Записки Ольга Румянцевой. Лагерь 2 – спуск через ледопад – базовый лагерь

 Источник: Жизнь как приключение.

Первая ночь на 6500. Чтобы там не писали про второй лагерь, что он на 6400, у меня приборы показали 6500, значит пусть так оно и будет. Тем более, что самочувствие было… ну, где-то как раз вот на эту высоту. И судя по свидетельствам переживших, ночка эта была так себе, если не у всех, то у большинства.

Уже за ужином я чувствовала себя, мягко говоря, вяло. Есть особо не хотелось, и начала болеть голова. Поэтому перед сном я растворила таблетку шипучего аспирина и выпила.

Закинула бутылку с горячей водой в ноги. Быстро согрелась так, что можно было с снять с себя все тёплые одёжки, оставшись лишь в тонком термобелье (спасибо, Паша, за спальный мешок). Аспиринка подействовала, и я начала покачиваться на волнах сна, то погружаясь в него, то выныривая снова. И так всю ночь. Сон не сон, дрёма не дрёма. Но голова не болит, тепло, и то хорошо.

По традиции из всех палаток неслись звуки пока ещё живых, но уже очень измученных этой жизнью людей.

В эту ночь, несмотря на то, что сон был так себе, я не размышляла о том, кто виноват и что делать. Я думала только о том, что надо дождаться утра, вылезти из тёплого спального мешка на холод (что самое ужасное), собраться, позавтракать и валить вниз. А там, уже по пути в первый лагерь, станет снова тепло и со сброшенной высотой - хорошо.

Только бы пережить это противное холодное вставание и сборы.

 В пять утра у меня по традиции опять разболелась голова. Правда, теперь неумолимые тиски вцепились и давили её сзади. Я, как и накануне, выпила таблетку цитрамона, через пятнадцать минут она начала действовать, а через час к нам пришёл wake up tea.

Обычно, насколько я слышала, группы из второго лагеря вниз стартуют ещё раньше, чтобы как можно раньше пройти Кхумбу. Выходят ещё до рассвета. Нам же было назначено гуманные завтрак в семь, выход в восемь.

 В семь солнце уже светило, но до палаток ещё не дошло и, конечно же, ещё ничего и никого не согрело.  Но как человек дисциплинированный, без десяти семь я вылезла из палатки. Немного походила, согреваясь и приходя в себя. Рядом бродили такие же люди-зомби из соседних палаток, потихоньку оживая от движения.

Выяснилось, что у одного участника проблемы где-то в животе, и ему требуется спуститься вниз на вертолёте. Вертолёты уже, кстати, летали, подвозя какой-то груз.

Сами понимаете (кто понимает), высота 6500 для вертолёта - это уже очень много. Но опытные местные пилоты летают, беря на борт 100 кг груза.

Для тех, кто не хочет после акклиматизации топать ножками через Кхумбу, есть такая опция - залететь туда на вертолёте. Всего 5000 долларов в одну сторону.

Ну, а если кому-то стало плохо, то это прям настоящая палочка-выручалочка такая возможность - снять человека оттуда вертолётом и доставить в базовый лагерь меньше чем за 10 минут.

В семь утра я пришла к столовой. Шерпы приветственно покивали головами. Однако, когда я зашла внутрь, то увидела, что никакого завтрака там нет. Есть только несколько таких же слегка замёрзших и потрёпанных непростой ночью моих коллег.

Минут десять мы посидели. После чего я пошла и уточнила насчёт завтрака. Всё-таки холодно просто так сидеть.

Нам начали приносить чашки, горячую воду, омлет, кашу.

Есть всё это совсем не хотелось. А вот вчерашний торт пошёл гораздо лучше. К тому же мысль о том, что это те самые углеводы, которые уже в ближайшие часы поддержат и помогут, особенно радовала.

- Сладкий бисквитный торт, горячий чай. Ещё бы немного теплее было - было бы совсем хорошо, - думала я.

И тут, словно эхом отзываясь моим мыслям, вошла наша коллега по экспедиции со словами:

- Я прошу перенести выход на час. Сейчас так холодно, что я ничего не могу делать.

 Это было, как бы так помягче сказать,… неожиданно.

Во-первых, впереди нас ждали ещё более холодные выходы. Во-вторых, мы вот уже полчаса сидели в столовой и тоже, надо сказать, не жарились.

В-третьих, я конечно всё понимаю, коммерческие туры то-сё, всякое бывает. Но должна же быть какая-то дисциплина, хотя бы из уважения к коллегам, которые нашли в себе силы вылезти на холод.

 Начался базар-вокзал. Кто-то тоже захотел выйти позже, кто-то не понимал, почему они должны сидеть и ждать.  

В итоге Абрамов сказал всем собираться и по готовности выходить.

Это «по готовности» понятное дело, сразу расслабило, так что в восемь утра никто не вышел. Мы вышли одними из первых, на полчаса позже запланированного времени.

 Накануне вся красота была скрыта в облаках. Теперь же прекрасные голубые глыбы льда, свисающие со стен, предстали во всей красе. Очень необычное зрелище. Что-то я не припомню, чтобы где-то до этого видела такой шикарный лёд на стенах.

Очень красиво.

Облака впереди так, где пока ещё прятался наш первый лагерь, тоже были прекрасны. Становилось тепло, и мы по дороге раздевались, а увеличивающееся количество кислорода по мере сбрасывания высоты и вовсе наполняло каждую клеточку жизнью и радостью.

 В первом лагере мы все должны были собраться. Попить чай с печеньем, проверить свои спальные мешки, которые оставались нас ждать в палатках до следующего прихода, ну, и в принципе решить, как кто пойдёт дальше.  Ну, то есть,  как решить.

Первыми ушли Д, Н и их шерпа - они работают по своей программе.

Остальным Абрамов сказал, что дальше разбиваемся, кто с кем живёт в палатках, берёт одного шерпу и уходит вниз.

 Для начала выяснилось, что Пемба - один из самых опытных шерп, даже немного говорящий по-русски, который тоже участвовал в этой всей арифметике «разбиваемся по двое плюс шерпа», уже ушёл вниз.  Его притормозили по рации, и он ждал своих двух подопечных, где-там.

Поэтому мы вчетвером пошли с другим шерпой - Ниму.

 Ну, пошли и пошли. Идём, никуда не торопимся. Сначала мимо нас пронеслась Л. с одним шерпой. Потом Ф. с другим шерпой. Потом нас догнала Д. с ещё одним шерпой. А мы вчетвером так и топали куда-то туда, где нас ждал Пемба. Не, с Пембой мы в конце концов соединились.

 Но, во-первых, меня как-то сразу напрягло, что он бодро потопал впереди, не сильно обращая внимания, как мы там сзади плетёмся. А у одной достаточно стрёмной лестницы, где надо было придержать верёвку, он помог С. и со словами «очень опасное место» просто ушёл вперёд, оставив меня стоять перед этой самой лестницей в каком-то изумлении.

Пришлось взывать к его совести и напомнить, что он вообще-то помогать нам должен. Хотя бы на сложных участках.

Потом другие участники рассказывали, как их шерпы везде подавали им руку, придерживали верёвку, а на спусках и вовсе сами встёгивали железо.

Наш же Пемба шёл где-то впереди и на лице его было написано всё, что он думает по поводу того, что ему не удалось уйти быстренько вниз, а теперь приходится тащиться с нами.

Знаете, большинство шерп совершенно не умеет скрывать эмоции. Они вам ничего и не скажут, но на лице у них будут написаны все их мысли. Причём аршинными буквами.

 Меня как-то всё это сильно удивило. Потому что Пемба - он считается одним из лучших, вот даже, не поленился, по-русски немного говорить научился, что большая редкость. Абрамов многим шерпам, которые постоянно работают с 7 Вершинами в больших экспедициях, оплачивал курсы русского языка, но что-то почти никто не воспользовался этим. А тут человек не поленился, выучил. И вообще у него репутация очень опытного и внимательного шерпы. Может, в тот день настроение у него было такое - идти вперёд, лишь иногда поджидая нас, оборачиваясь и спрашивая:

- Нормально, да?

 Но даже не это меня печалило больше всего. В конце концов, после того, как я попросила Пембу помогать мне на лестницах и у трещин, он старался не забывать про это.

Но было ещё, во-вторых.

Вы же помните, я написала, как мимо нас пронеслись, по-другому и не скажешь, люди каждый со своим личным шерпой. Несложный перебор участников, шерп и гидов говорил о том, что по два человека и шерпа идут только двое наших коллег, с которыми мы вчетвером покинули первый лагерь, и мы с С. Мы немного перетусовались и поделились ни, кто с кем живёт, а просто по двое.

 С. шёл медленно, много времени тратил на перестёжки (а Пемба в отличие от его коллег, никак не стремился в этом ему помочь). И лишь один раз, когда С. не смог сам после дюльфера раскрутить карабин, и нам пришлось позвать его на помощь, он подошёл, посмотрел, сказал на чистом русском (простите, но пусть будет как есть): «Билять, зачем закрываете это?». Но, в конце концов, помог открыть карабин, в итоге я понимала, что спускайся я одна, я бы сделала это гораздо быстрее.

 Ладно бы ещё погода была нормальная. Но погода началась просто дрянь. Сначала пошёл, а потом и вовсе мерзко повалил мокрый снег. В какой-то момент я стала просто замерзать. Достала пуховку на -40, тёплые рукавицы. Это конечно помогло, но всё равно было, прямо скажем, отвратительно.

Я крутила в голове и накручивала себя мыслями о том, что вот остальные-то идут сами по себе и никого не ждут, а я вот тут должна стоять. И чем больше я себя накручивала, чем больше я им завидовала, тем больше меня бесила эта ситуация.

Те, кто ушли вперёд по рации сказали, что они вышли на тропу и через час будут в лагере. Мы же ползли ещё по ледопаду в мокром снегу с неясными перспективами. И это меня выбешивало прямо в жуть.

 Забегая вперёд, скажу, что в итоге в лагерь мы пришли на час позже тех, кто ушёл вперёд. И иди я одна (или с шерпой), ну, пришла бы я минут на сорок раньше.

И вот честно, не стоили эти сорок минут тех бесюнчиков. И уже спустя час после прихода в лагерь, когда я переоделась в сухую тёплую одежду, поела вкусной еды и выпила первый бокал вина, я понимала, что, блин, опять мои эмоции - совершенно неправильные и неуместные - взяли верх над разумом, что никогда я не научусь управлять ими и что, как я с такими эмоциями собираюсь куда-то дальше идти…

 Но что было, то было. Есть над чем работать. Впрочем, может, мне в следующий раз разрешат никого не ждать.  Если бы не мерзкая погода, то спуск по ледопаду был бы не так плох.

 На самом сложном месте, где по дороге туда приходилось перепрыгивать широченную трещину, теперь положили лестницу. Идти вниз, это, как известно, не вверх. Даже небольшие участки, когда надо было всё-таки подниматься, не сильно напрягали.

Мрачная красота ледника с голубыми льдинами, проступающими из мокро-снежной пурги, завораживала.

 И уже в три часа дня мы были в лагере. Постепенно подошли все остальные участники. Кто-то почти сразу за нами, кто-то через пару часов. Последний участник, ведомый доктором Лариным, спустился в час ночи. Им на помощь выслали команду шерпов с тёплой одеждой и с кислородом.

 Так закончилась наша первая акклиматизация.

Перед выходом на неё, Абрамов написал, что она всё покажет. Не знаю, что она показала кому, мне, действительно, она показала очень многое. И главное, показала, что всё не так страшно. По крайней мере пока. И по крайней мере если не давать эмоциям брать верх.

А, ну да. И ещё то, что все мы очень разные и с этим нам как-то месяц надо ещё жить. 

 Ну, и подводя итоги первого выхода: три таблетки, чтоб голова не болела. Проблемы с горлом, кашлем, насморком - мимо. В общем, состояние физическое на 5, моральное - где-то на четвёрочку.