Гравитационная постоянная вовсе не постоянна. С водружением рюкзака она возрастала троекратно, с каждым шагом – экспоненциально увеличивалась, на привалах – сбрасывала значение на земное, а встав на ночевку, люди могли за шаг преодолевать в полтора раза большее расстояние, при этом на несколько долей секунд зависая в воздухе. Здесь расстояние измеряется не в километрах, а в часах на преодоление его, а скорость в метрах по вертикали в час. Вот такая вот затейливая физика в горах.
Каждому стоявшему на 5621 хотелось, чтобы близкие, друзья и родственники, с кем предстояло, по приезде домой, делиться впечатлениями, были рядом, ибо все понимали, что ни с помощью бесчисленного множества прилагательных из словарей Ожегова, Даля и Суворова вместе взятых, ни с помощью фотографий, сделанных на самую профессиональную фотокамеру самым одаренным фотографом агентства Magnum, ни гиперактивнейшей жестикуляцией руками со скоростью 800 ж./мин. [жест/минута] (СИ) каждой, невозможно было описать увиденного и передать прочувствованного. Исключения не составляли и участники восхождения последнего дня лета тяжелого девятого года. Но эта мысль была далеко…до нее оставалось девять суток…суток, чувствами которых будет захлебываться каждый участник, вспоминая их.
Ограниченный правдой в ногах я аскет поневоле.
А пока, разношерстная группа, состоявшая из двух еще более разношерстных бригад, набирала первые метры по вертикали от поселка Верхний Баксан. Бригады шли с интервалом в 10 минут. Тропила собака. Каждый метр заставлял все больше сомневаться в адекватности оценки собственных сил. Но в первую ночевку никто не озвучил этой мысли. Лагерь был разбит на левом берегу речки Кыртык. За готовкой ужина первый бригадир попросил пару банок тушенки. Это 2х525г.=1050г...Несколько изможденных тел метнулось в сторону, яростно разрывая рюкзаки и расшвыривая вещи, пытаясь добраться до ненавистных жестянок…кому-то повезло…кто-то разгрузился…
Первая ночь была беспокойной. Для всех. Кто-то был более слабым физически, кто-то был слаб духом, а у кого-то слабило желудок…
Бригады покидали зону леса. Ничто не предвещало трэша и угара. Во время затяжного перегона, на котором, как потом выяснилось, многим приходило ощущение отъезжающего сознания и приближающегося обморока, колонна приняла вправо в ущелье реки Уллуесенчи. Тропа набирала градус, а бригадиры не сбавляли темп. Тело потело.
Чем хуже, тем лучше.
Помочь удержать сознание могли лишь аскорбиновая кислота и декстрозы моногидрат в медвежьих дозах. Группа упала за 2 часа марша до перевала. В программе вечера была ванна-джакузи. Сил не было, жилы – надорваны, кто-то молчал, кто-то – нет.…адский переход. Некоторые из участников позже назовут эти сутки самыми сложными в походе.
Жалобы, замечания, предложения?
Следствием разгрузки рюкзака умирающего является нагрузка минимум пары участников. Разгрузку необходимо проводить скрытно, ибо заприметив халяву, организмы других участников из группы риска начинают отказываться далее функционировать, зная, что в любом случае придет помощь и их разгрузят также [выдержка из пособия для молодых высокогорных туристов, Москва, изд. Угарник,1965г.].
День третий. Разгрузили одного участника вопреки вышеуказанной инструкции – нагрузили двух. Проходит 20 минут и нагружаются еще два участника…правила и инструкции необходимо соблюдать. Перевал Кыртыкауш стал для кого-то переломом, для кого-то надломом, а для кого-то остался просто перевалом. 3232. Подвиг героев Кавказа бессмертен в сердце народа. 3154. Перевал Исламчат. Бригады растягивались... арьергарды первой и второй поравнялись. Путь группы преградила не меньше чем по пояс переходимая горная река ледникового происхождения. Нужно уметь ждать. Группа встала. Спирт был брутально разведен спиртом. Сон был безмятежен, а стоянку освещали мириады звезд.
Все что вы хотите вы получите, и даже то, что не хотите, вы все равно получите.
В пять утра река учтиво пустила на тот берег. Нужно уметь ждать. Тропила собака, пока путь группе не преградили два кавказца…кобель и сука. Никто не хотел красить ледорубы в красный…кавказцы тоже. Альпинисты входили в локальную зону цивилизации. Арьергард первой бригады бьет панику и грозится ретироваться с урочища Джилы Су…прорабатывается план халявной эвакуации посредством МЧС с применением массовой симуляции страховых случаев.
Слижи конденсат с ржавой холодной водопроводной трубы – получи вкус настоящего нарзана.
Следующий день альпинисты провели весь день в заботах и делах: вязали узлы, бухтовали веревки, чинили кошки, осваивали технику скалолазания с верхней страховкой, дюльфер с ней же, сушили на солнце кровавые мозольки, залечивали потянутые голеностопные суставы, пили нарзан и купались в нем же, получали, так недостающие в городских условиях, дополнительные дозы радиации.
Люди с избыточной массой, а также злоупотребляющие спиртными напитками более подвержены горной болезни [Альпинизм, под редакцией Антоновича И.И, Москва,2001].
Группа легла на курс. Без жертв миновала каменный мост через Малку и далее по левому берегу Джилы Су прорывалась в сторону замерзшего озера Джинкаученкез. Точка невозврата пройдена и путь к цивилизации теперь лежит только через восточную вершину. Эта мысль не могла не возбуждать и не будоражить головы. Группа шла около 8 часов всухую. На зубах скрипела пыль, поднимаемая горовосходителями при движении по осыпи. Пейзаж был унылым и заставлял вспоминать «Любовь к жизни» Д.Лондона. Собака так же внезапно исчезла, как и появилась. Сухо и неприятно. Лагерь встал на морене у пика Калицкого. Отдушиной был лишь компот, сваренный на совесть, так, что аж ледоруб стоял.
Кто-то вечером переложил нож в зону секундной доступности, проверив, достаточно ли остро лезвие и справиться ли оно с десятимиллиметровой веревкой. Но он старался не думать о том страшном моменте, который мог случиться, когда вся связка зависла бы на нем и ему пришлось бы принимать столь непростое решение…еще была другая мысль…когда срезав веревку, он мог бы спасти всю связку…эта мысль была еще страшнее…
На утро, повысив свои сцепные свойства посредством кошек и встегнувшись в связки, группа вышла на ледник. По дороге встречались оскаленные сосульками, но улыбающиеся и готовые в любой момент принять связки, ледовые трещины.
Также попадались грустные трещины со снежным кляпом, были трещины – убийцы, были молодые и старые…было очень много трещин, но три связки упорно преодолевали их, некоторые покорно обходя, некоторые перепрыгивая, стараясь не смотреть вниз, некоторые переходя по чудом сохранившемуся снежному мосту…шли три «поводыря», постоянно зондируя снежно-ледовый покров ледорубами, шли уверенно, шли к скалам Ачкерьякольского лавового потока. Сегодня трещины были не голодны, поэтому к середине дня лагерь встал на высоте около четырех тысяч в стартовом составе. Радиальный выход налегке к будущей стоянке штурмового лагеря дался относительно просто. Группа набрала шесть сотен по вертикали. Шесть сотен, которые через пятнадцать часов предстояло преодолеть с беспощадными заплечными утяжелителями. Сон был беспокойным.
На альтиметре 4546.Штурмовые лагеря разбиты. Альпинисты, вооружившись ледорубами и треккинговыми палками выходят на ледовый склон для тренировки техники самозадержания.
При падении необходимо немедленно, пока еще не развилась скорость скольжения, принять меры к задержанию: 1 — не выпуская из обеих рук ледоруб, повернуться на живот; 2 — приподнять носки ног, чтобы не зацепиться кошками за склон (иначе перевернет вниз головой); 3 — согнутой в локте рукой вонзить клюв ледоруба в склон, налечь на него всей тяжестью тела и тормозить, во чтобы то ни стало.
Прогноз на ближайшие пять дней оставляет горовосходителей без акклиматизационного дня. При первой возможности группа идет на штурм.
Синтетические волокна мало впитывают влагу, эластичны, хорошо амортизируют при резком натяжении и выдерживают на разрыв 1600—1900 кг при диаметре веревки 11—12 мм.
31.08.09. 5.30
Системы затянуты, фонарики включены. Нанизав себя на веревку альпинисты двинулись в сторону вершины...шаг за шагом, метр за метром…4600, 4700…30 минут, 40, 50…до первого привала связке оставалось с десяток метров, когда прозвучала команда «Срыв!» и идущий вторым альпинист резко сменил вектор движения и начал набирать скорость. Через мгновение вся связка прильнула к глетчеру, в который были вонзены 7 клювов, продолжая вдавливать всем телом в лед ледорубы…равномерное ускорение длилось несколько секунд…пульс под 200…веревка загудела и дернула системы первого и третьего горовосходителя... по связке пробежала дрожь от веревки, но цепной реакции не последовало.
Ча, с интересом наблюдавший за знакомой ситуацией с балкона стены, чавкал немного зачерствевшей горбушкой «бородинского»…светало...он не любил тмин, но другого хлеба этой ночью намутить не удалось.
Альпинисты двигались дальше…4800…мимо связки, двигавшейся траверсом, прямым курсом прошел фри соло БелАЗ (настоящего его имени никто не знал, а имя складывалось из первых букв вершин (конечно же не в хронологическом порядке), при восхождении на которые его признавали без вести пропавшим, но каким-то чудом спустя несколько недель он появлялся в ближайшем лагере, с обезумевшими голодными глазами…но он был жив и, как всегда, немногословен) и в приветственном жесте вскинул ледоруб вверх.
Солнечный зайчик от блеска начищенного дюралюминиевого сплава попал прямо в глаза дожевывающего последний кусочек Ча. От такой наглости он поперхнулся и чуть прокашлявшись, покарабкался по стенке в сторону ледника, с непреодолимым желанием заглянуть в глаза такому дерзкому восходителю…у него не было ни веревки, ни железа… Они ему были не нужны…он был уже давно мертв…
Связка входила в зону неполной акклиматизации. Парциальное давление кислорода уменьшалось, внутренне давление пыталось сравняться с внешним. Этого закона физики в горах никто не отменял…особенно это чувствовал мозг. Особенно это чувствовал мозг Зорге. Его черепная коробка давила ровно на зону ГМ, которая отвечала за агрессию.
Он шел по плохо прослеживаемой тропке, когда его, приотставшего от развязавшейся группы на скалах, кто-то оттолкнул со словами «С дороги, щенок!». Зорге изменил хват ледового инструмента и клювом подсек мерзавца за ногу. И только потом он увидел его лицо…он не мог его ни с кем спутать. Ведь это оно заглядывало в палатку на третьей ночевке. Это ему, на просьбу о хлебушке, Зорге спросонья нашарил в изголовье недоеденные за ужином хлебцы «Фитнесс Линия», и протянул их. На что получил ответ: «Иди на х.р со своими хлебцами!». Тогда Зорге спас прогуливающийся между палаток пес, спугнув Ча своим присутствием. Зорге об этом не знал. Сейчас он испугался. Но помимо испуга он был зол. Он работал в НИИ Криотехнологий и не знал слов мата. За него говорили его глаза. Зорге знал, что поединок с заведомо мертвым не мог закончиться в его пользу, но, проклятая горная болезнь, он был безумно зол. Ча тоже узнал своего недавнего знакомого и БелАЗ стал тут же ему не интересен. Схватка длилась недолго. До вершины Зорге не дошел 319 в.м.[вертикальный метр]. Прекращение поступления кислорода к мозгу на шесть – восемь секунд приводит к потере сознания, а в течение пяти – шести минут — вызывает необратимые изменения в коре большого мозга.
Снег был жутким на вкус…потому что он был безвкусен. Альпинисты с яростью вонзали в себя кислород, разрывая ноздри холодной воздушной смесью. Но даже увеличившаяся на 30% легочная вентиляция не могла спасти от гипоксии. Гемоглобин зашкаливал. Шаг, второй, остановка, вдох-выдох, вдох-выдох,…вдох. 5500. Последние земные семьдесят метров были самыми приятными. Когда конечная цель попала в зону видимости, невзирая на сужение периферического поля зрения и заметного «затуманивания» зрения в целом, когда она в 10-15 минутах ходьбы, когда альпинисты поняли, что они на финишной, когда ощутили действие сильнейшего наркотика и им так прекрасно, когда….
«50 метров, 49.5, 49, 48.5,…самые приятные, когда мыслями уже на вершине, когда представляешь, что сейчас после минутного отдыха будет сделана общая фотография, когда еще не дошел, но знаешь, что теперь тебя может остановить только разрыв сердца, когда еще чуть-чуть, но ты уверен…уверен в том, что все это было не зря, что 9 дней надрыва стоили 20 мин. проведенных на вершине, знаешь, что это не последнее восхождение, и теперь-то точно знаешь, как хочешь умереть, а те слезы, которые бегут по щекам - это слезы великого преодоления себя, знаешь, что если тебя накроет маразм, то последнее, что ты забудешь, после собственного имени, будут горы, ибо такое никогда не забывается…10, 9.5, 9,…,1,5621…5621 и ни метром ниже».
Семь часов вывернутых наизнанку желудков, диарей, головных болей, носовых кровотечений, разрывающихся барабанных перепонок, жажды, слезящихся глаз, страдающих от нехватки кислорода мышц бедер…организмы этого долго не забудут…и группа ворвалась на восточную вершину высшей горы Европы.
Штурмовой лагерь принял спустившихся покорителей горячим чаем и теплыми мягкими спальниками. Ночь угрожала возможным легким камнепадом благодаря поднявшемуся на скалах штормовому ветру. Это были лишь угрозы.
Во мне просыпалось желание жить в первый день осени, но завтра нас просто может не быть под этими звездами. О ком-то забыли, кого-то нашли, кого-то мы бросили…
В первый день осени группа уходила по нитке маршрута через ледник Ирик, перевал Ирик-Чат, долину реки Ирик на юго-восток курсом 137 градусов. Бригады входили в зону леса. Лагерь встал за пару часов марша до поселка Эльбрус. За костром в глазах альпинистов читалась дикая радость, усталость, уверенность и опустошение.
После полудня второго дня осени за прилавком магазина в Эльбрусе стояла первая бригада и в их глазах читалась радостная дикость.
И пусть пройдет не малый срок, мне не забыть, как здесь сомнения я смог в себе убить. В 23.45 по московскому в кольцо метро врезался пассажиропоток. Его отрыгнул из своих недр фирменный поезд №003 Кисловодск-Москва. Через мгновенье после удара поток изменил свою структуру и начал обтекать Садовое кольцо, заходя с северного и южного направлений, также не забывая наполнять прямые радиальных веток. Поток кишил людьми. Головы людей кишили мыслями, эмоциями, воспоминаниями, идеями. Выделяясь из потока заплечными утяжелителями и с ледорубами наперевес, шли два человека, которым предстояло делиться с близкими, друзьями и родственниками воспоминаниями и эмоциями. «Как жаль, что вас тогда не было рядом…это было прекрасно».
Горы изменяют людей. Даже «москвичи» стали настолько суровы, что брились ледорубом, играли в футбол в кошках, а за хлебом спускались с балкона на дюльфере.
