Танзания - Страница 42

В этот вторник, 20 октября, стартует очередная экспедиция Клуба 7 Вершин на Килиманджаро под руководством нашего гида Владимир Котляра. В ходе программы ребята планируют не только подняться на высшую точку Африки, но и устроить путешествие по национальным паркам Танзании.

Анна Попова – гражданка Украины, но живет сейчас в Непале. Она дружит с нашим Клубом и прислала несколько своих фотографий на конкурс Мисс Горняшка 2015. Можно сказать, что она – самый активный участник конкурса. Вчера Аня прилетела из Непала в Танзанию, чтобы подняться на вершину Килиманджаро по маршруту Лемошо. Она хотела подняться в команде со своими коллегами, но ей организаторами было отказано по причине того, что она должна была быть 13-й участницей. А они не любят это число.

Поэтому Анна путешествует теперь с нами. И мы этому рады )

Желаем удачи и хорошего настроения! Намасте и Акуна Матата!

В августе 2015 года Александр Филипочев вместе с Николаем Рогозиным, Евгением Смирновым и Курбаном Курбанмагомедовым поднялся на вершину Килиманджаро по маршруту Марангу.

"Hakuna Matata" или хождение на Килиманджаро за трое суток

Наша команда ,для восхождения на Килиманджаро, собиралась долго и трудно, но благодаря активной помощи "Клуба 7 вершин" и нашего доброго ангела – Анастасии, команда собралась как на подбор:
Евгений-директор строительной фирмы из Кинешмы,35 лет, Курбан - профессор информатики из Махачкалы,61 год, Николай - бизнесмен из Кинешмы (тесть Евгения), 59 лет и ваш покорный слуга Александр - упаковщик декорационных материалов из г.Вайден (Германия), 60 лет.

То что основная часть команды оказалась практически одного возраста, несомненно сыграло положительную роль в том что за весь период восхождения и последующего сафари у нас не было никаких конфликтов. Мы были из СССР, получили практически одинаковое высшее техническое образование, и естественно у всех было "немного с головой не в порядке". Как известно "умный в гору не пойдёт - умный гору обойдёт! "Но в то же время мы были и очень разные, по горной подготовке, физической и состоянию здоровья.

Женя - самый молодой, естественно самый здоровый (какие болезни могут быть в столь юном возрасте?) в горах не бывал. Курбан - самый подготовленный, настоящий кавказский джигит, каждое утро пробежка по берегу моря, каждый год восхождение на "свою" гору (4000 метров). Последний раз за полмесяца до Килиманджаро, в плане акклиматизационной подготовки и опыт восхождения на Эльбрус. Коля - так же имел опыт восхождения на Эльбрус 5 лет назад, дома регулярно занимается физическим трудом на своём "ранчо", но имеет "свой "сахарный диабет. Я же в горах никогда не был, максимум это подъём на паровозике из Интерлакена на перевал 2500 метров на пару часов; в плане подготовки - это 20 лет службы на флоте, работа 10 лет на португальских "плантациях" с хождением по 10-15 км по пескам и наличие в анамнезе двух анемий с гемоглобином ниже нормы. Именно поэтому, я постарался готовиться к восхождению с учётом рекомендаций врача-альпиниста Игоря Похвалина, что, видимо, сыграло определённую роль.

Итак все в сборе, в путь.

Организация подготовки и выхода на маршрут была на высоте. Те у кого что то отсутствовало из снаряжения смогли взять в аренду, спальники и фляжки бесплатно. Точно в назначенное время к нашему отелю был подан автобус, в офисе фирмы были загружены продукты, оставлены на хранение ненужные на горе, вещи и мы выехали к воротам Нац. парка "Килиманджаро". После регистрации группы и получения разрешения на вход в парк мы вышли на тропу. Первый день напоминал прогулку по парку в тёплый летний день. Рюкзаки были лёгкие, основной груз несли портеры, солнце не досаждало, так как кроны деревьев ливневого леса, смыкаясь над тропой, защищали от его прямых лучей.

Средний угол подъёма на маршруте составлял около 6-7 градусов (за 10 км подъём на 1000 метров). Стартовали с высоты 1700 м, а первая ночевка в Мандара Хат на 2720 м. Конечно, были и спуски, и более крутые подъёмы. По дороге происходило продолжение знакомства друг с другом, ходившие на Эльбрус делились впечатлениями. Встречались муравьиные дорожки, которые надо было проходить быстро, но, отвыкшие несколько от природы, бестолковые горожане остановились поглазеть на "диковинных зверей", чем и поплатились. Муравьи залезли в штаны и кусали потом до "Мандара Хат". Приют нас встретил хорошей погодой и обезьяной, которая разгуливала по территории не обращая ни какого внимания на наши кривляния. После короткого перекуса, мы с помощником инструктора Френком сходили дальше по тропе на кратер древнего вулкана и по дороге посмотрели некоторых местных жителей лесов (обезьян и пр.). По самочувствию ни у кого никаких изменений не произошло, голова, ноги, сердце и т.д. работали в прежнем режиме, это уже было положительно. Вечерний контроль содержания кислорода в крови и пульса также не показал изменений.
Утром второго дня мы вышли из леса и до "Хоромбо Хат" шли среди кустарников и лугов с засохшей травой.

При приближении к отметке 3500 м начал чувствоваться недостаток кислорода - участилось дыхание при движении, особенно при "повышенных оборотах", когда надо было уйти вперёд, что бы сделать видео- и фотосъёмку идущих покорителей Килиманджаро. Температура заметно опускалась, но на ходу было не холодно, тем более ничто так не греет, как хороший рюкзак, да и чай в термосе был горячий. Периодически, то мы обгоняли группы каких-нибудь индийцев, то нас обгоняли какие-нибудь англичане, а мы их потом догоняли. Каждая группа шла в своём темпе, никто ни с кем не соревновался. До приюта "Хоромбо" мы дошли за заданные 5 часов, преодолев 11км и поднявшись на высоту 3720 м.

Пока мы ждали расквартирования, портер какой-то группы на спине ,почти бегом, принёс со стороны горы девушку с лицом сине-жёлто-зелёного цвета. Опустившись на землю она присосалась к баллону с кислородом и начала постепенно оживать. К стати в "Хоромбо" я отметил появившуюся тяжесть в затылочной части, но ребята сказали ,что у них всё в норме. Сон у меня и дома не очень, поэтому я решил принять снотворное, что бы лучше отдохнуть. В "Хоромбо" живут абсолютно наглые или очень голодные птицы (я их назвал воронами). Женя их кормил прямо с рук.

Третий переход, до приюта "Кибо" проходил практически по голой местности, даже крупных кустов не было, трава высохшая, таки зима. С утра было прохладно, потом солнце немного подогрело, но километра за 2-3 до "Кибо", на высоте 4500 задул крепкий холодный ветер, вершина стала затягиваться облаками верхнего уровня. На нижнем уровне облачность была сплошной ещё с ночи, но это всё под нами. Основную часть пути мы прошли "плотным строем"-компактно, но на подходе к приюту немного растянулись, каждый подбирал комфортный для него темп. Женя и Курбан вместе с Френком немного вырвались вперёд, за ними тянулся я, а замыкали Коля с нашим старшим инструктором Эйлиасом. Периодически посматривали и обсуждали возможные маршруты подъёма на вершину Мавензи, название оставшееся в голове, с юных лет по произведениям Хэмингуэя. Видимо от туда "ноги растут" этого желания увидеть снега Килиманджаро. Пройдя свои 9 км и поднявшись ещё на 1000 м, мы после обеда к
14-ти часам закрепились на высоте 4720 м в "Кибо Хат"

Тут мы уже не гуляли и ворон не только не ловили , но и не кормили. Мы, после устройства, сразу легли поспать и это немного удалось, до 17 час.

Поужинав, мы сразу отбились, я скушал оставшиеся 2 таблетки снотворного, одну смог выделить Курбану. Это помогло поспать до 23 часов. Предварительно, мы тщательно укомплектовали свои рюкзаки, минимизируя вес. Отказался даже от большой фотокамеры, оставил "мыльницу", но видеокамеру взял, я ведь обещал ребятам сделать кино про покорителей горных вершин. Как потом сказал Коля, он больше всего опасался, что вдруг я не дойду до конца - ведь тогда фильм будет не полным. Но зато некоторые вещи продублировал (перчатки, фонари) и как потом оказалось не зря. А вот литровую фляжку с водой я не взял, лишний килограмм, а пил я всё равно мало только рот полоскал. Хоть и говорили, что надо много пить, мол обезвоживание будет, но я за годы работы на полях Португалии при 35-40 градусной температуре без воды привык не потеть.

После небольшого "перекуса", нам в последний раз померили кислород в крови и пульс, результаты обнадёжили, уровень был тот же, что и в начале пути 92%,ну а пульс конечно за 100 в спокойном состоянии, затылок слегка ломило, съели по диамоксу. Присели на дорожку по русскому обычаю и по команде Эйлиаса: "Пошли-пошли!", надев рюкзаки и включив фонари встали на тропу. На штурм вершины мы пошли ровно в 00:00,заканчивались третьи сутки нашего пути.

Практически сразу мы произвольно распределились опять в той же последовательности, как и накануне, но более плотно. Ночь была абсолютно тёмная, тропа освещалась только фонарями. Дистанцию до впереди идущего я определял по объекту, освещаемому фонарём. Если видел ту часть, где ноги начинают расти – значит, норма, если освещались ботинки-значит надо добавить скорости и сократить дистанцию. В начале угол подъёма составлял 40-45 градусов, а на второй половине подъёма дошёл до 60 градусов ,но мы сразу пошли серпантином. Я чувствовал, в принципе могу добавить в скорости, но в этом не было никакой необходимости и никакого смысла. Рекорда подъёма никто ставить не собирался, задача была одна - дойти до пика Ухуру. К этой цели я шёл последние 5 лет, после того как в 2010 году у меня сорвался, уже купленный вылет на маршрут из-за обследования по поводу анемии. Конечно, ещё дома я понимал, что на горе может быть любая ситуация, ведь я ни разу не был на высоте и просто не знал какие у меня "взаимоотношения" с горной болезнью, а почитал о ней я достаточно. Но сейчас ночью на тропе вопрос о том что бы повернуть назад просто не стоял. Потому что я представить себе не мог, что вернувшись домой, на вопрос: "Ну как там на горе?" я скажу : "Да, вы знаете, я не дошёл..."

С тропы меня могли унести только без сознания, если откажет голова. За сердце я не сомневался, эти "часы" всегда тикали точно и без сбоя, давление всю жизнь "пионерское 120/80". С первых шагов в памяти всплыла песня Высоцкого, причём один куплет крутился весь подъём до гребня кратера 6 часов:

"Ты снова здесь, ты собран весь
Ты ждешь заветного сигнала.
И парень тот, он тоже здесь
Среди стрелков из "Эдельвейс".
Их надо сбросить с перевала.
Отставить разговоры!
Вперёд и вверх..."

Сейчас, "мой перевал" был там, на вершине Ухуру, и он должен был быть взят любой ценой. На середине подъёма сильно замёрзли руки, так как, держа палки, пальцы были не подвижны и вот тут пригодились вторые перчатки (зимние мотоциклетные), они оказались теплее "Экстримовских". Около трёх ночи у Коли скис фонарь, я ему отдал свой запасной, и он тоже не зря прокатился со мной из Европы. Посматривая вперёд-вверх (не близко ли уже гребень?) видел, что силуэт на фоне чёрного неба нисколько не приближается. Когда путь длинный и преимущественно однообразный, что бы это не угнетало - не думаю про это, а думаю о посторонних вещах, о чём то интересном, а ноги и когда надо и руки сами приведут к финишу.

Стараюсь не отставать от передовой группы, так как если плестись в хвосте, то при коротких остановках не передохнуть. Пока ты догонишь всех, группа уже поднимается идти дальше. Френк просто великолепен, он идёт так как будто гуляет по бульвару, спокойно беседуя и то немного приотстанет, то ускорится и уйдёт к голове группы. Эйлис тоже пыхтит - сказывается вес. Мы дышим как бегуны после дистанции и каждый шаг требует сил, шаг сократился практически до 20 см.

И вот, в 5ч 35мин мы поднялись на гору в точке "Gilmans Point"(высота 5 685м), т.е. почти за 6 часов пути мы преодолели всего 965 метров. Ну и тормоза! Впереди ещё 2,5 км пути и подъём на 210 метров.

Но это мы сделаем за 2 часа 10 мин. Поднялись мы вовремя, через полчаса начало всходить солнце и мы уже видели его с вершины, двигаясь по гребню. На этом отрезке, в светлое время мы растянулись немного больше, двигались в том же порядке, как и на подходе к "Кибо Хат". Проходя высоту "Stella Point", видели, как к ней карабкаются снизу, идущие другим маршрутом. Теперь отпали все сомнения в достижении пика. Голова не стала хуже, не очень сильная боль была вполне переносима и всё теперь решали ноги, которые могли ещё идти и идти, что от них потом и потребуется (спуск до "Хоромбо" к вечеру ещё около 15 км). Показались ледники, но они были достаточно далеко, и у нас не было времени на поход к ним. По всей длине тропы по гребню кратера растянулись группы идущих к вершине, на подходе стали встречаться уже идущие в обратном направлении. В 7ч 45 мин наступил этот момент, когда наша группа достигла пика Ухуру (5 895м).
Как только освободилось место у знака, я первым делом развернул Флаг Военно-морского Флота СССР

Теперь я знаю, что этот флаг не только избороздил все моря и океаны Земли, но и развевался на "крыше" Африки - ВМФ СССР и России покорил Килиманджаро. Потом развернул плакаты с названием своей школы и института. Обязательный групповой снимок всей команды с инструкторами

потом и ребята свои баннеры растянули.

После обязательной программы мы как русские люди, не могли не отметить это событие рюмкой джина, хоть это противоречит всем правилам и рекомендациям, и да простят нас турагенты и туроператоры, а если нет-ну тогда ...

Но это я бы назвал было чисто символически, так пионерская доза. А вокруг шло оживлённое буквально празднование успешного восхождения. Какая-то группа пела песни, все радостно обсуждали своё восхождение, и всё это на разных языках. Все фотографировались у знака и на фоне ледников, короче - Вавилон. Но времени было не так много на всё это, так как мы должны были освободить место в приюте "Кибо" к 14:00 для идущих на следующий ночной штурм и до вечера дойти до "Хоромбо Хат".

Мы пошли той же тропой в обратном направлении. Почти одновременно с чувством удовлетворения по поводу достигнутой цели, появилось и некоторое чувство пустоты. Была цель, было движение к ней, а что теперь? Конечно, я теперь выяснил, что не только могу на 40-ка метровой глубине океана что то делать, но и на горных вершинах пребывать. Да ещё остался воздушный океан, а до парашютов я пока не добрался. Видимо, это следующая цель, к тому же надо что бы и в Америке флаг ВМФ СССР увидели выше всех. Начитавшись некоторых отчётов о восхождении, я морально готовился, что будет очень тяжело, надо будет что то "преодолевать, превозмогать..."

Но, слава богу, оказалось хоть и трудно, но в пределах разумного. Правда нам по дороге вниз встречались некоторые туристы, которые дышали кислородом из баллона, а одного занесли на вершину двое товарищей, когда мы были там, и потом втроём плакали. С горы до Кибо мы иногда спускались даже бегом, ну и дальше до выхода из Нац.парка без замечаний. Да, кстати, на следующий день внизу сильно заболели ноги, это последствия спуска. На спуске работают другие группы мышц, которые почти не работают в обычной жизни при ходьбе по ровной поверхности, а потому не тренированные и не готовые к таким нагрузкам - спуск больше 30-ти километров. Так, что тренируйте заранее. Но это всё же пустяки когда почти 6000 взято с первой попытки.
Короче, команда наша сходила на Килиманджаро - "hakuna matata"!

Весной Игорь Столяров успешно завершил проект "7 вершин" восхождением на Пирамиду Карстенз. А в августа он совершил свое второе успешное восхождение на Килиманджаро. На этот раз по другому маршруту - Лемошо. И в другой компании: вместе с женой и друзьями, чтобы
разделить свои эмоции и впечатления с близкими людьми.

«Сафари нам понравилось ( мы были на озере Маньяра,Тарангири и Нгоро-нгоро ). У нас был очень грамотный гид и хорошая машина, видели много животных…»

 Сегодня наша группа взошла на высочайшую вершину Африки гору Килиманджаро (пик Ухуру) в полном составе. Сейчас группа спускается с Хоромбо. Им предстоит отдых после восхождения и сафари по самым красивым национальным паркам Танзании.

 Примите наши поздравления!

 Список восходителей:

 - Александр Филипочев,

- Николай Рогожин,

- Евгений Смирнов,

- Курбан Курбанмагомедов.

Сегодня в Танзанию прилетает новая группа Клуба 7 Вершин в составе: Александр Филипочев, Николай Рогожин, Евгений Смирнов, Курбан Курбанмагомедов. Им предстоит восхождение на Килиманджаро по маршруту Марангу и сафари по национальным паркам Танзании.

Желаем хорошей погоды и удачи!

Группа компании ЛЕМАКС поднялась на вершину Килиманджаро практически всем составом 23 июля. Они посвятили восхождение своему руководителю Леониду Матусевичу. Потом они были на 2-х дневном сафари (озеро Маньяра и кратер Нгоронгоро) и после этого провели несколько дней на Занзибаре, на самой северной его части.
Вся поездка была в даты 17-31 июля 2015.

Константин Ананин вместе с другом Рашидом (CHIDIAC RACHIED AHMAD) были в Танзании с 26 июля по 2 августа. Сам Константин дошел до высшей точки массива Килиманджаро - пика Ухуру, а Рашид только до штурмового лагеря.

К. Анинин:
Всё прошло хорошо, замечаний нет. Проводники были профессиональные и заботливые.
Удалось пройти весь маршрут up & down за 4 дня. В понедельник выехали из гостиницы, в четверг уже вернулись в гостиницу. Маршрут не простой, особенно последняя часть - ночное восхождение к вершине.

В оставшееся время мы съездили на сафари и экскурсию по местной деревне, водопад, кофе - всё было интересно.

Спасибо за организацию этой экспедиции!

Сегодня, 23 июля, рано утром на пик Ухуру (5895 метров) зашло 17 участников таганрогской группы компании ЛЕМАКС. Четыре участника экспедиции дошли до Стелла пойнт (5685 метров), еще один участник повернул с отметки в 5300 метров. И один участник еще вчера спустился в Моши.

Учитывая, что альпинистский опыт у группы небольшой, это очень хороший результат. Поздравляем ребят с горой!

Сейчас группа спускается в лагерь Миллениум, по здоровью никаких проблем в группе нет.

Восхождение совершалась в честь 60-летия основателя и бессменного руководителя компании Леонида Аркадьевича Матусевича.

Подробности об идее экспедиции >>>>>>>

Вчера, 17 июля, началась большая танзанийская программа команды "ЛЕМАКС" из Таганрога в составе 23-х человек, посвященная дню рождения их руководителя Леонида Матусевича. По плану группа должна совершить восхождение на высочайшую вершину Африки - Килиманджаро по маршруту Мачаме. Причем программа распланирована специально таким образом, чтобы день штурма пришелся на юбилей Леонида Матусевича. После восхождения часть группы улетит домой, а большая половина продолжит свое путешествие двухдневным сафари по интереснейшим национальным паркам Танзании. Они побывают на озере Маньяра, расположенном в рифтовой долине и побывают внутри кратера Нгоронгоро, который можно отнести к восьмому чуду света. После этого их ждет несколько дней отдыха на белых пляжах Занзибара, где они смогут окунуться в теплейший океан и смыть усталость после восхождения и пыль после сафари.

Желаем им исполнения всех планов в превосходной степени, незабываемых впечатлений и море положительных эмоций!

Матусевич Леонид Аркадьевич родился 23 июля 1955г. в г. Коростень Житомирской области. После окончания средней школы в 1972 году переехал в г. Кишинев, где начал свою трудовую деятельность рабочим в строительной организации.

В 1984 году по комсомольской путевке в составе строительного отряда приехал в г. Таганрог для участия в реконструкции комбайнового завода. В этом же году поступил на заочное отделение Ростовского строительного техникума, который успешно окончил в 1987 году, получив специальность «техник-строитель». В течении трех лет, с 1987 по 1991 год, строил жилье для комбайностроителей. С начала трудового пути прошел путь от ученика токаря, каменщика, бетонщика — до бригадира, мастера, начальника участка.

Переломным в судьбе Леонида Матусевича стал день 23 июля 1992 года. Твердо решив начать свое дело и почувствовав уверенность в собственных силах, Леонид Матусевич зарегистрировал Индивидуальное Частное Творческо-Производственное Предприятие «Лемакс».

Сайт фирмы Лемакс

 Объединение «Лемакс» основано в 1992г. в г. Таганроге. Специализация: торговля, поставках оборудования, металлопроката на российские заводы бытового газового оборудования, собственные производственные направления. 2003г. построен завод по производству бытовых газовых котлов. 2004г. — завод по производству керамического кирпича «Лемакс».2007г. открыт первый в г.Таганроге четырехэтажный торговый комплекс строительных и отделочных материалов «Лемакс» с логистическим комплексом. С 2008г. работает торговая площадка «Лемакс» в г.Ростове-на-Дону, с 2009г. — торговый комплекс общестроительных материалов в г.Краснодаре.

И сайт путешествий Лемакса

Друзья успешно поднялись на высочайшую вершину Африки по самому длинному и красивому маршруту – Лемошо. Их программа проходила с 7 по 14 июля 2015. Поздравляем с победой, с Горой! В ближайшее время опубликуем фотографии, которые они нам обещают прислать, с маршрута и с вершины.

Началось новое восхождение членов клуба 7 Вершин на высочайшую вершину Африки - Килиманджаро. 7 июля на маршрут Лемошо вышли Алексей Дозорцев и Сергей Ковалев. Они прислали для начала приветственную фотографию. Маршрут Лемошо - самый длинный из всех, которые мы делаем и, соответствено, самый красивый, потому что гора обходится сразных сторон. Будем ждать сообщений...

Свежие фотографии от Анатолия Насторбурского из Хабаровска, который недавно взошел на Килиманджаро.

А также подборка лучших относительно свежих фотографий этой легендарной горы…

Группа Клуба 7 Вершин в составе Поляковой Евгении и Анатолия Настобурского вышла сегодня на восхождение на высочайшую вершину Африки - Килиманджаро. Они идут по маршруту Марангу, называемым иначе "кока кола рут". Сегодня им предстоит набрать вертикальный километр и по плану они должны заночевать в хижине Мандара на высоте 2800 м. Также у них в программе посещение кратера Маунди, откуда они должны увидеть закат над саванной.

Африка. Килиманджаро. Январь 2015 года. Восхождение на гору бога, несущего холод

Интересно наблюдать за тем, как определенная тобой большая цель начинает влиять на твою жизнь, восприятие мира, взаимоотношения со всем тем, что казалось важным до того, как эта цель стала частью тебя. Я делаю это с тех пор, как во время своей лыжной экспедиции на Северный полюс (2011 г.) узнал о восхождениях на Эверест, а потом – о клубе «7 вершин», объединяющем людей, стремящихся побывать на самых высоких горах всех континентов, и решил, что такая цель – как раз мне по характеру, по мироощущению – моя, настоящая…

Но когда только начинал свой многолетний марафон от горы к горе, только «пробовал на вкус» чувство драйва от восхождений и посекундного переживания всех эмоции, сопровождающих подъем к вершинам, даже не предполагал, насколько это «переформатирует» меня, насколько сильно будет «звать» следующая максимальная точка и сколько удовольствия доставит каждый скрупулезно планируемый шаг – от первого на тренировку до финального – к «крыше» каждого континента, как альпинисты называют Эверест, Килиманджаро и других членов высокогорной семьи.

Поэтому уже через несколько недель после возвращения со сложнейшего восхождения на Эверест в мае 2014 года я принял решение об экспедиции на Килиманджаро. После шести лет тренировок по шесть дней в неделю в спортзале и «практике» на Эвересте я был в достаточно хорошей форме (требовалось только восстановиться и потом сохранять стандартный режим тренировок) и был настроен на продолжение своего проекта.

После «крыши мира» высотой в 8848 м, «крыша Африки» в 5895 м уже не казалась запредельно высокой. Кроме того, она более благосклонна к желающим постоять на ней: в отличие от Джомолунгмы, она дарит альпинистам два месяца оптимальной погоды – январь и февраль, когда нет ливней и относительно не жарко.

2 января 2015 года в 6 утра я вылетел в Танзанию.

На прародину человечества

Готовясь к восхождению на какую-либо вершину, я стараюсь изучить как можно больше материалов о ней и стране, где она расположена: книги историков и исследователей, воспоминания путешественников, отчеты альпинистов. На этот раз, занимаясь подобной работой, в какой-то момент поймал себя на мысли, что Африка, в отличие от других стран и континентов, не воспринимается как заграница. Наверное, такое чувство, если вслушаться в себя, есть у каждого, чье детство пришлось на советское время, когда самым любимым фильмом любого ребенка была лента об африканских приключениях Доктора Айболита. Казалось, что вместе с ним исколесил все джунгли и саванну, а фраза «Не ходите, дети, в Африку гулять» создавала логичную ассоциацию с тем, что эта самая Африка находится где-то не дальше соседнего двора, и если набраться храбрости, до нее можно добежать. Так что для советских детей Африка – свое, родное. Поэтому поехать туда – сродни тому, что на машине времени вернуться в детство.

На деле же из Иркутска в Танзанию (где, кстати, согласно российским путеводителям, расположен «двойник Байкала» – озеро Танганьика) можно перенестись с тремя пересадками за 16 часов. С учетом стыковок, это – отдельное приключение и испытание на выносливость.

Меня предупреждали о том, что в африканские страны не пускают без документа о наличии прививки от желтой лихорадки. Но на таможне в Танзании никаких справок у меня никто не спросил, видимо, полагая, что забота о здоровье – на совести самого туриста. Поэтому я быстро получил багаж и за пятьдесят минут на машине доехал до гостиницы в расположенном у подножия Килиманджаро городе Моши.

Даже за это непродолжительное время я успел заметить некоторые отличительные черты нового для меня континента: сухая земля, очень плохие дороги, пыль, шум, нищета, ленивые навязчивые люди. При этом необычный и приятный воздух, в котором сочетаются ароматы поля, цветов, терпкие ноты. Постоянно слышно мелодии цикад, как на Кубе. И все это происходит на фоне видов экзотической природы, где, кажется, нет полутонов, а все создано предельно насыщенными яркими красками.

Предложенная мне комната оказалась более чем скромной, но главное, в ней была кровать с москитной сеткой, и уже первая ночь показала, что это здесь главная роскошь: иначе комариный рой не даст уснуть, как бы сильно ты ни устал. Мне же после моего показавшегося бесконечным дня был необходим ни чем не нарушаемый сон.

Внутри нового мира

Проснулся я по местному времени рано и успел встретить своей первый африканский рассвет. Он был настолько красив, что я подумал: даже если не подниматься на гору, сюда стоит приехать хотя бы ради таких вот природных световых и цветовых шоу. Солнце поднималось не медленно и робко, а стремительно и властно, показывая, кто главный в Африке. Оно заливало лучами все вокруг, и становилось видно все мельчайшие детали пейзажа. Например, большие капли росы на сочной траве, как в деревенском огороде, или стаи аляпистых птиц в зелени деревьев, как рассыпавшиеся лоскутки из бабушкиного сундука. А стоило зажмуриться, как рычание, крики и возгласы животных создавали впечатление, что ты стоишь посредине зоопарка.

День до восхождения я изначально планировал на адаптацию к другому климату и часовому поясу. Изучив опыт других путешественников, для постепенного вхождения в африканскую реальность я выбрал экскурсию на водопад Матеруни, расположенный на кофейных плантациях. За час пути на машине и сорок минут неспешным шагом по джунглям постепенно привык к гомону местных животных (как я понял, тихо в джунглях не бывает никогда), ярким краскам пейзажей, прогуливающимся вдалеке «эйфелевоногим» жирафам, пальмам на фоне невероятно высокого неба.

Чем ближе мы с гидом подходили к Матеруни, тем разнообразнее становились встречающиеся растения, птицы и животные. Но стоило увидеть водопад, и все остальные впечатления померкли. Сделав привал и разбив небольшой лагерь, я постепенно приходил в себя после перелетов, начинал чувствовать себя участником совершенно другой экосистемы. Наблюдал за ее особенностями, чтобы пребывание в ней оказалось безопасным и комфортным. Заодно прислушивался к организму: как он реагирует на погоду, влажность, запахи, чтобы учесть это при подготовке к завтрашнему началу пути на Килиманджаро.

Вернувшись в гостиницу, сосредоточился непосредственно на подготовке к восхождению. Несмотря на то, что компании, организующие походы на Килиманджаро, завлекая туристов, уверяют, что маршрут почти прогулочный (отсюда и легкомысленное название в путеводителях – «Маршрут Кока-Колы»), любой альпинист знает, что с горами шутить не стоит. Хотя Килиманджаро традиционно считается одной из самых простых семи вершин, цели достигают только 40 процентов восходителей. Быть предельно внимательным на каждом этапе стимулирует и печальная статистика: ежегодно при попытке подняться на Килиманджаро гибнут в среднем десять человек. Поэтому при сборах значение имела каждая деталь.

Начало пути на «крышу Африки»

За первые сутки в Африке я адаптировался и к местному климату, и к другому часовому поясу, поэтому утром следующего дня чувствовал легкость и собранность. Отъезд нашей группы из гостиницы к месту начала восхождения был запланирован на 9 часов. Через полтора часа мы добрались до входа в Национальный парк – деревушки Марангу, из которой начинался одноименный маршрут, выбранный мной для восхождения на Килиманджаро из пяти возможных (все типовые маршруты названы по именам деревушек у подножия горы, из которых стартуют: Марангу, Мвека, Умбве, Шира и Мачаме).

Для этого было несколько причин. Он единственный, по которому по правилам Национального парка Килиманджаро можно и подниматься, и спускаться (это важно, так как по пути наверх ты изучишь дорогу и при спуске, который дается тяжелее из-за усталости, будешь знать, к чему готовиться, на каких участках особенно сконцентрироваться). Также он единственный, где на стоянках можно ночевать не в палатках, а в горных приютах и хижинах (это дает возможность лучше и быстрее восстановиться после переходов, что я и ощутил на себе). По нему быстрее доходишь до вершины, если не случается природных форс-мажоров. Все это делает маршрут Марангу самым популярным среди восходителей.

Также отмечу, что подняться на Килиманджаро можно только со стороны Танзании (по договоренностью между ней и Кенией) и только в составе группы (обязательно один гид на двоих, помощник гида на троих, повар на восемь восходителей, два портера на человека): самостоятельные восхождения запрещены правилами Национального парка Килиманджаро. Кроме этого, есть еще несколько правил, за соблюдением которых здесь внимательно следят. Например, на территорию нельзя заходить с пластиковыми бутылками, поэтому, добравшись до Марангу, мы первым делом перелили воду во фляги.

Отдав сумки носильщикам, стали ждать, пока нашу группу зарегистрируют и оформят необходимые документы. Это продлилось более двух часов: на пропускном пункте в Марангу-Гейт не только занимаются бумагами, следят за укомплектованностью групп, но и взвешивают мешки портеров, а это процесс долгий. По установленным государством нормативам один портер может нести не более 20 кг, причем размещает поклажу он исключительно на голове. Вес же собственного рюкзака каждый путешественник определяет сам, госрегулирование в этот вопрос не вмешивается. Наконец, когда все формальности были улажены, в полдень с отметки 1800 метров мы начали путь к вершине. Кстати, Килиманджаро не только самая высокая гора Африки, но и самая высокая одиноко стоящая гора на Земле.

Джунгли и бархатное небо

До поездки я пересмотрел, наверное, большинство видеоматериалов о «горе бога, несущего холод», как называют этого африканского исполина местные жители: и любительские съемки альпинистов, и профессиональные документальные фильмы, и знаменитые художественные фильмы, в которых он предстает фоном для развертывания сюжета, – «Снега Килиманджаро», «День независимости», «Лара Крофт Расхитительница гробниц: Колыбель жизни». Но когда увидел гору «в естественной среде», испытал чувство искреннего, ничем не омрачаемого восторга: гора вызывала не «священный трепет», как Эверест, она словно приглашала приблизиться и рассмотреть свою красоту ближе.

Знакомясь с природой и обитателями африканской земли, за три с половиной часа с отметки старта на 1800 метров через влажные экваториальные леса мы поднялись до отметки в 2600 метров, к первой оборудованной стоянке Мандара Хат. Приняли ледяной душ, так как горячей воды в устроенных по-спартански домиках там нет, перекусили чаем с попкорном и решили спокойно прогуляться вверх еще метров на сто до окруженного высокой травой кратера Моунди – для лучшей акклиматизации и профилактики горной болезни. Она опасна: начавшись с головокружения, болей в сердце и затруднений с дыханием, она может привести к летальному исходу. Поэтому даже при хорошем самочувствии не стоит пренебрегать возможностью лучше адаптировать организм к набору высоты. Рассчитывать здесь приходится только на себя: в случае ухудшения состояния врачебная помощь сможет прибыть нескоро.

Наш тренировочный подъем подарил нам хороший обзор африканского заката. Солнце начало садиться около семи вечера, буквально заливая весь пейзаж мягким светом, и казалось, что лежащий внизу экваториальный лес, которые мы миновали днем, словно окутан янтарем. Звуков животных становилось меньше. Зато стали четче проявляться запахи травы и цветов. Когда мы вернулись в лагерь, была уже ночь.

Марш-бросок под градом

Следующим утром я пересмотрел вещи, планируемые для того, чтобы взять с собой. Это приходится делать перед каждым днем, учитывая прогнозируемые условия пути и погоду. За этот второй день нам предстояло подняться на тысячу метров, преодолев 15 км за пять часов. Дорога ожидалась сложнее. Мы максимально облегчили груз, чтобы ничего не мешало развить необходимую скорость для достижения очередной точки в расчетное время.

Через полчаса после начала нашего движения вверх джунгли сменила саванна. Внезапно стало холодно, поднялся ветер, запахло дождем – этот запах одинаков на всех континентах. Мы надели дождевики и насколько возможно прибавили ход, стремясь успеть добежать до хижины Хоромбо Хат на высоте 3700 м до начала непогоды, но не успели. Сначала нас бил крупный град, через 15 минут – сильный тропический ливень. В таких условиях бежали примерно час, промокнув до нитки. Утешало то, что мы сейчас хотя бы знаем, что скоро сможем укрыться от ливня, а как тяжело было первым людям, добравшимся до вершины в 1889 году, – немецкому путешественнику Гансу Мейеру и австралийскому альпинисту Людвигу Пуртшеллеру, которые рассчитывали только на себя и свое снаряжение. Тот путь, который мы должны проделать за шесть дней, занял у них шесть недель.

Когда добрались до Хоромбо Хат, меня бил страшный озноб – действительно, как говорят, зуб на зуб не попадал. Но в хижине можно было спастись только от дождя, но не от холода, так как там нет ни огня, ни электричества. Портеры с вещами сильно отстали. Пытаясь хоть немного согреться, снял мокрую одежду, лег на один матрас и накрылся другим. Так провел два часа, пока не пришли портеры. Кажется, никогда еще так не радовался теплой сухой кофте.

Чуть согревшись, мы опять, как и вчера, решили подняться чуть вверх. За полтора часа по размокшей тропе преодолели пять километров и набрали еще 250 м по высоте, оказавшись возле уникальной скалы Зебра Рокс, получившей такое название из-за черно-белой вертикальной окраски. Задерживаться там не стали, быстро вернулись в лагерь.

В штурмовой лагерь по размытой дороге

На третий, день, принимая во внимание вчерашнее изменение погоды, собрались на совет, чтобы решить: остаться на месте для дополнительного дня акклиматизации или семь часов под моросящим дождем идти в непросохшей обуви по размытой дороге, где вулканическая пыль превратилась в вязкую грязь, в следующий лагерь и готовиться к штурму.

Некоторые группы приняли решение двигаться дальше, я тоже согласился, увидев в дождливой погоде плюс: не придется весь день спасаться от мешающей дышать красной пыли, на которую на этом отрезке пути жалуются все восходители (красная пыль образуется из-за выступающего краснозема, которого здесь так много, что даже некоторые ученые даже предлагали называть континент не черным, а красным).

Эмоционально же «подтолкнули» возгласы и рассказы участников групп, спустившихся к Хоромбо утром. Хотя Владимир Высоцкий пел, что «немного завидуешь тем, у кого вершина еще впереди», я, наоборот, всегда чуть завидую коллегам, счастливо вернувшимся после восхождения – как раз потому, что они уже увидели то, для чего мне еще предстоит приложить много усилий и не известно, насколько удачной, по разным причинам, окажется моя собственная попытка.

Итак, оценив все риски, мы отправились в дорогу по отрезку, по сложности превышающему предыдущие. Путь в штурмовой лагерь Кибо на отметке в 4700 м длился пять часов. Мелкий дождь постепенно сменился снежной крупой, так что идти пришлось в плащ-палатках, аккуратно ступая по камням, чтобы не заляпать грязью штурмовые ботинки, потому что мыть их непосредственно перед штурмом негде. В самом Кибо снег пошел стеной.

Разместившись в каменных залах лагеря с деревянными кроватями, собрались на совет: идти на штурм или переждать снегопад. С одной стороны, при снеге нет ветра, который при восхождении страшнее снега. С другой, идя по снегу, увеличиваешь риск соскользнуть в занесенную трещину или яму.

Оказавшаяся тут же русская группа, поднимавшаяся прошлой ночью, рассказала, что подъем дался им тяжело, доходило до галлюцинаций. Пара из Москвы, для которой это была уже третья попытка восхождения на Килиманджаро, посоветовала все же рискнуть, потому что позже условия могут ухудшиться. В итоге штурм горы решено было начать в полночь, так как ночью снег на горе более плотный, что чуть снижает риски. Гид обещал разбудить нас в 23 часа.

Семь часов до вершины, «тропя» путь в аномальном снегу

Времени на сон оставалось мало, да и полноценно уснуть не удалось – «окунулся» в забытье, как уже бывало у меня, например, накануне штурма Эвереста. И хотя по сложности штурмы заметно отличались, ощущения перед финальным рывком оказались одинаковыми. Мозг будто бы тестировал все системы организма, проверял состояние мышц, суставов, вспоминал действия, которые необходимо будет совершить при возникновении сложных ситуаций. Волнение нарастало. Мысленно все еще шел спор о том, стоит ли рисковать, может, все же остаться на день. Но когда гид сказал: «Пора», надо было сосредоточиться только на предстоящем пути.

Мы с особой тщательностью проверили вещи и вышли из Кибо на штурм. Оценив условия для дальнейшего продвижения, гиды, много лет сопровождающие группы, опешили: снег высотой 15-20 см – аномалия для этих мест. Некоторые группы в последний момент отказались от восхождения. Мы решения не меняли. Я очень хотел дойти до вершины – именно сейчас, не откладывая попытку. Как и на всех предыдущих восхождениях, энергии придала сила воли и решительность. Я догнал идущего впереди гида, и мы вдвоем, меняя друг друга, как говорят альпинисты, «тропили» путь в снегу. Шли зигзагами, сложность движения возрастала из-за того, что не было ни веревок, ни ледорубов, ни «кошек», облегчающих путь. Несколько раз мне казалось, что силы кончились. Но потом откуда-то снова появлялись, когда я говорил себе, что должен дойти, – и мы прорывались дальше. Так продолжалось долгих семь часов.

Наконец, показалась деревянная стела, обозначающая вершину Килиманджаро – пик Ухуру. Немного придя в себя и отдышавшись, я задумался о том, в каком необычном месте нахожусь. В точке, по пути к которой от подножия горы я прошел через все семь климатических поясов Земли. На три градуса южнее экватора, самой жаркой параллели планеты. На 5895 метров выше раскаленной африканской земли, среди тонн стометровых ледников и снега, где можно играть в снежки, как в Сибири. Посредине двухкилометрового кратера дремлющего вулкана, под которым на расстоянии всего в 400 метров сейчас перекатывается лава, извергавшаяся всего сто тысяч лет назад.

Гид, часто бывающий здесь, утверждал, что из кратера иногда поднимаются облака дыма, сопровождающиеся «утробным» гулом и заметным потряхиванием. Я не услышал подозрительных звуков, не почувствовал движения под ботинками. Вулкан безмолвствовал. Я шел по огромному снежному полю, как горохом усыпанному черными вулканическими камнями, любовался встающим солнцем, сравнивал впечатления от Килиманджаро и других вершин, на которых стоял, и впитывал, запоминал ощущения – ведь ради этих неповторимых мгновений и поднимаешься на самые высокие горы.

Обратный путь от вершины до приюта Кибо занял три часа. Потом – отдых и дальнейшее двухдневное снижение от хижины к хижине. На выходе из Национального парка нам вручили сертификаты.

От «дымного города» до острова специй

Квест по вавилонскому столпотворению

Вернувшись в гостиницу, дал себе день на отдых, а потом продолжил путешествие по Африке. Сначала отправился в город Моши, название которого переводится как «дым» – в честь последнего извержения Килиманджаро около 300 лет назад.

Город произвел на меня ужасное впечатление: полнейшая нищета, антисанитария, мусор, неприятные запахи, толпы больных людей, которые стучат в окна машины, требуя шиллинг или доллар, а когда выходишь из нее, буквально набрасываются на тебя, приставая с различными просьбами и пробуя привлечь внимание к чему-то ими продаваемому. Местный овощной рынок – это что-то страшное: сотни агрессивных людей, кричащих, озлобленных, голодных. Чувствуешь, что чужой здесь, возникает ощущение полной незащищенности, жуткого дискомфорта.

В какой-то момент мне показалось, что попал в российские «лихие девяностые»: все магазинчики и лавочки в Моши «обшиты» массивными ржавыми решетками. «Мастера» на двух улицах изготавливают обувь из старых покрышек, и такие сандалии считаются здесь модными и практичными, носят их все от мала до велика. Другой хит – одежда из расплющенных банок из-под «Пепси-Колы».

На самом деле, атмосферу в Моши, да и в любом маленьком африканском городе, исчерпывающе передает один эпизод из фильма «Путешествие Гектора в поисках счастья», когда герой, пробыв в каком-то здешнем «населенном пункте» несколько часов, в ужасе спрашивает, мол, и тут так каждый день, на что слышит в ответ: «Да, каждый».

Но даже в этой атмосфере подобия вавилонского столпотворения я постарался обнаружить что-то интересное: например, посмотрел на местную архитектуру, проходя мимо зданий многочисленных банков, университета и колледжей. Гуляя по городу, обратил внимание на то, что в Моши много религиозных центров, при этом представители разных вероисповеданий терпимо относятся друг к другу: в одном районе живут мусульмане, индусы, католики, христиане. Что меня удивило: несмотря на принадлежность к разным церквям, кладбище у мусульман и христиан одно.

Завершая импровизированный тур, я нашел даже галерею местных живописцев, где выбрал картину для своей коллекции – «Килиманжаро на закате Солнца».

Встреча с «большой африканской пятеркой» и ночь в «гнезде»

Буквально сбежав из тесного душного Моши, я отправился на сафари по вольготно раскинувшемуся по африканским просторам огромному национальному парку Серенгети, памятнику всемирного природного и культурного наследия ЮНЕСКО. Его называют уникальным заповедником, самой знаменитой в мире сокровищницей дикой природы.

Четырехчасовая дорога к Серенгети неожиданно преподнесла сюрприз: ленивый, как и большинство местных жителей, гид вдруг сказался больным, так что вести джип по африканскому бездорожью мне пришлось самостоятельно. Как часто случается в путешествиях, то, что на первый взгляд казалось «минусом», обернулось «плюсом»: появилась возможность самостоятельно прокладывать маршрут и увидеть парк и его обитателей не с проторенных троп, стандартного туристического ракурса, а с собственного. Таким образом, поездка из «как у многих» превратилась в уникальное захватывающее приключение.

Осторожно двигаясь по парку, первыми я заметил пум, затем антилопу, небольшую группу кабанчиков, лисицу, по виду отличающуюся от своих камчатских собратьев. Постепенно, переезжая с места на место, увидел всю так называемую «большую африканскую пятерку» – носорога, жирафа, буйвола, льва и слона. Носороги шли парой, буйволы двигались огромным стадом, слоны – небольшой группой. Лев наблюдал за своей семьей, играющей рядом. Жирафы меланхолично позировали перед камерой.

Было ощущение, что попал внутрь программы «В мире животных», казалось, что вот сейчас при появлении очередного хищника или птицы раздастся голос телеведущего Николая Дроздова, рассказывающий особенности их поведения, питания или охоты. Пожалуй, можно сказать, что во время фотосафари в парке Серенгети я ощутил, что исполнилась моя юношеская мечта о настоящем приключении в дикой природе.

После долгого путешествия по равнине мне вновь предстоял подъем в гору, правда, на этот раз не столь высокую, 2400 метров, и не пешком, а на джипе – к кратеру Нгоро-Нгоро, где из-за особого строения рельефа – высоких (до 700 метров) отвесных склонов сформировалась особая экосистема, которую не могут покинуть живущие здесь животные. Отель, где мне предстояло провести ночь, расположен точно на краю кратера. Одна стена в моем номере была полностью стеклянная, так что я мог наблюдать за перемещениями зебр, носорогов, птиц, гнездящихся возле небольшого озера. Это было потрясающее зрелище. А стоило чуть приоткрыть окно, как комната заполнялась звуками джунглей: топотом, сопением, уханьем, писком, рычанием. Было ощущение, что живу в гнезде. Еще больше оно усилилось немного позже, когда на лес опустился туман.

Мне было интересно пообщаться с представителями полукочевого народа масаев, побывать в их деревне, поэтому я специально просил организовать мне поездку к ним на следующее утро. Я договорился с сыном старейшины племени, и он показал жизнь и быт своей деревни, где сейчас в мазанках из навоза (которые строят исключительно женщины) живет 130-150 человек. После дня, проведенного с масаями, у меня сложилось впечатление, что все там «держится» только на женщинах, а мужчины племени занимаются только приёмом туристов, торгуясь при этом, пытаясь получить как можно больше денег за скудную экскурсию по своей нищей деревне.

Закаты и тайны Занзибара

Путешествие по Танзании было бы неполным без посещения его островной части – острова Занзибар, где была возведена первая в южном полушарии мечеть, сохранились включенные в число объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО стены древнего Каменного Города.

Приземлившись после часового перелета из континентальной Танзании, я удивился, увидев добротные хижины, бойкую торговлю, относительно чистые улицы, красивые постройки и парки. Но стоило покинуть одноимённую столицу острова, как снова «окунулся» в типичную африканскую нищету. Даже отель, рекламируемый мне как один из лучших на острове, стоял в окружении огромных холмов битого стекла, мусора и пыли. Как и все в Африке, работники отеля не утруждаются: мне пришлось будить их, чтобы они подали завтрак в положенные семь утра. Здесь не умеют готовить ничего, кроме морепродуктов, так что после первой попытки заказать пасту и суп, я решил больше не экспериментировать. Остров постоянно немного потрясывает, но быстро привык к этому. Все огрехи местного сервиса и инфраструктуры забылись, когда я увидел закат и впервые попробовал погрузиться в Индийский океан под руководством хозяина школы дайвинга Хосе: несмотря на сильную волну и ветер, мне удалось опуститься на 10 метров, и я был безмерно счастлив.

В следующие дни я постарался изучить все достопримечательности, которыми известен Занзибар. Побывал на обширных плантациях, где выращивают растения, из которых потом делают специи. На острове-тюрьме, где перед доставкой на невольничий рынок раньше держали рабов (Занзибар печально известен как центр работорговли). Сейчас живущие на острове потомки надсмотрщиков заняты мирным делом – уходом за гигантскими («слоновьими») черепахами, которые были завезены сюда с Сейшельских островов. Меня удивило, что часто встречались представители черепашьего поколения «из тех, кому за сто». Посвятил день древнему городу Стоун Таун: от былого величия, описанного в книгах, здесь ничего не осталось, и чтобы представить, как выглядел триста лет назад основанный процветающий город богатейших султанов, надо подключить воображение и по мельчайшим деталям дорисовать остальное. Например, стоя на балконе в комнате принцессы, сбежавшей с европейцем и написавшей первую в мире автобиографию арабской женщины, постараться понять, какая сила характера должна была быть у нее, чтобы решиться на такой нереальный для арабского мира шаг.

Завершая длительное исследование Африки, я все чаще ловил себя на мысли, что скучаю по родине и близким. На обратном пути, остановившись в арабском городе «Дар-эс-Салам» («Врата мира») и в Стамбуле, я размышлял о том, как при всей увлеченностью путешествиями и восхождениями хорошо иметь дом, где можно восстановиться, и тех, с кем можно поделиться пережитыми эмоциями. А потом – вновь идти к своей большой цели, стремясь к новой вершине по пути к ней.

----------------------------------------------

ФОТООТЧЕТ

Островок цивилизации – прежде чем выходить за периметр гостиницы – надо хорошенько настроиться на выпады приставучих наглых прилипчивых типов. Раз ты белый – значит должен шиллинг

Деревенский домик на кофейной плантации. Беззаботная пузатая детвора

Водопад Матеруни в окрестностях г. Моши. Уникальная экосистема: влажная прохлада среди африканской сковороды

Овощное изобилие на местном рынке

Пока родители торгуют с лотков, дети коротают время в тени под прилавками

Фруктов не меньше чем овощей – всех сортов, цветов и вкусов

Обувь из автопокрышек – «голь на выдумки хитра»

Неспешные городские будни – «акуна - матата»

Без тропы в джунглях далеко не уйдешь: густая плотная чаща

На маршруте – альпинисты держаться за головы – подступает горная болезнь.

Скалы Zebrarocks- удивительное творение природы

Погода над вершиной не предвещает восходителям ничего хорошего

Вершинное плато Килиманджаро – цель совсем близко

 Воспетые Хемингуэем заснеженные ледники

 Счастливая 5-тиминутка на вершине.

 Мавензи.jpg – красивый пик Мавензи под снегом

Прощальный образ горы – глубокое синее небо на память.

Кратер Нгоро-Нгоро – знаменитый «затерянный мир» - колыбель цивилизации

Семейство слоников в национальном парке Серенгети

Чудное животное жирафик – голосовых связок не имеет, полуметровый фиолетовый язык, а знаете, почему у него ноги плотно обтянуты кожей?

На водопое, вроде бы, охота не ведется, поэтому звери спокойны, доверяют друг другу

Каких полос на зебре больше: черных или белых? Это зависит от того – оптимист Вы или реалист

Гостеприимное племя масаев. Слева от меня – сын вождя племени, а справа от меня – его жена. Я - в шляпе

Нищета страшная. Дай Бог этому босоногому мальчугану счастья и здоровья

Резиденция Султана Занзибара с моря

Закоулки СтоунТауна на Занзибаре. Древний арабский городок

 Собиратель кокосов. Почему лазают сами? Почему не дрессируют обезьянок?

Дайвинг на Занзибаре. Страшно, но ужасно интересно. Богатейший подводный мир

 На остров Занзибар стоит лететь только ради одного такого заката в Индийском океане.

 200-хсотлетние черепашки: на острове-Тюрьме: трогать можно, кататься нельзя.

Череп Зинджантропуса – 1,75 млн.лет. Отыскал его в краеведческом музее г. Дар-эс-Салам (араб. «Врата мира»). Ученые источники утверждают, что это наш «прародитель». Пока ничего древнее этого черепа не нашли.

Многострадальная Аве София. Стамбул обязательно стоит посетить на обратном пути – древнейшая столица, пролив Босфор, Золотой рог, много достопримечательностей. Попробуйте свежевыжатый гранатовый сок у уличных торговцев

Султан Ахмет.- «Голубая мечеть» - выдающийся образец исламской и мировой архитектуры, находится на берегу Мраморного моря

Андрей Струнилин поднялся на вершину Килиманджаро 27 марта 2015 по маршруту Мачаме. Это была первая его вершина в жизни! Искренне поздравляем и желаем много новых достижений!

Вот его отзыв о поездке: "Спасибо большое, что посоветовали мне туда отправиться! Грандиозная природа, приветливые люди, отличная организация!

Обязательно пойду с вами еще раз".

Все участники небольшой экспедиции Клуба 7 Вершин совершили успешное восхождение на высочайшую вершину массива Килиманджаро - пик Ухуру. 26 марта это сделали Василий Петров и Артемий Саввин , 27 марта - Андрей Струнилин. Все они поднялись по маршруту Мачаме. Всё прошло отлично, без накладок.

Василий и Артемий успели так же съездить на экскурсию в танзанитовые шахты и уже улетели в Россию. Андрей сегодня уезжает в тур по Аруше, после чего у него вечерний вылет в Россию.

Из описания экскурсии в шахту (Eugene Lata)

….. мы отправились в танзанитовую шахту, чтоб своими глазами увидеть сложный и опасный процесс добычи драгоценного камня.
Ценители драгоценных камней, наверняка, слышали о камне лазурно-голубого цвета - Танзаните. Особую популярность и известность он получил после фильма Титаник. Именно его Роуз надевала на шею во время сцены, где Джек рисует ее обнаженное тело.
Единственным местом, где добывают этот драгоценный камень, является Танзания.
Шахта достигает глубины 500 метров, мы приехали рано утром, поэтому спускаться нужно вместе со всеми рабочими. Спуск представляет собой наклонный ствол в 45 градусов, который через сто метров становится крутизной 55 градусов, а последние 200 метров вагонетка проходит по рельсам с углом в 70 градусов. В такие моменты ты смотришь вниз и лишь молишься, чтоб вагонетка не оборвалась. К слову, сама вагонетка совсем не предназначена для спуска людей. Ее задача поднимать на поверхность отработку. По сути, это большой ковш, в который залезает 15-20 шахтеров.
Те, кому не хватает места, свешиваются с вагонетки. Все стараются попасть в шахту как можно раньше. Дело в том, что в забое места не много и, если ты не подошел к стене вовремя, то шансы найти танзанит сильно сокращаются. Шахтеры не получают зарплату, они лишь получают еду и социальное страхование, а также рабочее место. Все найденные танзаниты принадлежат тому, кто нашел их. На поверхности он продает камни хозяину шахты, что и составляет заработок шахтеров. Можно месяцами работать в шахте, так и не найдя ни одного камня.
Когда мы приехали и спустились в шахту, то работа полностью прекратилась. Все побежали смотреть на редкое зрелище - белые в танзанитовой шахте. С непривычки мы почувствовали резкую нехватку кислорода и адскую жару. Шахтеры ходят полу голые, потому что температура под землей достигает 40 градусов. Единственное спасение - это насосы, которые нагнетают свежий воздух по шлангам в шахту.
Несколько часов, которые мы провели в шахте, привили мне восхищение перед этими маленькими драгоценными камушками. Ведь сколько нужно сил и адского труда, чтоб добыть танзаниты, которые девушки потом будут носить в прекрасных кольцах и кулонах!

Главный редактор российского National Geographic Александр Грек недавно совершил восхождение на Килиманджаро. Публикуем впечатления Александра о заключительных днях африканского путешествия.

(Продолжение)

Все еще 8 февраля

Camp in Crater, 5700 метров

Еще карабкаясь по стенке Western Breach, я поймал себя на необычных ощущениях – довольно приятных, но ощутимых покалываниях в кончиках пальцев и коже головы. Тут же вспомнил лекцию про горную болезнь от нашего доктора Сергея Ларина: при отеке мозга передавливаются разные мозговые центры, и начинаются как раз необычные ощущения, галлюцинации например. Покалывания были как раз необычными ощущениями, но мысль об отеке мозга гналась прочь неимоверными усилиями просто выжить на этой стене и забраться наверх. А вот в лагере меня накрыла паника – меня же предупреждали, что эвакуировать отсюда уже не смогут. И доктор в это время был с Розовым наверху, помогал искать место старта. Тут же в голову начали лезть цитаты Розова: «Как только ты теряешь возможность двигаться на такой высоте, ты сразу получаешь большие проблемы». Именно поэтому в этом последнем лагере рядом с ним остались только многократно проверенные бойцы, которые, например, сходили с ним на Эверест.

Все, кроме меня. Несколько часов до возвращения с вершины доктора с остальной командой прошли для меня, скажем аккуратно, довольно нервно. Сам же Ларин, несмотря на то что ему стукнуло 55 лет, к вечеру выглядел самым бодрым. Я бы сказал, неприлично бодрым и единственным, сохранявшим способность шутить. Он тут же развеял мои страхи насчет покалываний – это оказался побочный эффект от приема Диакарба, таблеток, применяемых для профилактики горной болезни. Перед ужином традиционный замер пульса и уровня кислорода в крови. Очередь доходит до нашего немецкого фотографа Томаса Сенфа, и прибор, надеваемый на подушечку пальца, отказывается работать. После трех попыток доктор делает грустный вывод, что, наверное, батарейки сели. Я на всякий случай засовываю палец в прибор, и он оживает – мой кислород, слава богу, в норме. Опять прибор уходит к Томасу и опять он не работает. Только тут все обращают внимание на пальцы фотографа – на подушечках Томаса мозоли, как подошвы на наших горных ботинках, и светодиод прибора просто не может пробить их. Томас мягко улыбается и извиняющимся тоном объясняет, что это от интенсивного занятия скалолазанием. Все допивают чай и медленно расходятся по палаткам, стоящим на промерзлом каменистом плато. Заснуть не удается вторую ночь подряд. Или уже третью.

Все приняли решение завтра отдыхать, а прыгать послезавтра. Вернее, принял сам Валера, а все поддержали. Единственное, непонятно, что мне делать в этом лагере еще два дня. Все равно сам прыжок я не увижу. Во-первых, потому что к точке старта, экзиту, надо после подъема еще метров четыреста спускаться на веревках по вертикальной стене, что под силу только профессиональным альпинистам. А во-вторых, рядом с Валерой с трудом на микроскопической полочке могут уместиться оператор и фотограф, и то, повиснув над пропастью на веревках. Но для меня лишние пара дней на высоте 5700 чревато горной болезнью. А спуститься я могу только одним путем, который пролегает через самую высокую точку. Решаю завтра ранним утром в сопровождении своего гида Рамы забраться на пик Ухуру, высшую точку Килиманджаро (5895 метров) и дальше без остановки по туристической тропе сразу вниз.

Без остановки – так как никакой еды с собой взять не можем. Никто меня особо не отговаривает, хотя мало кто верит, что я смогу спуститься за один день – обычно этот путь занимает три, в лучшем случае два дня. В крайнем случае, думаю я, переночую на земле, благо с собой наверх беру теплую пуховую куртку.

9 февраля

Camp in Crater, 5700 метров

Kilimanjaro, 5895 метров

Жизнерадостный доктор Ларин с вечера настоятельно советовал мне выходить часа в 4 утра, чтобы встретить рассвет на Килиманджаро. «Это незабываемое зрелище!» – рекламировал мне ранний подъем неисправимый романтик. Какой там рассвет, мне бы живым вернуться домой, думаю я, судорожно глотая воздух, вылезая из спальника в шесть утра. Наполняю термос горячим чаем. Влезаю в теплую высотную пуховую куртку The North Face, любезно одолженную мне Денисом Клеро, после того, как он с удивлением увидел то, в чем я собрался наверх. И без долгих прощаний и особого энтузиазма поплелся наверх. Надо сказать, что последние 195 метров почти никак не запомнились, особенно после предыдущего кошмара на Western Breach. Снизу стена выглядит довольно вертикально, но никаких эмоций при подъеме она не оставила вообще. Может потому, что от нехватки кислорода эмоций просто не было. После двухчасового подъема я, наконец, вижу легендарный указатель на вершине, и десяток японцев, фотографирующихся с ним. Они с удивлением смотрят на меня, еле волочащему ноги со стороны обрыва, прямо с противоположной стороны той, откуда пришли все остальные туристы. Медленно дохожу до таблички, достаю мобильник, чтобы записать сыну обращение с вершины Килиманджаро. После пары слов ловлю себя на мысли, что сейчас заплачу. Вообще не герой. Ограничиваюсь парой кадров и вниз. Время пошло.

Спуск

Kilimanjaro, 5895 метров

Вниз ведет довольно цивилизованная тропинка. Местами довольно пологая, местами не очень, но действительно не требующая никаких навыков скалолазания. Обгоняю немногочисленных покорителей Килиманджаро. Большинство из них представляют собой невеселое зрелище – их ведут под руки гиды. Такое ощущение, что вот-вот они упадут в обморок. Резкий контраст составляет парочка англичан лет тридцати пяти, бодро спешащих вниз, настоящих потомков тех самых отчаянных британцев, которые однажды завоевали почти весь мир.

Дорога вниз кажется значительно легче, чем я ожидал, находясь по ту сторону вершины. С каждым шагом кислорода становится все больше, и такое ощущение, что ты законсервировался – лучше тебе не становится, но и больше ты не устаешь. Начинаешь анализировать свои ощущения. Ловишь себя на мысли, что пересечение климатических поясов можно сравнить с утолением жажды, так как наверху воздухом не дышишь, а жадно заглатываешь ртом. Там он похож на дистиллированную воду – никакого вкуса, чувствуешь только температуру. Ниже появляются небольшие силы не только смотреть по сторонам, но и замечать, что изменился вкус воздуха, который все больше напоминает родниковую воду, хотя вокруг все те же безжизненные лунные пейзажи. Возможно это оттого, что начинаешь частично дышать носом. С появлением первых растений в воздухе появляется еле уловимый аромат, он становится немного плотнее, и начинает напоминать охлажденный китайский горный зеленый чай. С падением высоты, несмотря на то что ты топаешь по горам без перерыва уже четыре часа, силы парадоксально не покидают, а возвращаются к тебе, на коротких остановках успеваешь сделать пару глотков чая из термоса да переодеться под нужный климатический пояс. Уже в первом лагере в рюкзак отправлены тяжелые горные ботинки, уступив место трекинговым adidas-ам. На безлюдном плато между первым и вторым лагерем периодически встречаются довольно жутковатые эвакуационные носилки с подрессоренным единственным колесом посредине и четырьмя ручками по бокам. К таким жестко привязывают схвативших «горняшку» для экстренной эвакуации вниз. Четыре тренированных портера справляются с этой задачей за несколько часов.

Во втором лагере в рюкзак уходят горнолыжные штаны и верхняя куртка. Я бодро шагаю в легких трекинговых штанах, термофутболке и флиске, вязаная шапочка сменилась на панаму, а горнолыжные очки – на любимые титановые Oakley. И вокруг уже кусты, и воздух теперь напоминает холодный, не сильно заваренный, хороший черный чай. Никогда воздух не был так вкусен. Никогда жизнь не казалась столь прекрасна. Иногда останавливаешься не от усталости, а чтобы посмотреть по сторонам и глубоким вдохом продегустировать воздух. Боже, до чего он прекрасен, как я раньше этого не замечал. Лагерь Миллениум – примерно половина пути по дороге домой, тут обычно все ночуют. Находится он в каком-то высокогорном оазисе – именно здесь начинаются деревья. Повсюду палатки, усталые туристы, веселые портеры, с удивлением видишь стационарный каменный сортир с умывальником на входе – первые признаки цивилизации. На газовых горелках чернокожие повара-кукеры готовят обед. Смесь еды, лагеря и запаха деревьев дает не очень приятный букет, напоминающий запах ладана в наших храмах и ассоциацию с похоронами. Силы даже не думают покидать меня, есть вообще не хочется. Честно признаюсь, даже боюсь остановиться, думаю, что если силы вдруг оставят меня, то не смогу подняться. Решаю идти на адреналине до конца. Обновляю запас чая в термосе - и вниз. Деревья становятся все гуще, закрывая от солнца и сохраняя приятную прохладу, а тропинка приобретает цивилизованный вид – утрамбованная земляная дорожка, укрепленная по краям деревянной опалубкой. Ближе к последнему лагерю тропинка все больше начинает напоминать ботанический парк – на некоторых деревьях прикручены даже таблички с латинскими и английскими названиями. И воздух приобретает слегка пряный оттенок южноафриканского чая ройбуш. Еще ниже, в уже довольно высоких кронах, замечаю первую обезьяну – черно-белого колобуса. Хочется закричать: «Ура, привет, родственничек!» Останавливаюсь, вдыхаю, что-то неуловимо знакомое. Конечно, запах иван-чая! И по бокам удивительно знакомые колючие кустарники. Гид объясняет, что это местный вид дикой raspberry, из которой делают десерт. У нас, говорю, ее называют малиной, и делают фантастическое варенье. Не останавливаясь, проскакиваем странный последний лагерь со странными туристами – кто-же останавливается на ночевку всего в двух часах от финиша? Тропинка становится все более пологой, а потом и вовсе переходит в накатанную колею – сразу за последним лагерем встречается эвакуационная площадка, где поймавших «горняшку» туристов перекладывают с носилок на автомобиль. «В принципе, если есть кеш, то можно вызвать rescue-car и тебе», - предлагает мой гид. Нет, спасибо, сломаться на последних километрах смешно. Тем временем входим в настоящие тропики. Воздух становится влажным и слегка вязким – очень похоже на Сочи ранним летом. Еще немного, и финиш. Смотрю на часы – 19:00. Неплохой результат. 13 часов на ногах без еды и остановок. Немедленно в ближайший отель, где есть горячая вода. Только тут начинаю замечать, что воняю, и сильно. Еще минут на десять меня задерживают, чтобы поставить росписи в журналах прибытия-выбытия и дают официальный сертификат, что я покорил высшую точку Африки. Говорят при этом, что это хороший старт программы «7 вершин». Нервно смеюсь. Срочно в отель. Душ. Еще раз душ. Спать.

10 февраля

Отель в Моши

Ночь прошла в маленьком трехзвездочном отеле в танзанийском городке Моши, самом ближайшем к Килиманджаро. Удобств минимум, но главное - там был душ с горячей водой и кровать. Проснулся я по привычке рано и еле смог пошевелиться – было такое ощущение, что меня очень долго били ногами, болело все тело. Тем не менее, я собрался с силами и пошел в местное тревел-агентство, поддерживающее радиосвязь с группой Розова. Это метров 500 пути по обочине африканской дороги, по которой лихо, без всяких правил, проскакивают видавшие виды автомобили, и горе тому, кто не успел увернуться. Вся жизнь городка протекает в пыли как раз на этих обочинах: портные шьют штаны, сапожники – башмаки, кто-то продает бананы, кто-то – цемент на развес. В агентстве почти цивилизация – работает первый (и последний) увиденный мной в Танзании кондиционер. И радостная новость – Валера удачно прыгнул утром, но вниз команда прийдет завтра, повторять мой однодневный марш-бросок вниз никто не станет.

Еще через день мы сидим с Валерой на какой-то райской лужайке фантастического лоджа, и он рассказывает мне то, что я не увидел в последние два дня перед прыжком.

«Основная проблема прыжка на Килиманджаро – вписаться в очень короткое окно хорошей погоды, которая тут бывает по утрам с 6 до 9 часов, да и то, не каждый день. В это время ясно, приемлемый, не очень сильный, без турбулентности ветер. Но с учетом того, что на поиск места для прыжка надо потратить какое-то время и на подготовку к прыжку тоже, я опасался, что в первый день мы все сделать не успеем. Поэтому, когда мы вышли из лагеря 4900 Arrow Glacier в лагерь в кратере, я принял решение в тот же день отправиться на разведку. И не то, что не рассчитал, а просто все это сильно нас вымотало физически. Мы набрали километр с лишним до вершины, потом спустились на 400 с лишним метров в сторону экзита, а потом я часа три-четыре вешал веревки в разные направления. Представь – две веревки вниз повесить, сходить, понять, что не туда попал, подняться, бросить в другое место, сходить, подняться. При этом я на взводе, на адреналине, почувствовал «запах» экзита. Когда ты смотришь на стену в лоб, она всегда кажется круче, чем есть на самом деле. И когда я спустился к этой стене сверху, то понял, что она не вертикальная. Она чуть-чуть лежит и перемежается кучей полочек. У меня не было времени тщательно все разведать, пришел туман и как назло у меня сломались все приборы – высотомер в часах заглючил, села батарейка в лазерном дальномере. Остался только старинный способ кидания камней и счет секунд. Причем, кидал я их в туман. Я, правда, делал это уже много раз, поэтому процентов на 90 был уверен, что все будет хорошо. Но все равно, дна долины я не видел и немножко волновался на тему, все ли там нормально. И когда я через 4 часа выбрался обратно к ребятам, я понял, что я просто никакой. НИ-КА-КОЙ. Я на нервном заводе оставил все свои силы на скале. И еще обратно лезть 400 метров. И все это на высотах под шесть километров. Плюс – у нас была, видимо, недостаточная акклиматизация для такой активной работы. Просто кончилась батарейка, и я еле вылез назад. Поэтому во второй день и погода была не очень, и мы отдохнули, и поснимали сюжеты в кратере. И через день, 10 февраля мы уже спокойно, по известному маршруту поднялись и спустились к точке старта. Не то, что большая площадка, что можно было ходить. В больших горах редко бывает, когда ты находишь идеальное место для экзита, с достаточным пространством для переодевания. Мне вполне достаточно полочки сантиметров тридцать, чтобы встать, одеться и комфортно оттолкнуться.

Погода стояла идеальная, за два дня в кратере мы акклиматизировались, и я чувствовал себя идеально. Прыжок также был близок к идеальному – по самочувствию, по погоде, по состоянию воздуха. Единственно, что меня немного напрягало, что по ходу всей линии полета в этой долине не было в принципе никаких площадок приземления. Кругом довольно крупная и очень неприятная сыпуха. Была только небольшая заболоченная площадка 15 на 30 метров, которую мы нашли недалеко от лагеря Barranco, и я должен был быть уверен, что я долечу до нее. И сверху мне показалось. Поэтому я выбрал не самую экстремальную линию полета, чуть-чуть прижался к скалам, чтобы съемка была покрасивее, но излишне не рисковал.

Спрашиваешь, какие ощущения? Когда делаешь такие прыжки, ты не можешь сам по себе кайфовать, ты помнишь, где стоят камеры, и ты не можешь лететь на них, а должен боком, и что открыться ты должен между горой и камерой. И еще куча нюансов, связанных со съемкой, не дает тебе полностью расслабиться, зажечь по полной программе. Вообще, с первого раза, пока ты не знаешь место и рельеф, хорошо пролететь довольно сложно. Лишние риски в такой поездке и в таком месте никому не нужны».

Валера говорит тихо, почти без эмоций, но я ловлю каждое его слово. И мне очень хочется передать вам хоть часть того, что я испытал благодаря ему. За неделю я пережил самое сильное, пускай и самое тяжелое приключение в моей жизни. И я никогда уже не буду таким как прежде. Благодаря Розову я понял, что способен гораздо на большее, чем думал о себе раньше. Именно для этого и нужны простым людям герои.

И один маленький совет напоследок. Если вам представится возможность хотя бы день провести рядом с героем, не упускайте ее. Иначе вы проживете не ту жизнь, которую хотели.

Килиманджаро-Москва

До высшей точки Килиманджаро остаются метры.

А теперь метров на двести вниз - искать точку старта.

Вид с вершины Килиманджаро на наш лагерь в кратере.

Человек-самолет.

Специально ради этой фотографии Валера сделал километровый крюк в сторону. По лицу видно, что этот километр дался ему не просто.

Самая высокая точка всей Африки. Ни больше, ни меньше.

А вот сюда я уже не пошел. Даже смотреть на фотографии страшно. Высота почти шесть километров.

На вот этих крошечных каменных бородавках надо не просто стоять, но и переодеться в костюм-крыло. А это непросто сделать даже стоя на ровном полу.

Точка невозврата.

Ну вот как, как это можно сделать?!!!

Те, кто остался в лагере Barranco Camp 3950, видели этот прыжок так.

Или так.

Одна из сложностей этого прыжка состояла в том, что была найдена всего одна небольшая площадка для приземления. И никаких «запасных аэродромов».

Он сделал это! И все облегченно выдохнули – фу, обошлись без потерь.

На следующий день после прыжка Валера поехал перенять опыт левитации у масаев.

Источник www.nat-geo.ru >>>>>>> 

Главный редактор российского National Geographic Александр Грек недавно совершил восхождение на Килиманджаро. Публикуем впечатления Александра о четвертом и пятом днях африканского путешествия.

7 февраля

Barranco Camp, 3950 метров

Arrow Glacier Camp, 4800 метров

 Спать уже невозможно – почти у всех высотная бессонница. Выйти погулять из палатки тоже не очень хорошая идея – холодно и ничего не видно, лагерь на ночь накрывает облаками. Утро тоже не сулит ничего хорошего. А оно уже настало. Потихоньку все выбираются из палаток, нехотя завтракают – аппетит на такой высоте ушел вместе со сном. К семи утра выглядывает солнышко, и Денис готовится сделать эпохальный кадр – длинная вереница спортсменов и портеров на фоне гор – под полсотни человек, говорящих на разных языках. Кадр строится около получаса, но в итоге получится, а к Денису на оставшееся время прилипает прозвище «Бондарчук», в честь Бондарчука-старшего с его батальными сценами из «Войны и мира».

Все, потянулись вверх. Первый час пути нас еще сопровождают древообразные дендрокрестовники килиманджарские – то ли деревья, то ли трава, но точно – самые большие цветковые на Земле. Почти все сделали по селфи на их фоне. Еще минут десять, и мы вошли в тоскливую зону чахлых вересковых лугов. Небо заволокло противным туманом, вернее, мы вошли в облако. Все шутки и разговоры уже давно позади. Медленно передвигая ноги, идем вверх, периодически останавливаясь, чтобы успокоить дыхание. Никаких мыслей. И так час. Потом еще час. Потом еще. Потом просто сбиваешься со счета. И вдруг в просвете облаков вижу желтые палатки лагеря. Ура!!! Из последних сил делаю рывок вперед и вдруг вижу вдали яркие пятна курток Розова с командой – они ушли выше и левее оазиса. О, нет! Это оказался лагерь Lava Tower, находящийся на высоте 4642 метра. Мы же идем в лагерь Arrow Glacier, который на 152 метра выше по вертикали, и, наверное, километра на два дальше по горизонтали. И главное, он стоит на небольшой площадке у подножия почти вертикальной километровой стены Western Breach, с которой и собирается прыгать Валера.

Лагерь на меня производит жутковатое впечатление – с одной стороны стена, с другой – обрыв. Остаток светового дня с ужасом наблюдаю за сбором штурмовой группы, которая в 3 часа утра должна уйти наверх. В баулы и рюкзаки укладываются веревки, карабины, закладки, ледорубы, кошки и еще куча неизвестного мне альпинистского снаряжения. Ко мне подходит док и объясняет, что наверх уже идем по-серьезному, в высотных горных ботинках и альпинистских шлемах, тут часты камнепады. Опять же выходим ночью, потому что риск камнепада меньше – камни прихвачены льдом. А вот с восходом солнца все будет похуже. Лихорадочно пытаюсь найти доводы, чтобы с большей частью группы спуститься в нижний лагерь, куда будет приземляться Валера. Никто их особо не слушает, так как все заняты главной целью – подготовкой к прыжку. Для меня они все уже давно не люди и даже не герои, а супергерои. Все они уже бывали на Эвересте, некоторые – не по разу. Все их мысли сосредоточены на небольшой точке примерно на километр выше нас, откуда можно будет стартовать Валере. Я же сосредоточиться на ней не могу, мне страшно как никогда в жизни. Я никогда не ползал по таким скалам. Я никогда не был на такой высоте. Сутки я уже ничего не ел, пью только сладкий чай. Даже от мысли о еде сильно тошнит. На плохо слушающихся ногах медленно иду в палатку, к Денису, который откровенно радуется, что снимает приземление Валеры с нижнего лагеря и ему не надо лезть на самую верхушку Килиманджаро. Почти физически пытаюсь замедлить время до выхода, оттянуть это испытание.

8 февраля

Arrow Glacier Camp, 4800 метров

Camp in Crater, 5700 метров

Вряд ли у меня когда-либо был более беспокойный сон, если он действительно был. В три часа ночи в лагере начинается движуха, все встают, кто может – завтракает, термосы наполняются горячим чаем. Просто влезть в штурмовую одежду и горные ботинки представляет проблему – такое ощущение, что пробежал километров пять, воздуха катастрофически не хватает, сердце выскакивает из груди. Доктор перед выходом измеряет компактным прибором у всех пульс и содержание кислорода в крови. Дело в том, что мы находимся в точке невозврата – если на стене или выше кого-то прихватит горная болезнь с отеком мозга, никто уже не поможет. Вертолетов нет, и на руках спустить не успеют. Этот экспресс-анализ - моя последняя надежда, вдруг что-то сбойнуло, и меня оставят здесь. «Почти как у космонавта» – говорит Ларин и впервые для меня эта фраза звучит как приговор. Через минуту начинается суета – не хватает одного члена штурмовой группы, нашего украинского горного гида Жени. Но вот доктор выдергивает его из палатки. Женя стоит весь мокрый, с безумным взглядом, не в состоянии связать и пары слов. Я первый раз в жизни вижу «горняшку», причем в ее худшем варианте, с началом отека мозга. Доктор заставляет Женю проглотить какое-то лекарство, на него напяливают куртку и спешно с парой портеров отправляют вниз. Это приключение отнимает у нас почти два часа времени. Я нахожу минутку и подхожу к Розову.

«Валера, у нас в группе уже потери. Может, чтобы не создавать проблемы и не быть обузой, я буду ждать вас в точке приземления? Для статьи я впечатлений уже поднабрался». Розов смотрит на меня слегка отсутствующим взглядом: «Настя Заславская из Red Bull сказала, что ты должен подняться на самую вершину. Значит идешь. Мы тебе дадим персонального гида». Это конец.

Я выхожу чуть позже штурмовой группы. Рассвет застает меня метрах в ста от лагеря. В смысле, лагерь находится в ста метрах ниже. А я на той самой стене Western Breach, которая прямо сейчас начнет подтаивать. А я преодолел всего 10% пути, причем самого легкого. В памяти всплывают факты об этом месте. Например, что Western Breach пережило несколько больших камнепадов, один из которых разрушил хижину Arrow Glacier Camp, а последний в 2006 году убил трех человек. Вернее, обо всем этом я вспомню позже. А на самой стене после взгляда вниз у меня началась паника. На высоте 5 километров и так каждый шаг дается с трудом. Я делаю четыре шага траверсом или один вверх и потом минуту восстанавливаю дыхание. А при панике дыхание не восстанавливается, и кислорода начинает катастрофически не хватать. Начинаешь дышать чаще, и задыхаешься еще больше. Единственный выход – вообще ни о чем не думать и не смотреть вниз. Вверх – тем более. Я показываю своему гиду, все, я – не герой, я – сдался, спускаемся вниз. Гид говорит одно из немногих слов, которые он знает по-английски – «импосибл». У нас нет веревок, и вниз спуститься невозможно. Уже невозможно. Мне рассказывали о похожих восходителях, которые со стенок звонили в панике в Москву с просьбой снять их со стены за любые деньги. Сейчас история мне не кажется смешной, я и сам уже давно бы позвонил. И заказал бы спасательный вертолет за любые деньги, взял бы кредит. Только здесь телефон не ловит. И спасательные вертолеты не летают. В памяти всплыла фраза жены, которая, узнав куда я собираюсь, сказала: «Саша, ты не герой, ты – дурак!».

Мой гид советует единственный выход, наверх. Главная фраза на суахили в ближайшие часы: «Поли-поли», что по-нашему: «Медленно-медленно». Шаг наверх, минуту восстанавливаешь дыхание. Левой рукой за один выступ, правой еще за одну зацепочку, и рывком еще на полметра. И вниз ни за что не смотреть. И так час за часом. Главное – никаких мыслей в голове, а то сразу накатывает паника. Потому что здравая логика подсказывает – ты не дойдешь. Тем не менее, когда каким-то чудом пройдены две трети пути, она накатывает. Потому что мы зависаем на гладкой вертикальной стене, и я не могу зацепиться ни за что. «Все, – показываю своему гиду, – дальше не могу. Точно не могу». Медленно-медленно сползаю вниз на микроскопическую полочку и замираю там. Гид думает некоторое время, и ловко, как геккон, по почти вертикальной стенке исчезает где-то наверху. Сил нет ни на что, и я просто стою, прижавшись к стене. Пять минут, десять, пятнадцать. Но вот сбоку появляется мой спаситель и показывает, что если спуститься метров на десять вниз, то там есть альтернативный проход. О, я все еще живой.

Я залез наверх, на высоту 5700 метров через восемь часов после начала. Пройдя еще за час около километра по дну кратера до лагеря я упал в палатку, выставив ноги наружу, и два часа собирался с силами снять ботинки. После того, как снял, еще час восстанавливал дыхание. Потом выглянул из палатки. От нашего лагеря до собственно вершины еще 195 метров почти вертикально вверх. Когда сил нет совсем, это кажется бесконечно далеко. И вот по этой заснеженной стенке медленно спускаются маленькие фигурки. Это и есть наша штурмовая группа. Я понимаю, что пока я приходил в себя, лежа три часа в палатке, Валера с тремя товарищами поднялся на эти двести метров, потом по отвесной стенке спустился на веревках еще на двести-триста метров, потом опять поднялся и сейчас опять спускается. То есть я это знаю. Но понять, как это можно сделать, я даже не представляю. Это не люди. Это сверхлюди. Сверхчеловеки.

Текст: Александр Грек

Первоисточник: http://www.nat-geo.ru

Промозглое утро в Barranco Camp 3950. Никто не хочет покидать палатки.

Массовая туристическая тропинка на Килиманджаро. По нашему же пути в ближайшие месяцы не ходил никто.

На подходе к лагерю Arrow Glacier Camp 4800 пейзажи уже больше напоминают безжизненную каменистую пустыню.

 Одна из немногих форм жизни на высоте 5 км – разнообразные лишайники.

Непременный утренний ритуал – измерение содержания кислорода в крови. На заднем плане наш фотограф Томас, чьи мозолистые пальцы прибор отказывался пробивать.

За этот эпический снимок наш фотограф Денис Клеро заработал себе прозвище «Бондарчук».

По пути на Arrow Glacier Camp 4800.

 На первый взгляд – не очень бодрые старикашки. На самом деле – люди из стали. Слева направо: Сергей Ларин, наш высотный доктор, был на Эвересте 4 раза. Александр Ручкин, заслуженный мастер спорта по альпинизму. Сергей Краско, горный гид. Всем уже давно за 50.

Arrow Glacier Camp 4800. Мы уже выше облаков.

Квадрокоптер с видеокамерой производил на наивных танзанийцев завораживающее действие.

Спальный мешок – самое комфортное место на Килиманджаро.

Тревожное утро перед штурмом Western Breach.

3 часа утра. Уточняем маршрут.

Arrow Glacier Camp 4800.

Arrow Glacier Camp 4800.

Альпинистское оборудование производило на меня угнетающее впечатление.

На Western Breach выдвинулись ночью, пока лед крепко держал камни.

 Килиманджаро. Вот именно эту стенку Килиманджаро нам и предстояло штурмовать. А Валере еще с нее и прыгать.

Автор фотографий: Денис Клеро

 Главный редактор российского National Geographic Александр Грек недавно совершил восхождение на Килиманджаро. Публикуем впечатления Александра о втором и третьем днях африканского путешествия.

5 февраля

Старт: 8:00, Umbwe Cave Camp 2900

Финиш: 13:00 (я в 13:20), Barranco Camp 3950

Шли 5 часов, при норме 10 часов

Клятв, что больше никогда не пойду в горы – одна.

Спал плохо, поскольку палатка стояла не на ровной плоскости, а под небольшим наклоном, и спальный мешок постоянно скатывался вбок. Вспомнил, как в детстве мама, чтобы я не падал с кровати, подкладывала мне валик под матрас. Скрутил что-то похожее в середине ночи из флиски, и только с комфортом уснул, как подъем. Съедаю без аппетита омлет, собираю рюкзак. Сегодня мы должны преодолеть 17 км по горизонтали и чуть больше километра по вертикали. Стандартно этот переход занимает 10 часов. Ощупываю колени - и вперед.

Надо признаться, что в горы я полез не слишком здоровым. Ровно через неделю, как я подтвердил свое участие в проекте и мне прислали авиабилеты, у меня опухли колени. Врач в поликлинике меня не обрадовал: возрастной артроз коленных суставов. Предложили откачать жидкость и вколоть дьюралан. Помня любимое изречение моей мамы, врача по профессии, «там где начинается хирургия, заканчивается медицина», отказался. Решил попробовать альтернативное лечение, пропагандируемое моим отцом, бывшим спортсменом-легкоатлетом – увеличение нагрузки на суставы. И весь январь учил дочку кататься на горных лыжах. Опухоль помаленьку спала, ушла и боль. Отказываться от восхождения из-за колен не стал, это как признаться в своей недееспособности. Суждено остаться без колен, значит останусь без них. Первый день экстремальных для меня нагрузок колени пережили прекрасно. Надеюсь, что и дальше будет все в порядке.

Довольно быстро тропики уступают, если я правильно разбираюсь в географии, субальпийским лугам. Некоторое время мы еще двигаемся в причудливом редколесье – изогнутых невысоких деревьев, на которые будто набросали новогоднюю мишуру. Подошел наш экспедиционный доктор Сергей Ларин и дал ценный совет – не бежать за всеми, а медленно-медленно (по-танзанийски «поли-поли») идти вверх, следя за дыханием. «Если ты придешь в лагерь на час-два позже всех, этого никто не заметит, – заметил док, – а вот если ты не взойдешь на вершину...».

Через пару часов пути дошли до почти вертикального участка. Лет в четырнадцать я сорвался как раз с похожего участка, чудом оставшись жив. Я поклялся больше никогда не заниматься скалолазанием, и к тому же приобрел боязнь высоты. Второй раз я клялся больше ни разу не лезть на скалы лет пять назад, стоя на одном из красноярских столбов на подкашивающихся ногах. Третий раз я дал клятву как раз на вот этом участке. Правда, в отличие от моих красноярских приключений, я был экипирован получше, и мои трекинговые кроссовки adidas Terrex плотно держались почти на вертикальных камнях.

Стал помаленьку проясняться и состав нашей команды. Например, внизу мне не совсем было понятно, зачем брать в горы такую интернациональную команду операторов и фотографов: у нас они были из России, Германии, Турции и Грузии. На высоте под 4 километра многие вопросы стали отпадать. Каждый шаг дается с трудом, да и думаешь ты только о следующем шаге. Смотреть вниз страшновато, а наверх просто жутко, даже мысль о том, что ты идешь туда, вызывает тошноту. Пот льет ручьем, а сердце стремится выскочить из груди. И в этот момент мимо тебя как лошади проносятся наш немецкий фотограф Томас Сенф и грузинский оператор Ника Лебанидзе, чтобы метров за двести впереди выставить кадр и снять наш усталый героический караван, и снова умчаться вверх по склону. Ника и Томас - настоящие горцы, большую часть жизни проводящие в горах, и к тому же прекрасные профессионалы. Когда мы поднимаемся в очередной лагерь, на их наручных часах-компьютерах Suunto пройденный путь всегда оказывается на несколько километров больше, чем у остальных участников экспедиции.

Чахлые деревца постепенно сходят на нет, уступая место гигантским лобелиям – шишкообразным растениям под два метра из трогательного семейства колокольчиковых, и невероятным дендрокрестовникам килиманджарским – непонятным растениям от 2 до 5 метров, напоминающих колючих змеев горынычей со многими головами. Если верить справочникам, мы вступили в область вересковых пустошей. Птичьи голоса давно остались внизу, и нас навещают разве что грифовые вороны – мрачные огромные птицы с размахом крыльев более метра в диаметре. Кому как, а мне при взгляде на них в голову сразу приходится статистика, что каждый год при восхождении на Килиманджаро гибнет более десятка туристов. И это по простым трекинговым маршрутам. А мы идем непростым. Кстати, зачем?

Мысль надолго не задерживается в голове. Мы идем по самой нижней границе облаков – еще, кажется, поднимемся метров на сто, и будем уже идти в них. Вдруг тропинка становится горизонтальной и перед нами открывается ровная площадка, заставленная палатками – Barranco Camp. Мы дошли до него за пять часов, ровно в два раза быстрее нормы. Жизнерадостный док сообщает две новости, радостную и не очень. Первая – что мы проведем в лагере целые сутки, будем акклиматизироваться. Вторая – завтра мы все равно сходим наверх, а потом спустимся обратно в лагерь, это такая тактика быстрой акклиматизации. В лагере, кстати, довольно неуютно. Температура уже падает ниже +10 градусов, так, что ходить комфортнее в пуховых куртках. Главное сооружение лагеря, стоящее на возвышенности, – туалет. Самое большое путешествие – дойти до него. На большее сил не хватает, все сидят в палатках. И у нас первая потеря – наш турецкий оператор Чингиз сильно подвернул ногу. Вердикт доктора – наверх не идет. Ловлю себя на подловатой мысли – почему не я? Был бы приличный повод не идти наверх. Тем более, что именно сюда и должен через несколько дней прилететь Розов. И я увижу все снизу в полной красе.

Из лагеря уже хорошо видна вершина Килиманджаро и стенка, с которой Валера собирается прыгать. Он подолгу сидит на складном стуле, вооружившись лазерным дальномером, тщательно продумывая свой прыжок, иногда обсуждая разные маршруты выхода к точке старта – экзита – с петербуржцем Александром Ручкиным, заслуженным мастером спорта по альпинизму и белорусским альпинистом Сергеем Краско, с которыми ходил по этому маршруту пару лет назад. Мне же на эту стенку даже смотреть страшно, до тошноты.

Розов не похож ни на одного моего знакомого экстремального спортсмена. Он вообще ни на кого не похож, только на самого себя. Ни разу не видел, чтобы он повысил голос. Очень спокойная негромкая речь, но все ловят каждое его слово, и каждый хочет быть максимально полезен ему. Оно и понятно – мы все здесь только благодаря ему, и являемся частью его мечты. «Я не представляю, чем бы я мог еще заниматься, – говорит он мне. – Представляешь, тут я сам придумываю невероятную историю, какой еще не было в мире, а потом сам ее и воплощаю в жизнь!» Собственно, и нас в этой истории придумал он, и каждый участник этой экспедиции хочет только одного – не подвести Розова. Валера смотрит на вершину и оживает. «Ну представь, я впервые подумал о том, что можно прыгнуть с Килиманджаро 20 лет назад! Когда мы ходили здесь с Сергеем Лариным и моим братом, который был еще жив. Это, кстати, была наша последняя совместная поездка, через два месяца после возвращения он разбился. И все восхождение я его невольно вспоминаю. Это последнее место, где мы вместе были и зажигали вместе. Это очень значимое для меня место». Я люблю слушать Розова, мало кто может так рассказывать про свою страсть. «И тогда я подумал, кто-то, наверное, может здесь прыгнуть с парашютом. Тогда, 20 лет назад, мне и в голову не могло прийти, что это могу быть я. Тем не менее, идея эта постоянно крутилась в моей голове и лет пять назад я конкретно над ней стал думать. Смотрел фотографии, потом нашел возможность приехать на локейшн-чек, проверить все на месте, сходил нашим маршрутом, посмотрел вниз, как глубоко спускаться, как выглядит стена».

Розов ни на йоту не напоминает классический образ безбашенного экстремала, для которого жизнь – игра в русскую рулетку. Начнем с того, что он отличник – окончил школу с золотой медалью. И этот опыт перенес на всю жизнь – чем бы ни занимался, везде надо получить свою золотую медаль. Мастер спорта международного класса по парашютному спорту, двукратный чемпион мира по скайсерфингу, чемпион России по альпинизму, чемпион X-Games и т. д. Все свои акции в области экстремального спорта он тщательно, я бы сказал, педантично, планирует и готовит. «В экстремальной активности человеческий фактор в несчастных случаях является определяющим на 99%, – говорит Розов. – И чем тщательнее относишься к себе, к своим ощущениям, тем меньше оставляешь на случайность, и если ты выполняешь самые элементарные требования к себе и к своему снаряжению, то будешь в безопасности». В общем, если идти в атаку, так именно с таким лидером. Или на Килиманджаро.

6 февраля

Barranco Camp, 3950 метров

Утро уже не доброе – при попытке сесть в палатке на голову посыпался иней. Немного поели, и в горы. Задача – подняться почти до третьего лагеря и спуститься вниз. Ужас. Мыслей в голове вообще ни одной. Воспоминаний – тоже. Перед глазами только уходящая вверх тропинка. Знаете, почему со всех восхождений почти все кадры сделаны внизу? Сил нет держать даже фотоаппарат. Я свой облегченный Fuji тоже оставил в лагере, взяв с собой только флягу с холодным чаем и iPhone в качестве фотоаппарата. Никогда еще телефон не казался мне таким тяжелым. Наш фотограф Денис Клеро в палатке рассказывал мне, как при экспедиции на Эверест в верхних лагерях выкидывали из рюкзаков почти все, включая зубные щетки. Мысль выкинуть зубную щетку кажется мне разумной. Потом и эта мысль исчезает. Через несколько часов вернулись в лагерь. В моем дневнике в этот день появилась самая короткая запись: «Акклиматизация в Barranco Camp сходили на полпути к третьему лагерю и вернулись». Видно, даже знаки препинания дались не все. Завтра все будет еще серьезнее. Уйдем почти на 5 км.

Моя цель – вон там, наверху.

Первые часы после выхода из Umbwe Cave Camp пролегал через вот такие чахлые рощицы.

Пока еще все бодро.

Я где-то десятью минутами ниже.

Barranco Camp, 3950 метров. Десятью метрами ниже облаков. В ближайшей палатке я лежу без задних ног.

Главное здание лагеря, похожее на пирамиду, – общественный туалет.

 Вот эта шишка на фоне Килиманджаро – лигантская лобелия, от 3 до 4 км высоты одно из самых распространенных растений.

А это дендрокрестовники килиманджарские.

Источник : http://www.nat-geo.ru/