А.В. Филатов. Танзанийская сингулярность
16 Января 2017, 12:27.
Килиманджаро, все поездки »
Рассказ о поездке в Танзанию. Дата путешествия: 26 декабря 2016 г. - 05 января 2017 г.
Сингулярность в философии — единичность существа, события, явления.
Википедия.
Танзания славится своими туристическими достопримечательностями, однако именно эта площадка в несколько квадратных метров каждый день привлекает к себе рекордное количество людей со всего мира. Это гора Килиманджаро, самая высокая точка Африки, одна из семи вершин нашего Света.
Первая сингулярность настигает нас уже на Белорусском вокзале. «Вы ребята далеко собрались?»- слышу я за спиной в очереди на Аэроэкспресс. Я оборачиваюсь и вижу рослого мужчину с высокогорным загаром. «На Килиманджаро» - недоверчиво отвечая я. Так мы познакомились с гидом параллельной группы Володей Гончаром.
До Килиманджаро мы летим с двумя пересадками. Альфира всю дорогу как заклятие повторяет одну фразу: «Лишь бы только наш багаж не потеряли!» Выходим в аэропорту Килиманджаро. Мой рюкзак стоит, а ее нет. Все что было нажито непосильным трудом – подогнанные по ноге горные ботинки, теплый спальник, непродуваемый пуховик - всё ушло в неизвестном направлении. Я передаю служителю аэропорта заполненную претензию и спрашиваю есть ли надежда получить рюкзак до нашего завтрашнего выхода на маршрут. «Я буду молиться за вас», - отвечает он. Более оптимизма вселяет не его молитва, а то, что багажа недосчиталась добрая дюжина пассажиров этого маленького борта.
Приезжаем в отель и сразу попадаем за праздничный стол, где собралась вся наша компания – двенадцать наших туристов и еще три человека из параллельной группы. Участники знакомятся друг с другом и отмечают день рождения Аллы. Нас утешают, что недостающее можно будет взять напрокат, но настроение сорвано. Мы так тщательно готовились к походу, подбирали шнурочек к шнурочку, пуговичку к пуговичке, и теперь все пошло насмарку. Добрая душа Алла делиться некоторыми своими вещами. Ситуацию это не спасает, но нам приятно.
27 декабря.
Утро нас встречает отличной погодой, кратким видом на Килиманджаро, бодрой пробежкой в трусах дяди Коли и известием, что наш недостающий рюкзак прибыл.
Гиды навьючивают наши рюкзаки на крышу двух микроавтобусов, и под приветствия деревенских мальчишек мы отправляемся в Национальный парк Килиманджаро, ворота Lendorossi Gate (2100 м).
Начинается обратный отсчет дней до восхождения. День -5.
Мы сдаем вещи портерам и налегке без явного подъема проходим несколько км до нашего первого лагеря Шира 1 (3500 м). Наши палатки уже стоят на месте. У меня разболелась голова и я иду отлежаться в свою палатку. Скоро начинается ужин, но мне не до того. Радостное веселье, которое слышно из кают-компании, заглушают мои надрывные вопли. Меня рвало и колбасило всю первую ночь. Я заранее знал свою склонность к горной болезни, ее признаки наступают у меня раньше, чем у других. При подготовке к походу я допускал, что могу не выдержать подъема и повернуть назад, но я никак не предполагал, что это может случиться так быстро.
28 декабря. День -4.
К утру меня немного отпустило, и я уже смог выпить стакан чая. Группа пошла вперед, а я под присмотром гида еле плелся по тропе.
Мне было очень неудобно, что в группе я оказался самым слабым звеном. Я постоянно извинялся перед своим гидом, что иду так медленно, но он меня успокаивал, и чтобы подбодрить меня время от времени демонстрировал, что можно идти еще медленней. Я благодарил его и говорил, что таким темпом я пойду на вершину Кили, если конечно доживу до этого. Чтобы отвлечь внимание я стараюсь занять себя и гида разговором. Как всегда, в таких случаях беседа начинается с обсуждения семьи и количества детей, а потом постепенно переходит на более общие темы. «Скажи, Танзания - богатое или бедное государство?» - спрашиваю я. Мой чернокожий спутник отвечает, что Танзания – это богатое государство, но люди в нем бедные. Всему виной правительство, которое больше думает о себе, чем о народе. Боже мой! Сколько раз я слышал эту фразу в самых разных концах нашего земного шара. Впрочем, далеко ходить не надо, достаточно оглянуться в нашей собственной стране. Я пришел в лагерь Шира 2 (3800 м) с отставанием от группы на 2 часа.
После обеда главный гид Алберт приглашает нас на радиальный акклиматизационный выход с небольшим набором высоты. Я решил присоединиться к группе. Я еще слаб, мне тяжело идти, но я уже не отстаю.
Перед сном небо очищается и высыпают яркие незнакомые звезды. Наш ночной лагерь широко раскинулся по склону. В каждой палатке горит свой фонарь, поэтому лагерь выглядит отражением звездного неба на земле.
29 декабря. День -3.
Утром на короткое время показалась Килиманджаро, но потом быстро скрылась в облаках.
Такая бережливость с ее стороны вполне понятна. Зачем ей лишний раз тратить свои силы и демонстрировать себя, если всё равно мы идем, тупо уставившись в ботинки впереди идущего и ничего вокруг не замечаем.
Погода очень точно соответствовала моему состоянию. То на миг выглядывало солнце, то накатывала туманящая сознание удушливая волна.
Видимость была плохая, однако хороших видов все равно не было. В одну сторону проглядывала равнинная Танзания, в другую куча облаков вокруг вершины Кили. Поблизости были видны только однообразные лавовые камни, и слежавшаяся вулканическая пыль между ними.
Однако мое внимание было сосредоточено не на окружающей действительности, а на том что происходило внутри меня. Я чутко прислушиваюсь к процессам, которые происходят в моем организме, внимательно слежу за движением собственных флюидов.
В этот день мы забираемся на Лава Тауэр (4630 м). Дождь и туман не дают рассмотреть это красивое место.
Для того, чтобы акклиматизироваться, мы задерживаемся здесь на полноценный обед. В кают-кампании любимая тема для разговоров – это обсуждение горной болезни и как с нею бороться. Идет постоянный спор. Сразу выясняются непримиримые точки зрения на то, какие лекарства необходимо применять, что лучше диакарб или дексаметазон. Кто-то утверждает, что диакарб надо принимать только перед восхождением, кто-то считает, что его необходимо было принимать еще с Москвы. Наконец третьи убеждены, что вообще ничего не надо принимать, организм сам должен со всем справиться.
После обеда начинаем спуск в лагерь Барранко. Дождь с перерывами будет идти до конца дня и весь следующий день. На высоте Лава Тауэр самочувствие отличное, но на спуске к лагерю Барранко (3960 м) появляется усталость и сонливость. Сказывается недостаток кислорода. На вечерней медицинской поверке я показываю самые худшие показатели в группе: пульс 107 и кислород 70. Гиды озабоченно глядят сначала на меня, потом друг на друга. Я с тревогой жду утренней медицинской проверки.
30 декабря. День -2.
Утром мой пульс нормализовался до 80, а кислород поднялся до приемлемого уровня 80.
Наша стоянка больше походит на фестиваль, чем на альпинистский лагерь. Со всех концов лагеря звучат речевки, слышно исполнение традиционной песни Акуна матата.
С утра лезем на стенку Барранко. Толчея стоит как в хороший базарный день.
Несмотря на продолжающийся дождь настроение на тропе приподнятое. Звучат пронзительные выкрики портеров. Гиды заводят песни. Туристы подпевают и подтанцовывают, Володя Гончар поет украинские песни, даже я, растрачивая силы, тоже что-то кричу.
Мы идем уже который день, а купол Килиманджаро все так и не появился и скрыт облаками. «Почему мы не видим Килиманджаро»,- задаю я себе риторический вопрос, и в душе слышу ее ответ: «Хорошо, я покажу тебе свое личико. Только потом. Если ты тогда конечно, захочешь».
В этот день планировался акклиматизационный радиальный выход, но из-за дождя его отменили. Мы просто сидим в кают-кампании, непрерывно пьем чай и бегаем до ветра (это действие диакарба).
31 декабря. День -1.
Пора выходить на маршрут, но за стеной палатки идет дождь. Он будет идти весь день, чтобы переступить через порог ждем, когда он стихнет хотя бы на мгновение. Нельзя без сожаления смотреть на портеров. Они идут в стоптанных кроссовках, зачастую без дождевиков, тащат негабаритную поклажу, при этом умудряются обгонять туристов по боковой плохо набитой тропе. Однако похоже, что сами они себя такими несчастными не ощущают.
Сегодня на тропе особенно много речевок. Когда подходим к штурмовому лагерю ликованию портеров нет предела. Для них это высшая точка маршрута. Дальше им только вниз.
Лагерь забит туристами, мы долго ждем, когда освободиться какая-нибудь площадка под наши палатки. Чтобы мы не мерзли под падающим мокрым снегом нас загнали в какую-то металлическую каптёрку, которая уже забита портерами. Чтобы согреться все вместе и туристы, и портеры начинаем приплясывать под крики речевок. Благо что произношение языка суахили очень простое, поэтому повторять за портерами очень легко. Во время такого братания я задаю вопрос: «Большими или меньшими расистами вы стали за время похода?» Таня говорит, что для нее темнокожие собратья стали как-то ближе и понятней. Все одобряюще кивают, но кто-то замечает, что лучше, когда каждый будет на своем месте.
Из-за непогоды отменяется очередной радиальный акклиматизационный выход, и мы расползаемся по заснеженным палаткам набираться сил перед решительным рывком. Обратный отсчет пошел уже на часы. Последняя перед штурмом медицинская проверка показывает, что пульс и кислород нормальные.
1 января 2017 г. День Х.
Мы с Альфирой уже давно не придаем большого значения моменту встречи Нового года. Как правило в этот день мы ложимся спать в самое обычное время. На этот раз судьба распорядилась так, что мы обратно примкнули к большей части человечества. Мы начинаем праздновать Новый год в 11-00 вечера и будем тусить всю ночь до утра. Наш праздничный стол очень скупой, только чай и кусочек печенья. Перед восхождением лучше есть поменьше. На склоне горы появилась праздничная иллюминация. Мерцая и изгибаясь от подножия горы вверх по склону росла гирлянда фонарей. Вот её верхняя часть уже уходит за перегиб склона.
Вдруг многоголосое "Happy New Year!" волной пронеслось по всему склону снизу-вверх и, отразившись, вернулось сверху-вниз. Мы чокаемся стаканами с чаем и скоро наши 12 туристических и 6 гидовских фонаря прибавляются к праздничной гирлянде. Мы уже заметно поднялись на склон, но гирлянда все еще продолжала снизу расти и расти.
Перед нашим восхождением целый день шел снег. Сотни ботинок раскатали тропу. Порой для того чтобы пройти один только шаг, его надо повторять два или даже три раза. Появились уже первые жертвы, которых под руки гиды медленно спускали вниз. На высоте Эльбруса стало особенно трудно. Сознание действительности все более и более уходило в сторону, при этом ощущение «я» сохранялось. Казалось еще немного и это «я» полностью, утратив связь с этим миром, перейдет в параллельную действительность. Я себе загадываю, что, когда мои физические силы закончатся, я еще попробую проползти на одной только силе воли. Свет наших фонарей постепенно стал тускнеть, уже светает, и мы уже выключили и сняли фонари.
Как рассказывал мне мой старый друг Коля Белевич, в шоссейных велосипедных конках есть своя изощренная тактика. Перед гонкой тренер объявляет, кто в команде будет лидером. Лидер всю гонку остается в тени, а вся команда работает только на него. Она прикрывает его от встречного ветра, отбивает атаки соперников, и тащит, тащит его вперед, чтобы расступиться на финишной прямой, где он промчится последние метры и принесет победу. Точно также в нашей команде я был лидером, а Альфира взяла на себя всю подготовку к походу, подбирала снаряжение, целый месяц следила за приемом лекарств, весь поход подбадривала меня, и только сейчас она передает мне вымпел группы Рыжавского со словами, что именно я должен взойти на вершину, а у нее как получиться.
Неожиданно Алберт кричит, что до кромки кратера осталось всего 50 метров по высоте. Гиды радостными криками «Сьюпа Юпа, Ой-я, Ой-я!»- подбадривают и гонят нас вперед. Я еще не вижу окончания склона, но теперь уже понимаю, что я точно дойду до него.
Навстречу нам как пьяные идут уже взошедшие туристы. От Стелла Пойнт (5756 м), которая стоит на кромке кратера, до официальной вершины Пика Ухуру (5895 м) нам еще надо подняться по пологому склону чуть больше, чем на 100 метров. Сильный морозный ветер, а главное условия высокогорье делают этот участок пути еще одним испытанием.
Из истории я слышал, что турки во время войны с Болгарией пленных не убивали. Они их ослепляли и отпускали домой, а, чтобы те дошли до дома у каждого десятого оставляли зрячим только один глаз. Так они и шли плотной вереницей, держась рукой за плечо впереди идущего товарища. Эта история вспомнилась мне сейчас, когда мы вдесятером плотной группой, прижавшись лбом к рюкзаку впереди идущего, пряча лицо от леденящего ветра, медленно ползли по склону за своим гидом.
Встреча Нового года – событие символическое и мало содержательное. Восхождение на вершину – это тоже символика, но все же более содержательная. Восхождение на вершину в отсутствии видимости лишает его содержательной части и приближает к чисто символическому действию. Однако восхождение на Новый год в день своего юбилея превратило наше действие в тройное символическое событие. «Happy birthday to you!» - кричат мне гиды. Альфира плачет, с ней обнимаются и плачут наши товарищи.
Перед стеллой царит небольшое столпотворение. Чтобы сфотаться надо отстоять небольшую очередь. Кто-то фотается с гитарой в руках, кто-то с короной на голове, многие с флажками и баннерами. Саша и Игорь раздеваются по пояс и фотаются с флагом клуба моржей.
Мы с Альфирой фотаемся с вымпелом группы Рыжавского.
После спуска и отдыха в штурмовом лагере мы идем еще ниже, в лагерь Millenium (3820 м). Просыпаемся наутро, стоит прекрасная солнечная погода. Килиманджаро выполнила свое обещание и показала нам свое ничем не прикрытое личико. «Ты еще меня хочешь?» - как бы спрашивала она меня.
