Священный Эльбрус. Глава из книги "7 вершин мира"

Вообще-то это был мой 10-й раз на этой славной точке... сейчас мы на Эльбрус пошли в качестве тренировочного, подготовительного к Мак-Кинли похода, но каждый раз восхождения на него проходят по-разному. На этот раз на спуске пришлось участвовать в спасательной операции, погиб один поляк. Это вообще была такая показательная история, её не грех бы послушать многим!

Дело было так. Приехал какой-то белорусский гид, горный турист, и привёз с собой группу поляков, молодых, неопытных, человек восемь. Гид был один на восьмерых – многовато.

Глава из книги "7 Вершин Мира"

Александр Абрамов в 1997 году

Мы уже сходили на гору, спустились вниз и к вечеру сидели, отдыхали, играли в карты, это было в «Приюте Одиннадцати», тогда он ещё цел был. Сидим себе в администраторской, в самом тёплом помещении «Приюта», с чудным видом на склоны Эльбруса. И вдруг видим в окно, что спустилась та самая команда поляков, а один парень отстал, идёт от Скал Пастухова, «точка» движется. Идёт медленно, «точка» пропадает, потом опять появляется. Погода идеальная, видимость аж до вершины, дело к закату, часов около пяти, солнце светит - казалось бы, не должно быть проблем, но мы чётко видим, как парень всё больше забирает, по своему ходу, влево и влево, и вскоре заходит за правую от нас гряду и исчезает из поля зрения. Такая ситуация на самом деле не повод к срочной спасательной операции, но когда через час он не появился на виду снова, то стало ясно – что-то случилось!

Почти вся наша команда тут же выходит в сторону исчезновения того парня-поляка в надежде найти его и помочь – почему он сам не вышел из-за гряды? Поднимаемся на гряду – нигде не видно фигуры альпиниста. Двинулись по гряде, нашли его следы, которые пересекают линию гряды и уходят почему-то в зону трещин, в сторону Ледовой Базы. Идём по следам и в ужасе находим, как бедняга двигался сначала вдоль одной из трещин, а потом вдруг – раз! – и дырка. Посмотрели в неё – лежит недвижное тело. Андрей Исупов тут же спускается вниз – 15 метров глубина! – и видит: человек погиб при падении, у него сломаны шейные позвонки, голова набок. Всё.

Потом выяснилось: парню всего 20 лет, во время восхождения он сжёг глаза, шёл без очков долгое время, практически ослеп и на спуске не видел даже «Приюта» - огромного, заметного сооружения. Вся команда ушла вперёд с опережением часа в два, а его оставили. Ушёл вниз и тот самый «гид», в кавычках. Это стопроцентная ошибка гида! Я, когда веду группу, всегда спускаюсь с горы с последним клиентом – так и должно быть. Очевидно, что сильные сами уйдут вперёд, а с последним, у кого меньше осталось сил, могут быть проблемы. Иногда случается, что он садится, пытается отдыхать, если его не контролировать, то он пропадает, или замерзает, или вдруг испортилась погода, пошёл снег, что угодно – заблудился, погиб.

Вот точно такая же ситуация случилась тогда на Эльбрусе: все ушли вниз, а одного оставили. Посчитали, что погода идеальная, и не подумали, что человек может при ярком солнце ослепнуть и тогда - всё.

Мы вытащили беднягу-поляка из трещины, а дело было вечером, к ночи уже, пришлось оставить тело возле трещины до завтра и уйти на «Приют». Утром вызвали спасателей, помогли им с транспортировкой. Вот таким было начало моей истории «Семи вершин» на Эльбрусе. Есть даже фотографии.

Вообще-то для русских альпинистов Эльбрус – это колыбель, это естественное начало любой горной карьеры, и программы «Семь вершин» тоже. Единственное, пока, исключение – это Дима Москалёв, он сходил Эльбрус последним в «семёрке». И ещё, он хотел быть честным и всегда заявлял, что «он два раза был на Восточной вершине, но ни разу – на Западной!» Так и вышло у него: «своим» личным путём завершить проект. Стать первым из русских по версии «с Карстенс».

У меня самого эта заветная высшая точка Европы состоялась аж в 1991 году, когда я уже был мастером спорта по альпинизму и Чемпионом Советского Союза, а до этого почему-то не получалось туда попасть – вначале для меня, как новичка, считался очень сложным маршрут туда, а потом он мне был не очень интересен. Теперь уже на Эльбрусе я был более 50 раз и с этой знаковой вершиной связано много событий – как комичных, так и трагических.

Именно с первым моим восхождением на Эльбрус совпало решение жениться. Раз уж я стал мастером спорта, то мог себе такое позволить, потому что до этого много видел случаев, когда сильные спортсмены бросали альпинизм, после того как женились: засасывали житейские проблемы, жилищные, денежные, всё прочее – и конец карьере. Девушки, конечно, у меня были, но мысли заводить семью всё не возникало. И вот мы с командой выиграли последний Чемпионат СССР, и тут мама мне сказала: «Ты – человек без профессии, я хочу тебе помочь, даже финансово. Давай ты станешь инструктором по альпинизму!» А в те годы это стоило аж 700 рублей, большие были деньги! Порешили – и с Юрой Савельевым мы поехали в Школу инструкторов. А это как раз на Эльбрусе.

Школа инструкторов – такое место, где опытному альпинисту в общем-то учиться нечему, и там только учат методикам – как обучать других людей. Получаешь ещё познания в психологии поведения человека, управления группой. Очевидно, что новичков надо учить по одним методикам, а более опытных восходителей – совсем по другим.

Меня в этой школе очень уважали, наверное, потому, что я там был, на тот момент, единственным мастером спорта и действующим Чемпионом страны. На первом же собрании руководители сказали: «Все поглядите вон на того человека в углу. Он там скромно прячется, а на самом деле, это...» Так я понял, что особо напрягаться мне тут не придётся.

После зачисления в Школу инструкторов мы с Юрой Савельевым ещё выиграли соревнования по скалолазанию, их проводили в Скальной Лаборатории, на «Малых» камнях, чтобы сравнить уровни подготовки курсантов. Мы договорились вытягивать друг друга, вот и выиграли вдвоём соревнования. Теперь мы получили карт-бланш на обязательные практические занятия, а на лекции я не ходил. Раз в три дня, когда надо было быть обязательно на практических занятиях, я приходил, и когда руководитель спрашивал: «Кто хочет показать то-то и то-то?» Например, как привязывать пострадавшего при спасательных работах, – я сразу просился, показывал как что делать, меня приводили в пример и всё, свободен.

А за неделю до этого как раз в первый раз удалось мне сходить на Эльбрус. Шёл в качестве вспомогательного гида, со швейцарской группой, с контрольно-спасательной службой.

Помню, когда это назначение произошло – тут и началось: «Мы же гиды!» Хотя до этого гидом никому из нас не приходилось ходить. Всю ночь до выхода «крепко» отмечали это столь знаменательное, в нашей жизни, событие. Где-то в полночь глянули на улицу – начинается такой лёгкий снежок. Мгновенно пришло некое решение, что «погода будет плохая!», так как идти-то наверх всё равно уже никто не мог, и на вопросы клиентов, которые к двум часам ночи собрались выходить, мы отвечали: «Видите, снежок. Значит, идти нельзя, опасно, погода испортится как раз на спуске и тогда всем конец!» И со спокойной душой все легли спать. Хорошо, что я был не главный в этой группе и ответственность с меня немножко снимается.

Естественно, погода с утра встала идеальнейшая, самое оно идти! Клиенты в недоумении, время упущено, на горе толпы народа, солнце горит, чудо, да и только. А нам куда? Конечно же, вниз, на «Мир» – с горя пить шампанское.

Все вместе мы спустились в кафе на «Мире», за этим самым шампанским. Зато договорились на следующий день также всей компанией идти наверх.

Настал этот самый следующий день: погода «дичайшая»! Доходим группой с двадцатью швейцарцами до «перемычки» – не видно ничего! «Морды» поморозили, ветер, какая тут вершина? Вниз!

Та попытка стала моим отрицательным гидовским опытом: на спуске, в тумане и в метели, мы заблудились. А так как это были майские праздники, то к нам прицепились ещё толпы разного чужого народа – туристы, отдыхающие, короче - человек сорок! Но так как «мы же гиды!», официально нас наняла спасательная служба, чтобы мы поработали волонтёрами, то оставалось только крикнуть: «Все за нами!», и мы начинаем блуждать по склонам Эльбруса. Вышли на какие-то трещины, пришлось снова подняться наверх, затем выходим на какие-то ледовые поля – бесполезно, понятия не имеем, где находимся. Садимся.

Остаётся единственное: связываемся по рации с КСС, объясняем ситуацию. Снизу выходит Игорь Череску и на Скалах Пастухова начинает бить ледорубом по железному монументу, который там тогда стоял. Так мы и спаслись!

Это чудесное избавление на всю жизнь научило меня: «Только после горы можно отмечать успех «по полной программе», с любым количеством любых напитков, но до выхода – ни-ни!» С того случая этому правилу я не изменяю никогда. И ещё одно правило появилось в последнее время, в связи с тем случаем, на него постоянно теперь нажимает мой друг Вася Елагин, когда ходит сам и водит людей на Эльбрус: «Надо ходить обязательно со спутниковым навигатором, с GPS!»

Первые походы в качестве главного гида, с большой ответственностью за людей, были у меня тоже на Эльбрусе. То же самое могут рассказать и многие другие. Это просто священная вершина для любого русского альпиниста.

Но кроме всего прочего мне удалось отметиться на высочайшей точке Европы по-своему: заехать туда на «лендровере».

Это был известный проект, много нашумевший в своё время. Совершенно бессмысленное, на первый взгляд, мероприятие, вызвавшее ко мне как положительное, так и отрицательное отношение, но это было своеобразное «начало»: мы были первыми, и именно после нас пошла волна, и автомобили теперь покоряют всё большие и большие горные высоты. Приходят сообщения, что автомобиль появился в базовом лагере Эвереста, и скоро кто-то захочет и на его вершину заехать на внедорожнике! Но родилось-то всё это на Эльбрусе, в 1996-м, в ноябре. Тогда мы заехали на станцию «Мир», бились, бились, застряли в снегах, переломали всю машину и вернули её вниз. И продолжили «битву» в 1997 году.

Сейчас у меня 50 «Эльбрусов», 6 попыток на Эвересте, из которых 2 удачных, плюс 5 восхождений на Массив Винсона в Антарктиде – в мире пока ещё, кроме меня, никто столько туда не ходил, 2 раза – Аконкагуа, по одному разу удалось побывать на Мак-Кинли, Килиманджаро. Ах, да – ещё Косцюшко есть! Короче, если ещё по одному разу сходить на эти три горы, то у меня будут две программы «Семь вершин»! Вот вам и продолжение.

А вот про Пирамиду Карстенз – «восьмую» из «семи вершин» - это отдельная история! (см. отдельно главу про Карстенз).