Владислав Лачкарев. Африка. Килиманджаро. Январь 2015 года. Восхождение на гору бога, несущего холод
Африка. Килиманджаро. Январь 2015 года. Восхождение на гору бога, несущего холод
Интересно наблюдать за тем, как определенная тобой большая цель начинает влиять на твою жизнь, восприятие мира, взаимоотношения со всем тем, что казалось важным до того, как эта цель стала частью тебя. Я делаю это с тех пор, как во время своей лыжной экспедиции на Северный полюс (2011 г.) узнал о восхождениях на Эверест, а потом – о клубе «7 вершин», объединяющем людей, стремящихся побывать на самых высоких горах всех континентов, и решил, что такая цель – как раз мне по характеру, по мироощущению – моя, настоящая…
Но когда только начинал свой многолетний марафон от горы к горе, только «пробовал на вкус» чувство драйва от восхождений и посекундного переживания всех эмоции, сопровождающих подъем к вершинам, даже не предполагал, насколько это «переформатирует» меня, насколько сильно будет «звать» следующая максимальная точка и сколько удовольствия доставит каждый скрупулезно планируемый шаг – от первого на тренировку до финального – к «крыше» каждого континента, как альпинисты называют Эверест, Килиманджаро и других членов высокогорной семьи.
Поэтому уже через несколько недель после возвращения со сложнейшего восхождения на Эверест в мае 2014 года я принял решение об экспедиции на Килиманджаро. После шести лет тренировок по шесть дней в неделю в спортзале и «практике» на Эвересте я был в достаточно хорошей форме (требовалось только восстановиться и потом сохранять стандартный режим тренировок) и был настроен на продолжение своего проекта.
После «крыши мира» высотой в 8848 м, «крыша Африки» в 5895 м уже не казалась запредельно высокой. Кроме того, она более благосклонна к желающим постоять на ней: в отличие от Джомолунгмы, она дарит альпинистам два месяца оптимальной погоды – январь и февраль, когда нет ливней и относительно не жарко.
2 января 2015 года в 6 утра я вылетел в Танзанию.
На прародину человечества
Готовясь к восхождению на какую-либо вершину, я стараюсь изучить как можно больше материалов о ней и стране, где она расположена: книги историков и исследователей, воспоминания путешественников, отчеты альпинистов. На этот раз, занимаясь подобной работой, в какой-то момент поймал себя на мысли, что Африка, в отличие от других стран и континентов, не воспринимается как заграница. Наверное, такое чувство, если вслушаться в себя, есть у каждого, чье детство пришлось на советское время, когда самым любимым фильмом любого ребенка была лента об африканских приключениях Доктора Айболита. Казалось, что вместе с ним исколесил все джунгли и саванну, а фраза «Не ходите, дети, в Африку гулять» создавала логичную ассоциацию с тем, что эта самая Африка находится где-то не дальше соседнего двора, и если набраться храбрости, до нее можно добежать. Так что для советских детей Африка – свое, родное. Поэтому поехать туда – сродни тому, что на машине времени вернуться в детство.
На деле же из Иркутска в Танзанию (где, кстати, согласно российским путеводителям, расположен «двойник Байкала» – озеро Танганьика) можно перенестись с тремя пересадками за 16 часов. С учетом стыковок, это – отдельное приключение и испытание на выносливость.
Меня предупреждали о том, что в африканские страны не пускают без документа о наличии прививки от желтой лихорадки. Но на таможне в Танзании никаких справок у меня никто не спросил, видимо, полагая, что забота о здоровье – на совести самого туриста. Поэтому я быстро получил багаж и за пятьдесят минут на машине доехал до гостиницы в расположенном у подножия Килиманджаро городе Моши.
Даже за это непродолжительное время я успел заметить некоторые отличительные черты нового для меня континента: сухая земля, очень плохие дороги, пыль, шум, нищета, ленивые навязчивые люди. При этом необычный и приятный воздух, в котором сочетаются ароматы поля, цветов, терпкие ноты. Постоянно слышно мелодии цикад, как на Кубе. И все это происходит на фоне видов экзотической природы, где, кажется, нет полутонов, а все создано предельно насыщенными яркими красками.
Предложенная мне комната оказалась более чем скромной, но главное, в ней была кровать с москитной сеткой, и уже первая ночь показала, что это здесь главная роскошь: иначе комариный рой не даст уснуть, как бы сильно ты ни устал. Мне же после моего показавшегося бесконечным дня был необходим ни чем не нарушаемый сон.
Внутри нового мира
Проснулся я по местному времени рано и успел встретить своей первый африканский рассвет. Он был настолько красив, что я подумал: даже если не подниматься на гору, сюда стоит приехать хотя бы ради таких вот природных световых и цветовых шоу. Солнце поднималось не медленно и робко, а стремительно и властно, показывая, кто главный в Африке. Оно заливало лучами все вокруг, и становилось видно все мельчайшие детали пейзажа. Например, большие капли росы на сочной траве, как в деревенском огороде, или стаи аляпистых птиц в зелени деревьев, как рассыпавшиеся лоскутки из бабушкиного сундука. А стоило зажмуриться, как рычание, крики и возгласы животных создавали впечатление, что ты стоишь посредине зоопарка.
День до восхождения я изначально планировал на адаптацию к другому климату и часовому поясу. Изучив опыт других путешественников, для постепенного вхождения в африканскую реальность я выбрал экскурсию на водопад Матеруни, расположенный на кофейных плантациях. За час пути на машине и сорок минут неспешным шагом по джунглям постепенно привык к гомону местных животных (как я понял, тихо в джунглях не бывает никогда), ярким краскам пейзажей, прогуливающимся вдалеке «эйфелевоногим» жирафам, пальмам на фоне невероятно высокого неба.
Чем ближе мы с гидом подходили к Матеруни, тем разнообразнее становились встречающиеся растения, птицы и животные. Но стоило увидеть водопад, и все остальные впечатления померкли. Сделав привал и разбив небольшой лагерь, я постепенно приходил в себя после перелетов, начинал чувствовать себя участником совершенно другой экосистемы. Наблюдал за ее особенностями, чтобы пребывание в ней оказалось безопасным и комфортным. Заодно прислушивался к организму: как он реагирует на погоду, влажность, запахи, чтобы учесть это при подготовке к завтрашнему началу пути на Килиманджаро.
Вернувшись в гостиницу, сосредоточился непосредственно на подготовке к восхождению. Несмотря на то, что компании, организующие походы на Килиманджаро, завлекая туристов, уверяют, что маршрут почти прогулочный (отсюда и легкомысленное название в путеводителях – «Маршрут Кока-Колы»), любой альпинист знает, что с горами шутить не стоит. Хотя Килиманджаро традиционно считается одной из самых простых семи вершин, цели достигают только 40 процентов восходителей. Быть предельно внимательным на каждом этапе стимулирует и печальная статистика: ежегодно при попытке подняться на Килиманджаро гибнут в среднем десять человек. Поэтому при сборах значение имела каждая деталь.
Начало пути на «крышу Африки»
За первые сутки в Африке я адаптировался и к местному климату, и к другому часовому поясу, поэтому утром следующего дня чувствовал легкость и собранность. Отъезд нашей группы из гостиницы к месту начала восхождения был запланирован на 9 часов. Через полтора часа мы добрались до входа в Национальный парк – деревушки Марангу, из которой начинался одноименный маршрут, выбранный мной для восхождения на Килиманджаро из пяти возможных (все типовые маршруты названы по именам деревушек у подножия горы, из которых стартуют: Марангу, Мвека, Умбве, Шира и Мачаме).
Для этого было несколько причин. Он единственный, по которому по правилам Национального парка Килиманджаро можно и подниматься, и спускаться (это важно, так как по пути наверх ты изучишь дорогу и при спуске, который дается тяжелее из-за усталости, будешь знать, к чему готовиться, на каких участках особенно сконцентрироваться). Также он единственный, где на стоянках можно ночевать не в палатках, а в горных приютах и хижинах (это дает возможность лучше и быстрее восстановиться после переходов, что я и ощутил на себе). По нему быстрее доходишь до вершины, если не случается природных форс-мажоров. Все это делает маршрут Марангу самым популярным среди восходителей.
Также отмечу, что подняться на Килиманджаро можно только со стороны Танзании (по договоренностью между ней и Кенией) и только в составе группы (обязательно один гид на двоих, помощник гида на троих, повар на восемь восходителей, два портера на человека): самостоятельные восхождения запрещены правилами Национального парка Килиманджаро. Кроме этого, есть еще несколько правил, за соблюдением которых здесь внимательно следят. Например, на территорию нельзя заходить с пластиковыми бутылками, поэтому, добравшись до Марангу, мы первым делом перелили воду во фляги.
Отдав сумки носильщикам, стали ждать, пока нашу группу зарегистрируют и оформят необходимые документы. Это продлилось более двух часов: на пропускном пункте в Марангу-Гейт не только занимаются бумагами, следят за укомплектованностью групп, но и взвешивают мешки портеров, а это процесс долгий. По установленным государством нормативам один портер может нести не более 20 кг, причем размещает поклажу он исключительно на голове. Вес же собственного рюкзака каждый путешественник определяет сам, госрегулирование в этот вопрос не вмешивается. Наконец, когда все формальности были улажены, в полдень с отметки 1800 метров мы начали путь к вершине. Кстати, Килиманджаро не только самая высокая гора Африки, но и самая высокая одиноко стоящая гора на Земле.
Джунгли и бархатное небо
До поездки я пересмотрел, наверное, большинство видеоматериалов о «горе бога, несущего холод», как называют этого африканского исполина местные жители: и любительские съемки альпинистов, и профессиональные документальные фильмы, и знаменитые художественные фильмы, в которых он предстает фоном для развертывания сюжета, – «Снега Килиманджаро», «День независимости», «Лара Крофт Расхитительница гробниц: Колыбель жизни». Но когда увидел гору «в естественной среде», испытал чувство искреннего, ничем не омрачаемого восторга: гора вызывала не «священный трепет», как Эверест, она словно приглашала приблизиться и рассмотреть свою красоту ближе.
Знакомясь с природой и обитателями африканской земли, за три с половиной часа с отметки старта на 1800 метров через влажные экваториальные леса мы поднялись до отметки в 2600 метров, к первой оборудованной стоянке Мандара Хат. Приняли ледяной душ, так как горячей воды в устроенных по-спартански домиках там нет, перекусили чаем с попкорном и решили спокойно прогуляться вверх еще метров на сто до окруженного высокой травой кратера Моунди – для лучшей акклиматизации и профилактики горной болезни. Она опасна: начавшись с головокружения, болей в сердце и затруднений с дыханием, она может привести к летальному исходу. Поэтому даже при хорошем самочувствии не стоит пренебрегать возможностью лучше адаптировать организм к набору высоты. Рассчитывать здесь приходится только на себя: в случае ухудшения состояния врачебная помощь сможет прибыть нескоро.
Наш тренировочный подъем подарил нам хороший обзор африканского заката. Солнце начало садиться около семи вечера, буквально заливая весь пейзаж мягким светом, и казалось, что лежащий внизу экваториальный лес, которые мы миновали днем, словно окутан янтарем. Звуков животных становилось меньше. Зато стали четче проявляться запахи травы и цветов. Когда мы вернулись в лагерь, была уже ночь.
Марш-бросок под градом
Следующим утром я пересмотрел вещи, планируемые для того, чтобы взять с собой. Это приходится делать перед каждым днем, учитывая прогнозируемые условия пути и погоду. За этот второй день нам предстояло подняться на тысячу метров, преодолев 15 км за пять часов. Дорога ожидалась сложнее. Мы максимально облегчили груз, чтобы ничего не мешало развить необходимую скорость для достижения очередной точки в расчетное время.
Через полчаса после начала нашего движения вверх джунгли сменила саванна. Внезапно стало холодно, поднялся ветер, запахло дождем – этот запах одинаков на всех континентах. Мы надели дождевики и насколько возможно прибавили ход, стремясь успеть добежать до хижины Хоромбо Хат на высоте 3700 м до начала непогоды, но не успели. Сначала нас бил крупный град, через 15 минут – сильный тропический ливень. В таких условиях бежали примерно час, промокнув до нитки. Утешало то, что мы сейчас хотя бы знаем, что скоро сможем укрыться от ливня, а как тяжело было первым людям, добравшимся до вершины в 1889 году, – немецкому путешественнику Гансу Мейеру и австралийскому альпинисту Людвигу Пуртшеллеру, которые рассчитывали только на себя и свое снаряжение. Тот путь, который мы должны проделать за шесть дней, занял у них шесть недель.
Когда добрались до Хоромбо Хат, меня бил страшный озноб – действительно, как говорят, зуб на зуб не попадал. Но в хижине можно было спастись только от дождя, но не от холода, так как там нет ни огня, ни электричества. Портеры с вещами сильно отстали. Пытаясь хоть немного согреться, снял мокрую одежду, лег на один матрас и накрылся другим. Так провел два часа, пока не пришли портеры. Кажется, никогда еще так не радовался теплой сухой кофте.
Чуть согревшись, мы опять, как и вчера, решили подняться чуть вверх. За полтора часа по размокшей тропе преодолели пять километров и набрали еще 250 м по высоте, оказавшись возле уникальной скалы Зебра Рокс, получившей такое название из-за черно-белой вертикальной окраски. Задерживаться там не стали, быстро вернулись в лагерь.
В штурмовой лагерь по размытой дороге
На третий, день, принимая во внимание вчерашнее изменение погоды, собрались на совет, чтобы решить: остаться на месте для дополнительного дня акклиматизации или семь часов под моросящим дождем идти в непросохшей обуви по размытой дороге, где вулканическая пыль превратилась в вязкую грязь, в следующий лагерь и готовиться к штурму.
Некоторые группы приняли решение двигаться дальше, я тоже согласился, увидев в дождливой погоде плюс: не придется весь день спасаться от мешающей дышать красной пыли, на которую на этом отрезке пути жалуются все восходители (красная пыль образуется из-за выступающего краснозема, которого здесь так много, что даже некоторые ученые даже предлагали называть континент не черным, а красным).
Эмоционально же «подтолкнули» возгласы и рассказы участников групп, спустившихся к Хоромбо утром. Хотя Владимир Высоцкий пел, что «немного завидуешь тем, у кого вершина еще впереди», я, наоборот, всегда чуть завидую коллегам, счастливо вернувшимся после восхождения – как раз потому, что они уже увидели то, для чего мне еще предстоит приложить много усилий и не известно, насколько удачной, по разным причинам, окажется моя собственная попытка.
Итак, оценив все риски, мы отправились в дорогу по отрезку, по сложности превышающему предыдущие. Путь в штурмовой лагерь Кибо на отметке в 4700 м длился пять часов. Мелкий дождь постепенно сменился снежной крупой, так что идти пришлось в плащ-палатках, аккуратно ступая по камням, чтобы не заляпать грязью штурмовые ботинки, потому что мыть их непосредственно перед штурмом негде. В самом Кибо снег пошел стеной.
Разместившись в каменных залах лагеря с деревянными кроватями, собрались на совет: идти на штурм или переждать снегопад. С одной стороны, при снеге нет ветра, который при восхождении страшнее снега. С другой, идя по снегу, увеличиваешь риск соскользнуть в занесенную трещину или яму.
Оказавшаяся тут же русская группа, поднимавшаяся прошлой ночью, рассказала, что подъем дался им тяжело, доходило до галлюцинаций. Пара из Москвы, для которой это была уже третья попытка восхождения на Килиманджаро, посоветовала все же рискнуть, потому что позже условия могут ухудшиться. В итоге штурм горы решено было начать в полночь, так как ночью снег на горе более плотный, что чуть снижает риски. Гид обещал разбудить нас в 23 часа.
Семь часов до вершины, «тропя» путь в аномальном снегу
Времени на сон оставалось мало, да и полноценно уснуть не удалось – «окунулся» в забытье, как уже бывало у меня, например, накануне штурма Эвереста. И хотя по сложности штурмы заметно отличались, ощущения перед финальным рывком оказались одинаковыми. Мозг будто бы тестировал все системы организма, проверял состояние мышц, суставов, вспоминал действия, которые необходимо будет совершить при возникновении сложных ситуаций. Волнение нарастало. Мысленно все еще шел спор о том, стоит ли рисковать, может, все же остаться на день. Но когда гид сказал: «Пора», надо было сосредоточиться только на предстоящем пути.
Мы с особой тщательностью проверили вещи и вышли из Кибо на штурм. Оценив условия для дальнейшего продвижения, гиды, много лет сопровождающие группы, опешили: снег высотой 15-20 см – аномалия для этих мест. Некоторые группы в последний момент отказались от восхождения. Мы решения не меняли. Я очень хотел дойти до вершины – именно сейчас, не откладывая попытку. Как и на всех предыдущих восхождениях, энергии придала сила воли и решительность. Я догнал идущего впереди гида, и мы вдвоем, меняя друг друга, как говорят альпинисты, «тропили» путь в снегу. Шли зигзагами, сложность движения возрастала из-за того, что не было ни веревок, ни ледорубов, ни «кошек», облегчающих путь. Несколько раз мне казалось, что силы кончились. Но потом откуда-то снова появлялись, когда я говорил себе, что должен дойти, – и мы прорывались дальше. Так продолжалось долгих семь часов.
Наконец, показалась деревянная стела, обозначающая вершину Килиманджаро – пик Ухуру. Немного придя в себя и отдышавшись, я задумался о том, в каком необычном месте нахожусь. В точке, по пути к которой от подножия горы я прошел через все семь климатических поясов Земли. На три градуса южнее экватора, самой жаркой параллели планеты. На 5895 метров выше раскаленной африканской земли, среди тонн стометровых ледников и снега, где можно играть в снежки, как в Сибири. Посредине двухкилометрового кратера дремлющего вулкана, под которым на расстоянии всего в 400 метров сейчас перекатывается лава, извергавшаяся всего сто тысяч лет назад.
Гид, часто бывающий здесь, утверждал, что из кратера иногда поднимаются облака дыма, сопровождающиеся «утробным» гулом и заметным потряхиванием. Я не услышал подозрительных звуков, не почувствовал движения под ботинками. Вулкан безмолвствовал. Я шел по огромному снежному полю, как горохом усыпанному черными вулканическими камнями, любовался встающим солнцем, сравнивал впечатления от Килиманджаро и других вершин, на которых стоял, и впитывал, запоминал ощущения – ведь ради этих неповторимых мгновений и поднимаешься на самые высокие горы.
Обратный путь от вершины до приюта Кибо занял три часа. Потом – отдых и дальнейшее двухдневное снижение от хижины к хижине. На выходе из Национального парка нам вручили сертификаты.
От «дымного города» до острова специй
Квест по вавилонскому столпотворению
Вернувшись в гостиницу, дал себе день на отдых, а потом продолжил путешествие по Африке. Сначала отправился в город Моши, название которого переводится как «дым» – в честь последнего извержения Килиманджаро около 300 лет назад.
Город произвел на меня ужасное впечатление: полнейшая нищета, антисанитария, мусор, неприятные запахи, толпы больных людей, которые стучат в окна машины, требуя шиллинг или доллар, а когда выходишь из нее, буквально набрасываются на тебя, приставая с различными просьбами и пробуя привлечь внимание к чему-то ими продаваемому. Местный овощной рынок – это что-то страшное: сотни агрессивных людей, кричащих, озлобленных, голодных. Чувствуешь, что чужой здесь, возникает ощущение полной незащищенности, жуткого дискомфорта.
В какой-то момент мне показалось, что попал в российские «лихие девяностые»: все магазинчики и лавочки в Моши «обшиты» массивными ржавыми решетками. «Мастера» на двух улицах изготавливают обувь из старых покрышек, и такие сандалии считаются здесь модными и практичными, носят их все от мала до велика. Другой хит – одежда из расплющенных банок из-под «Пепси-Колы».
На самом деле, атмосферу в Моши, да и в любом маленьком африканском городе, исчерпывающе передает один эпизод из фильма «Путешествие Гектора в поисках счастья», когда герой, пробыв в каком-то здешнем «населенном пункте» несколько часов, в ужасе спрашивает, мол, и тут так каждый день, на что слышит в ответ: «Да, каждый».
Но даже в этой атмосфере подобия вавилонского столпотворения я постарался обнаружить что-то интересное: например, посмотрел на местную архитектуру, проходя мимо зданий многочисленных банков, университета и колледжей. Гуляя по городу, обратил внимание на то, что в Моши много религиозных центров, при этом представители разных вероисповеданий терпимо относятся друг к другу: в одном районе живут мусульмане, индусы, католики, христиане. Что меня удивило: несмотря на принадлежность к разным церквям, кладбище у мусульман и христиан одно.
Завершая импровизированный тур, я нашел даже галерею местных живописцев, где выбрал картину для своей коллекции – «Килиманжаро на закате Солнца».
Встреча с «большой африканской пятеркой» и ночь в «гнезде»
Буквально сбежав из тесного душного Моши, я отправился на сафари по вольготно раскинувшемуся по африканским просторам огромному национальному парку Серенгети, памятнику всемирного природного и культурного наследия ЮНЕСКО. Его называют уникальным заповедником, самой знаменитой в мире сокровищницей дикой природы.
Четырехчасовая дорога к Серенгети неожиданно преподнесла сюрприз: ленивый, как и большинство местных жителей, гид вдруг сказался больным, так что вести джип по африканскому бездорожью мне пришлось самостоятельно. Как часто случается в путешествиях, то, что на первый взгляд казалось «минусом», обернулось «плюсом»: появилась возможность самостоятельно прокладывать маршрут и увидеть парк и его обитателей не с проторенных троп, стандартного туристического ракурса, а с собственного. Таким образом, поездка из «как у многих» превратилась в уникальное захватывающее приключение.
Осторожно двигаясь по парку, первыми я заметил пум, затем антилопу, небольшую группу кабанчиков, лисицу, по виду отличающуюся от своих камчатских собратьев. Постепенно, переезжая с места на место, увидел всю так называемую «большую африканскую пятерку» – носорога, жирафа, буйвола, льва и слона. Носороги шли парой, буйволы двигались огромным стадом, слоны – небольшой группой. Лев наблюдал за своей семьей, играющей рядом. Жирафы меланхолично позировали перед камерой.
Было ощущение, что попал внутрь программы «В мире животных», казалось, что вот сейчас при появлении очередного хищника или птицы раздастся голос телеведущего Николая Дроздова, рассказывающий особенности их поведения, питания или охоты. Пожалуй, можно сказать, что во время фотосафари в парке Серенгети я ощутил, что исполнилась моя юношеская мечта о настоящем приключении в дикой природе.
После долгого путешествия по равнине мне вновь предстоял подъем в гору, правда, на этот раз не столь высокую, 2400 метров, и не пешком, а на джипе – к кратеру Нгоро-Нгоро, где из-за особого строения рельефа – высоких (до 700 метров) отвесных склонов сформировалась особая экосистема, которую не могут покинуть живущие здесь животные. Отель, где мне предстояло провести ночь, расположен точно на краю кратера. Одна стена в моем номере была полностью стеклянная, так что я мог наблюдать за перемещениями зебр, носорогов, птиц, гнездящихся возле небольшого озера. Это было потрясающее зрелище. А стоило чуть приоткрыть окно, как комната заполнялась звуками джунглей: топотом, сопением, уханьем, писком, рычанием. Было ощущение, что живу в гнезде. Еще больше оно усилилось немного позже, когда на лес опустился туман.
Мне было интересно пообщаться с представителями полукочевого народа масаев, побывать в их деревне, поэтому я специально просил организовать мне поездку к ним на следующее утро. Я договорился с сыном старейшины племени, и он показал жизнь и быт своей деревни, где сейчас в мазанках из навоза (которые строят исключительно женщины) живет 130-150 человек. После дня, проведенного с масаями, у меня сложилось впечатление, что все там «держится» только на женщинах, а мужчины племени занимаются только приёмом туристов, торгуясь при этом, пытаясь получить как можно больше денег за скудную экскурсию по своей нищей деревне.
Закаты и тайны Занзибара
Путешествие по Танзании было бы неполным без посещения его островной части – острова Занзибар, где была возведена первая в южном полушарии мечеть, сохранились включенные в число объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО стены древнего Каменного Города.
Приземлившись после часового перелета из континентальной Танзании, я удивился, увидев добротные хижины, бойкую торговлю, относительно чистые улицы, красивые постройки и парки. Но стоило покинуть одноимённую столицу острова, как снова «окунулся» в типичную африканскую нищету. Даже отель, рекламируемый мне как один из лучших на острове, стоял в окружении огромных холмов битого стекла, мусора и пыли. Как и все в Африке, работники отеля не утруждаются: мне пришлось будить их, чтобы они подали завтрак в положенные семь утра. Здесь не умеют готовить ничего, кроме морепродуктов, так что после первой попытки заказать пасту и суп, я решил больше не экспериментировать. Остров постоянно немного потрясывает, но быстро привык к этому. Все огрехи местного сервиса и инфраструктуры забылись, когда я увидел закат и впервые попробовал погрузиться в Индийский океан под руководством хозяина школы дайвинга Хосе: несмотря на сильную волну и ветер, мне удалось опуститься на 10 метров, и я был безмерно счастлив.
В следующие дни я постарался изучить все достопримечательности, которыми известен Занзибар. Побывал на обширных плантациях, где выращивают растения, из которых потом делают специи. На острове-тюрьме, где перед доставкой на невольничий рынок раньше держали рабов (Занзибар печально известен как центр работорговли). Сейчас живущие на острове потомки надсмотрщиков заняты мирным делом – уходом за гигантскими («слоновьими») черепахами, которые были завезены сюда с Сейшельских островов. Меня удивило, что часто встречались представители черепашьего поколения «из тех, кому за сто». Посвятил день древнему городу Стоун Таун: от былого величия, описанного в книгах, здесь ничего не осталось, и чтобы представить, как выглядел триста лет назад основанный процветающий город богатейших султанов, надо подключить воображение и по мельчайшим деталям дорисовать остальное. Например, стоя на балконе в комнате принцессы, сбежавшей с европейцем и написавшей первую в мире автобиографию арабской женщины, постараться понять, какая сила характера должна была быть у нее, чтобы решиться на такой нереальный для арабского мира шаг.
Завершая длительное исследование Африки, я все чаще ловил себя на мысли, что скучаю по родине и близким. На обратном пути, остановившись в арабском городе «Дар-эс-Салам» («Врата мира») и в Стамбуле, я размышлял о том, как при всей увлеченностью путешествиями и восхождениями хорошо иметь дом, где можно восстановиться, и тех, с кем можно поделиться пережитыми эмоциями. А потом – вновь идти к своей большой цели, стремясь к новой вершине по пути к ней.
----------------------------------------------
ФОТООТЧЕТ
Островок цивилизации – прежде чем выходить за периметр гостиницы – надо хорошенько настроиться на выпады приставучих наглых прилипчивых типов. Раз ты белый – значит должен шиллинг
Деревенский домик на кофейной плантации. Беззаботная пузатая детвора
Водопад Матеруни в окрестностях г. Моши. Уникальная экосистема: влажная прохлада среди африканской сковороды
Овощное изобилие на местном рынке
Пока родители торгуют с лотков, дети коротают время в тени под прилавками
Фруктов не меньше чем овощей – всех сортов, цветов и вкусов
Обувь из автопокрышек – «голь на выдумки хитра»
Неспешные городские будни – «акуна - матата»
Без тропы в джунглях далеко не уйдешь: густая плотная чаща
На маршруте – альпинисты держаться за головы – подступает горная болезнь.
Скалы Zebrarocks- удивительное творение природы
Погода над вершиной не предвещает восходителям ничего хорошего
Вершинное плато Килиманджаро – цель совсем близко
Воспетые Хемингуэем заснеженные ледники
Счастливая 5-тиминутка на вершине.
Мавензи.jpg – красивый пик Мавензи под снегом
Прощальный образ горы – глубокое синее небо на память.
Кратер Нгоро-Нгоро – знаменитый «затерянный мир» - колыбель цивилизации
Семейство слоников в национальном парке Серенгети
Чудное животное жирафик – голосовых связок не имеет, полуметровый фиолетовый язык, а знаете, почему у него ноги плотно обтянуты кожей?
На водопое, вроде бы, охота не ведется, поэтому звери спокойны, доверяют друг другу
Каких полос на зебре больше: черных или белых? Это зависит от того – оптимист Вы или реалист
Гостеприимное племя масаев. Слева от меня – сын вождя племени, а справа от меня – его жена. Я - в шляпе
Нищета страшная. Дай Бог этому босоногому мальчугану счастья и здоровья
Резиденция Султана Занзибара с моря
Закоулки СтоунТауна на Занзибаре. Древний арабский городок
Собиратель кокосов. Почему лазают сами? Почему не дрессируют обезьянок?
Дайвинг на Занзибаре. Страшно, но ужасно интересно. Богатейший подводный мир
На остров Занзибар стоит лететь только ради одного такого заката в Индийском океане.
200-хсотлетние черепашки: на острове-Тюрьме: трогать можно, кататься нельзя.
Череп Зинджантропуса – 1,75 млн.лет. Отыскал его в краеведческом музее г. Дар-эс-Салам (араб. «Врата мира»). Ученые источники утверждают, что это наш «прародитель». Пока ничего древнее этого черепа не нашли.
Многострадальная Аве София. Стамбул обязательно стоит посетить на обратном пути – древнейшая столица, пролив Босфор, Золотой рог, много достопримечательностей. Попробуйте свежевыжатый гранатовый сок у уличных торговцев
Султан Ахмет.- «Голубая мечеть» - выдающийся образец исламской и мировой архитектуры, находится на берегу Мраморного моря
