Все новости за: 2017

Владимир Котляр, гид Клуба 7 Вершин:

Группа «Спортсмены-самогонщики» полным составом достигла первого из трёх пунктов нашей программы. Базовый лагерь Эвереста есть!!! 5300!

Гора Машук в Пятигорске. На обращенном в сторону Эльбруса склоне высится скромный надгробный памятник-обелиск. Надпись гласит: «Военный топограф Андрей Васильевич Пастухов. 1860-1899». Здесь покоится прах замечательного исследователя высокогорного Кавказа, которого можно по праву назвать одним из первых альпинистов России.

Альпинистские походы и восхождения — не случайный эпизод в его жизни. Все годы работы на Кавказе, вплоть до последнего дня, посвятил он одной большой цели — изучению высокогорья, покорению высочайших вершин Большого и Малого Кавказа.

Родился Пастухов 11 июля 1860 г. и происходил, как свидетельствуют его друзья, «из конно-служилых людей Харьковской губернии». Окончив Деркульское коннозаводское училище, он вступил в 1878 г. рядовым в корпус военных топографов. Год спустя он стал унтер-офицером, а через три года Пастухов получил первый классный чин. Всю свою жизнь, с этого дня и вплоть до кончины в Пятигорске, он провел в горах Кавказа. А.В. Пастухов был похоронен по его просьбе у вершины Машука, откуда виден белоснежный массив Эльбруса, на вершину которого Пастухов взошел первым из русских людей.

Упорно работая над собой, пытливо изучая достижения современной ему науки, Пастухов сумел стать всесторонне образованным исследователем. В старой России рядовому солдату нелегко было добиться офицерского чина, не менее тернистым был и путь в науку для сына простого служителя конного завода, не получившего образования в тех областях научных знаний, которые избрал Андрей Пастухов. Но он преодолевал эти препятствия, достигал намеченных целей.

Не менее шести раз восходил он на пятитысячники Кавказа и в этом отношении «намного превзошел англичанина Фрешфильда и немца Мерцбахера, которым отдавали пальму первенства не только их соотечественники, но и заправилы русских альпийских клубов.

Трудным и полным неведомых опасностей представлялся в те годы путь к любой из высочайших вершин Кавказа. Фрешфильда, Мерцбахера, Деши, Селла неизменно сопровождали профессиональные проводники Швейцарии, путешественники были экипированы лучшим снаряжением своего времени, им сопутствовали многочисленные местные носильщики и охотники. Всего этого не знал А. Пастухов. С несколькими казаками, одним-двумя жителями горных селений делил он все трудности и всю славу своих восхождений. Царская казна не была щедра к тому, кто своими альпинистскими и научными подвигами заставил с уважением называть имя русского восходителя за рубежами родной страны. Трудности, которые были сравнительно легко преодолимы хорошо снаряженным иностранным экспедициям, требовали от Пастухова не только продуманной организации восхождений, но и исключительной стойкости. Много ночей провел он под горской буркой, заменявшей ему палатку и спальный мешок; многие ледники и склоны прошел он с солдатским штыком, служившим ему вместо ледоруба.

Горько читать сейчас снисходительные строки главы дореволюционного русского альпинизма фон-Мекка по адресу Пастухова, ибо барин, конечно, отдавал предпочтение иностранным клубменам, ведь они за сутки-другие «делали» те вершины, достижению которых русский топограф отдавал много дней и ночей. Но те, кто рассуждали таким образом, забывали или, что вернее, намеренно не желали замечать, что каждое свое восхождение А.В. Пастухов посвящал прежде всего выполнению широкой программы наблюдений и исследований. Такого объема задач не ставили перед собой иноземные исследователи.

Истинно русский размах, широта и разносторонность интересов отличали каждое восхождение А.В. Пастухова. В течение многих лет кропотливо и самоотверженно вел он топографическую съемку высокогорного Кавказа. Одним из первых обследовал он район Ушбы, составил карты массивов и ледников Эльбруса, Казбека, Арарата, изучал своеобразный уклад самого высокого населенного пункта Кавказа (селение Куруш в Дагестане на высоте 2493 м над уровнем моря).

Поражает круг его научных интересов, свидетельствующих о том, что в лице А.В. Пастухова отечественная наука потеряла одаренного и пытливого исследователя. Он проводил систематические метеорологические наблюдения, результаты которых опубликовал крупнейший русский климатолог А.И. Воейков. А. В. Пастухов многолетними наблюдениями опроверг взгляды естествоиспытателей немецкой школы, утверждавших, что птицы в своих ежегодных миграциях не могут преодолеть ледяной барьер Главного Кавказского хребта. А.В. Пастухов был этнографом и геологом, гляциологом и археологом, географом и ботаником, зорким, наблюдательным исследователем.

Одной из первых его работ в выскогорье были топографические съемки в верховьях р. Шаро-аргун (1887 г.). Пастухов поднялся тогда же на вершины Дитах-корта и Кача, достигнув высших точек Андийского хребта. Но это не удовлетворило топографа, который во время своих съемок видел вздымающиеся над всем Кавказом ледяные купола Эльбруса и Казбека. Он понимал, что с высоты этих, воздвигнутых самой природой панорамных Пунктов ему откроется широкая картина хребтов и ущелий, отсюда сможет он выяснить взаимную связь горных цепей, ледников, речных долин, перевалов.

В 1889 г. он поднялся на вершину Казбека. «Его восхождение было пятым по счету», — писали историографы альпинизма. Мы добавим к этому, что оно было первым, подлинно научным исследованием Мкинвари-цвери, «Горы ледников», — как зовут Казбек в Грузии.

Восхождение было совершено в очень трудных условиях; достаточно сказать, что подъем, который при благоприятной погоде можно совершить за день, длился более трех суток.

27 июля, вместе с казаками Лапкиным и Потаповым и осетином Цараховым, А.В. Пастухов вышел на ледник Майли. Из альпинистского снаряжения путники располагали лишь кустарного изготовления кошками и альпенштоками. По сильно подтаявшему леднику бежали ручьи, многочисленные трещины преграждали путь. В одну из них, скрытую под снегом, провалился Пастухов, но его выручил длинный шест, древко для флага, который он намеревался установить на вершине. Переночевав в скалах, восходители продолжали подъем.

Оледенелая морена, где были бесполезны кошки, вывела их к крутому шестидесятиградусному склону; его ледяную поверхность Пастухов назвал «крепчайшей». 316 ступеней пришлось вырубить здесь топором, чтобы преодолеть крутой склон. Трудная работа сказалась на казаке Потапове, который был уже не в силах продолжать восхождение.

Оставшаяся тройка вышла на широкое фирновое поле. Солнце растопило фирн, и ноги увязали по колено в сыпучей массе. Надвигавшийся с юга туман окутал склоны, в десяти шагах от себя Пастухов уже не видел своих спутников, одежда покрылась инеем. Было решено остановиться на ночлег на высоте около 4500 м.

Пастухов с Цараховым сложили каменную стенку для защиты от ветра. Быстро стемнело, туман рассеялся, и взору спутников открылось темно-синее небо, усеянное звездами. Поднявшаяся луна залила серебристым светом безбрежные снега. Ночной мороз сковал ручейки и только глухой треск льда нарушал тишину, повторяясь раскатами эхо в ущельях.

«Побегав немного по площадке и несколько согревшись, мы решили опять лечь, — писал в своих дневниках А.В. Пастухов; — при этом я объявил моим спутникам, что будем ложиться в середину по очереди. Ложившийся в середину засыпал моментально, так как ему было тепло, но зато крайние не могли долго выдерживать и вскоре вынуждены были вставать, а вслед за ними вставал и средний, и опять начиналась беготня по площадке до тех пор, пока не согревались, потом опять ложились и снова холод заставлял вставать. Так продолжалось всю ночь, во время которой мороз крепчал и крепчал».

К утру, когда рассвело, окоченевшие путешественники не могли двигаться, и только несколько отогревшись на солнце, они были в силах продолжать свой путь. Оказалось, что вчерашний туман заставил их сильно повернуть на юг от седловины и теперь пришлось снова взять направление на восток.

Бессонная ночь, жажда, томившая их второй день, отсутствие горячей пищи сказались на их самочувствии. Лапкин шел пошатываясь, у Царахова лилась кровь из носа. На крутом подъеме силы оставили Лапкина, и он смог лишь хрипло пробормотать: «Темно... кружится голова... Ноги не идут». Пастухов отпустил его и продолжал подъем с осетином.

Достигнув середины хребта, ведущего от западной вершины к седловине (Пастухов называет ее «перевалом»), топограф увидел флаг. Он был оставлен здесь жителем Владикавказа (ныне Дзауджикау) Тулатовым, не достигшим вершины. Путники остановились на отдых и, оглядывая окрестные хребты, удивленный Пастухов увидел возле себя яркую бабочку, за ней другую, третью. Они летели с севера на юг.

Еще одно усилие, и, преодолев крутой склон основания восточной вершины, путники в 4 часа дня 29 июля достигли высшей точки. «Меня поразила фигура вершины, — говорил в своем докладе в Кавказском отделе Русского Географического общества Пастухов; — она всегда казалась мне шапкой, теперь же я видел пред собой дугу, острую по всей своей длине и на протяжении 35 шагов не имеющую никакого падения; очевидно, что тут был когда-то кратер, сторона которого, обращенная на юг, провалилась. Ниже дуги по направлению к востоку есть плечо, образующее довольно большую площадку, которая закрывала от меня теперь станцию Казбек и которую оттуда принимают за вершину».

Пастухов установил шестиметровый шест и поднял на нем двухметровый флаг из красного кумача. Набежавший ветерок развернул полотнище флага, который был виден в бинокль из Владикавказа, а жители ближних селений могли разглядеть этот знак успешного восхождения невооруженным глазом. Цель была достигнута.

На спуске Пастухов бросил прощальный взгляд на вершину. Лучи заходящего солнца заливали белый купол и гордо развевавшийся красный флаг. Как рассказывал потом Пастухов, он невольно вспомнил посвященные Казбеку Лермонтовские строки:

Чалмою белою от века

Твой лоб наморщенный увит,

И  гордый ропот человека

Твой гордый мир не возмутит.

«Теперь же не только был «возмущен» его «гордый мир», но и «чалма» была украшена султаном в виде красного флага», — писал Пастухов.

Еще одна ночь застигла их на снежных склонах, и только на четвертый день после начала восхождений Пастухов спустился к горячим источникам Тмени-кау-карма-дон. Лечившиеся здесь горцы встретили его как выходца с того света, а случайно встреченный врач признался, что, «выяснив обстоятельства гибели господина Пастухова, направлялся известить об этом кого следует».

Картографическим итогом восхождения был первый план вершины Казбека в масштабе 800 м.

Год спустя Пастухов со своими казаками все лето вел съемки в районе Ушбы, поразившей его своей суровой красотой. Он пишет своим друзьям-орнитологам, подкрепляя прежние наблюдения: «Не раз наблюдал здесь перелет птиц через Главный Кавказский хребет. Видал и журавлей, летевших между Ушбой и Тетнульдом, не ниже 14 тысяч футов».

Эльбрус с северных склонов перевала Донгуз-орун и путь А.В. Пастухова к западной вершине 27 июля — 1 августа 1890 г. На переднем плане Терскольский пик. Номерами обозначены места ночевок группы участников первого русского восхождения: 1. Выше нынешнего Нового Кругозора [3369 м]. 2. На верхней морене ледника Гара-баши [4 094 м]. 3. Между так называемым «Приютом Пастухова» и седловиной, где при восхождении обычно поворачивают к седловине. [А.В. Пастухов ошибается, говоря, что ночевали «на 44 фута выше горы Казбек». Высота пункта ночлега находится на одной высоте с Казбеком [5048 м]. 4. На седловине   [5350 м],  где восходители провели две ночи.

В утренние часы, когда еще покрыты инеем альпийские луга, он видит поднятый над всеми хребтами и вершинами седой Эльбрус. Минги-тау, «Тысяча гор», — зовут жители ущелий высочайшую вершину Кавказа и Европы. Пастухов, закончив свои съемки в Верхней Сванетии, перевалив через Главный Кавказский хребет, направляется к Эльбрусу. Подробности его восхождения на высшую, западную вершину читатель найдет в докладе самого Андрея Васильевича, сделанном им в Кавказском отделении Русского Географического общества

Даже пренебрежительно относившиеся к русским восходителям зарубежные альпинисты вынуждены были воздать должное Пастухову, восхождение которого они назвали «полным приключений, говорящем о громадной энергии и настойчивости». И даже немецкий историк альпинизма Эггер вынужден был заявить: «Это было первое настоящее (разрядка наша. — Е.С.) восхождение и без проводников».

Да, в отличие от иностранных клубменов, Пастухов был подлинным руководителем всего восхождения. Он сам прокладывал путь, помогал ослабевшим, подбадривал павших духом. В его команде не было деления на слуг, которые несут все тяготы пути, и на господ, которым остается нести только... бремя славы победителя вершин. Пастухов был первым среди равных.

Через шесть лет он повторяет свое восхождение, поднявшись на этот раз на восточную вершину Эльбруса. Так, он стал первым альпинистом, поднявшимся на обе вершины Эльбруса — восточную и западную. Второе восхождение было совершено им в августе 1896 г.

Утром 22 августа Пастухов выехал из Пятигорска, направляясь мимо Подкумка и Гунделена в Баксанское ущелье. Вечером 25 августа он прибыл в лежащий у подножья Эльбруса хутор Терскол, чтобы с утра выйти к подножью ледника Азау, по которому он намеревался начать восхождение.

По тропе, ведущей к перевалу Хотю-тау, путники начали восхождение. С Пастуховым шли Воробьев и кабардинцы Хаджи Залиханов, Агбай Тилов, Бачай Урусбиев и Сайд Курданов. По камням морены, высоко поднятой над ледяным потоком, группа вышла к фирновому склону и поднялась к гряде скал на высоте 4250 м (нынешний «Приют одиннадцати»).

Скалы, казавшиеся издали удобным местом для ночлега, обманули ожидания: всюду торчали острые каменные зубцы и огромные камни. После долгих поисков была найдена, наконец, небольшая площадка. Разровняв ее и окружив каменной стенкой, путники устроились на ночь.

Засветло Пастухов поднял свою команду. Путники вскипятили на бензиновой кухоньке чай и продолжали путь вчетвером: Урусбиев и Курданов остались на месте бивуака. Уже на высоте 4300 м фирновые склоны оказались покрытыми слоем льда, пришлось подвязывать кошки. Путники шли, обмениваясь на ходу впечатлениями. Солнце уже поднялось над хребтами. Потеплело. Люди приободрились, только ослабевший Воробьев шел все медленнее и медленнее, часто останавливался, будучи не в силах продолжать подъем. Он то и дело оступался, уронил укатившуюся по склону папаху и, наконец, упал навзничь, подхваченный кабардинцами. Пришлось оставить его на некрутом склоне. Теперь уже путь продолжали трое.

На снежном выступе Пастухов облюбовал место для ночлега, на этой высоте около 4700 м нужно было обеспечить себе надежное укрытие от холода. Восходители вырыли яму, оградив ее камнями, закопали снегом все отверстия и сладко заснули под своими бурками.

Утром они вылезли из своего убежища, погребенного под толстым слоем снега. В восемь часов снова начали подъем. У гряды скал («Приют Пастухова») выбыл еще один участник — Хаджи Залиханов, которого свалил тяжкий приступ горной болезни. Теперь уже альпинисты шли вдвоем. Пастухов спешил, насколько позволяли силы и высота: он видел приближающиеся с севера тучи, несущие непогоду; они росли, надвигаясь на Эльбрус, перекатываясь через хребты, заполняя ущелья. Теперь они ползли уже к западной вершине, нависли над верховьями Кубани.

«Будет непогода», — тревожно сказал Агбай.

На восточной вершине еще сверкали вечные снега, но вот легкая завеса тумана промелькнула и растаяла в голубом небе; потом со всех сторон заклубился туман, темная завеса окутала всю вершину, и огромная туча клубами поползла по склону. Тучи нагоняли друг друга, посыпался снег, закружил ветер, завыла вьюга.

Пастухов, не взирая на уговоры Агбая, шел вперед, переводя дыхание, протирая залепленные снегом глаза. Особенно мешал лезть по скалам ящик с термометрами, который нес в руках топограф. Но вот и вершина!

Отыскав огромную скалу, около которой почти не было снега,   восходители начали устанавливать здесь максимальный и минимальный термометры. Однако, когда туман рассеялся, Пастухов, к своему удивлению, увидел, что они еще не достигли вершины. Пришлось напрячь силы, чтобы продолжить подъем по оледенелому склону.

Но попасть на вершину было теперь не так-то легко: гора уже не прикрывала здесь от порывов бури, которая всей своей яростью обрушивалась на людей. Они скользили и с трудом удерживались на ногах. Вконец ослабевший Агбай лег навзничь, и Пастухов преодолевал последние метры подъема один. Было два часа дня. Сильные удары грома, похожие на выстрелы, раздались над самой его головой.

Отдышавшись, Андрей Васильевич собрал образцы пород и сел, поджидая просвета, у края кратера, чтобы осмотреть его. «Временами снег и туман сгущались до того, что я не видел более земли, и тогда не трудно было вообразить себя несущимся вместе с тучей в беспредельном пространстве». Жалобные вопли Агбая пробудили впавшего в забытье Пастухова. Спутник его сидел спиной к бушующему ветру, до такой степени облепленный снегом, что напоминал глыбу белого камня.

Начав спуск, они мгновенно утонули в снежном море. Тщетно пытались они отыскать место бивуака, — ничего не было видно; напрасно стреляли из пистолета, — звук его замирал возле них. Они вступили в полосу трещин, где нужно было двигаться особенно осторожно. Восходители оказались в ловушке: куда бы они ни поворачивали, везде зияли трещины, которым, казалось, не было конца. Здесь их застиг вечер. Занесенные снегом, провели они эту ночь в лабиринте трещин. Ни чая, ни даже воды не было; сухари, которые они пытались жевать, только раздражали пересохшую гортань. Время от времени Андрей Васильевич расталкивал своего товарища и снова забывался в беспокойном сне.

Утром он осторожно раскопал в снегу отверстие над своим лицом и с радостью увидел безоблачное синее небо. Вблизи, не далее чем в полуверсте, виднелись заснеженные валы ледника Гара-баши, к которому они держали путь вчера. В нескольких шагах от них зияла черная пасть трещины, на краю которой они провели ночь. Вчера она казалась Пастухову не шире трех сажен; теперь  же он видел, что до другого ее края было не меньше полутораста сажен, а звука падения брошенного вниз камня он так и не услышал.

К 11 часам утра измученные путники достигли опушки соснового леса, и незатейливый шалашик показался им уютным жилищем.

Несмотря на суровые условия этого восхождения, Пастухов сумел измерить кратеры воронки. На всем пути он вел непрерывные наблюдения над снеговым покровом, изучал господствующие ветры, высоту и мощность ледников, высоту снеговой линии, протяженность фирновых полей. «На Эльбрусе, — констатировал он, закончив свои подсчеты, — должно быть никак не меньше 573 миллионов кубических сажен снега и льда».

Халаца, Шах-даг, Алагез, Большой и Малый Арарат, Казбек и Эльбрус были взяты за эти годы отважным пионером русского альпинизма, «производителем съемочных и чертежных работ, классным военным топографом и коллежским асессором», — как именует его послужной список.

Он связывал Закавказскую триангуляционную сеть, проведенную от Шамхорского базиса, с триангуляцией Северного Кавказа, начинавшейся у Екатеринодара. Он проходит всю Военно-Осетинскую дорогу и преодолевает Мамиссонский перевал. Его восхождение на вершину Халацы «после десяти часов трудного и местами опасного пути» (1891 г.) нельзя, конечно, сравнивать с походами на Эльбрус и Казбек, но и оно обогатило новыми наблюдениями неутомимого исследователя горной природы.

...Уже опустилась ночь, составлены были штативы теодолита, и оставалось накрыть их буркой, чтобы был готов шалашик, временное жилище неугомонного путешественника. Солнце давно село, и было совсем темно, когда удивленный Пастухов заметил странный свет, проникавший из-под нижнего края бурки. Он решил, что это отражение от выпавшего свежего снега. Через несколько минут он услышал слабый писк, то усиливавшийся, то снова затихавший. «Вероятно закипает вода в кастрюле», — подумал топограф. Но, нет, звук явно доносился откуда-то сверху. Комар, жужжание которого так напоминали эти звуки, вряд ли мог появиться здесь, на более чем четырехкилометровой высоте, да еще в сильную метель. «Не иначе как приближается сильная электрическая буря, — тревожно подумал Пастухов. Чем это кончится здесь, на вершине?»

— Андрей Васильевич, горим, — услышал он вдруг тревожный голос казака Емельяна Пономарева, — все кругом горит... уже и камни загорелись!

Пастухов с кружкой недопитого чая вылез из своего шалашика, но только он высунулся, как вся кружка запылала ярким пламенем. Вслед за ней огоньки побежали по усам топографа, заплясали на воротнике и полах одежды. Пастухов увидел испуганные глаза Емельяна; на лице его светились огненные усы, пылали брови и волосы, тихо тлела вся лохматая бурка. Огни мерцающим пунктиром покрывали весь гребень горы. «Не менее сорока квадратных сажен огней Эльма», — привычным глазом прикинул Андрей Васильевич. Огни напоминали ему виденные на улицах Петербурга газовые рожки: пламя на остриях палок шалаша, на ребрах камней горело без языков, с ровными верхними краями. Несмотря на сильный ветер, не шелохнулся ни один огонек. Метель заставила Пастухова вернуться в шалашик, после того как он успокоил взволнованных необычным   зрелищем   казаков, сложивших по его указанию большой тур из камней с воткнутой в него железной палкой, своего рода громоотводом на случай грозы.

Час спустя Пастухов тревожно открыл глаза. Прежний писк сменился теперь жужжанием, как будто билась о стекло залетевшая пчела. Топограф приподнялся: прямо перед ним носился под буркой светящийся предмет, с крупный грецкий орех величиной. Раздался неожиданный удар... треск... и Пастухова перевернуло вниз лицом. Первым ощущением было то, что у него оторваны по колена ноги. Лишь через несколько минут он сумел, придя в себя, приподняться и ощупать ноги: они были целы. Не сразу удалось ему собраться с силами, чтобы выползти наружу. Кружившаяся на вершине шаровая молния поразила своим разрядом Пастухова, без чувств лежал и один из казаков. Надо было спешно искать более безопасное место, чем вершина.

Ночью, в кромешной мгле, спускались они с вершины. На склоне нашли большую пещеру, где и прожили две недели, по три-четыре раза поднимаясь на ближние вершины, завершая порученную им съемку.

Пытливым и зорким наблюдателем природы показал себя Пастухов и при трехкратном своем восхождении на Арарат. Он не только детально изучил колебания высоких и низких температур, но и опроверг своими выводами наблюдения, которые уже вошли в научный обиход, и даже были доложены Международному конгрессу. Он определил температурные минимумы для Большого Арарата (—39,85 °Ц), Малого Арарата (—29,1 °Ц), Алагеза (—32 °Ц).

Много ценных наблюдений было сделано им и в каждом из восхождений на пятитысячные вершины Большого Кавказа.

Его доклады в Географическом обществе неизменно собирали большую аудиторию. Живость изложения сочеталась в них с интересными наблюдениями и выводами.

* * *

Андрей Васильевич Пастухов скончался в Пятигорске 23 сентября 1899 года, 39 лет от роду. Преждевременная кончина оборвала жизнь человека, который сделал больше, чем кто-либо из его современников для развития русского альпинизма.

«Глубоко-русский человек... Прямой, высокочестный и отважный», — так характеризуют его друзья, исследователи Кавказа. Выступая от имени Кавказского отдела Русского Географического общества, Д.Д. Пагирев говорил, что А.В. Пастухов «заслужил себе широкую известность как один из отважнейших и неутомимейших исследователей главнейших вершин Большого и Малого Кавказа... Он был первым русским неутомимым кавказским альпинистом».

Прошло всего лишь полвека после кончины славного исследователя, и неузнаваемо преобразились те глухие края, где проходил он со своими казаками. Сотни и тысячи людей поднимались к вершинам Эльбруса, останавливаясь на «Приюте Пастухова», где укрывался от бури военный топограф. Целый научный городок вырос на склонах величайшей горы Европы. В нынешнем году снова придут сюда труженики передовой советской науки, продолжая во все возрастающих, немыслимых полвека назад, масштабах исследования, начатые Андреем Пастуховым.

Друзья, Добрый день! Пусть серый и мокрый но, все-же, этот день действительно Добрый!  А все потому, что сегодня мы запускаем две  новые программы Горной Школы клуба 7 Вершин.

Первая программа – скалолазание в Италии (Арко) – супер известный скалолазный район, красивые скалы, горы  и солнце - как раз то, что нужно для яркой и интересной осени. Горная  школа будет проходить осенью (октябрь, ноябрь) и весной (апрель, май). 

Вторая программа – ледолазание в Австрии (Тироль) – отличная возможность отвлечься от суеты городов и попробовать свои силы в ледолазании. Альпы прекрасны круглый год но зимой они особенно завораживают и притягивают чистотой и спокойствием снежных вершин. А главное -  технические занятия на льду и  навыки работы с ледовыми инструментами наверняка пригодятся вам для  более сложных и дерзких восхождений. Горная школа будет проходить в январе - феврале. 

По всем вопросам, касающимся данных программ, вы можете связаться с менеджером клуба 7 Вершин Марией Бесогоновой +7 (903)52-444-17.

Андрей Березин, гид Клуба 7 Вершин:

Группа «12 без стульев» вчера пришла в Тангбоче. Там в это время проходит этап Эверест трейл рэйс. Подумав немного, мы решили принять участие в соревновании. Но так как мы уже акклиматизированы, и у нас есть фора. Поэтому мы решили усложнить себе условия забега…

Андрей поднялся на вершину в июне этого года.

Андрей Щербуха:

Никогда не занимался скалолазанием и впервые поднимался в горы. Килиманджаро для меня стало нечтом особенным, поскольку я работаю в Африке, а Кили это крыша Африки и одна из семи вершин. Несколько лет я мечтал об этом подъеме, не столько готовился, сколько мечтал, но не удавалось спланировать время. На данный момент подъем на Килиманджаро, пожалуй, самое яркое впечатление в моей жизни, на фоне ночёвок в пустынях, катания на феррари, парасейлинга, вейкбординга. Горы действительно заразительны. На вершине я лично просто засмеялся от радости, что с годами бывает все реже. Сейчас даже немного грустно, поскольку Килиманджаро похоже самая простая из самых значимых гор в мире, а теперь нужна будет значительная подготовка для покорения чего то большего, возможно существует множество более красивых и не сложных гор, но если вы хотите испытать себя и не имеете подготовки, пожалуй это один из лучших вариантов.

Не буду повторять множество статей про подъем на Кили, но попытаюсь прокомментировать некоторые моменты для непрофессионалов.

1. Реальность подъема. Подняться реально, будет сложно, но это реально, пожалуй, для каждого, кто этого хочет, хотя от горняшки никто не застрахован. Про себя – я не занимаюсь профессионально спортом, но время от времени занимаюсь пробежками, плаванием, велосипедом. Для меня самые большие опасения были связаны с курением, тк курю 2-3 пачки в день, во время подъема специально курил мало, легкие сигареты. Из недельной программы тяжело стало на третьей минуте первого дня подъёма, но, тем не менее, схема Поле-Поле (потихоньку-потихоньку) работает - и мы это сделали. Мотивирующие примеры других: перед подъемом общался с разными людьми в отеле, среди них были две канадки, мама и дочка, маме около 50 и у нее астма, а дочке 16, они поднялись. На маршруте встретили 62-летнюю женщину, не могу сказать поднялась ли она, но шла медленно, но уверенно. Я поднимался с молодой девушкой и мужчиной за сорок, оба в первый раз в горах, мужчина совсем не спортивный и каждый день выпивает, все время отставал и гид опасался, что у него не получиться, но получилось, на вершине он закурил трубку=))) девушка шла уверенно, но на вершине откровенно говоря «загнулась», помог баллон с кислородом, гид дал ей подышать, и она уверенно встала на ноги. Другая сторона медали – каких-то индусов во время штурма несли на встречу под руки, они волочили ноги, не смогли. Гиды рассказывают историю про одного российского олигарха ;))) который не смог подняться. От горняшки никто не застрахован, я лично заранее начал пить таблетки, думаю, они помогли, хотя мне тоже несколько раз становилось плохо, но привалы с чаем, водой и передышкой обычно решают эти проблемы. Естественно по этим причинам никто не дает вам гарантии подъема, ни в России, ни там.

2. Маршруты. Не могу сравнить разные маршруты, но сомневаюсь, что для новичка есть большая разница с точки зрения более красивых маршрутов. И организаторы в России и гиды говорят, что чем больше дней заложено на подъем и адаптацию, тем больше шанс подняться, гидам я поверил, их статистика серьезно отличается. То есть, на пятидневном маршруте люди чаще разворачиваются, чем на семидневном. Видимо, организм не обманешь, если он не подготовлен.

При этом мы изменили распорядок по предложению гида. У нас был 7-дневный план по Мачаме, мы сделали бросок и вместо стандартного сна днем и подъема в ночь, который всеми описывается, мы поспали в штурмовом лагере и пошли ранним утром , перед рассветом, сравнивать сложно, но мне показалось морально подниматься проще при свете, чем если бы мы поднимались всю ночь и встречало рассвет на вершине, в итоге понялись и спустились за 6 дней вместо семи.

3. По организаторам: лично мне хотелось подниматься с русскоговорящей группой, хотя я знаю английский, поэтому англоговорящий гид был не проблемой. Поэтому оформлял путевку в Клубе 7 Вершин, причем дистанционно, не находясь в России. На мой взгляд, нет никакой разницы, в какой из нескольких основных российских компаний оформляться, ни по деньгам, ни по каким-либо другим параметрам, разница лишь в датах и маршрутах, выбирайте как вам более удобно, организация качественная и добросовестная. В интернете множество сайтов разных стран, которые собирают группы на подъем. Сэкономить сильно не получится, если вы не танзаниец или кениец, так много отбирают сборы властей.  А за бОльшие деньги вряд ли вы получите больше привилегий, в остальном цены примерно одинаковые, при этом со «своими» на мой взгляд спокойнее и кому-то будет понятнее и проще. Тех, кто никогда не был в Африке, конечно, удивят местные колориты, приятно удивит питание на подъеме и многое другое. Кого-то это может задеть подход «вы главное сами дойдите, остальное мы дотащим и сделаем», но дав себя поблажку как новичку, меня он устраивал. Человеку, не привыкшему к реалиям Африки и путешествиям в не самых развитых странах, конечно, потребуется поддержка местных русскоговорящих представителей. Так, например, у мужчины, с которым я поднимался, не прилетел багаж. Я ему помог успокоиться, когда мы выяснили, где он, при этом помог в большей степени Аэрофлот, и кенийцы, а не КЛМ.  А местные представители привезли из аэропорта все его вещи в утро перед подъемом, чем собственно спасли его восхождение.=)))

В целом, конечно, хочу сказать спасибо Клубу Семь Вершин, Анастасии Кузнецовой в Москве и ребятам в Танзании, Саше, Кате, Миле и остальным, несмотря на мелкие косячки, вы помогаете делать мечту реальностью, я вам правда благодарен и без вашей поддержки не собрался бы самостоятельно на этот подвиг в личном зачете!!!

Поднимались мы 11-19 июня 2017 года, леопарда Хемингуэя так и не встретили, но идущий снег и ледники на 5895 вблизи экватора вызывают истинный человеческий восторг перед природой.

 Владимир Котляр, гид Клуба 7 Вершин:

Группа «Спортсмены-самогонщики» прибыла в Лобуче. Ночуем на 4950…

Поднявшись на гору Косцюшко, 26-летняя жительница Ванкувера Лиз Роуз завершила программу "Семь вершин". С чем мы её поздравляем!

Лиз по жизни не торопится отрываться от родителей и уплывать в собственное жизненное плавание. Она уже было собралась уезжать на учебу в американский университет, когда сменила решение. Девушка захотела попутешествовать по миру. В Британской Колумбии, где она росла, горы под боком. Дети из благополучных семей ходят в походы, на скалы, катаются на лыжах. Это часть их воспитания. Так что не удивительно, что Лиза решила, испытать себя в горовосхождениях.

Ну и немаловажно то, что отец у Лиз владелец преуспевающей консалтинговой фирмы. 

Начали в 2015 году с папой на Килиманджаро, взошли  по маршруту Ронгай

Затем с мамой  сходили в базовый лагерь Эвереста.

Там окончательно родилась идея сходить «Семь вершин»

В марте 2016 года Роуз поднялась на Аконкагуа. Ей несказанно повезло: во время   восхождения она познакомилась с аргентинской кинозвездой Факундо Араной, с которым вместе оказалась на вершине. Их знакомство продолжилось на Эвересте, где они обслуживались в одном базовом лагере… Вполне вероятно, что Элизабет посещала и наш базовый лагерь, самый лучший из базовых лагерей и самый гостеприимный.

Интервью

На 2017 год пришлись все оставшиеся горы: Винсон, Денали, Эльбрус и вот, наконец, Косцюшко!

Тренировки с Клубом 7 Вершин в сезоне 2017-2018

Горная школа продолжает свои занятия на скалодроме ДДС. 

Первый шаг на пути к вершине очень важен, будем рады если вы сделаете его вместе с нами. Как всегда ждем вас! 

Вторник 12 декабря в 19:30 - тренировка по скалолазанию! 

Среда 13 декабря в 19:30 - тренировка техническая! 

Проводит тренировку и раскрывает секреты успешных восхождений легендарный альпинист и скалолаз, мастер спорта по альпинизму - Александр Ласточкин

Тренировки проходят  на самом известном и исторически значимом скалодроме Москвы – ДДС, по адресу Рабочая улица, 53 (от метро Римская 710 м, от метро Площадь Ильича 800 м).

Каждый вторник у нас будет скалолазание, каждую среду – технический альпинизм.

Начало тренировки в 19.30. С собой необходимо иметь спортивную форму.

Есть прокат личного снаряжения (скальные туфли, страховочные системы, карабины, жидкая магнезия и другое).

Вам понадобятся: скальные туфли 170 рублей, страховочная система 180 рублей.

Входной билет на скалодром стоит 380 рублей.

Оплата 1 занятия у инструктора 1000 рублей (оплатить необходимо через сайт Клуба 7 вершин).

Если Вы планируете прийти на тренировку, напишите заявку в свободной форме под темой "Тренировки Клуба 7 вершин Москва" на info@7vershin.ru

с указанием Вашего имени и опыта. По любым вопросам (прокат, длительность и содержание тренировки, возможность опозданий и пр.) можно обращаться к координатору Горной школы:

Бесогоновой Марии  (+7 903 52-444-17)

Гибель Валерия Розова затронула всех нас, стала нашей общей болью. Многие члены Клуба 7 Вершин обращаются к нам с желанием оказать материальную помощь его семье. Сообщаем информацию, как это сделать:

Счета для  сбора помощи семье Валерий Розов:

можно переслать по номеру телефона  Наташи – 8 (916) 632-92-05 или по номеру карты 6761 9600 0349 5867 02 (Розова Наталия Анатольевна)

Райфрайзен банк: 5100 6900 2255 7645 (Andrey Rozov)

Тинькофф: 5536 9137 5666 5655 (Andrey Rozov)

Владимир Котляр, гид Клуба 7 Вершин:

Группа «Спортсмены-самогонщики» сделали переход до Периче или Фериче. Высота: 4200. Все идут пока как подготовленные бойцы спецназа. Я выкурил трубочку с видом на последнюю гору Валерия. Знаком с ним к сожалению был недолго, но такой яркий человек не мог не оставить след в любом, с кем пересекался. 

Андрей Березин, гид Клуба 7 Вершин:

Сегодня утром группа 12 без стульев поднялась на вершину горы Калапатар, чем выполнила всю запланированную программу трека к Базовому лагерю Эвереста. Погода на удивление после нескольких холодных дней, была теплая. Передаем всем солнечный привет, и начинаем спуск в цивилизацию.

 Мы думаем о Валере, о его замечательной семье, вспоминаем и скорбим!  С нами рядом был совершенно звёздный человек, спортсмен мирового класса, настоящий герой, и мы могли с ним запросто общаться. И мы ценили это и верили, что с ним ничего не произойдет, верили в его осторожность, в его методичность, в его звезду…

Он самый крутой экстремал мира. Собрав все рекорды как парашютист, заскучал. Главные приключения были впереди.

…Розов смотрел на нас иронично – и мы понимали, что сам этот лед не растает. Розову надо понравиться.

Через пару часов расстались друзьями. Мы отправились в редакцию писать свои заметки, Валерий – прыгать со скал.

Глядели ему вслед и снова не верили: этому юноше – 51 год?

БЭТМЕН

– Ваша жизнь полна рекордов. А был ли рекорд по количеству часов без сна?

– Такие рекорды ставил студентом, готовясь к экзаменам. Действительно ночи не спал. Иногда бывало во время восхождений. Я же много лет занимался профессиональным альпинизмом.

– Мы в курсе.

– Вот там приходилось работать по двое суток без сна. Последний раз – в 2008-м. Мы лезли на Серро-Торре, это Патагония. Граница Аргентины и Чили. Вкалывали 45 часов без остановки.

– Как выдержали?

– Вы точно из "Спорт-Экспресса"? Не из медицинского журнала?

– Так преодоление – наш главный интерес. У каждого свои секреты.

– Нет у меня секретов. Если говорить об альпинизме – важнее всего сохранять адекватность восприятия в условиях стресса.

– Тогда расскажите: как люди вроде вас отмечают 50-летие?

– Банально. С утра пораньше прыгнул.

– Так мы и думали. Откуда и куда?

– Со скалы. Это был особенный прыжок. Вообще-то я прыгаю уже 25 лет, но ни разу не случалось в день рождения!

– Почему?

– Родился 26 декабря. То холодно, то ветер. А тут в Альпах катался на лыжах с семьей. Погода – чудесная! Как не прыгнуть? Вечером приехали друзья. Праздновали, гуляли.

– Как-то мы пришли к Федору Конюхову. Говорит: "Мне необходима конкретная сумма, чтоб воплотить такую-то идею". Сколько и на что сегодня нужно вам?

– Есть идея прыжка в Гималаях. Мировой рекорд по высоте над уровнем моря. Прошлый рекорд мой же – в 2013-м прыгал с северной вершины Эвереста, 7220 метров. Год спустя отправился на разведку в Гималаи. Нашел отличное место, еще выше.

– Намного?

– Метров на пятьсот. Для серьезных гор – расстояние огромное. Это дорогая экспедиция.

– Цифру назовем?

– Зачем нервировать народ? Тем более, цифры плавают. Одно дело – спортивная экспедиция, подъем на гору. Другое – прыжок. Логистика сложнее и дороже, профессиональное фото и видео. Дополнительные расходы, немалые! Сумма людям ничего не скажет – только вызовет реакцию: "Ну и запросы…"

– Когда готовы сокрушить рекорд?

– Да хоть сейчас. Либо осенью. Гималаи – это же весенне-осенние сезоны. Но сами видите, что с рублем творится. В условиях кризиса первое, что урезают – реклама, маркетинг. Проекты вроде моих.

– Вы нашли новую точку для рекорда. Это предел?

– Я уверен – есть точки для прыжка за 8 тысяч метров! Пока не могу ткнуть пальцем в карту: "Вот здесь" – но предполагаю, где. Труднодоступное место. Малейшая ошибка в логистике – и становится очень опасно. Идея классная, но отклика не находит.

– Может, это интервью растопит спонсорские сердца.

– Разве что в заголовке пропишите: "Срочно поможем нашему Бэтмену – и новый рекорд у России в кармане!" Между прочим, ни один из моих проектов в больших горах никто не повторил. Они уникальны.

АМПУТАЦИЯ

– Шрам на руке – память о чем?

– О собственной бестолковости. Во Франции хотел прыгнуть с радиоантенны. Попал под напряжение.

– Знаменитый случай – когда ваше тело выдержало 3 тысячи вольт?

– Ну да. Вы увидели шрам, а эти ожоги у меня по всему телу. Справа налево. Одну ступню разорвало, кроссовок расплавился. Ногу искромсали, два пальца ампутировали.

– Зачем же вы на антенну полезли?

– Нынче это неактуально – люди прыгают в горах, куча вариантов. А прежде бейсером ты считался, если прыгнул со всех фиксированных объектов. BASE – аббревиатура. Buildig – здание, Antenna – антенна, Span – арочные перекрытия, мосты, Earth – земля. Мне как раз нужно было закрыть букву "А".

– Что за антенна?

– Довольно известная. Я был во Франции на соревнованиях. Местный бейсер проконсультировал, как правильно перелезать через трехметровый забор с колючей проволокой, где охрана… Позже звонил в больницу: "Валера, забыл предупредить – с забора надо сразу перепрыгивать на лестницу! Не касаясь земли!"

– Как вовремя.

– Вот-вот. А я перелез, оделся, приготовился, взялся за лестницу. И все. Трясло долго. Свои движения никак не контролировал. Потом упал плашмя – но был в сознании. Ощущение, что стал стеклянным. Помню мысль: сейчас рассыплюсь…

– Вы были один?

– Втроем. Просто я первый схватился. Крикнул: "Скорее назад". Успел перемахнуть обратно через забор – и отключился. До дороги меня уже тащили.

– Как же уцелели?!

– Был низкий ток – при высоком напряжении. Это спасло. Еще повезло, что удар пошел не слева направо. Не через сердце, оно не останавливалось. А могло.

– В больнице провели четыре месяца?

– Два. Когда страховка закончилась, выгнали. Какие-то деньги были, друзья скинулись. Приехала жена, месяца полтора в Марселе снимали комнату. Мотался с костылями на перевязки. Очень тяжело заживало. Одна за другой пересадки кожи, пять операций…

– Лицо не пострадало?

– Нет. Зато разрезали скальп – брали тонкую мышечную ткань для пересадки на подъем ноги. Чаще берут с задницы – но тогда бы добавились полсантиметра. Пришлось бы носить ортопедические ботинки.

– В итоге все хорошо?

– Ноги практически одинаковые. Если не считать отрезанных пальцев.

– Вас это как-то ограничивает?

– Конечно! Сразу поставило крест на спортивном скалолазании. Я это дело любил. Стопа потеряла чувствительность. Нога толчковая, с нее прыгаю. Года два адаптировался к новым ощущениям.

– Люди, попавшие в переделку с током, открывают в себе неожиданные таланты.

– Об этом мне рассказывали. Я ждал-ждал – не случилось…

– Как сложилась судьба старшего брата, который вас и заразил любовью к горам?

– Трагично. В конце 80-х у альпинистов модно было летать на парапланах. Появились "спортивные купола". Площадь маленькая, купол эллипсоидный, верткий. Мы их купили – но хотелось использовать не только как средство спасения. Ведь парашютный спорт на 90 процентов – то, что делаешь во время свободного падения. До открытия парашюта.

– Это понятно.

– Здесь же есть возможность получать удовольствие еще и от полета на куполе. Ты сильно его разгоняешь, дергаешь за задние стропы и долго летишь вдоль земли, переводя скорость с вертикальной в горизонтальную. Это выглядело так необычно, что всех увлекло. Хотя технически были не готовы. И брат разбился. На "низком" развороте врезался в землю.

– На ваших глазах?

– Да. Я был внизу. Давайте без подробностей, это тяжелейшая для меня история.

– Многие после такого бросили бы прыжки.

– Почему? Если ваш товарищ погиб в автокатастрофе – больше за руль не сядете?

– Но ездили бы по-другому.

– Я тоже стал прыгать по-другому. Парашют для меня был уже образом жизни. Не бросишь… Кстати, об аварии. Я привык к скорости, все мелькает. Из-за этого долго воспринимал автомобиль, как компьютерную игру. Гонял, перестраивался из ряда в ряд, даже если никуда не спешил. Принципиально не пристегивался – вот была какая-то дурь! Однажды приятель выезжал с аэродрома на проселочную дорогу. Скорость – километров сорок в час. Нелепое столкновение, не пристегнут, удар грудной клеткой об руль.

– Умер?

– Вскрытие показало – остановилось сердце. С того дня нет водителя аккуратнее, чем я. Ремень, никаких "шашечек". Теперь понимаю: не пристегиваться – то же самое, что лезть в горы без веревки!

– Образно.

– Ладно, по скале можно – если позволяет уровень мастерства. Но без веревки идти по леднику с засыпанными трещинами – голая дурь! Потому что от тебя ничего не зависит. Наступишь на снежный мост, провалишься – и погиб. Таких случаев в горах – тысячи за год.

ЭВЕРЕСТ

– Через какие ошибки вы прошли, когда впервые покорили Эверест?

– Я прыгал с высоты 7220. Непосредственно на вершину не поднимался.

– И не хотелось?

– Не то, чтобы не хотелось… Есть альпинизм высотный. А есть технически сложный – восхождения по стенам. Лично мне всегда нравился второй вариант. К тому же в ту пору восхождение на Эверест стоило 65 тысяч долларов. Эти ж деньги надо найти, правильно?

– Логично.

– Не скажешь: "Я еще на вершину мечтаю зайти. Накиньте полтинничек…" Я не хочу искать на это деньги! Надрываться, зарабатывать, чтоб поставить галочку – "был на вершине Эвереста". А нынешние коммерческие восхождения с кислородом меня как альпиниста не привлекают.

– Правда, что каждый подъем на Эверест – удар по здоровью? Люди начинают хуже соображать?

– Да.

– Теряется память?

– Однозначно. На головной мозг этот подъем действует. Даже после высоты в 7 тысяч я потом два-три месяца набираю форму. Не спортивную – просто возвращаюсь к нормальному самочувствию! Но большой спорт вообще не приносит здоровья. Хоть на лыжах бегаешь, хоть на Эверест ходишь. Это самоистязание. За пределами ресурсов организма.

– Кто-то из альпинистов нам рассказывал – был поражен количеству трупов на Эвересте. Вы их видели?

– Нет. Трупы лежат ближе к вершине – 8300 и выше. Есть "красная зона". Вы же смотрели фильм "Эверест"?

– Да.

– Там много правдоподобного. Разве что поведение героев иногда странное – ходят расстегнутые, говорят обычным голосом, не кашляют… Да лагерь выше 6 тысяч напоминает туберкулезный госпиталь!

– Ничего себе.

– Все кашляют, харкают, еле двигаются. А в "Эвересте" еще какую-то дискотеку устраивают. Но в целом – точно передано… Так я о том, почему тела с большой высоты не спускают. Люди физически не в состоянии! Рельеф такой, что тащить неконтролируемое тело нет возможности. Это делается с помощью веревок. Знаете, как?

– Нет.

– Навешиваешь веревки, организовываешь спуск, страховку. А маршрут длинный! Одно дело, идти своими ногами. Другое – вешать веревки каждые 50 метров. Если не успел вернуться за день, у тебя "холодная ночевка".

– Что это?

– Ночевка без бивуачного снаряжения. Ни палатки, ни примуса, ни спальника. На 99 процентов – смерть. Для всех.

– К разговору о "туберкулезном госпитале". Помним, как вы прыгали с ангиной.

– 2004-й, Пакистан. Вот задумайтесь: вы больны, с температурой. А надо выполнять физическую работу.

– К происходящему интерес не утрачивали?

– Важно было продержаться 2-3 дня. Высота не такая уж серьезная, около 6 тысяч. Но моментально развивается воспалительный процесс. Особенно легочные болезни на фоне инфекции. Боялся, что меня окончательно накроет, ангина пойдет вглубь. Товарищ ватными палочками счищал мне нарывы в горле… Ну а прыгать-то – облегчение!

– Удивительно.

– Ты мгновенно телепортируешься в базовый лагерь. Это же лучше, чем двое суток тяжелой работы по спуску.

– Николай Валуев нам сообщил: "Существует огромное количество трусливых боксеров". А вы встречали трусливых альпинистов? Или парашютистов?

– Мы часто обсуждаем эту тему. Альпинисты хорошего уровня никогда не стесняются произнести: "Мне страшно", "боюсь вот этого склона", "что-то камни плохо летят"… Это нормально! Страх твой союзник – никто из себя героя не строит. Глуповато выглядело бы.

– Вам случалось от чего-то отказываться, прислушавшись к внутреннему голосу – лишь потому, что "камни не так летят"?

– Был у меня проект. Отыскал точку в горах, невероятно сложную. Прыгал я уже в вингсьюте. Костюм-крыло – знаете о таком?

– Весь мир знает, Валерий.

– Это по сути настоящее крыло – с верхней и нижней оболочкой, воздухозаборниками. Но стропы дергаю не под ним, а меня помещают внутрь крыла. Управляю полетом, перекашивая собственное тело. Ногами, руками, как угодно. Но нужна вертикальная часть.

– Зачем?

– Тогда костюм наполнится воздухом, будет планировать по горизонту. А здесь вертикальная часть была очень короткая, дальше начинался рельеф. Я был жутко изможден на фоне альпинистского восхождения, не находил сил собраться. А главное, у сына день рождения.

– Отказались?

– Всеми правдами и неправдами, сославшись на ветер, невозможность качественно снять прыжок, еще что-то… Перенес на следующее утро. Чтоб не испортить сыну праздник, если что-то пойдет не так.

– Утром прошло удачно?

– Раз мы с вами сидим и разговариваем – конечно! Я что, напомнил вам барона Мюнхгаузена?

– Боже упаси. А что за место?

– Не скажу. Люди, которые были со мной, до сих пор не знают, из-за чего лишний день провисели на скале.

ЛАВИНА

– Часто у вас ситуация уходит из-под контроля?

– Для этого достаточно крошечной ошибки. Даже в рядовых прыжках, которые могу совершить в Альпах по несколько раз за день, поднимаясь по "канатке". Прежде в альпинизме практиковали разборы несчастных случаев. Сидели, вспоминали – кто что сказал, кто возражал, почему не вышли на связь. Всё-всё-всё.

– Что выяснялось?

– 99 процентов – человеческий фактор. Камень с неба не прилетал, всегда был виноват человек. В парашютном спорте не так подробно, но тоже разбирают. Существует fatality-list. Те же выводы: "переоценка своих возможностей", "неправильное использование снаряжения в данной ситуации". Не говоря уж про неправильную укладку.

– За последнее время – вышедшие из-под контроля ситуации?

– Если не брать личную жизнь, ха… Мы ведь говорим про экстремальный спорт?

– Исключительно.

– Пару лет назад в Альпах полез туда, куда лезть не стоило. Смотрел на склон и думал: не надо! 31 декабря, полпятого вечера. Я уставший, пора домой. Все уже спустились, накрыта праздничная поляна – а мне приспичило отметиться.

– Ну и?

– Новый год встречал в больничке, на растяжке. Оскольчатый перелом бедра со смещением. Трудно заживает. Прыгать-то я начал скоро, а хромал почти два года. Знаете основную проблему спортсменов?

– Что за проблема?

– Навыки и психологическую уверенность из своего спорта переносишь на другие виды активности. Я постоянно тренируюсь, прекрасная координация. Но в лыжах – не профессионал! От самонадеянности выскакивают детские ошибки.

– У ваших ошибок были последствия?

– Как-то прыгал с довольно простого места. Не учел сильный ветер, выбрал новую, сложную линию. Часто ты создаешь предпосылку – и включается цепь необъяснимых мелких невезений.

– Так что стряслось?

– Открылся нормально – но произошла закрутка строп. Не дотянул до полянки. Ветер сдул в горную реку. Я чуть не утонул! Минут пятнадцать барахтался в ледяной воде, окоченел.

– Любой начнет паниковать.

– У меня хорошая психологическая подготовка. За плечами огромный набор внештатных ситуаций, в которых уже побывал. И мощные порывы ветра, и закрутка строп, и спуск по обледенелым скалам… Для кого-то все это экстрим – а для меня естественная среда обитания. Стандартный набор действий. Тяжело, когда опасность приходит мгновенно. Вот здесь ты на грани жизни и смерти. Психика может не выдержать. Если сорвался в горах или идет лавина – есть минимальный шанс, что тебе повезет. Но если летишь к земле со скоростью 200 километров в час – шансов ноль. Понимаешь: "Вот и все…"

– У вас такого не было.

– В реке были как раз такие мысли. Тянет вдоль берега. Купол ушел под воду и влечет за собой. А он громадный! Я из последних сил хватаюсь за какие-то ветки, они крошатся, руки в крови. Чувствую – пальцы уже не слушаются. Не сжимаются. Я не в состоянии бороться. Вместо того, чтоб мобилизоваться, мозг дает команду умереть: "Расслабься, через пять секунд все закончится…"

– Как спаслись?

– Чистая случайность – купол сам по себе зацепился за корягу. Если б не это – утонул. Я ослабил натяжение строп, выбежал на берег. Стоял полчаса, обняв ствол, отогревался. Кроме себя, винить некого.

– Почему?

– Элементарная ошибка. В бейсовых системах нет запасного парашюта. С собой носишь "стропорезы". Острый крючкообразный нож, одним взмахом – вжих! – отсекаешь стропы. Освобождаешься, если где-то повис. Я выронил его за пару дней до прыжка – и плюнул.

– Будь нож с собой…

– …проблема решилась бы за десять секунд!

– Вы верующий человек?

– Я крещеный, православный. Свечку могу поставить. Но с церковью у меня отношения сложные.

– Как считаете, для чего вам была дана эта история?

– Не представляю. Стараюсь не копать глубоко. У меня подобных историй несколько. Как у всех работавших в горах.

– Чужая история в горах, которая вас потрясла?

– Анатолия Букреева. Жаль, мы не были знакомы лично. В 90-х он был очень известной фигурой среди европейцев. Затем несправедливое отношение американцев, выпустивших книгу. Его обвинили в том, что ушел от группы, не участвовал в спасении. Хотя к той не имел отношения. Никто из гидов этого не делал, а Букреев несколько раз поднимался на 200-300 метров от лагеря, спасал людей… В 1997-м погиб под лавиной в Гималаях.

– Самая нелепая гибель профессионального альпиниста на вашей памяти?

– Да всякая гибель – нелепая! Когда я, молодой, впервые сталкивался со смертью друзей и знакомых, испытывал шок. Но еще удивительнее была реакция людей вокруг: "Ты посмотри, что он сделал! Кто так поступает?" Это воспринималось как инцидент, не более. То есть, пока жжешь – ты герой. Если где-то убрался, всё: "Кто ж так делает-то?"

– Вы жизнь кому-нибудь спасали?

– Конечно. Как любой альпинист, который участвовал в спасработах.

– Вас лавина миновала?

– Никогда не попадал. Есть у меня товарищ, переживший две лавины. Первый раз откопали. На второй успел дернуть кольцо – за спиной был рюкзак с надувной спасательной подушкой. Она выталкивает тебя наверх.

– С такой подушкой лавины не страшны?

– Шансы на выживание увеличиваются. Но лавина перемолоть может запросто. Ударит о камни. Или об дерево. Снег утрамбовывает собственной массой. Через десять секунд он превращается в бетон! Ты откапываешь лавину, которая пять минут назад остановилась. Приходится разбивать! Попробуй не задохнуться, оказавшись внизу! На сайтах встречаются советы "делать плавательные движения"…

– Ирония у вас в голосе. "Плавательные" не помогут?

– Если снег тяжелый – не сдвинешься. Тебя несет.

ВЕРТОЛЕТ

– У вас все могло закончиться в горной речке. Под антенной во Франции. Были еще "пограничные" эпизоды?

– Остальные, как бы сказать… "Техничные". На Камчатке прыгал с двумя разными парашютами, у них своя система раскрытия. Сначала выбрасывается маленький – "медуза". Он трехметровой веревкой привязан к вершине купола. Надувается, веревка разматывается. За эти три метра набирает такую скорость, чтоб вытащить из ранца большой купол.

– Надежно.

– Да. Но я из-за смены парашютов перепутал. В одном "медуза" на ноге, в другом – под ранцем. Хватаюсь за привычное место – его нет!

– Мы-то сейчас вздрогнули.

– А я что почувствовал – представляете? Фактически открылся на десяти метрах! Спас глубокий снег. Хотите, опишу, как земля выглядит с высоты? Сперва видишь, что она круглая. Потом становится огромной. Секунды спустя летит на тебя с безумной скоростью. Метров с двухсот это начинается. Крайне неприятно.

– Ничего не сломали?

– Обошлось. Сугроб попался как по заказу.

– Вы помните каждую секунду в том вертолете, который катился в пропасть?

– Ох, точно! Я ж еще в вертолете падал в горах! Вот это случай интересный. По действиям пилота понял – парень неопытный. Не мог оценить расстояние до гладкого, сверкающего на солнце, снега. Стекло чуть искажает картинку. Несколько раз заходил на посадку – и в итоге ошибся!

– Рухнули?

– Мы в полном обмундировании у дверей, ветра нет. Вижу, что с высоты метров в пятнадцать падаем камнем. Садиться собирались на перемычку, не очень широкий гребень, заканчивается крутым обледеневшим склоном. В этот момент удар, от которого подлетаешь к потолку. Внутри на секунду все замирает. Думаю: фу-у, надо же, повезло. Но начинает швырять от одного борта к другому. Понимаю – катимся к пропасти!

– Вертолет задержался на краю?

– Нет, гребень оказался шире, чем я предполагал. Склон пологий. У меня-то в голове, что пропасть – вот она, рядышком. Внезапно тормозим. Я второй раз думаю: фу-у, повезло. Пилот выскакивает первым, ха-ха… Молча, никому не помогая, чешет по снегу. В майке и шлепанцах, в которых из Сочи прилетел.

– Почему убежал?

– Испугался, что вертолет взорвется. Дверь заблокирована. Лезу за кем-то через иллюминатор. За спиной рюкзак, альпинистское сооружение – не прохожу. Осматриваюсь – у этого Ли-8 редуктор, который вращает винт, в центре потолка. Топливо на него капает, он раскаленный, салон на глазах наполняется жаром. Керосиновой гарью. Мы как в парной! Если искра – рванет!

– Кошмар.

– Быстро-быстро раздеваюсь, выкидываю рюкзаки, вылезаю… Механик сильно поломался, потом несли его вниз. Остальные отделались гематомами. Чудом.

– Пилота догнали?

– Ну, пилот… Куда ж он денется. Сутки спускались, дали ему ботинки, пуховик. Вообще непонятно, кто его допустил до полетов. Я много летал в Альпах – там пилот всегда в теплой обуви, лежит куртка. Под сидением НЗ с палаткой, спальником, примусом, минимальной едой. Если стемнело, а он поломался в горах – к нему же никто не придет!

– С вертолетами у вас больше приключений не было?

– В 90-е отказывал двигатель из-за плохого топлива.

– И что?

– Экстренное покидание. Приземлялся на какую-то просеку. Вертолет способен сохранять управление за счет авторотации. Главное, чтоб пилот не паниковал и, образно говоря, включил нейтральную скорость. Освободил пропеллер от зацепа шестеренок редуктора. Тогда винт раскручивается под собственным весом, вертолет не камнем падает. Но посадка жесткая.

– Что сложилось не так в Карачи, когда вы прыгали со стометрового здания – и едва не разбились?

– В Карачи… Что-то у нас акцент на сплошных проблемах. У меня 11 тысяч парашютных прыжков и полторы тысячи прыжков со скал. В процентном отношении все великолепно. Я безопасный в этом плане спортсмен.

ПЛЕН

– Сколько стоит костюм-крыло?

– Около двух тысяч евро. Заказываю почти каждый год. Износ ткани приличный – прыгаю-то в горах. К тому же появляются новые модели, которые улучшают качество полета процентов на двадцать.

– Старые куда деваете?

– Дома лежат. Иногда друзьям дарю. Один костюм выпросил сербский фотограф. У него в Белграде свой фитнес-клуб. Повесил там под стеклом, вокруг мои же снимки, которые он сделал в совместных экспедициях.

– В полете – что за ощущения?

– Тебя словно засунули в жесткий надувной матрас. Чтоб открыть парашют, нужно напрячь мышцы, чуть-чуть сжаться. Иначе до "медузы" не дотянусь. При этом замедляется скорость. Чем она ниже, тем мягче раскроется парашют. Если говорить о визуальных картинках, то все зависит от типа прыжков.

– Это как?

– Обычный – когда просто улетаю вниз. Смотрю по сторонам, любуюсь пейзажами, о чем-то размышляю. Гораздо сложнее прыжок в стиле proximity. Облизываешь склоны, прижимаешься к ним на полтора-два метра, резко поворачиваешь то вправо, то влево… Тут необходима максимальная концентрация. Не до пейзажей.

– Самый живописный из них – во время "обычного" прыжка?

– Ледники. Горы. Джунгли.

– А Камчатка?!

– Нет. Камчатка – это однообразные снежные вулканы. Вот приземление получилось эффектным. На побережье океана, прямо к набегающим волнам.

– Вы же на Камчатке первым в мире прыгнули в жерло действующего вулкана.

– Ну да. Влетел в двухсотметровую воронку между активными зонами кратера. Оттуда шел горячий пар, смешанный с сероводородом. Долго находиться там нельзя. Страшная вонь, полдня голова трещала. Опасность была и в другом. Если б при раскрытии парашюта возникли проблемы с куполом, закрутка строп – мог провалиться в кипящую кислотную лужу.

– Уф-ф.

– Пожалуй, самое яркое впечатление – один из первых прыжков со скалы. Венесуэла, водопад Анхель…

– Высота под тысячу метров?

– 979. Именно это место описывал Конан Дойл в романе "Затерянный мир". В горах всегда что-нибудь закрывает обзор. Соседний гребень, например. А там под тобой – бескрайние джунгли. Стоишь на вершине, в двадцати шагах от тебя с жутким грохотом мегатоннами падает вода… Фантастика!

– В джунглях сталкивались с пауками, змеями?

– Бог миловал. Ядовитых лягушек видел – симпатичных, разноцветных. Прикасаться к ним нельзя. Больше всего докучали дикие пчелы. Как в мультике про "Маугли". Первый луч солнца – и ты весь облеплен!

– А дихлофос?

– Бесполезно. Никакие средства от насекомых не помогают. Важно не делать резких движений, закрывать одежду. Пчелы не кусают. Но если залетит под майку, случайно подмышкой придавишь – будет больно. Джунгли – это сплошной, монотонный гул. Даже ночью. Темень такая, хоть глаз выколи. А вокруг все живет, не утихая ни на секунду. Бесконечное уханье, цоканье, щелканье, жужжание…

– …рычание?

– Вот этого не было, врать не буду. Мы неделю лезли на гору Аутана, что на границе Венесуэлы и Колумбии. Когда до вершины оставалась четверть пути, повернули назад.

– Почему?

– Вода закончилась. Без нее не выжить. Жара под сорок, скала – будто раскаленная сковорода. Я прыгнул с середины стены, успокоился, а ребята через год снова приехали покорять Аутану. Так двоих индейцы взяли в плен! Они еще в прошлый раз были недовольны.

– Чем?

– Их фотографировали, снимали на камеру. Сотрудники местного турагентства, которые нас сопровождали, втирали пургу, подзуживали, мол, каждое фото забирает энергетику, часть души. Индейцы – наивные, доверчивые. При этом очень любят деньги. Потребовали мзду. Тогда удалось отвертеться. А тут настроены были серьезно. Наставили оружие, шаман явился.

– В перьях?

– Нет, в футболке, шортах. С амулетами на шее. Абсолютно неадекватный – то ли пьяный, то ли обкурившийся. Сказал: "Сворачивайте лагерь и убирайтесь к реке. Пленных отдадим, когда заплатите выкуп. Десять тысяч долларов".

– Куда увели?

– В деревню, заперли в хижине. Спустя три дня сбежали.

– Подкоп?

– Нет. Наступило Рождество, вся деревня на радостях перепилась. Индеец, который их охранял, куда-то отлучился. Ребята выломали пару досок и втопили.

– Заблудиться могли?

– Да нет. До реки, где стоял лагерь, около километра. Там лодка.

ПИГМЕИ

– Вы-то с аборигенами ладили?

– Была история в Папуа – Новой Гвинее. Неделю шли по джунглям к подножию гор. Пигмеи тащили снаряжение, продукты. Дали нам повара, который по-английски освоил два десятка слов. Смешной малый. Купили ему половник и дуршлаг. Что делать с половником, не сообразил, сразу припрятал. Зато от дуршлага был в восторге. Размешивал им в кастрюле вермишель, которой мы в основном и питались. Для пигмеев это деликатес.

– Неужели?

– Коренья да сладкий картофель, батат – весь рацион. Макароны для них слишком дорогие, рис – тем более. И вот, помешав, вынимал он дуршлаг, к которому что-то прилипало. Украдкой подлизывал, опускал обратно в кастрюлю. Через минуту все повторялось.

– А вы?

– Когда заметили, дуршлаг отобрали. Вскоре новая напасть – парень простудился, насморк. Они же голые ходят. Из одежды – только катека.

– Что это?

– Трубка из дикой тыквы. Надевается на детородный орган. Если ты уважаемый член племени, можешь конец катеки украсить перьями птиц.

– Какая прелесть.

– Сидит наш повар, готовит ужин. Шмыгает носом, сопли рекой. Утереться нечем. Протягиваем платок – не понимает, как пользоваться. Сморкаться не умеет. Срывает пучок травы, скручивает. Отвернется от кастрюли, смахнет это безобразие, размазанное по лицу, и дальше готовит… Решили беднягу приодеть. Выдали штаны, майку, куртку.

– Обрадовался?

– Наоборот, отмахивался. Еле уговорили. После ужина пошел в свой лагерь, метрах в пятидесяти от нас. Обычно у них все мирно, веселье, песни до утра. Вдруг шум-гам, драка. Выяснилось, он не самый уважаемый член племени – несмотря на знание английского и навыки кулинарии. Начался скандал. Дескать, не по рангу нарядился! Утром снова был голый.

– А вещи?

– Штаны и куртка сгинули. Майку напялил вождь. Причем дали специально маленького размера – пигмеи щуплые. А этот – с рельефной мускулатурой, напоминает игрока из американского футбола. Его не смущало, что майка трещала по швам. В ней устроил забастовку.

– Что хотел?

– Денег – что ж еще? Говорим: "Мы уже заплатили" – "Надо добавить. Иначе с места не сдвинемся".

– А вы?

– На понт взяли. Рации были для связи между нами. Включили, голосим: "Полиция! Индонезия!" Западная часть острова принадлежит индонезийцам. Папуасы их побаиваются. Поверили. Плюс подарили им куртки с командными нашивками. А вождю, главному бунтовщику, – гитару. Инцидент был исчерпан.

– Откуда гитара?

– Парень из Москвы захватил. Играл по вечерам у костра. Вождь приходил, слушал. Ему очень нравились русские песни. Сам не работал, лишь приказы своим раздавал. Потом садился на пригорок, левой рукой придерживал гитару, правой по струнам: "Др-р-рын…" И задумчиво смотрел вдаль.

– Хоть раз кто-нибудь из экспедиции западал на туземных девушек?

– Боже упаси! Да, они по пояс голые. Но чумазые, страшненькие. Внешне – нечто среднее между неграми и пигмеями. Правда, читал, что пигмеи из Папуа – Новой Гвинеи – нация антропологически уникальная. Ни на кого не похожи. Там еще недавно процветал каннибализм. Может, до сих пор друг друга кушают. Во время междоусобиц.

– С ритуалами познакомились?

– Периодически устраивают праздник кабана. Ловят, закапывают, над тушей разводят костер. Рассаживаются по рангу. Сначала – воины, крепкие мужики. Им куски пожирнее. Вождь отрезает, лично вручает каждому. Женщинам и сопливым детям, которые сидят в конце, бросают в последнюю очередь, как собаке кость.

– Отведали?

– Нам не предлагали. Да и не хотелось. Папуасы обжираются до умопомрачения, ничего не оставляя на завтра. Пока всё не съедят – не расходятся.

– Самое гадкое, что в своей жизни ели вы?

– Хуже всего, когда заканчивается вода. Особенно на большой высоте, где сильное обезвоживание. Во рту сухо так, что сглотнуть не можешь. Грызешь снег, начинает болеть горло, потом ангина… Ужас!

– И все-таки – пробовали что-нибудь аутентичное?

– В экспедициях еда стандартная. Легкие сублиматы, никакой экзотики. Это в ресторане можно оторваться. Однажды в Юго-Восточной Азии заказал жареных в кляре кузнечиков, каких-то букашек-таракашек. Не понравилось.

– Не считая кратера вулкана – самая вонючая точка на Земле?

– Индия. Страна запаха. В горах-то нормально, а внизу бьет в нос отвратительная смесь – грязи, немытых тел, специй. Антисанитария такая, что брезгливый человек сойдет с ума.

– Чем удивила заполярная Канада?

– 2002-й, экспедиция на остров Баффинова Земля. Горы невысокие, растут прямо из океана. Перепад стенной части – полтора километра. Сложнейшее альпинистское восхождение.

– Живут-то там кто? Эскимосы?

– Инуиты! Эскимос в тех краях – грязное ругательство! Хуже, чем назвать афроамериканца – негром! Поразило, как в Канаде обустроены заполярные поселки. В магазинах есть все, включая свежую клубнику. Быстрый интернет. На свадьбу от государства молодоженам дарят снегоход.

– Он – основное средство передвижения?

– Нет, гоняют на пикапчиках, которые паркуют к розеткам. Те торчат из всех домов. На машине возле стартера установлена спираль. Воткнул в розетку – двигатель всегда теплый… Алкоголем торгуют раз в неделю – в пятницу после обеда. К вечеру весь поселок напивается и лежит в сугробе.

– Знакомое состояние?

– Я не аскет, но крепкие напитки разлюбил давно. Предпочитаю сухое вино. В Европе часто тренируюсь, там оно всюду.

КОНЮХОВ

– С Конюховым общались?

– Даже бывал в его экспедициях. Лет десять назад участвовал в создании экстремальных программ на телевидении, с Конюховым ездил как оператор. Федор ставил рекорд скорости, на катамаране пересекали Атлантику.

– Он шоумен?

– На Урганта не похож. Но какие-то его проекты – по большей части пиар. Я нормально к Федору отношусь. Вообразите стандартную линейку. Слева на конце написано "пиар", справа – "спорт". Чем ближе ты к одной части, тем дальше от другой. Впрочем, любое плавание под парусами в ограниченной команде – штука экстремальная.

– Конюхов вас о чем-то расспрашивал?

– Вообще вопросов не задавал. Он человек не любопытный, погружен целиком в себя. Читая его книжку, кажется, что Федор зациклен на религии, чуть ли не святой отшельник. Но в обычной жизни это не бросается в глаза. Когда попали в шторм, был приятно удивлен, насколько четко и уверенно вел себя Конюхов. Видно – профессиональный моряк. От меня толку было мало. Хотя доверил мне лебедки. Крутил, когда менялись паруса.

– С Феликсом Баумгартнером пересекались?

– Оба представляем "Ред Булл" – но пока не довелось.

– О чем подумали, когда в 2012-м он совершил рекордный прыжок из стратосферы?

– История прыжков из стратосферы – богатая и трагическая. Наши практиковали с 50-х. Кто-то погиб из-за разгерметизации скафандра, когда раскачавшаяся кабина пробила стекло. У кого-то обледенела защелка, шлем заклинило – и задохнулся. Чтоб избежать фатальных последствий, нужно все предусмотреть. Но с точки зрения парашютной техники в прыжке Баумгартнера – ничего особенного.

– Как бы отреагировали, если б вам предложили прыгнуть из стратосферы?

– Согласился. Но меня больше привлекает спортивная составляющая. А здесь все упирается исключительно в технические возможности – безумно затратные.

– Сколько денег на это ушло?

– Много. Уникальный скафандр, капсула… К сожалению, мы потеряли технологию гелевых стартов. Если в СССР хоть в стратосферу запускали гелевые шары, то сейчас у нас в принципе этого нет. Только во Франции да в США, где Баумгартнер и работал.

– Какой вопрос задали бы ему при встрече? Вы же не Конюхов.

– Баумгартнер профессионально никогда не занимался парашютным спортом. У меня опыт абсолютно другого уровня. В этом смысле спрашивать его не о чем. А вот поболтать за жизнь было бы интересно.

– У Баумгартнера две татуировки: Born To Fly (Рожденный летать) и 502 – номер, полученный от Американской федерации бейсджампа. У вас есть наколки?

– Ни одной. С детства ассоциируются с тюрьмой. Да и что набить? Эверест во всю спину? Знакомый лыжник неудачно выступил на Играх в Сочи. Так на бицепсе наколол олимпийские кольца с одним нераскрывшимся.

– Смешно.

– Всерьез о татуировке я подумывал во Флориде. В 90-е перебрался туда, чтоб тренироваться круглый год. В России парашютный спорт – дорогое удовольствие. В Штатах – доступнее, соответственно и тусовка попроще. Хиппующие ребята, с длинными волосами, серьгами, дурацкими татухами, типа "Рожденный летать". Я с ними постоянно общался, решил не отставать. Заходил в тату-салоны, листал каталоги.

– Какие были варианты?

– Сам не понимал, что хочу. Тигр на плечо? Оно не такое мощное. Смотреться будет нелепо. Ограничился тем, что проколол ухо. Татуировка на всю жизнь, а сережку вытащил и забыл. После этого сразу победил на X-games. Что было круче, чем золотая медаль чемпионата мира! Ага, думаю, серьга притягивает удачу. С той поры не снимаю.

– Остались точки на карте, где не были, но мечтаете побывать?

– Например, Аляска. Хотел бы вернуться в Папуа Новую Гвинею. Недостаточно долго был в горах Эквадора и Перу. Летом как раз планирую вырваться туда.

– Понятно, магнитики из поездок вы не привозите. А что?

– Почему? Магнит на холодильник – милая традиция. До этого были кружки, тарелки. В Африке покупал фигурки зверей из черного дерева. Из Папуа Новой Гвинеи привез катеку с перьями. Не по рангу.

– Кто-то снял – в знак уважения?

– Что вы! К такой бы не прикоснулся. Катеки там продаются в сувенирных лавках. Шикарный подарок друзьям.

– Что читаете в экспедициях?

– У меня три электронных книжки, но себя к ним не приучил. Только старая добрая бумага. В путешествиях здорово идут детективы про Фандорина, Пелагию. Теперь открыл для себя нового Акунина. Его цикл "История Российского государства" – блеск! С детства увлекаюсь этой темой. Если у Льва Гумилева о татаро-монгольском иге написано так, что продираешься, то Акунин излагает сочным, доступным языком. В последнее время охладел к беллетристике. Фэнтези как жанр не воспринимаю. Но неожиданно стал фанатом "Игры престолов".

– Вы о книге?

– О фильме. Из-за перелома бедра несколько месяцев никуда не выходил и подсел на американские сериалы. Сегодня их снимают качественнее, чем полный метр.

– Ловили себя на мысли, что с возрастом спокойнее относитесь к вещам, которые должны взбадривать?

– Совсем уж к бейсовым прыжкам не привыкнешь – всегда новые условия, самочувствие. К проекту на Эвересте готовился два года. Бывало, ложился спать, вспоминал, куда собираюсь. От волнения не мог заснуть до утра. Потом р-раз – и это воплощаешь! Конечно, бодрит! Взрыв эмоций!

– В какие моменты понимаете, что вам уже 51?

– Возраста не чувствую. Тревожит, что болячки накапливаются. Чем старше, тем больше требуется на восстановление. Менять образ жизни пока не собираюсь. Но если пропадет внутренняя мотивация либо травмы доконают – закончу. Это не пугает. Воспринимаю как данность.

– Душа не будет просить адреналина?

– Адреналин ни при чем! Я категорический противник этой теории! Да, он будоражит кровь, когда сильно волнуешься или срабатывает инстинкт самосохранения. Но для меня это давно привычные ощущения. Прыгаю не ради них.

– Многие восхищаются вашей смелостью. А вы – чьей?

– Кумиров сроду не было. Да и смелость – понятие абстрактное. Просто есть вещи, которые завораживают. Допустим, прыжки на каяке с водопадов. Или серфинг. В голове не укладывается, как человек едет в "трубе", внутри гигантской закручивающейся волны?! Во Флориде пытался освоить катание на доске, убедился, насколько это трудно.

– На каяке с водопада попробовать не хотите?

– Нет. Каждому свое.

Андрей Березин, гид Клуба 7 Вершин:

И продолжаем репортажи из солнечного Непала. Группа 12 без стульев добралась до базового лагеря Эвереста, осмотрели это место, понравилось. Завтра пойдем смотреть сам Эверест с вершины Калапатара. Продолжение следует….

Приглашаем на тренировки 21 и 22 ноября в 19:30 на скалодром ДДС, по адресу Рабочая улица, 53 (от метро Римская 710 м, от метро Площадь Ильича 800 м).

21 ноября веселое скалолазание – Программа ...

22 ноября техническая тренировка– Программа ...

Напоминаем, что тренировки проходят без исключения каждый вторник и среду. Присоединиться можно на любом этапе! Приходите!

Тренировки с Клубом 7 Вершин в сезоне 2017-2018

Проводит тренировку и раскрывает секреты успешных восхождений легендарный альпинист и скалолаз, мастер спорта по альпинизму - Александр Ласточкин

Тренировки проходят  на самом известном и исторически значимом скалодроме Москвы – ДДС, по адресу Рабочая улица, 53 (от метро Римская 710 м, от метро Площадь Ильича 800 м).

Каждый вторник у нас будет скалолазание, каждую среду – технический альпинизм.

Схема проезда

Начало тренировки в 19.30. С собой необходимо иметь спортивную форму.

Есть прокат личного снаряжения (скальные туфли, страховочные системы, карабины, жидкая магнезия и другое).

Вам понадобятся: скальные туфли 170 рублей, страховочная система 180 рублей.

Входной билет на скалодром стоит 380 рублей.

Оплата 1 занятия у инструктора 900 рублей (оплатить необходимо через сайт Клуба 7 вершин).

Если Вы планируете прийти на тренировку, напишите заявку в свободной форме под темой "Тренировки Клуба 7 вершин Москва" на info@7vershin.ru

с указанием Вашего имени и опыта. По любым вопросам (прокат, длительность и содержание тренировки, возможность опозданий и пр.) можно обращаться к координатору Горной школы:

Галине Россовой (+7 906 048 55 58)

Андрей Березин, гид Клуба 7 Вершин:

Всем привет от группы «12 без стульев»! Сегодня мы поднялись в деревню Лабуче (4900м). Мы медленно, но уверенно движемся в сторону Базового лагеря Эвереста. Уже чувствуется дыхание ледников: светит солнце, но на улице минус 9. Зато нам с каждым вертикальным  метром открываются потрясающие виды на гималайские вершины.

Владимир Котляр, гид Клуба 7 Вершин:

Группа спортсмены-самогонщики провела акклиматизационный день в Намче. Позавтракали в «Эверест вью» отеле с видом на заснеженные вершины. Сходили в посёлок Кумджунг, посетили монастырь со скальпом йети и школу Хилари.