Ельков Александр

Четверо студентов завершили свою учебу в École des Nouvelles Images (EDNI) чем-то типа выпускной работы. EDNI - это высшая французская школа мультипликации, находится в Авиньоне. Друзья подготовили проект, получили добро от руководства, распределили роли между собой. 9 месяцев труда и родился ...

 Двадцать третий Московский Международный фестиваль горных и приключенческих фильмов «Вертикаль» состоится 16-22 марта 2020 года. Демонстрация фильмов и процедура награждения победителей пройдет в помещении Лектория Клуба Путешественников Спорт-Марафон.   К участию в конкурсе ...

Ознакомьтесь с нашими новогодними предложениями!  Времени на сборы остается всё меньше.  Менеджеры Клуба 7 Вершин ждут Вас! Звоните, пишите, приходите!

Сделайте себе настоящий подарок, память о котором останется на всю жизнь! Ведь это научно доказано, что путешествия, особенно окрашенные яркими эмоциями – это самое запоминающееся в жизни!  У Клуба 7 Вершин  есть, что Вам предложить!

Клуб 7 Вершин рекомендует путешествия с нашими Супер-Гидами:

 Треккинговый маршрут Номер Один – поход «Базовый лагерь Эвереста. Гид Сергей Автомонов. Стоимость - 1410 дол.

Программа

Новый год в Марокко. Восхождение на Тубкаль. С 29 декабря. Гид Максим Шакиров. Стоимость - 1560 евро.

Программа

Новый Год в Мексике с Людмилой Коробешко. Восхождение на Орисабу!  Проект 7 Вулканов 7 Континентов. Стоимость - 2990 дол. 28 декабря - 4 января 2020 

Программа

ВНИМАНИЕ! Новогодние каникулы в Африке с ФЕДОРОМ КОНЮХОВЫМ! Килиманджаро. Проект 7 Вершин, 7 Вулканов. Гид Дмитрий Ермаков. Стоимость - 3500 дол.

 28 декабря -  5 января 2020

Программа

Январские каникулы на Килиманджаро с Дмитрием Ермаковым По маршруту Марангу, 4-11 января 2020

Проект 7 Вершин, 7 Вулканов

Программа

Аконкагуа – Новый Год в Русском лагере в Аргентине!!! С гидом Александром Абрамовым. С 18 и 29 декабря. Стоимость - 5400 дол.

Программа

 Охос дель Саладо. Высочайший вулкан мира. Чили. С 5 января. Гид Сергей Ларин.  Стоимость -  4920 дол.

Программа

Наш большой друг, восходитель на Эверест и другие знаковые вершины Кирилл Семешкин  совершил успешное восхождение на гору-мечту Ама-Даблам. 

Клуб 7 Вершин  шлёт Кириллу поздравления и надеется вновь увидеть его в наших рядах, на новых маршрутах!

 Награждение почетным знаком "Восходитель на Эверест" альпинистов, в первый раз поднявшихся на высочайшую вершину Мира в 2019 год, по традиции состоится на торжественном вечере Федерации альпинизма России.

Место проведения и дата:  7 декабря (суббота). 18.00 - 21.00.

Торжественный вечер ФАР.  Вручение наград: "Золотой Ледоруб России", "Стальной Ангел".

Подведение итогов года, определение и награждение победителей.

 Большой Знаменский переулок, 2 стр. 3.

м. Кропоткинская.  Вход свободный!

Клуб 7 Вершин приглашает участников экспедиций на Эверест и вообще всех своих друзей на наше традиционное мероприятие. Это не только вручение наград, но и уникальная встреча альпинистской общественности нашей страны.   

Наша команда 2019 года

Общее фото 2018 года

Положение о знаке Федерации альпинизма России «Восходитель на Эверест» 1.Знаком «Восходитель на Эверест» награждается лицо, совершившее восхождение на вершину Эверест-8848м. Маршрут, способ и дата совершения восхождения значения не имеет. 2. Знак «Восходитель на Эверест» вручается восходителю, при предъявлении в ФАР доказательств совершения восхождения. 3. Знаком «Восходитель на Эверест» награждают только один раз независимо от количества совершённых восхождений. 4. Учет восхождений совершенных на Эверест альпинистами постсоветского пространства и реестр награждённых лиц знаком «Восходитель на Эверест» ведет ФАР. 5. Знаком «Восходитель на Эверест», по решению Правления ФАР, могут награждаться и иностранные граждане, предъявившие доказательства о своём восхождении на Эверест. 6. Знак «Восходитель на Эверест» выпускается в русской и английской версии. Описание знака "Восходитель на Эверест": • никелированный томпак (латунный сплав), горячая ювелирная эмаль • крепление: винт • дополнительное крепление - лента • диаметр 65 мм Дублируется нагрудным знаком (диаметр 17 мм), крепление - цанга-бабочка

Книга посвящена истории развития альпинизма в Северной Осетии. Описываемые в ней события охватывают период с начала освоения горных районов Северной Осетии. Составлена в виде хроникально-документального повествования, где хронология чередуется рассказами участников происходивших ...

 Приглашаем Вас 09.11.2019 в ДК Зеленоград на выставку фотографий из поездок и экспедиций Валерия Розова, многие из которых будут представлены впервые.

Открытие выставки 09.11.2019 в 17:00.

Также, в рамках выставки, будет показан фильм "Человек, который умел летать" (09.11.2019 в 18:00).

Выставка продлится до 05.12.2019.

Вход свободный!

Ждем всех!

Адрес: КЦ Зеленоград, Центральная площадь, 1

09 Ноября 18:00, Суббота. Встреча состоится Клубе Путешественников Спорт-Марафона, по адресу: Москва, ул. 5-я Кожуховская, 10       Сайт Спорт-Марафона: Наша команда запускает новый проект «Библиотека «Спорт-Марафона»! Мы будем издавать для вас интересные книги ...

 Шарон Вуд – канадская альпинистка, первой из всей Северной Америки поднявшаяся на вершину Эвереста. И не просто поднялась, а по новому маршруту и в очень хорошем стиле.   При обработке маршрута и заброске продуктов канадцы не использовали шерпов. Канадский маршрут идёт с Севера ...

Новые семивершинники: американский однофамилец украинского футболиста и дантистка из Тайланда. Пирамида Карстенса закрыта для восхождений полностью, нужно возвращаться к версии Косцюшко. Последними были там братья Груберы. Фильм Боба Маршалла о «Семи вершинах». Йелле Вейт доехал до Гибралтара, переплыл в Африку и вернулся домой. Немецкая семивершинница пойдет солопоход на Южный Полюс, но не там, где все ходят. Другие коллекции поляков: рекорд Анджея Марциша и достижение Каспера Текели.

28 июня 2019 года восхождением на Денали завершила программу «Семь вершин» тайская девушка по имени Ээм - Napassaporn "Eem" Chamnansit.   Это была её вторая попытка подняться на высочайшую вершину Северной Америки, первая сорвалась годом раньше. Тогда её команда в непогоду съела все продукты и на голодный желудок продолжать осаду вершины не стала.

Ээм в 2016 году стала первой женщиной Таиланда поднявшейся на Эверест. После чего приступила к программе «Семь вершин». 2017 – Килиманджаро, Эльбрус и Аконкагуа. 2018 – Карстенс и Винсон.   По специальности Доктор Напассапорн является зубным врачом.

*******

В августе восхождением на Пирамиду Карстенс завершил программу «Семь вершин» американский профессор бизнес наук Марк Милевски. Возможно, не случайно на вершине Эвереста он оказался в национальных украинских цветах…

Милевски родился и живет на Восточном побережье, в штате Коннектикут. Марк с детства привычен к активному образу жизни, родители водили его в походы, в скаутах он проходил различные курсы и получал сертификаты инструктора. Его любимым объектом была Аппалачская тропа, на её отрезках Милевски воспитывался и затем, по окончании университета, решился и прошёл её полностью. Сделал он это за 6 месяцев. Эльбрус был его первой из «Семи вершин» в 2007 году. Затем – Килиманджаро, а в 2009 году Марк сходил на Денали и Аконкагуа. Для того чтобы попасть на Эверест пришлось потрудиться и собрать необходимые средства удалось только к 2016 году. Потом еще усилия – и собраны средства для Винсона, куда он поднялся в начале этого года.

Август был весьма насыщенным в плане восхождений на Карстенс. Так наши друзья из компании

Adventure Indonesia провели к вершине 4 группы, всего 18 клиентов. Наш любимый гид Покси при этом поднялся на Карстенс в 102-й раз. Однако в начале сентября политическая ситуация Западной части острова Новая Гвинея резко осложнилась. Это официально – провинция Индонезии под названием Ириан Джая. Населена она этнически несхожими с индонезийцами племенами папуасов. И там дано идёт вялотекущая партизанская война. Существует Фронт освобождения, который пользуется определенным авторитетом у простых людей. Но по большей степени партизан просто боятся.

Последние годы восхождения Клуба 7 Вершин на Пирамиду Карстенса совершались с заброской в базовый лагерь на вертолёте. Привычный ранее «весёлый» путь через джунгли был закрыт. Мы на своём примере испытали опасность, исходящую от партизан. Практически подвергшись вооруженному ограблению. Но сейчас и вертолетный вариант запрещен. С начала сентября в различных стычках, разгонах протеста и просто в результате убийств погибли по данным прессы 26 человек. Совсем недавно партизаны расстреляли двух мотоциклистов в хорошо известном нам селении Илага. До этого была убита группа дорожных рабочих в другом исходном пункте Тимике.

Новый президент Индонезии заявил о намерении вести переговоры с мятежниками, но оптимизма никто не проявляет. Австралия, под протекторатом которой находится восточная часть острова – государство Папуа Новая Гвинея в довольно жесткой форме предупредило власти Индонезии о нежелательности чисто военного решения проблемы. Не хватало только конфликта между большими государствами!

Последняя группа, которой удалось достичь вершины Пирамиды Карстенса, сделала это 1 октября. В её составе было 4 человека, в том числе южнотирольцы братья Груберы, довольно известные альпинисты. 46-летний старший брат Николаус («Кукус») имеет в своем активе три успешных восхождения на восьмитысячники, в том числе на К2. И лыжный спуск с Гашербрума-2. Еще он известен как любитель ходить по горам босяком и голый.

Вероятно, он планировал босую прогулку по джунглям к подножью Пирамиды Карстенса. Однако в Тимике гостям сообщили принеприятнейшее известие – путь лесом закрыт. Впрочем, после них стало еще хуже. А пока команда удачно слетала вертолетом и сходила на гору. Далее запрет стал общим.

*******

Новое обобщающее видео

Команда американских военных летчиков осуществляла проект «Семь вершин» с 2005 по 2013 год. Главным организатором и лидером команды был Роб Маршалл (Air Force Lt. Col. Rob Marshall).

Со временем у Роба нашлось время, чтобы сделать финальное видео:

*******

Бельгиец Йелле Вейт продолжает неспешно осуществлять свой проект «на всю жизнь». Напомним, что уже 6 лет назад, еще при Януковиче, он ехал на велосипеде через Украину, чтобы взойти на Эльбрус. Это была его первая из семи вершин, взойти на все он собирается на все без использования механических средств передвижения. За эти годы бельгиец проехал через казахские степи, Тянь-Шань и Тибет к Эвересту, где его ждал «облом», в смысле закрытия горы из-за землетрясения. Затем вернулся через год – взошел, проехал на велосипеде до Сингапура. Пару лет потратил, чтобы доехать и доплыть на лодке до Папуа и взойти на Пирамиду Карстенса.

В промежутках сменил глобальный план своего путешествия. По первому варианту он думал как-то добираться до Чукотки и через Берингов пролив попадать на Аляску к горе Мак-Кинли. Теперь к горе Денали Вейт уже собирается добираться более цивилизованным путем – на лодке через Атлантику и далее велосипедом.

А пока не менее опасный этап, через русская Сибирь – это Африка. Стартовав в августе вместе с товарищем на инвалидном велосипеде, Йелле проехал 3000 километров по благословенным краям – Франции и Испании. В Гибралтаре он взял лёгкий каяк и переплыл на африканский берег.

Теперь бельгиец готовится к весьма ответственному этапу. Чтобы проехать через Африку до Килиманджаро предстояло выбрать самый безопасный вариант. Вот как это по карте, на 6000 километров длиннее, чем самый прямой. Путешествие начнется в ноябре.

*******

Аня Блаха – новая звезда немецкого альпинизма, неожиданно появившаяся на небосклоне. Уроженка равнинного Биленфельда, она попала в горы впервые в возрасте 22 лет в 2012 году.

В 2015 – 2017 годах, Аня сходила все «семь вершин», стала самой молодой немкой в этом деле. Но по-настоящему звездой её стали считать после успешного восхождения этого года на К2 без кислорода.

Сейчас Блаха завершает подготовку к еще одному серьезнейшему испытанию. Соло-походу на Южный полюс. 1400 километров, с расчетом на 60 дней. Отправная точка - остров Биркнер, самый отдаленный стартовый пункт для лыжных походов. И без любого ассистанса, без кайта, «без дураков». Кстати, Аня планировала минувшей весной поход на Северный полюс, но он сорвался, знаете по какой причине. Теперь он в планах после Южного.

*******

Коллекционеры вершин. Помните Марциша? Теперь он установил вечный рекорд

На международных соревнованиях в Крыму в 1986 году впервые в одном из видов программы первое место занял спортсмен, не представлявший Советский Союз. Тогда сенсационно первое место в многоборье досталось молодому польскому скалолазу, кучерявому блондину Анджею Марцишу. С тех пор прошла целая жизнь! Анджей всё это время оставался в лидерах на скалах, совершил немало отличных технических восхождений. Однако с высотой у него как-то не пошло и в обойму героев «золотого века польского альпинизма» Марциш не попал.

И вот теперь Анджей Марциш вошел в историю немного с другой стороны. Он стал первым человеком, который поднялся на все вершины Высоких Татр. Список, составленный им на основании классических путеводителей, насчитывает более 1000 названий. На то, чтобы побывать на всех этих вершинах у поляка ушел … 41 год.

Завершил Марциш проект 8 октября восхождением на Ганкову Копу в связке с более молодым коллегой Каспером Текели.

*******

Кстати, о Текели

Маттерхорн

Прохождение четырех граней великой горы за один день – это такой тест на мастерство и смелость. На такое первыми решились альпинисты, которые очень хорошо знают гору, много раз на нее ходили и живут в Альпах. Неизвестно, насколько был знаком поляк с маршрутами, но он со своей задачей справился. Маршруты были пройдены с следующей последовательности: подъем Фюргген (4 часа) – спуск Хёрнли (3 часа) – траверс 1 час - подъем Цмутт (6 часов) – спуск Лион (3,5 часа). Всего 17,5 часов, + 2850 метров – 2800 метров.

Возможно, Каспер стал первым представителем неальпийских стран, которому это удалось сделать.

 Рассказ о восхождении на Пик Ленина в 1982 году. О валенках, как оптимальной обуви и первом опыте использования пластиковых ботинок. О том, как быстро может поменяться настроение во время восхождения.

   Мой друг по альпинистской жизни Геннадий Копейка написал как-то в фейсбуке, что появилась идея сделать книгу об истории харьковского «Буревестника». И сбором материалов, а также их обработкой будет заниматься другой мой друг Анатолий Лебедев, автор прекрасных стихов и рассказов. Я как-то обрадовался и продумал в голове несколько сюжетов. Несколько небольших рассказов, которые  давали бы живое представление о том, как всё было.  И даже начал писать. Но жизнь то шла, таких начатых статей была не одна. Где стимул возвращаться и заканчивать? Увы, стимулом стала неожиданная смерть Толи Лебедева, удар в сердце. 

 Итак, рассказ о валенках… 

   В моей жизни многое случалось по одной схеме: то о чем много читал, затем  вполне  без всяких предпосылок воплощалось в жизнь.  Перед учебной практикой на Кавказе после второго курса, я засел за книги и изучил районы, которые мы планировали посетить, теоретически. Так определялся мой основной жизненный путь.  На практике, шокированный реальной красотой горной природы, я решил, что это вполне достойная тема, чтобы стать моей профессией. И начал еще более усиленно читать, сделав библиотеки основным местом своего нахождения. Читал о горах всё, что могло их касаться, но в первую очередь альпинистские книги.  А там всё больше речь шла о высотных восхождениях.

  Осенью 1981 года в Крыму Боря Поляковский, с которым познакомился летом в альплагере, предложил мне присоединиться к его компании. Он её собирал под флагом Спортклуба ХАИ.  Боря убедил меня своими вполне наполеоновскими планами. И самым сильным аргументом для меня были гарантии высотных восхождений.  Мечта, которая совсем неожиданно, могла стать реальностью. Шутка ли, мы запланировали «сделать Снежного барса» за три сезона. Дерзость, которая была совсем не в моем стиле.

  Вот только тогда вопрос  соответствующего снаряжения для меня стоял остро. И в первую очередь это я об обуви.  Во многих литературных источниках для высотных восхождений хвалили валенки. И я на это, как говорится, «купился». Впрочем, тогда и другого выхода не было.  Ну и первый семитысячник Пик Ленина казался технически не сложным, подходящим для такой обуви. 

  В Харькове и окрестностях, валенки в то время  вышли из моды,  но найти их в продаже еще можно было.  Тогда  делать их с подошвой, типа для зимней рыбалки, еще не начали. Может, и начали, но я нашел в продаже только обычные, со скругленной подошвой. И начал думать, как их приспособить под кошки.  Отпорол где-то подошвы от старых ботинок. Затем с большим трудом пришил их леской по краям и остальную часть контактной поверхности начал заливать разного рода клеями. Прежде всего, расплавленным пластиком. Что-то похожее получилось, хотя внешний вид был ужасный. Но это не волновало, так как поверх шли брезентовые бахилы - просто мешки, которые сшила моя мама.

 Первая часть сезона 1982 года прошла у нас в горах Сванетии, в ущелье Накра. Там у меня был запоминающийся юбилей. В день моего 25-летия дождь с градом лил весь день. Вот так и отпраздновал, лёжа в тесной палатке.  Благо, что из-за большого полиэтиленового тента, она не текла. Закончился этот сбор для нашей компании спринтерским забегом: две четвёрки Б за два дня. Иначе мы бы не имели права идти на первую 5А, которым считался Пик Ленина.

Автору 25 лет

  Не буду рассказывать о подробностях дороги в Азию и периоде акклиматизации, хотя там есть что вспомнить. Сразу к самой кульминации экспедиции. Почти весь состав нашей довольно большой экспедиции города Харьков 11 августа 1982 года поднялся в штурмовой лагерь пика Ленина (маршрут «через скалы Липкина»). Мы остановились на высоте, оцененной как 6500. У нас было нескольких групп.  В большинстве своем альпинисты общества «Авангард» во главе с самим Юрием Ивановичем Григоренко-Пригодой, царем и богом нашего сообщества одновременно.

  От «Буревестника» там была только  наша небольшая группа спортклуба ХАИ. Интересно, что официально, то есть, формально,  руководителем  нашей группы был Володя Хольченков. Мы просто, как говорится, «делали ему руководство». Было такое понятие в альпинизме тех лет, состоявшем с формальной стороны в «заполнении клеточек», обязательного набора вершин в порядке возрастания до того, как ты станешь кандидатом в мастера.  Вову мы конечно ценили, но он кроме всего, был младше всех в нашей компании. В нашей группе также был инструктор. Это был Юрий Константинович Чернышев,  по возрасту старший остальных лет на 15. Однако его стопроцентная  интеллигентность  мешала ему быть настоящим лидером и что-то нам диктовать. Казалось, главное слово во всех вопросах принадлежало Боре Поляковскому.  Ведь это он обо всём договорился и как бы оплатил всё. То есть, денег мы еще не заработали на промальпе в том количестве, в котором получили на экспедицию. «Если ты такой умный, оплати всё из своего кармана»  - никто так не говорил, но все помнили, что это выражение было, в общем-то, справедливым. При всём при этом, за спиной у Бори была фигура еще одного нашего товарища – Паши Сизонова.  Они казались неразлучными друзьями. У Павла Петровича  был образ идеального спортсмена и, за одно, мудреца.  Человека, мнение которого по любому вопросу все ждали в любом разговоре. И оно было чаще всего решающим.

Ну и я.  Новый человек, парень со стороны, которого облагодетельствовали, взяв в компанию - пока без особых заслуг... Своё мнение я пока что держал за зубами…

Это часть нашей команды в 1983 году. Лицом к фотографу (Г. Копейке) Владимир Хольченков, Борис Поляковский и Александр Ельков

 День подъема в штурмовой лагерь был прекрасным, солнечным и без ветра. Была атмосфера праздника,  мы радостно приветствовали по пути дружественных болгар из экспедиции Христо Проданова. В составе нашей экспедиции, кстати, также была  тёплая болгарская компания, сборная города Троян.

  Поставили палатки на склоне примерно на высоте 6500. Улеглись, всё шло хорошо. Но уже в самом начале ночи задуло так, что казалось, что никаких шансов у нас на вершину не будет. Как бы просто выжить.  Всё гудело реактивной турбиной,  палатки напряженно скрипели, удерживаемые от полёта в небо весом наших тел. Для меня картина была ясная, выхода на штурм не будет. И горькое разочарование, а вдруг второй попытки не будет?

 Утром ветер, в общем-то, не особо утих. Но наша группа решила всё же вылезти из палатки. Просто посмотреть.  Оказалось, что всё не так страшно, то есть, не смертельно.  Но мысли о выходе у меня не появилось. И вдруг до меня доходит информация (общаться можно было только криком в ухо), что мы собираемся идти на восхождение!  Что Юра Чернышев побеседовал с Юрием Ивановичем. И вроде договорились, что пойдём, попробуем пройти сколько сможем. Я в душе был против: шансов нет, поморозимся и всё… прощай Высота! Недовольство наверняка было заметно по моему надутому лицу, но из-под маски и капюшона его никому видно не было.

  Так мы и пошли, упираясь во встречный ветер, ложась на него, медленно и безнадежно. Прошли всего-то не более часа, когда  всё внезапно изменилось. Это мы достигли главного гребня и оказалось, что на южной стороне есть такое удивительное образование - «карман». Это ложбина между основным гребнем и ледовой массой, стекающей на юг. Здесь ветра не было вообще,  а вскоре и солнце начало пробиваться сквозь редеющую мглу. Настроение моё изменилось на 180 градусов. Пришла полная уверенность в победе, никаких сомнений, что тут идти-то!  Метров 300 оставалось по высоте.  Вскоре и вершина показалась, знаменитый взлёт. Здесь пришлось покинуть южную сторону. Тут как раз и туман стал сгущаться, как-то потемнело, резко похолодало. Было ощущение какой-то торжественности, вершина вроде видна, но встречает нас неприветливо.

 Тут-то как раз место, где надо вспомнить о валенках.  Я их обул в лагере 5600 и до этого момента  только радовался своей обуви. Тепло! Самое главное чего я боялся начитавшись книг – это обморожений ног. А тут … никаких проблем. Да, их и не было до начала главного подъема.  Здесь кошка, старая ВЦСПС, примотанная ремнями предательски разболталась  и слезла вбок. Предстояла не очень приятная работа, снимать рукавицы, расправлять обледеневшие ремни, затягивать.  Я уже принял позу и приступил к работе, когда «за спиной услышал ропот», то есть, разговор.

 «Ну что, пора разворачиваться!» - и, главное, не услышал от товарищей никаких возражений. Страх пробежал по моей спине и ударил в голову. По моему мнению, до вершины оставалось не больше получаса. Это сумасшествие!  О том чтобы дискутировать, мысли у меня не возникло. Кто меня послушает! Как был в положении низкого старта, так я и стартовал.

 Да, я рванул, яростно пытаясь ударами валенка поправить съехавшую кошку. Шел первым, не поворачивая головы, боялся, что меня одёрнут. Но довольно быстро понял, что вся команда пошла за мной. И всё равно,  боялся остановиться.

Шли в основном по снегу, но были какие-то камни, микст, то есть.  В общем, идти можно было и с болтающейся на валенке кошке. Хотя лучше было бы её не потерять. Перевязать её я смог только на вершине, среди разных табличек и бюстов. 

 С вершины спускались мы уже гордыми победителями, ветер дул в спину и помогал быстрее добраться до лагеря. Не помню какой-то  особой усталости, и даже радости.  Нас напоили чаем, потом был ужин и мы с чувством отлично сделанного дела стали укладываться. Остальные участники экспедиции стали готовиться к выходу на штурм следующим утром.

 Помню, я уже был в полудрёме, когда  в палатке показалась голова  одного из моих ближайших друзей на тот момент, врача  Володи Бабаева. Вова обратился ко мне с просьбой дать ему на восхождение валенки. Собираясь в экспедицию, он взял у Вити Пастуха пластиковые ботинки, будучи твёрдо уверенным, что это «лекарство от всех бед».  «Пластика» тогда у нас не у кого еще не было и все верили, что это идеальная обувь, которая решает все проблемы.  Но оказалось, что они тесноваты и ноги в них мерзнут.

Роста Вова около 190, нога у него была огромной, чуть больше моей. Как-то до 6500 он в этих Кофлахах дошел, так что у меня не было сомнений, что они на меня налезут. Отдал валенки, взял ботинки и, не примерив их, заснул. Или просто впал в забытье, из которого  меня достал всё тот же дикий реактивный вой ветра.

  Непогода разыгралась с новой силой. На этот раз ветер был еще сильнее и никаких вариантов, кроме срочного бегства, не было. Запомнился каримат, который кто-то попытался упаковать  снаружи палатки. Ветер вырвал его и унес вверх и вдаль примерно градусов под тридцать!  Надо было собираться, общение между палатками было затруднено, и я не стал поднимать вопрос об обратном обмене обуви. Даже когда оказалось, что мои ноги категорически не хотят в иностранные ботинки влезать. Это была тяжелая и продолжительная борьба, в результате которой мне удалось в них втиснуться. Но только совсем без носков, даже самых тонких.  Надежда на чудо внутренние ботинки еще была, и еще на то, что спускаться можно быстро. Ну и на традиционное «авось».

  Наш спуск был бегством.  Вспоминались картинки французской армии 1812 года. Каждый шел сам по себе, просто «валили вниз», где было ясно видно, что на «полке 6100» солнечно и, наверное, тепло. Обморожения, которых я так боялся и от которых защитился валенками, стали реальностью. Ноги потеряли чувствительность очень быстро. Я двигал вниз чем-то уже чужим, непослушным. Но впереди на 6100 виднелась палатка и я шёл строго на нее, надеясь там обрести спасение.

 Это была одна из болгарских палаток. Экспедиция Христо Проданова была многочисленной, и у них было несколько лагерей. Дойдя до палатки, я спрятал свои слюни, и, стараясь сохранить достойный вид, объяснил людям, которые там были, свои проблемы. А там как раз оказался доктор болгарской экспедиции. И у него под рукой оказался шприц. В чудодейственную силу медицины я поверил всей душой. И вскоре, после уколов,  после многочисленных растираний, хлестанья ремнями кошек, мои ноги пришли в норму. А на 6100 и вправду ветра почти не было, светило солнце и чтобы идти дальше пришлось снимать с себя верхнюю одежду. Идти в пластике пришлось до нашего лагеря на 5600, где меня ждали комфортные родные  вэцээспээсовские ботинки. 

 А через пару дней на Луковой поляне с помощью Бори Поляковского я выменял на общественные ледобуры относительно новые польские полуторные кожаные вибрамы. На внутренней стороне  было написано Maciej Pawlikowski. Личность тогда мне уже известная, а позже он стал одной из ярчайших звёзд польского альпинизма. Достаточно сказать, что в его активе два зимних первовосхождения на восьмитысячники.  В этих ботинках на следующий год я сходил на Пик Корженевской и Пик Коммунизма. Ну а валенки? Помню, ходил в них зимой по альплагерю «Торпедо», потом - не помню. Может быть валяются где-то в родительском доме…

Александр Ельков

  Удивительно, как гора высотой всего чуть выше  6800 метров может затмевать соседа, который выше практически ровно на 2 километра. Это надо было так её удачно поставить и сделать такую необычную и совершенную форму.  Ама-Даблам –необыкновенное природное формирование, красивейшая гора, украшение района. Она обладает удивительной притягательной силой. Но поначалу первые альпинисты, посещавшие район сомневались, что на нее вообще можно подняться. Первое впечатление такое, что вершина защищена со всех сторон поясом висячих ледников. Очевидный проход не просматривался.

Джон Хант, руководитель первого успешного восхождения на Эверест: 

 «Как бы ни было грандиозно это зрелище (Эверест – Лхоцзе - Нупцзе), гигантский клык, неуклюже выступающий в долину правее и ближе этой стены, привлекал еще большее внимание. Это вершина Ама-Даблам. Вздымаясь на высоту 6800 м, она выглядит совершенно недоступной, превосходящей самые потрясающие по недоступности подъемы на Маттерхорн; ее можно сравнивать с неприступной вершиной Мустаг-Тауэр в дальнем Каракоруме».

 С первых посещений альпинистами долины Кхумбу слава о необычной горе быстро распространилась по всему миру. И это была слава как о горе, на которую невозможно подняться. Что сразу привлекло внимание альпинистов. Тем более, что указанный выше ужасный на вид Мустаг-Тауэр пустил  к себе на вершину сразу две команды. И в 1958 году была предпринята первая попытка восхождения на Ама-Даблам (руководитель, участник экспедиции на Эверест Альфредом Грегори), альпинисты поднялись до 6100, на практике получив подтверждение сложности маршрута.

 Кстати, о высоте. Удивительно, цифры приводятся совершенно различные от 6750 до 6858 метров. Наиболее часто в западных источниках – 6812, у нас почему-то 6814 метров.  И о названии. Во всем мире два слова пишутся отдельно: Ama Dablam. У нас же чаще пишут через чёрточку, что нередко в нашей топонимике делается. А поскольку  так (Ама-Даблам) написано в Большой Советской Энциклопедии, то так пишем и мы. Должен же быть какой-то закон и порядок, какой-то эталон!

 Уилфрид Нойс, летописец первого восхождения на Эверест: 

 …из-за холма, под которым был наш лагерь, выглядывала наиболее поразительная вершина: Ама-Даблам (6750 м). Ее сравнивали неоднократно с зубом, но мне кажется, что она больше походит на клин с отчетливой плоской вершиной и практически отвесными гранями. Она царствует над своим окружением гораздо больше, чем Эверест, который отстоит отсюда на 30 с лишним километров и ещё нечетко проглядывается над длинным гребнем Нупцзе.

Где находится Ама Даблам?

 В Непале, в долине Кхумбу,  прямо рядом со стандартным треккинговым маршрутом, ведущим к подножью Эвереста. Она хорошо видна из многих точек. Район с точки зрения инфраструктуры можно считать хорошо освоенным. По непальским меркам, конечно. Здесь есть всё для того, чтобы легко организовать восхождение, включая хорошо обученных шерпов, которые могут высотными носильщиками и гидами, которые прокладывают маршрут.

-  Если есть гора, на которую невозможно забраться, то это она! – новозеландец Эд Хиллари любил иногда красиво сказать. Не потому что был пижоном.  Наоборот, этот высокий, худощавый парень всегда  был немного наивен и часто слишком  откровенен. Он красиво говорил, потому что красиво думал.

 Его товарищ и соотечественник Джордж Лоу, был более склонен к ироничному юмору английского типа, причем по любому поводу:

- Эд, мне кажется, ты пытаешься меня уговорить лезть на нее прямо сейчас. Давай начнем всё же с Эвереста. Заодно посмотрим сверху, нет ли на эту гору проходимого пути…

В 1959 году при попытке восхождения бесследно исчезли два сильных британских альпиниста, шли они по сложному маршруту с Северо-Запада.

 В 1960 году первовосходитель на Эверест Эдмунд Хиллари под своё имя организовал грандиозное мероприятие в Гималаях. Планировалась большая программа научных экспериментов под руководством другого героя Эвереста физиолога и изобретателя кислородной аппаратуры Гриффина Пью. А также восхождение на восьмитысячник Макалу и поиск йети. Но из не научных свершений удалось сделать одно - первое восхождение на Ама-Даблам.  Альпинисты провели  долгое время у подножья, морально и физически подготовившись к нелегкому штурму.

 13 марта 1961 года  интернациональная команда Майк Уорд, Уолли Романес, Майк Гилл и  Бари Бишоп - стояли на вершине Ама-Даблам.

 Гюнтер Диренфурт:

«Это было одним из самых сложных восхождений, предпринятых до сих пор в Гималаях; оно потребовало применения большого количества скальных и ледовых крючьев, стремян и веревочных лестниц, около 500 м веревочных перил и т. д…

 Восхождение по технической сложности не уступало труднейшим альпийским маршрутам с одним только отличием: в Альпах сегодня приходится искать сложные и сложнейшие пути, в то время как на такой горе, как Ама-Даблам, альпинист экстра-класса, удовлетворяющийся только крайне трудным рельефом, находит его на нормальном пути восхождения»

 На спуске с Ама-Даблам  едва  не случилось несчастье, тяжелые травмы получил один из шерпов. Его  спасение и транспортировка стали настоящим подвигом, который совершили альпинисты и их помощники. Жизнь молодого человека была спасена.

 Женская природа  гора Ама-Даблам  подтверждается шерпами: «Ама» — означает мать или бабушка, а «даблам» — специальная подвеска, в которой старые женщины-шерпы носят драгоценные вещи. На горе есть висячий ледник, который напоминает «даблам», а расходящиеся в стороны гребни горы представляются как материнские руки, разведенные для объятия.

 Ну и к делу

  Маршруты восхождений  на Ама-Даблам разделяются на две группы. Один из маршрутов образует  маленькую группы, в которую собственно он входит в единственном числе – по Юго-Западному гребню, классический. И большая группа маршрутов, которые в основном были пройдены по одному разу. Они проложены как раз там, где пройти казалось абсолютно невозможным, где риск чрезмерен и слабо предсказуем. Где ходить можно лишь людям с большими амбициями. Многие знаменитые альпинисты отметились здесь своими первопрохождениями, многие маршруты претендовали на «Золотой ледоруб» или даже заслуживали его (словенцы Хумар и Фурлан).

Итак, маршрут. Единственный и неповторяемый два раза (если ты не гид)

 Маршрут треккинга

  Треккинг – важнейшая составляющая маршрута. Не надо спешить, постепенный подъем дает необходимую акклиматизацию. Поэтому рекомендуется перед осадой Ама-Даблам совершить не  только переход от Луклы (2840 м) к базовому лагерю (4600), но и посетить парочку несложных вершин в долине Кхумбу.  Например, сходить из Намче-Базара (3440) в долину Гокио, подняться там на пятитысячную высоту (Gokyo Ri – 5357). Затем можно перебраться в  соседнюю долину, подняться на 6 тысяч, на горе Лобуче (6090).  После чего можно, со спокойной совестью сделавшего всё для своей акклиматизации, осесть в базовом лагере.  Практикуется также перед Ама-даблам совершить восхождение на Айленд Пик.

Насколько сложен маршрут технически?

 Очень сложен. Путеводитель может поставить точную градацию сложности скальных, микстовых и ледовых участков.  Хотя они и меняются год от года. Но в действительности альпинисты поднимаются по готовым перильным веревкам, сравнительно редко переходя на настоящее лазание, тем более первым. Но сложность маршрута во многом предопределяется его невероятной длиной – порядка 40 веревок, и всё на приличной высоте, на ветре и холоде.

 Пройти его самостоятельно и без помощи ранее повешенных веревок – это всё ещё можно будет считать альпинистским достижением. Но для подвигов выбирайте другой маршрут! Не мешайте обычным людям подниматься по классике.

Опасно ли восхождение?

 Да! Об этом свидетельствует регулярно происходящие на нем несчастные случаи. А происходят они по разным причинам. Чаще всего,  связанным с недооценкой опасности, недооценкой сложности и протяженности маршрута.  Всего  на эту грозную вершину поднялось уже более 2 тысяч человек, а с жизнью расстались не менее 25 человек (21 – на 2009 год).

Дело Лагеря Три

  До 2006 года было принято ночевать очень высоко, на снежном плато под вершиной, на высоте 6300 метров. Это был лагерь 3, достаточно комфортный, хотя на такой высоте комфорт всегда весьма относителен. Однако в  ноябре 2006 года верхний серак, нависающий над всей Западной стеной, обвалился и его осколки засыпали палатки, с отдыхавшими там альпинистами. Шестеро человек погибли. С тех пор ночевать в этом месте стало не принято. Тем более, что обвалы повторялись и были еще жертвы и пострадавшие.

Собственно маршрут

 Малое количество мест для организации полноценных лагерей, а также большое количество восходителей и персонала, создает дополнительные сложности на восхождении.

 Переход из базового лагеря 4600 до лагеря 1 на 5800, как правило, осуществляется с небольшим грузом, так как основной груз несут высотные носильщики. Но всё равно, это очень тяжелый физически поход. Сначала по морене, потом по несложному скальному рельефу. В принципе, для самостоятельных групп, поднимающихся  с грузом, лучше организовать промежуточный лагерь на высотах 5400-5600, хотя места там и не очень удобные.

Лагерь 1 – Лагерь 2

 От лагеря 1 до вершины идет практически чисто техническая работа. Перила за перилами. Поначалу, это движение вдоль гребня, по правой его части, с разнообразными препятствиями. Лагерь 2 располагают на вершине Серой башни (Grey tower).  К ней приходится подниматься по вертикальной стенке. Высота лагеря 2 - 6200 метров.

Лагерь 2 – Лагерь 3

 Сейчас принято ходить на вершину из лагеря 2 и возвращаться туда же. Это очень тяжелый переход, поэтому принято стартовать около полуночи и идти значительную часть пути с фонариками.

 По пути от лагеря 2 к месту бывшего лагеря3 приходится преодолевать наиболее разнообразные препятствия на этом маршруте. Здесь много ледовых образований причудливых форм, которые могут меняться год от года.  Желтая башня обходится также справа, по крутому кулуару. Затем траверс выводит к «грибам»  (Mushroom ridge), пологому гребню с причудливыми очертаниями. Он выводит на вершинку, возвышение в гребне, именуемое  Lower Dablam. И далее на плато 6300, где ставили лагерь 3.

 Лагерь 3  - Вершина Ама-Даблам - спуск

 Весь верхний участок представляет собой снежно-ледовый склон переменной крутизны. По большей части 50-55 градусов, иногда до 60.  В осенний период там участками  может быть «голубой» лёд, по которому далеко не все команды могут пройти.

 Зато вершина дает возможность полноценно отдохнуть. Это большая площадка. В хорошую погоду вид оттуда бесподобен!

 Затем начинается самое неприятное – спуск на фоне нарастающей усталости. Бесконечное перещелкивание с веревки на веревку. Секундная потеря внимания, и может произойти фатальная ошибка.

 Поддерживайте друг-друга и контролируйте!

 Опыт восхождения. Влад Мороз (Ред Фокс) о восхождении:

«Участок от лагеря-2 до вершины был очень специфичным. Все экспедиции стартуют обычно очень рано. Кто-то пытался стартовать в 10 часов вечера. А кто-то вышел в час ночи. Мы вышли в 2.30. Весь этот участок преодолевается в темноте с фонариками. И, безусловно, мне было приятно, что гид шёл рядом. Он шёл передо мной, знал куда идти, светил фонариком. Непредвиденной ситуацией было то, что в моем фонарике из-за холода сели батарейки. Приходилось идти практически на ощупь, гид подсвечивал дорогу впереди. Маршрут провешен большим количеством веревок. Все они разные, и некоторые совсем плохие. Но ночью этого не видно. Вскоре вышло солнце, поэтому проблем не возникло. И спустился я еще днем, пока было светло, так что и фонарик не понадобился. Все остальные, кто шел после нас, спускались уже в темноте. Ночью было красиво наблюдать: склон, фонарики, а дальше – звёзды. На этом участке есть несколько достаточно опасных мест. Между лагерем-2 и вершиной раньше был лагерь-3. И этот лагерь-3 находится под огромным ледником. Несколько лет назад этот ледник обвалился, и погибли несколько человек. И с тех пор там не принято делать лагерь. На протяжении всего маршрута встречаются скальные участки, над которыми стекают ледники. Они могут обвалиться в любой момент. Поэтому эти участки нужно проходить очень быстро. В особенности днем, потому что всё тает. А ночью морозит, поэтому идти не так опасно..!

Ну, и как тренироваться?

 Точнее, как готовиться?

 (1) Нужен высотный опыт. Например,  семитысячник типа пика Ленина. И Эльбрус перед выездом.

 (2) Физическая подготовка должна быть на хорошем уровне, чтобы высота переносилась легче  и  работоспособность сохранялась.

 (3) Нужно безупречно владеть техникой работы с веревкой: подъем с жумаром и спуск со спусковым устройством и без него. Найдите возможность тренировать это.

 (4) И абсолютное внимание ко всем мелочам, снаряжение должно идеально подходить для этого маршрута.

 (5) И всё же, восхождение нужно совершать с гидом из числа наших соотечественников, уже имеющим опыт подъема именно на  Ама-Даблам. И поработайте с ним на других, менее опасных и сложных маршрутах. Побеседуйте, обсудите все-все подробности и особенности маршрута. Следуйте его рекомендациям и не бойтесь спрашивать.

 Гора эта заслуживает уважения и самого серьезного отношения. Авантюры на ней неуместны.

 В этом году исполняется 150 лет началу систематического альпинистского освоения Кавказа. В 1868 году трое англичан вместе с французским гидом и сопровождающими лицами обошли весь Центральный Кавказ. Они совершили два исторических восхождения на Казбек и на Эльбрус, и в целом обозначили альпинистский потенциал района. Впервые на наши горы посмотрели глазами опытных горовосходителей. И Кавказ получил «высший бал», назван альпинистским Эльдорадо.  При этом гости старательно пытались искать аналогии кавказских вершин с альпийскими. И найдя их, указали,  что они  во многом схожи, но кавказские горы «только выше и красивее».

  Политическая ситуация (Кавказская война), трудности транспорта, дороговизна путешествия делали путешествие в горную часть Кавказа в середине XIX века делом практически нереальным.  Изучением его немного занимались ученые, которые работали при государственных учреждениях императорской администрации. Однако горы как таковые их интересовали не в первую очередь, и не во вторую. Ведь изучать нужно было всё: и природу во всём многообразии, и народы. Да и понятия об альпинизме, о восхождениях, просто о горах как отдельных объектах еще не было. Горцы редко давали отдельным вершинам имена, да и то они были связаны с их хозяйственной деятельностью. Подниматься на них можно было, например, с научной целью, но только на те, где можно пройти пешком.  Тем не менее, в ранние периоды освоения Кавказских гор были совершены смелые попытки. Однако назвать их альпинистскими восхождениями было бы преувеличением, по-моему…

 Ранняя история восхождений на Казбек по книге  Александра Титова «Казбек». Государственное издательство «Физкультура и спорт». Москва, 1938 г.

 Первые сведения о Казбеке. От XVIII в. дошло до нас сообщение, записанное несколько позднее грузинским писателем Иоанном Батонишвили в его сочинении «Калмасоба». Оно гласит, что некий Иосиф Мохевец «совершил восхождение на вершину Казбека, на которую не вступала нога человека». Если в основе этого легендарного сообщения лежит действительный факт восхождения, тогда безвестный мохевец становится современником, а возможно и предшественником знаменитого Жака Бальма, швейцарского крестьянина (не верно, к Швейцарии савояр Бальма не имел отношения, ред.), родоначальника альпийских проводников, который первым взошел на вершину Монблана (4800 м) в 1786 г.

Есть мнение, что Иосиф – это Безуртанов, ингуш из деревни Гергети, дед знаменитых гидов Яни и Исаака. В реальность этого восхождения трудно поверить, трудно придумать мотивацию, трудно представить технические аспекты, кажется, что подобное восхождение имело бы более «широкую прессу» и осталось бы в памяти тех же гидов Безуртановых. Они бы не молчали по этому поводу. Да и при попытках Паррота это обстоятельство было бы известно, и ему бы посоветовали соответствующего гида, либо рассказали о нём. Фрешфильд в своей книге приводит целую россыпь легенд, которые ему рассказали в Казбеги. Но в них нет и намёка на возможность восхождения. А сами горцы, даже самые сильные, принципиально отказались восходить, условно говоря, за «снеговую линию».

 Скорее всего, речь шла о выходе в высокогорную зону именно в плане поисков сокровищ. Ред.

 В это же время Якоб Рейнеггс, врач при дворе последнего грузинского царя Ираклия II, путешествуя, собирал сведения о Казбеке, который называл «снежной горой селения Степан-Цминда». Он записал предание о сокровищах, спрятанных на вершине этой горы, и снова сообщил о неудачной попытке некоего грузинского священника проникнуть к ней.

 Первые исследователи Ф. Паррот и М. Энгельгардт. Еще во время прокладки дороги, до открытия колесного движения по ней, в 1811 г. в ущельях Казбека работали будущие крупные ученые Фридрих Паррот и Мориц Энгельгардт. По поручению правительства они проводили первую орометрическую нивелировку Крыма и только что «присоединенного» Кавказа. Во Владикавказе их встретил один из князей Казбеков и проводил до сел. Степан-Цминда с отрядом казаков «ввиду опасности пути».

 Обоим будущим профессорам  Дерпта  вместе было всего-навсего 50 лет. Двадцатилетний Фридрих Паррот, будущий покоритель вершины Арарата, был еще студентом Дерптского университета. Он был полон юношеского задора и дерзаний. Пока Энгельгардт, на котором лежала вся геологическая часть экспедиции, исследовал окрестные ледники, совершая ежедневные восхождения к их языкам, он задумал взойти на вершину Казбека. Князья Казбеки подыскали ему спутников из числа местных жителей, но те, достигнув с Парротом снеговой линии, отказались следовать дальше. Паррот пытался идти один, но плохая дорога и собственная неопытность помешали ему подняться выше 3907 м.

 5 сентября, через пять дней после своей неудачи, Паррот снова вышел к вершине, но уже в сопровождении четырех солдат, которых ему дали из Степан-Цминдского укрепления. Тем путем, который знают теперь тысячи альпинистов, мимо Цминда-Самеба по хребту Квена-мта и через Гергетский ледник, они направились к вершине. Но припадки горной болезни у большинства солдат и разыгравшаяся снежная буря снова заставили их вернуться. Упрямый Паррот задумал третье восхождение и только рано наступившая зима заставила его вместе с Энгельгардтом прекратить работу и покинуть ущелье.

 Пребывание их на Казбеке значительно обогатило науку. В своем совместном труде, который вышел в 1815 г., Паррот и Энгельгардт дали первые сведения о флоре и горных породах Казбека, а также оставили интересное описание современного им Владикавказа и Военно-Гру­зинской дороги.

 Попытка доктора Коленати. Открытие в 1814 г. колесного движения по Военно-Грузинской дороге значительно облегчило путь к Степан-Цминде.

 В 40-х годах Казбек неоднократно посещал доктор Коленати, ученый, работавший в Петербургской Академии наук. Он исследовал геологическое строение Казбека и его ледники, иногда охотился на туров с мохевцами, сопровождавшими его в горах. 11 августа 1844 г. он предпринял попытку взойти на Казбек. В спутники себе Коленати отобрал пять человек из жителей сел. Казбек и Гергети. Ему удалось подняться на 500 м выше Паррота, но плохая погода заставила его вернуться.

 Он был уверен, что от высшей точки, достигнутой им (4436 м), до вершины оставалось всего 60 — 70 м. На самом же деле впереди лежал труднейший участок с подъемом более 500 метров.

*******

 В 50-е-60-е годы XIX века в Альпах произошли большие изменения, которые можно даже назвать революцией.

 После периода революций 1848-1850 годов и Крымской войны, в Европе наступило некоторое затишье, относительная стабильность.  Английская империя находилась на пике своего могущества, высоко возвышаясь над другими странами. Развитие железнодорожного транспорта облегчило организацию дальних поездок и путешествий, которые стали доступны даже представителям среднего класса. К тому времени Альпы стали модным местом отдыха для сотен  или даже тысяч туристов с Британских островов.  Многие из них начинали совершать  горные восхождения и постепенно проникались спортивным азартом.

 "Золотой век" альпинизма, так называют историки этого вида спорта период с 1854 по 1865 годы. Это был период интенсивного изучения высокогорной зоны и покорения основных вершин Альп. Инициаторами и главными действующими лицами были практически одни англичане, хотя при восхождениях им принадлежала чаще роль ведомых.  Основная же нагрузка падала на плечи нанимаемых проводников из числа местных крестьян и охотников, сильных, мужественных и выносливых "детей природы".

 Альпинизм тех лет  во многом носил исследовательский характер.  На восхождение было принято брать измерительные приборы, писались подробные отчеты,  в том числе по температурам на разных высотах.  Ведущие альпинисты стремились, прежде всего, найти новую непокоренную вершину,  отметиться в хронике красивым первовосхождением.

  Понятно, как бы ни был велик горный массив в центре Европы, количество «непокорённых» вершин всё же ограничено и из года в год стремительно уменьшалось. "Золотой век", как век первовосхождений, закончился в 1865 году, восхождением на знаменитый и труднодоступный Маттерхорн.  Еще оставались «не взятые» горы, но уже требовался некоторый новый тренд, новые направления.

   По окончании «Золотого века», когда главные первовосхождения были совершены,  в альпинизме наметился  некоторый  застой. И далее в Альпах эволюция пошла по направлению усложнения маршрутов, поиска новых путей к вершинам, стали совершаться восхождения без проводников и в зимнее время.

  Но принципиально новое слово было сказано Дугласом Фрешфильдом и его спутниками, который своим смелым путешествием на Кавказ в 1868 году, открыли новую главу в истории покорения гор: "Альпинизм за пределами Альп".  До них многие ученые исследователи посещали горные районы и даже совершили восхождения. Примером может служить всем известная экспедиция  в Южную и Латинскую Америку Александра фон Гумбольдта. Однако их подход никак нельзя было назвать альпинистскими. Мало интересовались они опытом горовосхождений,  плохо готовились к подъему в горы, при малейших технических сложностях ученые отступали, описывали маршруты языком художественной литературы, а не в виде передачи опыта последующим восходителям. То есть, до «Золотого века»  понятия альпинистской культуры не существовало, после 1865 года первым из своих коллег вырвался за пределы Альп именно Дуглас Фрешфильд. Он был и одним из самых богатых из альпинистов, и одним из самых фанатичных. Был профессионалом: альпинистом-географом, географом-альпинистом. Но на момент начала экспедиции Фрешфильд был просто свежим  выпускником Оксфордского университета, с солидным опытом альпийских путешествий и восхождений, и с уймой прочитанных книг.

 Сам Фрешфильд начал планировать альпинистскую исследовательскую экспедицию в какие-нибудь далекие горы еще в школьные годы, но окончательный выбор страны был сделан благодаря одному из активнейших лидеров Альпийского Клуба тех лет Херфорду Бруку Джорджу (1838 – 1910).

 Джордж не был среди учредителей  Альпийского Клуба в 1857 году.  Он присоединился к активистам только через пару лет. Какое-то время собрания Клуба проводились на территории New College, учебного заведения, в котором Джордж был одним из ведущих преподавателей.  В общем-то, тогда стало ясно, лучшего редактора для вновь создаваемого издания под названием Alpine Journal, лучше не придумать. Адвокат по образованию, он стал преподавателем ряда дисциплин, и ученым историком, высоко эрудированным человеком. Годы спустя, он написал несколько книг по истории, в том числе классический для Англии труд о России, то есть, о вторжении к нам Наполеона.

 Можете при случае ознакомиться. Такой другой взгляд из тумана на события 1812 года.

 Известно, что среди членов Альпийского клуба были споры о том, можно ли заниматься альпинизмом за пределами Альп. Джордж не принадлежал к числу любителей словесных дискуссий, но сказал самое весомое слово в этом споре.

 2 мая 1865 года он выступил на собрании Альпийского Клуба с достаточно большим сообщением под названием «Mount Elbrouz and attempted Ascent of  a Russian expedition». Позже текст этой небольшой лекции был помещен в первом томе Альпийского журнала.

  Начало выступления было достаточно оригинальным. Джордж упрекает английские власти, в том, что они позволяют «этим русским» украсть у Европы высочайшую вершину континента. Английское правительство протестовало, когда царь подавлял польское восстание, защищало черкесов, не дает «проглотить» Турцию, а тут молчок. Русские объявляют, что Эльбрус является высочайшей горой Европы, а не Монблан. Это воровство!

 Красивая заставка, не более того. Если разбираться,  то расположением Эльбруса в Европе, то есть, проведением границы по Главному Кавказскому хребту, мир обязан европейским ученым. В России всегда более популярной была идея границы по Кумо-Манычской впадине.  Но представьте, каково было бы европейцам выговаривать  это словосочетание!

  Далее Джордж дал  краткий обзор всего, что известно было о Кавказе, в том числе и как об альпинистском объекте.  И переходит непосредственно к анализу материалов в восхождении на Эльбрус 1829 года по материалам российско-немецкий ученых Ленца и Купфера. Подходит он к ним прямо скажем критически.

 Сам Джордж Эльбруса не видел, но думает, что на пять с половиной тысяч метров взойти без альпинистских навыков невозможно. Затем  следует предположение, что видеть  вершину  с большого расстояния Емануэль не мог,  следовательно, не мог видеть на ней горца. При этом Джордж почему-то определил, что смотрел генерал на Эльбрус с расстояния в 65 миль! То есть, дальше Пятигорска. Реальное расстояние по прямой от поляны Эмануэля до вершины вряд ли больше 12 километров.

 А раз генерал  говорит, что видел, значит,  врет, сознательно, чтобы отличиться перед  царем. А «черкес» Киллар врет, чтобы получить обещанные за восхождение деньги, а академики, которые тоже не видели его на вершине, подпевают генералу. Что с них взять, если они впервые  в жизни увидели  «живой» ледник. 

 Правда, Емануэль не говорил, что видел  Киллара на вершине, он лишь исчез из видимости в ее районе.  Киллар шел грамотно, точно по графику, намного впереди других, был в отличной физической форме. Если он не ходил на вершину, то значит, прятался часа два на скалах, чтобы обмануть «неверных». Но следом за ним шел казак, который мог видеть лидера  и отобрать в случае его неудачи первый приз. Кстати, горцы на практике показали, как надо ходить на Эльбрус англичанам, вскоре после  выхода статьи Джорджа, в 1868 году.

    И еще. Ни генерал, ни император, ни ученые не предавали факту восхождения какой-то чрезвычайной  роли. На первом плане стояли научные и политические результаты экспедиции. Что касается академиков, все они были блестящими учеными и  все их слова и собранные данные  отличались немецкой пунктуальностью и точностью.  Генерал Емануэль никак не выглядит  тупым служакой.  Хорошо бы он выглядел в глазах  более тысячи человек, если бы заставил их праздновать событие, которого не было.  Да и российские военные, офицерский корпус того времени, был едва ли не самым образованным и культурным в мире. Это было поколение Пушкина и декабристов.

  Словом, с выводами лекции Джорджа мы не согласны почти по всем пунктам. Именно с его подачи большая часть мировых справочников, энциклопедий и т.д.  не указывали и не указывают  Киллара Хаширова в качестве   первовосходителя на Эльбрус. Чаще всего называется имя Дугласа Фрешфильда, который присутствовал на той исторической лекции. И без сомнения 20-летний студент в мечтах уже переносился в загадочную страну,

  Чудесная фотография  и необходимый комментарий.

   «Ветер странствий» – для любителей гор и путешествий   моего поколения это сочетание слов звучит как что-то значительное. Так назывался ежегодник, выпускавшийся издательством ФиС. При дефиците тех лет на литературу и огромном спросе, каждый его выход был событием. И купить его  почиталось  обязательным, так же как и собрать коллекцию предыдущих выпусков.  «Ветер странствий» создавался Г. Трипольским и, благодаря его умелой работе,  каждая статья сборника читалась, и иногда читалась  и по много раз. 

 Мне посчастливилось попасть в число его авторов, в последнем сборнике, перед тем как выпуск этого издания прекратился.  На какой-то период вообще литература данного формата показалась исчезнувшей из нашей жизни.

   В начале нового века издатель, известный горный турист, мастер спорта Игорь Балабанов решился на настоящий поступок, попытался возродить выпуск ежегодника.  Такого же капитального формата и содержания.  «Чтобы каждый хотел поставить его себе на книжную полку» -  так он говорил о своей задаче.  

  Прежде всего, спасибо Игорю, спасибо за попытку, и за честь, которую он мне предоставил, пригласив в число авторов.  Но тут речь пойдет о критике. Дело в том, что для  иллюстрации статьи об истории альпинистского освоения Кавказа мною было предоставлено несколько фотографий. Из них опубликована оказалась одна. Но, к сожалению, подпись под ней была со мной не согласована. В результате появилась досадная ошибка. Которую я не вправе не попытаться исправить.  Мне кажется, что дело это важное.

   Когда я впервые (в 1982 году) увидел эту фотографию  в книге Р.Кларка «Иллюстрированная история альпинизма»,  посвященную 100-летию  английского Альпийского Клуба, я подумал также как сейчас редактор. Руководитель экспедиции достопочтенный  Дуглас Фрешфильд, имя которого известно любому грамотному альпинисту, представлялся важным и властным человеком. Это казалось естественным подумать, что именно он сидит в центре группы. Несколько смутило, но не заставило серьезно задуматься, что на других фотографиях, более позднего периода  (в ежегоднике Руского Горного Общества, польской книге Болеслава Хващинского  и  журнале «На суше и на море») пожилой  Сэр Дуглас не совсем  похож на мужчину сидящего в центре кавказской фотографии 1868 года. Наверное, изменился с годами….

   И только  в 90-е годы,  не помню уже где, но я увидел настоящую подпись под фотографией. И буквально стукнул себя по голове, да как же сам не мог догадаться, что  центральный персонаж фотографии – это не вовсе Фрешфильд.  И это логично и понятно, в центре должен сидеть самый авторитетный и опытный  участник экспедиции.  А им был  самый взрослый  в этой компании  – Адольфус Мур.  Ему было тогда 27 лет, это был  не только заслуженный в команде альпинист, но и  сложившийся бизнесмен,  сотрудник  Ост-Индийской компанией.  А его младшие партнеры, вчерашние студенты,  Фрешфильд (справа) и Таккер (слева) скромно  примостились внизу, сидя в восточном стиле, или по-колониальному.  Два друга, учившихся вместе, затем вместе путешествовавших и потом  вместе преподававших в Кембриджском Университете.  

   И это не всё, что хотелось сказать о подписи к фотографии. В «Ветре Странствий» написано, что Фрешфильд находится «в окружении своих единомышленников». Но разве это так ?  Посмотрите на окружающую публику! Какой типаж !

  Вот казак,  стоящий слева – это же вылитый Ерошка из «Казаков» Толстого.  Простота и бесшабашность, и в то же время огромная физическая сила видны в этом человеке.

А кавказец в центре! Кого он напоминает ? Мне лично - Шамиля Басаева. Какой самоуверенный и самодостаточный взгляд.  Как он держит оружие ! Сразу видно, с какой любовью он к нему относится.  Можно предположить, что и скакун у него из лучших, и вообще,  это какой-то независимый полевой командир того времени.

Какое уж тут единомыслие с англичанами ! 

Два других кавказца так же колоритны и характерны. Тот что справа,  похож на  торговца, он озабочен чем-то, наверное,  хочет не упустить возможности  заработать на англичанах побольше. Левый же смотрит самоуверенно и нагловато. Он одет, как ему кажется, богато и красиво. Видно представляет себя важным и уважаемым человеком. Возможно, это и есть переводчик экспедиции, иногда не очень надежный, иногда склонный к обману, но незаменимый менгрел Бакуа Пипия, окрещенный англичанами Полом. Случайно встреченный в Поти, он стал важной частью экспедиции. И, в целом, работа переводчика была оценеа положительно. Его рекомендовали второй кавакзской экспедиции 1874 года. 

  В контрасте с ними смотрится огромный Франсуа Девуассу, гид из Шамони. Здесь он напоминает просто слугу, постоянно (и этот момент) находящегося на службе. И когда у господ праздник, для него всё равно работа. Взгляд Франсуа какой-то отсутствующий и тусклый. Но какая мощная фигура! Девуассу действительно был больше слуга, чем гид.  По скалам лазить он не очень любил, ступени предпочитал  рубить медленно и капитально, не такие «на полстопы», как многие гиды, считавшиеся супермастерами. И с Фрешфильдом на сложные маршруты они просто стремились не попадать. Уже сам факт, того, что первыми на заключительном участке подъема на  Эльрус шли горцы Соттаев и Джаппуев, характеризует Девуассу, как не очень амбициозного человека. Ни Кнубель 1874 года, ни Бургенер 1884 и 1886 года, вперед себя никого не пускали. Говорят, что перед смертью Фрешфильд (ему было под 90) в бреду звал Франсуа и просил того достать горные ботинки. Отношение точно как к верному слуге. Отметим, что Девуассу скончался лет на тридцать раньше своего хозяина.

  Но всё же главная фигура композиции - Адольфус Мур. Вот уж кто по-настоящему играет свою роль. Для меня, например, по снимку абсолютно ясно, что именно Мур был главным авторитетом в экспедиции. Нет, он не был главным в определении маршрутов и графиков движения. Но именно ему была поручена важная секретная миссия. Как это было сделано и кем, узнать невозможно. Но упускать такую возможность британская разведка не имела права. Путешественник того времени, это, как правило, разведчик. А тут возможность проникнуть вглубь Кавказа, края  которому Англия долгое время активно помогала оказывать сопротивление России.

  Ну а как выглядел  тогда разведчик в представлении англичан?  Да вот так, как показал Мур!  Восток требует загадочности в облике, богатства в одежде и оружии,  разведчик ездит с сопровождающим его караваном. Зачем ездит? Всё должно  быть покрыто восточным туманом.  Загадочный человек встречается с местными  правителями, беседует с ним на равных, обсуждает какие-то наспех придуманные торговые дела. Потом тайно с кем-то беседует, ищет, кого можно подкупить, т.е. плетет интриги.  А сам продумывает и продумывает текст будущего отчета.

  На Кавказе всё было не так, как на Ближнем Востоке, в Индии или Юго-Восточной Азии, но сам облик разведчика Мур сохранил. Поэтому так театральна его поза, ничего от альпиниста, какой-то блестящий офицер со специальной миссией от Королевы!  В действительности всё было наверняка скромнее, и Мур не был ни офицером, ни профессионалом в разведке. Да и задачи перед ним стояли не экстремальные. Но принятие надлежащего образа ему, скорее всего, помогло. И отчет его понравился. Это подтверждает его карьерный рост, ответственные места, которые он занимал на службе. И то, что в 1874 году он вновь оказался в  составе альпинистской экспедиции на Кавказе. Хотя к тому времени альпинистских амбиций у него уже не было совсем. Так, просто позвали – и он поехал. Что, кстати, сказалось на ходе той экспедиции, которая сделала не так много, по сравнению с экспедицией Фрешфильда.

  Источником этого снимка называется семейный архив, нигде не указано в каком месте сделан снимок.  Друзья собрались втроем  в Тифлисе и там, вероятно, и сделана фотография.  Может мне кажется, но Фрешфильд и Таккер выглядят более загорелыми, чем Мур, который в горах еще не бывал.

Адольфус Мур –  альпинист № 1 60-х годов?    

Кто был сильнейшим альпинистом  Золотого века? Эдвард Уимпер!  Естественный ответ большинства знакомых с историей альпинизма.  Первовосходитель на Маттерхорн, Гран Жорасс, Эгюий Вер, Барр д’Экрен..  Конечно, сравнивать силу  и значение достижений альпинистов – дело интересное, хотя объективно некорректное. Французское капитальное издание «Знаменитые альпинисты» отмечает отдельными статьями только шесть из альпинистов, пик деятельности которых пришелся на 60-е годы XIX века.  По некоторым признакам они могут быть подразделены на пары.

 Одну пару составили Джон Тиндаль и Лесли Стивен. Именно их полемика в значительной мере отражала прогресс альпинизма в те годы. Ученый Тиндаль был старше Стивена на 10 лет. Он ходил в горы с научными и эстетическими целями, хотя честолюбия ему было не занимать. Однако увидеть профессора, идущего первым, было просто невозможно. Его оппонент Лесли Стивен входил в число интеллектуальной элиты Великобритании как бы с другой стороны. Это был один ведущих литературных критиков, искусствовед, писатель, журналист. Он был старше Уимпера, почти на 10 лет. Прекрасная физическая форма сочеталось у него с даром художественного восприятия гор. Стивен ходил много, однако по-настоящему сложных и эпохальных восхождений на его счету нет.

 Между двумя этими деятелями велась многолетняя дискуссия на тему, что главное в альпинизме. Вкратце дилемма была таковой: Для Тиндаля главное – это дух исследования,  для Стивена – дух приключения.

 Так же как нет их у других отмеченных статьями альпинистов:  Томаса Кеннеди и швейцарского профессора Эдмунда фон Фелленберга.

 Так что среди фигур, которые могли бы составить конкуренцию «одержимому Маттерхорном» Эдварду Уимперу,  серьезно можно рассматривать одного Адольфуса Мура. Они почти одногодки, Мур моложе Уимпера на полгода.

  Физически многие альпинисты Золотого века были готовы неплохо. Но на их фоне некоторые показатели Мура выглядели впечатляющими. Чего стоит, например, переход Курмайор – Монблан - Шамони за один день, или восхождение Гринденвальд – вершина Веттерхорн – спуск в Розенлауи – возвращение в  Гринденвальд за полдня. Это уровень современного спортсмена.

 Как и Уимпер, Мур  попадает в горы в 1860 году.  Уимпер был художником прикладного жанра, Мур начинающим небогатым бизнесменом, занимавшимся торговлей с Индией. Оба они не слишком восторженно смотрели на горную природу, по крайней мере, не фанатичная  любовь  к Альпам двигал их как альпинистов. Оба были практичными людьми, но, несмотря на это, оба не знали точного  ответа на вопрос, зачем им это надо. Они привыкли делать дело, которое начали до конца. И альпинизм  давал им  поле для деятельности, для раскрытия себя самого, также как и для удовлетворения своего тщеславия.

  В третий свой сезон, в 1862 Мур участвует в первовосхождении на четырехтысячник Фишерхорн. Его партнером по восхождении был Херфорд Джордж, о роли которого в истории Кавказа мы писали выше. В 1863 году Мур – уже сложившийся восходитель. Среди достижений сезона траверс массива Дом  и Лискамма.

 Пик активности Мура, как и у Уимпера приходится на 1864 – 1865 годы. И часть 1864 года они проводят вместе.  Сезон начался  с совместной экспедиции в Дофинэ, в массив Экрена. Уимпер с гидом Кроцем, Мур  с партнером Горацием Уолкером и гидом Христианом Альмером переходят из Ля Грав через перевал Бреш де ля Мэйж и далее совершают первое восхождение на высшую вершину Района - Барр д'Экрен.

После этого Мур с Альмером восходит на Монблан, присоединяется к Уимперу в Цинале, где они вместе проходят перевал Момминг. Затем в Оберланде Мур восходит на Алечхорн, Эйгер и  совершает рекордное по скорости восхождение на Веттерхорн.

 В 1865 в компании с Уолкером Мур как бы движется с востока на запад. Вначале - первовосхождение на Пицц Розегг,  в массиве Тёди, затем  первовосхождение на прекрасную вершину Оберальпеншток. Из Церматта – новое первовосхождение на четырехтысячник Обергабельхорн. И затем самое главное восхождение  – первый маршрут на Монблан с итальянской стороны – знаменитый гребень Бренва. Оно по праву носит имя Мура, который открыл его, изучил и организовал группу. В нее входили Г. Мэттьюз,  отец и сын Уолкеры (отцу было 59 лет) и гиды братья Андерегги, Мельхиор и Якоб. Это было сделано 15 июля, а днем раньше произошла катастрофа на Маттерхорне, на спуске погибли четыре из семи первовосходителей. Это было самое выдающееся восхождение Уимпера, но оно и поставило на него темное пятно на всю жизнь.

  Эта катастрофа очень сильно ударила по всей альпинистской жизни Великобритании. Она шокировала всё общество и первые годы многие даже боялись ходить в горы из-за страха общественного осуждения. Как написал один биограф Мура «он много сделал, чтобы вывести Альпийский Клуб из состояния маразма, в которое он впал после Маттерхорна». В отличие от Уимпера, личность которого альпинистская общественность Великобритании никогда не принимала, Мур пользовался великолепной репутацией. Он был секретарем Клуба, и ему постоянно предлагали стать президентом. Он отказывался, так как значительную часть времени проводил в поездках в Индию.

 В конце 60-х Адольфус Мур  открывает зимние Альпы, в течение нескольких лет он проходит ряд перевальных маршрутов и делает несложные восхождения. Его рассказы привлекают внимание альпинистов следующего поколения. И начинается целая компания совершения первых зимних восхождений, продвинувшая альпинизм в техническом плане

 Подводя итоги, скажу так. По рейтингу чисто альпинистских восхождений – лидер Уимпер. Но если на весы положить другие козыри (это, прежде всего, кавказская экспедиция, затем зимние восхождения и, в завершение, активная роль в общественной альпинистской жизни), то Мур обходит Уимпера. Правда, Уимпер еще много лет после того, как Мур оставил альпинизм, продолжал считать его своим главным занятием в жизни. Не только следил за всем происходящим и писал путеводители, но и совершил выдающуюся экспедицию в Южную Америку, много ходил в горах Канады.

 Уинстон Черчилль (1874 – 1965), кстати бывший в молодости альпинистом, и взошедшем на десяток альпийских вершин называет в своих воспоминаниях Мура «замечательным человеком». Но не за альпинистские заслуги, точнее, в первую очередь не из-за них. Немного тогда было в Англии таких «селф-мэйд» персон, как он. Начав карьеру бизнесменом практически с нуля, Мур переходит на государственную службу и занимает высокий пост личного секретаря  Лорда Рэндольфа Черчилля (отца Уинстона). А затем Муру доверяют более высокий пост - главы  Политического департамента  Индийского офиса. Довольно ранняя смерть от инфекционного заболевания, полученного во время очередного морского перехода, оборвала его развивающуюся карьеру политика. Мур умер в госпитале Марселя в 1887 году.

 Он был близок к тому, чтобы стать первым человеком, взошедшим на обе вершины Эльбруса, но не стал им....

 Дуглас Фрешфильд. Становление.

   Весь Лондон знал о восхождении на Монблан по уникальному театрализованному шоу, которое в течение нескольких лет проводил  в одном из лучших залов британской столицы   журналист Адам Смит. Спектакль повествовал  преимущественно о его собственном восхождении на высшую точку Альп в 1851 году. Также рассказывалось о Соссюре и Бальма, о гибели гидов в 1820 г и о «невесте Монблана», французской  графине Анриетт д’Анжевилль. Спектакль шел достаточно регулярно в течение 9 лет! Многие романтически настроенные особы женского пола,  выходя из зала, страстно желали стать альпинистками. И части из них это удавалось. На одном из первых представлений была состоятельная дама, жена «солиситера» Национального Банка  Генри Фрешфильда. В истории она так и осталась, как сама себя называла – Мисс Генри Фрешфильд (1814–1901), то есть, жена Генри Фрешфильда. В девичистве она звалась Джейн Квентин Кроуфорд, представительница мощного рода, который до сих пор играет в жизни Великобритании значительную роль. Её два брата были видными политиками своего времен. С собой мадам привела  маленького сына. Его звали  Дуглас и  родился  он  26 апреля 1845 года.

 Первое свое восхождение  Дуглас Фрешфильд  совершил в 1850 году, возрасте 5 лет, в горах Уэльса. Это была высшая точка района – гора Сноудон. Несложная, конечно, по тропе. Его отец занимал один из важнейших постов в Государственном Банке Британии,  мать  увлекалась  литературой, историей, географией и … альпинизмом.  Родители    брали  с собой единственного сына  в Альпы, куда они выезжали  почти каждое лето.  Особенно насыщенными были их путешествия 1859 и 1860 годов, когда они прошли пол Альп, при этом совершили четыре альпинистских восхождения. Мисс Фрешфильд даже написала отдельную книжку по этому поводу: «Леди на альпийских тропах». Первая альпинистская книга, написанная женщиной, между прочим.

     Будучи студентом,  Фрешфильд  уже самостоятельно каждое лето выезжает в различные районы Альп для исследований и восхождений. В семнадцатилетнем возрасте он впервые поднимается на Монблан. Его гидом был  Франсуа Девуассу, высокий сильный мужчина, отличавшийся добрым нравом и большой физической силой.

  Дуглас Фрешфильд, несмотря на молодость, успел внести свой вклад в освоение альпийских массивов в  период «золотого века».  Объектом исследований он с друзьями  выбрал  горы  Ломбардии (Бергамские Альпы),  Доломиты, Энгадин (Ченгало, Презанелла, Чима ди Брента и др.). Всего на счету Фрешфильда 20 первовосхождений в Альпах, самым популярным сейчас является классический маршрут на Тур Ронд в массиве Монблана.

 Но первым его по настоящему выдающимся достижением была экспедиция 1868 года на Кавказ, которая признается первой в  главе "Альпинизм за пределами Альп"...

Продолжение следует, часть 2

Поздравляю с Днем рождения альпинизма!  Желаю удачи в горах! Они должны быть источником и местом счастья. Хотя не всегда этот так, к сожалению...

Дата рождения альпинизма определена  очень четко - это 8 августа. Это день перрвого восхождения на Монблан, по поводу которого сказано и написано много. Но на первом плане, почему-то, оказывается явно недостоверная информация. Первых восходителей Жака Бальма и Мишеля Габриэля Паккара называют швейцарцами, что очень далеко от истины.

Герои 8 августа родились и прожили всю жизнь в Савойе (герцогство Савойя), которая большую часть времени, им отмерянному, находилась в составе так называемого Сардинского королевства, главной частью которого, правда, было княжество Пьемонт (столица Турин). По национальности их однозначно можно называть французами, но никак не швейцарцами.

 1786 год был мирным (может быть, последним на долгие годы) для Европы: заключались торговые договора, укреплялись семейные связи между монархами, ученые занимались науками, поэты - стихами, художники – картинами. Крестьяне растили урожай и детей, города расширялись и обновлялись. По большому счету, ничего не предвещало той страшной бури, которая разразилась уже через несколько лет. 32-летний французский король Людовик XVI еще думал, что всё само собой наладится, что финансисты поноют и найдут как всегда выход из надвигавшихся дефолтов. А на дерзкие идеи кучки либералов можно не обращать внимания. Англия через 10 лет после потери американских колоний уже перестала обижаться и привыкла жить по-новому. Вовсе не плохо. Европа проводила в последний путь Фридриха Великого, грозного когда-то воина, заканчивавшего жизнь спокойным домоседом. 

В мирной, процветающей и богатой, к тому же республиканской, Женеве все восхищались  семейством Горация Бенедикта де Соссюра. Сам он блистал, выдавая одно научное открытие за другим,  руководил всей системой образования города-государства, успешно реформировал ее. Его политическая позиция была сильна, Соссюр был одним из авторитетнейших лидеров Женевы, сумевшим удержать ее от смут конца 70-х. Это был просвещенный консерваторо, который верил, что разумное развитие общества не нуждается в смутах и восстаниях. И что Женева даст миру пример правильного, рационального устройства.

 Гораций (Орас) Бенедикт де Соссюр - отец альпинизма. Самому ему и его семье этот портрет не понравился. Хотелось выглядеть моложе:)

 Дети подросли, радуя своими успехами самого Соссюра и его верную, любящую супругу. Полная идиллия. Правда, здоровье начинало подводить 46-летнего аристократа, он немного сомневался, сможет ли подняться на вершину Монблана. Это когда путь будет, наконец, найден. А дело шло к тому…

  Мишель-Габриэль Паккар и Жак Бальма

 Нужно сказать о том, что запущенная каким-то некомпетентным типом, версия, что это были «швейцарцы», не выдерживает критики. Герои 8 августа родились и прожили всю жизнь в Савойе (герцогство Савойя), которая на момент восхождения находилась в составе так называемого Сардинского королевства, главной частью которого было княжество Пьемонт (столица Турин). Швейцария была далеко, с ней не было практически никаких связей, ведь Женева, Невшатель и их окрестности также в нее также не входили. Так что и Соссюра называть швейцарцем не совсем верно!

 Как известно история начинается с того, что в 1860 году 20-летний студент, парктикант Женевского университета  Гораций Бенедикт де Соссюр (1740 – 1799) объявил о присуждении денежной премии тому, кто найдет путь восхождения на вершину высочайшей горы Альп Монблана. С разрешения местного священника, он разместил письменное объявление об этом на дверях церквей во всех коммунах ущелья. Так что об этом узнали все, даже неграмотные. Это даже возбудило в местных мужчинах некоторый энтузиазм, были даже сделаны попытки – правда, далекие от успеха. Никто не верил по-настоящему в успех. Может просто не нашлось соответствующего этой миссии «чудака»? Или просто время не пришло?

Кстати, о чудаках. Самое время упомянуть об одном из них. Занимался поисками пути восхождения на Монблан другой женевец - Марк-Теодор Бурри (1739 - 1819), сын часовщика, певчий в храме, художник, журналист и т.д…. В жизни его горы заняли значительное место, он много путешествовал, в общем, 60 лет подряд, практически каждый год! Бурри много о них писал, называя себя «историографом Альп». Он действительно им был, издав пару книг и написав огромное количество текстов про Альпы. Человек необычайной энергии, он очень часто вел себя странно. Так, свои "гениальные" по его мнению, картины он рассылал европейским монархам, выпрашивая у них вознаграждения , публично называл себя обладателем "лучшего голоса в мире" и т.д… Бурри открыл для себя Альпы почти одновременно с Соссюром в начале 60-х и не мог жить без них. После восхождения на Пик Бюэ (1775), он «загорелся» идеей штурма самого Монблана. Как хороший художник он иллюстрировал книги Соссюра, оставив бесценные свидетельства внешнего вида гор той эпохи.

 Автопортрет Бурри, тут он сам себе явно понравился

  Но пора уже начать представлять настоящих героев 8 августа. Мишель-Габриэль Пакккар (1757-1827) - сын зажиточного местного нотариуса (notaireroyal), местная элита. Клан Паккаров уже тогда владел парой гостиниц и до сих пор в Шамони есть гостиница, носящая их имя. Отец, который нотариус, нашел средства для обучения сыновей: один из них стал адвокатом, другой – священником. Третий – собственно наш герой, Мишель-Габриэль, долго учился на врача в Турине и Париже. Еще будучи 18-летним студентом, на каникулах сопровождал англичанина Томаса Блэйки в его попытке найти путь восхождения на Монблан. Вернувшись в родное Шамони в начале 80-х, Паккар, вместе с братьями, включился в поиск пути к вершине. Честолюбивый молодой человек стал рассматривать это не просто как хобби и, тем более, не как попытку подзаработать. Аккуратные записи о своих научных наблюдениях свидетельствуют о том, что он считал себя ученым и мечтал, наверное, о больших свершениях. Более того, сохранилась пара чисто научных статей молодого врача, посвященных геологическим наблюдениям и атмосферным явлениям в горах.

Летом 1783 года Паккар присоединился к попытке восхождения команды Бурри, которого знал уже много лет. Они еще в Париже много времени проводили вместе. И теперь вместе отправились к леднику Боссон, к Монблану, по стандартному пути через Монтань де ля Кот. Длительная непогода не дала возможности предпринять серьезную попытку пробиться выше. Это был последний совместный выход Паккара и Бурри. Что между ними произошло, какая размолвка, точно неизвестно. Ясно только, что между ними возникла неприязнь, на грани вражды.

 В 1784 году попытки найти путь продолжились с новой силой. Паккар несколько раз выходил на поиски маршрута. Сначала он с гидом Пьером Бальма прошел по леднику Мер де Гляс, откуда взойти на Монблан очень сложно даже сейчас. Решено было разведать противоположный юго-западный склон. На этот раз Паккара сопровождал гид Жан-Батист Жакэ. Через перевал Коль Воза они прошли на ледник Бионносэй и далее скальному склону почти поднялись на Эгюий дю Гутэ (не дошли метров 100). Через некоторое время Бурри, прослышав про этот маршрут, вышел на него с большой компанией гидов. Сам женевец остался на Тет Русс, где занялся рисованием, а вот гидам Ж-Б. Ломбару и Ф. Гидэ удалось подняться не только на Эгюий дю Гутэ (3835м), но и пройти траверсом до Коль дю Дом (4237м), вплоть до скал, где сейчас приют Валло. По возвращении Бурри написал статьи и разослал по всей Европе письма, в которых всячески превозносил свой подвиг. Он считал, что путь к Монблану найден и пригласил Соссюра в следующем году принять участие в совместном восхождении. Или точнее, Соссюр не смог отказать Бурри принять участие в экспедиции, признавая заслуги того в открытии маршрута.

Сам Соссюр в эти годы ежегодно совершает большие исследовательские поездки по Альпам. Много ходит пешком, через перевалы, изредка восходит на незначительные вершины. В тот год в Шамони он встретился и познакомился с Мишелем-Габриэлем Паккаром. Поселился в их гостинице, пригласил молодого врача на обед. Соссюр очень положительно написал о Паккаре в своем дневнике. Но дистанция между ними была сохранена, тут и возраст, и социальный статус.

1785 год. Лето этого года было аномально влажным, поздняя весна – масса снега в горах. Экспедиция откладывалась и откладывалась. Гиды слали письма в Женеву и получали ответы. Соссюр выделил деньги на строительство хижины, где-то в районе нынешней «охотничей» хижины в районе Ронь (2750м). Гиды сложили ее из камней, занесли сено для ночевки. В сентябре, уже на исходе сезона, гиды Ломбар и Пьер Бальма решились идти и дали знак в Женеву.

 Склон, по которому производилась попытка восхождения в 1785 году, и где ходят сейчас

 Путь через Дом дю Гутэ, ныне самый популярный маршрут, был слишком сложным и для Соссюра, и для Бурри, и для его сына Исаака. И вышли поздно из-за холода, и снега много было на скалах, и состав был слишком большим – 12 человек (9 гидов + 3 сеньёра). Во время восхождения на вершину Эгюий дю Гутэ попала только пара гидов, остальные благоразумно повернули с середины гребня. Неудача. Бурри позже критиковал академика, в частности за то, что тот слишком много времени уделял научным наблюдениям и вообще плохо шел. Это было правдой, хотя сам певчий тоже был не на высоте. Он спускался оригинальным способом - висел на плечах впереди идущего гида, в то время как сзади его держали за пояс. Академик же спускался страхуемый тремя веревками, при этом ноги его переставлял впереди идущий гид. Соссюр был обвязан веревками «как в тюрьме» - так написал позже Паккар. Замучали они бедных гидов.   Соссюр же, проанализировав маршрут, пришел к выводу, что идти нужно все же со стороны Шамони. Другой вывод был следующий: больше никаких спутников, партнеров по восхождению! Только он и гиды.

1786 год

  В том далеком от нас году шамонийские гиды, энтузиасты штурма Монблана были настроены очень решительно. Планы восхождения были их дежурной темой длинными зимними вечерами за стаканом вина. Как только в июне установилась благоприятная погода, шамоньяры развернули целую операцию по разведке возможного пути восхождения. По общему мнению, оно было возможно только через Дом дю Гутэ и главным считалось уже определение лучшего направления подходов – с севера или и юга.

Практически все дееспособные проводники занимались поиском маршрута и постепенно сформировалась ударная группа из самых сильных: Ломбар, Каша, Франсуа Паккар, Пьер Бальма... 24-летний Жак Бальма в их число не попадал, его всерьез тогда не воспринимали. Жак имел репутацию большого оригинала, не желающего быть как все. Жил он на хуторе в Боссоне, считался не очень хорошим хозяином, так как очень много времени проводил на охоте и в поисках кристаллов горного хрусталя. Да еще имел репутацию хвастуна… Тем не менее, именно его горный кристалл купил, гостивший в Шамони великий Гёте. Хотя не все в Шамони этому поверили.

  Так или иначе, но Жак Бальма заинтересовался идеей восхождения на Монблан. В конце июня состоялся его большой разведывательный выход, во время которого он вычислил будущий путь восхождения. Обычная версия выглядит так: узнав об очередном выходе гидов на поиск пути, как бы случайно, в поисках кристаллов, пошел по следам группы. Четверо его старших товарищей по стандартному пути через Гран Мюле дошли до седловины Коль дю Дом и попытались пройти по узкому обледенелому гребню Босс. Место несложное, но это по нынешним меркам, тогда, без кошек, идти его не решились. Наступали сумерки и гиды пошли на спуск. Все, кроме Жака Бальма. Отстав, он продолжал всматриваться в верхние склоны "белой горы". Спустившись чуть ниже, Жак переночевал на леднике, сидя на первых попавшихся камнях. Утром у него хватило сил осмотреть другой вариант подъема. Жаку показалось, что он нашел желанный путь восхождения. С уверенностью в себе у парня было всё в порядке, он сам поверил в удачу.

  Так ли это было?  Есть еще текст, согласно которому Бальма провел на леднике 4 дня и в одиночку поднимался к гребню Босс еще до того, как там появились другие гиды. 

Немного спустя состоялась историческая встреча двух героев нашего повествования. Тут самое непонятное место в этой истории. Даже сам Жак по-разному рассказывает о нем. Почему собственно они оказались вместе: Бальма и Паккар? Когда это встреча происходила? Между разведкой и штурмом прошло почти полтора месяца. Наиболее достоверной является версия, что они много общались в последние дни в связи с болезнью новорожденной дочки Жака. Но она родилась примерно 20 июля, была неизлечима и умерла где-то в момент восхождения. Или же они контактировали ранее по поводу родов. В любом случае, возникло некоторое доверие между двумя людьми. Бальма, который первоначально собирался выходить прямо на Соссюра, подумал, что более надежно сходить сначала с кем-то, кто не составит потом конкуренцию в качестве гида. Паккар в целом представляет всю картину так, что это он искал с кем пойти на гору, и под рукой оказался Бальма, который кроме того имел свой вариант подъема. Кстати, Соссюр об их восхождении записал, что его сделал Паккар в сопровождении гида Бальма. Однако ничего не известно о том, платил ли доктор за услуги проводника. Похоже, что нет.

 Маршрут Бальма - Паккара (по алфавиту). Сейчас по нему не ходят

7 августа 1786 года Паккар и Бальма вышли из Шамони, по отдельности, без лишнего шума и не привлекая внимания конкурентов из числа гидов. В разных источниках указано разное время выхода. На вершине Монтань де ля Кот восходители заночевали, в сложенном из камней примитивном убежище. Утром 8 августа было безветренно и тепло. Шли по леднику без веревки, определяя трещины альпенштоком. На Большом плато заплутали среди трещин. Проваливаясь по колено в снег, восходители начали быстро терять силы. Здесь окончательно выбрали путь - влево к северному гребню. Подъем был мучительно тяжелым, восходители беспрерывно останавливались и валились в снег. Не один раз хотели повернуть. Все же воли хватило, сделали еще одно усилие, и буквально вползли на высшую точку. Позже Бальма рассказывал, что он всю дорогу тащил и тянул ослабевшего доктора. Зачем спрашивается? За их подъемом следили из долины и ничего подобного не видели. Шли вместе, причем Паккар первый поднялся на вершину, где установил красный флаг.

Выходя на восхождение, Паккар прекрасно понимал, с какими оппонентами он будет потом иметь дело. Поэтому он решил обзавестись надежными свидетелями и посетил самого авторитетного из гостей Шамони - силезского барона фон Герсдорфа (гостившего ранее, кстати, у Соссюра). Бальма утверждал, что это он договорился с бароном, что маловероятно. В любом случае, кое-кто знал о попытке восхождения. Поэтому было естественно то, что информация разошлась по селению и все кому это интересно, наблюдали за продвижением двойки к вершине.

Барон наблюдал в хорошую подзорную трубу ход восхождения и записывал в журнал его хронологию. Кстати, среди тех, кто был вместе с Герсдорфом в это время, упоминается некий русский офицер. Всё было зафиксировано с немецкой точностью: в 6.23 два человека взошли на вершину - первым был Паккар, вторым - Бальма. Они развернули на вершине Европы красный флаг - не из революционных побуждений, просто он хотелось, чтобы их достижение было видно всем внизу.

 Исторический сюжет на стене дома в Шамони

 Солнце уже начинало садиться, и благоразумно было бы поспешить. Тем не менее, Паккар выполнил все полагавшиеся научные наблюдения: давления, температуры, цвета неба, сделаны засечки на окружающие вершины - на все ушло 34 минуты. Только после этого начали спуск, вскоре превратившийся в кошмар. Стемнело. Идти было невозможно. Некоторое время просто сидели на снежном склоне. Повезло - вышла луна. Хорошо, что путь шел все время вниз, новый подъем им было бы просто не преодолеть! Несколько часов ушло на блуждание среди трещин, некоторые из которых переползались по связанным альпенштокам (?). К рассвету добрались до скал, где полностью истощенные, пару часов проспали. К обеду, обгоревшие и почти ослепшие от снежной белизны, Паккар и Бальма спустились в Шамони.

Соссюру сообщили об успешном восхождении уже 10 августа. И 12 августа он уже послал в Шамони распоряжение о постройке горных хижин на Монтань де ля Кот и Гран Мюле. Академик хотел повторить маршрут в этот же год. 15-го августа Соссюр принял Жака Бальма и сопровождавшего его Франсуа Паккара в Женеве. Шамоньяр приехал за наградой и с предложением своих услуг на будущее. Это уже начало другой истории…. Тоже длинной…

Тем не менее, нужно и нашу завершить эпилогом.

 Рисунки к рассказу Александра Дюма

Эпилог

Мишель-Габриэль Паккар и Жак Бальма поссорились вскоре после их совместного восхождения, но, тем не менее, долгие годы нормально сосуществовали вместе в одной долине. Паккар сделал попытку опубликовать отчет об их восхождении, но безуспешно. Восхождение Соссюра 1787 года всё затмило. Тогда Паккар понял своё место в жизни и спокойно это воспринял. Он всегда был в числе самых уважаемых людей долины Шамони и длительное время был мировым судьей и мэром. Бальма также прожил достойную жизнь. Вплоть до 20-х годов XIX века он был лидером местных гидов, организовывал прием альпинистов, командовал своими земляками, несколько раз был на вершине. Он также одно время принимал участие в управлении долиной на выборной должности. Визит Дюма-отца сделал имя Бальма известным всей Европе. Сам же Жак так и не успел окончательно стать стариком. Увлеченный идеей поиска золота, он погиб в горах в возрасте 72 лет в 1832 году. Обстоятельства до конца неизвестны.

Александр Ельков

Памятник Соссюру и Бальма в Шамони

От автора: сейчас уже не удастся остановить общий тренд. Еще пара фильмов, пара комиксов и пара книг - и станет общепринятым считать, что Мэллори и Ирвин были на вершине Эвереста. Никто аргументов против слушать не будет. Так будет везде указываться: МЭЛЛОРИ И ИРВИН 8 ИЮНЯ 1924 ГОДА, ВЕРОЯТНО, БЫЛИ НА ВЕРШИНЕ. Нет только точного подтверждения и все уверены, что в снегах Эвереста лежит фотокамера, в которой есть четкие снимки, подтверждающие факт восхождения. Оцените: в анонсе будущего фильма говорится, что их видели в 100 футах (30 метрах) от вершины! Могли ли они тогда не взойти? Почему же кто-то сомневался раньше?

В таких случаях должен же кто-то и где-то возразить! Вот я это и делаю… 

Часть 1. О сомнениях, здоровье и мотивации

---

Аналогичная, по моему мнению, история уже произошла с китайским восхождением 1960 года. Поначалу, в западном мире его никто не признал. Но потом тренд изменился и люди, которые занимались исследованиями и были заинтересованы в получении разрешения от Китая, приняли другую позицию. И теперь уже не слышно практически никаких сомнений – китайцы в 1960 году были на вершине. Трудно представить как: пройдя зону смерти без кислорода (кончился на 8600, по их словам), ночью, вверх и вниз, пройдя лазанием и без крючьев Вторую ступень (никогда не занимаясь скалолазанием), спустившись потом с нее без обвязок и не оставив там веревки и т. д ...

 Жестокая арена

 Подвигов Мюнхгаузена там было на целую страницу…. Это, конечно, другая тема, но что-то роднит, кроме места действия…

 Стоят (слева - направо): Эндрю Ирвин, Джордж Мэллори, Эдвард Нортон (руководитель), Ноэл Оделл... Остальные не так важны.... 

                                   Память и оптимизм

8 июня 1924 года, примерно в 12:50, в просвете между облаками Ноэл Оделл увидел двойку Мэллори - Ирвин, поднимающуюся по снегу, затем они взобрались по очереди на какой-то скальный выступ.

Первая его мысль была: «почему так низко ?».

Именно так описан вкратце этот эпизод у Янгхазбенда. Интересно, что в современных книгах (хотя я читал не все) об этой реакции Оделла скромно умалчивается. Приводятся обширные цитаты из его описаний, и доказывается, что видел связку недалеко от вершины.

 Удивление («почему так низко») оно, в числе прочего, основано на незнании и общем оптимизме участников экспедиции. Они почему-то считали, что с набором высоты темп подъема практически не снижается, и что на пути нет технических сложностей. Там, в настоящей «зоне смерти», из них еще никто не был, но почему-то они верили, что на решающий выход силы у них найдутся. Объективно для этого предпосылок не было, истощенные альпинисты еле волочили ноги, но вера оставалась.

Эта вера и оптимизм сохранились в памяти Ноэла Оделла до конца его дней…

Еще раз скажем, что в экспедиции сложности пути к вершине недооценивали. Это нашло своё выражение в общем оптимистическом тоне отчетной книги Янгхазбенда. Про Вторую ступень он писал почему-то, что там нет технических сложностей. Вообще, весь текст выглядит так, как будто нужно убедить всех в том, что вершина достижима и надо продолжать усилия. И собирать новые экспедиции. Хотя, если честно, до изобретения более-менее эффективных кислородных аппаратов шансов на успех не было ни у кого. Ни с 12-килограммовыми аппаратами, ни без них.

Все в экспедиции считали, что с набором высоты сложности, связанные с этой высотой особо не нарастают. Пишут, что Нортон и Соммервел не дошли до вершины «каких-то 300 метров». Чуть-чуть не дошли… А ведь с точки зрения современного бескислородного восхождения, оно как раз и начинается с 8500, до этого – просто разминка. Это для лучших альпинистов, в качественном снаряжении, в физической форме, акклиматизированных и имеющих соответствующий опыт. Это по их описаниям выше 8500 человек выходит за грань возможного, он делает это «невозможное» силой воли и с теряющимся при этом сознанием. Хорошо, когда при этом есть перильные веревки. А еще неплохо, если рядом идут товарищи с кислородом. Тут уже сложный «фэйр плей» получается. Кому, что и как засчитывать. Перечесть чистые бескислородные восхождения, окончившиеся удачно, можно на пальцах (правда, двух) рук.

До восхождения Месснера и Хабелера в 1978 году бескислородное восхождение на Эверест считалось невозможным. Это на основании многолетней практики, а не теоретических экзерсисов.

* Или возможным только для китайцев, вдохновленных решением собственного партийного собрания.

Дальнозоркость и эмоции

Однозначно определить точное место, где он видел своих товарищей, Оделл не мог. И когда к нему стали обращаться за разъяснениями 55 (!) лет спустя, начал сам сильно сомневаться. Хотя в принципе, Оделл полагал, что Мэллори достиг вершины. При этом обойдя Вторую ступень слева по ходу, по восточному склону (что практически невозможно).

Так где же видел Оделл своих товарищей?

По-моему, совсем не сложно определить.

Оделл мог видеть двойку либо ниже Второй ступени, либо в районе Третьей.

Рисунок из книги Янгхазбенда. Думаю, это самое оптимистическое преположение. Они были ниже.

 От Второй ступени до Третьей путь идет по простому гребню, который не просматривается снизу. На самой вершине Второй ступени есть сомнения, что вообще кого-то увидеть. Двоих сразу еще сложнее. И уж точно, перед этим они не идут по снегу. Не говоря о том, как туда можно было залезть, об этом потом.

Энди Полиц, Джейк Нортон, Марк Хорелл и другие утверждают, что Оделл видел двойку у Третьей ступени.

Какая бы была тогда его реакция ? Я думаю, несмотря на высоту и природную сдержанность, англичанин подпрыгнул бы и закричал: «Мы сделали его!». Как Хиллари: «Мы нокаутировали ублюдка!» Но никак не «почему так низко?» При этом ни у кого сомнений в успешном достижении вершины двойкой восходителей не было бы. И уж совсем не низко это было бы! Это был бы отличный темп, учитывая что выйти они могли только после рассвета.

 Точное место, где он видел уже двойку не установишь, но и не изменишь эмоциональную реакцию: «почему так низко».

А она говорит во всем - двойка была ниже Второй ступени.

Почему так низко? Да, это низко для достижения вершины. К тому времени (почти час дня) кислород должен был уже заканчиваться и успех без него был, вряд ли, возможен. Хотя Оделл был принципиальный противник кислорода, чем нанес, кстати, вред дальнейшим экспедициям, принявшим его доводы. Он ходил на высотах до 8200 с кислородом и без. И разницы не заметил. Правда, установив низкий расход – 1 литр в минуту. Восходители шли примерно с 2 литрами, но этого было недостаточно для поддержания высокого темпа, учитывая немалый груз за спиной. О кислороде тоже поговорим позже…

 Почему так низко?

Да, совсем и не низко. Нормально. Даже если вышли рано. Путь от лагеря до Второй ступени не представляется простым даже при навешенных перилах. Если их нет, то восходитель должен быть занят поиском пути, постоянно останавливаться и осматриваться. Это, как минимум, вдвое увеличивает время прохождения. Да и лезть кое-где надо было попеременно и с неудобным станком с баллонами.

* Это где-то там китайцы становились на плечи друг другу, на Второй ступени такой трюк не провернут даже циркачи.

 Почему так низко ?

С одной стороны, конечно, они были в плохой форме. Совсем не случайно главной причиной неудачи экспедиции в той же книге Янгхазбенда названа плохая физическая подготовка участников (такой вывод сделал доктор Лонгстафф). Темп движения всех альпинистов в экспедиции был, мягко скажем, не быстрым.

Ирвин почти неделю провел на Северном Седле. Это уже значило истощение. Эксперимент по участию молодого альпиниста уже давал скорее отрицательный результат. На высоте Сэнди был хуже других. Его мучила диарея, кашель, болело горло. Его нежное лицо обгорело, губы опухли. В дневнике он писал, что не мог заснуть из-за вызванных ожогами лица болей. Но отказать Мэллори он не смог. Вероятно, можно такое предположить, что старший товарищ  сразу сказал другу правду, что он и сам слаб. И что далеко, скорее всего, они не пройдут. Думаю, у Сэнди хватило бы сил отказаться, если бы Мэллори предложил ему бескомпромиссную попытку восхождения. Не из страха за собственную жизнь (он показал себя во всем настоящим джентльменом), а из-за нежелания быть обузой.

Подъем даже на Северное Седло Мэллори осуществлял с кислородом. Зачем? Ведь по предварительному плану до 8300 м должны были идти без масок и баллонов. С одной стороны, это был эксперимент. Думаю, еще и опасались за результат, что могут не дойти, просто не могли, не было сил. Болезни, плохое питание, недовосстановление…

Знаменитая фотография: Мэллори выходит с одним баллоном. Йохем Хеммлеб утверждает - экономили силы, потому и шли медленно и с одним баллоном. Но один баллон, значит, ходка одного шерпа была наполовину холостой. А от медленного подъема с грузом устаешь сильнее, чем от быстрого. Мэллори просто не имел сил идти с двумя баллонами даже на 7700. А некоторые хотят представить его выходящим на штурм вершины с тремя баллонами ! Этак с 20 с лишним килограммами. К тому же, крепить третий баллон нужно было каким-то особенным способом. И потом лезть по скалам.

Почему так низко?

Прежде всего потому, что не было оснований спешить! Выходить по темноте возможности не было, путь по скальным ступеням был просто опасен. Да и сбор был, наверняка, неспешным. Просто потому, что было тяжело собираться, всё замерзшее, кашель мучает, в голове муть. Вышли, когда вышли. Да просто холодно было снаружи. Думаю, часов в восемь вышли ли даже позже. И Мэллори уже сказал Ирвину: идем пока не кончится кислород и возвращаемся обратно. По дороге шло испытание кислородной аппаратуры, альпинисты останавливались, меняли количество подаваемого кислорода, отмечали скорость подъема. Мэллори записывал данные карандашом на письме. Ведь ничто не говорило им, что они в смертельной опасности. На полпути ко Второй ступени оставили пустые первые баллоны, их нашли в 1991 году…

 Когда они подошли ко Второй ступени, кислород еще был, но уже немного. Тут бы сразу валить вниз. Но… нужно было еще попробовать найти проход, слева и справа заглянуть.

 Наклонные плиты Эвереста - не самое лучшая форма рельефа для быстрого подъема, особенно когда не только нет перильных веревок, но и никаких ориентиров, где идти лучше...

 Увы, все эти рассуждения не будут играть роли.

 Общее мнение сформулировано примерно так:

ОДЕЛЛ ВИДЕЛ СВЯЗКУ НЕДАЛЕКО ОТ ВЕРШИНЫ, ТАК ПОЧЕМУ ИМ БЫЛО НЕ ВЗОЙТИ! ВЕДЬ ВЕРШИНА МАНИЛА ИХ СВОЕЙ ВНЕЗЕМНОЙ МАГИЕЙ, И ОНИ НЕ СМОГЛИ УСТОЯТЬ.

Красивая сказка про благородных, самоотверженных рыцарей! А ведь это слова Мэллори, что он не пожертвовал бы пальцем ноги ради вершины. Хотя, конечно, дело не в том, что кто хотел и насколько был фанатичен. По этому поводу для русскоязычных людей весь смысл произошедшего изложен в шутливой песне Владимира Высоцкого «Воля волею, коль сил невпроворот….» …

На бескислородный Эверест не было сил тогда ни у кого у мире, каким бы йогом он не был.

Фотографии любимых…

Известно, что в кармане Мэллори нашли письма его нью-йоркской подруги. Видно, он очень переживал, чтобы они случайно не попали в руки друзей. Груз не тяжелый, но тащить его на Эверест! Что-то в этом есть загадочное ...

А вот фотографии любимой жены, которую Мэллори собирался оставить на вершине, с ним не обнаружили. На сегодняшний день – это единственное доказательство достижения им высшей точки.

* Китайцы в 1960 году брали с собой на восхождение бюст Мао и не принесли его обратно. И это единственное доказательство того, что они были на вершине. Бюст этот, я думаю, они оставили где-то на 8300, где их восхождение и закончилось.

 А вот, где фотография Рут Мэллори?

 Уже промелькнули сообщения, что она была найдена в архивах Эдмунда Хиллари. Вот сюжетец получается! Новозеландец нашел фотографию на вершине, но так до смерти и хранил при себе тайну того, что он был не первым на вершине. Интересно, знал ли об этом Тенцинг? Наверное, Хиллари зашел первым, крикнул шерпу «подожди», а сам спрятал за пазуху улику. Или они вместе поклялись, что сохранят тайну. Но потом Тенцинг шантажировал Хиллари и заставлял того строить школы для шерпов. Извините! 

Вероятно также, что Джим Уитаккер в 1963 году нашел на вершине бюст Мао и в приливе либеральных чувств сбросил памятник коммунистическому тирану в пропасть. Нет, он должен был уничтожить его полностью, вдруг китайцы обнаружили бы осколки. Так что Джим понес бюст вниз и его уничтожили в специальной лаборатории ЦРУ, в строгой секретности. Или хранят до сих пор в секретном сейфе. Чтобы продать со временем на благотворительном аукционе. Опять же с ним был шерп Наванг Гомбу. Его должны были ликвидировать и заменить на двойника. Благо, что шерпы так похожи друг на друга.

Что еще можно нафантазировать. Да, пожалуйста:

(1) Фотографии жены у Мэллори не было вообще. Они поругались перед выездом. Потом помирились в письмах.

(2) Он ее потерял, забыл в одном из лагерей – голова то плохо на высоте работает.

(3) Оставил в палатке, когда выходил на восхождение, зная, что не дойдет до вершины. Спрятал так, что Оделл не нашел. да он и не искал.

(4) Оставил на высшей достигнутой точке, поклявшись вернуться. Там же и флаг страны воткнул. Всё потом китайцы в 1975-м (1966-68) прикарманили.

(5) Перед смертью достал, чтобы проститься, да и уронил.

(6) Отдал оставшемуся в живых Ирвину, который спустился мимо всех и до сих пор живет в одном из тибетских монастырей.

(7) Ирвин достал фотографию из кармана погибшего товарища, чтобы отнести жене, но потом сам погиб, сбившись с пути.

(8) Вытащили из кармана китайцы, возможно нашедшие тело в 1960 (1966-68, 1975), и использовали как открытку кинозвезды.

(9) Вытащил и спрятал Конрад Анкер (или кто-то из его друзей), чтобы не лишать мир интриги.

Все эти версии, кроме той, в которой Ирвин жив, я считаю более вероятными, чем то, что Мэллори оставил фотографию на вершине. Там оказаться шансов у него не было.

 Ну и видок у тебя, Шарапов!

В таком одеянии Эверест к себе пустить не мог. Не солидно....

Первая английская экспедиция на Эверест в 1921 году столкнулась просто с невероятными организационными трудностями. При этом им удалось выполнить огромный объем работы, изучить подходы к вершине. Ее итоги были скорее положительными: путь дальнейших попыток был определен, более-менее прояснилась картина о порядке организации следующей экспедиции.

В 1922 года провели детальную разведку и определили маршрут, стратегию и тактику восхождения. Были предприняты первые попытки штурма. Альпинисты шагнули за восьмитысячную отметку. В том числе и впервые с применением кислородной аппаратуры. Однако финал у экспедиции получился минорным: семеро носильщиков погибли в страшной лавине на склонах Северного Седла.

Экспедиция 1924 года стала самой важной в истории Эвереста, до 1953 года, по крайней мере. Она создала невиданную славу этой горе и создала мистерию, сюжет, в котором эта гора нуждалась. Если ее рассматривать, конечно, как медиапроект.

РОДИЛАСЬ ЛЕГЕНДА О РЫЦАРЕ ЭВЕРЕСТА

ДЖОРДЖЕ МЭЛЛОРИ, ОТДАВШЕМ СВОЮ ЖИЗНЬ

ЗА ИДЕЮ ВОСХОЖДЕНИЯ

 Джордж Мэллори и Эндрю "Сэнди" Ирвин по дороге в Гималаи. 1924 год...

Были ли Хиллари и Мэллори на вершине Эвереста?

Сомнение в том, что в 1953 году Эдмунд Хиллари был на вершине Эвереста, было высказано публично, в присутствии 1600 человек. Да еще в таком официальном месте как мюнхенский Deutschen Theater. Редактор ведущей баварской газеты Süpddeutschen Zeitung (организатора мероприятия) Томас Беккер на большом вечере, посвященном юбилею Эвереста, сказал: «доказательства жидковатые». Собственно доказательство одно – вершинная фотография. Но на ней изображен только Тенцинг Норгей с флагами. Вполне можно было сделать автоспуском! Времени было достаточно, хотя говорят, что из-за недостатка кислорода в баллонах, на вершине первовосходители были всего минут 15. Но один раз Хиллари щелкнуть то было можно!

 Фотография с вершины 1953 года. На ней Тенцинг, фотографии с Хиллари нет...

 Внук Тенцинга, Таши Тенцинг (3 раза уже взошедший на Эверест) объяснил это чисто британской деликатностью героев. Хиллари, зная, что его партнер не умеет ни читать, ни писать, думал, что, может быть он не умеет и фотографировать, и постеснялся ставить шерпа в неудобное положение. Тенцинг же умел фотографировать, но думал, что Хиллари думает, что он не умеет, и поэтому постеснялся ставить новозеландца в неудобное положение. И вообще они и в палатку обычно долго не могли залезть, потому, что каждый уступал это право быть первым партнеру по связке. Так и замерзали в штурмовом лагере, пока не собравшись с силами втиснулись в узкое горло палатки одновременно… Вот такими были люди – избранники Эвереста.

                                  ЭТО КОНЕЧНО БЫЛИ ШУТКИ!

Так что в Мюнхене доказали, что умеют веселиться, не только с пивной кружкой на Октоберфесте.

 Вечер тогда получился интересным. Присутствовали легенды европейского альпинизма Петер Хабелер, Зиги Хупфауэр, Стивен Венейблс и другие… Организаторам подыграл тогдашний депутат Европарламента от «зеленых» Райнхольд Месснер, величайший альпинист всех времен и народов. Он убеждал публику, что верит в то, что первое восхождение на Эверест было совершено Мэллори и Ирвином в 1924 году. И что, скоро найдут фотоаппарат с пленкой Кодака внутри и эта всемогущая фирма проявит пленку 80-летней давности, затем и распечатает с них цветные открытки, с вершинным снимком. Вот только не окажется ли там фотография одного Мэллори или одного Ирвина? Что тогда ….

Есть еще одна идея, она пока не озвучена, но не исключено, что это будет скоро сделано. А что если клонировать, а лучше просто воскресить Мэллори! Ткани сохранились, прогресс науки опять же. Это не намного фантастичнее, чем проявление пленки из фотоаппарата, 80 лет пролежавшего в снегах.

И тогда спросить воскрешенного Джорджа, был ли он на вершине? Боюсь, что и это не прояснило бы вопроса. Ну ответил бы он – «нет», кто бы ему поверил! Ну подумайте, любезный, вспомните, посмотрите на фотографию, может всё-таки были! Ну если не Вы, может быть Ирвин сам сходил?

Автор, наверное, уже хватит шутить!

  Но вспомните, как исследователи старательно убеждали почтенного старика Оделла. Ну, может быть всё-таки наверху Второй ступени? Или Третьей? А может они уже спускались? Посмотрите внимательнее…. И ветеран альпинизма сквозь очки рассматривал совершенно незнакомые виды горы, которую видел десятки лет назад с другого ракурса. Те несколько минут, с одной стороны - они одни из самых ярких в жизни, с другой – все детали утеряны из памяти безвозвратно, где же …. И только одно невозможно было уже исправить – его первую эмоциональную реакцию, записанную во всех книгах (и никогда не упоминаемую современными исследователями): «почему так низко?»

 Спекуляции могут быть на любую историческую тему, пока это не запрещено законом. Да и даже если запрещено. С этим приходится мириться. Истина ускользает – она нам не принадлежит. Всё что мы скажем, будет переврано и переписано нашими последователями. Историю еще неоднократно начнут писать с нуля.

У меня же есть другой вопрос:

В тот день Мэллори даже не планировал идти на вершину. Оделл этого не знал? Не догадывался?

 1924 год. Приближение кульминации

Стоят: Ирвин, Мэллори, Нортон, Оделл… Остальные не так важны сейчас...

  Погода не радовала альпинистов, они явно запаздывали по всем параметрам. Только 20 мая впервые поднялись на Северное седло. И тут опять пришел заряд непогоды, группа носильщиков под перевалом попала в тяжелое положение. Нужно было идти спасать их. Кому? Да собственно выбора не было. Нортон, Мэллори и Сомервелл. При этом у двоих последних болело горло. Благоразумнее было бы хотя бы одному из них отказаться от выхода. Сомервелл, как врач не мог себе этого позволить. Но Мэллори пошел, не только (не столько) из-за благородства. На нем висела тень 1922 года, когда многие обвинили его в гибели носильщиков в лавине на склоне Седла. После этого тибетские власти были настроены вообще запретить экспедиции. Если сейчас произойдет что-то подобное, про Эверест на ближайшие годы можно будет забыть. Это было бы самым страшным для Мэллори.

 Главное для него было - не выпасть из команды, именно место в экспедиции сильнее всего волновало нашего героя. Судя по его запискам и письмам.

 С невероятными приключениями, с падениями в трещины, альпинистам удается спустить носильщиков. Мэллори чувствует себя полностью разбитым. Он не в силах идти вместе со всеми вниз, отстает от группы и ночует в лагере 2, когда все уходят вниз. После этого врач экспедиции должен был рекомендовать Мэллори отказаться от участия в решающем штурме. Нужно было бы спуститься ниже, в долину, для отдыха, лечения и восстановления. Но альпинисты отдыхали всего дня три в базовом лагере на высоте Эльбруса.

 Вообще-то, на такой высоте силы восстановить удается с трудом. Это когда быт налажен, питание полноценное, палатки теплые. Всего этого у англичан не было.

 Следующие дни пробуждают у альпинистов надежду. Погода установилась, начинается подготовка нового, на этот раз решающего (в смысле последнего в экспедиции этого года) штурма. Мэллори не в блестящей форме, но его авторитет и активность по-прежнему удерживает его в первом ряду претендентов. Именно он с капитаном Джоффреем Брюсом (единственным здоровым участником) составляет первую штурмовую двойку. Причем выбор остановился на Брюсе, как знатоке местного языка, он должен убедить носильщиков до конца выполнить свое задание и обеспечить лагерь VI (штурмовой) всем необходимым. 31 мая их караван поднимается на Северное седло, Оделл с Ирвином идут с ними. Морально поддерживают, Сэнди следит за кислородными аппаратами.

  1 июня 1924 года Мэллори и Брюс с носильщиками поднимаются выше для организации пятого лагеря. Идут тяжело. Сильный ветер затрудняет подъем. Часть носильщиков бросили свои вещи по пути. Установили палатку на 7770 метров. Нужно поднести брошенные вещи, но Мэллори не в силах это делать. При его то воле,  это удивительно! Скорее всего, он дошел до предела. Две ходки делает Брюс и один из шерпов. Вероятно, Джордж чувствовал себя не лучшим образом. На следующее утро носильщики оказались не в силах идти наверх, уставший Брюс также не может подниматься. Группа спускается на Седло. По дороге встречают поднимающуюся двойку Нортон – Сомервелл. Мэллори страшно раздражен, ведь именно он должен быть первым, а здесь инициатива переходит к его товарищам. Хотя злится он в первую очередь на себя, не нужно было идти на этот выход не восстановившись после болезни…

3 июня Нортон и Сомервелл поднимаются с носильщиками в лагерь 6, высота около 8350 метров. 4-го июня альпинисты предпринимают попытку штурма. Идут без кислорода. В общем, все участники экспедиции признавали, что вряд ли с помощью такого несовершенного и тяжелого оборудования можно улучшить свои результаты. Ну и конкретно никто не знает, как организм будет вести себя на высотах свыше 8500 метров. Там еще никто не был.

 Двойка альпинистов траверсирует склон в направлении главного кулуара, носящего сейчас имя «кулуара Нортона». Всё еще больной Сомервелл (заболевшие в той экспедиции болели уже до ее завершения) вскоре признает свое поражение. Его душит кашель, он потерял голос. Нортон в одиночку продолжает движение, достигает края кулуара, но дальнейшее продвижение кажется безнадежным.

Достигнута высота 8581 метр, рекорд на долгие годы, хотя никто точно не знает, где закончили свой подъем Мэллори и Ирвин.

                      Если хочешь быть на вершине

  Если вы, скажем, современный альпинист, собирающийся в коммерческую экспедицию на Эверест, спросите совета опытных мастеров, как себя вести, то услышите правило № 1. Рассчитывайте, что у вас будет только одна решительная попытка штурма Горы. Вы должны оказаться в нужном месте, в оптимальной форме, обеспеченный всем необходимым и еще, чтобы повезло с погодой. Собственно смысл этого правила в следующем: не следует легкомысленно относиться к попытке штурма. Мол, сейчас не получится, схожу, отдохнув, позже. Как правило, так не получается. Хотя и предполагает неделю отдыха, даже спуск вниз, к зелени и комфорту. И не следует растрачивать свои силы в подготовительных работах, перенапрягаться в акклиматизационный период. Восстановление сил на таких высотах может быть и возможно, но скорее всего не произойдет полностью.

 Мэллори с самого начала экспедиции вел себя неправильно. Он пытался все время быть впереди, всё время быть самым активным, он проходил больше других, больше брал на себя. И Нортон не был лучшим из руководителей, наверное, просто не было подобного опыта. Необходимо было специально готовить одну, избранную двойку к решительному выходу. Хотя в 1924 году, даже если всё было бы сделано правильно, всё равно не привело бы к успеху.

  Ослабленный болезнью Мэллори после первой попытки восхождения только на одну ночь спускается в лагерь 3, место примерно соответствующее нынешнему АВС, на высоту 6500 метров. Мог ли он там восстановить силы – вряд ли, тем более что уже давно чувствует себя больным. Однако по пути вверх он забирает с собой Сэнди Ирвина, чтобы подготовиться к новому совместному выходу. На вершину?

                                Решительный штурм или имитация?

 Итак, Мэллори решается идти на новый штурм. Он уже успокоился. Окончательно после того, как вышли на Седло и стало известно, что Нортон и Сомервелл не достигли вершины. И теперь его очередь. Как быстро он понял, что шансов у него нет? Я предполагаю, что когда останавливал свой выбор на Ирвине он это точно знал. Вряд ли юноша скрывал свое плохое состояние. И когда останавливал свой выбор на восхождении с кислородом - в эти аппараты не верил, кажется, никто в экспедиции. Так что до выхода Мэллори уже практически сдался. Если бы он был в форме и бескомпромиссно настроен, он бы выбрал Оделла и бескислородное восхождение. Мэллори был не в форме. Вполне возможно, что он вообще сомневался в своих силах выйти выше 8000 метров без газа. И ему было бы некомфортно рядом с находящимся в лучшей форме Оделлом.

 Но главное, о чем думал Мэллори в этот период, была уже следующая экспедиция.

 Во-первых, интересно было на практике испытать кислородную аппаратуру, как с ней идется, каков расход, с какой скоростью можно и нужно идти. Что нужно исправить и переделать ее к следующей экспедиции.

…к следующей экспедиции…

Ну и разведка нового варианта подъема. Сейчас ясно,  что оптимальный путь идёт через кулуар Нортона. Если не прибивать лестницу шлямбурными крючьями. 

Еще раз: Мэллори думал прежде всего о будущей экспедиции

Что свидетельствует о том, что Мэллори не собирался идти на решительный штурм:

Прямо:

1. Выбор партнера (шансы взойти значительно снижались с неопытным и больным партнером).

2. Выбор кислородного варианта (это был скорее эксперимент).

3. Оптимистические записки партнерам (спускайтесь, мы вас догоним). Не было и речи о решимости умереть за вершину.

4. Подсчет кислорода во время восхождения (ну нельзя было на это терять время!).

Косвенно:

1. Плохая форма участников восхождения.

2. Выбор неизвестного пути (его, кстати, не оказалось, правильнее было идти по пути Нортона).

3. Отсутствие конкуренции со стороны других участников экспедиции,  больше никто уже не мог взойти на вершину.

Главное попасть в состав следующей экспедиции. Мэллори уже вжился в роль покорителя Эвереста, он понимал, что это его шанс в жизни.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

Гора Эверест, другие названия Джомолунгма (Чомолунгма) или Сагарматха, высочайшая вершина мира. Ее высота неоднократно перемеривалась в последнее время. Поэтому даже в официальных материалах встречаются три набора цифр: 8848 м, 8850 м, 8844 м. Первая из них плотно засела в нашей памяти. Последнюю дали измерения с китайской стороны.

Вопрос этот непростой, ведь речь идет о высоте самой высокой горы Земли. И очень правильно, что заинтересованные лица договорились на ближайшее время условно считать высоту равной 8848 метров.

Откуда британское имя?

Гималаи – очень старое слово, так называли и называют высочайшие горы мира индоарийцы уже не одну тысячу лет. Может быть кто-то уже давал имя и высшей вершине этой горной страны ? Может это откроется со временем.

Геологи считают, что Эверест начал образовываться 60 миллионов лет назад, когда Индийская платформа начала наезжать на Евроазиатскую. Гималаи и другие горные районы Центральной Азии признаются молодыми горами.

В конце 40-х годов XIX века английские геодезисты проводили измерения высоты вершин, расположенных на границе Тибета и Непала. Это была часть большой работы по картированию окраин индийских владений Великобритании и часть «большой игры», направленной против соперника по экспансии в Азии, российской империи. Достаточно долго, несколько лет обрабатывали материалы, лишь в 1856 году появился отчет, в котором содержалась информация о том, что вершина под номером XV достигает высоты 29002 фута или 8840 метров. Надо сказать, что тогда ни Непал, ни Тибет не пускали тогда на свою территорию иностранцев. Поэтому измерения проводились с расстояния 170 –190 км, с вершин приграничных гор. Погрешность в этом случае определяется в пределах 300 метров. Так что точность была почти невероятной.

Однозначного местного названия, как у, скажем, Канченджанги, английские геодезисты не нашли. Искали плохо, просто им очень хотелось назвать вершину своим именем. Однако без долгих дискуссий этого не удалось сделать. Шли годы и только в 1865 году руководитель геодезической служб Эндрю Во сумел договориться с Королевским Географическим Обществом о том, чтобы присвоить вершине имя MountEverest. В честь заслуг одного из самых выдающихся исследователей в этого региона Джорджа Эвереста (1790 – 1866).

Джордж Эверест оказался в Индии в 1806 году. Сначала он был кадетом-артиллеристом, затем его направили в геодезическую службу. В 1818 году Эверест стал помощником руководителя, а в 1823 году руководителем GreatTrigonometricalSurvey. Именно под его руководством в последующие 20 лет проводилась беспримерная по тем временам акция по геодезической съемке Индостана от крайнего Юга до Памира. Это была выдающаяся работа, настоящий прорыв в развитии практической геодезии. Так что имя вершине было дано в честь достойного человека.

 Забавно, что Сам Джон Эверест был уэльского происхождения и сам себя называл Ивристом. Но гору в английской транскрипции сразу стали называть Эверист. Для всего мира, плохо говорящего по-английски, она же стала называться Эверест.. , что с известной натяжкой можно назвать «всегда отдыхающий». Опять же интересно, что у самого Джорджа было прозвище «Нэверест» - «никогда не отдыхающий».

Отметим, что сам Эверест в 1857 году принимал участие в совещании по поводу названий и высказался против использования своего имени. По его мнению, название плохо соответствует местным языкам и не может быть усвоено туземцами.

Результаты картографических работ

И процесс 

А может все-таки Гауризанкар ?

 Братья Шлагинвейты - настоящие рыцари науки

В 1862 году немецкий географ-путешественник Херманн Шлагинвайт после возвращения из Тибета, объявил в Берлине, что эта вершина имеет местное название Гауризанкар. Надо сказать, что это сообщение было благосклонно принято мировым научным сообществом, которое не совсем соглашалось с тем, что высочайшей вершине мира так просто дали английское имя. Постепенно имя Гауризанкар стало общепринятым, с этим согласились почти все. Даже в Англии. Горячим сторонником утверждения в названии местного имени был Дуглас Фрешфильд, крупнейший авторитет в географии и альпинизме.

 Фрешфильд был первым альпинистом на Кавказе (1868 год). В 1899 году провел первую гималайскую экспедицию "Вокруг Канченджанги". Вместе с Клинтоном Дентом  был первым, кто высказал вслух мысль о возможности и необходимости восхождения на Эверест. Но называл его долгое время Гауризанкаром...  

 Однако специалисты Индийской Тригонометрической Службы не сдавались. Они стояли на своём и имели преимущество: игра происходила «на их поле и по их правилам». В начале XXвека были проведены специальные исследования, которые предоставили факты, что Гауризанкар – это совершенно другая вершина. Извечное противоборство англичан и немцев, обострившееся в начале века, привело к тому, что дело приобрело и политический характер. В канун мировой войны Англия полностью приняла имя «Эверест».

 Фрэнсис Янгхазбенд, знаменитый разведчик-путешественник, в XX веке взял эверестовскую инициативу в свои надежные руки...  

 А окончательная победа в мировом масштабе произошла в начале 20-х годов, когда британские экспедиции попали на первые полосы газет и название стало известно каждому культурному человеку. Хотя в это же время практически всем стало ясно, что имя у вершины есть, и было задолго до прихода англичан. Тибетцы и шерпы называли гору «Чомолунгма». Причем, это имя было известно и в Европе. На картах изготовленных французскими проповедниками в конце XVIII века стояло имя Чумуланкма. Об этом не могли не знать лондонские географы!

«Называйте меня Чомолунгма !»

Так что борьба продолжилась дальше и продолжается сейчас. Точку зрения противников английских имен в XX веке поддержали национально-освободительные силы Индии. На заседании своего Конгресса (парламента) они высмеяли англичан, не желая ни в чем пощады уходящему «старшему брату». И китайские коммунисты, вместе с их советскими соратниками отдали предпочтение тибетскому слову Джомолунгма (по нашему) или Чомолунгма (по ихнему, что правильнее). Так называли вершину мира наши учебники географии. Под таким именем узнал ее мальчишкой Тенцинг Норгей, так называют ее живущие в округе шерпы и тибетцы.

 Однако альпинистский мир в целом продолжает использовать название Эверест... Тем не менее, игра продолжается. "Называйте меня Чомолунгма !"  Appellez moi Chomolungma ! - такой лозунг был выдвинут в 2002 году во Франции.  Большого отклика он не имел и влился в общую канву общественной борьбы за сохранение самобытности Тибета. Носит она характер анти-китайском компании. Но для французов (интересно, читают  ли они это как "Шомолюнгма") и немного анти-английский. 

Чуть позже появилось и еще одно название: Сагарматха. Его ввели в обиход уже непальские власти. Они подобрали подходящее для такого случая слово индуистского звучания. Сагарматхой называют высшую вершину мира официальные непальские документы, так называется национальный парк, организованный у ее подножья.

Шерпский народ, населяющий подножье Горы, с философским спокойствием принял все три названия. В конце концов, человеческий язык это процесс. И любой объект называется так, как его называют люди. В данном случае Эверест процентов на 80 «Эверест» и лишь на оставшиеся 20 - Чомолунгма, и почти ноль - Сагарматха. Ведь его имя произносится, прежде всего, альпинистами. Или в контексте альпинизма....  И именно со словом Эверест связана вся драматическая история борьбы и побед, история Мэллори и Ирвина, Тенцинга и Хиллари, Месснера и Бонингтона, Мысловского и Балыбердина, многих и многих других ….

История, которая сделала гору живой.

Традиционная история альпинизма, даже в ее подробном виде, выделяет в середине XVIII века следующие опорные даты: (1) 1741 год – первый визит англичан (2) 1760 – первое посещение Шамони Горацием Бенедиктом де Соссюром. Потом (3) переходят сразу к восхождению Бальма и Паккара 1786 года, слегка упомянув предшествовавшие ему попытки. Обо всем, конечно, не скажешь, особенно в кратком курсе. Но всё же, для понимания логики происходивших событий, считаю важным включить еще хотя бы пару страниц. Одна из них касается неприметной сейчас вершины - горы Бюэ, расположенной к северо-западу от Монблана.

 Вид на Монблан из окрестностей Женевы. Он вдохновлял Делюков, Соссюра, Бурри и других

 В 50-е годы XVIII века уже никто не удивляется туристам, приезжающим в Шамони. Так в 1753 году Долину посещают два молодых человека, женевцы, братья Делюк. Старшему Жану-Андрэ (Jean Andre Deluc) было тогда 25 лет, младшему Гийому-Антуану – 23. Они поднимаются, как почти все, на Монтанвер и, вроде бы, на Бреван. Любуются горами и собирают небольшую ботаническую коллекцию. Ничего особенного, эпохального. Наверное, так и есть. Никакого не было резонанса, статей, книг по этому поводу. Здесь важно другое, о чем собственно эта статья: вся деятельность братьев, в первую очередь, Жан-Андрэ Делюка, была примером, ориентиром для Горация Бенедикта де Соссюра, в котором принято видеть «отца альпинизма». По существу, он повторял, до поры до времени то, что делал его старший коллега.

 На полотне, изобразившем три десятка женевских ученых Гораций Бенедикт де Соссюр и Жан-Андрэ Дюлак расположены рядом. Соссюр держит макет Монблана, а Делюк что-то делает с камнем

  Гораций Бенедикт де Соссюр (на 13 лет моложе Жана-Андрэ) основными своими занятиями в науке избрал геологию, физику атмосферы и ботанику. Это именно те разделы, которыми занимался Делюк. На каждом из этих направлений Соссюр делал новый шаг, но всегда непосредственно отталкиваясь от уровня достигнутого предшественником, который в свою очередь вносил в них своё новое слово. В чем Делюк был настоящим пионером – это в горных походах. Логика его научных исследований вела его в горы, и он совершил несколько настоящих восхождений. Что до него ученые его века не делали. И Соссюр последовал буквально по его стопам – в 20 лет (1760 год) он предпринимает аналогичную поездку в Шамони и проходит тем же маршрутом. Только в отличие от Делюков, определенно ставит своей целью восхождение на Монблан и объявляет для местных жителей премию за нахождение пути.

Жан-Андрэ Делюк родился в 1727 году. Как и Соссюры, Делюки принадлежали к высшим слоям женевской аристократии, еще раньше обосновавшимися в этом городе-государстве. Отец братьев, Франсуа Делюк был не только знатного рода, но и владел довольно крупным часовым производством. Этим выгодным делом занималась в то время примерно треть жителей города. Будучи одним из самых богатых людей Женевы, Делюк-старший постарался сделать всё, чтобы его сыновья получили достойное образование. Кроме того, он сам отличался высокой культурой, либеральными философскими взглядами, написал пару книг, что способствовало его дружбе с Жан-Жаком Руссо. Правда, тот в своих воспоминаниях назвал его ужасно скучным автором и собеседником.

 Многие считают Жан-Жака Руссо чуть ли не основоположником альпинизма. Личность противоречивая, но пройти мимо него  в истории никак нельзя

 В популярной истории, правда, самым значительным «подвигом» братьев Делюк, считается их совместная с Руссо экскурсия на лодках по Женевскому озеру (1754 год). Жан-Жака Руссо (1712 - 1778) часто упоминают в исторических трудах по альпинизму. Подчеркивается, что его идеи о необходимости «изучать природу и следовать за ней», его идеализация горной жизни и «новое отношение к природе», сыграли большую роль в общественном сознании, были предвестниками альпинизма. По крайней мере, способствовали росту числа туристов в горах в 60-е годы. Руссо, конечно, своим творческим взлетом в 60-х годах, изменил мир. Те, кому прежний мир нравился, были против этого. И из Женевы Руссо изгнали.

В целом, следует признать, что братья Делюки, Соссюр или другие участники эпопеи «рождения альпинизма» шли в горы, прежде всего, за научными открытиями, и их отношение к гуманитарным идеям Руссо мало на это влияло. Делюк, в то время, был другом и поклонником Руссо, а Соссюр всю жизнь был скорее оппонентом, отстаивающим существовавший в Женеве олигархический порядок в сочетании с широким просвещением масс.

Портреты старшего из братьев Делюк. Так было заведено, что художники писали людей в солидном возрасте. Молодых лиц мы редко видим среди портретов ученых. Хотя их самые интересные открытия делались в возрасте до 30 лет...

 В 50-60-е годы братья Делюки в рамках своих научных исследований совершают несколько геолого-ботанических походов и восхождений в ближайших к Женеве горных массивах. Их внимание привлекает вершина, хорошо видная с массива Салев. Это скромная по нынешним меркам и малозаметная гора, называющаяся сейчас Moн (гора) Бюэ (Mont Buet). Высотой 3096 метров. Она стояла на фоне высочайшего горного массива Белой горы и ей выпала честь стать важной вехой в истории первого восхождения на Монблан и собственно рождения альпинизма. Хотя причиной восхождения было всего лишь желание проверить в работе придуманные и запатентованные братьями приборы: термометры, барометр и гигрометр… Прежде всего, речь шла об определении абсолютной высоты по данным барометра.

 Мон Бюэ - гора немного спрятанная, стоящая в стороне от дорог

Первый раз Делюки попытались взойти на Бюэ в августе 1765 года. От их дома до деревни Сикс, каких-то 60 километров, но тогда это был другой мир. Протестантская Женева сильно отличалась от соседней Савойи, где в сельской местности люди жили своим патриархальным образом жизни. Делюков там никто не ждал, не нашлось места для ночлега, никто не предложил еды, местные жители ничего не могли сказать о горе. Названия ее не было выяснено, что-то вроде «замерзшей горы, где снег лежит».

Ученым порекомендовали подняться в горную хижину, где располагалась группа охотников. Кое-как переночевав у священника, братья и их слуги поднялись на указанную хижину (где-то в районе современной Шале де Фонд). К их радости, один из охотников легко согласился на то, чтобы показать путь к вершине. Но радость была недолгой, они долго карабкались на гребень Гренье, где оказались в окружении вертикальных стен и проводник признался, что не знает куда идти. Но хуже оказалось другое – в результате переходов и перегрузок оказался сломанным главный термометр. Без чего смысл восхождения терялся.

В последующие несколько лет для Жан-Андрэ Делюка (брат его путешествует, в частности по Италии) на первый план выходит политическая деятельность. Он выполняет важнейшие государственные задания, будучи посланником в Париже, Берне, еще где-то… потом становится членом правящего Совета Женевы (Совет 200). Так что только спустя 5 лет братья нашли время для выезда в горы, вернувшись к оставленному проекту.

В августе 1770 года они возвращаются в Сикс. На этот раз им удается получить имя для своей вершины: оно было записано, как Бюэ. Позже выяснилось, что как обычно в горах, местные жители не давали имен горам, и этим именем (точнее, Бовэ) назвалось высокогорное пастбище. Но имя за горой осталось, несмотря на наличие других вариантов. Это, в общем, обычно для названий вершин, часто они получали случайные имена.

Попытка восхождения в августе сорвалась курьезным образом. Во время отдыха местный проводник, готовивший чай, нелепым образом сел на ногу Жана-Андрэ. Да, так, что тот с трудом смог идти, даже вниз... А буквально через несколько минут этот же проводник вспомнил про коров, которых пас и срочно убежал вниз. Так что пришлось путешественникам устраиваться на холодную ночевку на склоне. Утром нога подмерзла и позволила спуститься вниз. На следующий день в селе начиналась ярмарка, так что найти нового проводника не было шансов. Да и нога болела. Пришлось ехать домой.

Братья вернулись к своему проекту примерно через месяц. На этот раз всё получилось. Хотя пришлось пережидать день непогоды. Главным препятствием был замерзший снежный склон. И здесь Делюки начудили с обувью, надев поверх ботинок сначала местные кошки, потом шерстяные носки. Сами идти вверх они не могли. К счастью, проводник по имени Бернар оказался готовым к испытаниям. У него были широкие окованные ботинки, которыми он выбивал большие ступени для всех. И, наконец, был роскошный финал, когда отличная погода на вершине позволила не только выполнить все научные измерения, не только выпить и вздремнуть, но и успеть пофилософствовать, вглядываясь в невиданную по мощи панораму, в самое синее в жизни небо…

Маршруты Делюков на Бюэ - красным

Итак, с третьей попытки, 22 сентября 1770 году братья Делюк, в сопровождении местного охотника Бернара Помэ достигли вершины Мон Бюэ. Через 2 года они повторили своё восхождение вместе с молодым женевским пастором Жаном Дентаном. На этот раз был выбран другой путь подъема, впервые в истории альпинизма на гору появилось два разных маршрута. Восхождение не прошло без происшествий. На приюте опять же по вине местного жителя был сломан термометр. И все поразились отчаянному крику старшего Делюка, когда он это увидел. Какая же это была трагедия!

Вскоре в жизни Делюков наступили большие перемены. В Женеве наступает кризис, политический и финансовый, который больно бьет по всему их семейству. Торговля стагнирует. Кризис начинается в часовой отрасли. Затем он проявляет себя в текстильной отрасли, за которую в семье нес ответственность Жан-Андрэ. При этом консерваторы, стоящие у власти, усиливают политические репрессии. Бороться с обстоятельствами? Но это значит отказаться от научной деятельности. Но можно ведь и просто уехать!

Гигрометр Делюка, книга и экспонат

И Жан-Андрэ Делюк решает покинуть родной город. Он отправляется сначала в Париж, а потом, откликнувшись на выгодное предложение, в 1773 году (в возрасте 46 лет) ученый перебирается в Англию. Там Делюк становится придворным ученым, преподавателем и советником королевской семьи. И на туманном Альбионе проживет еще 43 года, переживая периоды приближения и удаления, в целом в благополучии и уважении. Постепенно меняются и направления и направления научной деятельности. Он уходит в ее высшие сферы, в так называемую космогонию. Понять и объяснить строение Вселенной, примирить науку и религию, результаты опытов и библейские тексты – задача глобальная и неподъемная, но логичная для умудренного опытом ученого мужа. Может быть, по этому пути пошел бы и Соссюр, но Женева попала под каток революций, а сам он прожил намного меньше Дюлака. Хотя, в научном плане философские взгляды двух ученых разошлись очень резко. Для Соссюра религия и наука – совершенно разные сферы, и библейские мифы не требуют научных подтверждений. Вопрос не в том, был ли Всемирный потоп, а в том, что не обязательно искать его следы во всех геологических пластах.

Жан-Андрэ Делюк, рассматривая с вершины Бюэ склоны Монблана, пытался проложить логичный путь к его вершине. Мечта, может быть, и была, но ничего конкретного по ее реализации сделано не было. Не судьба. Всё оставлено для следующего поколения, которое уже было видно в лице Соссюра и Бурри.

Марк-Теодор Бурри (1739 - 1819) был тем, кто совершил третье восхождение на Мон Бюэ. Причем, сделал это по новому маршруту, из долины Шамони. Этот выдающийся человек вполне заслуживает звание «первого альпиниста в истории». Ходил в горы и совершал восхождения он не с научными целями, а прежде всего, из-за любви к горам. В его активе 50 сезонов альпийских походов, выпущенные сотнями экземпляров книги и статьи, уникальные картины и рисунки, вполне заслуженное звание «летописца Альп», подтвержденное тремя или четырьмя монархами.

 Слева - едиственный сохранившийся портрет Бурри, это автопортрет. Похоже он рисовал свой идеал. Есть многочисленные словесные описания, которые не сходятся с такой картинкой. Справа - прямой потомок Марка-Теодора, доктор, авторитеный специалист в своей области, Блэз Бурри. Он здесь очень похож на описания внешности своего пращура.

 Бурри не принадлежал к число привилегированных «граждан», женевских патрициев. Но будучи очень активным человеком, не мог не быть вовлеченным в политическую жизнь. На стороне либералов, разумеется. После изгнания из города Руссо и запрета его книг, он вполне мог попасть под жестокие репрессии, лишиться работы, а то и попасть в заключение. Но почему-то вышло наоборот, в 1768 году Бурри получает престижную должность – певчего (кантора) в главном соборе Женевы (Св. Петра). На этой должности он остается почти до самой смерти, пережив каким-то чудом все катаклизмы политической жизни. Денег эта должность много не давала, но зато Марк-Теодора знали буквально все в городе и окрестностях. Что способствовало его заработкам как художника и журналиста. Хотя зажиточным гражданином Бурри так никогда и не стал.

К тому времени Бурри уже много путешествовал по Альпам, первый раз решился на это в 1861 году. В начале лета 1775 года он вместе с командой Соссюра поднялся на приют Ле Фонд, с которого стартовали Делюки. Восхождение не было в планах академика, изучавшего геологию района. А у Бурри появилась мысль, он захотел подобраться к этой горе с другой стороны. Для этой цели он в конце августа приехал в долину Шамони, поднялся в Валорсин, расспросил местных жителей, походил по окрестностям. Никто имени Бюэ не знал, а похожая гора в верховьях долины Берар называлась местными «Мортин». Проводников Бурри не нашел и принял уже решение ехать в Сикс, подниматься по пути Делюков и спуститься потом в долину Шамони. По дороге вниз, в Лез Уше он встретил местного пастора, который ранее служил в Валорсине. Тот убедил Марка-Теодора вернуться и порекомендовал ему в качестве проводника Пьера Бозона.

 Mont Buet и La Table du Chantre. Путь Бурри

 На следующий день они поднялись по ущелью Берар и оттуда на плато, которое в честь Бурри сейчас носит название La Table du Chantre «стол кантора». С маршрутом восхождения вроде бы разобрались, но погода испортилась, туман закрыл от них гору, от дальнейшего подъема пришлось отказаться. Бурри решил вернуться в Женеву, и добрался до гостиницы в Саланше. На утро он обнаружил совершенно ясное небо и решил срочно вернуться. Восхождение было успешно совершено на следующий день. Таким образом Бюэ стал первой вершиной, восхождение на которую было совершено с двух сторон и по трем маршрутам.

Монблан с пика Бюэ, при таком прямом взгляде, маршрут кажется более крутым, чем есть на самом деле…

 После 1760 года Соссюр делает научную карьеру, становится академиком, авторитетным ученым, женится, растит детей, путешествует по миру. И только начиная с 1774 года, он начинает планировать и осуществлять ежегодные летние экспедиции в Альпы.

И в 1776 году Соссюр вместе с гидами Пьером Симоном и Пьером Бозоном поднимается на Пик Бюэ, по пути братьев Делюк. На восхождении проводится ряд научных опытов, делаются измерения и зарисовки. Гора поражает ученого – это самая наглядная иллюстрация для его геологической теории пластов. Но и как панорамный пункт. Спустившись, он делает заказ Бурри на панораму для своей книги. И в тот же год певчий-художник поднимается на вершину и зарисовывает вид на 360 градусов. Это одна из ключевых панорам в книге де Соссюра. В письме Бурри рассказывает о нечеловеческих условиях, в которых это делалось. Холод и ветер заставляли художника несколько раз спускаться к скалам, чтобы согреваться и возвращаться обратно. Так или иначе, панорама получилась удачной, хотя подписи к ней не всегда были правильными.

 Этими восхождениями завершается определенный этап в истории альпинизма. Этап предшествовавший первому восхождению на Монблан, рождению альпинизма.

А Мон Бюэ получил прозвище «Монблан для дам» и был популярен еще достаточно долго. Особенно, когда в окрестностях Сикса находилось имение Сэра Альфреда Уиллса, одной из самых фигур «Золотого века» альпинизма. Но постепенно эта гора ушла в тень, как бы говоря, я своё дело сделала, дайте спокойно отдохнуть!

Автор в районе вершины

Мон Бюэ с северо-востока

   С уважением, Александр Ельков

Почти сразу по его возвращению с Севера, к Нансену письменно обращается за консультацией по поводу достижения Северного Полюса особа королевских кровей. К тому времени не достигший еще и 25-летнего возраста, Луиджи Амедео Савойский был уже широко известен в мире как сильный альпинист, опытный мореплаватель и путешественник. О королевских и царских кровей персонах, вообще, тогда было принято говорить еще больше, чем сейчас. Так что слава о необычном королевиче, называемом герцогом Абруццким, буквально гремела. Полное его имя было Luigi Amedeo Giuseppe Maria Ferdinando Francesco, он был рожден в 1873 году, сыном короля Испании.

  В скором времени его отец (родной брат итальянского короля) был вынужден отказаться от трона. Для своего подросшего племянника король Италии Умберто придумал специальный уникальный титул – герцог Абруццкий. По большому счету, королевская семья всё время искала место, куда бы пристроить подросшего Луиджи Амедео на царствование. Он проходил претендентом на трон в Греции, Албании, а после Большой войны был близок к тому, чтобы стать правителем Венгрии. А пока пытался насладиться возможностями, которые были у него для удовлетворения потребности его души. А это были путешествия, исследования и приключения.

 Активно занялся альпинизмом Луиджи Амадео только после окончания учебы, в 19 лет. Первой его большой вершиной стал Гран Парадизо. Уже в первый год герцог прошел траверс Монблана, взошел на Монтерозу и затем принял участие в траверсе Маттерхорна.

В 1894 году герцог совершает несколько технически сложных восхождений в массиве Иглы Шамони, поднимается на Пти Дрю. В Шамони он познакомился и подружился с ведущим альпинистом того времени англичанином Альфредом Маммери. Они вместе едут в Церматт, где проходят маршрут Цмутт на Матерхорн. Это было первое прохождение этого сложного маршрута без гидов. Затем герцог поднимается также на Дан д’Эрен и Габельхорн.

 В 1895 году Маммери с двумя носильщиками исчез во время первой серьезной гималайской экспедиции на склонах Нанга-Парбат. Через два года герцог профинансировал поисковую экспедицию, которая не нашла тел, но определила примерное место гибели альпинистов. И причину – лавина. В память о Маммери герцог решил обязательно совершить серьезное восхождение в Гималаях. Но для начала ему предстояло совершить кругосветное путешествие в роли капитана корабля. По дороге итальянцы зашли в порт Калькутта и герцог с небольшой группой отправился в горы, к подножью Канченджанги. Однако уперлись в запрет английских колониальных властей, по причине эпидемий.

 В это время итальяно-савойский королевский дом находился в подавленном настроении. Военное поражение в Эфиопии было самым настоящим позором. Поди, повоюй там! Но на объективные трудности никто не обращает внимания: итальянцы проиграли дикарям – вот и вся тема. Именно под цель подъема национального духа и взял Луиджи Амадео деньги на проведение экспедиции на Гору Святого Ильи.

 Гора Святого Ильи

 Гора Святого Ильи (сейчас ее высота определена в 5489 м) в то время считалась самой высокой в Северной Америке. Что это за вершина, можно ставить представление, если посмотреть фильм австрийских кинематографистов и экстремальных лыжников, который получил Гран-При фестиваля «Вертикаль». К счастью, герцог не видел этого фильма, иначе на восхождение не решился бы. Грозный и опасный массив, стоящий прямо у моря, перепад совпадает с абсолютной высотой. Американцы до этого предприняли шесть попыток восхождения и маршрут был пройден до 4200 метров. Итальянцы воспользовались результатами их разведок.

 Около месяца ушло на разведку и обработку маршрута. На пути восхождения было установлено несколько лагерей. И, в конце концов, был достигнут небывалый успех: 31 июля команда поднялась на вершину практически в полном составе. Это были морской офицер Умберто Каньи, адвокат Франческо Гонелла, ученый Филипо Де Филиппи, фотограф Витторио Селла и его ассистент Эрминио Бота, гиды Жозеф Петижак (так в Аосте читают фамилию Petigax) и Лоран Кру из Курмайора, Жан Антуан Макинья и Андреа Пелиссье из Вальтурнанша. Ну и герцог Абруццкий, конечно. Маршрут восхождения сейчас не используется по причине лавиноопасности, да и других маршрутов здесь немного. Второе восхождение было совершено только в 1946 году. И всего в истории их было считанное количество. Безусловно, восхождение команды герцога Абруццкого было самым сложным в истории на тот момент, а экспедиция – самой удачной.

 Герцога и его команду встречали на родине как героев. Они проезжали по городам, приветствуя восторженные толпы людей. Никогда еще в истории альпинизма не было ничего подобного. 24-летний капитан принял на себя почетную обязанность национального героя. На волне всеобщего восторга, Луиджи Амадео убеждает дядю и тётю выделить огромные средства для решения самой амбициозной задачи того времени – достижения Северного Полюса.

  Немного спустя Герцог Абруццкий лично приехал в Норвегию, встертился с Нансеном, с другими полярными авторитетами. А потом выбрал и выкупил китобойное судно «Ясон». Под его присмотром корабль переделали под исследовательские цели и приспособили для плавания во льдах. Судну дали новое имя «Стелла Полярис», то есть - Полярная Звезда. По масштабам предстоящая экспедиция не имела до сего времени аналогов, средств королевская персона смогла собрать достаточно много. Костяк группы составили участники знаменитой эпопеи восхождения на гору Святой Ильи на Аляске. Готовятся к Полюсу тщательно. В 1898 году итальянцы проводят тренировочный сбор на Шпицбергене. Герцог посещает Россию, где решает вопросы снабжения. Летом 1899 года экспедиция начинается с посещения Архангельска, где у них заказана значительная часть провианта. Герцога принимают с соответствующими почестями. Исходным пунктом восхождения к Полюсу выбрана Земля Франца Иосифа (ЗФИ) - архипелаг, открытый в начале 70-х годов и названный в честь австрийского императора.

 Надо сказать, что пионером использования ЗФИ как базы для похода на Полюс был американский журналист Уолтер Уэлманн. Большой оригинал, он попытался строить там железную дорогу и пробовал обучить белых медведей, для использования в качестве ездовых животных. Попытка команды американца выйти на штурм «вершины мира» была предпринята в 1898 году. Она не была в действительности серьезно подготовлена и едва не закончилась для трагически для организатора. Уэлманн сломал ногу при падении в ледовую трещину и был спасен с величайшим трудом. При этом один из участников передовой группы умер от истощения.

 C фотографии, сделанной в Архангельске, накануне отплытия

В целом, огромный архипелаг ЗФИ был еще недостаточно изучен учеными, но считалось, что он располагает удобными бухтами для зимовки. «Стелла Полярис» была полностью обеспечена для относительно комфортной стоянки. Но дела сразу пошли не так как хотелось. Из-за ледовой обстановки не удалось пробиться к месту планировавшейся зимовки. Застряв во льдах, Стелла Полярис серьезно наклонилась, так что жить в ней было невозможно. Пришлось поставить две большие палатки и жить в них. Далее, уже в декабре на тренировочном выходе на ледник, сам герцог Абруццкий провалился в трещину, получил обморожения и врач ампутировал ему пару фаланг пальцев.

 На основной, решающий штурм выходит небольшая группа под руководством капитана Умберто Каньи. Уходят первый раз с фальстартом, слишком рано, мороз до - 55° возвращает группу в лагерь. В результате, второй выход получился с опозданием. Героическая эпопея их похода длиться 104 дня. Команда возвращается, когда уже все на корабле потеряли надежду. Возвращается не вся, трое полярников из вспомогательной группы бесследно исчезли. Все вернувшиеся - с обморожениями и полностью истощенные. Установлен рекорд - 86° 34', это лишь не намного дальше Нансена (на 37 километров) и очень далеко еще от Полюса.

Капитан Умберто Каньи - будущий адмирал и сенатор

14 апреля 2001 на Северном Полюсе в составе мемориальной русско-итальянской экспедиции, посвященной столетию попытки герцога Абруццкого достичь Северного Полюса, побывали потомки родственников герцога - Амедео ди Савойя Аоста и его сын Аймоне ди Савойя, один из директоров шинной компании Пирелли. С ними были другие известные люди, в частности, альпинист Ханс Каммерландер. Всего - 50 человек. Это было вертолетное покорение Полюса.

 Вклад Герцога Абруццкого в развитие альпинизма и полярных исследований огромный. Его дальнейшие экспедиции в массив Рувензори и на К2 становятся крупнейшими событиями в истории освоения гор своего времени. О них можно писать большие приключенческие повести. Ограничимся одним фактом: во время попытки восхождения на вершину Чоголиза герцог с гидами поднимается на высоту 7500 метров, что было высотным рекордом с 1909 по 1922 год.

Увы, вскоре призыв к государственным делам завершают блестящую карьеру путешественника. Сначала Италия вступает в войну с Турцией и герцог Абруццкий возглавляет королевский Адриатический флот, сыгравший важнейшую роль в победе его страны. Затем грядет Первая мировая, в которую Италия вступает в 1915 году. Флот под командованием Луиджи Амедео господствует в Адриатическом море и герцог проводит блестящую операцию по эвакуации сербской армии (более 100 тысяч человек). Правда, в 1918 году после нескольких диверсий, по настоянию союзников, герцога отстраняют от командования. Но в конце войны – он вновь национальный герой. Однако вскоре к власти в стране приходит Муссолини, королевская семья начинает уходить в тень.

 Герцог во время путешествия по Африке

 С 1923 года Луиджи Амедео окончательно становится «колонизатором», в самом положительном смысле этого слова. Он полностью посвящает себя развитию сельского хозяйства в Сомали. Его усилиями было построено большое агропредприятие, которое стало снабжать Европу свежими овощами и фруктами. Важнейшим фактором было искусственное орошение, воды катастрофически не хватало. Герцог лично планирует систему водохранилищ и оросительных каналов. Всё это работает и дает обильные плоды. Сам Луиджи Амедео находит в Сомали и личное счастье, в лице одной из местных княгинь.

  Для создания системы водохранилищ герцог предпринимает ряд исследовательских экспедиций к истокам рек, в горные районы Эфиопии. В ходе последней из них, Луиджи Амедео тяжело заболевает. Неизвестная инфекция либо обострение старой болезни, врачи так и не определили. Он умер в 1933 году в возрасте 60 лет.

 Фритьоф Нансен - это человек на все времена, как принято говорить о действительно великих людях. Спортсмен номер 1 в XIXвеке, рекордсмен мира по конькам и чемпион по лыжным гонкам, сами его походы в Гренландию и к Полюсу был именно спортивными подвигами. Пример Нансена, с небольшим преувеличением, «поставил Европу на лыжи». Лыжный бум начался как раз после гренландской экспедиции норвежца. Спортсмен был одновременно ученым, не просто ученым, а основоположником целой научной отрасли – океанографии. Политик патриот, Нансен определил судьбу своей страны при ее отделении от Швеции, выбрал для нее монарха, обеспечил дипломатическую поддержку в европейских странах. Затем Фритьоф стал «гражданином мира №1», взвалив на себя миссию помощи перемещенным лицам Первой мировой, а также голодающим в Советской России и Турции. При этом норвежец был отцом семерых детей в браке, и имел множество любовных связей вне брака, оставаясь активным в этом плане до самой смерти.

"Мы отправляемся не для того, чтобы отыскать математическую точку, составляющую северный конец земной оси; достижение этой точки само по себе малоценно, но чтобы произвести наблюдения в обширной неисследованной части земного шара, окружающей полюс".

Ф. Нансен…

Приглашаем в тур на Северный полюс с Клубом 7 Вершин …..

 Записываться нужно уже сейчас! 

Фильм Романа Грецкого

Далее, только о Полюсе…

Настоящую революцию в представлениях и отношении человечества об Арктике произвел в конце XIX норвежец Фритьоф Нансен. Во многом благодаря ему, Север и полярные исследования стали модной темой, вышедшей на первые страницы газет. Достижения путешественников стали рассматриваться с точки зрения национального престижа. Для Норвегии, тогда находившейся в унии со Швецией в качестве «младшего брата», они стали подобием национальной идеи, приведшей позже к обретению независимости.

Переход Нансена на лыжах через Гренландию 1888 – 1889 год принес ему мировую славу и возможности для организации дальнейших экспедиций. Следующая цель была очерчена ясно – Северный Полюс. План был навеян героической и трагической экспедицией (дрейфа) американца Джорджа Де Лонга 1881 года. Необходимо только построить корабль (им стал знаменитый «Фрам»), способный долгое время дрейфовать во льдах. И более точно рассчитать его заход на зимовку так, чтобы в нужное время льды сами принесли его поближе к Полюсу. А в нужный момент совершить решающий бросок на ездовых собаках. Несмотря на противодействие ученых кругов, под мировую знаменитость удалось найти спонсоров, хотя главную часть денег внесло правительство Норвегии.

 Одно из величайших приключений в истории человечества началось 24 июня 1893 года, когда «Фрам» вышел из Осло. Помаявшись в российских северных морях, корабль 24 сентября застрял во льдах Восточно-Сибирского моря. Начался беспримерный дрейф мимо полюса. Две зимовки и унылое лето, преимущественно в тесном помещении, локоть к локтю, глаза в глаза.

Скорость дрейфа оказалась меньше расчетной и, кроме того, дрейф происходил значительно южнее, чем думал Нансен. Наиболее северная точка, достигнутая "Фрамом" во время его дрейфа (15 ноября 1895 года), лежала на широте 85°56'.

14 марта 1895 года Нансен в сопровождении соотечественника Фредерика Ялмара Йохансона покинул корабль, который в это время находился на северной широте 84°05'. Кроме двух мужчин в составе попытке штурма полюса были задействованы 27 собак, трое саней, два каяка, провианта они взяли на 100 дней. Почему-то маршрут изначально казался им более легким, то есть, более ровным. Опыта не было. Непрекращающиеся преграды из торосов, заструг и полыней быстро дали понять путешественникам, что шансов достичь полюса и вернуться живыми, у них нет. Достигнув 8 апреля параллели 86°14' норвежцы благоразумно повернули обратно, точнее, пошли в направлении Земли Франца Йосифа. Элементарно не хватило обеспечения похода, так как они рассчитывали, что старт будет из точки значительно более близкой к Полюсу. Героическим норвежцам, потерявшим свой уплывший в океан корабль, еще предстояло провести зимовку на Земле Франца Иосифа. Лишь летом 1896 года они случайно вышли на базу английских ученых экспедиции Фредерика Джексона. Вот это была встреча !

 Первые фотографии по выходу к людям

 На этом, собственно, карьера Нансена как путешественника закончилась. Хотя он какое-то время вынашивал планы новой экспедиции на Северный полюс или Южный. Однако больше был занят помощью другим полярным исследователям. Прежде всего Амундсену.

Памятник Нансену в Москве

Книги о Нансене в сети

Георгий Кублицкий

ФРИТЬОФ НАНСЕН

Его жизнь и необыкновенные приключения

 Нансен-Хейер Лив - Книга об отце (Ева и Фритьоф)