1 - Выход словенского маршрута
2 - Свободный Тибет Оскара Кадиаха
3 - Маршрут Тихи - Пасанга 1954
4 - Польский гребень
5 - Выход маршрута Ямамото
ПОСМОТРЕТЬ В БОЛЬШОМ ФОРМАТЕ
Немецкая, попытка 1964 года.
В 1964 году немецкая экспедиция запланировала подъем на Чо-Ойю частично по новому пути и на лыжах. Конкретно о маршруте сейчас не вспоминают, в истории акция осталась известна своей трагедией и неподтвержденным восхождением. Участники команды были достаточно амбициозными, не взяли с собой искусственного кислорода, количество высотных носильщиков было минимальным. 25 апреля команда из трех альпинистов и одного шерпа вышла на восхождение из лагеря на высоте 7200 метров. Где-то в районе «желтого пояса» Г. Хубер и врач А. Турмайер решили повернуть назад. А Фридрих (Фриц) Штамбергер с шерпом Пху Дорджи продолжили восхождение. Потом они утверждали, что достигли вершины. Однако им не поверили, так как в доказательство была предъявлена непонятная фотография с вершины. Лыжная палка была воткнута в склон крутизной градусов 20, чего не могло быть на плоской вершине. Непонятным осталось, с какой высоты начал спуск на лыжах Штамбергер, возможно это был первый спуск с восьмитысячника на лыжах. Хотя в любом случае, немец спускался не по всему маршруту.
Далее события разворачивались следующим, трагическим образом. Хубер и Турмайер приняли решение ждать погоды для второй попытки, а Штамбергер остался с ними в лагере 7200м. Однако условия становились всё хуже и через пару дней ситуация стала критической. Кончилось топливо и силы стали покидать альпинистов. Тогда Штамбергер уходит (уезжает на лыжах) вниз за помощью. Однако сил для проведения спасработ было недостаточно. 5 мая, когда спасателям удалось собрать достаточно сил Хубер был уже мертв, а Турмайер скончался в ходе транспортировки.
Фигура Штамбергера в русскоязычной литературе пока ограничена книгами Павла Рототаева. В начале 60-х годов молодой немецкий горнолыжник и альпинист переезжает в США, работать инструктором в Аспен. А в 1962 году едет в одиночку в экспедицию на высшую вершину Гиндукуша Тирич-Мир (7706 м), гору ставшую «горой его судьбы». Попытка пройти новый маршрут заканчивается попаданием в лавину, и удивительным спасением. Штамбергер чудом добирается до лагеря другой экспедиции, где ему оказывают помощь. Следующей экспедицией была Чо-Ойю, которая принесла ему совершенно незаслуженный отрицательный имидж. Достаточно сказать, что Гюнтер Диренфурт, в своей многотысячными тиражами вышедшей книге, назвал это «позором немецкого альпинизма». Что говорить уже об обычных журналах и газетах, в чем его только не обвиняли.
Между тем, для горнолыжного мира Колорадо Фриц Штамбергер до сих пор остается легендой, и его называют жизненным примером практически все экстремальные лыжники Аспена. Те, кто его знал и видел. Во второй половине 60-х и начале 70-х Фрица знали здесь все. Это был настоящий супермен: высокий, красивый, невероятно физически сильный и уверенный в себе. Он вел аскетический образ жизни и тренировался с удивлявшей всех твердостью. Зимой он ежедневно, в любой лютый мороз выходил с утра на ски-туре, никогда не одевая перчаток. Это был его фирменный знак, держать в голых руках снежные комья. Фриц готовился к гималайским вершинам, к реваншу. А в Колорадо тех лет, ему не было равных. Штамбергер вызывал настоящий шок своими невероятными спусками на лыжах с вершин, он проходил соло стены и затем съезжал с них.
В 1972 году Фриц возвращается в Гиндукуш, на Тирич-Мир. Восхождение на этот раз в двойке не удается. Непогода и лавинная опасность заставляют повернуть. Вскоре в жизни его совершается переворот, весной 1974 года Штамбергер женится на 32-летней бывшей модели Плэйбоя, а в то время популярной телеведущей Janice Pennington. Осенью же Фриц возглавляет международную экспедицию на южную стену Макалу. На тот момент это была едва ли не самая престижная цель в Гималаях. После неудач югославской команды и особенно сорвавшейся зимней попытки команды В.Найрица, в которой был Р.Месснер.
По-видимому, выдающимся организатором Штамбергер не был. Обеспечить слаженную работу экспедиции он не смог. К моменту решающего штурма, работать могут только двое – сам руководитель и югослав Матия Малежич. Их штурмовой выход срывается на высоте 8100 метров.
А летом 1975 года Фриц Штамбергер уезжает один на Тирич-Мир. И исчезает без всяких следов. Жена предпринимает какие-то усилия по розыску, но всё напрасно. Что с ним произошло, остается загадкой.
Между тем, в соавторстве со своим новым мужем , уже в 90-е годы Пеннингтон выпускает книгу о Штамбергере под названием «Husband, Lover, Spy: A True Story». В ней утверждается, что Фриц был профессиональным разведчиком, работавшим на ЦРУ и не только на них. Что авторы книги посетили СССР и получили в КГБ информацию о том, что Штамбергер выполнял секретную миссию, и что он был убит и похоронен в Афганистане. А вовсе не погиб на восхождении.
 |
Прикрытая гора.
Географическое положение Чо-Ойю на границе Непала и Китая долгое время сдерживало освоение этого массива. В традиционном варианте маршрута Тихи подход осуществляется по долине Кхумбу (сейчас на джипах заезжают из Тибета), затем через перевал Нангпа-Ла альпинисты и сопровождающие проходили в базовый лагерь уже на территории Тибета. И весь маршрут фактически проходил по территории Китая. Несколько скандалов с нелегальным переходом границы альпинистами в 60-е годы (на Эвересте и в других местах), привел к закрытию района и горы для восхождений до начала 80-х годов. На другие маршруты также не выдавали разрешений, мотивируя возможными спусками в Китай, в случае острой необходимости.
Эди Коблмюллер
В 1978 году два очень сильных австрийских альпиниста Эди Коблмюллер и Алоиз Фуртнер, имея пермит только на треккинг, решили попробовать пройти новый маршрут. Это была очень смелая идея и маршрут они прошли выдающийся, но вместо заслуженной славы получили многолетний запрет на въезд от непальских властей. Эди создал позже свою турфирму, одну из первых в коммерческом альпинизме, привозил и привозит туристов к нам на Эльбрус.
Слева - направо: Польский зимний маршрут 1985 г; Маршрут Коблмюллера; Российский маршрут 1991 года...
ПОСМОТРЕТЬ В БОЛЬШОМ ФОРМАТЕ
1979 год принес новый скандал. Житель Германии иранского происхождения Миша Салеки объявил о соловосхождении на вершину (второе соло в истории восьмитысячников, после Месснера на Нанга-Парбат). Немецкая альпинистская общественность ему не поверила, но серьезных доказательных аргументов не оказалось у обеих сторон. Позже иранец пробовал пройти соло Западный гребень Эвереста, но там его тоже никто не видел.
Открытие новых путей.
В начале 80-х интерес альпинистов привлекла центральная часть Южной стены Чо-Ойю. Осенью 1982 года ее начала штурмовать австрийская экспедиция под руководством Вольфганга Найрица. Однако уже в самом начале, на высоте 6100 метров в промежуточном лагере под ледовым обвалом погиб известный немецкий альпинист и фотограф Райнхард Карл, а руководитель получил тяжелые травмы (перелом ноги) и был героическим образом спущен вниз.
Месснер и Хабелер
Зимой 82/83 первую попытку чисто зимнего восхождения на восьмитысячник предпринял Райнхольд Месснер. Вообще, первыми зимой были поляки на Эвересте. Но было два "но": они не вложились в сроки официально определенного для непальской зимы (до 15 февраля) и шли с кислородом. Затем японцы взошли в первых числах декабря на Дхаулагири, однако все промежуточные лагеря и перильные веревки они разместили еще в ноябре.
Зимняя Чо-Ойю - это было первое восхождение лидера мирового высотного альпинизма Рейнхольда Месснера со своим земляком, молодым тогда Хансом Каммерландером. На ближайшие три года, вплоть до завершения Месснером эпопеи 14 восьмитысячников, они стали постоянными партнерами (6 совместных восхождений). В 1983-м, преодолев технические сложности, южнотирольцы благоразумно решили отступить с высоты 7800 м из-за высокой лавинной опасности. Собственно поводом для поворота стал ледовый обвал, когда смертоносные глыбы пронеслись в сантиметрах, от стоявшего на самостраховке Месснера.
Весной Месснер и Каммерландер вернулись на Чо-Ойю вместе с немцем Михаэлем Дахером. Это была очень сильная компания, совершившая очень быстрый подъем. На вершине они были 5 мая 1983 года, всего через три дня после установки лагеря под перевалом Нангпа-Ла..
Парадоксально, но маршрут Месснера считается сейчас вариантом польского маршрута, пройденного тремя годами позже.
Зимой 1983/84 года на маршрут по центру Южной стены вышла сильная команда югославов (читай, словенцев). Были провешены перила, проставлены лагеря. Однако длительная непогода сорвала их выход.
Фото лагеря 1 на класической маршруте, справа - польский гребень, между ними маршруты Месснера и Хабелера
1984.
Одной из самых напористых "феминисток" в Гималаях была американка чешского происхождения Вера Комаркова. Ее восточно-европейское происхождение было преимуществом, так лучшие альпинистки 70-80-х годов были родом из Польши или Чехословакии. Весной 1984 году она совершила первое женское восхождение на Чо-Ойю вместе с чешской альпинисткой Диной Штербовой и двумя шерпами, одним из которых был знаменитый в последствии Анг Рита. Маршрут ими был обозначен как вариант маршрута Месснера, то есть где-то правее классического.
Польский этап.
В январе 1985 года усилия предыдущих восходителей завершила польская команда под руководством Анджея Завады. Южная стена была пройденаи первое зимнее восхождение совершено. Первыми вершины достигла двойка Мачей Павликовский - Кшиштоф Бербека. А следом поднялась вторая связка Анджей Хайнрих - Йежи Кукучка, которые смогли уцелеть после двух холодных ночевок выше 7000 метров. В эти ночи температура в базовом лагере опускалась до минус 37 ! Для Кукучки это был второй восьмитысячник за зиму, ранее он сходил на Дхаулагири.
|
Йежи Кукучка - феноменальный гималаист
В начале 80-х польская федерация альпинизма наладила плодотворное сотрудничество с коллегами из Канады. В немалой степени это удалось благодаря наличию там мощной диаспоры, которую олицетворял главный партнер - Джек, он же Жак, Олек, он же Яцек Олех. Канадцы вносили валюту и обеспечивали высокотехнологичным снаряжением, поляки, располагавшими доходами от промышленного альпинизма, привозили на грузовиках продукты, стационарное снаряжение для базовых лагерей, а также хорошего качества пуховые комплекты, шитые на заказ.
После зимнего Эвереста, лидер польского альпинизма Анджей Завада был одержим идей зимнего К2. Однако после разведок отложил это мероприятие и решил для подготовки сходить "низкий" восьмитысячник. Итак, зимой 84-85 канадско-польская экспедиция отправилась к вершине Чо-Ойю. Однако не по простейшему маршруту, а по внушительной, высотой в три километра, южной стене.
Йежи Кукучка
Одним из лидеров команды был Йежи Кукучка, в быту его звали по имени Юрек или по "нику" Кукуч. 1948 года рождения, самого простого, рабочего происхождения, он начинал с увлечения спелеологией, но с первого тренировочного выезда на скалы решил перейти в альпинизм. В конце 60-х - начале 70-х Кукучка вошел в число лидеров польского альпинизма. Вместе с Войтеком Куртыкой и другими молодыми спортсменами они дерзко шагнули из скальных лабораторий на сложнейшие маршруты Татр, а затем и Альп. После повторения экстремальных маршрутов молодежь отметилась и новыми, и зимними первопроходами. В 1974 году Кукучка едет в составе первой польской экспедиции на Аляску участвует в восхождении на Мак-Кинли. Они проходят маршрут Вестерн Риб, на спуске теряют ориентировку в пурге. В результате Кукучка получает обморожения и ампутацию пальцев на ногах. Однако из альпинизма уходить и не думает. Вот только карьера его как высотника немного замедлилась.
На первый восьмитысячник, Лхоцзе Кукучка взошел весной 1979 года. А через год его имя уже стало широко известно, когда вместе с Анджеем Чоком Йежи завершил усилия партнеров по команде на новом маршруте на Эверест (Южный контрфорс).
Но по-настоящему заставил считаться с собой, как с взошедшей звездой высотного альпинизма, Кукучка в 1981 году. После командной неудачи на Западной стене Макалу, он в одиночку прошел очень сложный и опасный маршрут по одному из контрфорсов Северо-Западного гребня. Последующие три года ушли на "низкие" восьмитысячники Каракорума, где Кукучка в паре с Куртыкой совершил пару настоящих достижений: траверс всего массива Брод Пик и фактически траверс Гашербрум 1 - Гашербрум 2 по новым путям.
Словом, к зиме 1984-85 Кукучка мог претендовать на особую роль в экспедициях. Однако решение участвовать сразу в двух зимних экспедициях далось ему нелегко. По-существу, он устранялся от черновой, подготовительной работы и включался каждый раз только на заключительной части. Некоторые открыто выразили недовольство, но руководители экспедиций Завада и Билчевский Кукучку поддержали. Прибыв в Катманду вместе с экспедицией на Чо-Ойю, он оставляет товарищей и едет под Дхаулагири, где работает команда альпклуба Гливице.
Добираться под Дхаулагири не просто, это может быть, самый неприятный в этом плане базовый лагерь, к которому нужно идти через перевал. Тем более непросто это зимой. 31 декабря 1984 года Кукучка Дедом Морозом в одиночку приходит в базовый лагерь, прокладывая тропу в глубоком снегу. Экспедиция работает уже почти месяц, но никак не может пробиться выше лагеря 2 (5800м), мешает непогода.
Юрек сразу же занимает своё место «на передовой», вместе со своим партнером еще по южному гребню Эвереста Анджеем Чоком. 7 января они выходят на 6800 м. 14.01 – организуют лагерь 4 на высоте 7400 метров. Кукучка спешит, они пробуют сразу выйти на штурм вершины. Но на высоте 7900 метров отступают.
16.01 попытка Анджея Махника – Януша Скорека, приносит лишь отступление и обморожения. 19.01 тройка альпинистов Куккучка – Чок – Кураш проходит отрезок из второго в четвертый лагерь. 20.01 на лагерь 4 утром сходит небольшая лавина. Откопались все, но Мирослав Кураш получил обморожения и ушел вниз. 21 января Кукучка и Чок выходят на штурм, в 6 утра. Подъем представляет значительные технические сложности, погода портится и только в 15.30 альпинисты добираются до вершины.
Спуск сложный, быстро наступает темнота, восходители сбились с пути. Бивак они проводят без снаряжения на высоте 7800 м. Условия страшные, яма в снегу, ночь длинная и зимняя. Утром продолжили спуск и в 9 утра альпинисты уже забрались в палатку лагеря 4, где были спальники и горелка. В лагере отогрелись, в 15 часов решили идти вниз. Участок длинный, лагерь 3 был уничтожен лавиной, шли в лагерь 2 на 5800 м. В 22 часа Анджея Чока встретили товарищи недалеко от лагеря 2. Кукучка не рискнул идти в темноте и опять же ночевал где-то без палатки. Появился утром, когда некоторые уже начали терять надежду.
В экспедиции практически все были обморожены и больны, но только не переживший две холодные ночевки Кукучка. Сразу же по спуску, он собирает рюкзак и один тропит тропу на Французский перевал, это кратчайший путь вниз к дороге. Его ждут под Чо-Ойю !
Чо-Ойю, трехкилометровая Южная стена. Рекордный маршрут делался малыми силами. Обработку стены начали 4 января. Практически работать могли только лидеры польской команды, для канадской составляющей команды маршрут был слишком сложным. Когда Кукучка 8 февраля добрался до базового лагеря, был установили лагерь 4 (7200м) у подножья главного препятствия - стены Игрек. 10 февраля вместе с Анджеем Хайнрихом, Кукучка был уже в лагере 2. Нужно было успеть взойти на вершину до 15 февраля, когда кончается календарная зима по-непальски.
11.02 Мачей Павликовский и Мачей Бербека сняли лагерь 4 и на высоте 7500 метров установили лагерь 5. На следующий день, 12.02 они выходят на штурм и преодолевая сильный ветер в 14.20 буквально выползают на вершину. 13.02 Кукучка-Хайнрих выходят из лагеря 3 и пытаются подняться сразу в 5-й лагерь. По пути, на ненадежном ледовом сераке Хайнрих срывается и зависает над пропастью. Время теряется и в результате альпинисты не успевают за короткий зимний день дойти до палаток. Ночуют примерно в 60 метрах ниже лагеря 5. Опять же в снежной яме. Следующий день - отходят, отлеживаются в палатке на 7500м. 15-го - последний день зимы, по мнению властей Непала. В 7:30 Кукучка и Хайнрих выходят на восхождение. Анджею явно не хватает акклиматизации, идет он медленно. В начале экспедиции камень повредил ему ногу и это был его первый высотный выход. В верхней части исчезает видимость, альпинисты идут по трассерам, оставленным Бербекой и Павликовским. Только в 17:30 добираются до финальной вешки с флажками. Вершина ! Сделать пару снимков и быстрее вниз !
Темнота достает их очень быстро, но нужно идти, даже почти на ощупь. Идут в связке, пока внезапно склон не уходит из-под ног Кукучки. Падение, неизвестно куда и приземление неизвестно на что. Через некоторое время к товарищу съезжает и Хайнрих. Сил нет никаких, выход один - ждать утра здесь. Остается удивляться живучести этих людей. Утром спуск продолжили и совершенно обессиленные, с ночевками в каждом лагере, спустились вниз. Зима закончилась, она принесла Йежи Кукучке удивительные достижения. Два зимних первовосхождения на восьмитысячники, его еще можно повторить в Каракоруме. Но при этом лучше обойтись без побития второго рекорда: четыре холодных ночевки зимой в Гималаях в течение месяца.
|
Польский гребень
Команда польских проводников, Мачей Павликовский сидит справа
Один из самых заметных ориентиров на маршруте длинный Западный гребень. Его сейчас чаще называют Польским гребнем. Эту честь для своей страны заработала в 1986 году экспедиция горных проводников из Закопане, под руководством Рышарда Гаевского. Интересно то, что идти Западный гребень команда не планировала. Работать они начали на Юго-Западном склоне, на маршруте Месснера. Однако оттуда их согнали представители непальского министерства туризма по жалобе американской экспедиции, которая именовала себя "ковбойской".
Пришлось татранским гидам переключаться чисто на Западный Гребень. После установки лагерей вершины первыми достигли руководитель Рышард Гаевский и Мачей Павликовский, для которого это стало открытием второго нового маршрута на Чо-Ойю. Через несколько дней, маршрут повторил в одиночку Петр Конопка, который прошел в верхней части собственным оригинальным вариантом. Затем на вершину поднялись также Марек Даниляк и Анджей Осика.
В это же время международная экспедиция (руководитель Штефан Вёрнер) прошла новый вариант классического маршрута, левее маршрута Месснера. В первой двойке восходителей был знаменитый австриец Петер Хабелер (вторым швейцарец Марсель Рюди). Бывшие партнеры по первому бескислородному восхождению на Эверест и по первому восьмитысячнику в альпийском стиле (Гашербрум-2), к тому времени давно уже не общались, но их маршруты на Чо-Ойю оказались рядом.
В отчете Вёрнер написал, что пройденный командой маршрут является более легким и безопасным, чем классический. Но по злой иронии именно по пути Тихи повёл швейцарец свою очередную экспедицию в 1988 году. На следующий день после восхождения он скончался ночью в штурмовом лагере. А осенью 1986 года Чо-Ойю лишила жизни другого известного швейцарского альпиниста Пьера-Алэна Штайнера. В компании с Эрхардом Лоретаном он штурмовал Юго-Западную стену (близко к словенскому маршруту 2006 года). Альпинисты вышли на Польский гребень на высоте 7300 метров, но дальнейший подъем был остановлен сильным ветром. А на спуске Штайнер сорвался и погиб.
В феврале 1988 года испанец Фернандо Гарридо прошел первое зимнее соло на восьмитысячник, маршрут или вариант маршрута Тихи - Пасанга.
Весной этого года рекорд скорости восхождения установил француз Марк Батар - 21 час на подъем «АВС – вершина» и 29 часов вместе со спуском. Это была проба сил перед основным вызовом - рекордным забегом на Эверест.
Этой же весной был зафиксирован первый спуск с вершины Чо-Ойю на лыжах. Отличились итальянцы Флавио Спаццадекки и Лино Дзанни.
По-словенски
Словенцы, редко оставляющие восьмитысячники Гималаев без собственных маршрутов, сумели найти оригинальный вариант выхода к вершине с севера. Они стали первыми, кто успешно штурмовал вершину из долины Палунг с Северо-Востока. Гора отсюда действительно смотрится страшно, но у словенцев был уже немалый опыт подобных восхождений, когда «глаза не верят, а ноги с руками делают». В действительности, опасно, но технически одолимо, особенно если ходить быстро. 2 ноября вершины достиг в одиночку доктор Изток Томазин, стартовавший из лагеря 7200м.
Доктор Изток Томазин, бродя в одиночке по вершине, побывал в Шамбале, о чем написал в своей книге
Остальные шли уже из лагеря IV на высоте 7500 м. 5 ноября: Виктор Грошель - Йозеф Розман. 8 ноября: независимые связки Марко Презель - Радо Надвешник и Блаж Йерей - Роман Робас (руководитель экспедиции). Все они спускались по классическому маршруту.
Сложные маршруты
В 1990 году технически сложный маршрут на Чо-Ойю по Юго-Западной стене прошла звездная команда, в состав которой входили два швейцарца Эрхард Лоретан и Жан Труайе, а также поляк Войцех Куртыка.
Юго-Западная стена, маршруты слева - направо: Козек-06, Яманои-94, Куртыка-90...
Альпинисты вышли на восхождение 19 сентября, подошли под склон и стали на отдых. Снаряжение, которое они взяли на маршрут состояло из следующего набора: 30 метров двойной 7-мм веревки, по паре крючьев и закладок, по 200-300 гр продуктов на человека, бивачные мешки, газовая горелка, ледовый инструмент. Вечером шел снег, но к ночи прекратился и альпинисты вышли на восхождение. В начале по легким склонам, потом через набор различных препятствий. Скальные взлеты (до IV категории) чередовались со снежно-ледовыми участками крутизной до 60 градусов. Всё это проходилось в достаточно быстром, если не сказать рекордном, темпе. К вечеру вышли на гребень, метрах в ста от вершины. Здесь наткнулись на удобное место для ночевки - каменный навес, под которым просидели до утра. В 8:30 21 сентября были на вершине, а к вечеру спустились в базовый лагерь классического маршрута, где их накормили и уложили отдыхать итальянские друзья.
Вообще-то у Куртыки была кличка "зверь"
Эрхард Лоретан - третий, кто взошел на 14 восьмитысячников
Неистовый папа Труайе сходил в 2007 году два восьмитысячника
|
Первыми россиянами на вершине Чо-Ойю в сентябре 1991 года стали Михаил Можаев, Вячеслав Скрипко и Евгений Прилепа, взошедшие по классическому маршруту.
Экспедиция команды РСФСР, организованная Союзом альпинистов России осенью 1991 года прошла новый маршрут по Восточному гребню с выходом с юга на вершину Нгожумба Ри. Её руководителем был Сергей Ефимов, старшим тренером – Валерий Путрин. Это была уже далеко не первая попытка (шестая или седьмая, по разным данным) прохождения маршрута, начиная с 1984 года, когда первыми были англичане. Самые сильные из них терпели неудачу при попытке прохождения так называемого "провала" - скального участка гребня с крутыми стенами. На высоте под 8 тысяч. Такая статистика, безусловно, свидетельствует о том, что этот маршрут, в действительности, является сложнейшим из пройденных на Чо-Ойю.
Команда у России была очень сильная, однако и ей пришлось очень и очень нелегко в условиях холодной осенней погоды. 20 октября высшей точки Чо-Ойю достигли В. Першин, С. Богомолов, Е. Виноградский, И. Плотников и А. Яковенко. Однако на следующий день после восхождения случилась трагедия. Врач экспедиции Ю. Гребенюк, который не дошел до вершины из-за плохого самочувствия на спуске, при преодолении "провала", был убит упавшим камнем.
|
Из дневника Александра Яковенко
…Юра начал работать на перилах, и пролез порядка двух метров, сделал неловкое движение верёвкой. Рядом Плотников, я ниже несколько. Верёвкой сдёргивает с полочки камень – камень больше ладони раза в три – тупой удар по голове… - что же это… Юрка повисает на самостраховке ( жумаре) и верхней страховке. Ваня пытается освободить его от жумара. Сильный ветер не даёт докричаться сразу до Богомолова, чтобы он ослабил верхнюю страховку. Судорожно пытаемся с Ваней опустить Юрку на полочку. Он говорит, что у него в клапане нож. Ваня достаёт его и перерезает самостраховку. Наконец, Серёга опускает верхнюю страховку и мы опускаем Юрку на полочку. Полочка маленькая. Юрка говорит, что тяжело дышать. Закатываются глаза и застывают широко раскрытыми. Подходит Виноградский. Сдвинута маска кислородная. Он проверяет всё – кислород идёт по-прежнему. Приставляет её, но по глазам он говорит, что очень плохо. Я держу маску – несколько больших глубоких вдохов и всё. Я что-то кричу Женьк: «Что ты замер ? Ты же врач, почему ничего не делаешь». Жека сдвигает Юркину шапочку, над левым глазом глубокая двухсантиметровая рана, в которую въелись волосы. «Он же только что говорил» - это опять мой крик, я тормошу Юрку, Женьку. «Юрка, Юрочка, почему молчишь?» Это я, как же так, твои застывшие глаза, почему они стоят, это же ты, Юрка ! Так не бывает !
------------------------------------------------------------------------ 18.10
Слава Богу, Першин настаивает взять 2 спальника и два одеяла. Нас шесть человек. Двое в спальниках с краю и четверо под двумя одеялами в середине. Ефимов спрашивает о дальнейшей работе доктора, Першин говорит, что он нужен для перетаскивания лагеря. По вопросу кислорода. Я для себя решил – я не пользуюсь. Да и вообще участники идут без кислорода. Он нужен только в медицинских целях. Юрка сказал, что в пятый лагерь, кислород тащить не надо. Ну, нам же лучше, он тяжёлый. Решаем его не брать. Не знаю, это роковое решение или нет, но мы его не берём. Честно сказать у меня была такая мысль, если со мной что-либо, есть медицина, которая меня чем-нибудь подколет. Нужно признать, что наш пятый лагерь это своеобразный «капкан». Т.е. обратной дороги нет, здесь нужно было уповать только на наше здоровье, которое должно было выдержать эту нагрузку, высотой, ветром, холодом. Высота под 8000. Это не наша высота. Ни с чем не сравнима эта высота, ни с какими семитысячниками Союза. Это нагрузка на порядок выше во многих измерениях. Все погрешности, которые могут пройти на наших высотах, они здесь становятся роковыми и непростительными.
19.10
Дохожу до конца верёвок, прохожу ещё порядка 80 метров и в склоне намечаю, где будем ставить палатку. Да, рюкзаки у нас тяжёлые. Иду по гребню, хочу посмотреть, что там дальше. Скальная часть гребня пройдена. Высота пошла вверх, сложный гребень, подхожу под острый гребень со скальной стенкой, выходящий под предвершинный взлёт. Скальная стенка, отсюда относительно не сложная. Возвращаюсь. Хорошо, что взяли с собой пилу снежную, начинаю с Жекой делать площадку под палатку, подходит Першин, он присоединяется к нам. Часа в три подходят Ваня с Серёгой. Они собираются и идут на обработку дальнейшего пути, навесить должны верёвки дальше. И, наконец, подходит Юрка, что-то слабо он идёт.
Какой сильный ветер, он выдувает последние силы и тепло. Что-то в снегу мы вырываем, пальцы на ногах уже полностью не чувствуются. Снег очень тяжело пилится, с трудом ставим палатку, и Валера первый вваливается в неё, даже в кошках. Я пытался что-либо возразить, что половина палатки свисает в пропасть, но Валера уже вылазить не желал. Да и я уже так замёрз, что особо не спорил. Площадка плохая. Залезли, примус, газ, согреться. Мужики возвратились, молодцы, проработали скальный участок, Ваня вылез на предвершинный гребень. «Путь открыт!» - как он говорит.
Юрка глотает какие-то таблетки. Располагаемся на ночь. Ложимся, но маленькая площадка особенно развернуться не даёт. Посредине ночи выясняем, что можем сейчас все съехать в пропасть. Ночь проходит в определённом бодрствовании. Да и особенно сон не идёт. Ветер не стихает. Высота, холодно, наконец, утро.
20.10
Выходим. Я, Ваня, Жека, мы вышли первыми, потом остальные мужики. Подходим к верёвкам, я за Ваней. Выходим по перилам на предвершинный гребень и дальше уже по одному, по широкому снежному гребню. Взлёт, маленький спуск и выход на купол вершины Чо-Ойю. Это всё заняло порядка 2,5-3 часов.
Высота уже за 8000 метров, идти тяжело, снег хороший, идём в кошках, фирн. Но высота, опять же очень сильный ветер. Как он дует. Выхожу на купол. Ваня далеко впереди. Вершина Чо-Ойю это огромный купол, я даже не знаю сколько километров. Но много. И вот этот купол снежный, с такими снежными сугробами и раструбами, опять же не знаешь, где находится высшая точка. Ваня ушёл её искать. Я, когда вылез на купол, стою отплёвываюсь, блюю почти что. Жека подошёл. И пошёл по раструбам снега за Ваней, потом я. Я заколебался, сил нет никаких. Вижу, на небольшом возвышении сидит Ваня и Жека. Там как раз три жёлтых кислородных баллона. Это вершина Чо-Ойю – так мы посчитали.
Сергей Богомолов на евршине Чо-Ойю
Мы обнялись, стали фотографироваться. Я сфотографировал их, потом они меня, по двое, по одному. Конечно же, на фоне Эвереста, потом на фоне Тибета. Все идём обратно. Вспомнил, мне Путрин дал вымпел ACTPOBAS- страхование, чтобы я сфотографировал его на вершине. Мужиков снимаю с этим вымпелом.
Идём обратно. Где-то через минут 40 встречаем Першина и Богомолова, пара слов. Они говорят, чтобы мы делали площадку, пока они здесь ходят. Идём дальше вниз. Я кашляю, сил нет, по-видимому, прошлые две ночи снова пробудили мой бронхит, снова заболел. Встречаем Юрку. Ужасно плохо выглядит. Советуем идти обратно. Когда он узнаёт, что ему таким темпом часа 2 идти, то он соглашается. Когда я обратил на него внимание пристальнее, понял, что он вообще уже отрубается. От холода и бессилия не смог после туалета надеть штаны до конца. Естественно, я на него наорал, штаны подтянул. Пальцы на руках «прихвачены», он уже их не чувствует. «Маши» - говорю ему, он уже плохо воспринимает. Жека уходит вперёд, мы с Ваней делаем из короткой верёвки усы и сопровождаем Юрку вниз, он, конечно, уже плохо ориентируется в пространстве. Гребень, перила, наконец, наша палатка, подхожу. Женьке говорю, чтобы он с Юркой залазил в палатку и начинал его откачивать, а мы с Ваней будем расширять площадку. Через время Жека вылазит из палатки, говорит, что дело плохо, Юрка плох. Пилим площадку. Подходят мужики, мы их поздравляем с горой. Говорят, была связь, передали о восхождении и о состоянии Юрки. Долго и занудно пилим снег, ветер не утихает, периодически отмахиваем ноги, руки. Наконец, площадка, вроде готова, Юрку вытаскиваем из палатки, перетаскиваем её, устанавливаем. Юрка не шевелится. Заходим все внутрь. Теперь, вроде, ничего. Юрка готовит себе уколы, конечно, он выглядит неважно. Ну, давай, коли себя, оживай. По рации обсуждаем здоровье Юрки. Ефимов, конечно, удивлён, почему у нас нет кислорода. Юрка говорит, что всё нормально. Это только начало пневмонии. Жека, конечно, говорит, что это горячка. Ставят ему уколы. Я ложусь рядом с Юркой, греть его, под одно одеяло. Ночь проходит беспокойно. Решаем. Утром Ваня раньше выходит налегке за кислородом, а мы потихонечку будем двигаться с Юркой. Система капкана – пятого лагеря – начала срабатывать. Обратной дороги нет. Ветер не утихает. Высота. Сил для обратной дороги мало.
Палатку мы оставили, примус тоже. Взяли только спальники. Мы должны дойти до третьего лагеря – это уже 21 октября.
В третьем лагере есть палатка, примус. В четвёртом, там только рваная палатка, которая сейчас использовалась под склад. Вот он начинает работать принцип – обратной дороги нет.
---------------------------------------- 21.10
Выходим утром. Сильный ветер. Да, он уже, наверное, будет дуть до самой зимы, потом пойдёт снег. Сейчас до противности постоянный сильный ветер из Тибета. Ваня вышел раньше, он должен принести кислород Юрке. Да, Юрка плох. Делаем ему усы из верёвки, чтобы подстраховать его. Иду впереди него. Рюкзак, конечно, тяжеловат, не для этой высоты. Вышли где-то в 9 часов, раньше не возможно, очень холодно. Ваня снял первые верёвки, чтобы продублировать верёвку на подъёме из «провала». Она перетирается через острые выступы. Юрка плохо идёт, почти ничего не может сам делать, надел большие ванины рукавицы, страшное дело. Еле движемся. Наконец, с большим трудом, преодолеваем более простые верёвки траверса, по крутому снежному склону. Движемся по несолнечной стороне, страшный холод, опять же этот ветер. Постоянно останавливаемся. Не знаю, я уже приобрёл такое состояние, что мне кажется, что я уже пальцы рук и ног никогда не почувствую, но ладно работать нужно. Подходим к сложным верёвкам траверса, здесь Юрка совсем остановился, очень медленно, или я, или Першин за него делаем все перестёжки. Движение почти остановилось. Подходим к стенке, которая выходит в «провал». Наверху Богомолов, я подлажу к нему, даю конец Юркиного «уса» - он лезет выше в провал. Я начинал 10 раз принимать, он пролазит метров 7-8 и движение останавливается полностью. Оказывается, о ужас, у Юрки с ноги сваливается ботинок. Это на этом морозе и ветру. К нему подходит по этим же перилам Першин и начинает надевать ботинок. Юрка сам не может. Уже 12 часов. Страшное дело. Холод собачий. (Першин здорово приморозил пальцы, неизвестно, отойдут ли они). Наконец, операция осуществлена, Юрка пошёл вперёд. Что значит пошёл ? Он еле движется. Подходит ко мне, начинает перестёгиваться, о ужас, уронил в пропасть рукавицу. До этого, я не знаю по чьей консультации, он ходил в каких-то шерстяных варежках, которые продувались насквозь, естественно, прихватил пальцы. Сейчас роняет рукавицу Вани. Большую овчинную рукавицу. Я матерюсь, обещаю всё Юрке внизу высказать. Его реакция уже минимальная. Стоим на соплях, плохое место перестёжки – с трудом снимаю рюкзак, достаю пуховые рукавицы. Юрка, когда подошёл ко мне, сказал, что слетел ботинок, и он прихватил морозом ступню. Соответственно, он сейчас уже не чувствует и нижние, конечности. Какой сильный и противный ветер! Сейчас стало ещё хуже – мы залезли в сам «провал», здесь уже свистит. Одеваю на него пуховые рукавицы. Тащим вверх Юрку. Сверху спускается Ваня, принёс кислород, надеваем на Юрку маску, ставим максимальное 4 л/мин., немного зашевелился, стало его трясти, по-видимому, отогревается. Ваня добежал до четвёртого лагеря и обратно уже одел кислород, в общем, пришёл достаточно быстро. Юрку протащили на верхней страховке, он сорвался с сопливых полочек, поэтому протащили его по скалам, в клочья разодраны пуховые штаны. Мама, он уже ничего не соображает ! Особой суеты мужики не позволяют, только бы двигался Юрка. Если начать полностью транспортировать Юрку, это полный конец нам всем. Наверное. Пока этих мыслей нет. Богомолов уже наверху, верхний «ус» у него. Висят двойные перила, у Юрки кислород. Движемся вверх. Юрка начинает движение по собственным перилам, Ваня рядом, я чуть ниже. Пошёл…
Юрка затих. Я что-то кричу, судорожно цепляю второй жумар, лезу наверх. Серёга спрашивает, что хочу делать. «Хочу поднимать его наверх и там откачивать» - отвечаю я. В это время связь. Два часа Путрин приказывает упаковать Юрку и оставить на полочке. Я дёргаю верёвку (нахожусь в 10 метрах выше полочки), она не идёт, смотрю вниз, Першин и Виноградский достали спальник и обвязывают Юрку – упаковывают. Торчат ноги Юрки в кошках, когда мы находились чуть ниже, она у него слетела, еле её нацепил. У него двойные фонарики, а сверху ещё бахилы. Я кричу, почему не идёт верёвка, чтобы вытаскивать Юрку. Валера говорит, что Путрин сказал оставить его здесь. Кто сказал, кричу я, после непродолжительного молчания Валера говорит, что «База». Я ору что-то ещё и осекаюсь, понимая, что это всё выглядит идиотски. Все тоже люди и изображать самого сострадальца не место. Тем более уже два часа, ещё осталось четыре часа светлого времени. И возможность остаться здесь нам огромная. Палатка оставлена, нужно идти до третьего лагеря. С нашими силами это уже проблема. И если ещё транспортировка, это полный конец. Сюда можно только прийти, но если ты хочешь уйти, то это можно сделать только своими ногами.
Всё это ерунда на фоне этого я не смог заставить спуститься вниз, снова взглянуть в лицо Юрке и, конечно, нужно было сфотографировать. Я не сделал это. Это не сделали и мужики. Конечно, большая ошибка. Они также не соизволили забрать рюкзак, по-видимому, там, у Юрки остался его дневник.
Александр Яковенко, много лет спустя, после Эвереста
.....В 16 – 16:30, наконец, мы с Богомоловым в четвёртом лагере. Ваня уже здесь. Что-то берём из барахла и вниз с гребня. Опускаемся буквально на несколько метров – ветра нет, только завихрения от снега. Ветер вверху аж свистит. Перила, пешком, темнеет.
- Когда всё это кончится? – возникает у меня вопрос.
Туман вроде немного рассеивается. Выходит полная луна. Першин и Виноградский где-то сзади. Наконец, чуть ли не ползком подходим к палатке. Полнейшее опустение в организме. Истощен до конца. Сильный кашель, мои бронхи, конец – сильно кашляю, но такое безразличие, что ужас. Одно желание – брести, только бы никуда не свалится. Хочу увидеть свою Катьку, Машку. Только это, по-видимому, и движет мой организм. Такого высасывания из организма сил я не помню. Измождён. Желаний никаких. Ковыряемся в палатке. Делаем чай. Подходят, наконец, мужики. Даже кислород пытаемся использовать. По-видимому, травит где-то шланг, в общем, укладываемся спать.
|
Выдающихся результатов достигла осенью 1994 года небольшая по составу японская экспедиция.
Руководила ей женщина, Такео Нагао, ей было 38 лет. Ее подруге Юке Эндо было 28 и у каждой из них было по три успешных восхождения на восьмитысячники. С ними приехал, уже прославившийся смелыми соловосхождениями, 29-летний Ясуши Яманои.
Из стандартного АВС альпинисты вышли в лагерь под Юго-Западной стеной. 22 сентября первым стартовал Яманои, вечером в 8:30. Снежно-ледовыми склонами до 4 утра он поднялся на высоту 1200 метров. Здесь Ясуши отдохнул и дождался выхода солнца. Следующий участок был по-настоящему сложным и его прохождение заняло у японского соло-альпиниста целый день. Полноценную ночевку он устроил на высоте 7800 в мини-палатке без спальника, но с горелкой. На следующий день Яманои вышел на гребень, взошел на вершину и спустился в лагерь 2.
В это время женщины совершали не менее дерзкое восхождение: первое повторение маршрута Куртыки по правой части стены. Женская двойка, в альпийском стиле прошла этот очень сложный маршрут с тремя ночевками.
Это был четвертый восьмитысячник для каждой из подруг, и на этом они остановились. Такео вышла замуж за партнера по экспедиции и стала носить фамилию Яманои (Яма – по-японски гора).
В 2000 году они с Куртыкой объединили свои усилия в поиске варианта подъема на К2 с востока. Отчаявшись в этих поисках, Ясуши проходит почти соло (на заключительном участке он шел вместе с корейским альпинистом) баскский маршрут (называемый еще вариантом Чесена) за рекордное время – 28 часов из базового лагеря. Быстрее ходил только Бенуа Шаму, 23 часа, но по перилам классического маршрута.
В 2002 году супруги Яманои получили тяжелые обморожения (ампутации пальцев) на восхождении на почти-восьмитысячник Гьячунг Канг.
Еще на северном направлении
Знаменитый каталонский альпинист Оскар Кадиах прошел новый маршрут на Чо-Ойю, работая гидом. Его партнером (клиентом) был австриец Себастьян Рюкенштайнен. Маршрут был проложен по бастиону Северного отрога вершины с выходом в район штурмового лагеря классического маршрута. Пройден был в альпийском стиле и высоко оценен специалистами - его номинировали на "Золотой ледоруб". Может быть за смелое название: "Свободный Тибет". Путь проходил практически через вершину пика Палунг, который, впрочем, смотрится пиком только с одной стороны.
Интересно, что через год аналогично сработал в этом районе другой гид (английской фирмы ОТТ) - питерец Георгий Котов. Он вместе с американцем Биллом Пирсоном, номинально считавшимся клиентом, прошел абсолютно аналогичный маршрут, только левее "Свободного Тибета". Правда, большого внимания это достижение не получило, видно название многое значит.
В этом же месте, но правее по ходу, на опасном с виду леднике проложил свой путь сверхвыносливый и сверхбыстрый австрийский "Скайраннер" Христиан Штангль. Это было в 2001 году, в самом начале его удивительных свершений. Сейчас "заоблачный бегун" вновь под склонами Чо-Ойю. И хотя он декларировал чисто тренировочные цели (перед забегом на Винсон в Антарктиде), не исключено, что будет предпринята попытка побития рекорда и здесь. На данный момент лучшее время на участке АВС - Вершина показал в 2004 году американец Джоуби Огвин - 8 часов.
Еще не все дорешено
Еще один номинант "Золотого ледоруба" за Чо-Ойю был прошлом (2006) году. Словенец Павле Козек в смелом одиночном выходе прошел новый маршрут по левой части Юго-Западной стены с выходом на "польский гребень" на высоте около 7200 метров. Особой технической сложности маршрут не представляет, но смелость и быстрота автора впечатляет. В этот же день Павле спустился в стандартный лагерь 2, где заночевал в палатке, которую признал "брошенной". Через несколько дней маршрут повторили товарищи Павле по команде, подтвердив, что маршрут особо сложным не является.
Павел Козек - очень скромный альпинист, не любящий пиара
На Ю-З и Южной стенах еще возможно прохождение новых вариантов, кстати, не пройден и сам южный гребень разделяющий ледники. Чисто новый маршрут возможен только на крайнем востоке, с выходом на Восточный гребень с севера.
Вариант Ляфая
