Все новости за: 8 Ноября 2017

Что делать тем, кого не отпускает Высота?

Были на Эльбрусе, стояли на вершине Килиманджаро, а горы по-прежнему манят и привлекают?

Компетентная рекомендация от "Клуба 7 Вершин": серьезно задумайтесь о восхождении на Аконкагуа (6962 м).

Восемнадцатидневная экспедиция на высочайшую вершину южноамериканского континента надежное средство от зимней хандры и скуки.

Клуб 7 Вершин зовет в путешествие, навстречу приключениям.

Сопровождение лучших русскоговорящих гидов - гарантируется.

Лучший сервис в базовых и штурмовых лагерях - гарантируется.

Состав профессиональных гидов: Ларин Сергей, Котляр Владимир, Березин Андрей, Мясоедов Валерий.

Подробности читайте здесь >>>>>>>

Валерий Худаев. Батька Горбунов и сын, Публикация 1988  года. Журнал "Турист"...

Наше время, время широкой гласности, возвращает из забвения, восстанавливает в праве на сострадающую совесть и память советских людей имена. Имена громкие в 20—30-е годы и малоизвестные человеку из 80-х. Это неправда, что мертвым ничего не надо. Им нужна честь имени, это нужно их близким, нам и тем, кто будет после нас.

Наш очерк посвящен одному из ближайших помощников В. И. Ленина по работе в Совнаркоме, выдающемуся организатору науки, герою гражданской войны, первому советскому академику-географу, замечательному путешественнику и незаурядному альпинисту Николаю Петровичу Горбунову. Сотни бесстрашных исследователей, ученых, горных туристов, альпинистов, рабочих экспедиций, простых носильщиков-таджиков, людей, которых трудно упрекнуть в излишней сентиментальности, называли его ласково и доверительно — батькой, а себя шутливо «бандой батьки Горбунова» — честь немалая для любого руководителя во все времена. Но он ее заслужил сполна.

Много сил и энергии отдал Горбунов исследованию Средней Азии, главным образом Памира, этой удивительной высокогорной области нашей страны, неизменно возглавлял Таджикско-Памирские экспедиции Совнаркома и Академии наук СССР вплоть до трагического 1938 года.

...Беда, как известно не приходит одна — женам и детям, близким и дальним родственникам репрессированных было суждено убедиться в этом на собственном страшном опыте. Но об их судьбах известно еще меньше. Поэтому мы расскажем и о Горбунове-младшем. Андрею едва минуло семнадцать, когда он стал сыном «врага народа». Но выстоял. Ему помогли святая вера в отца, грядущую справедливость, собственная воля и мужество, поддержка и участие добрых и смелых людей, которых он всегда встречал на своем долгом и тернистом пути.

Доктор физико-математических наук, профессор, лауреат Государственной премии СССР Андрей Николаевич Горбунов более десяти раз побывал на Памире, провел там в общей сложности около трех лет, был начальником высокогорной зимовки, возглавлял юбилейные экспедиции, посвященные памяти отца и других славных первопроходцев, стерших «белые пятна» с лика «Крыши мира».

Уютная квартира на пятнадцатом этаже громадного дома, взметнувшегося ввысь на тихой улочке неподалеку от станции метро «Академическая». Много вечеров провел здесь автор этих строк. Квартира напоминает небольшой мемориальный музей. Кажется, что академик Горбунов вышел ненадолго и скоро вернется. На стенах его фотографии в походном снаряжении, виды Памира, ледника Федченко, пика Коммунизма. На полках труды академика (избранные сочинения недавно изданы и тут же стали библиографической редкостью), книги его сподвижников, сына...

Внимание привлекают фотографии: Ленин, выступающий на митинге, а рядом Горбунов, Луначарский и Горбунов... А вот личные записки вождя, адресованные Горбунову. Некоторые из них удалось чудом сохранить. Здесь трепетно хранят память об отце и деде.

СТРАНИЦЫ БИОГРАФИИ

Н. П. Горбунов родился в 1892 году в Красном Селе — неподалеку от Петербурга. Семья придерживалась передовых по тому времени взглядов. Николай учился в школе для детей рабочих, основанной отцом — инженером-технологом местной писчебумажной фабрики. Затем последовали Петербургское реальное училище и технологический институт, который Николай Петрович позже назовет «школой науки и революции».

В дни Февральской революции Горбунов принимает активное участие в демонстрациях, митингах, знакомится с большевистскими листовками и газетами, много размышляет. Привлеченный в мае 1917 года А. В. Луначарским к агитационной работе, с гордостью писал матери, что проводит тактику большевиков. В июне Николай — член РСДРП(б). Тогда же назначается заведующим Информационным бюро ВЦИК.

На четвертый день Великого Октября Горбунова вызвали в комнату № 67 Смольного — рабочий кабинет В.И.Ленина.

«Владимир Ильич меня не знал, член партии я был совсем молодой», — вспоминал он много позже. Рекомендовал Горбунова старый революционер В. Д. Бонч-Бруевич. Он уже давно присматривался к молодому человеку, видел «в деле» в трудные дни от Февраля к Октябрю. Так Горбунов стал секретарем Совета Народных Комиссаров (СНК) и личным секретарем Ленина.

Это он вел протоколы заседаний Совнаркома, ставшие ныне бесценными историческими реликвиями. Когда над Петроградом нависла большая опасность, Н. П. Горбунова назначили председателем эвакуационной комиссии. На этом посту он остался и после того, как 10 марта 1918 года специальным поездом правительство РСФСР выехало в Москву. В августе Горбунов был утвержден по рекомендации Ленина заведующим Научно-техническим отделом ВСНХ. О том, насколько он энергично взялся за работу, свидетельствует хотя бы такой факт — уже к концу следующего года в разоренной стране действуют 33 научно-исследовательских института.

Но военная обстановка становится все тревожней. Горбунов просит направить его на Южный фронт. С конца 1919 года он становится начальником политотдела 14-й армии, действующей против Деникина. С наступлением генерала Врангеля Горбунов назначен членом Реввоенсовета 13-й армии, действовавшей на крымском направлении. За непосредственное участие в победоносных боях, успешное проведение мобилизации, за организацию «Кампании победы» Горбунову вручена высшая награда Советской республики — орден Красного Знамени.

В середине декабря 1920 года двадцативосьмилетний Николай Горбунов по предложению Ильича становится управляющим делами Совнаркома, контролирует исполнение постановлений Совета Народных Комиссаров и Совета Труда и Обороны (СТО), составляет повестки дня заседаний этих важнейших государственных органов, выполняет сотни неотложных поручений вождя.

Как страшную личную трагедию, самое величайшее горе воспринял он кончину В. И. Ленина. С первым же поездом прибыл Горбунов в Горки и, отдавая последний долг вождю, снял с френча самое дорогое, что у него было, — орден Красного Знамени и положил его к ногам Ильича.

(Из многих орденов, которые вернули позже их владельцам, остался лишь один, именно горбуновский, за № 4272, который видели в Мавзолее на френче Ильича по 1938 год. Затем его заменили орденом, которым была награждена Клара Цеткин. Сейчас орден Горбунова находится в Центральном музее В. И. Ленина.)

Горбунов не медля ни дня, отдал распоряжение составить точную опись документов Совнаркома, запечатлевших мысли и дела вождя, собрал воедино и все адресованные лично ему ленинские письма и записки, свои записи поручений Владимира Ильича, которые аккуратно вел из года в год. Распорядился сделать их машинописные копии. Значение столь дальновидного подхода к ленинскому наследию, которое проявил в те скорбные дни Горбунов, переоценить нельзя...

...Казалось бы, управляющий делами Совнаркома не мог и помыслить о дальних странствиях и походах, буквально заваленный делами с утра до поздней ночи. Но он нашел время, чтобы блестяще осуществить свою «хрустальную» мечту. Этой давней грезой был для него Памир. В 1928 году началась продолжавшаяся до трагического 193S года его работа по изучению географии, геологии и природных ресурсов Тянь-Шаня, Памира и всей Средней Азии...

На Памир!

Было это во время празднования двухсотлетия Академии наук (1928 г.). На торжество прибыли крупные ученые из многих стран мира. В перерыве одного из юбилейных заседаний Николай Петрович долго беседовал с известным немецким метеорологом профессором Фикером. Выяснилось, что у них, выражаясь современным языком, одно хобби — Памир.

Надо сказать, что здесь они не были оригинальны. Уже многие годы Памир — «Крыша мира», как издавна называют это высочайшее на земле плоскогорье, будоражил умы русских и иностранных ученых.

Десятки крупных исследователей, путешественников и геологов считали за честь проникнуть и изучить эту изумительную горную страну. Но «белых пятен» здесь оставалось еще много.

Беседа навела на мысль о создании совместной советско-германской экспедиции. Сказано — сделано. Николай Петрович приложил огромные усилия для осуществления этого проекта.

Сама экспедиция стала возможна только через три года. Понадобилось провести огромную подготовительную работу, согласовать планы, добиться разрешения правительства. Время ведь было трудное, не хватало средств и на, казалось бы, более актуальные задачи. Огромная роль Горбунова в осуществлении экспедиции была настолько неоспорима, что Академия наук назначила его руководителем. Во главе немецкой группы стоял В. Рикмерс. Финансировалась экспедиция Академией наук СССР, а также Германским и Австрийским альпийскими обществами на паритетных началах. В ее состав с советской стороны вошло немало замечательных ученых и крупных общественных деятелей: Д. И. Щербаков, профессор, Н. В. Крыленко, генеральный прокурор РСФСР, О. Ю. Шмидт, заместитель наркома статистики...

Николай Крыленко в группе выезжающих на Памир

Для того чтобы понять, какое важное значение придавалось самой экспедиции, назовем хотя бы несколько лиц, входящих в ее Научный совет: академики С. Ф. Ольденбург, В. Л. Комаров, А. Е. Ферсман...

Деятельная подготовка к работам экспедиции началась уже в январе 1928 года. Научное оборудование и часть экспедиционного снаряжения были закуплены в Германии. Заботу о палатках, спецодежде, альпинистской обуви, специальных видах продовольствия взял на себя В. Рикмерс.

Предстояло работать в совершенно глухих, безлюдных высокогорных местах. Здесь лишь редкие стада овец могли служить подспорьем для питания людей, а незначительный травяной покров не мог прокормить большое количество вьючных животных. Пришлось начинать с завоза фуража для верховых и караванных лошадей, муки, консервов, топлива, с закупки овец и баранов.

В городе Ош организовывались и снаряжались караваны экспедиции. Они один за другим выступали в путь по большой памирской дороге. Общий путь всех отрядов шел через Заалайский хребет в долину Маркансу, печально известную гибелью в ее зыбучих песках многих караванов.

Горбунов оставался в Москве, обеспечивая все необходимые материалы экспедиции. Наконец и его небольшая группа выступила из Оша с караваном, направляясь по более короткой дороге к озеру Каракуль. В первых числах августа группа без особых приключений достигла Каракульской базы экспедиции. Но здесь уместно вернуться несколько назад и рассказать о планах, которые поставили перед собой путешественники.

К черту на рога…

Глава немецкой экспедиции Вилли Рикмер-Рикмерс был одним из известнейших путешественников и исследователей Средней Азии. Горбунов вместе с ним наметил два предварительных плана: один — поход по Памиру к «белому пятну» — пику Гармо, подступы к которому никогда до этого не были рекогносцированы и исследованы. Высота его тоже была неизвестна, но определялась примерно в 7 тыс. метров над уровнем моря; в случае неудачи другой план предусматривал исследование пика Кауфмана (ныне пик Ленина), который, по предварительным данным, был значительно выше Гармо и на который, естественно, еще никто и никогда не взбирался.

Горбунов и таджики

Был намечен маршрут: Москва — Оренбург — Ташкент — Андижан — Ош и далее без малого 400 километров верхом на лошадях через перевал Талдык, на высоте 3 700 метров, в долину Алая, затем через перевал Кызыл-Арт на Заалайском хребте, восточнее пика Кауфмана, оттуда по Памирскому тракту к озеру Каракуль. Отсюда экспедиция должна была свернуть в сторону через перевал Кызыл-Белес, направиться к основному лагерю — у Танымасского ледника...

На Казанском вокзале членов экспедиции провожала целая толпа. «Пишите почаще», — кричали провожающие.

«И вы нам!» — воскликнул весело Николай Васильевич Крыленко.

— Но куда, назовите ваш адрес, — недоумевали провожающие.

— К черту на рога!

— Так и писать!

— Да, так и писать!

Действительно, шутка шуткой, но представьте неизведанные дороги и тропы той поры, беснующиеся банды басмачей на Памире, и вы поймете, что в реплике Крыленко скорее звучала суровая реальность, нежели юмор.

«Дорога на Ош отвратительна, — вспоминал один из членов экспедиции. — Машина лишь носит громкую кличку автобуса, а на самом деле это большой допотопный грузовик с шатким навесом от дождя. Он то и дело застревал в грязи или проваливался в огромные колдобины, грозя опрокинуться...» И тут могли помочь лишь плечи пассажиров. А после Оша даже такая дорога исчезла, поехали верхом, отягченные всяческой поклажей и оружием.

Банда выбирает атамана

Экспедиция пересекала долину реки Маркансу, окаймленную тесным кольцом высоких снежных гор. Имя ее в переводе на русский означает «Долина смерти». Она погребла в своих песках не одного путника. Все здесь было мрачно, серо, уныло: ни травинки, ни кустика, ни одного зверька или пичужки. Все мертво. Песок слепил глаза, засыпал ноздри и рот, мучительно хотелось пить.

Экспедиция, по рассказам очевидцев, представляла в этот момент чрезвычайно своеобразный вид. Пропыленные, в потертой, грязной одежде двигались усталые путники. Николай Петрович, желая подбодрить свой отряд, шутил, смеялся.

Кто-то, отъехав в сторону, вдруг схватился за бока и воскликнул: «Товарищи, да ведь мы смотримся настоящими разбойниками, оборванцами». Невольно сорвавшееся определение было очень удачно.

«Банда батьки Горбунова!» — подхватили все сразу. Николай Петрович не протестовал, сразу вошел «в роль». Кинооператор Топчан так и заснял «банду». С этого момента Горбунов навсегда превратился для членов этой и всех последующих экспедиций в «батьку».

Не узнаешь меня?

Наконец с большими тяготами экспедиция добралась до Танымаса (в переводе — «Не узнаешь меня») — «белому пятну», туда, где еще не ступала нога человека, В высокогорном лагере было отвратительно: пыль, духота, чрезмерная сухость воздуха. Появилась непреодолимая жажда. Несмотря на огромную усталость, люди рвались вверх к ледникам.

На генеральном «военном» совете было решено разделить русскую часть экспедиции на две группы. Одна во главе с Горбуновым направляется на юго-запад по Бартангу, исследует эту реку, переваливает в долину реки Язгулем и выходит ее верховьями со стороны Танымасских ледников. Другая под началом Шмидта отправляется для исследования ледника Федченко, с тем чтобы выйти в конце концов в долину реки Язгулем для встречи с группой Горбунова. (Кстати сказать, именно после этой экспедиции Шмидт «заболел» Арктикой и остался ей верен до конца.)

Долго ли, коротко ли, группы, пройдя намеченный путь, соединились. Об этом свидетельствуют шуточные стихи:

В Язгулем мы попали,

это вам не хи-хи!

Неизвестно нам тоже,

за какие грехи.

Газета «Известия» писала: «...в результате всесторонних работ экспедиции тайна так называемой неисследованной области полностью раскрыта. Все россказни о неизвестной народности, обитающей в верховьях Язгулема, Ванча и Танымаса, оказались вздором. Таинственные перевалы Кишал-Аяк пройдены...»

Скупая газетная заметка оставляет «за кадром» все тяготы многокилометрового высокогорного пути по неизведанным тропам, вершинам и перевалам почти без снаряжения, нехватку продуктов, теплой одежды и многого другого.

Даже сейчас, по прошествии шестидесяти лет, поражает размах работ, выполненных экспедицией Горбунова. Было обследовано и тщательно изучено и заснято специальной фотограмметрической съемкой подробного масштаба «белое пятно» Памира площадью свыше 3 000 кв. километров. Открыто тридцать крупных ледников. Экспедиция также открыла около пятидесяти горных вершин высотой от пяти до семи тысяч метров, многочисленные заоблачные перевалы.

Альпинисты экспедиции совершили около тридцати восхождений. Семь из них на вершины свыше 6 тыс. метров и одно на пик Ленина высотой в 7 134 метра. Об обширнейших зоологических, ботанических, минералогических, лингвистических коллекциях и говорить не приходится...

Экспедиция была полностью закончена к 1 ноября. В ее состав в общей сложности входили 107 человек, не считая носильщиков. В иные дни число их доходило до 50 человек. За время работы такой грандиозной по тем временам экспедиции не было ни одного серьезного заболевания. Несмотря на то, что сотрудники экспедиции неоднократно подвергали свою жизнь опасности, несчастных случаев было мало. Пострадавшие три человека поправились еще во время работ и вернулись домой вполне здоровыми. (Весьма поучительный факт и для нынешних путешественников!)

Горбунов на Памире

Понадобилось два года, чтобы проанализировать с достаточной полнотой результаты работы Памирской высокогорной советско-германской экспедиции. Они превзошли самые смелые ожидания. Были созданы совершенно новые карты огромного региона. Установлены новые районы питания правых притоков Амударьи, по существу открыт гигантский ледник Федченко, колоссальные гидроэнергетические ресурсы края и многое другое. Труды Памирской экспедиции вышли в свет десятью объемистыми выпусками...

Здесь, вероятно, следует сделать оговорку. Размеры журнальной публикации не позволяют проследить маршруты всех отрядов экспедиции 1928 года и даже отряда самого Горбунова, разбившихся на небольшие группы и выполняющих каждый свое, строго определенное задание. Всем, кого интересуют подробности, мы рекомендуем прочесть замечательную книгу, выпущенную издательством «Наука» в 1987 году: «Н. П. Горбунов. Избранные труды. По неисследованному Памиру». (Составителем этой книги является профессор А. Н. Горбунов, сын Николая Петровича Горбунова.)

В статье-отчете «Некоторые данные о географических работах 1928 года в области белого пятна на Памирах» (так тогда называли Памир) Н. Горбунов, в частности, писал: «...август и сентябрь во льдах Памира чудесны, неизменно ясные до прозрачности горизонты, теплые тихие дни, не слишком морозные ночи, отсутствие всяких бактерий и связанных с ними простудных заболеваний создают отличные условия для лагерной жизни, для научной работы и для альпийского туризма, Заалайский хребет и ледниковый Памир с его неисследованными уголками, высокими хребтами, огромными вершинами и гигантскими ледниками, представляют собой превосходный объект для развития у нас массового здорового горного спорта, закаляющего организм, воспитывающего волю и делающего человека смелым, мужественным и нестрашащимся препятствий и трудностей... Невзгоды путешествия быстро забываются. Но неизгладимым следом запечатлевается радость познания природы и овладения ее тайнами».

«Дожать» вершину

...Минуло пять лет. Все новые экспедиции снаряжал Горбунов на Памир.

Вот как описывает активный член Таджикско-Памирской экспедиции 1933 года М. Ромм свои впечатления о первой встрече с Горбуновым: «Большой кабинет уставлен книжными шкафами, завален образцами минералов... Из-за письменного стола встает высокий, слегка сутулый человек... Лицо не расплывается в официально-любезную улыбку, не становится подчеркнуто серьезным. Николай Петрович смотрит спокойно, чуть-чуть благожелательно. Первая встреча, обычно определяющая отношения, складывается просто и легко... Я слушаю рассказ Горбунова, бессменного начальника ТПЭ, и под этот рассказ карта Таджикистана оживает...»

В 1933 году было решено подняться на пик Коммунизма (тогда Пик Сталина) — высочайшую вершину нашей страны (7 495 м). Непосредственно в восхождении приняли участие десять испытанных альпинистов: Н. Горбунов, Е. Абалаков, Д. Гущин, А. Гетье, Н. Николаев, Ю. Шиянов, А. и Т. Харлампиевы (отец и сын), А. Цак и В. Маслов.

Альпинисты приехали на ледник Бивачный 24 июля и сразу же стали вести подготовку к восхождению. Они забрасывали по восточному отрогу, ведущему к вершине, продовольствие, устраивали промежуточные лагеря. Часть пути по этому отрогу была еще в прошлом году разведана Горбуновым. С высоты 6 400 метров 22 августа на штурм вышло шесть человек во главе с Горбуновым. Носильщики уже не могли подняться выше. Альпинисты несли двухпудовую метеостанцию, приборы, фотоаппараты. Дополнительная нагрузка сильно изнуряла людей и тормозила восхождение.

Здесь следует подчеркнуть, что Горбунову в это время было уже за сорок — слишком много для того, чтобы заниматься высотным альпинизмом. Товарищи по экспедиции отговаривали его от непосредственного участия в штурме вершины. Он выслушал их доводы, а потом отвечал: «Пожалуй, мне все-таки надо идти. Могут встретиться непредвиденные трудности. Без меня могут не «дожать» вершину. А она должна быть взята во что бы то ни стало. Это ведь не спортивное восхождение, а научное задание, задание правительства...»

И трудности не заставили себя ждать.

...Высота 6 900 метров — осталась тройка самых сильных и мужественных: Горбунов, Абалаков и Гетье. Они ослабели от восьмидневного недоедания и долгого пребывания на огромной высоте.

Обстановка между тем продолжала ухудшаться: налетела снежная буря, окончательно занемог Гетье — тяжелейший сердечный приступ. На двух альпинистов, способных идти вверх, осталась плитка шоколада и банка консервов. Только 3 сентября погода позволила продолжить подъем.

Было совершенно ясно: если она вновь «выкинет фокус», это верная гибель. Больной Гетье остался в палатке, а двое смельчаков двинулись дальше. Каждый шаг давался ценой неимоверных усилий. До пояса проваливаясь в снег, альпинисты упорно шли вверх. Один подъем за другим по извилистым уступам гребня давался крайним напряжением сил. 40 шагов — и как подкошенные они падали в снег. Легкие работали как меха, и все же не хватало воздуха. Наконец, гребень под ними, но как много взял он времени! До вершины еще далеко...

Надо сказать, что еще в ледниковом лагере Горбунов предвидел возможность и такого положения, когда понадобится нечеловеческое усилие, чтобы «дожать» вершину. Стрелка анероида уже показывала 7 250, но солнце неумолимо клонилось к западу. Нужно было торопиться. Из-за страшной боли в ногах Горбунов стал отставать. К тому же во время подъема он продолжал фотографировать, делал зарисовки и засечки, пытаясь разобраться в затейливом клубке сходящихся здесь горных хребтов, определял по приборам расположение ближайших вершин. Фотоаппарат и приборы, которыми он был буквально увешан, казались неимоверно тяжелыми на этой высоте...

— Ты должен дойти, Евгений, — просипел Горбунов Абалакову. И тот, оставив рюкзак, «налегке» заковылял к высшей точке пика, но скоро упал и не смог подняться, на четвереньках преодолел последние метры. И вот счастье — Абалаков на вершине. Поставив тур, он спустился к Горбунову. Альпинисты обнялись, радовались, как дети.

Предвершинный гребень пика Сталина (Коммунизма)

Спуск занял три часа. Вот палатки лагеря... Теплая встреча с Гетье, сильно опасавшегося за них. Все выполнено, взята вершина, но... оказались обмороженными ноги у Горбунова. Упорное растирание не помогло... (В Душанбе ему были ампутированы пять пальцев на ногах.)

Надо ли говорить, что взятие высочайшей вершины страны имело огромное значение! Впервые в мире на такой высоте (6 850 м) была установлена метеорологическая станция. Покорение пика дало возможность окончательно выявить топографическую картину всего колоссального горного массива. Кстати сказать, лучшие немецкие альпинисты считали тогда эту вершину совершенно недоступной с востока. Но она была взята советскими людьми, покорена благодаря неимоверному упорству начальника отряда Н, П. Горбунова и дружной работе всего коллектива альпинистов...

За первопроходцами последовали другие восходители. Были найдены и пройдены новые маршруты, в том числе сложнейшие — по южной стене пика. Но маршрут первовосходителей навсегда останется самым почетным.

...В 1935 году Николай Петрович стал действительным членом и непременным секретарем Академии наук СССР. Это было свидетельством признания его огромных заслуг перед советской наукой.

«Десять лет без права переписки»

«Спокойное» течение жизни Горбунова, наполненной напряженнейшей разносторонней деятельностью, было трагически прервано в конце 1937 года, так же, как жизнь и деятельность многих тысяч других безгранично преданных ленинизму, кристально чистых перед Родиной большевиков, расстрелянных или замученных под нагло и беспардонно приклеенными им чудовищными и нелепейшими ярлыками «врагов народа»...

В конце этого страшного года Николай Петрович был исключен из рядов большевистской партии, но как ни странно, находился еще на свободе. Сыну Андрею он запомнился в эти дни особо сосредоточенным, суровым, даже мрачным, но не сломленным или испуганным. Часами ходил он по комнате, о чем-то напряженно думая.

Вероятно, именно тогда он, обращаясь к сыну и дочери, написал пронзительные, проникновенные строки; «Андрончик и Светланка, родные мои! Что бы ни случилось со мной, я завещаю вам быть всегда преданными делу коммунизма и Коммунистической партии... Будьте честны и верны нашему делу. Все свои лучшие силы отдавайте ему. И если будет нужно, не пожалейте ради него и своей жизни... Старайтесь быть такими, каким был Ленин. Крепко вас обнимаю и целую...»

За две недели до ареста Николай Петрович Горбунов был восстановлен в партии.

Чушь какая-то, фантасмагория, скажет наш читатель. Но, увы, ошибется. Конечно, нормальный человек не может даже вообразить такой низости — это был подлейший, хорошо рассчитанный и особо изуверский прием «корифея науки» и его подручных. Он должен был, дав лучик надежды на избавление, тем вернее сломить, морально раздавить жертву произвола, сделать ее воском в руках палачей, способную под диктовку написать донос на себя, на близких, друзей, предать само дело, которому были отданы все силы, лучшие порывы души...

19 февраля 1938 года к дому, где жила семья Горбуновых, подкатила спецмашина, известная в народе под зловещим названием «черный ворон», или просто «воронок». Обыск продолжался всю ночь. Тщетно искали оружие, порочащие документы. Затем Николая Петровича увезли в неизвестном направлении, прихватив его архив, в котором были письма и записки В. И. Ленина, адресованные лично Горбунову, переписка с видными деятелями партии и науки, все научные труды арестованного.

Жена Горбунова, Маргарита Александровна Смолянинова, дочь известного революционера-большевика, будучи женщиной энергичной и весьма не робкого десятка, едва оправившись от шока, вызванного арестом мужа, «ударила во все колокола» — написала заявления Сталину, Калинину, Берия... Обращалась в прокуратуру, НКВД...

Последняя из этого далеко не полного списка инстанция живо откликнулась. Смоляниновой весьма прозрачно дали понять, чтобы она вела себя «скромнее». Угроза не подействовала. Тогда Маргариту Александровну вновь вызвали в НКВД и, принуждая подписать клеветнический материал на мужа, уже открыто пригрозили арестом в случае отказа... Мужественная женщина и здесь не дрогнула.

Ее арестовали и более восьми месяцев продержали в Бутырской тюрьме без предъявления обвинения и даже допросов. Просто так, для острастки... Мол, не жалуйся!

Из тюрьмы Маргарита Александровна вышла совсем больной, с возобновившимся туберкулезом и глухотой. Большая часть вещей была конфискована. На работу ее не брали как жену «врага народа» и содержащуюся якобы под следствием в тюрьме.

Как оценить, какой мерой измерить преданность и мужество этой простой русской женщины! Чувствуя свою правоту и будучи свято уверена в невиновности мужа, она с удвоенной энергией взялась за восстановление своих прав и выяснение «дела Горбунова».

И случилось невероятное. НКВД «дало слабину» под этим яростным напором, готовностью идти на плаху, на дыбу ради правого дела. Смоляниновой вернули часть вещей, дали комнату взамен конфискованной квартиры... Стали регулярно приходить и стандартные ответы. Вот один из них. Читаю его с глубокой душевной тошнотой и стесненным сердцем, А каково было бедной женщине с безжалостно растоптанной судьбой, поруганной любовью впиваться глазами в эти холодные, равнодушные строки!

«...Сообщаю, что Ваша жалоба по делу Горбунова Н. П. ...Главной Военной Прокуратурой рассмотрена и оставлена без удовлетворения. Виновность Горбунова доказана материалами следствия, осужден он правильно и оснований для принесения протеста по делу нет».

 И подпись: Военный прокурор 2-го отдела. Военный юрист 2 ранга Максимов.

Иные ответы несли, правда, больше информации. Мол, ваш муж жив, здоров и находится в одном из дальних лагерей без права переписки в течение десяти лет. И какое дело было подписавшему эту «радостную весть», что народная молва уже давно считала, и не без оснований, «десять лет без права переписки» эквивалентом расстрела без суда и следствия!..

В 1946 году Маргариту Александровну вызвали в приемную НКВД и сообщили, что Николай Петрович умер... еще два года назад. Но даже это роковое известие не поколебало ее решимости добиться хотя бы посмертной реабилитации мужа. В свои письма и заявления (их были сотни!) она вкладывала всю душевную боль, все пережитые горести, желая вернуть детям доброе имя отца, чтобы они могли войти в будущее с гордо поднятой головой.

Неравная борьба продолжалась шестнадцать долгих лет! Наступил 1954 год. И вот, наконец, такая долгожданная, но такая горькая, «полынная» радость: «Дело по обвинению Горбунова Николая Петровича, осужденного 7 сентября 1938 года, — прочла она сквозь пелену слез, — пересмотрено Военной Коллегией Верховного Суда СССР... Приговор в отношении Горбунова Н. В. отменен, дело о нем в силу п. 5 ст. 4 УПК РСФСР прекращено и он полностью реабилитирован...»

Это сообщение, подписанное Председателем Военной Коллегии Верховного суда СССР генерал-лейтенантом юстиции Челцовым, стало семейной реликвией, моральной индульгенцией мертвому и живым — его родным и близким. Но понадобились еще многие годы, чтобы слова «академик Горбунов» гордо засияли на борту океанского судна, именем славного большевика-революционера и ученого были названы одна из вершин Памира и самая высокогорная метеостанция страны, на строительстве которой он клал первые кирпичи...

Что к этому можно добавить! Маргарита Александровна умерла совсем недавно, так и не узнав точной даты смерти мужа, места, где он похоронен. Не знает этого до сих пор и его сын — Андрей Николаевич Горбунов. Что ж, сейчас, пожалуй, и невозможно проследить скорбный путь каждой жертвы страшного явления, которое мы называем «культом личности»...

«Я верю тебе, отец!»

Когда арестовали отца, Андрею едва минуло семнадцать лет. Потрясение было настолько сильным, что в первое время у него буквально все валилось из рук. Обида и боль за отца были непомерны. Но Андрей, конечно же, и на миг не мог представить его в чем-то виновным перед страной, обществом, делом, которому Горбунов-старший отдавал все свои силы.

Все казалось каким-то кошмарным сном, который вот-вот должен закончиться счастливым пробуждением. Еще совсем недавно отец, уступая его настойчивым просьбам, давал читать письма Владимира Ильича, Надежды Константиновны Крупской, Луначарского... Как это все совместить с происшедшим!!

Ученик девятого класса, круглый отличник, турист и спортсмен, признанный «заводила» в загородных вылазках сверстников, он вдруг почувствовал себя в каком-то страшном вакууме. Ведь отношение окружающих к родным и близким «врага народа» было почти однозначным...

Андрей учился в московской средней школе № 175, что в Пименовском переулке.

С особой теплотой и любовью хранит Андрей Николаевич память о человеке большой души и исключительного мужества — директоре школы Ольге Федоровне Леоновой. Она не побоялась хлопотать за сыновей и дочерей репрессированных. Будучи депутатом Верховного Совета СССР, Леонова рисковала всем. Ее могли бы легко обвинить в пособничестве «предателям», в непонимании «линии партии». И за меньшие «грехи» — мы уже хорошо это знаем — следовала в то время немедленная расправа. Но смелая женщина, пренебрегая собственным благополучием, стучалась в двери самых высоких инстанций, горячо доказывая, что дети не несут ответственности за дела отцов. Она буквально отстояла Андрея Горбунова — одного из лучших своих учеников. Школу он окончил с золотой медалью.

Юноша мечтал об авиационном институте. Однако аудитории престижных технических вузов были для него наглухо закрыты. Ольга Федоровна помогла Андрею поступить на физический факультет Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова... Тогда он готовил за редким исключением только школьных учителей. И кто-то из высокого начальства решил, что это не опасно...

Осенью 1939 года Андрей стал студентом МГУ. И в университете он учился только на «отлично». Война застала Горбунова студентом третьего курса. Какое-то время еще продолжались занятия. Затем Андрей стал курсантом Военно-инженерного училища в Костроме. Воевать ему не пришлось — держали в резерве.

Физика атомного ядра

Наступила весна 45-го года. До Победы еще было немало радостных и трагических дней. А в аудитории физфака МГУ собралось тем временем человек тридцать вновь принятых студентов. Большинство из них были в военной форме, в сапогах, на которых еще окончательно не стерлась пыль фронтовых дорог. Студентов-физиков старших курсов срочно разыскивали повсюду.

Профессор Д. В. Скобельцын, крупный советский ученый, лаконично сообщил демобилизованным, что они собраны для ускоренной учебы по специальности «физика атомного ядра». До трагедии Хиросимы оставалось всего несколько месяцев...

Андрей Горбунов оказался в числе срочно разысканных и демобилизованных. Ведь он был одним из лучших студентов физфака. На все остальное закрыли глаза. Как говорится, было не до жиру — отставание от американцев в атомной гонке становилось смертельно опасным.

Вскоре после одной из лекций у студентов спросили: «Ребята, кто хочет поехать на Памир в составе экспедиции физического института им. П. Н. Лебедева Академии наук СССР (ФИАН) для исследования космических лучей!» Надо ли говорить о том, что Андрей Горбунов тут же предложил свою кандидатуру.

Ведь Памир был для него «землей обетованной». Мальчишкой провожал он отца в первую экспедицию на Памир в 1928 году. Все последующие экспедиции тоже уходили буквально из квартиры в Леонтьевском переулке, где жила семья Горбуновых. Здесь был их своеобразный штаб. Всех участников экспедиции, руководимых отцом, Андрей знал не только в лицо.

В сентябре 1945-го Андрей уже трясся в двухосном товарном вагоне, доверху наполненном всевозможным скарбом экспедиции ФИАНа, в далекий киргизский город Ош.

За сутки до Оша, а путешествие длилось несколько дней, он уже не мог спать — здесь начинали свой путь на Памир все экспедиции, руководимые отцом. А вот и дом Марфы Дмитриевны Жерденко. Горбунов-старший всегда останавливался у нее. В обширном дворе разбивали палатки, перепаковывали багаж, грузили караваны...

— Хлопчик, уж не родственник ли ты какой батьке Горбунову! — спросила немолодая женщина, пристально вглядываясь в лицо Андрея.

— Сын, — глухо ответил тот, и она, всплеснув руками, обняла парня.

— Входи, родной, самым дорогим гостем будешь. Здесь все любили твоего батьку, помнят о нем, хороший человек был...

Лагерь Памирской экспедиции ФИАНа расположился в урочище Чечекты на высоте 3 860 метров.

Суровая красота Памира покорила Андрея.

Каждый последующий год он возвращался сюда на много месяцев и наконец остался начальником зимовки. Полгода на Памире зимой и весной 1947 года пролетели быстро. Уложены пухлые рабочие журналы с результатами тысяч экспериментов, сотнями фотографий.

В аэропорту Горбунова встречал сам профессор В. И. Векслер, замечательный ученый-физик, будущий академик — честь высокая для молодого ученого!

Только машина тронулась, Векслер тут же попросил рассказать о полученных результатах, Андрей, зная нетерпеливый нрав шефа, молча протянул пачку приготовленных графиков.

— Ну, Андрюша, молодец, — сказал Векслер, жадно просмотрев бумаги, — тут материала на десять диссертаций! — И добавил: — Ну, хватит, будете работать здесь, у меня, на первом советском синхротроне...

Но защитить кандидатскую, а потом и докторскую, стать членом КПСС Андрею Николаевичу Горбунову удалось лишь после 1954 года. А в 1958 году А. Н. Горбунов, способный молодой ученый, уже был включен в состав делегации Советского Союза на II Международную конференцию по мирному использованию атомной энергии, которая состоялась во Дворце Наций в Женеве. У Горбунова-старшего были бы все основания гордиться таким сыном!

Вопреки трудно, трагически складывающейся судьбе Андрей Николаевич Горбунов преодолел все препятствия, сказал свое яркое слово в науке. Прошел нелегкий путь от простого лаборанта до заместителя директора Физического института им. П. Н. Лебедева Академии наук СССР. На этом посту он проработал несколько лет. Часто выезжал в научные командировки в США и Канаду, Францию и Швейцарию...

В 1977 году, в день 60-летня Великого Октября, А. Н. Горбунов стал лауреатом Государственной премии СССР. Так страна оценила его большие достижения в области физики ядра.

Несмотря на огромную занятость и уже, прямо скажем, солидный возраст, Андрей Николаевич по сегодняшний день остается страстным путешественником, активнейшим туристом. Трудно найти уголок в нашей стране от западных границ до Сахалина и Камчатки, от Северного Ледовитого океана до знойной Кушки, где бы он ни побывал. В походах Андрея Николаевича почти неизменно сопровождает жена и верный друг Наталья Павловна. Она, кстати сказать, окончила именно тот вуз, о котором мечтал в юности Андрей Николаевич — Московский авиационный институт, училась здесь же в аспирантуре, работала преподавателем. В настоящее время Наталья Павловна — доцент кафедры начертательной геометрии Института инженеров гражданской авиации.

Каждый год, когда наступает пора отпусков, супруги Горбуновы, с досадой отмахнувшись от путевок в санаторий, устремляются в новое путешествие. В прошлом году, например, они совершили плавание по Лене от Осетрова до Якутска. В этом спустятся по Енисею до полярного Диксона.

— У меня, знаете ли, более чем сорокалетний стаж туриста, — сказал мне как-то Андрей Николаевич. Затем, хитро сощурившись, шутливо добавил: — И останавливаться на этом достижении не собираюсь!

Пенсия Андрею Николаевичу, как говорится, заказана. Оставив пост заместителя директора ФИАНа, он работал здесь же заведующим сектором. А в настоящее время возглавляет кафедру физики и химии Всесоюзного заочного института инженеров железнодорожного транспорта.

Дорогами первопроходцев

Поведаем лишь об одном путешествии Горбунова-младшего. Он сам считает его самым важным в своей жизни...

Близился 1983 год, а с ним и пятидесятилетие Таджикско-памирской экспедиции Совнаркома и Академии наук СССР 1933 года — наиболее яркого достижения академика Н. П. Горбунова и его сподвижников, значение которого для науки, альпинизма и горного туризма не только не померкло с прошедшими годами, но приобрело новые краски.

За недостатком места не будем рассказывать, скольких сил и трудов затратил Андрей Николаевич Горбунов в это застойное время, чтобы стала возможной комплексная научно-спортивная юбилейная Памирская экспедиция Академии наук, Госкомгидромета и Спорткомитета СССР 1983 года. Но она состоялась. И надо ли говорить, что ее оргкомитет — штаб экспедиции, созданный для координации научно-исследовательских работ, многочисленных альпинистских и туристских групп, по праву возглавил член Географического общества СССР, доктор физико-математических наук, профессор А. Н. Горбунов!

Экспедиция прошла многими дорогами первопроходцев. Ее научные, альпинистские и туристские отряды работали автономно, по своим программам. В юбилейной экспедиции приняли участие горные туристы из Москвы и Ленинграда, Свердловска и Новочеркасска...

Участники экспедиции установили в честь первопроходцев мемориальные доски на пике Коммунизма, Гидрометеорологической станции (обсерватории) имени академика Н. П. Горбунова, сооруженной на леднике Федченко на высоте 4 200 метров, в районе ледника Фортамбек, в базовом лагере первовосходителей на Леднике Коммунизма и в других местах.

Комплексная экспедиция на Памир 1983 года способствовала дальнейшему развитию альпинизма и горного туризма в нашей стране, вызвала большой интерес, особенно среди молодежи.

Пароходу и человеку

Кто же не помнит пламенных, ставших хрестоматийными строк поэта-трибуна Владимира Маяковского: «...Мы идем сквозь револьверный лай, чтобы, умирая, воплотиться в пароходы, строчки и другие громкие дела...»

6 ноября 1987 года Андрей Николаевич с супругой Натальей Павловной и сыном Алексеем поднялись на борт океанского лайнера «Академик Горбунов». Экипаж судна торжественно встретил их, показал свое немалое хозяйство. За год до этого события на лайнере был поднят Государственный флаг СССР. Судно было построено в Польше на Гданьском судостроительном заводе имени В. И. Ленина. Его длина 185 метров, скорость хода 20 узлов. За один рейс судно берет на борт многие тысячи тонн груза.

Встреча была поистине трогательной, произвела большое впечатление и на экипаж, и на родных Николая Петровича Горбунова.

Представляется глубоко символичным, что неутомимый путешественник-исследователь Н. П. Горбунов «стал теплоходом». Лайнер неустанно бороздит моря и океаны, гордо несет на борту флаг нашей Родины, для которой так много сделал академик Горбунов — революционер-ленинец, замечательный ученый и человек.

Только за первый год своей работы теплоход перевез около 600 тыс. тонн различных грузов, прошел без малого 100 тыс. миль, посетил 49 портов многих стран.

Сейчас его курс — в порты атлантического побережья Западной Европы, затем — Марсель, Суэцкий канал, Фриматл, Аделаида, Мельбурн, Сидней, Окленд и конечный — Мелекир (Новая Зеландия). Счастливого тебе плавания, «Академик Горбунов»!

Не прервется нить

Пример «кочующих» деда и отца «заразил» и сыновей Андрея Николаевича Горбунова. Все они — Алексей, Петр и Андрей — заядлые туристы. Петр влюблен в сплав по бурным, стремительным потокам. И чуть ли не каждый год отправляется в верховья горных рек. Алексей и Андрей предпочитают пешеходные маршруты. К походам сыновья готовятся со всей основательностью и продуманностью молодых ученых.

Двое уже кандидаты физико-математических наук. Младший — готовится к защите. Уже и правнуки академика торят свои первые туристские тропы. Доброго вам пути, Горбуновы, новых ярких свершений в жизни и конечно же в туристских странствиях!

Журнал «Турист» 1988 г.

Размещено на сайте

http://much-more.ru/publ/z_t/3-1-0-925

Людмила Коробешко и Алекс Абрамов из Папуа.

Наша группа, наконец, обрела название "Попу-асы-Рекордс-мены"

Вы уже знаете, что вся наша группа в полном составе залезла на вершину Карстенза. Но на этом приключения не закончились.

Вылетев из-под Карстенза, группа разделилась. Мужская часть отправилась на встречу со страшными комодскими драконами. А женская часть под руководством Президента Алекса полетела в самое сердце острова посмотреть на страшных снаружи, но добрых внутри папуасов.

Теперь мы соревнуемся, у кого круче приключения.

Мы (женская команда) уже поучаствовали в военных действиях, стали свидетелями жестокого убийства поросёнка (которого женщины племени Дани заботливо вскармливали грудью), отведали мяса из ямы и прошли по огромной пещере с летучими мышами до начала подземной реки. Мужская часть группы тем временем оседлала драконов и искупалась в ледяных источниках. Общий счёт пока 1:1

Максим Шакиров, гид Клуба 7 Вершин:

Группа "Инкогнито" успешно завершила блиц-экспедицию в Марокко!)

3 Из 4 участников достигли высшей точки страны, Атласских гор и Северной Африки - вершины Тубкаль (4 167 м.).

Четвёртая участница развернулась с высоты 3 600 метров...

Блиц на Тубкаль - то ещё испытание!

В Первый день участники от селения Имлиль (1 700 и.) поднимаются хоть и по невероятно красивой, но всё же изматывающе-длинной дороге (15 км) до приюта, набирая за 6-8 часов пути ( мы дошли за 7 часов) 1500 метров по вертикали.

Затем ранний ужин и сон, в 4 утра, освещая себе путь в нагромождении камней, выход к вершине, до которой без 33 метров километр по высоте и около 4 км пути...

Достигнув Вершины, блиц-восходителю на Тубкаль предстоит проделать обратный путь до Имлиля, чтобы поздним вечером быть уже в городе Марракеш...

Наш блиц в день восхождения протекал так:

4:20 - выход из приюта;

Через час наша группа разделяется: Андрей, Оксана и Виктория с местным гидом Мохаммедом уходят в отрыв к вершине, я с Мариной продолжаю восхождение, но медленней...

В 7:20 утра, набрав 400 метров высоты за 3 ходовых часа, мы разворачиваемся вниз, понимая, что сегодня для Марины (которая вообще первый раз в горах) вершина недоступна.

В 9:30 я выхожу от приюта в направлении к вершине, навстречу отважной тройке, беспокоясь, что может понадобиться моя помощь на спуске...

В 10:40 я встречаюсь с основной группой на отметке 3 600 метров, той же высоте, откуда мы развернулись с Мариной...

Моя помощь не требуется - ребята хоть и усталые, но довольные и "с Горой" идут вниз!)

Героиней дня бесспорно стала Виктория, которая впервые в горах ( у Андрея и Оксаны до этого восхождения был только Олимп)!!!

P.S. Все имена, кроме Мохаммеда и Максима, вымышлены, всё остальное чистая правда;-)

Владимир Котляр, гид Клуба 7 Вершин:

Приключения начинаются! Группа, без названия отправляется на Айленд пик! Алоха!!!