Все новости за: 12 Января 2019

«Как ты думаешь, есть ли у меня шанс взойти на Винсон?», спросила я у Александр Абрамов, сидя с ним в столовке на станции «Юнион Глетчер» в центре Антарктиды в ожидании вылета под гору. «Знаешь, тут главное не взойти. Главное - выжить!».... «Что же ты мне, холера, эти слова не сказал, когда я в твоей конторе в Москве в кассу деньги сдавала...» - и т.п. Но было уже поздно, мы ждали свой пятый за неделю перелёт и он был последним куском пути под пик Винсона: высота 4892, температура -35С.

 Итак, зачем я там вообще оказалась: хоть выжить, хоть взойти... «Горняшка» - так называют горную болезнь (полное расстройство всего, в том числе мозга, которая случается на высоте у многих), настигла меня ещё 30 лет назад на Кавказе. Потом многие годы я тщательно скрывала это заболевание, пытаясь нырять под воду, играть в гольф или управлять яхтой, но вот горняшка неожиданно накрыла меня снова в 50 лет. Для разминки я сходила в новогоднюю ночь-2017 на Килиманджаро (Танзания 5895 м), потом весной пробежалась в Непале вокруг Аннапурны по дежурному трекингу с заходом на перевал Тиличо, дальше удалось сходить на Охос-дель-Саладо (Чили 6893 м). Стало ясно, что высотные восхождения вереницей тошнящих от запредельного кислородного голодания «альпинистов» - не моё. От тебя ничего не зависит: или дано тебе природой высоту пережить, или нет. Аналогично, как и с глубиной. Поэтому было решено попробовать вспомнить техническую составляющую моего опыта восхождений в прошлом веке, и взяв три дня уроков скалолазания в Крыму, я поехала на Маттерхорн. Вот это точно супер-гора.

 Все смешалось: и роскошь магазинов Шамони, и итальянское вино, и классные швейцарские горные приюты. Несколько дней тренировок, подходящая погода и полтора километра по высоте за 6 часов лазания по вполне себе сложным скалам удалось преодолеть. Спускались столько же. Особая изюминка Матерхорна - это нижняя полусотня метров: несколько вертикальных плит с минимальными зацепками и натянутые по ним вертикально канаты. Вспомнили урок физкультуры в школе? Готовы по тем вертикально висящим канатам пролезть полсотни метров? Я это сделала с одной рабочей рукой. Вторую руку я реально оторвала себе месяцем раньше во время гонки на яхте: домашняя микротравма плеча переросла во время таскания верёвок на «Ролексе» в разрывы сухожилий. Врач сказал: «Полный покой на три месяца». Я ответила: «Колите блокаду, что бы я продержалась две недели», и поперлась на Маттеохорн. Короче, выполнив все «упражнения» на этой крайне сложной горе одной рукой, я спустилась по канатам на землю, села на камешек внизу и заплакала, так мне было жалко саму себя: болело всё, я не могла пошевелить даже пальцем, просто пришла и села, как сдохшая батарейка. Но этим и интересен сложнотехнический маршрут. Насладившись не простыми скалами, я поняла, что нужно тренироваться: что бы хорошо ходить в горы, нужно чаще ходить в горы. Это я уже проходила 30 лет назад и прекрасно понимаю, что не могу совмещать работу и горы. Значит нужно попробовать ещё какой-то вариант гор, что бы и не высота запредельная, и не лазание опасно-спортивное.

 

 

Порывшись часик в списке зарубежных горных маршрутов, я нашла для себя компромисс: гора в Антарктиде. Проблема появилась ещё и в том, что с Маттерхорном все вышло классно, но плечо пришлось оперировать. Засадили мне имплантатов вместо рваных сухожилий, срезали разлохмаченные зарубцевавшиеся как попало мышцы, 5 часов под наркозом и месяц той рукой даже стакан поднять нельзя. Не то что доктор запретил - это само собой, просто не могу, все на ниточках держится. Короче, тренироваться не получалось ни минуты. А восхождение в Антарктиде на гору 5 тысяч метров не требует особой битвы с высотой и особых технических альпинистских навыков, но при этом требует определенных знаний, терпения и достаточного мужества, просто потому, что там сильно холодно и нужно жить и спать в палатках на снегу при температуре минус 30С, да на высоте, предварительно затащив на себе туда всё: и палатки-спальники, и горючку, и кучу одежды на все случаи жизни, и еду на десять дней....

Восхождение обещало быть занимательным. Пару строк вотсапом Lucy Korobeshko - и завертелось.

  Завертелось ещё и потому, что уже много лет достаёт меня мысль о праздновании моего дня рождения, перетекающего в корпоратив и в Новый год. Поэтому свалить на край земли, подальше от оливье и веерной рассылки однотипных гивок в вотсапе показалось здравой мыслью. Край подобрался крайний. Три с половиной часа лёту до Парижа, потом ещё 13 до Сантьяго (привет Луису Корвалану). Потом ещё три часа до Пунта-Аренас, самого южного аэропорта на материке под названием Южная Америка. Дальше только Магелланов пролив и Огненная Земля - куда уж крайнее этого. Ах, ну да, теперь о главном. Перелёт с одного материка на другой: с Южной Америки в Антарктиду задача не простая. И дело тут не в цене на билет, хотя она катастрофически не детская. Дело в погоде. Самолёт летит четыре с половиной часа над проливом Дрейка и Южным океаном и это делает только грузовой ИЛ76, который летает в лучшем случае раз в неделю. Конечно, разговор идёт только об антарктическом лете. Перед нами вылет отставал от расписания на 6 суток. Это вам не задержка в Домодедово на четыре часа «без питания и размещения». Задержка в нашем случае выглядит так: у вас утром забирают весь багаж для загрузки в ИЛ и говорят, что через несколько часов будет автобус в аэропорт. А через несколько часов вам сообщают, что ваш рейс откладывается лучшем случае до завтра, может быть послезавтра. Завтра говорят, что рейс будет скоро и просят надолго не отлучаться, потому что каждые два-три часа идут сводки погоды с полюса. «Ждём погодную дырку»,- сообщают летчики, и продолжают «кормить завтраками» ещё несколько дней. Все бы ничего, но ваши вещи находятся в брюхе грузового ИЛ 76, а вы с одной зубной щёткой и уже в очень зимней одежде, принарядившись для посадки в Антарктиде гуляете неделю по городку. Раздражает.... Мой багаж вообще застрял на пересадке Париже и на момент моего прилёта на этот край географии, при мне была как раз та самая зубная щетка, которую выдают вместе с носками в бизнес-классе самолёта и только.

 В результате автоматической минимизации моего багажа, я научилась сушить по утрам постиранные на ночь пару вещичек феном. Билет из Москвы в Чили я предусмотрительно брала с запасом на двое суток раньше, чем наши даты предполагаемого вылета в Антарктиду, поскольку полёты через Европу на Рождество регулярно кончаются потерей багажа. Итак, пару суток борьбы с «ЭйрФрансом», которого я по телефону запугивала, что потерянный багаж им придётся доставлять мне не в отель в Пунта Аренасе, а в палатку на Южном полюсе, увенчались успехом. Багаж уже при мне и погодное окно распахнулось для нас на полсуток раньше. Дальше все, как в ускоренной перемотке фильма: бегом сдаём багаж в брюхо ИЛа, слушаем инструкцию как себя вести в Антарктиде, и не портить местную флору и фауну продуктами своей жизнедеятельности, и что делать, если случилось «... опа как все не по плану».

 

 

И все, проходим стандартное шлюзование через все проверки в аэропорту и рассаживаемся в брюхе грузового ИЛа. Из удивительного - две вещи: нет иллюминаторов и есть российский экипаж. Около трёхсот раз командир Анатолий Неверов и его бравый экипаж сажал на лёд Антарктиды этого монстра, так что волнений нет. Будет вам и триста первый. 4,5 часа над проливом Дрейка и прибрежной Антарктидой - и мы в центре материка. Многие путают Арктику с Антарктикой. Белая «шапка» на северном полюсе - это лёд, земли нет. Белая «шапка» на южном полюсе - это земля, покрытая льдом. Материк, по размеру побольше, чем все США. Он одновременно самый высокий и самый низкий на нашей планете. Средняя высота Антарктиды 3000 метров. Берег там есть как и берег в Арктике, но зато в отличие от Северной ледовой шапки в Антарктиде полно гор высотой больше 4-х тысяч. На самом полюсе высота около 3000. А теперь самое интересное: если на Антарктиде растает снег, то она будет самым низким материком, поскольку все эти три километра средней высоты - это лёд. Несметные просторы Антарктиды окажутся под водой, поскольку они и сейчас там, просто трёхкилометровая сосулька наросла.

Садится наш самолёт на эту сосульку, вылезаем из ИЛа, смотрим по сторонам: час ночи, солнце в зените, Клондайк, Джек Лондон, Белое Безмолвие, минус 10, высота 700.

Освоение Антарктиды зависит от наличия горючки. Есть горючка – есть жизнь, не горючки - нет тепла, нет воды: продержишься максимум сутки.

 Вода здесь очень ограниченный ресурс. Её здесь можно получить только растопив снег. Что бы топить снег нужна горючка. Что бы её получить в центре Антарктиды, забрасывать приходится самолетом. Илюшин берет на борт грузом только 17 тонн топлива и только отдельно от пассажиров, при этом в полёте он сжигает 90 тонн. Вот и считайте, сколько стоит литр топлива, который вам нужен, что бы погреть ведро воды «на помыться», не говоря уже о готовке еды, да при том, что бензин в Чили по 85 рублей за литр.

 

 

А вот и ещё один важный вопрос. Раз топим воду для кухни из подручного льда и снега, то продукты жизнедеятельности, которые растекаются в снегах нужно ликвидировать наитщательнейшим образом. Думаете, я про конфетные фантики и пластиковые бутылки? Нет, господа! Эта ода про сбор фекалий и жёлтых струй. Мусор в пяти раздельных бачках - это и так понятно. А вот два отдельных унитаза в туалете на базе - один для «Пи», один для «Пу» это тема моего отдельного повествования. В Антарктиде наистрожайший образом запрещено делать Пи и Пу где бы то ни было, кроме специально отведённых мест и все постоянно с собой носят два предмета: Пи-ботл (герметичная фляжка с широким горлом) и Пу-пакет (специальный пакет, в котором насыпан гель, после использования пакет закрывается на молнию. Вот приспичило вам на маршруте сделать Пи - делаете шаг в сторону с дороги - и Пи в бутылку. Бутылку несете до точки слива, в так называемый Пи-холл. Сдаёте анализ в установленном месте либо в закопанную ёмкость, либо в дыру, находящуюся в отдалении от возможных точек сбора питьевого снега, при этом дыра помечена большим жёлтым флагом и не дай вам бог пописать без этой процедуры. В Антарктиде выпадает крайне мало осадков, в основном осадки - это просто метели, перемещающие снег и спрессовывающие его. Представляете, что бы было, если вы пойдёте по бесконечной снежной тропе, маркирований жёлтым по всей длине, или встаёте на стоянку, а вокруг весь снег вовсе не бел?! И ещё, нужно помнить, что когда будете делать Пи и Пу, то от тропы в строну только шаг. Если сделать два - можно улететь в ледовую трещину. Напомню, что до реальной земли там местами 3 километра и это все миллиарднолетний лёд с бесконечнодвигающимися трещинами. Заканчивая сакраментальный рассказ про отходы доложу отдельно, что ваши говнопакеты (извините, другого слова там нет - shit bags) с содержимым, если вы вне стационарного лагеря, вам надо носить с собой. Сделали Пу, застегнули на молнию пакет, замерзло все моментально, кинули в рюкзачок и бредите себе до точки сдачи анализов. Дальше всё в контейнеры и вывоз на материк. Итак, ИЛ везёт туда горючку и людей, а обратно людей и их отходы.

 Ничего не остаётся в Антактиде - это закон. Она не принадлежит никому и по разным международным соглашениям оттуда должно быть вывезено все, что привезено. Борьба за чистоту возведена на уровень сверхконтроля. Чайный пакетик не выкинешь. Любой, идущий за тобой устроит скандал и расследование, и инструктора твоего лишат лицензии. И то правильно, не пить же мне воду из топленого снега в перемешку с Пи и Пу, в конце концов для самих себя стараемся.

 Итак, перемещаемся с борта ИЛа в базовый лагерь «Юнион Глетчер». По факту это аэропорт, но с зоной, подготовленной для ожидания полетов неделями. Наш случай как раз из таких. Залетели на Антарктическую базу 29-го декабря в час ночи, вылетели под Винсон 02-го января в 09 утра. Четверо суток ждали погодного окна. Было окошко 31-го вечером, но маленький винтовой «Твин Оутер» берет только 10 человек, а мы стояли четвёртой группой в очереди на вылет. Три группы успели, мы остались. Но зато те ребята остались без Нового Года, а мы встречали его по всем правилам - наливая за каждый меридиан: был у нас участник из Малайзии, из Иркутска, из Нижневартовска, потом Москва, потом местное время. Хотя местный Новый год определить сложно. Рядом с Южным полюсом куда не плюнь - попадёшь в разный часовой пояс, а солнце стоит в зените, плюс-минус метр, круглосуточно. Вообще это отдельная тема, как и про отходы. Были у нас ребята, которые привезли с собой фонарики. Я, памятуя свою институтскую практику летом на Чукотке, привезла самолетный «намордник». Ледяное солнце так светит, что это работает как пытка с круглосуточной лампой в глаза. Днём очки не снять - от белейшего снега и солнца такая искра, что, кажется, на сварку смотришь. Ночью эта вечная люстра достаёт ещё больше. Хотя почему ночью? Кто решил, когда тут день, а когда ночь? По прилету в два часа ночи местная «отель-менеджер» на базе увлечённо водила нас по лагерю и рассказывала, как разделять Пи и Пу, как не выйти в зону трещин, как умываться без воды и как не опоздать на завтрак. В три ночи я заметила, что пора бы глянуть на часы, а не на солнце, и была награждена презрительным комментарием про «умных русских». База всецело принадлежит американцам, как и Илюшин с экипажем. После этого стало ясно, что любой плевок на кристально-белом снегу будет «русским по-любэ». Коротая за шахматами, кучей английских книг и радиальными выходами по обозначенным меж трещин тропкам, провели мы 4 дня. Разожрались как поросята.

 

 

Кормят в этом «аэровокзале» с 08 утра до 22 ночи без перерыва: завтрак, чай и десерты, обед, чай и десерты, ужин, чай и десерты, пиво, вино и сыры с фруктами. Гора печенек, шоколадок, сухофруктов, сто видов заварок и кофе, плюс ведёрный бойлер к вашим услугам круглосуточно. Все это размещено в военно-полевой палатке-столовке, 60 человек садится запросто. Потихоньку греет печка, хотя в столовке всегда тусуется народ и поэтому почти не холодно. А вот если все же спать - так это в отдельную палатку подите. Ряды двухместных палаток стоят на деревянных поддонах. При сне в палатке на снегу важно соблюсти два момента: не заморозить попу, это очевидный, и не растопить под собой лужу воды - это неочевидный. В замерзающей луже спать хуже, чем просто на снегу. Но в этом «отеле» все вполне комфортно и в палатку затащена даже пара армейских кроватей. Спальники у нас у всех с собой пуховые на минус 40 С, поэтому всё просто: разделась до термобелья, кинула спальник на койку, нырнула в него, закрыла глаза спальными очками, натянула вторым слоем шапку до носа: скорее молнию застегнуть, нос закопать в пух и надышать в спальник аккуратно, что бы по краям у лица сосулек не намёрзло. Сопи себе до завтрака. Главное, не забыть в туалет сходить перед сном, и чая пить в меру на ночь. Мальчишки-то по-простому справляются со своими Пи-ботлами, не вылезая из спальника, а девчонкам целая эпопея на ледяном ветру - напоминаю про целый закон «где и как», особенно учитывая, что вторым моим соседом по палатке оказался малайзиец лет 50-ти, так как с девушками у нас было в группе не густо: я, да ещё одна дама при муже.

 Ну всё, день-ночь-день-ночь... вернее день-день-день - полярное лето... Новый год, пришло и наше погодное окно. 45 минут лёту, и мы приземлились на маленьком самолётике на лыжах в базовый лагерь под массивом Винсона. Может кому и лагерь, а нам тут ловить было не чего: нам нужно вверх, мы на двое суток опаздываем от программы и если хоть где-то ещё из-за погоды зависнем на сутки, то прилечу я в Москву на две недели позже: ИЛ-то раз в неделю летает, и то, если нет штормовых ветров и облачности на посадке. Тормозить-то ему нечем на льду и ВПП километровую от застругов снежных расчищать каждые полчаса нужно. А ещё сажают его пилоты только вручную, то есть без прямой видимости полосы на хорошем расстоянии - ни как не возможно. Короче, с места - в карьер. Раскапываем прошлогоднюю заброску: палатки и кое-что из замороженной год назад еды, оставшейся от прежней экспедиции. В Антарктиде полно народу разные подвиги совершает и много чего закопано. Нужно только знать, где копать. Но, конечно, никто чужого не копает и не берет: не те люди приезжают сюда, что бы заброски воровать. Всем понятно, что не найденная заброска может тут стоить жизни. Итак, перегружаем свои вещи и гору привезённой еды плюс выкопанного скраба (горелки, чайники, палатки год назад тут прикопал Артем Ростовцев) на привезённые же нами специальные сани. Саша Абрамов мужественно делит груз: это мне, это мне, это тоже мне... нагружается как ишак сам и раздаёт всем не мало. Мне прилетает точно десятка. Отчего так много? Прём вверх двойной запас еды и горючки. В непогоду, если застрянем в снегах, нам на встречу с бутербродом и термосом никто не выйдет. Получаем от рейнжров лагеря говнопакеты по счету: 4 штуки на лицо - блин, ну не на лицо, короче ясно на что. Ни минуты тут без этого вопроса не проходит, убиваются америкосы за кристальную белизну снега в Антарктиде, и надо отдать должное им - они правы. Уж коль я опять вернулась к этой теме, то справедливости для, надо сказать, что в конце сезона на Маттерхорне на любой более-менее пригодной для равновесного положения полочке запах сортира стоит ужасный. Ясно, что зимой снега заметут и весной все смоет, но в сезон, когда пару месяцев подряд по 100 человек в день прёт вверх-вниз по 10-20 часов маршрута, то гора в конце августа совсем не швейцарским шоколадом пахнет. Итак, получив пакеты и контрольное время выхода в эфир, мы впряглись в сани и поперли вверх.

 Пять раз я фильтровала свои шмотки постепенно выбрасывая вес. Сначала в Москве: систематизировала их до веса: 23 кило баул и 7 рюкзак. При этом сам рюкзак 2 кило, а всеем два высотных ботинка, каждый из которых по полтора кило... и чего тут выложить? Три комплекта термобелья, две шапки, трое разнотемпературных перчаток, кучка альпинистского железа, ледоруб.... чего выкинуть-то?? Ну, упаковалась, хорошо. В Пунта-Аренасе, перед вылетом в Антарктиду сортирнула ещё раз - 5 кило долой, разрешено только 25, остальное по 70 долларов за кило перевеса, значит опять фильтруем. Долой кроссовки и прочие пятые трусы. Прилетели на «Юнион Глетчер». Там ещё раз прореживаем: нужно скинуть ещё 5 кило. На базе теперь остались мощные зимние сапоги-баффины на минус 40С и всякие ножницы-крема. Теперь при мне только одна пара высокогорных ботинок, крем от солнца, спальник на два кило, пуховка - опять полтора прилетело, пуховые штаны, железо альпинистское... нет, зубную щётку я вам не отдам.

 Полстакана воды всегда найду, и 100 грамм пасты со щеткой донесу.... короче, в моих санях моих шмоток на 20 кг, десятка с лишним прилетела общака, сами сани весят, за спиной рюкзак с солнечной батареей и двумя термосами, очки, варежки - то да сё, включая сам рюкзак, короче опять десятка. И вот теперь со всем этим грузом в санях и за спиной, мы как ломовые лошади прём по морозу минус 20С в гору 8 часов. И, казалось бы, расстояние ни о чём: километров 10-12 надо пройти, но набор высоты 600 метров и сороковник веса за спиной сочетаются с трудом. Надо отдать должное мужикам - они тащили вдвое больше. На обратной дороге впряглась я по случаю в тренерские сани, прошла в небольшую горку метров 500, потом два дня у меня было ощущение, что вагоны разгружала. Короче, этот переход вверх дался не просто.

  А после него чего делаем? Ясное дело, на морозе минус 20 палатки ставим, снег копаем. А вот тут-то «отельных» коек уже нет. Палаточки попроще, пено-коврики на снег, и по трое рядком. Минус 20С в три ночи переходит в минус 30, поскольку подошли вплотную к горной гряде и солнце хоть и стоит высоко над горизонтом, за край горки на несколько часов спряталось. В ущелье наступил дубак. Вы знаете, что снег бывает разной температуры? Тот, который был под нами в том ущелье ночью, был минус 30С. Из микро-щели между нашими матрасо-ковриками веял ледяной холод, продирающий спальник насквозь, при этом пар от дыхания троих собирался на своде в палатке и выпадал обратно на нас легким пушистым снежком. Палатка стоит на склоне, скатываемся друг на друга и один оказывается зажатым в ледяной угол палатки. Переползаем, сползаем, замерзаем, покрываемся инеем. Сна ни в одном глазу, солнце хоть и зашло за стену ущелья, ночь темнее не стала. Не буду повторять сиё четыре раза. Ночи отличались только ухудшением положения дел по температуре при нашем продвижении вверх. По ходу дела, все шмотки, включая промокшие ботинки, лежали в рюкзаке на морозе при входе в палатку. От мысли, что по нужде нужно растолкав соседей выползти из спальника, засунуться в ледяные тяжеленные высокогорные ботинки, найти заледеневшими вмиг руками в рюкзаке «спецпакет», отойти метров на 100 к обозначенному флагом месту и при белом свете в чистом снежном поле при температуре минус 30 снять штаны.... понятно, что чая пить девочки старались мало. Уж простит меня читатель, что не первый раз обращаюсь к этому вопросу, но чем выше и холоднее, тем меньше в этом смешного. Вспомните начало рассказа: «Главное - не взойти, главное - выжить», и на таком морозе, когда сутками нет ничего теплее собственного дыхания, каждое движение становится частью процесса борьбы за выживание, и даже шнурование заледеневших ботинок - это отдельные 10 минут работы вперемешку с отогреванием рук.

 

 

Что ещё меня достало в восхождении в Антарктиде, так это собственная температура тела. Вокруг минус 20-30С круглосуточно. Понятно, что одеты как капуста: термобельё, флиска, тонкая пуховая куртка, большой пуховик. Снизу аналогично. Строюсь на выход, связываемся веревками, проверяю снарягу, отчаянно мёрзну. Начинаю двигаться вверх, и через 5 минут закипаю как чайник. Терплю ещё 10 минут, понимаю, что сейчас сдохну от жары внутри всего этого моего одёжного термоса, Спина мокрая насквозь, от затылка по спине в штаны бежит струйка горячего пота. Кричу: «Кэп, стой, дай раздеться! А то буду первой, кто сдохнет от гипотермии во льдах». Стоим. Снимаю пуховку, что бы снять флиску, и тут же понимаю, что горячая струйка пота в штанах превратилась в сосульку, а замерзшее на мне моментально мокрое термобельё хрустит на морозе. Кроме того, пока расстегивалась, подморозила руки без перчаток. 2 минуты остановки, и вот уже нечего снимать, уже впору ещё что-нибудь одеть. Господи, да как быть-то? Снаружи -30С, на ветру все минус тридцать пять, а внутри плюс тридцать пять, а когда идёшь часами вверх, так все 40, и никакой золотой середины не найти. Солнце без облаков и без ветра: в пуховке невозможно вверх идти - жарко. Солнце за облаком и метель - господи, где мои пятые варежки, сейчас руки отморожу!!!

 Ну, нос и губы я таки поморозила заметно. Закрываешь лицо тёплым горнолыжным «намордником» - очки потеют мгновенно, идти невозможно, ничего не видно. Снимаешь его - нос и губы индивеют и обмерзают от дыхания.

 

 

Собственно, это всё. Что ещё рассказать про нас в Антарктиде? Пахали много, размеренно и настойчиво. С погодой повезло, вписались во все сроки и во все окна. До верху Винсона дошли всей командой - спасибо инструкторам: Александру Абрамову и Артёму Ростовцеву. Телефоны-фотоаппараты, ясное дело наверху замёрзли у всех. Поэтому эпических фоток панорамы Антарктиды с вершины самой высокой горы у нас нет.

 Хочу ли я туда ещё раз? Твёрдое НЕТ! На спуске с горы, завидев садящийся на снег далеко внизу мелкий самолёт, я подумала про ангелов-хранителей, пославших его нам, так хотелось не застрять из-за непогоды в снежном плену там. Хотя, НЕТ - это сейчас. А потом у меня всегда так: « А чего, было же не плохо, давайте ещё что-нибудь подобное замутим...!» И хорошее, и плохое лучше видится на расстоянии, и я это расстояние сейчас как раз преодолеваю - к вам, ребята, скорее, домой, в Москву, спать ночью под пуховым одеялом, приоткрыв шёлку окна!

 Антарктида-Москва, январь 2019.

21 января в 19:00 в Московском Доме Книги на Новом Арбате состоится презентация книги-фотоальбома "ОЙКУМЕНА ПИЛИГРИМА"     "ОЙКУМЕНА ПИЛИГРИМА" - это иллюстрированное литературно-поэтическое издание, в сюжетной основе которого лежат экспедиционные проекты известного путешественника ...

Здравствуйте!  Абрамов Александр с Южного полюса. Сегодня наша команда на велосипедах  достигла Южного полюса. Мы проехали больше 15 километров и в результате стали первыми в мире людьми, которые на двухколёсных велосипедах покорили Южный полюс. Приехали на Южный полюс на двухколёсном велосипеде, скажем так. У нас имеются шикарные фотографии, замечательные виды полюса, с велосипедами…

В общем, наша  "крэйзи" идея реализовалась. Все очень довольны, несмотря на то, что погода сегодня сильно испортилась. Была очень большая опасность обморожений. Сейчас  абсолютно ничего не видно, дорога была фактически невидима. Белый снег сливался,  было очень очень трудно.

Ну, всё. Наша миссия на этом фактически заканчивается. Осталось вылететь в Москву.  Надеемся, что завтра мы перелетим на Юнион Глетчер. 14-го числа сможет прилететь  наш советский ИЛ-76 и заберет нас.

Настроение у команды отличное, бодрое. Все ребята строят уже будущие, следующие планы… Позже мы обязательно еще что-нибудь расскажем. Пока!

 

 

Прослушать аудиосообщение:

 

 

Александр Абрамов. Проект 7 вершин за 7 месяцев. Присоединяйтесь к легенде!

Аконкагуа, Килиманджаро, Карстенс, Эверест, Эльбрус, Денали…

 

 

Следите за передвижением наших групп по карте

https://www.iridium360.ru/guest/journey/96b9bff0#!#actors

 

 

Борис Егоров, гид Клуба 7 Вершин из Патагонии:

Всем привет! Сегодня второй ленивый день в Эль Чальтене. Ничем особенно не занимались, гиды немного полазили, но каждый из участников был предоставлен сам себе. Завтра предстоит переход в штурмовой лагерь. Нам предстоит дойти до ночёвок Пасо Супериор и вырыть там в снегу пещеру для ночлега. Штурм назначен на воскресенье. Гиды Борис Егоров и Саша Ласточкин.