8 февраля – День военных топографов. Их вклад в изучение гор Кавказа огромен. В этот день мы публикуем в нашей библиотеке старую, но очень интересную статью о восхождениях российских топографов.
Ежегодно 8 февраля в Вооруженных силах России отмечается День военного топографа. Официально этот профессиональный праздник установлен в 2003 году приказом министра обороны РФ и дата праздника — 8 февраля, которая выбрана в связи с тем, что (27 января) 8 февраля 1812 года было утверждено Положение для военного топографического дела.
Структура, созданная указом императора Александра I, несколько раз меняла статус. В наши дни это Военно-топографическое управление Генерального штаба Вооруженных сил РФ.
Когда говорят о военных топографах, совершавших альпинистские восхождения на Кавказе, то сразу вспоминается Андрей Васильевич Пастухов (1858–1899).
Статья о деятельности Андрея Пастухова.
Но далее речь пойдёт о его предшественниках, сделавших первые шаги по изучению кавказского высокогорья.
Книга С.В. Чумакова. Приют Пастухова
Арарат - доступен для восхождений россиян. Лучше всего - с группами Клуба 7 Вершин.
Ф.А. СИМОНОВ. РУССКИЕ НА АРАРАТЕ
В 1850 г. известный русский астроном и геодезист академик В.Я. Струве (1793-1864) обратился в Генеральный штаб с письмом, в котором писал о большой важности работ, начатых в 1847 г. в Закавказье под руководством полковника Иосифа Ивановича Ходзько.
Струве удивлялся энергии геодезиста, которому удалось уже выполнить наблюдения на вершинах высотой до 13000 футов (около 000 м). Он приводил лишь один случай в истории геодезических работ: Перуанское градусное измерение, выполненное в первой половине XVIII в. французами в Южной Америке, где наблюдения производились на вершинах до 4300 метров. Однако, замечал Струве, французы работали в жарком поясе близ экватора, где снеговая линия в горах не опускается так низко, как в Закавказье, и где климатические условия сами по себе несравненно мягче. Струве писал, что если И.И. Ходзько удастся совершить намеченное им на лето 1850 г. восхождение на Большой Арарат (вершина которого считалась почти недосягаемой и была взята только три раза), то можно считать, что ни одному геодезисту не удавалось еще работать на такой большой высоте. Для обширной территории Кавказа и Закавказского края, с трудно проходимыми горными массивами, с их вечными снегами и ледниками, глубокими ущельями, до 40-х гг. прошлого столетия не было еще создано сколько-нибудь единой геодезической основы для съемочных работ.
Для осуществления ее в начале 40-х гг. военным ведомством был составлен проект триангуляции, охватывавший часть территории Закавказья, включая и Главный Кавказский хребет с его вершинами. Но дело ограничилось формированием в сентябре 1844 г. четверти роты из 12 военных топографов.
В 1845 г. был составлен новый проект, по которому триангуляция должна была за 1847-1853 гг. охватить съемкой почти все Закавказье. Начальником триангуляции был назначен полковник И.И. Ходзько.
Через три года после начала работ, к весне 1850 г., наблюдения на пунктах триангуляции подошли близко к Большому Арарату, вершина которого была засечена с 13 первоклассных пунктов, но полученные координаты не согласовывались друг с другом. Вершина имеет вид купола, высшую точку которого, как известно, тем труднее определить, чем ближе подходишь к его основанию. Сомнения можно было разрешить, лишь поднявшись на вершину горы с инструментами, сделать там обратные наблюдения и установить постоянный знак. Важны были, кроме того, наблюдения на такой большой высоте и для определения коэффициентов преломления земной рефракции, необходимых при геодезическом нивелировании в горах.
И.И. Ходзько принял решение идти на вершину с восточной стороны, от Сардар-булагской седловины, чтобы побывать и на пирамидальной вершине Малого Арарата, отстоящей в 13 километрах.
14 июля 1850 г. (здесь и далее по ст. ст.) в селении Аралых (высота 790 м), в 25 верстах от Большого Арарата, собрались участники восхождения. Здесь были: Н.В. Ханыков, капитан П.К. Услар, топографы Сидоров, Токарев, переводчик и метеоролог триангуляции П.И. Шароян (бывший спутник Г.В. Абиха по восхождению его на вершину в 1844 и 1845 гг.) и команда из 60 казаков и солдат.
19 июля прибыл И.И. Ходзько, и в тот же день, направляясь к Арарату, выехал в походном строю отряд. Длинная вереница всадников затерялась среди ровной безлюдной араратской равнины, покрытой редким кустарником, вязкими песками и солончаками, выжженной палящим солнцем. Несмотря на жару, люди, воодушевленные неутомимой энергией И.И. Ходзько, ехали весело, глядя на затянутую дымкой испарений громаду горы.
На склонах Арарата не было видно ни лесов, ни кустарников. Чернели бесчисленные овраги, особенно мрачным и глубоким казался Ахурский овраг, глубоко рассекавший гору и уходивший к снегам вершины1.
За десять лет перед этим, в конце июня 1840 г., сорвавшимися с нависшего карниза вершины Арарата массами снега, льда и камней были произведены большие разрушения. Лавина снега и камней, сотрясая землю, пронеслась по дну оврага, в несколько секунд похоронив под собою два древних монастыря и не менее древнее селение Ахури. Из всех жителей ущелья избежали гибели лишь несколько человек, случайно находившихся в стороне от оврага.
К вечеру возле источника Сардар-булагской седловины были разбиты палатки.
И.И. Ходзько организовал в лагере и на седловине горы метеорологические и геодезические наблюдения, а 25 июля совершил восхождение на вершину Малого Арарата (3914 м). К сожалению, туман помешал полностью использовать восхождение. По пути к вершине художник Байков сделал зарисовку Большого Арарата. Очевидно, это был первый и единственный пока в истории случай зарисовки Большого Арарата с вершины Малого художником-профессионалом. В 1875 г. копия картины Байкова демонстрировалась в Париже на Международном географическом конгрессе, на который, в качестве гостя, был приглашен И.И. Ходзько.
В ожидании остальных участников были изготовлены четверо саней, заготовлен древесный уголь, подвезено продовольствие. 25 июля рядовой Чугунков с двумя товарищами поднялся на юго-восточный выступ вершины Большого Арарата, посещенный Абихом 29 июля 1845 г. Выложив там две пирамиды из снега и камней, установив березовую веху, солдаты благополучно вернулись в лагерь. Восхождение смельчаков окончательно укрепило уверенность участников экспедиции в успехе всего предприятия. Впрочем, за три года работ на триангуляции у людей выработался достаточно большой опыт по восхождению на вершины.
В 1850 г., после суровой зимы и прохладного, обильного осадками и туманами лета, снеговая линия на Кавказе опустилась необыкновенно низко.
В шесть часов утра отряд вступил на снежное поле. Впереди шел Симон Саркисов, бывший проводник Г.В. Абиха, несший выкрашенный черной краской деревянный крест. Крест предстояло установить на вершине как тригонометрический знак, вместо деревянной пирамиды. Солдаты вели в поводу пять навьюченных лошадей и четырех мулов, казаки тащили четверо саней.
На крутых, обледенелых участках мулы начали скользить; лошадь, навьюченная шубами и палатками, покатилась вниз. Пришлось переложить груз на сани, отправить обратно в лагерь лошадь и мулов. Каждые сани тащили теперь шесть человек. К пяти часам дня участники восхождения добрались до подножия лавовых скал, где решили остановиться на ночлег.
Под огромной скалой была расчищена от снега и льда узкая площадка, установлены две палатки, разведен огонь. Порода оказалась очень прочной. С большим трудом удалось отбить от нее кусок скалы, пробитый молнией. Этот образец трахита И.И. Ходзько впоследствии передал Геологическому музею Академии наук в Петербурге. Высота лагеря оказалась равной 4480 м; в этот день за одиннадцать часов было пройдено более трех четвертей всего пути к вершине.
Ночью вокруг вершины собрались тучи, ночная тишина сменилась оглушительными раскатами грома, ярко вспыхивали молнии. К рассвету все стихло, и в шесть часов отряд выступил дальше. Но к полудню все заволокло туманом, поднялся сильный ветер, осыпавший путников снежной пылью и крупой.
К часу дня, когда добрались до скалистого гребня, И.И. Ходзько предложил снять с саней все лишнее, чтобы облегчить подъем, но солдаты и казаки тащили сани с прежним упорством. Вскоре отряд добрался до северо-восточной оконечности гряды скал. Здесь стоял вмерзший в снег деревянный крест, оставленный в 1844 г. Г.В. Абихом при первом его неудачном восхождении.
Взобравшись до половины высокого скалистого обрыва, участники восхождения убедились, что продолжать подъем нецелесообразно: день клонился к вечеру, сильные порывы ветра изнуряли людей, тащивших тяжелые сани с инструментами весом в пять и семь пудов.
Отыскав небольшую площадку, казаки сложили здесь снаряжение. Команду пришлось отпустить вниз, в лагерь. После ужина И.И. Ходзько с офицерами и двумя казаками сели, тесно прижавшись друг к другу, укрылись ковром и кожей, в которую обычно завертывали большой универсальный инструмент. Повар экспедиции Кислов и урядник Дахнов забрались в трещины скал.
Наступило желанное утро. Вершина Большого Арарата была чиста, но ниже лагеря весь горизонт был покрыт густыми облаками, казавшимися сверху взволнованным морем. Чем выше восходило солнце, тем выше поднимались и облака. Вскоре снова завыл ветер, полетел снег. Началась буря. Лишь к двум часам дня немного прояснилось, пришли солдаты и казаки.
Было решено идти выше, искать более удобное место для лагеря. Пройдя третью гряду, участники увидели свободное от камней и снега пространство с наклоном местами не менее 30°.
Здесь, очевидно, и проходил Г.В. Абих при спуске с вершины в июле 1845 г. Ученый дал объяснение серному запаху и тому, что здесь мало снега и льда. Мелкие кристаллы пирита, или серного колчедана, вкрапленные в породы порфира, слагающего вершину, под. влиянием влаги и воздуха теряют твердость, превращаясь в растворимые соли. Покрывая склон горы плохо замерзающим раствором, они делают его свободным от снега.
Отсюда до вершины оставалось немногим более 200 шагов, но здесь, на крутой, открытой со всех сторон площадке, на высоте 5035 м, экспедиции пришлось провести из-за непогоды два дня и три ночи, с 3 по 5 августа.
За год перед этим, в августе 1849 г., во время восхождения на вершину Годореби (3190 м), для наблюдений на построенной там пирамиде, отряд геодезистов был застигнут грозой с проливным дождем и градом. Ударом молнии были сильно контужены два солдата и казак, убита лошадь. И.И. Ходзько переждал тогда непогоду, поднялся к пирамиде и выполнил все намеченные наблюдения, измерив зенитные расстояния на главнейшие вершины Кавказа: Эльбрус, Казбек, Большой Арарат. Теперь полковнику предстояло сделать с вершины Арарата обратные наблюдения на пункт Годореби.
К вечеру 5 августа небо прояснилось, ясный закат предвещал хорошую погоду. Восходящее солнце ярко осветило утром все выступы и склоны Арарата, сверкавшие белизной снегов. Лишь небольшая гряда кучевых облаков висела на вершинах Карабаха и далеких террасах Савелана в Иране.
В 10 часов 6 августа И.И. Ходзько и его товарищи стояли на высшей точке вершины Большого Арарата, посещенной до этого лишь Парротом и Абовяном в 1829 г, и через пять лет после них в 1834 г. Спасским-Автономовым.
На севере через вершины Большого Абула бледным пятном вырисовывался Эльбрус, отстоявший в 465 км, правее хорошо был виден Казбек (332 км). По обе стороны от них сплошной полосой белели снегами вершины Главного Кавказского хребта. Ближе подступали бесчисленные вершины Армении, Карабаха, хорошо был виден на востоке широкий Савелан (4813 м), на юге тянулись на огромном пространстве бесчисленные, выжженные солнцем гряды хребтов Ирана и Турции. Ориентировавшись, И.И. Ходзько быстро нашел световые сигналы, подаваемые с горы Ах-даг (3569 м) в Ахманганском хребте, второй сигнал с Кульпа (1281 м) хорошо был виден за 65 км невооруженным глазом.
И.И. Ходзько начал подавать ответные сигналы на Ах-даг, связь была установлена. В это время урядник команды Дахнов взошел на вершину, держа перед собой деревянный крест, и передал его Ходзько. Полковник установил знак в снегу. Наметив место для лагеря, восходители, не задерживаясь, пошли вниз, к палаткам: поднявшийся холодный ветер подгонял легко одетых людей. Спуск по крутому обледенелому окату оказался затруднительным; неловкий шаг грозил падением в снеговую пропасть Ташкилисинского оврага.
С помощью палок, поддерживая друг друга, победители Арарата спустились благополучно и в половине двенадцатого сидели в палатках.
С утра 7 августа погода по-прежнему стояла хорошая. Началась переноска лагерного оборудования и инструментов на вершину. В снегу были вырыты глубокие ямы для палаток. У входа в офицерскую палатку вбили в снег деревянный брус, на котором укрепили психрометр1, барометр и термометры. Очагом служили медные тазы с березовыми углями. Основательно пообедав на одной из высших точек Закавказья, восходители приступили к установке теодолита. На утрамбованный снег уложили три большие каменные плиты, привезенные снизу. Снег вокруг них поливали водой, пека штатив не был укреплен так же прочно, как на скале.
К вечеру из лагеря был доставлен теодолит и установлен на штативе, с которого уже не снимался до окончания наблюдений. Все делалось прочно и основательно. И.И. Ходзько решил оставаться на вершине до тех пор, пока не будет выполнена вся намеченная программа работ; только геодезические наблюдения требовали не менее 2-3 дней.
Заря яркими радужными красками осветила утром небосклон. За полчаса до восхода солнца на западной части небосвода был ясно виден темно-бурый круг, образованный тенью земли: он постепенно уходил за горизонт; полная луна, противостоявшая восходившему солнцу, дополняла картину.
В этот день на высшей точке библейской горы впервые в истории геодезических работ должны были начаться точные наблюдения, в ожидании которых полковник Ходзько и его помощники заметно волновались. К измерению углов приступили сразу же после восхода солнца. Работы продолжались до полудня, пока, к досаде наблюдателей, вершины соседних гор не покрылись облаками, затянувшими весь горизонт белым слоем, сквозь который местами, словно острова, вырисовывались пики вершин. Внизу на склонах Арарата клубились тучи, блестели молнии, доносились глухие раскаты грома, там бушевала буря, здесь же на вершине было тихо, безмятежно сияло солнце.
На следующий день, 9 августа, установилась ясная погода, измерение углов продолжалось. На смену заболевшему Александрову на вершину поднялся метеоролог экспедиции Шароян. Оберегая состав от горной болезни, полковник разбил команду на смены, менявшиеся ежедневно. Временами на вершине оставался только полковник с безотлучным казаком.
Арарат ожил... То и дело по склонам поднимались или опускались люди, на снежных полях звучала русская речь.
Наблюдения были закончены на третий день пребывания на вершине, 10 августа. Тренога была снята, и на ее месте соорудили снежную пирамиду, наверху которой укрепили крест. Пирамиду обложили камнями, обильно поливали водой; за ночь снег превратился в твердый лед. На кресте была прибита медная доска с датой восхождения и фамилиями участников.
Утром 11 августа Ходзько и Шароян перешли на юго-восточный купол вершины, где выполнили последние наблюдения, закончив почти всю намеченную программу. (Оставались невыполненными лишь астрономические наблюдения, которые помешала осуществить неожиданная болезнь Александрова.) Метеорологические наблюдения на вершине производились в продолжение четырех суток днем и ночью, через каждый час; результаты наблюдений были опубликованы в Тифлисе, в 1861 году.
12 августа лагерь был собран. И.И. Ходзько сел в сани, оттолкнулся и стремительно помчался вниз. Команда еле поспевала за начальником; впрочем, осознав опасность быстрого спуска по крутому склону в санях, полковник продолжал путь, сидя на бурке и регулируя скорость альпинистскими палками. Спустя три часа победители Арарата благополучно прибыли в метеорологический лагерь, расположившись на приветливо зеленеющей лужайке.
Таким образом, полковник Ходзько пробыл на вершине Большого Арарата более пяти суток. Описывая действие разреженного воздуха, И. И. Ходзько рассказывает: «На самой вершине 7 и 8 августа чувствовал расслабление всего организма, грудь была сильно сжата, голова как бы железным обручем накрепко связана. Такой недуг, уменьшаясь постепенно, исчез почти совершенно 9 августа. При каждом несколько ускоренном движении постоянно прерывалось дыхание, особенно ночью, всякое движение, необходимое для того, чтобы закутаться в развернувшуюся во время сна шубу, прекращало отдых...»
За время пребывания на вершине у И.И. Ходзько настолько распухли ноги, что в лагере пришлось разрезать сапоги. По совету опытных в этом деле казаков, полковник держал распухшие ноги в холодной воде ручья, вытекавшего из-под снега. Но только через шесть недель исчезли последние следы опухоли.
На вершине горы за все время не было видно ни одной птицы. Однажды утром на юго-восточном выступе, не более чем в полутораста шагах от лагеря, появились два тура, спокойно греясь на солнце. На южной стороне выступа, почти у вершины, на склонах попадались мелкие растеньица с небольшими розовыми цветочками. Температура воздуха на вершине не поднималась днем выше — 3° в тени, ночью мороз доходил до —13°.
Толщина снегового покрова, там где производились наблюдения, оказалась значительной; связанными вместе казачьими пиками не достали грунта на глубине более чем в 10 метров.
Верхняя площадка вершины Большого Арарата оказалась слабо выпуклой поверхностью, близкой в плане к эллипсу, большая ось которого направлена на северо-запад (860 на 570 м).
Высшая точка горы находится в северо-западном фокусе. Возвышение ее над юго-восточным выступом равняется 31,4 метра.
Абсолютная высота главной вершины оказалась равной 5172 м1, с вероятной ошибкой +0,64 метра. Эта цифра была получена И.И. Ходзько после тщательной обработки наблюдений с 13 первоклассных пунктов.
Трудный поход был окончен. 15 августа по ереванской дороге, пригибаясь к луке седла и придерживая шашку, скакал казак. В кожаной сумке лежал объемистый пакет — донесение полковника И.И. Ходзько об успешном окончании араратского похода и первое описание похода, составленное Н.В. Ханыковым.
***
Полевые работы на всех участках Закавказской триангуляции были в основном закончены в конце 1852 г. Таким образом, триангуляторы выполнили поставленную перед ними задачу создания опорной геодезической сети за Кавказом. В крае развернулись в больших масштабах топографические и другие работы по устройству и обмежеванию земель, составлению карт.
В начале 1860 г. генерал-майор И.И. Ходзько был назначен начальником Северо-Кавказской триангуляции, и с весны того же года начались деятельные работы по продолжению треугольников на север от Главного Кавказского хребта. (Переброска триангуляции через Главный хребет была осуществлена еще в 1852 г., западнее Казбека.) Тригонометрические работы начались в Дагестане, близ Дербента, а затем на Центральном Кавказе, южнее Владикавказа (ныне Дзауджикау). Неутомимый И.И. Ходзько, несмотря на свои годы, взял на себя наиболее трудные участки работ в нагорном Дагестане. Работы на Северном Кавказе были окончены в 1865 году.
Однако сведение в одно целое триангуляции Северного Кавказа и Закавказья было осуществлено лишь через семьдесят лет, в 1936 г., усилиями военных и гражданских геодезистов. Связь была произведена через Главный Кавказский хребет, на высшей точке которого — Эльбрусе1 — была установлена наблюдательная станция. Только в 1942-1943 гг. были закончены вычислительные работы по приведению всех триангуляции на Кавказе к единому общегосударственному астрономическому началу — Пулково, к чему так настойчиво стремились В.Я. Струве и неутомимый И.И. Ходзько. Такова краткая история одного из старейших русских больших геодезических измерений середины XIX в., выполненных под руководством военного геодезиста И.И. Ходзько почти на всей площади Кавказа.
И.И. Ходзько бесспорно был гордостью русских, прежде всего кавказских геодезистов XIX века. На вершинах гор, поднимающихся на тысячи метров и почти всегда покрытых облаками и туманами, а часто и вечными снегами, на равнинах и в степях Северного Кавказа и Закавказья долгое время существовали тригонометрические пункты, утвержденные И.И. Ходзько и его помощниками.
Непогоды и бури ломали и сносили деревянные знаки — пирамиды, столбы, но постоянные центры в виде высеченных на вершинах скал крестов, вбитых железных стержней сохранялись очень долго. Спустя много лет эти центры возобновлялись, наблюдения делались заново новыми поколениями геодезистов и топографов, которым они служили в качестве опорных пунктов.
***
Уроженец Виленской губернии (6 декабря 1800 г.) Иосиф Иванович Ходзько шестнадцати лет поступил на физико-математический факультет университета в Вильно, занимаясь в основном астрономией и геодезией.
Когда полковник Теннер, начавший в 1816 г. первые большие геодезические работы в России — триангуляцию Виленской губернии, обратился к ректору Виленского университета с просьбой рекомендовать достойного наблюдателя и астронома, ему было указано на И.И. Ходзько, только что окончившего курс и готовившегося к экзамену на степень магистра физико-математических наук.
В январе 1821 г. И.И. Ходзько был зачислен в армию, через год произведен в прапорщики Гвардейского Генерального штаба. В 1840 г. полковник Ходзько получил назначение на Кавказ. В своем очерке «Общий взгляд на орографию Кавказа», помещенном в VI т. «Записок Кавказского отдела Русского Географического общества» (1864 г.), он так описывает свой приезд на Кавказ: «До Ставрополя оставалось еще проехать более 100 верст; между тем в одно прекрасное утро показалась на южном небосклоне едва заметная синяя полоска, предвестница того, чего я ожидал с таким нетерпением. За Ставрополем она стала быстро расти перед глазами, принимая все более явственные очертания. Зубцы снеговых вершин гор стали выступать над степью, а впереди их огромный Эльбрус, как передовой страж, казалось, преграждал дорогу... По прибытии моем в апреле в Тифлис мне поручено было сделать первый опыт триангуляции за Кавказом. Начав от небольшого, измеренного цепью базиса, я проложил шесть больших треугольников, составлявших вокруг центральной Коджорской горы1 сомкнутый полигон. С этой тригонометрической сетью оказалось возможным связать гору Казбек, отстоявшую в 103 верстах от Тифлиса, и определить ее возвышение над Куринским мостом». Это приблизительно определенное возвышение разнится только немногими саженями от более точного, полученного в 1852 г., результата (1511,96 сажени).
До приезда И.И. Ходзько на Кавказе имелось небольшое число астрономических пунктов, определенных в разное время; геодезических работ здесь не производилось. Съемки, охватившие к этому времени значительную территорию, производились на произвольных началах, что делало почти невозможным сведение их в одно целое при составлении точной топографической карты края.
Обзорная схематическая карта тригонометрических работ, выполненных под руководством И.И. Ходзько на Кавказе и за Кавказом
с 1847 по 1865 год.
1 — Площадь, покрытая триангуляцией в 1847-53 гг.
- » » » в 1854-56 гг.
- » » » в 1860-65 гг.
4 Южно-русские триангуляции: а) Крымская, б) Новороссийская,
в) Приволжская
(пунктиром показаны второклассные ряды). Составлена по
картам триангуляции издания 1858, 1864, 1869 гг.
(Основа карты современная).
На полевых работах Закавказской триангуляции И.И. Ходзько брал на себя самые трудные участки. Из 4270 приемов измерений горизонтальных углов лично им было выполнено 2212.
Ходзько и спаянный им коллектив упорно и терпеливо шли к намеченной цели. Небольшие группы совершали переходы в малообжитых или вовсе ненаселенных местах, поднимались на вершины, нередко неделями на снегу, под сильнейшим ветром, в тумане терпеливо выжидали прояснения погоды, столь капризной в горах. На морозе, под ледяным ветром, наблюдатели выполняли сложные операции многократного измерения горизонтальных и вертикальных углов, записывали попутно состояние погоды, температуру, давление воздуха.
И.И. Ходзько так описывает трудности работы на Главном Кавказском хребте: «В 1851 г. в средине центрального хребта между Эльбрусом и Казбеком перед наблюдателями встретились новые препятствия. Снег, лежащий на самых высоких скалистых пиках, растаял от действия солнечных лучей и образовал потоки, которые, струясь по снеговым массам, наполняющим верховья ущелий, разрезывали их на бесчисленные ледяные овраги, едва соединенные узкою полосою. С крайней осторожностью люди, особенно обремененные тяжелыми ношами, могли проходить по этому скользкому и опасному пути. Неоднократно трещины преграждали совершенно и это сообщение: тогда накидывали через нее мостик и потом, разобрав его, уносили далее до нового случая. Вечером же и утром, когда замерзает снеговая полоса, покрывающая поверхность ледников, нельзя было ступить ни одного шага, не вырубив прежде во льду ступень. Производители работ провели более двух месяцев в самых недоступных горах Главного Кавказского хребта».
За успешное проведение триангуляции Закавказского края, в результате чего были определены географические координаты 1386 пунктов, И.И. Ходзько в 1853 г. был произведен в генерал-майоры. В начале 1854 г. он был назначен начальником геодезического отряда армии, действующей против турецких войск.
В 1864 г., вслед за окончанием военных действий на севере Западного Кавказа, И.И. Ходзько произвел рекогносцировку северо-западной оконечности Главного Кавказского хребта. Закончив наблюдение на наиболее возвышенных пунктах Кубанской области, шестидесятичетырехлетний геодезист с гордостью мог видеть, что предпринятые им более двадцати лет назад труды по созданию опорной геодезической сети на Кавказе окончились присоединением ее к южно-русским измерениям.
В 1868 г. И.И. Ходзько была, присуждена высшая награда Русского Географического общества — Большая Константиновская медаль, в 1871 г. в связи с пятидесятилетием его геодезической деятельности Общество избрало его своим почетным членом. В том же году Кавказский отдел Географического общества назначил премию его имени за лучшее описание Кавказского края. Парижское Географическое общество избрало И.И. Ходзько своим членом-корреспондентом, Французский альпийский клуб — своим почетным членом.
Умер И.И. Ходзько 21 февраля 1881 г. на восемьдесят первом году жизни. Труды экспедиции И.И. Ходзько позволили с 1862 г. начать составление и издание новой 10-верстной карты Кавказского края, взамен устаревшей.
Обилие данных о рельефе дало возможность в 1864-1865 гг. изготовить рельефную карту Кавказского края (10 верст в дюйме, вертикальный масштаб 2 версты в дюйме)1. Весь рельеф был вылеплен из воска, затем изготовили гипсовые формы, с которых получили листы карт из папье-маше. По качеству художественного изображения и точности карта представляла не малое достижение русской картографии. В редактировании ее принимал участие известный геолог Г.В. Абих. В 1881 г. была изготовлена рельефная же карта территории бывших военных действий с Турцией в Закавказье.
Начиная с 1881 г., Кавказским военно-топографическим отделом была начата съемка и издание одноверстной (1 : 42 000) карты центральной, наиболее высокой и малодоступной части Кавказа. Верстовой съемкой в последующие годы был покрыт почти целиком весь Кавказ.
Высокообразованный астроном и геодезист И.И. Ходзько применял свои знания и богатый практический опыт прежде всего в поле на наблюдениях и измерениях, отличавшихся, как правило, отменной точностью. Ежегодные отчеты о ходе работ на триангуляции Кавказа, помещавшиеся им в «Записках Военно-Топографического Депо», составленные обстоятельно и подробно, давали полное представление о производившихся работах; они представляют исключительный интерес для истории русских геодезических измерений. Попутно с описаниями геодезических и астрономических работ И.И. Ходзько неизменно сообщал в своих отчетах сведения по физической географии Кавказа. Достаточно сказать, что им указаны, например, местоположения многих полезных ископаемых: выходов горючих газов — 13, грязевых вулканов — 33, минеральных источников — около 100, нефтяных колодцев — 20, каменной соли — 12, каменного угля — 14, разных руд — 23.
Летом 1864 г., находясь на лечении в Пятигорске, И.И. Ходзько совместно с штабс-капитаном Федоровым выполнил подробную геодезическую нивелировку всей группы Минеральных Вод. Он обнаружил тогда же, что все пятигорские источники приурочены к одной тектонической трещине, общее направление которой параллельно оси простирания Главного Кавказского хребта.
По образному выражению современников, И.И. Ходзько на долгие годы поставил себе на Кавказе «Монумент на каждой горе, вершина которой входила в сеть его триангуляции».
Ленинград.
1 Помимо шапки вечных снегов, постоянно обновляемых обильными снегопадами, вершина Большого Арарата несет около 30 ледников. — Авт.
1 Прибор для определения влажности воздуха. — Авт.
1 По современным данным — 5156 м.— Ред.
1 Эльбрус, как и Казбек, находится не на Главном (Водораздельном) хребте, а несколько севернее. Начиная с 1946 г., в связи с переходом к эллипсоиду Красовского, все государственные триангуляции Советского Союза базируются на едином астрономическом начале — Пулково. — Авт.
1 В 7 км юго-западнее Тбилиси. — Авт.
1 Первая рельефная карта Кавказа в масштабе 10 верст в дюйме была вылеплена в конце 1853 г. и состояла из 8 досок. — Авт.
