Библиотека. Статьи и книги

На торжественном вечере в честь 70-летия Ивана Трофимовича Душарина распространялся плакат, на котором представлялся один из вариантов  «Семи вершин». Другой, классический вариант, представлен в книге, которая непосредственно описывает поход по семи высочайшим вершинам семи континентов команды Альпари 2012 года. Ну а третий вариант Душарин представил в рамках своего обращения к публике. Его скорее можно назвать, лекцией на тему «Семь уроков альпинизма».

Вот плакат

Вот книга

Вечер  Иван Трофимович начал с выступления, обозначив, что  в его основе  будет цифра семь  -  от «семи вершин»…  Семь коротких рассказов, семь уроков, семь выводов.

Вкратце так:

Проявлять человечность, следить за сигналами свыше, думать о других, смотреть за товарищем, сохранять самообладание,  уметь повернуть назад, уважать товарищей…

 А вот как записал  часть этих «уроков» Сергей Шибаев:

Иван Трофимович вспоминает самое яркое, что было в жизни. И это, самое запомнившееся, формируется в его принципы альпинизма.

1978. Случай на пике Коммунизма. Стена. Надо пересечь кулуар. Душарин выходит вперед, напарник страхует из-за гребешка. Иван немного проходит и вдруг что-то его останавливает. В голове крутится: «Надо бы что-то заложить». Он возвращается, кладет закладку, опять начинает переходить кулуар и… срывается, повисая на той самой закладке. «Если вас что-то останавливает – задумайтесь. Доверьтесь своей интуиции. Полагайтесь не только на технику или на силы, но и на интуицию, слушайте себя».

1992. Случай на Эвересте. Иван с напарником вешают перила на «7500». Вечереет, холодает. Оставили палатку. Температура упала очень сильно. Чтобы разогреть примус «Шмель», сначала надо подмышкой отогреть газовый баллон, потом на горелке подогреть примус, потом уже готовить на нем. Напарник все так и сделал, потом положил горелку, пристроил кастрюльку со снегом на примус. И вдруг – вспышка от горелки, сильная, под потолок палатки… Душарин мгновенно реагирует, хватает горелку и выкидывает из палатки – огненный шар с гулом катится по склону. Напарник каким-то образом выключил горелку, но газ все-таки продолжал выходить. Сгорела бы палатка на этой высоте да при таком морозе – конец…

«Смотрите друг за другом, оценивайте состояние и поступки не только свои, но и товарищей. На высоте, на пороге усталости человек теряет концентрацию, контроль. Надо подстраховывать друг друга все время. И мгновенно реагировать в экстремальной ситуации».

Проектор крутит на экране моменты, иллюстрирующие его воспоминания. Особенно дух захватывает от кадров на вертикалях северной стены Чангабенга… Застрельщиком идеи пройти в 1998 году эту стену стал американский альпинист Карлос Булер. И пригласил русских – Шабалина, Душарина и его воспитанников – Волкова и Мариева. «Булер рвался идти первым, – вспоминает Иван Трофимович. - Для профессионала это и престижно, и почетно. Но работал он медленно – шел на молотках. Наши на фифах передвигались куда быстрее. Время – фактор безопасности, тем более на километровой стене. Да еще осколки льда били всех нас, кто внизу под лидером. А на фифах он не умел – не считает их за инструмент.

Мы ему предложили поработать позади. А он и так был не в своей тарелке – по-английски говорит только Волков, наши понимали друг друга с полуслова – одна школа, одни принципы. Четверо общаются меж собой, а он выпадает. Да еще опустил ошибку – неправильно натянул «шкурку» на платформу, пришлось переделывать. Я в тот день подчищал все и шел последним. Днем на солнце тепло было, а к ввечеру так замерз, что чуть Богу душу не отдал, пока с платформой разобрались и приняли меня наверх…»

Булера «переместили». Обиделся. Через день говорит: «Ухожу вниз. Я тут лишний. Не чувствую себя нужным». Технически это было возможно: команда через каждые 50 метров оставляла за собой шлямбура, рассчитывая спускаться по пути подъема. Но Карлоса было жалко: целый вечер уговаривали остаться.

«Ты подумай, - сказал ему Душарин, - у тебя есть уникальная возможность – поработать с русской командой. Увидеть все наши плюсы и минусы, сравнить школы, подход, тактику. Ты же – профессионал, когда еще получишь такую возможность изнутри все понаблюдать? Не упускай свой шанс. Это убедило американца. И после завершения восхождения он был доволен чуть ли не больше всех. То есть в горах надо уметь терпеть. Надо уважать и любить товарищей по команде, даже если ты с чем-то не согласен. Во имя дружеской атмосферы и достижения цели и надо…»

Через  несколько дней Иван Трофимович выступил в Тольятти примерно на эту же тему...

https://citytraffic.ru/news/full/27915

Иван Душарин родился 1 ноября 1947 года в городе Похвистнево. Учась в Куйбышеве, он занимался парашютным спортом. Там же узнал и об альпинизме.

- Сравнивая эти виды деятельности, я понял, что альпинизм намного серьезнее и выше парашютного спорта, - говорит Душарин. - Потому что в альпинизме есть взаимодействие, есть команда.

В горах один вы - никто, но двое – уже связка. Коллектив, который может многое. А команда и подавно преодолевает любые стены. В альпинистской команде вы обязаны любить своего партнера, хотите вы этого или нет. Здесь вот вы поссорились и ушли в другую комнату, а в горах, на стене, вы висите в одной палатке, на одной платформе, и вы никуда не уйдете. Вы обязаны взаимодействовать, потому что один ничего не добьетесь. Жизнь и работа при восхождении приучает человека взаимодействовать с любыми людьми. И так вырабатывается характер, который позволяет вживаться в любой коллектив.

Идеальных людей не бывает. Приходится терпеть недостатки тех или иных людей. Одно из главных качеств которое дает альпинизм — это умение терпеть. Терпеть холод, дискомфорт, порою голод, да и много чего приходится терпеть. Я благодарен альпинизму за то, что он научил меня этому качеству, поэтому у меня нет врагов.

Подготовка альпиниста очень важна для воспитания молодежи, для выработки характера и выдержки. Горы воспитывают. Порой приходится водить в походы состоятельных людей, которые могут себе позволить многое. Но в горах все обнуляется, и мы все в равных условиях. Сколько бы у тебя мерседесов бы не стояло в гараже и какой бы ты пост не занимал, в горах ты этим не сможешь воспользоваться. В горах ты предъявляешь только то чем ты реально обладаешь, там проявляется, кто ты есть действительно.

Природа и горы учат нас и позволяют совершенствоваться. Горы — это та лаборатория, которая делает из обычных людей Человека, и при достаточно длинном пребывании там шлифует человеческие качества. И я благодарен судьбе за то, что прошел этот путь. Он тяжелый, опасный и самое тяжелое в этом пути потеря друзей. Но все равно это школа жизни и надо уметь это переживать. Горы позволяют понять самого себя.

А вот, что говорится в его книге

Здорово, что у нас в стране есть такие люди! Здорово быть с ними в дружеских отношениях!

Да, ради Бога!  Чтобы там ни писалось и ни говорилось, Эльбрус останется высочайшей вершины Европы, одной из «семи вершин». Вопреки науке, вопреки всем аргументированным аргументам. Будем считать, что альпинизм – это вопрос веры, так же как и знания. Не всё очевидное невероятно.   Но при этом знать – не лишне! Эльбрус (по науке) расположен ...

  Материал Википедии

Точка зрения советских географов, изложенная в статье Николая Гвоздецкого, написанной специально для альпинистов, для сборника «Побежденные вершины».

Так где же Эльбрус? Еще раз о положении Кавказа в системе частей света Европа — Азия

 «Выше других гор поднимается двуглавый белый Эльбрус. Его западная вершина достигает 5633 метров высоты над уровнем океана. Это высочайшая точка Европы» - слова известного советского писателя-географа Н. Н. Михайлова (1964, стр. 334). «Баксанское ущелье широко известно среди туристов и альпинистов... Отсюда ведут пути к высочайшей точке Европы - двуглавому Эльбрусу...» - читаем мы в книжке «Туристские базы профсоюзов» (1965, стр. 53). О том, что Эльбрус - высочайшая вершина Европы, пишет и В. Ф. Кудинов (1954, стр. 3). Такое утверждение можно встретить и во многих других литературных источниках, но так ли это на самом деле?

 Вопрос о границе между Европой и Азией очень спорный, имеющий к тому же глубокую историю (Дитмар, 1958). Спорен он, может быть даже в особенности спорен, и в отношении того, где же провести границу между Европой и Азией в области Черноморско-Каспийского перешейка и куда отнести Кавказ, целиком или отдельные его части, и какие, - к Европе или Азии?

 Мне хочется сперва напомнить о том, что писал я на этот счет в курсе лекций по физической географии Кавказа (Гвоздецкий, 1954), опираясь при этом на высказывания Г. И. Танфильева в известном труде о географии России (Танфильев, 1922, стр. 240 - 241). Это тем более целесообразно, что в возникшей позднее дискуссии советских географов на эту тему высказывания Г. И. Танфильева почему-то остались без внимания, так же как и некоторые мои соображения, данные попутно с изложением его взглядов.

 Прежде всего надо решительно подчеркнуть, что мы не делаем никаких различий между народами Европы и Азии в том смысле, что не ставим одних на ступень более высокую по сравнению с другими. Большая часть территории СССР лежит в Азии, и меньшая - в Европе. Народы обеих частей - европейской и азиатской - составляют единую дружную семью и вполне равноправны. Постановка вопроса о границе Европы и Азии чисто научная, географическая, она не должна иметь никакого другого оттенка или привкуса. Вместе с тем вопрос этот не лишен практического значения: для унификации различных числовых, статистических показателей в энциклопедиях, справочниках, учебниках и т. д., для единообразного распределения материала в школьных и вузовских программах по географии и т. п. Не случайно одна из дискуссий советской географической общественности по этому поводу возникла в 1958 г. по инициативе Учебно-педагогического издательства Министерства просвещения РСФСР - ныне издательство «Просвещение» (Ефремов, 1958).

Выделение Европы как особой части света прежде пытались связывать с экономическим развитием и уровнем цивилизации. Г.И. Танфильев справедливо заметил по этому поводу, что «если последовательно руководствоваться такими соображениями, то границы между странами пришлось бы переносить по мере развития, например, железнодорожной сети».

 Граница между Европой и Азией действительно переносилась на протяжении истории с запада на восток и юго-восток. Э. М. Мурзаев (1963, стр. 114) хорошо показал это, основываясь на исследованиях А. Б. Дитмара (1958) и др. Но вместо того, чтобы на основании этого сделать подобно Г. И. Танфильеву вывод о неправильном подходе в прошлом к решению вопроса, он приходит к совершенно иному, на наш взгляд, весьма спорному заключению. Э. М. Мурзаев пишет: «Граница между Европой и Азией не есть что-либо застывшее, а наоборот - линия весьма подвижная... Отсюда логически следует, что любой из предложенных новых вариантов, если даже он получит признание, сохранится какое-то время и вновь уступит другому, отвечающему новым условиям». Ниже мы увидим, что деление Евразии на две части света в значительной мере условное, а сами понятия Европы и Азии не столько физико-географические, сколько традиционные географические, А традиция, если она хороша, должна быть устойчивой, должна сохраняться, если же она плоха, от нее надо отказываться!

 Граница между Европой и Азией на ее прикавказском отрезке в разное время проводилась по-разному. Геродот (V в. до н. э.) писал, что границей между Европой и Азией служит колхидская река Фазис (Риони), а некоторые считают Танаис (Дон), Киммерийские переправы (Керченский пролив). Вплоть до начала XVIII в. рубежом между Европой и Азией чаще всего считался Дон, но позднее границу стали проводить по Кавказскому хребту (Большому Кавказу) и Уралу.

 Рассуждения Г. И. Танфильева по этому вопросу сводятся к следующему. Если обратить внимание на различия в геологическом строении Большого Кавказа («главного Кавказа», по Танфильеву), представляющего собой подобно Альпам и Пиренеям складчатую горную систему, и Армянского нагорья, где господствуют вулканические породы, то Большой Кавказ следует относить к Европе, проводя ее границу с Азией по Риони, Квириле и Куре. Однако, продолжает Танфильев, южный склон Большого Кавказа (особенно Западное Закавказье) по своей природе резко отличается от северного, имеющего «еще много общих черт с Европой». На северный склон заходят южнорусские степи, на нем произрастают леса европейского типа. На южном же склоне иные климатические условия и совсем другая растительность, напоминающая, по Г.И. Танфильеву, японскую. Исходя из этого границу между Европой и Азией нужно проводить по водораздельному гребню Большого Кавказа, относя северный склон его к Европе, а южный - к Азии.

 Такое решение вопроса встречает новые возражения: «...восточная часть северного склона имеет столь своеобразное строение и такие климат и растительность, что эту часть следовало бы отнести скорее к Азии, чем к Европе...» Нужно, стало быть, границу между обеими частями света провести так, чтобы весь Кавказ отходил к Азии. «А такую границу, - пишет Танфильев, - естественнее всего вести по долине Маныча, по которой когда-то проходил пролив, соединявший Каспийское море с Черным».

 Попытка разрешить вопрос, где провести границу между Европой и Азией, лишний раз показывает, - заключает Г. И. Танфильев, - что разделение этих частей света условное, определившееся историческими причинами и вошедшее в привычку, и что правильнее с географической точки зрения говорить о едином материке - Евразии. К этому мнению приходят сейчас почти все географы, обсуждавшие вопрос о разграничении Европы и Азии. На этот счет довольно определенно высказывался еще Д. И. Менделеев (1906), слова которого привел в своей статье Э. М. Мурзаев (1963, стр. 112): «Отделение Европы от Азии во всех отношениях искусственно и с течением времени непременно сгладится и, вероятно, даже пропадет».

 Но раз существует традиционное деление действительно единого материка на две части света, то небезынтересно все же решить вопрос, к которой из них относить Кавказ. По своим природным, физико-географическим особенностям к чему Кавказ ближе — к Европе или к Азии и где провести границу между ними? Мои рассуждения по этому поводу, опубликованные во введении к курсу лекций по Кавказу (Гвоздецкий, 1954, стр. 7-9), коротко сводятся к следующему.

 Уже приведенные выше рассуждения Г. И. Танфильева показывают, что поставленный вопрос решается не так-то просто. Для правильного его решения с физико-географической точки зрения прежде всего необходимо обратить внимание на непосредственную геологическую и орографическую связь складчатых цепей Малого Кавказа, а также и Талышских гор с Понтийскими горами и Эльбурсом. Наряду с этим нужно отметить и общность ландшафтов соседних кавказских и зарубежных переднеазиатских хребтов. Следует также принять во внимание продолжение Армянского вулканического нагорья из южного Закавказья в пределы восточной Турции и северо-западного Ирана с сохранением общности геологического строения, геоморфологических особенностей и типов ландшафтов. Ясно, что горные области на юге Закавказья органически входят в систему хребтов и нагорий Передней Азии.

 Горную область Большого Кавказа целесообразнее также причленить к соседним горным областям Закавказья и Передней Азии, а не к низменностям Предкавказья и Русской равнины, тем более что формирование Большого Кавказа тесно связано с развитием горных систем Альпийского пояса Передней Азии. Это мощное передовое поднятие Альпийского пояса. Дополнительное основание - близость ландшафтов и спектра их высотной зональности южного склона Большого Кавказа к ландшафтам Малого Кавказа, Понтийских гор и т. д. Разделять же Большой Кавказ, представляющий в орографическом и геологическом отношении единое целое, проводя границу по его водоразделу, не следует.

 Почти такое же обоснование, почему горы Кавказа следует относить к Передней Азии, привел позднее Ю. К. Ефремов (1958, стр. 145), справедливо заметивший, что «отделять Кавказ от Азии - означает вносить путаницу в изучение Передней Азии».

 В целом по своим природным и физико-географическим особенностям Кавказ ближе к Азии, чем к Европе, это часть Западной, или Передней, Азии. Такого мнения придерживался и Б. Ф. Добрынин, который писал: «На юге Кавказ тесно связан с горными областями Западной Азии, в состав которой он входит. Граница между Западной Азией и Восточной Европой соответствует, таким образом, северной границе Кавказа» (Добрынин, 1937, стр. 452). Не случайно и свой вузовский учебник Б. Ф. Добрынин назвал «Физическая география СССР. Европейская часть и Кавказ».

 Таким образом, границу между Европой и Азией следует провести либо по Кумо-Манычской впадине, основываясь на существовании в недавнем геологическом прошлом естественного рубежа в виде Манычского пролива, либо по северному подножию Большого Кавказа. Первое решение, как мы видели, предложил в свое время Г. И. Танфильев. Оно было принято и на заседании отделений школьной и физической географии Московского филиала Географического общества СССР в 1958 г., где вопрос о границе между Европой и Азией обсуждался по просьбе Учпедгиза (Ефремов, 1958, стр. 146).

 В заключение своего рассуждения, приведенного во введении к курсу лекций по Кавказу (Гвоздецкий, 1954), я отметил, что второе решение (проведение границы вдоль северного подножия Большого Кавказа) будет более точно, если учесть весь комплекс природных условий. Нужно согласиться лишь со справедливым мнением Г. И. Танфильева и его предшественников А. И. Воейкова, А. Н. Краснова, И. К. Пачосского о том, что Ергени служат рубежом европейской и азиатской природы и что Прикаспийскую низменность по ее природным условиям следует относить к Азии (Танфильев, 1922, стр. 237 и 240). Это, разумеется, касается и прикавказской части Прикаспийской низменности, т. е. Восточного Предкавказья. Тогда к Европе отойдут лишь прикубанские степи и Ставрополье.

 Значение выдвинутого мною в книге 1954 г. рубежа позднее было подтверждено. За то, чтобы границей Европы и Азии считать северную подошву Большого Кавказа, высказался И. С. Щукин (Ефремов, 1958, стр. 146). На сводной карте физико-географического районирования Европейской части СССР и Кавказа, составленной по материалам межвузовских исследований (Гвоздецкий, 1960), по отмеченным рубежам - северной подошве Большого Кавказа и западной окраине Прикаспийской низменности - проведены границы между физико-географической страной Русской равнины с Крымско-Кавказской горной и Среднеазиатской пустынно-равнинной странами. Эту же границу на картосхеме физико-географических стран СССР дал В. И. Прокаев (1960).

 По нашему мнению, границу Европы и Азии как частей света следует проводить там, где это возможно, по водному рубежу (Черное море - Керченский пролив - Азовское море), где же это невозможно - в соответствии с границами физико-географических стран: в прикавказском отрезке - вдоль северного подножия Большого Кавказа и западного рубежа Прикаспийской низменности, севернее - вдоль восточной границы Уральской горной страны.

 В. И. Прокаев (1960) предлагает провести границы иначе: по водоразделу Большого Кавказа, по водоразделу Уральских гор. Он видит в этом решении методические достоинства: оно якобы «облегчает борьбу с вредной привычкой рассматривать традиционные регионы как некоторые физико-географические единства». Довод по меньшей мере странный. Мы вынуждены считаться с несовпадением крупных традиционных географических (нередко орографических) единиц и физико-географических стран (единиц районирования) как с печальным фактом. О том, что эти понятия нельзя смешивать, писалось и мною (Гвоздецкий, 1959). Но зачем же искусственно создавать этот крайне нежелательный разнобой, причем в таком случае, когда вопрос о границах выделяемых по традиции частей света окончательно не решен и есть возможность принять самое целесообразное решение?!

 Э. М. Мурзаев предложил аналогичное решение проведения границ по физико-географическим рубе жам: «по главному водоразделу Кавказского хребта», по «традиционной водораздельной линии Уральского хребта». Другой его вариант - вести границу по административным рубежам. В статье Э. М. Мурзаева есть одно глубокое противоречие. О границе Европы и Азии он пишет как о рубеже «материков», «межматериковой границе», «межматериковом рубеже» (Мурзаев, 1963, стр. 113, 114, 115). Но «материк» - это уже, бесспорно, понятие физико-географическое, и как же тогда не считаться в первую очередь с природными единствами, допускать проведение границы между «материками» по административным рубежам?! И разве можно допускать подвижность (см. выше) «межматериковой» границы в историческом разрезе?!

Понятия «материк» и «часть света» различны. «Материк» - понятие чисто физико-географическое, хотя и не совпадающее полностью с крупнейшими единицами физико-географического районирования Земли. Аравия, конечно, по комплексу физико-географических условий тяготеет к Африке, а не к Азии, хотя входит в Евразийский материк. Другие подобные примеры приведены Ю. К. Ефремовым (1958, стр. 145).

 Понятие «часть света» не совпадает с понятием «материк». На одном материке, Евразии, две части света. В другом случае одна часть света - Америка - занимает два материка, достаточно хорошо обособленные: Северную и Южную Америку (Америка, 1960). Вместе с тем части света включают в себя тяготеющие к их материковой основе острова. Разве сомневается кто-либо в том, что Англия находится в Европе, но ведь она не на материке! «Часть света» - это скорее всего понятие общегеографическое, а не чисто природное, физико-географическое. Но поскольку оно общегеографическое, то значит, оно в первую очередь природное, хотя, быть может, и не только природное, не всегда только природное. Поэтому нельзя согласиться с постановлением упоминавшегося заседания в Московском филиале Географического общества СССР в той части, где оно предлагает считать самые понятия о частях света «не физико-географическими, а культурно-историческими понятиями» (Ефремов, стр. 146). Разве Америка и все материки, кроме Евразии, с тяготеющими к ним островами - это только культурно-исторические, а не физико-географические объекты? А ведь они являются частями света. Исключение составляет одна лишь Евразия, и тем важнее найти здесь наиболее обоснованные природные рубежи!

 Интересно знать, как решают вопрос о принадлежности Кавказа к Европе и к Азии географы закавказских республик. Оказывается, вопрос этот обсуждался ими. Азербайджанские и армянские географы отнесли Кавказ к Азии, а грузинские - к Европе (Мурзаев, 1963, стр. 115). Единства во взглядах, как видим, нет.

 Итак, большинство физико-географов, в том числе такие крупные ученые, как Г. И. Танфильев, Б. Ф. Добрынин, И. С. Щукин, относят Кавказ целиком или весь горный Кавказ к Азии. В этом же плане было принято постановление на специальном заседании Московского филиала Географического общества СССР. Уместно ли после этого писать об Эльбрусе как о высшей горной вершине Европы? Думаю, что нет. То же, разумеется, касается и всех других «пятитысячников» Кавказа. Около 15 вершин Большого Кавказа превосходят своей высотой высшую точку Европы - Монблан (4810 м). И все они в Западной, или Передней, Азии. В том числе воспетые нашими поэтами Эльбрус и Казбек!

 Спеша на север из далека, Из теплых и чужих сторон, Тебе, Казбек, о страж востока, Принес я, странник, свой поклон...

 Так думал о Казбеке, как о вершине Востока, страже Востока, М. Ю. Лермонтов. Стоящий поблизости седой Эльбрус тоже вершина Азии.

Литература

 Америка. Кратк. геогр. энциклопедия, I, 1960.

 Г в о з д е ц к и й Н. А. Физическая география Кавказа, курс лекц., вып. I. M. Изд-во Моск. ун-та, 1954.

 Гвоздецкий Н. А. О географическом понятии «Памиро- Алай» и расчленении гор Средней Азии на горные системы. Вопр. физ. геогр. СССР. М. Изд-во Моск. ун-та, 1959.

 Гвоздецкий Н. А. Физико-географическое районирование Европейской части СССР и Кавказа. Изв. Всес. геогр. о-ва, т. 92, вып. 5, 1960.

 Д и т м а р А. Б. К истории вопроса о границе между Европой и Азией. Уч. зап. Яросл. пед. ин-та, вып. 20, ч. I, геогр. Ярославль, 1958.

 Добрынин Б. Ф. Кавказ. Болын. Сов. Энцикл., изд. I, т. 30, 1937.

 Ефремов Ю. К. Обсуждение вопроса о границе Европы и Азии в Московском филиале Географического общества СССР. Изв. АН СССР, сер. геогр., 4, 1958.

 К у д и н о в В. Ф. Эльбрус в наши дни. Нальчик. Кабардинск. Книжн. изд-во, 1954.

 Менделеев Д. И. К познанию России. СПб., 1906.

 Михайлов Н. Н. Моя Россия. Кн. I. Изд-во «Советская Россия», 1964.

 Мурзаев Э. М. Где же проводить географическую границу Европы и Азии? Изв. АН СССР, сер. геогр., 4, 1963.

 Прокаев В. И. Еще раз о границе между Европой и Азией в связи с вопросом о крупных единицах физико-географической характеристики. Изв. Всес. геогр. о-ва, т. 92, вып. 4, 1960.

 Танфильев Г. И. География России. Украины и примыкающих к ним с запада территорий, часть II, вып. I. Одесса, 1922.

 Туристские базы профсоюзов. М. Изд-во ВЦСПС Проф- издат, 1965.

 Автор: Н. А. Гвоздецкий

Гвоздецкий Николай Андреевич (2 декабря 1913, Петербург — 10 октября 1994, Москва) — советский физико-географ, карстовед. Доктор географических наук (1949).

Профессор (с 1951), заведующий кафедрой физической географии СССР географического факультета МГУ (с 1959).

 Автор 54 монографий, более 800 научных статей. Исследования по проблемам карста (более 250 работ), физико-географического районирования СССР, ландшафтного изучения (типологическое направление) и картографирования горных областей (особенно Кавказа и Средней Азии), истории отечественной географии. Заслуженный деятель науки РСФСР (1974). Награждён орденом Отечественной войны II степени, пятью медалями, Почетной грамотой Верховного Совета РСФСР. За большую научную и педагогическую деятельность награждён Большой Золотой медалью Географического общества СССР (1991), Золотой медалью им. Н. М. Пржевальского (1974), Премией МГУ им. Д. Н. Анучина (1969, за монографию "Физико-географическое районирование СССР"), золотыми медалями иностранных университетов и обществ, медалями ВДНХ, неоднократно почётными дипломами Географического общества СССР.

 Похоронен на Ваганьковском кладбище.

 Именем Гвоздецкого названа пещера на Караби-яйле в Крыму, крупные гроты в пещерах Дивья на Урале и Кулогорская на Пинеге.

 ПОДРОБНЕЕ

 Рассказ великого американского писателя Эрнеста Хемингуэя стал важной составляющей общей легенды о великой Килиманджаро, высочайшей вершине Африки.  Собственно в рассказе о горе почти ничего не говорится и посвящен он отнюдь не горным походам  или восхождениям. Но тема Килиманджаро, всего несколько раз появляющаяся в сюжете, поднимает идею восхождения на вершину на сакральную высоту, сравнимую со священнодействием. Какая-то мистическая цель, к которой стремится душа,  или подсознание, или ещё что-то…

Критик Е. С. Пристром: «… можно представить метафизический хронотоп в виде следующей цепочки слов: Kilimanjaro - mountain - summit - the House of God - altitude, которая задана в предисловии рассказа и наполняется смыслом по мере развертывания топографического, психологического и социального хронотопов рассказа. Метафизический хронотоп рассказа «Снега Килиманджаро» - это хронотоп вечности: человеку предназначено жить в двух мирах, мире физическом, житейском, дольнем и мире духовном, бытийном, горном. Но именно последний составляет подлинную жизнь человека и является ее целью, смыслом.»

Словом, легенда есть легенда, без них жизнь – не жизнь, да они, собственно, выше любой реальности! Потому что живут во многих людях…

Сюжет (Википедия):

Писатель Гарри Смит отправился на африканское сафари, но был ранен в ногу и подхватил гангрену. Он медленно умирает в палатке у подножия горы Килиманджаро, в Танзании. За ним ухаживает жена Эллен и пытается заставить Гарри бороться с болезнью. Но тот погружён в воспоминания о войне, об Испании, о Париже, где он встретил свою истинную любовь, об измене своим принципам, из-за которой он погубил писательский талант. Всё это приводит к поискам ответов на вечные вопросы: для чего он существовал на Земле и что хорошего успел сделать в своей жизни? Но вместе с разочарованием приходит и смерть.

Эрнест Хемингуэй. Снега Килиманджаро

The Snows of Kilimanjaro

Килиманджаро — покрытый вечными снегами горный массив высотой в 19710 футов, как говорят, высшая точка Африки. Племя масаи называет его западный пик «Нгайэ-Нгайя», что значит «Дом бога».

 Почти у самой вершины западного пика лежит иссохший мерзлый труп леопарда.

Что понадобилось леопарду на такой высоте, никто объяснить не может.

***

— Самое удивительное, что мне совсем не больно, — сказал он. — Только так и узнают, когда это начинается.

— Неужели совсем не больно?

— Нисколько. Правда, запах. Но ты уж прости. Тебе, должно быть, очень неприятно.

— Перестань. Пожалуйста, перестань.

— Посмотри на них, — сказал он. — Интересно, что их сюда влечет? Самое зрелище или запах?

Койка, на которой он лежал, стояла под тенистой кроной мимозы, и, глядя дальше, на залитую слепящим солнцем долину, он видел трех громадных птиц, раскорячившихся на земле, а в небе парило еще несколько, отбрасывая вниз быстро скользящие тени.

— Они торчат здесь с того самого дня, как сломался наш грузовик, — сказал он. — Сегодня в первый раз сели на землю. Сначала я очень внимательно следил за ними на тот случай, если понадобится всунуть их в какой-нибудь рассказ. Но теперь даже думать об этом смешно.

— Не надо, — сказала она.

— Да ведь это я просто так, — сказал он. — Когда говоришь, легче. Впрочем, я вовсе не хочу доставлять тебе неприятности.

— Ты прекрасно знаешь, что дело не в этом, — сказала она. — Я нервничаю только потому, что чувствую свою беспомощность. Мы с тобой должны взять себя в руки и ждать самолета.

— Или не ждать самолета.

— Ну, скажи, что мне сделать? Неужели я ничем не могу помочь?

— Можешь отрубить мне ногу, тогда не поползет дальше; впрочем, сомневаюсь. Или можешь пристрелить меня. Ты теперь меткий стрелок. Ведь я научил тебя стрелять?

— Не надо так. Хочешь, я почитаю вслух?

— Что?

— Что-нибудь из того, что мы еще не читали.

— Нет, я не могу слушать, — сказал он. — Разговаривать легче. Мы ссоримся, а так время идет быстрее.

— Я не ссорюсь. Я не хочу ссориться с тобой. Не будем больше ссориться. Даже если нервы совсем развинтятся. Может, сегодня за нами пришлют грузовик. Может, прилетит самолет.

— Я не желаю двигаться с места, — сказал он. — Какой смысл? Разве только, чтобы тебе стало легче.

— Это трусость.

— Дай человеку спокойно умереть, неужели тебе обязательно нужно браниться? Что толку обзывать меня трусом?

— Ты не умрешь.

— Перестань говорить глупости. Я умираю. Спроси вон у тех гадин. — Он посмотрел туда, где три громадных омерзительных птицы сидели, втянув головы в перья, взъерошенные на шее. Четвертая опустилась на землю, пробежала немного, быстро перебирая ногами, и медленно, вразвалку, двинулась к остальным.

— Они кружат около каждой стоянки. Обычно их просто не замечаешь. Ты не умрешь, если сам не сдашься!

— Где ты это вычитала? Боже, до чего ты глупа!

— Тогда думай о ком-нибудь другом.

— Ну уж нет! — сказал он. — Хватит с меня этого занятия.

Он откинулся на подушку и несколько минут лежал молча, глядя на струившийся от зноя воздух и на кромку зеленевшего вдали кустарника. Там ходили барашки, крохотные и белые на желтом фоне, а еще дальше виднелось стадо зебр, совсем белых рядом с зелеными кустами. Место для стоянки было выбрано отличное — под большими деревьями, у подножия холма, хорошая вода, а в двух шагах почти пересохший источник, над которым по утрам летали куропатки.

— Хочешь, я почитаю вслух? — спросила она снова. Она сидела возле койки на складном парусиновом стуле. — Вот и ветерок поднимается.

— Нет, спасибо.

— Может быть, грузовик скоро придет.

— Мне совершенно безразлично, придет он или не придет.

— А мне не безразлично.

— У нас всегда так: что не безразлично тебе, безразлично мне.

— Нет, не всегда, Гарри.

— Надо бы выпить.

— Тебе это вредно. У Блэка сказано — воздерживаться от алкоголя. Тебе нельзя пить.

— Моло! — крикнул он.

— Да, бвана.

— Принеси виски с содовой.

— Да, бвана.

— Тебе нельзя пить, — сказала она. — Ты сдаешься, об этом я и говорила. Ведь там же сказано, что пить вредно. Я знаю, что тебе это вредно.

— Нет, — сказал он. — Мне это полезно.

Значит, теперь уже ничего не поделаешь, думал он. Значит, теперь он ничего не доведет до конца. Значит, вот чем все это завершается — пререканиями из-за виски. С тех пор как на правой ноге у него началась гангрена, боль прекратилась, а вместе с болью исчез и страх, и он ощущал теперь только непреодолимую усталость и злобу, оттого что таков будет конец. То, что близилось, не вызывало у него ни малейшего любопытства. Долгие годы это преследовало его, но сейчас это уже ничего не значило. Странно, что именно усталость так все облегчает.

Теперь он уже никогда не напишет о том, что раньше всегда приберегалось до тех пор, пока он не будет знать достаточно, чтобы написать об этом как следует. Что ж, по крайней мере, он не потерпит неудачи. Может быть, у него все равно ничего бы не вышло, поэтому он и откладывал свои намерения в долгий ящик и никак ее мог взяться за перо. Впрочем, теперь правды никогда не узнаешь.

— Не надо было приезжать сюда, — сказала женщина. Она смотрела на стакан у него в руке и кусала губы. — В Париже ничего подобного с тобой бы не случилось. Ты всегда говорил, что любишь Париж. Можно было бы остаться в Париже или уехать куда-нибудь еще. Я бы поехала куда угодно. Я же говорила, что поеду, куда только ты захочешь. Если тебе хотелось поохотиться, мы могли бы поехать в Венгрию, там все было бы к нашим услугам.

— Всему виной твои поганые деньги, — сказал он.

— Это несправедливо, — сказала она. — Они столько же твои, сколько и мои. Я все бросила и ездила за тобой всюду, куда тебе хотелось, и я делала все, что тебе хотелось. Но сюда не надо было приезжать.

— Ты же говорила, что тебе здесь нравится.

— Да, когда ты был здоров. А сейчас здесь невыносимо. Я не понимаю, почему у тебя должна была разболеться нога. Чем мы это заслужили, что мы такое сделали?

— Я сделал вот что: сначала забыл прижечь йодом царапину на колене. Потом перестал думать об этом, потому что до сих пор никакая инфекция ко мне не приставала. Потом, когда нога разболелась, я примачивал ранку слабым раствором карболки, так как другие дезинфицирующие средства у нас вышли. От этого закупорились мелкие сосуды, началась гангрена. — Он взглянул на нее. — Что еще?

— Я не об этом.

— Если бы мы наняли настоящего шофера, а не какого-то идиота-туземца, он проверил бы уровень масла в моторе и не пережег бы подшипник.

— Я не об этом.

— Если бы ты не распростилась со своими друзьями, со всей этой сворой из Уэстбери, Саратоги, Палм-Бича и не ушла ко мне…

— Это несправедливо. Ведь я любила тебя. И сейчас люблю. И всегда буду любить. Разве ты меня не любишь?

— Нет, — сказал он. — По-моему, нет. По-моему, я тебя никогда не любил.

— Что ты говоришь, Гарри? Ты сошел с ума.

— Нет. Мне сходить не с чего, при всем желании.

— Не пей виски, — сказала она. — Милый, я прощу тебя, не пей. Мы должны сделать все, что в наших силах.

— Делай ты, — сказал он. — А я устал.

Сейчас он видел перед собой вокзал в Карагаче. Он уезжал тогда из Фракии после отступления и стоял с вещевым мешком за плечами, глядя, как фонарь экспресса Симплон—Ориент рассекает темноту. Вот это он тоже откладывал впрок, и еще про утренний завтрак и про то, как смотрели из окна и видели снег на горах в Болгарии, и секретарша Нансеновской миссии спросила шефа, неужели это снег, и старик посмотрел туда и сказал: нет, это не снег. Для снега слишком рано. И секретарша повторила, обращаясь к другим девушкам: вы слышали? Это не снег, и они хором: это не снег, мы ошиблись. Но это был снег, самый настоящий снег, и шеф заслал туда, в горы, уйму народу, когда начался обмен населения. Людям пришлось пробираться по глубоким заносам, и они погибли в ту зиму все до одного.

В Гауэртале в тот год на рождество тоже шел снег. В тот год, когда они жили в домике дровосека с квадратной изразцовой печкой, которая занимала полкомнаты, и спали на тюфяках, набитых буковыми листьями. Тогда же в домик пришел дезертир, и на снегу от его ног тянулись кровавые следы. Он сказал, что за ним гонятся, и они дали ему шерстяные носки и отвлекли жандармов разговорами, пока следы не замело.

В Шрунсе на первый день рождества снег так блестел, что глазам было больно смотреть из окна Weinstube1 на прихожан расходившихся после церковной службы по домам. Там же, в Шрунсе, они поднимались по укатанной санями, желтой от конской мочи дороге вдоль реки, мимо крутых гор, поросших сосновым лесом, — поднимались пешком, неся тяжелые лыжи на плече; и там же они совершили великолепный спуск на лыжах вниз по леднику над Мадленер-Хаус; снег был гладкий, как сахарная глазурь, и легкий, как порошок, и он помнил бесшумный от быстроты полет, когда падаешь камнем вниз, точно птица.

Они застряли в Мадленер-Хаус на целую неделю из-за бурана, играли в карты при свете дымящего фонаря, и ставки поднимались все выше и выше, по мере того как проигрывал герр Ленц. Наконец он проиграл все дочиста. Все — деньги лыжной школы, доход за целый сезон, потом все свои сбережения. Он видел его, как живого, — длинноносый, берет карты со стола и ставит «Sans voir».2 Игра шла тогда круглые сутки. Снег валит — играют. Метели нет, — играют. Он подумал о том, сколько времени ушло у него в жизни на карты.

Но он не написал ни строчки ни об этом, ни о том холодном, ясном рождественском дне, когда горы четко виднелись по ту сторону долины, над которой Баркер перелетел линию фронта, чтобы бомбить поезд с австрийскими офицерами, уезжавшими с позиций домой, поливал их пулеметным огнем, когда они рассыпались и побежали кто куда. Он вспомнил, как Баркер зашел потом в офицерскую столовую и начал рассказывать об этом. И как вдруг стало тихо, и кто-то сказал: «Зверь, сволочь паршивая». Австрийцы, которых они убивали тогда, были такие же, с какими он позднее ходил на лыжах. Нет, не такие же. Ганс, с которым он ходил на лыжах весь тот год, служил в егерском полку, и, охотясь вместе на зайцев в небольшой долине над лесопилкой, они говорили о боях у Пасубио и о наступлении под Петрикой и Асалоне, и он не написал об этом ни единой строчки. Ни о Монте-Корно, ни о Сьете-Коммуни, ни об Арсиеро.

Сколько зим он прожил в Арльберге и Форарльберге? Четыре, и тут он вспомнил человека, который продавал лису, когда они шли в Блуденц покупать подарки, и славный кирш с привкусом вишневых косточек, вихрь легкого, как порошок, снега, разлетающегося по насту, песню «Хай-хо, наш Ролли!» на последнем перегоне перед крутым спуском, и прямо вниз, не сворачивая, потом тремя рывками через сад, дальше канава, а за ней обледенелая дорога позади гостиницы. Крепления долой, сбрасываешь с ног лыжи и ставишь их к деревянной стене, а из окна свет лампы, и там, в комнате, в дымном, пахнущем молодым вином тепле играют на аккордеоне.

— Где мы останавливались в Париже? — спросил он женщину, которая сидела рядом с ним на складном стуле — здесь, в Африке.

— В отеле «Крийон». Ты же сам знаешь.

— Почему я должен это знать?

— Мы всегда там останавливались.

— Нет, не всегда.

— Там и в «Павильоне Генриха Четвертого» в Сен-Жерменском предместье. Ты говорил, что любишь эти места.

— Любовь — навозная куча, — сказал Гарри. — А я петух, который взобрался на нее и кричит кукареку.

— Если ты правда умираешь, — сказала она, — неужели тебе нужно убить все, что остается после тебя? Неужели ты все хочешь взять с собой? Неужели ты хочешь убить своего коня и свою жену, сжечь свое седло и свое оружие?

— Да, — сказал он. — Твои проклятые деньги — вот мое оружие, и с ними я был в седле.

— Перестань.

— Хорошо. Больше не буду. Я не хочу обижать тебя.

— Не поздно ли ты спохватился?

— Хорошо. Тогда буду обижать. Так веселее. То единственное, что я любил делать с тобой, сейчас мне недоступно.

— Нет, неправда. Ты любил и многое другое, и все, что хотелось делать тебе, делала и я.

— Ради бога, перестань хвалиться.

Он взглянул на нее и увидел, что она плачет.

— Послушай, — сказал он. — Ты думаешь, мне приятно? Я сам не знаю, зачем я это делаю. Убиваешь, чтобы чувствовать, что ты еще жив, — должно быть, так. Когда мы начали разговаривать, все было хорошо. Я не знал, к чему это приведет, а сейчас у меня ум за разум зашел, и я мучаю тебя. Ты не обращай на меня внимания, дорогая. Я люблю тебя. Ты же знаешь, что люблю. Я никого так не любил, как тебя. — Он свернул на привычную дорожку лжи, которая давала ему хлеб его насущный.

— Какой ты милый.

— Сука, — сказал он. — У суки щедрые руки. Это поэзия. Я сейчас полон поэзии. Скверны и поэзии. Скверны и поэзии.

— Замолчи, Гарри. Что ты беснуешься?

— Я ничего не оставлю, — сказал он. — Я ничего не хочу оставлять после себя.

Наступил вечер, и он проснулся. Солнце зашло за холм, и всю долину покрыла тень. Мелкие животные паслись теперь почти у самых палаток, и он смотрел, как они все дальше отходят от кустарника, головами то и дело припадают к траве, крутят хвостиками. Птицы уже не дежурили, сидя на земле. Они грузно облепили дерево. Их заметно прибыло. Его бой сидел возле койки.

— Мемсаиб пошла стрелять, — сказал бой. — Бвана что-нибудь нужно?

— Нет.

Она пошла подстрелить какую-нибудь дичь к обеду и, зная, как он любит смотреть на животных, забралась подальше, чтобы не потревожить тот уголок долины, который виден ему с койки. Она все помнит, подумал он. Все, что узнала, или прочла, или просто услышала.

Разве это ее вина, что он пришел к ней уже конченым. Откуда женщине знать, что за словами, которые говорятся ей, ничего нет, что говоришь просто в силу привычки и ради собственного спокойствия. Когда он перестал придавать значение своим словам, его ложь имела больше успеха у женщин, чем правда. Плохо не то, что он лгал, а то, что вместо правды была пустота. Жизнь свою он прожил, она давно кончилась, а он все еще жил, но теперь уже среди других людей, и денег теперь было больше, и из всех знакомых мест он выбирал лучшие, бывал и в новых местах.

Главное было не думать, и тогда все шло замечательно. Природа наделила тебя здоровым нутром, поэтому ты не раскисал так, как раскисает большинство из них, и притворялся, что тебе плевать на работу, которой ты был занят раньше, на ту работу, которая теперь была уже не по плечу тебе. Но самому себе ты говорил, что когда-нибудь напишешь про этих людей; про самых богатых; что ты не из их племени — ты соглядатай в их стане; ты покинешь его и напишешь о нем, и первый раз в жизни это будет написано человеком, который знает то, о чем пишет. Но он так и не заставил себя приняться за это, потому что каждый день, полный праздности, комфорта, презрения к самому себе, притуплял его способности и ослаблял его тягу к работе, так что в конце концов он совсем бросил писать. Людям, с которыми он знался, было удобнее, чтобы он не работал. В Африке он когда-то провел лучшее время своей жизни, и вот он опять приехал сюда, чтобы начать все сызнова. В поездке они пользовались минимумом комфорта. Лишений терпеть не приходилось, но роскоши тоже не было, и он думал, что опять войдет в форму. Что ему удастся согнать жир с души, как боксеру, который уезжает в горы, работает и тренируется там, чтобы согнать жир с тела.

Ей нравилось здесь. Она говорила, что любит такую жизнь. Она любила все, что волнует, что влечет за собой перемену обстановки, любила новых людей, развлечения. И он уже тешил себя надеждой, что желание работать снова крепнет в нем. Теперь, если это конец, а он знал, что это конец, стоит ли корчиться и кусать самого себя, точно змея, которой перешибли хребет. Эта женщина ни в чем не виновата. Не будь ее, была бы другая. Если вся жизнь прошла во лжи, надо и умереть с ней. Он услышал звук выстрела за холмом.

У нее точный прицел, у этой доброй суки, у которой щедрые руки, у этой ласковой опекунши и губительницы его таланта. Чушь. Он сам погубил свой талант. Зачем сваливать все на женщину, которая виновата только в том, что обставила его жизнь удобствами. Он загубил свой талант, не давая ему никакого применения, загубил изменой самому себе и своим верованиям, загубил пьянством, притупившим остроту его восприятия, ленью, сибаритством и снобизмом, честолюбием и чванством, всеми правдами и неправдами. Что же сказать про его талант? Талант был, ничего не скажешь, но вместо того чтобы применять его, он торговал им. Никогда не было: я сделал то-то и то-то; было: я мог бы сделать. И он предпочел добывать средства к жизни не пером, а другими способами. И ведь это неспроста, — правда? — что каждая новая женщина, в которую он влюблялся, была богаче своей предшественницы. Но когда влюбленность проходила, когда он только лгал, как теперь вот этой женщине, которая была богаче всех, у которой была уйма денег, у которой когда-то были муж и дети, которая и до него имела любовников, но не находила в этом удовлетворения, а его любила нежно, как писателя, как мужчину, как товарища и как драгоценную собственность, — не странно ли, что, не любя ее, заменив любовь ложью, он не мог давать ей больше за ее деньги, чем другим женщинам, которых действительно любил.

Все мы, верно, созданы для своих дел, подумал он. Твой талант выражается в том, как ты зарабатываешь себе на кусок хлеба. Он только и делал, что в той или иной форме продавал свои силы, а когда чувства нет, то за полученные деньги даешь товар лучшего качества. Он убедился в этой истине, но и о ней он теперь уже никогда не напишет. Да, он не напишет об этом, а написать стоило бы.

Вот она появилась из-за холма, идет по долине к палаткам. На ней бриджи, в руках она держит ружье. Бои шагают следом и тащат барашка на палке. Она все еще интересная женщина, подумал он, и у нее хорошее тело. Она очень талантлива в любовных делах и понимает в них толк; хорошенькой ее не назовешь, но ему нравилось ее лицо, она массу читала, любила верховую езду, охоту и, конечно, слишком много пила. Муж у нее умер, когда она была еще сравнительно молодой женщиной, и после его смерти она вся ушла, правда, ненадолго, в своих уже подросших детей, которым это было совсем не нужно и только тяготило их, в свою конюшню, книги и вино. Она любила читать по вечерам перед обедом и, читая, пила виски с содовой. К обеду она выходила пьяная, и бутылки вина, выпитой за столом, ей было достаточно, чтобы заснуть.

Все это было до любовников. Когда у нее появились любовники, она стала меньше пить, потому что теперь сон приходил и без вина. Но с любовниками она скучала. Она была замужем за человеком, с которым никогда не было скучно, а с этими она очень скучала.

Потом ее сын погиб в воздушной катастрофе, и после этого она покончила с любовниками, а так как виски не утоляло боли, приходилось начинать какую-то другую жизнь. Она вдруг остро почувствовала свое одиночество и испугалась. Но ей нужен был человек, которого можно уважать.

Все началось очень просто. Ей нравились его книги, и она всегда завидовала его образу жизни. Ей казалось, что он делает именно то, что ему хочется делать. Шаги, предпринятые ею, чтобы завладеть им, то, как она в конце концов полюбила его, — все это вошло в некую обратно пропорциональную прогрессию, в которой она строила новую жизнь, а он продавал остатки своей прежней жизни.

Он продавал ее, чтобы получить взамен обеспеченное существование, чтобы получить комфорт, — этого отрицать нельзя, — и что еще? Кто знает? Она купила бы ему все, исполнила бы любое его желание. В этом он не сомневался. К тому же как женщина она была замечательна. Он ничего не имел против того, чтобы сойтись именно с ней; пожалуй, с ней даже скорее, чем с какой-нибудь другой женщиной, потому что она была богаче, потому что она была очень приятна и понимала толк в любви и никогда не устраивала сцен. А теперь жизнь, которую она построила заново, приближалась к концу, потому что две недели назад он не прижег йодом колена, оцарапанного о колючку, когда они пробирались в зарослях, чтобы сфотографировать стадо антилоп, стоявших, высоко подняв головы, всматривавшихся вперед, — ноздри жадно вбирают воздух, уши в струнку, малейший шорох — и умчатся в кусты. И они удрали, не дав ему времени щелкнуть аппаратом.

Вот она, пришла.

Он повернул голову на подушке, навстречу ей, и сказал:

— Хэлло!

— Я подстрелила барашка, — сказала она. — Дадим тебе вкусного бульону, и я велю еще приготовить картофельное пюре на порошковом молоке. Как ты себя чувствуешь?

— Гораздо лучше.

— Вот хорошо! Знаешь, я так и думала, что тебе будет лучше. Ты спал, когда я ушла.

— Я хорошо выспался. Ты далеко забралась?

— Нет. Только обогнула холм. Знаешь, я ловко его подстрелила.

— Ты замечательно стреляешь.

— Я люблю охоту. И Африку полюбила. Правда. Если ты поправишься, я так и буду считать, что эта поездка самое интересное, что у меня было в жизни. Если бы ты знал, как мне интересно охотиться вместе с тобой. Я полюбила Африку.

— Я тоже ее люблю.

— Милый, если бы ты только знал, как это замечательно, что тебе лучше. Я просто не могу, когда ты становишься таким, как сегодня утром. Ты больше не будешь так говорить со мной? Обещаешь?

— Хорошо. Не буду, — сказал он. — Я не помню, что я говорил.

— Зачем мучить меня? Не надо. Я всего только пожилая женщина, которая любит тебя и хочет делать то, что хочется делать тебе. Меня уже столько мучили. Ты не станешь меня мучить, ведь нет?

— Я бы с удовольствием помучил тебя в постели, — сказал он.

— Вот это другое дело. Для этого мы и созданы. Завтра прилетит самолет.

— Откуда ты знаешь?

— Я в этом уверена. Он обязательно прилетит. Бои приготовили хворост и траву для дымовых костров. Я сегодня опять ходила туда посмотреть. Места для посадки достаточно, и мы разожжем костры по обеим сторонам.

— Почему ты думаешь, что он прилетит завтра?

— Я уверена, что прилетит. Пора уже. В городе твою ногу вылечат, и тогда мы помучаем друг друга по-настоящему. Не так, как ты мучил меня сегодня своими разговорами.

— Давай выпьем? Солнце уже село.

— Тебе, пожалуй, не стоит.

— А я буду.

— Тогда выпьем вместе. Мало, принеси нам виски с содовой, — крикнула она.

— Ты бы надела высокие башмаки, а то москиты налетят, — сказал он ей.

— Я сначала помоюсь.

Пока надвигалась темнота, они пили, а перед тем как совсем стемнело и стрелять было уже нельзя, по долине пробежала гиена и скрылась за холмом.

— Эта дрянь каждый вечер здесь бегает, — сказал он. — Каждый вечер две недели подряд.

— Это та самая, что воет по ночам. Пусть ее, мне она не мешает. Хотя они очень противные.

Теперь, когда он потягивал вместе с ней виски и боль исчезла, — только неудобно лежать, не меняя положения, а бои разводили костер и тень от него металась по стенкам палаток, — он чувствовал, как к нему снова возвращается примиренность с этой жизнью, ставшей приятной неволей. Она очень добра к нему. Он был жесток и несправедлив сегодня утром. Она хорошая женщина, просто замечательная женщина. И в эту минуту он вдруг понял, что умирает.

Это налетело вихрем; не так, как налетает дождь или ветер, а вихрем внезапной, одуряющей смрадом пустоты, и самое странное было то, что по краю этой пустоты неслышно скользнула гиена.

— Ты что, Гарри? — спросила она.

— Ничего, — сказал он. — Ты бы пересела. Так чтобы ветер был с твоей стороны.

— Моло сделал тебе перевязку?

— Да. Я наложил примочку из борной.

— Как ты себя чувствуешь?

— Слабость немножко.

— Я пойду помоюсь, — сказала она. — Это недолго. Мы поедим вместе, а потом надо внести койку.

«Значит, — сказал он самому себе, — мы хорошо сделали, что прекратили ссоры». Он никогда особенно не ссорился с этой женщиной, а с теми, которых любил, ссорился так часто, что под конец ржавчина ссор неизменно разъедала все, что связывало их. Он слишком сильно любил, слишком многого требовал и в конце концов оставался ни с чем.

Он думал о том, как было тогда в Константинополе, — один, после ссоры в Париже перед самым отъездом. Он развратничал все те дни, а потом, когда опомнился и чувство одиночества не только не прошло, а стало еще острее, он написал ей, первой, той, которая бросила его, написал о том, что ему так и не удалось убить в себе это… О том, как ему показалось однажды, что она прошла мимо Regence, и у него все заныло внутри, и о том, что если какая-нибудь женщина чем-то напоминала ее, он шел за ней по бульвару, боясь убедиться, что это не она, боясь потерять то чувство, которое охватывало его при этом. О том, что все женщины, с которыми он спал, только сильнее заставляли его тосковать по ней. И что все то, что она сделала, не имеет никакого значения теперь, когда он убедился, что не может излечиться от этой любви. Он писал это письмо в клубе, совершенно трезвый, и отправил его в Нью-Йорк, попросив ее ответить в Париж по адресу редакции. Казалось, это вполне безопасно. И в тот же вечер, истосковавшись по ней до чувства щемящей пустоты внутри, он подцепил около Таксима первую попавшуюся и пошел с ней ужинать. Потом они поехали в дансинг, танцевала она плохо, и он отделался от нее, пригласив какую-то разнузданную армянскую девку, которая, танцуя, так терлась об него животом, что его бросало в дрожь. Он отбил ее со скандалом у английского артиллериста. Артиллерист вызвал его на улицу, и они схватились там в темноте, на булыжной мостовой. Он ударил его два раза по скуле со всего размаху, но артиллерист не упал, и тогда он понял, что драка предстоит серьезная. Артиллерист ударил его в грудь, потом чуть ниже глаза. Он опять нанес длинный боковой удар левой, артиллерист вцепился ему в пиджак и оторвал рукав, а он съездил его два раза по уху и потом, оттолкнув от себя, нанес еще удар правой. Артиллерист повалился, стукнувшись головой о камни, а он поспешил удрать с женщиной, потому что к ним уже приближался военный патруль. Они взяли такси, поехали вдоль Босфора к Риммили-Хисса, сделали круг, потом обратно по свежему ночному воздуху и легли в постель, и она была такая же перезрелая, как и в платье, но шелковистая, как розовый лепесток, липкая, шелковистый живот, большие груди. Он ушел, когда она еще спала, и на рассвете вид у нее был здорово потасканный. Оттуда — в Пера-Палас с подбитым глазом, пиджак под мышкой, потому что одного рукава не хватало.

В тот же вечер он выехал в Анатолию, а на другой день поезд шел полями, засеянными маком, из которого добывают опиум, и сейчас он вспомнил, какое странное самочувствие у него было к концу дня, и какими обманчивыми казались расстояния последнюю часть пути перед фронтом, где проводили наступление с участием только что прибывших греческих офицеров, которые были форменными болванами, и артиллерия стреляла по своим, и английский военный наблюдатель плакал, как ребенок.

В тот же день он впервые увидел убитых солдат в белых балетных юбочках и в туфлях с загнутыми кверху носками и с помпонами. Турки валили стеной, и он видел, как солдаты в юбочках бросились бежать, а офицеры стреляли по ним, а потом сами побежали, и он тоже повернул следом за английским наблюдателем и бежал так быстро, что у него заломило в груди, во рту был такой привкус, точно там полно медяков, и они укрылись за скалами, а турки все валили и валили. Позднее ему пришлось увидеть такое, чего он даже и в мыслях себе не мог представить; а потом он видел и гораздо худшее. Поэтому, вернувшись в Париж, он не мог ни говорить, ни слушать об этом. И когда он проходил мимо одного кафе в Париже, там сидел тот самый американский поэт, на столике перед ним гора блюдечек, и лицо у него глупое и рыхлое, как картофелина; поэт говорил о дадаистах с румыном, неким Тристаном Тцара, который носил монокль и всегда жаловался на головную боль; а потом снова в своей квартире, с женой, которую он теперь опять любил; ссоры как не бывало, безумия как не бывало, рад, что вернулся; почту из редакции присылают на дом. И вот однажды утром за завтраком ему подали ответ на письмо, которое он написал тогда, и, узнав почерк, он весь похолодел и хотел подсунуть письмо под другой конверт. Но жена спросила: «От кого это, милый?» — и тут пришел конец тому, что только начиналось у них.

Он вспомнил хорошие дни, проведенные с ними со всеми, и ссоры. Они всегда ухитрялись выбирать для ссор самые чудесные минуты. И почему это ссориться с ним надо было именно тогда, когда ему было хорошо? Он так и не написал об этом, потому что сначала ему никого не хотелось обидеть, а потом стало казаться, что и без того есть о чем писать. Но он всегда думал, что в конце концов напишет об этом. Столько всего было, о чем хотелось написать. Он следил за тем, как меняется мир; не только за событиями, хотя ему пришлось повидать их достаточно — и событий и людей; нет, он замечал более тонкие перемены и помнил, как люди по-разному вели себя в разное время. Все это он сам пережил, ко всему приглядывался, и он обязан написать об этом, но теперь уже не напишет.

— Как ты себя чувствуешь? — Она уже помылась и вышла из палатки.

— Хорошо.

— Может быть, поешь теперь? — За ее спиной он увидел Моло со складным столиком и второго боя с посудой.

— Я хочу писать, — сказал он.

— Тебе надо выпить бульону, подкрепиться.

— Я сегодня умру, — сказал он. — Мне незачем подкрепляться.

— Не надо мелодрам, Гарри, — сказала она.

— Ты что, потеряла обоняние? Нога у меня наполовину сгнила. Очень мне нужен этот бульон! Моло, принеси виски с содовой.

— Выпей бульону, я прошу тебя, — мягко сказала она.

— Хорошо.

Бульон был очень горячий. Он долго студил его в чашке и потом выпил залпом, не поперхнувшись.

— Ты замечательная женщина, — сказала она. — Не обращай на меня внимание.

Она повернулась к нему лицом — такое знакомое, любимое лицо со страниц «Города и виллы», только чуть-чуть подурневшее от пьянства, только чуть-чуть подурневшее от любовных утех; но «Город и вилла» никогда не показывал этой красивой груди, и этих добротных бедер, и легко ласкающих рук, и, глядя на ее такую знакомую, приятную улыбку, он снова почувствовал близость смерти. На этот раз вихря не было. Был легкий ветерок, дуновение, от которого пламя свечи то меркнет, то вытягивается столбиком.

— Немного погодя вели принести сетку, пусть ее протянут от койки к дереву и разведут костер. Я не хочу перебираться в палатку на ночь. Не стоит труда. Ночь ясная. Дождя не будет.

Значит, вот как умирают — в шепоте, который еле различим. Ну что ж, по крайней мере, конец ссорам. Это он может пообещать. Он не станет портить то единственное, что ему никогда еще не приходилось испытывать на себе. Наверно, испортит. Ведь портишь все. А может быть, и не испортит.

— Ты не умеешь стенографировать?

— Нет, не умею, — сказала она.

— Ничего, не важно.

Времени, правда, уже не хватит, хотя все это так втиснуто одно в другое, что кажется, можно уложиться в один абзац, лишь бы только суметь.

На горе у озера стоял бревенчатый домик, промазанный по щелям белой известью. Возле двери на шесте был колокол, в который звонили, сзывая всех к столу. За домом было поле, а позади поля начинался лес. От дома к пристани тянулась аллейка серебристых тополей. На мысу тоже росли тополя. Вдоль опушки леса шла дорога в горы, и по краям этой дороги он собирал ежевику. Потом бревенчатый домик сгорел, и все ружья, висевшие на оленьих ножках над камином, тоже сгорели, и ружейные стволы, без прикладов с расплавившимся в магазинных коробках свинцом валялись в куче золы, которая шла на щелок для больших мыловаренных котлов, и ты спросил дедушку, можно взять эти стволы поиграть, и он сказал нет. Ведь это были все еще его ружья, а новых он так и не купил, и с тех пор больше не охотился. Дом отстроили заново на том же самом месте, но уже из старого теса, и побелили его, и с террасы были видны тополя, а за ними озеро; но ружей в доме больше не было. Стволы ружей, висевших когда-то в бревенчатом домике на оленьих ножках, валялись в куче золы, и никто теперь не прикасался к ним.

В Шварцвальде после войны мы арендовали ручей, в котором водилась форель, и к нему можно было пройти двумя путями. Первый вел через долину — спуск начинался от Триберга, — под тенистыми деревьями, которые окаймляли белую дорогу, а потом по тропинке, поднимавшейся в горы, мимо небольших ферм с высокими шварцвальдскими домами, и так до того места, где дорога пересекала ручей. С этого места мы и начали удить рыбу.

Другой путь вел прямо по круче к лесной опушке, а потом надо было идти сосновым лесом, через горы; выходишь к лугу, и этим лугом вниз до моста. Вдоль ручья росли березы, он был небольшой, узкий, но прозрачный, быстрый и с заводями, там, где течение подмыло корни берез. У хозяина отеля в Триберге выдался удачный сезон. Там было очень хорошо, и мы быстро с ним подружились. На следующий год началась инфляция, и всех его прошлогодних сбережений не хватило даже на покупку продовольствия к открытию отеля, и он повесился.

Это можно застенографировать, но разве продиктуешь о площади Контрэскарп, где продавщицы цветов красили свои цветы тут же, на улице, и краска стекала по тротуару к автобусной остановке; о стариках и старухах, вечно пьяных от вина и виноградных выжимок; о детях с мокрыми от холода носами, о запахе грязного пота, и нищеты, и пьянства, и о проститутках в «Ball Musette»,4 над которым они жили тогда. О консьержке, принимавшей у себя в каморке солдата республиканской гвардии, — его каска с султаном из конской гривы лежала на стуле. О жилице по ту сторону коридора, муж которой был велосипедным гонщиком, и о том, как она обрадовалась в то утро в молочной, когда развернула «L'Auto» и прочла, что он занял третье место в гонках Париж-Тур, его первом серьезном пробеге. Она покраснела, засмеялась, заплакала и потом побежала к себе наверх, не выпуская из рук желтой спортивной газетки. Муж той женщины, которая содержала «Ball Musette», был шофером такси, и когда ему, Гарри, надо было поспеть рано утром на аэродром, шофер постучался к нему и разбудил его, и они выпили на дорогу по стакану белого вина у цинковой стойки в баре. Он знал тогда всех соседей в своем квартале, потому что это была беднота.

Люди, жившие вокруг площади, делились на две категории: на пьяниц и на спортсменов. Пьяницы глушили свою нищету пьянством; спортсмены отводили душу тренажем. Они были потомками коммунаров, и политика давалась им легко. Они знали, кто расстрелял их отцов, их близких, их друзей, когда версальские войска заняли город после Коммуны и расправились со всеми, у кого были мозолистые руки, или кепка на голове, или какое-нибудь другое отличие, по которому можно узнать рабочего человека. И среди этой нищеты и в этом квартале, наискосок от «Boucherie Chevaline»,5 в винной лавочке, он написал свои первые строки, положил начало тому, чего должно было хватить на всю жизнь. Не было для него Парижа милее этого, — развесистые деревья, оштукатуренные белые дома с коричневой панелью внизу, длинные зеленые туши автобусов на круглой площади, лиловая краска от бумажных цветов на тротуаре, неожиданно крутой спуск к реке, на улицу Кардинала Лемуана, а по другую сторону — узкий, тесный мирок улицы Муфтар. Улица, которая поднималась к Пантеону, и другая, та, по которой он ездил на велосипеде, единственная асфальтированная улица во всем районе, гладкая под шинами, с высокими, узкими домами и дешевой гостиницей, где умер Поль Верлен. Квартира у них была двухкомнатная, и он снимал еще одну комнату в верхнем этаже этой гостиницы; она стоила шестьдесят франков в месяц, и там он писал, и оттуда ему были видны крыши, и трубы, и все холмы Парижа.

Из окон квартиры была видна лавочка угольщика. Угольщик торговал и вином, плохим вином. Позолоченная лошадиная голова над входом в «Boucherie Chevaline», ее открытая витрина с золотисто-желто-красными тушами и выкрашенная в зеленый цвет винная лавочка, где они брали вино; хорошее вино и дешевое. Дальше шли оштукатуренные стены и окна соседей. Тех самых соседей, которые по вечерам, когда какой-нибудь пьяница валялся на улице и стонал, вздыхал, сбитый с ног типично французской ivresse,6 — хотя принято уверять, что ничего подобного не существует, — открывали окна, и до тебя доносились их голоса:

— Где полицейский? Когда не надо, так этот прохвост всегда на месте. Поди спит с какой-нибудь консьержкой. Разыщите ажана. — Наконец кто-нибудь выплескивает ведро воды из окна, и стоны затихают. — Что это? Вода? Правильно! Лучше и не придумаешь. — И окна захлопываются.

Мари, его приходящая прислуга, недовольна восьмичасовым рабочим днем:

— Если муж работает до шести, он хоть и успевает выпить по дороге домой, но самую малость, и зря денег не тратит. А если он на работе только до пяти часов, значит, каждый вечер пьян вдребезги, и денег в глаза не видишь. Кто страдает от сокращения рабочего дня? Мы, жены.

— Хочешь еще бульону? — спрашивала его женщина.

— Нет, большое спасибо. Бульон замечательный.

— Выпей еще немножко.

— Дай мне лучше виски с содовой.

— Тебе это вредно.

— Да. Мне это вредно. Слова и музыка Коула Портера. Когда лицо твое от страсти бледно.

— Ты же знаешь, я люблю, когда ты пьешь.

— Ну еще бы. Только мне это вредно.

Когда она уйдет, подумал он, выпью столько, сколько захочется. Не сколько захочется, а сколько там есть. Ох, как он устал. Надо немножко вздремнуть. Он лежал тихо, и смерти рядом не было. Она, должно быть, свернула на другую улицу. Разъезжает, по двое, на велосипедах, неслышно скользит по мостовой.

Да, он никогда не писал о Париже. Во всяком случае, о том Париже, который был дорог ему. Ну, а остальное, что так и осталось ненаписанным?

А ранчо и серебристая седина шалфея, быстрая прозрачная вода в оросительных каналах и тяжелая зелень люцерны? Тропинка уходила в горы, и коровы за лето становились пугливые, как олени. Мычание и мерный топот, и медленно двигающаяся масса поднимает пыль, когда осенью гонишь их с гор домой. А по вечерам за горами ясная четкость горного пика, и едешь вниз по тропинке при свете луны, заливающей всю долину. Сейчас ему вспомнилось, как он возвращался лесом, держась за хвост лошади в темноте, когда ни зги не было видно, вспомнились и все рассказы, которые он собирался написать о тех местах.

Рассказ о дурачке-работнике, еще подростке, которого оставили тогда на ранчо с наказом никому не давать сена, и о том, как этот старый болван из Форкса, который бил дурачка, когда тот работал у них, зашел на ранчо за фуражом. Мальчик не дал, и старик пригрозил, что опять изобьет его. Мальчик взял на кухне ружье и застрелил старика у сарая, и когда они вернулись через неделю на ранчо, труп лежал замерзший в загоне для скота, и собаки успели изгрызть его. А то, что осталось, ты завернул в одеяло, уложил в санки и заставил мальчика помогать тебе, и вдвоем, оба на лыжах, вы волокли их по дороге, и так шестьдесят миль до города, где надо было сдать мальчика властям. А ему и в голову не приходило, что его арестуют. Думал, что исполнил свой долг, и ты его друг, и он получит награду за свой поступок. Он помогал везти старика, — пусть все знают, какой этот старик был нехороший, и как он хотел украсть чужое сено, и когда шериф надел на мальчика наручники, тот не поверил своим глазам. Потом заплакал. Вот и этот рассказ ты всегда приберегал на будущее. У него хватило бы материала, по крайней мере, на двадцать рассказов о тех местах, а он не написал ни одного. Почему?

— Поди расскажи им почему, — сказал он.

— Что «почему», милый?

— Ничего.

Она стала меньше пить, с тех пор как завладела им. Но если даже он выживет, он никогда не напишет о ней, теперь ему это ясно. И о других тоже. Богатые — скучный народ, все они слишком много пьют или слишком много играют в триктрак. Скучные и все на один лад. Он вспомнил беднягу Скотта Фицджеральда, и его восторженное благоговение перед ними, и как он написал однажды рассказ, который начинался так: «Богатые не похожи на нас с вами». И кто-то сказал Фицджеральду: «Правильно, у них денег больше». Но Фицджеральд не понял шутки. Он считал их особой расой, окутанной дымкой таинственности, и когда он убедился, что они совсем не такие, это согнуло его не меньше, чем что-либо другое.

Он презирал тех, кто сгибается под ударами жизни. Ему-то можно было не увлекаться такими вещами, потому что он видел все это насквозь. Он справится с чем угодно, думал он, потому что его ничто не может сломить, не надо только ничему придавать слишком большого значения.

Хорошо. Вот теперь он не придает никакого значения смерти. Единственное, чего он всегда боялся, — это боли. Он мужчина, он мог выносить боль, если только она не слишком затягивалась и не изматывала его, но в этот раз страдания были просто нестерпимы, и когда он уже чувствовал, что начинает сдавать, боль утихла.

Он вспомнил давний случай: артиллерийского офицера Уильямсона ранило ручной гранатой, брошенной с немецкого сторожевого поста в ту минуту, когда Уильямсон перебирался ночью через проволочные заграждения, и он кричал, умоляя, чтобы его пристрелили. Уильямсон был толстяк, очень храбрый и хороший офицер, хотя невероятный позер. Но тогда, ночью, он, раненный, попал в луч прожектора, и внутренности у него вывалились наружу и повисли на проволоке, так что тем, кто снимал его оттуда еще живым, пришлось обрезать их ножом. Пристрели меня, Гарри, ради всего святого, пристрели меня. Как-то раз зашел разговор на тему, что господь бог ниспосылает человеку только то, что он может перенести, и кто-то защищал такую теорию, будто бы в известный момент боль убивает человека. Но он на всю жизнь запомнил, как было с Уильямсоном в ту ночь. Боль не могла убить Уильямсона, и он отдал ему все свои таблетки морфия, которые приберегал для себя, и даже они подействовали не сразу.

Но то, что происходит с ним сейчас, совсем не страшно; и если хуже не станет, то беспокоиться не о чем. Правда, он предпочел бы находиться в более приятной компании.

Он подумал немного о людях, которых ему хотелось бы видеть сейчас около себя.

Нет, думал он, когда делаешь все слишком долго и слишком поздно, нечего ждать, что около тебя кто-то останется. Люди ушли. Прием кончен, и теперь ты наедине с хозяйкой.

«Мне так же надоело умирать, как надоело все остальное», — подумал он.

— Надоело, — сказал он вслух.

— Что надоело, милый?

— Все, что делаешь слишком долго.

Он взглянул на нее. Она сидела между ним и костром, откинувшись на спинку стула, и пламя отсвечивало на ее лице, покрытом милыми морщинками, и он увидел, что ее клонит ко сну. Гиена заскулила, подобравшись почти вплотную к светлому кругу, падавшему от костра.

— Я писал, — сказал он. — Но это очень утомительно.

— Как ты думаешь, удастся тебе заснуть?

— Конечно, засну. Почему ты сама не ложишься?

— Мне хочется посидеть с тобой.

— Ты ничего такого не чувствуешь? — спросил он.

— Нет. Просто хочется спать.

— А я чувствую, — сказал он.

Он только что услышал, как смерть опять прошла мимо койки.

— Знаешь, единственно, чего я еще не утратил, — это любопытства, — сказал он ей.

— Ты ничего не утратил. Ты самый полноценный человек из всех, кого я только знала.

— Господи боже, — сказал он. — Как мало дано понимать женщине. Что это? Ваша так называемая интуиция?

Потому что в эту минуту смерть подошла и положила голову в ногах койки и до него донеслось ее дыхание.

— Не верь, что она такая, как ее изображают, с косой и черепом, — сказал он. — С не меньшим успехом это могут быть и двое полисменов на велосипедах, и птица. Или же у нее широкий приплюснутый нос, как у гиены.

Смерть пододвинулась, но теперь это было что-то бесформенное. Она просто занимала какое-то место в пространстве.

— Скажи, чтоб она ушла.

Она не ушла, а придвинулась ближе.

— Ну и несет же от тебя, — сказал он. — Вонючая дрянь.

Она придвинулась еще ближе, и теперь он уже не мог говорить с ней, и, увидев, что он не может говорить, она подобралась еще ближе, и тогда он попробовал прогнать ее молча, но она ползла все выше и выше, придавливая ему грудь, и когда она легла у него на груди, не давая ему ни двигаться, ни говорить, он услышал, как женщина сказала:

— Бвана уснул. Поднимите койку, только осторожнее, и внесите его в палатку.

Он не мог сказать, чтобы ее прогнали, и она навалилась на него всей своей тушей, не давая дышать. И вдруг, когда койку подняли, все прошло, и тяжесть, давившая ему грудь, исчезла.

Было утро, оно наступило давным-давно, и он услышал гул самолета. Самолет сначала показался в небе точкой, потом сделал широкий круг, и бои выбежали ему навстречу и, полив кучи хвороста керосином, подожгли их и навалили сверху травы, так что по обоим концам ровной площадки получилось два больших костра, и утренний ветерок гнал дым к лагерю, и самолет сделал еще два круга, на этот раз ближе к земле, потом скользнул вниз, выровнялся и мягко сел на площадку, и вот к палаткам идет его старый приятель Комтон — в мешковатых брюках, в твидовом пиджаке и коричневой фетровой шляпе.

— Что с вами, дружище? — спросил Комтон.

— Да вот нога, — сказал он. — Вы позавтракаете?

— Спасибо. Чаю выпью. Я на Мотыльке. Мемсаиб не удастся захватить. Места только на одного. Ваш грузовик уже в пути.

Эллен отвела Комтона в сторону и заговорила с ним. Комтон вернулся еще более оживленный.

— Сейчас мы вас устроим, — сказал он. — За мемсаиб я вернусь. Ну, давайте поспешим. Может, еще придется сделать посадку в Аруше, за горючим.

— А как же чай?

— Да мне, собственно, не хочется.

Бои подняли койку, обогнули с ней зеленые палатки, понесли дальше, мимо скалы, и по равнине мимо костров, которые полыхали на ветру без дыма, потому что от травы уже ничего не осталось, — и подошли к маленькому самолету. Внести его туда было нелегко, но когда наконец внесли, он откинулся на спинку кожаного кресла, а ногу ему подняли и положили на переднее кресло — место Комтона. Комтон запустил мотор и вошел в кабину. Он помахал Эллен и боям, и, как только треск мотора перешел в привычный уху рев, Комтон сделал разворот, обходя кабаньи ямы, и, подскакивая на ходу, машина понеслась по площадке между кострами и с последним толчком поднялась в воздух, и он увидел, как те внизу машут им вслед, и палатки возле холма теперь почти вровень с землей, долина открывается все шире и шире, кучки деревьев и кустарника тоже почти вровень с землей, а звериные тропы тянутся ниточками к пересохшим водоемам, и вон там еще один водоем, которого он никогда не видел. Зебры — сверху видны только их округлые спины, и антилопы-гну — головастыми пятнышками растянулись по долине в несколько цепочек, точно растопыренные пальцы, и кажется, будто они лезут в гору. Вот шарахнулись в разные стороны, когда тень настигла их, сейчас совсем крохотные, и не заметно, что скачут галопом, и равнина сейчас серо-желтая до самого горизонта, а прямо перед глазами твидовая спина и фетровая шляпа Комти. Потом они пролетели над предгорьем, где антилопы-гну карабкались вверх по тропам, потом над линией гор с внезапно поднимающейся откуда-то из глубин зеленью лесов и с откосами, покрытыми сплошной бамбуковой зарослью, а потом опять дремучие леса, будто изваянные вместе с горными пиками и ущельями, и наконец перевал, и горы спадают, и потом опять равнина, залитая зноем, лиловато-бурая, машину подбрасывает на волнах раскаленного воздуха, и Комти оборачивается посмотреть, как он переносит полет. А впереди опять темнеют горы.

И тогда, вместо того чтобы взять курс на Арушу, они свернули налево, вероятно, Комти рассчитал, что горючего хватит, и, взглянув вниз, он увидел в воздухе над самой землей розовое облако, разлетающееся хлопьями, точно первый снег в метель, который налетает неизвестно откуда, и он догадался, что это саранча повалила с юга. Потом самолет начал набирать высоту и как будто свернул на восток, и потом вдруг стало темно, — попали в грозовую тучу, ливень сплошной стеной, будто летишь сквозь водопад, а когда они выбрались из нее, Комти повернул голову, улыбнулся, протянул руку, и там, впереди, он увидел заслоняющую все перед глазами, заслоняющую весь мир, громадную, уходящую ввысь, немыслимо белую под солнцем, квадратную вершину Килиманджаро. И тогда он понял, что это и есть то место, куда он держит путь.

Как раз в эту минуту гиена перестала скулить в темноте и перешла на какие-то странные, почти человеческие, похожие на плач вопли. Женщина услышала их и беспокойно зашевелилась у себя на койке. Она не проснулась. Ей снился дом на Лонг-Айленде и будто это вечер накануне первого выезда в свет ее дочери. Почему-то и отец тут же, и он очень резок с ней. Потом гиена завыла так громко, что она проснулась и в первую минуту не могла понять, где она, и ей стало страшно. Она взяла карманный фонарик и осветила им вторую койку, которую внесли, когда Гарри уснул. Она увидела, что он лежит там, покрытый сеткой от москитов, а ногу почему-то высунул наружу, и она свисает с койки. Повязка сползла, и она боялась взглянуть туда.

— Моло, — позвала она, — Моло, Моло! — Потом крикнула: — Гарри, Гарри! — Потом громче: — Гарри! Ради бога, Гарри!

Ответа не было, и она не слышала его дыхания.

За стенами палатки гиена издавала те же странные звуки, от которых она проснулась. Но сердце у нее так стучало, что она не слышала их.

Эрнест Хемингуэй. Снега Килиманджаро. 1936 г.

Слушать:

Аудиоверсия

Кино оригинальное

Примечания к "Снегам Килиманджаро" Эрнеста Хемингуэя

1 кабачок (нем.)

2 втемную (франц.)

3 Мемсаиб - госпожа, почтительное обращение к замужней европейской женщине

4 дешевое помещение для танцев (франц.)

5 «Торговля кониной» (франц.)

6 опьянение (франц.)

Анализ рассказа «Снега Килиманджаро» Э. Хемингуэя

Петрушкин А.И., Агранович С.З. «Неизвестный Хемингуэй. Фольклорно-мифологическая и культурная основа творчества», Самара: «Самарский дом печати», 1997.

Рассказ «Снега Килиманджаро» интересен фактом резко критического отношения писателя Э. Хемингуэя к самому себе и своему былому герою. Об этом свидетельствует сопоставление некоторых важных фактов.

Говоря о своем эстетическом кредо, Э. Хемингуэй всего три года назад провозглашал, что дело художника лишь «писать о том, что изучил как следует, не раньше этого, но и не слишком долго спустя». Но ведь такая же фраза мелькает в рассуждениях умирающего писателя Гарри, который уже ничего не создаст и который сейчас осуждает свою былую позицию. «Теперь он уже никогда не напишет о том, что раньше приберегалось до тех пор, пока он не будет знать достаточно, чтобы написать об этом как следует. Что ж, по крайней мере, он не потерпит неудачи...» [1, 430].

Тема, постоянно волновавшая Э. Хемингуэя, — место художника, а шире — интеллигента — в общественной жизни, решается здесь очень своеобразно потому, что фигура умирающего писателя Гарри напоминает не только и не столько Ф. С. Фицджеральда, сколько самого Э. Хемингуэя, а это прямо доказывается тем, что детали жизни, раздумья, отрывки из ненаписанных произведений являют собой реминисценции многих произведений автора рассказа.

Важную композиционную часть произведения представляют воспоминания или размышления умирающего писателя о том, что он так никогда и не напишет. Только кажется, что в этих воспоминаниях-размышлениях отсутствует логика и угасающее сознание высвечивает случайные эпизоды прошлого, отличающиеся яркостью и объемностью. Воспоминания, оттолкнувшись от каких-то незначительных событий, эпизодов, подводят его мысленно каждый раз к тем людям и событиям, перед которыми умирающий оказывается главным должником. Это и погибшие у него, молодого журналиста, на глазах греческие солдаты, и жители рабочего квартала — потомки парижских коммунаров, и т. д. В конечном итоге писатель Гарри оказывается должником множества простых людей разных национальностей, живых и погибших — должником народа. И осуждая Гарри, Э. Хемингуэй очень строго судит самого себя, современную идеологию и художника, который не может и не хочет противостоять ей.

Здесь важно, кроме всего, осмыслить и новое обращение к фольклорно-мифологическому мышлению, потому что именно оно придает и этому рассказу Э. Хемингуэя неожиданную глубину и перспективу. И. Кашкин, анализируя рассказ, отмечает следующее: «Западная критика, по-своему толкуя эпиграф рассказа, пыталась примыслить мистику. Но Хемингуэй остается на реальной почве сплава воспоминаний и мыслей умирающего с образом его несбывшейся мечты».

Эпиграф, о котором говорит исследователь, интересен по многим причинам: «Килиманджаро — покрытый вечными снегами горный массив, высотой в 19710 футов, как говорят, высшая точка Африки. Племя масаи называет его западный пик «Нгайэ-Нгайя», что значит «Дом бога». Почти у самой вершины западного пика лежит иссохший труп леопарда. Что понадобилось леопарду на такой высоте, никто объяснить не может».

Это не справка из энциклопедии и не отрывок из географического очерка. Понять эпиграф, связать его с сутью рассказа снова помогает осмысление обрядовых действ и мифологических представлений первобытных коллективов, связанных с оппозицией жизнь — смерть. У древних охотников смерть мыслилась как прохождение через тотемного зверя или перевоплощение в него. Именно с этим был связан обычай заворачивания масаями умершего в шкуру тотемного животного (на позднем этапе, скотоводческом, — в шкуру домашнего животного). Считалось, что прилетевшая огромная птица захватывает шкуру с телом человека и относит на высокую, часто хрустальную гору, где обитают предки, — к первобытному Олимпу.

Вот здесь-то открытая структура рассказа (писатель ни слова не говорит о смерти героя, но умирающему писателю Гарри видится самолет, своеобразная аналогия птицы, уносящий его к вершине «Олимпа» — Килиманджаро) получает новую и неожиданную связь. «Потом самолет начал набирать высоту и как будто свернул на восток, и потом вдруг стало темно, — попали в грозовую тучу, ливень сплошной стеной, будто летишь сквозь водопад, а когда они выбрались из нее, Комти повернул голову, улыбнулся, протянул руку, и там, впереди, он увидел заслоняющую все перед глазами, заслоняющую весь мир, громадную, уходящую ввысь, немыслимо белую под солнцем, квадратную вершину Килиманджаро. И тогда он понял, что это и есть то место, куда он держит путь» [1, 461].

Связь эта выясняется, если провести параллели между эпиграфом, обрядовыми действиями первобытных племен и предсмертным видением Гарри: душа человека, очистившегося от скверны, человека, который понял, что былое убогое существование невозможно, не должна умереть.

Наконец, в рассказах африканского цикла виден и еще один очень важный аспект: писатель снова приходит к мысли, что фольклорное, мифологическое, народное сознание дает возможность человеку и художнику возродиться, подняться над буржуазной мелочностью, тупиком и пустотой; но пока еще это выход к народному сознанию без народа. А это обусловлено не только событийной стороной рассказов (по сути дела, и в том, и в другом изображаются забавы богатых туристов во время экзотической охоты в Африке — сафари); обусловлено это и сознанием писателя.

Непосредственный, качественно новый выход к народному сознанию обнаружится позже, во время борьбы испанского народа за независимость, когда писатель целиком и полностью перейдет на сторону революции. Но и сейчас нужно видеть то новое, что появляется в творчестве Э. Хемингуэя, в его рассказах африканского цикла: прежде всего следует отметить новое отношение к былому герою; обращение к народному мышлению заставляет писателя искать новые художественные принципы и приемы, отказываться, в известной мере, от поэтики первых лет творчества. Писатель отходит от фрагментарного изображения действительности; «миниатюры» (Э. Уилсон) перерастают в «long short story». И хотя в центре рассказов не так уж много персонажей, создается впечатление более широкого изображения жизни. Но нужно видеть и другое: хотя в этих рассказах человек испытывается народным сознанием, народа в рассказах пока нет. И все же на заднем плане событийного ряда обозначены лишенные экзотики фигуры африканцев, обслуживающих забавы богатых туристов. Но ведь именно их стыдится Френсис Макомбер, струсивший во время охоты на льва: то есть в определенной степени формы народной нравственности становятся тем «пробным камнем», на котором проверяются и характеры, и идеалы. Обнаруживается и другое: писатель начинает осознавать, что без четкой социальной позиции настоящее большое художественное произведение существовать не может.

Почти сразу по его возвращению с Севера, к Нансену письменно обращается за консультацией по поводу достижения Северного Полюса особа королевских кровей. К тому времени не достигший еще и 25-летнего возраста, Луиджи Амедео Савойский был уже широко известен в мире как сильный альпинист, опытный мореплаватель и путешественник. О королевских и царских кровей персонах, вообще, тогда было принято говорить еще больше, чем сейчас. Так что слава о необычном королевиче, называемом герцогом Абруццким, буквально гремела. Полное его имя было Luigi Amedeo Giuseppe Maria Ferdinando Francesco, он был рожден в 1873 году, сыном короля Испании.

  В скором времени его отец (родной брат итальянского короля) был вынужден отказаться от трона. Для своего подросшего племянника король Италии Умберто придумал специальный уникальный титул – герцог Абруццкий. По большому счету, королевская семья всё время искала место, куда бы пристроить подросшего Луиджи Амедео на царствование. Он проходил претендентом на трон в Греции, Албании, а после Большой войны был близок к тому, чтобы стать правителем Венгрии. А пока пытался насладиться возможностями, которые были у него для удовлетворения потребности его души. А это были путешествия, исследования и приключения.

 Активно занялся альпинизмом Луиджи Амадео только после окончания учебы, в 19 лет. Первой его большой вершиной стал Гран Парадизо. Уже в первый год герцог прошел траверс Монблана, взошел на Монтерозу и затем принял участие в траверсе Маттерхорна.

В 1894 году герцог совершает несколько технически сложных восхождений в массиве Иглы Шамони, поднимается на Пти Дрю. В Шамони он познакомился и подружился с ведущим альпинистом того времени англичанином Альфредом Маммери. Они вместе едут в Церматт, где проходят маршрут Цмутт на Матерхорн. Это было первое прохождение этого сложного маршрута без гидов. Затем герцог поднимается также на Дан д’Эрен и Габельхорн.

 В 1895 году Маммери с двумя носильщиками исчез во время первой серьезной гималайской экспедиции на склонах Нанга-Парбат. Через два года герцог профинансировал поисковую экспедицию, которая не нашла тел, но определила примерное место гибели альпинистов. И причину – лавина. В память о Маммери герцог решил обязательно совершить серьезное восхождение в Гималаях. Но для начала ему предстояло совершить кругосветное путешествие в роли капитана корабля. По дороге итальянцы зашли в порт Калькутта и герцог с небольшой группой отправился в горы, к подножью Канченджанги. Однако уперлись в запрет английских колониальных властей, по причине эпидемий.

 В это время итальяно-савойский королевский дом находился в подавленном настроении. Военное поражение в Эфиопии было самым настоящим позором. Поди, повоюй там! Но на объективные трудности никто не обращает внимания: итальянцы проиграли дикарям – вот и вся тема. Именно под цель подъема национального духа и взял Луиджи Амадео деньги на проведение экспедиции на Гору Святого Ильи.

 Гора Святого Ильи

 Гора Святого Ильи (сейчас ее высота определена в 5489 м) в то время считалась самой высокой в Северной Америке. Что это за вершина, можно ставить представление, если посмотреть фильм австрийских кинематографистов и экстремальных лыжников, который получил Гран-При фестиваля «Вертикаль». К счастью, герцог не видел этого фильма, иначе на восхождение не решился бы. Грозный и опасный массив, стоящий прямо у моря, перепад совпадает с абсолютной высотой. Американцы до этого предприняли шесть попыток восхождения и маршрут был пройден до 4200 метров. Итальянцы воспользовались результатами их разведок.

 Около месяца ушло на разведку и обработку маршрута. На пути восхождения было установлено несколько лагерей. И, в конце концов, был достигнут небывалый успех: 31 июля команда поднялась на вершину практически в полном составе. Это были морской офицер Умберто Каньи, адвокат Франческо Гонелла, ученый Филипо Де Филиппи, фотограф Витторио Селла и его ассистент Эрминио Бота, гиды Жозеф Петижак (так в Аосте читают фамилию Petigax) и Лоран Кру из Курмайора, Жан Антуан Макинья и Андреа Пелиссье из Вальтурнанша. Ну и герцог Абруццкий, конечно. Маршрут восхождения сейчас не используется по причине лавиноопасности, да и других маршрутов здесь немного. Второе восхождение было совершено только в 1946 году. И всего в истории их было считанное количество. Безусловно, восхождение команды герцога Абруццкого было самым сложным в истории на тот момент, а экспедиция – самой удачной.

 Герцога и его команду встречали на родине как героев. Они проезжали по городам, приветствуя восторженные толпы людей. Никогда еще в истории альпинизма не было ничего подобного. 24-летний капитан принял на себя почетную обязанность национального героя. На волне всеобщего восторга, Луиджи Амадео убеждает дядю и тётю выделить огромные средства для решения самой амбициозной задачи того времени – достижения Северного Полюса.

  Немного спустя Герцог Абруццкий лично приехал в Норвегию, встертился с Нансеном, с другими полярными авторитетами. А потом выбрал и выкупил китобойное судно «Ясон». Под его присмотром корабль переделали под исследовательские цели и приспособили для плавания во льдах. Судну дали новое имя «Стелла Полярис», то есть - Полярная Звезда. По масштабам предстоящая экспедиция не имела до сего времени аналогов, средств королевская персона смогла собрать достаточно много. Костяк группы составили участники знаменитой эпопеи восхождения на гору Святой Ильи на Аляске. Готовятся к Полюсу тщательно. В 1898 году итальянцы проводят тренировочный сбор на Шпицбергене. Герцог посещает Россию, где решает вопросы снабжения. Летом 1899 года экспедиция начинается с посещения Архангельска, где у них заказана значительная часть провианта. Герцога принимают с соответствующими почестями. Исходным пунктом восхождения к Полюсу выбрана Земля Франца Иосифа (ЗФИ) - архипелаг, открытый в начале 70-х годов и названный в честь австрийского императора.

 Надо сказать, что пионером использования ЗФИ как базы для похода на Полюс был американский журналист Уолтер Уэлманн. Большой оригинал, он попытался строить там железную дорогу и пробовал обучить белых медведей, для использования в качестве ездовых животных. Попытка команды американца выйти на штурм «вершины мира» была предпринята в 1898 году. Она не была в действительности серьезно подготовлена и едва не закончилась для трагически для организатора. Уэлманн сломал ногу при падении в ледовую трещину и был спасен с величайшим трудом. При этом один из участников передовой группы умер от истощения.

 C фотографии, сделанной в Архангельске, накануне отплытия

В целом, огромный архипелаг ЗФИ был еще недостаточно изучен учеными, но считалось, что он располагает удобными бухтами для зимовки. «Стелла Полярис» была полностью обеспечена для относительно комфортной стоянки. Но дела сразу пошли не так как хотелось. Из-за ледовой обстановки не удалось пробиться к месту планировавшейся зимовки. Застряв во льдах, Стелла Полярис серьезно наклонилась, так что жить в ней было невозможно. Пришлось поставить две большие палатки и жить в них. Далее, уже в декабре на тренировочном выходе на ледник, сам герцог Абруццкий провалился в трещину, получил обморожения и врач ампутировал ему пару фаланг пальцев.

 На основной, решающий штурм выходит небольшая группа под руководством капитана Умберто Каньи. Уходят первый раз с фальстартом, слишком рано, мороз до - 55° возвращает группу в лагерь. В результате, второй выход получился с опозданием. Героическая эпопея их похода длиться 104 дня. Команда возвращается, когда уже все на корабле потеряли надежду. Возвращается не вся, трое полярников из вспомогательной группы бесследно исчезли. Все вернувшиеся - с обморожениями и полностью истощенные. Установлен рекорд - 86° 34', это лишь не намного дальше Нансена (на 37 километров) и очень далеко еще от Полюса.

Капитан Умберто Каньи - будущий адмирал и сенатор

14 апреля 2001 на Северном Полюсе в составе мемориальной русско-итальянской экспедиции, посвященной столетию попытки герцога Абруццкого достичь Северного Полюса, побывали потомки родственников герцога - Амедео ди Савойя Аоста и его сын Аймоне ди Савойя, один из директоров шинной компании Пирелли. С ними были другие известные люди, в частности, альпинист Ханс Каммерландер. Всего - 50 человек. Это было вертолетное покорение Полюса.

 Вклад Герцога Абруццкого в развитие альпинизма и полярных исследований огромный. Его дальнейшие экспедиции в массив Рувензори и на К2 становятся крупнейшими событиями в истории освоения гор своего времени. О них можно писать большие приключенческие повести. Ограничимся одним фактом: во время попытки восхождения на вершину Чоголиза герцог с гидами поднимается на высоту 7500 метров, что было высотным рекордом с 1909 по 1922 год.

Увы, вскоре призыв к государственным делам завершают блестящую карьеру путешественника. Сначала Италия вступает в войну с Турцией и герцог Абруццкий возглавляет королевский Адриатический флот, сыгравший важнейшую роль в победе его страны. Затем грядет Первая мировая, в которую Италия вступает в 1915 году. Флот под командованием Луиджи Амедео господствует в Адриатическом море и герцог проводит блестящую операцию по эвакуации сербской армии (более 100 тысяч человек). Правда, в 1918 году после нескольких диверсий, по настоянию союзников, герцога отстраняют от командования. Но в конце войны – он вновь национальный герой. Однако вскоре к власти в стране приходит Муссолини, королевская семья начинает уходить в тень.

 Герцог во время путешествия по Африке

 С 1923 года Луиджи Амедео окончательно становится «колонизатором», в самом положительном смысле этого слова. Он полностью посвящает себя развитию сельского хозяйства в Сомали. Его усилиями было построено большое агропредприятие, которое стало снабжать Европу свежими овощами и фруктами. Важнейшим фактором было искусственное орошение, воды катастрофически не хватало. Герцог лично планирует систему водохранилищ и оросительных каналов. Всё это работает и дает обильные плоды. Сам Луиджи Амедео находит в Сомали и личное счастье, в лице одной из местных княгинь.

  Для создания системы водохранилищ герцог предпринимает ряд исследовательских экспедиций к истокам рек, в горные районы Эфиопии. В ходе последней из них, Луиджи Амедео тяжело заболевает. Неизвестная инфекция либо обострение старой болезни, врачи так и не определили. Он умер в 1933 году в возрасте 60 лет.

Часть 2. Именно содержание надписи, ее смысл и символизм – причина перемещения обелиска!!!

Статья Вячеслава Адрова

Грань № 3

Теперь – внимание!

Обратимся еще раз к «потрясающей» истории Латеранского (!) обелиска. Кроме упомянутой выше истории его «рождения»: сначала – решение о его создании, затем - смерть заказчика, длительное время нахождение в забытьи, после чего - продолжение его изготовления внуком заказчика, нанесение дополнительных, кроме задуманных ранее, надписей, очень интересна его дальнейшая судьба.

Якобы, в 357 году н.э. он был установлен императором Констанциусом в цирке Максимуса в итальянском Риме. Затем, через 1230 лет (!!!), в 1587 г., его обнаружили (!) разрушенным на 3 части (1*). По указанию Главы ХРИСТИАСКОЙ католической церкви –

Римского Папы Сикста V, обелиск бережно воссоздан и установлен в центре цитадели Христианской Церкви (читай – центре борьбы с язычеством и богохульством). Напротив храма Святого Иоанна Крестителя, где находится официальный трон римских Пап, установлен «фаллический» объект, прославляющий какого-то бога и его выдающего сына – покорителя и защитника народов Мира! После многолетней борьбы со всевозможными кумирами и безбожеством, чисток и самоочищений, Инквизиции. Чтобы никто «не творил себе кумира!». Примерно в это же время на ГЛАВНОЙ папской площади, перед Ватиканским Собором Святого Петра, устанавливается еще один «языческий» символ!!!

Считается, что это делалось для демонстрации величия Рима (итальянского). Но ведь этот Рим всегда и во все времена был велик – от Ромула с Рэмом и, тем более, при расцвете Римско-католической церкви! Почему именно в это время? Мне представляется, что за время, прошедшее после цивилизационной катастрофы для христианского мира 1453 года, общество «успело» обжиться, «возродиться» и материально и духовно (и художественно), распространиться по всем «новым землям» до края Света и даже найти Новый Свет! И вот теперь, при наличии и новых технологических возможностей (2*), необходимо всем сомневающимся и указать, где находится центр возрожденной цивилизации, которая вышла из древней и с честью продолжает ее традиции! Той самой цивилизации, которая пала и была вынуждена переместиться из прежнего центра – второго Рима. Пока говорим: «некие традиции» цивилизации.

Именно для этого понадобились символы «непрерывающейся» наследственной линии. Причем, не воздвигнутых самими в свою же честь – это не очень впечатляет и воспитывает «варваров» - а реальные памятники тот самой «родной» и общей для всех колыбели. Источника наук, искусств и, главное, БОЖЕСТВЕННОЙ власти! Что именно здесь настоящая власть от Бога (и его сына), а не где-то далеко на северо-востоке, в «самозванном» третьем Риме!

Но ведь можно было выбрать массу других объектов, демонстрирующих преемственность. Нет! Нужны обелиски, и если они у нас, у нас и подтверждение нашей истинной власти от Бога, потому, что на них написано: «…!!!!!»

Все, читаем!

Еще отступление, больше касающееся даты установки «нашего» обелиска. На многих старинных картах Константинополя (3*), составленных уже после 1453 года, т.к. на них уже обозначены первые мечети, НИКАКОГО ОБЕЛИСКА НЕТ! Присутствуют многие известные колонны, привычного «обыкновенного» вида. Даже – Змеиная (на рисунке – FF), которая имеет размеры в 3-4 раза меньшие обелиска (а по объему и вовсе составляющую около 1%), а этого – огромного необычной формы уникального объекта – нет!!!

Пока объяснением этого не хочу заниматься, мне больше понравилось, что на других, восстановленных, картах имеются форумы (два) с интересными названиями – Форум Быка и Форум еще одного «быка» - Форум Тавра. Это наряду с «нормальными» форумами – Императоров: Константина, Феодосия, Аркадия! При этом форумы «быков» «получились» значительно БОЛЬШИМИ по площади, чем форумы, посвященные жизни, божественности, триумфам и победам самых знаменитых отцов империи!!!

Объяснение, что они так названы (по крайней мере – форум Быка) из-за стоявшей на площади бронзовой печи, имеющей форму, напоминающую быка, в которой вплоть до IV века включительно СЖИГАЛИ ХРИСТИАН – не убедительно! В христианской столице мира – обратите внимание сколько УЖЕ построено церквей в честь христианских великомученников – оставить жуткое название для ФОРУМА (4*) – невероятно. А вот наличие Быка в титулах (имени) «нашего фараона» заставляет призадуматься. Бык, кстати, имеется ТОЛЬКО в именах фараонов 18-21 династий, и ни в каких больше.

Чтобы чувствовать себя увереннее при «чтении» решил дополнительно вдохновиться созерцанием Розетского камня, ну и оценить «степень свободы» и «уровня возможного полета фантазии» Жана-Франсуа Шомпольона, предложившего довольно сложную систему дешифрации «языка» (5*). Естественно, и здесь меня ждут некоторые неоднозначности! Оказывается, что подтвердил тогдашний официальный Хранитель Египетских Древностей Дэвиес, впервые, в том числе - для научного мира, все вместе надписи и в наиболее точной и полной форме были опубликованы только в 1989 году!!!

Переводы (на английский) всех трех надписей (6*) согласованы с Католической Церковью!

Как «опытный начинающий» сразу вижу картуши с именем того, кому посвящена надпись. Вооруженный недавно полученными знаниями, вижу: «Царь Верхнего и Нижнего Египта {Птолемей, живущий вечно, возлюбленный Птаха}».

 Проверяюсь в переводе имени на английский – точно! Смотрю на английский перевод греческого текста – там уже интереснее: «Вечно живущий Царь Птолемей, возлюбленный Птаха, бог Епифания Евхаристия»! Нахожу глазами соответствующее место в греческом тексте – уж имена собственные (в почти кириллице) точно найду! Да! Есть Епифановс Эвхаристов! Но никаких «верхних и нижних египтов» в титуле нет, нет и никакого Птаха! На месте «ПТаХа» стоит «пимен» - по-гречески - «ПасТуХ» (пастырь). Переводчики с греческого, которые не согласовывали тексты с церковью, читают «имя» так: «Вечно живой Царь Птолемей, Пастух земной, идущий впереди бога Епифания Эвхаристия»! Из мелочей: обратил внимание на некоторые отличия в картушах имени Птолемея. В 6-й и 14-й строках иероглифов концовка транслитерации выглядит – dt mry Pth, но в 12-й строке, вместо иероглифа, соответствующего h – два других, а mr – вообще отсутствует! В официальном переводе в имени на 12-й строке дается такая же транслитерация (7*), что и приведенная мной выше, и, соответственно, точно такое же и само имя. Смотрим на греческий оригинал: титулы ОТЛИЧАЮТСЯ.

Перевод «не поврежденных» картушей (видны два):

«Вечно живой Царь Птолемей, Пастух земной, идущий впереди бога Епифания Эвхаристия»!, а того, который в 49-й строке греческого оригинала и соответствует «поврежденному»:
«Вечно живой Царь Птолемей, Пастух земной, идущий впереди, ВИДЕВШИЙ бога Епифания Эвхаристия»!

Понятно, что переводящие люди, даже с греческого, где нет даже разделений на слова, знаков препинания, заглавных букв, видят то (и подтягивают к тому), что им знакомо, находятся в рамках («шорах») многодесятилетнего образования и общения в соответствующей среде.* Кроме того, есть фильтры-ограничения в виде Хранителей Древностей, Церкви и коллег-академиков, разработчиков признанных исторических реконструкций. Переводчики надписей признаются, что переводили с учетом атмосферы культурного и исторического фона, якобы соответствовавшей событиям. Шампольону (8*)было проще – было меньше этой атмосферы. Египтология, собственно, и началась после его открытия. И то - только через несколько десятилетий после признания его метода дешифровки. Ведь даже известные греческие путешественники Геродот и Страбон не смогли разобраться в египетском письме из-за сильного уровня условностей и редких слов, встречающихся в отдельных «анекдотах» (записанных историях).

*- небольшой пример - конец 3-й строки «греческой» части надписи:

«…ΗΛΙΟΣΕΔΟΚΕΝΤΗΝΝΙΚΗΝΕΙΚΗΝΙΚΟΝΟΣΙΩΣΗΣΤΟΥΔΙΟΣΥΙΟΥΤΟΥΗΛΙΟΥ…»

Переводы:

1. (ему)…Солнце дает победу, живущему образу Зевса, сыну Солнца…

2. (сын)…Солнца, во время пира поклялся Нике своей бородой, что живым вернется, божественный сын Солнца…

Первые «выхватили» «нику» - победу, «иконос» - образ, «диос» - Зевс(!?), хотя там подряд – сын бога, сын Солнца!

Вторые – «иосис» - бороду и, соответственно, вспомнили традицию воинов сбривать бороды в честь погибших товарищей,…

Даже с греческим такая беда! А помните, из первой части сообщения, про сложности и разные возможности трактования иероглифов, а тем более - многовариантности формирования групп!

Короче – те же «проблемы», что у Геродота со Страбоном и Шомпольона, остаются!

 Вот как «помог» мне Розетский камень!

А уж если я приведу один из переводов надписи на этом древнеегипетском камне – вы вообще за голову схватитесь!! Хотите?

В общем, кратко пересказываю записанную «историю» (9*) (анекдот по-гречески).
Там как-то переплетены 2 истории, двух действующих лиц и иногда - не очень понятно где кто…, но все же – вот как я понял перевод:

«Молодой царевич унаследовал царство в очень юном возрасте. Соседним государством, внизу «его» Египта, управлял царь, почитающий тех же богов, но давнишний противник. Кстати – БЫК!!! (видимо, имеющий его в качестве тотема). Царевич терпел такое соседство до своих 30-ти лет, став к тому времени великим царем. Последние девять лет (до этого) его посещала мысль, в виде прилетающего к его орлу «священного орла» (здесь царь назван Александром, может быть – просто «защищающим людей»). Похоже, что все это время он, достигший 20-ти летнего возраста, возраста самостоятельности, был в военном походе во главе войска (и готовился к войне с Быком?). Приводится краткая справка о, наверное, его рождении – некая женщина Береника (10*) обнаружила «порфироцветную», огненно-цветную корзину. Царем Филадельфом (может это опять не имя, а просто – «братолюбец», а может быть и любимый или любящий некий город Дельфы?) был проклят находящийся в корзине рожденный богом младенец. Хозяйка Береники – жрица Арсиноя (11*), стала ему любящей матерью.

В какой-то момент Высший совет страны этого царя проголосовал большинством голосов о неком святом походе на страну Быка (противника) с рекомендацией взять с собой Первосвященника, прорицателей, других людей и с полотнищами со святыми изображениями двинуться на ту страну. Это шествие встречали повсюду толпы (видимо с поддержкой). Услышав об этом всенародном празднике царь Мемфиса (ΜΕΜΦΙΝ), призвал шествующих к себе.

Он оказался отцом (!)«Вечно живого Царя Птолемея, Пастуха земного, идущего впереди бога Епифания Эвхаистия». Птолемей приглашенный остановился на время в царстве Птолемея-отца и матери – Арсинои (12*). Сделал много добрых дел для людей, целыми днями судил людей, приходящих к нему со скорбными жалобами».

Здесь, видимо, переход опять к истории другого человека – потому что опять появляется Арсиноя и далее следует очень знакомая история!

«Живя среди равных себе, он всегда мечтал создать царство новое, совершенное. Однажды ему явился бог, похожий на Гора, сына Исиды и Осириса (может вставка из легенды, но ОСИРЕИ – точно есть!) и сказал, что защитит его весь род, как усердно о нем молящийся. Он (персонаж) почувствовал в себе прилив небесных добродетельных сил и посчитал себя «первым» на земле («я есьм!»). Тем временем (повествование возвращается к походу, разрыва нет) запасы продовольствия и деньги закончились, но он продолжал кормить сотни людей хлебом и вести их по Египту».

Далее - описание трудностей, в основном связанных с жарой и того, как царь помогал с ней бороться – показав пример, организовал массовое купание в море!!
« По пути, приобретая оружие и продовольствие, он наделал много долгов, которые не отдавал. Придя в многолюдный город (столицу) царства, где правил его отец (опять отец!), он был взят под стражу».

Затем идет, видимо отступление.

«Во все времена изгоняли тех, кто заявлял, что он выше всяких устоев и всего. Тот Иерон (13*) (так теперь называется герой) высказывал свои идеи до тех пор, пока один, евший хлеб вместе с ним целый год не продал его за серебро. Судьба в дальнейшем также распорядилась и с ним – его тело нашли висящим на виноградной лозе, что росла в той земле. Это порадовало многих. Там повешенный нашел свое отечество. Иерон побывал в разных землях, ругая устои и вокруг него собирались (тайно) немногочисленные приверженцы его идей. Они клялись довести его дело до конца. И однажды этого «оппозиционера» приговорили к высылке из отечества навсегда. Поэтому он…».

Далее – повреждение надписи.

«…Иерон в тот же год один, на осле, вдоль берега, пробирался в Александрию и его, в соответствии с законом, задержали моряки, отказавшись признать высшим царем. Общими усилиями (для казни) собрали деньги и купили для него виссон. А полотняные одежды покойника сняли и разделили. Когда на следующий день к могиле пришел отец, чтобы по традиции исполнить ритуалы, тело исчезло! Преграда могилы, которую задвигали все вместе, сдвинута. Затем приходили цари и народ всякий: и совсем нищие и богатейшие торговцы и большие начальники. А также воины, вернувшиеся из дальних походов. Утром, ко всеобщей радости, прошел слух, что в нужный момент явится ОН (Птолемей).

Для него была построена специальная трибуна, к которой его должны подносить на носилках. На Египет двинулись (войска Птолемея) вдоль берега моря, для сокращения расходов. Он приказал всей земле, стадам и людям всячески помогать передвигающемуся войску.

И вот, впереди – Кос, город Бусиридский (в оригинале – Кон город Бусиритий). Противника оттеснили за крепостные стены, а сам город взяли хитростью: сделали отвлекающий маневр – обозначили основной штурм сосредоточение воинов в одном месте, а оборону прорвали в другом! Пришлось сбрить бороду, оплакивая многочисленных погибших воинов-товарищей. Далее следует описание надругательства над могилами и последовавшей антисанитарии. (Правитель того города) восемь лет строил укрепление (видимо, не успев закончить), которое должно было защитить Тенею(!), поднялся на самое высокое сооружение, сел внутри и наблюдал, как горел его город! Далее путь шел через равнину. Перегрузившись, дальше сплавлялись рекой, пока не добрались до Кены (Кайкатас?), где собралась основная часть войска – конницы и пехоты – для взятия Филакии. Через небольшое время город был захвачен, взято много пленных. Но они были отпущены, а всех воинов истребили. И Орос, сын Исиды и Осириса – самый несчастный среди всех. Отвоевали земли, где прежде управлял (по мнению излагающего) узурпатор. Помощь по возрождению земли оказал Мемфис. То отечество царь взял себе. Все начальники приняли присягу новому правителю, и он стал царем по закону.

Он был должником царской казны. И только на восьмой год уродился богатый урожай, появилось много серебра. (Появилась возможность продолжить завоевания). Он, совместно с почитаемым царедворцем Синоном стали сооружать…Они построили то, в чем можно находиться, высокое сооружение. Из него, неожиданно для врага вырывались словно сокол воины… Как в кувшине когда-то заканчивается вино, так и города Мневия (14*) (!) (видимо подчинены все города Быка). Привыкший до этого у усладам жизни, в новой, святой жизни, царь увидел, сколько людей Египта, словно стада овец, принесены в жертву. С этого времени царь стал подолгу задумываться.

Его отец постоянно строил гробницу, теперь эта обязанность перешла к нему. Находясь по правую сторону смертельно больного отца. Он носил длинные развевающиеся волосы, перевязанные лентой. Вместе они прибыли в место, где Сион, привселюдно воздали…
Почести отцу и Иерону (сыну).

В Египет он возвратился подобно Зевсу, сопровождаемый, в соответствии с законом, сомкнутым строем личной охраны. Отец сделал богатые подношения из чистого золота…
Драгоценных камней, земли, корабли и разрешил Рим ставить. Отец отказался объединять их царства, так как боялся его усиления. Делающему добрые дела приличествует нести их богу…

Отец расспрашивал (Птолемея-сына) о новой религии и почестях Иерону. В конце отказался, заявив, что он сам себе царь, царство его простирается до самого Тона (15*). Для победы над врагами он положил свое здоровье и силы…

Царь (Птолемей) остался один. Являясь первым сыном, идя навстречу времени и судьбе, он полностью посвятил себя богу. С небольшой группой священнослужителей он уходит вниз страны – в Итон, где Иерон полностью наместник отца.
{Вечно живой Царь Птолемей, Пастух земной, идущий впереди бога Епифания Эвхаристия}, был десятым после родителя его Теона Филопатора, после Теона Евергета, положившего начало роду…

После Теона Аделфона и Теона Сотирона. Расширил (царство) и окончательно стал { Вечно живой Царь Птолемей, богe Епифанию Эвхаристию подобный}…

Выбирая из списка новых имен Птолемей «Защитник» позвал себе в помощь наложницу (жену) египтянку, властно поручив вытянуть жребий божьей воли. Она вытянула карточку с именем «Оружие Победы»! Удел жены – быть под мужем и готовить ему пищу…
Всадник и священник, три дня отслужил изображению бога, решив, что настала пора установить святой порядок, когда все восхваляют одного бога…
Воздвигнув стены круглые, царь Птолемей приказал в святилище храма золотом выложить (мозаику!), где изображен бог Епифаний Эвхаристий, царь Птолемей и царица Арсиноя, любимая богами матерь его (16*) …

Воздвигая (храм) прекрасный, он еще в недостроенном сооружении при стечении толп людей воспевал Епифания, способного оживить мертвого…

Раньше в храме Зевса был один Зевс (17*), теперь, впервые с давних времен, в том храме поместили золотые изображения десяти смертных царей! Установили золотые ворота…
В храме воспевали бога. За царскими воротами он, в плохом состоянии духа, мог оставаться наедине с собой, отдыхать, размышлять…

В конце строительства, согласно обычаю, царь все осмотрел. Приказал обтянуть нижнюю часть храма десятью кусками ткани. Перед храмом соорудить высокую башню, с которой должны звучать призывы к верующим…

По окончании строительства храма, царь объехал всю свою страну и разделил царство на три части. В девятом месяце месори, в день своего рождения, тот царь-поэт…
Сыновья наследовали царство отцово, данное им новым законом в святом невидимом городе Агафоне (18*), где начало земли, в тот день его праздничный…

«Коршун великий» приказал кораблям своим идти в Сузиану. Совершив возлияние, привычка, которой он злоупотреблял, говорил (пел) много. Рождались…
Бежала мысль о великом, духовном празднике в честь царя Птолемея {вечно живого Пастуха земли, идущего впереди, видевшего бога Епифания Эвхаристия}, отмечаемого ежегодно…
В день новолуния месяца тоит Венценосный на смертном одре тихо обратясь к пяти (священникам), разрешил всем данникам страны: Возлиянию настала пора быть!...
Все, что говорил бог {Епифаний Эвхаристий}, священники слушали и спешно записывали…
В тот духовный праздник священники его поднимаются на возвышение храма и проповедуют, и слова их объединяют людей…

Круглый год, каждый его последователь по всему Египту должен прославлять бога {Епифания Эвхаристия} стихами, написанными святым царем…
В первую очередь, усердно работая, текст высечь на стелле жреческими, иноземными и греческими буквами…»

Интересно? Как-то в одном коротком тексте столько каких-то немного знакомых историй!
И Христос, и Моисей, и Александр Македонский, и царь-Давид, и Соломон (с храмом), и выборы веры, и Нерон (с пожаром) и Иоанн Креститель (с морем), и Одиссей (с конем) и Константин и Елена (с мозаикой), и мстящий Олег с руссами и 4-й крестовый….
Теперь я посмотрел как «расшифровали» древний «язык»!

1. Имена собственные. Вот как, например, записаны имена «богов» Адельфона и Сотери у «египтян»: первый – значок типа скиперта, второй – крест! А может и Теоны – это не совсем боги, а высшие «должности» - административных или военных начальников? И сам знак флага – это не обозначение бога, а знак того, что этому человеку (или представляемой им группе) положено «знамя, хоругвь с эмблемой-гербом»? Ну а, например, Епифаний Евхаристий? Может эти, не очень привычные для египетского уха, имена будут записаны «звуковыми» символами?

Ничего такого нет. Может быть 2 пера – не «и-краткое» (как в справочниках), а эти имена. Нет! Больше похоже, что эти имена связаны с последними символами-намеками в титуле. Намекается на историю, где присутствуют 3 креста, видимо с распятыми людьми, на одном из крестов - дополнительная горизонтальная планка особенно заметна, может это табличка с именем одного из казненных? Чтобы не было сомнений, указана уникальная деталь, связанная со временем – во время той казни среди бела дня скрылось Солнце, частичное солнечное затмение, показан только маленький край диска! (Этот символ и сейчас присутствует на большом числе молельных домов!) Ну и для окончательного «развеивания» остающихся сомнений, что это за история – флажок («бога») –и, видимо, на нем тот, кого чаще всего изображают на хоругвях. Теперь понятно, какой возглас возникает у «посвященного»: «Самому любимому – счастливого вечного царства!», т.е. Епифанию – Эвхаристо!
С другими именами собственными, звучащими по-гречески, не повезло: египетская часть в этих местах повреждена.

2. Расшифровки фонетических символов. Сопоставляя надписи, и также просматривая справочники, заметил, что переводчики, не в силах расшифровать многочисленные символы (реально практически невозможно), утверждают, что и один символ и комбинация (до 10-ти!!) означают одно и то же. И, по большей части, объявляется, что это разного рода восхваления или имена многочисленных придуманных богов и богинь! В результате, египетские тексты и получаются корявыми, бессмысленными и не несущими реального смысла!

3. Про знакомые истории. Камни с подобными историями очень подходили для возрождающей себя на новом месте и само-утверждающейся христианской церкви! Но затем, после канонизации (как видим, разнесенных по времени, персонажам и местам действий) без сомнения, поучительных воспитательных историй (19*), чтобы опять все не собиралось в кучу, было решено: пусть считается, что это – какие-то прославления вождей древних жителей песчаных пустынь и жидких (20*) рек-ручьев! А вот теперь, все исследования и переводы необходимо тщательно согласовывать и, желательно, все вместе надписи - не публиковать!
А представьте, как теперь можно обойтись без согласования с Хранителем Египетских Древностей!? Вся конструкция древнейшей пустынной цивилизации покачнется и хранить придется не такие уж и древности, притом – чужие!

Вот такое «просветление» дал Розеттский камень! Это относительно подробное исследование укрепило мою уверенность, что «язык древнеегипетских иероглифов» - и не язык вовсе! То есть на нем никто не разговаривал! Африканцы как разговаривали на своем арабском (или древне-арабском) языке, так и разговаривают.

Иероглифы - это система «вечной» и наиболее надежной фиксации наиважнейших сведений и событий!!

Все «описываемые» на памятниках события – понятны людям, не зависимо от их языка: одна и та же история, хотя из разных уст - звучит разными звуками! В греческом тексте так и написано: записать жреческими, иноземными и греческими (ЕЛЕНИКАС) БУКВАМИ (21*)!

Ну вот – теперь вы уже и сами все прочитаете и поймете: что, почему, зачем и как!!
Ну а кому не терпится узнать мою версию надписи и, соответственно, ответа на вопрос «почему?» из заголовка первой части, берите свои смартфоны и читайте:

А для тех, кто потерпит – текст в части 3!

(Окончание следует)

Часть 1. Почему в Стамбуле – египетский обелиск?

То, что путешествия полезны для улучшения физического, эмоционального и других видов состояния человека – открыл не я. Мне кажется, что еще путешествия, а особенно их последующий анализ, пробуждают спящую или дремлющую потребность в размышлениях. А это неизбежно приводит к более полному пониманию и осмыслению картины мироздания (или пониманию того, что эту картину понять невозможно).

На самом деле, большое количество рассказов и объяснений различных явлений природы, деяний общества основано на канонизированных поверхностных представлениях, сформировавшихся в стародавние времена, и порой не выдерживают пристрастного научного, инженерного и даже просто подхода, основанного на применении здравого смысла. И попытка «разобраться» в истинном смысле явлений, действий, мотивов, технологий полезна, если и не всему человечеству, то уж индивидууму – точно! Хотя бы для развития (или «освежения») ассоциативных связей мозга.

Итак, прогуливаюсь по Стамбулу. В дальнейшем, буду называть его более приятным для моего уха именем – Константинополь. В центре площади Ипподрома установлены всем известные три колонны, среди них – «египетский обелиск».

Ну, установлены и установлены: «Здорово! Как красиво! Да-а!» Все-таки, обелиск привлекает больше внимания – такой большой и написано (или нарисовано) что-то непонятное, древнее!

«Как только умудрились в древние времена такой большой камень из такого далека доставить? А что там написано?» Экскурсоводы (и справочники) объясняют: «Его доставили на специальном корабле (navis lapidariae), а написано на нем о победах египетского фараона Тутмоса III на морях и реках, в т.ч., на Евфрате» - «Понятно…»

Вы поняли, что меня это не совсем удовлетворило. Поясняю свою первичную неудовлетворенность таким объяснением (в дальнейшем она будет нарастать!).

 1. Смотрим на время (даже не изготовления) доставки и установки монумента: IV век. Что с технологиями: железа, а тем более стали (и инструментов, изготовленных из этих материалов) – нет. Значит - нет, например пилы-ножевки. А, следовательно, нельзя сделать доски, из которых возможно было бы построить корабль!!! (1*) Значит, по всей видимости, это был аналог плота. Для того, чтобы вы для себя его нарисовали - даю исходные данные.

А) груз, массой 400 тонн, длиной 20 метров;

Б) плотность древесины от 0.53 т/м3 (сосна) до 0.7 т/м3 (дуб, бук);

В) считаем, что конструкция плота полностью погружена в воду и создает выталкивающую силу, равную сумме веса груза и своего собственного;

Г) длина плота, чтобы обеспечить его загрузку – равна длине груза;

Д) примем, что «морякам» удалось найти рощу, в которой есть огромные деревья, из которых можно изготовить гладкие бревна длиной 15 метров;

Е) изменением диаметра ствола по его длине пренебрегаем (2*) .

Удалось нарисовать navis lapidariae (3*)?

Теперь представьте его буксировку по неспокойному морю на 2000 км гребцами на лодках-долбленках! А перед этим – тысячекилометровый «сплав» по Нилу и протокам его дельты. Может не хватить мужского населения, деревьев для лодок и, вообще, что это могли быть за буксировочные тросы? Не будут ли они тяжелее груза? (Предположение о расположении гребцов на плоте еще менее реалистично: расположить по периметру «плота» можно только очень ограниченное количество человек, совершенно не достаточное для создания необходимой тяги!)

Я даже не хочу рассматривать не то что изготовление гранитного «монолита» в чудовищную древность, но даже процессы наземной (песочной) транспортировки и погрузочно-разгрузных работ в «порту» (4*).

Очевидно, что человеческое общество не прилагает чрезмерных усилий для подобных чисто амбициозных (5*) проектов. Зачем эти невероятные усилия для перемещения камня с мало что значащими надписями? Подвиги древнего вождя неизвестного племени в неизвестные времена (почти за 2000 лет до этого) с неизвестными последствиями? Об этом никто не знает - ни газет, ни телевидения нет (и интернета тоже) и вряд ли это кому интересно (подразумеваются современные событию римляне).

Зачем правителю мира (центр мира – в Новом Риме, Константинополе) прославлять, применяя невероятное напряжение сил и средств подданных империи, деяния какого-то вождя загадочного племени!? Проще приказать построить монумент, напоминающий подданным о заботе об их благополучии самого лучшего правителя (себя), посланного самим Богом!!! Желательно на людном месте.

Правильно вы подумали – свет на эту историю должна пролить надпись на обелиске!!!

Тщательно фотографирую надписи-рисунки на всех гранях и – потирая руки в нетерпении, быстрее домой, к источникам и кладезям знаний!

Вот что написано на гранях обелиска:

Составляю таблицу с данными о том, что известно о самом обелиске и надписи на нем. Использую справочники, энциклопедические словари и научную литературу. Смотрю на таблицу и, удивляясь разнобою и неполноте информации, начинаю улыбаться: есть чем заняться!!!

Объединяя данные из многих источников, «восстанавливаю» историю монумента.

1. Изготовлен в каменоломнях из асуанского розового гранита, длиной от 28 до 32 м, массой до 540 т.

2. Установлен как парный у южного входа в храм Амона, или у гробницы в Пуэмре (?) в Карнаке, или непарный, а отдельный в 1490 г до н.э. или в 1460-м, или в 1450-м, в честь 30-летия правления фараона, или 33-хлетия, или второго юбилея.

3. Прославляет военные победы и завоевания Тутмеса III в Месопотамии, или просто - на водах и реках, или на реке Евфрат, или в земле Нахарина, или на юге Сирии.

4. Примерно через 2000 лет, в 327 г н.э. по замыслу римского императора Феодосия I или Теодосиуса I, или Константина, или Констанция II, или неизвестного императора началась операция по демонтажу обелиска и доставке его в Константинополь.

5. В процессе транспортировки, или демонтажа, или погрузок/разгрузок обелиск разрушился на 2 или 3 части, при этом нижняя часть – утрачена или находится в районе храма Амона в Карнаке.

6. Пролежал многие годы, до 390 г, в египетской Александрии, пока не продолжилась его транспортировка непосредственно в Константинополь или пролежал эти годы на углу ипподрома в Константинополе.

7. С большими трудностями в течение 32 дней был транспортирован по специально построенной дороге к месту установки и установлен.

Пора переходить к «чтению». То ли надписей, то ли рисунков. Тщательно разглядываем и прорисовываем иероглифы. Глаз инстинктивно ищет что-нибудь типа «Тутмоса ТРЕТЬЕГО», «ВОСЕМНАДЦАТОЙ династии», «ТРИДЦАТУЮ годовщину» (как в «источниках»). Если «три» еще можно где-то увидеть, то остальное пока не очень.

Чтобы особо много копий не ломать опять ищу уже в научной литературе, что известно о подробном содержании надписи.

Для «массового пользователя» самая подробная интерпретация надписи такая:

«Тутмос III из XVIII династии, владыка Верхнего и Нижнего Египта, в 30-ю годовщину своего царствования, в знак победы в сражениях на морях и реках установил этот обелиск, чтобы он стоял несчетное количество лет».

А другая ссылка, в частности - на книгу Генри Бругша «История фараонов», изданную в Петербурге в 1880 г., дает более «предметный» перевод:

«В надписи этой… собственно имеющие историческую ценность слова, следующие:

«Царь ТУТМЕС III прошел великую окружность земли Нахарина, победоносным завоевателем во главе своего войска. Он поставил свою границу на роге (конце) света и на землях задней воды Нахарины»»

Согласитесь – несколько отличается «текст». Полагая, что найду подробности в упомянутом обстоятельном труде, заказал репринт фолианта. К моему разочарованию в этом, содержащем почти 1000 страниц труде (фото 3) кроме приведенной цитаты о надписи НИЧЕГО нет!

Далее в дело пошли непереведенные труды немецких, английских египтологов конца 19 и начала 20 века. Ну, а чтобы не попасть в «трэнд» тех ученых – не поддаться влиянию их герменевтических идей, пока попытаюсь сам что-то «прочитать».

Опять же, возвращаясь к побудительным мотивам императоров. Если современные событию установки обелиска подданные умели читать на «древне-египетском», то зачем им информация о некоем (произвольном) Тутмесе из каких-то Египтов? А если не умели – то тем более – зачем! А поскольку, по моему убеждению, древние люди не такие уж глупые и их (даже взбалмошные) правители обладали куда меньшими ресурсами и средствами, в первую очередь техническими – значит Тутмос - не произвольный и информация на обелиске – важная (по крайней мере, для того, кто может прочитать текст)!

То есть – читать надо. И, в большей степени, интерпретировать.

Вот «надписи» на всех сторонах сохранившейся части обелиска:

Кратко о древне-египетском языке, точнее, о способе записи этого языка. Пришлось потратить некоторое время на освоение этой письменности, хотя бы на уровне ученика начальной школы .

После удачной находки Шампольона и его первоначальной версии «дешифровки» иероглифов, а также последовавшему за этим «взрыву» интереса к египтологии, к настоящему времени сложилось устойчивое представление о языке, его строении, грамматике.

Египетская иероглифика – это рисуночное письмо, дополненное фонетическими знаками, т.е., так называемое лого-консонантное, где иероглифы-рисунки несут не только смысл нарисованного, но и имеют значение звуков.

Соответственно, иероглифы делятся на фонограммы (звуковые) и идеограммы (смысловые). Фонограммы бывают односогласные (передающие один звук), двусогласные (два согласных звука) и трехсогласные. Идеограммы, обозначающие слово или понятие делятся на логограммы и детерминативы. Здесь обращу ваше внимание на то, что в письменности нет знаков, отображающих гласные звуки!! Как в древнееврейском, арабском языках. Т.е. читая текст, человек «огласовывает» его как ему представляется правильным. Но, поскольку носителей языка нет уже более 2000 лет, никто не знает, как звучали «древнеегипетские» слова. Поэтому принятая египтологами огласовка слов – искусственная и условная, и древний египтянин вряд ли распознал бы сказанное современным ученым на его «родном» языке. Поэтому название самой известной пирамиды (Хеопса), где в имени фараона известно 2 звука – «х» и «ф», можно называть и Хуфу, и Хатэ, а то и вовсе – Ахито! Это вопрос договоренности. Так, египтологи разных стран по-разному произносят знакомое всем имя – НФРТТ: российские и английские – Нефертити, а немецкие – Нофретете. А недавние исследования говорят, что ближе у возможной истине – Нафтета!

В «древнеегипетском» есть, кроме всего прочего, числа, род, падежи. А также предлоги, суффиксы, местоимения, прилагательные, притяжательные… При этом указателями на эти особенности склоняемых/спрягаемых иероглифов, являются детерминативы (знаки), которые сами являются иероглифами, в других случаях несущие самостоятельную смысловую нагрузку (как понятие или звук)! Иногда еще смысл детерминатива (на что именно он указывает) зависит от его положения по отношению к «уточняемому» иероглифу. Представляете – какой полет фантазии должен быть у «криптолога-дешифратора»! И сколько можно «выдать» вариантов одной надписи!!

Еще об особенности текстов. Направление письма «по умолчанию» - справа-налево и сверху-вниз. Горизонтальные тексты для удобства читателя могут быть написаны и слева-направо. Направление письма определяется по направлению лиц людей и голов животных в иероглифах (взгляды – к началу строки). Особым «шиком» писца является его способность формировать из иероглифов группы. Тогда при определении направления чтения внутри группы (горизонтально/вертикально) имеет значение и размер того или иного иероглифа в группе.

Вот сейчас ка-а-а-к разберусь (7*) , да ка-а-к прочитаю беспокоящую меня надпись – и все станет на свои места! Хотя бы в моей голове.

Ну, в общем – помучился. Имена, а для царей, по-моему - титулы и обращения - записывались в «оберегах» - картушах. Считается, что это делалось для дополнительной «защиты» носителя от всего неблагоприятного. Так вот, докладываю – ничего типа «Тутмеса», а тем более – «третьего» здесь НЕТ! Повторяющаяся на каждой грани обелиска в картушах основа «имени» в научно принятом произношении звучит так:

Мен-Ра-хепер-Ра!!!

С «дополнениями» к имени, разными в картушах на каждой стороне, получаем 4 вариации:

1. Мен-Ра-хепер-Ра – сетеп – эн

2. Мен-Ра-хепер-Ра – тит

3. Мен-Ра-хепер-Ра – са-а-эн

4. Мен-Ра-хепер-Ра – ир- эн.

Вот он – Тутмес III из XVIII-й династии!!!

 Открываем словарь-справочник «древнеегипетского» языка (8*), раздел «имена фараонов», XVIII-я династия. Там для имени Тутмес III, точнее - ТЕХУТИ-МЕС III (Мен-хепер-Ра I), а греческая интерпретация этого имени – Мисафрис или Мэфрэс - приведены 4 варианта записи «имени», три из них, которые без картушей – в точности повторяются на «нашем» обелиске, четвертое, что в картуше и должно быть именем – не совсем похоже:

а) оно короче;

б) двойное, кроме Мен-хепер-Ра присутствуют «слова»: «сын Солнца» или « богом данный сын» (9*) и еще одно имя –«Техути-мес-с».

А этих отличий вполне достаточно, чтобы интерпретировать это имя, как имя другого фараона, отличное от прочитанных мной 4-х вариантов «царя». Например, это (четвертое) имя - гораздо меньше отличается от «нашего константинопольского», чем от имен других фараонов той же 18-й династии, в частности, от стоящего под номером 298 в том же словаре – Мен-хеперу-Ра Техути-мес IV (Тоутмосису, по-гречески).

Привожу «расшифровку» надписей, приведенную в монографии Лабиба Хабачи (в моем переводе).

Сторона 1. Хорус: Сильный бык появляется в Фивах, Две Богини: прочный (незыблемый) в царствовании как Ре (Солнце) в небесах, Золотой Хорус: священный в проявлении непобедимой (мощной) силы, Царь Верхнего и Нижнего Египта { Менхеперре, избранный Ре}*. Он сделал это (обелиск) как памятник своему отцу – Амону-Ре, владыке престолов Обеих Земель, он поднял….

Сторона 2. Хорус: Владелец высокой белой короны, любимый Ре, Царь Верхнего и Нижнего Египта и Две Богини: тот, кто заставляет Маат появиться в славе, любимом Обеих Земель {Менхеперре, образ Ре}, господин (бог) победы, который покоряет каждую страну (землю), кто продвигает свою границу к голове земли (краю?) (на крайнем юге**) и к болотам Нахарины (крайний юг Сирии) …

Сторона 3. Хорус: Сильный бык, любимый Ре, Царь Верхнего и Нижнего Египта { Менхеперре, которого Ре сделал великим}, которого воспитывал Атум, когда он был ребенком (и был отнят от груди) на руках Нейт, матери бога, поэтому он имеет право быть царем, который завоевывает все земли на долгие времена, героем Сед-торжеств…

Сторона 4. Хорус: Сильный бык, появляющийся вместе с Маат, Царь Верхнего и Нижнего Египта {Менхеперре, рожденный Ре}, тот, кто пересек Большой Круг Нахарины (Евфрат) в доблести и победе во главе своей армии, делая большие кровопролития (в жестоких сражениях)…

*- в фигурных скобках – содержание картушей,

**- курсивом – пояснения Хабачи, на обелиске этого нет.

Примерно такие же переводы давал Джеймс Генри Бристед (10*) , с некоторыми незначительными отличиями, но которые все же хочу отметить.

На стороне 1 он указывает, что именно Амон-Ре является владыкой Фив – Thebes - (так, сравнивая им образом, можно считать, что словом Фивы называется ВСЯ созданная и управляемая богом земля), а также приводит возможную реконструкцию продолжения надписи на утраченной части обелиска (11*):

«…поставивший для него очень величественные обелиски из красного гранита, с пирамидками (законцовками обелисков) из золота (электрума), чтобы он был наделен жизнью вечно».

На стороне 2 указывает, что он (Тутмос III) делает (расширяет) границы вплоть до Рогов Земли (конца Земли), а болота или топи (marshes) до самой Нахарины.

На стороне 3. Указывает, что Нейт не мать бога, а Божественная Мать. А это определение можно несколько по-другому трактовать!

На стороне 4 он пишет не о Большом Круге, а о «Великой излучине (или изгибе)» Нахарины! То есть сама Нахарина может быть и рекой.

Теперь мои, не очень принципиальные «уточнения». Не принципиальные, т.к. у этого сообщения есть Часть 2!

Я уже говорил об искусственности некоторых положений восстановленного языка. Те же детерминативы. Понятно, что само их понятие введено, чтобы выстроить хоть какую-то стройную концепцию. Даже при допущении их наличия, возможности их нахождения до или после определяемого иероглифа, разного смысла детерминативов, того что сами эти символы могут быть и предлогами и словами и звуками, читающий может так же по-разному их определять. Так, я нескольку по-другому прочитал фрагмент – окончание записи на стороне 2. После слов: «бог победы», я вижу такую фразу:

«Он (есть) защитник и судья всех Земель до самой Нахарины…»

Из мелких уточнений:

- в титулах с быком, я бы читал «не сильный бык», а «крепкий, сильный (физически 12*), строгий (13*) правитель…»

- там, где «Две богини» - некая бессмылица и прерывание темы повествования. Изображены фигуры ибиса (символ мудрости) и змеи (символ власти, всегда на коронах высших правителей) и я читаю: «…мудрый правитель…»

На что я обратил внимание, сравнивая надписи на Константинопольском обелиске и других обелисках, посвященных «Тутмесу III», в частности, на Карнакском, Латеранском (в итальянском Риме), Нью-Йоркском, Лондонском и стоящем в Гелиополисе.

1. Имя фараона в картушах других обелисках содержит только три символа, являющихся первыми в картушах Константинопольского: солнце, доску для игры (полосу с остриями) и жука-скарабея. В картушах изучаемого обелиска – всего символов от 6 до 7!

2. В других обелисках в надписях присутствует по два «именных» картуша. После первого, трехсимвольного, через некоторый промежуток текста (14*) следует «уточняющий» - через определение: «сын Ре» (15*) – картуш, который собственно и

содержит символы «Техути-мес» или «Теху-мес». Кстати, надписи всегда заканчиваются словами: «пусть живет он вечно» .

Здесь можно сказать, что наверняка «уточняющий» Тутмесовский картуш остался на утраченной части обелиска!

Мои соображения на этот счет:

А) на обломке гранитного обелиска, в районе 7-го пилона Карнакского храма, где, якобы, первоначально был установлен Константинопольский обелиск, и который предположительно может и быть его «утраченной» частью, есть окончание некой записи, в конце которой - «уточняющий» картуш. Но сохранилось лишь его начало, там виден иероглиф «теху», а перед ними еще стоит иероглиф с транслитерацией rC. Так, что не обязательно это - «наш» Тутмес!

Б) на некоторых объектах трехсимвольный картуш Менхеперре «уточняется» картушами с совершенно другими именами!!! Например, на гранитной статуе Тутмеса III в Каире («Иахветете»), статуе Аменофису I (никак не уточняется), статуе Тутмосису II («Аахеперре…»). Обе последние находятся у 8-го пилона храма Амону в Карнаке. А те, что содержат иероглифы «теху-ти мес» или «теху мес», всегда дополняются набором от 1 до 4 иероглифов, в т. ч., детерминативами!! Может, это все разные фараоны с похожими именами!!!

На рисунке:

1. Имя Тутмеса III (из словаря Уоллиса Буджа)

2. Имя его внука Тутмеса IV (из словаря)

3. Имя «Тутмес III» на статуе в Каире(«Иахветете»)

4. «Тутмес III» на статуе Аменофису

5. «Тутмес III» на статуе Тутмосису II («Аахеперре…»)

6. Менхеперре II («Нетерсентен ен-Амен»)

7. Менхеперре III Пианкхи

В) на всех обелисках, восхваляющих Тутмеса нигде, кроме Константинопольского больше не упоминаются поистине величайшие деяния – завоевание почти всей земли, созданной Ре!!! Такая же мысль, что и выше – может это другой, особый заслуженный фараон! В частности, в XX-й династии есть фараон Менхеперре II, первый трехсимвольный картуш которого соответствует Тутмесу. В его титуле царя кроме двух Земель Египта присутствуют еще две Земли! А его «уточняющий» картуш – Нетерсентен ен-Амен. Чем не Завоеватель?! Или фараон XXV-й династии с таким же первым картушем – Менхеперре III Пианкхи!

Г) Еще одно соображение: Дж.Бристед (ссылался на него выше), сомневаясь, предполагает, что парным Карнакскому был не Константинопольский, а Латеранский обелиск, стоящий на одной из центральных площадей итальянского Рима. Он, между прочим, самый высокий из всех установленных египетских обелисков. Запись имени Тутмеса III и его титулов на нем соответствует (как я отмечал выше) записям на других обелисках (но не Константинопольском!): первые картуши абсолютно идентичны, концовки вторых несколько варьируются, но всегда присутствуют иероглифы «теху-ти мес» или «теху мес».

Мои выводы по этой части рассуждений. Есть два варианта того, кому посвящен обелиск.

1. Этот Царь – не тот Тутмес III, которому посвящено множество обелисков и других артобъектов, а какой-то особый. И именно с его обелиска началась эпопея перемещения обелисков по всему миру.

2. Это - тот же самый Тутмес III. Просто в течение жизни титулы и имена меняются, в зависимости от заслуг перед обществом, делами, завоеваниями, мировым признанием. Так, вполне возможно, указанные выше «уточнящие» картуши были более ранними именами будущего Тутмеса, пока он был ребенком, принцем, «князем», управляющим некоторой часть империи. На это указывает и менее величественный титул перед картушем, обозначающий ранг управленца (в имени «Иахветете»). И, естественно, при достижении Царем выдающихся результатов, таких как практически полное завоевание (известного) мира, в его первом картуше появляются дополнительные прославления – дополнительные «поощрения» Бога-Солнца!

Правда, против второго вывода есть контраргумент в «лице» того же Латеранского обелиска. Из его истории известно, что его изготовление было начато при Тутмесе III. Но фараон умер и обелиск пролежал в месте изготовления 35 лет, затем был доделан внуком, Тутмесом IV, с добавлением записей о себе, и установлен. Вот на этом, посмертном обелиске и должны быть наиболее полные титулы и прославления, тем более оцененные во времени!!! Но, ЭТОГО НЕТ!

Остается вывод №1. Но что же это за Царь? И почему впервые было решено «вывезти» из Египта посвященный ему монумент, несмотря ни какие материальные и технические трудности?!

Все изложенное выше было чем-то вроде введения в тему.

Итак, что же смущает в истории обелиска и надписи на нем?

1. Несоответствие объема и сложности проделанной работы, даже по его перемещению, уровню технологического развития общества. Но – это больше для уточнения даты.

2. Несоответствие трудо- и материальных затрат окончательному результату. Перед дворцом императора на главной площади главного города мира – памятник (может даже – могильный) неизвестному вождю неизвестного племени. Если это – для прославления величия Рима (нового Рима), то более эффективным, значимым и понятным технологически - был бы проверенный способ построения колонн, с золотом, со статуями, с прославлением императора и его божественных предков.

3. Надпись. Из-за сильной условности как «дешифрирования» «языка», так и последующего «чтения» - достаточно произвольной группировки иероглифов, а также многочисленности их смыслов, особенно групп - можно по-разному прочитать текст.

4. Даже в самой подробной транслитерации иероглифов, предшествующей непосредственно «переводу», имеющейся в литературе, много иероглифов в надписи (до 5-10%) никак не транслитерируются и, соответственно, никак не учитывается вносимый ими смысл.

5. Из записи имени фараона, не совсем понятно какому-такому «МенРахеперРа» посвящен обелиск? Запись имени несколько отличается от образцов записей имени, идентифицированного, как «Тутмос III из XVII династии».

6. Некоторые иероглифы обелиска идентифицируются, как мне кажется, не совсем так, как они выполнены на обелиске, и, кроме того, в надписи присутствуют иероглифы и некоторые их комбинации, которые напоминают мне совсем другую историю!

А теперь переходим к главному: «Что же все-таки написано на Константинопольском обелиске?», такое, что привело к его перемещению на 3000 км? (Окончание следует)

Содержание: Начало сезон на юге. Арабский шейх и другие. Ушли от нас: 4-й человек на Эвересте и главный герой первого восхождения 1953 года. Комиксы о Хиллари и Тенцинге. Ян Вуделл и Том Холцел просят помощи. Где же этот Ирвин с камерой ? Первый гей на Эвересте и первый видеозвонок. Донецкие альпинисты планируют новый маршрут….

Базовый лагерь на юге уже обживается. По сообщениям Эрика Симонсона шерпы из экспедиции IMG уже разбили палатки базового лагеря. «Ледовые доктора» уже приступили к разведке пути через ледопад. Эверест оживает, сезон неумолимо приближается. Говорят, что этой зимой выпадало много снега, что, по авторитетному мнению Симонсона, хорошо для восходителей. Команды «южан» уже прилетают в Катманду, им предстоит треккинг. «Северяне» (их гораздо меньше) будут заезжать чуть позже. Китайцы пока что и виз не дают, но обещают, что проблем не будет.

Alpine Ascents International

Руководители основной группы Гэрет Мэдисон и Лакпа Рита (первый шерп на семи вершинах).

В другой, обособленной группе на вершину пойдет шейх Mohammed Al Thani сын катарского эмира. Молодой и суперпрогрессивный лидер очень важной сейчас во всех смыслах страны. С ним пойдут постоянные партнеры по Винсону, Эльбрусу и Аконкагуа. Это Раед Зидан, который планирует стать первым палестинцем на вершине Эвереста и семи вершинах и Масуд Калафчи. С арабской командой будут работать два американских гида: легендарный Вернон Техас (9 раз Эверест, 9 раз Семь Вершин + рекорд скорости – 134 дня) и Майкл Хорст.

Шейх Мохамед был одним из главных действующих лиц в получении Катаром чемпионата мира по футболу 2022 года

Первый шейх на вершине Эльбруса

Минувшие недели принесли нам две утраты. Ушли два героя, два пионера Эвереста, два замечательных человека. 8 марта скончался в возрасте 85 лет швейцарец Юрг Мармет, а 20 марта умер 89-летний Джордж Лоу, новозеландец, участник английской экспедиции 1953 года.

Юрг Мармет был, строго говоря, четвертым человеком, достигшим высочайшей вершины мира. Или просто участником второй связки. В официальных списках он часто стоит на третьем месте, так как по алфавиту опережает своего напарника по связке. В действительности, 23 мая 1956 года Юрг страховал своего партнера Эрнста Шмида на «Ступени Хиллари» и затем шел вторым на всем предвершинном склоне. Согласно описания, Шмид торжественно вбил свой ледоруб в высшую точку Эвереста.

1956 год. В книге П. Рототаева решающая часть экспедиции описана так:

На следующий день должна была выйти первая двойка на штурм Джомолунгмы. С утра погода не способствовала выходу — дул сильный ветер, временами сыпалась снежная крупа. И все же к середине дня штурмовая двойка в составе Э. Шмида и Ю. Мармета вышла к вершине. Их сопровождали четыре шерпа — Да Норбу, Па Норбу, Аннула и Пазанг Путар II. Подъем проходил успешно, и уже через два часа эта группа остановилась для краткого отдыха на месте швейцарского лагеря 1952 г. (8230 м). К 17 часам была достигнута высота 8400 м. Отсюда шерпы пошли вниз, доставив на место последнего лагеря альпинистов 70 кг грузов. К этому времени поднялся ураганный ветер, принесший много хлопот Шмиду и Мармету при установке палатки и закреплении ее крючьями и обломками скал. Наконец все приготовления к ночному отдыху были закончены. Отличное снаряжение — надувные матрацы, двуспальный пуховый спальный мешок, пять баллонов кислорода, специальный набор продуктов и усовершенствованная кухня обеспечивали необходимое питание и надежный ночной отдых. Однако ночь для двух спортсменов, занявших исходный пункт для атаки на Джомолунгму, оказалась тяжелой. Резкий и холодный ветер забрасывал палатку снегом. Ночью альпинистам приходилось не раз вылезать из нее, откапывать снег, проверять и усиливать крепления.

Уже в 4 часа утра они начали готовиться к выходу. Но эта подготовка почти не отдохнувших людей проходила медленно. К тому же мешал крепкий мороз, а сильный ветер и периодические снегопады угрожали сорвать восхождение. Участники штурмовой группы не стали готовить горячий завтрак в целях экономии времени, но и при этом смогли выйти только в 8 часов 30 минут. Ветер поднимал тучи снежной пыли. Иногда его особенно сильные порывы пытались сбросить альпинистов с гребня.

Мармет и Шмид упорно поднимались к вершине. В 12 часов они достигли высоты 8760 м. Успешно преодолев 15-метровый взлет со своеобразным камином, который представлял большие трудности для Хиллари и Тенсинга при их первовосхождении в 1953 г., швейцарцы вышли на предвершинный гребень. Наконец последний снежный взлет и — вершина. Мармет и Шмид — на высочайшей точке земного шара.

Ветер почти стих. Победители снимают кислородные маски. С большим интересом рассматривают открывшиеся перед ними грандиозные панорамы гор. Много фотографируют. Проводят здесь около часа, затем начинают спуск по южному гребню.

Эта победа на Эвересте не сделала ее героев звездами мировой величины (в отличие от участников английской экспедиции 1953 года). Более того, и в самой Швейцарии их приветствовали достаточно скромно. Хотя в составе этой экспедиции альпинисты впервые достигли четвертой по высоте вершины мира Лхоцзе. Но у всех их судьба сложилась достаточно удачно. Юрг Мармет являет тому яркий пример.

До экспедиции он был фанатиком альпинизма. Получив высшее образование инженера химика, он очень много времени проводил в горах, имел диплом гида, инструктора горных лыж, был одним из ведущих спасателей, пионером спасения с помощью вертолета, участвовал в нескольких экспедициях в Гренландию. После Эвереста, со спортивным альпинизмом Юрг «завязал». Он женился и пять месяцев путешествовал с супругой по миру. В 1957 году родился первый из трех детей, Мармет получил хорошее место в фармацевтической компании и сделал великолепную карьеру в таких серьезных фирмах как Sansoz и Roche. Перед выходом на пенсию в 1992 году он был председателем совета директоров последней. Все эти годы он катался на лыжах, ходил ски-тур, - но спортивных восхождений и экспедиций в его жизни уже не было. «Просто я стал отцом» - так он говорил. Подобная судьба была и у других участников экспедиции: все они были успешными людьми, бизнесменами, юристами, учеными, у всех были семьи, дети и горы, как место отдыха. Почти все они уже покинули этот мир, дольше Мармета задержался только пятый восходитель на Эверест – Ханс-Руди Фон Гунтен

Ветераны экспедиции на праздновании 50-летия их знаменательного достижения. 2006 год.

Трое сыновей было и у Джорджа Лоу, который скончался на 90-м году жизни. А сам он седьмым (из восьми) ребенком в семье новозеландского фермера. В детстве у него был тяжелый перелом руки, кости срастались плохо, в результате левая рука у него была совсем слабой. Этого практически никто не знал и не мог догадываться, что один из лучших альпинистов мира пользуется при лазании практически одной рукой. Перелом руки благотворно сказался на учебе. Мальчик хорошо учился, получил высшее образование и сам стал учителем в родном городке Хастингсе на Северном острове Новой Зеландии. Длинный летний отпуск позволял молодому Лоу проводить много времени в горах. За короткий срок он стал одним из ведущих альпинистов страны. В это время Лоу знакомится с Эдом Хиллари, который был постарше, но только начинал активные занятия альпинизмом. В какой-то степени, Джордж был учителем у Эда, хотя оба они еще брали уроки у профессиональных гидов. Так получилось, что неисправимый энтузиаст Хиллари и спокойный надежный Лоу, оба высокие и худые, составили одну из самых знаменитых связок в истории альпинизма. Хотя перечень их достижений и не так велик.

История того, как новозеландцы попали в английскую команду похожа на анекдот, но она слишком длинна для сегодняшнего формата. Скажем только, что их роль в успехе экспедиции 1953 года на Эверест была решающей. Хиллари оказался в решающий момент в нужном месте и стал первым человеком на вершине мира. А Лоу сделал всё для того, чтобы это состоялось. Он прошел первым почти половину маршрута, провесил веревки на самых сложных участка ледопада, на стене Лхоцзе, прорубил ступени выше Южного Седла. Затем занес груз в штурмовой лагерь, встретил уставших восходителей на Южном Седле и сопроводил их до базового лагеря. Для меня Лоу – главный герой экспедиции 1953 года.

Я никогда не завидовал судьбе Эдда. Всё правильно. Я бы не справился с такой ответственной ролью так, как справился он – утверждал потом Лоу, оказавшийся в тени своего друга.

Лоу - справа, а его тесть - слева

Позже Лоу принимал участие во всех проектах Хиллари (дважды Макалу, Антарктида, зимовка в долине Кхумбу). Правда, в Антарктиде он оказался в команде профессора Фукса. При этом Джордж исправно выполнял обязанности фотографа и кинооператора. Фотографией Лоу увлекся еще в детстве, однако наибольших успехов он достиг как кинематографист, автор фильмов о первом восхождении на Эверест и экспедиции Фукса – Хиллари в Антарктиду.

В 1962 году 39-летний Джордж женился на дочери Джона Ханта Сюзи. Трое сыновей родились во время их десятилетней работы в Чили. Лоу занимал там престижный пост ректора одного частного учебного заведения. После фашистского переворота 1973 года семья вернулась в Англию, где Джордж получил хорошую работу. Он развелся и женился второй раз, активно работал и после выхода на пенсию, в частности в фонде Хиллари. Пока Альцгеймер и прочие болячки его не настигли … В мае выходит новая книжка Джорджа Лоу – «Письма с Эвереста»

В живых из экспедиции 1953 года остался только журналист Ян Моррис, который впрочем позже стал женщиной и не понятно как теперь правильно писать: «осталась журналист» ?

Комикс. История Эвереста для народа, который мыслит иначе

Эта версия американской книжки переводится на иностранные языки, недавно она вышла в Чехии.

Проект Тао Эвереста. «Потому что она там!»! Опять неудача ?

В прошлом году, на американском старт-ап портале был представлен проект The Tao of Everest

Многократный эверестовец, один из героев (или антигероев) книжки Кракауэра. 56-летний Ян Вуделл

анонсировал свой проект The Tao of Everest. Впрочем, что его давно выбранные бренд, под которым англичанин уже проводил экспедиции и сейчас выступает с лекциями и показом слайдов.

На этот раз проект экспедиции Вуделла собрал несколько задач, часть из которых он уже ставил. Прежде всего, отдать дань почтения Френсис Дистефано-Арсентьев, чье имя обделено славой. Она ведь первая американка, взошедшая на Эверест без кислорода, вторая или третья вообще.

Вуделл был одним из последних, кто застал умирающую Фрэнки еще живой.

«Мое сердце замерло, когда я понял, что этот человек в красно-черном костюме был жив, но абсолютно один на высоте 8,5 км, всего в 350 метрах от вершины.

 Мы с Кэти, не размышляя, свернули с маршрута и попытались сделать все возможное, чтобы спасти умирающую. Так закончилась наша экспедиция, которую мы готовили годами, выпрашивая деньги у спонсоров… Нам не сразу удалось добраться до нее, хотя она лежала и близко. Двигаться на такой высоте –то же самое, что бежать под водой…

Мы обнаружив ее, пытались одеть женщину, но ее мышцы атрофировались, она походила на тряпичную куклу и все время бормотала: „Я американка. Пожалуйста, не оставляйте меня“…

Мы одевали ее два часа. Моя концентрация внимания была потеряна из-за пронизывающего до костей дребезжащего звука, разрывавшего зловещую тишину, – продолжает свой рассказ Вудхолл. – Я понял: Кэти вот-вот и сама замерзнет насмерть. Надо было выбираться оттуда как можно скорее. Я попытался поднять Фрэнсис и нести ее, но это было бесполезно. Мои тщетные попытки спасти ее подвергали риску Кэти. Мы ничего не могли сделать.»

Не проходило и дня, что бы я ни думал о Фрэнсис. Спустя год, в 1999-м, мы с Кэти решили повторить попытку добраться до вершины. Нам это удалось, но на обратном пути мы в ужасе заметили тело Фрэнсис, она лежала точно так, как мы ее оставили, идеально сохранившейся под влиянием низких температур.

Такого конца никто не заслуживает. Мы с Кэти пообещали друг другу вернуться на Эверест снова, чтобы похоронить Фрэнсис. На подготовку новой экспедиции ушли 8 лет. Я завернул Фрэнсис в американский флаг и вложил записку от сына. Мы столкнули ее тело в обрыв, подальше от глаз других альпинистов. Теперь она покоится с миром. Наконец, я смог сделать что-то для нее.»

Сейчас Вуделл собирался и еще собирается снять документальный фильм, посвященный Фрэнки.

Смотрите его презентационный ролик:

Также остается актуальной задача, поставленная Вуделлом еще в 2007 году, убрать с пути восходителей «зеленые ботинки»: тело погибшего индийского альпиниста

Добавилась только новая задача .. это Peter Kinloch, англичанин.тело которого также нужно убрать с маршрута. К сожалению, инициатива Яна не нашла большой поддержки, он собрал чуть больше 2 тысяч долларов.

Другая тема также ждет продолжения, и под нее также деньги. Американец Том Холцел заинтересовался темой Мэллори – Ирвина, страшно сказать, уже более 40 лет тому назад. Его первые большие публикации относятся к 1971 году. В 1986 года он уже был занят поисками на склонах Горы.

Тогда, в 80-е, Холцел был представлен миру как миллионер, которому некуда девать деньги. Сейчас он ищет 10 000 долларов. Два года назад речь шла о зимней экспедиции по поиску тела Ирвина стоимостью 250 тысяч. Сейчас 70-летний американец об этом уже предпочитает не говорить. Речь идет об организации аэросъемки склонов Эвереста с помощью современных технологий. Он убежден, что место нахождения тела Ирвина можно определить с воздуха с абсолютной точностью и потом подняться в нужное место, когда условия будут благоприятными.

И конечно найти камеру и подтвердить, что Мэллори был на вершине в 1924 году и был один.

Поиски Ирвина продолжаться, хотя вряд ли в этом году. И может быть только теоретические…. Рассуждений о поводу судьбы Мэллори и Ирвина уже столько, что в пору Гиннесу зарегистрировать это событие, как объект наибольших в истории спекуляций.

Холцел не раз менял свое мнение по поводу того, что произошло в 1924 году на склонах Эвереста. Сейчас он считает, что Мэллори взял кислород Ирвина и пошел один по маршруту Нортона, то есть, в обход Второй ступени. А затем вернулся с вершины, связался с Ирвином для спуска вниз.

Здесь материалы по поиску Ирвина при помощи аэрофотосъемки:

http://www.velocitypress.com/Irvine_Aerial.html

--

Ни года без технических рекордов. Эверест давно стал местом испытания технических новинок. «Проверено Эверестом» - отличное свидетельство качества продукции.

HTC One планирует сделать видеозвонок с вершины Эвереста

32-летний Дэниэл Хьюз (Daniel Hughes) будет использовать аппарат HTC One для первого в истории видеозвонка с самой высокой точки Земли — вершины горы Эверест.

HTC стала главным спонсором восхождения, целью которого стало собрать один миллион фунтов для известного британского благотворительного фонда Comic Relief, активистом которого является Дэниэл Хьюз. Он планирует доставить на вершину символ благотворительного фонда — красный клоунский нос — и прямо с самого пика на высоте 8848 метров над уровнем моря при температуре -35°C совершить видеозвонок в прямой эфир новостей BBC News 24.

Во время восхождения, которое будет осуществляться в команде Jagged Globe (руководитель Дэвид Хэмилтон), Дэниэл будет использовать смартфон HTC One для ведения дневников экспедиции в социальных сетях, выкладывать фотографии, видеозаписи, а также уникальные короткие видеоролики HTC Zoe, сделанные с помощью Ultrapixel-камеры. В районах без мобильных сетей связь будет поддерживаться через спутниковую систему Inmarsat, широко используемую в морском судоходстве.

Восхождение на самую высокую точку Земли (8848 метров над уровнем моря) всегда было сложным испытанием и для человека, и для техники. Смартфону предстоит оказаться в условиях низких температур, так что нам, как жителям холодной климатической зоны, будет интересно посмотреть на работу HTC One. Представители компании, впрочем, не сомневаются в успехе — высокое качество всех компонентов смартфона, особенно камеры, батареи и экрана, позволит ему без проблем функционировать даже в горах.

Ролик (их там много) на сайте проекта http://www.everestmillion.com/ - миллион долларов планирует собрать этот молодой человек в помощь детям третьего мира.

Он будет первым в новом списке ?

Существование двух списков мужского и женского может быть дополнено списком людей нетрадиционной ориентации. Очень сомневаюсь, что таких не было среди 4000 восходителей прежних лет. Но никто открыто об этом не говорил. Или говорил, но так тихо, что другие не слышали. 20-летний американец Кэйсон Крэйн не стесняется. Более того, он позиционирует себя как активный борец за права себе подобных. Его флаг-радуга уже побывал на Винсоне, Килиманджаро и Аконкагуа. Вот только на Эльбрус Кэйсон его не взял, точнее заботливая мама не позволила это сделать. «Россия – сфинкс» - сказала она, не знаешь, что у загадочных скифов на уме. И спрятала флаг.

Крэйн пойдет на Эверест с юга, в составе экспедиции Mountain Trip руководителем которой будет наш старый знакомый Скотт Вуламс. С ним Александр Абрамов ходил в 2011 году на Сидлей.

Будущее ….

Донецкие альпинисты планируют ….

Донецкие альпинисты пойдут на Эверест по уникальному маршруту. С собой спортсмены понесут колокол.

Скалолазы из Донецка собираются в очередную экспедицию. На этот раз команда из 15 профессиональных альпинистов снова собирается покорить несколько самых высоких точек мира, однако, взойти на высочайшую точку планеты – Эверест – спортсмены планируют кардинально новым маршрутом. Назвать путь, по которому еще не ходил человек, федерация предлагает "Донбасским".

- Посвятить это событие мы хотим 70-летию Победы (восхождение намечено на 2015 год. – Авт.), - рассказывают в Донецкой областной федерации альпинизма. – К тому же, нас ждет еще один рекорд. В этот раз, по нашему замыслу, впервые на высочайшую точку планеты взойдёт женщина - дончанка Ольга Гуз. Также мы первыми в мире занесем на вершину православный колокол, отлитый в Донецке. А в качестве подготовки проведём две экспедиции: в 2013-м - на пики Корженевской и Коммунизма на Памире, а в 2014-м покорим пик Ленина, Хан-Тенгри и Победы.

Кстати, несмотря на то, что список кандидатов на участие экспедиции уже утвержден, в федерации говорят: принять желающих еще могут. Правда, дорога на Эверест откроется только кандидатам в мастера спорта по альпинизму.

Источник: http://kp.ua/daily/070313/383229/

Название для рассказа о восхождении на Эверест кому-то, возможно, покажется спорным. Какая уж тут свобода, если по горе туда-сюда снуют многочисленные восходители, на перилах в узких местах выстраиваются гигантские очереди, а базовые лагеря гудят, как растревоженный улей! Так почему же все-таки? Все очень просто. Стоит только удалиться от классики на несколько сот метров и попытаться проложить свой маршрут, и ты –абсолютно свободен: своя стратегия, своя тактика, свой риск; полтора месяца живешь отдельной, подчиненной только своей мечте, жизнью. Даже огромный базовый лагерь с многочисленными экспедициями как бы перестает существовать для тебя, когда мысли о твоем собственном пути к цели овладевают всем твоим существом.

Маршрут команды

Так было в 96-м, когда наша команда из города Красноярска решилась на первопрохождение нового маршрута на самую высокую гору.Решение было непростое, т.к. большинство моих друзей склонялось к восхождению по классике с Севера. Готовились к восхождению полтора года. Осенью 1995 года решили сходить на место будущих событий. Уже с подхода к передовому базовому лагерю я не мог оторвать взгляд от крутого кулуара Северо-Восточной стены, возносящегося от ледника через скальный пояс и выводящий к лагерю 8300 на классику. Посмотрели слева, справа - сходили с Сашей Кузнецовым на Северное Седло – все нравится!В Катманду Элизабет Хоули сказала, что было три попытки прохождения этого кулуара; выше всех, где-то до высоты 7700, забрался Рассел Брасс. Встретился с ним, спросил, чего не залезли? Он ответил: «Из-за сумасшедшего ветра. Этот кулуар – гигантская аэродинамическая труба. Он дует со всех сторон одновременно!»

Маршрут с северного седла

Первый лагерь. 7000 м

Долго рисовал тактический план. Получалось, что на вершину заходим 20 мая. Работаем тремя четверками, лезем без помощи шерпов, обрабатываем за три выхода весь кулуар до выхода на гребень, 8250 метров. Потом стартуем. Все предельно просто. В теории. На практике все было гораздо сложнее и тяжелее…

Команда выходит и первого лагеря

На скальном поясе. 7200 м

Начали. После первого же выхода прошлитолько бергшрунд, т.к. несколько человек заболели.Перетасовал группы. Во второй выход поставили две палатки на высоте около 7050 метров. В третий выход лезли скальный пояс, очень разрушенный, с залитыми льдом трещинами. Второй лагерь встал уже в кулуаре на 7450 -7500. Я опасался лавин в кулуаре: на всякий случай готовились лезть по скалам слева параллельно кулуару. Напрасно. Ветер выдувал снег подчистую. А вот таких камнепадов мы не ожидали: к началу мая стало теплеть, повалило так, что пришлось в первом лагере менять порванные камнями палатки. Спали в касках. В план мы, конечно, не укладывались по времени. Решили лезть от 7450 в альпийском стиле. Прикинули вес рюкзаков – неподъемные! Тогда поделились пополам: шестеро выходят 14 мая и делают заброску до второго лагеря и выше, сколько смогут, а вторая шестерка стартует 15 мая и лезет до вершины.

7300 м

7450 м. Палатка

Стартанули. Акклиматизация уже наступила, лезлось неплохо, правда вес рюкзаков (22 кг каждый) не позволял бежать. Итак, 15 –го – ночевка на 7050. Камни пробили обе палатки в нескольких местах. Головы целы. Было бы обидно… Второй день – ночуем на 7450. Погода хорошая. Ветер сильный, но терпимо. Семнадцатого, сняв палатки, лезем уже по кулуару; достигли практически восьми тысяч метров, заночевали. На следующий день, в верхней части кулуара, влезли в неожиданно глубокий снег. Надели маски. Очень тяжело было. Пришлось рюкзак первого, Саши Бекасова, разделить между остальными. Палатка не вошла, вытаскивали ее на веревке.

Бесконечный кулуар. 7600 м

7950 м. Третий лагерь

Верхняя часть кулуара

Когда Саня и Петька под вечер достигли гребня, они сразу же ушли по склону до 8300, где виднелись палатки лагеря на классике. Оставшиеся четверо вытащили грузы, собрали веревки и решили ночевать здесь же, на высоте 8250 метров, т.к. начинало темнеть. Площадка была никакая, комфортабельности не получилось. Спали сидя. Кислород не использовали. У нас были какие-то бэушные, набитые только до 150-170 атмосфер, двух- и трехлитровые тяжеленные стальные баллоны, и мы боялись, что не хватит до вершины. Девятнадцатого перелезли через скальный барьер и дошли до 8300. Команда вновь объединилась. Завтра идем на вершину, погода вроде бы ничего, только сильнейший ветер. Спали без кислорода, экономили. Кулуар и рюкзаки вымотали всех до предела и утром собирались мы, естественно, долго.

20 мая 1996 г. Вершина

В результате, вышли очень поздно, уже светло было. Но выбора не было – еще одна, четвертая ночь выше восьми тысяч и, - только вниз дорога. Выше нас лезли, если не ошибаюсь, англичане, но, не дойдя до северо-восточного гребня, повернули вниз. Шлось, как ни странно, хорошо, но медленно. Когда вылезли уже на гребень, это около 8500, начался снег. Видимость постепенно падала. Шли в таком же порядке, как стартанули из лагеря 8300: Петя Кузнецов, Валера Коханов, Гриша Семиколенов, потом я и, замыкая группу, Женя Бакалейников. У Саши Бекасова так мерзли ноги, что ему пришлось повернуть с высоты около 8500 метров. На второй ступени закрепили свою веревку, настолько истрепанные были старые.

Петр Кузнецов на вершине

Удивила смелость восходителей, которые не боятся их грузить. Между Первой и Второй ступенями, прислонившись к камню, сидел человек и, подумалось, менял кислородный баллон. Подошли с Гришей к нему. Гриша: «Вставай, замерзнешь, надо идти». И тронул того за плечо. Вдруг Гриша отшатнулся: «…не живой», и быстро умчался вверх Так и шли. Выше Второй ступени, уже на начале подъема по снежному склону, справа я увидел еще одного мертвого человека. Территория Свободы закончилась – казалось, что мы вышли на тропу войны - все внутри сжалось. Связи у меня с большой землей не было – сел аккумулятор. Видимость была уже практически нулевая. Первым на гору поднялся Петька, сам себя сфотографировал и начал спускаться. Валера, поднявшись на вершину и начав спуск, увидел поднимающегося очень медленно Гришу, вернулся вместе с ним к атрибутам Эвереста – флагам, кучке баллонов – друг друга сфотографировали.

Валера Коханов

Гриша Семиколенов

Мы с Петей встретились на скалах предвершинного гребня и, объединив наши возможности, связались с Серегой Антипиным: у Петьки была работающая рация, но не было, как всегда, голоса, а у меня был голос, но сел аккумулятор. Я и говорю Сергею, что мне недалеко осталось, пойду до вершины, но мудрый Антипин изрек: собирайтесь, мол, в кучу и все вместе дуйте до хаты, поздно уже, скоро стемнеет. Тогда я был, конечно, недоволен, а сейчас понимаю, что все было однозначно: он спас мне жизнь, да и не только мне: один я бы не нашел путь вниз, видимости не было, а когда стемнело, мы никак не могли найти начала спуска с гребня – все слилось в черном молоке ночи и тумана.

После горы

Кислород, насколько я помню, у всех к тому времени скоропостижно скончался. Нас спасло то, что мы держались вместе и старались не выпускать друг друга из виду. Все-таки спуск нашли, добрались до своих палаток уже глубокой ночью. Саша нас ждал, напоил чаем. В эту, четвертую на высоте выше 8000 метров, ночь, мы практически не спали: энергия была на исходе, даже в спальнике сильно мерзли ноги. Чтобы согреться, мы с Валерой беспрерывно жгли горелку, таяли лед и пили, чтобы согреться, горячую воду. Это было 20 мая, все в точности, как в тактическом плане.

Джомолунгма

Хочу поблагодарить всех моих друзей, с кем вместе мы принесли на Эверест с наших «Столбов» кусочек Территории Свободы, благодаря чему победили, сделали новый русский маршрут на высочайшую вершину Мира: участников экспедиции Антипина Сергея, Бакалейникова Евгения, Бекасова Александра, Ильина Игоря, Козыренко Евгения, Колесникова Константина, Коханова Валерия, Кузнецова Александра, Кузнецова Петра, Семиколенова Григория, Сметанина Николая; организатора экспедиции Баякина Сергея; кинооператоров Абрамовича Александра и Бондарева Сергея; врача Майорова Сергея и всех, кто поддерживал нас и переживал за нас.

Команда, друзья

Нас тут знают

Спасибо! И до встречи в горах!
Николай Захаров

Оригинал материала на Риске

Елена Лалетина. Russianclimb.com.Материал с некоторой редакцией.

Коль скоро готовится торжественный вечер, где будут чествовать всех россиян, поднявшихся на вершину Эвереста, интересно посмотреть официальную статистику.

В первую очередь хочется особо отметить первопроходы наших альпинистов на Эвересте.

Отечественные альпинисты проложили три (3) маршрута на Эвересте: по ЮЗ стене (1982, рук экспедиции Е. Тамм), по ССВ гребню (1996) и по центру Северной стены (2004, рук. экспедиции Виктор Козлов).

Безусловно, этот результат достигнут благодаря самоотверженной работе команд в полном составе. Не всем участникам посчастливилось достичь вершины, но их вклад обеспечил успех экспедиций в целом.

Без применения дополнительного кислорода на Эверест взошли 12 человек из России. Первым стал Сергей Арсентьев (Мафия) в 1990 г.

Он погиб на спуске в 1998, сделав свое второе бескислородное восхождение на Эверест – погиб при страшных обстоятельствах, пытаясь спасти свою жену Френсис, которая умирала на том же склоне…

Абсолютный респект тем, кто достиг вершины без кислорода:

Сергей Арсентьев 07-05-1990
Андрей Целищев 08.05.1990
Григорий Луняков 07.05.1990
Анатолий Мошников 10-05-90
Александр Токарев 10-05-90
Владимир Балыбердин 07-10-91
Анатолий Букреев 07-10-91
Владимир Башкиров 16-05-93
Анатолий Мошников 21-05-98
Сергей Арсентьев 22-05-98 погиб на спуске
Александр Фойгт 22-05-2001
Алексей Болотов 16-05-2002
Николай Тотмянин 22-05-2003
Юрий Ермачек 18-05-2006
Николай Тотмянин 23-05-2006

На Эверест поднялись 6 российских женщин. Первой была Катя Иванова в 1990 г.

Самым результативным по количеству подъемов на Эверест является Евгений Виноградский: у него 4 полноценных восхождения и одно почти до вершины (в 1997 не хватило нескольких метров, пришлось повернуть, чтобы индонезийские клиенты остались в живых). Так что практически пять восхождений. 4 восхождения у Александра Абрамова и Сергея Ларина.

3 восхождения у Ивана Душарина, Виктора Бобка.

По два восхождения у Владимира Балыбердина (второе б/к), Сергея Арсентьева (оба б/к), Анатолия Мошникова (оба б/К), Петра Кузнецова (оба первопрохода), Владимира Башкирова, Алексея Болотова (второе б/к), Виктора Володина, Николая Тотмянина (оба б/к), Юрия Ермачека (второе б/к), Сергея Кофанова, Николая Черного, Абдулхалима Эльмезова, Людмилы Коробешко, Сергея Богомолова, Максима Шакирова, Владимира Коренькова и Федора Конюхова.

Хронология восхождений

СССР

1982

Маршрут по ЮЗ стене, первопрохождение

Владимир Балыбердин 04-05-82
Эдуард Мысловский

Сергей Бершов
Михаил Туркевич

------------------

Сергей Ефимов 05-05-82
Валентин Иванов

-----------------------

Валерий Хрищатый 08-05-82
Казбек Валиев

-----------------------

Юрий Голодов
Валерий Хомутов 09-05-82
Владимир Пучков

1990

Классика с севера

Сергей Арсентьев 1990 07-05 первое российское бескислородное восхождение
Григорий Луняков 07.05.1990 без кислорода
Екатерина Иванова 10-05-90 первая российская женщина
Анатолий Мошников без кислорода
Александр Токарев без кислорода (?)
Мстислав Горбенко 08.05.1990
Андрей Целищев 08.05.1990 без кислорода
Ерванд Ильинский 10.05.1990

Классика с юга

Алексей Краснокутский 07-10-90

1991

Классика с юга

Владимир Балыбердин 07-10-91 (2-е восх) без кислорода
Анатолий Букреев 07.10.1991 без кислорода
Роман Гиуташвили 07.10.1991

1992

Классика с юга

Иван Душарин 12-05-92
Александр Герасимов
Илья Сабельников
Андрей Волков

---------------

Федор Конюхов 14-05-92
Сергей Пензов
Евгений Виноградский
Владимир Захаров

1993

Классика с юга

Алексей Муралев 10-05-93
Владимир Яночкин 15-05-93
Владимир Башкиров 16-05-93 без кислорода
Владимир Коротеев 17-05-93

1995

Классика с севера

Юрий Прояев
Владимир Шатаев
Федор Шульев 11-05-95

--------

Сергей Богомолов
Казбек Хамицаев
Владимир Кореньков
Евгений Виноградский 13-05-95 (2-е восх)

----------

Георгий Котов 17-05-95
Николай Ситников

1996

Первопрохождение: по ссв кулуару

Валерий Коханов
Петр Кузнецов
Григорий Семиколенов 20-05-96

1997

Классика с юга

Владимир Башкиров (2-е восх) 26-04-97

Классика с севера

Иван Плотников
Николай Шевченко 07-05-97
Сергей Соколов 24-05-97
Александр Зеленский

1998

Классика с севера

Алексей Болотов 18-05-98
Валерий Першин
Сергей Тимофеев
Евгений Виноградский (3-е восх)

---------------

Анатолий Мошников 21-05-98 (2-е восх) без кислорода
Сергей Арсентьев (2-е восх) погиб на спуске 22-05-98 без кислорода

1999

Борис Коршунов 26-05-99
Андрей Лушников

2000

Классика с севера

Андрей Александров
Иван Аристов
Александр Фуколов
Николай Кадошников 15-05-2000
Андрей Якимов 17-05-2000
Олег Кравченко
Владимир Неделькин
Олег Афанасьев 19-05-2000
Борис Седусов 19-05-2000
Николай Захаров
Виктор Володин 28-05-2000

2001

Классика с севера

Александр Фойгт 22-05-2001 без кислорода
Николай Кожемяко 22-05-2001
Юрий Утешев 22-05-2001
Анна Акинина 23-05-2001 2-я женщина
Аман Элеушев
Стас Крылов
Дмитрий Бочков 26-05-2001
Евгений Попов

2002

Классика с севера

Алексей Болотов 16-05-2002 без кислорода
Сергей Борисов
Юрий Ермачек 18-05-2002
Геннадий Кириевский
Владимир Поволоцкий
Валерий Рогозин

2003

Классика с севера

Николай Тотмянин 22-05-2003 без кислорода
Василий Елагин 27-05-2003 – Клуб 7 Вершин
Сергей Ларин 29-05-2003 - Клуб 7 Вершин

2004

Первопрохождение: по центру Северной стены

Андрей Мариев
Павел Шабалин
Ильяс Тухватуллин 30-05-2004

-------------

Петр Кузнецов (2-е восх)
Глеб Соколов
Евгений Виноградский 31-05-2004 (4-е восх)

---------------------

Виктор Бобок
Виктор Володин 01-06-2004 (2-е восх)

Классика с севера

Александр Абрамов 24-05-2004 Клуб 7 Вершин
Вячеслав Скрипко 27-05-2004

2005

Классика с севера

Николай Черный 30-05-2005 - Клуб 7 Вершин
Иван Душарин (2-е восх) - Клуб 7 Вершин
Каро Овасапян - Клуб 7 Вершин
Григорий Скаллер - Клуб 7 Вершин
Юрий Тайдаков - Клуб 7 Вершин
Александр Яковенко - Клуб 7 Вершин

----

Дмитрий Москалев 02-06-2005 - Клуб 7 Вершин

2006

Классика с юга

Юрий Ермачек 18-05-2006 (2-е восх) без кислорода

Классика с севера

Владимир Ланде 15-05-2006 - Клуб 7 Вершин
Сергей Кофанов 21-05-2006 - Клуб 7 Вершин
Аркадий Рыженко
Николай Тотмянин 23-05-2006 (2-е восх) без кислорода

2007

Классика с севера

Андрей Селиванов - Клуб 7 Вершин
Максим Шакиров - Клуб 7 Вершин
Сергей Кофанов 19-05-2007(2-е восх) - Клуб 7 Вершин
Сергей Ларин (2-е восх) - Клуб 7 Вершин

---------

Александр Абрамов (2-е восх) - Клуб 7 Вершин
Сергей Батура - Клуб 7 Вершин
Александр Биченко 20-05-2007 - Клуб 7 Вершин
Сергей Дашкевич - Клуб 7 Вершин
Андрей Иванов - Клуб 7 Вершин
Людмила Коробешко 3-я женщина - Клуб 7 Вершин

2009

Классика с юга

Абдулхалим Эльмезов 19-05-2009 с юга
Александр Абрамов, с юга (3-е восх) - Клуб 7 Вершин
Виктор Бобок (2-е восх) - Клуб 7 Вершин
Владимир Хуторовский - Клуб 7 Вершин
Дмитрий Никитин 20-05-2009 - Клуб 7 Вершин

------------

Максим Богатырев 21-05-2009 - Клуб 7 Вершин
Николай Черный (2-е восх) - Клуб 7 Вершин

2010

Классика с севера

Михаил Туровский 23-05-2010 - Клуб 7 Вершин
Андрей Фильков - Клуб 7 Вершин
Елена Горелик 4-я женщина - Клуб 7 Вершин
Сергей Ларин (3-е восх) - Клуб 7 Вершин

2011

Классика с севера

Абдулхалим Эльмезов с севера (2-е восх)
Карина Мезова 25-05-2011 5-я женщина - Клуб 7 Вершин
Виктор Бобок 21-05-2011 (3-е восх) - Клуб 7 Вершин
Андрей Подолян - Клуб 7 Вершин
Дмитрий Соков - Клуб 7 Вершин
Игорь Принзюк - Клуб 7 Вершин
Юрий Белоиван - Клуб 7 Вершин
Роман Грецкий - Клуб 7 Вершин

2012

Классика с севера

Людмила Коробешко (2-е восх) - Клуб 7 Вершин
Макс Шакиров (2-е восх) - Клуб 7 Вершин
Иван Душарин (3-е восх) - Клуб 7 Вершин
Федор Конюхов 19-05-2012 с севера (2-е восх) - Клуб 7 Вершин
Лейла Албогачиева 20-05-2012 6-я женщина - Клуб 7 Вершин
Сергей Богомолов (2-е восх) - Клуб 7 Вершин
Владимир Кореньков (2-е восх) - Клуб 7 Вершин
Азнор Хаджиев - Клуб 7 Вершин
Сергей Ларин (4-е восх) - Клуб 7 Вершин
Александр Абрамов (4-е восх) - Клуб 7 Вершин
Игорь Кадочин 20.05.2012 - Клуб 7 Вершин
Андрей Дульский
Людмила Михановская 19.05.2012

Российские, московские альпинисты вписали уже (хотя еще пишут) новую страницу в историю одной из самых красивых и сложных для восхождения вершин мира – Музтаг Тауэра. В устной форме их рассказ можно будет послушать завтра на вечере Клуба 7 Вершин в магазине Активный Отдых….

Предисловие к предисловию, в классическом стиле….

В 1975 году пакистанские власти дали пермиты на восхождения в районе ледника Балторо сразу 19 экспедициям. Это было неслыханное дело, ведь раньше даже 3 – 4 команды с трудом находили себе обеспечение транспортом, носильщиками, даже продуктами. Как и следовало ожидать, на этот раз трудности были еще более существенными. Забастовки и необязательность носильщиков, перебои с питанием и общая неразбериха, свойственная караванному типу перемещения - всё это на какое-то время отвлекало альпинистов от главных мыслей. А главным было то, что все участники экспедиций готовились к «священнодействию», к встрече с горами, овеянными легендами. К самой сказочной, к королеве К2, к сиятельным Гашербрумам, к вознесенному в небо пику Машербрума, к невероятным скальным отвесам Транго и к считавшемуся когда-то символом недостижимости – покрытому льдами вертикальному столбу Музтаг Тауэра.

Альпинист-фотограф Гэлен Роуэлл с волнением ждал лагеря Горо, откуда должен был открыться классический вид на Музтаг Тауэр. Большая американская экспедиция на К2, которой руководил Лу Уиттакер, именно в этом месте задержалась на несколько дней. И здесь пережила драматические события. Ставшая уже традиционной забастовка местных носильщиков проходила в острых формах: конфликт на грани срыва, с угрозами и проклятиями, обиды, истерики и несправедливые обвинения сторон. Руководитель перед лицом толпы бунтующих носильщиков сжег пачку денег, символически и довольно наглядно показал им, что они могут остаться ни с чем.

В это время Роуэлл не мог успокоиться и по другой причине. Облака плотной пеленой закрыли Башню Музтага. Он бродил со штативом и аппаратом по морене, размышляя, откуда может быть лучший вид. Ждал чуда, но гора всё не показывалась. И вот однажды, когда Гэлен был на обеде в большой палатке, когда кто-то крикнул, что облака рассеиваются. Бросив еду, Роуэлл побежал к своей палатке, взять заранее приготовленную камеру. Там в спальнике лежал его товарищ Лейф Паттерсон.

«Лейф, хватай камеру ! Музтаг Тауэр появляется!»

«Нет, спасибо. Мне неинтересно фотографировать эту гору».

«Почему же?»

«Потому что это фальшивый вид. Эта гора – это совсем не то, что видно отсюда»

«Но так часто бывает в горах»

«Здесь особый случай. Фотография Селлы ошибочно представила гору миру, я не хочу участвовать в продолжении этой лжи…»

Фото Роуэлла

Не желая терять время на спор, Роуэлл поспешил на морену, побежал, всё время оглядываясь на открывающуюся фантастическую картинку…..Уже возвращаясь к палатке, удовлетворенный сделанными снимками Гэлен подумал: « В чем-то Лейф прав. Я сделал именно те снимки, которые ждут от меня редакторы. Они просто не примут других видов Музтаг Тауэра и я, таким образом, добавлю своё слово в этот миф»….

«Последняя Цитадель… Ни один человек не может и мечтать о том, чтобы подняться на нее - увы»

Так было написано под фотографией Селлы в авторитетнейшей книге по истории альпинизма, вышедшей в 1954 году. Автор этих слов был уже немолод и имел склонность к литературной гиперболизации. Но как сильно написано ! И эти слова нашли отклик в сердцах многих альпинистов. И в 1956 году сразу две экспедиции из разных стран отправились к этой «недостижимой» вершине. В качестве наглядной информации они имели, прежде всего, фотографию, сделанную в далеком1909 году великим итальянским фотографом Витторио Селлой и карту, авторство которой также принадлежало итальянцам.

Однако, текст, написанный еще до войны Гюнтером Оскаром Диренфуртом, был ими, конечно же, прочитан.

«Если смотреть на нее со стороны Балторо, то мысль о возможности восхождения является почти дерзостью. При более близком ознакомлении, в том числи и с профилем, по моему мнению, появляются шансы на успех. Стены, правда, безнадежно сложны, так же как и юго-восточный гребень, в котором возвышается башня, обещает тоже немного, но западный, точнее, западно-северо-западный, гребень, может быть, удастся пройти. На седло у его подножия нужно подниматься со стороны ледника Чагаран».

И это давало надежду. В действительности к тому времени уже десяток экспедиций проследовал тропой Балторо, полюбовался Музтагом. А итальянские ученые подробно изучили орографию район. Тем не менее, идея «неприступности» - именно она была основным вызовом, мотивировавшим альпинистов.

Британская команда

В то время, как Роуэлл спорил с Паттерсоном, по долине Балторо начинали свой путь двое еще не старых, но уже довольно сильно поседевших мужчин. 45-летний Джо Браун был подтянут и строен, ни грамма лишнего веса. Он ведь профессионал скалолазания. Каждый год экспедиции в дальние страны, регулярные выезды в Альпы… Джо - известный горный гид и инструктор, активный альпинист с мировой славой, технический консультант фирм производящих снаряжение. С конца 50-х он живет в горах Уэльса, владеет магазином снаряжения и собственным подсобным хозяйством. Послужной список Брауна уникален – человек прошел около 1000 новых маршрутов. Он – самая что ни есть ярчайшая звезда британского и мирового альпинизма.

Ровесник Брауна Ян Макнотт-Дэвис сомневается в своей способности быть особо полезным в лазании по стене Транго, цели их нынешней экспедиции. Городская жизнь, карьера в науке о компьютерах и работа в качестве ее популяризатора на телевидении, всё это сказалось на спортивной форме. Хотя склонность к лишнему весу сам Ян считает природной. Он искренне надеется, что экспедиция поможет ему набрать физическую форму и похудеть.

19 лет назад они были одной связкой, одной из сильнейших в мире, и Ян старался ни в чем не уступать самому Брауну. Тогда в 1956 году это был их первый визит в Каракорум. Всё было тогда для них ново и необычно, но больше всего волновало именно свидание с горой. Целью их экспедиции был «недостижимый» Музтаг Тауэр.

Как хочется еще раз на него взглянуть. По-новому.

Кроме желания полюбоваться «их» горой, воспоминания касались двух тем. Прежде всего, они вспоминали своих партнеров по команде: замечательного друга Тома Пэти, который покинул этот мир в 1970 году и руководителя экспедиции Джона Хартога, о жизни которого в настоящее время они почти ничего не слышали. А ведь тогда собрал их именно этот человек. Он всегда был на дистанции, было бы удивительно, если было бы иначе. Отец Хартога носил рыцарский титул и был едва ли не главным человеком в образовательной системе Индии. Сам Джон был лет на 10 старше остальных участников, что для последних казалось, было много. К тому же он закончил Оксфорд и был к 35 годам признанным авторитетом в науке, толи физической химии, толи химической физике. Приятель Джона Ханта еще с 40-х годов, Хартог смог с его помощью выбить на экспедицию какие-то средства из фондов Эверестовского комитета. Но главные средства для покорения «последнего оплота природы», «самой недостижимой в мире горы», которым представлялся Музтаг Тауэр, он достал из собственного кармана. И для всех было загадкой, положил ли эти деньги в карман кто-то из спонсоров, либо это были семейные сбережения. Хартог был богат и принципиально холост, ему было можно и потратиться…

… А вот Джо Браун до сих пор помнит свои дырявые карманы, над которыми потешались все его скалолазные приятели. Седьмой ребенок в семье, потерявший отца когда ему было 8 месяцев, он вообще не имел возможности серьезно учиться в школе. Да и желания не было, только бы куда-нибудь сбежать, где-нибудь побродить. Иногда он читал книжки про путешественников и мечтал удрать куда-нибудь в Индию. Но сначала добрался до ближайших к родному Манчестеру скал. Еще совсем мальчишкой он ощутил здесь, что такое слава. Когда все, включая взрослых мужчин, известных альпинистов собираются посмотреть, как ты лазишь. И смотрят с завистью.

Джо Браун

Даже фантастический успех на Канченджанге весной 1955 года, когда он первым достиг вершины третьей по высоте вершины мира, не принес Джо материального удовлетворения. Разве что появились новые брюки. Он по-прежнему жил и питался кое-как, отдавая всего себя спорту. Однажды осенью того же 55-го Джо с Доном Уиллансом прошли очередной новый маршрут и в отличном настроении возвращались домой на мотоцикле Дона. На входе в дом Браун неожиданно увидел Макнотт-Дэвиса. Оказалось, что он уже несколько часов здесь его ждет, чтобы сделать предложение. Точнее, передать предложение от Джона Хартога, принять участие в экспедиции на Музтаг Тауэр.

19 лет спустя, цель их экспедиции не менее амбициозна – абсолютно первое прохождение Западной стены Башни Транго, также казавшееся невозможным. Правда, основными игроками в команде были молодые Мартин Бойзен и Мо Антуан. Удивительно, как они напоминали их в молодости. Очкастый блондин, долговязый фанатик скалолазания, общительный и веселый Бойзен был похож на Яна 20-летней давности. А напоминающий циркового гимнаста, простоватый, но надежнейший боец Мо Антуан олицетворял Брауна. Вот только людей, похожих на Хартога и Пэти они вообще никогда в жизни не встречали.

Тогда в 1956 году, по ходу экспедиции они могли быть чем-то недовольны в организации, охотно подшучивали между собой над руководителем. Но драматическая развязка их восхождения навсегда прекратила подобные разговоры. Да и с годами пришло понимание того, как здорово справился Хартог с организацией. Они оказались обеспеченными всем необходимым на пару месяцев (!) вперед, они вовремя приехали, у них были лучшие носильщики, их руководитель был разумный человек, никогда не позволивший себя какого-нибудь диктата. И еще он предусмотрел каждому участнику суточные, что для Брауна было очень важным источником пропитания на длительный период после возвращения.

Том Пэти был для многих любимым партнером в горах. Его надежность, мастерство и сообразительность не имели равных. Он был одинаково хорош и на скалах и на льду. При этом Том всегда блистал остроумием, которое можно было бы определить как типично английский юмор, хотя сам он был скорее шотландским патриотом. К тому же Пэти был дипломированным медиком, что, однако, в Пакистане предпочитали не афишировать, так как хорошо знали, как любят лечиться местные жители.

Том закончил медицинский факультет университета в Абердине и вскоре после учебы устроился врачом в элитную воинскую часть, к «коммандос». Позже завел собственную практику. При этом он умудрялся уйму времени проводить на скалах, ездил в Альпы, был лидером зимнего альпинизмы в Шотландии. С увлечением юноши Пэти изучал и осваивал прибрежные скалы своей родной страны. Десятки километров спусков по веревке, с которых начинался день. Кто бы мог подумать, что всё кончится так. Однажды в мае 1970 года 38-летний Том заправил веревку во вроде бы обычное спусковое устройство, поехал и вдруг это устройство ломается и следует падение без шансов остаться в живых. Это был страшный удар для большого количества людей, которые считали себя друзьями Пэти.

И еще друзья вспоминали французов, которые неожиданно выбрали для восхождения ту же цель, что и они. Две одновременные экспедиции на одну гору, которую считали неприступной. Насколько конкуренция способствовала успешному достижению вершины? Порой казалось, что это не было важно. Порой думалось, что могли бы и отступить. Изначально Хартог говорил, что их экспедиция может быть просто разведкой. Это если не найдется легкого пути. Его то и не было, в самом деле.

В 1956 году англичане первыми прибыли на место действия. Это было рискованно, но риск оказался оправданным. 28 мая они уже разбили базовый лагерь неподалеку от слияния ледников Мустаг и Чагаран, в 2-х километрах от тропы, идущей вдоль ледника Балторо. Высота лагеря – 4285 метров. Нижний ледопад был еще в снегу и его быстро прошли, организовав за ним Лагерь 1. После периода непогоды, 14 июня, лагерь 2 поставили в верхнем цирке ледника на высоте 5340 метров. Через 2 дня альпинисты поднялись на Западное Седло (West Col) в начале Северо-западного гребня. Там, на высоте 6120 метров, поставили три палатки, чтобы начать поднимать туда грузы для дальнейшей работы. Участок подъема к третьему лагерю был достаточно сложный, камнеопасный, там были провешены 300 метров перил. Но носильщики их экспедиции из народности хунза отказались идти на Седло. А тут еще и дней на десять установилась длительная непогода….

Французы

Французская команда прибыла примерно через 2 недели после британской. По ходу дела их переезда из Карачи в Равалпинди и далее в горы, они получали какую-то информацию о других экспедициях, следующих на ледник Балторо. Однако точных их целей никто не знал. Они то и сами не были уверены, что полезут на Музтаг. А вдруг он в правду неприступный ! На всякий случай, рассматривались другие варианты. Но всё же, мечта была именно о нем, недостижимом.

Тревога зародилась уже в начале пешего поход. Постепенно становилось ясно, что сильная британская команда остановилась на леднике Чагран, и что ее целью будет Музтаг Тауэр. Какое-то время французы сомневались, не пойти ли им к другой горе. Их сомнения разрешить помогли местные носильщики. После непогоды, они просто побросали грузы и отказались идти выше. Маньон позже написал, что им трудно было обижаться на носильщиков, маленьких и худых людей, едва одетых и часто вообще разутых. С трудом удалось удержать 20 самых сильных, чтобы дотащить оборудование и запас продуктов до базового лагеря в 2 километра выше Балторо, на морене ледника Янгхазбенда.

Знаменитый английский шпион (разведчик) был первым цивилизованным человеком, побывавшим в этих местах. В период «большой игры» Англии и России, Янгхазбенд тщательно изучал горные районы вблизи линии противостояния двух самых больших империй мира. И решил даже посмотреть самые труднодоступные уголки Каракорума. Его группа прошла через перевал Музтаг, с севера на юг, в 1886 году. Позже ледником Балторо прошло несколько экспедиций, прежде чем гору Музтаг Тауэр прославил на весь мир Витторио Селла, фотограф экспедиции итальянского герцога Абруццкого (Луиджи Амедео ди Савойя).

Руководителю французской экспедиции 1956 года Гвидо Маньону было уже 39 лет - расцвет сил или уже канун следующего жизненного цикла? Он был сыном итальянского эмигранта (точнее его бы называть Маньоне), осевшего в начале двадцатых в Париже. Согласно биографической легенде, у Гвидо было трудное детство, которое в драках закалило его физически и морально. Но скорее всего, Маньоне от природы был физически одаренный, а родители воспитали из него высококультурного человека. Так или иначе, но он закончил Эколь Бо Арт и по основной специальности был скульптором.

И его врожденный спортивный талант также невозможно отрицать. Согласно той же биографической легенде, Маньон уже подростком случайно попал в бассейн, где занимались дети русских иммигрантов. И уже через год занятий стал выигрывать все подряд соревнования. Вскоре он стал чемпионом страны по плаванию, одним из сильнейших пловцов Франции. Роста ему не хватало, чтобы выйти на ведущие мировые позиции. Да и война началась, когда ему исполнилось 22 года.

О жизни в военное время Гвидо говорил неохотно. В движении Сопротивления он участия никакого не принимал. И даже умудрился испортить здоровье. Именно лечиться Маньоне поехал в Шамони сразу после окончания войны. Взошел на Монблан и понял, что нашел новое и главное увлечение своей жизни, еще более важное, чем скульптура. Альпинизмом Гвидо занялся с фанатизмом, и, конечно же, быстро перезнакомился со всеми лидерами парижского альпинизма. Местом их сбора было легендарное Бло (то есть Фонтенбло), лесопарк с разбросанными по нему песчаниковыми блоками.

Слева - направо: Келлер - Флоранс - Маньон - Контамин - Параго

Там Маньон познакомился с местной звездой Робером Параго. Между ними была разница в 10 лет, но они подружились. Хотя в больших горах, в Альпах ходили в разных компаниях. Робер был сыном бедного крестьянина. В Париж он уехал без ясной цели в 14 лет, в 1941 году. Работал в автомастерских, познавал разные ремесла и много читал. Среди книг одна особенно глубоко его задела и определила линию всей его жизни. Фризон-Рош «Первый в связке» - бестселлер своего времени. Посмотреть на альпинистов он с друзьями из рабочей окраины поехал на скалы Фонтенбло. Так вот распорядилась судьба.

Цепкий и ловкий юноша, он быстро стал одним из лучших скалолазов. Робер легко справился с маршрутами знаменитого Пьера Аллена и вскоре начал диктовать в Бло свою моду. Так начиналась его эпическая альпинистская карьера. Интересно, что, будучи крупнейшим авторитетом в альпинизме, Параго всю жизнь умудрился работать «на одну зарплату», сначала на рабочих специальностях, затем устроившись клерком в систему социальной защиты. В горы он ездил на выходные и в отпуск. Хотя, руководство часто шло ему навстречу. Ведь Параго был президентом Федерации альпинизма, президентом клуба От Монтань, всемирно известным человеком и просто близким другом государственного секретаря Пьера Мазо (позже председателя Конституционного Собрания).

Третьим участником экспедиции был Поль Келлер. Тоже поразительная личность. Во-первых, по профессии он был протестантским пастором, да не просто пастором, а профессором богословских наук. Во-вторых, Поль, городской житель, стал профессиональным альпинистским гидом. И не просто гидом, он был президентом ассоциации гидов Франции. Ну и кроме этого, это был гигант ростом метр девяносто, широкоплечий, с большими и сильными руками. Это способствовало большому уважению со стороны преимущественно щуплых и маленьких носильщиков. Отчасти поэтому Поль и был ответственным за караван. Хотя надо сказать, что со временем даже неграмотные хунза понимали, за грозным видом и твердым словом скрывается культурный, образованный и деликатный человек.

Кто бы мог еще быть добавленным в эту компанию? Ну, конечно же, настоящий, потомственный горный гид, выросший в горах. Таким представляется опытный, разносторонний альпинист, преподаватель школы гидов 36-летний Андрэ Контамин. Для него это был первый выезд в высокие горы, но технически и физически Андрэ был подготовлен на высочайшем уровне. Долгие годы его имя было олицетворением правильной техники передвижения как на скалах, так и на льду.

Ну и в завершение, команду дополнил врач, альпинист более низкого класса Франсуа Флоранс. Его зачислили официальным доктором, в отличие от Пэти, и сразу же, в каждом населенном пункте, на каждой остановке, к нему выстраивалась очередь жаждущих получить таблетки и доброе слово врача.

На стоянке Урдокас Маньон написал записку руководителю английской команды. Пожелал удачи и проинформировал, что французская команда будет искать путь на Музтаг Тауэр с другой стороны. При этом, они пойдут на попытку штурма не раньше, чем это сделают англичане.

Непогода длилась более двух недель. В самом ее конце Маньон получил вежливый и благожелательный ответ от Хартога. И даже сбегал в английский базовый лагерь (полтора дня в одну сторону) попить вместе чаю. Визит прошел в дружеской обстановке, хотя и сдержанно.

Штурм 1

За время непогоды британской руководитель и сирдар нашли желающих заработать среди представителей народа балти. И они справились с задачей подъема снаряжения и питания в лагерь 3. Но это было только к концу месяца. Всё было готово к попытке штурма.

Три дня понадобилось альпинистам, чтобы пройти и обработать участок гребня от западного седла до лагеря 4. Обледенелые скалы, крутые ледовые желоба, и просто участок вертикальной стены. На этом участке также повесили 300 метров перил и разбили штурмовой лагерь 4 на высоте 6440 метров.

6 июля на штурм вершины из лагеря 4 вышли Джо Браун и Ян Макнотт-Дэвис. Сначала шли по северной стороне, пытаясь побольше пройти по льду. Затем перешли на Юго-западный склон и через три веревки оказались на остром гребне. До вершины было уже недалеко, но день заканчивался. Только в шесть вечера альпинисты поднялись на Западную вершину Музтаг Тауэра.

Вид с Западной вершины на Восточную

До Восточной вершины было еще порядка 400 метров. Какая из вершин была выше - непонятно. Но варианта идти дальше не было. Сразу же начали спуск. И всё равно, до лагеря альпинистам засветло дойти не удалось. Однако ночь на скалах Джо и Ян как-то пережили без обморожений. На следующее утро их встретили поднимавшиеся Джон и Том. «Всё окей» - сказали им о своем состоянии восходители, дойдем, мол, сами, думайте о себе.

Хартог и Пэти по следам товарищей шли довольно быстро, в два часа дня они поднялись на Западную вершину. Дальше был легкий спуск на седловину и непростой карнизный гребень. К тому же в середине оказалась скальная стеночка, метра четыре. Хорошо, что с собой было несколько крюков, иначе, даже Том пролезть не смог бы. На спуске до лагеря 4 Джон и Том дойти не смогли. Во время ночевки зверски замерзли, в результате у Хартога пальцы на ногах оказались серьезно обмороженными.

Собственно, оставшаяся часть их экспедиции превратилась в спасательную акцию. Нужно было скорее вниз, но Джон идти быстро не мог. Нести его по крутому маршруту было также невозможно. Почти 10 дней британцы ползли вниз, пока не добрались до Урдакаса.

Штурм 2

Французский маршрут

До «большой непогоды» французы успели сделать немногое. Маньон и Контамин сходили на Северное седло и осмотрели весь северный склон, то есть стену. Ничего обнадеживающего на ней не просматривалось. В это время Параго и Келлер нашли путь через грандиозный ледопад, заграждавший верхний цирк западной ветви ледника (ледник Дре). Общими силами этот путь был затем обработан. Большую часть пути пришлось идти по скалам левого борта. Повесили перила.

Дальнейший путь на седловину между Главной вершиной и Черным Зубом хорошо просматривался. Однако, что дальше было неясно. Тут и пришел период большой непогоды…

28 июня работа возобновилась. Команда поднялась на плато за ледопадом и установила там лагерь1. Все силы носильщиков были мобилизованы на подъем туда грузов. 2 июля установили лагерь 2. На пути к нему повесили более 400 метров перил. Смогут ли носильщики подняться ?

5 июля команда продолжила восхождение и разбила лагерь 3 на высоте 6000 метров, затем выше, на небольшом плато установили удобный лагерь 4 (6300 метров).

Перед восходителями открылся весь дальнейший путь: сначала стена метров в 300, затем крутой карнизный гребень. Вершина казалась так близко, но до нее еще километр по высоте.

Попытки обойти стенку по снегу и льду закончились неудачно. К счастью скальная часть стены, сложенная гранитами оказалась прочной и с удобными для крючьев трещинами. 7 июля Робер Параго, работая на стене, увидел на фоне неба две черные точки. Они были на вершине. Это англичане. Смешанные чувства у команды, французы всё же надеялись быть первыми. Они пытались докричаться до англичан, что было, конечно, не реально.

8 июля команда вышла в 5 утра и по перилам поднялась на верх стенки. За ней трудности не исчезли. Каждая веревка, каждый десяток метров ставил перед альпинистами новые и неожиданные задачи. К 11 часам вышли собственно на ребро, ведущее к вершине. Высота 6600 метров. За следующие полтора часа удалось пройти еще 90 метров. Погода начала портиться, поднялся ветер, началась метель. По перилам все быстро спустились к палаткам. Последующие два дня погода не налаживалась.

Ночь на 11-е июля была ясной и уже в 3.15 утра четверка французов покинула лагерь. Быстро поднялись к концу перил. Команда шла всё дальше по гребню, но легче не становилось. Бились крючья, вешались веревки, пока их запас не закончился. Лед, снег, скалы – всё чередовалось, но требовало предельного напряжения и тщательной страховки. К 16 часам становится ясно, что в этот день достичь вершины невозможно. Начинаются поиски места для ночевки. Холодная ночевка прошла на высоте 7000 метров. Очень холодная ! К счастью было почти безветренно. На небольшой обледенелой полке все промерзли буквально до основания. Утром часов в 6 начали тормошить друг друга, приводя в чувства.

Наконец, Параго, обвешанный снаряжением уходит вперед.

Вершина близко, но силы на исходе. А тут еще начинает сечь крупа. От высоты и усталости голова отказывается соображать. Все работают как автоматы, лидеры сменяются, падают в снег абсолютно без сил. И затем смотрят вверх, когда же, наконец? Но вот грань сужается и Гвидо Маньон выбивает последние ступени. Вершина ! 13 часов местного времени, 12 июля 1956 года.

Радоваться долго не хочется. Все знают, что второй холодной ночевки они могут и не пережить. Главное - достичь засветло начала перил и это удается сделать. Далее уже по веревкам можно было идти и в темноте. В 10 вечера счастливые и полностью вымотанные победители Музтага спускаются в лагерь 4. Там их ждал доктор Флоранс, который постепенно приводит их в чувства.

Великое восхождение. На тот момент в Каракоруме и Гималаях ничего подобного по сложности не делалось. Следующим этапом для французов стала эпопея Жанну (3 экспедиции и победа 1962 года), где Маньон, Параго и Келлер также были в числе главных героев.

Альпинисты всех стран….

19 июля французы спустились в Урдокас, где неожиданно встретили британскую команду. Те решили подождать их для того, чтобы к лечению Джона Хартога присоединился еще один доктор В этом была объективная необходимость, так как медикаменты и перевязочные материалы у британцев заканчивались. С тех пор, от Урдокаса до Скарду, две экспедиции следовали практически вместе. И всем особенно запомнился праздничный ужин, которые они себе позволили на второй день после их встречи. В глубине Азии на одной неласковой и неприветливой горе сошлись две небольшие группы европейцев. Тогда за столом, попивая под тосты разные напитки, они ощутили себя одним коллективом, одной общностью цивилизованных людей, которые должны дорожить друг другом и жить в согласии.

Французский альпинизм после успеха на Аннапурне продолжал идти от вершины к вершине. Мощное лобби помогало обеспечивать государственную поддержку. В следующем 1957 году Маньон стал во главе новой общенациональной структуры, которая чуть позже получила наименование UCPA. Эта организация привела в горы сотни тысяч молодых французов, стала школой горного спорта, могучим орудием воспитания клиентов для горнолыжных курортов и для индустрии горного снаряжения. Это было глобальное дело, которое заняло почти всё время у энергичного и ответственного человека, каким был Гвидо. Лишь в 80-егоды, передав управление молодым, Маньон вернулся к своей дипломной специальности – скульптуре. И надо сказать, что не без успеха. Правда, его авангардистский стиль, вводил многих в заблуждение, трудно было поверить, что автору уже за 70. В 2012 году Гвидо Маньон скончался в возрасте 95 лет.

Параго оставался верен своей работе в бюро, продолжая оставаться на передовой спортивного альпинизма. В 1966 году с подачи Мазо, он стал руководителем первого в истории телевизионного восхождения. Команда сильнейших французских альпинистов поднималась по сложному маршруту на Эгюий дю Миди в сопровождении телеоператоров и под взглядами камер с разных точек. Был в команде погрузневший Гвидо Маньон, ему шел уже 50-й год. Лишь один альпинист из другой страны пробился в телевизионный «дрим-тим». И это был Джо Браун. Альпинист, уважаемый всеми, с безупречной репутацией. К тому времени уже муж, отец, собственник, одетый в новейшую одежду от фирм производителей, с крепкими карманами. В 2010 году он справил 80-летие. Годы берут своё, но Джо еще лазит !

Ян Макнотт-Дэвис, после телевидения и науки, десяток лет был президентом УИАА, стараясь своим обаянием решить нерешаемые задачи оживления работы этой организации. Что-то удалось, что-то нет, с объективными обстоятельствами никто не смог бы справиться. Макнотт-Дэвис по своей доброте хотел всех подружить, всё уладить мирно. Такие усилия не бывают бесполезными, даже если их результаты не очевидны.

Для Джона Хартога восхождение на Музтаг Тауэр стало практически последним. Ему пришлось ампутировать несколько пальцев на ногах. С 1957 года он работал в секретных центрах ядерных исследований и практически не показывался на публике. Едва выйдя на пенсию, Хартог скончался в 1986 году от сердечного приступа в возрасте 64 лет. За год до этого альпинистскую общественность потрясло сообщение из Шамони о смерти в возрасте 65 лет Андрэ Контамина. Для своего возраста он казалось был в хорошей форме, работал в ENSA и гидом, но сердце внезапно отказало.

Робер Параго в последние годы получил огромное количество почестей. Вот что значит для альпиниста остаться в живых и дожить до старости. Венцом стало вручение ему в этом году «Золотого ледоруба», приза определяемого как "За достижения всей жизни". Он стал четвертым в списке после Бонатти, Месснера и Скотта. Во время чествования в Гренобле рядом с Параго сидел грузный мужчина, с которым его связывает многолетняя дружба. Это Поль Келлер.

National Geographic, апрель 2012.

Герлинде Кальтенбруннер отправилась на К-2 не потому, что хотела стать первой женщиной, покорившей все 14 восьмитысячников без кислорода. Но именно это она и сделала.

Текст: Чип Браун. Фотографии: Томми Хайнрих

Оригинал статьи

Завтра – наш день. Наконец наступило утро, подарившее им надежду. Понедельник, 22 августа, четвертый лагерь, высота 7950 метров. Большую часть июля и половину августа шесть членов международной экспедиции «Северный склон К-2 2011» ходили вверх-вниз по северному гребню второй по высоте горы мира – Чогори, названной К-2 из-за места своего расположения – горной системы Каракорум. Этот гребень альпинисты очень редко выбирают для восхождения.

Группа была небольшой, зато у всех ее участников за плечами огромный опыт. Для двух альпинистов из Казахстана – Максута Жумаева (34 года) и Василия Пивцова (36 лет) – это были, соответственно, шестая и седьмая попытки покорить К-2. Для 52-летнего поляка Дариуша Залуски, видеооператора, попытка была третьей. Томми Хайнрих, 49-летний фотограф из Аргентины, дважды участвовал в экспедициях на К-2, но и ему пока не удавалось достичь вершины.

Самым прославленным из членов экспедиции была 40-летняя темноволосая австрийка Герлинде Кальтенбруннер, бывшая медсестра, пытающаяся взойти на К-2 в четвертый раз. Если эта попытка окажется удачной, Герлинде станет первой женщиной, покорившей без кислородного баллона все 14 пиков Земли, превышающие 8 тысяч метров. Еще одним титулованным членом экспедиции был ее муж, Ральф Дюймовиц (49 лет), который поднимался на все восьмитысячники (и только на один из них – с кислородным баллоном), – самый именитый альпинист Германии: он покорил К-2 с первой попытки в июле 1994-го.

Много раз им приходилось бросать работу, возвращаться ночевать в самый нижний, базовый, лагерь, расположенный на высоте 4650 метров на северном леднике К-2, и потом начинать все сначала. 16 августа они в очередной раз совершали восхождение – как оказалось, это был их первый и единственный реальный шанс покорить вершину. В тот же день альпинисты достигли первого лагеря, разбитого у основания гребня; впереди громыхали лавины, за ночь выпало более 30 сантиметров снега. Они провели в лагере весь следующий день, надеясь, что лавины снесут снег вверху склона и они смогут продолжить восхождение.

В 5 часов утра 18 августа они приняли решение идти ко второму лагерю. Каждый лишний килограмм был тяжкой ношей; чтобы облегчить ее, Герлинде оставила в палатке свой походный дневник. По длинной ложбине, через которую пролегал их путь, уже прошло две лавины. Около половины седьмого Ральф остановился: снежный покров был слишком ненадежен.

«Герлинде, я возвращаюсь», – сказал Дюймовиц. С тех самых пор, как супруги начали совершать восхождения вместе, они договорились, что никогда не будут препятствовать друг другу, если один хочет идти вперед, а другой нет. Каждый из них во время восхождения отвечал только за себя – если второй не был болен и не получил травму. Они не раз принимали разные решения. Так было, например, в 2006 году на горе Лхоцзе в Непале, когда Ральф решил, что свежий снег, коварно скрывавший лед ложбины, слишком опасен, и повернул обратно. Герлинде продолжала карабкаться по склону Лхоцзе еще 20 минут, прежде чем присоединилась к мужу. Но теперь Герлинде была переполнена чувством, которое по-немецки называется wagnis– дерзновение. Она никогда еще не поднималась на вершину К-2, и поэтому была готова пойти на риск, который казался чрезмерным побывавшему там Ральфу.

Но сейчас, в расселине над первым лагерем, Ральф забыл о соглашении и стал просить свою жену повернуть назад вместе с ним, хотя и знал, что промедление может лишить ее шанса взойти на вершину. Хладнокровие покинуло Дюймовица. «Ральф говорил, что маршрут очень опасен из-за возможных лавин, – рассказал позже Максут в видео на своем сайте. – Он отчаянно кричал, и Герлинде кричала в ответ, что сейчас решается судьба нашего восхождения. Если мы повернем сегодня, мы упустим единственный шанс». «Я очень боялся, что больше не увижу ее», – объяснял позже Ральф.

Как и опасался Ральф, снег на склоне начал съезжать. Максут, Василий и Герлинде, шедшие впереди и прокладывавшие тропу, вызвали одну за другой три лавины. Самая большая из них накрыла Томми, находившегося почти на 60 метров ниже, и сбила его с ног. Только закрепленная веревка, натянутая как струна, удержала его от падения со склона. Томми сам смог выбраться из-под снега, но лавина накрыла протоптанную было тропу, и ему тоже пришлось повернуть назад.

Теперь их осталось четверо: Герлинде, Василий, Максут и Дариуш. Торить тропу было поистине сизифовым трудом – только хуже, потому что эту кару альпинисты выбрали себе сами. Через 11 часов они остановились в опорном лагере на уступе под вторым лагерем и кое-как переночевали, набившись в двухместную палатку. На следующий день они справились с самым сложным участком гребня и достигли второго лагеря, расположенного на высоте 6600 метров, где переоделись в пуховики. В субботу, 20 августа, во второй половине дня дотащились до третьего лагеря. Там они выпили кофе с медом и отогрели озябшие конечности у газовых горелок.

В воскресенье, 21 августа, погода улучшилась, и подъем к четвертому лагерю прошел легко. Теперь альпинисты были на высоте около восьми тысяч метров, в так называемой мертвой зоне, где человеческий организм уже не может приспособиться к нехватке кислорода в воздухе. Чувства здесь притупляются, и выполнение простейшей задачи может занять целую вечность. Вторую половину дня альпинисты точили шипы на своих ботинках и растапливали снег. «В какой-то момент мы все разволновались, но это было хорошее волнение, – рассказывала позже Герлинде. – Мы взялись за руки, посмотрели друг другу в глаза и сказали: «Да, завтра – наш день!»»

Священник-альпинист. К-2 занимает среди восьмитысячников особое место. Хотя эта гора и ниже Эвереста на 239 метров, за ней издавна закрепилась слава вершины, бросающей альпинистам особый вызов. Штурмовать ее очень трудно и опасно. К 2010 году Эверест был покорен 5104 раза, а К-2 всего 302. На каждых четырех альпинистов, успешно поднявшихся на вершину, приходится один погибший. После первых неудачных экспедиций, предпринятых англичанами и итальянцами в самом начале ХХ века, К-2 пытались покорить в 1938, 1939 и 1953 годах американцы. Чарльз Хьюстон и Роберт Бейтс книгу о своем безуспешном восхождении 1953 года назвали весьма недвусмысленно: «К-2: безжалостная гора». В 1954 году К-2 была наконец покорена большой итальянской экспедицией.

Что до Герлинде Кальтенбруннер, безжалостная гора произвела на нее сильное впечатление. Впервые Герлинде увидела К-2 с вершины Броудпик. Произошло это в 1994 году, девушке тогда было 23 года. «Я не решалась даже представить себе, что когда-нибудь полезу на К-2», – вспоминает Герлинде.

Герлинде, пятый ребенок в католической семье, выросла в горах Центральной Австрии, в деревне Шпиталь-ам-Пирн. Она ходила в спортивную школу, где, помимо всего прочего, каталась и на лыжах. Выяснилось, что, хоть она и была неплохой лыжницей, на большие спортивные достижения ей рассчитывать не приходилось. Но еще больше ее расстраивало то, что девочки, которых Герлинде считала близкими подругами, обижались на нее, когда она выигрывала у них гонки.

Страсть к скалолазанию пробудилась в девушке не в школе, а в церкви. Австрия – страна, где на вершинах большинства самых высоких гор стоят кресты, неудивительно, что Эрик Тишлер, местный католический священник, носил под сутаной спортивные штаны и в хорошую погоду частенько укорачивал воскресную проповедь, чтобы повести свою паству в горы. Герлинде, прислуживавшая в алтаре, приходила на мессу с туристическими ботинками в рюкзаке. Под руководством патера Тишлера она совершила свой первый поход в горы (ей тогда было семь) и первое восхождение с альпинистским снаряжением (в тринадцать лет). Страсть к приключениям в конце концов привела Герлинде в 1994 году в Пакистан, на хребет Каракорум. Совершая восхождение на Броудпик, она повернула назад, когда погода испортилась, но потом передумала и поднялась на длинный гребень, находящийся на два десятка метров ниже 8051-метровой вершины. (В 2007 году она вернется сюда и покорит этот восьмитысячник). Вернувшись домой, Герлинде стала копить деньги, чтобы ездить в походы и альпинистские экспедиции в Пакистан, Китай, Непал, Перу.

В 1998 году Герлинде Кальтенбруннер взошла на Чо-Ойю, знаменитый горный пик вблизи непало-китайской границы, – это был ее первый восьмитысячник. В базовом лагере она познакомилась с Ральфом Дюймовицем. Ральф был в зените славы: совсем недавно его восхождение по северному склону горы Айгер в Швейцарских Альпах смотрели в прямом эфире миллионы телезрителей. Ральф и Герлинде сошлись, и с тех пор прокладывают тропу вместе.

В те совсем недавние времена на женщин в высокогорном альпинизме смотрели снисходительно, хотя к тому моменту они уже два с лишним десятилетия совершали самые серьезные восхождения. В 2003 году, после неудачной попытки взойти на Канченджангу, Герлинде решила воспользоваться тем, что уже акклиматизировалась в условиях высокогорья, и отправилась в Пакистан, чтобы попробовать подняться на 8126-метровый Нанга-Парбат по Диамирскому склону. Выше второго лагеря она оказалась в компании шести казахстанцев и одного испанца, которые прокладывали тропу вместе, построившись в одну колонну. Когда руководитель группы сообщал по радиосвязи, что семеро альпинистов направляются к третьему лагерю, о Герлинде он не упомянул. Пришла ее очередь торить тропу, она пробралась в голову колонны, но ее вежливо отодвинули в сторону. Женщина послушно вернулась в хвост. Через некоторое время она опять выдвинулась вперед, и, когда один из мужчин снова попытался отодвинуть ее в сторону, терпение Герлинде лопнуло. Она решительно прошла вперед и с упорством бульдозера протаптывала тропу по нетронутому склону до самого третьего лагеря. Ошарашенные мужчины, шедшие за ней, прозвали ее Cinderella Caterpillar, то есть Золушкой Caterpillar, в честь известной немецкой марки грузовиков.

Герлинде стала первой австрийкой, покорившей Нанга-Парбат, гору, на которую самым первым взошел в 1953 году известный австрийский альпинист Герман Буль. Ее успех в год 50-летия легендарного восхождения привлек внимание специализированных альпинистских журналов и побудил Герлинде Кальтенбруннер превратить свое увлечение в профессию. В следующие два года в список покоренных ею гор добавились Аннапурна, Гашербрум-I, Гашербрум-II и Шиша-Пангма. Она побывала на вершинах восьми из четырнадцати самых высоких гор мира. В январском номере немецкого журнала «Шпигель» Герлинде была названа «королевой мертвой зоны».

К Безжалостной горе. Добраться до подножия К-2 – уже нелегкое путешествие, хотя теперь совершить его куда проще, чем в те времена, когда у первых экспедиций уходило несколько месяцев на то, чтобы достичь вершины. Я договорился с членами экспедиции-2011, что буду сопровождать их до базового лагеря. Мы встретились в Каши, или Кашгаре, древнем городе на Великом шелковом пути, на самом западе Китая, и 19 июня отправились в путь на юг на трех лендкрузерах «Тойота» в сопровождении грузовика, набитого более чем двумя тоннами снаряжения. Упакованные в синие пластмассовые бочки, там были палатки, спальные мешки, горелки, теплые куртки, ледобуры, солнечные батареи, аккумуляторы, компьютеры, почти 2750 метров веревки, 525 яиц, упаковки замороженных макарон с овощами, бутылка шотландского виски Chivas Regal и DVD с фильмом «Безбрачная неделя».

Дорога огибала западный край пустыни Такла-Макан и проходила через городки, обрамленные тополями и садами, которые получают воду от мощных рек, текущих с гор Кунь-Луня на юге и Памира на западе. Проведя ночь в отеле «Ечэн Электрисити», мы преодолели перевал Чирагсалди и потащились в облаках пыли со скоростью 15 километров в час, пока не добрались до остановки грузовиков в поселке Мазар. Утром мы повернули на запад и поехали по разбитой дороге, идущей вдоль реки Яркенд до Ылыка, деревни кочевых киргизов с населением 250 человек. Там мы расстелили свои спальные мешки на покрытом ковром полу в глинобитном доме, который принадлежал местному мулле. Вечером нашей первой ночевки Ральф вытащил из своего рюкзака «портрет» горы, выполненный на основании данных спутниковой съемки и фотографий. Максут изучил устрашающие особенности рельефа Северного гребня, по которому на вершину впервые взошла японская экспедиция в 1982 году; они с Василием провели много недель на этом гребне в 2007 году, пока плохая погода вкупе с нехваткой провизии и воды не вынудили их отступить.

«Рано ты нам это показал, – сказал Максут, и шутил он лишь отчасти. – Теперь будет трудно уснуть. Где у нас там водка?»

На третий день мы преодолели перевал Агхил (4780 метров) и спустились в долину реки Шаксгам, которая берет начало в ледниках у вершин Гашербрума. Потоки эти не казались особо опасными – пока я не увидел, как одного из наших ослов сбило с ног и понесло по течению, словно пустую пластиковую бутылку. Мы переправлялись на верблюдах.

На пятое утро после часа ходьбы все как по команде остановились и посмотрели в безоблачное небо на юге, словно пораженные внезапным появлением НЛО. Там возвышалась К-2. Герлинде, которая много раз видела К-2 с южной стороны, села на камень и долго смотрела на пик, и на ее лице отражалась буря эмоций. Мне не хотелось мешать ей, и я спросил, о чем она думала в тот момент, много позже, через несколько недель.

«Я думала: “Чего мне ожидать в этот раз? Как все обернется?”», – был ответ. Ее отношения с К-2 были омрачены тяжелыми воспоминаниями. На этой горе, но с южной стороны, она бывала трижды, последний раз в 2010 году. Камнепад, случившийся тогда выше третьего лагеря, заставил Ральфа повернуть назад, а Герлинде продолжила восхождение в компании старого друга Фредрика Эриксона, лыжника-экстремала, совершавшего лыжные спуски с горных вершин. С лыжами Фредрик вышел вместе с Герлинде из четвертого лагеря к вершине К-2.

В самом начале расселины, прозванной Горло Бутылки, Эриксон остановился, чтобы укрепить крюк, и, когда он его прибивал, нога соскользнула. В мгновение ока Фредрик пролетел мимо Герлинде и исчез. Потрясенная Герлинде спустилась вниз, насколько могла, но ей удалось найти лишь одну лыжу – а потом склон обрывался в туманную пустоту. Позже тело Фредрика было обнаружено в снегу на 900 метров ниже Горла Бутылки. Ему было 35.

Герлинде хотелось только одного: убраться от К-2 как можно дальше. Вялая, печальная, одолеваемая мыслями о том, какую цену приходится платить за жизнь, которую избрала, она вернулась домой. Герлинде часто спрашивали, почему ее снова и снова тянет вернуться на К-2, и долгое время она сама не могла найти ответа на этот вопрос. Однако со временем женщина начала думать, что гора не виновата в смерти Фредрика. Да, потеря была невосполнимой, можно сказать, безжалостной, но гора – нет. «Гора – это гора, а мы – люди, которые приходят к ней», – говорит Герлинде.

Покорение. В понедельник, 22 августа, около семи утра, Герлинде, Василий, Максут и Дариуш вышли из четвертого лагеря и направились туда, куда вела их общая мечта. Альпинисты поднимались по крутому ледяному скату, известному под названием Японский Кулуар – это самая заметная деталь рельефа верхней части северного склона К-2. Но на такой высоте, где в воздухе содержится только треть кислорода по сравнению с воздухом, которым мы дышим, находясь на уровне моря, в снегу, доходящем до груди, на ветру, несущем снежинки, жалящие так больно, что порой приходилось останавливаться и отворачиваться, альпинисты продвигались ужасно медленно. К часу дня они преодолели меньше 180 метров.

Хотя Василий и Максут уже бывали выше четвертого лагеря в 2007 году, они не были знакомы с Японским Кулуаром, а местность вверх по склону рассмотреть было трудно. Они шли уже 12 часов; до вершины оставалось 300 метров. Ральф по рации убеждал Герлинде вернуться на ночь в четвертый лагерь, ведь теперь они проторили тропу и знали дорогу.

«Вы не можете заночевать там, вам не удастся отдохнуть», – говорил Ральф.

«Ральф, – ответила Герлинде, – мы почти дошли. Мы не хотим поворачивать назад».

Они снова тронулись в путь около семи утра, когда занималось очередное безупречное утро. Теперь или никогда! В рюкзаке Герлинде лежали запасные аккумуляторы, рукавицы и солнечные очки, туалетная бумага, бинты, капли от снежной слепоты, гидрокортизон, шприц; кроме того, она несла с собой флаг с логотипом своего главного спонсора – австрийской нефтяной компании. И еще у нее была маленькая медная шкатулка с фигуркой Будды, которую она собиралась закопать в снег на вершине. Во внутреннем кармане лежала пол-литровая фляга с водой, растопленной из снега: в рюкзаке она замерзла бы.

Альпинисты двинулись вверх по склону по направлению к 130-метровому снежному скату, поднимавшемуся к гребню вершины. Они по-прежнему страдали от холода, но к 11 часам увидели, что скоро выйдут на солнце. В три часа дня они достигли основания ската. Сначала их обрадовало, что снег доходит им только до голеней, но через 20 метров он уже был по грудь. Если раньше первый в колонне уступал свое место через 50 шагов, то теперь они менялись через десять, причем Василий и Максут шли первыми чаще. «Боже мой, – думала Герлинде, – неужели нам придется повернуть назад, когда мы зашли уже так далеко?».

В какой-то момент в попытке найти более легкий путь они отказались от идеи идти одной колонной. Ральф в изумлении наблюдал снизу их разделившиеся натрое следы: Герлинде, Василий и Максут начали искать, как лучше пойти дальше. Впереди лежала полоса покрытого снегом камня, поднимавшаяся под углом 60 градусов. Каким бы крутым ни был этот подъем, он все равно оказался проще. Альпинисты снова выстроились в колонну, и, когда Герлинде поменялась местами с Василием, снег доставал ей только до коленей. Воодушевленные надеждой и испытывая прилив энергии, они одолели скат и вышли на гребень, где утрамбованный ветром снег был твердым, как асфальт. Было 16:35, вершина уже видна.

«Вы сможете! – кричал Ральф по рации. – Сможете! Но время уже позднее! Будьте осторожны!» Герлинде отпила из фляги. Горло саднило, больно было глотать. Хотя на таком морозе невозможно вспотеть, альпинисты все равно были обезвожены из-за того, что им приходилось хватать воздух ртом.

Герлинде Кальтенбруннер оставалось сделать последние шаги до вершины К-2. Было 18:18. Герлинде хотелось поделиться этим моментом с Ральфом, но когда она включила рацию, то не смогла сказать ни слова. Вокруг, куда ни кинешь взгляд, были горы. Горы, на которые она поднималась. Горы, которые отнимали у нее друзей и едва не убили ее саму. Но никогда ни одна гора не значила для нее так много, как та, на которой она стояла сейчас. Через 15 минут плечом к плечу пришли Василий и Максут. Все обнялись. Через полчаса, пошатываясь, на вершину взошел Дариуш. Он обморозил руки, потому что ему пришлось снимать перчатки, чтобы поменять аккумуляторы в видеокамере. Было семь часов вечера. Их тени протянулись далеко по вершине К-2, а пирамидальная тень самой горы упала на многие километры к востоку, и весь мир заблестел в чудесном золотистом свете. Дариуш снимал, как Герлинде пытается сформулировать, что это значит для нее – оказаться здесь: «Меня переполняют чувства… Стоять здесь после стольких неудачных попыток, после стольких лет, – она заплакала, но потом взяла себя в руки. – Было очень, очень трудно идти сюда столько дней, но сейчас все просто изумительно. Мне кажется, любой может понять, зачем мы делаем это».

Не оставь нас. Ральф не ложился спать почти всю ночь, отслеживая спуск. Более трети трагедий на К-2 случалось на обратном пути. В половине девятого вечера он разглядел четыре тонких лучика, спускающихся по скату в Японский Кулуар. Изможденная Герлинде обнаружила, что, двигаясь сквозь тьму, все повторяет про себя слова молитвы: «Steh uns bei und beschütze uns» – «Не оставь нас и защити нас»…

Через два дня, когда Герлинде дошла до первого лагеря, Ральф встретил ее на леднике. Они обнялись и долго не могли разжать рук. В лагере Герлинде нашла письмо, которое Ральф оставил ей, надеясь, что она вернется, – написанное на туалетной бумаге послание длиной метр с лишним, в котором он говорил о своей любви и объяснял, почему решил повернуть: «Я не хочу всегда быть человеком, который не дает тебе идти вперед».

В базовом лагере Герлинде поговорила по спутниковому телефону с Яном Олафом Эриксоном, отцом Фредрика, который хотел, чтобы она рассказала обо всем, что видела с вершины горы, на которой похоронен его сын. Позвонил с поздравлениями президент Австрии. Премьер-министр Казахстана поздравил Максута и Василия в «Твиттере». Отправившись пообедать в палатку, служившую им столовой, Герлинде уснула над тарелкой с нарезанным арбузом.

Вся семья собралась в аэропорту Мюнхена, чтобы встретить Герлинде. Отец, обнимая ее, заплакал и впервые не сказал, что она уже достаточно полазила по горам и теперь можно остановиться. Герлинде потеряла за время экспедиции семь килограммов – это при том, что и до того у нее вряд ли был хоть килограмм лишнего веса. На торжественной встрече в немецком Буле Герлинде Кальтенбруннер ждало море цветов и подарков, среди них была и огромная бутыль красного рейнского вина, на этикетке которой красовался ее портрет.

Статья из сборника "Лед и пламень", вышедшего в 2002 году. Публикуем к юбилею В. Н. Шатаева.

ЭВЕРЕСТ-95

Первое восхождение на Эверест по маршруту через Большой кулуар совершено осенью 1984 года австралийцами Тимом Маккарти и Грегом Мортмером. С тех пор было 19 попыток повторить этот иаршрут, но только однажды это удалось итальянцу и чеху. Осенью же, за последние 11 лет с севера никто так и не смог подняться ни по каким маршрутам.

Одна из лучших фирм в Катманду, «Азиан трекинг», выдавшая вам пермит (разрешение на восхождение), обеспечила (за 24 000 $) встречу альпинистов в аэропорту, размещение в гостинице, автобус и грузовик до Кодари, двух шерпов, повара, кухонного рабочего в базовый лагерь и питание, движок для подзарядки аккумуляторов для видеокамер, освещения палаток, работы факса и спутникового телефона.

Большинство участников вылетело в Непал 20 марта чартерным рейсом из Минвод.

В Катманду мы почти не занимались организационными вопросами (фирма все взяла на себя), только заправили газом 6 баллонов, заплатив 2700 руппий, благодаря чему в базовом лагере регулярно устраивали баню.

Утром 26 марта выехали из города. Шел сильный дождь - хорошая примета. Через 6 часов прибыли в Кодари (1700 м) на границе с Китаем. Проблем с таможней не возникало, груз перенесли в китайские грузовики, которые по 7-ми километровому горному серпантину довезли нас до поселка Джангму (2450 м). Здесь нас встретил офицер связи, назначенный Тибетской федерацией альпинизма. Все возникающие проблемы он решал четко и оперативно.

Хотя стоимость проживания (с питанием) в гостинице составляла 57 $ в день, нас шокировала уйма крыс свободно передвигавшаяся из номера в номер. Первый же ужин, состоящий из 12 блюд, большинству участников одолеть было довольно трудно, так как далеко не все умели кушать палочками.

Как и планировалось, 27 марта на шести джипах мы двинулись дальше. Однако, при выезде из Джангму нас задержали - ночью в 18 км от поселка сошла лавина. Прождав 5 дней, мы решили посмотреть, как идет расчистка дороги: грандиозный снежный завал, высотой 6-7 метров, на котором работало 2 бульдозера. Нас заверили, что через сутки дорогу пробьют. Учитывая эту задержку, мы попросили разрешение на восхождение через Северное седло, и получили «добро».

Наконец, 2 апреля выехали в Шегар (4350 м). На перевале Лалунг Ла (5200 м) многие спортсмены по традиции оставили под камнями непальские деньги для местных богов, чтобы те поспособствовали успеху экспедиции. Высота уже чувствовалась, у некоторых альпинистов - головная боль, да и китайская кухня уже не вызывала восторга.

На следующий день преодолели перевал 5050 м, с которого открывается вид на пять восьмитысячников - Макалу, Лходзе, Эверест, Чо-Ойю и Шиша Пангму. На вершине Эвереста, как обычно, «флаг» к востоку - это значит , что ветер сдувает снег со склонов со скоростью 100 - 150 км/час.

В базовый лагерь (5150 м) прибыли в 20.00. Грузовики со снаряжением и палатками отстали, поэтому нас разместили в двух комнатах небольшого бетонного дома. Пять лет назад, помню, здесь ничего подобного не было. Рядом базируются экспедиции США, Тай¬ваня, Польши, Японии. Два дня ушло на устройство базового лагеря. Утром в палатках «Салева» температура 10 градусов мороза. Началась обычная работа экспедиции - акклиматизация участников, подъемы вверх и спуски для отдыха. 48 яков доставили около 2-х тонн экспедиционных грузов в передовой базовый лагерь, расположенный на высоте 6300 м. Отсюда начинается альпинистская часть восхождения. Неожиданно возник конфликт с соседями с Тайваня: грузы с яков были сняты, и мы уже успели поставить несколько палаток, как вдруг, нас окружили и стали вытеснять шерпы этой экспедиции. «Это наша территория!». Но где они были эти два часа?!

Обошлось без силовых приемов, но до конца нашего пребывания, мы так и не нашли общего языка. Зато с участниками всех других экспедиций отношения были исключительно теплыми, дружескими. Некоторым альпинистам мы даже помогли - дали наше кислородное оборудование.

Нас сначала удивило то, что ни один альпинист из других экспедиций еще не вышел в сторону Северного седла. «Перил», естественно, тоже никто не навешивал. Оказалось, все по привычке, ожидают «русских». Они, мол, сильные и проложат тропу на Северное седло. Пришлось оправдывать эти ожидания. Хорошо поработала молодежь - Иванов, Егорин и Бондаренко. Он подготовили маршрут до высоты 6900 м.

За 11 дней работы мы достигли только 6900 м.

18 апреля на седло вышли Виноградский, Кореньков и Богомолов. Они установили там палатку и оставили грузы. Начались ежедневные подъемы на седло для акклиматизации и забросок.

«20 апреля. Утро прекрасное. Ветра нет. Ночевка на седле. В палатке много инея. У оке два часа не можем на примусе натопить воду из снега. Видимо, хваленые зарубежные примусы не работают из-за плохого качества бензина. Решаем идти вниз. Шерпы других экспедиций обрабатывают маршрут на высоте 7300 - 7400 м.

Афанасъев и Шульев прошли до 7200 м. По пути им встречалось много веревок, вмерзших в лед. К 14 часам похолодало, задул ветер, пошел снег, который падал всю ночь.

21 апреля. В передовом базовом лагере проверили примусы - все они еле работают. Мы в критическом положении. Из-за сильного ветра наши два шерпа не пошли к седлу».

28 апреля на общем собрании подвели итоги выходов наверх и разработали планы по установке 3-го и 4-го лагерей (8200 м).

30 апреля наша группа (Шульев, Прояев, Шатаев) вышла из базового лагеря, и 1 мая поднялась на седло.

«2 мая . Вниз спускаются Виталий Иванов - заболело горло, и Сергей Егорин - рвота.

В 14 часов мы поднялись к палатке на 7600 м, где встретили Анатолия Букреева (Казахстан). Он залез в нашу палатку из-за сильнейшего ветра. Всю ночь палатку «полоскало» ветром. Третью ночь не могу заснуть.

3 мая. В 10 часов по связи сообщили неутешительный прогноз погоды. Приняли решение спускаться вниз. Юру Прояева чуть не сдуло со снежного склона в начале спуска, хорошо, что был пристегнут к «перилам».

До 7-го мая большинство участников находилось в лагере 2 (7600 м); из-за сильного ветра выходить выше было невозможно. Наши надежды на то, что кто-либо из наших поднимется на вершину, тают с каждым днем. Возможно, скоро придет муссон, и тогда все экспедиции свернут свою работу.

«7 мая. Утро прекрасное. Вышел с 6300 м в 10.30, ив 14 часов был на седле. Здесь находился Сергей Бачманов, который ждет спада «жары» и тогда начнет спускаться.

Попытка подняться выше лагеря 2 (Афанасьев, Бондаренко, Зева-хин) вновь не удалась. Афанасьев поморозил пальцы на руках. Иванов не смог подняться на седло из-за плохого самочувствия. Егорин обжег глаза при подъеме.

В19 часов по связи Казбек Хамицаев принимает решение о спуске из лагеря 2 всей тройки участников, хотя сам Афанасьев уверяет, что у него все уже нормально».

Мы возлагали большие надежды на эту группу и верили, что 1-2 участника пробьются к вершине, но врач, осмотрев руки Афанасьева, предписал ему спускаться в базовый лагерь.

«8 мая. Ветра нет, тепло. Ночью почти не спал. Под нами слой облаков, над нами облачность закрывает вершину. Вышли в 11 часов, и в 14.00 достигли лагеря 2. Вначале дул слабый ветер, затем, уже при подходе к палаткам, ветер достиг силы штормового.

К 18.00 поднялся Волков, оставил 2 баллона с кислородом по 3 литра ушел вниз на седло.

9 мая. Холодно, сильный ветер - выходить опасно. Все же в 12.30 вышли, в надежде найти палатку на 7800 м, установленную шерпом Ангритой, и там переночевать. Сильный ветер и облачность: видимость 100-150 метров.

Палатку не обнаружили. Пошли дальше. Чувствую, что это похоже на авантюру.

Ангрита говорил, что на 8200 м им тоже установлена палатка.

Выйдя в 21.00 к большому камню, Федор Шульев случайно обнаружил свернутую палатку. Пришлось три часа Федору и Юрию готовить площадку и устанавливать палатку при сильном ветре и в полной темноте... Хотелось залезть в спальник, лечь под камень, а там - будь, что будет. Началась борьба за жизнь. Не раз я произносил молитву Иисусу.

Только к 12-ти часам ночи мы смогли зажечь газ, и кое-как согреться...

10мая. На связи в 10.00 услышали, что во Владикавказе «ждут результата» (экспедиция проводилась под патронатом руководства Северной Осетии). В ответ из базового лагеря передали, что участники вышли на «финишную прямую». Посмотреть бы, где эта прямая?

13.00. Пошел «погулять» по склону и, поднявшись до 8300, обнаружил 24 баллона кислорода, оставленные участниками иркутской экспедиции 1994 года. Мы поняли, что получили счастливый шанс взойти на вершину.

11 мая. Утром очень холодно. Только в 9 часов удалось выйти к месту, где лежали баллоны. Проверили их на давление, и взяли 12 штук. Сразу ощутили тяжесть рюкзаков.

На маршруте кое-где были «перила». Передвигаться в кошках по наклонным черепице-образным скалам опасно: в любую минуту можно было сорваться. Над второй ступенью, где на вертикальной стенке установлена китайскими альпинистами в 1975 году дюралевая лестница, мы оказались в 16 часов. Мелькнула мысль, что нам не избежать холодной ночевки. Выйдя под предвершинный гребень, я не увидел следов Феди и Юры. Где же они? Пройдя траверсом по сыпучим скалам около 30-ти метров, обнаружил уходящий вверх закрепленный репшнур. Поднявшись по нему, увидел сидящих в ста метрах от меня ребят...

Трудно дались мне эти последние метры... Только в 18 часов 12 ми¬нут я поднялся на вершину (Шульев поднялся в 17.15, Прояев в 17.55). Дует легкий ветер, облачность, иногда падает снег. Минут 20-ть ушло на фотографирование.

На спуске, ниже второй ступени, у меня кончился кислород. У Прояева не оказалось лишнего; один баллон где-то затерялся. Примерно полчаса я продвигался без кислорода и, дойдя до места, где обычно ставится штурмовой лагерь (8670 м), в мусоре нашел один баллон, заправленный на 50 атмосфер. Этого хватило для дальнейшего спуска.

В 22.10, при лунном свете, добрались, наконец, до палатки на 8200 м. Здесь уже находилась вторая наша группа, которая 13 мая в 16 часов тоже поднялась на вершину - К. Хамицаев, Е. Виноградский, С. Богомолов, В. Кореньков и Ангирита., в 9-йраз покоривший Эверест».

На вершине Эвереста Казбек Хамицаев снял уникальные кадры - развевающиеся флаги России, Северной Осетии, Китая, Советского Союза и рериховский.

Восхождение было посвящено 50-летию Победы, и поэтому во Владикавказе флаг СССР был вручен ветеранам Великой Отечественной Войны.

Указом Президента Республики Северная Осетия А. Галазова за личное мужество, проявленное при покорении высочайшей точки планеты, все участники, поднявшиеся на Эверест, были награждены медалью «Во славу Осетии».

Насколько это можно считать новым маршрутом ? Перед нами список составленный немецким гималайским статистиком Эберхардом Юргальским. Можно ли считать это законом или просто рекомендацией ? Ведь нет никаких четких представлений, даже ориентиров никаких, что считать самостоятельным маршрутом, а что вариантом... Поэтому путаница, если не полная, то частичная. Критически относясь к списку, мы учредим новую категорию – траверсов. Сюда мы включим восхождения, когда спуск с вершины осуществляется не просто по другому маршруту, но в другую сторону. А также !!! Когда вместе с Эверестом проходится соседняя вершина. Так что в классификацию должны будут войти траверсы: Лхоцзе – Эверест и Чангцзе – Эверест. Это наше мнение. Сможем мы пройти маршрут или нет, это мнение не изменится.

 Схемs из книги Ян Келковского Mount Everest Massif (использованы без пермита)

Что известно о маршруте ?

Подъем на Чангцзе по Северо-Восточному гребню достаточно длинный (маршрут 46). Поэтому первовосходители ставили на нем два промежуточных лагеря. Чилиец Джино Касасса прошел весь маршрут в одиночку за сутки. Он налегке вышел из лагеря в 3:30 утра, в 5 вечера был на вершине и спустился обратно в к 11 вечера.

Маршрут начинается от промежуточного лагеря на высоте примерно 6000 метров. Подъем с перепадом в 800 метров выводит на гребень. Пологий гребень с карнизами ведет до высоты примерно 7200, откуда начинается вершинный взлет. Сама вершина Чангцзе по современным данным имеет высоту 7583 метра. Это само по себе настоящее высотное восхождение. А предстоит еще самое главное - Эверест.

Если на гребне много снега, то проходить ег полностью может быть тяжело. Итальянские восходители в 1988 году предпочли подниматься на гребень в другом месте, практически стартовав от лагеря АВС. Это маршрут 47.

Первовосходители вешали перильные веревки на повороте гребня. Но главные сложности представляет собой вершинная башня. Там крутизна достигает 70 градусов и склон может быть лавиноопасным. На саму вершину восходители поднимались разными вариантами, между которыми расстояние порядка 50 метров. Спуск пойдет по знакомому маршруту, по которому уже два года ходят участники наших экспедиций. Это путь ведет к удобному лагерю на Северном Седле (7000м). Далее группа должна пройти по классическому маршруту на Главный Эверест (8848 м), используя промежуточные лагеря (стандартное их расположение - 7700 и 8200 метров). Далее предстоит выход до полуночи, ночной подъем, чтобы  рано утром стоять на вершине мира. И чтобы к вечеру  успеть спуститься в безопасность, в лагерь АВС (6400м).

 О варианте под номером 44 ничего особенно не известно, кроме того, что его прошли первыми в 1986 году участники большой японо-китайской команды (14 человек).  Где-то рядом еще есть вариант (номер 45), пройденный двумя австралийскими альпинистами. Судя по всему, это вполне доступные варианты подъема.

Интересно, что Северный гребень вершины от перевала Тилмана (Chang Changtse La) остается непройденным. Нет и ни одного восхождения с запада.

История восхождений на Северную вершину Эвереста

Первая английская экспедиция на Эверест1921 года открыла миру эту вершину и дала ей имя. В 1924 году Мэллори и Ирвин поднимались по склонам горы Чагцзе для наблюдений за маршрутом на Эверест. В 1935 году команда под руководством Эрика Шиптона просто занималась разведкой, без цели восхождения на высшую вершину мира. Они совершили 26 восхождений на горы, расположенные к северу, западу и востоку от Эвереста. Уже в августе, в самом конце экспедиции, решились на подъем на Чангцзе. На восхождение вышли Эрик Шиптон и Лесли Брайант из Новой Зеландии. По пути восхождения разбили два промежуточных лагеря. Третий лагерь поставили на высоте 7100 местров, но выше 7300 м пройти не смогли. Снежные условия были крайне неблагоприятны для подъема.

Следующей весной на склонах Эвереста работала  большая и хорошо организованная экспедиция под руководством Хью Раттледжа. Однако ее преследовали неудачи связанные с плохой погодой и тяжелым состоянием маршрута. В июне, когда с мечтой об Эвересте расстались, была предпринята попытка штурма Чангцзе. Получилось также как и впредыдущий год: Ф. Смайс, Г. Хамфрейс и Л. Уигрем достигли лишь 7300 метров.

Фотографии 1935 года (левая дает представление о характере движения по гребню)

 История продолжилась только через 45 лет. Северная сторона Эвереста была открыта для иностранцев с 1980 года. И сразу альпинисты стали присматриваться к «непокоренной» Северной вершине. Однако получить разрешение было непросто. Команда баварского горного курорта Оберсдорф подошла к делу серьезно. Они задействовали политиков, самого легендарного Франца Йозефа Штрауса и получила добро от Китая. Экспедицию возглавил городской голова (Oberhaupt) Эдуард Гайер, в спортивном составе было 12 альпинистов.

В это же время, осенью 1982 года на севере Эвереста работала национальная команда Голландии, руководителем которой был Александр Стюарт. Условия на горе осенью редко бывают благоприятными. В начале всё было покрыто огромным слоем снега, затем его сдуло и начались дикие ветра. После того, как одна из связок попала в лавину и один из участников был эвакуирован с переломом руки, настроение упало и к началу октября голландцы были готовы к поражению. Не все согласились с безнадежностью ситуации. Возмутителем спокойствия был 28-летний альпинист Йохан Такс, он порывался сходить на Эверест в одиночку. Но всё закончилось его соловосхождением на Чангцзе, 3 октября 1982 года. При этом он отлично знал, что внизу находится немецкая команда, специально приехавшая для первовосхождения на эту вершину. Восхождение голландца было совершено без пермита и окончательно разрушило все взаимоотношения в команде. Все ожидали штрафов и запрета на въезд в Китай на многие годы.

Маршрут восхождения Такса пока мне не ясен. Возможно, он поднимался всё же с Северного Седла.

Баварцы же спокойно обработали маршрут, поставили два промежуточных лагеря и вышли на штурм. 14 октября на вершину поднялся главный гид экспедиции Удо Цеетляйтнер, а два дня спустя его друзья П. Браун, М. Энглер, Р. Фрик, И. Хёсле. Немцы ничего не знали о восхождении Такса до самого конца экспедиции. Они считаются официально первовосходителями, хотя рассказы о голландском одиночке прилично подпортили им настроение.

 Удо Цеетляйтнер - образцовый немецкий гид

Удо Цеетляйтнер в 2010 году отметил 70-летие, он продолжает работать гидом, по 200 дней в году проводя в экспедициях и походах. 84 раза поднимался дядя Удо на Маттерхорн, 35 раз на Килиманджаро, свыше 100 раз прошел классический маршрут Оберсдорф – Мерано. А вот судьба Йохана Такса сложилась трагически. В марте 1984 года он погиб в лавине в Альпах.

В 1983 году также без пермита сходил соло по немецкому маршруту чилиец Джино Касасса. Врач экспедиции отстранил его от попытки восхождения на Эверест из-за болезни. Но Джино поправился и решил отметиться, хотя бы для себя. Сейчас Касасса, дипломированый горный гид стал ведущим чилийским ученым гляциологом и климатологом. Он директор Glaciological Department в Magellan University в Пунта Аренасе. О Джино говорят, что он рекордсмен по количеству первосхождений и первопрохождений в Андах.

В 1986 году Северную вершину Эвереста штурмовала огромная совместная японско-китайская экспедиция. В ее составе было 17 японских и 19 китайских альпинистов, общее руководство осуществляли Т. Хариучи и Ганпо (участник восхождения на Эверест 1960 года). Восхождение осуществлялось по новому маршруту - номер 44 на схеме. Были установлены лагеря на 6000 м, 6200 м и 8 мая - штурмовой на высоте 6930 метров. Из него 10 мая на вершину взошли 16 альпинистов (по 8 от каждой страны). Среди них была первая женщина на Чангцзе тибетка -Гунсанг. 

В истории Чангцзе знаменательным является также соло поо южному склону американца Эда Уэбстера в 1986 году. Оно прошло ночью с фонариком, за 10 часов туда-обратно.

Эд (1956 г.р.) провел четыре сумасшедших года, штурмуя Эверест со всех сторон. Всё закончилось его участием в знаменитом прохождении нового маршрута с Востока (Канчунг), через Южное Седло. Новый маршрут, без кислорода, без помощи шерпов. На восхождении американский альпинист регулярно снимал рукавицы, чтобы делать исторические фотоснимки. В результате ему обрезали восемь пальцев. С тех пор Уэбстер общепризнаный специалист по истории Эвереста, фотограф, писатель, лектор, но уже не экстремальный альпинист.

Параллельный маршрут (справа) был пройден в 1990 году американской командой (руководитель J.Cleare).  Восхождение примечательно тем, что на спуске был срыв участника на фоне высотной болезни. Его жизнь тогда была спасена при помощи мешка Гамова, который был в экспедиции. 

А первым, кто считается достоверно прошедшим Южный гребень Северного Эвереста был итальянец, горный гид из долины Грессонея Клаудио Бастрента (Claudio Bastrentaz) в 1995 году. Впрочем, он также не имел пермита и решился на восхождение после того, как его клиент на Эверест отказался от восхождения. Так что смело можно сказать, что первое официальное прохождение маршрута  с Северного Седла было совершено командой Абрамова в 2010 году ! В 2011 году Чангцзе использовалась как тренировочная гора перед основным восхождением на Эверест.

 Вообще  последние 20 лет Чангцзе альпинисты особо не беспокоили. Маршруты заявлялись регулярно непальскими агентствами, но желающих не находилось. 

Клаудио Бастрента - восходитель на Эверест и К2 без кислорода, один из сильнейших альпинистов Италии, гид Валь д' Аосты.

Вид на Чангцзе с юга

Фото В. Ланде

Справа маршрут неудачной попытки Уэбстера,  слева - пройденный маршрут

Ближайшее время знаменитый австрийский альпинист, мастер скоростных восхождений Христиан Штангль намерен посвятить не только тренировкам, но и камеральным исследованиям. Объявленная им к реализации программа «по три высочайших вершины» на каждом континенте (21 Вершина), требует четких документальных обоснований. Почти в половине случаев существуют различные точки зрения на то, какую из вершин считать второй, третьей и четвертой. Для претендента на рекорд необходимо всё изучить и разложить по полочкам. Многое Штангль уже сделал, но пока абсолютного удовлетворения нет.

http://skyrunning.at/en

3 января 2012 года на вершине Тайри

По его собственной версии, для завершения программы австрийцу необходимо сходить на две горы: К2 и Шхару. Проблема в том, что сезон восхождений на них не так велик и приходится на одно и то же время. Впрочем, мастер такого класса может попробовать сходить Шхару и не в сезон.

С Кавказа и начнем. Во-первых, всё чаще слышатся голоса, что он находится всё же в Азии, а не в Европе. На всякий случай нужно держать на прицеле Монблан, Монте-Розу и Лискам (?). Глядишь, политики обратят внимание на то, что непослушная Россия заслуживает быть исключенной из Европы. Впрочем, они же могут взамен включить в Европу Грузию, и тогда высшей точкой Европы станет Шхара. Кстати, в советское время, когда географы решили определиться с границами Европы и Азии, мнение грузинских ученых было особым. Они считали, что Северный Кавказ – это Азия, а Грузия – Европа. Без шуток. Напомню, что общее согласованное мнение географов СССР конца 50-х годов было считать Кумо-Манычскую впадину границей Европы и Азии. И при этом и Кавказ, и Закавказье признавались Азией.

Главные вершины Безенгийского района отличаются тем, что у них можно встретить совершенно различные данные по высотам гор. У Коштан-Тау разница в указываемых высотах невелика: я видел цифры от 5131 до 5159 метров. По Шхаре она разница более значительна. Большинство советских и российских справочников, а также официальные карты указывают высоту 5068 метров. По мнению специалистов, это связано с тем, что на топографической карте была отмечена только Западная вершина. Настоящая высота Главной Шхары в последнее время оценивалась в 5200 метров. Что принципиально не отличается от Дых-Тау – 5204 метра. Какая из них выше – еще вопрос. Однако есть свидетельства о современных измерениях, которые определили высоту Шхары в 5139 метров. Ниже Коштан-Тау.

Австрийский альпинист Петер Шён в 2010 году измерял высоту горы, оказалось – 5193 метра. Его партнером по восхождению был геолог Борис Авдеев из США.

Его фотоальбом

Это явно выше Коштан-Тау. Во время своего восхождения на Дых-Тау Христиан Штангль также использовал GPS для измерения высоты. У него она оказалась равной 5229 метров.

По большому счету, лучше бы ему сходить и Шхару и Коштан-Тау. Но боюсь, что он уже решил добираться через Грузию и идти Шхару с юга..

Перенесемся в Африку. Сам Штанль долгое время считал третьей по высоте вершиной Африки Рувензори, пик Маргерита (Стэнли) 5109 м. Это действительно логично: три выдающихся массива – три высших вершины. Однако при ближайшем рассмотрении оказалось, что на третье место претендует Мавензи (5149 м). Разница по высоте незначительна, но она всегда в пользу скальной восточной вершины массива Килиманджаро. И здесь накатывает другой вопрос теоретического плана: какую вершину можно принимать за самостоятельную. Ведь в качестве претендентов на право быть в числе высочайших вершин континентов могут претендовать и Южная вершина Эвереста, и Восточная вершина Эльбруса. Необходимо либо установить какую-то норму, либо действовать на основе прецедентов.

Штангль для определения, является ли Мавензи отдельной горой, использовал сравнение с Эверестом и Лхоцзе. Они однозначно признаются разными горами. Разница между седловиной и второй вершиной у Лхоцзе – 610 метров, а у Мавензи 849 метров. Субъективно говоря, сомнений в том, что Мавензи и Кибо (Ухуру) разные горы, у меня нет. Но когда есть возможность что-то оспортить, всегда найдется и тот, кто оспорит.

Сам Штангль предупреждает, что на Мавензи лучше вообще не ходить. Очень камнепадоопасная гора. Если уж ходить, то очень быстро, так чтобы к 10 утра уже спуститься. Сам он сбегал в одиночку и очень доволен тем, что больше туда лезть не надо.

Австралия. Непростая ситуация и а Австралии, точнее на острове Новая Гвинея, относимого к Австралийскому континенту. Здесь возник спор из-за того можно ли считать Ngga Pulu 4862 м отдельной вершиной или это часть массива Пирамиды Карстенз (так считает Каммерландер). Если не считать, то второй вершиной становится Трикора. На эту вершину австриец ходил, в его списке она значится третьей. Каммерландер считает, что сходил «семь вторых», поднявшись на Трикору. В то же время Штангль ссылается на новейшие данные спутниковых наблюдений по программе SRTM (Shuttle-Radar-Topography-Mission). К нему поступили данные, что Puncak Mandala (или Juliana Top) выше, чем Трикора.

Нгга Пулу

Штангль снимает нггу Пулу с вершину Карстензаа. Ну это конечно же другая гора !

И это всё рассуждения, не принимающие во внимание тот факт, что практически все официальные атласы и карты не относят Западную часть острова Новая Гвинея к Австралийскому континенту. К нему отходит только Восточная часть: Республика Новая Гвинея.

/articles/all/item_1652/

Джон Христиана убедительно доказал, что высшие вершинв Австралийского континента другие и находятся в Восточной части острова. Но к нему не прислушались...

Если же брать только континентальную Австралию, то здесь проще. Все главные вершины – это соседние холмы. Mount Kosciuszko (2,228 m), Mount Townsend (2,209 m) и Mount Twynam (2,196 m). Для скайраннеров взойти на три высочайшие вершины Австралийских Альп за день это даже не соревновательная, а тренировочная задача. Общее расстояние между ними не превысит 20 километров.

В отношении еще трех континентов нет особых вопросов.

Северная Америка. Для меня было удивительным обнаружить, что третьей по высоте вершиной Северной Америки является Орисаба. Всегда казалось, что все самые высокие горы расположены на Аляске.

Полная определенность наступила по Антарктиде. После своего восхождения на Маунт Тайри, Штангль снял претензию на то, что это высшая гора континента.

Тайри оказалась не такой трудной. Суперкулуар выводит прямо на вершину

И совсем нет вопросов по Азии: Эверест, К2, Канченджанга. Их высоты могут вызывать споры, но порядок не вызывает никаких сомнений.

Южная Америка. Отдельный вопрос по Южной Америке. Здесь также как и на Кавказе, или даже хуже. Такой же разброс данных, но здесь в географические дела в свое время вмешивались политические. Как классический анекдот, напомним, что после первого восхождения на Уаскаран в начале ХХ века, перуанские власти объявили его восьмитысячником и высочайшей вершиной мира.

Властям давно противостоящих друг другу Аргентины и Чили не было необходимости врать так неправдоподобно. Отметим, что аргентинцы вполне сознательно и по чисто политическим причинам поднимали высоту Аконкагуа до 7150 метров. Они же пытались представить Невадо Писсис самым высоким вулканом мира. Потому что он расположен чисто на территории Аргентины. А Охос дель Саладо, которого аргентинцы намеревались лишить звания высочайшего вулкана, стоит на границе и практически все восхождения на него осуществляются с чилийской стороны.

Сейчас ситуация кажется вполне определенной: Аконкагуа – 6962 м, Охос дель Саладо – 6891 м, Невадо Писсис – 6795 м. Этот порядок уже стал определенным, хотя высоты и называются по-разному.

26 февраля исполняется 75 лет первому восхождению на Охос дель Саладо. А 8 февраля подобный юбилей был у Невадо Писсис. В 1937 году восхождения на них были совершены польскими альпинистами. 

Их имена для польских альпинистов звучат как имена апостолов или отцов основателей: Ян Альфред Щепанский, Юстин Войшнис (руководитель), Витольд Парыский и Стефан Осецкий (единственный кто был и в составе первой польской экспедиции 1934 года).

 Писсис – это такой же разрушенный вулкан, определить высшую вершину которого не так просто. Особенно для первосходителей. Поэтому в районе вершины поляки разбрелись по вершинам и не все убеждены, что они правильно определили высшую точку.

Поляки в 30-е годы совершили первые восхождения на 3 из 4-х высочайших вершины Южной Америки. Но в то время они считали, что вторая - это Мерседарио  6800м, третья - Писсис  6780, а  Охос дель Саладо с 6740 м лишь четвертая..

Не знаю, связано ли это с юбилеями, но сейчас же амбициозные экспедиции работают в районе. На Охосе международная команда пытается побить рекорд абсолютной высоты подъема на мотоциклах: http://www.andesmotoextreme.com/

Испанский скайраннер Arkaitz Ibarra с друзьями (Javier Txikon и Juan Nogales) отправился в путь по маршруту Охос дель Саладо – Невадо Писсис. Это траверс 2 и 3 вершин континента без поддержки со стороны. Расстояние между этими вершинами оценивается в 230 километров. Кстати, высоту Охоса испанец определил в 6900 метров, а Писсиса – в 6884 метра. Откуда что берется ?

Ибарра был участником мировых серий скайраннинга, но сейчас соревнуется редко. Он постоянно живет в Чили и задумал к реализации 10 рекордных проектов по Андам. Сейчас он занят первым из них. Про остальные известно, что в их число входит рекорд скорости на Аконкагуа.

Вот фрагмент нашей довольно старой публикации:

Специальные исследования подтвердили высотный статус вершины Охос дель Саладо. Этот огромный горный массив, соседствующий со знаменитой пустыней Атакама, претендовал на статус высочайшей вершины Южной Америки. По крайней мере, речь, об этом завел в прошлом году (2004 -м) чилийский андинистский журнал «Los Andes». Чилийцы ссылались на записки топографа Рене Гахардо, который во время восхождения 1956 года отметил, что по данным его барометра высота была в районе 7100 метров.

2005 год

Экспедиция « В поисках крыши Америки» была организована Филиппом Ройтером, французом, уроженцем города Анси, уже четверть века живущим и работающим в Чили. Филипп руководит туристическим агентством и сам не прочь принять участие в экстремальных мероприятиях, таких как восхождение на Эверест, например. Ройтер считает себя рекордсменам по спускам на лыжах с высочайших вулканов мира, по сплавам по рекам, берущим начало с их склонов.

Экспедиция проходила в марте-апреле этого года и сопровождалась небывалыми для района природными катаклизмами. Район Охоса считался всегда одним из самых стабильных в погодном отношении в мире. В соседней пустыне Атакама обычная месячная норма осадков - 00 мм, на самой почти семитысячной вершине находится всего лишь пара небольших ледников и снежников. Однако работа международной команды исследователей была серьезно осложнена и даже почти сорвана длительными периодами непогоды, метелями и снегопадами. Местные гиды наотрез отказывались идти на гору в таких условиях. В результате главное измерительное восхождение пришлось совершать втроем.

Результаты GPS измерений были переданы в Чилийский Институт Военной Географии, после обработки они предстали почти как официальный документ. Опубликованные результаты достаточно серьезно отличаются от данных предыдущих измерений. Высота Охос дель Саладо - 6930 метров (прежние данные 6885 м), что все равно уступает Аконкагуа (6962 м), однако превосходит на 30 метров вершину Невадо Писсис. Итак, Охос - вторая вершина Америки, высочайший вулкан мира, высочайшая вершина Чили. Особой миссией для французов было посещение вершины Невадо Писсис, на вершине которой они установили памятную табличку в честь человека, именем которого названа вершина. Это французского происхождения топограф Pierre-Aime Pissis ( соответственно, правильнее говорить «Писси»), который был пионером картографии Чили. В 1871 году он занимался первой топосъемкой района.

1. Винсон и новые семивершинники.

11 декабря восхождением на Винсон выполнил нормы «Семи вершин» бразильский альпинист и путешественник Мануэль Моргадо. 55-летний бывший врач-педиатр из Сан-Паулу сейчас возглавляет собственную туристическую фирму, которую организовал еще в 1992 году. С тех пор сотни бразильцев благодаря Моргадо приобщились к мировой культуре приключенческого туризма. Сам Мануэль, настоящий профессионал-путешественник, длительное время мечтал испытать себя на Эвересте. До своего восхождения он 44 раза наблюдал за этой горой снизу, в качестве руководителя треккингов по долине Кхумбу. В 2009 году Мануэль нашел деньги и времяи взошел на Чо-Ойю. Выдержав испытание высотой, на следующий год он в следующем достиг и высшей точки планеты. После этого логичным решением было завершение программы 7 вершин.

Декабрь 2011. Вершина Маунт Винсон

Знаменитый американский гид Дэйв Хан установил новый рекорд, поднявшись на вершину горы Винсона в 29-й раз. Он же является рекордсменом по количеству подъемов на Эверест, среди «белых гидов».

2. В начале сезона Аконкагуа неласкова

Первый месяц сезона на Аконкагуа как обычно прошел не очень оживленно. По данным Национального парка, порядка 500 человек получило разрешение на его посещение. Из них альпинисты составляли менее половины. Мало кому удалось при этом достичь вершины… Вторая неделя декабря, на которую многие рассчитывали была отмечена сильными снегопадами и ветрами. Так что пока успешно достигших вершины немного. Вертолет, отсутствовавший первые 10 дней, приступил к работе. Пока серьезных случаев не было, но он и не простаивает.

Бразилец Ричардс Моура - один из первых восходителей сезона

Тем временем, в Чили возобновилось обсуждение проекта строительства железной дороги с туннелем под Андами. Проект под названием Биосеанико вновь вышел на страницы газет после экономического семинара в Вальпараисо. Какие же изменения за прошедший год: стоимость теперь оценивается на 1 миллиард долларов дороже (4 млрд.), а начало строительства обещано уже на 2012 год. В эксплуатацию туннель должен войти к 2020 году. И тогда к Мендозе из Сантьяго пойдут скоростные поезда, сократив время подъезда к Аконкагуа до минимума.

Очень внушительная презентация проекта

3. 60 лет Федору Конюхову. Наши поздравления !

Легендарный российский путешественник Федор Конюхов встретил 60-й день рождения в Эфиопии на пути к горной вершине Гудже высотой 4 200 метров.

Об этом сообщает РИА Новости.

"60 лет - это повод задуматься о том, как ты прожил эти годы, вспомнить своих друзей, многие из которых остались в горах, не вернулись из океана. Я благодарен Господу Богу за то, что он позволил мне прожить эти годы, дышать воздухом Южного полюса, смотреть на нашу землю с вершины Эвереста, под парусом обойти земной шар. Я счастлив, что у меня трое детей и шесть внуков. Если бы можно вернуть все назад, я бы, ни секунды не сомневаясь, выбрал этот путь, только постарался делать все динамичнее и ставил бы еще более высокие цели. Сейчас я с моим товарищем Семеном Деяком пересекаю пустыню Эфиопии, попутно совершая восхождения на высочайшие вершины этой удивительной и красивой страны с древнейшей историей христианства", - сказал путешественник.

Юбиляра поздравил глава правительства России Владимир Путин.

"Ваша неисчерпаемая энергия, смелость, стремление открывать новое вызывают неподдельное уважение", - отметил премьер.

С октября путешественник проводит серию восхождений на девять высочайших вершин Эфиопии. Одна из главных задач экспедиции - подготовка эфиопских альпинистов к штурму Эвереста.

Федор Конюхов - первый россиянин, выполнивший программу "Большой Шлем" (Северный полюс, Южный полюс, Эверест) и первый в мире, кто достиг пяти полюсов нашей планеты: Северный географический (три раза), Южный географический, Полюс относительной недоступности в Северном Ледовитом океане, Эверест (полюс высоты) и Мыс Горн (полюс яхтсменов).

В декабре 2010 года Федор Конюхов принял сан священника Русской Православной Церкви.

4. Хорошие новости с Эльбруса

18 декабря в пансионате "Эльбрус" состоялась пресс-конференция представителей районной администрации и силовых структур по вопросам готовности Приэльбрусья к предстоящему горнолыжному сезону.

На пресс-конференции говорилось о 100% готовности всего комплекса канатных дорог к горнолыжному сезону….

Обеспечением безопасности туристов теперь кроме созданного в пос. Эльбрус Отделения полиции и опорного пункта в пос. Терскол, будет заниматься профессионалы - ЧОП "Сармат", заключающий договору с гостиницами и кафе. Во многих точках уже установлены так называемые "тревожные" кнопки, которые позволят ЧОПовцам быстро среагировать на изменение ситуации.

На склонах Азау работают снежные пушки системы искусственного оснежения. Состояние слона можно всегда увидеть онлайн на

http://www.nalchik.ru/webcam/azau,

http://www.nalchik.ru/webcam/cheget.

Отдельным вопросом стояло открытие нового травмпункта в Терсколе, который будет оказывать первую медицинскую помощь пострадавшим туристам. Уже приобретены машины "Скорой помощи" для транспортировки пострадавших.

На закрытом совещании предпринимателей и представителей силовых структур шел серьезный разговор о том, что надо сделать для обеспечения качественного и безопасного обслуживания туристов в Приэльбрусье.

Новый начальник МВД Эльбрусского района Муслим Баттаев пообещал сообщить телефоны горячей лини для туристов в случаях неправомерного задержания туристов на постах ДПС и препятствования проезда на курорт. Напомним, во всех районах КБР в дежурную часть соответствующего района полиции можно дозвониться с Мегафона по номеру 020. Он пообещал информировать МВД соседних республик о стабилизации обстановки в регионе и статусе открытого для посещения района Приэльбрусье…

Сайт Президента КБР: «…..курорт принимает первых гостей после 10-месячного перерыва. Склоны Эльбруса уже обкатывают первые туристы из Москвы, Санкт-Петербурга и Ставропольского края, а в гостиницах «тает» число свободных мест на новогодние каникулы – уже сейчас «новогодняя бронь» составляет порядка 15 процентов, и продолжат расти. Многие предприниматели- хозяева гостиниц и отелей, летом занялись повышением квалификации обслуживающего персонала, так что горнолыжники должны получить более высокий уровень сервиса. Правда, у некоторых возник соблазн «задрать цены», но в ними были проведены переговоры и цены снизились – сейчас в Приэльбрусье можно снять номер, что называется, «на любой вкус и кошелек».

Ждут наплыва туристов местные рукодельницы и мастера, у которых уже «залежались на полках» традиционные вязаные шерстяные изделия и сувениры.

Серьезно проработан вопрос безопасности отдыхающих. На всех комплексах канатных дорог проведены регламентные работы, включающие техническое освидетельствование, систематический технический осмотр всех механизмов и систем, совершенствование и повышение квалификации персонала. Охрану курортной зоны будет обеспечивать единый ЧОП, укомплектованный высокопрофессиональными сотрудниками. Поляны Чегет и Азау оборудованы системой видеонаблюдения, видеокамеры стоят практически во всех гостиницах и отелях».

ОАО "Курорт Эльбрус" озвучили официальные тарифы на комплекс канатных дорог в Приэльбрусье на 2011-2012 год. ЦЕНЫ СНИЖЕНЫ!!!

Стоимость дневного абонемента:

ОАО "Курорт Эльбрус" (гондольная дорога) 800 руб в период с декабря по апрель

ООО "ККД Чегет" 600 руб

ООО "МКД Эльбрус" (старая маятниковая дорога, вагончики) 500 руб

Детям до 7 лет, лицам старше 70 лет, ветеранам ВОВ, кавалерам орленов Славы БЕСПЛАТНО.

Детям от 7 до 12 лет 50% скидка

Студентам очного отделения при наличии студенческого билета скидка 25%.

При покупке абонемента на несколько дней предлагаются скидки.

5. Рекордсменка дочь рекордомана

Дочь легендарного путешественника стала самой молодой, из всех кто достиг Южного Полюса на лыжах. В компании с папой они прошли чуть больше, чем положено по программе «Последний градус». Они как бы завершали маршрут Шеклтона, который в свое время не дошел до Южного Полюса порядка 150 километров. Правда, точное место начала маршрута определялось не историческими записками, а возможностью для посадки на лед самолета.

Тем, кто интересуется историей полярных исследований, хорошо известно имя Дэвида Хемплемана-Адамса. Он один из тех, кто претендует на много рекордов на различных Полюсах нашей планеты. На счету 55-летнего англичанина 40 полярных экспедиций и 14 официально оформленных полярных рекордов. В частности, это первый полет на Северный Полюс на воздушном шаре. Много ходил он и на лыжах, автономно и в одиночку, на все возможные полюса: геометрический, магнитный, недоступности. Кроме этого, у Хемплемана-Адамса масса достижений в воздухоплавании. А начинал он как альпинист. И первым рекордом был рекорд скорости на Мак-Кинли. Программу «7 Вершин» Дэвид завершил в 1995 году.

С одной стороны Адамс оставляет впечатление редкостного фанатика. С другой стороны, по облику он выглядит симпатичным мужем и заботливым папой. У него три дочки красавицы. И всех их Дэвид сделал известными. Первая Алисия в 8-летнем стала самой юной персоной, побывавшей на Северном Полюсе, где встречала папу после его очередного похода. В 2007 году, в 15-летнем возрасте она стала самой молодой, достигшей Северного Полюса на лыжах. Через год, ее достижение побила средняя сестра Камилла.

И вот, в начале декабря, 16-летняя Амелия бьет первый свой рекорд. Куда еще заведет семейная традиция бить рекорды. На «Семь Вершин» сестры пойдут почти наверняка.

6. Зимняя Мак-Кинли опять тот же состав

Как и прошлой зимой о своем решении штурмовать в это неподходящее время заявили канадец Лонни Дюпре и семейная команда Артур Тестов – Кристин Ферре. Судя по опубликованной информации, они опять не должны пересечься. Лонни намерен достичь вершины и уехать домой до конца января. Он уже прибыл в Анкоридж, где провел презентацию своей новой книги.

 Артур будет стартовать позже. И не совсем понятно, достаточно ли у него для экспедиции собрано денег. Ему можно помочь, купив календарь. Не стесняйтесь, это не сложно и не больно.

http://www.wintermckinley.com/calendar.html

Лонни Дюпре питается теперь Герболайфом :)

7. Извержение вулкана в Эквадоре только добавило ему популярности

Извержение проснувшегося вулкана Тунгурауа (Tungurahua), расположенного в135 километрах от эквадорской столицы Кито, несмотря на повышенный уровень опасности привлекает все больше и больше туристов-экстремалов. Вулкан, название которого переводится с языка индейцев кечуа как "огненная глотка", активизировался в 1999 году и с тех пор не прекращает время от времени беспокоить местных жителей и власти Эквадора. На сей раз выбрасываемые им облака пепла достигают в высоту четырех километров, сообщает колумбийское издание El Espacio. Власти объявили оранжевый уровень тревоги, однако до эвакуации населения из окрестных деревень и городков, в частности из расположенного у подножия Тунгурауа города Баньос-де-Агуа-Санта (Baños de Agua Santa) дело пока не дошло. Чрезвычайные службы предупредили жителей о возможном распространении облака пепла.

Несмотря на это в район вулкана растет поток туристов - любителей острых ощущений, которые хотят своими глазами увидеть красочное зрелище извергающейся лавы и словно подпирающий небо столб пепла. Особенно впечатляюще извержение вулкана выглядит по ночам.

Действующий вулкан – еще один повод для поездки в чудесную страну Эквадор.

 Столетие назад британец Роберт Скотт проиграл, а норвежец Руаль Амундсен победил в битве за Южный полюс. Почему выиграл именно Амундсен?

Текст: Кэролайн Александер. Полный вариант на сайте журнала>>>>>>>

«Видимость слабая. Ужасный ветер с юга. Минус 52˚ по Цельсию. Собаки плохо переносят холод. Людям тяжело двигаться в промерзшей одежде, трудно восстанавливать силы – ночи приходится проводить на морозе… Вряд ли погода улучшится».

Знаменитый норвежец Руаль Амундсен сделал эту краткую запись в своем дневнике 12 сентября 1911 года, когда его экспедиция шла к Южному полюсу.

Не покоренный еще в те времена Южный полюс был заветной мечтой всех первооткрывателей, а гонка за него по накалу страстей предвосхищала гонку космическую.

Условия были суровы даже для Антарктиды, и неудивительно – норвежцы слишком рано выступили в поход со своей базы, еще до наступления полярной весны и относительно благоприятной погоды. В результате погибли собаки, идти без которых было невозможно, а люди отморозили ноги и могли восстановиться не ранее чем через месяц. Что заставило Амундсена, опытного и расчетливого путешественника, имевшего за плечами блестящую полярную карьеру, поступить столь неосмотрительно?

В плену мечты. Руаль Энгельбрегт Гравнинг Амундсен родился в 1872 году в состоятельной семье судовладельцев и моряков. Уже в 25 лет он, будучи вторым помощником капитана на судне «Бельжика», участвовал в научной антарктической экспедиции. А когда «Бельжика» застряла во льдах, члены ее экипажа поневоле стали первыми в мире зимовщиками в Антарктиде.

Моряки, не готовые к такому повороту событий, выжили в основном благодаря усилиям Амундсена и врача Фредерика Кука (который впоследствии, увы, запятнал свое доброе имя голословными заявлениями, будто он первым покорил Северный полюс и гору Мак-Кинли).

Амундсен вел дневник, уже тогда с интересом подходя к вопросу организации зимовки. «Что касается палатки, она удобна с точки зрения формы и размера, но слишком неустойчива при сильном ветре», – отмечал он в феврале 1898 года. В дальнейшем упорно, год за годом, норвежец будет изобретательно совершенствовать свое полярное снаряжение. А внеплановая тяжелая зимовка, омраченная отчаянием и болезнями экипажа, лишь укрепила его в стремлении осуществить свою давнюю мечту.

Мечта эта зародилась еще в детстве, когда будущий полярник прочел, как в поисках Северо-западного прохода из Атлантического океана в Тихий погибла экспедиция Джона Франклина. Долгие годы эта история не давала норвежцу покоя. Не оставляя карьеры мореплавателя, Амундсен начал одновременно планировать арктическую экспедицию. И в 1903 году мечта наконец стала воплощаться – Амундсен отплыл на север на небольшом промысловом судне «Йоа» с шестью членами экипажа (Франклин брал с собой 129 человек). Целью экспедиции было отыскать Северо-западный проход с востока на запад от Гренландии к Аляске, а также определить текущие координаты северного магнитного полюса (они со временем меняются).

Команда «Йоа», тщательно готовясь к покорению Северо-западного прохода, целых три зимы работала в Арктике – и в итоге сумела провести корабль среди островов, отмелей и льдов Канадского Арктического архипелага до моря Бофорта, а затем и Берингова моря. Прежде это еще никому не удавалось. «Моя детская мечта в тот момент исполнилась, – записал Амундсен в дневнике 26 августа 1905 года. – В груди у меня теснилось странное чувство: я был изнурен, силы покинули меня – но я не мог сдержать слез радости».

Научи меня, абориген. Впрочем, силы покинули предприимчивого норвежца совсем ненадолго. Еще во время экспедиции на шхуне «Йоа» Амундсен имел возможность наблюдать за укладом жизни эскимосов нетсилик, знакомясь с секретами выживания в суровой Арктике. «Есть такая шутка, что норвежцы рождаются с лыжами на ногах, – говорит полярный историк Харальд Йолле, – но ведь помимо лыж существует масса важных умений и навыков». Поэтому не только Амундсен, но и другие европейские путешественники старательно перенимали опыт аборигенов. Так, еще один норвежец, старший современник и товарищ Амундсена, великий полярный исследователь Фритьоф Нансен учился у саамов, коренного северного народа Норвегии, правильно одеваться, передвигаться по снежной пустыне и добывать пищу в морозы. После экспедиции на «Йоа» и Амундсен мог рассказать, как путешествовать в самых суровых краях: свободная одежда из шкуры северного оленя, в которой тело дышит и сохраняет тепло; меховая обувь, нарты для езды на собачьих упряжках, снегоступы. Узнал норвежский полярник и о том, как строить эскимосские жилища – ледяные пещеры и иглу. И все эти знания Амундсен теперь мог применить на практике: он с энтузиазмом готовился к покорению Северного полюса. Но вдруг– почему-то резко сменил географический вектор и устремился на крайний юг.

В дневнике Амундсен записал: «Упрямо продолжать путь, рискуя потерять людей и животных – этого я не могу допустить. Чтобы выиграть партию, действовать нужно с умом».

Вероятно, дело было в дошедшем до норвежца известии: у Северного полюса уже успел побывать Роберт Пири. Побывал ли там Пири на самом деле, не установлено до сих пор, но Амундсен хотел везде быть только первым.

Надо сказать, что не покоренный еще в те времена Южный полюс был заветной мечтой всех первооткрывателей, а гонка за него по накалу страстей предвосхищала гонку космическую. Руаль Амундсен мечтал, что покорение Южного полюса принесет ему не только славу, но и деньги на будущие экспедиции.

Не один месяц Амундсен и его команда запасались всем необходимым, тщательно продумывая каждую мелочь, строго отбирая провизию, одежду, снаряжение. В январе 1911 года Руаль Амундсен, 38-летний бывалый, опытный полярник, разбивает базовый лагерь в антарктической бухте Уйэлс. Хоть он и ступил на доселе неизведанную землю, вокруг расстилались снега и льды – хорошо знакомая ему стихия. И вдруг – этот загадочный фальстарт в сентябре, поставивший под угрозу всю экспедицию.

Амундсен VS Скотт. А причина была проста: одновременно к Южному полюсу собиралась британская антарктическая экспедиция под командованием капитана Роберта Фалкона Скотта. Сегодня мы знаем, что одной из экспедиций была суждена блистательная победа, а другой – поражение и мучительная трагическая гибель. Что определило исход битвы за полюс?

Вдруг Скотт окажется первым? – эта мысль гнала Амундсена вперед. Но норвежец не стал бы великим, если бы честолюбие в нем не сочеталось с осмотрительностью. Преждевременно выступив в поход в сентябре 1911 года, он уже через четыре дня адекватно оценил ситуацию, сказал себе «стоп» и решил «как можно скорее вернуться назад и дождаться настоящей весны».

В дневнике Амундсен записал: «Упрямо продолжать путь, рискуя потерять людей и животных – этого я не могу допустить. Чтобы выиграть партию, действовать нужно с умом». Возвращаясь на базу «Фрамхейм» (названную в честь его корабля «Фрам», что по-норвежски означает «вперед»), Амундсен так спешил, что двое участников добрались до лагеря даже на день позже него. «Это не экспедиция. Это паника», – сказал ему Ялмар Йохансен, самый опытный полярник в команде.

Амундсен не взял Ялмара в состав нового отряда, который 20 октября отправился на второй штурм полюса. Амундсен и четверо его спутников на лыжах двигались за четырьмя гружеными санями. Каждые сани весом 400 килограммов тянула упряжка из 13 собак. Людям и животным предстояло пройти более 1300 километров, спускаясь и карабкаясь по чудовищным расселинам в ледниках (получивших от благодарных норвежцев эмоциональные названия, например Чертов ледник), минуя пропасти и льды в горах Королевы Мод и далее покоряя Полярное плато. Каждую секунду погода грозила очередным опасным сюрпризом.

Но все обошлось благополучно. «Итак, мы дошли», – записал в дневнике Амундсен 14 декабря 1911 года, точно в намеченный срок.

Уходя из «Полхейма» (так члены команды окрестили лагерь на Южном полюсе), Амундсен на почтовой бумаге написал письмо королю Норвегии Хокону VII «и пару строк Скотту, который, по всей вероятности, первым после нас сюда доберется». Это письмо гарантировало, что, даже если с людьми Амундсена что-то случится, о его достижении все-таки узнает мир.

Скотт, добравшись до полюса на месяц позже Амундсена, нашел это письмо и благородно сохранил его – но лично передать не смог. Все пять человек команды англичан погибли на обратном пути. Письмо поисковая команда нашла год спустя рядом с телом Скотта.

Сложно сравнивать, говоря словами легендарного хроникёра британской экспедиции Эпсли Черри-Гаррарда, «деловую операцию» Амундсена и «первоклассную трагедию» Скотта. Один из участников команды англичан, обморозив ноги, тайком ушел в смертельный буран, чтобы товарищам не пришлось нести его на себе. Другой, уже обессилев, не бросил образцы горных пород. Скотт и двое последних участников его отряда не дошли всего 17 километров до склада с продуктами.

И все-таки, чтобы выяснить причины этой трагедии, можно попытаться разобраться в различиях между подходами Скотта и Амундсена. Амундсен привез с собой собак; Скотт – пони и мотосани. Амундсен передвигался на лыжах – он и его команда были классными лыжниками – Скотт этим похвастаться не мог. Амундсен заготовил в три раза больше припасов, чем Скотт – Скотт мучился от голода и цинги. О подготовке норвежской экспедиции свидетельствует хотя бы то, что на обратном пути она оставляла лишние припасы. 26 января 1912 года норвежцы триумфально вернулись на базу – англичане после этой даты шли еще два месяца, когда погода стала поистине непереносимой....

Текст: Кэролайн Александер. Полный вариант на сайте журнала>>>>>>>

Джордан Ромеро (Jordan Romero) родившийся 12 июля 1996года, в США, 22 мая 2010 года стал самым юным восходителем, достигшим вершины Эвереста.
Ему было 13 лет 10 месяцев и десять дней, когда он достиг вершины!
Ромеро сопровождал его отец Паул Ромеро (Paul Romero), девушка его отца Карен Люндгрен (Karen Lundgren) и три шерпы Энг Пасанг Шерпа (Ang Pasang Sherpa), Лама Дава Шерпа (Lama Dawa Sherpa), и Лама Карма Шерпа (Lama Karma Sherpa). Его группа выбрала для восхождения маршрут с севера, через Тибет.

На стене своей школы он как-то увидел фреску, с изображением самых высоких пиков семи континентов, которая  и вдохновила его совершить восхождения на все семь вершин.
Предыдущий рекорд самого юного восходителя на вершину Эвереста принадлежал Темба  Тшери  (Temba Tsheri) из Непала, которому было 16 лет и 14 дней, когда он достиг вершины Эвереста в 2001году.

Этот удивительный тинейджер, начал программу «7вершин»в 10 лет, став самым молодым американским альпинистом, взошедшим на знаменитый африканский пик Килиманжаро. Перед Эверестом Ромеро покорил шесть самых высоких пиков семи континентов  (включая два в Океании).

До Эвереста его наивысшей вершиной была Аконкагуа (6962м).

Джордан Ромеро родился в Калифорнии, в местечке,  которое называет «Большое Медвежье озеро» (Big Bear Lake). Кроме альпинизма ему также нравится кататься на горных лыжах (фристайл), велосипеде (BMX, даунхил), скейтборде, бегать и прыгать на веревке (rope jumping), ходить на снегоступах. В общем, практически все занятия спортом на открытом воздухе.

Сейчас он близок к своей цели: покорить все  самые высокие горы на каждом из континентов, известные как «7 Вершин». Последним, из которых, должно стать восхождение на Массив Винсона в Антарктике, которое он наметил на декабрь 2011 года.

Также Джордан планирует покорить высшие точки каждого из 50 штатов. На этом пути он хочет посетить школы и рассказать детям о своем путешествии и помочь им в достижении своих целей и быть здоровыми. Девиз Джордана: «Найдите свой собственный Эверест. Что бы вас ни интересовало, и куда бы вы не стремились, узнавайте все об этом, найдите профессионалов, которые помогут вам набраться опыта, и будьте уверены, что вы готовы, прежде чем делать что-то. Также получайте удовольствие!»

Первое видео интерью, после покорения Эвереста:

Источник: http://www.frs.com/frs-jordan-romero

Более подробно прочитать о Джордоне можно на его страничке в сети: http://www.jordanromero.com/about/team/

Льды и вокруг них. Гренландия — это огромный остров, второй на планете после Антарктиды ледяной щит, или, как говорят ученые, покровный ледник. В отличие от горных ледников покровный ледник кажется вечным, никогда не стаивающим, хотя его тысячеметровые толщи находятся в незаметном, но постоянном движении. Высчитано, конечно очень приблизительно, что лед полностью обновляется за 6000 лет, непрерывно откалывающиеся сотни, тысячи айсбергов восполняет падающий с неба снег. Площадь Гренландии около 2200 тыс. км2, из них свободны ото льда сильно расчлененные прибрежные полосы, главным образом на юге и юго-западе, общей площадью менее 400 тыс. км2. Берега чрезвычайно изрезаны заливами, фьордами, ущельями, их протяженность — более 400 тыс. км. Сходные пейзажи можно встретить на берегах Норвегии, но здесь это первозданное, из первичного, исходного материала.

Средневековая летопись «Королевское зерцало» предупреждала путешественников: «А если спросить, свободна ли ото льда эта страна или покрыта им, как и море, то ведай, что лишь малая часть земли свободна ото льда, а остальная вся покрыта льдом».

Величие Гренландии не только в монументальности ее ледяных громад, но и в удивительной контрастности природы. Рядом с вечным льдом — луга, цветы, как и всюду в летней Арктике, нежных красок и рисунков, цветы, которые нередко взбираются на кромку ледника. Контрастен климат — от минус 20—30° на крайнем севере острова до умеренных минус 5—10° в соседстве с незамерзающим морем на юге. Летом здесь нередко двадцатипятиградусный зной, к северу сменяющийся унылыми несколькими градусами тепла. А на восточном берегу — горячие сернистые источники.

Автор статьи: Г.А. АГРАНАТ

профессор, доктор географических наук,

Почетный полярник, консультант

Института географии Российской академии наук,

член Научного совета по Арктике и Антарктике РАН

Опубликовано на сайте: http://geo.1september.ru

На гербе Гренландии изображен полярный (белый) медведь на синем щите характерной формы. Этот геральдический символ известен с начала XIX в., он напоминает о фауне острова и о расположении Гренландии в полярных широтах. Синий цвет щита олицетворяет омывающие крупнейший остров мира Атлантический и Северный Ледовитый океаны

Изучение ледниковых щитов в эпохи, когда еще не было ни самолетов, ни вездеходов, ни совершенных средств связи, было делом крайне трудным.

Впервые гренландский ледник на лыжах пересек, идя с запада на восток, великий полярный исследователь Фритьоф Нансен в конце XIX в. В следующем столетии такие походы начали осуществлять целые экспедиции, наиболее известные из них — сопровождающаяся трагедиями немецкая экспедиция Альфреда Вегенера в 30-х годах и французская Поля-Эмиля Виктора в 40—50-х.

Особо хочу упомянуть российские экспедиции Матвея Шпаро, несколько лет назад он, кажется первый из россиян, дважды пересек гренландский ледник. Маршрут, может, был не очень сложным, он проходил по южной оконечности щита. Но экспедиция из трех человек шла в связке с инвалидом на коляске (или на санках). Походы Матвея были в ряду путешествий, организуемых его отцом, знаменитым полярником Дмитрием Игоревичем Шпаро, поставившим целью приобщить обделенных судьбой инвалидов к путешествиям, к полнокровной жизни; он создал для этого клуб «Приключение». Заслуживающая низкого поклона гуманитарная миссия!

Флаг Гренландии представляет собой прямоугольное красно-белое полотнище. Его фигуры — две горизонтальные полосы и круг, пересеченный пополам. Композиция флага призвана символизировать яркое солнце, летом беспрерывно сияющее на фоне вечных снегов и льдов острова, а зимой временами лишь чуть показывающееся над линией горизонта. Красно-белые цвета повторяют расцветку флага Дании и говорят об исторических политических связях Гренландии с метрополией

Первая встреча с Гренландией приводит в трепет, очаровывает. Вот впечатление одного из путешественников: «Страшное море льдов со всеми его сверкающими зеркальными остриями и его бездонными расщелинами, с ущельями, с его застывшей, вымершей природой, где нет живого существа, и разве только гул отрывающейся ледяной глыбы нарушает таинственно-торжественную тишину — приводит наблюдателя в какое-то оцепенение, наполняет его неописуемым удивлением... Душа наполняется какой-то странной радостью при виде этих великолепных гигантских льдов, окрашиваемых солнцем и морем то в сапфирово-голубой, то в изумрудно-зеленый, то в серебристо-белый цвета, и кажется, им нет конца ни во времени, ни в пространстве».

Моря, омывающие Гренландию, издавна были оживленными путями многих походов и экспедиций. По Девисову проливу, морю Баффина в XVII—XX в. пролегали пути поисков так называемого Северо-Западного Прохода, то есть пути вокруг Америки в Азию, или, как тогда думали, прямо в Китай. Некоторые кончались трагично, английская экспедиция Дж. Франклина стала символом неведомой, недосягаемой Арктики...

Гренландское море советским людям памятно легендарным дрейфом папанинской станции «Северный полюс», давшей начало череде из тридцати двух дрейфующих станций. Именно здесь весной 1938 г. Папанин, Ширшов, Кренкель, Федоров закончили свой великий поход, тут их вместе с псом Веселым, пятым замечательным участником экспедиции, сняли со льдины советские корабли («подняли пять душ» — радировали с «Мурманца»).

Непосредственно с Гренландией связаны выдающиеся походы российских атомных подводных лодок. Один из них, 1996 г., проходил совершенно неизведанным маршрутом — вблизи северных берегов Гренландии. Это было очень опасно, напоминало известную легенду-притчу о скалах Сцилла и Харибда, зажавших путешественников со всех сторон. Над лодкой — днища плавающих айсбергов; слева по борту — край ледникового щита, подошвы других айсбергов, вот-вот сползущих в море; справа — сплошной тяжелый паковый лед. И нет ничего, что напоминало бы какую-то лоцию, надежда исключительно на приборы и интуицию офицеров и, не в последнюю очередь — на выдержку и мужество экипажа.

Северный край Гренландии, море Линкольна и другие окружающие его ледовитые воды, — одно из самых малоизученных мест Арктики. За всю их историю здесь побывало считанное число кораблей, среди них были наши атомные ледоколы.

Кстати, упоминавшийся поход атомных подводных лодок завершился блестящей победой. От севера Гренландии лодки шли под морем Баффина и Девисовым проливом, далее, также в подводном положении, вышли в Атлантический океан, дни и недели идя в сравнительной близости от берегов Канады и США. Всплыли и вышли в эфир лишь в Карибском море, неподалеку от Кубы.

Американские самолеты, вертолеты, гидрорадиолокаторы за это время ни разу не обнаружили лодки. И это — результат разработанной нашими физиками-гидроакустиками высокоэффективной системы глушения производимых подводными кораблями шумов. Другой результат — за то что недоглядели, лишились своих кресел многие высокие чины морской и разведывательной служб США.

Вернемся к леднику. Российские ученые внесли серьезный вклад в теоретическое понимание ледниковых процессов. Академик Владимир Михайлович Котляков — один из ведущих гляциологов мира, работал в центре гренландского ледникового купола, он — организатор и составитель первого в мире «Атласа снежно-ледовых ресурсов мира». Профессор Михаил Григорьевич Гросвальд много занимался проблемами покровного оледенения.

Далеко не все в естественной истории Гренландии разгадано. Несколько десятилетий назад под толщей льда Антарктиды были обнаружены незамерзающие озера талой ледниковой воды; до сих пор их природа, генезис окончательно не выяснены. Кто знает, может быть, что-то такое не менее сенсационное ждет исследователей и в Гренландии.

Кое о чем необычном можно сказать уже сейчас. Не так давно были разработаны технически вполне осуществимые проекты строительства каскадов гидроэлектростанций, использующих энергию поверхностных ледниковых вод. Оказалось, можно получить столько энергии, что ее целесообразно будет передавать по подводным кабелям через Атлантический океан в Европу. Энергетическая ситуация ныне довольно сложная, быть может, придут годы, когда эти странные проекты окажутся ко времени.

Вокруг гренландского ледника начали крутиться, как это ни удивительно звучит — «добрались и сюда», — охотники за легкой наживой. Как сообщала датская печать, какие-то дельцы просили разрешить им вывозить некоторое количество льда. Не об айсбергах шла речь, предполагалось бурить ледник и извлекать с разных глубин ледяные керны, столбики льда разного возраста, установить который радиоактивными и другими способами сейчас нетрудно. Воду от их таяния хотели разливать по бутылочкам, снабдив их такими вот «таинственными» ярлычками: «XIX-й, XVII-й, XIV-й века» и т.д.

Экзотическое питье, как не без основания предполагалось, будет охотно раскупаться посетителями дорогих ресторанов. Что-то не получилось, кажется, санитарные службы запретили, побоявшись каких-либо дотоле неизвестных опасных для человека бактерий, которые могли сохраниться во льду. Может, даже бактерий космического происхождения. Для такого предположения есть основания. На гренландском леднике давно было замечено некое загадочное явление. Местами снег и лед покрыты углублениями, в которых были обнаружены замерзшие частички мелкой металлической пыли. Предполагалось, что эта пыль — ее назвали криоконитом — пришла из космоса.

Мы вряд ли сможем сейчас дать сколько-нибудь достоверный прогноз будущего гренландского, да и других покровных ледников. Их судьбы зависят от очень сложных, непредсказуемых, земных и околоземных процессов. Однако, исходя из очевидных явлений глобального потепления Земли, В.М. Котляков верит в наличие кое-где убыли гренландских льдов.

Айсберги. Ежегодно в Гренландии рождается до 10—15 тыс. айсбергов. Выделяется ледник Якобсхафн, который один дает до 1000 айсбергов в год. Эти «дети Гренландии», «дети ледника» причиняют много тревог, нередко принося большие несчастья. Они, как все дети, даже одной семьи, очень разные. От угловатых обломков до километровых островов. Как рекорд осенью 1960 г. между Гренландией и Шпицбергеном был обнаружен севший на мель айсберг размером 25x50 км.

Эскимосы боятся подходить к кромке ледника, он обламывается внезапно, и вздыбленное море немедленно топит их каяки и байдары. Но дело не только в этом: в отколовшихся глыбах, по утверждению эскимосов, живет нехороший дух, теперь бы сказали, в них — «плохая энергетика». Они коварны: горный ледник, сходя, наносит удар стремительно; покровный ледник и его осколки, уходя в море, неделями, а то и месяцами ждут жертву.

При этом скрывают свой размер, показывая над водой лишь десятую свою часть*.

Вспоминают прежде всего «Титаник», наскочивший на айсберг, который доплыл до морских путей к югу от острова Ньюфаундленд. Это была действительно страшная трагедия: самый по тому времени большой пассажирский пароход, идя из Европы в Америку первым рейсом, в ночь с 13 на 14 апреля 1912 г., после трехчасовой агонии ушел на дно, унеся почти 1500 жизней.

После гибели «Титаника» была создана специальная Международная патрульная служба охраны от айсбергов. Но это не исключило новые трагедии. Спустя почти полвека, в 1959 г., новенький датский пассажирский теплоход «Ханс Хедтофт», как и «Титаник», в первом же рейсе сравнительно близко от гренландского берега столкнулся с айсбергом и стремительно утонул вместе с сотней пассажиров. Прибывшие через час спасательные вертолеты и корабли не увидели в месте гибели даже ряби на поверхности моря. Об этой трагедии почти не упоминают, и это плохо: она очень поучительна, снова обнаружились просчеты в организации противоайсберговой службы и явные недостатки в конструкции корабля.

Айсберги выполняют и добрую службу. С 40-х годов прошлого века на них организуют научные и испытательные дрейфующие станции. Сходя с северных отрогов Гренландского щита или небольшого покровного ледника канадского острова Элсмир, они вмерзают в паковый лед Северного Ледовитого океана и кочуют с ним, нередко доходя до приполюсных районов. В американском секторе Арктики часты круговые траектории. Десятки метров толщиной и несколько квадратных километров по площади — они, конечно, намного прочнее трех-четырехметрового пака. Зажатые паком, они вместе с тем никак не могут перевернуться, что часто случается с айсбергами на открытой воде. Жить и работать на них вроде бы безопаснее.

Впрочем, гигантский напор векового дрейфа Северного Ледовитого океана делает уязвимыми и ледяные острова. Так, основанная в 70-х годах на одном из них советская дрейфующая станция «Северный полюс-19» в одну ночь подверглась жесточайшему разлому.

Внешне фантастическими, но технически реальными являются проекты транспортировки айсбергов для получения пресной воды. Ее дефицит особенно ощутим в южных жарких странах, например в Саудовской Аравии и в других государствах Среднего Востока, и именно там такие проекты активно обсуждаются. Речь идет об антарктических айсбергах; средний по размеру, 500—700 м в поперечнике, может в течение года поить город с населением 300—500 тыс. человек.

Гренландские айсберги намного меньше, но и намного ближе к Европе, а там тоже назревает нехватка пресной воды, конечно не столь острая, как на Среднем Востоке. Во всяком случае, в Государственной Думе уже обсуждалась гипотетическая возможность участия России в этих диковинных проектах. Пока что нам они не под силу, да есть еще свои немалые резервы пресной воды — северные реки, Байкал.

--------------------------------------------------------------------------------

* По утверждениям специалистов, одним из лучших художественных изображений айсбергов считается холст размером 160x90 см, выставленный в музее американского города Даллас. Путеводители утверждают, что перед ним часами стоят зрители. На черно-синем море — два соприкасающихся друг с другом неровных розовато-зеленых куба. Загубленный ими корабль представлен торчащим из расщелины остатком мощной мачты. Художник Черч писал с натуры, наблюдая столкновение судна с айсбергом у берегов Ньюфаундленда в 1861 г. Картину многократно перекупали. В 2002 г. музей издал специальную книгу о ней.

Первопоселенцы

Первые люди появились в Гренландии 5—6 тыс. лет назад. Это были эскимосы, они занимались охотой на морского зверя, белого медведя, мускусного быка, арктического зайца. Первоначально эскимосы заселили самый крайний север Гренландии, здесь было тогда значительно теплее, чем сейчас. Шли они сюда с соседних арктических островов Канады, куда, в свою очередь, попали из Азии через Берингов пролив (тогда, возможно, он был сухопутным мостом), пройдя затем Аляску и всю Канаду. Этот путь занял 23—25 тыс. лет. Далее охотники волнообразно распространились на более южные районы прибрежной Гренландии, достигнув западного побережья, это произошло 4 тыс. лет назад.

Не стоит удивляться столь медленному продвижению. Людей было немного, считают, что из Канады первоначально пришло не более 500 эскимосов.

Образ жизни древних людей, их материальная база не обеспечивали скорых дальних походов. Не могло быть в тех условиях и быстрого роста населения: просто не хватило бы пропитания — дикого зверя.

Это, конечно, никак не похоже на последующие переселенческие движения. Выходцы из Европы прошли всю Америку от Атлантического до Тихого океана за 250 лет. Русские люди преодолели 10—12 тысяч верст пути от Урала до северо-западных берегов Северной Америки за 150 лет! Впрочем, такая стремительность поражает и для любого исторического времени.

Медлительность древних миграций показывает вместе с тем обстоятельность, прочность процесса закрепления на новых землях. За время своего долгого продвижения по гренландским берегам эскимосы сформировали две, а может и три обособленные материальные культуры, их ученые назвали дорсет, туле, ингусук. Они заметно различались по орудиям охоты, типу жилищ, предметам домашнего обихода.

Древние люди медленно, но надежно приспосабливались к меняющейся среде обитания, одна культура сменяла другую.

Европейское открытие Гренландии

До сих пор, к сожалению, господствует обидная для неевропейских первопоселенцев установка: не считать их открывателями новых земель. Поэтому утверждается, что Гренландию открыли норманны (викинги), шедшие из Норвегии и Исландии, которая была открыта ранее, чем Гренландия. По наиболее распространенной версии это был Эйрик Рыжий (или Красный, именуют и так), изгнанный из Норвегии, а потом и из Исландии за убийство или какое-то другое тяжкое преступление; в 982 г. он достиг южного берега Гренландии.

В качестве первооткрывателей Гренландии называют также исландцев Гунбьерна Элффсона и Снэбборна Гэлти, которые будто бы побывали в ней чуть ли не на 80—100 лет раньше. Но они, как признают летописи, там не прижились, честь открывателя остается за Эйриком Рыжим. В тот, 982-й или, по другим источникам, 986-й, год он возвратился в Исландию, где ему удалось найти людей, желающих следовать за ним на остров. На 25 весельных судах Эйрик отправился обратно, из них достигло цели только 14, в Гренландии высадились 350 человек.

Как гласит «Сага об Эйрике Рыжем», «стремясь привлечь людей, он назвал открытую землю приятными словами, но юг «Зеленой страны», куда причалили переселенцы, был в то лето действительно покрыт зеленым лугом».

Возникли две колонии викингов: Эстербюгден (Восточная) и Вестербюгден (Западная), их разделяли 300 км. По самой скромной оценке, через три столетия, в XIII в., в Гренландии насчитывалось 3000—5000 норманнов. Известный полярный исследователь, сам выходец из Исландии, Вильялмур Стефансон оценивал численность в 10—11 тысяч.

Судя по фундаментальным историческим исследованиям, норманны были довольны жизнью в новой стране. Они избавились от вечных межклановых драк, от схваток за участки земли, отказались от кровавых набегов на другие страны, стали оседлыми. Здесь, в Гренландии, они попали под опеку выборных старшин и церкви. Поселенцы обрабатывали землю, разводили крупный рогатый скот и овец, насчитывалось около 300 хозяйств.

Вот как описывает новую жизнь норманнов скандинавская летопись 1225 г.: «Говорят, что в Гренландии хорошие пастбища и большие хорошие фермы, там много крупного рогатого скота и овец, люди там делают много масла и много сыра, на них они в основном и живут, а также и на мясе домашних и диких животных, мясе оленей и медведей». Своей земледельческой и животноводческой продукции вроде бы хватало, два или три раза в год в Норвегию отправляли масло, сыр, овечью шерсть, получая в обмен необходимые товары, в том числе хлеб, который плохо рос в Гренландии.

Они торговали с далеко не дружески расположенными норвежцами, видевшими в них изгоев, потомков ссыльных преступников.

Давайте вдумаемся в этот забытый, очень далекий пример приспособления людей — подчеркнем, людей недавно пришедших, не коренных, — к тяжелейшим условиям местной природной среды и внешнего окружения. Горстка выброшенных с родины людей нашла в себе силы закрепиться и освоить в общем-то очень скудные земли рядом с вечными льдами. Сравните: на нашем Севере, куда более благоприятном, мы никак не можем или, скорее, не хотим, завести надежное сельское хозяйство. И это относится не только к Северу в принятом у нас понимании, а к районам прилегающим к нему с юга и названным приравненными к Северу, или зоной рискованного земледелия. Рассуждаем: стоит ли помогать тамошним крестьянам или нет?

Лучше нет, ибо они ведь (стал модным этот противный рыночный термин) «неконкурентноспособны». Вот и добились их полного упадка. Никак не можем обеспечить северный завоз. А норманны регулярно на своих парусных, а то и весельных суденышках два-три раза в год через тысячи миль Атлантического океана, в Европу вывозили продукты, а оттуда ввозили нужные им товары.

В России тоже можно найти примеры изолированных очагов сельской жизни на суровом Севере. Это — Мангазея в междуречье Оби и Енисея, но она просуществовала очень недолго, в XVII в. Удивительный пример — поселок Русское Устье на реке Индигирка — крестьянский островок чуть ли не со времен Ивана Грозного.

Но норманнская Гренландия — пожалуй, единственный в истории анклав успешной многовековой сельской жизни в суровейших местах. Феномен, заслуживающий памяти.

Гренландию потеряли

И вот все это исчезло. Вначале события разворачивались медленно, постепенно. В XIII в. стали заметно ослабевать торгово-транспортные связи с Норвегией. Причины были разные. Непрекращающиеся споры с Данией то за унию обеих государств, то за их раздельное существование неблагоприятно влияли на внешнюю торговлю. Жестокая чума в Европе. Пожар, дотла уничтоживший Берген, главный порт связи с Гренландией.

Называются даже точные даты полной потери этих связей. Кто говорит о 1382 или 1410 г. как о последних рейсах в Европу, кто — о последнем венчании гренландской супружеской пары в Исландии в сентябре 1408 г.

Думается, что причины полной изоляции, а затем — исчезновения норманнов лежат скорее не вовне, а внутри самой Гренландии. Одна из самых достоверных версий — резкое похолодание, ухудшившее условия для сельского хозяйства. Оно привело также к тому, что холодолюбивые моржи и тюлени начали спускаться с севера к югу, за ними шли эскимосы. Скрэлинги (так называли эскимосов норманны) напрямую столкнулись с норманнами, скрытая вражда перешла в открытые столкновения. В музеях Нового Света сохранились материальные останки кровопролитных стычек, опустошенных деревень, они датируются 1350 и 1418 гг. Исследования останков норманн показывают глубокие болезненные анатомо-физиологические изменения. Вместе с тем в следах крови эскимосов обнаружены признаки брачных смешений с норманнами.

Как бы то ни было, можно утверждать, что в конце XIV — начале XV в. внешние связи с норманнами практически прекратились. К концу XVI — началу XVII в. подавляющая часть норманнского населения, видимо, вымерла. Историки отмечают лишь единичные встречи с потомками викингов после вторичного открытия Гренландии в начале XVIII в. Впрочем, как признает Финн Гэд, автор фундаментальной трехтомной истории Гренландии, ученые до сих пор не дали четкой картины трагических событий.

Удивительно, что ни Норвегия, ни Дания, ни другие более мощные европейские государства не послали крупной спасательной экспедиции в Гренландию; попытки единичных плаваний не в счет. К тому времени началась эпоха Великих географических открытий, силы для этого были.Мир, мировое сообщество, международные отношения всегда строились не на принципах взаимопомощи, а тем более не на благородстве, главными критериями были «интересы». Судьба гибнущих в суровой Гренландии нескольких тысяч викингов мало кого трогала. С тех пор, впрочем, немногое изменилось, если не считать тысячекратный рост масштабов преступлений подобного рода.

Второе открытие

По существу третье: эскимосы, норманны, датчане. В начале XVIII в. Гренландию вспомнили. Дания после освобождения от всяких уний со скандинавскими государствами стала полновластной владетельницей острова. В 1721 г. датский пастор Ханс Эгеде отправился в Гренландию с миссионерскими целями. Со своей многочисленной семьей, подоспевшими торговцами и чиновниками колониальной администрации ему удалось довольно быстро распространить датское присутствие на значительной части гренландского побережья. Королевство Дания сразу установило строгий режим государственной опеки во всех сферах жизни. Въезд в новую страну был строго ограничен, эта мера стала отличительной чертой датской власти на острове. Думаю, она благоприятствовала гренландской жизни, спасая от набегов и грабежей.

Практика, о которой следовало бы подумать и в наших условиях. В целом же в последующие 200—250 лет существенных социально-экономических изменений не произошло. Хозяйство сохраняло присущий Северу традиционный облик (охота, морской зверобойный промысел, рыболовство), хотя частично оно было переведено на товарно-денежные рельсы.

Серьезные подвижки произошли с середины XX в., но до этого было еще очень далеко.

Определенное оживление внесла Вторая мировая война. Гренландия стала американским военным плацдармом, было построено несколько военных аэродромов, в том числе крупная база Туле на северо-западе острова. Американская техника демонстрировала эффектные новинки. В толще ледника были созданы обширные жилые помещения и производственно-технические службы, освещаемые и обогреваемые портативными атомными генераторами (это уже после войны). На восточном берегу построили радиометеорологические станции гитлеровцы, но были отогнаны, впрочем не так быстро. В настоящее время Гренландия включена в систему новой Национальной противоракетной обороны США, два года назад началось новое военное строительство.

И вот еще что, быть может кому-то известно, но не повторить нельзя. В годы Великой Отечественной (Второй мировой) войны союзники, прежде всего США, оружием и продовольствием хорошо нам помогали (так называемый ленд-лиз). Перевозки их, именуемые северными конвоями, шли преимущественно Гренландским морем. Потери от немецких подводных лодок и самолетов были огромны. Один из конвоев, 17-й, из 35 судов потерял 23. Но помощь продолжалась. Американская тушенка, яичный порошок, лярд (свиной жир), большие плитки шоколада были лакомствами в карточном пайке советских людей. Добро не забываем!

Политика и экономика: общие контуры

Начнем с того, что в 1953 г. Гренландия, колониальное владение Дании, была преобразована в ее «неотъемлемую часть», заморскую провинцию. А в 1979 г. наделена статусом «Домашнего управления» (Home Rule) — автономным, с элементами суверенности, режимом. Это — специфическая датская форма управления, возможно, правда, известная в других странах под иным названием. Местный парламент, ландстинг (40—45 депутатов), делегирующий двух представителей в датский фолькетинг, свои политические партии, местная администрация, нечто вроде правительства — все как

положено. Дания оставила за собой право владения природными ресурсами, общий контроль над внешней и внутренней политикой. Впрочем, местные власти частенько и в этих вопросах настаивают на своем. Так, вопреки желанию метрополии, Гренландия вышла из Европейского Союза, сама выбирает кредиторов. В 1992 г. Дания предусмотрительно расширила политические права Гренландии.

Все это было бы не столь уж удивительным: весь мир давно отходит от колониализма, демократизируется, по крайней мере внешне. И как раз эти процессы наиболее активно происходят в Скандинавских странах, к которым Дания принадлежит если не строго географически, то своей историей, этнодемографической и языковой близостью, менталитетом.

Южная Гренландия

Необычность, своеобразие хорошо заметны в экономической сфере. Гренландия — в общем совсем маленькая страна (55 тыс. чел.), ее одноотраслевую добывающую экономику никак нельзя считать надежной основой прогрессивного развития. По существу мало что изменилось в сравнении с традиционным хозяйством эскимосов, но теперь главным стала треска, ее добывают на экспорт до 150—200 тыс. т в год. Добавились, более дорогие виды рыб и морепродуктов — палтус, креветки, расширилась номенклатура товарной продукции, появились свежемороженая рыба, филе, копчености, консервы. Но очень неустойчива рыночная конъюнктура, гренландцам трудно выдерживать конкуренцию мощных рыболовецких стран, объемы добычи сильно колеблются, растет безработица. И это практически все. Из 300 ферм при викингах сохранилось 30 овцеводческих хозяйств. Когда-то работала шахта по добыче криолита — минерала, использовавшегося в производстве алюминия; запасы руды исчерпались, да и минерал стал не нужен, изменилась технология.

В таких условиях понятна финансовая и другая помощь Датского государства. И это тоже не должно удивлять: усиление социального начала — отличительная черта эволюции многих капиталистических государств. Определенное значение имеет тот факт, что Гренландию населяют главным образом (около 80%) коренные, так называемые малочисленные, народы, которые повсюду нуждаются в особой помощи и как правило ее получают.

Такова судьба древних народов: попав под пресс намного более мощного, находящегося на более высоком уровне цивилизационного процесса, они испытывают большие трудности в новой для них жизни.

Известный отечественный экономгеограф Б.Н. Зимин (1929—1995) выделил малые страны Западной Европы как имеющие особые политику и экономику. Вероятно, это так. Страны эти, как правило, богатые, считающие себя, и не без основания, элитарными, как та же Дания, поэтому стремятся занять достойное место на мировом подиуме. И нередко показывают себя, без кавычек, добрыми и благородными.

Все так, но смущает степень этой доброты, граничащая с благотворительностью в государственном масштабе, с родительской опекой в прямом смысле слова. Одни прямые пособия (трансферты) достигают (в пересчете с крон: 1 долл. США — 6,28 датской кроны) 10—12 тыс. долл. на душу населения в год. В валовом внутреннем продукте (в среднем 1 млрд. долл.) прямой вклад датского государства составляет не менее 50%. И это, подчеркнем, без вкладов местной администрации.

Поражает комплексный показатель, отражающий высокую степень заботы властей. По исчисляемому международными организациями показателю уровня жизни населения, или, как теперь говорят, индексу человеческого развития, Гренландия находится в первой десятке, а в отдельные годы — в пятерке развитых стран.

Это, на первый взгляд, кажется просто загадкой. Продолжим анализ этого феномена, предварив его словами о людях, ради которых делается все то, о чем было рассказано.

Эскимосы

Патерналистский подход к эскимосам, или инуитам, как они себя называют, основной части гренландского населения, начал проявляться с самого начала датского присутствия на острове. Был установлен режим ограничения контактов европейцев, в том числе самих датчан, с коренным населением. Вместе с тем с введением христианства культивировался дух патриархальности, коллективизма, укрепления семьи, что в условиях вторжения европейцев сохраняло от моральной и физической деградации. Не исчезли в то же время многие здоровые начала первобытной морали.

Приятен, например, сохранявшийся до недавнего времени обычай распределять охотничью добычу, кому бы она ни принадлежала, между всеми жителями стойбища.

Обо всем этом писали знаменитые путешественники-гуманисты Фритьоф Нансен, Петер Фрейхен, Кнуд Расмуссен, Жан Малори. Великий художник, долго живший среди эскимосов, Рокуэлл Кент в своей «Саламине» с необычайной теплотой и вместе с тем с родительской строгостью писал об этих детях природы.

Ко второй половине прошлого столетия существенно изменилась внешняя и внутренняя обстановка жизни гренландцев. Вторглась западная культура, к счастью в не столь обнаженной в прямом и переносном смысле форме, как, скажем, на Аляске. Более того, укрепилось этнонациональное самосознание, поощрялся собственный язык, возникли свои телевидение, газеты, книги. Есть свой университет с сотней эскимосских студентов. После 1979 г. официальное название страны — Калааллит («Земля гренландцев»), официальные языки — датский и один из инуитских диалектов.

Переименованы все города и поселки, столица Готхоб — теперь Нуук. Жизнь проходит в аккуратных домиках, снабженных основнымикоммунальными удобствами. На 70 человек один ведущий врач, два-три врача-специалиста и соответствующий обслуживающий медперсонал — норма, совершенно недоступная другим северным районам мира, да, впрочем, не только северным. Есть так называемый Британский колледж, он готовит фельдшеров и медсестер.

Политическая жизнь — «как у людей», как на материке. На 35—40 тыс. избирателей 5 партий: самая сильная «Сиумут» («Вперед»), социалистическая, левоцентристская, выступающая за расширение суверенитета Гренландии; «Атассут» («Сплоченность»), стремящаяся к упрочению связей с Данией; «Инуит Атакватигиит» («Инуитское Братство»), марксистско-ленинского толка, сторонница полной независимости Гренландии; «Иситтруп Парти» («Полярная партия»), отвергающая государственное регулирование экономики, сторонница приватизации; «Сентр Парти» («Партия центра»), считающая себя консервативной.

Приобщение к компьютерной культуре проходит своеобразно. Мобильников, серверов, компьютеров, в расчете на душу населения больше, чем в большинстве развитых стран. Само по себе это в некотором роде загадка. Влияние «хай-теха» неоднозначно, не во всем прогрессивно. «Красивая заграница» смущает деревенские души гренландцев, через Интернет, «по переписке», иными способами пытаются уехать, немногим это удается. В

Копенгагене и в других городах их ждет участь дворников, судомоек, официанток, в лучшем случае. В кино, в газетах, на улицах — нередки насмешки над «северными гастарбайтерами», «лимитчиками», как их назвали бы у нас. Где же провозглашенная в этом «красивом мире» пресловутая «политкорректность»?

Экономический протекционизм, государственное регулирование

Подходим, кажется, к более глубокому объяснению особости, уникальности гренландского феномена. Так исторически сложилось, что Дания оказалась пионером, по крайней мере одним из первых инициаторов, теоретического обоснования и практического применения протекционистской экономической политики для северных и других отдаленных районов. Такая политика была сформулирована в Дании лет 60—70 назад. Значительно раньше, чем в США (Аляска) и в Канаде. Пожалуй, только Советский Союз был в этом отношении впереди, но впоследствии, впрочем, Россия забыла об этом**.

Воздадим должное маленькой Дании. Основоположник североведческой школы профессор П.П. Свейструп еще в первой половине XX в. опубликовал две теоретические монографии. Эстафету подхватила группа энергичных ученых во главе с профессором Лизе Люк. Датские специалисты разработали схему строжайшего государственного регулирования всех параметров социально-экономической жизни северных и других районов, находящихся в экстремальных условиях. По их заключению, если не учитывать эти условия, то экономика и «социалка» таких мест не смогут спокойно работать, и в конечном счете они захиреют, погибнут в «содружестве» с беспощадным рынком.

Потому все ставилось в строгую зависимость — прежде всего от конкретных природно-географических условий, точнее от их динамики, а также от текущей торговой, хозяйственной, финансово-банковской, в общем рыночной, конъюнктуры. Учитываются сезоны года, синоптические и циклические колебания в природе, стихийные, не поддающиеся предсказанию события. Все это соотносится с такими показателями, как эффективность капитальных вложений, нормативы амортизации, кредитования и дисконтирования, транспортные тарифы, цены на товары и услуги, и конечно, уровень заработной платы и качество социальных услуг. Справедливо считается, и это хочу повторить, что в иных условиях, то есть в условиях свободного рынка, экономика трудных районов не сможет выжить, так же как населяющие их люди.

В научных трудах и в официальных датских документах прямо говорится, что Гренландия не может считаться страной «нормального» капитализма.

«Гренландская экономика, — заключают датские специалисты, — сильно отличается от экономики подавляющего большинства развитых капиталистических стран, ее экономику можно назвать “политической экономией”, в том смысле, что она должна руководиться политикой, а еще лучше назвать ее “плановой экономикой”». Нужно иметь немалую смелость, чтобы говорить такое в чистенькой буржуазной Дании.

Да, говорят они, такой путь требует большого напряжения средств государства, но не может же оно бросить свои бедствующие территории. Такую политику могут осуществлять только социально ориентированные государства, но к этому вроде бы мы все мечтаем прийти.

Существенным обоснованием указанного подхода служит тот факт, что северные, другие слабо освоенные районы, как правило, содержат невыявленные ценные природные ресурсы. Чаще всего эти надежды оправдываются и тогда полностью окупаются казавшиеся бросовыми большие расходы.

Надо вместе с тем сказать, что Дания остается капиталистической страной. В Гренландии оказался очень высок удельный вес так называемой теневой экономики, то есть бизнеса и бизнесменов, ускользающих от контроля чиновников. В колониальные времена этого быть не могло, хозяйством строго руководила одна государственная монополия — «Королевская Гренландская Торговля». Теперь — три десятка акционерных компаний, и уследить за ними нелегко. Вне контроля — 25—30% валового внутреннего продукта, это много: в самой Дании — 16%, в США — 10%. Неизбежное зло, кажется, не слишком дорогая плата за названные выше успехи.

По описанному пути идет другое датское владение — Фарерские острова в Атлантическом океане, близко расположенные к Великобритании. Климат там неважный: сыро, прохладно. Состоят из 18 островов, столица — Торсхавн, население — 44 тыс. человек, принадлежит к европейским народностям, занято добычей, переработкой, экспортом рыбы, главным образом сельди (всего 250—300 тыс. т). Те же, если не острее, трудности со сбытом, безработица — до 23—25%. Не очень спасает и другая отрасль хозяйства — овцеводство, всего 55 тыс. голов. Валовой внутренний продукт — чуть более 800 млн долл. Многие фарерцы уезжают на материк гастарбайтерами, но получить хорошее место мешают недостаток общей культуры и нужных профессий.

И здесь положение спасли «родители», то есть Дания. Фарерские острова прошли тот же путь, что и Гренландия: от колонии до «Домашнего управления». Та же политика государственной опеки. И тот же результат, в который трудно поверить: очень высокий индекс человеческого развития.

Есть еще один заброшенный уголок — Аландские острова в Балтийском море. Ими владеет Финляндия, порядки там очень похожие на гренландские и фарерские, точнее на датские. Природа дала Аландским островам дополнительный шанс: высокая турбулентность воздушных масс позволила построить много ветрогенераторов, они обеспечивают до 50% энергии, которая требуется нескольким тысячам жителей; такое редко встретишь.

В пределах малых европейских стран постепенно выделяется, таким образом, группа территорий, объединенных экстремальной (главным образом, географической, северной, но не только) хозяйственной, политической, этнонациональной спецификой. Упоминаемые нами территории объединены в «Нордик конференс», есть и иные административно-политические общности.

Европейцы подошли к такого типа регионализации, к которой Россия не только не продвигается, а в некотором отношении отходит назад.

Заключу, однако, более важным. Думаю, что Дания в Гренландии и в других своих владениях показала удивительный феномен: возможность и необходимость отказа от моделей стареющего капитализма. Определенного отхода от рынка и перехода к первенству социального начала. Причем — обусловленного особенностями окружающей среды. И что, пожалуй, самое главное: все это привело к улучшению жизни людей.

--------------------------------------------------------------------------------

** См. Г.А. Агранат. Российский Север в опасности. Надо исправлять государственную политику («География», № 1—3/2004). Ему, Северу, надо помогать, а не страшиться расходов, которые непременно окупятся. Кажется уместным вспомнить слова И.В. Сталина, произнесенные им в 1947 г. в беседе с тогдашним начальником Главсевморпути, сетовавшим по поводу потерь во флоте: «Арктику без потерь не освоишь» (См. А.А. Афанасьев. На гребне волны и в пучине сталинизма. Воспоминания. М., «РКонсульт», 2003, с. 274).

Что же дальше?

Остается коварный вопрос: сколь долго может длиться созданное благополучие при отсутствии серьезного поступательного экономического развития. Пока экономика Гренландии и Фарерских островов очень слаба. Конечно, богатая Дания выдержит бремя содержания сотни тысяч человек. Но хорош ли этот порядок как вечный, в том числе и для самих гренландцев и фарерцев? К тому же королевская Дания может по каким-то причинам сама изменить свою нынешнюю политику. Капитализм остается капитализмом, благотворительность, спонсорство — явление локальное, ограниченное и в конечном счете тупиковое. Примером тому — вековая нерешенность проблем малых народов — от Судана и Австралии до Севера, в том числе в России.

Вероятно, выход — в создании новых отраслей хозяйства, новых сфер занятий; принципиальные возможности для этого есть. Прежде всего это туризм, стремительно развивающийся во всех богатых странах «золотого миллиарда». Гренландию в 1995 г. посетили 15 тыс. туристов, Фарерские острова — 25 тысяч (1994 г.), к 2002 г. предполагалось соответственно 35 и 50 тысяч. Это не великие цифры, но для начала — неплохо. Аляска тоже начинала с малого, а теперь ее посещают в год 700—800 тыс. туристов, приносящих штату около 1 млрд долл., или 1300—1400 долл. в расчете на душу населения. Население Гренландии в 10—12 раз меньше населения Аляски. Значит, для того чтобы подняться до аляскинского уровня, а он считается достаточно приличным, надо всего лишь удвоить небольшое сейчас число туристов. Думается, это достижимо.

Организация массового туризма в Гренландии — дело нелегкое. Наземных дорог практически нет, движение вдоль ледника, тем более по нему — небезопасное. Но туристский потенциал огромен, уникален. Все необычно, таинственно. Ледники и айсберги, контрасты природы, быт древних людей, руины поселений викингов, катание на собачьих упряжках, охота на белого медведя и мускусного быка (лицензии стоят, впрочем, дорого).

Как сообщают путеводители, «первобытная свежесть воздуха». На фоне «первобытности» — рев тяжелых американских бомбардировщиков и циклопические сооружения новых противоракетных баз. Для интересующихся политикой притягательно удивительное устройство жизни «среди льдов и снегов», невиданные социальные достижения (важно заметить: не американские, а датские!). Вот такая широчайшая гамма впечатлений.

Намечены 14 туристских маршрутов. Организаторы пытаются сделать туризм сравнительно недорогим: если не требовать звездных отелей, можно уложиться в 100 долл. в день.

Но есть вещи посерьезнее. К западу от Гренландии, на шельфе Девисова пролива открыты месторождения нефти и природного газа. Структура Филли к западу от Нуука равноценна структурам богатейших залежей Северного моря, благодаря которым Норвегия стала процветающей страной.

Специалисты считают, что через 8—10 лет и, может, раньше начнется добыча нефти и газа и это изменит будущее арктического острова.Какие-то надежды на нефть есть и на Фарерских островах. Делаются попытки разведения новых ценных рыб. Поощряются местные промыслы сувениров, бижутерии и других изделий, главным образом в расчете на туристов. Компьютерный магнат Билл Гейтс обещал построить заводик по сборке «программ». Хороший пример активности в целях развития и сохранения маргинальных районов.

Географическая отдаленность, в некотором роде закрытость страны в какой-то мере ограничивали посещение Гренландии иностранными учеными и специалистами. Положение, кажется, меняется. Нуук — частое место международных и двусторонних встреч. Русские тоже теперь посещают Гренландию.

Справочный материал

Гренландия, Калаадлит Нунаат

Расположение - крупнейший в мире остров, расположенный в северной части Атлантического океана.

Территория - 2175,6 тыс. км2.

Население - 59,3 тыс. чел. (на 1998 г.).

Административный центр - Нуук (Готхоб) (12,6 тыс. жителей).

Другой крупный город - Сисимют (Хольстейнберг) (4893 тыс. жителей).

Официальный язык - гренландский и датский.

Господствующая религия -христианство (католики).

Денежная единица - датская крона = 100 эре.

Гос. строй - самоуправляемая территория Дании.

Политическое устройство. Административная власть на острове принадлежит назначаемому датским правительством губернатору. В 1979 г. установлено местное самоуправление. Орган самоуправления - ландстинг в его состав вошли представители партии Сиумут (13 мандатов) и Атассут (8 мандатов). В парламенте Дании Гренландия представлена двумя депутатами.

Карта. Гренландия, Калаадлит Нунаат

История. Гренландия открыта в 875 г., с 1721 г. началась ее колонизация датчанами. В 1921 г. Дания объявила о своем суверенитете над островом. По соглашению 1941 г. США создали на острове военные базы. В 1951 г. между США и Данией заключено новое соглашение о «совместной обороне острова», в результате чего на территории Гренландии создана система стратегических баз. По конституции 1953 г. был упразднен колониальный статус Гренландии, она была объявлена частью королевства Дании.

Экономика. Гренландия богата полезными ископаемыми. Обнаружены нефть и природный газ, залежи медных, никелевых, молибденовых, хромовых, железных, цинковых, свинцовых, урановых руд, а также запасы тория, бериллия, мрамора. Добываются криолит, свинцовый и цинковый концентраты. Более 25% населения занято рыболовством и рыбообработкой. Определенную роль играют овцеводство и оленеводство, ловля пушного зверя, охота и рыболовство. Местные перевозки пассажиров и грузов осуществляются морским транспортом, самолетами и вертолетами.

Рельеф. Остров Гренландия (местное название - Калааллит Нунаат) - самый большой остров Земли, расположенный к северо-востоку от материковой Северной Америки. Омывается Атлантическим и Северным Ледовитым океаном. Более трех четвертей страны покрыто ледниками. Колоссальный вес этих льдов заставляет земную кору средней части страны проседать, формируя вогнутый бассейн, который достигает глубины 360 м. ниже уровня моря. Для поселений пригодны только прибрежные районы, во многих местах изрезанные фьордами. Наиболее высокие горы находятся у восточного побережья. Гора Форель к северу от Анмассалика в юго-восточной Гренландии достигает высоты в 3360 м., наивысшая точка - гора Гуннбьёрн (3700 м.) лежит в северной части страны.

Климат. Свыше 80% территории занято ледниковым покровом. Климат морской субарктический и арктический, на леднике - континентальный, в прибрежных районах - крайне изменчивый. Средние температуры июля - от +3°С до +9°С, а января соответственно от -8°С до -17°С. Летом иногда температура поднимается до +21°С, но часто даже и в этот период температура не превышает 0°С. Самые низкие температуры наблюдаются на восточном побережье - до -46°С в зимний период. Среднее годовое количество осадков на юге - около 1080 мм., в столице - до 600 мм., на крайнем севере - 100-200 мм. Летом на побережье часты густые туманы. С поверхности ледников часто дуют сильные стоковые ветры "питерак", скорость которых достигает иногда 60-70 метров в секунду.

Достопримечательности. Обширная тундра, блестящие массивы льда и чудовищные ледники, которые "рождают" айсберги прямо на глазах немногочисленных пока туристов, круглогодичные возможности для айс-кламбинга, сноуборда и лыжного спорта, уникальная (хоть и скудная) природа, богатое живыми существами море, молчаливые инуиты с их уникальной культурой и фантастической приспособленностью к жесточайшим местным условиям - все это постоянно привлекает сюда все больше и больше туристов.

Визитная карточка Гренландии - полярное сияние (так называемое "Орора бореалис"), которое здесь можно наблюдать практически круглый год, и полярные миражи ("Фата Моргана"), которые в этих высоких широтах демонстрируют иногда фантастические картины величественных парусников или окруженных пышной зеленью городов.

Руины Хвалсей, лежащие на прибрежной полосе поблизости от Какортока, являются наиболее обширными и наиболее сохранившимися следами норвежских поселений в Гренландии. Хвалсей даже упомянут в древней исландской летописи "Флатейярбик" как место сжигания ведьм в начале XV-го столетия, а также как единственное место, где совершались браки между инуитами и колонистами.

Упернавик, расположенный в фьордах моря Баффина в 800 км. к северу от Северного Полярного Круга, - самая северная паромная переправа в мире. Как говорят местные жители: "Вы даже не начинали узнавать, что такое холод, пока не побывали в Упернавике". Обязательно следует посетить Старый Городской Музей, который является и на самом деле самым старым в Гренландии.. Экспозиция включает каяки всех видов, полную коллекцию самых разнообразных гарпунов и других приспособлений для охоты на кита, ножи и кожаные изделия. В стадии реализации находится подготовка полной исторической экспозиции о районе.

Пугачёва Е.А.