такая альпинистская программа «Семь вершин». Статей о Фёдоре Конюхове мне не попадалось, в нашей институтской секции, в Пятигорске, мы проводили политинформации, знали и читали о советском «Эвересте-82», о программе «Снежный барс», знали и уважали многих «снежных барсов», сами мечтали о семитысячниках бывшего Советского Союза. Интернета тогда не было, только газеты, журналы, но вскоре же, в 90-е годы, и их не стало. Так что о проекте «Семь вершин» я узнала от Саши Абрамова. Кстати, эта моя история, скорее всего, говорит о том, что очень мало альпинистской информации, даже о высоких достижениях, становится достоянием широкой общественности, попадает в общедоступные каналы. Эта информация вращается внутри своего же сообщества людей, которые, кстати, и без общедоступных каналов сами распространяют интересную им информацию.
Корр.: Твой поход по всем «семи вершинам» получился «по нарастающей», с постепенным усложнением. Это специально?
Людмила Коробешко: Нет, случайно, как-то само собой получилось, я не стремилась именно выдержать постепенность усложнения гор. Но своеобразное усложнение вышло в том, что уже на вторую гору из заветных «семи» я пошла в качестве гида – сразу, резко, и за границу впервые и ответственность за людей тут же взяла. И ещё такой «резкий» скачок был в том, что моему ребёнку тогда был годик, а надо было ехать, решили ехать. И тут спасибо Саше Абрамову, что он однозначно решил – ни в коем случае не зацикливаться на проблемах семьи, как это почему-то считается обязательным у некоторых людей. Саша во всём помогал, его мама помогала, царство ей небесное! – мои родственники помогали, всё делали вместе. Так мне удалось и спорт не бросить, и карьеру делать, и мир посмотреть.
Корр.: Впечатления от Африки у всех всегда особые!
Людмила Коробешко: Так и есть, и у меня тоже самое! Поездка на Килиманджаро, на «чёрный континент» просто поразила: природа совсем другая, животные, гора – чудо. Но самое главное для меня – оказалось, что люди там, в Африке, очень дружелюбные, нас так хорошо встретили! И сходили мы тогда классно! Хотя состав команды был очень разный, и для меня – начинающего гида, неожиданный: были две молоденькие девчонки 16 и 18 лет, - хорошо, что они приехали со своим отцом – это Юра Лукьянов, опытнейший альпинист, он столько в нашей команде потом ещё сходил. А ещё был в той поездке парень, который вообще в горах никогда до этого не был, но мечтал именно о Килиманджаро. Наверное, прочёл Хэмингуэя и появилась мечта! Так вот, он копил-копил деньги, скрывал от жены, друзья его тоже не поддержали, а он – вот же надо? – рвался наверх. А он до этого на такой высоте никогда не был, и ему стало совсем худо, когда до вершины оставались считанные двести метров, он хотел было сдаться и спускаться без вершины. Тогда я, зная об этой его давней мечте, сказала: «Юра! Надо! Терпи! Давай потихоньку!» И он всё-таки выдержал и добился своего, исполнил мечту своей жизни. И я, как гид, была не меньше его счастлива! Вот такие моменты для меня тоже очень важны, когда люди – не альпинисты, исполняют свои мечты и становятся на вершинах, и приобщаются к нашему миру – это двойная победа!
Кстати, с того первого раза на Килиманджаро я поняла, что даже самый просто маршрут на неё - это не прогулка, что эта гора требует терпения, а у нас ещё и погода испортилась. До этого я шесть раз была на Эльбрусе и думала – справлюсь без проблем! – нет, оказалось всё серьёзно.
Корр.: Идём по нарастающей!
Людмила Коробешко: Да, следующей у меня была Аконкагуа – 2004 год. Почти семитысячник, высота, высшая точка всех Америк, южного полушария, но зато лето, солнце, тепло. В тот год мы поехали вместе с Сашей Абрамовым. Команда была удивительная: вместе с восходителями на Эверест были и новички после Эльбруса и Килиманджаро. Собрали 20 человек – это много! Работали серьёзно и в итоге из двадцати восемнадцать человек взошли. Такой успех! У других экспедиций половина не поднялась, а у нас девяносто процентов. Но повторюсь – это не случайность была, поработали мы капитально тогда.
После таких успехов, кстати, надо быть очень внимательным к оценке самой горы: у меня почему-то тогда возникла мысль, что Аконкагуа – гора лёгкая, хотя Саша Абрамов мне повторяет – «Это серьёзная вершина! Очень! Не спеши с оценками!» И только сейчас, с высоты своего опыта, после нескольких походов на неё, я полностью поменяла своё то первое, восторженное, мнение: Аконкагуа действительно не шутка! И 2009 год ещё раз это доказал, в январе погибли четверо человек, погиб гид – группа заблудилась. Серьёзные спасработы были, недооценивать гору нельзя.
Хотя мы в команде нашего Клуба «7 вершин» стараемся держать марку и у нас процент восхождений на Аконкагуа очень высокий.
Корр.: Зато уж на австралийском Косцюшко такого не может быть!
Людмила Коробешко: На ней я побывала в том же, 2004 году, в октябре. Конечно, для альпинистов это шутка – по законам географии в список «Семи вершин» она попала правильно, но техники там нет никакой, и многие совершенно верно выбирают Пирамиду Карстенс на острове Новая Гвинея. А в Австралию наша команда поехала с несколькими целями, и главной задачей был пик Кука в Новой Зеландии. Поэтому с нами приехали Евгений Виноградский, Борис Седусов, Сергей Кофанов – тогда, кстати, мы все и познакомились. И вот на Кука не получилось, было начало сезона, погоды так и не дождались, а там только авиацией забрасывают. Зато из-за этого все были на Косцюшке, с превеликим удовольствием, кто-то даже пятками вперёд хотел идти наверх. А когда спустились – началось: кенгуру шоколадки едят, красотища, коалы сидят на ветках.
Корр.: А какая гора из этих «Семи» твоя самая любимая?
Людмила Коробешко:
Это – Мак-Кинли, Аляска, или пик Денали ещё её называют. Но на неё я взошла только со второго раза. И в том же 2004 году пыталась в первый раз. Шла гидом, готовилась тщательно, собирала группу, Саша был в это время на Эвересте. А гора эта сложная, экспедиционная, самим надо много грузов, по 30 кг, нести. И различие от других гор в списке «Семи вершин», что тут нет местных носильщиков, портеров, помощников. Что надо идти на лыжах или снегоступах. Что надо верёвками уметь пользоваться. Постоянно в снегу. Туда нужен предварительный альпинистский опыт. Много отличий у Мак-Кинли от других гор «семёрки», ну, про Эверест пока не говорю.
И вот тут-то произошёл со мной непонятный сбой, что-то в организме, так я и не поняла из-за чего, почему. Или я переволновалась, или перетрудилась, или слишком быстрый темп подъёма мы взяли. Не знаю. Короче, я потеряла сознание за день до штурмового выхода, была без сознания несколько часов и меня спускали местные рейнджеры, которые случайно оказались в этом лагере на 5200. Потом я лежала пару дней под кислородом.
Корр.: Больше такого не повторялось?
Людмила Коробешко: Нет, больше не повторялось, и мне непонятно – почему так произошло, ведь до этого я бывала и на больших высотах, организм знал что это такое.
Корр.: Не появилось ли сомнений, страха?
Людмила Коробешко: Нет, ни на мгновение сомнений не было, страха не было. Альпинизм – это моё! Зато именно к Мак-Кинли родилась крепкая любовь и уважение. И природа арктическая мне больше нравится, пейзажи именно «мои», всё-всё здесь мне очень близко, здесь я чувствую себя как дома. После того случая вторую попытку пришлось мне перенести на другой год – как получится. Но наша команда тогда всё отлично сделала, даже больше – в команде было два состава и мощный состав легендарных мастеров альпинизма, в котором были Евгений Виноградский, Валерий Першин и Алексей Болотов, они сделали маршрут Западное Ребро (Western Rib). Притом так быстро его прошли, что местные рейнджеры не верили, что такое может быть, и тем более при плохой погоде. А сами герои были неудовлетворёнными: «Разминка, и не более!» Действительно, они в своей карьере такие маршруты видели, что там Западное Ребро Мак-Кинли!?
На 2005 год у меня лично оставались Мак-Кинли, Эверест и Винсон – самое сложное! Но в том году я на эти вершины не ходила, это был год моего мужа: тогда Саша Абрамов сходил на Винсона и завершил свою «семёрку».
Корр.: И вот подошла пора твоего Эвереста.
Людмила Коробешко: До 2006 года приглашения Саши пойти на Эверест я воспринимала почти как шутку: «Где я, а где – Эверест!» Похоже, до этой главной горы мира надо просто «дозревать», привыкать к мысли, что ты идёшь на него, должна пойти на него. И в 2006 году я была готова взойти – и морально, и физически. Погода отличная. Достигла 7500 метров, пока всё было в норме и вдруг прозвучала команда: «Все вниз!» Но вы же помните тот трагический год: гибели Игоря Плюшкина, Томаса Вебера и эпопея спасения Линкольна Холла. Как мудрый руководитель Саша Абрамов свернул экспедицию и все другие планы, кроме спасательных, отменились сами собой.
В тот момент я впервые в своей альпинистской карьере столкнулась с проблемой выбора: «Идти дальше вверх или спускаться?!» В принципе, я могла бы и дальше продолжать восхождение, тем более, что были ещё вокруг люди из других экспедиций, кто шёл наверх. Но я решила – вниз! А главным аргументом, который остановил меня, и которым руководствовался Саша, было старое советское альпинистское правило: «Если что случилось – экспедиция сворачивается!» Оно проверено тысячи раз и нарушать его нельзя ни при каких обстоятельствах!
Для нас с Сашей тот год стал переломным, мы передумали много дней подряд, в чём были причины трагедий, что было сделано недостаточно надёжно. Хотели даже совсем забросить коммерческий альпинизм. Это был очень тяжёлый период.
Корр.: И всё же вы собрались с силами и вернулись?
Людмила Коробешко:
Да, вернулись, и в 2007 году я вместе с Сашей стояла на вершине Эвереста. Но пришла туда я пораньше, со своим помощником - шерпой. И мы пробыли уже на вершине больше часа, собираюсь спускаться и тут Саша идёт – поворачивает меня. На подъёме я всё время спрашивала себя – «не станет ли мне плохо?» – а когда была уже на самом верху, то волновалась – «надо скорее вниз, ведь чаще всего силы кончаются на спуске?!» Но шерпа удивлялся: «Нет, зачем вниз? Не спеши!» И начал настоящий ритуал. И тут я поняла, что оказалась не готовой к встрече с вершиной: надо обязательно что-то сюда принести, оставить, это у шерпов святая обязанность. Он расставил фотографии своих родных – жены, детей, развесил флажки, разложил какие-то мелкие предметы, рассыпал зёрна, и всё это степенно, с расстановкой: «Они тоже с нами побудут здесь, им тоже хочется посидеть на вершине Эвереста!»
Удачный был тот 2007-й год: взошли все, отличная погода. И главное – спустились все, и сразу до передового базового лагеря, до 6400 метров. Это для безопасности очень хорошо, так бы и всем спускаться, сразу отдышишься.
Корр.: Правильно Саша Абрамов тебе сказал, что нужно сфотографироваться на вершине Эвереста, а то придётся на следующий год снова подыматься! Яркий пример – Сергей Кофанов, он столько раз уже был на Эвересте, на вершине, а снимка его нет оттуда. Он работает, бегает, смотрит за участниками своей команды – ему всё не до снимка!
Людмила Коробешко: Да, верно, придётся ему ради снимка ещё идти!
Корр.: А после твоего Эвереста-2007 сразу на Мак-Кинли? Так, нет?
Людмила Коробешко: Нет, сразу ехать на Аляску – это высший пилотаж, немногие в мире так могут. На своём Мак-Кинли я была в 2008 году. Тоже удачный сезон, большая группа из 8 человек. Экспедицию организовали совместно с американскими гидами, подружились, познакомились. Взошли все восьмеро, довольно легко. С погодой повезло – всегда бы так. Тогда Игорь Похвалин радовался больше всех: он выполнил тем восхождением программу «Семь вершин» - посчитал себя первым украинцем, гражданином Украины, крымчанином на «семёрке!» Ну, а я наслаждалась своей любимой арктической природой.
Корр.: Остался Массив Винсона – 2008-й год идёт!
Людмила Коробешко:
За рекордами скорости я не гонюсь, но в 2008 год уложиться не удалось. Мы просидели конец года, новогодние праздники, в Южной Америке, в Ушуайе, самолёт на Антарктиду не выпускали, потом просидели на аэродроме Пэтриот Хиллс далеко от Массива Винсона. И только в первых числах января 2009-го удалось пойти на штурм. Я была ассистентом гида, мы работали вместе с Сергеем Кофановым.
В составе нашей команды был и первый монгол на высшей точке Антарктиды, он прямо с вершины звонил лично президенту своей страны, тот его поздравлял и теперь он - национальный герой Монголии.
Ещё одна девушка, кроме меня, была в экспедиции – Ольга Борейкина. Ей стало плохо на подъёме, она уже хотела сдаваться и спускаться. Её буквально «спас» Сергей Кофанов: он усадил Ольгу, дал ей отдохнуть, напоил горячим чаем, научил как правильно надо дышать, задал правильный темп работы. Она восстановилась и вернулась ко мне в связку. Да ещё пошла лучше всех – вот что значит вовремя совет опытного гида! Так мы все вместе сделали и Массив Винсона. Хотя труднее всего было, конечно, монголу, который первый раз в жизни шёл в кошках, по перилам, и который просто обязан был взойти – он шёл силой духа. Сергей Кофанов и ему помогал, и конечно, закономерно сам выполнил заветную «Семёрку» - кому ж ещё как не ему выполнять. Только радовался он скромно. А мы его, вслед за поздравлениями, спрашивали - «какое-такое чудо он сотворил с Ольгой Борейкиной, какие-такие таблетки дал, что она прямо-таки побежала на вершину после того, как собиралась отказываться от штурма?»
Ну, и конечно, моей радости не было предела, даже не верилось, что такой длинный горный марафон завершился. Вместе со мной скакал на вершине Массива Винсона итальянец Лоренцо Гориано – он тоже выполнил этот проект, многие горы он ходил в составе нашего российского Клуба.
Нам удивительно повезло на спуске: погода ухудшалась, ветер усиливался, все очень устали и когда пришли в верхний лагерь, то собирались, как и все остальные группы, ночевать, отдыхать. Однако Сергей Кофанов принял своё решение, настоял на нём, и оно оказалось очень правильным: «Несмотря на усталость идём вниз! Терпим, собираемся с силами!» В итоге мы через несколько часов уже были в нормальных комфортных условиях, а те, кто остался в верхнем лагере, ещё двое суток не могли спуститься, носа высунуть не могли из палаток, настолько сильным стал ветер на высоте.
Корр.: Теперь Антарктида будет тебя тянуть, Южный полюс притягивает?
Людмила Коробешко: Да, есть такое дело. Хотя до Южного полюса далеко, а вот на Северный полюс я собираюсь уже в марте-апреле нынешнего, 2009 года, хочу пройти 90-й градус, 111 км на лыжах. Есть такой тур. Прилетаем с ледового аэродрома Борнео и вперёд – до полюса. Очень интересно!
Корр.: А что же дальше? Семь вершин плюс Пирамида Карстенс? Или ещё лучше – быть первой россиянкой на всех восьмитысячниках планеты!
Людмила Коробешко: О Пирамиде Карстенс я, конечно же, думаю. И это тоже, возвращаясь к вышесказанному, будет именно экспедиция, что меня привлекает - переход через джунгли, дикая природа, сопровождение папуасами. Хотя сейчас разрабатывается вариант вертолётной заброски. А вот с 14-ю восьмитысячниками – это ой! как сложно. Вот наш именитый альпинист Сергей Богомолов столько лет старается – очень тяжело. Пожелаю ему, чтобы он выполнил программу сам, стал первым россиянином на 14-ти главных восьмитысячниках, ему остались Аннапурна и К-2, по два раза он там уже работал, пытался – не пустили! Сделает Сергей Богомолов свою программу, а я его подробно о ней расспрошу – там и подумаю. Сейчас он иногда в нашей команде «Клуба 7 вершин» выступает в качестве гида, например, ведёт людей на такое непростое и интересное восхождение - на Ама-Даблам.
Корр.: А ещё на острове Новая Гвинея Саша Абрамов открыл глубочайшие трещины, уходящие к центру Земли. А другой наш монстр альпинизма – Денис Провалов, знает, что там находятся глубочайшие провалы и хочет установить новый мировой рекорд глубины – 3 километра. Вы с Сашей Абрамовым все вместе, и с Денисом Проваловым, просто обязаны сделать этот проект!
Людмила Коробешко: Конечно, конечно! Начинаешь заниматься серьёзным проектом и всё пересекается, и появляются новые мысли, идеи, проекты. С удовольствием, например, занимаемся мы с Сашей подготовкой кругосветки «80 дней вокруг света на автомобилях» - очень сложный проект, но если получится, то мы будем первые. Надеемся, что с Юрой Белойваном вместе его сделаем, он заинтересовался альпинизмом, но и ещё очень серьёзно гоняет на джипах по планете – в 2008 году пересёк всю Россию до Камчатки. Есть ещё воздушные шары, самолёты, подводные лодки – на всём можно устанавливать рекорды!
Корр.: Совершенно свободно пока в истории место первой россиянки вокруг света на яхте!
Людмила Коробешко: Да-а-а? Море я очень люблю! Надо подумать! Почему бы и нет!?
Хроника «Семи Вершин» Людмилы Коробешко:
Эльбрус (5642 м) – 1996
Килиманджаро (5895 м) – 2003
Аконкагуа (6968 м) – 2004
Косцюшко (2228 м) – 2004 (октябрь)
Эверест (8848 м) – 2007
Мак-Кинли (6194 м) – 2008
Массив Винсона (4897 м) - 2009
