Презентация книги Валерия Лавруся «Очень Крайний Север». Автор приглашает!
Валерий Лаврусь: 25-го октября в 18-30 в Центральном Доме Литератора от Московской городской организации Союза Писателей России пройдёт презентация моей книги «Очень Крайний Север». Я приглашаю всех желающих!
О книге:
25 лет назад, сбежав от своих женщин, с двумя большими рюкзаками приехал на Север бывший аспирант Юра Серов. Позвал его туда, пересидеть проблемы, старший брат. А Юрка завис там на долгие годы. Полевые работы. Семья и любовь. Дружба и предательство. Вещие сны. Только смерть брата подвела черту жизни Юрки на Крайнем Севере. Но Север Юру не отпустил и, спустя много лет, увёл его в горы, где главный герой встретил своего умершего брата. Эта книга посвящена всем, кто гордо говорит: «Я — с Севера!»
Биография автора
Валерий Лаврусь родился в 1964 году в г. Новокуйбышевске Куйбышевской области в семье учителя и военного. В 1987 окончил радиотехнический факультет Куйбышевского авиационный институт (КуАИ). С 1990 по 2007 годы жил и работал на севере Западной Сибири в г. Ноябрьске. Инженер ГИС. Сегодня проживает в Подмосковье, в г. Долгопрудном. Работает в Москве. Начал писать в 1998. Первый рассказ был опубликован в 2004 в журнале «Сибирские Истоки». Автор нескольких книг.
Валерий совершил уже три путешествия с командой Клуба 7 Вершин: на Килиманджаро, в Непал и на Казбек. Мы надеемся, что наше сотрудничество продолжится в будущем!
Глава из книги, рассказывающая о восхождении на Эльбрус
ДЕНЬ СЕДЬМОЙ. ВОСХОЖДЕНИЕ, ИЛИ В ГОРАХ АТЕИСТОВ НЕ БЫВАЕТ.
– Понимаешь, Палыч, горы — это третье измерение. В обычной жизни мы живём в двух. Всё обыденно, рутинно, — Ванька говорил, наклонившись к Юрке, в кафе «Траттория» на Чеховской вечером в четверг было шумно.
Юрка молча кивал.
– Знаешь, почему фильм назвали «Вертикаль»? Нет? Только горы дают ощущение третьей координаты в этом мире. Когда вернёшься, сам поймёшь, — Ванька прервался и поднял кружку с пивом: — Давай, Палыч! За успех вашего восхождения! Ты только это… сильно жопу там не рви, я с четвёртого раза зашёл на Эльбрус. Дойдёшь до Седловины — считай, победил. 5300… Это вам…
23 июля.
4:00 — подъём.
4:30 — перекус: пара бутербродов с чаем. Многие есть не стали — слишком рано, да и нервничают все… Заполнили чаем термосы. Игорь Порошков раздал по упаковке аскорбинок.
4:50 — общее построение. На восхождение идут пятнадцать человек — весь наличный взрослый состав. Плюс те, которые вчера подъехали: Андрей Скворцов, ещё один бывший десантник, и Сергей Васильевич — штатный фотограф «Центуриона». Минус Капитан Кук. Олег остаётся на базе с пацанами. У него и у фотографа портативные рации.
На восхождение все экипированы тёплой одеждой, альпинистскими ботинками с «кошками», противоснежными гамашами, балаклавами и лыжными очками. Полковник на построение ещё раз всем напоминает:
– Повторяю! У каждого должны быть две пары тёплых перчаток, тёплая маска «балаклава», тёмные очки. Очки обязательно нужно хорошо закрепить, иначе их может сорвать ветром. Останетесь без очков – ослепните. Перемещаться только в строю! Не обгонять! Не отставать! Если кто-то откажется от подъёма, то он один — повторяю: один — возвращается на базу. Никто сопровождать не будет. — Полковник сделал паузу, оглядывая строй: — Ещё раз предлагаю подумать. Готовы? На ратрак!
Ратрак — удовольствие недешёвое. Аренда этого широкогусеничного горного трактора обходится в 15–20 тысяч за подъём. Но он позволяет экономить силы и время на восхождении. Центурионов ратрак должен поднять выше скал Пастухова на отметку 4900, практически на Косую полку — тропу, которая с небольшим подъёмом, траверсом идёт вокруг Восточного Эльбруса, выводя на Седловину.
Штурмовые рюкзаки сунули в грузовые корзины, расселись. Поехали!
3900.
4000.
4100, проехали «Приют Одиннадцати».
4300 — высшая точка акклиматизации. Выше они не поднимались.
4500 — с такой высоты Юрка тандемом прыгал с парашютом в 2009 в Кимрах под Дубной. Красота была непередаваемая… Небо, облака… Как и сейчас.
4600 — ратрак развернулся и встал. Ехали полчаса. Из кабины вышел Полковник и махнул рукой: выгружаться и строиться.
Построились. Полковник огорчил: ратрак на 4900 не пойдёт. Водитель испугался, что старый двигатель ратрака не вытянет на крутом участке скал. Врёт гад, он просто решил скинуть восходителей — слишком мало ему заплатили. Теперь триста метров, почти полтора часа, а может, больше, мужикам придётся топать на своих двоих.
Полковник формирует строй. Он первый, за ним Роберт с навигатором, потом Мурат, потом Юрка, замыкать колонну будут два Игоря — Котов и Порошков.
Погода отличная. Небольшой минус. Небольшой ветер. Под ногами снег. Светает.
Господи, помилуй, Господи, помилуй! Пошли!
Первые четыреста метров Юрке дались тяжело. Сказывалось всё: крутизна подъёма; раннее утро; новая экипировка — тяжёлые ботинки, «кошки»; и высота, на которой они ещё не бывали. К Косой полке он пришёл со сбитым дыханием и изрядно уставший. Полковник объявил пятнадцатиминутный привал. Юрка занялся перешнуровкой ботинок — правый хлюпает, зараза. По разговорам, нехорошо Роберту. Но тот не сдаётся и хочет продолжать подъём. Народ восстанавливает дыхание, не один Юрка сдох. Серов затянул узел, надел перчатки. Всё. Время вышло — подъём и вперёд!
Когда смотришь с «Бочек», как маленькие человечки перемещаются по Косой полке, кажется, что идти там легко и просто. Идут себе человечки и идут… Но на 5000 снежная тропа высасывала все силы прямо со дна брюшины.
Юрка шёл и считал — Ванька советовал — считал и разговаривал сам с собой.
«Раз… два… три… четыре. Тяжело как... Хорошо, что Роберт впереди идёт медленно. Кстати, что с ним? Может, уколоть надо? Кеторол и шприцы с собой. Кеторол и этот… как его… ну, этот… А, хрен с ним… Встали! Вот, хорошо, что встали. Дыши, Юра, дыши! А дышать нечем. Так, опять пошли. Раз. Два. Три. Башка трещит… и, кажется, даже кружится. По сторонам не смотреть! Не смотреть по сторонам! Смотреть под ноги, а то совсем закружится и…. Только под ноги. На ногах «кошки»… А слева крутой склон, ниже трещины. Как их Полковник называл? «Трупосборники»! Вот, он их как называл. Во-о-о-н там. Не смотреть по сторонам! Раз… два… три… четыре. Как тяжело! Роберт там не хочет встать? Господи, Царица Небесная Матушка Пресвятая Богородица, помоги дойти во-о-он до того поворота — там, говорят, тропа даже книзу пойдёт. Может, полегчает? Раз… два… три… четыре. Ночью приснился Колганов, Царство небесное… Давно не снился. И умер давно. В 2003-м. Это сколько же лет-то прошло? Умер в апреле 2003-го; Славка в январе, а Колька в апреле. Сейчас 14-й, значит… На день Геолога пьяный зараза упал в подъезде на лестничной клетке и разбил голову. Весь затылок вдребезги… А сегодня ночью стоял, смотрел, а потом махнул рукой. И башка целая. Это вот к чему? Раз… два… три… Опять встали. Метров сто до седловины. Царица Небесная! К чему Колька-то приснился? Может, звал? Тьфу-тьфу-тьфу! Господи, помилуй! Так сколько же лет, как он умер? Раз… два… три… четыре. Хе! Хе-хе! А не могу сосчитать. Не могу решить простейшую задачу! Кислорода мозгам не хватает. Жалко брат не дожил — может, со мной пошёл бы. А, брат, пошёл бы? Брат, брат... Тебе было 52, мне уже 50, Кольке, кстати, тогда было 50, мы все почти ровесники… А с 2003 года прошло… прошло… Не-а… не сосчитаю… Не со-счи-та-ю! Много прошло. А мне до сих пор тебя не хватает, брат. Встал Роберт! Встал! Ура-а-а! А чего ура? Чего же ты радуешься, гад? Роберту плохо… Ну, что там?»
Роберту было нехорошо. У него отказывали ноги. Собрали «консилиум». Но Василий Фёдорович что-то шепнул Роберту, тот подскочил и пошёл.
– Что ты ему сказал? – Кот с удивлением смотрел на реанимированного Роберта.
– Что на него смотрит весь его род… Кавказ!
Они дошлёпали до Седловины, с частыми остановками, но дошлёпали.
«Дошли, Ваня! Дошли! 5300!»
Ветер усиливался. Народ валился от усталости. И Юрка устал до чёрных кругов в глазах. А Роберт совсем измотан. Кто-то предложил попить чаю, но предложение не поддержали. Полковник попытался поднять дух, мол, осталось всего ничего — 342 метра! Его не слушали. Он махнул и объявил двадцать минут отдыха. У Юрке не нашлось даже сил достать подстилку, и он сел, подогнув ногу. Дышалось совсем тяжко. И сил совсем не было. Может, ну его, ломаться так? Ванька говорил, мол, дойдёшь, Палыч, до Седловины… Серов выдохнул и бессильно повалился на снег, прикрыв глаза…
– Э!
«Ну, ни же хрена себе! Господи, сколько же лет не слышал этот голос? – удивлялся Юрка, не открывая глаз – А, вот, столько, сколько сосчитать не мог, с 2003-го!» Он приоткрыл один глаз. Рядом на корточках, в унтах, энцефалитках и треухах сидели Славка и Колганов. Молодые, заразы... Лет по сорок. Как тогда, на первой полевой.
– Э! Серов, а ты чего разлёгся?! — тон у Кольки был грозный, но глаза за стёклами очков озорные… весёлые, как у Ленина в анекдоте.
– Ты чего, брательник? — Славка в отличие от Колганова был нстроен серьёзно. — Решил не ходить дальше?
– Ага… Мужики его, значит, ждут… А он здесь валяется… — орал Колганов, выпучив глаза. — А гля чего пошёл-то тогда?!! А?! Гля чего?
– Ты, Юр, кончай! Мало ли, что Ванька говорил… «Дойдёшь до Седловины…» Вставай, брат! Поднимайся! Слышишь, космонавт? Вставай!
Очнулся Юрка, когда Игорь тронул его за плечо. Рядом никого не было. «Ботаник, ты как?» — Юрка смущённо кашлял. — «Ничего, ботаник, — Кот подал руку, — впереди только самые первые сто сорок два метра трудные. Потом опять косая… как проспект, и йе-е-еха!»
Юрка попросился идти перед Котом, третьим с конца. Ему так лучше. Ему так спокойнее, когда за спиной Кот. Полковник кивнул, делайте что хотите, только дойдите.
Встали, построились, пошли.
Нога! Юркина правая нога — в неё впилось миллион иголок. Отсидел... Отлежал! Вот, осёл! Надо было двигаться. Двигаться. Двигаться.
«Раз, два, три… ногу не отпускает. Осёл и баран! Как же это я, а? Здесь и без того с сосудами не пойми, что творится, а я ещё отсидеть умудрился! Господи, только бы не упасть… Раз… два… три… А у Роберт завод закончился. Опять качает его… А я? Если нога не отойдёт, свалюсь раньше Роберта. “Поднимайся, брат!” Ха! Господи, помоги! Добраться бы до во-о-о-он той полки, про которую говорил Игорь. Раз… два… три… А дышать-то, дышать, совсем нечем! Верните воздух, гады! А башка… башка как болит. И нога не идёт! А голова… На чём это я? А! Ночью приснился Колька, а теперь это… Оба явились… Разлёгся я… Ногу вроде отпускает… Раз… два… три… Встали. Метров пятьдесят осталось до полки. Царица Небесная, помоги! Помоги неразумному. Знал бы, что так трудно будет… Ладно, ерунда всё это. Е-рун-да. Морок! Раз… Два… Три… Привиделось… Но силы откуда взялись? Совсем же идти не мог… И как Роберт после Василия Фёдоровича… Господи, помилуй, Господи, помилуй, Господи…Опять стоим. Да, что же там?!»
А «там» разворачивалась драма. У Юрки нога прошла, а у Роберт «сдох» окончательно, и колонна перестроилась. Теперь Роберта тянули на трекинговых палках, как на вожжах Василий Фёдорович и Скворцов. Роберт просил его оставить. Умолял. Но что-то рявкнул Полковник, а Василий Фёдорович взялся опять увещевать. Роберт поднялся. Неужто, пойдёт? Пошёл… И остальные пошли. И Кот запыхтел за Юркой.
Навстречу стали попадаться те, кому уже посчастливилось подняться. С «бест регардсами» прошёл Каспер — он единственный из восьми датчан поднялся, остальные, сказал, не смогли. Интересно, где Кузнец? Прошла группа из Днепропетровска, они обижены на русских, но сейчас всем до лампочки. На Горе все одинаковые, и они желают центурионам удачи…
Медленно, но верно, по пятнадцать-двадцать шагов группа выползала на полку. Осталось двести метров. Только двести.
«...раз… два… три… двести метров, наверное, сейчас уже сто девяносто девять. Ну что, брат, дойду я? А, брат? Молчишь? Господи, Царица Небесная, не на кого теперь мне больше надеяться, не на кого! На Тебя, Матушка, уповаю! Царица! Раз. Два. Три! Шаг. Раз. Два. Три!! Шаг! Раз. Два. Три!!! ШАГ!»
Последние сто пятьдесят метров — пятьдесят этажей — шли, будто по дороге в вечность. Хотя, наверное, так шёл Юрка. Остальные шли нормально. Василий Фёдорович ещё тянул на себе Роберта. Сергей Васильевич забегал вперёд и фотографировал. Полковник продолжал управлять, оценивая состояние каждого. По-настоящему тяжело было Роберту, Юрке и, наверное, Мурату, остальные чувствовали себя вполне сносно. Особенно это стало очевидно, когда центурионы вышли на привершинное плато, и оставшиеся тридцать метров Полковник, Котов, Давиденко и Скворцов пошли парадным маршем, расстегнув до голубых тельняшек куртки, в беретах, с флагом ВДВ и с песней «Десятый наш десантный батальон». Рассказывали, два года назад они так нечаянно распугали на Горе немцев.
А Юрка, выбравшись на плато, понял, что силы его всё-таки покинули. И на последние пологие тридцать метров, их уже нет, и взять неоткуда! Баста! Он совсем уже было собрался пасть на колени, когда услышал Мурата: «Юрий Павлович, не надо, не вставай на колени! Не вставай! Давай, как я: полшага — три вздоха, полшага — три вздоха. Пойдём… Пойдём, мы уже на вершине!»
Юрка не встал на колени. Оперевшись на локоть Мурата, он успокоил дыхание, собрался и через пятнадцать минут стоял на вершине.
23 июля 2014 года, 11:43, Западная вершина Эльбруса, высота 5642 метра. Сердце бьётся как сумасшедшее, дыхание частое и прерывистое, воздуха не хватает. Прекрасная погода, ветра почти нет, морозно — минус 16, — видимость стопроцентная, надо головой — тёмно-синее небо, под ногами — весь мир. Нет, не весь, только Европа. Эльбрус — высшая точка Европы. Можно позвонить — на Эльбрусе отличная связь — и сообщить всем, кто ждёт и переживает, что всё получилось. Но Юрка этого делать не станет: подняться — полдела, надо ещё спуститься. Спуск опаснее восхождения...
А пока пятнадцать минут на фотографии. Везде слышны щелчки фотоаппаратов. Фотографии — главные документы, показать: «на вершине стоял хмельной…». Сделать снимок — очередь. Одна группа снимает, вторая ждёт, а за ней третья. Сегодня хорошая погода — сегодня взойдут многие.
Центурион достал флаги и фотографируется с ними. Юрка тоже достал флаг Компании. Щелчок! Есть документ.
Через двадцать минут Полковник объявил построение. Обошёл строй, вглядываясь в лицо каждого, возле Серова остановился:
— Ты как, Юр?
— Нормально, Андрей Петрович.
— Голова? Не тошнит? Устал? Слышал, что-то говорил на восхождении. Молился?
— Молился.
— Это правильно! В горах не бывает атеистов. Игорь — он кивнул Коту, — страхуй Юру. — И пошёл дальше. — Василий Фёдорович, страхует Роберта, Женя… Давиденко! Страхуешь Мурата. Всё! Пошли. Помоги нам, Господи…
Боялся командир. В прошлом году на этом участке группа едва не потеряла человека. Его со склона столкнул ветер, и он, проехав по снегу с горки высотой в сотню этажей, получил сильное сотрясение мозга, и был эвакуирован со Скал снегоходом МЧС. До Скал его несли на руках.
За сорок минут спустились в Седловину и, наконец, от души напились чаю, наелись шоколада и аскорбинок. Не обошлось без курьёзов. Мурат с собой нёс упаковку фиников, и на привалах всем их предлагал. Но финики хоть и сладкая, но твёрдая пища, и есть никто не хотел. А на обратной дороге, на Седловине, Кот вдруг взял и слопал всю упаковку подчистую, после чего с удивлением обнаружил, что его «отпустило»! Точно, как с похмельем: не знаешь, от чего полегчает. Котову полегчало, а Андрюха Скворцов спёкся. Этого доконало отсутствие адаптации. Он приехал вчера, а сегодня рванул на восхождение. Доверху сил хватило, даже Роберта вместе с Василием Фёдоровичем тянул, а теперь лежал, свернувшись калачиком, и мелко трясся. Однако, сделать укол не позволил. (Потом Андрюха будет рассказывать, что в тот момент видел красный снег.)
От Седловины пошли, минуя «трупосборник» слева. Иногда на возвращении восходители, расслабившись, теряют координацию и срываются в его шестидесятиметровые трещины. Юрка косился вправо и опять просил Небесную Заступницу помочь, теперь добраться до Скал. Хотя бы до Скал. Или просто до Скал. Было трудно, но уже несравнимо легче: он не так задыхался, и ещё… они шли вниз, шли домой!
На Скалах группа разделилась. Полковник огляделся, всех пересчитал, свистнул свиту и рванул вниз. Некоторые остались отдыхать. Юрка, Кот и Василий Фёдорович — старые ренегаты пошли не торопясь. После Скал идти стало совсем легко, они уже могли себе позволить даже разговаривать.
– Ну, что, москаль? — Фёдорыч шёл от Юрки справа.
– Честно… или как? — прерывая дыхание, пытался отшутиться Серов.
– Конечно, честно!
– Я не знаю Вась: кричать «ура» или плакать?
– Зачем плакать? Кричи, москалик, кричи!
– Закричал бы. Сил нет... И воздуха, – выдохнул Юрка.
– Ни чё…Щас дойдём… окунёмся в прорубь… — будут силы, — Кот брёл слева от Юрки.
– Не-е-е-е… — Юрка с ужасом попытался представить себе такое купание. — Это вы без меня.
– Без тебя, так без тебя. «Кошки» снимем?
– Может, после Приюта?
– После Приюта, — Игорь кивнул и в удивлении встал. Мимо, пыля снегом, промчался снегоход. Скворцов на пассажирском сиденье взял под козырёк.
– Это он зря... Петрович ему не простит.
– Да и хрен с ним, с Петровичем! — Василий Фёдорович снял шапку и вытер лицо:— Уф. Жарко… Вам не жарко? Я вот тут что подумал… Вы же только двадцать шестого уезжаете? Может, у меня перекантуетесь?
Москвичи остановились, переглянулись и поклонились:
– Спасибо тебе, Василь Фёдорыч! Спасибо…
Но Игорь тут же добавил:
– Только давай до «Бочек» сначала дойдём.
На Базу они вернулись в 16 с копейками. Игорь ушёл купаться к проруби, а Юрка сидел и не спеша переодевался. Поверх майки и флиски на нём были надеты лёгкая пуховая и противоштормовая куртки. Пуховка была сырой, будто её окунули в ведро с водой. Сменив сырую куртку, Юрка взялся за ботинки и вдруг поймал себя на ощущении, что он счастлив. Абсолютно.
А почему?
А потому, что больше не надо идти на Гору. Совсем! Он сделал это!
Посмаковав ощущение, Юрка добавил к мысли «не идти на Гору» слово «пока». Места тут, конечно, крутые, на Север чем-то похожие. На такой Очень Крайний Север, а это еще 5642! А что же выше? И тут вдруг пришла твёрдая уверенность, что ботинки он не продаст! Обычно, альпинистские ботинки, если больше не собираешься в горы — а они всё равно больше ни на что не годны, только с «кошками» ходить — продают. А Юрка не продаст! Точно не продаст! Пригодятся ещё… Ей-ей, пригодятся! Слышите вы, там… Пригодятся!
Юрка достал телефон и нажал вызов:
— Привет, Софико. Я поднялся… И я тебя. Возвращаюсь.
Кто здесь не бывал, кто не рисковал —
Тот сам себя не испытал,
Пусть даже внизу он звёзды хватал с небес.
Внизу не встретишь, как не тянись,
За всю свою счастливую жизнь
Десятой доли таких красот и чудес.
Владимир Высоцкий.
Книгу можно почитать здесь:
http://www.proza.ru/2016/01/27/1104
Другие книги Валерия Лавруся
http://www.proza.ru/avtor/mavrmail