В этом году исполняется 150 лет началу систематического альпинистского освоения Кавказа. В 1868 году трое англичан вместе с французским гидом и сопровождающими лицами обошли весь Центральный Кавказ. Они совершили два исторических восхождения на Казбек и на Эльбрус, и в целом обозначили альпинистский потенциал района. Впервые на наши горы посмотрели глазами опытных горовосходителей. И Кавказ получил «высший бал», назван альпинистским Эльдорадо. При этом гости старательно пытались искать аналогии кавказских вершин с альпийскими. И найдя их, указали, что они во многом схожи, но кавказские горы «только выше и красивее».
Политическая ситуация (Кавказская война), трудности транспорта, дороговизна путешествия делали путешествие в горную часть Кавказа в середине XIX века делом практически нереальным. Изучением его немного занимались ученые, которые работали при государственных учреждениях императорской администрации. Однако горы как таковые их интересовали не в первую очередь, и не во вторую. Ведь изучать нужно было всё: и природу во всём многообразии, и народы. Да и понятия об альпинизме, о восхождениях, просто о горах как отдельных объектах еще не было. Горцы редко давали отдельным вершинам имена, да и то они были связаны с их хозяйственной деятельностью. Подниматься на них можно было, например, с научной целью, но только на те, где можно пройти пешком. Тем не менее, в ранние периоды освоения Кавказских гор были совершены смелые попытки. Однако назвать их альпинистскими восхождениями было бы преувеличением, по-моему…
Ранняя история восхождений на Казбек по книге Александра Титова «Казбек». Государственное издательство «Физкультура и спорт». Москва, 1938 г.
Первые сведения о Казбеке. От XVIII в. дошло до нас сообщение, записанное несколько позднее грузинским писателем Иоанном Батонишвили в его сочинении «Калмасоба». Оно гласит, что некий Иосиф Мохевец «совершил восхождение на вершину Казбека, на которую не вступала нога человека». Если в основе этого легендарного сообщения лежит действительный факт восхождения, тогда безвестный мохевец становится современником, а возможно и предшественником знаменитого Жака Бальма, швейцарского крестьянина (не верно, к Швейцарии савояр Бальма не имел отношения, ред.), родоначальника альпийских проводников, который первым взошел на вершину Монблана (4800 м) в 1786 г.
Есть мнение, что Иосиф – это Безуртанов, ингуш из деревни Гергети, дед знаменитых гидов Яни и Исаака. В реальность этого восхождения трудно поверить, трудно придумать мотивацию, трудно представить технические аспекты, кажется, что подобное восхождение имело бы более «широкую прессу» и осталось бы в памяти тех же гидов Безуртановых. Они бы не молчали по этому поводу. Да и при попытках Паррота это обстоятельство было бы известно, и ему бы посоветовали соответствующего гида, либо рассказали о нём. Фрешфильд в своей книге приводит целую россыпь легенд, которые ему рассказали в Казбеги. Но в них нет и намёка на возможность восхождения. А сами горцы, даже самые сильные, принципиально отказались восходить, условно говоря, за «снеговую линию».
Скорее всего, речь шла о выходе в высокогорную зону именно в плане поисков сокровищ. Ред.
В это же время Якоб Рейнеггс, врач при дворе последнего грузинского царя Ираклия II, путешествуя, собирал сведения о Казбеке, который называл «снежной горой селения Степан-Цминда». Он записал предание о сокровищах, спрятанных на вершине этой горы, и снова сообщил о неудачной попытке некоего грузинского священника проникнуть к ней.
Первые исследователи Ф. Паррот и М. Энгельгардт. Еще во время прокладки дороги, до открытия колесного движения по ней, в 1811 г. в ущельях Казбека работали будущие крупные ученые Фридрих Паррот и Мориц Энгельгардт. По поручению правительства они проводили первую орометрическую нивелировку Крыма и только что «присоединенного» Кавказа. Во Владикавказе их встретил один из князей Казбеков и проводил до сел. Степан-Цминда с отрядом казаков «ввиду опасности пути».
Обоим будущим профессорам Дерпта вместе было всего-навсего 50 лет. Двадцатилетний Фридрих Паррот, будущий покоритель вершины Арарата, был еще студентом Дерптского университета. Он был полон юношеского задора и дерзаний. Пока Энгельгардт, на котором лежала вся геологическая часть экспедиции, исследовал окрестные ледники, совершая ежедневные восхождения к их языкам, он задумал взойти на вершину Казбека. Князья Казбеки подыскали ему спутников из числа местных жителей, но те, достигнув с Парротом снеговой линии, отказались следовать дальше. Паррот пытался идти один, но плохая дорога и собственная неопытность помешали ему подняться выше 3907 м.
5 сентября, через пять дней после своей неудачи, Паррот снова вышел к вершине, но уже в сопровождении четырех солдат, которых ему дали из Степан-Цминдского укрепления. Тем путем, который знают теперь тысячи альпинистов, мимо Цминда-Самеба по хребту Квена-мта и через Гергетский ледник, они направились к вершине. Но припадки горной болезни у большинства солдат и разыгравшаяся снежная буря снова заставили их вернуться. Упрямый Паррот задумал третье восхождение и только рано наступившая зима заставила его вместе с Энгельгардтом прекратить работу и покинуть ущелье.
Пребывание их на Казбеке значительно обогатило науку. В своем совместном труде, который вышел в 1815 г., Паррот и Энгельгардт дали первые сведения о флоре и горных породах Казбека, а также оставили интересное описание современного им Владикавказа и Военно-Грузинской дороги.
Попытка доктора Коленати. Открытие в 1814 г. колесного движения по Военно-Грузинской дороге значительно облегчило путь к Степан-Цминде.
В 40-х годах Казбек неоднократно посещал доктор Коленати, ученый, работавший в Петербургской Академии наук. Он исследовал геологическое строение Казбека и его ледники, иногда охотился на туров с мохевцами, сопровождавшими его в горах. 11 августа 1844 г. он предпринял попытку взойти на Казбек. В спутники себе Коленати отобрал пять человек из жителей сел. Казбек и Гергети. Ему удалось подняться на 500 м выше Паррота, но плохая погода заставила его вернуться.
Он был уверен, что от высшей точки, достигнутой им (4436 м), до вершины оставалось всего 60 — 70 м. На самом же деле впереди лежал труднейший участок с подъемом более 500 метров.
*******
В 50-е-60-е годы XIX века в Альпах произошли большие изменения, которые можно даже назвать революцией.
После периода революций 1848-1850 годов и Крымской войны, в Европе наступило некоторое затишье, относительная стабильность. Английская империя находилась на пике своего могущества, высоко возвышаясь над другими странами. Развитие железнодорожного транспорта облегчило организацию дальних поездок и путешествий, которые стали доступны даже представителям среднего класса. К тому времени Альпы стали модным местом отдыха для сотен или даже тысяч туристов с Британских островов. Многие из них начинали совершать горные восхождения и постепенно проникались спортивным азартом.
"Золотой век" альпинизма, так называют историки этого вида спорта период с 1854 по 1865 годы. Это был период интенсивного изучения высокогорной зоны и покорения основных вершин Альп. Инициаторами и главными действующими лицами были практически одни англичане, хотя при восхождениях им принадлежала чаще роль ведомых. Основная же нагрузка падала на плечи нанимаемых проводников из числа местных крестьян и охотников, сильных, мужественных и выносливых "детей природы".
Альпинизм тех лет во многом носил исследовательский характер. На восхождение было принято брать измерительные приборы, писались подробные отчеты, в том числе по температурам на разных высотах. Ведущие альпинисты стремились, прежде всего, найти новую непокоренную вершину, отметиться в хронике красивым первовосхождением.
Понятно, как бы ни был велик горный массив в центре Европы, количество «непокорённых» вершин всё же ограничено и из года в год стремительно уменьшалось. "Золотой век", как век первовосхождений, закончился в 1865 году, восхождением на знаменитый и труднодоступный Маттерхорн. Еще оставались «не взятые» горы, но уже требовался некоторый новый тренд, новые направления.
По окончании «Золотого века», когда главные первовосхождения были совершены, в альпинизме наметился некоторый застой. И далее в Альпах эволюция пошла по направлению усложнения маршрутов, поиска новых путей к вершинам, стали совершаться восхождения без проводников и в зимнее время.
Но принципиально новое слово было сказано Дугласом Фрешфильдом и его спутниками, который своим смелым путешествием на Кавказ в 1868 году, открыли новую главу в истории покорения гор: "Альпинизм за пределами Альп". До них многие ученые исследователи посещали горные районы и даже совершили восхождения. Примером может служить всем известная экспедиция в Южную и Латинскую Америку Александра фон Гумбольдта. Однако их подход никак нельзя было назвать альпинистскими. Мало интересовались они опытом горовосхождений, плохо готовились к подъему в горы, при малейших технических сложностях ученые отступали, описывали маршруты языком художественной литературы, а не в виде передачи опыта последующим восходителям. То есть, до «Золотого века» понятия альпинистской культуры не существовало, после 1865 года первым из своих коллег вырвался за пределы Альп именно Дуглас Фрешфильд. Он был и одним из самых богатых из альпинистов, и одним из самых фанатичных. Был профессионалом: альпинистом-географом, географом-альпинистом. Но на момент начала экспедиции Фрешфильд был просто свежим выпускником Оксфордского университета, с солидным опытом альпийских путешествий и восхождений, и с уймой прочитанных книг.
Сам Фрешфильд начал планировать альпинистскую исследовательскую экспедицию в какие-нибудь далекие горы еще в школьные годы, но окончательный выбор страны был сделан благодаря одному из активнейших лидеров Альпийского Клуба тех лет Херфорду Бруку Джорджу (1838 – 1910).
Джордж не был среди учредителей Альпийского Клуба в 1857 году. Он присоединился к активистам только через пару лет. Какое-то время собрания Клуба проводились на территории New College, учебного заведения, в котором Джордж был одним из ведущих преподавателей. В общем-то, тогда стало ясно, лучшего редактора для вновь создаваемого издания под названием Alpine Journal, лучше не придумать. Адвокат по образованию, он стал преподавателем ряда дисциплин, и ученым историком, высоко эрудированным человеком. Годы спустя, он написал несколько книг по истории, в том числе классический для Англии труд о России, то есть, о вторжении к нам Наполеона.
Можете при случае ознакомиться. Такой другой взгляд из тумана на события 1812 года.
Известно, что среди членов Альпийского клуба были споры о том, можно ли заниматься альпинизмом за пределами Альп. Джордж не принадлежал к числу любителей словесных дискуссий, но сказал самое весомое слово в этом споре.
2 мая 1865 года он выступил на собрании Альпийского Клуба с достаточно большим сообщением под названием «Mount Elbrouz and attempted Ascent of a Russian expedition». Позже текст этой небольшой лекции был помещен в первом томе Альпийского журнала.
Начало выступления было достаточно оригинальным. Джордж упрекает английские власти, в том, что они позволяют «этим русским» украсть у Европы высочайшую вершину континента. Английское правительство протестовало, когда царь подавлял польское восстание, защищало черкесов, не дает «проглотить» Турцию, а тут молчок. Русские объявляют, что Эльбрус является высочайшей горой Европы, а не Монблан. Это воровство!
Красивая заставка, не более того. Если разбираться, то расположением Эльбруса в Европе, то есть, проведением границы по Главному Кавказскому хребту, мир обязан европейским ученым. В России всегда более популярной была идея границы по Кумо-Манычской впадине. Но представьте, каково было бы европейцам выговаривать это словосочетание!
Далее Джордж дал краткий обзор всего, что известно было о Кавказе, в том числе и как об альпинистском объекте. И переходит непосредственно к анализу материалов в восхождении на Эльбрус 1829 года по материалам российско-немецкий ученых Ленца и Купфера. Подходит он к ним прямо скажем критически.
Сам Джордж Эльбруса не видел, но думает, что на пять с половиной тысяч метров взойти без альпинистских навыков невозможно. Затем следует предположение, что видеть вершину с большого расстояния Емануэль не мог, следовательно, не мог видеть на ней горца. При этом Джордж почему-то определил, что смотрел генерал на Эльбрус с расстояния в 65 миль! То есть, дальше Пятигорска. Реальное расстояние по прямой от поляны Эмануэля до вершины вряд ли больше 12 километров.
А раз генерал говорит, что видел, значит, врет, сознательно, чтобы отличиться перед царем. А «черкес» Киллар врет, чтобы получить обещанные за восхождение деньги, а академики, которые тоже не видели его на вершине, подпевают генералу. Что с них взять, если они впервые в жизни увидели «живой» ледник.
Правда, Емануэль не говорил, что видел Киллара на вершине, он лишь исчез из видимости в ее районе. Киллар шел грамотно, точно по графику, намного впереди других, был в отличной физической форме. Если он не ходил на вершину, то значит, прятался часа два на скалах, чтобы обмануть «неверных». Но следом за ним шел казак, который мог видеть лидера и отобрать в случае его неудачи первый приз. Кстати, горцы на практике показали, как надо ходить на Эльбрус англичанам, вскоре после выхода статьи Джорджа, в 1868 году.
И еще. Ни генерал, ни император, ни ученые не предавали факту восхождения какой-то чрезвычайной роли. На первом плане стояли научные и политические результаты экспедиции. Что касается академиков, все они были блестящими учеными и все их слова и собранные данные отличались немецкой пунктуальностью и точностью. Генерал Емануэль никак не выглядит тупым служакой. Хорошо бы он выглядел в глазах более тысячи человек, если бы заставил их праздновать событие, которого не было. Да и российские военные, офицерский корпус того времени, был едва ли не самым образованным и культурным в мире. Это было поколение Пушкина и декабристов.
Словом, с выводами лекции Джорджа мы не согласны почти по всем пунктам. Именно с его подачи большая часть мировых справочников, энциклопедий и т.д. не указывали и не указывают Киллара Хаширова в качестве первовосходителя на Эльбрус. Чаще всего называется имя Дугласа Фрешфильда, который присутствовал на той исторической лекции. И без сомнения 20-летний студент в мечтах уже переносился в загадочную страну,
Чудесная фотография и необходимый комментарий.
«Ветер странствий» – для любителей гор и путешествий моего поколения это сочетание слов звучит как что-то значительное. Так назывался ежегодник, выпускавшийся издательством ФиС. При дефиците тех лет на литературу и огромном спросе, каждый его выход был событием. И купить его почиталось обязательным, так же как и собрать коллекцию предыдущих выпусков. «Ветер странствий» создавался Г. Трипольским и, благодаря его умелой работе, каждая статья сборника читалась, и иногда читалась и по много раз.
Мне посчастливилось попасть в число его авторов, в последнем сборнике, перед тем как выпуск этого издания прекратился. На какой-то период вообще литература данного формата показалась исчезнувшей из нашей жизни.
В начале нового века издатель, известный горный турист, мастер спорта Игорь Балабанов решился на настоящий поступок, попытался возродить выпуск ежегодника. Такого же капитального формата и содержания. «Чтобы каждый хотел поставить его себе на книжную полку» - так он говорил о своей задаче.
Прежде всего, спасибо Игорю, спасибо за попытку, и за честь, которую он мне предоставил, пригласив в число авторов. Но тут речь пойдет о критике. Дело в том, что для иллюстрации статьи об истории альпинистского освоения Кавказа мною было предоставлено несколько фотографий. Из них опубликована оказалась одна. Но, к сожалению, подпись под ней была со мной не согласована. В результате появилась досадная ошибка. Которую я не вправе не попытаться исправить. Мне кажется, что дело это важное.
Когда я впервые (в 1982 году) увидел эту фотографию в книге Р.Кларка «Иллюстрированная история альпинизма», посвященную 100-летию английского Альпийского Клуба, я подумал также как сейчас редактор. Руководитель экспедиции достопочтенный Дуглас Фрешфильд, имя которого известно любому грамотному альпинисту, представлялся важным и властным человеком. Это казалось естественным подумать, что именно он сидит в центре группы. Несколько смутило, но не заставило серьезно задуматься, что на других фотографиях, более позднего периода (в ежегоднике Руского Горного Общества, польской книге Болеслава Хващинского и журнале «На суше и на море») пожилой Сэр Дуглас не совсем похож на мужчину сидящего в центре кавказской фотографии 1868 года. Наверное, изменился с годами….
И только в 90-е годы, не помню уже где, но я увидел настоящую подпись под фотографией. И буквально стукнул себя по голове, да как же сам не мог догадаться, что центральный персонаж фотографии – это не вовсе Фрешфильд. И это логично и понятно, в центре должен сидеть самый авторитетный и опытный участник экспедиции. А им был самый взрослый в этой компании – Адольфус Мур. Ему было тогда 27 лет, это был не только заслуженный в команде альпинист, но и сложившийся бизнесмен, сотрудник Ост-Индийской компанией. А его младшие партнеры, вчерашние студенты, Фрешфильд (справа) и Таккер (слева) скромно примостились внизу, сидя в восточном стиле, или по-колониальному. Два друга, учившихся вместе, затем вместе путешествовавших и потом вместе преподававших в Кембриджском Университете.
И это не всё, что хотелось сказать о подписи к фотографии. В «Ветре Странствий» написано, что Фрешфильд находится «в окружении своих единомышленников». Но разве это так ? Посмотрите на окружающую публику! Какой типаж !
Вот казак, стоящий слева – это же вылитый Ерошка из «Казаков» Толстого. Простота и бесшабашность, и в то же время огромная физическая сила видны в этом человеке.
А кавказец в центре! Кого он напоминает ? Мне лично - Шамиля Басаева. Какой самоуверенный и самодостаточный взгляд. Как он держит оружие ! Сразу видно, с какой любовью он к нему относится. Можно предположить, что и скакун у него из лучших, и вообще, это какой-то независимый полевой командир того времени.
Какое уж тут единомыслие с англичанами !
Два других кавказца так же колоритны и характерны. Тот что справа, похож на торговца, он озабочен чем-то, наверное, хочет не упустить возможности заработать на англичанах побольше. Левый же смотрит самоуверенно и нагловато. Он одет, как ему кажется, богато и красиво. Видно представляет себя важным и уважаемым человеком. Возможно, это и есть переводчик экспедиции, иногда не очень надежный, иногда склонный к обману, но незаменимый менгрел Бакуа Пипия, окрещенный англичанами Полом. Случайно встреченный в Поти, он стал важной частью экспедиции. И, в целом, работа переводчика была оценеа положительно. Его рекомендовали второй кавакзской экспедиции 1874 года.
В контрасте с ними смотрится огромный Франсуа Девуассу, гид из Шамони. Здесь он напоминает просто слугу, постоянно (и этот момент) находящегося на службе. И когда у господ праздник, для него всё равно работа. Взгляд Франсуа какой-то отсутствующий и тусклый. Но какая мощная фигура! Девуассу действительно был больше слуга, чем гид. По скалам лазить он не очень любил, ступени предпочитал рубить медленно и капитально, не такие «на полстопы», как многие гиды, считавшиеся супермастерами. И с Фрешфильдом на сложные маршруты они просто стремились не попадать. Уже сам факт, того, что первыми на заключительном участке подъема на Эльрус шли горцы Соттаев и Джаппуев, характеризует Девуассу, как не очень амбициозного человека. Ни Кнубель 1874 года, ни Бургенер 1884 и 1886 года, вперед себя никого не пускали. Говорят, что перед смертью Фрешфильд (ему было под 90) в бреду звал Франсуа и просил того достать горные ботинки. Отношение точно как к верному слуге. Отметим, что Девуассу скончался лет на тридцать раньше своего хозяина.
Но всё же главная фигура композиции - Адольфус Мур. Вот уж кто по-настоящему играет свою роль. Для меня, например, по снимку абсолютно ясно, что именно Мур был главным авторитетом в экспедиции. Нет, он не был главным в определении маршрутов и графиков движения. Но именно ему была поручена важная секретная миссия. Как это было сделано и кем, узнать невозможно. Но упускать такую возможность британская разведка не имела права. Путешественник того времени, это, как правило, разведчик. А тут возможность проникнуть вглубь Кавказа, края которому Англия долгое время активно помогала оказывать сопротивление России.
Ну а как выглядел тогда разведчик в представлении англичан? Да вот так, как показал Мур! Восток требует загадочности в облике, богатства в одежде и оружии, разведчик ездит с сопровождающим его караваном. Зачем ездит? Всё должно быть покрыто восточным туманом. Загадочный человек встречается с местными правителями, беседует с ним на равных, обсуждает какие-то наспех придуманные торговые дела. Потом тайно с кем-то беседует, ищет, кого можно подкупить, т.е. плетет интриги. А сам продумывает и продумывает текст будущего отчета.
На Кавказе всё было не так, как на Ближнем Востоке, в Индии или Юго-Восточной Азии, но сам облик разведчика Мур сохранил. Поэтому так театральна его поза, ничего от альпиниста, какой-то блестящий офицер со специальной миссией от Королевы! В действительности всё было наверняка скромнее, и Мур не был ни офицером, ни профессионалом в разведке. Да и задачи перед ним стояли не экстремальные. Но принятие надлежащего образа ему, скорее всего, помогло. И отчет его понравился. Это подтверждает его карьерный рост, ответственные места, которые он занимал на службе. И то, что в 1874 году он вновь оказался в составе альпинистской экспедиции на Кавказе. Хотя к тому времени альпинистских амбиций у него уже не было совсем. Так, просто позвали – и он поехал. Что, кстати, сказалось на ходе той экспедиции, которая сделала не так много, по сравнению с экспедицией Фрешфильда.
Источником этого снимка называется семейный архив, нигде не указано в каком месте сделан снимок. Друзья собрались втроем в Тифлисе и там, вероятно, и сделана фотография. Может мне кажется, но Фрешфильд и Таккер выглядят более загорелыми, чем Мур, который в горах еще не бывал.
Адольфус Мур – альпинист № 1 60-х годов?
Кто был сильнейшим альпинистом Золотого века? Эдвард Уимпер! Естественный ответ большинства знакомых с историей альпинизма. Первовосходитель на Маттерхорн, Гран Жорасс, Эгюий Вер, Барр д’Экрен.. Конечно, сравнивать силу и значение достижений альпинистов – дело интересное, хотя объективно некорректное. Французское капитальное издание «Знаменитые альпинисты» отмечает отдельными статьями только шесть из альпинистов, пик деятельности которых пришелся на 60-е годы XIX века. По некоторым признакам они могут быть подразделены на пары.
Одну пару составили Джон Тиндаль и Лесли Стивен. Именно их полемика в значительной мере отражала прогресс альпинизма в те годы. Ученый Тиндаль был старше Стивена на 10 лет. Он ходил в горы с научными и эстетическими целями, хотя честолюбия ему было не занимать. Однако увидеть профессора, идущего первым, было просто невозможно. Его оппонент Лесли Стивен входил в число интеллектуальной элиты Великобритании как бы с другой стороны. Это был один ведущих литературных критиков, искусствовед, писатель, журналист. Он был старше Уимпера, почти на 10 лет. Прекрасная физическая форма сочеталось у него с даром художественного восприятия гор. Стивен ходил много, однако по-настоящему сложных и эпохальных восхождений на его счету нет.
Между двумя этими деятелями велась многолетняя дискуссия на тему, что главное в альпинизме. Вкратце дилемма была таковой: Для Тиндаля главное – это дух исследования, для Стивена – дух приключения.
Так же как нет их у других отмеченных статьями альпинистов: Томаса Кеннеди и швейцарского профессора Эдмунда фон Фелленберга.
Так что среди фигур, которые могли бы составить конкуренцию «одержимому Маттерхорном» Эдварду Уимперу, серьезно можно рассматривать одного Адольфуса Мура. Они почти одногодки, Мур моложе Уимпера на полгода.
Физически многие альпинисты Золотого века были готовы неплохо. Но на их фоне некоторые показатели Мура выглядели впечатляющими. Чего стоит, например, переход Курмайор – Монблан - Шамони за один день, или восхождение Гринденвальд – вершина Веттерхорн – спуск в Розенлауи – возвращение в Гринденвальд за полдня. Это уровень современного спортсмена.
Как и Уимпер, Мур попадает в горы в 1860 году. Уимпер был художником прикладного жанра, Мур начинающим небогатым бизнесменом, занимавшимся торговлей с Индией. Оба они не слишком восторженно смотрели на горную природу, по крайней мере, не фанатичная любовь к Альпам двигал их как альпинистов. Оба были практичными людьми, но, несмотря на это, оба не знали точного ответа на вопрос, зачем им это надо. Они привыкли делать дело, которое начали до конца. И альпинизм давал им поле для деятельности, для раскрытия себя самого, также как и для удовлетворения своего тщеславия.
В третий свой сезон, в 1862 Мур участвует в первовосхождении на четырехтысячник Фишерхорн. Его партнером по восхождении был Херфорд Джордж, о роли которого в истории Кавказа мы писали выше. В 1863 году Мур – уже сложившийся восходитель. Среди достижений сезона траверс массива Дом и Лискамма.
Пик активности Мура, как и у Уимпера приходится на 1864 – 1865 годы. И часть 1864 года они проводят вместе. Сезон начался с совместной экспедиции в Дофинэ, в массив Экрена. Уимпер с гидом Кроцем, Мур с партнером Горацием Уолкером и гидом Христианом Альмером переходят из Ля Грав через перевал Бреш де ля Мэйж и далее совершают первое восхождение на высшую вершину Района - Барр д'Экрен.
После этого Мур с Альмером восходит на Монблан, присоединяется к Уимперу в Цинале, где они вместе проходят перевал Момминг. Затем в Оберланде Мур восходит на Алечхорн, Эйгер и совершает рекордное по скорости восхождение на Веттерхорн.
В 1865 в компании с Уолкером Мур как бы движется с востока на запад. Вначале - первовосхождение на Пицц Розегг, в массиве Тёди, затем первовосхождение на прекрасную вершину Оберальпеншток. Из Церматта – новое первовосхождение на четырехтысячник Обергабельхорн. И затем самое главное восхождение – первый маршрут на Монблан с итальянской стороны – знаменитый гребень Бренва. Оно по праву носит имя Мура, который открыл его, изучил и организовал группу. В нее входили Г. Мэттьюз, отец и сын Уолкеры (отцу было 59 лет) и гиды братья Андерегги, Мельхиор и Якоб. Это было сделано 15 июля, а днем раньше произошла катастрофа на Маттерхорне, на спуске погибли четыре из семи первовосходителей. Это было самое выдающееся восхождение Уимпера, но оно и поставило на него темное пятно на всю жизнь.
Эта катастрофа очень сильно ударила по всей альпинистской жизни Великобритании. Она шокировала всё общество и первые годы многие даже боялись ходить в горы из-за страха общественного осуждения. Как написал один биограф Мура «он много сделал, чтобы вывести Альпийский Клуб из состояния маразма, в которое он впал после Маттерхорна». В отличие от Уимпера, личность которого альпинистская общественность Великобритании никогда не принимала, Мур пользовался великолепной репутацией. Он был секретарем Клуба, и ему постоянно предлагали стать президентом. Он отказывался, так как значительную часть времени проводил в поездках в Индию.
В конце 60-х Адольфус Мур открывает зимние Альпы, в течение нескольких лет он проходит ряд перевальных маршрутов и делает несложные восхождения. Его рассказы привлекают внимание альпинистов следующего поколения. И начинается целая компания совершения первых зимних восхождений, продвинувшая альпинизм в техническом плане
Подводя итоги, скажу так. По рейтингу чисто альпинистских восхождений – лидер Уимпер. Но если на весы положить другие козыри (это, прежде всего, кавказская экспедиция, затем зимние восхождения и, в завершение, активная роль в общественной альпинистской жизни), то Мур обходит Уимпера. Правда, Уимпер еще много лет после того, как Мур оставил альпинизм, продолжал считать его своим главным занятием в жизни. Не только следил за всем происходящим и писал путеводители, но и совершил выдающуюся экспедицию в Южную Америку, много ходил в горах Канады.
Уинстон Черчилль (1874 – 1965), кстати бывший в молодости альпинистом, и взошедшем на десяток альпийских вершин называет в своих воспоминаниях Мура «замечательным человеком». Но не за альпинистские заслуги, точнее, в первую очередь не из-за них. Немного тогда было в Англии таких «селф-мэйд» персон, как он. Начав карьеру бизнесменом практически с нуля, Мур переходит на государственную службу и занимает высокий пост личного секретаря Лорда Рэндольфа Черчилля (отца Уинстона). А затем Муру доверяют более высокий пост - главы Политического департамента Индийского офиса. Довольно ранняя смерть от инфекционного заболевания, полученного во время очередного морского перехода, оборвала его развивающуюся карьеру политика. Мур умер в госпитале Марселя в 1887 году.
Он был близок к тому, чтобы стать первым человеком, взошедшим на обе вершины Эльбруса, но не стал им....
Дуглас Фрешфильд. Становление.
Весь Лондон знал о восхождении на Монблан по уникальному театрализованному шоу, которое в течение нескольких лет проводил в одном из лучших залов британской столицы журналист Адам Смит. Спектакль повествовал преимущественно о его собственном восхождении на высшую точку Альп в 1851 году. Также рассказывалось о Соссюре и Бальма, о гибели гидов в 1820 г и о «невесте Монблана», французской графине Анриетт д’Анжевилль. Спектакль шел достаточно регулярно в течение 9 лет! Многие романтически настроенные особы женского пола, выходя из зала, страстно желали стать альпинистками. И части из них это удавалось. На одном из первых представлений была состоятельная дама, жена «солиситера» Национального Банка Генри Фрешфильда. В истории она так и осталась, как сама себя называла – Мисс Генри Фрешфильд (1814–1901), то есть, жена Генри Фрешфильда. В девичистве она звалась Джейн Квентин Кроуфорд, представительница мощного рода, который до сих пор играет в жизни Великобритании значительную роль. Её два брата были видными политиками своего времен. С собой мадам привела маленького сына. Его звали Дуглас и родился он 26 апреля 1845 года.
Первое свое восхождение Дуглас Фрешфильд совершил в 1850 году, возрасте 5 лет, в горах Уэльса. Это была высшая точка района – гора Сноудон. Несложная, конечно, по тропе. Его отец занимал один из важнейших постов в Государственном Банке Британии, мать увлекалась литературой, историей, географией и … альпинизмом. Родители брали с собой единственного сына в Альпы, куда они выезжали почти каждое лето. Особенно насыщенными были их путешествия 1859 и 1860 годов, когда они прошли пол Альп, при этом совершили четыре альпинистских восхождения. Мисс Фрешфильд даже написала отдельную книжку по этому поводу: «Леди на альпийских тропах». Первая альпинистская книга, написанная женщиной, между прочим.
Будучи студентом, Фрешфильд уже самостоятельно каждое лето выезжает в различные районы Альп для исследований и восхождений. В семнадцатилетнем возрасте он впервые поднимается на Монблан. Его гидом был Франсуа Девуассу, высокий сильный мужчина, отличавшийся добрым нравом и большой физической силой.
Дуглас Фрешфильд, несмотря на молодость, успел внести свой вклад в освоение альпийских массивов в период «золотого века». Объектом исследований он с друзьями выбрал горы Ломбардии (Бергамские Альпы), Доломиты, Энгадин (Ченгало, Презанелла, Чима ди Брента и др.). Всего на счету Фрешфильда 20 первовосхождений в Альпах, самым популярным сейчас является классический маршрут на Тур Ронд в массиве Монблана.
Но первым его по настоящему выдающимся достижением была экспедиция 1868 года на Кавказ, которая признается первой в главе "Альпинизм за пределами Альп"...
Продолжение следует, часть 2
