Все новости за: 2010

Сегодня очередная группа Клуба 7 Вершин отправляется в Чили. Целью этой экспедиции станет восхождение на самый высокий вулкан в мире Охос Дель Саладо (6894 м). Группа в этот раз подобралась практически международная - русско-украинская. Руководитель - Игорь Свергун.

Прошедшим летом нашими гостями на Кавказе были 17-летний американский альпинист Джонни Коллинсон и сопровождавший его знаменитый гид Дамьен Бенегас. Великолепная физическая форма и акклиматизация позволили  им буквально сбегать по очереди на обе вершины Эльбруса. 8 июля на Западную за 4 часа 30 минуты и 11 июля - на Восточную, за 4 часа, поднявшись утром на первой канатке. А 19 января Джонни успешно завершил программу Семь вершин восхождением на Винсон. На высшую вершину Антарктиды Коллинсон поднялся  в составе группы компании Mountain Madness, которой руководил брат Дамьена Вилли Бенегас.

 Таким образом, была исполнена мечта 17-летнего американца сходить Семь вершин за один календарный год и стать самым молодым покорителем высших вершин всех континентов.

19.01.2010 - Vinson Massif

20.08.2009 - Carstensz

21.07. 2009 - Kilimanjaro

08, 07.2009 - Elbrus

26.06.2009 - Denali

19.05. 2009 - Everest

19.01. 2009 - Aconcagua

 Джон вырос в семье альпинистов. Родители поставили его на лыжи в два с половиной года, в три он уже лазил по скалам. В четыре года стал самым маленьким в истории восходителем на Рейнир И Маунт Уитни. Всего в его активе сейчас более 200 восхождений. Джонни также принимает участие в соревнованиях по фрирайду, причем и как лыжник, и как сноубордист.

 Живут Коллинсоны на горнолыжном курорте Сноубёрд, в штате Юта. Основателем этого курорта и его собственником является Ричард (Дик) Басс, который также считается отцом программы Семь вершин. Так что названия высших вершин континентов Джонни знает с младенчества. И мечта об их покорении у него зародилась уже давно.

Слева - с патагонскими братьями, справа - с отцом....

 Отец Джона Джим Коллинсон уже четверть века работает на курорте, сначала просто в лыжном патруле, потом на руководящей должности в спасательной службе. Сноубёрд с самого его начала был излюбленным местом работы сильных альпинистов. Ближайший друг семьи Dean Cardinale стал учителем Джона в альпинизме. Позже он передал своего ученика в руки лучших и лучших, также работающих в Сноубёрде гидов близнецов аргентинского происхождения Вилли и Дамьена Бенегасов. Именно они готовили мальчика к испытанию Семью вершинами. И благодаря их авторитету удалось найти спонсоров, в том числе Red Bull.

На склонах Эвереста Джонни Коллинсон познакомился со сверстником из Калифорнии, тезкой Джонни Стрзнджем. Несмотря на очевидную конкуренцию парни подружились. Стрэндж на 3 месяца старше Коллинсона и на Эверест он поднялся на 2 дня позже. После этого сыну калифорнийского юриста до завершения программы Семи вершин оставалось только высшая вершина Австралии. И уже в июне (австралийской зимой) Стрэндж поднялся на вершину Косцюшко, став самым молодым покорителем Семи вершин. Почему он не пошел на Карстенс нам не известно. Возможно, добровольно уступил титул "самого молодого по версии Карстенс" своему приятелю из Юты. Понятно же, что это ненадолго. В Штатах два мальчика уже настроились на радикальное побитие рекорда. Джордан Ромеро и Марк Мониц хотят стать семивершинниками до наступления 15-летия.

Комьюнити 17-летних под Эверестом: Джонни Стрзндж (слева), Эрика Доринг (не взошла) и Джонни Коллинсон

Новости от гида Клуба 7 Вершин Максима Богатырева:

продолжается третья экспедиция Клуба 7 Вершин в 2010 году на высшую точку Южной Америки - Аконкагуа. Мы уверенно движемся по направлению к вершине. Погода нас не балует. Очень часто идут дожди с грозами. По прогнозу, такая прогода продлится до 29 января. Но нас это не пугает и не останавливает. Группа очень сильная. Настроение и аппетит у всех хорошие.

Все передают приветы родным и близким.

Пока.

Всплеском небывалой активности начался новый год для Клуба 7 Вершин. За январь состоялось рекордное количество разнообразных экспедиций. А главное, что все они были очень успешными.

Вот краткая информация о них:

1. В начале января состоялась экспедиция на высшую точку Африки – Килиманджаро. Группа в полном составе взошла на вершину.
2. На высшую точку Южной Америки  - Аконкагуа за январь состоялось три экспедиции. В двух все участники достигли вершины. В третьей экспедиции до вершины дошли 11 из 12 человек.
3. Прошла новогодняя экспедиция на высшую точку Австралии  - Костюшко. На вершину взошла вся группа. Также в рамках этой экспедиции состоялся активный автопробег по Новой Зеландии.
4. Экспедиция в на вулканы Эквадора. Вся группа взошла на вулканы Чимборасо и Котопакси.
5. Завершилась традиционная для нашего Клуба новогодняя экспедиция в Антарктиду. Одна группа достигла Южного полюса, пройдя более 100 километров. Вторая группа взошла на высшую точку Антарктиды – Массив Винсона. И третья группа в завершении этой эпопеи прошла более 300 километров по Антарктиде и из Базового лагеря Массива Винсона достигла уровня моря.

1. Введение. Многие привыкли считать, что к моменту отъезда в горы необходимо находиться на пике спортивной формы. В первом приближении это действительно так, и эта идея может быть использована при построении графика тренировок в течение года. Однако при ближайшем рассмотрении возникает необходимость внести определенные коррективы.

Разве уж так необходима максимальная спортивная форма при досмотре в аэропорту или при паспортном контроле? Или, возможно, она необходима при разгрузке из машины экспедиционного груза в начале маршрута? Конечно, нет. Максимальная способность переносить физические нагрузки вам потребуется не в начале горно-спортивного мероприятия, а в его кульминационной фазе, например в дни штурма самой важной или самой сложной вершины.

На следующем рисунке изображена типичная кривая зависимости физической формы от времени в горно-спортивном мероприятии. Это не просто типичная, это желаемая кривая, потому что реализованные графики могут выглядеть более пессимистично. На этом графике мы видим рост физической формы до максимального состояния в середине горно-спортивного мероприятия и деградацию к его концу вследствие истощения и накопившейся усталости.

Рис. 1. Типичная кривая спортивной формы в горно-спортивном мероприятии.

Максимальное значение Smax зависит не только от уровня S0 спортивной формы в начале мероприятия, но и от угла альфа, который характеризует скорость её роста в первые недели нахождения в горах. Иначе говоря, в горах вы невольно продолжаете тренироваться, просто выполняя намеченную горную программу, и ваша способность переносить физические нагрузки растет.

Но эта "тренировка" может и не состояться, потому что в горах вы будете находиться под воздействием дестабилизирующих факторов, которые работают на то, чтобы вы заболели, и чтобы ваша форма, наоборот, деградировала бы к нулю.

2. Дестабилизирующие факторы. К дестабилизирующим факторам относятся: высота, солнечная радиация, физические перегрузки, переохлаждения, обезвоживание, неполноценное питание, неполноценная гигиена, привезенные из города микроорганизмы и местные микроорганизмы.

Рис. 2. Дестабилизирующие факторы, препятствующие росту спортивной формы.

Мы сейчас говорим об объективно существующих проблемах, которые, так или иначе, имеют место в горном мероприятии. Определенной степени переохлаждения обязательно произойдут, но в вашей власти постараться их максимально избежать. Тоже и с обезвоживанием. Интенсивное дыхание в зоне снега, где негде попить, ведет к обезвоживанию. Но в вашей власти не забыть растопить воды и залить её в свою фляжку. Питание в горах всегда в той или иной степени неполноценное. Свежих огурчиков вам с самолёта сбрасывать не будут. Но в вашей власти тщательно продумать рацион питания, а недостаток витаминов и микроэлементов постараться компенсировать специальной витаминной раскладкой. Тоже относится и к гигиене, к избыточным физическим нагрузкам, к солнечной радиации. Про высоту мы будем говорить отдельно.

А что касается микробов и вирусов, то часть из них вы привозите в своем теле из городов. И они очень хотят размножиться в вашем организме. А другая часть составлена из местных микроорганизмов. Чаще всего это, разного рода, кишечные инфекции, которые можно подцепить по дороге в горы, или даже в горах через воду от горных животных.

Так вот, все эти, как мы говорим, дестабилизирующие факторы, работают против роста физической формы. Под их воздействием легко загнуться, а не физически укрепиться.

3. Спортивная форма, опыт и здоровье. Так как же обеспечить хороший угол альфа?

Этот угол зависит от вашего опыта, от вашей организованности и, если хотите, от мудрости. И он очень сильно зависит от количества здоровья (жизненных сил) в начале горно-спортивного мероприятия.

Как известно, и это опубликовано во многих источниках, пик спортивной формы вовсе не соответствует максимальному здоровью. У спортсменов на пике спортивной формы, в частности, понижен иммунитет. Поэтому пик спортивной формы в начале мероприятия может обернуться её быстрой деградацией в горах под воздействием дестабилизирующих факторов. Это кривые 2, 3 и 4 на рисунке 3.

Рис. 3. Различные типы графиков спортивной формы в горно-спортивном мероприятии.

Многие опытные туристы походники и опытные альпинисты высотники вообще "работают" на кривой 5, предпочитая перед горами особо не тренироваться. Они "выезжают" на хорошем угле альфа, который обеспечивается их большим опытом противостояния дестабилизирующим факторам и отменным природным здоровьем. Такой подход для людей не слишком опытных и не слишком здоровых приводит к реализации вялого графика 6. Выигрывает, как всегда, золотая середина. Приезжайте в горы не на пике своей спортивной формы, а где-то на уровне 60-70 % от её максимального значения, но обязательно с отменным здоровьем. Тогда вы добьетесь максимума, см. кривую 1.

Чтобы реализовать это пожелание в последний месяц перед выездом в горы следует перейти на особый режим тренировок и вообще жизни.

4. Режим перед выездом в горы. Для того, чтобы увеличить угол альфа в последний месяц перед выездом в горы необходимо:

1. Прекратить наращивать спортивную форму, перейти на стабилизирующие тренировки.

2. Отказаться от участия в спортивных соревнованиях.

3. Не допускать стрессов.

4. Уклоняться от аврала на работе.

5. Не влюбляться до состояния гона.

6. Высыпаться.

7. Регулярно и качественно питаться.

8. Не объедаться на праздниках.

9. Не напиваться.

10. Вылечить зубы и другие вялотекущие заболевания.

А теперь посмотрите на себя, чем вы занимаетесь в последний месяц перед выездом в горы?

Очевидно, что программа эта может оказаться для вас невыполнимой. Но она ясно показывает, по крайней мере, к чему надо стремиться. Теперь у вас есть выбор. Или вы серьезно намерены добиться в горах высокого результата, или предпочитаете влюбиться до состояния гона, что, возможно, ничуть не менее ценное приобретение.

5. Эффективная, безопасная и не ослабляющая организм акклиматизация. А теперь перейдем к вопросу, как надо противостоять самому важному дестабилизирующему фактору - высоте. Приведенные далее рекомендации выработаны на основе опыта руководства коллективами (командами) с 1982 по 2009 гг. За это время я научил высотным восхождениям десятки людей, а просто провел через этапы акклиматизации - сотни людей. Эти рекомендации не относятся к людям с особым складом организма, имена и фамилии которых широко известны. Однако мой опыт тем и ценен, что полученные на его основе выводы хороши для реальных команд. А в реальных командах всегда найдутся слабые звенья, которым, к примеру, не удалось правильно провести последний месяц перед выездом в горы. И рекомендации эти хороши для всех. В вопросах противостояния высоте не следует стремиться к тому, чтобы стать суперменом. Ведь ни одному из известных суперменов пока еще не сделали исследование мозга, как это сделали после смерти Владимиру Ильичу Ленину.

Кстати, распространенное мнение, что на высоте умирают клетки головного мозга, очень поверхностно. Клетки мозга умирают вовсе не от осознания того, что вы находитесь на большой высоте. Они умирают от горной болезни, иначе говоря, от острого кислородного голодания. А это кислородное голодание в большей мере связано не с высотой, а с вашим поведением. Ничто не мешает организовать на высоте 4000 м более интенсивное вымирание мозговых клеток, чем на высоте 7000 м. Для этого достаточно сесть на поезд, утречком приехать в Нальчик, потом на такси доехать до Терскола, потом подняться на Приют Одинадцати и остаток дня и всю последующую ночь провести на этом приюте. Уверяю вас, при таком раскладе у вас умрет больше мозговых клеток, чем при восхождении на семитысячник с учетом всех моих последующих рекомендаций.

В более ранних текстах на эту тему я писал об эффективной и безопасной акклиматизации. При этом, в понятие эффективности я вкладывал скорость прохождения процесса адаптации и его надежность, в том смысле, что вы уверенно акклиматизировались, и будете чувствовать себя на высоте хорошо. А под безопасностью я понимал малую вероятность заболеть в процессе акклиматизации горной болезнью в острой форме. Теперь же, с учетом всего того, что я рассказал о спортивной форме, целесообразно добавить, что нас интересует к тому же не ослабляющая организм акклиматизация. Иначе говоря, правильно проведенная акклиматизация должна давать вам силу на высоте. Или, если хотите, длительное время сохранять большим угол альфа.

Таким образом, я хочу разделить два случая. В первом случае человек, находясь на 7000 м, хорошо себя чувствует, не болеет горной болезнью, но при этом он утомлен и слаб для выполнения большой физической работы. А во втором случае человек на 7000 м полон сил.

Вот теперь мы будем говорить, что нам нужна эффективная, безопасная и не ослабляющая организм акклиматизация.

6. Горная болезнь. Чем больше высота над уровнем моря, тем меньше давление воздуха. Соответственно, меньше давление той части воздуха, которая называется кислород. Это значит, что молекулы кислорода встречаются реже, и они уже не так часто бьют по любой поверхности, и в частности по ткани легких. Поэтому они менее интенсивно связываются гемоглобином в крови. Концентрация кислорода в крови падает. Недостаточное количество кислорода в крови называется кислородным голоданием или гипоксией. Гипоксия приводит к развитию горной болезни.

Перечислим типичные проявления горной болезни, упорядоченные по тяжести заболевания. На каждом новом этапе развития горной болезни предшествующие её проявления на более ранних этапах, как правило, не исключаются, а только усугубляются.

1. Повышенный пульс.

2. Одышка при физической нагрузке.

3. Головная боль.

4. Возбужденное состояние, которое может смениться апатией к происходящему. Дыхание Чейна-Стокса (периодические самопроизвольные глубокие вздохи). Трудный переход ко сну. Беспокойный сон. Уменьшение работоспособности.

5. Слабость. Тошнота и рвота. Повышение температуры тела на 1-2 градуса.

6. Развитие отека легких или отека мозга.

7. Кома и смерть.

Главным способом лечения острой горной болезни является немедленный спуск.

Акклиматизация, или более правильно, высотная адаптация невозможна без горной болезни. Более того, горная болезнь в легких формах включает механизмы перестройки организма. Но безопасная акклиматизация должна сопровождаться первым и вторым состоянием и редко третьим. А в четвертое состояние влезать уже опасно.

Выделяют две фазы высотной адаптации по глубине изменений в организме.

7. Краткосрочная высотная адаптация. Краткосрочная высотная адаптация - это быстрый ответ организма на гипоксию. Механизмы такого ответа включаются "с места". Первая реакция организма - мобилизация транспортных систем по переносу кислорода. Увеличиваются частота дыхания и частота сердечных сокращений. Осуществляется быстрый выброс содержащих гемоглобин эритроцитов из селезенки.

Перераспределяется кровь в организме. Мозговой кровоток увеличивается, потому что мозговая ткань потребляет во много раз больше кислорода, чем мышечная. Это приводит, кстати, к головным болям.

На этом этапе акклиматизации слабое снабжение циркулирующей кровью других органов нарушает терморегуляцию организма, повышает чувствительность к холодовым воздействиям и к инфекционным заболеваниям.

Краткосрочные механизмы адаптации могут быть эффективны только в течение непродолжительного времени. Увеличенная нагрузка на сердце и дыхательную мускулатуру требует дополнительного расхода энергии, то есть повышает кислородный запрос. Таким образом возникает эффект положительной обратной связи или "порочного круга", который приводит к деградации организма. Кроме того, вследствие интенсивного дыхания из организма интенсивно удаляется двуокись углерода. Падение ее концентрации в артериальной крови ведет к ослаблению дыхания, так как именно двуокись углерода является основным стимулятором дыхательного рефлекса. Это второй дополнительный усугубляющий деградацию механизм.

Таким образом, в фазе краткосрочной адаптации организм работает на износ. Поэтому, если переход ко второй фазе - к долговременной высотной адаптации затягивается, то развиваются острые формы горной болезни.

8. Долговременная высотная адаптация. Это глубокая перестройка в организме. Это именно то, что мы хотим получить в результате акклиматизации.

В отличие от краткосрочной адаптации эта фаза характеризуется смещением основного поля деятельности с механизмов транспорта на механизмы утилизации кислорода, на повышение экономичности использования ресурсов, имеющихся в распоряжении организма. Долговременная адаптация – это уже структурные перестройки в организме в системах транспорта, регуляции и энергообеспечения, что увеличивает потенциал этих систем. Условно характер структурных изменений можно представить следующим образом:

Таб. 1. Перестройка организма на фазе долговременной адаптации.

Разрастание сосудистой сети сердца и головного мозга создает дополнительные резервы для снабжения этих органов кислородом и энергетическими ресурсами. Рост сосудистой сети в легких в сочетании с увеличением диффузионной поверхности легочной ткани повышает газообмен.

Система крови претерпевает комплекс изменений. Растет число эритроцитов и содержание в них гемоглобина, повышающих кислородную емкость крови.

Помимо обычного взрослого гемоглобина появляется эмбриональный гемоглобин, способный присоединять кислород при более низком его парциальном давлении. Молодые эритроциты обладают более высоким уровнем энергообмена. Да и сами молодые эритроциты имеют несколько измененную структуру, диаметр их меньше, облегчая прохождение по капиллярам. Это уменьшает вязкость крови и улучшает её циркуляцию в организме. Уменьшение вязкости крови снижает также риск образования тромбов.

Увеличение кислородной емкости крови дополняется повышением концентрации в миокарде и скелетных мышцах мышечного белка - миоглобина, способного переносить кислород в зоне более низкого парциального давления, чем гемоглобин. Увеличение мощности гликолиза во всех тканях в процессе длительной адаптации к гипоксии оправдано энергетически, требует меньше кислорода. Поэтому начинает расти активность ферментов, расщепляющих глюкозу и гликоген, появляются новые изоформы ферментов, более соответствующие анаэробным условиям, увеличиваются запасы гликогена.

На этом этапе акклиматизации возрастает экономичность функционирования тканей и органов, что достигается повышением числа митохондрий на единицу массы миокарда, возрастанием активности митохондриальных ферментов и скорости фосфорилирования и, как следствие, большим выходом АТФ при одном и том же уровне потребления кислорода. В итоге увеличивается способность сердца к извлечению и использованию кислорода из протекающей крови при его низких концентрациях. Это позволяет ослабить нагрузку на транспортные системы - снижаются частота дыхания и сердцебиения, уменьшается минутный объем сердца.

При длительном воздействии высотной гипоксии активируется синтез РНК в различных отделах нервной системы и, в частности, в дыхательном центре, что обеспечивает возможность усиления дыхания при низких концентрациях двуокиси углерода в крови, улучшается координация дыхания и кровообращения.

9. Поэтапная и ступенчатая акклиматизация. Теперь мы можем описать поэтапный процесс акклиматизации через две фазы высотной адаптации. Вы поднимаетесь на высоту. Кислорода не хватает, и включаются механизмы краткосрочной адаптации. Внешне это проявляется как легкая горная болезнь. Через некоторое время включаются механизмы долговременной адаптации и симптомы горной болезни проходят. Высота освоена.

Теперь можно подняться на еще большую высоту. Кислорода опять не хватает, и включаются снова механизмы краткосрочной адаптации. Учащенный пульс, легкая одышка, возможна головная боль. И опять через некоторое время проходит дальнейшая структурная перестройка организма, и симптомы горной болезни пропадают. Высота опять освоена и т.д.

Результат структурной перестройки организма в фазе долговременной адаптации можно оценить максимальной высотой Ha, на которой частота сердечных сокращений не превосходит обычных для равнины значений, скажем, 70 ударов в минуту.

Теперь описанный процесс поэтапной акклиматизации можно условно отобразить в виде графика, см. рис. 4

Рис. 4. Процесс поэтапной акклиматизации.

Красная линия на графике - высота участника горно-спортивного мероприятия. Для простоты изображено так, как будто он переносится на всё большие и большие высоты мгновенно.

Синяя линия на графике - высота Ha, на которой частота сердечных сокращений не превосходит обычных для равнины значений, эта линия характеризует результат структурной перестройки организма.

Окрашенная желтым площадь между этими графиками характеризует объем нагрузки, которую получает организм под воздействием гипоксии. Чем больше желтая площадь, тем больше организм слабеет, тем хуже для роста спортивной формы.

Три угла гамма характеризуют интенсивность процесса долговременной адаптации. Эти углы уменьшаются, потому что организм спортсмена устает от воздействия гипоксии, от долгого пребывания на всё более увеличивающейся высоте. Большая и продолжительная по времени желтая область после третьего подъема характеризует опасность заболеть горной болезнью с тяжелыми последствиями.

Таким образом, если вы поднимаетесь всё время только вверх, то организм устает, истощается. От этого перестройка организма проходит все менее и менее интенсивно.

Это очень плохой способ акклиматизации. Гораздо более эффективной является ступенчатая акклиматизация, которая предполагает последовательность подъемов и спусков с подъемами каждый раз на всё большие и большие высоты. Важно, что между этими подъемами имеются интервалы восстановления на низких высотах. Вот эти интервалы восстановления позволяют организму накопить силы, благодаря чему механизмы долговременной адаптации будут проходить более интенсивно.

Высотным графиком принято называть линию, отражающую жизнь индивидуума или группы в горах, которая прорисована в осях T [время] и H [высота]. Так вот, высотный график при ступенчатой акклиматизации имеет пилообразную форму. Каждый зуб мы будем называть выходом в высокогорье, а впадины между зубцами - интервалами восстановления. Чем ниже высота интервалов восстановления, тем лучше. На высотах выше 5000 метров восстановления организма практически не происходит.

Акклиматизацию надо планировать. Важнейшей частью такого планирования является построение желаемого высотного графика. При построении высотных графиков будем оперировать высотой ночёвок и подчинимся двум правилам (правила 500 и 1000 метров):

1. На неосвоенной высоте не следует подниматься за день от ночёвки к ночёвке более, чем на 500 метров.

2. Высота ночёвок в очередном выходе в высокогорье не должна превышать максимальную высоту ночёвок в предыдущих выходах более, чем на 1000 метров.

Первое правило ограничивает желтую площадь за счет ограничения на высоту ступеньки подъема. А второе правило регламентирует процесс восстановления и гарантирует большие значения угла гамма, исключая ситуацию, показанную на рис.4 после подъема на высоту H3.

А теперь построим высотный график восхождения для команды альпинистов, приехавших на высоту 3200 и отдыхающих в базовом лагере на высоте 4200. При построении графика мы не будем учитывать ограничения со стороны рельефа и добавим на восстановление лишь по одному дню отдыха между выходами (это совсем не много).

Рис. 5. Ступенчатая акклиматизация по правилам 500 и 1000 метров.

И, тем не менее, программа восхождения на вершину высотою 7000-7200 метров требует 19 дней.

Конечно, правила 1 и 2 в известной степени условны и замена чисел 500 и 1000 на 600 и 1200 к большой беде не приведёт. Но грубое нарушение этих правил чревато срывом акклиматизации у слабого звена в вашей команде.

Кстати, переход к нормам 600 и 1200 большого ускорения не привносит, сокращая 19-дневную программу до 18-дневной.

Рис. 6. Ступенчатая акклиматизация по правилам 600 и 1200 метров.

На представленных графиках вершины пиков приходятся на ночевки. Для комфортной и безопасной акклиматизации это не самый лучший вариант. Хорошо, когда ночевка пониже максимальной высоты предшествующего дня, хоть на 300-400 метров. Однако при восхождениях с работой "от лагеря к лагерю" ночевки на пиках пилы весьма типичны.

10. Ночь - это момент истины. В случае возникновения горной болезни, человек наиболее уязвим ночью. Ночью он расслабляется, исчезает мобилизация со стороны нервной системы, исчезает тот тонус, который поддерживается на волевых усилиях. Одновременно с этим прекращается самоконтроль состояния участника и контроль его состояния со стороны товарищей по команде.

В случае возникновения положительной обратной связи (порочного круга), например, такого характера - сердце слабеет, потому что ему не хватает кислорода, оно прокачивает кровь всё слабее и слабее, и от этого дефицит кислорода еще более возрастает. Так вот, в случае возникновения такого порочного круга человек за ночь может деградировать до полной утренней неработоспособности или смерти.

В тоже время успешная ночевка на высоте позволяет в наибольшей степени адаптироваться к этой высоте. Поэтому ночь - это момент истины.

Очень хорошим показателем является частота сердечных сокращений. Вечерний пульс может быть весьма значительным и превосходить при легких формах горной болезни 100 ударов в минуту. Но утренний пульс должен упасть до 80-90 ударов в минуту. Если утренний пульс превышает 105 ударов в минуту, то это значит, что человек за ночь не освоил высоту и его необходимо сопроводить вниз. Дальнейший подъем от ночевки вверх при таком утреннем пульсе с очень большой вероятностью приведет к тяжелой горной болезни и группа только потеряет время на спуск пострадавшего с еще большей высоты.

Необходимо правильно подготовиться ко сну. Сон должен быть крепкий.
Во-первых, нельзя терпеть головную боль. Особенно типично, когда голова болит вечером после выполнения дневного плана. Это объясняется тем, что работа мышц при физической нагрузке стимулирует интенсивную работу легких и сердца. Поскольку у человека два круга кровообращения, то автоматически, теми же сокращениями сердца обеспечивается прокачка крови через мозг. И мозг не испытывает кислородного голодания. А вечером в палатке при малой физической активности развивается кислородное голодание мозга.

Так вот, замечено, что головная боль дестабилизирует организм. Если её терпеть, то она только усилится, а общее самочувствие будет ухудшаться и дальше. Поэтому, уж если у вас заболела голова, то необходимо немедленно применить таблетки. Это цитромон 500 или даже 1000 мг. Еще сильнее действует растворимый солпадеин, который не только снимает головную боль, но и снимает общее состояние воспаленности или как бы "лихости" в организме. Если у вас повышенная температура, то он снимет и эту температуру тоже.

Вот в таком нормализованном состоянии следует подходить ко сну. Естественно, не следует напиваться кофе. Обратите внимание, чтобы палатка хорошо проветривалась, чтобы вы не выжигали ночью кислород, усугубляя кислородное голодание. Перед тем как отойти ко сну помажьте губы солнцезащитным кремом (в нем есть необходимые для кожи инградиенты) или специальной губной помадой. А за щеку положите слоинку репчатого лука, сэкономленного от ужина. Долгое присутствие лука во рту как нельзя лучше убережет вас от размножения микробов в полости рта и в горле. Если у вас насморк, помажьте под носом звездочкой, ну а я люблю её закладывать даже в ноздри. Все необходимые для перехода ко сну штучки должны лежать в вашей личной коробочке около головы. Рядышком должен быть и фонарик.

Теперь следующее типичное явление. Вы не можете заснуть. Это очень плохо. Попробуйте расслабиться, слушая плеер. Если вы уже потеряли час сна, то необходимо немедленно использовать таблетки. Я люблю димедрол. Он не только обладает действием снотворного, но является антигистаминным препаратом и снимает воспаленное состояние в организме. Иногда приходится принимать две таблетки.

Типичная ошибка - терпеть бессонницу. Некоторые говорят, что от снотворного они будут вялыми утром. В результате они не высыпаются, и от этого становятся еще более вялыми, чем от снотворного. Но хуже всего то, что они не эффективно проводят ночь в плане долговременной высотной адаптации (маленький угол  ). Бессонная ночь очень опасна для развития горной болезни.

В 2005 году Ю.М. при первом выходе на 5500 никак не мог заснуть. Говорил, что ему мешает ветер и хлопание палатки. На самом деле у него была горная болезнь. Ночевка на 5250 в предыдущем выходе на высоту почему то не перестроила его организм должным образом. От приема таблеток он отказался. Утром он был вялым, но работоспособным. Мы продолжили подъем и встали в районе обеда на высоте 5900 с тем, чтобы Ю.М. смог полдня отдохнуть и отоспаться.

На следующий день он проснулся снова вялым. На подъеме он уже отставал на 200-300 метров. Жаловался, что не идут ноги, а в остальном - "всё хорошо". Заночевали на вершине Кызылсель на высоте 6525 метров. Я очень боялся, что за ночь он деградирует, и нам придется его спасать. Однако всё обошлось, и мы завершили траверс, спустившись с вершины по другому гребню. Даже внизу после этого траверса он чувствовал абсолютное отсутствие сил и уехал домой.

Я уверен на 90 процентов, что пара таблеток димедрола, принятого вечером на 5500, абсолютно изменила бы ход событий.

Итак, ночевка - это момент истины. Хорошо, когда ночевка пониже максимальной высоты предшествующего дня, хотя бы на 300-400 метров. Тот же Ю.М., являясь опытным высотником, любит вечером погулять, набрав над палаткой хоть 200 метров (если это позволяет рельеф).

11. Ошибки и трагедии. А теперь построим графики некоторых реальных мероприятий. Красная линия, как и прежде отражает акклиматизацию по правилам 500 и 1000 м.

Рис. 12. Ошибочные высотные графики реальных экспедиций.

Первый, зеленый график. Я не знаю точно, сколько альпинисты устанавливали базовый лагерь. Ну, предположим, 3 дня. Установлен он был на высоте около 4000 м.

Потом был акклиматизационный выход. Высота не указана, но написано так:

"…В первый, акклиматизационный поход вышли 8 августа. Снега на леднике и, особенно, на гребне очень много. Там, где в прошлом году за одни день поднимались почти на 1000 м, мы проходили максимум 200 м, разгребая лавинными лопатами перед собой траншею. А снег все шел и шел… 13 августа все группы вернулись в базовый лагерь..."

Исходя из этого текста, я нарисовал подъем на 5200. Потом альпинисты 5 дней провели в базовом лагере и начали восхождение на вершину. Восхождение состоялось на 8-й день этого высотного выхода. Как видите, правило 1000 метров было нарушено - после выхода на 5200 альпинисты сразу пошли на 7400.

Утро 9-го дня выхода. Высота около 7300 метров.

"…Собираемся медленно. Помогаем одеться И., и он первым вылезает из палатки погреться на солнышке. Минут через 15 вылезает Д. Он окликнул И., но тот не отзывается. Сидит на скальном выступе и точно спит. Мы все выскакиваем из палатки, и нам становится ясно, что это не сон, а тихая смерть нашего замечательного товарища…"

Вот такая вот ночная деградация! Потом на спуске с вершины срываются и погибают еще два обессиленных альпиниста.

Догадайтесь, про какую знаменитую трагедию я написал?

Второй, сиреневый график. На графике мы видим очень резкие и смелые наборы высоты в акклиматизационных выходах, между которыми команда восстанавливается по 3-4 дня. И это не мудрено. Преодоление горной болезни изматывает организм.

Тренировочный процесс тормозится. На высоте от излишне жесткой горной болезни силы истощаются, тренировки не происходит, а внизу альпинисты сидят в базовом лагере по несколько дней, и тренировки снова не происходит.

После выхода на 6400 с ночевкой в районе 6000 метров предпринимается выход сразу на 7700. Это резковато. Нарушено правило 1000 метров.

В результате допущенных ошибок скорость в день штурма крайне медленная. Вместо того, чтобы вернуться в штурмовой лагерь на 7200 в 3 часа дня, участники восхождения возвращаются глубокой ночью. Один из них в темноте падает с ледосброса и травмирует руку. Другой приходит в настолько пагубном состоянии, что на следующий день не может спускаться. Тогда альпинисты устраивают дневку на высоте 7200 м. В этот критический день с вероятностью 50 на 50 обессиленный участник мог умереть или восстановиться. В результате героической борьбы за свое состояние, применив весь свой огромный высотный опыт, ему удается стабилизировать свое состояние, и в следующие два дня альпинисты благополучно спускаются в базовый лагерь.

А это про совсем недавнюю историю.

12. Заезд на большие высоты. Старт акклиматизации на высоте более 4000 метров приводит к износу организма. Такая акклиматизация не дает потом силы. Все последующие её этапы на больших высотах будут происходить тоже вяло. И уже акклиматизированная команда будет работать с малой мощностью, всё равно вяло.

Поэтому, если вы хотите на больших высотах быть сильными, не пропускайте этапа акклиматизации на высоте 3200-3700 метров.

13. Сдерживание. Смысл правил 500 и 1000 метров в сдерживании. Именно сдерживание является основным лейтмотивом эффективной, безопасной и не ослабляющей организм акклиматизации. Вы не должны опережать темпы перестройки организма в фазе долговременной адаптации. Фазы горной болезни от 4-й и далее ослабляют организм и препятствуют росту спортивной формы. Не рвите когти, и у вас появится великолепная спортивная форма, и у вас все получится легко и безопасно.

Сдерживание не только относится к построению желаемых высотных графиков и их реализации. Лейтмотив сдерживания пронизывает всё и, в частности, поведение каждого участника горно-спортивного мероприятия.

Весь год вы тренировались, выступали на всевозможных соревнованиях по бегу, по лыжам, участвовали в марафонах. Вы по жизни спортсмен. Но как только вы приехали в горы, о своей спортивности следует забыть.

В первые дни я категорически не рекомендую напрягаться. А так хочется! Наконец то начался долгожданный сезон, альпийские луга освещаются утренним солнцем, вдали высокие белоснежные горы! Впереди на тропе 10-метровый подъём. Как это здорово, слегка стиснув зубы и силой своей играючи, взлететь на него, тем более что потом на тропе полого, и отдышаться можно. Не делайте так, держите себя в руках. Все эти маленькие надрывы склонны накапливаться, вы слишком сильно устанете. А ведь вы набираете высоту, и ночью вам предстоит преодолеть нагрузку от гипоксии, от желтого пятна на рисунке 4.

Ночью ваше уставшее сердце станет усиленно биться, прокачивая обеднённую кислородом кровь. Оно будет уставать всё больше и больше. Вот уже кислорода не хватает даже для его эффективной работы. Сердце слабеет, кислорода становится ещё меньше, сердце слабеет ещё и ещё – порочный круг! Утром тошнота, рвота, посиневшие губы, слабый и частый пульс. Вместо того чтобы продолжить поход, группа идёт вниз. Хорошо, если идёт, хуже – когда несёт.

А что было ночью с вашим более удачливым товарищем? У него тоже начал развиваться этот губительный процесс, но темпы его были медленнее, поскольку устал он в течение дня значительно меньше. Параллельно в его организме началась революция. Изменился обмен веществ, ускоренными темпами начал вырабатываться гемоглобин и сотни других необходимых и ещё неизученных соединений. Концентрация кислорода в крови увеличилась. Сердце начало биться спокойнее, оно может, наконец, отдохнуть. Утром товарищ проснулся бодрым с умеренным пульсом - 86 ударов в минуту.

Такая перестройка началась и у вас, но помочь не успела. Всё дело в скорости обеих процессов. Скорость деградации должна быть меньше скорости адаптации.

Когда я был еще юным, мой дядя, чемпион СССР в высотном классе учил меня так: "Когда ты идешь на подъем с рюкзаком, твой пульс неизбежно высок. Но иди так, чтобы не сбивалось дыхание, чтобы дыхание было спокойным и равномерным". И это следует применять к самому слабому звену команды. Иначе какой смысл в вашей успешной личной акклиматизации, если придется терять время, ослабляя график движения, делая непредусмотренные по плану дневки или откаты со спуском заболевшего участника вниз.

Уж раз мы заговорили о первых днях в горах, то приведу высотные графики до первого выхода на 6000, реализованные моими командами в последние три года. И рядышком еще три графика, реализация которых привела к негативным последствиям. Все эти графики построены с учетом заезда, поскольку на заезде тоже идет акклиматизация. Длительные заезды в высокие азиатские горы как раз и объясняют тот кажущийся эффект, что в Азии высота переносится "легче", чем на Кавказе.

На самом деле это не так. Нет такого вредного газа "Кавказин" и заменителя кислорода "Азиан". Состав атмосферы один и тот же. Что касается влажности, на которую часто ссылаются для объяснения этого кажущегося эффекта, то при конденсации осадков влажность везде одинаковая и близка к 100 %. Поэтому моросящий дождь или мокрый снег на Памиире происходит при столь же влажном воздухе, что и моросящий дождь или влажный снег на Кавказе. И всё становится совсем одинаковым, а вот Кавказина и Азиана не существует. Ну, разумеется, что на Памире больше солнечных дней, однако я ни разу не замечал, чтобы при резком ухудшении погоды проявления горной болезни как либо заметно усугублялись.

Итак, перейдем к графикам.

На этот раз теоретическая пила, построенная по правилам 500 и 1000 метров выделена зеленым цветом. Графики в синих тонах - это наши экспедиции 2007, 2008 и 2009 гг. Очень вялый набор высоты в первые 8 дней Памирского марафона 2009 года не имеет никакой особой "высотной идеи", просто мы таскали груз челноком и раскладывали заброски, груз на старте был слишком большой.

Резкий пик до 4700 на 4-й день акклиматизации в 2008 году был реализован без рюкзаков в радиальном выходе на вершину 4713. С ночевками в эти дни всё было по божески.

Цветами близкими к красному отражены графики с неблагоприятными последствиями.

Малиновый график 2003 г. Опытный альпинист-высотник, имея за плечами несколько восхождений на семитысячники, в том числе на Победу (7439), в первый же день приезжает на высоту 3600 м. На следующий день он поднимается в базовый лагерь на высоту 4600 м. Еще один день он проводит в базовом лагере, и только к вечеру у него начинает развиваться горная болезнь настолько сильная, что он чуть не умирает. К счастью, в состоянии "при смерти", его успевают транспортировать вниз.

Красный график 2007 г. Группа туристов заехала на высоту 3500 метров и в тот же день поднялась до 3750. На следующий день они прошли простой перевал высотою 4200 м и заночевали на 3750. На третий день акклиматизации они заночевали уже на 4300 м. И на четвертый день перевалили через перевал 3А высотою 4800 м, после которого заночевали на 4400. Утром диагностировали отек мозга у одного из участников.

Вот, что они пишут о его состоянии: "…Симптомы: неадекватен, неустойчив, резко заторможен, не может ходить самостоятельно, без посторонней помощи, быстро истощается внимание, ошибается при выполнении простых заданий…". После этого были организованы спасработы с применением вертолета.

Если считать 3200 "донышком", то в первом же выходе на высоту нарушено правило 1000 метров.

Оранжевый график 2009 г. Два дня туристы ехали на Памир и заехали на высоту 4400 м. В течение последующих 3-х дней они перевалили через перевал высотою 5200 метров. Сколько человек при этом рвало и как часто - про это данных у меня нет. После перевала у многих в группе температура 38-40.

С некоторым опозданием, как и в случае 2003 года на высоте 4100 м участница похода заболевает особенно сильно. Ночью у неё наблюдается слабость, жар и одышка (в состоянии лежа). Тогда туристы устраивают дневку, на которой состояние больной стабилизируется.

Пострадавшей очень повезло, что она смогла стабилизировать свое состояние на высоте 4100 м. Если бы по её состоянию потребовался сброс высоты, скажем, до 3300 метров, то она бы умерла. Потому что сбрасывать высоту было некуда. Высота 4100 соответствовала дну огромной долины Восточного Памира.

14. Осторожно, спортсмен! А вот посмотрите на отличного спортсмена, перворазрядника по лыжам. Он оставался бодрым, когда все остальные болели на 3900. Но что происходит? На высоте 4500, когда все переболевшие участники чувствуют себя вполне сносно, он начал отставать. И чем выше, тем с
ильнее. После ночёвки на 4800 у него тошнота, рвота, бледное лицо, посиневшие ногти – ему пора вниз.

Дело в том, что на вызов 3900 его мощное сердце ответило привычным для спортсмена образом – высоким пульсом. Работу с высоким пульсом спортсмены могут переносить очень долго. Для них это привычное дело. Поэтому перестройка в его организме не началась.

Только, ради бога, не поймите меня превратно, я вовсе не призываю вас бросить все тренировки. Тренироваться надо. Во-первых, чтобы быть в широком смысле здоровым. Тогда лучше включится механизм адаптации. И только, во-вторых, что бы быть мощным, чтобы быстро-быстро провесить верёвку на 5800 под угрожающим ледосбросом.

Но на траве в самом начале горно-спортивного мероприятия спортсмен не обладает заметным преимуществом, более того, он в группе риска. Ведь всё произошло, потому что ни он, ни руководитель, ни группа не обратили внимания на его особую историю: "Такой здоровый – ну что с ним будет? Так…, недомогание, какое-то".

Конечно, это не относится к тем, кто уже обладает солидным высотным опытом. И это потому, что, одной из главных составляющих высотного опыта, является быстрая реакция на первые признаки нехватки кислорода, на вид белоснежных вершин, на запах полыни, наконец! Механизм долговременной адаптации включается чётко, на полную катушку, и не зависит от того, легко или тяжело переносятся первые дни в горах.

Если хотите, это условный рефлекс. Научил же Павлов собак выделять желудочный сок, когда прозвенит звонок. Так почему же опытный высотник не может научиться вырабатывать гемоглобин сразу по приезду в Ош, от азиатской жары, от толкотни на базаре, от предвкушения скорого выезда в любимые горы?

Я знаю, что моя горная болезнь уже включается в Оше или в Кашгаре. Я её чувствую.

15. Реакклиматизация. После возвращения с гор акклиматизация исчезает также быстро, как и возникает. Организму не нужен переизбыток кислорода. Это вредно. Отсюда плохое самочувствие в первые дни городской жизни после спуска с большой высоты. Через 10 дней ваш гемоглобин упадет до обычной нормы, и вы почувствуете себя лучше. Поэтому майские выходы на Эльбрус абсолютно бесполезны для лета в плане акклиматизации. Но они полезны для приобретения высотного опыта.

Однако почему май? Не менее полезны для высотного опыта и зимние восхождения.

Вообще о быстрой потери акклиматизации часто забывают, и это становится причиной многих трагедий. Альпинисты МАИ, наверно, помнят последствия отсидки в Душанбе между пиками Корженевской и Коммунизма в 2007 году. К трагедии это не привело. А вот отсидка маевского альпиниста Валентина Сулоева в Алайской долине между пиками Ленина и Коммунизма, возможно, стала одной из главных причин его смерти на высоте 6900 метров в 1968 г. На пике Коммунизма он еще и приболел, и эти два фактора, действуя вместе, обеспечили ему ночную деградацию. Вот если бы он приболел, будучи отлично акклиматизированным, то он бы не умер.

Похожая история случилась и со знаменитым "гималайцем" Владимиром Башкировым. Перед восхождением на Лходзе он допустил перерыв и значительное время просидел в городе Катманду после своего предыдущего восхождения. На спуске с Лходзе он умер.

16. Высотный опыт. Высотный опыт - это способность человека к адаптации в высокогорье, приобретенная в результате многократных выездов в горы в прошлом. Высотный опыт имеет подсознательную и осознанную составляющие.

К подсознательной составляющей высотного опыта относится память организма по запуску приспособительных реакций на высоте. Организм опытного человека быстрее и эффективнее проводит процесс акклиматизации. К подсознательной составляющей относятся также неосознанные стереотипы правильного поведения на высоте.

К осознанной составляющей высотного опыта относятся приобретенные человеком знания о реакции его организма на высоту, о том, как более мягко проводить акклиматизацию, о недопустимости перегрузок в процессе акклиматизации, об индивидуальных симптомах, предшествующих обострению не только горной болезни, но и других типичных для индивида заболеваний, например, ангины, бронхита, фурункулеза, геморроя, гастрита.

Благодаря осознанному высотному опыту, восходитель осуществляет контроль состояния своего организма и принимает меры по предотвращению развития заболеваний на высоте.

При планировании восхождений на вершины и перевалы необходимо учитывать высотный опыт участников мероприятия. Так, например, в правилах проведения спортивных горных походов участнику не рекомендуется превышать свой высотный опыт более чем на 1000 или 1200 метров (в разные годы этот порог устанавливали по-разному).

Более последовательно, однако, ограничивать таким порогом высоту ночевок. Например, после восхождения на Эльбрус с "бочек" или с Приюта Одиннадцати, в следующем мероприятии не планировать ночевки выше 4000 + 1200 = 5200 м.

Высотный опыт приобретается медленно в течение нескольких лет. Зато он долго сохраняется. Потеря двух или трех сезонов для уже приобретенного высотного опыта не критична. Так, например, после восхождения на Аклангам (7004) в 2002 году у меня был перерыв. В 2003 я поднялся только до 5975 м. А в 2004 году сломал ногу и успел побывать лишь единожды на 5000 м. Это не помешало в 2005 году осуществить великолепный поход с траверсом трех вершин высотою 6525, 6858 и 7546 метров. И чувствовал я там себя превосходно.

Вот и эта лекция призвана способствовать повышению вашего высотного опыта, я имею в виду его осознанную составляющую.

Дополнительная Литература.

1. Л.А. Бельченко. Адаптация человека и животных к гипоксии разного происхождения. Соросовский образов. журнал, Т.7, №7. 2001

2. О.З. Янчевский. Проблемы акклиматизации в горах

3. А.А. Лебедев. Планирование горных туристских маршрутов.

Статья взята с сайта http://www.risk.ru/users/leb/9311/

17 января 2010 года польская журналистка и путешественница Мартина Войцеховская отправилась в большое летное путешествие по маршруту: Warszawa – Amsterdam - Kuala Lumpur – Jakarta – Makassar – Biak – Nabire (новая Гвинея). Путешествие организовывал австрийский гид и врач Роберт Миллер, с которым Мартина год назад познакомилась в Антарктиде. Он выбрал вариант залета в базовый лагерь вертолетом именно из Набире. 20 января в  этом местечке произошел конфликт с местным населением, которое потребовало от польской делегации отказаться от вертолета и двигаться дальше с караваном носильщиков. Мартина, может, была бы не против, но времени на длительный поход у них не было.

   Местные жители имеют много обид на проезжающих мимо покорителей Семи вершин, которые не дают им заработать. Они уже начали блокирование вертолета, но упорства при этом не проявили.. 22-го января в 5 часов утра вертолет вывез команду под склоны Пирамиды Карстенса. По плану группа должна была провести перед восхождением пару ночей для акклиматизации. Однако Роберт настоял на том, чтобы выходить сразу. Пока есть погода.

  Поначалу, восхождение шло нормально. До «тирольского траверса», прохождение которого Мартина дома не нашла времени, чтобы потренировать. Тут еще погода ухудшилась. В результате, количество эмоций и адреналина было сверх меры. «Хотелось лечь и умереть». Бедный Роберт !  Хорошо, что в самые критические моменты, выглядывало солнышко и становилось теплее. Весь поход от лагеря до лагеря занял 10 часов. Есть – «Семь вершин», теперь можно не сомневаться – будут два полюса на лыжах.

Мартине Войцеховской 35 лет. У ней высшее экономическое образование и основное место работы – главный редактор польских изданий NATIONAL GEOGRAPHIC. Не покидает она также телеэкраны, где участвует в разных проектах и долго была телеведущей. Мартина побывала в 70 странах, принимала участие в ралли, прыгала с парашютом, плавала и т.д.  В 2002 году с Монблана началась ее альпинистская карьера. В 2003 году сходила на Килиманджаро. Вскоре появилась идея восхождения на Эверест. Для тренировки взошли на Аконкагуа в начале  2006 года. В мае успешно закончилась тяжелое восхождение на высшую вершину планеты. В 2007 году последовали Мак-Кинли и Эльбрус. Затем был перерыв и рождение дочери. В 2009 году – Винсон и вот, Карстенс.

 Наши поздравления !

 www.martynawojciechowska.pl/

 При подготовке экспедиции на Эверест был использован штамп «модель Плэйбоя». Это такой прием из маркетинга. Хотя Мартина действительно снималась и публиковалась на страницах знаменитого журнала.

Фильм "Эверест, чтобы раздвинуть горизонт" демонстрировался на кинофестивале Вертикаль в 2008 году.

 Его можно посмотреть на сайте alpvideo.ru

 http://alpvideo.ru/mediadetails.php?key=37dbc343eba006f31c8c&title=Everest.+Przesunac+horyzont.

Вот что было написано почти два года назад:

 ….. вообще фильм "Эверест, чтобы раздвинуть горизонт" полностью посвящен одной женщине, которую во время экспедиции сопровождало рекламное определение "модель Плэйбоя". Честно говоря, этих самых моделей я представлял как-то иначе. Мартина Войцеховская предстает перед нами как очень сильная, волевая женщина, делающая себе отличную карьеру на телевидении.. Удивительно видеть сцены общения между экспедициями в базовом лагере, они показывают, что эта миловидная женщина является безоговорочным руководителем команды. При том, что для нее это практически первая серьезная экспедиция ! Без тени сомнения и робости она ведет от лица всей группы переговоры с координаторами работы базового лагеря.

    Весь фильм как бы основан на преодолении этой женщиной психологического кризиса после аварии и гибели близкого человека. Однако, следует заметить, что выходит из этого кризиса Мартина с очень большим запасом. В любом случае смотреть на пани Войцеховскую очень приятно, хотя она "модель" совсем не того, что можно было подумать. Она модель ответственного работника, деловой и успешной женщины. И она здорово идет на Эвересте, прекрасно смотрится в каждой сцене, мастерски снятой Дариушем Залусски...

На вершине Эльбруса

Вчера в Мендосу прибыла очередная группа Клуба 7 Вершин в составе 7 человек для восхождения на Аконкагуа. Вечером за праздничным ужином Максим Богатырев (уже дважды побывавший на вершине в этом сезоне) рассказал участникам о предстоящих трудностях и радостях экспедиции на высшую точку обеих Америк. Пока от участия никто не отказался.

Взойти на Аконкагуа вместе с Максимом Богатыревым готовы:

Только что пришло вот такое сообщение от Максима Богатырева о том, как прошел первый день экспедиции:

"Сегодня, то есть вчера вся группа встретилась и воссоединилась. В честь чего был совершен торжественный ужин с поеданием невероятного количества мяса. Я успел встретить всех (надо отметить, что еще утром этого же дня Максим находился в противоположном конце страны - на водопадах Игуасу с участниками предыдущей экспедиции). В честь чего опять проспал всего лишь 2 часа.

Через 20 минут мы уже идем получать свои пермиты. Настроение бодрое, утреннее, немного волнительное. Но опыт Джо Клопака и Армана Загробяна  внушают нам уверенность.
Даже мне, делающему попытку в 9 раз залезть на столь славную гору.

Даешь 9 раз по 7 вершин!

Приступивший к обязанностям..."

 Есть подозрение, что такой политической демонстраций было исчезновение креста, с которым обычно фотографировались на вершине наши альпинисты. Крест исчез в декабре и есть разные предположения как и почему. Между тем, группа молодых аргентинских альпинистов установила на вершине Аконкагуа специальный флаг, символизирующий борьбу за освобождение пятерых кубинских сотрудников спецслужб, томящихся в застенках американского империализма.

   Эти кубинцы в своё время были внедрены в ряды антикастровских организаций, действующих на территории США и были вычислены «коллегами» из ФБР. Уже несколько лет пятеро кубинцев томятся в тюрьмах, хотя обвинения против них выглядят совсем не убедительно. В Латинской Америке их почитают за героев. И борьба за их освобождение достигла высшей точки континента.

*******

 Азербайджанский министр водрузил портрет своего президента на самой высокой горе Южной Америки (официальное сообщение).

 Группа азербайджанских альпинистов под руководством министра экологии и природных ресурсов страны Гусейнгулу Багирова совершила экспедицию в горный массив Анды в Южной Америки.

 Целью поездки стало изучение геологии Анд и биоразнообразия предгорных и горных районов Аргентины.

 На вершине Аконкагуа, самой высокой точке континента (6962 м), члены экспедиции водрузили флаг Азербайджана, вымпел со словами бывшего президента республики Гейдара Алиева «Я горд тем, что я азербайджанец», а также знамя с изображением нынешнего главы государства Ильхама Алиева и словами «Азербайджан, вперед с Ильхамом, на новые вершины!».

 Альпинисты также развернули транспарант со словами «2010 год – год экологии в Азербайджане во имя зеленого мира» на азербайджанском и английском языках.

Но вернемся к кресту....

Изготовленный из алюминия крест пробыл на вершине без малого 50 лет. Говорят, что его сделали из обломков разбившегося неподалеку самолета. Крест исчез в период с 1 по 5 декабря. В это время на вершине побывало около 50 восходителей из разных стран.  Рейнджеры пытались расследовать это дело, но пока нет никаких результатов. Длина креста около 50 см и его вполне можно было упаковать в рюкзак. Другие варианты также озвучены: (1) враждебно настроенные восходители сбросили крест в пропасть (2) его туда сбросило невероятно сильным порывом ветра.

 Руди Парра, один из самых авторитетных гидов и руководителей фирм, работающих на Аконкагуа заявил "Для нас этот крест означает многое. Я надеюсь в ближайшее время мы его найдем и восстановим".

 А что если это тенденция ?  Бразильский альпинистский сайт по этому поводу пишет, что недавно с высшей вершины  штата Парана, горы Марумби, также исчез крест, поставленный там еще в 1902 году.  Не дело ли это одного и того же охотника за сувенирами ? Или противника христианства.

*******

 А вот как будет выглядеть приют Елена, который должны до конца сезона установить на высоте около 6000 метров.

. Всё имеет свой конец, своё начало… И альпинистские экспедиции не исключение. Хорошо, если они окончились удачно. Для нас – девятерых альпинистов, вот так -  удачно завершилось восхождение на вершину, известную во всём мире как Мак-Кинли. Она же Денали. Сразу скажу – на неординарную вершину. Даже обморожений не было. Для некоторых она стала последней. Для других – началом в мир высотного альпинизма. После «разминки» на весеннем Эльбрусе, для нас она стала ещё и второй, а, по сути, первой серьёзной вершиной в череде стартовавшей программы «Seven summits». Мы были первыми из россиян, кто начал эту самую программу. Об этом и о том, что вокруг неё и пойдёт речь.

После ряда восхождений, которые со своими друзьями я совершил в рамках программы «Семь вершин», на воронежских теле и радио передачах мне нередко задавали вопрос: «А с чего же всё началось»? Не могу и сейчас обойти стороной этот вопрос. Началось всё с банально простого случая. В один из весенних выходных я пришёл домой и включил телевизор. Пощёлкал по каналам и остановился на программе «Пилигрим». Думаю, что многим по душе в прошлом были репортажи из разных уголков мира о природе и путешествиях, которые демонстрировали по каналу «Россия». «Пилигрим» – не исключение. Меня не могло не заинтересовать выступление Александра Абрамова и Юры Савельева. Как никак, вещали друзья «по оружию» - альпинисты. Они то и рассказали про российский вариант программы «Seven summits», целью которого было восхождения на высшие точки всех континентов. В то времени только зарубежные восходители ставили перед собой подобную цель и, как известно, в 1997 году вышла в свет одноимённая книга (автор Rick Ridgeway. Её дословная аннотация: «Story of how two wealthy, middle-aged businessmen with almost no climbing experience became the first to reach the highest peaks on all continents). Мы в этом плане отстали. Ребята приглашали поучаствовать тех, кто имеет к горам непосредственное отношение, сразу обозначив, что квалификация должна быть на соответствующем уровне. Чайников не приглашали. И это выступление, и сама программа засели мне в голову. И словно дятел, долбили и долбили меня изнутри. Проект интересный и, как мне тогда показалось, с авантюристской изюминкой. Не думая долго, в понедельник я созвонился с Александром. Мы поговорили о ближайших планах, принципах формирования команды и попросил его сбросить мне на факс условия, смету и контракт.

И вот, я держу в руках ещё тёплую факсную бумаженцию – «Контракт с участником экспедиции на г. Мак-Кинли» и читаю: «Экспедиция проводится на Аляске с 15 мая по 3 июня 1994 года». Что же, сроки подходят. Аляска! Интересна и загадочна. Некая мистическая земля, когда-то принадлежащая России, но оторванная от неё, полная легенд и исторических загадок вперемешку с авантюрными историями золотоискателей эпохи «Золотой лихорадки». Предстоит оформить американскую визу. С ней не обойтись без колготы, но где наша не пропадала? На бумаге цифры в долларах - 2206. Да, впечатляют. Это уже проблема. К тому же, их надо внести не позднее 10 марта... Посмотрев ещё раз на них, я загрустил. В это время ко мне в кабинет зашёл Сергей Кудрявцев – руководитель фирмы «Криста», которая являлась официальным дилером известного «Rank Xerox». С ним у меня сложились хорошие отношения. Моя задумчивость и сосредоточенный вид насторожили его. Будучи крайне деликатным человеком, он осторожно спросил: «Что-то случилось»? Я показал ему тот самый лист с четырёхзначными цифрами и в двух словах объяснил, что и к чему. Он задумался, выдержал паузу и уверенно сказал, что фирма готова профинансировать поездку. Внутри меня что-то ёкнуло от неожиданности. А чрева из того самого факса, со скрежетом, вылезал очередной листок с перекособоченным текстом. Ещё зыбкая, но удача, сама шла ко мне в объятья. Моё внутреннее «нахальство» рвалось наружу, что-то придерживало его, но всё же, вырвалось. Осторожно, я намекнул Сергею, что в горах ходить одному – не самое приятное дело. Всякое бывает и, не дай-то, Бог… Он всё понял. Опять пауза и очередная фраза, как бальзам на душу, обогрела меня изнутри: и напарника тоже спонсируют. Кто им будет, я определил заранее - Игорь Коренюгин. Столь стремительного оборота событий трудно было ожидать. Такое бывает разве что в фильмах. И всё же это случилось. Часто, позже, мне вспоминался наш разговор. Что это? Его величество случай – тот самый, о котором говорят, мол, надо оказаться в нужное время в нужном месте - помог мне? Или нечто иное, более существенное, что в непростые годы помогало друг другу держаться на плаву в экономической неразберихе? Несомненно, это в первую очередь. Понятно, что не за красивые глаза вдруг упали деньги, но, чёрт побери, приятно, когда на добро отвечают добром. Кто выиграл от такого хода? Да, все. Мы – несомненно, ибо чётко вырисовывалась перспектива поездки на северо-американский континент. Сама экспедиция на приполярную вершину – из области фантастики. Фирма «Криста»? Конечно… Вместе мы сделали передачу по местному телевидению и в своих статьях добрым словом вспоминали ребят из этой компании. На снаряжении и одежде нашей двойки всегда был её символ. Можно сказать, что нашивки согревали нас. Согревали символически. Тем самым, мы, как могли, «лепили» имидж этой фирмы.  С ними был заключен Договор о спонсорстве, где основной упор был сделан как раз на рекламе. Так, у меня появились крылья, а с крыльями – грех не полетать. Для нас наступила круговерть: снаряжение, справки, обмен рублей на доллары, фотоплёнки, нервы…

 Сразу замечу, что восхождение на Мак-Кинли в той программе не значилось первым. И это понятно. Сама логика и многолетняя горная практика подсказывали, что прежде надо хотя бы посмотреть друг на друга, сходить вместе на гору, ощутить чувство локтя. Чтобы решиться идти на холодный Мак-Кинли и подняться на него - должна быть команда. А команда, как Вы понимаете – не сбор даже хороших альпинистов. Это нечто большее. Первым в программе значился его Величество Эльбрус. Да не просто Эльбрус, а Эльбрус весенний.  В начале апреля, как правило, здесь погода «швах» и состояние маршрута – «бяка»: с одной стороны, снегу завались, а в верхней части лёд как стекло.

Так получилось, что в самый последний момент мои планы полетели в тартарары, и я не попал на Эльбрус. Жаль, хотя неоднократно поднимался в его заоблачные выси. 2 апреля в 14 часов ребята удачно поднялись на вершину, о чём  засвидетельствовал заместитель начальника Эльбруского поисково-спасательного отряда - Махинов А.П. За то время группа притёрлась, даже поучаствовала в работах по подъёму человека (ещё тёплого, но уже бездыханного) из трещины. Как оказалось то был молодой парень из Польши. Он отклонился от традиционного пути в левую сторону и был поглощён трещиной чуть ниже от скал Пастухова. Кадры подъёма и транспортировки его тела вошли в фильм. Эльбрус стал первым шагом российской программы «Семь вершин», которая осуществлялась под эгидой Международного Центра Организации Экспедиций. Вот её первый логотип и первая символика самой программы.

Потихоньку формировался костяк будущей команды с достаточно солидным стажем восхождений. Руководители - Абрамов и Савельев – мастера спорта и чемпионы СССР по альпинизму. Саша поднимался до 8-ми тысяч по склону Эвереста, а этот опыт многого стоит. Юра – единственный из нас, кто годом ранее побывал на Мак-Кинли. Он стал главным консультантом. Игорь Коренюгин – мой партнёр, имел звание «Снежного барса». Сам я имел за плечами семитысячники Памира и Тянь-Шаня. Регалии кандидатов в мастера спорта значились ещё у пяти человек. Ребята из Твери (Сергей Ларин), Москвы (Саша Белоусов), Андрей Исупов (из Приэльбрусья)  – не только инструктора, но и профессиональные спасатели. Резанец  Артур Тестов специалист по пустыням. Он в автономном режиме маханул через пески «Каракум». И когда! – в самое пекло. На вершине Эльбруса стоял и Борис Громодко (ФРГ) – наследный принц королевства «Банзилия». Принц - это Вам не шерп из Непала и не портер с Килиманджаро, это…Правда до сих пор я так и не знаю, что это за королевство и есть ли оно вообще? Однажды, на заре перестройки, свёл меня случай с князем. Удостоверение у него, ну, с такой фотографией – хоть сдохни. Лента трикалор через плечо, орден в полгруди, да эфес шпаги с золотой инкрустацией давали беспрепятственный проход прямо в райские ворота. Даже билеты без очереди по той ксиве брал. Как депутат думский. А по жизни – раздолбай из расп… Вот, такой состав. Жизнь всегда вносит коррективы. На Аляску готовились москвичи Марат Галинов, заменивший кинооператора Сашу Белоусова, и Артём Зубков, у которого также был высотный опыт. В команду, как врач и восходитель, вошёл и Володя Ананич (Подмосковье). Но прежде чем отправиться за океан, началась обычная экспедиционная суета. Кто-то из наших лидеров «пробил» письмо у главного редактора студии «Пилигрим» - Покровского С. Л., который  подтверждал намерения российского телевидения и Центра организации экспедиций АОЗТ «Коур» не только в проведении экспедиции на Аляску, но и в будущем показе этой акции по российскому телевидению. Тогда коммерциализация только набирала силу и не была всеобъемлющей, а телереклама спонсоров проскальзывала ненароком. Сейчас - и не парься, всё равно зелени не хватит. Я подумал, а почему бы не сделать аналог? Так и у нас с телекомпанией «Воронеж-4» был подписан протокол, где с их стороны гарантировалось трансляция фильмов, снятых в рамках программы «Семь вершин», включая прямую рекламу, а также материалы в форме бегущей строки, логотипа спонсоров и интервью с ними. А как иначе? Надо было отрабатывать деньги, чтобы смотреть на шаг вперёд. Ведь желание попасть на иные заморские вершины у нас вряд ли  убавится. Кроме того, в Контракт я забил ещё два пункта. Первый - о возможности контроля за использованием спонсорских денег, а второй, как раз об этом самом будущем. Суть его в том, что  оговаривалось преимущественное право участника экспедиции перед всеми кандидатами в команду на последующие экспедиции в рамках программы, поскольку начинали программу вместе.  К сожалению, это осталось на бумаге. Экспедиционная жизнь пошла по другому пути. Времена меняются и мы меняемся вместе с ними.

АМЕРИКАНСКАЯ  ВИЗА – ЭТО ВАМ НЕ ХУХРЫ-МУХРЫ.

Отмечу, что тесты на нашу «вшивость» начались при собеседовании с работниками визовой службы в посольстве США. Здесь, вообще, творилась полнейшее беззаконие и патологическое стремление унизить кандидата на выезд. Однако, всё по порядку.

С Игорем Коренюгиным мы приехали ранним поездом и помчались к посольству США, что разместилось на Новинском бульваре. Москвичи с ночи заняли очередь. Очередь долго не двигалась. Она лишь расширялась и удлинялась за счёт таких же «пришлых», как мы. Очередь приличная. Нельзя сказать, что она была соразмерна очередям, как в былые времена в мавзолей Ильича, но выстоять нам пришлось несколько часов. И вот, народ наш пошёл – вызывают. На втором этаже несколько окошек. Из-за стёкол видны лица экспертов визовой службы. Скорее всего, они из числа психологов и натасканных спецов. Подходишь к окошку, перед ней лежат заполненные тобой документы. Она начинает тебя забрасывать вопросами. Один за другим. Отвечаю, но чувствую, что-то во мне не понравилось ей. Ведь я же тоже в психологии не новичок. Могу лишь догадываться что. Скорее всего – фотография, на которой я в чёрной куртке из кожи, да ещё с усами. Словом, хоть и не в малиновом пиджаке, но всё же чёрный шулер из новой русской мафии. Не менее. Видать не понравился мой вид, так она содержание решила «пробить». Сбить меня на знании моих же данных ей не удалось, хотя в разнобой уточнялись всякие там даты, места работы, дни и годы рождения сестёр и братьев (а у меня их четверо) и пр. Мало того, что ты должен был отвечать на запутанные вопросы, но и доказать, что у тебя в России остались родные и все материальные активы, а сам ты не собираешься остаться в стране благоденствия, называемой Соединёнными Штатами Америки. У неё была моя справка, где отмечалось, что все родственники мои живут в России, что я их люблю и никогда, и не при каких условиях не брошу, не променяю, не…. Конечно, это не совсем так, но, по-сути, там было обозначено моё движимое (аж, «Москвич» - 412) и недвижимое имущество (квартира) и значились доходы. О, мама, мия! Коррида. Мой напарник, когда ему задали вопрос о средствах, на которые он живёт, с фигой в кармане и с серьёзным выражением лица, глядя в глаза американской интервьюерше, чётко отчеканил, что руководит крупной строительной фирмой и зашибает кучу бабок, хотя в то время шабашничал на верховых покрасочных работах. А какой мог быть доход у работяги на перепутье исторических эпох? - Вы сами представляете. Так, в Москве, в американском посольстве, могла, не начавшись, закончиться наша горная эпопея. Оказывается, чтобы вылететь за океан, надо доказать, что ты, ну очень состоятельный россиянин. Как будто вся Россия рвётся туда. Как сказал Игорь: «Америка с такими деньгами, естественно, нам до фени». Лапша, повешенная на уши спецам, сработала.

Ведь это же элитарная нация, только, вот, история свидетельствует, что собранна она со всего мира. Кто не знает, что многие из шарлатанов, авантюристов, а также героев ножа и пистолета ринулись на ту «обетованную» землю. Гены то передаются. Простояв в очереди у посольства и ответив на вопросы, нам предложили прийти на следующий день. Мы пришли, а куда денешься? Экзекуция продолжилась. Наконец, «эксперты» настояли всей группе прийти к окончанию работы визовой службы. Внутри всё кипело, но мы собрались. Вышла дама, всем своим видом демонстрирующая своё превосходство и недоступность, как будто мы, всем коллективом, собирались соблазнить её на нечто порочное, и проронила что-то вроде:

- Ну, кто тут у Вас руководитель?- и прострелила всех рентгеновским  взглядом.

 Саша Абрамов тихо обозначил свою персону словом «я».

- Так, вот, - с характерным акцентом, но на неплохом русском промолвила  дама,

  - как только Вы  вернётесь из нашей страны, Вы, лично, придёте к нам и

  покажите все паспорта. Если кто-либо из группы не вернётся, то я до конца

  жизни прикрою Вам визу в Америку. Всё ясно? - безапелляционно проронила

  эта фифа шефу и собравшимся иже с ним. То есть всем нам в назидание.

После столь чёткой и нахальной речи, повернулась за…и нырнула в двери. Так, по-американски, началось на нашей земле знакомство с их нравами. Бодрое начало с унизительной процедурой знакомства.  Признаюсь, что подобная процедура не являлась эксклюзивом по отношению к нам. О некоторых абсурдных вещах мы узнали и по отношению к их же соотечественникам. Блюстители визовой чистоты – что полиция нравов, отличие в лишь том, что в ночлежку не отправляют. Вышла девушка с ручьём слёз под глазами. Начала навзрыд рассказывать своему парню, и мы стали невольными свидетелями их трагедии. Оказывается, она вышла замуж за нашего молодого парня и хотела получить визу, чтобы вместе с ним съездить на родину. Показать их американские достижения. Возможно, даже в области демократии. Так и не показала. Облом произошёл в части демонстрации «блага всего мира» - демократии по-американски. Не получила, видимо, потому, что кто-то там наверху этой самой визовой службы решил, что нечего портить американскую породу без санкции  на то блюстителей порядка и американской нравственности. Блюдут они чистоту и кровь свою разбавлять, какой-то там, российской жидкостью, не желают. Грубо, но мне кажется поделом. Вы можете сказать, что наговариваю я тут всякое, но позже я прочитал и взял себе на заметку сообщение Reuters. «Грубые чиновники иммиграционных служб и слишком долгое оформление виз сделали США самой недружелюбной страной для путешественников. Таковы данные проведенного исследования. Большинство опрошенных туристов полагают, что именно США – «наихудшая» страна в плане оформления виз и иммиграционных процедур. При этом две трети путешественников боятся быть задержанными по прилёту в США из-за мельчайшей ошибки в документах или за неверно сказанное слово». Получив визы, мы прошли очередной препон, выставленный чиновниками. Да, виза, как оказалось - это Вам не хухры-мухры, но мы их получили.

ОДИННАДЦАТЬ ЧАСОВ – ПОЛЁТ НОРМАЛЬНЫЙ.

После предстартовой колготы и упаковки общественного снаряжения мы двинулись в аэропорт. Наконец, уселись в кресла. Лайнер «Аэрофлота» лёг на крыло. Нам предстоял беспосадочный перелёт Москва – Анкоридж.  Рейс этот особый не только по длительности, но и по красоте, впечатлительности. Забегу вперёд и скажу, что только вдвоём мы возвращались назад этим же рейсом, ставшим последним прямым перелётом через Северный полюс. Позже рейс переориентировали на Сиэтл (большая часть команды воспользовалась таким предложением и неделю провела в том городе). Хотя, что в нём особого? За столь длительное время перезнакомились в самолёте со всеми. Смена времени – да, это проблема, но не столь заметная, когда периодически с тёплой компанией пригубляешься к пластмассовому «бокалу» сухого винца или джина после очередного «отдыха». Вино сглаживает все проблемы. Но суть в другом. Впервые с десяти километровой высоты я увидел громаднейший регион планеты по имени «Земля», скованный льдами, засыпанный снегами посреди водной стихии. Здесь  царство двух цветов: белого и синего. То был шаг и во времени, и в пространстве. На приведённой схеме обозначен и наш маршрут. Судите сами. Линия столь протяжённого маршрута пролегала над полярным архипелагом Шпицбергена, береговая часть которого изрезана фьордами.

Внизу – Норвегия. Длительное время мы двигались поперёк материковой части обширнейших просторов Гренландии. Как тут не вспомнишь: большое видится на расстоянии. При этом милая стюардесса подсказывала, что там под нами. Это самый крупный в мире остров. Он принадлежит Дании. Всё белым – бело, но с датского языка, как ни странно, Гренландия переводится как «зелёная страна». Площади острова столь обширны, что их омывают воды сразу двух океанов - Северного Ледовитого и Атлантического.

. И это не всё. Завораживающая картина прибрежных к Северному полюсу пространств. Водные промоины разошедшихся льдин столь велики, что выглядят гигантскими реками на безлюдном и бесконечном континенте. Далее – Канада. Ощущение такое, будто ты паришь над чередующимися водными и островными частями её северной окраины. А горы спускаются прямо к воде, зачастую, с белыми языками внушительных ледников. Но  уже доминируют озёра. Под нами озёрный край. Вскоре,  самолёт начал сбрасывать высоту, а я задумался под гипнозом от увиденного, и что-то потянуло на философские нотки: всё-таки высота на борту самолёта, пусть вдвое большая, чем высота будущей вершины, так не волнует. Да, красиво, но не ты завоевал эту высоту. Ты заплатил за неё, и тебя на неё подняли… Но вот, что это? О, Боже…не верю глазам своим: что за сказочная картина под крылом? Я примкнул к иллюминатору. Не может быть. Да, это она. Нет, точно она! Та самая гора, ради которой мы здесь. И да, и нет. Сомнения терзают. Да, нет же, точно - Мак-Кинли. Ошеломляющий пейзаж! Ледники, будто отутюженные ратраком дороги, ведущие к главному пьедесталу континента, с «лыжным» следом посредине. Завораживающие пики на переднем плане с вечными партнёрами - грядами тёмно синих теней. И белые снега, вперемешку с оттенками загадочного сапфира и цветом аляскинских незабудок с бирюзовой подсветкой, создавали пространство ультрамарина, сливающегося с морской и небесной далью. Фото... Надо успеть щелкнуть. Есть. Ещё раз и ещё... Затаив дыхание, я смотрел на удаляющиеся вершины. Одни сомнения уступили место другим. Гора, открывшаяся во всём своём лике - к чему это? Показалась и исчезла громадина. Как миф, как сон, как образ вечного соперника. К тому же подходы длиннющие обозначила. Чем обернётся это видение? Не предостережение ли это? Открылась  на мгновение, очаровала – и мигом исчезла. Может быть это знак? «Помнишь, - я мысленно разговариваю сам с собой, -  то о чём одна дамочка, перед отъездом, вздыхая и будто оправдываясь, пролепетала: … ах, Вадим Александрович, оставались бы, а то сон мне такой виделся…». Отшутился тогда, а в голове-то всё же осталось. Пришло время, и всплыла из подсознания та заковырка.

Да, фантастика! 15-го июля в одиннадцать утра мы стартовали из Москвы, а в десять утра того же дня были в самом крупном городе Аляски – Анкоридже. Вот, уж, действительно, машина времени дала задний ход. Это ещё и смена временных поясов. Нас встретил чистенький и просторный аэропорт. Мы прошли службу контроля. Выхолощенные служаки, отутюженные, с блёстками на груди, пренебрежительным взглядом окинули раскрытый мной баул в «поиске» контрабанды в виде рыбных и мясных продуктов. В рюкзак даже не удосужились заглянуть. И махнули, проходи мол. В бауле у меня были валенки, а внутри их хороший шмон сала. Килограмма  на два с половиной. С мясными прожилками - прелесть. Сало - всегда значилось у воронежских восходителей стратегическим продуктом. Даже на высоте, где оно, якобы, не усваивается. Какой американец додумается, что русский, преследуя единственную цель -  экономии места, засунет в обувь сало? К тому же, я не сомневаюсь, не знают они, что это за «фрукт» такой - сало? Да и знать им незачем.

На выходе из аэропорта над огромным стеклянным проёмом разместилась приветственная неоновая надпись: «Welcome to Alaska» и контур самой Аляски. Мелочь, но приятно. Двери… шаг, ещё один и мы вступили на землю бывшей Русской Америки. Мир открылся приветливый: яркое солнце слепило после длительного пребывания в салоне лайнера. Не жарко. Народ рассосался махом. В автобусы, как у нас, никто не ломился, потому, как их вообще не было. Все поразъехались на машинах. Ага, вот они, те самые самолёты, которые бросились мне в глаза ещё при посадке. Разноцветные, ярких раскрасок, словно гигантский «пчелиный» рой, они захватил громадную площадь. Большей армии лётной техники, чем здесь на Аляске, в Штатах не найдёшь. И вся она в частном владении - вычитал я ещё до полёта.

Нас встретили две девушки. Они - то ли знакомые Юры Савельева, то ли Артёма Зубкова, с кем-то из них, когда-то, пересекались их пути на гималайских тропах. Обыкновенные американки, не испачканные ни яркими цветами губных помад, не измалёванные ни тушью, ни пахучими духами, ни кремами, быстро завоевали симпатии нашей группы. Иначе и быть не могло, если к «трапу» они подогнали свои машины, привезли нас в свой дом, разместили наши баулы, лыжи и рюкзаки в гараже, превратив гараж, по - сути, в перевалочно-экспедиционную базу российской экспедиции. Словом защищали нас от назойливых американских взглядов и недружелюбных комментариев, ибо философия цыганского табора с замашками, доставшимися в наследство ещё от монголо-русской орды, чужда американскому образу жизни. Они сразили меня ещё раз, когда pizza Bigfoot ими была подана к нашему столу! Спасибо им. Они, представляющие истинных или укоренившихся жителей Аляски, также как и наши северяне, впитали в себя этот доброжелательный и располагающий к себе стиль дружественных отношений. Их жизненное кредо строится на неписанных северных законах взаимопомощи.

 Дом их располагался в стороне от городской суеты. Рядом берег залива. Я перешёл через рельсы и подошёл поближе к воде.  Водный горизонт рябил. Вода холодная. Синева воды вперемешку с отражающимися «барашками» многочисленных облаков расширяло и горизонт, и пространство. На заднем плане, как профессионально сотворённые декорации грандиозного спектакля, растянулась гряда гор. Нижняя часть их – притемнённая, вершинная - в искрящемся снегу. Водная тишина и лёгкая горная дымка,  подчёркивали идиллию величия и незыблемости пейзажа. Этот уголок чем-то напомнил мне южную оконечность Байкала в районе Листвянки, окаймлённую снежными горами Амар-Дабанского хребта. Поразительно схожая горная гряда. Она также увенчана белыми шапками. Горы на горизонте - лишь видимая часть парка Чуган – одного из центров туризма, отдыха и зимних видов спорта. Тишину, придававшую величие округе и некое успокоение душе, вдруг нарушил шум приближающегося состава. В авангарде – жёлто-синий тепловоз с крупными буквами «Alaska». Сам состав вписывался в природу яркой полосой технического прогресса. Уже позже я узнал, что это достаточно популярный туристский поезд «Denali Star Train», который уносит любителей путешествий в самые утаённые уголки Аляски.

Да, с девушками нам повезло. Их машины быстро наполнились продуктами. Вся таборная гвардия под эгидой Артура Тестова шастала по магазинам, выбирая, пробуя, обсуждая и подсчитывая, что почём. Цена играла определяющую роль. С нашим бюджетом особо «не разбежишься». Не обошлось без проколов. С Игорем мы всё ходили вокруг да около и, наконец, приложились к открытым мешкам с какими-то мясными, коричневыми по цвету «катушками».  Эти шарики нам понравились и вес небольшой, и вкус подходящий, но что-то нас остановило. Спустя годы, этот кошачий и собачий «деликатес», перекочевав через океаны, заполонил российские полки зоомагазинов. Это не единственный провиантный казус. Нашим шуткам и огорчению не было предела, когда вдруг оказалось, что вместо сахара в кружках почему-то плавала сахарная пудра и никак не хотела растворяться. Завхоз оплошал. Он, очевидно, при выборе был нацелен на определяющее слово «sugar», а приписка «caster», прошла мимо его взгляда. Вот и запасся на год этой пудрой. Каков же можно сделать вывод: изучать надо язык заморский. Будешь больше знать, меньше будешь залетать.

Изначально, сам Анкоридж мы познавали через продуктовые супермаркеты, магазины спортивного снаряжения и во время перебежек между ними. Что-то увидели из машин. Немножко погуляли по городу. Прекрасный городок с современной архитектурой. Он хоть и первый по численности жителей, но не является столицей 49-го штата. Высоток мало и те в центре. Дороги и тротуары одеты в бетон, асфальт и плитку. И тут, и там яркие цветочные клумбы на оставшихся клочках земли. В подвешенных на столбах чашах тоже букеты цветов. Всё это делает его очень уютным, но почему-то безлюдным, с пустынными streets. Яркость убранства не вязались с представлением о суровости природы этого края. Во время прогулки меня удивила атмосфера бесшабашности, царящая на открытой школьной спортивной площадке, огороженной высокой сеткой, где девушки рьяно играли в баскетбол, а их одноклассники, столь же рьяно, с писком, гамом и визгом в добавку, болели за своих. Спорт, и особенно баскетбол - национальная гордость американцев. Им живут. Баскетбол – безусловно - спорт, но  он же и шоу.

 Ещё штришки. Мне бросились в глаза три «вещи». Первая – много не просто полных, а как мы говорили в детстве - пузатых людей. Куда ни глянь – идут, эдакие, негабаритные мишки. Походка у них забавная: переваливаются из стороны на сторону, как неваляшки, перенося в пространстве свои округлые формы. Вторая «вещь» – это низко размещённые телефонные аппараты в торговых залах супермаркетов. До меня сразу не дошло, что это сделано для инвалидов – колясочников. Первая мысль была в пользу детей. Вот, забота, какая! Инвалиды здесь не отшельники, не брошены, им созданы условия, «скрашивающие» их нелёгкую жизнь. Уже по-иному я воспринимал интерьер и архитектуру улиц, звуковых переходов, низких бордюров и пр. «А почему же толстых-то не счесть?» - не покидал меня вопрос. Ну, понятно, что Америка сытая страна, многие переедают, питается в fast food, часто на бегу. Чизбургеры, фрешроллы там всякие, с соусами типа карри и на десерт, что-то вроде мак флурри. Плюс, кока-кола до поноса. Долго за это можно говорить, но ответа не находил? Тормозило с мыслями. Ответ оказался незамысловатым: они не стесняются своей полноты и не отгораживаются от жизни стенами домов. Инвалиды вливаются в городскую жизнь. У них психология иная. У них и окружающих их людей. Возможно, не совсем подходит,  вошедшее в современный лексикон новое словечко, толерантность. Но, терпимость, что золото, заменимо, но блеск не тот. Простые вещи в другом мире, на первый взгляд, кажутся непонятными, даже абсурдными, а позже – рациональными и жизненно  необходимыми. После этого задаёшь себе вопрос: почему у нас нет подобного? И, опять же, зачастую, не находишь ответа. А вывод прост. Надо больше ездить и выше подниматься. Обратите внимание на то, что даже с познавательной точки зрения «Семь вершин» - программа стоящая. Наконец, третья «вещь», удивившая меня. Почти на каждом частном доме укреплён или на зелёной лужайке установлен флагшток с цветастым американским флагом. Это уже элемент не столько моды, сколько гордости за страну и принадлежность к ней. Я завидовал их чувствам.

Вечером, загрузив свои пожитки в потрёпанный автобус, мы помахали нашим подругам и тронулись в американскую Мекку альпинистов – Талкитну (Talkeetna).  До этого местечка примерно сто км. Дорога показалась однообразной и утомила всех. Весь путь я боролся со сном, но лишь временами одолевал себя. В полудрёме, мы добрались до очередной промежуточной точки. Очень важной для нас точки. Отправной. Вскоре залезли в мешки и завалились спать прямо на полу в недостроенном деревянном доме. Рано по утру пошли знакомиться с новым местом.  На снимке Володя Ананич и Артур Тестов «осваивают» достопримечательности приполярной деревни.

Талкитна, если без обид – это деревня или, если хотите - небольшой посёлок для альпинистов. Он знаменит тем, что именно отсюда стартуют практически все экспедиции в национальный парк Денали. Альпинистские цели объединяют людей всех континентов. Так и Талкитна - это наша деревня. С добротными деревянными срубами и современной инфраструктурой, сформированной под нашего брата. Взять транспорт. Да, есть железная дорога. Есть хорошая автомобильная трасса. Они тянутся к океанскому побережью и в сторону Канады (кстати, здесь можно осуществить мечту Остапа Бендера и за 10 минут добежать до канадской границы). Но дороги всегда конечны. С них не свернёшь. Любопытство же туристов, альпинистов, охотников или просто зевак, не имеет ни пределов, ни тормозов. Оно определяется не только интересом или пристрастием, но ещё и толщиной кошелька. Более того, нам «подавай» не пройденное, дикое, да ещё с изюминкой. Тут мини самолёты вне конкуренции. Им всё равно на что садиться: на асфальт или землю, на снег или воду. Без них интересы людей, доставка продуктов и почты, заброска и вывоз рыболовов и охотников, исследователей озёр, вулканов, животного мира и просто любопытных поглазеть на дикие места была бы невозможна. Лёгкомоторные самолёты связали интересы тысяч людей в единый коммерческий узел. Разруби узел и Аляска превратиться в тот самый «ледяной ящик» или «ящик Сьюарда», над приобретением которого посмеивалась тогдашняя политическая элита и пресса всей Америки.

Перед Вами, рекламная брошюрка авиакомпании «К₂aviation», что базируется в Талкитне. Кликните по ней. Стоит Вам выбрать одну из разноцветных ленточек, плотно обвивших Mt. McKinley и другие элитарные пики, уплатить обозначенную сумму и… полетели. При погоде, конечно. Всё понятно без лишних слов. Хочешь сойти на леднике Kahiltna, чтобы запечатлеть «геройское путешествие» по ледовым кручам да ещё с трещинами поперёк и потом под джин с тоником в кругу знакомых показывать те фотографии - пожалуйста. Есть желание побывать на озере Wonder или ином – no problem. Здесь на все 100 процентов раскручены природные красоты. Оказывается, что

извлекать прибыль из земных красот, не губить природу и не истреблять животный мир вполне возможно. Примеров тому на Аляске предостаточно и авиация выполняет своё предназначение достойно. В самой Талкитне авиакомпаний три-четыре. Среди них нет гигантов воздушного бизнеса и загружены они «по самое не хочу».

Другая особенность. При каждом из магазинов здесь имеются музеи. Уточняю: не музеи, а музейчики. Своеобразные маленькие завлекаловки в хорошем понимании этого слова. На стенах одного из них висят старые фотографии, раскрывающие историю освоения полярного края. В другом -  выставлены охотничьи приспособления (капканы, луки, силки на зверя), незамысловатые орудия для намывки золота (кирка, лопата и лоток), а где-то домашнюю утварь. И, конечно же, не возможно без охотничьей тематики. Фото, трофеи: гризли, карибу лосей, оленей и …чего тут только не встретишь! Очень много фотографий золотоискателей. Действительно, вначале железная дорога и золотоносные жилы, а позже нефтяные сокровища дали толчок в развитии этого края. Спорт, туризм, охота и рыбалка пришли позже, но также вносят весомый вклад в образ жизни жителей Аляски и, что немаловажно, в бюджет края. Жизнь здесь бьёт ключом. Деревня деревней, а тут же питейно – развлекательные заведения, альпинистское кафе «West Rib» («Западное ребро»), приличные гостиницы. По улицам разъезжают убитые японские пикапы и столь же убитые американские Форды. Крайне неожиданной была встреча с рокерами. Экипированные в чёрные куртки с металлическими бляшками, с повязанными платками головами, они вальяжно восседали на хромированных культовых мотоциклах Harley-Davidson. Блеск, шик - всё как везде. И только породистые ворсистые собаки и сбившиеся в живой клубок аляскинские маломуты из породы лаек напоминали, что мы на севере.

Пришло время и мы двинулись к рейнжерам  (официальное  название «Denaly National Park Ringerstation»). Тем, кто собрался в горы Аляски не миновать этот пункт. Скажу сразу, что они с достоинством несут нелёгкую ношу смотрителей горных просторов. И это правильно. Их функции многолики: и спасатели, и организаторы-координаторы, и консультанты, и выпускающие, и снабженцы. Но главное их призвание в том, что они являются истинными хранителями чистоты природы этого удивительного края. Об этом позже.

Общение с ними началось с неожиданного хода. Почему–то, рейнжеры усмотрели в нашей группе виртуального агента КГБ и наивно предлагали нам признаться, кто же он - этот противник всемогущего ЦРУ и не безызвестного «Агента 007». Проще сказать: продать своего. Поскольку в армейские годы что-то связывало Юру Савельева с этой организацией и, к тому же, он  с нами не шёл на гору, а уезжал к друзьям вглубь США, то подозрение пало на его персону. Предвзято и недружелюбно они отнеслись к русским. Мне показалось, что действовали они вопреки своему желанию и по чьей-то наводке. Хотя времена холодной войны декларативно закончились, но на самом деле продолжались, как продолжаются и сейчас. В начале мы воспринимали их заявления с юмором, но юмор вскоре потух. Поскольку нам сдавать было некого и не в наших правилах, то этот трюк не прошёл, а агентскую историю удалось замять. Тогда, рейнжеры, отбросив политические пристрастия к русским белым медведям, приступили к своей непосредственной работе. Сначала они отговаривали нас идти на маршрут, показывая слайды и  видео кадры с разного рода страстями - мордастями: разорванные в клочья палатки, обмороженные почерневшие кисти рук и пальцы стопы, растрескавшиеся от мороза пластиковые ботинки и многое другое из того арсенала, что не вызывает положительных эмоций. От подобных картинок мороз по коже пробегал. Приём запугивания известен с давних времён и рассчитан на слабонервных. И этот тест на вшивость мы прошли. Страшилки не убавили нашего желания выйти на маршрут. Поняв всё это, рейнджеры отказались от тактики психологической обработки и перешли к детальному разговору на горную тематику. А может, в этом заключалась их профессиональная обязанность: показать всё то, что существует в реалиях и посмотреть на реакцию жаждущих подняться в небесные выси? Консультации у них получались лучше, поскольку профессионалы понимали друг друга с полуслова. Ну, а после того, как узнали, что за плечами у некоторых из нас были известные семитысячники (чего бы они желали иметь в своём арсенале), а также то, что в активе Абрамова значилась попытка восхождения на Эверест, вдруг улетучилась предвзятость, вычурная строгость и излишний гонор. Даже улыбки появились и дело пошло. Мы заполнили выходные документы и американская горная таможня, извиняюсь – рейнджеры, выдали пермит на восхождение.

В этих краях погода «швах». Чтобы взлететь, надо поймать «окно». Сидишь на рюкзаках и ждёшь команды «от винта». Лишь по каким-то признакам, используя метеосводки и, больше полагаясь на  собственную интуицию, лётчик принимает решение взлетать. Вскоре такая команда поступила. Все забегали, всё закружилось. Нас уже ожидал одномоторный тёмно-синий красавец с красно-белыми полосами и бортовым номером 70018 компании «Talkeetna Air Taxi». Номер не предвещал ничего проблемного. Это радовало. Посадка в самолёт прошла в армейском темпе. Мы уже над тайгой. Всё как на ладони: летим вдоль трассы, лес, речки в солнечных бликах. О, какие у неё змеиные изгибы. Красиво. Даже лося, стремительно рассекающего болотную гать, увидел.

. Позже я прочитал в книге, подаренной мне нашим земляком Василием Песковым «Аляска больше, чем Вы думаете» следующее: «Самолёт и моторные сани пришли на смену собачей упряжке». И это правда. Самолёты, как капилляры в организме, обеспечивают жизнедеятельность на огромных северных просторах. Без них – дело труба. А что было бы с альпинистами без этих пчёлок - тружениц? Как они умудряются нырнуть в нужный облачный просвет, чтобы не проскочить тот единственный горный проём – одному Богу известно. Лётчики на

Аляске - виртуозы своего дела. Хвала им и честь. Полёт при низкой облачности и посадка на ледник с разворотом на 180 градусов под будущий взлёт, это даже не прыжок тройной аксель у фигуристов. Всё сложнее. Высший лётно-лыжный пилотаж выполнен с филигранной точностью. Именно такой, с заключительным реверансом, стала посадка на заснеженный аэродром ледника Кахилтна. На его Южную вилку (Southeast Fork). Здесь же лагерь Kahiltna Base. Высота 2200 метров, по-нашему, или 7200 футов, по их шкале. Не случайно я привожу цифры в двух измерениях. С этого момента мы начали мыслить другими категориями, забивая свои мозги футами и милями, галлонами и фаренгейтами. В головах, ещё с беготни по магазинам, застряли доллары и центы…Пересчёт давался с трудом. В одних случаях надо было делить, в других - умножать, при этом, не забывая на что. После арифметических действий понимаешь, что ты не в России.

Итак, шестерых забросили на ледник двумя самолётами. С нами основной груз. Вскоре небо затянуло. Полёты отменили. Трое не вылетели. Что, там, в Талкитне творилось – не знаю, а у нас метель нагрянула нежданно-негаданно. Природа решила сразу «взять быка за рога» испытанием на старте, и в очередной раз напомнить: кто на Аляске хозяин.

Чтобы мы задумались перед выходом. Пуржило всю ночь, а ведь пурга могла властвовать и дольше. Дольше – это, как правило. Всего – то ночь – исключение. Нам повезло. Ветер был приличный, но не шквальный. Палатки, выдержали первую нагрузку. К утру стихло. Снег изменил округу, придав горам ослепительную свежесть. А как иначе, если с неба свалилось почти с метр ажурных снежинок? Безветренная погода с небольшим морозом, плюс к тому - очаровательная панорама припудренных скальных стен и пиков, создавали отличное предстартовое настроение. Оказалось, что мы в горном амфитеатре. Кругом горы. Красота. Низкое солнце, яркий свет из-за гор и голубые тени создавали сюрреалистическую картину. Справа впереди красавец Хантер (Mt. Hunter) с экстравагантным маршрутом «Moonflower» по чёрной восточной стене, с ледовыми хитросплетениями по центру и крутым западным отрогом.  Hunter означает Охотник. Слева – скромная Mount Frances. Чуть далее – западная и восточная  красавицы Kahiltna Peaks. Мы пытаемся разобраться в названиях вершин, хотя многие из них не именованы, а на  карте обозначены лишь высотами. 5304 – это Форакер (Mt. Foraker). Его не спутаешь ни с кем, но переводится как «Султана». Странно. Красивая гора, с округлыми формами. Впечатляет размерами. О, вот ещё одно чудо – огромный овал белой стены, подпирающей синее небо, вдруг появилась вдалеке. Минутами ранее она была затянута облаками. Очаровательна. От такой трудно оторваться. Казалось, что гора раздвинула хребты, чтобы показать свой лик вновь прибывшим гостям. И, как бы, невзначай, объявила с достоинством: «Посмотрите на меня, полюбуйтесь. Это я – Денали или Мак-Кинли, как Вам угодно называйте. Я - повелитель здешних высот. В гости ко мне пожаловали? Арктической высоты попробовать захотелось? Ну, ну. Жду Вас». Если ранее, из самолёта, я с восхищением разглядывал хребты и ледники центрального массива северного американского континента, то сегодняшний Мак-Кинли удивил своей монументальностью и, как ни странно, изяществом и прозрачностью. Он словно парил в небе. Не даром гора почти на пять километров возвысилась над лежащими у её основания ледниками. Потом, по ходу движения, она представала в разных ракурсах, но этот вид запомнился надолго, ведь не каждая гора способна перекрыть пол неба. Казалось, что она рядом. А в реалиях - пилить и пилить до неё несколько суток.

Чтобы обеспечить посадку самолётов утром, из палаток, вылезли десятки людей утаптывать взлётно-посадочную полосу. Без призывов и лозунгов. Так надо. Таков стиль жизни и выживания на Аляске. Критерии отбора здесь суровы. Одни топтали лыжами, другие снегоступами, третьи – утрамбовывали снег своим весом, переминаясь с ноги на ногу. Утренний променаж напомнил мне мою детскую страсть: хоть снег убирать, но только бы домой не идти.

Негласным организатором подготовки аэродрома к приёму самолётов была белокурая с волосами по плечи Эни – хозяйка здешнего лагеря. Яркая, красно-чёрная толстовка, зеркальные очки и живой характер удачно дополняли официальный её статус. Палатка её и размерами, и местом расположения выделялась, как выделялся командный пункт Кутузова на бородинских высотах. Овальная палатка, с красным ободком по белой ткани, как нельзя лучше сочеталась с самим внешним видом Эни. Её роль в этом районе велика. Она осуществляла координацию всех групп на выходе. Информировала восходителей о метеосводках. В особых случаях развёртывала спасательные работы. Я не говорю о насущных хозяйственных проблемах: будь-то аренда саней -волокуш, приобретение фляг с бензином или просто встреча прилетевших. Она, и впрямь, была милой хозяйкой высотного горного отеля под открытым небом Аляски.     

TUTTE  K  VIE  CONDUCANO  A  ROMA.

 Наконец-то, долгожданный самолёт сел. Вылезли «потерявшиеся». Мы их встретили, напоили чайком. Обменялись мнениями о первых впечатлениях по поводу здешних гор. Упаковали свои пожитки. Присели на дорожку и… дальше всё пошло по альпинистски буднично: надели рюкзаки, встали на лыжи. Впряглись, как репинские бурлаки на Волге, в сани цвета апельсина. Висит сзади это пластмассовое корыто, груженное альпинистским скарбом, ежесекундно тянет тебя и отпускать не хочет. Будто кто-то присосался к твоей зад… К такому привыкнуть надо. Лыжи со «скитуровским» креплением на камусах. Камуса, как известно - искусственный заменитель шкуры.

Благодаря ворсу, на склонах, не скользишь вниз. Альтернативу лыжам – снегоступы мы отмели ещё в Москве, поскольку практики хождения на них ни у одного из нас не было. Особенно тяжело идти днём, когда снег раскисает или по целине. Лыжи, как потом выяснилось, имели ещё одно существенное преимущество: на обратном пути мы неслись так, как на снегоступах даже

с пропеллером не удастся. И не ошиблись. Мы катились с ветерком, но и ныряли в снег тоже бойко. Стоило чуть притормозить,  как сани тут же догоняли нас и подсекали под коленки. Не взирая ни на что, снегоступы на мак-кинлиевских просторах остаются в моде. Когда-то овальные дуги гнули  из дерева, обтягивали полосками из кожи  или сеткой. Сейчас в ходу пластиковый вариант. И всё же, этот инструмент не самый удобный для хождения на далёкие расстояния. Практика в походах - фактор определяющий. Такая же дилемма встанет перед Вами, коль соберётесь в те края. Подумайте, взвесьте все аргументы. Эксперименты там ни к чему.

Два дня шли в непогоду. Ветер. Позёмка. Особенно доставалось во второй половине дня. Идёшь, как в молоке. Вокруг пуржит. Благо, что проход пробит, а на опасных местах промаркирован вешками. Путь длинный, есть время пообщаться с самим собой. Не часто такое получается в городской суете. Подходы для меня всегда были временем раздумий. Здесь же на длиннющем леднике, а потом и на склонах Мак-Кинли это стало временем борьбы со своими внутренними противоречиями. Я не мог позволить себе вернуться домой, не поднявшись на вершину. Приходилось упираться, поскольку был не в лучшей спортивной форме. Сказывались пропущенные сезоны. По ходу внушал себе, что должен это сделать. Я должен… и я добьюсь своего. Аутотренинг – великий исцелитель. Помогает настроиться. В ритм движения втянулся достаточно быстро.

Так и шёл, как на этой картинке. И лямкам рюкзака уже не елозили, и к саням приноровился: они перестали переворачиваться, обрели устойчивость, а я перестал чертыхаться на них. Потом выяснилось, что ребят также терзали сомнения. Большой груз (35-40 кг) в сочетании с длиннющим подходом, с одной стороны, и те самые кадры рейнжеров, с другой, всё же заложили некие сомнения в возможность достичь вершины. Статистика тоже была не на нашей стороне. Ходит здесь уйма иностранцев, однако, американцы вне конкуренции. Их толпы. Это понятно. Много дилетантов, обильно обвешенных альпинистскими погремушками. Некоторые группы идут со странностями.  Однажды мурашки пробежали по коже. Из-за бугра доносился какой-то непонятный звук. Эхо природных катаклизмов, что ли?

Похоже на треск льда. Но причём неое шипение? Сейчас, как рванёт… Вдруг снизу выползает группа, которая идёт и дышит в такт ходьбе. Шум от них, что выхлоп газов при извержении Везувия, эхом разносился по базовому лагерю. Гиды утверждали, что это, мол, современная система вентиляции лёгких. Чушь, какая-то, с кренделями. Безусловно, это исключение. Большинство из восходителей добираются до верхнего лагеря, но из них на вершину поднимаются далеко не все. Если Бог даст - каждый пятый - десятый. Год на год не приходится. И жертв достаточно. Гора сурова, порой жестока. Мы помнили о том кладбище в Талкитне. Выше облаков, не всегда, но солнышко светит. Бывает, даже греет. Но в высотных коридорах иная напасть – ветер. Он свищет так, что только держись. Сказывается близость Арктики. И если с ангелом хранителем не лады у тебя, то туго придётся по пути вверх. Так случилось с американцем, который в пургу не нашел перильных верёвок, ведущих к базовому лагерю. А подсказать или помочь  некому. Нашли бедолагу рядом со спусковой колеей, сидящим у камня. Видимо, заснул и силы покинули его. Заснул навсегда.

. Приведу строки из книги «Выживание на Денали» известного знатока Аляски Джонатана Вотермана: «Гималаи - тропики в сравнении с Денали. На Южном седле Эвереста (7986 метров) в конце октября самая низкая температура, зарегистрированная нами в 1981 году, была 17 град. ниже 0 по Фаренгейту. На Денали это рассматривалось бы как довольно теплая ночь на высоте 4300 метров в мае и июне. Температуры между высотным лагерем и вершиной даже в середине лета обычно на 20 - 40 градусов ниже днем, и еще ниже ночью. Сочетание резкой погоды и низких температур подавляет, особенно неподготовленного».

У нас сложилась мобильная группа. Шли автономными двойками на эмоциональном подъёме. Никто никого не подгонял. Встречались на «перекурах» и стоянках. Потом уже проводники назвали нас «crazy», то есть сумасшедшими. Возможно потому, что им не импонировало столь быстрое восхождение. Наш график движения не вписывался в их рекомендации. Группа вернулась в полном здравии, без травм и обморожений. На всё про всё понадобилось девять дней. Их группы ориентированы на три полных недели. Это минимальный срок. Многовато. Однако установки незыблемы, ибо они завязаны на избранную гидом тактику восхождения. Впрочем, с какой стороны посмотреть. Если взглянуть на коммерческую составляющую восхождения, то всё встаёт на свои места. С учётом климатических условий и разношёрстности групп, может, они по-своему правы. Зачем лишних приключений на свою задницу - то искать?

Мы придерживались иной тактики. Биологический ритм любого человека вырабатывается десятилетиями. Исключений тут нет. Перелетев через океан, мы очутились в ином временном измерении и организм, без сомнения, пребывает в стрессовом состоянии. Здешняя ночь для нас полдень. Тогда получается, что удлинённый световой день и белые ночи - удобное для передвижения время. Грех не использовать сей фактор. Мы шли по 10-12 часов, набирая по километру высоты за рабочий день. Трудно ли было? Да, не просто, но шли не на пределе. Запас сил оставался. Странно, но на Аляске, почему-то, расстояние измеряется километрами, а у нас - временем движения. Переходы по 2-3 километра рассчитаны на тех неподготовленных, о которых упоминал Вотерман. Под них же и, одновременно, под непогоду определены промежуточные лагеря. Специфика региона такова, что чем дольше идёшь, тем выше риск попасть в снежную кутерьму. Если настигнет метель и холод, то поставить палатку можно практически в любой точке ледника, лишь бы в трещину не угодить. Попотеть, конечно же, придётся изрядно.

Для всех нас наиболее драматическим оказался путь через «Windy Corner» (Ветреный угол) в обход контрфорса «West Buttress» с последующим выходом в цирк ледника. За поворотом базовый лагерь. Всё бы ничего, и шлось хорошо и до стоянки – рукой подать. Настроение финишное. Впереди - желанный отдых, конец ишачке. И вдруг, на гребневом перегибе нас тормозит шквальный ветер. Тормозит – не то слово. Пытается сбросить. Хоть наземь ложись. Что же делать? Пробираться вопреки ветру или линять вниз, вставать на незапланированную днёвку и ждать погоды? Спустя годы, мне кажется, что было бы логичнее вернуться. Тогда, азарт, вопреки разуму подталкивал нас. Всё же решили пройти вперёд, а там, видно будет. Мы не шли. Мы пробивались. Долго ли – не помню. «На то и ветер, чтоб идти ему навстречу» - вспомнился вдруг мой школьный девиз под хлесткие порывы и вой того самого ветра. Выруливая траверсом на левый склон, я на мгновение потерял равновесие. Повисшие сбоку сани и очередной порыв ветра, будто сговорившись, совпали по направленности и потянули по наклонной в сторону трещин. Качнулся… балансируя в состоянии неустойчивого равновесия, на секунды замер…

Всё же удалось удержаться. Палки и опыт помогли. Step by step, осторожно, миновав череду трещин и мостов, вышли на высотный Бродвей – плотный наст, испещрённый сотнями кошек. От него в разнобой вели тропинки к палаткам, утопленным в нишах с белыми баррикадами вокруг. Да, это не манхэттенские небоскрёбы! Это Basin camp. Палаток много. Высота 4200. Снег скрипит, воздух свеж, но  маловато его. Я так включился в ходьбу, что было странно - нас никто не встречал. Забыл я, что  в гостях мы, а не в российских горах. Тут иные традиции. К тому же, кто же ходит в такую погоду? Пардон, в такую непогоду. Только пара, вышедших поразмять свои телеса, приподняв руки, поприветствовала нас тихим «Hi». Тем самым дали знать, что много таких здесь ходит. Остальные отлёживались в палатках.

Мы взялись за дело: добротные дома – тяжкая работа. Судя по всему, нам в них придётся долго куковать. Лишь на следующий день я увидел всю красоту этого уютного горного пристанища и множество людей, покинувших палатки, чтобы погонять кровь и принять утренний солнечный моцион. Облака – защитный фильтр от солнечных лучей внизу. Лагерь выше облаков, поэтому здесь сильно обгораешь. И всё же солнце радует. С ним всё оживает. Все суетятся. Без солнца мрачновато. Кого здесь только нет! Вот, уж, действительно: «Все дороги ведут в Рим». А чем наш лагерь - не знаменитый Рим, коль людей со всего мира собрал?

ВЫШЕ ТОЛЬКО НЕБО.

Классический маршрут на высочайшую вершину североамериканского континента и одновременно самый северный шеститысячник мира пользовался огромнейшей популярностью. В этом мы убедились в базовом лагере, где встретили и немцев, и корейцев, и французов, англичан, новозеландцев… Для американцев нет  восхождения более престижного, чем на эту вершину. Мак-Кинли для них, что тест на элитарность. Наш лагерь получился компактным. Он находился на относительно ровном месте. Грех нам на что-то жаловаться: еда, топливо, пух - всё есть. Друзья рядом. Сил хватает. При всём при том, погода – не Ялта, конечно, но и до бяки далеко. Вообще-то у базового лагеря много достоинств. Главное из них - здесь благодатная аура, умиротворённое место с прекраснейшей панорамой. К тому же, мы уже ступили на склоны повелителя этих мест и чувствовали его влияние во всём. Получается, что здесь в цирке ледника мы словно в объятьях самой Горы. Мак-Кинли тысячелетиями правит этим высотным миром, а мы – его подданные.                                        

Здесь, в цирке, мы встретили своих соотечественников – свердловчан во главе с известным восходителем Сергеем Ефимовым. Ни мы, ни они не ожидали подобного на краю света. Их группа спускалась вниз, достигнув поставленной цели. И на тебе, российские флаги над палатками развиваются! Как можно пройти мимо? Вот и нагрянули неожиданно в гости. С ними грузин - Гиви Тортладзе. Тёплая, была встреча. С вершиной поздравили. Обнялись. По глоточку пропустили. Скажу откровенно, я завидовал им. С горы ведь спускались. Будем ли мы там?

Здесь уже сказывается высота, да и усталость накопилась. Пару дней отдыхали. Абрамов всё уточнял у рейнжеров прогноз погоды, собирал информацию от тех, кто спускался сверху. Прогноз не лучший, но и не худший. Как всегда, 50 на 50. Куда склонится – кто знает? Температура в палатке не радует: 20-25 градусов по Цельсию. По Фаренгейту ещё ниже. Термометр у нас универсальный, и то, и другое показывает. Но лучше по-нашему ориентироваться. Теплее. И на душе спокойнее. Снег перемёрзший. Приходится много топить его, чтобы приготовить еду. Перед сном, как Отче наш – мы с Игорем согревались. Сам Бог велел причащаться. Чай горячий по кружкам разольём, а в него плеснём чайную ложечку спирта чистенького, как слеза младенца. Чуть переборщишь, уже голова плывёт. На высоте, как нигде, надо меру знать. Внутрь идёт  беспрепятственно. Сначала горлышко согревает, а потом и по всему телу теплом разливается. Незаменимый продукт.  Лучше сыра. Сыр не режется - крошится. Галеты так сухи, что в рот не лезут. Помните, на прилавках на заре перестройки лежал такой кетчуп «Uncle Bens» с головой негра на горлышке? Так он замёрз. А наш стратегический продукт без него не очень-то шёл. Пришлось свернуть горлышко с этим негром и выковыривать кетчуп лезвием  ножа. Мы сальце порежем дольками. Тоненькими. Кладём их на галету. Сверху сало присыпаем промёрзшей красной пастой. Отлично. И сами при деле, и в желудке порядок.

Процедура приготовления еды – важная атрибутика палаточной жизни и одно из творческих развлечений, где можно проявить себя. Помните фразу из кинофильма «Золотой телёнок»: «Не делайте из еды культа». Наоборот, делайте. Жизнь на горе тогда будет веселее.

Порошки американские уже приелись. Как-то готовим завтрак. Смотрим на упаковку, а там курочка симпатичная нарисована. Разве что не кудахчет эта «bird». Ну, думаем, сейчас омлетом себя порадуем. В предвкушении славного завтрака уже и губы раскатали. А получилось на вид несъедобное месиво. Оказывается в упаковочке той, что-то вроде гоголя - моголя было. Пришлось съесть с отвращением. Не выбрасывать же продукт.

Отмечу и то, что именно на склонах Мак-Кинли впервые я лично убедился в значимости экологии для будущих поколений. Это не пафос. Здесь чтят красоту, преклоняются перед первозданностью природы и понимают, сколь хрупки её грани. Я ловил себя на мысли, что испытываю неловкость и стыд от своего подсознательно-автоматического соблазна бросить фантик от конфеты или обёртку от печения, хотя вокруг помимо снега и льда не было живых свидетелей моей похоти. Наша старая привычка – плохой советник на Аляске. Нас обеспечили большими чёрными целлофановыми пакетами для мусора. Мы таскали их с собой, а потом сдавали рейнджерам. Прикольно, но, извините, ходили мы «по большому» также в спецпакеты, которые выбрасывали в ледовые трещины. По прошествии времени и под воздействием света эти биопакеты  разлагаются. И, наконец, на «base camp» я видел лучший в мире открытый туалет c широкоформатным видом  на величественную панораму гор во главе с Форакером. Чем не суперсовременный амфитеатр? А  позади, в пяти-шести метрах ожидали своей очереди такие же свидетели и преимущественно мужские участники этого крайне необычного зрелища.

Прежде, чем поставить верхний или штурмовой лагерь «high camp», пришлось пробиваться в горловину гребня по полукилометровому ледово-снежному склону (прозвали мы его «диагональю»). Здесь натянуты перильные верёвки. Признаюсь, что на перилах баловались, очерёдность не соблюдали. Очень уж медленным и чопорным оказался паровоз. Потом двигались по длинному гребню со скальными выходами, с которого слинять можно хоть налево, хоть направо. Посмотришь вниз – ледник, как трамплин.

. Далеко скользить можно. В конце трещины. Нервишки щекочет. И линять не хочется. Чувствовалось, что на этой высоте (5200 – почти, как перемычка Эльбруса) ветер себя чувствует вольготно. Рельеф таков, что не создал ему никаких препятствий. Базовый лагерь по сравнению с этим открытым всем ветрам местом – рай. Рядом гряда скал, заканчивающихся обрывом. High camp – не место, где можно долго ожидать погоду. Ну, день. Два от силы. Дольше - смысла нет. Холод собачий. Только сил потеряешь. Легли рано, но сон не шёл. Сказывалось волнение. Вот он твой шанс. Главное не упустить. Второго не будет – это уж точно.

Выход на вершину был ранним: в шесть часов. В такое время здесь не выходят, но лучше иметь задел по времени. На всякий случай. Видимость неплохая. Чертовски холодно после пухового спальника. На термометре – 35. Приходится приостанавливаться и размахивать поочерёдно ногами. Пальцы  подмерзают даже в двойных ботинках с несколькими парами шерстяных носков. Чудеса не иначе. Руками тоже приходится двигать. На высоте отчётливее понимаешь, что движение – это жизнь, что нельзя тормозить. Вот и двигались, хоть и медленно. Изначальное направление было понятно. Оно просматривалось: левый траверс снежно-ледового склона вёл к перевалу Денали. Идёшь в напряжении. Под ногами снег, местами ледок… Шаг за шагом туда, где жизнь в любой форме проблематична. С набором высоты дышится всё труднее. Сбой в ритме движения ведёт к одышке. Сказывается высота и усталость. Принцип движения высотника – не вспотеть, здесь не действует. Захочешь, но не вспотеешь.

Белые флаги очередного фронта всё ближе и ближе. Вышли на перевал. Сильно дует. На открытых местах снег, спрессованный ветром, превратился в твёрдый фирн в виде больших овальных надувов. Погода побаловала и хватит. Вновь метёт. Видимость ухудшилась. Порою ощущение таково, что идёшь будто бы в бессознательном состоянии. Не иначе, как на автопилоте. Описание маршрута и явь перемешалось. Кое-где попадаются вешки. Значит, идём правильно, но в тоже время, они играют роль ограничителей. Будь осторожен, за них не суйся. Маленькие поля воспринимаются как нескончаемые. Пройден не один склон, и не один гребень. Кажется, что вот поднимусь и… опять гребешок. Разочарование за очередным подъёмом притупляет внимание. В который раз остановка. Ужасно тянет в сон. Хочется прилечь и отдышаться. И, как часто бывает, вершина является неожиданно, как ей вздумается. Не видишь, а чувствуешь, что выше лишь небо. Одно небо. Всё остальное ниже: пики, изгибы ледников, оставленные палатки лагерей… И те самые самолёты, и те самые дамы с их снами, и ты сам – и там и здесь, на вершине. Где-то там, далеко  внизу – земля. Тепло. Жизнь. Здесь – за сорок. Холод. Под тобой – Аляска, а душа твоя парит между небом и землей. Это её стихия, её бесконечное пространство. И она когда-то уйдёт в эту высь.

Спуск, что полёт песни. Всё скользкое и ненадёжное уже пройдено. То, что осталось пройти - ерунда. Эйфория окончательно взяла верх. Опасная эта дама – эйфория. Когда обнимет – трудно вырваться. Уже на подходе к базовому лагерю, я  кайфовал оттого, что  могу позволить себе, вот так, запросто, свалиться в снег и полежать, не двигаясь минуту - другую. Да, устал. Да, вымотался. Не на пик – над собой поднялся!  Что-то сбросил там ненужное, что-то приобрёл, кого-то – это точно. Пройдёт день, два, неделя, сгладятся чувства, обмякнут ощущения, всё нивелируется временем. Потом пройдёт окончательно. А сейчас я могу понаблюдать за этими вечными странниками - мчащимися облаками и насладиться тем блаженным состояние, когда душа и тело соединяются в единое целое, когда душа поёт и стук сердца слышен.

Ниже, я привожу строчки из интервью моего напарника Игоря Коренюгина, которые были напечатаны в воронежской газете: «К вершине подошли через восемь часов, хотя то и дело она казалось рядом. И парадокс, я не ощутил радости победы. От усталости, наверное. Только потом, уже внизу, я понял, что был на вершине. Победу «обмыли» спиртом. И хотя немцы с французами, пришедшие поздравить нас, пили его без большого удовольствия, но и не отказывались. Проводники пить с нами не стали: обиделись…Те же, кто в альпинизме действительно понимал толк, хлопали нас по плечу, искренне поздравляли и, конечно же, завидовали. Потому что для очень многих эта вершина так и осталась мечтой. Мы же там были. Пусть и не первые».

В тот день, 26 мая мы были единственной группой, кто вышел и кого Мак-Кинли допустил до своей вершины. Тот переход через Ветряный угол разделил группу надвое. Артём Зубков, Марат Галинов, Володя Ананич и Сергей Ларин поступили грамотно. Они вернулись назад. Укрылись от ветра, не тратя силы и не рискуя. Возникла сдвижка на день в движении групп. Впоследствии она положительно сказалась и вывела их на вершину в отличную погоду. Таким образом, вся команда исполнила то, ради чего объединилась и отправилась в столь далёкое и не простое путешествие.

ПО  ПУТИ  НАЗАД.

Любая экспедиция насыщена нюансами, которые запоминаются надолго. Так, вот. Здесь мы впервые получили взаимность на свою (читай русско-альпинистскую) открытость и доброжелательность. Что случилось? Да, впрочем, ничего особенного. После восхождения, как я уже говорил, мы попали снова в Талкитну.  Проходя с Игорем мимо одной из кафе, нас окликнул какой-то иностранец. Он, довольный, восседал на скамейке и после длительного воздержания на горе, явно наслаждался вкусом божественного напитка. Мы не сразу признали его. Пивохлёб оказался тем самым американцем, который приобщился к нам на тропе. Улыбаясь, предложил нам пивка. Это было нечто! Халявное счастье шло к нам в руки. В моей практике не часто было, чтобы иностранец угощал нашего брата. Наоборот - правило. Я помню, как на кавказскую вершину Дых-тау вылезли японцы. К тому времени мы уже были здесь и наслаждались столь редкой тишиной, прекрасной погодой и удивительной панорамой лежащих внизу гор. Как тут не перекусить? Достали съестные припасы, всё разложили на плоском камне и предложили японцам опробовать. Так, нет, каждый из них вытащил из потайного кармана по конфетке, малюсенькой шоколадке, ещё по какой-то фитюльке и наслаждался ими в одиночестве. Японский сад… На этой святой высоте и малюсеньком пятачке скальной вершины, творилась какая-то несуразица. Позже, спустившись на русский ночлег, японцы, всё - же, обратились к общечеловеческим ценностям, изменив своим национальным или жизненным принципам, они уплетали за обе щёки наш крутой борщ, приготовленный ростовчанином Юрой.

Продолжу о встрече. Ранее на спуске, ближе к ночи мы остановились с Игорем на леднике, чтобы отдохнуть и хлебнуть чайку. Что греха таить - умудохались. Полдня на ногах. Главный итог – Гора сделана. Спешить уже некуда. Ностальгия по горам брала своё. Хотелось в последний раз взглянуть на окружающее величие и красоту гор, попрощаться с ними за благосклонность к нам со стороны Мак-Кинли. Спасибо Горе. Хотя ей то что, а мы вернулись целёхоньки. Признаюсь, я психологически был готов к худшему, не самому, но с последствиями. Ведь правы рейнжеры, демонстрировавшие страсти: восхождения на Мак-Кинли – не прогулка по Уолл-стрит. Бывает всякое. Так, вот. Остановились, сбросили рюкзаки. Быстро запустили шведский примус, растопили снег и вскипятили воду. Чего-чего, а снега здесь океан. Видим, кто-то подходит к нам из-за бугра в печальном одиночестве. Он, сгорбившийся, шёл на снегоступах, с трудом передвигая ноги. В самой позе альпиниста чувствовалась усталость. Мне показалось, что ходок-одиночка подавлен маршрутом-кровососом и, как лимон, выжат горными мытарствами. Он намеривался пройти мимо нас, машинально приветствуя чуть приподнявшей рукой и коротким «Hi». Подобие улыбки на почерневшем лице «говорило» о многом. «Давай подходи, чайку хлебни» – простодушно обратился Игорь и помахал рукой. Русский язык для него, что для нас китайский, но всё было и так понятно. Уговаривать пришельца не пришлось. Он присел на сброшенный рюкзак с явным удовольствием. Я не решился поздравить его с Горой. Кто знает, удачно ли завершается путь? Не о том сейчас. На  горных просторах встреча и разговор за чашкой чая ценнее здешнего самородка. Общение здесь ограничены, а сами мы примелькались уже друг другу. Чай взбодрил собеседника. Посидели, поговорили, как смогли, на ломанном английском. Приятная встреча. При нашем эмоциональном подъёме, она автоматически выпала из памяти, но как оказалось - не надолго.

Позже, за банкой пива, мне было приятно, что радушие стало нормой  для него. Мы встретились как старые добрые друзья. Воистину, горы и добро сближают землян. Хотелось бы верить, что эта норма когда-то обретёт всеобщность для людей любого цвета кожи, национальности и, как говорят в этих случаях, вероисповедания. Только сейчас Джон сказал, что на Мак-Кинли он не поднялся и обязательно вернётся сюда. Сначала у меня промелькнуло привычное – не зарекайся, но я был бы не справедлив и осёкся. Дай-то, Бог. И награди его Горой. Славный американец, этот Джон.

Возвращаясь из далеких стран, каждый из нас стремится донести до дома и друзей память о «заморских» местах. Лучшая память – сувениры. Но не только. Фотоснимки и видеоролики, воспоминания, статьи и записки – тоже память. Для меня это как дважды два. И с годами, ценность их возрастает.  Сначала о сувенирах.

.  Вы должны знать, что на языке атабасков – одних из аборигенов этого края, эта деревушка переводится как «Три реки». Если Вы установите программу Google: Планета Земля, то она даст возможность взглянуть на интересные места с разной высоты вплоть до деталей. Так, вот, Талкитна с высоты, повторюсь – небольшой посёлок с Main Street, аэропортом, железной дорогой уходящей на север, и тремя реками. Мы вернулись в отправную точку. Что делать? Первое желание – отъесться цивилизованной пищи: пицца, пиво…, но на большее не раскошелишься. Как ни странно, но вся экспедиция обошлась нам в небольшую по нынешним временам сумму – $12 335. Взгляните. Весь расклад здесь. Надо было ещё жить, но жизнь дала трещину, и денег не осталось.

Походили по магазинчикам и небольшим лавкам, выбирая сувениры. Их много. В основном – китайские. И сюда проникли вездесущие узкоглазые. Но тех, что глаз радуют и пришлись бы по душе - единицы. И здесь не всё гладко. Проблема одна – хочешь взять что-то символическое и запоминающееся, а денег не хватает. Когда денег нет, то голова соображает лучше. И вот, меня осенила одна идея. Я принёс в магазин свои валенки. Да, валенки, самые что ни на есть обыкновенные русские валенки. Ещё в Воронеже, когда упаковывал свои пожитки в рюкзак и вместительный баул, тёща мне протянула валенки и в ультимативно-приказном порядке объявила, что без валенок не отпустит. Прикинув, что разборки обойдутся мне значительно дороже, да и валенки пригодятся, я для приличия покочевряжился, но в душе без особых возражений, уложил обувку в баул. Валенки, так валенки. Кто же, супротив? И вот, уже в одном из магазинчиков, его хозяин - он же продавец, а при необходимости и экскурсовод, взял мою обувку, покрутил в руках, осмотрел зорким взглядом, постукал по подошве для проверки прочности и, не долго думая, отсчитал мне 39 баксов. При этом расцвёл в улыбке. Он – северянин знал толк в валенках и тут же выставил их на продажу с ценником, на котором значилась сумма $89. Любят америкосы цифры с окончанием на девять. Психологией это объясняют. Бизнес есть бизнес. Каждый остался доволен своим приобретением: я - полученной суммой и возможностью потратить её на презенты. Он, не сомневался, что получит неплохой доход. Полюс то рядом, однако. Мороз и снег нагрянут скоро. Наши валенки идут на расхват. У них, видимо, тоже есть поговорка: «Держи голову в холоде, живот в голоде, а ноги в тепле».

Помимо сувениров, я купил два рекламных плаката и по приезду домой одел их в рамки. Один из них символизирует суровую природу арктического края, где тёмно-синяя гряда гор, затянутое льдом озеро, мрачное небо и столь же мрачная скала на переднем плане – всё пронизано холодом. Посмотришь на него и … в горячую  ванную хочется. Ещё лучше – в ядрёную русскую баню на полку и под веник. Там, как-то приятнее вспоминаются эти суровые края.

Сюжет второго снимка иной. На нём вершина Мак-Кинли «одета» в солнце. От него исходит теплота, хотя тёмные тона заднего плана обличают сиюминутность солнечной идиллии. Так оно и было. Ни погода, ни сама гора не оставили воспоминаний об очень уж тёплых днях на северных широтах. Словом, жареных, там не находили. Скорее наоборот. Этот снимок известен многим. Его можно  увидеть на рекламных или альпинистских сайтах. Даже в офисе рейнжеров в полстены красовался этот снимок. Он перед Вами. Снимок сделан с самолёта  Bradford Washbur и David Roberts. На нём часть самого посещаемого маршрута – West Buttress (Западный гребень). Это классика. По нему прошли и мы. Я уверен, что часть из читателей тоже топтали снега Аляски и прикасались к холодным скалам этой приполярной горы. Но, всё же, есть одно маленькое отличие: мы были первыми в рамках российской экспедиции по зарождающейся программе «Seven summits».

Мой сын просил привести ему из Америки что-либо необычное. А что именно – толком я так и не понял. Бродил по магазинам, но ничего не мог выбрать. И вот, в Талкитне, забрёл на кладбище заброшенных машин. Глядя на это искорёженное железное месиво, меня осенила мысль: а не прихватить ли в виде сувениров пару номеров? Так и сделал, открутив один – новый, второй - старый. Чем они отличаются? – спросите Вы. Отвечу: символами. На старом изображён стоящий на задних лапах медведь гризли. Он символизирует типичного жителя холодного севера, силу власти, могущество и одновременно -  грациозность.

На новом номере нет медвежьей агрессивности. Тут изображен успокаивающий флаг Аляски. Восемь золотых звёзд на синем фоне, олицетворяющие Ковш (в созвездии Большой Медведицы) и Полярную Звезду. Звёзды, символизируют богатство Аляски. Синий фон - цвет вечернего неба, синь морей и горных озер и полевых цветов – незабудок (forget-me-not), устилающих многочисленные поля Аляски. Известно, что синий цвет -  один из национальных цветов США. Созвездие Большой Медведицы относится к числу самых узнаваемых созвездий Северного полушария. Большая звезда символизирует

Полярную звезду – звезду путешественников, моряков, охотников, лесорубов и прочих искателей приключений. Эта звезда удалена от ковша так, как удалена Аляска от основной части Америки. Как Вы, должно быть, знаете, флаг был создан тринадцатилетним подростком Джоном Бенсоном, который выиграл конкурс на лучший флаг территории. Принят флаг в 1927 году.  Аляску называют ещё и медвежьим углом потому, что она, во-первых, далеко от остальной Америки и, во-вторых, самый большой и самый малонаселенный штат в США. Кстати, флаг Аляски и флаг независимой северной Карелии (1918 год) практически, идентичны. Всё сходится: и цвета, и символика, и смысловая часть. Ни в коей мере я не намекаю на плагиат. В жизни много странностей и интересных вещей.

.  После восхождения и возвращения на ледник «Талхитна» мы сфотографировались. Я назвал эту фотографию «Когда душа поёт». (На снимке слева направо: Абрамов А., Тестов А., Алфёров В., Ананич В., Коренюгин И.). К сожалению, Сергей Ларин остался за кадром. Кто должен был исполнить роль  фотографа.

 Связавшись с «Talkeetna Air Taxi», мы заказали самолёт. Сложились и сидим, как говорят на рюкзаках. Настроение залётное. Байки травим. Из-за горной гряды с заходом на вираж  выруливают один за другим брюхатые самолёты. Стало понятно, что эти беременные монопланы - не нашего поля ягодки. Необычно плавно они проскочили снежную посадочную полосу и остановились в сотне метров от нас. Пара, что осталась, видимо, под влиянием эйфории от горного воздуха, а возможно и оттого, что называется любовью, пыталась увековечить себя на фоне гор и самолёта. Кавалер, то посадит даму на крыло, а та поднимет то ручку, то ножку. Вдруг сама она прижмётся к дюралевому телу самолёта, возможно, от любовного экстаза. Кавалер щёлкал затвором  и так, и сяк. Хорошая парочка и смотреть приятно на эту игру, тем более после длительного воздержания. Вторая пара - без всяких выкрутасов, шла в нашем направлении по проложенной в снегу траншее. Они всё ближе и ближе. Подойдя к нам, вдруг, девица выпалила: «Здорово, ребята»! Это было нечто сравнимое с громом на ясном небе. Родной голос от незнакомки на краю Света. Как она догадалась, что мы соотечественники до сих пор для меня загадка. Недаром говорят, что свой свояка видит издалека. Присказка эта интернациональная, но, возможно, эти слова более чем к кому-либо, подходят к русским. Они стояли рядом: маленькая округлая Наталья и почти двухметровый хмурый парень. Сначала я подумал, что он тоже с наших краёв, но типично выставленная вперёд челюсть и чемоданные скулы выдавали его принадлежность. Голливудские фильмы годами вырабатывали стереотип, будто бы вся Америка довольна и смеётся. В жизни иначе. В противовес всей улыбающейся Америке, этот неулыбчивый парень, как ни странно, оказался американцем. Разговор только начинался, когда Наташа представила своего кавалера: «А это мой друг Билл – патологоанатом». Мы переглянулись, челюсти наши опустились, и заржали так, что чуть лавины не пошли. Серьёзное по замыслу и смешное по форме слилось воедино. Как тут не вспомнишь, что от смешного до трагичного один шаг. Девушка оказалась разговорчивой в отличие от бой-френда. Так, на краю света, нежданно-негаданно, мы повторно услышали родную речь, тёплые поздравления из Краснодара и ещё раз осознали, что все мы связаны воедино на этом маленьком шарике по названию Земля.

Спустя два года мы вновь встретились с группой Сергея Ефимова. На сей раз под Аконкагуа на противоположном конце тех же самых Кордильер, которые протянулись вдоль западного побережья Северной и Южной Америки. Теперь уже мы спускались с горы, а свердловчане посматривали нам вслед, как я когда-то на Мак-Кинли. Всё имеет свой конец, своё начало. Тропы горные - одни и те же, а состав групп уже не тот.

*  *  *

P.S. (Август 2008 г. Текс из писем по электронной почте):

Вадим, привет.

Много лет не общались. Рад, что ты вступил в «Клуб 7 вершин». Видишь, то, что мы тогда начали - не погибло и пускает корни.

Абрамов Александр.

Саша, день добрый!

Действительно, много лет не общались. Ты прав: программа развивается активно, а это значит, что зерно легло вовремя и в хорошую почву…Всех благ.  

Алфёров Вадим.

ЧЕЛОВЕК, ищи и найди себя

Не бойся, встань на свой путь и открой свою грудь четырём ветрам,

Ибо если ты на правильном  пути и сеешь  вокруг добро,

светлые силы ВСЕВЫШНЕГО и ВЕСЬ МИР помогут тебе.

А как найти свой путь, тебе подскажет твоё сердце.

Будь внимательным к голосу сердца и бескорыстно люби

                                                                                                                                  ВЕСЬ МИР.

Южный полюс, покрытый льдом материк, седьмой континент, край света. Уже от осознания смысла этих слов мурашки бегут по коже. Я еду в место, не предназначенное для нахождения человека. Говорят, когда-то, очень давно там жили люди, это был зеленый континент, с озёрами и водопадами. Но они своими поступками сильно рассердили Всевышнего, и он покрыл континент вечным льдом. В начале прошлого века отважные люди стали исследовать Антарктиду. Они, не боясь ничего, шли тяжёлой, полной адских испытаний дорогой, метр за метром открывая и изучая «белый» континент, внося неоценимый вклад в развитие всего человечества. И сегодня настал мой черёд оставить свои следы на вечном снегу Антарктики.

Последние несколько месяцев 2005 года мои нервы были на пределе. Наконец-то, после шести долгих лет ожидания, полных мучений и страданий, ГОСПОДЬ БОГ, услышав наши молитвы, подарил нам ребёнка. Моя любимая жена Нунэ была беременна. По нашим подсчетам она должна была рожать именно в те дни, когда мне нужно было уезжать в Антарктиду. Я стоял перед выбором: остаться дома или готовиться к поездке. В последние месяцы перед отъездом для меня ничего не существовало, кроме моего ребёнка и массива Винсона. Я не мог спокойно работать, есть, спать, я и днём и ночью думал о них. Наконец, я с большим усилием принял решение не думать о Винсоне, пока не родится моя дочь. «Потом, если всё будет нормально, уеду на Винсон, – думал я. – Успею – хорошо, не успею – ничего страшного, главная цель и достижение в нашей жизни – это дети.

25 ноября 2005 года, днём, позвонила моя жена и сообщила, что я стал папой. От счастья ещё несколько дней я ни о чём другом не мог думать. Постепенно начало возвращаться напряжение по поводу отъезда в Антарктиду. Дни таяли один за другим. Организаторы поездки, которые были мои хорошие друзья, каждый день требовали от меня окончательного ответа, еду я все-таки, или нет. Это во многом зависело от решения спонсора, который всё тянул и тянул, не говоря ни да, ни нет. Я был на грани нервного срыва, бесконечно мотался на разные встречи с «большими» людьми. Но всё было безрезультатно. Мне никогда раньше не приходилось искать спонсоров для достижения своих планов. Самое страшное было то, что «большие» люди никогда не говорили «нет», они, честно глядя мне в глаза, всё время отвечали: «Да, конечно, без вопросов Артур». А дни всё таяли. После долгих переговоров, мне пообещали треть нужной суммы. Я долго взвешивал все «за» и «против» и, наконец, решил ехать, дав свое согласие буквально за десять дней до отъезда экспедиции.

Тяжело, день за днём, проходит ещё одна неделя. Спонсор, обещавший перечислить деньги в течение трёх - четырёх дней, всю неделю не выходит на связь. Через неделю из Чили мне позвонил Александр Абрамов, руководитель экспедиции. С трудом, но ему всё-таки удалось уладить все вопросы с компанией, осуществлявшей переброску экспедиции в Антарктику, по поводу моего участия в поездке. Он сообщил, что необходимо немедленно перечислить деньги. Я был в полном недоумении, ведь деньги давно уже должны были быть перечислены! Да и мой спонсор не был похож на тех людей, которые бросают слова на ветер.

Я даже подумал, что с ним возможно случилось что-нибудь. И вот, за несколько дней до начала экспедиции, после долгих попыток связаться с моим спонсором, через третье лицо я узнаю, что с обещанными деньгами  ничего не получается.

Это был удар ниже пояса. Я несколько минут расхаживал с телефоном по комнате и не хотел верить своим ушам. Всё было кончено, все усилия – коту под хвост. Но через несколько минут я принял все как есть, без лишних эмоций. Глубоко вдохнул и смирился. Поблагодарил БОГА, зная, что на всё СВЯТАЯ ВОЛЯ ЕГО. Я принялся звонить Абрамову в Чили, чтобы сообщить, что у меня не получается ехать. Это оказалось не просто: пятнадцать минут я ходил взад и вперед в своей мастерской с телефоном в руке и не мог решиться набрать номер. Мне было очень стыдно перед собой: я всегда отвечал за свои решения, а сейчас впервые в жизни придётся отказываться от собственных слов. Я  понимал, что это один из жизненных уроков: нужно всегда иметь запасной вариант – но это не облегчало ситуацию. Наконец, мои пальцы набирают нужный номер, и через минуту я говорю, что не еду в Антарктиду.  Добавляю, что готов заплатить все финансовые издержки, хотя в душе понимаю, что никакими компенсациями не оправдать мой нелепый поступок. После разговора я стараюсь поскорее выкинуть все мысли о случившемся из головы и из своей мастерской еду домой.

В первый раз за последние несколько месяцев я спокойно наслаждался теплом моего дома, близостью моих родных. Смотрел на свою дочь Надежду, на жену, на папу, на Амалии, которая для меня как мать, так, словно я их очень долго не видел. Хотелось всех обнять и поцеловать. В кругу своих родных я чувствовал себе самым счастливым человеком на Земле. События последних недель довели моё нервное состояние до критической отметки и сейчас за несколько минут произошла полная разрядка. Я снова спокоен и полон сил.

Однако позже мои взгляд случайно остановился на Чили и Антарктиду, на карте мира, которая висит на стене, перед моим рабочим столом. У меня возникло необъяснимое ощущение, что я всё-таки уеду на Винсон. Эта мысль удивила меня: ведь я уже отказался от поездки и успокоился, да и денег все равно не хватит. Но всё равно уверенность в том, что я очень скоро окажусь там не покидала меня.

Через несколько минут я стоял в ванной комнате и был погружён в анализ противоречивых к реальности чувствам. Я посмотрел в свои глаза в зеркале, и в слух, твердо и уверенно произнес слова: ПОЕЗЖАЙ, НАСТАЛ ТВОЙ ЧАС. Скорее всего, это были слова того, который был в зеркале.

            Внезапно я вспомнил мою давнюю знакомую, набрал номер её телефона и попросил срочно одолжить мне денег. Ни о чем не спрашивая, она сообщила, что необходимую мне сумму я могу получить уже завтра. Я,  пока не осознавая всю загадочность ситуации, (как получилось, что в этот момент она оказался дома, или у неё оказались свободные деньги, ведь сумма была не маленькая),  спокойно, за несколько минут принимаю  решение, которое не мог принять почти три месяца. Снова набираю номер Саши и говорю, что я еду.

Да, дорогой мои читатель, нелепость этой истории безгранична. Но еще более безгранична БОЖЕСТВЕННАЯ СИЛА, которая управляла мной.

Мои мудрые друзья из Москвы после моего отказа сдержали паузу и не сдали билеты. Когда я, через несколько часов позвонил Людмиле и сказал: что с ново еду, и как поступать с билетами?. Она ответила: билеты у нас, мы их еще не сдали, приезжай, забирай и езжай на конец.

Я снова встал на свой путь, на дорогу, которая была мне предназначена.

Рейс Мадрид– Сантьяго длился долгих четырнадцать часов, потом ещё несколько перелётов, и я оказался на побережье Магелланова пролива, в самом южном городе земного шара Пунта-Аренасе, в Чили. Мы устроились в небольшом отеле в центре города,

рядом с церковью на площади Магеллана (в городе Пунта-Аренас всё лучшее носило имя Магеллана). Термометр показывал +20 градусов, но с океана постоянно дул холодный ветер. С первых же минут нахождения здесь я чувствовал душевный комфорт. Такие же ощущения я испытал в прошлом году в Аргентине. Вообще Южная Америка мне оказалась по душе, я здесь себя чувствовал как дома.

У меня было два свободных дня. Сделав все необходимые покупки и получив пермит на восхождение, я решил съездить на остров пингвинов, который находился недалеко от города (около трёх часов плавания на небольшом сухогрузе). Это было незабываемое зрелище

Издалека весь остров, казалось, был покрыт бесчисленными чёрными точками, которые я сначала принял за камни. Когда подплыли поближе, оказалось, что это пингвины. Увидев приближающий корабль, они побежали к нам навстречу, издавая громкие звуки, и толкая друг друга прямо как люди. Мы высадились на берег, среди огромной толпы маленьких пингвинов. Они совершенно не боялись людей. Мне рассказали, что однажды к этим островам причалил пиратский корабль, чтобы запастись мясом. Они за час убили почти три тысячи пингвинов. 

Стоял такой шум, что трудно было услышать даже самого себя. Я был в восторге оттого, что находился прямо в сердце дикой, нетронутой природы. Этих пингвинов тоже  называли Магелланскими. У них сейчас был брачный сезон, так что в некоторых гнёздах, которые пингвины роют прямо в земле, уже были птенцы. Основной шум был от самцов. Каждый из них, стараясь показать своё превосходство перед самками, набирал в себе большое количество воздуха, потом, вытянув шею, выдыхал, издавая звук, похожий на гудок парохода. С большим удовольствием я около часа гулял по острову среди этих забавных существ. Кроме них на острове ещё гнездились большие белые альбатросы. Я стоял в нескольких метрах от них и наблюдал, как самец белого альбатроса, вернувшись с океана с рыбой, кормил маленьких серых птенцов. Всё, что происходило вокруг меня, я раньше видел только на экране телевизора, а сейчас всё это – рядом. Я был в восторге.

Через час наш корабль отчалил от Острова пингвинов. Я ещё долго стоял на палубе и смотрел в его сторону. Я был признателен всем тем, кто делает всё возможное, чтобы сохранить нашу планету в чистоте. Побывав на  Острове пингвинов, я более остро стал ощущать нашу ОТВЕТСТВЕННОСТЬ за будущее этих прекрасных существ.

На обратном пути погода испортилась. Большие волны с огромной силой ударялись об наш корабль, который с каждым разом вибрировал и трещал от их ударов. Он как соломинка,  качаясь на волнах, то носом уходил в океан, то вставал на дыбы. Боковое окно

Стоял такой шум, что трудно было услышать даже самого себя. Я был в восторге оттого, что находился прямо в сердце дикой, нетронутой природы. Этих пингвинов тоженазывали Магелланскими. У них сейчас был брачный сезон, так что в некоторых гнёздах, которые пингвины роют прямо в земле, уже были птенцы. Основной шум был от самцов. Каждый из них, стараясь показать своё превосходство перед самками, набирал в себе большое количество воздуха, потом, вытянув шею, выдыхал, издавая звук, похожий на гудок парохода. С большим удовольствием я около часа гулял по острову среди этих забавных существ. Кроме них на острове ещё гнездились большие белые альбатросы. Я стоял в нескольких метрах от них и наблюдал, как самец белого альбатроса, вернувшись с океана с рыбой, кормил маленьких серых птенцов. Всё, что происходило вокруг меня, я раньше видел только на экране телевизора, а сейчас всё это – рядом. Я был в восторге.

Через час наш корабль отчалил от Острова пингвинов. Я ещё долго стоял на палубе и смотрел в его сторону. Я был признателен всем тем, кто делает всё возможное, чтобы сохранить нашу планету в чистоте. Побывав наОстрове пингвинов, я более остро стал ощущать нашу ОТВЕТСТВЕННОСТЬ за будущее этих прекрасных существ.

На обратном пути погода испортилась. Большие волны с огромной силой ударялись об наш корабль, который с каждым разом вибрировал и трещал от их ударов. Он как соломинка,  качаясь на волнах, то носом уходил в океан, то вставал на дыбы. Боковое окно

нашей каюты, то прилипало к воде, то поднималось к серым облакам. Приходилось прилагать большие усилия, что бы не упасть с сидения. Сначала всё было забавно. В кровь хлынул адреналин, это было похоже на крутой аттракцион. Но, после часа это качка уже стала надоедать мне. В отличие от некоторых, которые, не переставая, блевали, я чувствовал себя нормально, не считая легкий внутренний дискомфорт. Я встал с места, и еле держась на ногах, в качающемся корабле, дошёл до иллюминатора и, вцепившись в железный уголок, стал смотреть на бушующий океан. Зрелище было, не для слабонервных. В этот момент я представил отважных и храбрых мореходцев тех времён, с парусными фрегатами. Того же Магеллана, который почти пятьсот лет назад, прошёл по проливу, по которому сейчас, сражаясь с большими волнами, проходим мы. Через пять часов, ближе к берегу волны стали утихать. Вскоре я стоял на твёрдой земле. Как хорошо, что под ногами ни чего не качается.

 На следующий день в Пунта-Аренасе праздновали 175-летие города. В центре радостно бушевала людская толпа. Везде стояли прилавки со сладостями, вокруг которых толпились  дети. На переулках под музыкой  самодеятельных ансамблей, весело плясали люди. Я погрузился в веселый ритм города. Погуляв пару часов в центре, я свернул на право и по узкой улочке медленно удалился     от шумной толпы. Здесь вообще не было не кого, все были в центре города.

В Пунта-Аренасе я почувствовал какое-то давно знакомое и приятное состояние души. Солнечная погода с лёгким ветром, одноэтажные каменные дома вдоль нешироких улиц… всё напоминало мне старый Гюмри – город, где я родился. Какой-то переулок или старый пыльный угол дома, мгновенно возвращали меня в моё детство. Даже ветер, который слабыми порывами поднимал пыль с пустых улиц, был похож на тот же ветер с далёкого, беззаботного детства. Я был погружён в своё детство и чувствовал себя десятилетним мальчиком. Это было очень приятно и трогательно.

На следующий день после долгих и волнующих ожиданий рейс до Антарктики снова отменили, сказав, что там, в районе Петреот-Хилз бушует сильный ветер.

Поспав несколько часов, я вышел прогуляться по площади Магеллана. Небо было затянуто серыми облаками и дул приятный ветер. Народа было немного. Динг-донг церковных колоколов объявили восемь вечера. Я присел на скамейку, напротив памятника Магеллану и стал рассматривать его.

Работа была хорошая, сделанная с душой и большим мастерством. На нём  была надпись-1521год.  Дуновение прохладного ветра перенесло меня в те годы, и я представил себе лица этих храбрых мореходцев, которые, отчалив от родного берега, шли на встречу судьбе, не зная, вернуться ли  они обратно или нет. Потом  в голове у меня, внезапно появились слова, которые я почему-то стал произносить в слух. Мои взгляд был прикован к каменному Магеллану, и разум,  принимал мысли от него.

ЧЕЛОВЕК, ищи и найди себя.

Не бойся, стань на свой путь и открой свою грудь четырём ветрам.

Ибо если ты на правильном  пути и сеешь  вокруг добро,

светлые силы ВСЕВЫШНЕГО и ВЕСЬ МИР помогут тебе.

А как найти свой путь, тебе подскажет твоё сердце.

Будь внимательным к голосу из сердца и бескорыстно люби

ВЕСЬ МИР.

 20-30. 19.12.05г. Чили

    22.12.05г. Уже несколько дней сижу в Пунта-Аренасе. В Антарктиде, в районе гор Петреот плохая погода . Уже третий день я просыпаюсь в 6-00 утра в ожидании вылета, (его) потом откладывают до 9-00, потом до 13-00, потом до 17-00 и снова на следующее утро. А дни всё тают. Мне остаётся очень мало времени. Я в надежде, что всё будет хорошо, стараюсь спокойно воспринимать всё, как волю БОЖЬЮ. Правда иногда чувствую дискомфорт оттого, что я  сижу в Пунте-Аренасе и бездельничаю, убывая время сном, чтением и бесцельными прогулками по городу. Это одна из тех ситуаций, когда от человека ни чего не зависит, и придётся только ждать и надеяться, что Антарктика скоро примет меня.

    Вот и сейчас сижу в гостинице. После того как снова отменили утренний рейс я сидел в гостинице и читал книгу в ожидание что, все таки скоро полетим, и действительно  скоро позвонил Хари и сказал : «Собирайся. Летим.»

    Я как будто, проснулся после долгого сна. Через десять минут я с рюкзаком уже был внизу. Я с большим волнением ожидал того момента, когда я наступлю на первозданно  чистый лёд Антарктиды.  Да именно первозданно чистый, потому что это единственное место, куда ещё не вторгался человек со своей разрушительной деятельностью. И для меня,  для человека, который любит и бережёт свою планету, как свой дом, Антарктида - Это символ чистоты.  

     Грузовой гигант ИЛ-76 через пять часов приземлился на лёд, у гор Петриот-Хилз в Антарктиде. Открывается задняя часть самолёта и в глаза бьёт яркий – яркий белый свет. Я сделал шаг и наступил на голубой лёд  чистой  страны снега и льда. Вокруг всё белое. Белый цвет здесь насыщенный и одновременно чистый, без оттенков, как будто спящий. Словно сама тишина застыла в цвете.

Стояла хорошая погода. Время было около 20-00. Слева от меня, чуть выше горизонта, ярко светило солнце. За мной тянулась цепь не высоких гор. К моему удивлению местами из-под белого снега и льда выступали чёрные скалы. Эти чёрные скалы на фоне белой бесконечности были подтверждением того, что Антарктида живой континент, и под километровым слоем льда, живая земля. Я смотрел вокруг и не мог сосредоточиться не на чем. Это было приятное и давно знакомое состояние, я растворился. Время от времени мой взгляд останавливался на красивых, чёрных скалах. Они, вырвавшись из под плена белого льда, вонзились в небо, и дышали  там полной грудью. Чёрные скалы своим дыханием оживляли вокруг всё. Передо мной  до самого горизонта, простилалась белая гладь. Это была Антарктида.

 Здесь я встретил наших Российских  альпинистов, которые, не смотря на сложные погодные условия несколько дней назад, взошли на вершину Винсон. Я поздравил их с горой, и особо был рад за Александра Абрамова и Виктора Бобка. Они, мудро порешив между собой, одновременно наступили на вершину и оба завершили проект << семь вершин >>, став третьими в России, после Феодора Конюхова и Дмитрия Москальёва, которые взошли на самые высокие вершины семи континентов.

  Через час грузовой гигант очень низко, виртуозно выкрутив дугу в небе над лагерем, улетел обратно, унося собой людей, которые почти две недели были на этом прекрасном континенте. Наручные часы показывали 2-30 ночи. Я сидел один в палатке базовой столовой, и совершенно не  хотел спать. На улице было светло как днём. Солнце слева на право прошло низко над горами и снова стало подниматься. Я прибавил восемь часов розницы между мной и моими родными. Город готовиться к новому 2006 году. А я, вот здесь на прекрасном и чистом  уголке земли, совершенно без суеты и без забот.

Утром следующего дня погода  испортилась. В сердце подкрадывались сомнения, по поводу нашего вылета в базовый лагерь. Я заметил, что в Антарктиде погода меняется за считанные минуты. Но, слава БОГУ, в 13-00 мы вылетели.

Не большой десятиместный самолёт, через сорок минут высадил нас у баз. лагеря, на высоте 2200 м. Устроились очень удобно. На месте, где до нас стояли наши альпинисты. Они нам оставили большую палатку кухню и ровную территорию с огороженной снежной стеной. Справа от нас, снизу до верху тянулась заснеженная стена  массива Винсон, на которой всего сто метров от нас, как будто прикосновением волшебной руки, застыл огромный, голубой ледопад. Под лучами белого солнца, рванные, глубокие трещины как  будто двигались и стонали.

Погода была отличной. -20-25 С, без ветра. Но меня тревожило другое. Для восхождения и возврата на П.Хилз, всего на всего оставалось пять дней. По контракту с Американской кампанией, которая предоставляла нам самолёты для переброски с материка на Антарктиду и обратно, мы должны были покидать Антарктиду 29.12.2005г.

Это крайне короткий срок. Я понимал, что возможность прикоснуться к вершине Винсона под большим вопросом. Моя поездка, которая готовилась так напряженно и долго, могла быть не удачной. Мы с Александром Абрамовым, решили идти на гору без лишних ночёвок для акклиматизации. Я был в хорошей физической форме и надеялся, что если погода позволит, то мне всё-таки удастся взойти на вершину. А погода в Антарктиде  была непредсказуемая, яркая солнечная погода за считанные минуты сменилась бурей и ураганом.

   Время было около часа ночи. Я залез в палатку и долго не мог уснуть. Мои внутренние часы давали сбой. Из соседней палатки громко звучала песня под названием храп. Я позавидовал этому человеку, который так сладко спал. Это удивило и тронуло меня. В районе трёх часов, мне всё-таки удалось заснуть. Я проснулся только в двенадцать дня, от не выносимой жары в палатке. Можно было не суетиться на счет светового  дня, тут солнце освещало все 24 часа. Мы позавтракали не торопясь, потом раскидали продукты, отделив из них высотные. Наверх взяли не много продуктов, так как по любому мы должны были покидать склон Винсона через четыре дня. Мы шли в связке  Абрамов, я и священник из Америки Винс (погиб через2 года на склоне… ). Кроме своих рюкзаков за собой мы еще тащили сани.

Путь до второго лагеря проходил вдоль стены массива. Мы около двух часов шли наверх, а потом свернули, налево обогнув невысокую гору, которая стояла на нашем пути. Тропа была почти горизонтальная, покрыта закрытыми и открытыми трещинами. Яркое солнце и мороз обжигали лицо. После шести часов мы дошли до лагеря №2. После установки палатки приготовили ужин. Я особо есть не хотел, и набрав в термос кипяток пошёл в палатку. Было светло и безветренно. Слева, от меня, низко, прямо над горами лениво бродило молочно-белое солнце. Оно совершенно не грело, наоборот, как будто белое солнце ещё больше усиливало холод. Шкала на градуснике с каждым часом ползла вниз. Я залез в палатку и нырнул в спальный мешок. Несмотря на хороший, пуховой спальник и пуховую одежду время от времени меня охватывала дикая дрожь. Скоро начался настоящий кошмар.

Я не знал куда девать пар от своего дыхания. Он отрываясь от моих губ медленно как желе поднимался на верх и прилипая на внутренние стены палатки и мгновенно застывал. Через несколько минут палатка изнутри  покрылась ледяной коркой. Я погрузился в спальник, полностью закрываясь капюшоном, и стал своим дыханием согревать внутреннее пространство спального мешка, который, снаружи медленно, как и палатка стал покрываться льдом. Моё тело превратилось в гиперчувствительный датчик, и реагировало на холод даже из самых, незначительных щелей в спальнике. Почти всю ночь, переворачиваясь  с бока на бок, пытаясь согреться, и только  под утро, сражаясь с пронизывающим холодом, я уснул. Но сон мой был не долгим. Около 10.00 утра, солнце, пытаясь исправить свою ошибку, своими яркими лучами обнял нашу палатку. Ледяная корка внутри палатки стала таять. Холодные, колючие  капли дождём лились на моё открытое лицо. Это был настоящий потоп. Верхняя часть моего спальника была совершенно мокрой, а нижняя ещё была покрыта льдом. Мне не чего не оставалось делать, как быстрее вылезти из палатки. Внизу  на небе появились рваные клочья белых облаков, это насторожило меня. По плану мы сегодня должны забросить еду и снаряжения в штурмовой лагерь и спуститься вниз. Пока не торопясь, собрались, небо действительно затянуло густыми облаками. Давления стало падать. Но это нас не остановило. “Проскочим” подумали мы и стали двигаться вперёд. Слева прошли вдоль горного массива Винсон и свернули направо. Через полтора часа мы упёрлись в ледяную, довольно крутую стену, которая вся была покрыта многочисленными открытыми и закрытыми трещинами.

Погода окончательно испортилась. Взбушевавшийся  ветер мгновенно обжог мою левую щеку, которую я не успел закрыть маской. Ветер был настолько сильным, что снег попадал внутрь моих горнолыжных очков, через маленькие отверстия, размером с иголку. Очки изнутри покрылись коркой льда. Мои глаза были в снегу, а ресницы, заледенев, прилипали. Я ни чего не видел. Надо было снять перчатки, согреть глаза  и очистить очки ото льда. Я понимал, что в такую погоду снять  перчатки категорический нельзя, можно лишиться пальцев. Но это было из тех безвыходных ситуации, когда в борьбе со стихии понимаешь, что потери не  избежать,  и пытаешься  сводить его  до минимума. Непогода с сильным ветром нас застала на самом опасном участке всего маршрута: на середине ледопада, покрытого коварными трещинами.

Путь до второго лагеря проходил вдоль стены массива. Мы около двух часов шли наверх, а потом свернули, налево обогнув невысокую гору, которая стояла на нашем пути. Тропа была почти горизонтальная, покрыта закрытыми и открытыми трещинами. Яркое солнце и мороз обжигали лицо. После шести часов мы дошли до лагеря №2. После установки палатки приготовили ужин. Я особо есть не хотел, и набрав в термос кипяток пошёл в палатку. Было светло и безветренно. Слева, от меня, низко, прямо над горами лениво бродило молочно-белое солнце. Оно совершенно не грело, наоборот, как будто белое солнце ещё больше усиливало холод. Шкала на градуснике с каждым часом ползла вниз. Я залез в палатку и нырнул в спальный мешок. Несмотря на хороший, пуховой спальник и пуховую одежду время от времени меня охватывала дикая дрожь. Скоро начался настоящий кошмар.

Я не знал куда девать пар от своего дыхания. Он отрываясь от моих губ медленно как желе поднимался на верх и прилипая на внутренние стены палатки и мгновенно застывал. Через несколько минут палатка изнутри  покрылась ледяной коркой. Я погрузился в спальник, полностью закрываясь капюшоном, и стал своим дыханием согревать внутреннее пространство спального мешка, который, снаружи медленно, как и палатка стал покрываться льдом. Моё тело превратилось в гиперчувствительный датчик, и реагировало на холод даже из самых, незначительных щелей в спальнике. Почти всю ночь, переворачиваясь  с бока на бок, пытаясь согреться, и только  под утро, сражаясь с пронизывающим холодом, я уснул. Но сон мой был не долгим. Около 10.00 утра, солнце, пытаясь исправить свою ошибку, своими яркими лучами обнял нашу палатку. Ледяная корка внутри палатки стала таять. Холодные, колючие  капли дождём лились на моё открытое лицо. Это был настоящий потоп. Верхняя часть моего спальника была совершенно мокрой, а нижняя ещё была покрыта льдом. Мне не чего не оставалось делать, как быстрее вылезти из палатки. Внизу  на небе появились рваные клочья белых облаков, это насторожило меня. По плану мы сегодня должны забросить еду и снаряжения в штурмовой лагерь и спуститься вниз. Пока не торопясь, собрались, небо действительно затянуло густыми облаками. Давления стало падать. Но это нас не остановило. “Проскочим” подумали мы и стали двигаться вперёд. Слева прошли вдоль горного массива Винсон и свернули направо. Через полтора часа мы упёрлись в ледяную, довольно крутую стену, которая вся была покрыта многочисленными открытыми и закрытыми трещинами.

Погода окончательно испортилась. Взбушевавшийся  ветер мгновенно обжог мою левую щеку, которую я не успел закрыть маской. Ветер был настолько сильным, что снег попадал внутрь моих горнолыжных очков, через маленькие отверстия, размером с иголку. Очки изнутри покрылись коркой льда. Мои глаза были в снегу, а ресницы, заледенев, прилипали. Я ни чего не видел. Надо было снять перчатки, согреть глаза  и очистить очки ото льда. Я понимал, что в такую погоду снять  перчатки категорический нельзя, можно лишиться пальцев. Но это было из тех безвыходных ситуации, когда в борьбе со стихии понимаешь, что потери не  избежать,  и пытаешься  сводить его  до минимума. Непогода с сильным ветром нас застала на самом опасном участке всего маршрута: на середине ледопада, покрытого коварными трещинами.

Вообще, нахождение человека в этом суровом и холодном краю земли, под названием Антарктида, где снег и лёд простираются до самого горизонта и сливаются с небом, где абсолютно отсутствует признаки жизни, это уже было против всех законов природы. Отчаянно пробиваясь сквозь пургу, почти в слепую, мы медленно карабкались по ледопаду вверх. Лица у всех были покрыты снегом и льдом. Каждый шаг удавался с трудом.  Мы понимали, что дальнейшее продвижения вверх может стоить нам жизни. Видимость через пургу была не более пару метров,  каждую минуту можно было улететь в трещину. Вдруг сквозь снежный занавес замечаю Александра, который идёт передо мной. Он жестами показывает, что сворачиваем вниз. Мы оставляем заброску в одной из не глубоких трещин, отмечая это место вешкой, и спускаемся вниз. Через два часа мы уже были у своих палаток. Антарктида показал нас свой характер. Мы осознали всю опасность случившегося. Не смотря техническую несложность маршрута нам не стоило недооценивать саму природу. Для нас это был хороший урок и, СЛАВА БОГУ, что всё обошлось.

Лёжа в ледяном мешке (спальнике), и дрожа от холода, я размышлял: здесь все на столько не  предсказуемо, что нельзя расслабиться даже не на минуту. Время здесь находится  в другом измерении. То застывшие минуты тянутся как годы, то дни улетают,  как  минуты. Энштейноская теория относительности можно было понять без всякого труда и знания физики.

Я лежал и думал: всего через несколько дней,  29.12.2005г. - на аэродром Петреот-Хилз, за нами прилетит самолет, чтобы забрать нас из Антарктиды, а мы всё ещё лежим здесь, в палатке у подножие горы Винсон. Нам оставались считанные дни. Я лежал в палатке, тело моё дрожало от -45 С^о, но я почти не чувствовал его, мысли мои были заняты другим. Я думал, составляя в голове разные варианты планов, в случае, если погода не улучшиться. После того, как сегодня, за считанные минуты  погода испортилась, и продвижения вперёд стало не возможным, я стал еще больше переживать. Неужели после столь тяжелой дороги я поверну обратно, не взойдя на вершину? Потом я решил, что спокойно и достойно приму даже поражения, ведь я уже столько пережил в связи с этой поездкой, но сейчас я больше всего на свете не хотел думать о поражение.

Обычно в горах, когда у меня возникали какие-то сомнения, я молился, и все сомнения исчезали. После молитвы я  мгновенно успокаивался, четко понимая, что если мне суждено взойти на вершину, то я взойду, не смотря ни на что. Но теперь со мной происходило нечто не объяснимое. Не смотря на мою огромную ВЕРУ, внутри меня крепко сидело еще одно чувство – СОМНЕНИЯ. Я не мог понять, почему так. Всегда, даже на много сложных ситуациях, чем теперь, молитва ОТЧЕ НАШ в дребезги разбивала все сомнения и переживания. Это молитва, как прохладная вода для сухой земли, покрытой трещинами от жары, просачивалась в глубь моего сердца, успокаивая и наполняя её безграничной любовью и уверенностью. А сейчас сомнения с каждым разом все глубже и глубже проникали в далекие уголки моего сердца. Почему-то с первых дней нахождения в Антарктике, я почувствовал внутри себя ростки сомнения. Я внимательно следил за своим внутренним миром и пока не мог объяснить почему.

Не уже ли моя безграничная вера, которая всегда,  как яркий свет во тьме вела меня по моей дороге, ослабла? Неужели суровый, вековой лёд на просторах холодной Антарктиды оказался сильнее огня  в моем сердце? Полностью погружаясь в самоанализ и бродя по бесчисленным коридорам своих мыслей, я заснул. Сон был не спокойным. Я все время крутился в спальнике, пытаясь согреться.

Проснулся в шесть утра. В горле всё пересохло, губы потрескались. Налил из термоса теплой, лимонной воды и  маленькими глотками стал пить. Потом в кармане палатки обнаружил зеленное яблоко, которое превратилось в лед. Засунул ледяное яблоко в спальник и стал греть своим телом. Уж очень хотелось глоточек бодрящего, кислого яблочного сока. Примерно через два часа только, (около 8 утра) мои зубы смогли откусить кусочек ледяной яблоки. Палатка под воздействием  утренних солнечных лучей нагрелась так, что внутри стало аж жарко. Это было из тех приятных утренних часов, когда после бессонной, холодной ночи можно согреться и немножко поспать, (примерно 15 минутпока не начался потоп). Я с большим удовольствием снял с себя тяжелую теплую одежду и лег на живот и после ночного мучения, «сладко заснул».

   В 15.00  26.12.2005г. весь лагерь был собран. Мы двигались наверх, в штурмовой лагерь на высоте 4200м. Погода была отличная. Вчерашний ветер замел все выбитые в  снегу следы и ступени, но хорошая  ясная погода позволяла нам безошибочно двигаться в нужном направление. По ходу решили: если такая хорошая погода продержится и дальше, то мы, оставив палатки в штурмовом лагере, сразу пойдем на вершину.

 В 19.00 поставили палатки на 4200м. Погода была хорошая, но быстрый темп подъема отнял у нас много сил. Было тяжело сразу идти на вершину. Я не знал что делать. Безветренная хорошая погода, это залог успешного восхождения, в такую погоду грех останавливаться, надо двигаться наверх и только наверх. Но до вершины как минимум ещё около 7-8 часов, а уставшее тело требовало отдыха. Моё решение было 50 на 50, и поэтому я решил не принимать участия  в обсуждение вопроса, идти наверх, или отдохнуть.  Если все порешат идти,  я пойду тоже, если нет, то нет. Обсуждение этого вопроса длилось недолго. Так как все очень устали, единогласно решили отдохнуть и только утром идти на вершину. Я залез в палатку и снова сомнения стали подкрадываться ко мне: а вдруг я совершаю ошибку, ведь я всегда утверждал, когда в горах хорошая погода надо не смотря на усталость заставлять себя идти  наверх, и только наверх. А сейчас что я делаю? Лежу в палатке и не нахожу сил заставить себя двигаться наверх. После несколько часов мучительных сомнений меня вдруг охватило чувство глубокого безразличия. Это уже стало пугать меня. Я приготовил компот из сухофруктов. Налил кружку и подтянул к Абрамову. Все это время он лежал и не промолвил ни слова, видимо его тоже терзали сомнения по поводу принятого решения. Мы с удовольствием попили горячий компот и приготовились ко сну, назначив подъём в восемь утра.

     Будильник, добросовестно выполняя свои обязанности, запиликал ровно в восемь. Мы проснулись и остались лежать в спальниках. Градусник показывал 38 С^о. В течения пяти минут мы с Абрамовым решили отложить выход на два часа, пока не появятся первые лучи солнца. Это было самое легкое и приятное решения в этот момент. Ох, как было трудно заставлять себя вылезти из теплого спальника на жгучий холод. В 10.00 с большим трудом мы заставили себя встать и выйти из палатки. Дул сильный ветер, гора была покрыта облаками. JPS показывал ухудшение погоды. Все мы, внутри себя признали не правильность вчерашнего решения, надо было все-таки идти наверх. Полностью одетые мы ходили зад вперед у палатки не зная, что делать. Часы таяли друг за другом, а погода не улучшалось. Не смотря на то, что проснулись не давно,  все чувствовали себя очень усталым. Приняли решения отдыхать до 16.00, а там видно будет. От сильного эмоционального напряжения я чувствовал огромную усталость. Залез в спальник и сразу уснул. Проснулся около 16.00. Чувствовал себя очень хорошо и бодро. Сомнения полностью исчезли. Как будто не хватало именно  эти несколько часов. Из соседней палатки было слышно только громкий храп, там все крепко спали. Я решил идти на вершину сейчас, или некогда во чтобы на стало и стал будить ребят. Мне уже не терпелось быстрее собраться и двинуться наверх. Абрамов, протирая глаза, не охотно и медленно стал вылезать из пухового мешка. Погода не изменилась. Я предложил, все-таки попробовать идти наверх. Я понимал, что сейчас, самое главное  всех сдвинуть с места, а потом будет ясно. Мое предложение все приняли без каких-либо отзывов и оптимизма, даже слегка  не охотно и как то безразлично. Я был удивлен. Все были погружены в не объяснимое безразличие. Откуда появилось это чувство и как оно могло действовать на всех сразу? Может белый континент так повлиял на всех…

В 17.00 связка из четырех альпинистов медленно стала двигаться в сторону вершины г. Винсон, оставляя внизу в тумане штурмовой лагерь у подножия горы. Через час после не очень крутого подъема мы вышли на пологий участок. Здесь погода стояла отличная, ветра не было, густые облака остались внизу. Слева от нас, на чистом, голубом полотне неба, гордо возвышались массивные, скалистые вершины. Они простирались вдоль ледника около километра наверх,  резко сгибались вправо, образуя прямо перед нами не очень высокую горную преграду и уходили вниз, в океан облаков. Справа от нас так же тянулись скалистые стены. Они были покрыты облаками, и я не мог определить их высоту.

Вдруг, внезапно мой взгляд останавливается на одной из вершин справа, которая тоже покрыта облаками. Я громко кричу: «Привет Великая гора Винсон, я иду к тебе». И сам над собой удивляюсь. Почему я обращаюсь именно к этой вершине, ведь я не знаю, какая из этих вершин, находящихся справа самая высокая точка массива Винсон. Мы шли по этому относительно не очень крутому участку уже три часа. Останавливались редко и не на долго. Погода была хорошая, но нас настораживали рваные облака, которые то появлялись слева, окутывая вершины гор, то исчезали. Мы не понаслышке знали непредсказуемость Антарктической погоды, поэтому пытались, как можно меньше времени тратить на остановки. Ноги двигались медленно и тяжело, сердце требовало больше кислорода. В очередной раз, когда вершины освободились от плена облаков, Абрамов, который уже был здесь, показал на вершину справа и сказал: «Вот он Винсон, вот куда ми стремимся». Легкая дрожь прошла по моему телу, это была именно та вершина справа, к которой я обращался с приветствием еще час назад. Это был хороший знак.

    После довольного долгого и утомительного перехода через ледник, мы уперлись в левый, уходящий от нас вниз склон Винсона, и повернув на право начали крутой подъем на верх. Легкий ветер то появлялся, то исчезал. Чуть ниже, передо мной, весь оранжевый от солнечных лучей солнца, из-под облаков возвышалась огромная пирамидообразная гора. Через час крутого подъема мы оказались на гребне Винсона. Солнце было справа, чуть ниже нас. Мы почти уже 4 часа шли под тенью г. Винсон, и было очень приятно, вновь ощущать на себе согревающие лучи солнца. Отдохнув на не большом пятачке, который спереди был огражден не высокими, скальными выступами, похожий на старый забор, мы двинулись вперед. Отсюда до заветной вершины нас разделяло около ста метров нетрудного скалистого пути.

   Справа, прямо из-под ног, стена  очень круто уходила вниз. Яркие  лучи солнца весело играли со скалистыми выступами Винсона. Расстояние до вершины с каждым нашим шагом сокращалось. Все шли молча, каждый думал о своем. Еще несколько шагов и мы уже стояли практически на вершине, на не большом, ровном месте, всего в нескольких метрах от вершинного пика.

Отцепили связку и сняли рюкзаки. Абрамов весело подошел ко мне, и мы обнялись, поздравляя друг друга с этой не легкой вершиной. Я стоял и пока не ощущал той ОГРОМНОЙ  БОЖЕСТВЕННОЙ ЭНЕРГИИ, которая наполняет человека на вершине горы.

Я смотрел на не большой вершинный пик справа, всего в нескольких шагах от меня и чувствовал, что вот место которое ждет меня. Я стоял как вкопанный, и медлил с последними шагами которые остались до вершины, желая  растянуть состояния трепетного ожидания. Внутри себя я ощущал приближение эмоций подобных цунами и   мои ноги стали двигаться в сторону вершинного пика. Это были самые медленные, приятные и сладкие шаги в моей жизни, шаги, которые приближали меня к одному из многих моих безумных стремлении. С последними шагами в моих глазах появились слезы. Они медленно поднялись из глубин моего сердца и текли без препятствий. Это были слезы БЕЗГРАНИЧНОГО СЧАСТЬЯ.

27.12.2005г.   23.20 Я СТОЯЛ НА САМОЙ ВЫСОКОЙ ТОЧКЕ АНТАРКТИЧЕСКОГО КОНТИНЕНТА, НА ГОРЕ ВИНСОН  4897м.

27.12.2005г.   23.20 Я СТОЯЛ НА САМОЙ ВЫСОКОЙ ТОЧКЕ АНТАРКТИЧЕСКОГО КОНТИНЕНТА, НА ГОРЕ ВИНСОН  4897м.

На вершине, сквозь слез радости, я высоко поднял руки и молился за своих близких и за всех людей на Земле. За свою маленькую дочурку Надюшку, которой сейчас было всего 32 дня. Я громко сказал: Дорогая моя Надя, я дарю эту вершину тебе, и желаю, чтобы твой путь в этой жизни, который уже начался, был такой же безупречно чистый и залитый БОЖЕСТВЕННЫМ СВЕТОМ, как эта вершина.

    Я молился и физический ощущал, как БОЖЕСТВЕННЫЙ СОЛНЕЧНЫЙ СВЕТ вливается в меня через макушку головы, протекает  по всему телу и через вершину вливается в сердце горы Винсон. Потом из сердца горы хлынул огромный ярко-белый поток энергии, который так же прошел через меня и влился в небо. Я стоял и молился, молился и чувствовал как души гор и небо, проходя через меня воссоединялись. ВЕСЬ МИР КРУТИЛСЯ ВОКРУГ МЕНЯ, КАК ВОКРУГ СВОЕЙ ОСИ.

Солнце ярко светило, не было не единого облака.   Мы провели на вершине почти час. Потом, поблагодарив гору и Господа Бога попрощались с вершиной и пошли вниз. Обычно в других горах спуск немного утомляет, а здесь было не так. Я шёл, и мне было очень приятно идти. Все сомнения и переживания были позади. В этот очень короткий срок мне удалось прикоснуться к вершине Винсона, всё было замечательно. До этого, почти всегда, после вершины я чувствовал некое приятное опустошение, а сейчас всё было ровно наоборот. Я до отказа был переполнен какой-то приятной энергией. Эту энергию я чувствовал физический, как будто её битком набили  в меня.

Дошли до лагеря 2.30 ночи. Было безветренно, я предложил сразу собрать лагерь и спускаться вниз, но мои друзья устали и предложили немного отдохнуть после горы. В 12.00 дня, мы собрались и медленно стали спускаться по опасному ледопаду. Видимость упала до одного метра. Перед глазами был сплошной молочный туман. Мы совершенно не видели куда ступаем. Но, слава Богу, за два часа, без происшествий мы преодолели опасный ледопад.

Дойдя до лагеря №2, мы решили поесть горячего супчика и отдохнуть пару часиков. После отдыха собрали палатки, привязали к себе сани и пошли вниз. Через пару часиков  уже были в баз. Лагерь. На следующее утро мы улетели в лагерь Петреот-Хилз.

     Поздно вечером этого же дня, Антарктическую тишину нарушил громкий рёв двигателей гиганта Ил-76. Было 30.12.2005г. Я был так рад, что провожу последние дни уходящего года в таком замечательном краю. Это были мои последние минуты на БОЖЕСТВЕННО чистом континенте. Я морально стал готовиться покинуть этот чудный уголок нашей планеты.

 Самолет уже был полностью готов к взлету. Я развернулся и еще раз своим взором измерял бесконечные белые просторы Антарктиды. Не смотря на суровый климат, столько было в нем тепла и Божественной чистоты.

Я поблагодарил и попрощался с этим первозданно чистым континентом. И пообещал сделать все, что в моих силах, что бы однажды, когда мои дети и внуки прилетят сюда, они увидели бы ее такой же чистой, какой я сейчас оставляю. Потом склонил колени и поцеловал голубой и ЧИСТЫЙ лед под моими ногами, и, забирая себя с Антарктиды, улетел. Железный гигант Ил-76. начертив дугу над аэродромом Петреот, увозил нас с белого континента.

         Не смотря на мои старания успеть отметить Новый год дома, ни чего не получилось. Динг-донг курантов, которые объявили наступление нового 2006 года, застали меня в пустом зале аэропорта города Мадрид в полном одиночестве.

  PS.  Антарктида открыла новую страницу в моем сознание. Я совершенно ясно почувствовал нашу ответственность за сохранения первозданной чистоты на этом  суровом и белом континенте и на всей нашей земле. Гора Винсон наполнила меня кристально чистой энергией, которая в дальнейшем поможет мне в борьбе, за сохранение чистоты на нашей планете и в наших сердцах. СПАСИБО.

 Артур Карапетян

 После Антарктиды у меня родились много замечательных картин вот несколько из них :

"Дорога"

"Цвет белого на склонах Винсона"

"Встреча с Антарктидой Петриод Хилз"

Читать  еще рассказы о 7 вершин и не только, наслаждаться фотографиями и картинами можно на сайте www.kanch.ru

Сначала скажу, что в Африку я поехал совсем один без группы, при этом совершенно не зная английского языка.

После пятичасового перелёта аэробус приземлился в Кении. Африку я всегда представлял самой загадочной и дикой страной на земле. Уже через несколько минут после приземления я понял, что Африка ещё и умеет своеобразно шутить, что это интересная страна, где серьёзные слова воспринимают как шутку, а шутки - всерьёз.

Так получилось и со мной. Оказалось, что тот, кто должен был меня встретить в аэропорту Найроби и сопроводить до Танзании, вообще не  приехал. Вместо него ко мне подошла какая-то африканка в форме служащей аэропорта и сказала, что ее попросили встретить меня и посадить в автобус, который едет до Танзании. Я предполагал, что Африка - это непредсказуемая страна, и африканцы - непредсказуемые люди, но чтобы до такой степени, я не мог себе представить. Мне стало понятно, что дальше будет ещё круче. В итоге, после долгих переговоров (на языке жестов, мимики, и с помощью армянских, русских и несколько английских слов) она всё-таки уговорила меня купить билет на единственный рейс до Танзании, сказав, что, если не ехать сегодня, то придётся съездить с аэропорта в город, переночевать там и на следующий день уехать тем же рейсом. Я стал понимать, что,  несмотря на договорённость с нами и с компанией kibo, которая взяла на себя организацию моей поездки, за мной в Кению никто не собирался ехать. Я не знал, насколько это правильно: сесть в какой-то автобус и ехать Бог знает куда,  и потом, как и где я найду тех людей, которые должны были встретить меня и сопровождать по незнакомой и загадочной стране? Я кое-как дозвонился до Москвы и там подтвердили, что мой проводник вечером приедет в танзанийский город Арушу и встретит меня там. И вот, дорогой мой читатель, на таких весёлых нотах начались мои приключения в Африке.

Не успев отъехать от Найроби и пятидесяти километров, я окаменел на месте, когда из окна автобуса увидел антилоп, страусов и ещё всяких разных  животных. Я знал, что в Африке увижу всё это, но чтобы так близко к городу… Я  прилип к стеклу автобуса и глазами жадно сканировал всё вокруг. На фоне абсолютно ровной долины виднелись отдельно стоящие зонтообразные деревья. Вокруг было много животных.

Через 30 минут наш автобус резко притормозил и встал. Ехавший впереди нас автомобиль сбил гепарда, бедное животное в крови лежало слева от нас. Пассажиры с криками: «Чито! Чито!» сгрудились на левой стороне автобуса и по пояс высунулись из окна. Я тоже,  толкнув кого-то, высунулся. И был поражён происходящим: я впервые в жизни видел гепарда, и тут мой взгляд остановился на людях, которые стояли над мёртвым животным. Они были довольно высокого роста, худощавого телосложения. На них были накидки ярко-красного и оранжевого цвета с синими клетками, которые создавали сильный контраст с их чёрным цветом кожи. В руках они держали длинные копья. Я смотрел то на них, то на гепарда, не понимая, кто больше  производит на меня впечатление, и кто из них больше выражает дикую первозданную природу.

Да… я находился в Африке всего только несколько часов, но уже полностью был погружён в этот загадочный мир. Дорога из Кении в Танзанию была  асфальтированная и ровная, но очень узкая. Встречные машины проезжали всего в нескольких сантиметрах от нас. Через 4 часа мы заехали в маленькую деревню на границе между Кенией и Танзанией, остановились у деревянного сломанного шлагбаума, который и обозначал смешную границу между двумя государствами. Вокруг туда и сюда совершенно спокойно проходили люди. К нашему автобусу сразу пристала огромная толпа местных аборигенов, питаясь продать нам всякую мелочь.

Рядом со шлагбаумом стоял африканец с очень серьёзным видом, и каждый раз вручную поднимал и опускал условленную границу. Нас попросили выйти и пройти границу пешком, через таможенный домик. Я  направился в сторону маленького деревянного домика, зашёл внутрь: там беспорядочно рассекали темноту солнечные лучи, которые проникали из многочисленных щелей. За большим почерневшим столом сидел африканский таможенник. Я протянул ему паспорт. Он, не глядя на меня, взял мой паспорт, поставил штамп, который был похож на те штампики,  которые раньше ставили в библиотечных книгах, и вернул мне паспорт обратно.

Проехав ещё 4 часа, мы прибыли в город Арушу. Я засуетился, не зная, где мне выходить, я ведь не спросил, где мы должны встретиться с моим проводником. У небольшого отеля водитель нашего автобуса объявил, что это конечная остановка и попросил всех выйти. Замечу, что я не знал других языков кроме Армянского и Русского, не считая нескольких английских слов, и, на моё удивление, я каким-то образом понимал африканцев, скорее всего, чувствовал, что они говорят. Я вышел и стал взглядом искать человека с табличкой  < kibo>. Но «африканские шутки», видимо, только начинались. Как все уже поняли, вопреки моим ожиданиям, я там никого не нашёл. Время было около 6  часов вечера, но стояла темень, как ночью. Я разыскал в отеле телефон и стал снова набирать Россию. С меня попросили 10 долларов США за каждый звонок, не имело значения, сколько минут я разговаривал. Вот так в Африке. Мои друзья руководители клуба 7-вершин, которые организовали мою поездку, обещали во всём разобраться в течение 15 минут. Через 15 минут исчезла ещё одна десятидолларовая купюра, но из Москвы ответили, что не могут дозвониться до моего проводника и придётся ещё “немного” подождать. Ничего не оставалось делать, как просто с улыбкой воспринимать всю эту нелепую ситуацию. Я утонул в удобном кресле в фойе гостиницы и стал всё выкладывать в моём дневнике, чтобы как-то убить время. Через час ко мне неожиданно подошёл худощавый африканец и представился Абрахамом. Это был мой долгожданный проводник. Меня удивило его Еврейское имя, но это уже было не важно.

Ещё час езды и мы уже в Моше. Проводник устроил меня в уютной гостинице и уехал. Мы договорились встретиться назавтра в 9.00 в фойе гостиницы. Время было всего 20.00, но после всяких перелётов, переездов, и, получив изобильную порцию африканского юмора, я хотел спать. Приняв душ, я завалился на широкую кровать, натянул куполообразную москитную сетку и погрузился в глубокий сон.

Проснулся я от приятного чириканья птиц. Было 5.15 утра, на улице светло. После  приятного сна я чувствовал огромный прилив сил и не хотел больше валяться в постели.

Я вышел на балкон. Передо мной на зелёном высоком дереве с запутанными ветвями, весело чирикая, прыгало множество бордово–оранжевых и красно-коричневых маленьких птичек. Их приятное пение вполне можно было назвать райским. Я закрыл глаза и  погрузился в мелодию…

 В 8.00 я  сдал номер, позавтракал и ровно в 9.00, как договорились, стоял в фойе гостиницы. Вчерашний мой опыт подсказывал мне, что слово пунктуальность придумали европейцы и только, наверное, для себя. Это слово никак не подходило для Африки. Здесь никто никуда не торопился и ничего страшного, если они опаздывают на час или на три. На этот раз мне повезло. Абрахам появился через час с человеком на вид лет сорока, с круглым лицом, и представил его: «Матеас». Почти как Армянское имя Матевос. На маршруте он одновременно должен был исполнять обязанности гида и повара. С первых минут нашего знакомства я испытал симпатию к нему, было ощущение, что я уже был знаком с этим человеком.              

 Национальный парк Килиманджаро. Толпы туристов, носильщиков и просто зевак.

После оформления нескольких бумаг и размещения груза мы тронулись в путь. Кроме Матеаса со мной шли ещё трое носильщиков, они несли всё снаряжение и груз - около 80 килограммов на всех. Можно было и самим нести, но здесь такие правила: на одного

 Погода была хорошая около +20 С. Мы шли по хорошо ухоженной тропе, через джунгли, слева и справа везде валялись охапки свежевырубленных кустов. Матеас рассказал, что джунгли постоянно пытаются проглотить тропу, а они не дают. С тропой связан их заработок. По пути, проходя  мимо одного носильщика, я приятно удивился, увидев на нём командную майку «альпиндустрия». Вот это реклама, подумал я, даже в джунглях Африки люди ходят в майках команды приключений! Я снял всё это на видео, чтобы в Москве приятно удивить своих друзей.

           Мой гид всё время отставал. Через час мы остановились перекусить. Здесь были ещё несколько туристов. Мы заговорили и двое канадцев лет пятидесяти спрашивали, откуда я родом. Я ответил, что из Армении, из города Ереван, подумав, что они, наверное, не знают город Гюмри (откуда я родом). Не расслышав, они переспросили меня: «Из Вана?» Я ответил:  «Нет, из Еревана, а Ван - это Турция». Здесь они вдвоём стали твердить, что Ван - ЭТО АРМЕНИЯ, что они были там и видели озеро Ван. (Город Ван действительно был Армянским городом, около 2000лет, и только после геноцида в 1915 году отошел к турции)

…Только через несколько минут до меня дошла суть происходящего. И я начал осознавать, что это была не случайность. СЛУЧАЙНО в джунглях Африки не встречаются канадцы, которые были на земле моих предков и хорошо знали историю этой земли, твердя, что ВАН - это АРМЕНИЯ.

            Мой путь привела меня в Африку именно в это время, в этот час, чтобы устами двух незнакомцев с другого континента передать мне эти слова и открыть в моём сознании простую истину: не смотря на то, что большая часть земли моих предков сейчас находится в Турции, она всегда останется Арменией.

Честно говоря, мне стало стыдно перед самим собой, осознав то, что в душе я уже потерял ту Армению, которую оставили мои предки. Мне надо было пересечь тысячи километров, доехать до Африки, чтобы понять: мы не имеем права терять веру. Мы должны сделать всё для блага нашей Родины, не имеет значение, где мы живём и чем мы занимаемся. Мы не имеем права предать наших предков. Ведь они так верили в НАС. В моёй душе внезапно появилась твёрдая решимость, и я громко сказал себе: «МЫ ВЕРНЁМ ПОТЕРЯННУЮ АРМЕНИЮ, МЫ ВЕРНЁМ АРАРАТ».

            Чуть позже, придя в себя после случившегося,  я взглядом стал искать канадцев, чтобы пожать им руки и сказать спасибо. Ведь эта короткая встреча настолько изменила меня. Но их уже не было.

Поблагодарив ГОПОДА БОГА за всё, я стал медленно подниматься по ухоженной тропе среди густых зарослей джунглей. Я время от времени останавливался, ожидая своего гида. Потом мне надоело всё время останавливаться, и я решил просто идти очень и очень медленно, в надежде, что он меня догонит. Я шёл, наблюдая и созерцая всё вокруг. Кроны деревьев надо мной полностью закрывали небо. Солнечные лучи, с трудом прорываясь сквозь густые заросли, освещали лес таинственным светом. Моё обоняние ловило малейшие запахи джунглей. Скоро вовсе стемнело. Начался моросящий дождь. Вокруг всё погрузилось в загадочный, какой-то необычный прозрачный  туман.  Вскоре  я почувствовал, что нахожусь в каком-то  непонятном  для меня состоянии. Не знаю, чем это было вызвано. Может быть длительной прогулкой медленным темпом, может быть сказочным состоянием леса. Мои ноги как будто шли сами по себе. Я медленно двигался вперёд, как будто порхал, не касаясь земли. Это было похоже на полёт во сне, так же легко, совершенно не чувствуя тяжести тела и притяжения земли, я пытался включить разум, чтобы как-то объяснить происходящее, но ничего не получалось. Я, как будто, растворился и одновременно находился везде и повсюду вокруг. Время от времени я замечал необычные светотени и самые тусклые лучики солнца. Я одновременно слышал все звуки джунглей, от самого слабого и далёкого, до самого громкого и близкого. Они не мешали друг другу, каждый из этих звуков занимал свою отдельную ячейку в моём слуховом восприятии. Я очень чётко СЛЫШАЛ, как ломается под ногами даже самый маленький сучок, и звук от удара капли о листик, и самые далёкие крики каких-то животных. Никогда раньше я так не слышал. Мне было безумно приятно.

Я потерял грани реальности, и мне иногда казалось, что сейчас я проснусь от пиликания будильника и, протирая глаза, встану с постели. Потом в какой-то момент я обнаружил, что я потерял чувство времени и пространства, мне казалось, что я иду уже вечность, уже сто или двести лет. Для меня реальностью были только мои порхающие шаги и ничего больше. Не было ни вчера, ни завтра и ни сейчас. Я стал вспоминать себя, свой дом и работу, своих родных и друзей, но всё это было похоже на воспоминания старого фильма или прочитанной книги. Я думал, что тот человек был не я. Я - это вот здесь порхающее существо. Не знаю, сколько длилось это состояние, но оно также внезапно исчезло, как  и появилось. Сначала я стал ощущать биение моего сердца, которое окончательно и вернуло меня в себя. Я был ошарашен, это было сверх любых блаженств, которые я  когда-либо испытывал. Я, наверно случайно шагнул за грань и очутился где то в параллельном мире.

           Скоро меня догнал Матеас и предложил дождаться носильщиков. Палатки были у них, лучше было ждать их здесь, чем наверху, на ветру. После тридцатиминутного ожидания мы с Матеасом медленно стали двигаться наверх, в надежде, что они нас догонят. Вскоре мы добрались до места первого лагеря. И хотя шли мы очень медленно, нам всё равно пришлось ждать носильщиков, которые появились только через минут сорок.

           Вечерело. Мы быстро поставили палатки. Матеас из каких-то растений сварил очень вкусный суп. Время было 20.30, но уже давно стояла глубокая темнота. Я поужинал в темноте. Погода  стояла замечательная, без единого звука и ветра. Приятно прохладный воздух был пропитан запахом джунглей. Надо мной всё небо было покрыто яркими звёздами. Пожелав всем спокойной ночи, я удалился спать.

       Проснулся утром от звонкого смеха моих носильщиков. Моя первая ночь на склонах Килиманджаро была замечательной, я видел прекрасные, цветные сны. В отличном настроении я вышёл из палатки. Ни единой тучи, солнце светило ярко. Позавтракав, мы двинулись вперёд. Матеас, как и вчера, всё время отставал и повторял, что я иду быстрее, чем надо. Вчерашнего тумана не было, и я наконец-то увидел окружающую меня местность. Скоро ухоженная тропа кончилась. Густые заросли тоже остались внизу. Местность стала скалистой. Вокруг повсюду стояли стволы мёртвых деревьев, покрытые длинным висячим мхом, как будто, после наводнения. Скалы местами тоже были покрыты ими. Скоро не высоко над землёй появился туман, который, потихонечку поднимаясь, обнял всё вокруг. Чёрные обугленные стволы деревьев с нависающим мхом, в тумане ожили и стали двигаться.  

Туман тоже двигался, то, накрывая стволы, то, отступая от них. Я шёл легко. Тропа была покрыта каким-то пепелообразным мягким, как пух, слоем. Скоро я стал ощущать, что я снова вхожу во вчерашнее состояние. И снова как вчера, всё произошло  внезапно, словно по одному удару волшебной палочки. Меня это не пугало, я был рад снова оказаться в том, не знакомом, но приятном мне состоянии. Я спокойно шёл, как бы со стороны наблюдая за собой и за тем, что происходит у меня в голове. Стали появляться старые мысли и вопросы, не беспорядочно, как обычно бывает, а аккуратно и чётко, один за другим. Появляется вопрос и следом так же аккуратно и понятно для моего разума появляется ответ на него. Было очень странно: ответы на многие вопросы, которые годами крутились во мне, оказались такими простыми и ясными. Удивительно было то, что я их знал. Ведь сейчас на них отвечал  Я.  Стало ясно, что моё тело и внутреннее

Я всё знали, надо было наверно только это состояние, чтобы эти знания поднялись из глубин. Проходя в плотном тумане, среди невысоких кустов, время от времени без причин моя кожа покрывалась мурашками, и волосы становились дыбом. Моё тело ощущало и впитывало силу этих мест. Моё другое Я продолжала наблюдало за всем этим. Я внезапно вспомнил Дона Хуана из книги Карлоса Кастанеды. Во мне царила абсолютная ясность.  Мне показалось, что вся сила Африки было сконцентрирована именно здесь на Килиманджаро, и я каким то образом смог прикоснуться к ней.

           До отъезда я узнал от друзей, которые уже были здесь, что  на горе очень жарко, палящее солнце появляется с раннего утра до самого вечера. Но вот уже второй день я видел только загадочный туман и больше нечего. Наверное, гора Килиманджаро такое состояние готовила специально для меня, показав весь загадочный и  таинственный, скрытый от постореннего взгляда свой внутренний мир.

           Почти через четыре часа мы с Матеасом дошли до места следующего лагеря на высоте 3700 м. Носильщиков  пока не было. Туман сгущался до предела. С трудом было видно пальцы на вытянутой руке. Из тумана тут и там слышались голоса людей, они сначала гасли, а потом эхом отдавались с другой стороны. Голоса как будто сами по себе бродили в тумане. Я сел на камень и решил подождать, в тумане можно было легко потеряться. Вдруг слева от меня туман прорезал какой-то острый крик. Любопытство заставило меня идти в сторону крика. Туман был таким плотным, что я еле видел куда наступаю. После нескольких шагов я остановился, понимая, что в таком тумане невозможно найти что-либо. Я напряг слух, но ничего не услышал, и подумал, что острый крик, вероятно, какого-то животного мне просто показался. Я решил вернуться обратно к моему камню, но мне было совершенно не ясно в какую сторону нужно идти. И вдруг прямо рядом со мной снова раздался этот крик. Я пошёл через туман на крик и чуть не столкнулся с одним африканцем. Мы остановились всего в нескольких сантиметрах друг от друга. Я спросил его про крики, и он жестом руки показал направо. Сделав несколько шагов, я увидел огромных чёрных птиц с белыми воротничками.  Сначала я подумал, что это орлы, а когда пригляделся, понял, что они не похожи на орлов. Их здесь было несколько, они, не торопясь, ели объедки, которые оставили альпинисты и совершенно не боялись меня. Я подошёл так близко, что можно было их потрогать.

Сделав несколько снимков, я  нырнул в густой туман и стал прогуливаться. Местность была довольно ровной. Через несколько мгновений туман рассеялся, и солнечные лучи робко стали освещать все вокруг. Я увидел, что повсюду стоят палатки. Через час туман стал отступать. К этому времени уже подошли мои носильщики и поставили палатки. Поужинав, я стал прогуливаться по лагерю и прокручивать в голове все события. Этот день для меня был не мене важным, чем вчерашний. Я раз и навсегда избавился от ненужной энергии, которую, не осознавая,  много лет копил и тащил в себе. Ко мне пришли ответы на  неразрешённые вопросы, которые годами крутил в голове. Я был безгранично благодарен  БОГУ за то, что он направил меня на этот путь и что он так заботился обо мне.

          Чёрные большие птицы, которых днём я еле нашёл в тумане, сейчас были везде. Они, совершенно не стесняясь своих размеров, воровали всё, что плохо лежало, начиная с еды и заканчивая моим белым носочком, который я оставил у палатки. Я залез в палатку и стал готовиться ко сну с огромным чувством благодарности и любви к миру. Снова исчезло время, я не знал какой сегодня день, я чувствовал необыкновенную лёгкость и умиротворенность.

Проснулся ночью, около 3 часов и не мог дальше спать, так и лежал до утра, крутя в голове разные мысли и события. На следующий день у нас, по плану, был день акклиматизации.  Утром, не смотря на мои возражения, Матеас так и не согласился идти сразу до следующего лагеря на 4700 метров. Походив два часа, мы вернулись в лагерь. Я залез в палатку и уснул до вечера. Вечером я не смог устоять перед вкусным ужином, и, не смотря на моё решение: не есть много на горе, я несколько раз просил добавки.  Поварская фантазия Матеаса не знала границ.

После ужина в 50м. от лагеря к западу я нашёл красивое место. Сел на плоский камень на краю невысокого обрыва, свесив ноги вниз, и под весёлоё чирикание птиц провожал закат. Внизу, до самого горизонта, вдаль от меня уходили плотные облака. Они медленно двигались, словно волны сказочного океана, отражая красно-оранжевые лучи заката.  Я сидел и ногами плескался в оранжевом океане. Потом встал и лёгкими, парящими шагами стал идти по мягкой поверхности оранжевых облаков в сторону огненного горизонта. Что то освещал меня изнутри, я чувствовал, как яркий лимонный свет выливается из меня и уходит вверх, и как будто этот поток света держал моё равновесие. Я ощущал в себе  огромную силу…

С уходом последних лучей солнца улетели и большие чёрные птицы с белыми воротниками. Поблагодарив солнце, я поднялся с камня и, не торопясь, пошёл в сторону своей палатки. Как только солнце ушло, вокруг стали кишить маленькие, полосатые мыши, и точно такого же окраса маленькие птички. Они быстро стали есть остатки пищи, оставленные людьми. Они, как и большие чёрные птицы, добросовестно выполняли свои обязанности санитаров. Я быстро достал фотокамеру и с большим удовольствием занялся фотоохотой. Я взял кусочек хлеба и стал крошить в нескольких сантиметрах от себя, заставляя их позировать мне. Они, так же как большие птицы, совершенно не боялись людей. Ах! Если бы была возможность сохранить это взаимодоверие между людьми и зверями! Занимаясь фотоохотой, я совершенно не заметил, как  вокруг стемнело. В звёздном небе надо мной повис серп новолуния. Я попрощался  ещё с одним, богатым эмоциями и добрыми  чувствами  днём.

Утром после завтрака собрали лагерь. Мои помощники целый час никак не могли собрать свою хитрую палатку. В итоге, оставив их, мы с Матеасом пошли вперёд. Через пару часов дорога резко пошла вверх. Я шёл легко в хорошем настроении. Это была моя дорога. В голове аккуратно крутились мысли. Я, находя ответы на них, не торопясь, анализировал, просматривая их снова и снова. Всё было так спокойно и гармонично: моё внутреннее я и внешнее совершенно не мешали и не спорили друг с другом.

Во второй половине дня мы дошли до места последнего штурмового лагеря на высоте 4700 м. Здесь было ветрено. Я, надев куртку, стал ждать своих носильщиков, которые появились ниже по склону через 15 минут. Я посмеялся от всей души, увидев, что один из них на себе тащит несобранную палатку. Дойдя до меня, они рассказали, что после долгих попыток, сложить хитрую конструкцию палатки им так и не удалось, и они решили нести её прямо так. Небо было затянуто серыми облаками, с вершины стал спускаться туман. Ветер стал усиливаться. Мы стояли прямо под западной стеной Килиманджаро. После горячего чая пошли спать. Решили начать восхождение в час ночи. Матеас сказал, что если всё будет нормально, мы сможем встретить восход на высшей точке Африканского континента. Я долго крутился в спальном мешке и не мог уснуть. Потом, как только уснул, меня тут же разбудил голос Матеаса, который оповещал, что время 00.50 и пора на гору.

Матеас шёл первым, я за ним, налобным фонариком освящая себе путь. Через час я стал замечать какую-то неуверенность в действиях Матеаса. Он часто останавливался, освещая фонариком то влево, то вправо, всё время повторяя: «sorri». Мне стало ясно, что он потерял дорогу. Мы карабкались по скалам то вверх, то вниз, то направо, то налево, пытаясь найти путь к вершине. Батарейки в фонарике замёрзли. Я сменил их, но новые тоже быстро сели. Дальше одного метра всё было во власти тьмы. Мы всё бродили в темноте, не зная куда идти. Не смотря на мою хорошую физическую форму, почему-то мне стало трудно идти. Очередной раз я остановился и хотел прислониться к большой чёрной скале справа от меня, чтобы перевести дух. Осветив фонариком эту сторону, я замер на месте. Я стоял на грани, всего в нескольких сантиметрах от пропасти. Бездонную пустоту в темноте я воспринял за огромный черный массив скалы. Спасибо Господу БОГУ он сберёг меня от неверного шага вправо. Подумать только, я стоял на краю пропасти, и даже хотел прислоняться к нему. До этого момента я всё время думал и сердился на Матеаса: как он мог потерять дорогу, ведь он на Килиманджаро был несколько десятков раз по разным маршрутам! Почему мы не пошли с южной стороны, как все, и как попали на такой скалистый участок? Без всякого снаряжения мы карабкались почти по вертикальным скалам, фонарики не освещали дальше полуметра, от напряжения  сильно уставали глаза. Я время от времени направлял свой взгляд на восток в надежде увидеть, как светлеет небо, и  думал: протянуть бы до рассвета, а там видно будет. Но на востоке в чёрном небе сверкали только яркие звёзды, и не было никакого света. Это было самое страстное ожидание рассвета в моей жизни.

 Мне мгновенно стало ясно, что именно такой был мой путь к вершине Килиманджаро. Моя дорога на вершину не была похожа на ту лёгкую дорогу, которую описали мне те, которые раньше были здесь. В тот момент Килиманджаро для меня была самой сложной горой. Я понял, что, не смотря на категорию сложности маршрута, у каждого свой путь к вершине.

Мы с Матеасом всё карабкались наверх, проходя скалу за скалой. Мне было трудно, но я был счастлив и благодарен судьбе, за  то, что мне выпал такой нелёгкий путь, я многое смог в себе открыть. В какой-то момент я, случайно подняв глаза, прямо над собой увидел свою звездную тройку. Я принял это за хороший знак.

Через несколько минут скальный участок внезапно закончился и мы оказались на гребне горы. Небо стало светлеть и стало ясно куда идти. С пава от нас красовался пик Ухуру и мы двигались к нему на встречу. Небо стало светлеть именно после того, как мы преодолели сложные скалы, не раньше и не позже,  именно так  было предназначено  судьбой.

Меня переполняла радость, путь, полный испытаний, которые были приготовлены для меня, я прошёл с высоко поднятой головой, светлыми и добрыми мыслями. Матеас, который все это время молчал, чувствуя себя виноватым за все происшедшее, наконец-то улыбнулся. Через тридцать минут мы уже были под вершинным гребнем. Впереди сверкали три фонарика.  Они опережали нас минут на 20… Мы свернули направо и стали подниматься по некрутому подъёму на седловину, между двумя вершинными пиками. Я время от времени смотрел назад. Позади меня небо стало ярко лимонно-оранжевым.  Первые лучи солнца оповещали о начале нового дня. Всё, к чему они прикасались, становилось лимонно-оранжевым. Скалы, лёд и даже мы горели ярко оранжевым огнём.

Вчера мы планировали выход так, чтобы встретить рассвет на вершине Килиманджаро. Первые лучи солнца застали нас всего за 30 минут от вершины. Но это было уже не важно. Я  благодарил БОГА, что нам вообще удалось дойти.

Не далеко от нас впереди уже был виден деревянный щит, обозначавший вершину пика Ухуру на горе Килиманджаро. В моём сердце схлынули радостные чувства. Мои ноги двигались медленно, слегка качающейся  походкой, которую я назвал «танец с горой».

Ещё чуть-чуть… и 18 сентября 2004 года в 06-50 мои ноги прикоснулись к высшей точке Африканского континента.

На вершине уже были несколько человек, мы радостно обнялись и поздравили друг друга. Солнце, которое проснулось недавно, обняло всё вокруг. Голубые  ледники от прикосновения волшебных лучей искрились, принимая фантастические оттенки. Я широко раскрыл руки, обнял солнце и стал молиться за всех нас.

Потом присел на камень и ещё раз прокрутил события сегодняшнего дня. Какой опасный и трудный оказался мой путь к этой «нетрудной» горе!

В эту ночь мною было отдано многое, едва не жизнь, и это вполне стоило этих безумно счастливых мгновений на вершине.

Да, насколько сладок вкус победы - настолько же тяжек путь к нему.

Я провёл  сорок счастливых минут на вершине сверкающей горы. Я молился и созерцал, желая мира и добра на всей нашей планете.

Мы с Матеасом стали спускаться по южному склону. Склон был покрыт осыпью, по которой мы быстро, как на лыжах, катились вниз. От радости у нас в жилах кипела кровь и уже через час мы оказались на твёрдой каменной тропе. Стояла жара около +37 С. Под нами, всё до горизонта было покрыто облаками. Как будто мы спустились прямо на облака. Через некоторое время спуск стал утомлять меня. В горле всё пересохло от пыли и жары, пот ручьями стекал со лба и обжигал глаза. Я шёл целую вечность, минуты текли как часы. Спуск казался невыносимо бесконечным. Я почему-то спешил, мчался вперёд, торопился, сам не знаю куда, хотелось побыстрее дойти до лагеря, хотя времени было только 10 утра. Потом до меня дошло, и я произнес вслух слова, которые были направлены к себе: Куда бежишь? это же твоя дорога, твой путь, наслаждайся ею.

Я решил о чём-нибудь думать или мечтать, чтобы отвлечься от утомительного спуска. Но, к моему удивлению, я не нашел в себе не единой мысли, я оказался совершенно пустыми и чистыми.

Уже обо всём  было подумано и помечтано. Это было странное, но очень приятное для меня состояние пустоты и растворения. Я впервые почувствовал абсолютную чистоту внутри себя. Килиманджаро полностью очистила и стёрла моё старое Я.

Теперь по склону спускался совершенно другой человек, который с распахнутой и чистой душой шел навстречу новой судьбе.

       P.S. Гора Килиманджаро приняла меня с загадками. С первого и до последнего дня я так и не понял, где начинались и заканчивались грани реального. Гора помогла мне найти в себе ответы на многие вопросы. Она очистила меня и подарила незабываемые чувства и ощущения. Часть сверкающей вершины навсегда останется в моём сердце.    

                                                                                                     Артур Карапетян

Картина под названием «Грани реального»

Читать  еще рассказы о 7-и вершин и не только, наслаждаться фотографиями и картинами можно на сайте www.kanch.ru

          А кто не мечтал ступить на тот же загадочный берег, на который сэр Джеймс Кук  высадился с первым флотом двести с небольшим лет назад? Вы не мечтали? А я мечтал, запоем читая книжки о захватывающих душу приключениях, белоснежных парусах, далеких островах и континентах... Борнео, Суматра, Тасманово море и далекая Австралия – песня волн и ветра... Правда никогда я не думал, что подобное может стать реальностью, поэтому мечты эти были безнадежными. Но сейчас все стало так близко, мир превратился в маленький шарик, исчерченный линиями воздушных сообщений. Было бы желание не сидеть на месте – и ты волен оказаться в любом уголке планеты. Даже в Австралии.

(из давних дневниковых записей Алексея Монастырного)

Австралия  вместе со своей высшей точкой – г.Косцюшко оказалась очень далеко. На краю земли в самом буквальном смысле этого слова. Вначале 9 часов летели до Японии, а потом 13 - до Австралии. Мы пересекали часовые пояса, даты, и в конце полёта совсем потерялись. Но обо всём по порядку…

В Москве посадка в самолёт началась с непривычной и странной, для взгляда русского, церемонии. Весь японский экипаж выстроился в зоне посадки и, сложив руки «лодочкой» поприветствовал вылетающих низким поклоном. Светлые улыбки стюардесс не выглядели приклеенным атрибутом к физиономии, а чисто и искренне озаряли красивые лица. Милые косыночные бантики на шее, ослепительно белые блузки под синим пиджаком, и торжественность церемонии  приводили душу в сильнейшее смущение и замешательство. Таким образом, мы переступили борт японского самолёта и оказались на другой планете…

Не стану описывать технологический прогресс, в окружение которого мы попали, но стало понятно, что это не главное.  Это следствие. А причина такого мегаотличия от всех иных – в отношении к себе равному – человека к человеку. И нам до таких взаимоотношений так же далеко, как и до других планет…

В Австралии времени на привыкание организма к часовой встряске было крайне мало. Мы не могли позволить себе спать в дневное время, даже когда валились с ног. Надо сказать, погода в это время года там весенняя. Странно конечно, что где-то октябрь – не осень. Дожди и ветра  не греют, а вот цветущие растения напоминают о времени года. В Сиднее к нам присоединился третий участник нашей группы – Алексей. Вопрос с языком решился сам по себе. Английский с австралийским диалектом теперь не напрягал. Алексей мог общаться на нём очень бегло, а мы с Володей переключились на созерцание.

А созерцать было что. Наверное, можно путешествовать только по Сиднею и каждый день делать всё новые и новые открытия. Но нам надо было ехать, мы сели в поезд и направились в столицу Австралии – Канберру. Надо сказать, что столица в представлении русского – это нечто самое большое, и по населению и по площади, грандиозное по архитектуре и, естественно, по вложению денег. Город Канберра до наоборот, тихий, маленький, низкоэтажный, стал австралийской столицей. И построили его только в связи с тем, что Сидней и Мельбурн не могли поделить свою славу, никак не могли решить, кто же станет столицей. Спор разрешили просто. Новый город – город чиновников, государственных учреждений и всё. В семь вечера на центральной улице мы были одни. Это очень странное зрелище – ни машин, ни людей… Всё закрыто, лишь работают светофоры и фонтаны, да деревья подсвечены паутиной лампочек.

С массой вопросов мы сели в огромный автобус «серые собаки» (такое милое название автопредприятия) и направились в конечный пункт – г.Трэндбо, откуда и начнётся само восхождение. Всю дорогу лил дождь. Надо сказать, что в Австралии нет центрального отопления. Просто нет и всё. Грейтесь, как можете, называется. Зато, надо отдать должное, всегда и везде есть горячая вода. И все-таки закалённые они люди. Нам же пришлось надеть все запасы одежды вместе с пуховками. До сих пор в горах катались лыжники и сноубордисты. Мы выяснили снежную обстановку и перспективу налаживания погоды. Все новости были малоутешительными. Межсезонье – самое неудачное время, где бы ты ни находился. Нам пришлось взять напрокат снегоступы, т.к. перспектива идти по колено в снегу была менее радостна, чем передвижение в малоизученном снаряжении. Прогноз на ближайшую неделю был весьма безрадостен. Дождь, туман. И только следующий день – окно. Придётся довольствоваться малым…

Всю ночь лил дождь, и  становилось как-то тоскливо. Утром весь склон закрыло туманом. Печально было не то, что в такую погоду сложности в ориентировании обеспечены, а то, что добравшись до края Земли, мы не имеем возможности на него посмотреть. Канатная дорога, как продукт эволюционирования пеших переходов,  горнолыжников и туристов, напоминала Красную поляну в Сочи. Всё было так же. Вот только молочно-зелёные стволы эвкалиптов напоминали об истинном местонахождении. Странно смотрелись лыжники, выезжающие из ниоткуда. Но наверху неожиданно облака приподнялись, и первый километр пути открылся для нашего созерцания.

Плотный снег проваливался под ногами. Кое-где рядом с камнями пробивались зелёные листочки. Медленно мы набирали высоту. Солнце белым пятном выделялось на плотных облаках. Через время утреннему слабому ветру удалось-таки разогнать мокрую облачность. Панорама открылась вся сразу.

 Вершина выделялась мощным куполом и казалась так близко. Но люди, которые виднелись вдали, были такими маленькими… Во все стороны простирались бесконечные  белоснежные хребты. Становилось жарко, и мы потихоньку снимали и перекладывали в рюкзак тёплые вещи. И снова облака легли прямо на нас. Трудно было различить, где кончается земля и начинается небо, но мы радовались, что нам всё-таки была предоставлена возможность увидеть вершину и взять точное направление. Прошло несколько часов прежде, чем стало ещё жарче. Это очень странная жара. Здесь не помогало обычное раздевание. Казалось, вот-вот начнёт трескаться кожа на руках и лице. Всё тело жгло и будто плавилось. Причём было непонятно, откуда это взялось.

Видимо, солнце использовало облака как  огромную линзу. Надо сказать, мне стало страшно. От этого некуда было деться… Никогда в жизни в горах я не испытывала ничего подобного. Володя сказал, что это явление альпинисты называют  «сковорода», и он с ним уже сталкивался. Вскоре всё закончилось. Облака стали ещё плотнее, и мы вошли в  мокрую пыль, которая напомнила холодный душ. В этот день несколько групп поднимались к вершине. Шаг за шагом мы становились всё ближе, но не видели этого в непроглядном тумане. Неожиданно стало ясно, что мы больше не набираем высоту. Это плато. Тур с надписью г.Косцюшко на английском языке появился внезапно. Всё, мы наверху! Вот сейчас мы стоим на высшей точке материка Австралия, а прямо под нами наша Россия. Как-то слабо представляется, что мы для них -  вверх тормашками.

Мы же были счастливы! Это был тот случай, когда силы для радости остались и не растратились в дороге.

(Лариса Пушкарёва)

Р.S. Кенгуру и коалы в Австралии есть! Их много в дикой природе! Австралийцам не безразлична жизнь животных, и они о них заботятся! Мы это видели своими глазами… 

15 января Меган в 15:58 достигла Южного Полюса. Она прошла 1045 км до Полюса  за 40 дней. Причем со второй попытки. Стартовав 1 декабря с Геркулес Инлет (от условного берега океана), канадка уже на следующий день провалилась в трещину. Ей удалось задержаться и связаться по рации  с Патриот Хиллз. Помощь пришла через восемь часов, Меган была доставлена самолетом на Хиллз. Первоначально предполагалось, что у нее сломано ребро, однако позже определили просто ушиб. Отдохнув, МакГрэт решила продолжить путь, на этот раз уже от Патриот Хиллз.

 Новый старт был уже с Патриот Хиллз, 7 декабря. На выходе ее сани весили 91 кг, и еще 18 кг были в рюкзаке. В сутки Меган шла 10-12 часов. У нее были постоянные проблемы со связью из-за того, что солнечных батарей не хватало для полной зарядки аккумуляторов.  Выйдя на последний градус канадка сообщила о простуде. Поэтому ее прихода ждали с волнением. Тем радостней была встреча на станции Скотт-Амудсен, где ей сразу же оказали медицинскую помощь.

Пока еще Меган находится в Антарктиде, ее возвращение домой намечено нна 28 января.

 Таким образом, 32-летняя майор канадских ВВС Меган  МакГрэт завершила  программу Большой Шлем, которая включает Семь вершин и два полюса в режиме автономных походов. 

Меган на Эльбрусе

 http://www.meaganmcgrathadventurer.com/

 Чешская пресса  утверждает, что мэр Праги  Павел Бем (Pavel Bem) во время своего продолжительного новогоднего отпуска находился в Антарктиде c целью восхождения на  высшую вершину континента – Маунт Винсон. Сам он лишь заявлял, что занимается альпинизмом и где находился, не уточнял. Представитель компании ALE, осуществляющей сервис на ледовом материке, подтвердил журналистам, что Бем с товарищем были в списках залетающих, но больше ни слова. Ведущие расследование представители прессы обратились даже к Александру Абрамову, но наш капитан ничем не мог помочь….

 Восхождение на Эверест - законная гордость Павела Бема

Может быть мэр Праги  решил завершить программу Семь вершин без лишнего шума ? Вряд ли в случае успеха он молчал бы... В прошлом году его аналогичное путешествие освещалось в прессе, хотя и без ажиотажа, которым сопровождалась экспедиция на Эверест. В сезон 20089 Бема вызвали домой по телефону по каким-то семейным делам. Что было в этом году?   Следует предположить, что и на этот раз восхождение не состоялось. Задержки в пути, плохая погода или еще что-то, просто не хватило времени….

  Восхождением на Винсон Павел Бем должен был завершить программу «Семь вершин». И, по всей видимости, он стал бы в списке их покорителей самым влиятельным политиком. При этом, 46-летний мэр является одним из самых перспективных политических деятелей европейского уровня.

  Увлечение альпинизмом, которое длительное время была солидным козырем Павла, может и дорого ему обойтись. Дорого – в разных смыслах, просто это вполне может поставить на его карьере точку. Виной тому будет программа Семь вершин, которую Беем твердо настроен завершить. Собственно, перед этой зимой ему оставалось только взойти на Винсон, далекую и дорогостоящую вершину.

 Чешская пресса приводит данные о стоимости проекта и интересуется источниками доходов градоначальника (приматора – на их языке). Его зарплата составляет 86 тысяч крон (меньше чем 3500 евро) в месяц и других доходов ему иметь не полагается. Стоимость тура на Винсон составляет порядка 250 тысяч крон. Припоминают также, что мэр снимает дом стоимостью 325 тысяч крон в год, и что на собственный день рождения он (по их подсчетам) потратил 500 тысяч.

  Но самое главное то, что во время отсутствия мэра в Праге случился настоящий катаклизм. Рекордно низкие температуры в сочетании со снегопадами вывели из строя общественный транспорт, нарушили снабжение и потребовали срочного вмешательства властей. А телефон мэра не отвечал. Конечно, заместители сделали всё, что было в их силах. Но осадок остался. К тому же товарищ по партии премьер-министр Тополянек однозначно отрицательно отозвался об отсутствии градоначальника. Кстати, по приезду домой Бем, объявивши, что прекрасно отдохнул, направился к премьеру выражать дружеские чувства. Хотя в действительности, они ожесточенно воюют за пост главы партии, по нашему называемой Гражданской демократической.

По приглашению Бема в Прагу приезжал Месснер (обычный тариф - 10 тыс. евро + полный пансион)

Павел Бем в роли "блудного сына" на поклоне у Тополянека...

Вчера вся группа Клуба 7 Вершин под руководством нашего гида Максима Богатырева спустилась в Мендосу.  Максим прислал подробности восхождения и фотографию с вершины.

" Как все было. 

 Акклиматизацию прошли нормально. По схеме БЛ - лагерь 4900 (Канада). Вторая ночь на Кондоре 5600. Потом спуск на отдых. И через 2 ночи на штурм. Погоду опять ловили. Выпало невероятное количество снега для этих мест. Практически снега было по колено. На штурм вышли в 4 утра. Через час у всех начали замерзать руки - ноги. Скормил годовой запас трентала. Но все держались бодро. В час дня группа практически плотной колонной взошла на вершину. Илье Петруничеву было очень плохо еще в БЛ. Но он геройски дошел до 6000 - до Холеры. Этим он очень удивил всех. Местные сказали, что такой группы у них не было. Все на 6000м!

Буквально вчера на высшую точку Южной Америки поднялась еще одна группа Клуба 7 Вершин - это сборная русско-белорусская группа под руководством их идейного вдохновителя на разнообразные поездки и путешествия - Дмитрия Станчика.

Сейчас вся группа на пути из Бл Пласа де Мулас в Пенитентес. И уже в эту ночь они хотят пересечь границу с Чили и прибыть в Винья Дель Мар для полного расслабления на пляжах.

16 января 2010 года в день рождения нашего любимого и многоуважаемого капитана Клуба 7 Вершин Александра Абрамова пришло радостное сообщение от гида Клуба 7 Вершин Максима Богатырева - группа практически в полном составе взошла на высшую точку Южной Америки - Аконкагуа.

Вот имена тех, кто в этот день стоял на вершине:

Бородкин Петр

Вольпер Владимир

Загорская Анна

Замалаев Павел

Корнев Михаил

Корниенко Константин

Корниенко Светлана

Надводнюк Вадим

Туровский Михаил

Чмель Екатерина

и гид Максим Богатырев

От всей души поздравляем всех с успешным восхождением!!!

Еще один участник экспедиции Илья Петруничев к сожалению не смог подняться на вершину. Но он установил личный рекорд - преодолел барьер высоты 6000м!

Сейчас все участники экспедиции отдыхают в отеле и готовятся вернуться домой.

"Было очень непросто, но, наверное, так и должно было быть" - так комментируют звезды своё восхождение на Килиманджаро, которое в полном составе совершили 12 января. Большинство из них по ходу подъёма далеко вышли за пределы своих обычных физических нагрузок. 15-16 часов на подъем и спуск ! Все замерзли, все устали. «Если бы не особая миссия….»  Поэтому на вершине были слезы, от радости и от морального перенапряжения, требовавшего разрядки.  

 "Восхождение завершено, борьба (за чистую воду) только начинается".

Что же, чем больше социальная ответственность у людей, тем лучше. Успехов Кенна и его друзьям !

 Смотрите и вносите пожертвования:

http://summitonthesummit.com/

 Премьера большого фильма на MTV  назначена на 14 марта.

 Часть 1. http://www.youtube.com/user/SOTSVideos#p/u/1/OxiD34t4ki4

Часть 2. http://www.youtube.com/user/SOTSVideos#p/u/0/RkyK2ayNeQA

 Американский певец эфиопского происхождения Кенна выступил инициатором масс-медийного восхождения на Килиманджаро с целью привлечения всеобщего внимания к проблеме растущей нехватки питьевой воды. Преуспевающий 30-летний артист много слышал от своего отца о страшном положении людей на родном африканском континенте и его сердце решило сделать благородное дело. А разум сообразил, что это будет еще и классным пиаром. Идею горячо поддержал младший по возрасту, при этом еще более преуспевающий бизнесмен от поп-культуры, известный рэп-хип-хоп идол Лупей Фиаско. Вместе они заинтересовали программой ряд друзей, в том числе входящего в первые ряды звезд Джастина Тимберлейка. Сейчас в составе  от Тимберлейк осталась только его гёрл-френд, кинозвезда Джессика Бил... Другие  молодые звезды экрана присоединившиеся к группе – это Эмил Хирш и Изабель Лукас.

в группе представляли женщина-гид Мелисса Арнот и фотограф, альпинист экстра-класса Джимми Чин...

 Среди других участников, отметим двух внучек знаменитых людей. Александра Кусто также как ее дедушка занимается наукой, океанологией и экологией. Что подразумевает и активную политическую позицию. Студентка Кик Кеннеди – внучка Роберта Кеннеди, министра, брата президента, убитого в ходе предвыборной президентской компании. Молодая американка уже хорошо известна своей активной общественной и политической работой по защите прав женщин и детей, по защите природы.

Баранко Уолл - Эмил Хирш на маршруте

Сегодня позвонил Максим Богатырев (гид экспедиции на Аконкагуа Клуба 7 Вершин) и сообщил следующее: "Сегодня переночевали в Лагере Нидо де Кондорес, 5500м. Выходим в штурмовой лагерь Холера, 6000м. По плану проведем здесь ночь и завтра рано утром выходим на штурм вершины. Погода пока не балует: идет снег, довольно холодно, минус 20, зато нет ветра, что очень важно для успешного восхождения.

Все участники чувствуют себя хорошо и передают приветы родным и близким."

То, что гибель в прошлом в районе вершины Аконкагуа гида Федерико Кампанини и его спутницы Елены Сенин, не будет напрасной жертвой, стало ясно уже весной. Мы уже писали о создании приюта Елена. В самом начале нового года в Мендозу прилетела вдова Федерико Амбер Кристиансен, которая руководит фондом его памяти. Фонд создан в августе и принимает пожертвования от всех заинтересованных лиц, как деньгами, так и снаряжением, оборудованием, медикаментами. Кое-что собрать уже удалось.  13 января Амбер отправилась к подножью горы, лишившей жизни его супруга…

Федерико и Амбер

 Федерико в 2006 году переехал на ПМЖ в Штаты, женившись на молодой американке Амбер Кристиансен. Жили они в Юте и горы США (он работал в компании гидов Рейнера - RMI) были основным местом работы жизнерадостного аргентинца. Его многочисленные друзья теперь помогают в сборе средств для Фонда под названием «Эль Феде» (http://elfede.org). На собранные средства уже закуплено несколько специальных боксов со спасательным снаряжением, которые должны быть размещены в верхней части маршрутов восхождения на Аконкагуа. Среди этого снаряжения будут находиться баллоны с кислородом и медикаменты. Общая стоимость "подарков" - порядка 15 тысяч долларов. Намечено разместить эти боксы на Гнезде Кондора, Индепенденции и в конце Каналето. В подготовке снаряжения активно участвовал знаменитый аргентино-американский альпинист Вили Бенегас.

Всё это передается в распоряжение национального парка, который под давлением критики активно работает над схемой оказания помощи терпящим бедствие восходителям. кстати, по данным сотрудников этого парка, в этом сезоне спасатели оказали помощь восходителям 77 раз, 17 человек были эвакуированы, в основном с использованием вертолета.

Впрочем, прошлогодние претензии к спасателям, которые возникли после появления в сети видеосюжета, стихли. В немалой степени этому способствовали однозначно положительные отзывы троих спасенных итальянцев. Они сказали, в частности, что к моменту прибытия спасателей, Федерико был уже в таком состоянии, что спасти его было невозможно.

В планах Амбер Кристиансен провести на Плас де Мулас презентацию и воркшоп по организации спасательных работ и использованию привезенного снаряжения. И может быть, восхождение….

В память Федерико его друзья назвали две вершины в Патагонии