Россияне оставили значительный вклад в ранней истории Монблана. Исторические сюжеты…
Барон из России стал мостиком между двумя эпохами и открыл новый путь
После периода 1786-1788 годов, следующее успешное восхождение на Монблан состоялось только через 14 лет. Что это были за годы! Вихрь революций и войн пронесся над Францией и соседними регионами. Нельзя сказать, что для Шамони это всё происходило где-то далеко. Всеобщее помешательство волнами прокатывалось по Савойе, ударяя и по горцам из долины. Им периодически приходилось браться за оружие, кому-то присягать, с чем-то мириться….
Несколько лет тому назад на фасадах некоторых домов в Шамони появились исторические картинки
Уже казалось, что все эти знания и умения, полученные в ходе эпопеи первого восхождения, никогда не будут востребованы. И вот когда на фронтах, хотя бы отчасти, наступило затишье, в Шамони приехали эти двое молодых людей. Это произошло летом 1802 года. Один из них был подданный Российской империи некто, оставшийся в истории альпинизма, как барон Дортезен из Курляндии. Следует учесть, что для России, в отличие от Европы, титул барона не был очень высоким, его получал любой дворянин прибалтийской области, даже если был не очень богат. Дортезен был, вероятно, молод, достаточно обеспечен и очень смел. Вероятно, он путешествовал по Европе, после университета или просто с образовательной целью. Если предполагать дальше, то находясь в Женеве, Дортезен наслышался историй про первое восхождение на Монблан и решился испытать на себе, что это такое. Там же, в Женеве, нашелся спутник, его звали М-А. Форнере. Историки альпинизма пишут, что молодые люди вдвоем совершили ряд несложных горных походов, перед тем как решиться на Монблан.
Кое-что известно о ходе восхождения. На восхождение вышли 10 августа, в сопровождении лишь семи гидов, среди которых был Жак Бальма. Ночевали на Гран Мюле и вершины достигли на следующий день 11 августа 1802 года в 12:30. Дул очень сильный ветер, так что на вершину вползали, а не заходили. О научных экспериментах речи не было. После ночевки на Гран Мюле, группа решила не спускаться прямо на гребень ля Кот, а траверсировать в направлении План д’ Эгюий. С тех пор поняли, что лучше ходить таким образом. И при этом можно даже не носить лестниц.
Путь спуска Дортезена и Ко - это черная линия поперек ледника Боссон
Восходители пришли к единому выводу, что больше никогда в жизни на подобные авантюры (горные восхождения) не пойдут. Кажется, слово своё эти господа сдержали.
В интернете про Дортезенов говорится, что они известны в Прибалтике с XVI века, и что дворянский титул (барона) был подтвержден в 1845 году для некого Константина Дортезена. Быть может, это был именно он, в ранней молодости восходивший на Монблан...
Хотя деталей экспедиции почти неизвестно, кажется, что она сыграла большую роль в сохранении традиции, сохранении, может быть, энтузиазма среди местных мужчин. В 1808 году они, по непонятным нам причинам, вдруг в течение одного месяца июля совершают три восхождения подряд.
В одном из них принимала участие и поднялась на вершину служанка из Шамони Мария Паради. Есть разные мнения, сколько ей было лет – от 22 до 30-ти. Согласно одной из главных версий, Жак Бальма перед восхождением устроил молодой женщине форменный допрос, правда ли она хочет подняться на Монблан ? И она отвечала со всей страстью, что да, она об этом мечтает. Иначе не взяли бы.
Можно предположить, что гиды Шамони получили предварительный заказ, готовить экспедицию для восхождения на Монблан для какой-то важной персоны. Кого-то из императорской фамилии. Может быть даже САМОГО ! И они хорошо потренировались, хотя сама экспедиция не состоялась. Точнее, не было попытки восхождения. Высокопоставленные гости были, но не Наполеон, и они просто походили внизу, поднялись на Монанвер и т.д...
Поэт родом с Украины выбирает новый маршрут восхождения на Монблан
Поляк Антоний Мальчевский (1793 г.р.) также был гражданином Российской империи. Хотя длительный период и вёл себя абсолютно нелояльно Санкт-Петербургу. Борьба за независимость Польши – это долгоиграющая тема, так или иначе касавшаяся всех в этой стране. Хотя отметим, что отец Мальчевского носил титул генерала царской армии.
Вырос Антоний в имениях на Волыни, учился в знаменитом своим мятежным духом лицее в Каменце-Подольском. Его отмечали как выдающегося по способностям, но неуравновешенного ученика. Учебу он не завершил. Уехал в Варшаву, когда Наполеон провозгласил там независимое (от других, кроме него) государство. В патриотическом порыве Антоний становится офицером инженерных войск, обучаясь всему по ходу службы.
Столичная жизнь есть столичная жизнь, если ты молод и очень красив, то она полна и невоенных опасностей. Любовь, обиды, ревность… и модное тогда выяснение отношений на пистолетах. В начале 1812 года Мальчевский получает на дуэли тяжелое ранение ноги. К тому времени он был в ранге полевого адъютанта генерала Коссецкого. Ранение сохраняет ему жизнь, так как его сослуживцы, вскоре ушедшие в поход на Россию вместе с Бонапартом, домой не вернулись. Антоний остается на военной службе и принимает участие в обороне одной из крепостей (Модлин) от русских войск. Результат: сдача, арест, тюрьма.
Война заканчивается, счастливый победитель российский император Александр Первый провозглашает Царство Польское и себя назначает его царем. Всех мятежных поляков он прощает и пытается покровительствовать им. Антоний Мальчевский короткое время находится на российской военной службе, но после краха наполеоновской авантюры 1815 года, демобилизуется и отпрашивается у властей в поездку по Европе. Как оказалось, на шесть лет. Путешествует с невестой, но только первое время. После ссоры, они расстаются. Есть мнение, что расставание с невестой и стало причиной, толкнувшей молодого поляка на рискованный шаг, коим было восхождение на Монблан. Есть версия, что он даже хотел таким образом покончить с собой. И хотя она основана на каких-то письмах и записках, выглядит не совсем нереальной.
В тот период, полякам многое разрешали, поэтому в свободной Женеве их собралось немало. Целое общество. Там-то молодой человек и узнаёт о восхождениях, совершенных на Монблан. Видит его на горизонте и решается на совершение этого поступка. Однако невеста против. Проходит какое-то время и после ссоры, Антоний становится свободным в принятии решений. И идет на Монблан.
О восхождении на Монблан: « Я совершил это из любопытства, из обольстительного желания, сделать то, что нельзя делать каждый день».
Мальчевский оказался первым в истории альпинистом, который попытался открыть новый маршрут к вершине Монблана. Он решил, что можно попытаться найти путь со стороны ледника Мер де Глас. Для того времени это было очень смело и необычно. Интересно, кто-то ему подсказал или сам пришел к такой идее ?
Вместе с гидами в процессе разведки пути пан Антоний поднялся на Северную вершину Эгюий дю Миди (3795 м), это было первое в истории восхождение в Массиве Игл Шамони. Известно, что при подъеме альпинисты использовали веревку. Осмотрев предполагаемый путь на Монблан, гиды не одобрили выбор поляка. Да он и сам всё понял.
Эгюий дю Миди на переднем плане и Монблан - на заднем. Главная - Южная вершина - увенчана сейчас шпилем. По официальной версии, Мальчевский поднялся на Северную вершину, которая сейчас имеет квадратную форму, так как внутри находится верхняя станция канатной дороги.
Несколько дней спустя, в сопровождении 11 проводников, среди которых был и Жак Бальма, Мальчевский начал восхождение уже по пути Соссюра. Как было уже принято, заночевали на Гран Мюле, и на следующий день группа поднялась на вершину. Это было 4 августа 1818 года, примерно в половину первого. Первый славянин на Монблане. На вершине Антоний в течение полутора часов занимался всяческими измерениями и наблюдениями. Всё было занесено в полевой блокнот. На спуске заночевали опять на Гран Мюле.
По возвращении Антоний отчитался перед профессором Пике, который давал ему измерительные приборы, написал еще пару заметок в газеты. Очень коротких, он даже имени своего при этом не называет. Но конкретных, в частности Мальчевский дает короткую и точную рекомендацию всем последующим восходителям. «Успех зависит от нескольких факторов. Три дня идеально хорошей погоды и не слишком размякший снег – это гораздо важнее, чем ваша выносливость и мощные легкие; без этих условий вы только подвергаете себя риску»…
Во время путешествия Мальчевский встречается в Венеции с Байроном. Принято считать, что рассказы Мальчевского стали основой для написания английским поэтом поэмы о Мазепе. Общепризнанный кумир тех лет, безусловно, сильно повлиял на поляка, как на поэта. Антоний пишет, пишет стихи, поэму в стиле Байрона, нет, скорее – в своем собственном стиле, но явно из категории «Романтизм». Однако пока что всё идет «в стол» или в корзину.
Портрет Антония Мальчевского
Судьба жестоко обошлась с Антонием Мальчевским. Он возвращается на Волынь, жаждет спокойной жизни. Писать стихи, творить в тиши сельской жизни. Но увы, вскоре снова женщины ломают его жизнь. Замужняя дама безумно влюбляется в него. Ввиду состояния ее здоровья, оставить женщину Антоний не может. Мальчевский вынужден уехать с ней в Варшаву, где пытается устроиться на государственную службу. Получает лишь мелкие посты, живет довольно бедно. При этом упорно дописывает и переписывает поэму, своё главное детище, над которым он трудится много лет.
В 1825 году поэма под названием «Мария», с подзаголовком «повесть украинская», выходит в свет отдельной книгой. И это, увы, приносит автору только неприятности. Публикация осталась незамеченной и неоцененной. Здоровье несчастного поэта резко ухудшается и он умирает. Буквально через несколько лет все прозрели, поняли, что имеют дело с шедевром. С тех пор, Мальчевский и его «Мария» вошли в классику польской литературы, переиздавалась десятки раз, в том числе на нескольких иностранных языках.. Жаль только, что другие стихи были выброшены вместе с архивом поэта после его смерти.
Родной брат Антоний, Константы начал военную карьеру в российской армии, а закончил генералом мексиканской армии. В роду Мальчевских было немало военных. Один из них даже был какое-то время министром обороны Польши. В отставке он жил во Львове, когда туда вошли советские войска. 67-летнего генерала Мальчевского сразу же арестовали и он исчез бесследно. Есть Мальчевский и в скорбном списке жертв Катыни. Еще больше Мальчевские прославились тем, что в их роду были два выдающихся художника, один из которых долго жил и работал в альпинистской столице Польше городе Закопане. Ну и упомянем нашего современника Петра Мальчевского, экспедиционного фотографа профессионала, объехавшего всю нашу Сибирь.
Есть Мальчевские и в России. И далеко не на последних ролях в нашей стране. Анджей Рышардович Мальчевский - один из самых успешных банкиров России, известный благотворитель и создатель патриотического Национального Фонда Святого Трифона. Его сын Александр стал одним из самых молодых президентов банка, и довольно крупного - МОСОБЛБАНКа.
Кстати, интересно, как этот рассказ еще перекликается с современностью. Сюжет поэмы «Мария» возник на основе реальной истории XVIII века, связанной с любовью и жесткостью. 18-летний сын магната, воеводы киевского Потоцкого женился в тайне от родителей на 16-летней Гертруде Коморовской. Отец юноши был в полном бешенстве и распорядился устроить убийство юной женщины. История трагическая, имевшая шумный резонанс. Она интересна тем, что один из братьев Гертруды был прямым предком президента Польши Бронислава Коморовского, покровителя программы "Polskiego Himalaizmu Zimowego".
Доктор Гамель должен был стать отцом русского альпинизма ?
Тайна первой горной драмы
Шамони в начале XIX века
В истории альпинизма «русский доктор», как его в ней именуют, ученый Иосиф Христианович Гамель (1788 – 1861) остался одним из немногих отрицательных персонажей. С его именем связан фактически первый НС (несчастный случай) в альпинизме. И традиционно историки альпинизма возлагают на него основную вину за произошедшее. Хотя бы потому, что он был организатором этого несчастливо закончившегося восхождения.
Сын поволжского немца первого поколения (екатерининского призыва), полицмейстера из городка Сарепта (ныне район Волгограда) показал с детства почти феноменальные способности к обучению. Йосиф учился в медико-хирургической академии в Санкт-Петербурге (за счет общины), учился только на отлично и с ранних лет показал свои многочисленные таланты. Освоил, в частности, английский язык, что по тем временам было редкостью и совсем не обязательным предметом.
В 1811 году Гамель закончил академию с золотой медалью. Кроме собственно медицины, пытливого юношу интересовали и буквально все другие науки: физика, ботаника, зоология, просто техника и инженерное дело. На него обратили внимание в верхах. Весной 1813 г. Гамелю присвоили степень доктора медицины и … отрекомендовали к Министерству внутренних дел. Его командируют в Англию, самую передовую страну того времени. Задача собирать всю полезную информацию, которая могла быть полезной для внедрения в России. То есть, по существу, разведка.
Под руководством посла России графа Ливена (или в большей степени его супруги), Гамель разворачивает кипучую деятельность. Он – член всевозможных обществ и союзов, присутствует на всех лекциях и слушает все научные доклады, он читает и анализирует, общается с людьми, приобретает патенты, чертежи. Всё складывается блестяще. Когда великие князья сначала Михаил, а затем (будущий царь) Николай, приезжают в Великобританию, Гамель выступает в роли их советника и гида. Быть близко знакомым с царственными особами, мог ли мечтать об этом сын колониста ! За удачную работу он получает от лица императора ценные награды. Будущее кажется светлым: высокий пост в Петербурге и продвижение по чиновничьей лестнице к высотам благополучия. Но, похоже, для Гамеля это не было главным. Точнее, ради этого он не хотел поступаться принципами. 
В 1820 году 32-летний доктор Гамель отправляется в путешествие в Альпы, с конкретной целью - совершить восхождение на Монблан. Надо сказать, что все расходы его по содержанию оплачивало царское правительство. Это значит, что всё, что он ни делал, он согласовывал или должен был согласовывать с Санкт-Петербургом. Либо должен был отчитываться. Предполагаемое восхождение было слишком серьезным и дорогим делом (предположительно до 40 фунтов), поэтому санкция на него определенно была получена.
Но кто и почему был инициатором этой акции?
Одно из предположений, что указание пришло из российской столицы. Кто-то из царедворцев задумался над тем, что перед Россией теперь стоят задачи научного освоения гор. Кавказские горы вошли в состав страны и предстоит их освоение. И, следовательно, нужно изучить иностранный опыт.
Хотя, судя по итогам, мне представляется более вероятным, что это делалось под большую личную ответственность самого ученого. Что он сумел «продавить» выделение средств, как оказалось, с риском для своего будущего. По крайней мере, никаких практических выводов и рекомендаций из этого восхождения не сделано. К освоению Кавказа первый альпинист России, каким мог показаться Гамель (про восхождения Дортезена и Мальчевского вряд ли кто знал), никогда не привлекался.
Но вернемся к тому времени, когда всё еще можно было поменять и экспедиция только начиналась. Йосиф Гамель взял с собой из Лондона двух английских студентов Гилберта Хендерсона и Джозефа Дёрнфорда. В Женеве к группе присоединился специалист по оптике, изобретатель нового типа барометра, некто Селлигэ, имя которого пока неизвестно.
17 августа 1820 года команда прибыла в Шамони. В тот же вечер, было проведено совещание с главными гидами Жозеф-Мари Кутэ и Матьё Бальма. Те моментально приступили к сбору группы гидов-носильщиков и закупке провианта. Судя по тому, как быстро всё было организовано, можно предположить, что Гамель информировал о своем приезде заранее. Последние несколько лет, начиная с 1817 года, восхождения совершались ежегодно и схема подготовки каравана гидов уже сложилась.
Уже на следующий день, экспедиция из 4-х джентельменов и 12 гидов-носильщиков вышла рано утром на восхождение. Кроме обычного снаряжения, шамоньяры по заданию Гамеля взяли с собой клетку с почтовым голубем, которого хотели отправить с вершины. Погода была идеальной, настроение у всех прекрасным. Достаточно быстро поднялись на Гран Мюле. Однако, как часто бывает в этих местах, погода после обеда ухудшилась и началась гроза.
Группа пережила довольно тяжелую ночь, в слабом укрытии которым была каменная хижина. Гроза продолжалась почти всю ночь, шумели лавины, а где-то на Эгюий дю Миди произошел каменный обвал.
Утром 19 августа, тем не менее, вышло солнце и облака рассеялись. Гамель стал настаивать на немедленном выходе. Однако гиды были против. Во-первых выходить нужно было ночью, и они уже пропустили лучшее время, во-вторых – погода казалась им неустойчивой. И «русский доктор» уступил. Было решено подождать один день. Двое носильщиков отправились в Шамони за дополнительными продуктами, а остальные начали сушиться под яркими лучами горного солнца.
Ближе к вечеру, однако, опять разразилась гроза, опять повалил снег. На этот раз непогода была короче по времени и к полуночи на небе появились звезды. «Доктор» дал указание готовиться к выходу. Позже гиды утверждали, что были категорически против выхода, но «Русский» настоял, он грозил и кричал. Однако англичане, сопровождавшие Гамеля, эти утверждения опровергали. По их версии, все были полностью едины в желании совершить восхождение на рассвете 20 августа 1820 года. Вот только Селлигэ, сославшись на болезнь, решил идти вниз, трое носильщиков были отправлены сопровождать женевца. Так что на штурм Монблана вышли трое альпинистов и одиннадцать гидов.
Примерно за три часа по свежему, но неглубокому снегу поднялись «Большое плато», где на разосланных одеялах слегка перекусили. Далее начался участок крутого подъема к вершинному гребню. До этого момента вся группа шла связанная веревками. Это утомляло и замедляло движение, поэтому дальше решили идти несвязанными, на этом участке трещин немного и они хорошо видны. Склон был крутой, но в сыром снегу ступеньки получались удобными и группа начала быстро набирать высоту.
Картины современников по разному представили это печальное событие
«Мы все молчали, так как разговор на этой высоте утомляет, и разреженный воздух глухо передаёт звуки» - писал потом Гамель. «Как вдруг я почувствовал, что снег под моими ногами поддаётся. Думая, что я поскользнулся, я вбил палку с другой стороны, но напрасно! Снег увлекал меня вниз с непреодолимой силой. Я не знал, что случилось, и думал, что это несчастье постигло только меня одного. Снег давил на меня и мешал мне дышать свободно. Мне представилось, что большая лавина с Монблана толкает снег вперёд, и я каждую минуту ждал, что буду раздавлен этой движущейся массой. Спускаясь, я постоянно переворачивался, напрягая все силы, чтобы раздвинуть руками снег, в который я был погружён.
Наконец, мне удалось высвободить голову, и я увидел, что большая часть снежного ската, на котором я находился, движется вниз. Я скользил по краю этой движущейся поверхности. Как только я почувствовал твёрдую почву, то стал на ноги. Тут только я увидел настоящую опасность. Я находился у расщелины, которую покатость заканчивалась и отделялась от площадки. Ещё ближе к пропасти я увидел голову Гендерсона, которая высовывалась из снега. Дальше я заметил Дёрнфорда и ещё трёх проводников, но остальных не было видно. Я надеялся, что они вылезут из снега, остановившегося у края расщелины, но Матвей (Матьё, по-французски) Бальма закричал, что люди свалились в пропасть.
Невозможно выразить, что я почувствовал! Гендерсон находился в состоянии, близком к помешательству, а Дёрнфорд в отчаянии повалился на снег»
Это ящик с медикаментами Гамеля, который хранится в "краеведческом" музее в Шамони
Вот как дальше описывает произошедшее другой источник.
«…Два проводника, Юлиан Девуассу и Мари Кутэ, упали в другую расщелину, не слишком глубокую и наполненную снегом, из которой им удалось выкарабкаться. Кутэ находился в снегу по самую шею. Он не мог сделать ни одного движения, и лицо его стало багрово-красным. Он позвал слабым голосом своего товарища, и Девуассу, которому удалось высвободиться, принялся палкой разгребать снег, покрывавший Кутэ, пока не освободил его. Несколько минут оба проводника сидели, не шевелясь, и молча глядели друг на друга. Они думали, что только они одни остались в живых.
К счастью, это было не так. Некоторые удержались на краю расщелины, чуть не сделавшейся их могилой. Матьё Бальма даже спустился по ледяной стене, чтобы им помочь. Им бросили топорик, которым они вырубили ступеньки во льду и потом вылезли по ним наверх. Но при поверке оказалось всё же, что недостаёт трёх проводников, которые шли впереди. Это были: Пьер Бальма, Пьер Каррье и Огюст Тейраз. Все они упали в пропасть. Матьё Бальма видел это. Кутэ, в момент собственного падения, тоже заметил, как промелькнуло перед его глазами что-то вроде ноги чёрного цвета. Вероятно, это была нога Тейраза, обутая в чёрные штиблеты.
Гамель и Дёрнфорд, в ужасе от случившегося, спустились в большую расщелину, погрузившись всем телом в рыхлый снег. Они ощупывали снег своими окованными палками, не встречая никакого сопротивления. Они звали по имени проводников, но разреженный воздух плохо проводил звуки. Полагая, что проводники были погребены под толстым слоем снега, Гамель ложился навзничь, и, погрузив свою палку в снег, прикладывал к ней зубы. Он со вниманием прислушивался, не передастся ли ему по палке какой-нибудь звук из глубины снежной могилы. Но ничто не нарушало её безмолвия… По всей вероятности, слой снега, покрывший несчастных, был, по крайней мере, в 50 метров толщиной.
Два часа были проведены на краю пропасти в бесплодных поисках. Волей-неволей пришлось отказаться от дальнейших попыток. Больше оставаться было нельзя, так как путешественников могла застигнуть ночь в этом опасном месте»…
Существует несколько другая версия, которую в своих записках путешественника записал со слов Жозеф-Мари Кутэ начинающий писатель Александр Дюма. В целом всё также, но на первый план поставлено противостояние главного гида и заказчика, доктора Гамеля. Кутэ говорил о том, что гиды убеждали русского повернуть назад всё время, начиная с первой грозы. Но тот был жесток и непреклонен. И поэтому в финале шокированный Гамель услышал от своего плачущего проводника: «Вот это то, чего Вы добивались, месье !»
Дело имело очень большой резонанс по Европе. Король Сардинии, в государство которого входила тогда Савойя, личным распоряжением выделил пенсии семьям погибших. Россия представилась в не самом выгодном свете…
Много лет спустя
Выдающийся английский ученый, физик, геолог и т.д. Джон Тиндаль внимательно изучал подробности аварии группы Гамеля.
Джону Тиндалю очень повезло, во время своего первого приезда в Альпы, его гидом стал некто Огюст Бальма, родственник исторического к тому времени персонажа, первого восходителя на Монблан, Жака Бальма. Английский ученый естествоиспытатель, профессор, зажиточный человек, был искренне удивлен культурой, интеллигентностью и деликатностью гида.
После нескольких совместных сезонов, Тиндаль решил отблагодарить верного гида. "Огюст! Я хочу Вас наградить ценным подарком. Ваш выбор, что Вам нужно, я оплачу". Шамонийский гид виновато посмотрел на своего компаньона и сказал слова, которые потрясли англичанина: "Месье, Вы же знаете, я хотел бы фотографический аппарат. Я хочу показывать людям горы, чтобы они могли видеть настоящую красоту."
Через пару лет... в 1859 году.
Лондон, зал в помещении Британского музея, здесь происходит небольшая сенсация. Выставка фотографий, сделанных гидом из Шамони Огюстом Бальма. Вот и сам герой, прибывший по приглашению сэра Альфред Уиллза, одного из самых уважаемых людей города. Модный пиджак, галстук, загорелое лицо. Француз строен, даже худощав, скромен. Посетителей пока немного - вот один из них. Пожилой мужчина, чуть сгорбленный, густые седые волосы, очки-пенсне.
- Так Вы из Шамони ! Скажите, не нашлись ли останки моих гидов. Я доктор Гамель, тот который ….
- К сожалению нет, месье.
- Это обязательно произойдет. По моим расчетам это уже должно был произойти.
И через пару лет это происходит…
Спустя 41 год, летом 1861 года один из туристов на леднике Боссон нашел первые следы вытаявших останков погибших гидов. Гамель вряд ли об этом узнал, он скончался в Лондоне в сентябре.
«Еще через два года после этого была найдена нога и рядом с ней компас Гамеля, который нёс проводник Огюст Тейраз. Очевидно, эта нога принадлежала ему».
Можно предположить, что восхождение в случае успеха было бы широко представлено как достижение русской науки, а сам Гамель стал бы отцом российского альпинизма. И что дальше дело пошло бы о покорении кавказских вершин … Впрочем, эти догадки ничем не подкреплены. Мы лишь знаем, что в дальнейшем доктор Гамель больше не принимал участие в мероприятиях, связанных с изучением гор.
Иосиф Христианович Гамель же вошел в биографические справочники как "ординарный академик по части технологии»…
Вряд ли в Петербурге могли понять, что произошло на Монблане. Но произошедшее было катастрофой, и очевидно, что Йосиф Гамель пострадал за свою неудачу. Его карьера пошла не в том направлении, в котором начиналась. Высшие покровители были недовольны скандалом, которым закончилось восхождение. Гамеля отстранили от международных дел и послали работать «в глубинку», на Тульский оружейный завод.
Позднее, своим упорным трудом русский немец сумел отличиться, и вновь был призван в ряды «ответственных товарищей». В истории отечественной металлургии и металлообработки он остался как один из ее главных летописцев. По крупицам собрал ученый материал для капитального труда по истории черной металлургии и оружейного дела в России. И его труд был высоко оценен. В 30-е-40-е годы Гамель вновь начал ездить с поручениями за границу, выполняя «деликатные задания», по крайней мере, в области промышленного шпионажа. Всех его «подвигов разведчика» мы не знаем. Но одно дело можно считать самым громким, именно благодаря ему, Гамель вошел в историю нашей страны. Его имя упоминают, как первопроходца отечественной фотографии. Это благодаря тому, что Гамель сумел в свое время (1839 год) не только выведать все секреты этого нового дела, но и привез в Россию самые последние образцы оборудования. Тогда были сделаны первые отечественные фотоснимки.
Книги Гамеля поражают богатством фактического материала, точностью и законченностью.
Впрочем, гораздо большую известность получил однако другой анекдот из жизни Гамеля. В 1853 году его командируют в США, для ознакомления с этой загадочной страной. Николай I утвердил эту командировку с указанием: «Обязать его секретным предписанием отнюдь не сметь в Америке употреблять в пищу человеческое мясо».
И 65-летний ученый подписывает такое обязательство.
«Афер Гамель» или «дело Гамеля» стало для истории альпинизма на Монблане одним из поворотных пунктов. Уже на следующий год было принято решение о создании Компании Гидов Шамони, были приняты первые правила и простейшая регламентация. Устав 1821 года содержал всего три пункта. Первый был об ответственности гида: взялся за дело, веди его до конца. Второй предусматривал выбор главного гида, который бы руководил Компанией. И третий, предусматривал членские взносы. Под этим уставом подписались 34 гида, среди которых пожилые уже Жак Бальма по кличке «Монблан» и Жан-Мишель Каша по кличке «Гигант»…
Уже в 1823 году правила были изменены и появился документ на пару страниц. Наступала новая эпоха …
Автор: Александр Ельков
