Еще вчера с вечера в Low camp с базового лагеря на лыжах подошли рейнджеры Тод и Дилан. Ситуацию контролировать когда все ломанутся наверх. Вобщем для всех настал момент истины. Для кого-то раньше – немцы без дня отдыха сразу отнеся заброску на следующий деньломанулись наверх и сегодня должны были идти на вершину. Для кого-то чуть позже – наша команда и группа Марка по плану сегодня переходили в Hight camp, чтобы завтра выйти на восхождение. Еще одна команда из 12 человек с каким-то странным планом акклиматизации все время ходила туда-сюда. Поэтому на день от всех отставала. Ну и там еще разрозненные алешные личности должны были тоже идти наверх.
Все вокруг опять было плотно накрыто облаками. На часовой связи Винслоу видимо окончательно поняла, что вместо прогноза они какую-то фигню передают. Поэтому сказала, что прогноза у них нет, но возможно к семи часам он появится. Накануне восхождения выглядело это как-то мягко говоря неприятно. Из Москвы нам тоже что-то не спешили слать прогноз... Марку из Новой Зеландии тоже... Единственное вроде в чем все сходились, что в ближайшие дни ветра сильного не будет.
Вобщем, все собрались и пошли.
На этот раз идти было гораздо легче. Мы бодро обогнали команду Марка на перилах. Пролезли все практически без отдыха и уже в шесть часов устанавливали палатки в лагере.
И облака как оказалось висели где-то на уровне посередине подъема.
Так что в верхнем лагере действительно все это время было «санни», как нам бодро прогнозировала каждый день Винслоу.
Правда то там то тут уже начали появляться какие-то нехорошие облака.
Хождение в туалет при -35 отличается от той же процедуры при -25 ну как-то так.... Градусов на 10.
Сидим мы значит с Людой в палатке, обсуждаем как бы этот подвиг совершить. Ну вот буквально в таких фразах: эх, надо на подвиг идти... да, надо бы, но уж больно подвиг героический... И тут такой голос Макса возле палатки: Игорь, пойдем отольем... Вот как-то у них у мужиков все прозаично.
В лагере у алешной команды сидят шерпы. Картина маслом: Антарктида, снег, холод, сидит в шатре шерпа и напевает свои непальские мелодии... От осознания этих несовместимостей крышу рвет напрочь.
Хотя шерпов в последнее время часто стали приглашать работать на знаковые горы. Я год назад на Монблане одного видела, а ребята говорят, что они уже и на Мак Кинли работают.
ворота на вершину
Наша кухня - высотный вариант. На этот раз мы разместили ее в тамбуре нашей палатки.
В тамбуре палатки была кухня, а в палатке - столовая
Спать легли пораньше. Да без толку. Лично я в эту ночь практически так и не смогла заснуть. То жарко, то холодно, то солнце светит, то мысли в голове вдруг ворочаются.
11 декабря. Кумбре!
То ли от бессоницы, то ли от общего энтузиазма и настроя, то ли по привычке (ну почему-то чаще всего подъемы на восхождения происходят рано-рано утром, а иногда даже ночью) наша команда подорвалась раньше всех.
На улице солнце. Слабый ветерок. Вяло пожевали картофельное пюре. Запили чаем. Налили термоса и пошли. Восемь утра.
Я вяло ковыляла в конце связки. Ну не было бодрости хоть тресни. Скорее наоборот. Хотелось вообще никуда не ходить. Высота однако. Вообще в Антарктиде высота чувствуется как нигде в другом месте. То ли холод сказывается, то ли верно, что чем ближе к экватору, тем легче высота переносится. Но факт остается фактом, что у всех альтиметры врали в среднем на 600 метров. Плюс индивидуальные ощущения. При высоте 4897 метров над уровнем моря ощущения были хуже чем на Эльбрусе при его 5642м. Не обманывали оказывается люди, которые говорили, что разница между реальной и ощущаемой высотой где-то километр. И этот километр очень бил по голове и прочим органам.
За поворотом начался ветер, но вобщем было терпимо. Я даже маску на лицо надевать не стала. И почти до вершины пуховки никто не доставал.
Шесть часов унылого подъема и вот последний взлет. Тут силы меня окончательно покинули. Я шла и размышляла о том, что ну сейчас то я ладно, я ползу из последних сил, но благо они совпадают с темпом Макса, который тоже уныло загибается. А вот когда я поведу вторую группу на восхождение, то там объяснять медленный темп умирающего лебедя будет мягко говоря проблематично.
Взлет всем этот дался тяжело. Наши восходители на Эверест как-то подскисли. Зато на гребне все оживились. Потому как попробуй не оживись, когда того и гляди навернешься. А главное все время кажется что вот она вершина. Ан нет... Надо идти дальше.
У меня кошка слетела. Наверное знак, что не надо никуда больше идти, решила я. Однако товарищи мои меня не поддержали и строго сказали надевать сбежавшую кошку обратно и топать дальше.
На вершине не было радости. Был только холод.
Пальцы при попытке сфотать вмомент древенели. Друзья наши завершившие наконец проект 7 вершин за 300 дней мужественно отрабатывали последние долги по фоткам и видео. А мы с Игорем чувствовали себя немного в стороне от этого праздника жизни и поэтому по мере сил фотографировали друг друга.
Спуск был мучительным. Долгим как вся жизнь. Непонятно было, как это мы умудрились столько наверх затопать. Но все когда-нибудь кончается. И мы пришли в лагерь. На все про все у нас ушло 10 часов. Странно. Мне казалось, что мы еле ползли. Что вверх, что вниз. А среднее время на подъем и спуск 12 часов. Так что 10 часов это очень даже ого-го.
О первоначальных героических планах свернуть лагерь и валить вниз конечно же никто не вспомнил. Мы вяло кипятили воду и пили чай. Есть по-прежнему не хотелось. Я по рации сообщила Винслоу что мы вернулись с восхождения. Выслушала очредные восторженные «грейт джоб» и «инджой ивнинг».
На этот раз идти было гораздо легче. Мы бодро обогнали команду Марка на перилах. Пролезли все практически без отдыха и уже в шесть часов устанавливали палатки в лагере.
И облака как оказалось висели где-то на уровне посередине подъема.
Так что в верхнем лагере действительно все это время было «санни», как нам бодро прогнозировала каждый день Винслоу.
Правда то там то тут уже начали появляться какие-то нехорошие облака.
Хождение в туалет при -35 отличается от той же процедуры при -25 ну как-то так.... Градусов на 10.
Сидим мы значит с Людой в палатке, обсуждаем как бы этот подвиг совершить. Ну вот буквально в таких фразах: эх, надо на подвиг идти... да, надо бы, но уж больно подвиг героический... И тут такой голос Макса возле палатки: Игорь, пойдем отольем... Вот как-то у них у мужиков все прозаично.
В лагере у алешной команды сидят шерпы. Картина маслом: Антарктида, снег, холод, сидит в шатре шерпа и напевает свои непальские мелодии... От осознания этих несовместимостей крышу рвет напрочь.
Хотя шерпов в последнее время часто стали приглашать работать на знаковые горы. Я год назад на Монблане одного видела, а ребята говорят, что они уже и на Мак Кинли работают.
ворота на вершину
Наша кухня - высотный вариант. На этот раз мы разместили ее в тамбуре нашей палатки.
В тамбуре палатки была кухня, а в палатке - столовая
Спать легли пораньше. Да без толку. Лично я в эту ночь практически так и не смогла заснуть. То жарко, то холодно, то солнце светит, то мысли в голове вдруг ворочаются.
11 декабря. Кумбре!
То ли от бессоницы, то ли от общего энтузиазма и настроя, то ли по привычке (ну почему-то чаще всего подъемы на восхождения происходят рано-рано утром, а иногда даже ночью) наша команда подорвалась раньше всех.
На улице солнце. Слабый ветерок. Вяло пожевали картофельное пюре. Запили чаем. Налили термоса и пошли. Восемь утра.
Я вяло ковыляла в конце связки. Ну не было бодрости хоть тресни. Скорее наоборот. Хотелось вообще никуда не ходить. Высота однако. Вообще в Антарктиде высота чувствуется как нигде в другом месте. То ли холод сказывается, то ли верно, что чем ближе к экватору, тем легче высота переносится. Но факт остается фактом, что у всех альтиметры врали в среднем на 600 метров. Плюс индивидуальные ощущения. При высоте 4897 метров над уровнем моря ощущения были хуже чем на Эльбрусе при его 5642м. Не обманывали оказывается люди, которые говорили, что разница между реальной и ощущаемой высотой где-то километр. И этот километр очень бил по голове и прочим органам.
За поворотом начался ветер, но вобщем было терпимо. Я даже маску на лицо надевать не стала. И почти до вершины пуховки никто не доставал.
Шесть часов унылого подъема и вот последний взлет. Тут силы меня окончательно покинули. Я шла и размышляла о том, что ну сейчас то я ладно, я ползу из последних сил, но благо они совпадают с темпом Макса, который тоже уныло загибается. А вот когда я поведу вторую группу на восхождение, то там объяснять медленный темп умирающего лебедя будет мягко говоря проблематично.
Взлет всем этот дался тяжело. Наши восходители на Эверест как-то подскисли. Зато на гребне все оживились. Потому как попробуй не оживись, когда того и гляди навернешься. А главное все время кажется что вот она вершина. Ан нет... Надо идти дальше.
У меня кошка слетела. Наверное знак, что не надо никуда больше идти, решила я. Однако товарищи мои меня не поддержали и строго сказали надевать сбежавшую кошку обратно и топать дальше.
На вершине не было радости. Был только холод.
Пальцы при попытке сфотать вмомент древенели. Друзья наши завершившие наконец проект 7 вершин за 300 дней мужественно отрабатывали последние долги по фоткам и видео. А мы с Игорем чувствовали себя немного в стороне от этого праздника жизни и поэтому по мере сил фотографировали друг друга.
Спуск был мучительным. Долгим как вся жизнь. Непонятно было, как это мы умудрились столько наверх затопать. Но все когда-нибудь кончается. И мы пришли в лагерь. На все про все у нас ушло 10 часов. Странно. Мне казалось, что мы еле ползли. Что вверх, что вниз. А среднее время на подъем и спуск 12 часов. Так что 10 часов это очень даже ого-го.
О первоначальных героических планах свернуть лагерь и валить вниз конечно же никто не вспомнил. Мы вяло кипятили воду и пили чай. Есть по-прежнему не хотелось. Я по рации сообщила Винслоу что мы вернулись с восхождения. Выслушала очредные восторженные «грейт джоб» и «инджой ивнинг».