Маршрут восхождения
Занзибар, Аэропорт. 18 октября, 10:30.
Очередной «накопитель». Сколько мы уже в эту поездку намотали по воздуху? И отсидели в «отстойниках»?
Время «Че», а самолета все нет. Видимо, кто-то из пассажиров сбросил смс-ку, что задерживается.
Походные СТАЛЬНЫЕ стопки вызвали заминку у тщательно укутанных в паранджу работниц на «рамке»:
– Что это? (на с w ахили)
– « Glass», неужели не видно?
– А это? (с w ахили)
(Дети малые, право):
– Бутылка.
– А денежку дашь? (с w ахили)
– Кеее??? (дословно)
– Ладно, проходи . (с wахили)
А еще мусульманки называются. В паранджах, да при исполнении. Денюжку, блин, просят. Хоть бы на английский перешли, типа мы европеизированные. Испорченные.
Совсем совесть потеряли! Аллаха на Вас нет!!!
От сувениров в Дьютиках уже тошнит. Магнит сувенирный на холодильник – пять баксов! АДНАКА! Зато Джимми оторвал летнюю рубаху-поло с надписью «Поле-поле».
Пить не хочется. Курить нельзя, но за два доллара добрые люди в униформе согласились вывести через летное поле к курилке. А чуть раньше предлагали за 10 рублей посторожить наши рюкзаки, уже сданные в багаж: «Ну, так. На всякий случай, мало ли – Танзания, все-таки…»
И продолжают: «…если Вы на Гору, то есть один знакомый шерпа, к тому русскоговорящий. Мы позвоним, он Вас в Аруше встретит». И тут бы взять пульт и остановить пленку. Чтобы на кафедру взобрался Академик Павлов со словами: «А теперь, мои многоуважаемые коллеги, я Вам объясню, как классически препарировать «кроликов».
«Лягушонки в коробчонке».
Видимо, задержали наш самолет своими звонками и смс-ками, все-таки те пассажиры, которые по направлению сюда летели. Потому что из пассажиров обратно на материк только мы. И мы не опоздали!
« Коробчонка» наша спичечная – 12 мест всего! Это на шесть «лягушонков». Расселись с комфортом, насколько можно с комфортом рассесться в этой «маршрутке» с крыльями. «Сесна». Сразу вспомнился старина Матиас « Крэйзи» Руст: «Трын-дын-дын… Ба-ам, ба-ам!».
В полете постоянно прислушивался к двигателям и своему состоянию. Боролся с воздушными и ушными пробками. На такой смешной «пукалке», пожалуй, впервые. Ан-нет, на вертолете еще 4-местном полетали над Коркинским разрезом. Тоже веселуха. Но там так не трясло.
«Гром гремит, земля трясется…»
Аруша . «Русскоговорящий гид» Крис. 18 октября, 12:30.
Подумать только, такая «обезьяна», а по-русски говорит.
– Крис, ты же русский знаешь?
(Академик Павлов, держась за живот, за кафедру уползает. А Фрейд, ничего себе, стоит – наблюдает).
– Да, я знаю русск…ого одного. Водил его в Гору. Сергей Лавров, может, знаете?
( Пыздэсь! Он думает, Россия – хутор в пять дворов. И это у них «русскоговорящий гид» называется? Пыздэээсь!)
– Мы Сергея Лаврова знаем как ты русский язык. Пошел-ка…
– …в гостиницу классную определю, на Гору взберу, а сафаринг – пальчики оближите…
– Мы, наш черный брат, уже знаем, как у вас всё делается: в час по «поле-поле». До гостиницы нас, а там посмотрим.
А он отбил нас от таксистов 50-рублевых, погрузил на свой старенький довоенный «Лэнд Крузер». И за 10 рублей всего. И отель классный, в самом центре. Может, не будем искать уже ничего, да отдадимся «кролиководу»?
Аруша , « Arusha Resort». «Кока-кола или Виски?» 18 октября, около 2-х по полудни.
Если настоящему мужику зададут такой вопрос, он по ТЫКВЕ настучит уже только за беспросветную глупость и вредность самой постановки его. Но с маршрутом восхождения другое дело. Путь «Марангу» («Кока-кола») предполагает на стоянках наличие стационарных домиков с нарами. А на «Мачаме» («Виски») только палатки.
– Парни, Вы меня знаете: я всегда за безбашенность. Но, думаю, геройствовать не надо. Старые мы уже. И дело даже не в кураже, которого всегда через край, а в организмах наших вазунговских, тщедушных и дебелых (веду всех к зеркалу). Поймите, Саня: всем надо вернуться домой живыми!
– Зато «Виски» самый живописный! (Капитан лоббирует).
«Настоящих мужиков», не в пример мне, оказалось большинство: «ВИСКИ»!
– Ладно, хрен с Вами. Только помните: как только кому-то станет XYZ во, сразу говорите. Никому не нужна Звезда Килиманджарского Героя посмертно!
Были еще долгие «тёрки» с шерпой Крисом: про деньги, маршруты, сафари. На круг 1250 баксов за комплект: шесть дней восхождения по «Мачаме» и три дня на сафари (Серенгети и Нгоро-Нгоро). Недостающие шапки, куртки, палки – плюсом.
Бились по аренде палаток. Эта Африканская Собака Павлова утверждает, что палатки тоже плюсом.
– А если бы по «Коке» пошли, нары тоже арендовали бы?!
– Ладно, я что-нибудь дома «бесплатное» подберу.
– ???
И нам бы в очередной раз прислушаться к сиплым смешкам этого занудливого старикашки Павлова, доносящиеся из соседней комнаты. Но нет, напролом, как горные Килиманджарские бараны.
Чтобы мы поверили ему как родному и выложили кровные, Крис отдал в безраздельное пользование до завтра ноутбук и « Крузер». И водилу при нем.
Аруша , « Heritage». «Очень много». Грех не воспользоваться предложенным авто. Видели по дороге местный вазунговский центр «Калчерэл Херитадж» (по наводке Алеси). Дело к закрытию, но хоть прицениться. А там этого культурного слоя в несколько этажей жирно насыпано, и утрамбовано. Лео констатирует:
– Короче, здесь ДАX XXYЯ всего!
– Председатель делегации был удивлен полнотой коллекции и разнообразием выбора, – это Профессор, успешно вжившийся в роль толмача, дает параллельный литературный подстрочник.
На стикерах какие-то непонятные буквы и знаки:
– Пойми, Саня: НИXXXYZ не понятно! ЗАЕ…ЛИ эти коды!
(«Председатель был раздосадован не вполне продуманным маркетинговым ходом компании»).
– А эта «F» how mach?
– … (называется цифра, которой вдвойне бы позавидовал бутик в жирафском центре). Тут мы с Лео уже в унисон:
– А XXXYЕТЬ!!!
(«Цены приятно поразили иностранных посетителей Культурного Центра»). А работники, заинтригованные странным заморским словечком, подхватили интонацию и стали повторять без умолку: «аxxхyеть, аxxхyеть…» Спрашивают:
– А что такое « аxххyеть»?
– Это значит, « very mach».
Тут уж, весь Центр наполнился их подражательным гомоном. Отовсюду неслось: «а xxхyеть, аxxхyеть…»
– А эта чудная вещица сколько?
– … (счет на тысячи долларов!)
– Да ты Е VАНИСЬ!!!
– А это слово что означает?
– « Very, very АXXXYЕТЬ!!!»
Аруша . «Пробка». 18 октября, 17:30.
Профессор заметно нервничает, посматривая на часы. Пол часа в пробке стоим. И хоть мы на стареньком, но все же Крузере, но справа по клумбам не уйти: вместо них бетонные канавы. (Как обреченно пролепетали два громилы на китайском рынке: «Застряли мы тут, нах»). Усугубил ситуацию и мальчик в форме, который «рулил» на перекрестке ситуацию. Вот, и разрулил, вконец. В общем, с милицейскими кадрами везде одинаково.
А Профессор совсем не измене.
«Да, что случилось-то, Отец? Ты же по жизни танзаниец: поле-поле. Куда когти-то?»
А-а-а, просто как день: как только он в очередной раз на Плато Трезвости взбирается, его « клинить» спереди начинает. И «Стрелка» у него, оказывается, забита в отеле с девчушками с вахты. Дженни, Лора и Кэнди. Пока нас селили, те улыбались и хохотали над каждой шуткой Профессора. Особенно Дженни. Она – классический образчик Хохотушки Заливистой, Заразительной. Даже когда в монотонном бубнении Профессора нам не различим смысл, после ее ответного звонкого смеха понимаешь: «Братэлла, лажу гнать не станет – натурально, смешно». И начинаешь смеяться вместе. Заразительно, заразно.
И этот герой-любовник пригласил девчонок после работы в кафешку, вместе с нами. А рабочий день уже заканчивается, а мы до сих пор в «пробке».
Тут мы, конечно, устроили Профессору десяток крайне неприятных минут, а проще –обструкцию:
– Ты чего же это, Василий Алибабаевич, падла эдакая, без нас же нас женить решил?
– А я думал, само собой, что Вы жаждете все новых встреч с Прекрасными. Я же для Вас, придурки, стараюсь – Карликов Безногих. Мне-то самому ничего не надо. (Это он красиво загнул):
– Ах ты, альтруист наш, трять! Значит, для нас ты, Мистер Либидо, вокруг Жени «Тарантеллу» вытанцовывал? Ты лучше на Баобаба нашего Песочного взгляни и скажи: он чего-то еще хочет, вообще?
Ну, и в том же духе. Ладно, решили обсудить уже на месте, за «Трэс рюмкас».
Кафе «Via Via». «Женя, Лариса и Карамелька». 18 октября, 19:30.
Дженни, Лора и Кэнди. Такие они разные. Я обозвал их условно: «масайка», « нубийка» и «мавританка».
Женя высокая очень худощавая, даже изможденная. Профессорский идеал, если можно имея его ввиду, говорить о каких либо предпочтениях. У него же: Зда есть, значит, красавица!
Лорик – «булочка сдобная» с щечками, которые, если не цвет кожи, назвал бы розовыми. Очень застенчивая и чересчур даже серьезная и сосредоточенная. Ну, и Карамелька… такая… большенькая, в общем. Леденец пятипудовый, из разряда «А всех покажите».
Пока Профессор Пржевальский «исключительно ради нас» обхаживал Женю (громкий заливистый смех откуда-то из недр его цепких лапищ), мы решили долго не засиживаться. Во-первых, завтра начинаем ВЗБИРАНИЕ. Шутки прочь, такие мы настоящие Взбиранцы и Скаколазы!
Да, и с «живой музыкой» нас прокатили. Правда, по дороге в кафешку все же встретили живую музыку: в окне какой-то кирки увидели репетицию церковного хора. Чуть под окнами не остались. «Аллилуйя, се́стры и братья!» Музыки живой в кафе нет, зато вазунгов « very very аxxxyеть». А там где их много, на «мёд» слетаются «пчёлы». ( оба слова исключительно через «Ё», потому что – Вазунги Ё). Лорик шепчет: «С той будь, пожалуйста, осторожней. Она prostitute & thie f». (И ты меня поженить решила? Сам вижу: от той животные вредные метра на два отскакивают в разные стороны).
И сроду Лоре не 16 лет, а все 20. И ребенку уже два годика. (Похоже, началась песня про «вери мат»): «А у меня тоже дочка есть. И жена. Все, баста, карапузики – Рубикон».
А бедный Джимми оттиснут от остальной братии Карамелькой. Она:
– А чего он не в настроении? Не разговаривает, не смеется?
– А это он в тебя такой влюбленный. Вот и дар речи потерял. Стеснительный очень.
– Чего это Вы про меня говорите? – Джимми включается.
– Да, сказали, что голова у тебя разболелась…
Но за дальнейшей реакцией Кэнди стало прикольно наблюдать.
« Чупа-чупа».
Девчонки быстро разбежались по домам, как Александэр Женю за руки не удерживал. Да и нам пора. На выходе из кафе в спину несется: « Чупа-чупа». Что еще? Это масай-метрдотель что-то донести до нас пытается, на недопитое пиво указывая. Далее такой диалог, дословно:
– « Боттл», что ли?
– О, боттл-боттл.
– Так бы и сказал « боттл», а то «чупа-чупа» какая-то.
Пустые бутылки в Африке предмет сакральный, мистический. Не знаю, что уж, они с ними делают (сдают, что ли?), но отношение к ним трепетнейшее! Ждет еще пара сур впереди.
Завтра нас ждет Гора. Собрав манатки на Восхождение, мы мирно смежаем глазки, а Профессору в его номере на огромной кровати еще всю ночь маяться, в одиночку.
Первый день Восхождения. Аруша – Моши – Кили. 19 октября, 07:00.
Утреннее чистое небо, а между домами Гора показалась. Конечно, мы давай улюлюкать и судорожно фотки делать, как никак, первая встреча с Килиманджаро!
Килиманджаро? А хрен там. Не Кили это, а Меру, 4567 метров. Мы же еще в Аруше. А до городишки Моши, примостившегося у Той Что Надо Горы, еще километров 60 на Крузере трястись.
Но на точке « G» ( Machame Gate) мы появляемся почти вовремя, около 10-ти. Во всяком случае, мы из туристов первые. А Криса с бригадой нет (старый маразматик Павлов третьи штаны уделал).
Пока дожидаемся нашего Фильтра Угольного Криса, в двух словах: Моши уже возвышается над уровнем Мирового Океана на 900 метров (так, одна команда туристов уже собралась и выдвинулась по маршруту), а ворота в парк и того выше – 1800 (еще одна команда отправилась на покорение).
Предстоит нам провести в Национальном Парке Килиманджаро (еще одни ушли) шесть дней: четыре вверх и два вниз. На каждого из нас положено два носильщика, и на каждых двух из нас – один гид. Из-за высокой смертности «портеров» (носильщиков), на каждой остановке есть весовая: не более 20 кило в одни руки (15 наших и 5 личных). Но руками они не пользуются, все на голове носят. (Похоже, последние пойдем. Даже команда москвичей раньше утопала). Все шматье на портеров, с собой только штурмовые рюкзаки с тем, что может пригодиться в переходе между стоянками: вода, сменная одежда, аптечка. А гиды типа «смотрящих», чтобы мы не разбежались, или еще чего, сдуру, не передохли. Поле-поле.
Кили, « Machame Gate», 1800 м. Один ботинок.
Наконе-ец! Показались и наши крисы-гиды-портеры! Где же вас два с половиной часа носило??? (Как мне нравится их танзанийское «сорри»). Только портеры какие-то… неухоженные… и шевелятся едва. «Поле-поле»? (Кто-нибудь уберет от уха этого сиплого климактерического старикашку?) Но мы портеров из других команд уже повидали, за два-то с лишним часа. Они тогда почему не «поле-поле»? И гид у нас один только. Стран-н-но…
– А всех покажите.
– Вы их в деле не видели, Арррлы! Вы деньги-то давайте, давайте. Акуна матата. (Все, умер старик Павлов, живот разорвал в клочья. Некому больше на «паузу» жать).
Привез Крис недостающую амуницию. Драный пуховик для Падре Лео, видавшие виды боты не в размер и палки трекинговые. По одной на брата! Типа, цена проката за одну палку была. «А боты мы тоже по одному заказали???»
Кроме Боксы в этих приспособах никто не разбирается, потому сильно не настаивали – для самообороны и одной с лихвой. А Капитан Бо себе еще одну выторговал. Не может он, видите ли, с одной палкой в гору идти.
Но надо с Крисом по дороге обо всем этом серьезно поговорить. Что-то все больше сомнений в правильности выбора оператора.
Давай уже, шеф, поехали в Гору, а адрес сейчас покажу-у-у.
Цифры для запоминания.
Все приведенные ниже цифры по высотам и ширинам условны. И вот почему: полез в Интернет… вот же, блин. Что-то перевернулось в нашем мире глобально, если даже цитату из Библии я быстрей отыскиваю через Паутину, чем в живом тексте. Так вот, нашел в Сети серьезный сайт по Восхождению. Но данные в нем сильно разнятся с употребимыми, в том числе и с теми, что отмечены на «верстовых камнях». К примеру, На Воротах маршрута указана точка 1800, а серьезные дяди с сайта пишут, что только 1490 м. Быть мне скрупулезным педантом или общепринятым и понятным? Я выбрал последнее. Единственный пробел – абсолютная высота «Breakfast Wall». GPS на месте тоже не помог. Так что, буду признателен за любую полезную информацию.
«Плащ Бэтмена». 19 октября, 12:20.
Так застоялись, что бегом в гору понеслись, забыв про танзанийское «Поле-поле». Дорожка симпатичная, утоптанная еще в 30-е годы… прошлого уже века. Вот, мы пни замшелые, век нашей лихой юности для многих уже «прошлый»!
Отвлекся. Идем среди тропиков дремучих, лиан, папоротников и хвощей по кряжу. А с обеих сторон пропасть. Красота! Эдакая загородная увеселительная прогулка с предполагаемым в конце пути пикничком. Что там наш Нургуш с полными рюкзаками за спиной. Тут тебе и портеры, и гид… единственный, где-то внизу идет… потерялся.
Так, любуясь пейзажами, в бодреньком темпе не заметили, что оторвались от группы в желтых плащевках: Профессора Поле-Поле, Марика и примкнувшего к ним Команданте Боббу. А как же, Отец, «картофелина командира впереди на лихом коне»?
Конечно, как могли, держали связь с подотставшими товарищами, периодически оставляя на обочине лишь им понятные загадочные рунические письмена. Чтобы поддержать их в их нелегком пути, ну, и о себе весточку оставить, что мол, живы-здоровы и настроение у нас бодрое.
«ПС-ПС, …РЫГИ!» – гласили надписи.
Не успев выйти из леса, вошли толи в тучу, толи в дождь. Типичная октябрьская хмарь. В связи с чем, я выразил досаду, что: «Пожалуй, зря мы взяли крем от солнца, надо было КРЕМ ОТ ДОЖДЯ брать».
Через некоторое время совершили еще одно маленькое открытие: плащевик, может, и спасает от дождя, но только не от пота. И не важно, супер-пупер мембранный это плащ Бэтмена или самый дешевенький советский презерватив, толк один – тело не дышит. Из тучки вышли, а под прорезиненной тканью хлюпает и чавкает.
Кили, « Machame Hut», 3000 м. 19 октября, 15:50.
К означенному времени эскадра из флагманского «Леопольда», линкора «Джимми» и еще одной клоунской кастрюли сопровождения с течью в трюмах, на всех парусах лихо взлетела до самой Мачамовской Шапки, 3000 метров. За три с половиной часа против четырех с половиной по лётной планшетке. Обогнав все вышедшие ранее команды, и даже своих портеров.
«Вот так вот, мы с Вами поступим! Вот, такой у нас с вами будет разговор! Потому что мы БАНДА!»
Ка-ак мы ошиба-ались. И некому нас было образумить, остановить полоумных, с ритма «Поле-поле» сбившихся. Вспотевших и вынужденных в облачном тумане дожидаться остальной флотилии. Единственный гид, который мог это сделать, замыкал процессию. И тот молодой да неопытный, хоть и душевный парнишка Эфрейм, «Ефрем».
Меж тем, три с половиной часа спортивной ходьбы, плюс влага внутри и снаружи сказались не в лучшую сторону. Мы мокрые и уже остывающие, а сменного белья с собой нет. И лагеря нашего до сих пор нет, портеров-то обогнали! Интересуюсь, какие там первые симптомы горной болезни: сначала ноги заплетаются, потом язык? И весь мокрый?
В ожидании развлекла будка, где нам предложили оставить свои данные в Книге Почетных Посетителей: амбарная книга на каждой стоянке, где все проходящие по маршруту должны прописаться. Такая форма бухучета: сколько вазунгов на гору взошло, столько и должно быть возвращено обратно в мир. «Хоть чучелом, хоть тушкой».
И приставленный к амбарной книге колоритный рейнджер – неотъемлемый персонаж действа. Худенький обдолбанный растаман в соответствующей беретине, мурлыкающий себе под нос какую-то вечную «Джамин». Такое впечатление, что мы для него – большие серые и мокрые пятна: «Едва заметная рябь на воде и непонятное бульканье».
Вообще, рейнджеры призваны следить за порядком на стоянках. Даже снабжены автоматами. Работа вахтой: двое через трое, кажется. На пенсии пойду в рейнджеры! Пусть меня научат.
Вечерняя поверка ЛС. 19 октября, 17:00.
Воссоединились с арьергардом, а тут и тучи расступились.
Ба-а, красота-то какая! Мы среди вершин разномастных, и облака у самых наших ног пред нами расстилаются, аж стелятся. Джунгли остались далеко внизу, а мы в следующем климатическом поясе «Тропические лесостепи» (терминология условная и сугубо ненаучная). Такое мелкотравное редколесье: кустарники в цвету и карликовые пальмы, на гигантские бахчевые ананасы похожие. А от нас на солнце пар, как от лошадей на ипподроме. Кто на «Красавчика» ставил? Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?
Расклад такой: вместе с нами по маршруту ушло несколько команд разного толка и калибра. Вазунгов человек 50, не считая обслуги (данные из амбарной книги). Про людей московской наружности, кажется, уже говорил. Есть еще немцы, голландцы, зеландцы. Японочки с виду, американки внутри. (Подумать только: мой любимый цвет, мой любимый размер).
Понравился голландец (с чего я решил?): высокий рыжий «сухостой», борода пламенная лопатой торчит, на шее гаубица дальнобойная кэноно-никоновская. Весь в шортах-гетрах-ботах-свитере-берете: «Магистр Рассеянных Наук». Возраст восходящих от 20-ти до 60-ти. Ну, и мы где-то по середке.
Оценив по списку общемировой тренд, особо загоняться не стали: « манагёры» мы! (И один «клоун »).
«Machame Hut, very hot!» 19 октября, 18:30.
Все становятся большим табором, слегка скучкованные по командам: расставляются, готовятся, едятся, отдыхаются перед очередным утренним броском. И все без исключения вазунги уже всё это с собой произвели. А мы все стоим. «А баран все жевал траву».
Всего-то: наши прекрасные организаторы ЗАБЫЛИ («Сорри…») снарядить нас столом и стульями. И с едой полное «поле-поле». Солнце как по часам, ровно в шесть закатилось и стало конкретно не жарко: ноги ноют, коленки зябнут, хвостик девать некуда.
« Аффрика ффрио!»
Палатки и коврики, те что «бесплатные», таковыми и оказались: БОМЖи на свалке лучше в жизни устроились!
«А где балдахины над спальниками?»
Прибился (с какого только боку?) к нам парнишка, натуральный алеман – немец Мартин. Тот, вообще, в шоке: «Буду писать в Лонли Плэнет». Как он среди нас оказался? Поди, эти черти опять что-то мутят. На поваре, скорее всего, сэкономили.
Ну, пиши, не пиши, а у нас желание бить рожи баклажанам стало превалировать над чувством усталости, голода и холода. К девяти (!!!) вечера, когда с нами, наконец, случилась еда, мы готовы были растерзать любого из темноты, кто хоть как-то косо на нас взглянет.
Но мое предложение «лучше день потерять, зато потом за пять минут долететь», не нашло поддержки. Спускаться с утра вниз на поиски нормального оператора? Вилами на воде, мы же в Танзании. Да и деньги у Криса… ВСЕ! Вот, мы «кролики». А где, кстати, эта горилла черножопая? Сломать бы ему руку для начала, а потом и про деньги поговорить.
К этому эмоциональному пику откуда-то из темноты нарисовался и второй наш гид Джошуа, типа главный: «Сорри, акуна матата, поле-поле. Сейчас же выдвигаюсь вниз за палатками, ковриками, столами-стульями. Завтра в 9:00 как лист перед травой!»
«Суп из Кукумбера». 19 октября, 21:00.
Когда все добропорядочные туристы уже мирно посапывали в своих добротных палатках, мы добрались до долгожданного «пикника», устроившись на грязной ледяной земле.
После всего пережитого и пяти часов вахты у потухшего «вечного огня» любая пища кажется божественной амброзией. Даже суп-пюре из неизведанного доселе « Кукумбера». На вкус этот зверь больше напоминал кубик « Кнорра», но съеден он был молниеносно, даже костей не осталось. Пюре картофельное с мясом (мясо готовить не умеют!) и чай. Ко всем блюдам совершили по три подхода. Воистину: срать захочешь – штаны снимешь!
Второй день Восхождения. Кили, « Machame Hut». «Взять!» 20 октября, 09:00.Время «Че», т.е. девять утра. Нашего Каурки-Джошуа снизу нет (кто бы сомневался). Корреляция на «танзанийское время» дает 11 часов. Ждем до 11? А если и тогда обещанного не дождемся? Вчерашние эмоции вновь накатывают, и страсти накаляются в лучах восходящего солнца. Появляется очередной «наш» гид, уже третий по счету:
– Пойдемте, они нас в дороге нагонят. В час уже на следующей точке будут. Поле-поле, акуна матата…
– Бдясть!!! Мы ща тебе такую «акунаматату» устроим!!!
Председатель Лео требует от Александра Говорящего ТОЧНО передать его мысль, СЛОВО В СЛОВО: «Скажи этому пи-пи-пи-и-и, что русские очень терпеливые, но и у них «терпелка» может сломаться. Если к нашему приходу в следующий лагерь твои слова не будут подкреплены, я затолкаю вот эту палку тебе В ЖОПУ!!! Переведи ему, б…!»
Я с Председателем знаком уже 17 лет, но даже мне стало не по себе, я его таким взбешенным НИКОГДА не видел. Полностью поддерживая речь предыдущего оратора, я, все же, на всякий случай, чуть отступил назад и прикрыл рукой свое выходное отверстие. На всякий случай.
На фразе «палку тебе в …», Профессор засмущался и сказал, что стесняется это переводить:
– Да, они и так все поняли по интонации. Прости, Отец, не могу.
– Эх, добрый ты человек. Нивелир, б…!!!
– Поймите, пацаны. Наша задача – ВЗЯТЬ Вершину! Как девку! Любыми средствами! Остальное второстепенно.
С Мудрецом хрен поспоришь, особенно про «девку». Если бы еще не видели, как прекрасно организованно Восхождение у других вазунгов. Решили все громы и молнии (сломанные руки и «палку в жопу») отложить до следующего раза, а сейчас вкушать радость от Природы, Восхождения и самой Горы. Смотрите, какая Она в утренних лучах… ПРЕКРАСНАЯ!
Вода. Коль объявился дипломированный гид №3 (молодой Ефрем – не сертифицированный стажер), спрашиваем у него, что с собой в дорогу взять, и что на себя натюлить. И как идти, и что дальше?
«Шорты, кроссовки, крем от солнца (Ото-то!). И воду. Поле-поле, акуна матата». (Про два последних пункта мог и не говорить. В печенках уже).
Вода – тема. Ее положено в день выпивать не меньше четырех литров. То-то мы вчера так на чай накинулись, по три кружки залпом жахнули.
Давайте воды, да побольше! Дают: для умывания две миски на семерых (с учетом «фрица» Мартина): едва зубы почистить. И по литру питьевой в дорогу. А на дне бутылки деревяшки какие-то плавают. Останки кораблекрушения? Теперь вам понятно, для чего тот странный перегонный ресивер-конденсатор около будки рейнджера? Это сточный бак! И вся труха с крыши теперь в наших емкостях. Экстремально.
«Пойми, Саня: у тебя глупая деревянная вода!»
Кили, по направлению к « Shira Cave», 4000 м.
Так змейкой и идем: то вверх, то вниз. Для адаптации организма к высоте и недостатку в нем кислорода. В плане забраться сегодня на 4000 метров, и немного вниз до лагеря, на точку 3840.
Путь измеряется на Горе часами пути и перепадом высот. Сколько своими ножками по горизонтали и под углом к ней протопали – одному Аллаху известно. Поиск в «мировой паутине» дает цифру по маршруту 100 километров. И сегодня из них надо пройти… около трех с половиной часов пути. И угол сегодня покруче, чем вчера.
И еще одно, о чем вчера некому нам было поведать. Идти надо так, как если по песку, в котором потерял какую-то безделицу. И пытаешься ее отыскать. Стиль ходьбы называется… ну, кто самый сметливый? Правильно – «Поле-поле». Тоже очень важно для адаптации.
Хорошо, что в этот раз спереди и сзади нас ограничивают гиды, и не дают разбежаться и разбить команду. В таком темпе ходьбы (очень для меня необычном) есть определенная прелесть. Есть масса времени на любование природой, единение с ней, фото-сессии на фоне и записи в Африканском дневнике.
Пейзаж постепенно меняется и переходит в «Тропическую тундру»: кусты все ниже, облака тоже. На камнях мох, да лишай. Хребты и пригорки тоже постепенно опускаются к нашим ногам. Но, по общему мнению, красота наших Уральских гор ничуть не уступает, а даже наоборот. Но это, скорее, очередное проявление «уральского снобизма».
Попутчики. 20 октября, 12:00.
Несмотря на « самый малый вперед» у кого-то из команд средняя крейсерская еще более «поле-поле». Так, опять обогнали американских японочек. Махали ветрилами и кричали им «Привет, девчонки! Откуда Вы?.. А мы Крэйзи Рашенс!», чем немного напугали непривычных к нашей дури, расчерченных по линейке людей.
Когда тропинка круто забрала вверх по склону холма, я даже предложил «сестрам» своё мужское вспоможение, но услуга была тактично и политкорректно отклонена.
«Тьфу, на Вас, суфражистки!»
Нагнали мы также и граждан Московского государства, но, несмотря на схожесть языка, самого языка с ними так и не нашли. Ограничились дежурной рокировкой «Как настроение, пацаны?» на «Ну что, дождались своих Рыг Пс-пс?» в ответ. Наверно, мы вели себя как-то вызывающе и абсолютно не располагали приличных людей к контакту. Что с нас, с Рыг взять?
В пути устроили небольшой съестной привал. Для этого нас ежеутренне снабжали «ланч-боксами»: кусочек куры, яйцо, банан, морковка, хлеб… дотянуть до следующей точки. Место пикника на миниатюрном живописном плато крайне популярно не только среди туристов, но и среди местных птиц, помеси вороны с коршуном. Людей почти не боятся, потому что люди – это и для них неплохой пикничок на свежем воздухе, из куриных костей и недоеденных бутербродов с противным арахисовым маслом.
Гид наш третий, Тобиас, оказался очень свойским веселым мужиком (не то, что встреченные жители Московии). Было даже малость неудобно за «палку в жопе», но, уверен, такая очистительная пилюля никогда не бывает лишней. Всю дорогу Тобиас шутил, подбадривал нас своей «акуна мататой», напевал что-то. Одна песня особенно понравилась, тем более, половина слов была понятна: «Джамбо», «Акуна матата» и «Килиманджаро». Стали подпевать, ведь жители Уральских гор тоже очень музыкальные. Хоть и Рыги. «Акуна матату» гид переделал в «Акуна маТИТИ», чем немало позабавил и нас, и всех остальных людей, с которыми впоследствии делились этой шуткой. Потому что смысл шутки интернационален!
Кили, « Shira Camp», 3840 м. «Принять ситуацию». 20 октября, 14:00.
Прогулка была не в тягость, горы в облаках завораживают, солнце печет, и настроение отличное. Лагерь №2 расположен на обширнейшем плато. С одной стороны предполагается Вершина (сейчас укутана в облаках), с другой – вид на долину, где далеко внизу (опять же в плотной перине облаков) затерялся Моши. Подобную картину можно увидеть разве что из иллюминатора воздушного лайнера. А тут на: ты, вроде, и на земле, но уже немного на Небесах. Где-то посередине! Витаешь.
Однако, три с половиной «танзанийских» часа на поверку все пять дают. А гонцов снизу так и нет. («Только что созванивались, у них там какие-то проблемы, будут в четыре. Акуна матата…»)
Помня заветы Ильича, пытаемся «принять ситуацию», только просим хотя бы чаем обеспечить, от обезвоживания уберечься. Через каких-то пару часов и многочисленных напоминаний-просьб-требований-палковжопу чай нам все-таки дают.
«Годовые кольца» в пересчете Боббы.
А мы к тому моменту уже немного восстановили свой водный баланс вискариком. И восполнили недостаток калорий Тоблероном, уже несколько раз менявшим в пути свое физическое состояние. Теперь он – увесистый слиток-самородок неопределенной формы, с бороздами от зубов по бокам.
И вновь готовы устроить небольшую заварушку типа войны, со сломанными руками и палками в жопе. Потому что видим, как сладкая парочка зеландцев по соседству уже пополдничали, почитали, пописали что-то в свои дневники, и уже играют за своим столом в карты. А мы лежим на драных ковриках на земле и пытаемся «принять ситуацию». Изо всех сил стараемся!
Кто как. Капитан Бо, к примеру, занялся приписками и очковтирательством: пририсовал в Книге Учета нашему Песочному Баобабу еще одно годовое кольцо. Получилось 400! Когда журнал перекочевал обратно в руки рейнджера, и в их компании случился небольшой, но яркий взрыв хохота. Но с нашим не сравнить: от нашего до сих пор пыль на Горе не улеглась и дым не рассеялся!
«Тобиас на Коньяке».
Марик, неугомонная душа, пошел справиться, как нашим темным товарищам шутка пришлась: «А они там водку хлещут местную, «Коньяги». И наш Тобиас – главный выпивоха. Кстати, «Коньяга» их редкостная муйня!» То есть, Тобиас таким образом «принимает ситуацию» по отсутствию у нас палаток и стульев? А я думаю: до чего же веселый и компанейский мужик. Алкоголик алкоголику глаза не выклюет?
А тара: что там дьютивские пластиковые упаковки? Танзанийцы пошли еще дальше, они нафасовали свою бодягу в полиэтиленовые пакетики емкостью в один-два « дринка». Полная и безоговорочная утилизация!
«Комбинация» Профессора. 20 октября, 17:00.
Игра называется «Профессор Беловежский как Гидрометцентр». Когда солнце прячется за очередную, проплывающую сквозь нас тучу, становится резко холодно, и «Аффрика ффрио!»: «Поймите, одевайте «комплекты полярников», лета больше не будет».
Через три минуты: «Пойми, Саня: снимай термо-комбинацию. Лето опять настало!»
И так несколько раз – каждую проходящую тучу.
«Жертвенник», Марк и подмастерья. 20 октября, 17:30.
Чтобы как-то себя занять и унять позывы к творчеству, наш Данила-мастер, он же Дизайнер Марк взялся за сооружение небольшого мегалитического жертвенника, в чем преуспел – ПРОФЕССИОНАЛ! Венчал малую архитектурную форму деревянный тотем в виде головы совершенно натурального IT (инока).
Мощь и энергетика Комплекса была такой силы, что и я не смог остаться в стороне от строительства, очертив по кругу каменную ограду со стреловидным Указателем на Вершину. «Стрелка» была выложена из специального природного минерала черного цвета (сердолик вулканический?), заблаговременно и специально для нас разбросанного повсюду.
Джимми добавил последний штрих – выложил внутри круга надпись « Russia». Налюбовавшись Творением рук своих, мы с удивлением обнаружили, что тень от Жертвенника тоже указывает на Вершину!!!
«Подумать только: и Стрелка и Тень в данную минуту совпали, и обе указывают на Цель нашего тернистого Предприятия! Бывают же такие удивительные совпадения!»
Еще через некоторое время удивление переросло в мистический трепет, переходящий в экстаз: Тень ни на грамм не отклонилась от Курса, лишь только вытянулась в лучах заходящего светила! Мы же рядом с Экватором! И солнце здесь из стороны в сторону не шатает. И, значит, завтра оно появится прямо над Вершиной! АXXXYЕТЬ!!!
Это нам ЗНАК: Вершину надо ВЗЯТЬ любой ценой!
«Килиманджаро» женского рода!
Женщина! Она – Женщина! Это точно! Мне так кажется… нет, я уверен! Такая она загадочная: то застенчивая, кутающаяся в дымке, то купающаяся в облачной пене. Вот она едва оголила один из своих хребтов, подразнила и снова спряталась в белую вуаль. Или паранджу?
Она дразнит, она манит. Какой настоящий мужчина сможет устоять перед ее чарами?
Вот и сейчас, если верить нашему Указателю, где-то там должна появиться Она. Но нет: туча в который раз меняет свою форму и растекается шлейфом по Ее склонам.
Днем практически невозможно застать ее врасплох. Рано утром, если повезет, можно улучить мгновение, когда Она, потягиваясь на своем ложе, сбрасывает с себя покрывало: нагая и прекрасная. Но поднимающееся солнце, как верная горничная, быстро одевает Ее в облака.
Вот-вот, казалось бы, ведь небо к вечеру очистилось от туч и облаков… но нет: Красотка Килиманджаро не хочет расставаться со своим призрачным одеянием. И только при свете бесчисленных звезд, поправив на снежной шапке перо из Млечной Дороги, она предстает пред нами во всем своем женском величии. Холодная и неприступная!
«Скрижали». 20 октября, 20:30.
«Неужели до сих пор не поняли, что палатки-столы-стулья – очередная разводная легенда?» – пытался я докричаться до озябших соплеменников, когда мы кое как разместились среди матов и рюкзаков, прижавшись друг к другу, потому что в «желтой жаркой Африке» наступала ледяная ночь. Портеры выделили нам самую большую палатку, в которой мы поужинали и собирались разместиться на ночлег. Я жаждал крови. Днем, когда Мартин Фрицевич спросил у меня про мой крокодиловый амулет, вместо стандартной истории про Кубу я зло огрызнулся: «Это зуб моего врага! И сегодня рядом с ним еще появятся трофеи!» Но мое предложение устроить настоящее кровавое жертвоприношение нашему языческому Алтарю, как полагается по суровым законам Уральских гор, с песнями и плясками, не нашло отклика. Даже кандидатура Тобиаса не вызвала в соплеменниках схожих с моими чувств. Да и Тобиаса уже пару часов дозваться не могли: он после «Коньяги» благополучно залег в спячку где-то в другом стане. Но морозный воздух и минуты, проведенные наедине с собой, отрезвили мой разум и я, как ветхозаветный Мойша, вышел из палатки к перекуривающим товарищам со своими заповедями, озаглавленными:
«Не хотите хлеб с маслом, сосите хрен с горчицей!»
«Ефрем, буди всю бригаду, ищи этого алкоголика Тобиаса и переводи. С данной минуты у вас начинается совершенно другая, веселая жизнь, АРМЕЙСКАЯ! Наш Биг Босс Полковник Леопольд не даст соврать. А я на правах замполита довожу следующее:
– Черные не будут вкусно есть и сладко спать, пока мы не получим всех означенных и оплаченных нами благ и услуг.
– Деньги за работу получат только те, кто будет присутствовать на всех построениях личного состава: перед выходом, по прибытии в следующий лагерь и перед сном. Поголовно и поименно. Список немедленно!.. Сколько сейчас: шесть портеров и один гид против положенных 12-ти и трех гидов? Отлично!
– Утром мы убеждаемся, что все наши люди со всеми нашими вещами выдвинулись по маршруту. И только после этого отправляемся сами.
– К моменту нашего прихода на следующую точку, наш лагерь уже подготовлен: палатки натянуты, чай дымится. И обед на подходе, шкворчит.
– Помимо рожек и ножек из « кукумбера» с завтрашнего дня в нашем рационе появляются и другие представители животного мира.
– Все без исключения «баклажаны» должны находиться в расположении части. Гиды – в первую очередь. Чтобы любая наша нужда, любое наше законное требование были исполнены точно и тотчас.
– Портеры животом своим отвечают за вверяемое им имущество. Больше никаких порванных, грязных и мокрых рюкзаков!
– Любое нарушение внутреннего распорядка либо любая иная провинность карается удержанными деньгами.
Я хочу убедиться, что каждый пункт, каждое отчеканенное на Скрижалях слово дошли до мозгов этих… людей. В противном случае палка Полковника Леопольда, наконец, уже найдет себе полезное применение. Найдет цель, место и способ приложения.
Сколько заповедей получилось? Остальные додумаете сами, времени у вас до прихода наших платок, стола и стульев – вся ночь! Акуна матата??? В-вольна-а-р-разойтись!»
…да, долгожданная экспедиция снизу все-таки объявилась в 21:30.
Третий день Восхождения. Кили, « Shira Camp». «Кумулятивный эффект». 21 октября, 06:40.
Уф! Первый раз за два дня Восхождения. А то уже стал опасаться: чем же это нас кормят, если из всего съеденного ничего наружу не выходит? Неужто все в дело переваривается??? На самом деле, вопрос правильной работы кишечника и всего пищеварительного тракта, отнюдь не праздный. Мало ли какой гадости мы можем внутрь употребить, и как наши неподготовленные изнеженные тела могут на эту самую гадость среагировать. Никакая, даже самая тщательная, текило-висковая дезинфекция не поможет! Обидно умереть от куска мяса дикого, не привитого огурца. Потому вопрос «Сходил?» был в горячей десятке на протяжении всего африканского Странствия. Еще на большой земле я однажды позволил себе некую усложненную форму ответа на этот вопрос:
– Не-а, я лучше после завтрака, когда новое г… вытеснит старое.
– Так это же КУМУЛЯТИВНЫЙ ЭФФЕКТ! – четко сформулировал процесс бывший «ракетчик» Бобба.
Кили, « Shira Camp». Медосмотр. 21 октября, 09:20.
Бледнолицый Брат Джимми мужественно оценивает свои обуглившиеся под вчерашним солнцем ноги. Остальные тоже с интересом рассматривают свои нежные розовые конечности. Даже я, мудро запакованный вчера с ног до головы в тряпки, подобно женщине Востока, ощущаю неприятное жжение на покрасневших кистях, единственно открытых вчера участках тела.
«Какой у тебя крем? А, «восьмерка». Надо было у Профессора 50-ку взять. Значит, они сказали вчера одевать шорты? Видно, без палки Председателя уже точно не обойтись».
Появившийся вчера вечером старший гид Джошуа не рекомендует перебираться в боты: «Потому что, будем телепаться сегодня практически на одной высоте. У вас отличные трекинговые кроссовки».
Но мы очень предусмотрительно наквацались толстым-толстым слоем крема от сгорания. И попрятали поглубже в одежду, как пингвины в утесы, свои глупые алеманские тела.
– Кстати, как сегодня идем: до шапки 4600 лезем, или по склону по 4300 семь часов мудохаемся? (Лагерь на 3950). Но для адаптации лучше на 4600.
– Базаришь, конечно, 4600!!!
Кили, « Shira Hut». «Метаморфозы H2O» 21 октября, 10:00.
Пять минут назад еще светило хоть какое-то солнышко, а теперь мы вошли в плотные слои сублимированной водной субстанции: «Поймите, пацаны. Вот так наш Профессор и видит: НИXXYЯ не видит!»
За непродолжительный промежуток времени мы пронаблюдали за всеми фазами физического состояния воды от газообразного до кристаллического. Сначала продирались сквозь тучу, затем с неба посыпалась крупа, но не божья, и даже не манная. Затем совсем снег пошел.
А мы по локоть в креме от загара. Впору кричать «Эврика!», потому что сверху, снизу, вокруг и снаружи нас – ВОДА! Во всех своих ипостасях. И мы в нее буквально погружены! Не понятно только, куда, в какие сосуды ее сейчас вытеснять. И какие по этому поводу законы открывать.
Руки от влаги и холода стали похожи на уже всплывшего утопленника. Лужи сначала перепрыгиваешь, затем перестаешь их замечать. А «отличные трекинговые кроссовки» превратились теперь в « гидрокроссовки», по типу мокрого гидрокостюма: запускаешь внутрь ледяную воду и согреваешь ее теплом тела. И так несколько циклов.
Кили, « Lava Tower», 4300 м. «Привет Лунатикам!» 21 октября, 12:00.
За бортом «лунный ландшафт»: щебень и бесконечный вулканический «Сад Камней». Ощущаешь себя астронавтом на чужой и враждебной тебе планете.
Из-за пояса на все это с ужасом взирает тоже промокший до нитки Тотем в виде головы убитого инопланетянина. Который еще вчера венчал Жертвенник, а сегодня любезно подарен мне с широкого дизайнерского плеча самим Зодчим Марком. Я решил с этим трофеем пройти весь Путь до Вершины. И даже постараться и на него получить Сертификат о Восхождении.
Лава Тауэр – это огромные вулканические наплывы-ступени. Даже не берусь судить, какого размера каждая мега-приступка. Безоговорочное торжество Природы и собственное ничтожество словами не описать. Только прочувствовать: промерзшими ногами и скрюченными руками.
После четырех тысяч над уровнем Профессор Паниковский стал совсем плох: «поле-поле» и еще «полёвее», через каждые пять минут стоянка. Все про гусиную шейку бормочет, точнее про любимую мозговую косточку. И на внешние раздражители не реагирует.
На развилке 4300-4600 делимся: Тоби забирает вниз Боббу и Профессора, остальные продолжают унылую дорогу в вулканических дюнах.
Кили, « Lava Tower», 4630 м. «Треснувшая Башня». 21 октября, 14:00.
Я еще кричу команде, которую обгоняем: «Эгей, привет! Как настроение? Акуна матата! Акуна МаТИТИ!!!» По инерции, но это уже не совсем я кричу. Настоящий Я уже конкретно зателёпан бесконечной ходьбой в гору среди холода и воды. И я злюсь на этого сидящего внутри Крикуна, который рвется из меня и никак не может угомониться. И я в своем чувстве не одинок : желание придушить Клоуна сплачивает наши уставшие, скрежещущие зубами ряды.
На отметке 4600, среди огромных шпилей и башен Величественного Лава Тауэра долгожданный перекус. Чтобы хоть на пять минут спрятаться от мокрого снега, забираюсь между глыбин и там, полулежа, полураком пытаюсь поесть. Руки в который раз промахиваются мимо рта. Челюсти не шевелятся. И понимаешь, что надо быстрей проглотить все, не жуя, и бегом выдвигаться вниз. Надо шевелиться, пока совсем не окочурились!
Собственная же «башня» треснула уже на пути вниз: разнылся мозжечок. Но двойственное отношение: во-первых, состояние, очень знакомое по нашей гнилой октябрьской хмари. Когда в самый пик обострения, хочется выйти на улицу и кого-нибудь слегка «почикатилить». С другой стороны, есть некоторая радость, что и у меня, наконец, заболела голова. Значит, она у меня еще есть! Не все же парням маяться.
«Это и есть первые симптомы горной болезни? Ура!»
Уже без разницы: тропа это или ручей. Или тропа, превратившаяся в ледяной горный ручей. Мы бежим по нему вниз, уже не разбирая дороги, как горные козлы… или бараны?
– А зачем так скачем-то, еще и кругами?
– Так, адаптация…
– Спасибо, Лео, объяснил. Только не полегчало.
Ноги перебирают что-то под собой без разбора. Любое неловкое движение, любой вылетевший из под ноги скользкий камень и ты поломанный лежишь где-то там, далеко внизу. Только кровь, смешанная со снегом и грязью, растворяется постепенно в этой селевом потоке…
Но мозг не пугается этой картинки. «Башня»-то уже треснула!
Кили, « Barranco Camp», 3950 м. «Там, за туманами…» 21 октября, 16:30.
Это как же «поле-поле» надо идти, что мы едва не обогнали срезавших пол дороги людей? «Команда инвалидов» появилась в лагере за 20 минут до нас, причем они еще не доставали свои ланч-боксы.
Как мы допрыгали до лагеря тоже одному Богу известно. Семь часов по горным хлябям, по уши в ледяной воде! Лагерь нашли только потому, что он в расщелине между хребтами, по дну которой пробирались через плотный туман, практически на ощупь.
Экстрим полнейший! Если бы было, где упасть и умереть, так и сделали бы. Но упасть некуда: палатки, спальники, коврики, одежда – все насквозь! Как жить в этом, как спать, как найти силы на следующий день? Никто ответить не в состоянии.
Остался последний комплект более-менее сухого белья, но это для Вершины. А если и завтра нас ждет такой же устряп? А до Высшей Точки еще более полутора суток.
Присутствие духа и мужественность оставили нас. Даже армейская закалка и намертво засевшая в мозгу «стойко переносить тяготы и лишения воинской службы» не сильно вдохновляют. Лишь одно слово заместило все остальные, и это слово – ОТЧАЯНИЕ!
Лишь голова гудит и потрескивает, как сломанная неоновая вывеска «BAR Closed».
« Brown Sugar».
Среди этого леденящего душу упадничества и декаданса быстро, обжигаясь и присёрбывая, как будто наперегонки, хлещем чай. Не до китайских чайных церемоний – хоть что-то теплое почувствовать внутри. Хоть какую капельку надежды в виде глотка горячего сладкого напитка.
Еще по дороге, видя фантики от конфет и кожуру от лайма, разбросанные как верстовые камни, мы сглатывали липкую завистливую слюну: «Буржуи!!!» Почему нам в голову не пришла такая гениальная идея: конфеты? Да, хоть сахар кусковой!!! Только нет сахара кускового, только желто-коричневый тростниковый «песок».
Жизнь, конечно, не наладилась, и все же: чай с сахаром развеяли хотя бы ту густую влагу, окружавшую нас. Тут и познакомились, наконец, со сладкой парочкой зеландцев. Они бодры, веселы и пышут оптимизмом. Учитесь, Отцы!
Песня №6. Профессор Беловежский уже навел мосты по экстренному спуску вниз. И завтра утром он однозначно нас покидает. Не останавливаем, видя его слабо отсвечивающее состояние. И в глубине души даже завидуем: «Завтра он будет пить пиво и щупать девок».
– Саша. Почему же ты сразу не сказал, как только плохо себя почувствовал?
– А я вам говорил «поле-поле», а вы смеялись.
– Отец, так ты всю жизнь говоришь «поле-поле». Что хоть с тобой?
– Мне XXX ёво.
– Что за болезнь « XXX ёво»? Какие симптомы?
Профессор был педантично точен и беспощаден к своей новой болезни, ни один симптом не укрылся от его орлиного взора, хотя бы и через очки. Он рассказал обо всем, что знал и помнил, начав от самого начала Творения: «И сотворил Элохим небо и землю. И подпер небо твердью. И разверз хляби небесные, и жижа заполнила сущее». Апогей повествования пришелся на: «У меня в плеере играл Оззик, 92-й год. Ну, ты знаешь, там еще эта «та-та, та-а-а». И все было хорошо вплоть до шестой песни. А на шестой песне я почувствовал, как голова закружилась, меня затошнило, и стало совсем XXX ёво».
– Ты в обмороке когда-нибудь бывал?
– Нет.
– Все понятно, « XXXёво» – это предобморочное состояние. Отец, надо дожить хотя бы до завтра. С бедой надо переспать, как с девкой. А утро вечера, как говорится. «Ах, эти утренние девки. Не то, что те же, только с вечера». Слушай, идея: а ты в следующий раз начни слушать Оззика сразу с седьмой песни.
Четвертый день Восхождения. Кили, « Barranco Camp». «Waiting for the Sun…» 22 октября , 07:00.
Всю ночь боролись с холодом и влагой. Мне даже пришлось придумывать некую инженерную конструкцию, чтобы сберечь многострадальные мениски. И спали практически прижавшись друг к другу:
– Марик, это ничего, что…
– Ты же видишь, я тоже не отодвигаюсь. Мы же никому не скажем?..
А с утра собирали себя по кускам. Веником по сусекам выметали, чтобы уже хоть какой колобок получился.
Два «Колобка», я и Бокса, забыли вчера в Книге Учета отметиться: «Ну, все, писец! Рейнджеры на лошадках уже скачут, рыщут по долам в наших поисках, АКМЭМАМИ потрясая». АКМ-ами, значит. Язык и губы от холода отказываются шевелиться.
Самый популярный вопрос: «Как себя чувствуешь?» Но он, скорей, из уважения к собеседнику. Ответ жирно нарисован на лицах: будто мы всю ночь напролет беспробудно бухали. Причем, намешали все, что только было: начали с рома, затем виски с текилой… водка опять же «палёная» (с прошлой вылазки осталась), пиво (которое на всякий случай) в ход пошло. И вин о (что для женщин брали) тоже добили. Закончилось все уже под утро бутылкой Мартини (эта-то откуда???) Вот такие у нас лица!
Утро морозное, даже седое. Все, что оказалось вчера в воде, превратилось в лед. То есть ВСЁ! Даже фотоаппарат настолько пропитался, что конкретно «заглючил». Надежда только на Светило. Вот оно выйдет и сначала растопит, а потом и высушит наши вещи. До этого с места не сдвинемся! Прикольная картина: несколько людей молча смотрят с надеждой куда-то в Сторону Вершины, сквозь нее. А на Вершину смотреть страшно, не укладывается в голове, что менее чем через сутки мы должны уже быть где-то во-о-он там.
«Ночь пройдет, наступит утро ясное, Солнце взойдё-о-от…»
«Гора на завтрак». 22 октября, 09:20.
Вот эта жуткая отвесная стена и есть давно обещанная нам увеселительная прогулка под названием « Break fast Wall», т.е. «Гора на завтрак»? Надоело идти ножками, надо и ручками помочь? А пальцы после вчерашнего распухли и не гнутся, самое время потренировать. Мы видим, как ушедшие ранее распределились равномерно по всей скале цветной ниточкой бисера. Интересно, что порядок выхода команд изо дня в день каким-то образом сохранялся. То ли исходя из численности и расторопности, то ли по итогам жеребьевки. Хрен знает, но мы уходили всегда ближе к концу, и сразу за японками.
Вот, и они пустились в путь. Значит, скоро и мы превратимся в рассыпанное по склону монпансье?
Солнце, завтрак, относительно высохшие или подвяленные вещи. На теле досохнут.
А жизнь-то налаживается! Даже Профессор Килиманджарский отложил свой экстренный спуск в долину: «Только поле-поле, пацаны».
Что одевать, не спрашиваем. А зачем? Во-первых, выбора уже нет; а во-вторых, все равно опять наврут:
– Кто вчера про кроссовки посоветовал?
– А я думал, что мы до снега на 4600 не дойдем.
– Бдясь! Не ты ли сам вчера… ай, ладно, пацаны, хрен ли с него взять? Зато у нас боты сухие.
«Стена Плача». 22 октября, 09:40.
Для этой « Завтрачной Стены» я придумал другое название «Стена Плача». Пару раз были моменты, когда необходимо было сделать несколько точных движений, чтобы просквозить между отвесной стеной и пропастью так, чтобы не улететь навстречу к праотцам.
Было реально СТРАШНО! Главное – не смотреть в пропасть, потому что она по-настоящему затягивает, будто где-то на дне ее установлен мощнейший пылесос, что всасывает тебя внутрь этой бездны! На мозжечковый гироскоп надежды никакой, он по привычке выставляет тело перпендикулярно поверхности, а поверхность-то практически отвесная!
Я старался смотреть только вверх, и шел под углом к горе, насколько это возможно. И где была возможность цепляться за скалы – цеплялся. Хотя делать это распухшими культями весьма неоднозначно. И так больше часа до вершины кряжа.
«Мы на кряж крутой на одних осях».
И хотя каждый новый день (включая вчерашний «день на грани») приносил нам новые свежие эмоции и впечатления, осмелюсь высказаться, что «Стена Плача» была самым захватывающим эпизодом всего Восхождения.
Кили, «Great Barranco Wall», (высота не определена, 4100???). 22 октября, 11:10.
Так на самом деле называется наш «Хребет Завтрака», на который мы благополучно взгромоздились. Ба, а тут знакомые всё лица. Раскосые.
Японочки нас уже не шугаются. Видно поняли, что мы не такие страшные, а даже наоборот. Привыкли, наверно. Мы подмигиваем Александэру: «Отец, материал практически готов, лепи. Прикинь: на Вершине Кили, да еще гражданина Америки, даже гражданочку, да еще и японочку! Come on, baby! Just do it !» Но наш Профессор Мориартский, судя по вытянутой физиономии и сбивчивому дыханию, усиленно прислушивается к своему организму. Дышит тяжело, будто только что сбросил в пропасть Холмса. Не до баб-с, в общем! «Поле-поле». Пока состояние «пациента» не позволяет ему адекватно и достойно ответить на наши гадости, громко вслух размышляем: если бы Беловежский взялся за написание «Саги», как бы озаглавил, каким бы Эминем подписался. «Записки Натурала»? Или «Эпическая сила»?
И вновь козьими тропами: вверх, вниз. Из тумана в туман. Вниз нырнули – «Тропическая тундра», чуть выше вынырнули – «Лунный ландшафт». По дороге постоянно встречаем небольшие стихийные «могильники» и «жертвенники» – башенки, составленные из подножного вулканического материала. Каждый проходящий мимо может принять участие в забаве. Но «башен» так много, а некоторые из них расположены в таких трудно доступных местах на скалах, что, несмотря на ритм «поле-поле», приложить руку и камень ко всем не поспеваю.
Кили, « Karanga River», 3930 м. 22 октября, 13:40. Последняя точка, где мы можем набрать воды. Дальше только от ледника на са́мой Вершине отскребать влагу. Для остального алеманского стана-шалмана это очередное место ночевки. Для нас – лишь промежуточная, ничем ни приметная точка на карте, затерянная в густом вязком тумане. Чуть раньше эту точку оставили московиты и наш сосед по столу, Мартин Фашистович. И всё. Остальные вазунги раскладываются на постой здесь! А мы, перекусив по-горячему, движемся дальше. Рвемся вверх, к Вершине!
Где-то в тумане потеряли японок, так и не попрощавшись. Да и главный женский старатель Алекс в унынии.
«Только поле-поле, пацаны…»
«Двойная строчка».
Значит, Капитан Бо говорил, что этот маршрут самый живописный? Тогда почему из всего этого «великолепия» я вижу только серую каменистую тропу и собственные, перемежающие друг друга, боты на ней? Затяжной и весьма ощутимый тягун, «турецкий паровой хаммам» и бесконечный вулканический ландшафт. И только «двойная строчка» от ботинок на тропе, «двойной шов Поле-поле». Может вымотать кого угодно, не говоря о Бесноватом Клоуне, и ему подобным.
Ритм, заданный все более расплывающимся по склону Сашей, позволяет мне заняться по ходу массой полезных дел: улюлюкать, петь, крутить башней на 360 градусов, фотографировать, вести путевые заметки и участвовать в возведении все новых «могильников».
В части песенной мы с Тобиасом сменяли друг друга: то он поет, то я. Спел он песню, очень мне, грузину, что-то напомнившую. Я подхватываю: «Долго я бродил среди скал, я могилку милой искал…»
И на его «матату» я живо откликаюсь: «маТИТИ»!
Брат Джимми первым не выдерживает изматывающего темпа «Раненная в ногу улитка», и уносится вперед, прихватив с собой Тобиаса. Ну, все, теперь совсем «тухляк». С кем теперь песни « маТИТИть»?
Высадка в декорации.
А что говорят нам закорючки в «Африканском дневнике», сделанные на ходу? «Я вижу такую картину… кинокартину: мы – американские астронавты, мы высадились на Луне. Халлелуйя, Братья! Только Луна при этом настоящая! То есть, без софитов и прочих голливудских декораций. Нет осветителей и « замрежей», нет рабочих сцены и статистов (какие на Луне статисты?) И камера только одна: придется снимать с разных углов, а затем долго и муторно монтировать…»
Действительно, перебегаю с точки на точку, то забегая вперед группы космодесантников, то в сторону. Чтобы запечатлеть их героическое Восхождение со всех возможных ракурсов: «Лунная Одиссея. 2007»!
Только почему нет обещанной научно-популярными изданиями легкости в «лунной» майклоджексоновской походке?
«…или другая картина: жалкая кучка выживших после 3-ей Мировой войны мутантов с жабрами ( иначе, чем объяснить их тяжелое дыхание на этом чистом свежем воздухе?). Группа бредёт по выжженной и бесплодной земле в тщетных поисках приюта. И так вся жизнь. Не жизнь, а существование: от источника до источника зараженной радиоактивной воды…»
«Жалкий чатланин, Хануд – пацакская планета, родной. Кю-ю!»
Кили, « Barafu Hut», 4550 м. 22 октября, 18:30.
Отсюда со склона, по которому мы нудно топчемся на одной высоте, огибая Гору, вновь открывается вид на долину и город. Теперь он бесконечно далеко внизу. Зато Наша Красавица Кили в закатных лучах, на фоне синего неба безумно великолепна! И даже сейчас, в нескольких часах от Вершины, практически в одном броске, Она по-прежнему кажется НЕДОСЯГАЕМОЙ.
Последняя высота перед самой Главной, последний павший оплот – хребет Барафу. На сwахили значит «Лед». Но льда нет, есть выжженная закатом рыжая пустыня. Есть почти девять часов пути позади и есть последний лагерь, «Последний Приют Алемана». А впереди есть Ночь. Одна ночь до Нее, до Вершины. Которую мы должны сегодня ВЗЯТЬ!
«Рыбка в банке». 22 октября, 20:00.
За ужином на Александра больно смотреть: последние часы дались ему неимоверными усилиями воли. И сейчас он что-то невнятное бормочет («Парни, налейте мне супа… кость, мозговая кость…»), но нас уже не видит и не слышит: «Мне говорили, там есть еще одна промежуточная точка…»
«Саша, какая «точка»? Ты же невменяем и абсолютно неадекватен…».
Мы для него тоже уже невнятны, гулки и расплывчаты, как сквозь призму аквариума, через который он смотрит на этот странный потусторонний внешний мир. Не акцентируясь и, как бы, сквозь него. «Рыбка в банке».
Или всё наоборот? Это мы в его глазах – глупые маленькие гуппёшки, хлюпающие беспомощно жабрами и беззвучно раскрывающие рот? Все относительно… относительно стенок Этого Вселенского Аквариума. Кто знает, с какой ты сейчас стороны? Кто сегодня выйдет на промысел с крючком и леской? Как бы то ни было, Профессор героически боролся до последнего, он сделал все что мог и даже больше. Он практически у Вершины. Но нужно вернуться домой! И это главнее.
Саша, ты БОЕЦ! Ты уже взял свою ВЕРШИНУ, потому что ПРЕОДОЛЕЛ САМОГО СЕБЯ!
Скафандр. 22 октября, 23:00.
– Джошуа, а еще Крис обещал нам на Вершине чай с медом. (Эх, продешевили. Надо было целый буфет с грудастой буфетчицей в накрахмаленном переднике на Гору заказать).
– Может вам еще и буфетчицу??? Допивайте весь чай здесь. Выход на 12 ночи. Да, чуть не забыл: сверху 6-7 слоев одежды, на ногах – 2-3.
Прямо, как Синяя Гусеница из Страны Чудес: «Откусишь с одной стороны – уменьшишься, с другой – вырастешь…»
С семью верхними слоями я справился, хоть и употел от усердия. А от бессилья протолкнуть в узкий ботинок ногу с тремя слоями носков чуть не расплакался. Стали сказываться усталость, недосып, высота, ночь и холод.
Движения как у игрушечного робота, у которого заканчивается завод. И скафандр – «Кочан капусты». Вы еще «кочерыжку» не видели.
Профессор проснулся специально, чтобы нас проводить.
«Отец, кто же теперь на Вершине будет подводить результаты конкурса на лучший параллельный перевод? С вручением призов и награждением лауреатов?»
Пятый день Восхождения. Кили, « Barafu Hut», 4550 м. «Последний Бой». 23 октября, 00:30.
Когда в темноте скакали по каменным наплывам, было пару моментов, когда сердце стало судорожно искать пути наружу и дыхание стало учащенным: «Уф, уф…» Как на «Стене Плача»: где-то под тобой не просто бездна, она еще и непроглядная!
В свете «лобковых» фонариков Восхождение ничем ни примечательно: под ногами щебень, гравий и песок. Все трупного светодиодно-плоского цвета. Все плывет под ногами, все ползет вниз. И ноги сползают вместе с гравием, потому что уклон приличный. Много сил уходит, чтобы нащупать хоть какую точку опоры под собой. Чтобы случайно без нее весь этот мир в глазах вмиг не перевернулся. «Только поле-поле…»
Передо мной из темноты всплывает могучая спина Леопольда, работы Церетели. И, судя по всему, он заваливается на меня. Мне же эту тушу не удержать!
– Оте-ец!!! Уменьши длину палок, чтобы перенести тело немного вперед. А то не ровён час, покатимся, блин, как последние щебни с горы, « Like a Rolling Stones».
– Бу-бу-бу…
(Кажется, и у Лео голос тоже стал гулким. Недуг Профессора заразен???)
– Ты лучше подними голову, посмотри какое Небо… – Ой, зачем это я опять. Он же опять стал заваливаться – Оте-ец!!!
«Вид Неба Трои». 23 октября, 01:30.
Фонарик только мешает, зрение уже привыкло к темноте, да и полная луна светит как заправский фонарь. И ты остаешься наедине с этим огромным Миром, и перед тобой открывается Величественная картина.
Перед тобой Вершина с проблескивающей в лунном свете ледяной шапкой. Впереди светящаяся голубым пунктиром тропа: «светлячки» фонариков, тьма, светящийся пунктир следующей команды, тьма … В морозном воздухе ночной Моши кажется рождественской гирляндой, играющей в долине разноцветными пульсирующими ниточками.
Небо… каждый раз, в разных обстоятельствах и частях света, я говорю, что «такого неба я никогда не видел». И в этот раз скажу еще раз: ТАКОГО НЕБА Я НИКОГДА НЕ ВИДЕЛ!!!
Банальными «усыпано» и «все в звездах» не передать и тысячной доли того, что ты видишь и чувствуешь. Картинка не просто запечатлена в глазах, она ощутима физически! Небо трехмерное и оно рядом! Кажется, что если немного потянуться, можно ухватить коромысло Млечного пути, такое оно плотное и осязаемое. Вершат снос «башни» созвездия, составленные в непонятном порядке и соотношении. Где Большая, где Малая? Где Орион с Кассиопеей? Этими названиями список познаний в астрономии исчерпывается, но даже их достаточно, чтобы понять: общая картинка далека от привычной с детства. Небо НЕНАШЕ! От этого ощущение потусторонности еще больше увеличивается. И вдруг, разом: бац! Что такое? Только что ты держал Его на ладони, а сейчас Небо резко отдалилось и рассыпалось на мириады холодных осколков, как зеркало Снежной Королевы. Что произошло? Со зрением что-то или с Небом??? « Глюки» от недостатка кислорода?
Интересно, каким видел Небо Улисс сквозь наспех сколоченные доски Данайского Коня?..
«Безногие Карлики». 23 октября, 04:30.
Всё! Оба мениска заскрипели и перестали сгибаться: антифриз потек. Марику пришлось меня обогнать, ведь чтобы идти за мной нога в ногу приставными «саженьками»… надо иметь, по крайней мере, такие же больные коленки.
Убежал вперед, как будто без меня идти легче. «Болезнь Беловежского» стала постепенно косить наши ряды, ряды Безногих Карликов . Одного за другим. Остановки делали сначала через час, потом через пол часа, затем и того чаще. Первые часы я как мог, подбадривал товарищей: справлялся о здоровье, дурил, гыкал и пукал – разницу давлений выравнивал. Каждый мой пук эхом отдавался в утробах моих соплеменников, а Тоби всякий раз подытоживал алеманскую фугу очередным словотворчеством: «Акуна матату́».
Так и шли: «Акуна матата »-«акуна митити»-«акуна матату́».
Я даже песни пытался затягивать. Думаю, в эти моменты Отцы меня тихо ненавидели.
«Падры, я разрешаю вам меня на Вершине отсвиздить, вникаку́шку. Не, ну, правда!»
Но за два часа до Вершины (уже довольно далеко за 5000 метров) и меня накрыло. Тобиас кричит: «Акуна матата», а в ответ лишь хрипение умирающего: моя «акуна» совсем «изматата».
« XXX ёво !» 23 октября, 05:00.
Всем X XX ёво! Голова раскалывается, ноги заплетаются. Ноги «ватные» или «деревянные»? Кто же возьмется подобрать точный эпитет, когда всем ХХХёво. Состояние предобморочное, внутри живота кручение, пердёж и тошнота: враги окружили со всех сторон. Полный пиздец!!!
Все найденные ранее «полезные ископаемые» огурцов разом запросились наружу: и сверху, и снизу. Т.е. назрела революционная ситуация в животе (оказывается, мужчина не только любит животом).
Узок их круг, страшно ВЫСОКИ они от народа.
И в ушах… что гудело в ушах? Пятая симфония Малера, звук отбойного молотка, стук сердца? Ни-че-го – тишина, могильная тишина. И это на крики души: «ХХХЁ-О-ОВО!!!»
Но самое ужасное – катастрофический недостаток кислорода. На сколько хватает сил и легких, втягиваешь что есть мочи в себя ледяной воздух, а воздуха-то и нет.
Чем дышать-то??? Весь воздух, суки, перекрыли!!! НЕТ ВОЗДУХА!!!
Промочить горло уже нечем, вода в таре замерзла! А жевать и проглатывать лед простуженное горло уже не в состоянии.
На очередной, уже 15-минутной стоянке Тобиас, не услышав отклика на позывной «Акуна», подходит и по-отечески хлопает по плечу: «Пойдем, нельзя сидеть. Надо идти. Скоро рассвет, надо успеть добраться».
И мне охота сказать ему, что-то: что сил больше нет, что вы идите, а я здесь, ужиком свернувшись под камешком, подожду. Хочется сказать что-то доброе, видя его участие. НО СИЛ НЕТ!
Рассвет. 23 октября, 05:45.
«Ну, его на фиг, этот рассвет. Хоть чучелом, хоть тушкой. Нам, вообще бы, забраться», – смог за всех немотствующих высказаться Снежный Капитан Бо.
До Вершины 15 минут, но бежать ради встречи на ней первых лучей – форменный кретинизм, учитывая наше состояние. За время Последнего Боя многие из команд нас обогнали. Вот, блин, вам и БАНДА! Банда Рыг и Безногих Карликов.
Да и восходящее из-за горы-сателлита Мавензи ( 5149 м) солнце не впечатляет. Мы же знаем, что это не Кили, а Мавензи. А самой Кили не видно, она превратилась в один огромный бурый кусок камней за нашей спиной и неизмеримую гору смертельной усталости внутри нас.
Кили, « Stella Point», 5732 м. « Квази-Вершина». 23 октября, 06:10.
Джошуа разводит руками: «Вот Вам, батеньки, и Юрьев День».
– А где остальные люди? Где кумачовый плакат «Приветствуем участников автопробега»? А это что за кривая табличка: «5732»? И где «Снега Килиманджаро», наконец???
– А это « Стелла Пойнт». А до Вершины – Вершины еще час пилить по косе кратера.
Зашибись! А силы где взять? К этому моменту я сижу на камне и по-тихому начинаю засыпать-замерзать-умирать. И тут поваренок – человечек, который шел третьим гидом, вместо ловко откосившего с животом Ефрема. Подает кружку дымящегося чего-то.
«ЧАЙ! С МЕДОМ! ПАЦАНЫ!!! ААААА!!!» – кричу я где-то в глубине себя. А наружу вырывается только тихое: «…о…»
Кили, « Summit Uhuru», 5895 м. «Снега Килиманджаро». 23 октября, 07:20.
Кратер – огромный котлован, вырытый для постройки мега-торгового комплекса « Uhuru Building». (Самого большого в мире, проектная сдача в эксплуатацию – 2025 год). А « флаеры» на открытие будут?
Пытаюсь запечатлеть ледник, который имели в виду на протяжении всего Восхождения. И ловлю себя на том, что падаю. Натурально, валюсь со всей дури вперед. Реакция заторможенная, и я падаю объективом прямо на каменюку, не успев в своем скафандре и состоянии сгруппироваться. Только царапина на стекле, но не это важно – я пьян! В дупель пьян!!! (Физикохимия процесса аналогична: от недостатка кислорода отмирают клетки головного мозга). Мама дорогая, Я ПЬЯН! («Нет, нормально, все, я сам могу идти, спасибо…») Бля, Я ПЬЯН КАК САПОЖНИК!!! Ну, дела!..
Ледник. Действительно заслуживает опьяненного созерцания. Острые ростры ледяных глыб в лучах восходящего солнца просвечивают насквозь небесной лазурью. А мы сквозь пьяный угар ловим эти моменты. Потому что, через каких-нибудь 20 лет снежная шапка Килиманджаро полностью сойдет с лица земли и останется лишь на страницах бессмертных произведений: моих и Старика Хэма.
«ПИК… ник у обочины». 23 октября, 07:26.
ПЯТЬ ТЫСЯЧ ВОСЕМЬСОТ ДЕВЯНОСТО И ЕЩЕ КАКИХ-ТО ПЯТЬ МЕТРОВ! Если бы пролитые здесь кровь, пот и слезы могли застыть и превратиться в камни, Вершина уже давно бы перевалила за шеститысячный рубеж.
Так, что написано? «Поздравляем… бла-бла-бла… высшая точка Африки и высочайшая отдельно стоящая вершина Мира». Ух, ты. Если б не был так загрёбан, наверно бы удивился.
Кто-то даже прилепил к биллборду рекламу «Орифлейм». Нормально, да? А если я работаю в секс-шопе на станции метро «Серпуховская»? Или в видео-прокате в переходе у Павелецкого? «Орифлейм, звоните прямо сейчас!» Пыздэсь!
Отцы тоже, кто во что горазд: с корпоративными стягами на фоне плохо сколоченных досок с надписями фотографируются. А мне, блин, что тогда: надо было с зеленым Знаменем Ислама сюда переться?
Но Вершина не на этом щите и не в надписях на нем. Она в голове. А в голове Ее нет. Нет торжества, нет осознания своего маленького подвига. В голове нет ничего, пустота.
Хорошо, что мой фотоаппарат благополучно «сдох» без подзарядки. Как и рассчитывал, ровно через сто кадров. Теперь я могу его засунуть куда подальше и подумать уже о Вечном. Без этой журналистской суеты и охоты за «жаренным». Слипающимися глазами ловлю последние кадры: парни прихорашиваются перед съемкой для глянцевого журнала: расстегивают бушлаты, рисуют на лицах улыбки. А я хуже пленного немца под Москвой: в каких-то обмотках, на одной руке перчатка, на другой варежка. Рыга рыгой!
«Ну, и ладно. Ну, и пусть Рыга. Мне пох…»
………… «А? Что? Нет, не сплю. Несколько кадров? Угу…»
«Я бегу, бегу по гаревой дорожке…» 23 октября, 09:00.
Что хуже, подъем или спуск, еще вопрос. Всё, что было ночью пройдено зигзагами, теперь проносится мимо нас с бешеной скоростью. Мы попросту скатываемся «на полуспущенных» по вулканическому гравию. Любое неверное движение ногой, или попавшийся под ней камень грозит неисчислимо увеличить скорость спуска.
Особенно актуально в нынешнем состоянии, ведь после бурной «запойной» ночи на Вершине начался конкретный абстинентный «отходняк». Во рту рота солдат танзанийской гвардии заночевала. Еще и окна порасхлебенили, а на дворе-то – минус десять! От частого и глубокого вдыхания ледяного воздуха в простуженном горле режет и першит. Как штыками порезали… доблестные танзанийские гвардейцы.
А самого шатает и мутит. Мутит и шатает. И мутит! И ша… ланды полные кефали…
Кили, « Barafu Hut», 4550 м. «Пыльный Дед Мороз». 23 октября, 10:00.
На склоне солнце светило прямо в лицо, прицельно. И как я не закрывался этой глупой никчемной « балаклавой», нос стал под стать обладателю – Дед Мороз в канун предновогодних утренников и «корпоративок»: шапку потерял, борода на бок, а разорванная шуба в блевотине. Снегурка не лучше, но еще умудряется Деда за шкирку домой тащить.
Все в пыли, всё в пыли. Если бы взял пуховик, пришлось бы после выбросить. Пыль заместила все: силы, желания, эмоции. Пепел, вулканический пепел. Внутри и снаружи.
«Сил нет. Пойми это, Саня».
«Дороги, которые мы выбираем». 23 октября, 12:00.
Появился выбор: за три часа дотащиться до лагеря на 3000 метров (стандартная программа). Или же, минуя его, «добежать» до самых нижних ворот (шесть часов «лету»). Тем самым, сэкономив целый день. Чтобы уже распрощаться с опостылевшей Горой. Мы, как всегда, выбираем третий путь: «Остаемся здесь! Вы обугленные ноги Старика Джимми видели?.. а я носки, вообще, боюсь снимать, у меня там, похоже, месиво… будем лежать во гробе и ждать прихода… и пусть только попробуют нас поднять… как умру, похороните на Украине, на милой…» Но оставаться нельзя, на наши места уже претендуют отставшие от нас на день немцы, зеландцы… и японочки. Эти уже вовсю нам улыбаются, будто старым знакомым, и фотографируются на фоне «шести кучек пепла и песка». И напрочь отказываются верить нашим рассказам про Вершину.
Как я сегодня понимаю Профессора: «Тьфу, на Вас, суфражистки треклятые!»
«Вот, кто-то с горочки скатился». 23 октября, 13:30.
И в обратном порядке, как на ускоренной перемотке: «Лунный ландшафт», «Тропическая тундра», «Альпийское редколесье» и «Горные тропики». Да так быстро разогнались, что намеченные до нижнего лагеря три часа обещают сократиться до двух! Бежали, конечно, на автомате: ноги деревянные и сбитые в усмерть. Но ведь бежим. Неисповедимы силы твои, Человече!
«А там и до Ворот часа полтора всего».
– Ух, ты. Авось и впрямь, на ходулях до низа «смогём»… или « смо́гем»?..
– Давайте, хотя бы до лагеря на 3000 доживем, а там посмотрим.
Марик всю дорогу занимал себя болтовней с Ефремом. Приглянулся ему этот паренек, даже часы ему презентовал (у капитана Ивана Данко из «Красной Жары» научился?). От Ефрема узнали, что, оказывается, для гидов есть специальное учебное заведение, двухгодичное, где Ефрем как раз сейчас и учится. «Институт повышения гидской квалификации», ИПГК. Чему, интересно, там учат? Правильно ходить «поле-поле» и дышать без кислорода? Или учат петь песни про «На купенда Малайку» и правильно разводить «кроликов»? Лучше бы их научили разбираться во времени! У меня к Ефрему тоже был один вопрос: «Когда закончатся «танзанийские» два часа?»
Кили, « Mweka Hut», 3100 м. «Африканские слоны». 23 октября, 16:30.
Забыли мы совсем в хлопотах Восхождения про «танзанийское время». Что «два с половиной часа» до лагеря во все четыре выльются… жидкостью из коленок. А если бы не бежали? Сколько бы тогда получилось, все пять?
Обед уже ждет. С МЯСОМ! Второй раз за Восхождение! Просто, по дороге высказали Джошуа ряд замечаний, и сказали, что расплата с поваром ждет впереди. Как то мы оценим его вегетарианские изыски? Вот Джошуа и поскакал вниз: Криса предупредить о нашем досрочном освобождении, и заодно подготовить нам в лагере «Смычку» с прощальным обедом и раздачей слонов. Они бы так на Горе расторопничали.
Обед с мясом ждет. И люди тоже ждут… раздачи тех самых африканских слонов. Когда Профессор в торжественной обстановке стал озвучивать суммы гонораров нашим приспешникам, то портерам вместо «25» по ошибке сказал «50», чем сорвал бурю оваций и шквал аплодисментов. Умеет, блин, расположить к себе людей!
Правда, всю оставшуюся дорогу, он пытался выдумать, как ему выпутаться из этой щекотливой ситуации: из каких источников латать непредвиденную финансовую брешку, или и вовсе, «ужиком» прикинуться.
«Наденька, не мелочись!»
« Road to Hell». 23 октября, 19:30.
Дорожка аналогична той, по которой шли в первый день – «30-е годы прошлого уже века». С одной лишь разницей: теперь мы идем по этим пологим ступеням вниз. И каждая ступень отдается во всем теле: в позвоночнике, в деревянных «костылях», в убитых суставах.
Лестница протяженностью в пару часов до Лагеря №3000 и уже около двух часов такой «дробильни» после. (Ха! «Полтора часа» до Ворот!) И тут я понимаю, что этот фильм ужасов уже никогда не закончится. Что эта Лестница зациклена, и мы стали жертвой этого леденящего душу кошмара.
Если есть Лестница в Небо «Цеппелинов», если есть Лестница Якова, то обязательно должна быть и Дорога в Преисподнюю, Road to Hell. И именно в виде Бесконечной Лестницы. И именно по ней мы сейчас спускаемся. Прямиком в Ад! «Хрясь, хруст, хрясь…»
По какому из Кругов Дантова Ада мы уже прошли? Кто мы? Насильники над собой, лихоимцы, сладострастники, гневные, лицемеры, гордецы? Везде нас ждут, везде нам рады, бесы в нетерпении ручки потирают, с ноги на ногу переминаются – под копытцами земля горит: Аве! В Аду отопительный сезон начался!
«Хрясь, хруст, хрясь…» – потрескивают в жаровнях поленья и мениски.
Или мы только прикидываемся? Насильниками и убийцами. Такими, каковыми и не являемся вовсе. И что где-то далеко внутри нас…
Тогда какие мы на самом деле?
«Хрясь, хруст, хрясь…»
Кили, « Mweka Gate», 1980 м. Круг сертифицированных. 23 октября, 20:30.
Когда через три часа пыток из темноты показались фары уже известного нам старенького « Круизера», мои мысли крутились вокруг двух нестерпимых объектов вожделения. «Душ и пиво, душ… пиво, пиво-душ, душпиво, душевное пиво, пивной душ. ПИВО!!! ДУШ!!!» – стучало отбойными молотками по вискам и остальному телу. И по коленям, по коленям, реакцию нервной системы проверяя. Начать подсчет пройденного и пережитого за последние двое суток? Нет таких цифр, Не придумали еще таких цифр!
«Бог – это идея, которой мы измеряем нашу Боль…» Леннон, кажется.
Хотя, уже придумали. Вот, Сертификаты. Есть имена и фамилии и высота цифрами прописана, и время. И Профессор Тян-Шанский Килиманджарский совершенно логично и заслуженно сертифицирован. Потому что мы БАНДА!
И Тотем, считаю, тоже заслужил, но ему бумагу не дали. Бланков не хватило.
Моши , частный кемпинг (как название???). «Банька по-танзанийски». 23 октября, 21:30.
Такой физико-химической реакции я не ожидал: когда пиво, наконец, коснулось стенок моего пищевода, оно вскипело и бесследно исчезло, не дойдя до желудка. Целая бутылка разом! Как будто и не было!!! Не понял: «Ну-ка, подайте-ка еще одну бутылку. Мучо грасьяс…»
Только на третьей попытке голыши на каменке слегка поостыли. Теперь можно и в ДУШ!!!
………… «А что опять делают здесь все эти Крисы-Джошуа-Тобиасы-Эфреймы? Гоните, пацаны, их НАХ! Честное слово, нет сил на эти рожи больше смотреть. Завтра разговаривать с ними будем. Прозекцию небольшую устраивать и таксидермией заниматься».
………… Сколько парни еще сделали заходов по пивасику, как раскумаривали «Паровозик Мира» и сколько времени их корчило от идиотического хохота, этого я уже не видел…
