«Сэкономленная» Мак-Кинли. 1994 год

 Идею Мак-Кинли подкинул мне альпинист Юра Савельев. Он там побывал в 1993 году, за два года до того, как у меня появились деньги и моя мечта могла обернуться реальностью.

– Раз есть человек, который теперь там всё знает, значит во много раз легче провести туда приличную экспедицию!

Первое – надо собрать достаточное количество людей, команду. Как? В те годы не было интернета, телефонные звонки стоили недёшево, да и телефоны-то далеко не у всех были. Немного было людей кто что-то слышал о факсе.

Мы пошли на телевидение, к знаменитому режиссёру и ведущему Стасу Покровскому. Тогда у него выходила передача «Пилигрим». С ним работал и наш общий хороший друг оператор Саша Белоусов. Он, к сожалению, погиб в 2002 году.

И вот мы в телепередаче, и нам дали аж 10 минут времени, сделали объявление – кто хочет, присоединяйтесь! Я даже показал картинку, плакат - красивую фотографию Мак-Кинли, которую выпросил для эфира у Василия Елагина. Картинка висела в студии, а я водил по ней указкой. Телевидение сработало хорошо. После передачи сразу 40 человек откликнулись, позвонили, у меня дома даже некий офис образовался, люди звонят и звонят. Пришлось даже купить себе печатную машинку и факс, чтобы всё красиво было. Нужно было готовить очень много бумаг, приглашения, ответы, обращения к спонсорам. Налаживались новые контакты с телевидением, с радиостанциями.

Шёл 1994 год, в стране у нас было очень туго, многие люди не знали, где себе корку хлеба найти, перепродавали по рынкам всё что угодно, а тут – серьёзная спортивная экспедиция, и куда – на Аляску. Нашлись шесть человек, которые собрали по две тысячи долларов, в итоге денег хватило на девятерых – поездка стала реальностью. С позиций сегодняшних дней XXI века та экспедция выглядит почти чудом: как на такие минимальные деньги можно слетать и взойти на высочайшую точку всех Америк? Сейчас такое вряд ли возможно повторить! Наверное, всё окупал наш свежий энтузиазм и горячее желание, потому что когда я вернулся домой, то у меня не было денег даже на проявку тех плёнок, которые мы там отсняли. Но была крепкая уверенность, что кадры получились очень хорошими и они очень пригодятся для следующего проекта.

Как раз после передачи на «Пилигриме» в команду пришёл Артур Тестов, известный странник. Он в это же время бегал по родной Рязани, искал деньги на свою экспедицию. У него всё кончилось тем, что после нескольких визитов в разные банки к нему заявились бандиты и спросили: «Чего это ты воду тут мутишь, бегаешь по конторам?» Артур честно отвечает: «Мне нужны деньги, две тысячи, на экспедицию, чтобы поехать на Аляску, в горы!» Братки достают искомые две тысячи: «Только больше не бегай по банкам!» Так Артур Тестов «профинансировал» свою поездку на Мак-Кинли.

Оператором мы пригласили Марата Галинова, потому как Саня Белоусов тогда не смог поехать с нами. Появился в команде Артём Зубков, его пригласил Марат Галинов. Артём где-то достал нужные деньги, а после экспедиции заявил, что хочет открыть журнал под названием «Вертикальный мир». У меня были сомнения – а вообще такой журнал кому-то нужен? – но Зубков в ответ убеждённо заявил, что «очень нужен!». В итоге журнал «Вертикальный мир» вот уже больше 10 лет успешно выходит и пользуется заслуженной популярностью в мире экстрима. Но тогда, в начале издательского пути, в нескольких первых номерах, подавляющее большинство снимков были с той нашей экспедиции на Мак-Кинли, затем мы попутно сделали восхождение на Эль-Капитан, снимки оттуда тоже очень пригодились. В первое время я входил в состав Редакционной коллегии журнала, тогда по просьбе Артёма Зубкова передал для дела штук 500 слайдов с видами гор, из экспедиций. Очень многое пригодилось.

Это сейчас так интересны и ценны воспоминания, как всё начиналось, но тогда главными были впечатления от самого восхождения на Мак-Кинли. Приключения начались сразу же по прибытии в Толкитну. Прилетаем – к нам подходят рейнджеры: «Вот вы всемером пойдёте на вершину, а этот человек что тут будет делать?» – и указывают на Юру Савельева. А он в своё время, в армии, служил срочную службу в войсках КГБ, был водителем у какого-то начальника. Тем не менее выправка и тёмные очки отличали Юру внешне. Вот рейнджеры и давай нас тормошить: «А вы хорошо знаете этого человека? Где вы с ним познакомились? Почему он с вами приехал, но не идёт на гору?» Пришлось долго рассказывать, что «мы его хорошо знаем, что он уже был на горе и приехал нам всё показать. Что он сейчас поедет к своему другу в Лос-Анджелес, и т. д. и т. п.». А ехал Юра к Косте Васенко, который в Америке остался в своё время. Пытка с вопросами продолжалась больше часа, американцы серьёзно считали, что «человек из органов привёз нас сюда и пасёт здесь». И всем этим делом заправляла у них какая-то тётка. Короче, они там следят за передвижением «особых», по их мнению, бывших «служилых» советских людей и стараются предпринимать какие-то, якобы, «превентивные» меры против них.

В полёт под гору наша команда разделилась. Первые трое вылетели, всего нас шестеро, был ещё с нами Серёга Ларин. И тут погода испортилась, пошёл снег, и трое других остаются. А если снег будет идти трое суток? – сразу возник вопрос. К счастью, на следующее утро мы уже улетели вслед нашим. До этого времени просто сидели в баре. А едва прилетели на маршрут, то сразу же встали на лыжи и двинулись в базовый лагерь Мак-Кинли. В таком стиле, конечно, только наши спортсмены могут ходить в горы. Мы проходили мимо больших американских групп, и надо было видеть – как тащится вся эта кавалькада ходоков, которые по двое пристёгнуты к гидам и вот так все вместе трое идут и идут. А гиды все какие-то деды, стариковского вида.

Мы идём мимо и удивляемся: «Что это они? Не могут отвязаться от дедов, что ли?» Но оказалось всё элементарно просто: если отвяжешься от гида, то в случае происшествия не получишь ничего ни по какой страховке – вот они и держатся за гарантии своих прав и за обязанности обслуживающей фирмы.

Наши русские ребята, конечно же, так не могут. Чего стоит рассказ гида «Команды Приключений» Сергея Кофанова, как своевольничала его группа. Таких историй вам любой гид порасскажет. Сергей вспоминал, как «он поседел за те часы, когда от команды вдруг отделилась часть ходоков и никакими уговорами и аргументами не удалось их удержать – они собрались и ушли на штурм».

В тот год собралась, если можно так сказать, весьма разношерстная публика, но зато у всех был какой-то горный опыт: кто-то был даже на Хан-Тенгри, кто-то на пике Ленина. У некоторых уже была до Мак-Кинли какая-то акклиматизация: они выезжали на Эльбурс для подготовки. Короче, эти люди законно считали, что уже достаточно понимают в альпинизме и к тому же все они были старше гида. Тому бесполезно было в такой обстановке потрясать своими регалиями, можно было только живыми действиями доказывать свой уровень. Но получалось это лишь до момента восхождения: его удалось спланировать так, чтобы перед штурмом остался день отдыха, он нужен был тем, кто заметно был слабее других. Однако более подготовленные товарищи вдруг заявляют в этот плановый день отдыха: «Мы опасаемся, что погода завтра испортится, отдых нам не нужен – мы себя прекрасно чувствуем, поэтому «адью»! – уходим на вершину!» Что ты тут поделаешь – силой, что ли, будешь здоровых мужиков держать – смешно! Хотя прогноз и на завтра был хороший и местные рейнджеры отговаривали, но Сергею Кофанову оставалось только контролировать их ход по радиостанции, а заодно и считать на голове новые седые волосы, и это в своём молодом возрасте, когда о седине обычно и не думают.

Ушли наверх самые опытные, среди которых были даже те, кто ходил на семитысячники бывшего СССР, кто был лучше подготовлен физически. Но вторую часть команды - менее готовую, гид бросить не мог, именно с ними он пойдёт завтра наверх и им тоже нужна эта самая вершина.

Так затаив дыхание и сидел наш гид в базовом лагере у радиостанции; наполовину он выдохнул, только когда услышал в эфире, что «группа стоит на вершине и начала спускаться вниз, что всё хорошо!». Лучше самому быть на маршруте, чем вот так оставлять свои нервы на зыбучих радиоволнах.

А на следующий день другая часть группы, та что слабее, что спокойнее тех первых, вышла чин-чинарём, благополучно достигла желанного пика и под руководством своего милого гида со счастливыми лицами спустилась на базу. И согласитесь - сколь больше была бы та радость, если бы вообще пошли все вместе?!

Хороший гид всегда будет защищать своих клиентов, вот и появились от Сергея Кофанова некие подробности на тот случай: и вот по этим «уточняющим» подробностям «опытные смельчаки хотели просто для акклиматизации дойти «во-о-н до того перевальчика!» - пошли, дошли, а дальше – «не сходить ли нам во-о-н до того пичка?» - дошли, понятное дело, а там «ещё бы ну хоть метров 500!» - пожалуйста (это ответы по радиосвязи снизу!), а погода-то звенит! Так до самой вершины и дошли!» Очень красивая история.

А теперь то же самое с точки зрения «нарушителя». Правда, это будет другой случай, но весьма похожий. А в роли «нарушителя» выступает более чем известный Василий Елагин, альпинист, вовсе не нуждающийся в рекомендациях. 

Был он тогда «молодой», горячий и «валял дурака», как говорят. Совсем недавно тогда вернулся с траверса Канченджанги и вот уже в базовом лагере Мак-Кинли. Приехали, разместились. Подходят местные рейнджеры и спрашивают: «Когда пойдёте?», а Вася и давай куролесить: «Завтра вряд ли, а вот послезавтра – точно!» Рейнджеры аж обалдели – сюда народ основательно заезжает эдак на 15 дней акклиматизации, а тут – «послезавтра!». Тогда эти строго обученные спасатели стали за «боевым» русским альпинистом следить. Василий рассказывает: «Назавтра я сходил для акклиматизации на ребро, так за мной даже вертолёт полетел – посмотреть! – как я там? Сходил я неплохо, быстро, и вот вечером опять подошёл ко мне рейнджер и давай спрашивать о моих планах. Что мне скрывать – завтра на вершину!»

- Один?

- Один!

Рейнджер призадумался: «Давай пойдём вместе? Я тебя разбужу завтра, позавтракаем у нас, а-а-а? Согласен?» Это он потому так взялся, что ни разу сам не ходил, как я предлагал, «от палатки до палатки», из лагеря в лагерь. Перепад 2 километра!

Короче, утром он меня и в самом деле разбудил, пошли мы с ним в их палатку, там шикарный завтрак накрыт. Смотрю, а у входа два рюкзака собранных стоят:

- А это кто?

- А это врач – он тоже с нами хочет! Но ты не волнуйся – он хороший альпинист, он на Макалу был.

Мы договорились, что идём отдельно друг от друга, максимально отдельно. Связываемся только на леднике, а потом сами по себе. Если же кому «поплохеет», то он самостоятельно уходит вниз.

Вот приходят к моей палатке две «новогодних ёлки» - чем только не увешаны ребята-рейнджеры, понабрали зажимов каких-то, беседок – бред да и только! Это было просто смешно. А я, наоборот, облегчился максимально, верёвкой перевязался как Хиллари 50 лет назад, взял чехол от спальника, завязал его в виде солдатского вещмешка, туда положил пуховку, термос и маленький фотоаппарат. Спрашиваю их, чего они так вырядились? А они очень правильно отвечают, как их учили:

- Мы же тут на работе, нам нельзя просто так ходить, запрещено! Ты делай что хочешь, а мы должны брать всё, что положено по уставу!

Короче, они думали, что я какой-то шальной авантюрист и подозревали, будто им придётся помучиться с «этим сумасшедшим» русским.

Когда же мы пришли на вершину, то они начали меня пытать:

- Василий, скажи правду – ты же профессионал на самом деле?

Тут я не выдержал:

- Ребята, да какой же я профессионал, был вот на Канченджанге, а сейчас с Аннапурны к вам.

- Так что ж ты молчал? Так бы сразу и сказал, а то мы таскаем всё это барахло туда-сюда!

Где-то уже под вершиной я кое-как уговорил сложить все их побрякушки в один рюкзак и оставить – потом как-нибудь заберут, когда народу побольше будет. А они мне до самого базового лагеря «лапшу» вешают:

- Мы – великая нация, а значит, всё должны делать правильно!

Короче – «нормально» сходили.

Это так Вася Елагин самолично на Мак-Кинли «засветился», но наша доблестная «Команда Приключений» в то, своё первое восхождение на Мак-Кинли, горой стояла за командный стиль и дух восхождения. Подробнее. Добираемся до базового лагеря, тут за нас взялся Артур Тестов, он очень опытный горный турист и альпинист, вот он и показал. как копать ямы, как ставить стенки, обустраивать свою стоянку. Удивительной конструкции у него была палатка: только на одного человека, но зато включала в себя особое санитарное устройство. Про походные туалетные принадлежности тогда речи не было: все знали только такую «баночку-абалаковку», из-под консервов, среднего размера, граммов 450, вот и весь туалет. А у Артура Тестова в палатку, в боковую стенку, был вшит эдакий гульфик, на затяжечке – это чтобы в мороз и в метель, да и ночью, не выходить из палатки, когда «приспичит».

Поставили палатки, дело к вечеру, обещают метель – тут, кстати, всегда метель после обеда. Вот и задуло. При первой же попытке закрыть вход, на нашей «Норд Фэйс» расходится молния – а нам ещё жить тут две недели. Мы вдвоём с Андреем Исуповым в этой палатке разместились. Хорошо, что молний было две, зашили сломавшуюся и закрывали вход той молнией, что держит накомарник.

В команде у нас также был Володя Ананич, он ещё и врач ко всему прочему. В Америку он прилетел вообще бесплатно, так как работал на медицинских рейсах «Люфтганзы», это такие самолёты, которые летают между континентами и перевозят сразу много больных. За такую работу у врачей накапливаются некие бонусные мили, километры – вот ими Володя и воспользовался под эту экспедицию.

Так под Мак-Кинли, в тот 1992 год, образовалась команда, участники которой впоследствии стали известными в разных направлениях: Артур Тестов, в конце концов, сходил-таки зимой на эту сложную гору, в первый раз он пошёл с Андреем Исуповым, но не получилось, второй раз – с Володей Ананичем, вот они и поднялись вдвоём; Артём Зубков открыл-таки свой «Вертикальный мир» и к настоящему времени, к 2009 году, уже свыше 60 номеров у него вышло; Марат Галинов открыл свою фирму по производству спортивной одежды, разработал отличную марку «FILON». Но идея «Семи вершин» тогда у меня в голове только оформлялась, просто хотелось куда-то поехать и всё: а уж Аляска – это для советского человека супер-экзотика, да и вообще, очень хотелось тогда съездить «куда-нибудь» за границу. Первых было мало, первые – они всегда единственные, и как туда доехать, знали единицы.

Хотя, если вспомнить, ещё в 1993 году, в экспедиции на Эверест, у Володи Коротеева была мечта запустить программу под названием «Пики», сходить на несколько знаковых вершин. Мы шутили, что программа «Пики» - это «пики, червы и так далее», но Коротеев рассказал, что «вот тут Фёдор Конюхов занимается неким проектом «Семь вершин». Но серьёзно те разговоры не воспринимались, понадобился ещё целый год, чтобы окончательно утвердиться в интересной, долгосрочной, привлекательной идее.

Кстати, в тот раз на вершину Мак-Кинли раньше нас взошла другая российская команда - Сергея Ефимова. Познакомились там мы с Сашей Яковенко. Дело было так.

Сидим в базовом лагере на 4200, и вдруг в наши палатки заваливаются счастливые люди и на чистом русском приветствуют своих – вот тебе и Аляска! – было первое впечатление. А всё просто: они спускались и увидели над сугробами, которые возвышаются над палатками, российский флажок, что мы поставили, вот и двинули на своих.

Через двое суток из базового лагеря нам удалось добраться до штурмового. Когда мы с Андреем Исуповым проснулись перед восхождением, часов где-то в семь, хотя там полярный день и летом всегда светло, но проснулись, глядим на градусник и не верим: в палатке было минус 42. Спали мы в двух спальниках и сверху надевали ещё гортексовый чехол, нормально. Прямо в палатке готовили, пока горели примуса, становилось чуть теплее.

Выходим, несмотря на холод. Дошли до перевала Денали, а там такой ветер, не знаешь что и делать – ждать или не ждать улучшения?! Стояли где-то полчаса, махали ногами, чтобы не отморозить их, пошли дальше. На подходе к вершине вдруг нас обступил туман, откуда – неясно. А в тумане обычно начинаешь засыпать, ориентиры смываются, однообразие, устаёшь скорее. Так и идёшь: через каждые 150-200 метров ложишься на снег, на довольно крутом склоне, и засыпаешь секунд на 5-10 – а может и на 5-10 минут. Просто выключаешься, такое состояние, что не можешь себя контролировать. Потом встаёшь, и всё повторяется.

Мне кажется, что причиной тому была недостаточная акклиматизация: от самолёта до вершины прошло всего 7 суток – маловато будет. Это была некая рекордная скорость, потому что обычно у американцев программа восхождения рассчитана на 20 дней.

И на спуске нам достались приключения. Там надо вниз катиться на лыжах и вдобавок с санками. Но санки не на жёсткой сцепке, а на верёвках болтаются. Вот они периодически тебя догоняют и – сзади под коленки бац! – валят, если не успеешь увернуться. А если притормозишь, то они тебя обгоняют и закручивают вокруг оси.

Мне вообще «повезло»: на одной из кочек мои санки переворачиваются, а там длинный такой фирновый склон, и я вдруг вижу, что меня начинают обгонять банки, пакеты, разный мусор – ужас! - там же, на Мак-Кинли, весь мусор надо вниз аккуратно спускать! А тут собрать вывалившееся барахло уже невозможно, да и просто остановиться проблематично, опасно! Я оглядываюсь, вижу, что никого нет, и хотя было страшно стыдно, но деваться некуда – поехал дальше вниз. Надеюсь, что снега поглотили случившееся безобразие.

Иностранцы чаще ходят на вершину в снегоступах, но и в этой дивной «обуви» можно провалиться по пояс – не спасает, так было у Юры Савельева, он и предупредил нас, что лучше на Денали ходить на лыжах.

Восходили мы 7 суток, а спустились за 4 часа, просто летишь вниз – ставя свой личный или даже мировой рекорд спуска с Мак-Кинли.

А таковой, наверное, принадлежит всё тому же нашему знаменитому альпинисту Василию Елагину, когда он в своём восхождении на высшую точку Аляски сэкономил аж целую неделю. Это был просто комичный случай. Приехал Василий с камчатской экспедицией – то было его второе уже восхождение на Денали – сходили нормально, всё честь по чести, спустились на лыжах в базовый лагерь, отдыхают. «Камчатские девчонки сварили огромную кастрюлю настоящих щей, запах такой, что лоси из ближайшего леса пришли! У всех слюнки текут, все достали ложки, началась раскладка, вернее, розлив по тарелкам. Пар, гомон, лоснящиеся лица. И именно в этот момент, также на запах горячих щей, появляются местные рейнджеры – мои старые знакомые, но пришли они не с одними ложками наперевес, а ещё принесли пренеприятнейшее известие: «Идёт страшная непогода! Ребята, если вы сейчас встанете на лыжи, то, может быть, успеете на сегодняшний самолёт – он улетает через сорок минут, а иначе!..» Толпа загудела: «Ага! А все щи вам одним достанутся? Нет уж!» И остались, а я и так торопился в Москву, на работу, а тут щи парят, рейнджеры пугают. Но – всё равно, прощаюсь: «Коллеги, извините, мою порцию жертвую на добавки, но я хочу успеть. На работе столько проблем, напарник молодой весь телефон уже стёр, каждые пять минут звонит, дела стоят!» А время до отлёта самолёта «тикает». Распрощался, прыг на лыжи, волокушу на рюкзак приторочил, чтобы не болталась, не мешала и полетел. «Короче, до аэродрома я долетел за двадцать минут, самолётик уже двигатель прогревал – какой-то идиот прилетел на нём из Толкитны несмотря на страшный прогноз, хотя мог внизу спокойно непогоду переждать, сидеть в баре и пить пиво. В общем, я успел, и в Москву улетел.

Начинаю через неделю обзванивать своих напарников по восхождению – на Камчатке никого нет. Через 10 дней их жёны начали уже сами звонить мне и меня же ругать: «Во-о-от, ты бросил наших мужиков, где они теперь? Сам-то в тепле, вон, сидишь!»

Через 12 суток сами откликаются – живы, слава Богу. А всё было просто: шесть суток они кастрюлями откапывались из палаток в базовом лагере, потом двое суток по пояс в снегу тропили тропу до аэродрома. Потом ещё два дня утаптывали полосу на аэродроме, чтобы самолёт мог прилететь. Это столько стоят настоящие щи в базовом лагере Мак-Кинли.

В любой поездке в горы никогда не обходится без приключений. Поэтому когда подошла пора – как называть нашу группу, то конечно же, имя - «Команда Приключений» - лежало, что говорится, на поверхности. Всё, что мы изобретаем, было уже изобретено задолго до нас, так что у нас в головах стояла, наверное, «команда приключений мальборо». Но одно дело – приключения на маршруте, на склонах, а другое – уже внизу, на равнинах. Но не зря же мы так назвались, и во время возвращения с Мак-Кинли домой получили ещё несколько приличных порций адреналина.

Мой скоростной спуск с вершины, против «елагинского», привёл, наоборот, к тому, что мы появились в Анкоридже на неделю раньше своего самолёта. А летал он тогда один раз в неделю – был такой рейс родного «Аэрофлота» Москва-Анкоридж-Москва через Северный полюс и всего-то за 600 долларов. Вот у нас и возникла дилемма: или улетать сегодня же чужим рейсом, или лететь через неделю, другим самолётом, уже через Сиэтл! (А тот прямой рейс Москва-Анкоридж вообще с того дня отменили, и уже, похоже, навсегда!). Короче, мы на гребне успеха на Мак-Кинли и все в эйфории, что находимся в такой экзотической, для бывшего советского человека, Америке, пожелали лететь через неделю и ещё побывать в Сиэтле. Только желания свои нам нечем было подкрепить – у каждого остались всего по 100, у кого 200 долларов – это не сумма для Штатов в районе аэропорта и, к тому же, на целую неделю. Но жажда неизведанного и азарт поиска дополнительных приключений взяли своё: от полёта домой в тот же день мы отказались. Затем решили, что каждый сам по себе отправляется «в свободное плавание», куда он считает нужным, а через неделю мы собираемся у стойки «Аэрофлота».

Команда рассыпалась: кто-то иным путём уехал в Сиэтл, Марат Галинов с Артёмом Зубковым отделились ещё раньше – они решили под Мак-Кинли покататься на лыжах. А мы вдвоём с Андреем Исуповым остались в Анкоридже и нашли мотель за 50 долларов в день. То что у нас не было денег на всю неделю, – это нас не беспокоило: пока были 200 «зелёных» в кармане, мы покупали какие-то продукты и сами готовили их в крохотной кухоньке в мотеле. Смотрели телевизор, удивлялись ихнему кэчу – дикой экзотике для нас «советских». Вначале думали – как это люди могут так издеваться друг над другом на ринге, бить со всей силы по всем местам! Но вскоре быстро поняли, что это ловкая клоунада – во дают! Дикие люди – одно слово.

Ходим-бродим по Анкориджу – грустному, на мой взгляд, городу, все ездят тут на машинах, пешком никто не ходит – одни мы оказались такими странными. В итоге, из одной из проезжающих машин в нас бросили сырое яйцо – так анкориджианцы относятся к людям, которые на них не похожи. Это, наверное, называется «толерантность по-аляскински».

Приключения начались за двое суток до отлёта из Анкориджа, когда в карманах у нас совсем кончились деньги, ну - абсолютно. Мы поняли, что пора скорее съезжать из мотеля, пока на нас не вызвали полицию. Но утром того дня, когда надо было освобождать номер, мы пошли пешком в аэропорт подтвердить билеты и узнать подробности нашего послезавтрашнего полёта – денег на рейсовый автобус всё равно у нас не было. В итоге, мы заявились в мотель в 14-00, когда номер уже был опечатан. Два часа длились препирательства с руководством, которое требовало уплаты за следующие сутки, а мы резонно отвечали, что больше жить у них не собираемся, и требовали отдать наши вещи. Разговор дошёл до того, что мы потребовали вызвать полицию, мотельщики тоже захотели вызвать её же. Про наши вещи было сказано, что мы их сможем увидеть только на суде, с которого вещи пойдут на аукцион, выручка от которого погасит нашу задолженность за номер, что с нас и хотят взять сейчас. В горячих спорах мы на ломаном английском называли себя не иначе как «иностранцами» и подчёркивали, что этот неприятный разговор непременно попадёт в газеты всего мира. Это сработало. Мотельщикам не нужна была дурная слава про их заведение, и они нехотя открыли номер и отдали нам вещи.

После этого мы, естественно, переселились на аэродром, где обнаружили тёплые мягкие полы, на которых вполне можно спать и за это никто не гоняет, так как у нас есть билеты. Вечером (по времени, а не по ощущениям, так как там всё равно полярный день и светло) мы расстилали коврики, спальники и спали как убитые до «полярного утра». Главное, было найти свободный угол, потому что почему-то оказалось великое множество таких же желающих переночевать в аэропорту. Интересно, что между нами спящими ходил полицейский и охранял нас. Сразу же вспомнились мои студенческие опыты у себя на родине в советские годы, когда мы с подругой вдруг решили отправиться в Прибалтику и запланировали ночевать на вокзале. Первый же поход по ночному Таллину закончился тем, что мы, уставшие от бесконечной ходьбы по городу и по барам, упёрлись в надпись «Камера хранения закрыта до утра!» и тем более на эстонском языке. Так наши коврики и спальники оказались против нашей воли под замком, а на дворе вообще-то стояла какая-никакая, но зима, зимние студенческие каникулы. Мы уселись на твердокаменные кривые вокзальные скамьи, но при попытке прилечь на них вызывали особое внимание милиции и уборщиц, которым не «в лом» было всякий раз будить нас, подымать и указывать, что «ситтеть мошжжно, а спааать – нельссяя!».

А тут чужая страна, дикая далёкая Аляска, и так было приятно, что разрешено спать на полу в аэропорту и даже тебя будут охранять. Вот бы только они днём не кидались яйцами из машин!

До самолёта ещё двое суток, а из еды у нас оставалась купленная на последние деньги в Анкоридже сырая курица. Конечно же, у всякого альпиниста есть горелка, так что возникла естественная идея самим сварить курицу. Но где? Очевидно, в туалете, так как это помещение у них в Америке по чистоте и порядку вполне сошло бы за нашу кухню – ни запаха тебе, ни грязи, ни тараканов тем более.

Курица получилась отличной, но служители что-то «такое» – неположенное! – заметили в своём туалете, и вторую половину курицы мы варили уже в лесополосе, в 20 минутах ходьбы от аэропорта.

Родной «Аэрофлот» наконец-то переправил нас в Сиэтл, покормив в самолёте приличной закуской. Но этого было мало, так как до рейса на Москву ещё были сутки. Хорошо, что здесь мы воссоединились с остальной частью команды и стало повеселее – у кого-то нашлись какие-то деньги. И плюс к этому счастью кто-то сделал открытие, что в здешних гостиницах, даже в одноместный номер, можно в гости зазывать сколько угодно людей и их никто не имеет права выгонять. Так один человек на себя одного снял маленький номер, а ребята по-одному повалили в гости. Всё бы ничего, но когда заявился пятый гость, то администратор гостиницы не выдержал и только что не заговорил по-русски: «Вы что – обалдели, что ли?» Таким образом, я и Марат остались на улице. Оглядывая ставшие вдруг такими неуютными окружающие дома, Марат неожиданно родил странную мысль, он заявил: «Я точно знаю – где-то тут должны быть хостелы!» Что это такое точно  - он не знал, но знал, что там можно переночевать. В итоге, мы действительно нашли некое студенческое заведение, где за 20 долларов можно переночевать, но все места там были уже заняты.

Нам оставалось только продолжать ходьбу по сиэтловским гостиницам в надежде на чудо. Выглядело это так: два парня заходят в гостиницу и спрашивают одноместный номер, звучало это как «комната с одной кроватью!». До нас не сразу дошло, что понимают под таким вопросом бедные администраторы гостиниц, но нам с улыбкой отказывали. Где-то в полночь в одном мотеле негр на «ресепшене» смилостивился над нами и сдал двухместный номер как одноместный, за 20 долларов. Только утром он провожал нас долгим взглядом с «понимающей» ухмылкой. Но нам было наплевать на его улыбочки – мы выспались отлично.

Перед вылетом все оставшиеся деньги, а это аж 5 долларов и 60 центов, я решил пустить на то, чтобы предупредить свою родню о моём счастливом предстоящем возвращении. Из автомата звоню в Москву жене и тёще. А там автоматы все работают через оператора – спрашивают, куда тебе надо звонить, и за тебя набирают номер. Я расписываю свои приключения на Мак-Кинли и вдруг слышу вопрос оператора: «Вас прервать или вы будете ещё говорить?» Почему-то у меня мелькнула странная мысль, что мне дарят бесплатные минуты, и я воскликнул: «Ещё, ещё!» Наговорившись кладу трубку, но телефон-автомат вдруг как-то странно начинает звонить. Уже предчувствуя неладное, поднимаю снова трубку и слышу: «Платите ещё два доллара с лишним!» Вспомнилась сразу же книжка «Незнайка на Луне» и тамошняя лунная дешёвая гостиница, где любой процесс прерывался требованием доплатить, даже текущая вода в душе и сон на откидной кровати! Но мне, как и Незнайке, платить было нечем, и я просто тихо положил трубку. Автомат надрывался, а я боком-боком, оглядываясь на прохожих, побежал прочь.

В самолёте на родину удалось наесться и выспаться. Однако приключения-то продолжались!

В зале Шереметьева, пока мы проходили досмотр, нам неожиданно передали, чтобы мы скорее причесались и надушились, так как «вашу команду встречает телевидение!».

И в самом деле. Едва нас освободили, подходит ко мне журналист Кирилл Кикнадзе и представляется телеканалом НТВ. Что это такое за «эн-тэ-вэ» – никто тогда не знал, потому что канал этот открыл «Мост-банк» в мае 1994 года, а шёл только июнь. Но Кирилл с горящими глазами взял у меня интервью, он в то время делал передачу «В поисках приключений», и так ему понравилась идея «Семи вершин», что он заявил, что «Мост-банк» просто обязан поддержать проект и профинансировать следующие экспедиции!»

Казалось, что Кикнадзе в неком запале заговорил про поддержку, но на самом деле примерно через месяц меня пригласили на собеседование в банк, там я очень активно всё рассказал, в итоге уже через три месяца нам на команду выписали первую сумму денег – мы объявили Килиманджаро. А прежде чем ехать туда, мы решили деньги располовинить и сначала взойти на Монблан. Тогда идей было много, желаний ещё больше, и тут вдруг такая удача – деньги, вот мы, естественно, и решили потратить их на две горы!