Внутренний курс компании: 1 $ = 96.88 ₽
1000 успешных
экспедиций с 2005 года
+7 495 642-88-66

Группа Эльбрус завершила акклиматизационный цикл внизу, завтра – подъем на приют

Эльбрус. Всем привет! Говорит Андрей Березин гид Семи Вершин в Приэльбрусье. Сегодня мы сходили на Девичьи косы, а также поднялись к обсерватории, где прошли необходимую акклиматизацию. Все участники восхождения, акклиматизационного выхода, ... читать больше

Всем привет! Говорит Андрей Березин гид Семи Вершин в Приэльбрусье. Сегодня мы сходили на Девичьи косы, а также поднялись к обсерватории, где прошли необходимую акклиматизацию. Все участники восхождения, акклиматизационного выхода, чувствуют себя хорошо. Чего и вам всем желаем!  Всем, удачи!  Завтра поднимаемся на приют LeapRus и дальше программа будет уже проходить на склонах Эльбруса. Всем, до связи! Андрей Березин.

 

Прослушать аудиосообщение:

 

 

 

 

 

 

Счастья вам, молодые! Вдохновения в работе!

Сэр Крис Бонингтон женился на Лорите Макнотт-Дэвис. Церемония  состоялась в Лондоне, в одном из престижнейших соборов, хотя оба молодожена постоянно живут в горах на севере Англии, в Лэйк Дистрикте. Медовый месяц жених и невеста ... читать больше

Сэр Крис Бонингтон женился на Лорите Макнотт-Дэвис. Церемония  состоялась в Лондоне, в одном из престижнейших соборов, хотя оба молодожена постоянно живут в горах на севере Англии, в Лэйк Дистрикте. Медовый месяц жених и невеста проведут в Париже, затем поедут на Лазурный берег, где у Сэра Бонингтона также есть домик. Там знаменитый альпинист продолжит работу над своей новой автобиографией. Она должна выйти примерно через 50 лет после его первой книжкой, которую называют культовой или классической. I Choose to Climb  называется..

 

 

Крису в прошлом году исполнился 81 год и он отметился восхождением на Олд Мэна, скальный останец на острове Хой. В 2014 году его супруга Венди скончалась от тяжелого заболевания головного мозга. Вместе они прожили почти 60 лет, тяжелым было расставание. В том же году скончался супруг Лореты Йан Макнотт-Дэвис, также известный альпинист, первовосходитель на Музтаг Тауэр (в частности), бывший президент УИАА и знакомый всем англичанам телеведущий научно-популярных программ. Собственно с этих двух печальных похорон и началось сближение Криса и Лорето, хотя знакомы они с 1981 года.  Тогда Йан женился на молодой телеведущей чилийского происхождения.

 

 

 

 

17 марта на ютубе опубликовали прекрасный фильм об экспедиции на Эверест 1975 года, которой руководил Крис

 

 

 

 

Одно из самых смелых покушений. Ветер странствий № 15. 1980 год

 

 

25 сентября — 26 сентября

 

Внизу, в лагере 2, мы следили в бинокль и в 600-миллиметровую подзорную трубу за продвижением Дага и Дейгела, казавшихся крошечными черными точками, едва различимыми в окуляр. 24-го мы впервые заметили их в конце траверса вдоль линии веревок, навешенных ими в предыдущий день. Парни двигались успешно: было только 9 часов утра, и они уже находились в основании кулуара, ведущего к Южной вершине. Они исчезли в нем, и время потянулось томительно медленно. Периодически кто-нибудь разглядывал в бинокль верх кулуара. Должно быть, мы их уже пропустили,  а может быть, они перешли на другую сторону гребня.

 

Было 4 часа дня. Ник Эсткуорт пристально смотревший в трубу, вскрикнул, увидев кого-то на верху кулуара. Мы столпились вокруг, нетерпеливо ожидая своей очереди посмотреть. Несомненно, ребята спускаются, иначе быть не может. Но затем стало ясно, что они все еще поднимаются и смогут достичь вершины, но в такое время дня, когда ночевка станет неизбежной. Я не думаю, чтобы кто-либо из нас хорошо спал в ту ночь, пока мы не увидели на следующее утро две фигурки, ползущие обратно длинным траверсом к лагерю 6. Затем было сообщение, что они дома, что победили вершину и отделались лишь укусами мороза в качестве расплаты за свой самый высокий бивак, который когда-либо существовал, и за одно из самых смелых покушений, которые когда-либо совершались на Эверест. Во всей экспедиции царила безграничная радость; я не мoг сдержать ликующий крик, закончив разговор с Дагом по радио. Дейгел едва говорил — так пересохло и воспалилось его горло.

 

Они были на спуске, но вторая  группа уже поднималась. Мартин Бойзен, Пит Бордмен, Мик Бёрк и Пертемба вышли утром из лагеря 5, готовые либо к штурму вершины, либо, если бы Дейгел и Дат оказались в плохом состоянии, к полуспасательной операции. Кратковременная эйфория вскоре прошла: я должен был пережить еще две атаки на вершину, бессильный что-либо сделать и надеясь, что ничего плохого не случится. Я слишком хорошо знал, что следующие несколько дней будут адом, пока все восемь альпинистов не вернутся благополучно. Я с напряжением и беспокойством ожидал в лагере 2 двухчасовой связи, когда смогу узнать, что вторая штурмовая группа укрылась в лагере 6. С ними были шерпы Лхакпа Дорье и Мингма, которым поручалось принести кислородные баллоны для штурма.

 

В эфир вышел Мартин. Он сказал мне, что ни Мик, ни Лхакпа Дорье еще не прибыли. Только Мингма добрался до них. В результате кислорода едва хватало для Пита, Пертембы и Мартина в их восхождении на вершину на следующий день, и они считали, что Мик, казавшийся самым медленным из всех четверых, должен остаться внизу. Они находились в лагере 6 уже свыше двух часов, а его все не было.

 

В глубине души я слегка беспокоился за Мика. Когда я решил отказаться от участия в третьей штурмовой группе и вернуться в лагерь 2, я предложил Мику идти со мной, поскольку он довольно долго находился наверху в лагере 5. (Он прибыл с Дагом 18-го и до утра 23-го, когда я спустился вниз, провел здесь пять ночей. Однако к 25-му, ко времени подъема в лагерь 6, он провел там целых восемь ночей.) Он ответил, что сможет хорошо идти и в следующие несколько дней сумеет отдохнуть. Я знал, какой он непреклонный и как жестоко будет разочарован, если я, предложив ему участие во второй штурмовой группе, изменил бы решение. Поэтому я позволил ему остаться.

 

Но сейчас моя тревога, разбуженная Мартином, прорвалась со всей силой. Я сказал ему, что ни при каких условиях Мик не должен идти к вершине на следующий день. Я потребовал, чтобы он спустился вниз. Мартин был потрясен моей реакцией, и позже, когда он вышел в эфир, я понял, что мое распоряжение, вероятно, невыполнимо. Находясь в верхнем лагере на Эвересте, альпинисты в основном должны полагаться на самих себя. До этого момента все они были членами команды, зависящими друг от друга и от общего контроля руководителя, но завершающий бросок совсем другое дело. Здесь складывается ситуация, как в небольшой экспедиции или в Альпах, когда их собственные жизни - в их собственных руках и только они сами могут решать, как им действовать. Я сказал Мартину, чтобы Мик связался со мной, как только появится в лагере 6.

 

Первым пришел Лхакпа Дорье и смущенно рассказал, что задержался из-за неполадок с кислородом. Мик достиг лагеря немного позже. Мартин, почувствовав напряжение и подергивание перильной веревки, вышел помочь ему подняться последние несколько футов, схватил его рюкзак и сам убедился, насколько тот был тяжел. Мик, как всегда веселый, объяснил, что по моей просьбе перевязал некоторые перильные веревки внизу скального пояса, затем догнал Лхакпу Дорье и обнаружил, что его кислородный баллон неисправен. Мик дождался Мингму, возвращавшегося после доставки груза в лагерь 6, передал его исправный аппарат Лхакпа, направлявшемуся с грузом в лагерь 6.

 

Мое решение оставить Мика в лагере после его объяснений уже не казалось логичным, особенно после того, как они обнаружили под снегом еще два баллона кислорода. Когда ему передали, что я хочу вернуть его вниз, он сказал: «Крис мог вообразить невесть что».

 

Я сидел в палатке с включенной рацией, пытаясь писать письмо, когда из лагеря 6 раздался голос Мика. Я объяснил ему, что обеспокоен его медленным подъемом и столь долгим пребыванием высоко на горе. Он уверенно защищался. Не имело смысла спорить по радио, и я попросил дать мне Мартина: пусть сами решают, взять им Мика в штурмовую группу или отправить назад. Мартин, очевидно смущенный и озабоченный, сказал, что Мик, кажется, чувствует себя достаточно уверенно и что они не видят причины, по которой могли бы отстранить его от штурма вершины. Мне оставалось только предупредить, чтобы они держались вместе и, если кто-либо отступит, вернулись все вместе.

 

Оглядываясь назад, могу сказать, что даже это предупреждение было неосуществимым в реально создавшейся обстановке. Линия перильных веревок, следуя по ступенькам, протянулась на 450 м в направлении вершины Эвереста. Я просил слишком многого. Посовещавшись, они решили, что, если кто-нибудь пойдет настолько медленно, что поставит под угрозу достижение группой вершины, он должен повернуть назад, не доходя до конца перил.

 

Между тем третья штурмовая группа также выдвигалась к исходным позициям. Ронни Ричардс был уже в лагере 5 с шерпами Лхакпой Дорье и Мингмой. Тат Брейтвейт и Ник Эсткуорт находились в лагере 4. Шерп Анг Пхурба намеревался в этот день подняться снизу из лагеря 2 прямо в лагерь 5, набрав 1200 м высоты, чтобы, как я подозревал, показать нам, насколько сильнее он на высоте любого из нас.

 

Линия снабжения была напряжена до предела. Требовалось доставить в лагерь 6 четыре баллона кислорода для возвращения обессиленных восходителей, а также создать запас для третьего штурма вершины 28 сентября.  Однако в лагере 5 имелось только три баллона, и Ник Эсткуорт добровольно вызвался в ранние утренние часы из лагеря 4 в лагерь 5 доставить кислородные баллоны.  В пути с ним произошло удивительное.

 

«Я вышел, — рассказывал он, — по-моему, около 3.30 утра, поднимаясь по перильным веревкам в лагерь 5. Была лунная ночь, и очертания скал четко вырисовывались на освещенном снегу. Метрах в шестидесяти выше лагеря я огляделся. Не могу вспомнить почему, вероятно, почувствовал, что кто-то следует за мной. И увидел фигуру позади себя. Альпинист шел достаточно далеко сзади, так, что я не мог чувствовать его подъема по перилам, но не слишком далеко внизу. Я предположил, что он пытается догнать меня, и остановился в ожидании. Мне показалось, что и он остановился или двигался очень медленно, но не пытался подать сигнал. Я крикнул вниз, но не получил ответа и тогда подумал: «Черт с ним, пойду дальше. Возможно, это Анг Пхурба подымается из лагеря 2 и надеется удивить всех, придя в лагерь 5 раньше нас».

 

Я продолжал подниматься между тем местом, где заметил фигуру, и старым местом лагеря 4 (оно использовалось в предыдущих экспедициях и располагалось примерно в 180 м выше нынешнего лагеря 4 в середине Большого центрального кулуара), и она все еще находилась позади. То была явно человеческая фигура с руками и ногами, в одном месте я даже видел ее выше талии: неровность склона скрывала нижнюю часть тела. Достигнув старого места лагеря 4, я опять обернулся, но теперь там никого не было. Уж не произошло ли какого несчастья!? Шедший сзади, вероятно, не успел бы повернуть назад и спуститься по веревкам незамеченным, так как я видел почти весь обратный путь к лагерю 4. Все это казалось очень странным».

 

Придя в лагерь 5 около 6 часов утра, Ник Эсткуорт рассказал Ронни Ричардсу о происшествии. Тат Брейтвейт и шерпы вышли из лагеря 4 в тот же день позже и прибыли около 11 часов. Тат утверждал, что никто вскоре после его выхода лагерь не покидал. Человек, которого видел Ник, вероятно, не был членом команды.

 

На этот счет возможно несколько толкований. У восходителей бывают галлюцинации, вызванные недостаточной акклиматизацией. Вероятно, самая знаменитая история произошла с Френком Смайсом, который в 1933 году пытался взойти на Эверест в одиночку, после того как его напарник повернул обратно. Смайс не пользовался кислородом и на высоте около 8200 м был убежден, что связан веревкой с напарником. То была несомненная галлюцинация. Однако Ник Эсткуорт находился на много меньшей высоте, между 7280 и 7470 м, и имел хорошую высотную акклиматизацию. К тому же Ник был очень трезвой, лишенной фантазии личностью, с аналитическим умом математика.  Я подозреваю, что имело место явление, связанное, вероятно, с тем, что случилось в этот день позже, или с трагедией, происшедшей в 1973 году немного ниже этого места: тогда погиб в лавине Джангбо, шерп, который работал в тесном контакте с Ником еще осенью 1972 года.

 

Тем временем в лагере 6 Бойзен, Бёрк, Бордмен и Пертемба готовились к штурму вершины, намереваясь выйти в 4.30 утра. Внизу было зловеще. Тонкая, высокая дымка покрывала горизонт на западе: море облаков почти поглотило долины, заполнило Западный цирк и заползало на стену. Погода угрожала испортиться, нужно было идти быстро, чтобы избежать ночевки.

 

Мартин Бойзен, самый нетерпеливый, двигался первым, следующим шел Пит Бордмен, за ним вплотную — Пертемба, Мик Бёрк замыкал шествие. Было почти невозможно держаться вместе, пока поднимались по перильным веревкам, так как каждый поднимался в своей манере и в своем темпе. К тому же высоко на Эвересте человек в защитных очках и маске как бы завернут в кокон.

 

Вскоре Мартина постигла неудача — вышел из строя кислородный аппарат и потерялась кошка. Это лишило его возможности продолжать восхождение, и он в отчаянии вернулся в палатку.

 

«Я влез внутрь, — вспоминал он, — и застонал от тоски, разочарования и жалости к себе. Позже выползло солнце, но поднялся непривычно сильный ветер. Я высунул голову и пристально осмотрел кулуар. Были видны две крошечные точки как раз под вершинным гребнем. Меня интересовало, где Мик, и когда две верхние фигурки достигли гребня, я заметил его в основании кулуара. Было только 11 утра — они шли отлично. Я закрыл вход. Ожидание стало почти невыносимым».

 

Пит Бордмен и Пертемба быстро продвигались, поднимаясь несвязанными выше перильных веревок вдоль цепочки следов, ведущих к основанию кулуара Южной вершины и затем на его верх. Хотя некоторые ступеньки были засыпаны снежной пылью, снежный покров был намного тверже, чем два дня назад. Пит, раз или два оглянувшись, увидел вдали фигуру, траверсирующую верхнее снежное плато, но предположил, что это Мартин или Мик, севший понаблюдать за ними, и что они оба вернутся в лагерь.

 

Достигнув Южной вершины, Пертемба с тревогой обнаружил, что засорился его кислородный аппарат. Неисправность была та же, что и у Дейгела; копаясь в аппарате, они потратили час, чтобы выковырять два дюйма льда, заполнивших воздушную трубку. Имея даже после этого отличный запас времени, они сменили кислородные баллоны и двинулись в путь. При этом они забыли связаться веревкой, но поднимались вместе.

 

Облака теперь вползали на стену, поглощая ее. Ветер постепенно усиливался, но видимость-была вполне приемлемой. Они могли видеть линию следов, извивавшуюся перед ними по юго-восточному гребню, и чувствовали себя в состоянии контролировать ситуацию.

 

Бордмен и Пертемба достигли гребня в десять минут второго, показав очень быстрое время, даже принимая во внимание следы, оставленные первой штурмовой двойкой. Они не были вознаграждены значительной перспективой, которой наслаждались Даг и Дейгел, так как были окружены принесенной ветром тонкой дымкой. Китайская каланча служила единственным признаком того, что они стояли на высочайшей точке Земли. Пит надел особую тенниску, подаренную ему в честь этого случая альпинистским клубом. Она была похожа на костюм средневекового рыцаря, надетый поверх лат. Пертемба вынул непальский флаг. Альпинисты сфотографировали друг друга, и Пит обратился к миру перед миниатюрным магнитофоном: «Хелло, это первая попытка звукозаписи с вершины горы Эверест. Не хотите ли вы что-либо сказать зрителям, Пертемба?» Послышался заглушенный шум, пока Пертемба освобождался от кислородной маски, но на вопрос, не устал ли он, ответил очень твердо: «Нет». Потом Пит рассказал в общих чертах об условиях и деталях восхождения и закончил бодро: «Вот только я нигде не могу увидеть отделения "Барклай-банка"». В этом общем расслабленном настроении они съели немного шоколада и мятного кекса, а затем начали спуск. У них еще оставался большой запас времени: было только 1.40 дня.

 

Они прошли не более нескольких ярдов, когда к их крайнему изумлению сквозь дымку начали проступать очертания чьей-то фигуры. Пит Бордмен вспоминал:

 

«Мик сидел на снегу в нескольких сотнях ярдов ниже пологого вершинного склона. Поздравив с восхождением, он пожелал заснять нас на перегибе гребня (как бы на вершине), но я рассказал ему о Китайской каланче. Тогда он предложил нам вернуться с ним на вершину. Я неохотно согласился, и он, почувствовав мое нежелание, переменил свое намерение, решив

подняться в одиночку, заснять ее, а затем вернуться после нас. Он взял камеру Пертембы, чтобы сделать несколько рекламных кадров наверху, а мы вернулись метров на пятнадцать назад и позировали перед его аппаратом. Раза два я сфотографировал Мика с голубым Питер-флагом. Он попросил подождать его у большой скалы на Южной вершине, где Пертемба и я бросили свои первые кислородные баллоны, веревку и пленку по пути наверх. Я сказал ему, что Пертемба хочет идти связанным со мной, поэтому он сможет догнать нас значительно быстрее. Мы двинулись обратно по гребню к Южной вершине».

 

После того как они расстались, погода начала быстро портиться. Охваченные усиливающимися мрачными опасениями, Пит и Пертемба немного спустились, чтобы подождать Мика.

 

«Казалось, все ветра Азии пытались сбросить нас с гребня. Было 4 часа пополудни, и небо вокруг Южной вершины Эвереста уже начало темнеть. Я сбросил в белесую мглу заледеневшие и бесполезные теперь защитные очки и в перчатках неуклюже попытался очистить лед с ресниц. Нагибая голову к снежной пене, я всматривался вдоль гребня. Мик должен был вернуться по крайней мере 3/4 часа назад. Мы ждали около 1,5 часа. От мест бивака Дага и Дейгела не осталось никаких следов. Небо, карнизы, снежные вихри — все слилось, видимость понизилась до трех метров, все следы занесло. Пертемба и я прижались к скале Южной вершины, где Мик просил подождать его. Пертемба сказал, что не чувствует пальцев рук и ног, меня тоже пробирал холод. Я думал о Мике с его очками, ослепленном снежным вихрем, преодолевающем короткий участок перил на взлете Хиллари с хрупким 30-сантиметровым надувом в сторону Непала и карнизами на тибетскую сторону гребня. Я думал о нашем собственном трудном положении: спуске по 250-метровому кулуару Южной вершины с 20-метровым взлетом посередине и затем пересечении половины 600-метрового огромного траверса над скальным поясом, пока не достигнем конца перильных веревок, протянутых от лагеря 6. У Дага и Дейгела этот спуск от их бивака до лагеря 6 занял в солнечную погоду 3 часа, но сейчас у нас оставался только час светлого времени. На высоте 8750 м граница  между контролируемой и неконтролируемой ситуациями

узка, и мы понимали, что она находится в пределах минут; сильный ветер превратился в неистовый снежный буран, закрывший солнце, светившееся сквозь облака.

 

Нужно было решать. Я посмотрел на часы и сказал: «Будем ждать не более десяти минут». Пертемба согласился. Мы почувствовали облегчение, переложив некоторую ответственность на часы. Но время шло. Сперва мы пошли неверно — слишком далеко в сторону Южного седла. В 45 м ниже сделали обратный траверс, пока не обнаружили то, что считали кулуаром Южной вершины. Иногда буря ослабевала, и я смотрел вверх, пытаясь разглядеть скалы Южной вершины. Часы показывали половину пятого, а Мика все не было. Теперь мы должны бороться за собственные жизни. Ранний вечер медленно переходил в ночь, наш успех обернулся трагедией.

 

Пертемба не был техничным альпинистом, не имел опыта передвижения без перильных веревок или в плохих условиях. Сперва он шел медленно. Бесчувственными ногами я бешено

выбивал ступени на протяжении трех веревок и, в сущности, тянул его вниз, в гонимый ветром, ссыпающийся порошковый снег. Но Пертемба силен, легко приспосабливается. Он начал идти быстрее, и вскоре мы смогли двигаться вместе.

 

Находились ли мы в кулуаре? Я чувствовал внутри волну ужаса. Затем я увидел сдвоенные скалы в снегу, на которые обратил внимание утром. Отсюда мы спустились наискось и в сумерках увидели кислородный баллон Дага, отмечавший верх короткого участка перильной веревки над скальной ступенью. Мы подобрались к концу и, привязав к нему кусок веревки, спустились еще на 45 м. Отсюда продолжали спуск вниз и вправо еще на 300 м в направлении конца перильных веревок. Как только начали траверс, нас стали накрывать лавинки из сухого снега с вершинных склонов. К счастью, кислородные баллоны еще работали, и мы могли дышать.

 

Мы пробирались вслепую через тонкие ручьи ледяной крупы и снега, сыпавшиеся по наклонным скалам. Я почувствовал постукивание снега по голове и, взглянув вверх, увидел большую лавину, несущуюся прямо на меня. Пертемба припал к склону, держа пристегнутую к моему поясу веревку и туго выбирая ее. Врубив ледоруб в лед, я повис на нем. В течение нескольких минут вздыбившийся снег проталкивался надо мной и вокруг меня. Затем он остановился. Пертемба удержался; ледоруб оставался во льду. Мы двинулись дальше. Это было чудом, что в темноте мы нашли конец перильной веревки, маркированный двумя кислородными баллонами, торчавшими из снега. На перилах Пертемба спускался медленно, я безжалостно тянул его, пока он не крикнул, что потерял одну из кошек. Веревка, связывающая нас, зацепилась. Освобождая ее, я упал с 4-метровой скальной ступени, повиснув на перильной веревке. В одном месте участок перил был сметен прочь. В половине восьмого мы ввалились в штурмовые палатки лагеря 6. Мартин был там, и я разрыдался».

 

Перевод с английского А. Туника

Итоги  горной школы в Крыму: все хотят приехать опять! ФОТОГРАФИИ

Горная школа в Крыму. Алё, алё! Привет опять из Горной школы Крыма! Карташова Наталья. Ну мы отработали с ребятами. В общем, горная школа пошла всем на пользу. Все в восторге, все получили сертификаты. Мы максимально усложнили программу, максимально сделали её ... читать больше

Алё, алё! Привет опять из Горной школы Крыма! Карташова Наталья. Ну мы отработали с ребятами. В общем, горная школа пошла всем на пользу. Все в восторге, все получили сертификаты. Мы максимально усложнили программу, максимально сделали её интенсивной. И все ребята, думаю, довольны. За три дня мы успели сходить на два восхождения. Одно попроще, одно сложное – «Горняшка» в ущелье Уч-кош. Позанимались на скалах. И сегодня сходили на Ставрикайскую пещеру. Все поработали с системой «дюльфер», то есть спускались по веревкам неоднократно. Познакомились со спелеологией, с карстовой полостью. Познакомились с кальцитами, с кристаллами гипса.

Все на самом деле в восторге, все хотят опять приехать. Поэтому, я думаю, ребята будут развиваться в этой стезе. И это очень здорово. Фотографий кучу наделали, нас повезло очень с погодой. … Спасибо! Пока!

 

Прослушать аудиосообщение:

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Новости из 1-й женской Российской экспедиции на Эверест 

Эверест. Людмила Коробешко из базового лагеря Эвереста:   24 апреля    Вчера мы вернулись из двухдневного акклиматизационного выхода в миддл Кэмп на 5800, где провели одну ночь. Несмотря на то, что расстояние не очень большое - 10 км, ... читать больше

Людмила Коробешко из базового лагеря Эвереста:

 
24 апреля 
 
Вчера мы вернулись из двухдневного акклиматизационного выхода в миддл Кэмп на 5800, где провели одну ночь. Несмотря на то, что расстояние не очень большое - 10 км, а перепад около 700м, выход дался нам нелегко. Шли мы вверх около 8 часов, все время дул сильный ветер. А последние два часа началась снежная пурга. Мы чуть не потеряли дорогу. В лагерь пришли с закоченевшими руками и ногами, а кое-кто даже провалился в речку. Так что 200 граммовая фляжка Белуги, которую Ирена предусмотрительно захватила с собой, нас всех реально спасла и согрела. 
Ночь на 5800 прошла достаточно тяжело - ветер был максимальный за последнюю неделю, палатки чудом не порвались, хотя  несколько стоек все же погнулись. 
Рано утром с первыми лучами солнца мы помчались вниз, погоняемые сильными порывами ветра. К обеду мы уже были в базовом лагере. Вечером к нам в гости пришёл звезда аргентинского кино (певец и музыкант, как позже выяснилось) Факундо Арана, вызвав восторг всех девушек. Договорились, что в сентябре этого года, когда Факундо будет в москве на гастролях, мы пригласим его на совместный ужин со всеми участницами экспедиции на Эверест. 
 
 
Сегодня 24 апреля у нас день отдыха, а также банный день. 
Завтра 25 апреля по плану на 4 дня идём наверх: ночь на 5800 и две ночи в АВС на 6400. 
 
 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Новогодние каникулы на Экваторе или готовьте сани летом. Статья-отчет Марины Немировой

 Очередной Новый год мы встречали в Колумбии и Эквадоре.      КолумбияПервым пунктом нашего путешествия в Колумбии была Картахена на побережье Карибского моря. Этот очаровательный колониальный город может ... читать больше

 
Очередной Новый год мы встречали в Колумбии и Эквадоре.

 

 

 
Колумбия
Первым пунктом нашего путешествия в Колумбии была Картахена на побережье Карибского моря. Этот очаровательный колониальный город 

может похвастаться хорошо сохранившимися и отреставрированными зданиями, выкрашенными яркими красками, памятниками и кварталами
старой архитектуры, площадями, церквями и монастырями.
 
Одна из достопримечательностей города — Конвенто-де-ла-Попа. Это женский монастырь 16 века, названный в честь святого, покровителя Картахены.  
Гора, на которой расположен монастырь, напоминает по форме корму корабля, с него открывается очень живописный вид на город.




 
В центре города внимание привлекает необычный монумент, представляющий собой пару старых стоптанных ботинок. 




Картахенский поэт Луис Карлос Лопес посвятил родному городу сонет, где речь идет о старых ботинках как метафоре.
«Картахена моя, гордая предков обитель,
Улицы помнят твои и шпагу, и крест,
И дрожащий огонь закопченной лампады.
Но и сейчас мы любим тебя,
Полную затхлого тлена,
Как любим мы пару ботинок,истертых с годами до дыр» 
 
Санта-Марта


Это один из самых старых городов Колумбии. Санта-Марта расположена среди живописных горных вершин. 

 

 

 

 

Недалеко от Санта-Марты в джунглях Сьерра-Невада в 1972 году случайно был открыт знаменитый "потерянный город Tайрона" - Сьюдад-Пердида, 
который был основан ок 800 г.н.э, что на 650 лет ранее Мачу-Пикчу. Здесь были обнаружены земледельческие террасы, вырубленные в склонах гор,
сеть дорожек из крутых каменных лестниц и остатки круглых площадей периода цивилизации инков. Племена Тайрона были развитой цивилизацией.
Они хорошо умели работать с золотом. При раскопках были найдены золотые статуэтки и другие изделия. 


Парк Тайрона.








 
В парке Тайрона можно встретить индейцев "Коги". Это племя считается одной из самых древних этнических групп Южной Америки.
Коги – потомки индейской культуры Тайрона, наиболее полно сохранившаяся цивилизация доколумбовой Америки.
Они пережили испанское завоевание и сумели сохранить свою индивидуальность.
Коги живут достаточно изолированно, сохраняя свою уединенность и бережно относясь к окружающей их природе.






 
В 1988-м году Коги позволили журналисту BBC Алену Эрэйре снять документальный фильм об их культуре. 
Это было историческое событие. 



 
Природа для Коги - это «Великая Мать», создавшая все живое. 
Себя они считают «старшими братьями», хранителями жизни на Земле.

 


 
Колумбия знаменита своими безграничными пляжами. Колумбийцы любят активно отдыхать на воде.








 
Живописный залив Таганга и одноименная деревня пользуется большой популярностью.






 
Санта-Фе-де-Богота


Столица Республики Колумбия, самый крупный город страны. Город находится на высоте 2650 метров над уровнем моря,

что хорошо ощущается. Как и любая другая столица мира, Богота полна городской суеты, разнообразных архитектурных стилей, культурной и интеллектуальной жизни.




 
В городе немало хорошо сохранившихся колониальных церквей и интересных музеев. С некоторыми мы познакомились.




 
Мусео-дель-Оро. Музей золота, не имеющий аналогов в мире. Музей является национальной гордостью колумбийцев. В нем представлены разнообразные работы мастеров.
В древние времена, коренное население Колумбии относилось к золоту не как к деньгам, а как к священному металлу, 
который может собирать и передавать созидательную энергию солнца. Но позже, во времена испанских колониальных захватов, 
золото стало причиной гибели многих индейских империй. 
 
Музей полиции. В немногих странах есть музей посвященный полиции. А в Колумбии это один из наиболее популярных музеев Боготы.
Полицейский сотрудник музея очень увлеченно рассказывал об интересных экспонатах, а также о множестве занимательных фактах криминальной истории Колумбии.
 
Музей Фернандо Ботеро Ангуло. Мы посетили музей местного художника Фернандо Ботеро Ангуло. Он называет себя «самым колумбийским из колумбийских художников».
Его картины очень добрые, с неповторимым почерком.













Эквадо́р
В переводе с испанского, название страны означает «экватор».

 
Ки́то — столица Эквадора в 1978 был внесена в Список Всемирного культурного наследия ЮНЕСКО.
Дева Мария на холме Панесильо считается покровительницей Кито.

 




 
Столица Эквадора – один из красивейших городов Южной Америки. В нем сочетается  множество традиций и культур. 
Архитектура Кито представлена в разных стилях, от европейского до индейского.
В городе хорошо сохранились исторические и культурные памятники. 










 
Экватор. Одной из главных достопримечательностей Эквадора является линия экватора. Этой воображаемой линии страна обязана своим названием.
Находясь на Экваторе, можно одновременно быть в Северном и Южном полушариях.

 



 



 




 
Говорят, что на линии Экватора невольно появляется ощущение ускорения всех энергий. Зажигательные национальные танцы могут быть проявлением этого феномена.

 




 
Недалеко от Экватора находится кратер активного вулкана. В нем живет около 100 человек. Здесь преобладает свой особенный микроклимат, 
который позволяет растениям активно расти на плодородной почве. 




 
Эквадор - крупнейшая страна по экспорту роз. Здесь находятся самые большие в мире плантации, на которых выращивают розы разнообразной цветовой гаммы.








 
 
Галапагосы: "Место, где животные не боятся людей, создавая естественный рай для желающих сбежать от занятого и шумного мира"
 
С этими словами Жака Ив Кусто трудно не согласиться. Галапагосские острова, ставшие завершающим пунктом нашего путешествия, место удивительное, 
хотя бы раз в жизни там стоит побывать. В 1978 году парк стал Всемирным наследием ЮНЕСКО, а в 1985 году — заповедником всемирной биосферы. 
 
Архипелаг, считающийся единственным живым музеем эволюции в мире, находится в Тихом океане и состоит из 19 вулканических активных островов.
Острова получили своё название от водившихся на них гигантских морских черепах, по-испански называвшихся во множественном числе «galápagos» — «наземные черепахи». 
Но черепахи – далеко не единственные представители животного мира Галапагос. Здесь обитают уникальные животные и растения, которых не найти больше нигде на земле.
 
Попасть с острова на остров можно только с помощью лодки.




 
Острова вулканические, и практически везде преобладает богатая растительность и пролегают застывшие лавовые потоки. 




 
На островах потрясающие пляжи.








 
Нам удалось посетить четыре острова архипелага:
Санта-Крус - остров Святого Креста с центром Пуэрто-Айора - самый населенный, здесь наиболее активно развита туристическая инфраструктура.
Здесь живут учёные, работающие на исследовательской станции имени Дарвина, которая занимается разведением черепах перед последующим выпуском их на волю.










 
Чарлз Дарвин назвал острова «Раем эволюции». Здесь он проводил свои исследования, которые легли в основу знаменитой эволюционной теории происхождения видов.  
Здесь можно немного прикоснуться к истории и присесть выпить кофе рядышком со знаменитостью.




 
Одной из достопримечательностей острова является местный рынок.






 
Наиболее ленивые ребята с утра уже сидят на рынке и ожидают когда им перепадет лакомый кусочек. 






 


Другие вот так отдыхают на лавочках и храпят в полный голос.




 


Сан-Кристобаль. На острове, названном в честь святого мученика Христофора, в большом количестве живут морские львы. 
Можно часами наблюдать за этими удивительными животными. Они очень милые и дружественные к людям.










 
Этот парень приехал на мотоцикле и отдыхает в тени.




 
Флореана. Этот остров, названный в честь первого президента Эквадора Хуана Хосе Флореса, известен различными историями таинственных исчезновений 
прошлого столетия. Здесь сохранились природные лабиринты, где пираты прятали драгоценности. 
Флореана первым делом встретила нас разноцветными игуанами.












 
Исабела. Самый крупный остров архипелага назван в честь королевы Изабеллы Кастильской. Он известен самым высоким в регионе вулканом, 
под названием Вулф, высота которого 1707 метров. 
 
На острове живут фламинго, фрегаты, голубоногие и красноногие олуши, дельфины, галапагосские чайки, пингвины, вьюрки и крабы.
















 
Понравилось? А ведь это лишь небольшая часть того, что стоит посмотреть в этих странах. Впереди множество других достопримечательностей и уникальных встреч.


Ссылки на программы:


Эквадор
http://7vershin.ru/programs/all/region_9/country_236/

Колумбия 
http://7vershin.ru/programs/all/region_9/country_92/object_129/



Ольга Румянцева: Северный полюс. Туда-обратно за два дня. Мы летим на полюс.

Северный полюс. Что такое Северный полюс? Это странное место, которое как бы совсем не существует. Географически он конечно есть. А вот фактически? С Южным полюсом всё понятно. Он есть. Есть географический полюс, местоположение которого определяют каждый ... читать больше

Что такое Северный полюс? Это странное место, которое как бы совсем не существует. Географически он конечно есть. А вот фактически?

С Южным полюсом всё понятно. Он есть. Есть географический полюс, местоположение которого определяют каждый год. Есть церимониальный - железный шарик, у которого фотографируются все посетители. Есть даже целый город - арктическая станция Амундсен-Скотт.

А на Северном нет ничего. Льды, снега, торосы, постоянно меняющееся положение в пространстве и холод. И всё. Зачем же туда лететь?





Кто-то скажет: "Понты!" Да, и понты тоже. Кто-то летит, чтобы потом гордо показывать фотографию и говорит: "Теперь я - настоящий полярник!"
Романтики? Да, и романтики. Полюс, холод, вечные льды.
Просто любопытные? Ну конечно. Ведь интересно посмотреть, как это выглядит "вживую".

Что такое Северный полюс и Арктика для меня? Это очень сложно объяснить. Да и не за чем.
Достаточно сказать хотя бы то, что я столько прочитала про Север, Арктику и различные полярные экспедиции, что этого было вполне достаточно, чтобы хотеть увидеть всё это своими глазами.

И вот настал тот день, когда мы сели в самолет и полетели на полюс.



Вернее, сначала мы полетели из Лонгйира на аэродром ледового лагеря Барнео.
Летает туда Ан-74. Условно пассажирский, легко превращающийся в грузовой.

Я все время вольно или невольно сравнивала всё, что я видела в Антарктиде и всё, что я увидела здесь - в Арктике.
Хотя конечно сравнивать это было как минимум некорректно.

В Антарктиде лагерь на Юнион Глетчер функционирует почти три месяца. Туда летает огромный Илюшин, который привозит 60 пассажиров за рейс и тонны груза для обустройства лагеря. Сам лагерь от сезона до сезона консервируется.

На Барнео летает Антонов. Он гораздо меньше.





Да и сам лагерь Барнео тоже значительно меньше. Он существует три-четыре недели на постоянно движущихся льдах.
Полосу тоже делают понятно дело на льдине, тщательно ища подходящую.
Дело это не всегда простое. Как показал этот год - случаи бывают разные. Хотя, таких как в этом году еще ни разу за 15 лет не было.

Да, мы летели почти на юбилей - на празднование пятнадцатилетия Барнео.

Так вот. Если лагерь в Антарктиде - вотчина американцев, с их строгими порядками, распространяющимися в том числе и на самолёт, не смотря на его русский экипаж, то в Арктике во всем царит русский дух.
В чём-то это хорошо. В чём-то не очень. Но что есть, то есть.

В отличие от Антарктиды, здесь лётчики всегда рады гостям на своём рабочем месте.
Мы заглянули просто в надежде, что нам разрешат сфотографировать кабину пилотов.

Жалко только в окно ничего кроме синего неба видно не было.



Пока я изображала из себя пилота, Женя изображала штурмана, демонстрируя наш маршрут на планшете.
Где мы взяли планшет? Да настоящий штурман любезно предложил нам посмотреть маршрут и отдал его.



Стараясь не злоупотреблять гостеприимством, мы не долго толкались в и без нас тесной кабине.

В маленьком иллюминаторе уже можно было рассмотреть бесконечные снега.



И те самые разломы льда из-за которых возникли проблемы с лагерем и взлетно-посадочной полосой.



Толщина льда здесь порядка полутора метров. Когда представляешь, что самолет должен сесть на такую непрочную поверхность, становится не по себе.
Меньше недели назад трещина в полосе появилась за двадцать минут до приземления самолёта. Самолёт развернули.
Тогда же трещина прошла прямо через лагерь Барнео. К нашем прилёту она срослась, но понять масштабы произошедшего можно было в полной мере.
Впрочем, о лагере я расскажу в следующий раз.

Самолёт приземляется в двух километрах от Барнео.



Все сразу начинают осматриваться и фотографировать.
На улице светит солнце, и царит откровенный дубняк. Тут же начинаю жалеть, что не надела пуховые штаны заранее.



Затейники с Барнео организовали почти настоящий аэродром. Есть зона прибытия, зона отправления и даже терминал аэропорта.



Конечно всё это очень условно. И таблички "депача" и "арривал" никакой смысловой нагрузки не несут. Мишень для фотографов, и всё.

Сотрудники Барнео начинают тут же разгружать самолёт, загружать его чем-то другим.
На дворе одиннадцать часов вечера (или ночи? как правильно?), самолету еще два с половиной часа лететь обратно, поэтому всё происходит достаточно быстро.



До полюса отсюда сто километров. И ни один сумасшедший медведь в эти края не забредает. Но человек с ружьем на всякий случай всегда должен присутствовать. В конце концов, кто их этих медведей знает.



А у меня опять привет из Антарктиды. Начальник лагеря на Барнео - Виктор Серов. Почти легендарный полярный гид. Водит группы на оба полюса. Собственно мы с ним и познакомились в Антарктиде, где он водил на поезд, а я - по горам.

Наши баулы грузят на пластиковые волокуши, чтобы везти на Барнео. Мы ждём чего-то, что нам поможет попасть туда же. И тут совершенно случайно выяснилось, что мы прямиком летим на полюс без заезда на Барнео.
В последний момент выхватываем тёплые штаны и идём к вертолётам.



По дороге заходим в палатку вертолётчиков, чтобы переодеться.



В палатке очень тепло.
Ряды кроватей со спальными мешками и маленькая кухня. Всё очень по-спартански.



Стою у палатки, жду пока переоденутся ребята. И тут краем глаза вижу голого мужика. Ну, почти голого.



Поворачиваюсь, чтобы понять, что это вообще такое. Постепенно понимаю, что это не галлюцинация. Обычная баня. Только в Антарктиде.

Яркое солнце совершенно сбивает с толку. Впрочем, с толку сбивает всё. Как-то по-прежнему не верится, что еще утром мы были в Москве.
Солнышко ходящее по кругу снова возвращает меня в Антарктиду.



Садимся в вертолёт. Потом еще достаточно долго ждём, когда из лагеря привезут ещё одну группу туристов. И наконец летим.






В принципе, всё, что мы уже увидели ничем не отличается от Северного полюса, кроме координат.
Через сто километров вокруг будет то же самое.



Но я уже говорила, что Северный полюс - это гораздо больше, чем просто какое-то место. И игра с координатами тоже часть всего происходящего с нами.

Мы внимательно следим, как меняются цифры на циферблате.



Мы всё ближе к полюсу. Кажется, что показатели широты очень медленно приближаются к заветной цифре, испытывая наше терпения.
Зато долгота... Мы с лёгкостью преодолеваем все мередианы.



Сделав небольшой круг (показатели долготы стремительно изменились от нуля до ста восьмидесяти), вертолёт приземляется. Вернее, приледняется.



Мы на полюсе. Ну, почти на полюсе.
Юрий - заместитель начальника Барнео, сопровождавший нас в вертолете проводит краткий инструктаж. Под ноги смотреть, в трещины не падать.
Его почти никто не слушает. Все увлечены фотоаппаратами и измерительными приборами.



До заветной цифры 90 показатели немного не дотягивают. И мы героически идем на полюс.
Метров сто идём.



Ну где же? Где? Часы показывают 89 и кучу девяток после запятой.






Наши точные супер приборы так и не показывают 90 дразня нас девятками. Ситуация осложняется еще постоянным дрейфом. Только внимательно следя за показателями приборов понимаешь, как ту всё зыбко и живо.
Стоит постоять на месте минуту, и показатели стремительно меняются. Ты никуда не идёшь, а полюс уплывает от тебя куда-то.

Виктор находит место с 90. И тут же зовёт всех заинтересованных. У нас есть секунд 10, чтобы заснять заветную цифру и прочувствовать - полюс есть.



В полюс втыкают палку с флагом. Ура!



На этом измерительно официальные мероприятия заканчиваются. Все разбредаются кто куда. Кто - на фотосессию, кто просто бродить.
Нам повезло. Совсем рядом с полюсом большой торос. Лёд вспучился и вылез прекрасными голубыми льдинами.






Много фотографировать не получается. Здесь не холодно. Здесь очень холодно. К морозу добавляется леденющий достаточно сильный ветер.
Стоит только снять рукавицы, чтобы сделать пару кадров, как пальцы превращаются в деревяшки.



В этой поездке я превзошла саму себя. Я забыла дома фотоаппарат. Вот да. Хуже было только в Патагонии, где фотоаппарат сломался в первый же день.
Поэтому снимать пришлось всё на яблокофон, для чего потребовались голые пальцы. В итоге в какой-то момент мне стало казаться, что сейчас я лишусь этих самых пальцев.
К тому же телефон не фотоаппарат - на морозе разряжается в момент. У многих разрядили сразу же на выходе из вертолёта.

Пока мы бродим, наши проводники в мир полюса внимательно следят, чтобы никто не убродил слишком далеко.
Вот они: Виктор Серов, мой Антарктический коллега и его заместитель Юрий.



Помните, я уже говорила, что полюс - это место, где ничего нет?
Да, здесь действительно нет ничего.



Нам повезло с торосом. Но его тоже могло бы не быть. Могла бы быть просто снежная равнина.



Но это не важно. Важно то ощущение и заряд энергии, который ты получаешь находясь здесь.
В голове пронеслось всё, что я читала, о чём мечтала, что я представляла. Герои полярники. Успешные и неуспешные экспедиции.
Вот он - весь этот загадочный мир - передо мной.



Конечно, будь у меня возможность выбирать, я бы предпочла пройти этот путь на лыжах. Хотя бы последний градус - стандартная программа. Кстати, в этом году не было ни одной русской коммерческой группы, совершившей такой переход.
Да и в принципе людей, сделавших это гораздо меньше, чем тех, кто прошел последний градус в Антарктиде.
Впрочем, здесь вообще бывает гораздо меньше людей, чем в Антарктиде.

Праздничный хоровод вокруг флага - символизирует кругосветное путешествие. Мы совершаем его дважды, чтоб уже наверняка.
Затем - не менее праздничный глинтвейн и сосиски с хлебом. На часах час ночи и кушать уже хочется весьма ощутимо.
Да и холод пробрал до костей. Тут я особенно отчетливо представляю каково это - идти здесь несколько дней на лыжах.
Восхищаюсь, ужасаюсь.

А мы садимся в вертолёты, чтобы наконец-то увидеть легендарный ледовый лагерь Барнео.

Ирена Харазова. Спуск в базовый лагерь. ВИДЕОФРАГМЕНТ в конце

Эверест. День 12. Возвращение в Four seasons на 5100 метров. Сегодня был великолепный день.   Утро было морозное и очень ветреное, но это ничто, когда ты идешь вниз. Был первый раз, когда мой организм наконец-то отказался от бесконтрольного ... читать больше

День 12. Возвращение в Four seasons на 5100 метров.

Сегодня был великолепный день.

 

Утро было морозное и очень ветреное, но это ничто, когда ты идешь вниз. Был первый раз, когда мой организм наконец-то отказался от бесконтрольного приема пищи. Я знаю только двух человек, на чей аппетит никак не действует высота, это Пименов и Абрамов, которые поглощая тарелку за тарелкой, с удивлением смотрят на нас: возможно ли это не хотеть есть после таких нагрузок? Накормили нас завтраком, с удивительно странно подобранными блюдами: блинчики, омлет, каша, и куски курицы карри. Я как воробушек (!) поела четверть блина с медом и рванула вниз в вольном стиле.

 

Абрамов разрешил идти поодиночке без его присмотра, вдоль уже знакомой тропы. Мы пошли с Пименовым, сперва шли быстро, потому что было холодно и замерзали конечности, но как становилось теплее, мы сбавляли обороты, останавливались на чаепитие и на фотосессию для дальнейшей публикации в моем дневнике. В итоге из первых, мы оказались лишь в середине прибывших. По дороге мы встретили двух русских, которые почему-то отбились от своей группы и идут самостоятельно на акклиматизацию, одного армянина из Франции, узнала его по большому армянскому флагу на шапке, хочет стать вторым армянином покорившим Эверест, а первого уже завел Абрамов несколько лет назад. ( делаю поправку ссылаясь на комментарии от Александра Хачиняна (см.ниже) армян был несколько на Эвересте, а первый восходитель был аж в 1996 году). И потом встретили нашего аргентинского секс-символа Факундо, который шел по очень странной программе: до 5800 и вниз в тот же день, то есть 15 часов ходьбы ради 5 минут пребывания на высоте.

 

 

 

Уже приближаясь к лагерю, встретили наших ребят-вторую группу все были бодрые, пообнимались, пожелали друг другу успеха и разошлись. Они уже завтра вернуться домой (здесь и потом буду так называть базовый лагерь) и мы вместе проведем вечер.

Мы пришли в лагерь за 3:45, правда Пименов предложил скинуть 20 минут на стояние в пробке в ожидание прохода яков. Так что мы дошли за 3:25, а туда шли 8 часов. Лакпа (рекордсменка) туда дошла за 3:30.

 

 

В палатке было градусов 50 С. Находиться в ней когда солнце в зените просто невозможно, но тем не менее, я не могла себя заставить заняться какой-либо другой активностью кроме лежания в расплющенном состоянии. За полчаса до обеда я погнала в компьютерную комнату в ожидании гонга ( нас зовут ударом в гонг в столовую). Аппетит был зверский, состояние тела и души на 5100 после 5800, как будто, на пляже на Карибах, ничего не болит, ничего не страшно, жизнь прекрасна, лишь бы не думать, о том, что послезавтра мы идем надолго вверх.

 

Давно мне не казались сосиски такими прекрасным, не в обиду сказано, но после 12 часов ходьбы от энергии половины блинчика, тибетские сосиски (абсолютно непрезентабельной наружности) мне показались вкуснее моих любимых сливочных "Клинских":)). Даже вегетарианец Пименов не удержался от одной, аргументируя, что такие страшные могут быть только соевыми. Еще были чебуреки без всего внутри, великолепный грибной суп, и картошка с приправами (не понравилась мне).

 

Абрамов разрешил накачаться вечером на ужин, в честь первого удачного акклиматизационного выхода. Обещал выдать чуть больше одной бутылки вина на стол:)

К обеду вернулся из нашей второй группы один из операторов Ноэла очень веселый молодой человек, ему доктор Ларин наказал развернуться пропить антибиотики, так как, у него вышел фурункул между ребер. На обед к нам зашли ирландец и американец из другого лагеря, вроде как они знакомы с Ноэлом.  Оказалось, что американец - врач и он уже знал о проблеме оператора, и принес с собой карманный аппарат для УЗИ. Посмотрел и сказал, что справится и назначил время для операции. В общем, американец вскрыл нарыв и спас нашего поляка от отъезда в ближайший город в больницу. Посмотрим завтра на его самочувствие. Имя его не называю, так как, у меня возникали трения с некоторыми из участников, в нежелании фигурировать в моем дневнике. Поэтому тех, у кого я не спрашивала разрешение, я буду на манер Салтыкова-Щедрина обозначать заглавными буквами Смайлик «smile»

 

Дальше вернулся наш китаец, тоже не дойдя до middle camp. Я о нем еще не писала, удивительный человек. Идет на вершину, вроде до того не был ни на какой горе, оплатил двух шерпов вместо одного, держится очень обособленно, практически всегда ходит в майке, в лучшем случае после многократных замечаний гидов он надевает тонкий гортекс. Не совсем атлетичного телосложения, но достаточно крепкий мужчина. И основное - он запечатляет на фото абсолютно все , что есть неодушевленное вокруг, мы его не интересуем для фотохроники. Сегодня он не дошел, так как, у него был очень тяжелый рюкзак, половина веса, которого занимала камера. Вернулся обратно в лагерь, совсем не расстроившись, попробует послезавтра еще один подъем вместе с нами. Говорят, что он спецназовец из Гонг-Конга.

 

 

Да, еще у нас образовалась небольшая приватная группа, по ускоренной экспериментальной программе. Провалов ведет Марину Геворкян на Северное седло по укороченной программе. Конечно, Абрамов был против, но не устоял против натиска энтузиастов. В общем, они уже сходили на 5800 и вернулись на день раньше нас, и завтра выходят по той же программе что и мы. В итоге они должны оказаться на 3-4 дня раньше нас на 7000 метрах на Северном седле Эвереста.

 

Думаю, что все выйдет, никаких внешних признаков недомоганий у обоих нет, так что скрестим пальцы за них.

 

Ужин был великолепный как с гастрономической, так и с развлекательной точки зрения. Из блюд были: рис жаренный с овощами в тайском стиле, пюре жаренное шариками, похоже на фалафель, суп куриный, и жаренная свинина тонкими ломтиками.

 

 

У Абрамова развернулась душа, и шерпы все заносили и заносили бутылки вина. Когда ужин подходил к концу, под чтение вслух новостей с украинского сайта о восходительницах-соперницах с упоминанием армянки Хазаровой зашел в столовую наш суперстар Факундо. Весь вечер посвящен был ему, что вызвало массу негодования у мужской части нашей группы. Лишь Пименов и Котляр остались в его обществе, не покинув демонстративно столовую с гримасой, ярко-выражающей неприязнь к звезде:)

 

 

Вроде всё вам рассказала, что было сегодня. Теперь могу откланяться, Морфей уже зовет. Ведь правда же говорят: надо отнять у человека всё, потом вернуть половину и он будет счастлив. Так и я лежу на своих перинах на высоте 5100, наслаждаюсь завыванием ветра и бодрящей прохладой в своем уютном домике:)

 

Главное не думать о предстоящем!

Buenos noches:)

З.Ы. Фото новых нет. Завтра Пименов обещал поработать, по вашим просьбам:)