Записки Ольги Румянцевой. Экспедиция на Эверест. Штурм вершины. Подъем к Ступени Хиллари

Источник: Жизнь как приключение...

17 мая. Ночь. Продолжаем восхождение.

 Если представить моё восхождение на вершину в виде стоп-кадров, выхваченных вспышкой сознания, то его можно уместить в четыре самых ярких кадра.

 Вспышка раз. Бесконечно-прекрасная ледяная река в свете луны, уходящая куда-то в даль неба.

 Вспышка два. Бесконечная безнадёжность при открывшемся подъёме на Южную вершину, когда я думала, что мы уже почти дошли (а втайне надеялась, что мы её как-то хитро обошли и впереди уже до основной вершины буквально метров сто) и вдруг - подъём, за ним ещё и ещё…И безнадёга - это никогда не закончится.

 Вспышка три. Бесконечный ужас на ступени Хиллари. Когда кошки царапались и скользили по каменной плите, я думая, как бы удержаться и не сползти вниз в паутину верёвок пытаюсь удержаться, сделать правильный шаг, не упасть, опускаю взгляд вниз и вижу прямо под собой труп.

 Вспышка четыре. Бесконечная… радость? Нет. Счастье? Нет. Короче, в двадцати метрах от вершины я стою и бесконечно рыдаю.

 Всё остальное - унылая рутина, о которой вряд ли стоило бы рассказывать.

 С балкона мы вышли практически в том же порядке, что шли до него. И потопали - чоп-чоп, шаг-вдох, встали-постояли, снова чоп-чоп. Вверх-вверх-вверх. И кажется это никогда не закончится. Почти четыреста метров подъёма к Южной вершине.

Снова мой Лакпа засыпал на ходу, и мне приходилось его немного подталкивать, чтобы наше передвижение сделать как-то более плавным, без рывков.

 Снова впереди шёл А., задавая очень медленный темп.

Кстати. Я же самое главное забыла написать.

 Все же знают, что восхождение на Эверест - это бесконечное стояние в очередях. Все же видели знаменитые фотографии с очередью на вершину. Очереди - это то, что совершенно не зависит от тебя. Это то из-за чего может закончится твой кислород раньше, чем ты окажешься на вершине. Это то, из-за чего ты можешь замёрзнуть и потерять желание идти к вершине. И это то, на что ты совершенно не можешь повлиять.

 Впрочем, кажется есть на свете один способ повлиять на очереди и называется он «Гут карма».

 Хорошая карма - это, знаете ли, страшная сила.

 Я не знаю, чья карма сработала на этот раз. Будем считать, что это была командная работа. В тот день, когда мы шли на вершину, кроме нашей группы не было никого. Конечно, мы сами по себе представляли не маленькую толпу - 8 участников, 2 гида, шерпы - но сами понимаете, это не сотни восходителей, пытающихся одновременно штурмовать вершину.

 А ещё меня спрашивают про погоду. С погодой в ночь восхождения нам тоже очень повезло. Взятая на случай ветра горнолыжная маска так и не пригодилась. Да что там маска. Мои мега-тёплые рукавицы бесцельно болтались на верёвочках, и я всё думала, что надо бы их снять и убрать в карман или в рюкзак, потому что было тепло настолько, что хватало обыкновенных перчаток из флиса.

 Идём мы, значит, идём. Совершаем бесконечное количество по ступенькам куда-то в сторону неба. Кажется, мы их уже столько прошли, что вершина давно должна быть. Если не основная, то хотя бы Южная.

 Сзади меня идёт Абрамов. То по рации объясняет Ф., что после Южной вершины ещё надо спускаться, а потом на основную почти 200 метров набирать высоты. То решает проблемы В. с кислородом, которой шерпа зачем-то слишком рано баллоны менял, и вот теперь она ещё только предположительно на Южной вершине, а у ей уже последний баллон подключают. То просто покрикивает на нас: «Давайте, идём-идём, что так медленно».

 По пути он рассказывает, что вот это мы уже почти на Южную вершину дошли, а потом будет провал, метров 30 по вертикали вниз надо спуститься, а потом уже подъём на основную вершину начнётся.

 А я иду, так бесконечно долго иду, всё жду эту Южную вершину (заодно стараюсь шаг чеканить, покрасивее лезть - всё-таки за спиной десятикратный восходитель на Эверест, такая ответственность, не хочется в грязь, то есть в снег лицом ударить). В какой-то момент поднимаю глаза и вижу, что там вверх ещё - глазки выцарапаешь. Хотя по моим ожиданиям уже пора бы провалу случиться. Тут в голову мне пришла гениальная мысль, что провал этот мы как-то стороной обошли и уже идём на главную вершину. Ну, надоело мне всё это хождение, понимаете ли. Так хотелось, чтобы поскорее уже закончилось.

 Однако в тот момент, когда я полностью убедила себя в исчезнувшем провале и ожидала вот-вот-вот уже почти вершину, мы всё-таки вышли на Южный пик и начали крутой спуск (ой-ёй-ёй, что же делается, мы же эти метры своими ножками набирали) куда-то вниз. Что совсем не похоже на восхождение.

 А за спуском нам открылся гребень со скалами, чуть прикрытый снегом и, главное, уходящий в какую-то бесконечную даль.

 - Вот ступень Хиллари, а за ней - подъём на вершину, - как-то даже немного торжественно сказал Абрамов.  И тут же закричал - Баллоны здесь не меняем, идём до вершины!!!

 Это он увидел, как мой шерпа себе стал менять кислород. Ну, закончился он у него уже.  Вот он и решил поменять. Свой-то я, конечно, несмотря на попытки, поменять не дала. Говорю строго:«Биг босс сказал, идём до вершины!»

 С кислородом, честно говоря, всё оказалось как-то проще, чем предполагалось. Мы в лагере на занятии что-то там подсчитывали, при каком расходе насколько его должно хватить. И я, чувствуя некую математическую тупость, усиленную разреженным воздухом, волновалась, что в нужный момент не смогу посчитать, что там у меня к чему. Однако, считать ничего не пришлось. Вернее, как раз перед ступенью был единственный момент, когда я посмотрела на датчик, увидела цифру сто, поняла, что это ещё где-то сто минут. И даже где-то в глубине души порадовалась, осознав, что мы в течение ста минут планируем всё-таки достичь вершины.

 Но так как говорят датчики эти показывают не точно на высоте и морозе, да и время на высоте - понятие очень условное, я всё время шла и думала, что настанет такой момент, когда вдруг почувствую, что дышать стало тяжелее, что мультики какие-то пошли… Не, я же много разных рассказов от вот таких восходителей слышала… Но нет. Меня как-то миновала сия чаша. Как шла, так и шла, как дышала, так и дышала. К вершине во втором баллоне даже ещё чего-то там осталось невыдышенного.