Румянцева Оля - Страница 9

Источник: Жизнь как приключение.

День 28-29. 16 мая-17 мая. Вершина.  Часть 1.

 Мой телефон был надёжно убран во внутренний карман. Потому что на улице вечер, впереди - ночь, а с вершины надо было обязательно сделать снимки меня без маски, чтобы потом подтвердить факт восхождения. Такие правила. И если ваш телефон к этому моменту окажется разряженным, то считайте, что на вершину и не ходили.

 Поэтому я припрятала телефон до лучших времён глубоко и далеко, и вам теперь придётся включить фантазию, чтобы самим представить, как выглядело наше восхождение на вершину. Без иллюстраций. Может оно и к лучшему. Иллюстрации порой - как костыли, прерывающие полёт фантазии.

 Итак. Вечер. Около восьми часов. И мы с Лакпой начали движение в сторону вершины.

 Слева по ходу движения висела огромная полная, словно выкрученная небесным электриком на максимум луна. Слева же от нас туда, в сторону луны уходил ледовый склон. И в лунном свете он разливался какой-то волшебной рекой.

 И эта ледово-лунная река, утекающая по склону куда-то вниз, в облака, в небо была настолько прекрасна, что первые полчаса я шла, постоянно поворачивая голову налево, чтобы убедиться, что мне не привиделось, что оно действительно прекрасно и что оно существует. И не могла думать ни о чём другом.

 Нет, конечно, я ещё думала, а не достать ли телефон. Но тут же: «да ну, всё равно так красиво не получится». Не хотелось делать никаких лишних движений.

 Достаточно было того, что всё время приходилось передвигать ноги по крутому подъёму.

 Лакпа сперва бодро стартовавший и первые метры попытавшийся взять меня на буксир, с удивлением остановился, всем своим видом показывая, что он не понимает, почему я не иду быстрее, он же вот - даже тащить меня на верёвочке пытается. На какое-то время он даже встал сзади меня и шёл так, видимо пытаясь понять, что не так с моими ногами.

 - Лакпа, - сказала я ему, убивая последнюю надежду - я иду медленно, и мы пойдём с тобой медленно.

 После этого он встал, как и положено, вперёд и уже грустно, не пытаясь ни тянуть меня, ни тащить трюхал вперёд.

 К этому моменту фонарик Л., стартовавшей первой, скрылся где-то вдали. Нас почти сразу обогнал Ф. и тоже ушёл далеко вперёд. Он шёл бодрым маршем с видом человек, желающего быть на вершине первым, и я только подивилась такой бодрости да на такой-то высоте.

 Потом мы пропустили вперёд В. А потом я решила пропустить догнавших нас А. , С.  и кажется кого-то ещё (тут я уже перестала пытаться понять, кто где находится). И с каждым пропущенным вперёд человеком Лакпа грустнел, как будто я ему личную обиду наносила.

 Если бы на спинах умели загораться надписи, на его спине горело бы:

 - О, боги. Мне достался зелёный плюшевый медведь, который не хочет идти на вершину.

 Это конечно было не так. Идти я хотела. Но медленно-медленно.

 Впрочем, почти сразу выяснилось, что моё медленно-медленно - не самое медленное на сегодня. Первым шёл А., который вскоре стал задавать прям реально медленный темп нашей не бодрой колонне.

 И учитывая, что было не холодно, времени у нас было полно, кислорода пока тоже, это было даже неплохо. Можно было спокойно переставлять ноги - одну за другой, одну за другой и так миллион сто тысяч шагов, не беспокоясь ни о чём, погрузившись в свои мысли. Чоп-чоп-чоп, шаг-шаг, остановка, вдох-выдох. И так час за часом. Иногда меня начинало раздражать, что мой Лакпа, похоже, засыпал на ходу. Иначе сложно было объяснить, почему он шёл-шёл, потом вдруг вставал, замирая. И не важно, что люди впереди уже пошли, а сзади подпирают недоумёнными взглядами нас. Я дёргала верёвочку, соединяющую нас, он встряхивал головой и пытался бодро проделывать те пять-шесть шагов, на которые от нас ушли впереди идущие. Проблема была в том, что я-то эти пять-шесть шагов бодро проделывать не собиралась. Через три шага верёвка между нами натягивалась и дальше мы в моём медленном темпе подползали к идущим впереди. И только вроде наше движение становилось равномерно-медленным, как Лакпа снова вставал и замирал.

 Этот рваный темп выводил из себя. Но я пыталась как-то работать над своим глубоким внутренним миром и не раздражаться на такие незначительные мелочи.

 В остальном же ничего вокруг не происходило. Или я не замечала, что что-то происходило.

 Например, В. потом рассказывала, что её шерп решил зачем-то поменять ей кислород до балкона и меняя, уронил кислородный баллон вниз, туда, где мы как раз шли. Кто-то даже видел, как этот баллон красиво пролетел недалеко от нас.

 Где-то через пару часов мы сели ненадолго отдохнуть и попить чаю. Где-то после этого нас со словами «Ну, вы догоняйте» как стоячих обогнал Абрамов и скрылся в темноте.

 Так что из всего интересного и значимого, что в этот момент происходило в моей жизни, я могу отметить только две вещи.

 Во-первых, мысли.

 Уже с первых же шагов откуда-то из космоса в моей голове поселилась песня Максима Леонидова «Письмо». Для тех, кто не знает, я напомню строчки, которые несколько часов непрерывно напевались у меня внутри:

 Если бы письмо написать я мог

В семьдесят восьмой самому себе

Может, от чего-то бы уберёг

Может, всё исправил в своей судьбе.

Я бы написал всё как есть, клянусь

Всё, что понял сам и что пережил

А он бы прочитал, намотал на ус

И тогда, возможно, счастливей жил.

Так вот. Я шла и думала, чтобы я написала себе, если бы могла. И я точно знала, что я бы написала себе по крайней мере одну вещь:

 «Дорогая Оля, вот не надо тебе идти на Эверест. Сиди дома, мечтай о нём. Где-то на задворках души, презрительно кривя бровь, уверяя, что Эверест в нынешнем виде - это исключительно вопрос денег, так что не очень-то и хотелось. Но не ходи туда.»

 И ещё.

 «И да, Оля! Никаких зелёных кигуруми! Ты слышишь?! Держись подальше от зелёных кигуруми.»

 Откуда взялись эти мысли? Ну, сами понимаете - высота, отсутствие кислорода и присутствие кучи свободного времени для размышления…

 Я могу лишь предположить.

 Больше десяти лет я наблюдала экспедиции на Эверест. Я видела людей, которые совершали успешные восхождения на него, я читала новости, я видела, как организуются эти экспедиции. Да, я смотрела на всё это со стороны, но казалось, что со стороны оно виднее. И в какой-то момент, действительно, появилась такая мысль, что восхождения на Эверест со всеми этими кислородами, шерпами, поварами, палатками, массажистами - это всего лишь вопрос денег. Найди деньги на участие в экспедиции - и вершина твоя.

 А тут по ходу дела выяснилось, что всё это не совсем так. Что Эверест - это тяжело, долго, трудно. И видимо в этот последний момент, когда вершина была уже совсем близко, но где-то на задворках сознания билась мысль, что «а вдруг я не смогу», в голове сформировалась такая идея. Если отмотать ленту времени назад, то наверное, я бы предпочла по-прежнему пребывать в неведении и тешить себя мыслью, что я не на вершине Эвереста только потому, что у меня нет денег на эту вершину.

 Вот такой парадокс.

 Что же касается второй мысли, тут всё проще. Когда ты представляешь себя на вершине, красиво позирующей в костюме зелёного медведя, неплохо бы представить, как ты туда доберёшься.

 Кто-то уже написал «а что такого, надеваешь костюм поверх пухового комбинезона…». Вот я тоже так думала. Но. Сам костюм - это плюс килограмм. Путь и распределённый равномерным образом по тельцу. Но килограмм! Знаете, что такое плюс килограмм на высоте плюс 8000?

 Кроме того, ну не приспособлены пижамы для хождения на Эверест. Если, конечно, их специально не приспособить. Я в сотый раз пожалела, что поленилась и не заменила кнопки спереди, которые всё время расстёгивались, на молнию. Да и сам пушистый материал вдруг начал обрастать инеем. В общем, друзья, соберётесь на Эверест - никаких кигуруми. Советую как профессионал в этом деле.

 Итак, рассказывая о важных делах, происходивших в моей жизни, я сказала, что на первом месте были мысли.

 На втором же были, простите, сопли. Банальные обычные сопли. Которые и в обычной-то жизни не доставляют удовольствия. А когда ты идёшь в кислородной маске (то, что нос даже почесать нельзя я уже смирилась), они становятся главными властителями дум. Потому что в следствии движения, перепадов температур, вселенской несправедливости и ещё тысячи причин, сопли эти постоянно текут. И тут возникает дилемма - что с ними делать.

 Порой у меня складывалось впечатление, что основные силы уходили на решение вопроса борьбы с соплями. Они там текут внутри. Ты здесь. У тебя маска, которую только что более-менее удачно удалось подогнать на пухлые щёчки, и не хочется снимать, у тебя кислород, ты дышишь ртом, а с носа стекает жидкая субстанция, отравляющая радость восхождения на крышу мира. Между прочим, очень обидно захлебнуться соплями, идя на высшую точку планеты.

 Знаете, всё-таки все эти восхождение - не такая уж романтическая вещь, как их в высокохудожественных фильмах изображают.

 Я готовилась преодолевать холод, ветер, моральную неуверенность. А не вот это вот всё.

 А тем временем прошло четыре часа. Мы достигли высоты 8400 метров и вылезли на балкон. Там нас всех ждал Абрамов, который дал команду отдыхать, пить чай, а потом менять баллоны. Впереди ещё оставалась половина пути.

Источник: Жизнь как приключение…

День 28. Еще  16 мая.

До выхода на восхождение оставалось три часа. Я немного поклевала гречки, попила чаю, надела тёплое термобельё, в котором собиралась идти и лежала в палатке, пытаясь хоть что-то почувствовать.

 Понимаете, я слышала десятки рассказов людей, которые сходили на Эверест. Кто-то из них плакал накануне восхождения. Кто-то мысленно прощался с родными. Кто-то чувствовал необыкновенное волнение. Кто-то - необыкновенную тупость и слабость, когда ботинки полчаса зашнуровать не можешь.

 Я вообще ничего необыкновенного не чувствовала. И это было обидно. В конце концов я столько лет ждала этого момента. Я месяц как проклятая ходила туда-сюда. Я накануне спала в палатке с двумя храпящими шерпами. Я столько шла, столько прошла и вот теперь сидела в палатке и понимала, что ничего необыкновенного со мной не происходит.

 Более того, не было каких-то тревог, сомнений, волнений. Ни-че-го. Только понимание того, что через три часа мне надо будет вылезти из палатки и снова куда-то топать.

 За пару дней до этого я как-то сказала Абрамову, что немного волнуюсь, вдруг что-то пойдёт не так.

 - Что пойдёт не так?

 - Ну… Вдруг я устану, - ничего более умного мне в голову не пришло.

 - Сядешь, чаю попьёшь и дальше пойдёшь, - ответил он.

 И вот сейчас сидя в палатке перед решающим броском я сидела с этим внутренним ощущением. Ну, да. Ну, устану. Чаю попью и дальше пойду.

 Нет, конечно, я понимала, что будет тяжело. Что опять надо будет идти, терпеть, немного страдать. Но за месяц это как-то стало привычным процессом. Так что днём больше, днём меньше.

 В остальном же никаких сюрпризов я не ожидала.

 Организм подведёт? С чего бы? За последние дни он как вёл себя, так и ведёт. Вне зависимости от высоты. Накопилась усталость. Но не настолько, чтобы ещё день не потерпеть.

 Кислород? Два дня хождения с кислородом как-то примирили меня с мыслью, что это надёжно работающая система. Количества кислорода рассчитано с запасом. А если что, то где-то рядом будут шерпы, которые принесут ещё кислород.

 Всё наше мероприятие в последние дни напоминало скорее какую-то рутинную работу, а не рывок к последнему подвигу.

 На самом деле, это я сейчас ною, сейчас мне не хватает драмы и воспоминаний, а там вот это спокойствие и уверенность точно не были лишними.

 Откуда они взялись? Наверное из того месяца, что мы провели здесь. Из той хорошей акклиматизации, которую получили. И конечно из команды, с которой мы шли наверх.

 Если кто-нибудь когда-нибудь у меня спросит совета, что главное в восхождении на Эверест, я скажу, что главное - выбрать компанию и гидов, которым вы будете полностью доверять. И довериться на 100%. Ибо рано или поздно наступит такой момент, когда для вашего же блага нужно будет не думать, что правильно, что нет, нужно просто делать то, что вам говорят. И лишние сомнения и метания тут только навредят. Сказали выход в восемь, значит в восемь. Сказали, идём так и так, значит так и так.

К Южному седлу в нашей команде произошли небольшие изменения. И к этому моменту всего 8 участников и 2 гида (плюс сопровождающие шерпы) готовились выйти на восхождение.

 Доктор Ларин, как и планировалось изначально, сидел в лагере 2, чтобы контролировать процесс и держать связь с базой и с нами.

 Один участник в лагере 2 почувствовал, что заболевает. Он попробовал подняться в лагерь 3, понял, что кашель мешает ему нормально идти и принял решение не продолжать восхождение. Но там был нюанс. Он уже был на вершине Эвереста и в этот раз приехал в качестве персонального гида одной из участниц. То есть человек обладал опытом, который позволил ему оценить своё состояние и принять правильное решение без всяких ненужных экспериментов.

 Ещё один участник поднимался слишком медленно. Кажется, он только в шесть вечера пришёл в четвёртый лагерь. И Абрамов не рекомендовал ему идти на восхождение. Во-первых, у него совсем не осталось времени на отдых. Во-вторых, как вы помните, из-за надвигающейся бури мы были сильно ограничены по времени в день (вернее, ночь, восхождения). Что уж они там обсуждали и как договорились, я не знаю, рядом не стояла, разговора не слышала. Однако, на восхождение М. не вышел.

 Ещё с одной девушкой мы простились в 4 лагере Лхоцзе. Она в прошлом году совершала восхождение на Эверест. В этом году шла на Лхоцзе (меня кто-то спрашивал, так изначально было задумано или она по пути передумала на Эверест идти). Пути на Лхоцзе и Эверест совпадают вплоть до 4 лагеря. Поэтому этот путь мы проделали одной экспедицией.

 Вот так в итоге на Южном седле оказалось 8 участников, которые сидели в своих палатках и как-то готовились к штурму вершины.

 Но все эти 8 участников представляли из себя такую ровную и достаточно сильную команду, что не знаю, конечно, что в этот момент думал каждый из них, но со стороны (молчащего эфира) всё выглядело как-то спокойно, надёжно. Деловито даже, я бы сказала.

 Хотелось какого-то накала страстей в эфире, чтобы было что вспомнить и людям рассказать. Но нет. Увы-увы, потомки присвоят нам звание самых бесчувственных восходителей на Эверест.

Давайте оставим лирику, мои мысли и ожидания в покое и перейдём к практической стороне подготовки к восхождению.

 На часах было полседьмого, когда я решила, что самое время собираться на выход. Конечно же в обычных условиях столько времени мне не было нужно. Термос я уже заранее заправила, собрала кое-какой еды на перекус, немного поела (аппетита совсем не было, но это я списывала на волнение). Осталось только одеться и сложить в рюкзак необходимое - запасную кислородную маску с регулятором, горнолыжную маску, солнцезащитные очки, тёплые рукавицы, солнцезащитный крем, еду, термос.

 Мой новый попутчик - шерпа Лакпа (кстати, до недавнего времени я думала, что это только женское непальское имя) посмотрел на меня, на мой термос и забрал его со словами:

 - Я сам понесу.

 Определённо, этот парень нравился мне всё больше и больше.

 Тёплое термобельё и тонкий пуховый свитер на мне были надеты заранее. Оставалось надеть комбинезон и ботинки. Вот на это мероприятие, помня рассказы людей, как они по полчаса ботинки на такой высоте надевали, я и отвела оставшееся до восьми вечера время.

 Однако, всё оказалось не так страшно. Хотя и не так просто, как обычно.

 Я всё ещё додышивала кислородный баллон, с которым пришла в четвёртый лагерь. Выставила на единичку, и пока не ела и не пила, то дышала кислородом. Это видимо сильно упрощало задачу по сбору.

 Впрочем, не до конца. Делалось всё немного медленней, чем обычно. Я и сама старалась двигаться медленно и плавно, чтобы не потревожить нежный организм. Знаете, было такое внутреннее ощущение человека, который ходит на цыпочках вокруг спящего, чтобы не дай бог не разбудить его случайно уроненной на пол тарелкой. А то как проснётся этот спящий, как подскочит:

 - А?! Что?! Мы тут что, на Эверест собрались?!

 В общем, ни к чему эти излишние волнения, поэтому плавность движений были залогом моего пребывания в состоянии лёгкого дзена, в который я каким-то чудесным образом впала.

 Пять часов отдыхать? Окей. Ночь спать не будем? Окей. Шерпа другой пойдёт? Окей. Десять часов наверх топать? Окей…

 Мне кажется, что если бы мне сказали, что концепция поменялась и мы идём без кислорода, я бы только пожала плечами, вынула кислородный баллон и сказала «ну, значит так надо».

 Так вот, про одежду. Пока я натянула пуховый комбинезон, я как-то уже даже устала. Но впереди был главный номер программы - кигуруми. Пока я эту пижаму поверх пухового комбинезона натянула, чуть все силы не израсходовала. На этом этапе у меня зародились некие сомнения в разумности идеи. Ну, и конечно надо было видеть глаза Лакпы, когда он увидел, как я надеваю костюм плюшевого зелёного медведя. По-моему, он задумался, почему брат в последний момент отказался со мной идти на вершину. Хотя я до этого старалась ничем не выдать странности поведения.

 Так или иначе, костюм я натянула. Посидела, отдохнула. Надела снаряжение. Надела ботинки. Вот ботинки реально утомили. Оставалось надеть кошки, но это уже перед самым выходом, а времени ещё было начало восьмого.

 Но тут Лакпа, увидев какая я нарядная и почти готовая идти, поменял мне кислородный баллон - уже на целый, для восхождения. И дальше стало понятно, что ждать-то особо нечего. Ибо пока сидишь, кислородом дышишь. Когда речь идёт о старом баллоне - и фиг бы с ним. Но тут-то - твой баллон, который как бы запустил отсчёт времени, отпущенное тебе до вершины.

 А сидеть просто так и не дышать кислородом - тоже так себе идея.

 Поэтому мы пошли на улицу надевать кошки.

Знаете, в чём оказался самый большой плюс выхода в восемь вечера? Для меня по крайней мере.

 Очень сложно заставить себя вылезти из тёплой палатки, из тёплого спальника (особенно после сна) где-нибудь посреди ночи в космический холод пространства.

 А в восемь вечера - ни сна, ни космического холода. Как-будто перед ужином прогуляться вышли. Психологически вообще ненапряжно. Никакого усилия морально-волевого не требует.

 Кошки надели. Я стою, думаю, должны ли мы восьми часов ждать или можно заранее идти. И надо ли об этом кому-то сообщать. А тут Л. со своим шерпой прошла и стала удаляться по склону точечками фонариков.

 - Лакпа, я готова, пойдём? - сказала я, и мы тоже пошли.

Источник: Жизнь как приключение…

День 28. 16 мая. Переход в лагерь на Южном Седле. Кажется 8000.

В полшестого прозвонил будильник, который я предусмотрительно поставила накануне. Нима мой, пригревшийся под спальником с посторонним нам мужиком, просыпаться не собирался. Пришлось его не очень любезно потолкать, чтобы он встал и начал воду кипятить. На завтрак я попыталась впихнуть в себя овсяную кашу, сухарики, сыр. Аппетита не было, но нужно же было что-то есть.

 Хоть ночь и была достаточно беспокойная (то маска кислородная мешала, то два храпящих под боком шерпа), сон с кислородом, видимо, всё равно пошёл на пользу организму. В этот ранний час я чувствовала себя выспавшейся, бодрой, насколько это возможно и готовой к новым подвигам.

 Нам предстоял переход в лагерь четыре на высоту 8000 метров, откуда в 8 вечера мы должны были идти на вершину. Восхождение было всё ближе и ближе. И можно уже было говорить себе, что осталось потерпеть какие-то сутки. Всего сутки - и мы должны стоять на вершине. А по плану Абрамова, считавшего, что мы поднимемся в 4.30, так и вовсе меньше суток осталось всей этой борьбы и неопределённости.

 Кстати, наверное, самое время рассказать о моём самочувствии на тот момент. Самочувствие моё было настолько стабильное, что даже как-то немного смущало - где подвох? С начала экспедиции я выпила две таблетки от головной боли во время первой акклиматизации и две таблетки лоперамида день назад во втором лагере - чтобы решить проблемы с желудком.

 Всё. Остальной рацион лекарств включал одну мультивитаминку в день, потому что раз уж я пью курс, надо же допить, не выкидывать же.

 Коллеги мои обменивались какими-то таблетками - обезболивающими, снотворными, некоторые пили витамины горстями. А я всё думала, что я делаю не так. Впрочем, успокаивала себя, что раз всё хорошо, значит наоборот - всё так.

 Мне кажется, акклиматизация с южной стороны Эвереста - это какая-то бесконечная ломовая работа, выматывающая напрочь. Зато она прям очень плавная и хорошая акклиматизация.

Понятное дело, мы ещё кислород подключили. Но всё равно я ожидала, что какая-то горняшка должна начаться. Хоть когда-то.

 А тут - вышел из второго лагеря, включил кислород на двойку, из третьего - на тройку. И в остальном, в общем-то, ничего не меняется. Только физическая усталость накапливается. Но тоже не такая критическая, что утром встать не можешь. Просто тяжёлая рабочая усталость. Вот как-то так.

 Собрали мы, значит, вещи. Я в третьем лагере оставила гортексовые куртку и штаны и треккинговые палки. Отсюда мы уже шли в пуховых комбинезонах. Хотя тёплая погода по-прежнему нас радовала. Так что комбинезон я надела на самое тонкое термобельё.

 В костюмах и масках мы все были похожи на инопланетян и узнавали друг друга только по характерным особенностям. Меня в основном узнавали по зелёному медведю, задорно выглядывающему из кармана рюкзака.

 В этом году с погодой в принципе творились какие-то необычные чудеса. Обычно окно на Эвересте для восхождения - один-два дня. И все в него ломятся (видели же знаменитые фотографии с очередями на Эверест). Потом неделя перерыв и снова один-два дня, попробуй успей проскочить.

 В этом же году погода стояла уже вторую неделю, фактически с 7 мая, когда первая команда шерпов, провешивающая верёвку поднялась на Эверест, потом, кажется 11 мая поднялись первые коммерческие группы. И с тех пор почти каждый день стабильно то одни, то другие поднимались на вершину.

 Вот и мы решили под закрытие этой волны успеть. Потом погода на 3-4 дня должна была резко испортиться.  К тому моменту, когда мы связанные шерпа-роуп с Нимой готовы были выходить наверх, уже несколько человек нашей команды штурмовали верёвки над лагерем. Остальные тоже уже или выходили, или были почти готовы начать движение.

 Я по традиции «чоп-чоп-чоп» никуда не спеша, максимально медленно, пыхтя в кислородную маску притормаживала ретивого Ниму, который то и дело пытался ускорить наше движение. Однако, выступать буксиром на такой высоте (и с большим рюкзаком) у него сил не было, а меня добровольно фиг ускоришь.

 Впрочем, в этот день ещё несколько коллег по команде решило выбрать темп явно медленней обычного. Так что на этот раз я даже не последняя шла. Один крутой подъём по ледовому склону сменялся другим. Потом появился какой-то совершенно неприятный скальный участок. От постоянного жумаринга руки уже отсыхали. Не знаю, что у меня больше устало - руки или ноги.

 Через несколько часов вдали на склоне показался четвёртый лагерь Лхоцзе. В нём мы отдыхали и меняли баллоны. И попрощались с Д.  - в прошлом году она ходила на Эверест, в этом году шла на Лхоцзе, и в этом месте на ближайшие сутки наши пути расходились. Она уже пришла, а нам ещё пару часов до Южного Седла топать.

 И снова - склон, верёвки, шаг, отдых, ещё шаг, опять верёвки. И какие-то совершенно графические пейзажи. Линии гор, линии по горам, чёрно-белый мир на фоне тёмно-синего неба.  Высота почти 8000. Виды вокруг - как будто мы уже залезли на какую-то вершину. Но поворачиваешься налево и видишь - громадная пирамида Эвереста нависает где-то далеко и высоко.

 Я шла, понимала, что лагерь где-то уже совсем близко, и думала:

- А как же от него на вершину-то идти? - настолько она выглядела безумно далёкой. И неприступной.

Около трёх часов дня мы пришли в лагерь.

 Тут, правда, казус такой произошёл. У меня на телефоне была поставлена автоматическая настройка времени. Она и настроилась в какой-то момент по Китаю. Прихожу я в лагерь. Смотрю на телефон. Время пять часов вечера, уже даже шестой час. Ну, думаю, ладно. Осталось три часа до выхода. Успею отдохнуть. Потом на часы смотрю - там три часа дня.

Я уже хотела по рации спросить, сколько времени (ну, думаю ладно, подумают, что я сошла с ума - ничего страшного, зато я время узнаю). Но тут Абрамов начал с одним участником разговаривать, который ещё до нас не дошёл. И я узнала, что на самом деле время только три часа, и до выхода можно целых пять часов отдыхать.

 Когда мы пришли в лагерь, я сняла рюкзак, а с ним соответственно - маску и кислород. Дело у меня было - уголок укромный найти. «Не ходить же с рюкзаком и баллоном для этого по лагерю,» - решила я. Хотя потом видела, как даже шерпы ходят по лагерю в масках и держа кислородный баллон на перевес.

 Но я почему-то решила, что будет правильно снять рюкзак, снять кошки и заняться своими делами.  Пока по лагерю походила, чтобы в стороночку от палаток и людей отойти, пока то да сё, пока по сторонам ещё поглазела. Минут 20, в общем, прошло. И чувствую - надо как-то поскорее в сторону баллона кислородного грести. Не то чтобы мне прям как-то плохо стало, но явная слабость нарисовалась.

 Так я поняла, что в принципе на 8000 я без кислорода могу. Но не очень долго. В палатке Нима вскипятил уже воду. Я снова решила сварить пакетик гречки - единственное, что вызывало у меня хоть какое-то желание съесть.

 И тут красавчик мой говорит:  - Я что-то кашляю. И вообще, ты так медленно ходишь. Я с тобой на вершину не пойду. Мой старший брат пойдёт. Лакпа. Он на Эвересте был пять раз. И он очень сильный.  

И приводит к нам в палатку брата.

Я смотрю на это и думаю:

- Ну, ОК. Брат так брат.

До восхождения осталось часа три. В общем-то, выбирать не приходится.

Источник: Жизнь как приключение…  15 мая. Переход в лагерь 3. 7100.  Утром до нашей традиционной побудки предложением чая или кофе я лежала в палатке и думала о том, что восхождение всё ближе. И этот процесс набирает обороты, как поезд, мчащийся под откос. И с одной стороны, как и любое неотвратимое событие - это вселяет некий ужас. Хотя, в принципе, почему неотвратимое. В отличие от поезда в нашем процессе можно было остановиться в любой момент, сказав «чур-чура, я больше не играю». И пойти вниз. Впрочем, это выглядело бы как-то совсем глупо.

 Столько идти к часу Х, месяц ходить туда-сюда, чтобы в последний момент передумать.С другой стороны радовало, что осталось ещё совсем чуть-чуть.

 Я прям с утра начинала считать сначала дни, оставшиеся до восхождения. И вот настал момент, когда уже можно было считать часы. 

 Я лежала и думала, что при хорошем раскладе через двое суток в это время мы будем на вершине. Какие-то 48 часов потерпеть - и вершина. Главное, правильно потерпеть, нигде в последний момент не накосячить, сделать всё, как скажут. Ну, и ещё немного потерпеть.

 Не знаю, как у других (кажется, также как у меня), но лично у меня вот такие были настроения. Ни капли не романтически-героические, а скорее выжиданчески-страдальческие. Усугублялись они тем, что я накануне, видимо, что-то не то съела и утро было омрачено расстройством желудка.

 Мы как раз накануне обсуждали, что перед восхождением, чтобы не было проблем, Абрамов всем рекомендует выпить иммодиум или его аналоги, чтобы закрыть, так сказать, эту тему.

Так вот я с утра пораньше накидалась лоперамидом, чтобы тему закрыть наверняка. Причём сразу на несколько дней.

 Завтракать в силу проблем с желудком не хотелось. Ни бодрости, ни радости это не доставляло. Поэтому «тише едешь, дальше будешь» - стало моим девизом на этот день.

 Нам предстоял переход в лагерь на 7100. По уже знакомому (поэтому мы знали, что ничего хорошего нас впереди не ждёт) маршруту. Два часа с небольшим набором высоты по снежным полям. Потом небольшая ледовая стенка и долгий-долгий подъём по очень крутым ледяным поверхностям. Как у стенки в верёвку вщёлкиваешься - так до лагеря и жумаришь уже.

Вот такие так себе перспективы. Но деваться-то некуда.

 Абрамов накануне было предложил нам пожалеть шерпов, которым и так много всего нести в третий лагерь надо, и пойти в комбинезонах. Ага. Я уже один раз в комбинезоне ходила в третий лагерь - незабываемо. А по прогнозу нас опять жара ожидала. Вот уж не думала, что если и буду от чего-то страдать на Эвересте, особенно на высотах больше 6000 метров, так это от жары. Однако ж она стала самой большой проблемой при переходах.

 В этот день, в отличие от предыдущего раза, наш путь должен был быть облегчен использованием кислорода. Пришло время заняться настоящими играми. Правда, было непонятно, настолько ли поможет кислород, насколько утяжелит рюкзак пятикилограммовый баллон.

 До места надевания кошек мы шли не включая кислород. Но уже таща его на себе. Вес рюкзака показался непривычно тяжёлым. До этого рюкзак в принципе весил килограмм пять. А тут один только баллон столько весит. Плюс ещё термос, одежда, перекус. Ну, и так по мелочи всякого набегает. Конечно, вес наших рюкзаков нельзя сравнить с рюкзаками шерп - те килограмм по 30 несли, наверное. Но тут вообще лучше не сравнивать. Это какие-то несравнимые категории.

 В девять утра по мере готовности все начали движение к крампонс пойнт. Оттуда нам предстояло идти уже дыша кислородом и пристёгнутыми к своему шерпе надёжной верёвкой. Особого смысла пристёгиваться в тот день не было, но решили, что нам надо потренироваться ходить по полной программе, как на восхождении.

 С трудом я состыковала у себя на голове конструкцию из кислородной маски, каски и очков, включила кислород, и мы пошли. Холодный поток живительного газа потёк в дыхательные пути. Для начала мы выставили подачу кислорода на двоечку. Но и этого было достаточно, чтобы почувствовать разницу. Небольшую, но всё же.

 Так как я оказалась самой ловкой, и быстрее всего справилась с надеванием новой конструкции и со своим шерпой, то мы первые выдвинулись в путь. Однако, не прошло и полчаса, как наша дружная колонна догнала нас, а через некоторое время я предпочла всех пропустить вперёд. Чтобы в спину не дышали. Да и идти мне хотелось гораздо медленнее, чем двигались все остальные.

 Я конечно убеждала себя, что ничего страшного в этом нет. Ну, подумаешь, приду на час позже всех. Времени-то вагон. Но в глубине души я понимала, что это пока проблемы нет. Что на восхождении у нас может не быть этого времени. Да и в четвёртый лагерь надо прийти пораньше, чтобы времени на отдых осталось больше.

 Но понимай, не понимай про скорость, а ногам не прикажешь. Нет, конечно, я могла напрячься и идти побыстрее. Но в медленном темпе я могла «чоп-чоп, чоп-чоп» чопать час за часом не испытывая никаких проблем (кроме душевных терзаний). А насколько меня бы хватило вот с этим «напрячься», я не знала.

 Впрочем, на самом деле, пока никакой проблемы не было. Скорее, я больше себе в голове её накручивала. Потому что бОльшая часть нашей группы хоть и была впереди, но так - минутах в 20 печально стояло в самой собой же созданной очереди. Мы же с Нимой в места затыка движения подходили как раз, когда все только-только проходили. И в целом можно было делать вид, что это у меня такая тактика, и я её придерживаюсь.

 Накануне всех очень волновал вопрос хождения с кислородом, хватит ли его дойти до лагеря. Прям целые дебаты были. Абрамов уверял, что мы дойдём максимум за пять часов, а это при двоечке - чуть больше половины кислорода. Так что оставшегося нам должно хватить на ночь сна при 0,5. Народ переживал, говорил, что 5 часов это очень оптимистично, спрашивал, а что делать, если кто-то будет идти не 5, а 8 часов.

 На что шеф наш строго сказал, что если кто-то пойдёт 8 часов, то он может тут же назад идти. Ибо в таком темпе ему не хватит времени за 10 часов на вершину подняться. И меня вот на этих словах склинило. Я шла и думала, что приду, а мне: не, ну, ты слишком медленно, иди назад.

 Усугублял ситуацию Нима, который шёл и постоянно ныл, что мы слишком медленно идём.

 Но закончилось всё хорошо. БОльшая часть группы пришла за пять часов. Мы, наверное, за пять с половиной.  Заселились в оставшуюся (и самую дальнюю) палатку и начали быт обустраивать.

Я, как человек приличный, заняла меньше половины палатки, в одним тамбуром - очень удачно на окраину выходящим. Нима - расположился на большей части палатки, устроив в большом тамбуре кухню.

 Натопили воды, наготовили еды и стали жить поживать. Нима из еды сразу себе доширак весь забрал со словами «Ра-ра нудл». Очень они эту еду уважают. Я взяла сублимированную еду готовую. Говорю, вот это буду есть. Нима говорит:

 - Отдыхай, сейчас я тебе её приготовлю.

 А там смысл, что в пакет надо залить кипяток по определённую отметку. Перемешать. Пакет закрыть. И через десять минут еда готова. Я ему всё это объяснила. Несколько раз отметку показала. Он головой покивал. Картинки посмотрел. С пакетом сверился. И стал содержимое пакета высыпать в кастрюльку.

Пришлось самой за дело взяться. Правда, эта еда оказалась слишком острой на мой вкус. Хорошо, был пакет обычной гречки, которую я в итоге себе и сварила. С рыбной консервой вообще замечательно зашла.  

После еды я немного погуляла на улице, повалялась в палатке, ещё немного погуляла.

К пяти вечера пришёл где-то задержавшийся по делам Абрамов. Они с Артёмом посовещались. Устроили перекличку по рациям и сказали, что план у нас такой. Так как форточка наша погодная стремительно захлопывается (согласно плану), действовать нам надо без промедления.

 Поэтому сегодня мы срочно начинаем качественно отдыхать и готовиться к восхождению. На следующий день в семь утра все должны уже покинуть лагерь (а это значит, что просыпаться надо полшестого). Часов 8-9 у нас займёт переход в четвёртый лагерь, где после непродолжительного отдыха в 8 вечера мы все начнём восхождение и в 4.30 окажемся на вершине.

 - Вот такой план, - подвёл итог Абрамов. И в эфире повисла напряжённая тишина.

 Потом пошли вопросы, почему мы пойдём на вершину не в 10 вечера, а в 8, и не лучше ли в связи с этим тогда пораньше выйти в четвёртый лагерь. Меня от всех этих разговоров накрыла какая-то адская апатия. Ну, так, значит так.

 Я лишь немного переживала, что со своим медленным темпом не смогу вписаться в общий бодрый график. Но чтобы слишком не переживать, решила лечь пораньше спать. И уже часов в шесть вечера пыталась изобразить сон. Между прочим, первый раз в маске спать - очень неудобно. Тут давит, там сопли хлюпают, ни почесаться, ни высморкаться.

 Стягиваешь, конечно, маску. Делаешь всё, что надо. Потом обратно её на лицо пристроишь, только вроде поудобнее подтянешь, а тут опять нос зачесался. Из-за этого я долго не могла уснуть.

 Ещё немного смущал сосед мой Нима, который сидел в своём пуховом комбинезоне и явно чего-то ждал. Я его спросила, есть ли у него спальный мешок, если нет, то предложила взять мой комбинезон.

 - Сейчас мне друг принесёт, - ответил он, отказавшись от второго комбинезона.

 Через какое-то время действительно пришёл друг со спальным мешком. И они вдвоём начали устраиваться спать, попутно болтая о чём-то и периодически вылезая покурить. Я как-то так слегка прифигела от такого неожиданного поворота сюжета. Но решила, что с Нимой лучше не ругаться, нам с ним ещё на восхождение идти. Поэтому попросила их заткнуться, забилась в уголочек палатки и попыталась поскорее заснуть.

 Как-то я себе это по-другому представляла, когда говорили, что в верхних лагерях у нас живут в палатке один клиент, один шерпа. Нет, конечно, я не ждала, что заботливый скромный шерпа будет сидеть в уголке палатки, грея воду для своей госпожи. Но и то, что у меня под боком, заняв две трети палатки, развалятся два мужика, я тоже как-то не ожидала.

Источник: Жизнь как приключение…

День 26. 14 мая.  В полвосьмого нас разбудили традиционно привычным предложением выпить чаю или кофе. И тут же сообщили, что вкусный завтрак, который принесли из базового лагеря, уже ждёт нас в столовой. Вот такое прекрасное начало ещё одного дня.

 Я, да что уж там, не только я, с момента выхода из базового лагеря считала, сколько дней осталось напрячься, потерпеть, пережить, чтобы потом… Как написала мне одна девушка «ещё одна неделя, и потом будет много тепла и кислорода». Вот эти дни без тепла и кислорода я ежедневно подсчитывала, мысленно вычёркивая - один день пережили, до первого лагеря дошли. Впереди был второй день. Наверное, самый лёгкий из предстоящих. Можно сказать, день отдыха. Всего-то надо было часа четыре прогуляться до второго лагеря. И потом снова целый день отдыхать.

Отдых, конечно, сомнительный. С другой стороны - и не десять часов шагать.

 Мы собрали вещи (шерпы тут же стремительно начали сворачивать лагерь, упаковывая коврики для переноски в верхние лагеря - больше они нам здесь не пригодятся, ночевать в этом лагере мы не планируем. И по мере готовности все потопали по уже до боли знакомому маршруту.

 С первых же шагов стало понятно, что за ночь ничего особо не изменилось. Нет, почти 12 часов сна конечно же придали сил, но в целом шлось по-прежнему тяжело, и организм всем своим видом говорил о том, что он не наотдыхался.

 Поэтому я решила идти максимально медленно, глядя по сторонам, любуясь пейзажами, чтобы прийти в таком состоянии, как будто никуда и не ходила. Ну, раз день отдыха, чтобы отдыхать уж по-полной. И стараться не думать о том, с какой скоростью передвигается вся остальная группа.

 - Вот, - думала я  - накоплю силы, или хотя бы сберегу имеющиеся, а там уже и поглядим.

 Не знаю, на что я глядеть собиралась, но мысль эта в свете предстоящих тягот и лишений, даже немного бодрила. Одна трещина, другая, лестница, выход из зоны трещин туда, где уже вдали рыжеют первые палатки второго лагеря. Ещё минут сорок до этих самых палаток. И час до нашего лагеря.

 Мы шли здесь третий раз (а если считать со спусками, то пятый). И казалось каждый шаг навсегда впечатался в память. Был солнечный ( и конечно же опять очень жаркий) день. Зато ничто не закрывало красоту. И можно было разглядывать свисающие со скал голубые ледники и бирюзовые лужицы подтаявшей воды. Четыре часа - и я на месте (все остальные уже давно на месте, но кто ж это считает).

 В столовой - ежедневный чикен суп. У меня с куриным бульоном и так отношения сложные. А тут на, какой там уже день, когда нам каждый раз дают этот суп, при одном его запахе я начинала чувствовать подступающую дурноту. А народу ничего - им нравилось. Говорят, могли бы одним этим супом питаться. Там картошка большими кусками, мясо и бульон… О, мой обеденный кошмар.

 К счастью, в этом лагере было много других вкусных (хоть и не таких полезных вещей) - сыр, колбаса, печенье и прочие неполезные, но приятные штуки. До вечера мы опять расползлись по палаткам. А на пять часов были назначены занятия с кислородом, шерпа роуп и прочая подготовка к переходу в третий лагерь, куда нам предстояло идти уже с кислородом.

 В пять часов вечера все участники и шерпы собрались возле столовой, чтобы провести ревизию высотных продуктов и освоить последние, самые необходимые навыки, которые могут понадобиться на восхождении: ношение кислорода в рюкзаке и хождение с шерпа роуп, которую шерпы называют «клиент роуп».

 И здесь, видимо, пришло время сделать отступление и пояснить две вещи. Во-первых, вы спрашиваете, сколько у нас было высотных шерп и ходили ли они с нами на вершину.

 У каждого участника был свой персональный высотный шерпа, которого мы выбрали ещё в первом лагере перед выходом на восхождение (у одной участницы было два шерпы)- с этими шерпами мы должны были оказаться на вершине.  Плюс была отдельная команда высотных шерп. Кажется 6 или 7 человек, так называемая рескью тим - спасательная команда. Они поднимались до лагеря на 8000 и находились там, чтобы в случае необходимости заменить кого-то из персональных шерп. Также в день восхождения они заносили дополнительный кислород на балкон (8400), чтобы им можно было воспользоваться на спуске. И в принципе были готовы принять участие в спасательных работах.

 Пока мы акклиматизировались и отдыхали, высотные шерпы ставили 3 и 4 лагеря, заносили туда кислород для восхождения. Без дела не сидели. А делали, в общем-то, нелёгкую такую работёнку.

 Ну, а теперь - отступление два. Непосредственно про высотных шерп. Меня кто-то спросил, нужен ли был шерпа на восхождении или скорее он мешал.

 Поэтому скажу сразу, чтобы не было вопросов. Признаем честно, восхождения на 8000+ метров в нынешнем виде без шерп были бы в принципе невозможны. Восхождения на восьмитысячники без шерп остались бы уделом единиц типа Месснера. Не будем рассуждать, хорошо это или плохо. Просто примем это как факт.

 И будем помнить, например, о том, что пока мы совершали свои героические шаги к вершине, преодолевая шаг за шагом границы возможного (при этом идя с рюкзаком, в котором был один баллон кислорода - приблизительно 5 кг), рядом с каждым из нас шёл персональный шерпа, в рюкзаке которого было 4 баллона кислорода - два для себя, два для клиента.

 То есть, понимаете, рассуждать, помогал или мешал шерпа - бессмысленно. Он шёл рядом и нёс твою жизнь. Потерять где-то по дороге шерпу - всё равно, что потерять шансы на выживание.

В темноте, в толчее, в непонятных условиях нередко бывали случаи, когда шерпы куда-то пропадали. Поэтому была придумана шерпа-роуп - трёхметровая верёвка, соединяющая шерпу и клиента, которую шерпам запрещено отстёгивать под страхом лишения бонуса за восхождения (а он, на минуточку - 2000 долларов).

 Это одна сторона вопроса. С другой стороны - не стоит слишком обольщаться и идеализировать образ высотного шерпы. Кто они такие? Зачастую молодые ребята 20-25 лет от роду, не обременённые слишком большим интеллектом и знаниями (большинство из них хорошо если 3 класса закончили).

 Всё, что они умеют делать хорошо, что они делают с самого детства - берут тяжести и переносят на большие расстояния. Если вы попросите охарактеризовать какого-нибудь условно «западного» гида, то в первую очередь вам скажут про его опыт, внимание, заботу.

 Если вы попросите шерпу описать коллегу, то в 100% случаев услышите «он очень сильный». Это лучшая похвала, которую шерпы дают друг другу. Да, есть исключения. Кто-то старше, опытнее, заботливее, внимательнее. Но как правило, это молодые сильные ребята, которые хотят поскорее сделать свою работу и получить свой бонус.

 А ещё  - они немного вечные дети. Весёлые, незлобные, если что-то делают не так, то скорее всего не по злому умыслу, а потому что им так кажется правильнее.

 Опять же. Это не плохо, не хорошо. Это надо принять как данность и помнить о том, что ваша жизнь - всё-таки в ваших руках (несмотря на то, что ваш кислород - в рюкзаке у шерпы).

 Об этом нам постоянно напоминал Абрамов. О том, что мы должны сами следить за тем, чтобы шерпа взял еду в верхние лагеря, чтобы у него было две маски с редуктором, чтобы вы вовремя проснулись, вскипятили воду и подготовились к выходу, чтобы на восхождении мы сами следили за кислородом и масками (и меняли баллоны по команде от Абрамова, а не по мнению шерпы) и прочее, прочее, что поможет сохранить нам жизнь и здоровье.

 В общем, как говорится, на шерпу надейся, а сам не плошай. Собственно, вот этому неплошанию и был посвящён вечер во втором лагере.

 В пять часов вечера у столовой собралась не маленькая толпа.

С одной стороны - полусонные участники мероприятия. С другой - полтора десятка галдящих, весело толпящихся шерпов.

- А что с этой едой делать?

- А баллон уже сейчас надевать?

- А у моего шерпы только одна маска?

- А страховочную систему приносить?

И посередине - Абрамов, пытающийся навести хоть какой-то порядок на этом детском утреннике.

 - Шерпы, - провозгласил он, пытаясь перекричать десяток, не слушающих его людей - каждый шерпа приносит два мешка еды - для третьего и четвёртого лагеря. Покажите, что у вас есть еда.

 Тут небольшое пояснение. В базовом лагере, как вы помните, мы жили в номерах люкс и питались от шефа из ресторана Ля Шерпа. В первом и втором лагере мы жили в палатках по двое, была кухня, где готовил повар, и столовая, где мы все вместе собирались и ели.

 В третьем и четвёртом лагере каждый участник должен был жить со своим шерпой. На каждую палатку выдавался комплект высотной еды - на один лагерь один мешок. Также в каждой палатке был комплект из горелки и кастрюлек, в которых можно было вскипятить воду, чтобы попить и поесть.

Вот эту еду для начала должны были принести шерпы, чтобы мы могли восхититься изобилием (еды там было на меленькую роту, а не на двух человек), а заодно выкинуть совсем ненужное (я, например, уточнив у Нимы, что ему это тоже не нужно, убрала баночки с мёдом, пакеты с сухим молоком и так, ещё чего-то по мелочам, хоть немного облегчив его ношу.

 В мешке с едой были: высотная сублимированная еда, 2 пакета; доширак, 2 пакета (любимая еда шерп), пакеты с гречкой (моё спасение), банка тунца, сухари, печенья, сухой напиток, чай, кофе, овсяная каша Быстров, какие-то сладости, рулон туалетной бумаги (при таком-то изобилии - необходимая вещь) и что-то ещё, теперь уже не вспомню.

 С едой разобрались. После этого велено было участникам принести свою основную маску с регулятором, а шерпе - баллон с кислородом.

Шерпы принесли баллоны и тут же начали откручивать от них заглушки, раздался звук, убегающего в космос кислорода.

- Стоп, шерпы, стоп! Не трогаем баллоны! - надрывался Абрамов.

Кто-то, не слушая его, продолжал откручивать крышку баллона, кто-то пытался вернуть всё назад, кто-то просто вообще ничего не слушал, Абрамов кричал, кислород шипел, шоу продолжалось.

О, вы себе не представляете, какой это был дивный бардак и сутолока.

Как в школе на большой перемене, когда толпа мальчишек наконец-то вырывается со скучнейшего урока и хочет уже поскорее что-то сотворить.

Казалось, это никогда не достигнет какого-то результата и порядка.

Но вот шерпов построили ещё раз, ещё раз объяснили, что надо делать, а что не надо. И не прошло и получаса, а у каждого из нас  был баллон, подсоединённый к маске, убранный в рюкзак так, чтобы датчик кислорода был виден.

 На следующий день мы начинали ходить с кислородом. Во время акклиматизации, как вы помните, в 3 лагерь на 7100 мы поднимались без кислорода. Но теперь пришло время экономить силы.

Поэтому на ближайшие дни - кислород становился нашим почти вечным спутником.

Из лагеря 2 в лагерь 3 мы шли, выставив кислород на 2 литра. Из лагеря 3 в лагерь 4 - на 3 литра. Из лагеря 4 на вершину - на максималку, на 4 литра.

В лагере 3 и 4 спать предполагалось тоже с кислородом, выставив его на 0,5.

Таким образом, одного баллона нам должно было хватить на переход в лагерь на 7100 и на ночь там. Второго баллона - на переход в лагерь на 8000 и условный кусочек отдыха перед восхождением там.

И три баллона мы должны были выдышать по пути из лагеря 4 до вершины и обратно.

 И завершающим номером программы достали шерпа-роуп. Абрамов ещё раз произнёс пламенную речь про то, что отстёгиваться друг от друга (вернее, шерпа от клиента) можно только в лагере. Для закрепления навыка мы уже в третий лагерь пойдём пристёгнутые друг к другу.

И тут же были устроены небольшие показательные выступления, потому что выяснилось, что не все шерпы точно понимают, что от них требуется (мой, кстати, оказался молодцом. Всё делал быстро, чётко и в принципе на фоне творящегося хаоса выглядело очень адекватным, несмотря на то, что был чуть ли не одним из самых младших - ему был 21 год).

 На этом программа подготовительных мероприятий закончилась. Шерпы унесли обратно мешки с едой, мы утащили к себе в палатку рюкзаки с баллонами (не знаю почему, но мне в первую ночь как-то стрёмно было спать рядом с кислородным баллоном). И все пошли ужинать.

Источник: Жизнь как приключение…

День 25. 13 мая.

 Наш отдых после акклиматизации стремительно закончился. Гораздо стремительнее, чем мы того ожидали.

12-го мая мы на вертолётах вернулись в базовый лагерь, прошли краткий ознакомительный курс по общению с кислородными масками и баллонами. Выбрали себе спутников-шерп.

И вот опять по традиции в три часа ночи стояли готовые к выходу в первый лагерь.

 Ещё утром мы нежились на горячих простынках в Намче Базаре, а сейчас посреди тёмной ночи стояли, готовые опять лезть на Кхумбу.

- Один шерпа, один клайент! - раздавались крики Абрамова в темноте - Все своих шерп нашли?!

В этот день через ледопад каждый должен был идти в сопровождении шерпы, с которым потом предстояло взойти на вершину. Чтобы привыкать, так сказать.

 Мой Нима оказался довольно расторопным малым. В числе первых отыскал меня в темноте и не отходил ни на шаг. В общем, всё бы ничего, да вот беда, уже с первых шагов я поняла, что сегодня ноги как-то особенно не идут.

Прям чувствовалось, что мне не хватило двух-трёх дней, чтобы силы восстановились.

Если бы всё шло по первоначальному плану, и мы бы ещё на день задержались в Намче, а потом день приходили в себя в базовом лагере, возможно всё было бы не так.

 Но увы. Погодное окно, которое и так продержалось небывало долго, стремительно закрывалось. И надо было или попытаться проскочить в него. Или ждать непонятно сколько дней. Может пять. А может неделю. Столько ждать никто не хотел, поэтому начальство приняло решение бежать в закрывающуюся форточку.

 Один за другим мои коллеги в сопровождении своих шерп обгоняли меня в темноте ещё на подходе к Кхумбу. Пока я не осталась самой последней.

- Ну и ладно. Я никуда не спешу, - решила я и тихо побрела под грустное сопение моего Нимы, которого такой расклад совсем не радовал. Меня тоже это радовало не очень.

 С одной стороны, я понимала, что хоть иду я тяжело и медленно, передвигаемся мы всё равно быстрее, чем в предыдущие два раза преодоления Кхумбу. Да и спешить нам особо некуда. Но с другой стороны - это ж как я такая медленная на восхождение пойду.

 Однако, до восхождения было ещё далеко. А нынче мы петляли среди знакомых лабиринтов ледовых глыб, то и дело подмечая произошедшие изменения. Вот откуда-то появилась монстрообразная конструкция из четырёх лестниц, скреплённых по две параллельно. Вот арка ещё больше подтаяла.

 Обходя одну мега-глыбу, размером с огромный дом, за другой, постепенно продвигаясь вверх я всё ждала, когда покажется крутая стенка, знаменующая конец Кхумбу. А там уже сущие мелочи - какая-то пара часов. Верёвка вниз, лестница вверх и немного блужданий в полях. Что ни говори, а Кхумбу за эти три раза его прохождения стал почти родным.

 Нима на самых широких трещинах подавал мне руку. Один раз угостил яблоком. И всю дорогу демонстрировал свою физическую мощь, ловко прыгая по ледовым стенкам. Так как двигались мы немного быстрее, чем обычно, то и палящее, всё убивающее солнце застало нас на этот раз уже в самой верхней части ледника.

 Буквально как только солнце появилось, стало опять невыносимо жарко, и скорость движения резко упала. И вот, значит, пока ползла я такая немного грустная, почти последняя (один участник был всё-таки медленнее меня), тающая под солнцем, навстречу нам спускались люди, которые накануне сходили на вершину.

 Они, значит, вниз - уже с победой. А нам ещё чёрте сколько вверх да с неизвестным результатом.

Совсем рядом с лагерем встретила индуса - своего коллегу по восхождению на Ама-Даблам.

- Как оно? - спрашиваю

- Гораздо теплее, чем на Ама-Дабламе.

Видимо, ему тот ужасный холод тоже больше всего запомнился.

 С индусом шёл русский парень, который ходил тоже от Севен Саммитс Трек. Он сказал, что кажется ходил с моим шерпой. В смысле, с которым я на Ама-Дабламе была. Надеюсь, что ему с ним больше повезло. А тем временем прошло девять часов, и мы доползли до первого лагеря.

 В первый переход мне понадобилось одиннадцать часов, во второй - десять. Какой-никакой, а прогресс. К тому моменту, когда я пришла в лагерь, там царила жара и всеобщая спячка. Участники расползлись по палатками и волевым усилием пытались отдыхать, невзирая на то, что атмосфера в палатке напоминала скорее сауну.

 Гиды - Абрамов, Артём и Ларин - пытались найти хоть какой-то холод в столовой. Кстати, его там, действительно можно было найти, если лечь на отворот палатки, идущий по периметру вдоль стенки. Даже замёрзнуть можно было.  Я так полежала немного, потом решила не рисковать здоровьем и поползла в свою палатку как-то справляться с трудностями жары.

 Заодно пока была в столовой, пока ползала туда-сюда выяснилось, что у нас наметились небольшие временные трудности с провизией.  Что-то там отвечающий за еду шерпа напутал и ничего не принёс. В итоге в этом лагере у нас даже хлеба не оказалось, не говоря уже о других вкусностях.

 Какие-то печенья и, как сказал пришедший китчен-бой - на вечер повар может приготовить вегетарианские макароны, потому что ничего мясного нет.  

- Только, пожалуйста, не острые! - попросила я.

 Для половины группы (включая и меня) это была самая настоящая проблема. Есть хочется, но еда настолько острая, что её есть невозможно. Поучаствовав в обсуждении продовольственной проблемы, я всё-таки доползла до своей палатки.

 Там мы поизнывали от жары, ещё немного поизнывали, наконец к вечеру получили порцию холода, проголодались, выползли к ужину. Выяснили, что на ужин совершенно гадкие острые макароны, которые есть просто невозможно. И тут случился голодный бунт. Одуревшая от жары, высоты и голода женская половина группы (а в основном она не ела острую пищу) начала кричать на Абрамова, тот со словами «идите и сами готовьте макароны» обиделся и покинул нас.

 Потом повар промыл имеющиеся острые макароны, сделав их не менее гадкими, но уже как бы съедобными. В общем, вечер не задался. Правда, на утро нам обещали, что принесут еду с базового лагеря, и всё будет хорошо.

 Так что полуголодные и не слишком довольные, но с верой в светлое будущее мы разошлись по палаткам. Пока сидели, типа ужинали, сверху пришли двое русских ребят - наших знакомых. Они сходили на Эверест и рассказали про своё героическое сидение (три!!! ночи на седле - на 8000). Сквозь их рассказ красной нитью проходил какой-то ненужный и немыслимый героизм замешанный с трагизмом. Сами они были весьма потрёпаны, но счастливы успешным завершением эпопеи. Глядя на них меньше всего хотелось повторять такие подвиги.

 А вообще на самом деле, этот вечер запомнился совершенно безумной луной, гигантским фонарём освещавшей Лхоцзе и Эверест. И это было настолько прекрасно, что можно было смотреть бесконечно, забыв обо всём. И понятное дело, именно на этот выход мне наконец надоело таскать фотоаппарат, и я оставила его в базовом лагере.

Источник: Жизнь как приключение…

Утро выдалось несправедливо ранним. В полседьмого разбудили проходящие мимо яки, и тут же утренний вейкапти, от которого я как обычно отказалась.

Вылезать из тёплого спальника в ледяную палатку было особенно противно. Утешало то, что это надо сделать в последний раз.

А ещё это надо было сделать быстро. Потому что к полвосьмого утра надо было уже упаковать все вещи в баулы и готовиться к возможному вылету.

Первый вертолёт ожидали в восемь утра. Однако, выглянув из палатки утром, обнаружили, что обещанная непогода, кажется, случилась, и вертолёт можно не ждать, ни первый, ни второй.

Всё вокруг было окутано плотным туманом.

Но свершилось чудо, и в девять утра сквозь пелену то наступающих, то отступающих облаков к нам прилетел маленький жёлтый вертолётик.

А дальше ещё более чудесным образом по маршруту базовый лагерь - Периче - Лукла - Катманду мы телепортировались в совершенно другой мир.

И уже в час дня сидели в ресторане отеля.

Правда, так повезло только половине участников. Но надеюсь, что вторая половина тоже сегодня доберётся до нас. И наши баулы тоже.

Кстати, часть нашей команды поступила ещё хитрее. Они, придя во второй лагерь, сели на вертолёт, улетели в базовый лагерь. И в Катманду были ещё вчера, пока мы топали по леднику Кхумбу.

Источник: Жизнь как приключение

День 20. 8 мая. Второй акклиматизационный выход. Четвёртый день.

После вчерашних физических упражнений на семи тысячах вэйк ап ти в 8 утра уже не казался таким уж ранним.

Лично я ещё готова была поваляться. Но перспектива пораньше оказаться в базовом лагере - хороший стимул, чтобы встать и начинать собираться.

Моя соседка В. кажется уже с семи утра начала паковать вещи. По крайней мере к восьми утра у неё уже почти всё было собрано и сложено. На моей же половине палатки - как будто ураган новогодних подарков промчался: пуховка, комбинезон, тёплые штаны, какие-то мешочки, спальный мешок, внутренние ботинки. Всё это было перемешано в хаотичном порядке настолько, что даже один мой носок каким-то образом уполз на чужую половину.

 После завтрака (самочувствие хорошее, но есть не хотелось) мы начали упаковывать вещи. Один мешочек - то, что остаётся наверху (пуховый комбинезон, тёплые рукавицы и шкурка зелёного медведя). Второй небольшой мешочек - то, что поедет в базовый лагерь.

Третий - спальный мешок, надо спустить в первый лагерь. Мало того, что его надо спустить, чтобы он просох, надо ещё разложить в своей палатке, прежде чем покинуть первый лагерь. Поэтому Абрамов всем предложил спальные мешки донести до первого лагеря самостоятельно. Не, я видела конечно ещё как минимум одного человека, который последовал его наставлениям и прицепил спальный мешок к рюкзаку. Разумное большинство же быстренько отдали свои спальные мешки шерпам, справедливо решив, что в первом лагере разберутся, что к чему.

Я же долго металась, как та мартышка, между красивыми и умными,  не зная, толи самой нести спальный мешок (всего-то два килограмма, делов-то, но огромный) или отдать его шерпам.

В итоге скромно подсунула его в кучку вещей со словами: «Это в первый лагерь». Но тут Абрамов выглянул из палатки и сказал:

- Ты потом его будешь ждать в первом лагере. Донеси сама.

Собственно делов-то было на час пути, а я как раз накануне натренировалась. Поэтому решив, что действительно, чего это я, забрала свой спальный мешок.

Добрые шерпы тут же дружно стали заталкивать его мне в рюкзак со словами:

- Ольга шерпа.

- Ольга плохая шерпа, слабая, - ответила я.

 И вот опять до боли знакомые снежные поля, жара, трещины, верёвки, лестница. И палатки первого лагеря.

Когда до первого лагеря оставалось совсем немного, я увидела, что туда прилетел вертолёт - забрал Пашу. К сожалению, уже слишком поздно. Но то, что вертолёт его должен был забрать и увести в госпиталь в Катманду, и то, что я видела только издали прилетевший и тут же улетевший вертолёт, оставило какое-то ощущение того, что его просто увезли в Катманду.

 В первом лагере я раскидала свой спальный мешок по нашей палатке, попила чая, посидела. Ещё немного посидела - это опять всё жара виновата. К тому же усталость от хождений туда-сюда на 7100 и обратно очень сильно давала о себе знать.

Перед первым лагерем небольшой подъём, который в обычном состоянии пройдёшь и не заметишь, я шла минут пять с несколькими остановками. А впереди предстояли наши «любимые» хождения вверх-вниз по полям, лазание по лестницам тудам-сюдам и несколько весьма ощутимых усталой тушкой подъёмов.

 Когда в четвёртый раз идёшь по Кхумбу, бесконечная чреда спусков, подъёмов, обходов ледяных глыб становится просто хорошо знакомой дорогой. Ты идёшь и знаешь, что за чем сейчас последует. С одной стороны психологически можно подготовиться к каким-то сложностям. С другой - выглядит это не очень, когда знаешь, сколько много ещё всего впереди.

 Так я шла, никуда особо не торопясь, но и нигде не тормозя, надеясь через несколько часов оказаться в базовом лагере. И даже погода в этот раз решила не подкидывать каких-то испытаний в виде жары или мокрого снега, как в прошлый раз.

 И вот наконец последняя верёвка. От неё ещё где-то час колупания сначала по леднику, потом по тропинке до нашего лагеря.

За эти дни стало видно, как сильно потаял ледник. Там, где ещё три дня назад мы шли по льду и снегу, теперь были камни и текли ручьи.

 Вот уже показались ярко лимонные наши палатки - как же страшно далеки они от народа…

Но на подходе к ним стоял Саша Дорожуков, гид группы треккинга в базовый лагерь Эвереста.

Они трекали-трекали и вот притрекали как раз в тот момент, когда мы тоже измученные днями акклиматизации возвращались на базу.

Он донёс мой рюкзак до палатки (со словами «вы что там, строитесь, что ли»).

Дом, милый дом. Можно скинуть высотные ботинки, снять снаряжение, переодеться. Да в конце концов, учитывая, что на улице ещё достаточно тепло, сходить в душ.

 Однако, только я вышла из палатки, как была поймана прибывшими на экскурсию трекерами.

- А это ваша палатка?

- Моя (нет, я обычно по чужим палаткам лазаю).

- А можно посмотреть, как там изнутри.

 Изнутри там был небольшой ядерный взрыв, которым раскидало все мои вещи (ну, пока грязное скидывала, пока чистое искала и всё быстрее-быстрее, чтобы в душ, и поесть, и попить).

 И хотя я всем своим видом показывала, что не настроена вести светские беседы, у меня ещё попытались выяснить, куда я иду (не в смысле конкретно сейчас, а что, прямо вот на Эверест?!), какой у меня опыт и что-то ещё, но я быстро сбежала.

Конечно, гости это здорово и приятно. Гостей в целом мы любим, но не тогда, когда ты сваливаешься с верха  с одним лишь желанием - еды и покоя. А в столовой сидит человек десять весёлых треккеров, и ты мучительно думаешь, куда бы тебе с тарелкой приткнуться.

 Впрочем, вскоре они ушли. И потекла наша обычная спокойная жизнь. Я сидела в избе-читальне. Читала книжку, грелась у газового обогревателя и потягивала вино из бокала в ожидании гонга на ужин.

 Ну, а дальше вы уже знаете. На следующий день утром на вертолётах мы спустились в Намче Базар на отдых.

Источник: Жизнь как приключение…

День 19. 7 мая. Второй акклиматизационный выход. Третий день.  С утра был назначен настолько поздний вэйкап ти, что на этот раз я проявила слабоволие и не дождалась его.

Невозможно, знаете ли, улежать в палатке больше 12 часов. Особенно, когда солнце уже вовсю начинает светить и согревать палатки.

 Вторая ночь на 6500 прошла гораздо лучше, чем первая. Никакой головной боли, никаких таблеток.

В принципе, у меня пока работает правило: чем больше таблеток с собой возьмёшь, тем меньше они пригодятся. Я таскаю увесистый пакетик лекарств «на всякий случай от всего на свете», но пока в первый выход съела две таблетки цитрамона в первом и во втором лагере под утро. А во второй выход ничего кроме волшебных пастилок для горла и вовсе не пригодилось.

 Но давайте вернёмся к нашему утру.

То есть можно даже отмотать ленту времени немного назад и вернуться к вечеру, когда в самых беспокойных умах возник вопрос: в чём идти на 7000.

С одной стороны, вы же помните, про наши жаркие переходы. С другой: семь тысяч - это семь тысяч. Это вам не пять и даже не шесть.

С третьей - обычно не подводящий маунт форекаст показывал в течение дня на семи тысячах какие-то ужасы в виде облаков, снега и температуры под -20.

 С вечера никто ничего не решил. То есть решили отложить одежный вопрос до утра.

Но было произнесено слово. И слово это было Абрамова о том, что 7000 - это 7000. И вообще, самое время испытать свои пуховые комбинезоны. Особенно тем, кто до этого их ни разу не надевал.

Я, как самый послушный и дисциплинированный участник экспедиции, тут же распаковала свой пуховый комбинезон и весь вечер проходила в нём.

 Наутро над нами светило солнце. Но ниже всё было забито какими-то неприятными облаками. Да и над Эверестом тоже крутились облака, намекая на то, что возможно погода всё-таки испортится.

 Моя чудесная соседка по палатке В. тоже достала комбинезон. Красиво походила в нём с утра, потанцевала и сказала, что на этом испытания можно считать законченными.

Все остальные участники, глядя на стремительно растущую температуру, даже доставать комбинезоны не стали. А Абрамов как-то вдруг перестал настаивать на испытаниях комбинезонов даже теми, кто никто в них не ходил.

 В общем, к десяти утра, к моменту выхода в третий лагерь все нормальные люди надели обычный гортекс и положили пуховки в рюкзаки.

Но вы же понимаете, что среди правила про нормальных людей должно было найтись нелепое исключение.

 Как поётся в старинной русской песне «уж если я чего решил, я выпью обязательно». И в тот день, повинуясь какому-то нелепому упрямству, я решила испить эту чашу до дна.

Да, несмотря на жару (но глядя на прогноз и надеясь, что он не подведёт, и я окажусь самой умной), я решила идти в комбинезоне.

Правда, надела его на тонкое термобельё. А в рюкзак кинула гортексовые штаны и флиску.

На случай, если уж совсем кирдык начнётся. Открыла все возможные молнии на комбинезоне, сняла верхнюю часть, заправив рукава в обвязку, и под изумлённые взгляды шерпов, которые обычно ходят в комбинезонах, но даже они намекали, что сегодня это не та одежда, выдвинулась в путь.

 То есть мы все вместе дружным строем неторопясь пошли к месту, где надо было надевать кошки.

 Там мы получили все задание от Абрамова дойти до третьего лагеря, до палатки 7 Вершин и постараться до темноты спуститься во второй лагерь. Разделились по шерпам и интересам - ну, мой интерес вы знаете, а тут дорога прямая, так что меня снова отпустили гулять в свободное хождение. И потихоньку пошли.

 То, что ходить в комбинезоне в жару - не самый хороший вариант, я поняла ещё в первые полчаса, пока шла до места надевания кошек.

Но вряд ли в тот день можно было найти кого-то более упрямого в своих убеждениях. Возможно, это было такое проявление горняшки.

Но лично я надеялась, что погода всё-таки испортится. И вот тогда мне в моём комбинезоне будет хорошо.

 Пока же дело было даже не в жаре - в конце концов я сбросила верхнюю часть и шла в тонком термобелье, а штанины были расстёгнуты по бокам. Но у меня было стойкое ощущение ходьбы с утяжелителями на ногах. И, кажется, первый выход на 7000 - не самое хорошее время для гимнастики с утяжелителями.

 Около двух часов мы шли по более-менее ровному полю с небольшим набором высоты (поджариваясь по-полной).

Забегая вперёд скажу, что прогноз в тот день так и не оправдался. Вернее, оправдался частично.

Внизу всё было затянуто облаками. У нас же - в районе семи тысяч - лишь иногда набегали небольшие облака, слегка прикрывавшие солнце. Впрочем, часов в пять солнце зашло, и мой комбинезон хотя бы частично оправдал своё наличие - я его наконец надела как положено.

Но к этому времени я так устала таскать на себе утяжеление, что утешение было какое-то сомнительное.

После двух часов ходьбы по ровным снежным полям началось то, чем нас так пугали. Прямо перед нами вверх уходила небольшая, но практически вертикальная ледовая стенка.

Её я, кстати, достаточно бодро пролезла (невзирая на утяжелители).

А дальше вверх уходил какой-то бесконечный достаточно (для того чтобы быть неприятным) крутой и пока ещё снежный подъём.

И началось мучительное восползание в третий лагерь. Когда после сначала пяти-шести, а потом после пары шагов хочется отдыхать, смотреть наверх и думать, что это никогда не кончится.

 Но снежный склон закончился, и начался лёд.

Жёсткий, прозрачный. В который надо было вбивать зубья, чтобы продвигаться наверх.

Зубья, как оказалось, вбивать могли не все. У кого-то их не было (потом в Намче они купили новые кошки), кто-то, видимо, не владел этой нехитрой техникой.

Но на этой ледовой верёвке мы подвисли минут на сорок, ожидая, пока пройдут те, кто находится выше.

 И если бы я в это время не чувствовала, что усталость пыльным мешком прибила все мои остальные чувства, я бы наверное опять бесилась, от того, что приходится кого-то ждать.

Но все силы уходили на то, чтобы как-то потихоньку двигать ногами, вбивая кошки в лёд. Один раз вбила недостаточно хорошо и вжжжжууух, соскользнула на метр вниз. А этот метр ещё обратно ползти надо, между прочим.

 Наконец ледовая стенка закончилась. В ней нет ничего сложного. Просто крутой подъём. Просто лёд. Просто семь тысяч. И в сумме всё это какая-то такая комбинация, которую больше повторять не хочется, но придётся.

Впрочем, перед восхождением начиная с 6500 для экономии сил мы пойдём уже с кислородом.

 Пока же мы небольшой группой собрались в конце ледовой стенки.

По рации группа самых шустрых сообщила, что они дошли до палаток, и уточнили, надо ли им искать палатку 7 Вершин или можно считать упражнение выполненным.

Абрамов сказал, что надо уж дойти (типа, чего уж там).

У нас же ещё подъём за подъёмом уходили куда-то вдаль.

 Я оставила своих коллег отдыхать дальше и печально побрела в поисках палаток третьего лагеря.

Альтиметр показывал что-то около семи тысяч. По описанию, палатки наши стояли на 7300. День стремительно катился к вечеру. И вообще всё как-то было, не то чтобы безнадёжно, но без вдохновения и радости.

 Каково же было моё удивление, когда буквально минут через пятнадцать я увидела нашу передовую группу, стремительно спускающуюся мне навстречу.

- Далеко до лагеря?

- Да вот, минут 15 идти.

 Я, конечно, не поверила, но буквально ещё один небольшой подъём, и показались полуразрушенные палатки третьего лагеря.

Альтиметр показывал 7050 метров. В принципе, на этом упражнения по подъёму тушки на высоту можно было бы считать законченным. Но вы же помните, кто самый дисциплинированный участник.

Поэтому невзирая на, я побрела выше. Шаг, остановка, шаг, а может, ну его, шаг, а на вершину ты также пойдёшь?, шаг, блин, эта палатка никогда не приблизится.

Среди одиноких разбросанных палаток, старых и новых, среди кислородных баллонов, среди непонятных куч, где-то там вдали виднелась ярко рыжая палатка, которой 7 Вершин застолбили место под третий лагерь.

В третьем лагере уже нет никаких общественных столовых, туалетов и прочих изысков. Небольшие палатки. Одна на участника и его шерпу. Воду кипятят и готовят еду каждый в своей палатке.

 И вот наконец, аллилуя - я дошла до палатки. 7100 метров. Хотя почему-то называли 7200-7300. Но я была не в том состоянии, чтобы требовать недостающие метры.

Я стояла и смотрела, как внизу отдыхают мои разумные коллеги, остановившиеся у первых палаток. У меня же эти 50 метров по вертикали вычерпали все силы.

 Потом был не очень долгий, даже в чём-то приятный спуск вниз.

Съезжаешь себе по верёвкам - вжик, вжик. Там, где мы два часа карабкались наверх, понадобилось каких-то полчаса.

И вот уже в пять вечера я оказалась на месте, где начинались верёвки.

 А дальше пешочком. Вниз оно, конечно, не вверх, но когда у тебя нет сил… Я шла и думала о том, что когда (если) мы взойдём на вершину, нам надо будет в тот же день дойти до лагеря на 8000, спуститься в лагерь три на 7200 (или 7100, но сами понимаете, там уже не до этого будет) и идти дальше в лагерь на 6500.

И вот в тот вечер, бредя по снежным полям вниз, я чувствовала такую усталость, как будто уже сходила на вершину и спускалась во второй лагерь.

О том, как это будет выглядеть на самом деле после вершины, я старалась не думать.

 Пару раз я присаживалась отдохнуть. Один раз перед самым лагерем. Сняла кошки и сидела, не в силах заставить себя идти дальше, в лагерь. Здесь, кстати, очень пригодился мой комбинезон - в нём сидеть было тепло.

В лагере сразу пошла в свою палатку, понимая, что если не сделаю это сразу, то потом уже не сделаю никогда. Сняла и аккуратно сложила снаряжение, убрала рюкзак, переобулась, допила воду из термоса и только после этого пошла в столовую, где к этому моменту уже собрались все на ужин.

От усталости есть совершенно не хотелось, но надо было обязательно что-то поесть, потому что пустой желудок намекал, что он так не договаривался.

Куриный суп, макароны - главное было начать впихивать в себя еду, а там уже как-то само пошло.

 А потом пришёл Абрамов и сказал, что полчаса назад в палатке в первом лагере умер Паша. Из-за облачности вертолёт за весь день так и не смог к нему прилететь.

Мы посидели, кто смог, помянул его, и пошли по палаткам спать.

На следующий день нам предстоял спуск в базовый лагерь.  Наша вторая акклиматизация закончилась.

Источник: Жизнь как приключение…

День 18. 6 мая. Второй акклиматизационный выход. Второй день. Переход в лагерь 2.

Ещё один день по знакомому уже маршруту  - никаких сюрпризов и приключений. Накануне, после ужина я почти сразу пошла в палатку, провалялась до девяти вечера, читая книгу, а потом проспала беспробудно до семи утра.

Мне кажется, я уже давно не спала столько и так крепко, как на этих акклиматизационных выходах. А акклиматизация, действительно, работала. На этот раз обошлось без головной боли и таблеток.

Пришлось, конечно, приложить некое усилие воли для того, чтобы проваляться ещё до восьми утра, пока шерпы не пошли по палаткам с дежурным «Хелло, систер. Кофе, ти?»

За все эти дни я так ни разу не воспользовалась этим заманчивым предложением, но уже как-то привыкла к такому началу дня. Даже не знаю, как буду без этого вэйк ап ти дома начинать день.

 После очень неспешного завтрака и таких же неспешных сборов, около десяти утра самые нетерпеливые вышли в сторону второго лагеря.

 Знакомый путь. Я точно знала, что вот сейчас подъём покруче, потом поположе, потом трещина с лестницей, потом ещё несколько трещин, потом верёвки закончатся, потом покажутся рыжие пятна первых палаток второго лагеря. Потом вверх-вверх, мимо палаток, потом ещё немного, чуть повернуть и уже там за поворотом ещё полчаса до нашего лагеря.

 Такое странное ощущение. Когда-то вполне абстрактный маршрут на Эверест, несмотря на прочитанные книги и просмотренные фильмы (художественные и не совсем правдивые), вдруг становится детально знакомым. Как путь с работы домой, из дома до знакомого магазина. В моём представлении он вдруг становится объёмно выпуклым, приобретает очертания и детали, которые уже навсегда останутся в памяти на уровне ощущений.

- А помнишь, вот там, в часе ходьбы от первого лагеря трещина?…

И тут же захочется подышать поглубже, чтобы запастись кислородом для небольшого, но такого необходимого прыжка.

 Это, знаете, как географические названия на карте. Вы можете про них читать, смотреть, но лишь когда вы побываете там, они перестанут быть просто географическими названиями, а станут деталями, людьми, кофейней, куда вы забежали, прячась от дождя. Станут частью вашей жизни. И однажды напомнят о себе, откуда-то прилетевшим ветерком странствий.

 Вы думаете, что это меня на лирику потянуло. Да просто как-то уже неудобно рассказывать вам, что первые два часа пути по леднику была жуткая жара. Я ощущала себя курочкой на гриле и ждала, что вот-вот мою прожарку признают идеальной и отправят на стол какому-то олееду.

 К счастью, через пару часов небо затянули облака. Потом и вовсе снег пошёл. Стало весьма прохладно. Пришлось даже флиску натянуть. Идти, однако, стало гораздо приятнее.

Единственным минусом было то, что снег вот-вот норовил замести тропу. Однако, пока она вполне угадывалась, хотя порой - на уровне интуиции.

 А там уже и лагерь наш появился.

Если бы этому переходу надо было дать название, я бы назвала его «Белое безмолвие». Наверное, всё-таки не зря это место назвали Долиной Молчания.

Ну и да, за этот переход я почти не фотографировала. Сначала слепило солнце так, что я ничего не видела и иногда жала на кнопочку просто вслепую на всякий случай. Потом были облака, снег и снова мутно-слепые фотографии.

 Решив закрепить опыт предыдущего дня, я опять после куриного супа (накануне у нас была бурная дискуссия на тему, нельзя ли готовить менее острую пищу - и ура, нас услышали, да ещё и просто рису наварили к куриному супу, что сделало его не только гораздо более вкусным, но ещё и сытным) и чая-чая-воды-чая, пошла на пару часов поваляться в палатку.

Потом ужин, книжка и сон. Всё как в санатории. На следующий день нам предстоял выход в третий лагерь (вот они начинаются неизвестности) и возвращение опять на 6500.

Источник: Жизнь как приключение.

День 17. 5 мая. Второй акклиматизационный выход.

Как и в первый раз в полвторого нас разбудили шерпы, проходящие по палаткам с чаем и кофе. А в два часа мы собрались на завтрак в столовую. В общем-то, всё повторялось с точностью дежавю. В два завтрак, в три выход.

Единственное отличие было в том, что во второй раз уже были учтены все ошибки, выводы и предпочтения, полученные в ходе первого выхода. Простите, за такой набор слов. Высота. Слов в голове становится всё меньше.

Поэтому в этот раз завтрак в два часа ночи уже ждал нас, а не мы его. В качестве перекуса по многочисленным просьбам нам выдали не готовые ланч боксы, а на столе был набор печенья, шоколадок, яблок и прочего вкусного, что можно было набрать себе на перекус.

Девчонки и Ларин накануне поделились ещё энергетическими гелями. Я свои почему-то оставила дома и во время первого выхода поняла, что именно их мне и не хватает для поддержания энергии во время длинных переходов.

Так что теперь я была во всеоружии.

К тому же, опять же, учитывая первый выход, Абрамов меня спросил:

- Ты чего хочешь? - он тоже читает мой блог (добрый день) и про все те недовольства и внутренние метания по поводу не такого шерпы и в принципе необходимости куда-то с кем-то ходить в том числе - Ты с кем хочешь идти? Хочешь одна иди?

- А что так можно?

- Ну да. Квалификация позволяет.

Ещё раз на всякий случай напомню, что весь Кхумбу с низу до первого лагеря провешен верёвками. И главное в квалификации - это от этих верёвок не отстёгиваться там, где не нужно.

Так что на этот раз у меня были с собой прекрасные гели, термос вкусной воды, разбавленной вареньем и разрешение с самого начала от места надевания кошек идти так, как я хочу.

Что ещё можно желать для прекрасной прогулки.

В три часа ночи, позвякивая палками о камни, мы выдвинулись к началу подъёма через Кхумбу.

Как вы уже помните, лагерь наш стоит самый первый в бесконечной чреде лагерей, так что к месту надевания кошек идти нам почти целый час.

За этот час я успела выяснить, что идти во второй раз физически совсем не проще, чем в первый. Нет лёгкости и порхания, которые так хотелось увидеть в этот ночной час.

Собственно, когда мы подошли к леднику, я лишь убедилась, что все предыдущие выводы не были ночным мороком. Шлось по-прежнему тяжело. Не то чтобы «ой, умираю, не могу идти», но каждый шаг, каждый подъём давался прям с очень большими усилиями.

Мне казалось, что всем вот легко, и лишь я одна тащусь еле-еле.

На самом деле, наверное, я шла также как и все. Но хотелось-то как-то попроще.

Хотелось сказать:

- Я, знаете ли, зачем здесь второй раз хожу? Выдайте положенную мне лёгкость движений.

В целом мы постепенно как-то растянулись по Кхумбу и передвигались более менее в одном темпе.

 Нам повезло. В этот день почти никто не поднимался в первый лагерь. Поэтому в отличие от первого раза нам не приходилось никого ждать или обгонять. Весь Кхумбу был наш. А между собой мы как-то договаривались при необходимости.

 Конечно, по сравнению с первым разом было проще, хотя бы потому, что Кхумбу - уже как дом родной. И ты знаешь - вот здесь будет лестница, вот здесь стенка крутая, сейчас немного вниз-вниз, а потом опять наверх. Никаких особо сюрпризов, кроме немного изменившегося маршрута. Ледник всё-таки. Двигается постоянно.

 Так я шла-шла. И даже пыталась получать какое-то удовольствие - красотища-то какая вокруг. Только очень ждала, когда выйдет солнце. Потому что без солнца было весьма прохладно, и руки местами и временами начинали отмерзать. Пару раз пришлось ими даже помахать, чтобы вернуть хоть какое-то тепло в них.

А потом вышло солнце и начался ад. Началась сковородка, с которой некуда было деться.

Началась жара, от которой не хотелось не то чтобы двигаться, хотелось просто лечь, закопаться в снег и потихоньку отлежаться так до вечера. Я чувствовала себя этаким мороженкой, которое постепенно тает-тает, теряет упругость и стекает.

Выражение «плавность движения» приобрело какой-то не совсем приятный смысл.

А ведь впереди были ещё самые сложные подъёмы. На одном из таких, пока мы ждали безвольно сосисочно повисшую девушку, кажется американского происхождения, по параллельным верёвкам спустился Артём - ещё один наш гид, который пока работал с другой группой. Его группа называлась «Прикосновение к Эвересту». В рамках этого прикосновения они пришли в базовый лагерь, поднялись в первый, второй и оттуда с кислородом должны были дойти до 7100 - до третьего лагеря.

К Эвересту они прикоснулись и возвращались на базу.  Из их рассказов у одних сложилось впечатление, что по дороге на 7000 - ужас-ужас, и Кхумбу покажется детским лепетом, у других  - наоборот, что после Кхумбу уже ничего не страшно.

Видимо жара сказалась на передаче информации. Так что к единому мнению вечером обсуждая, что же сказала группа Артёма, мы так и не пришли, поэтому нам ничего не оставалось, как подождать своих собственных ощущений.

В верхней части маршрута нас ждали пара сюрпризов в виде обвалившихся участков, которые в прошлый раз проходили более менее по ровному, теперь же в одном месте надо было слезать сильно вниз (даже лестницу поставили), а потом забираться наверх.

Но это, как вы понимаете, на фоне жары и всех прочих спусков-подъёмов уже были мелочи.

 В одном месте посреди крутого подъёма нашлось прохладное место. Я встала и сказала, что никуда оттуда не пойду. Не, потом пошла, конечно. Но жара…

И последний участок – когда, уже пройдя Кхумбу, идёшь по более менее ровной местности, то поднимаясь, то спускаясь и конца края этим снежным полям не видно. И жара… И ты плывёшь растаявшей мороженкой, обдумывая каждый шаг. Пока наконец не приплываешь в лагерь 1.

 На этот раз нам, пришедшим сюда в первой половине группы, понадобилось где-то 10 часов. И это не выглядело лёгкой прогулкой, как я надеялась. Жара убила все надежды.

Отведав чудесного куриного супчика и выпив неимоверное количество чая, я поползла в палатку спать.

И проспала часа два. Зато уже к пяти вечера, за час до ужина была вполне себе бодра и весела. Всё-таки дневной сон - это сила. Недаром нам об этом ещё в детском саду говорили.

Основной состав экспедиции Клуба 7 Вершин спустился на вертолёте в Намче-Базар. Команда будет отдыхать предположительно 4 дня для полного восстановления сил перед попыткой штурма Эвереста.

 Ольга Румянцева: Вжик. И мы в Намче Базаре. Здесь густой теплый воздух. И растут деревья.

Источник: Жизнь как приключение.

Закончился наш второй акклиматизационный выход. Он получился очень тяжелым и физически, и морально. Кажется, все силы вычерпал до донышка.

Вообще, если меня теперь спросят, что такое восхождение на Эверест, я отвечу:

- Это пахота. Сплошная тяжелая пахота, которой конца края не видно.

Вот представьте (те, кто могут представить, как это выглядит, а не с дивана абсолютными цифрами оперируют). Вот шли вы, шли. Неделю шли. Пришли в базовый лагерь Эвереста! Ура! Устали, но достигли цели.

Можно домой отдыхать? Как бы не так.  Вы идёте, ну, предположим, на Айленд пик.

А, нет. На Мера пик. Он выше. Сходили, вымотались. Пора отдохнуть?

Ну, да.

Можете несколько дней отдохнуть на 5300, где, несмотря на ресторанное питание и максимально шикарные бытовые условия, организм нифига не восстанавливается.

И на третий день вы замечаете, что вместо того, чтобы порхать, как пёрышко, ходите с заметной одышкой. А оксигинация 78, и это, оказывается, хорошо.

И проходит четыре дня, а тебе говорят:

- А теперь пора лезть на… ну, скажем, на пик Ленина.

И ты лезешь: 6000, 6500, 7100 - ура! залезли. Залезли, все силы оставили. Кажется, у организма уже никаких резервов нет. Теперь вот бы на отдых. Но, во-первых, до отдыха надо ещё спуститься - путь там неблизкий.

А во-вторых, тебе говорят:

- Конечно, отдохнёшь четыре дня, а там самое главное начнётся.

 Мы спускаемся на четыре дня в Намче-Базар. Есть надежда, что там организму будет полегче.

Впереди четыре дня абсолютного ничегонеделания. И я вам расскажу про наш второй акклиматизационный выход. Ну и про прочие мысли вслух.

Спасибо за терпение.

 Команда Клуба 7 Вершин «Эверест-2022» сегодня перешла из Лагеря 1 в Лагерь 2 в рамках второго акклиматизационного выхода. 

Вот что написала об этом Ольга Румянцева:

Вчерашняя дикая жара переходе придавила, конечно, сильно. Я даже пару часов поспала после прихода в лагерь. Зато к ужину, к шести часам я уже была бодра и весела.

Да и ночь прошла просто чудесно. До девяти вечера я почитала книгу. А потом сразу заснула и проспала, как младенец (не в смысле, плакала и писалась, а в смысле - крепко и безмятежно) до 7 утра. Никакой головной боли, никаких таблеток.

В 8 утра нам разносили чай по палаткам. По ом был неспешный завтрак и выход в лагерь 2 на 6500.  Выходили по готовности. Первые два часа снова жуткая жара. Хотелось снять с себя всё, оставшись лишь в каске и обвязке. Но можно было сильно обгореть. Было какое-то бесконечное белое безмолвие.

Через два часа набежали тучки, пошёл снег. Идти стало гораздо легче. Мы никуда не торопились.

Но часа за 4 плюс-минус большинство дошло. Самочувствие у меня - отличное. Скоро нам озвучат план на завтра. По идее - радиальный выход на 7300.

Основной состав команды Клуба 7 Вершин Эверест-22  поднялся сегодня в Лагерь-1. Начался второй акклиматизационный выход.

Ольга Румянцева: Сегодня мы встали в два часа ночи и снова полезли в первый лагерь через ледопад Кхумбу. Ну, что? Долезли. Но какое-то время была такая жуткая жара, что поплыли все. Поэтому второй выход получился физически не проще, а даже сложнее. Завтра пойдём во второй лагерь.

Несколько фотографий от нашего сирдара Мингмы Гелу.

Источник. Жизнь как приключение.

Так закончилась наша первая акклиматизация. Перед выходом на неё, Абрамов написал, что она всё покажет. Не знаю, что она показала кому, мне, действительно, она показала очень многое. И главное, показала, что всё не так страшно. По крайней мере,  пока. И по крайней мере если не давать эмоциям брать верх.

А, ну да. И ещё то, что все мы очень разные и с этим нам как-то месяц надо ещё жить. 

Ну, и подводя итоги первого выхода: три таблетки, чтоб голова не болела. Проблемы с горлом, кашлем, насморком - мимо. В общем, состояние физическое на 5, моральное - где-то на четвёрочку.

А теперь давайте о вкусненьком. Покажу, что мы едим в базовом лагере. Готовит нам повар из ресторана Ля Шерпа в Катманду.  Поэтому еда у нас ресторанная.  Даже не представляю, как буду отвыкать от такого.  Не судите строго. Фотографировала время от времени, когда телефон оказывался в кармане.

Завтраки. Омлеты, яичницы, варёные яйца, сосиски, жареные помидоры, картошка, овсянка, мюсли.

Обеды и ужины - одинаковые. То есть, конечно, разные. Мясо, рыба, курица. К ним овощи, картошка, макароны. Фрукты тоже есть.  Свежие овощи в виде огурцов со свеклой.

Первые два дня нам выносили еду, как в ресторане. Потом решили, что буфет будет гораздо удобнее.

Казалось, что три дня отдыха - это очень много. А они раз, и как-то незаметно пролетели.

Чем мы занимались? Да, в общем-то, ничем. Ели, пили, перебирали вещи. Даже не гуляли никуда.

И вот пришла пора собираться на второй выход. Сегодня в ночь выходим на вторую акклиматизацию.

По плану: лагерь 1 (6050), ночь - лагерь 2 (6500), ночь - радиальный выход до лагеря 3 (7300), спуск в лагерь 2, ночь - спуск в базовый лагерь.

На всякий случай сегодня даже медосмотр прошли. Все готовы выходить наверх.

 А ещё пока мы были в базовом лагере, к нам приходили гости. Ко мне за три дня пришли трое гостей. Одни неожиданнее других.

 Первыми пришли два незнакомых мне молодых человека. Приди они на пять минут позже, я бы уже убежала в душ, и фиг бы они меня нашли. Пришли бы на час позже, я была бы умытая и добрая. Но они пришли когда пришли.

Сказали, что принесли привет от Петровича и просьбу сфотографироваться со мной и флагом Kaspersky lab.

Пока фотографировались, подошёл парень из Китая и попросил тоже сфотографироваться с нами, потому что он пользуется продуктами Kaspersky. Позже оказалось, что один из парней - Сергей - пришёл не только ко мне.

Он в Москве купил только что вышедшую книгу Абрамова и пронёс ее всю дорогу в рюкзаке, чтобы получить автограф. В общем, когда я ушла в душ, спящего Абрамова ждал сюрприз в виде молодого человека на пороге его палатки с книгой в руках.

На следующий день к нам пришла Оля.  С Олей мы в прошлом году в это время ходили в Боливии на Уайна Потоси. У нас так и называлась команда - Оля-тим.

Так получилось, что Сергей - ещё один участник экспедиции на Эверест - тоже в прошлом году был в Оля-тим. Так что встреча была вдвойне приятной.

С Олей мы ещё осенью ходили на Мера пик. Она в Москве перед моим отлетом сюда мне подарила волшебные пастилки от горла, которые хранят меня от всяких неприятностей.

А сейчас ещё и кедровых орешков принесла для поддержания сил.

А сегодня была совсем неожиданная и очень приятная гостья. Ко мне пришла Оля Ильина - спортивный врач, которая водит группы по Непалу. Мы с ней до этого не были знакомы, оказалось, что она читает вот этот мой канал.

Оля специализируется в том числе и на медицине высокогорья и мечтает взойти на Эверест в качестве врача команды. Очень хочется верить, что ее мечта сбудется. Оля принесла мне в подарок перкуссионный массажёр для восстановления мышц. Удивительно отличная штука. Я сегодня его уже заценила в действии.

Целый день у этого камня толпятся люди. Выстаивают долгую очередь, чтобы сфотографироваться. Поют, кричат, молятся, выполняют гимнастические упражнения…

За день такого насмотришься.

Благо у нас от кают-компании можно наблюдать за всем эти цирком. Но уже в пять часов всё стихает. И тогда можно бродить у этого камня в одиночестве. Смотреть на вещи, которые оставили люди днём и слушать тихий треск ледника.

Я часто думаю, как же здорово, что наш лагерь расположен именно на этом месте.

 Источник: Жизнь как приключение.

Первая ночь на 6500. Чтобы там не писали про второй лагерь, что он на 6400, у меня приборы показали 6500, значит пусть так оно и будет. Тем более, что самочувствие было… ну, где-то как раз вот на эту высоту. И судя по свидетельствам переживших, ночка эта была так себе, если не у всех, то у большинства.

Уже за ужином я чувствовала себя, мягко говоря, вяло. Есть особо не хотелось, и начала болеть голова. Поэтому перед сном я растворила таблетку шипучего аспирина и выпила.

Закинула бутылку с горячей водой в ноги. Быстро согрелась так, что можно было с снять с себя все тёплые одёжки, оставшись лишь в тонком термобелье (спасибо, Паша, за спальный мешок). Аспиринка подействовала, и я начала покачиваться на волнах сна, то погружаясь в него, то выныривая снова. И так всю ночь. Сон не сон, дрёма не дрёма. Но голова не болит, тепло, и то хорошо.

По традиции из всех палаток неслись звуки пока ещё живых, но уже очень измученных этой жизнью людей.

В эту ночь, несмотря на то, что сон был так себе, я не размышляла о том, кто виноват и что делать. Я думала только о том, что надо дождаться утра, вылезти из тёплого спального мешка на холод (что самое ужасное), собраться, позавтракать и валить вниз. А там, уже по пути в первый лагерь, станет снова тепло и со сброшенной высотой - хорошо.

Только бы пережить это противное холодное вставание и сборы.

 В пять утра у меня по традиции опять разболелась голова. Правда, теперь неумолимые тиски вцепились и давили её сзади. Я, как и накануне, выпила таблетку цитрамона, через пятнадцать минут она начала действовать, а через час к нам пришёл wake up tea.

Обычно, насколько я слышала, группы из второго лагеря вниз стартуют ещё раньше, чтобы как можно раньше пройти Кхумбу. Выходят ещё до рассвета. Нам же было назначено гуманные завтрак в семь, выход в восемь.

 В семь солнце уже светило, но до палаток ещё не дошло и, конечно же, ещё ничего и никого не согрело.  Но как человек дисциплинированный, без десяти семь я вылезла из палатки. Немного походила, согреваясь и приходя в себя. Рядом бродили такие же люди-зомби из соседних палаток, потихоньку оживая от движения.

Выяснилось, что у одного участника проблемы где-то в животе, и ему требуется спуститься вниз на вертолёте. Вертолёты уже, кстати, летали, подвозя какой-то груз.

Сами понимаете (кто понимает), высота 6500 для вертолёта - это уже очень много. Но опытные местные пилоты летают, беря на борт 100 кг груза.

Для тех, кто не хочет после акклиматизации топать ножками через Кхумбу, есть такая опция - залететь туда на вертолёте. Всего 5000 долларов в одну сторону.

Ну, а если кому-то стало плохо, то это прям настоящая палочка-выручалочка такая возможность - снять человека оттуда вертолётом и доставить в базовый лагерь меньше чем за 10 минут.

В семь утра я пришла к столовой. Шерпы приветственно покивали головами. Однако, когда я зашла внутрь, то увидела, что никакого завтрака там нет. Есть только несколько таких же слегка замёрзших и потрёпанных непростой ночью моих коллег.

Минут десять мы посидели. После чего я пошла и уточнила насчёт завтрака. Всё-таки холодно просто так сидеть.

Нам начали приносить чашки, горячую воду, омлет, кашу.

Есть всё это совсем не хотелось. А вот вчерашний торт пошёл гораздо лучше. К тому же мысль о том, что это те самые углеводы, которые уже в ближайшие часы поддержат и помогут, особенно радовала.

- Сладкий бисквитный торт, горячий чай. Ещё бы немного теплее было - было бы совсем хорошо, - думала я.

И тут, словно эхом отзываясь моим мыслям, вошла наша коллега по экспедиции со словами:

- Я прошу перенести выход на час. Сейчас так холодно, что я ничего не могу делать.

 Это было, как бы так помягче сказать,… неожиданно.

Во-первых, впереди нас ждали ещё более холодные выходы. Во-вторых, мы вот уже полчаса сидели в столовой и тоже, надо сказать, не жарились.

В-третьих, я конечно всё понимаю, коммерческие туры то-сё, всякое бывает. Но должна же быть какая-то дисциплина, хотя бы из уважения к коллегам, которые нашли в себе силы вылезти на холод.

 Начался базар-вокзал. Кто-то тоже захотел выйти позже, кто-то не понимал, почему они должны сидеть и ждать.  

В итоге Абрамов сказал всем собираться и по готовности выходить.

Это «по готовности» понятное дело, сразу расслабило, так что в восемь утра никто не вышел. Мы вышли одними из первых, на полчаса позже запланированного времени.

 Накануне вся красота была скрыта в облаках. Теперь же прекрасные голубые глыбы льда, свисающие со стен, предстали во всей красе. Очень необычное зрелище. Что-то я не припомню, чтобы где-то до этого видела такой шикарный лёд на стенах.

Очень красиво.

Облака впереди так, где пока ещё прятался наш первый лагерь, тоже были прекрасны. Становилось тепло, и мы по дороге раздевались, а увеличивающееся количество кислорода по мере сбрасывания высоты и вовсе наполняло каждую клеточку жизнью и радостью.

 В первом лагере мы все должны были собраться. Попить чай с печеньем, проверить свои спальные мешки, которые оставались нас ждать в палатках до следующего прихода, ну, и в принципе решить, как кто пойдёт дальше.  Ну, то есть,  как решить.

Первыми ушли Д, Н и их шерпа - они работают по своей программе.

Остальным Абрамов сказал, что дальше разбиваемся, кто с кем живёт в палатках, берёт одного шерпу и уходит вниз.

 Для начала выяснилось, что Пемба - один из самых опытных шерп, даже немного говорящий по-русски, который тоже участвовал в этой всей арифметике «разбиваемся по двое плюс шерпа», уже ушёл вниз.  Его притормозили по рации, и он ждал своих двух подопечных, где-там.

Поэтому мы вчетвером пошли с другим шерпой - Ниму.

 Ну, пошли и пошли. Идём, никуда не торопимся. Сначала мимо нас пронеслась Л. с одним шерпой. Потом Ф. с другим шерпой. Потом нас догнала Д. с ещё одним шерпой. А мы вчетвером так и топали куда-то туда, где нас ждал Пемба. Не, с Пембой мы в конце концов соединились.

 Но, во-первых, меня как-то сразу напрягло, что он бодро потопал впереди, не сильно обращая внимания, как мы там сзади плетёмся. А у одной достаточно стрёмной лестницы, где надо было придержать верёвку, он помог С. и со словами «очень опасное место» просто ушёл вперёд, оставив меня стоять перед этой самой лестницей в каком-то изумлении.

Пришлось взывать к его совести и напомнить, что он вообще-то помогать нам должен. Хотя бы на сложных участках.

Потом другие участники рассказывали, как их шерпы везде подавали им руку, придерживали верёвку, а на спусках и вовсе сами встёгивали железо.

Наш же Пемба шёл где-то впереди и на лице его было написано всё, что он думает по поводу того, что ему не удалось уйти быстренько вниз, а теперь приходится тащиться с нами.

Знаете, большинство шерп совершенно не умеет скрывать эмоции. Они вам ничего и не скажут, но на лице у них будут написаны все их мысли. Причём аршинными буквами.

 Меня как-то всё это сильно удивило. Потому что Пемба - он считается одним из лучших, вот даже, не поленился, по-русски немного говорить научился, что большая редкость. Абрамов многим шерпам, которые постоянно работают с 7 Вершинами в больших экспедициях, оплачивал курсы русского языка, но что-то почти никто не воспользовался этим. А тут человек не поленился, выучил. И вообще у него репутация очень опытного и внимательного шерпы. Может, в тот день настроение у него было такое - идти вперёд, лишь иногда поджидая нас, оборачиваясь и спрашивая:

- Нормально, да?

 Но даже не это меня печалило больше всего. В конце концов, после того, как я попросила Пембу помогать мне на лестницах и у трещин, он старался не забывать про это.

Но было ещё, во-вторых.

Вы же помните, я написала, как мимо нас пронеслись, по-другому и не скажешь, люди каждый со своим личным шерпой. Несложный перебор участников, шерп и гидов говорил о том, что по два человека и шерпа идут только двое наших коллег, с которыми мы вчетвером покинули первый лагерь, и мы с С. Мы немного перетусовались и поделились ни, кто с кем живёт, а просто по двое.

 С. шёл медленно, много времени тратил на перестёжки (а Пемба в отличие от его коллег, никак не стремился в этом ему помочь). И лишь один раз, когда С. не смог сам после дюльфера раскрутить карабин, и нам пришлось позвать его на помощь, он подошёл, посмотрел, сказал на чистом русском (простите, но пусть будет как есть): «Билять, зачем закрываете это?». Но, в конце концов, помог открыть карабин, в итоге я понимала, что спускайся я одна, я бы сделала это гораздо быстрее.

 Ладно бы ещё погода была нормальная. Но погода началась просто дрянь. Сначала пошёл, а потом и вовсе мерзко повалил мокрый снег. В какой-то момент я стала просто замерзать. Достала пуховку на -40, тёплые рукавицы. Это конечно помогло, но всё равно было, прямо скажем, отвратительно.

Я крутила в голове и накручивала себя мыслями о том, что вот остальные-то идут сами по себе и никого не ждут, а я вот тут должна стоять. И чем больше я себя накручивала, чем больше я им завидовала, тем больше меня бесила эта ситуация.

Те, кто ушли вперёд по рации сказали, что они вышли на тропу и через час будут в лагере. Мы же ползли ещё по ледопаду в мокром снегу с неясными перспективами. И это меня выбешивало прямо в жуть.

 Забегая вперёд, скажу, что в итоге в лагерь мы пришли на час позже тех, кто ушёл вперёд. И иди я одна (или с шерпой), ну, пришла бы я минут на сорок раньше.

И вот честно, не стоили эти сорок минут тех бесюнчиков. И уже спустя час после прихода в лагерь, когда я переоделась в сухую тёплую одежду, поела вкусной еды и выпила первый бокал вина, я понимала, что, блин, опять мои эмоции - совершенно неправильные и неуместные - взяли верх над разумом, что никогда я не научусь управлять ими и что, как я с такими эмоциями собираюсь куда-то дальше идти…

 Но что было, то было. Есть над чем работать. Впрочем, может, мне в следующий раз разрешат никого не ждать.  Если бы не мерзкая погода, то спуск по ледопаду был бы не так плох.

 На самом сложном месте, где по дороге туда приходилось перепрыгивать широченную трещину, теперь положили лестницу. Идти вниз, это, как известно, не вверх. Даже небольшие участки, когда надо было всё-таки подниматься, не сильно напрягали.

Мрачная красота ледника с голубыми льдинами, проступающими из мокро-снежной пурги, завораживала.

 И уже в три часа дня мы были в лагере. Постепенно подошли все остальные участники. Кто-то почти сразу за нами, кто-то через пару часов. Последний участник, ведомый доктором Лариным, спустился в час ночи. Им на помощь выслали команду шерпов с тёплой одеждой и с кислородом.

 Так закончилась наша первая акклиматизация.

Перед выходом на неё, Абрамов написал, что она всё покажет. Не знаю, что она показала кому, мне, действительно, она показала очень многое. И главное, показала, что всё не так страшно. По крайней мере пока. И по крайней мере если не давать эмоциям брать верх.

А, ну да. И ещё то, что все мы очень разные и с этим нам как-то месяц надо ещё жить. 

 Ну, и подводя итоги первого выхода: три таблетки, чтоб голова не болела. Проблемы с горлом, кашлем, насморком - мимо. В общем, состояние физическое на 5, моральное - где-то на четвёрочку.

Источник: Жизнь как приключение

Как выглядит лагерь 1 на высоте 6050 метров.  Вообще-то, считается, что он находится на высоте 6100 метров, но цифра эта условная, мои приборы намеряли вот так. Это проходной лагерь, и некоторые компании обходятся вовсе без него, сразу отправляясь в лагерь 2 на высоте 6400-6500 метров. Почему такой разброс высоты - я потом расскажу. Вот там да, лагеря так лагеря. Ещё один город на склонах горы.

Этот же лагерь используют для акклиматизации, ну, или как мы - для облегчения подходов.

 В нашем лагере есть большая палатка-столовая, почти такая же как в базовом лагере, с стульями и столами. Разница только в том, что вместо пола здесь снег, и никаких обогревателей нет (в базовом лагере используются газовые обогреватели). Есть палатка - кухня. Палатки, где живут шерпы и палатки для участников. Живут участники по два человека.

Туалет, чтобы никто не бегал не искал укромного местечка и в результате не провалился в трещину - небольшая палатка, где вырыта ямка. Воды для умывания нет. Да и умываться особо не хочется, обходимся влажными салфетками. Ну, в общем, всё достаточно по-спартански. Особенно после роскоши базового лагеря. Зато если повезёт с погодой, вам откроется прекрасный вид на траверс Эверест - Лхоцзе.

 Первая ночь на шести тысячах прошла, скажем так, странно. Сразу после ужина, как и все оставшиеся на тот момент среди малочисленных неспящих, я пошла спать.

Чтобы процесс засыпания и согревания сделать приятнее, я наливаю из термоса горячую воду в бутылку, которую кидаю в спальный мешок. Она приятно согревает ноги, а потом из неё всю ночь можно пить воду.

Практически сразу согревшись я провалилась в сон. И буквально тут же что-то меня выдернуло из него. Знаете, бывает так, что проваливаешься тут же, как в омут, а потом что-то внутри, какое-то раздражение, словно внутренний толчок, выдёргивает из него.

Так я проваливалась и снова выпрыгивала пару раз, пока окончательно не проснулась.

И тут меня начало трясти. Нет, мне не было холодно. То ли ночь была не такая холодная, то ли спальный мешок отлично грел (сколько раз я ещё буду благодарить Пашу, который на мой вопрос, нет ли у него спальника на -40, тут же, не спрашивая зачем мне это надо, привёз мне свой спальный мешок, проверенный в самых суровых условиях), в любом случае, мне было очень тепло. Но меня колотило от макушки до пяток, словно через меня пропустили 220 вольт.

Видимо, сказывалось переутомление от перехода.

Минут через десять, когда мне надоело изображать пляску Святого Витта, я вспомнила, что ничто так не успокаивает, как равномерное дыхание. Подышала. Трясучка прошла. Но сон тоже куда-то делся.

Меня снова начали накрывать сомнения. Я лежала и думала о том, что этот маршрут нам придётся повторить ещё два раза. Не говоря уже обо всём остальном.

Снова начал качаться маятник от «что я здесь делаю» до «конечно же я смогу».

Я вспоминала, что много лет хотела оказаться там, где находилась сейчас - в экспедиции на Эверест. И как-то глупо теперь терзаться сомнениями. Надо просто день за днём делать то, что надо.

К тому же, обычно я считаю, что нет ничего глупее, чем сравнивать себя с другими людьми, но здесь никак не могла удержаться от сравнения, которое внушало оптимизм. Сравнивая среднюю температуру по нашей больничке, я понимала, что где-то там посередине и нахожусь.

Ночь была беспокойной, видимо, для многих. Из соседних палаток раздавались стоны, кашель, храп, хрип.

Я наконец-то заснула и проспала до утра, пока в пять часов не проснулась от головной боли. Было ощущение, что голову спереди сдавили тисками. Немного поразмышляла над тем, стоит ли что-то с этой болью делать, быстро пришла к выводу, что терпеть её точно не стоит. Выпила таблетку цитрамона, минут через пятнадцать боль отступила, и я снова задремала.

А там уже наступило утро, пришли шерпы с wake up tea - наследие английских экспедиций.

Я вот эти английские замашки в виде чашки чая, пока ты ещё лежишь в спальнике, не очень люблю (у меня вода тёплая в бутылке под боком), так что чтобы не выглядеть невежливыми, пришлось моей соседке В. отдуваться за нас двоих.

Впрочем, не исключаю, что кому-то этот ритуал приходится по душе.

В этот день у нас был несложный и непродолжительный, а главное почти всё время по плоскости с плавным набором высоты, переход в лагерь два на высоту 6500 метров. Поэтому расписание было прям как в базовом лагере - в 8 завтрак, в 9 выход.

 К тому моменту, как мы покинули палатки, солнце уже вышло, и начало согревать всё вокруг, заодно показывая приятные глазу пейзажи.

 День 12. 30 апреля. Акклиматизационный выход 1, день второй.

Так как переход предстоял нам недолгий, то и выход был не ранний.

Мы выбрались из палаток и собрались на завтрак в 8 утра, когда солнце уже осветило всё вокруг, а главное, немного согрело это же вокруг.

Голова уже совсем не болела, но некоторая вялость и отсутствие аппетита присутствовали. Наверное, поэтому я не запомнила, что нам давали на завтрак. Скорее всего, как обычно - омлет, мюсли, каша.

После завтрака мы собрали вещи: спальный мешок и небольшой мешок с вещами - шерпам, рюкзаки с вещами, необходимыми на переход - на себя.

Немного посидели, пофотографировав чудесный вид траверса Эверест - Лходзе, который периодически закрывался облаками. Посмотрели, как идут уже по нашей дороге вереницы тех, кто спускался со второго лагеря. И в девять часов тоже дружным строем выдвинулись в путь. выдвинулись в путь.

Погода, побаловавшая нас с утра ласковым солнышком, к этому моменту решила немного испортиться.

Хотя, как испортиться. Идти по солнцу по этой снежной сковородке было бы слишком жестоким испытанием. У нас же всё заволокло облаками, стало совсем не жарко, но и не холодно. Пошёл снег. Абрамов сказал всем надеть гортексовые куртки, так как, несмотря на достаточно большую высоту, но видимо, по причине тёплой погоды, снег был не совсем сухим.

Наш неунывающий товарищ, оставивший в базовом лагере каску и гортекс, прошел по рядам с вопросом «нет ли у кого-то лишней куртки». Мне кажется надо обладать стопроцентным оптимизмом, чтобы предположить, что кто-то на переход в рюкзак бросил лишнюю куртку, даже если она бы была.

 Мы бодро перешли единственную достойную трещину по мостику. Так-то трещин немало, но все они были неширокие - просто перешагиваешь и всё. Но пока они были, для безопасности тропа была провешена перилами, к которым все разумные люди пристёгиваются скользящим карабином.

 Снег валили, облака закрывали красивые виды, но создавали атмосферу таинственности. Со склонов по соседству стали сходить лавины, которые мы, кто с ужасом, кто с восхищением, наблюдали. Самые разумные говорили:

- Чего вы стоите и смотрите, валить надо.

Но на самом деле, тропа проходила достаточно далеко для того, чтобы лавины могли достать нас.

 Говорят, это место называют Долиной Молчания. Так ли это, я не знаю, сами мы не местные.

Но глядя на эту величественную красоту, где человек ощущает себя маленькой песчинкой, поневоле замолчишь.

Где-то две трети пути (пока не закончились перила и ещё немного) мы прошли дружным строем. Уже показались первые палатки второго лагеря, и Абрамов разрешил всем идти, кто как хочет оставшуюся часть пути.

Эта оставшаяся часть была коварна до безобразности. Ты уже видишь палатки, кажется - вот-вот и лагерь. Но, во-первых, даже до ближайших палаток надо было ещё где-то полчаса топать. А во-вторых, наш лагерь находился далеко-далеко от этих первых палаток. Ещё где-то час пути

 Я проходила лагерь за лагерем, высота давно уже перевалила за 6400, я надеялась, что вот-вот дойду, когда встретила наших шерпов, которые вышли нам навстречу с чаем и печеньем (ну, это ли не чудо, идёшь, а тебе чай наливают, печенье уговаривают взять).

- Далеко до лагеря? - спросила я, надеясь, конечно, услышать обычное «совсем близко»

- Очень далеко. Сорок минут.

Вот и поговорили.

 Но любые сорок минут когда-нибудь заканчиваются. Я дошла до лагеря, выбрала нам с В. палатку, благо палатки выбирают по принципу, кто первый пришёл, тот и выбирает.

Впрочем, я только успела снять кошки, как и соседка моя пришла, а там и все остальные подтянулись.

 В лагере валил снег, было привычно холодно и немного противно. Горячий куриный суп (с настоящей курицей и картошкой) отлично зашёл.

Потом снова был ужин, до которого опять не многие дожили. Потому что, когда ты залезаешь в спальный мешок и пригреваешься в нём, должны быть какие-то очень сильные аргументы, заставляющие человека вылезти на холод, идти в холодную столовую ужинать.

 Интересно, большой праздничный торт, который нам приготовил повар в честь прибытия в лагерь 2, мог бы служить таким аргументом, если бы мы знали заранее?

Подозреваю, что нет. Потому что лично я вяло пожевала ужин, а от тортика и вовсе отказалась, справедливо предположив, что с утра на завтрак он будет гораздо лучше.

Источник: Жизнь как приключение.

Ольга Румянцева, участник экспедиции Клуба 7 Вершин  Эверест-2022:

День 11 29 апреля. Чтобы вы не запутались, буду ставить даты. А то из-за того, что в последние три дня на выходе я ничего не писала, у вас может возникнуть путаница в хронологии событий.

Начну свой рассказ о нашем первом акклиматизационном выходе.

План был такой: базовый лагерь (5350) - лагерь 1 (6050), ночёвка - лагерь 2 (6500) ночёвка, спуск в базовый лагерь.

Выглядело это всё приятной прогулкой. Этакий разминочный выход на две ночи.

Многие компании делают только один акклиматизационный выход по схеме: бл - лагерь 1 - лагерь 2 - лагерь 3 (7100) - спуск в лагерь 2 - спуск в бл.

После этого отдых и подготовка к восхождению. Но, поверьте мне, это какая-то жесть - сразу в первый же высокогорный выход чухать на 7100.

Хорошо, что у нас не так. У нас очень плавная растянутая акклиматизация. В этом есть несомненный плюс. Но есть и минус в виде многочисленных хождений через ледопад Кхумбу.

 Итак, в два часа ночи мы собрались в столовой, чтобы сделать вид, что мы завтракаем. Нет, может кто-то и способен поесть в это время, но я каждый раз скорее делают вид, чем ем.

Впрочем, наши шерпы тоже не очень были бодры, и в два часа ночи никакого завтрака в столовой не было. Были только сонные недоуменно переглядывающиеся участники.

Минут через десять пришёл Абрамов, посмотрел на всё это и пошёл на кухню объяснять, как надо жить.

Он вообще был суров в то утро (ночь). Ровно в три часа ночи построил всех, кто готов, кто не готов и не ожидая ни минуты, пошагал по тропе. Вслед за ним в темноте, позвякивая палками о камни, выдвинулись и мы.

Первые минут десять мне совсем не шлось, но я старалась изо всех сил удержать бодрый темп, пока, оглянувшись не обнаружила, что мы втроём как-то оторвались от коллектива, который остался где-то там, чуть вдали. Тогда мы пошли помедленнее, и жизнь наладилась.

Нам понадобился почти час, чтобы пройти многочисленные лагеря и выйти к месту, откуда тропа сворачивала на ледник.

Пока мы шли в темноте, можно было разглядеть, как цепочка фонариков тех, кто вышел гораздо раньше, уже бодро штурмует ледник. Этакие светлячки, ползущие вверх в царстве темноты.

В четыре утра мы вышли к месту, где надевают кошки, обвязки и каски.

Тут выяснилось, что один участник не взял каску. Абрамов хотел отправить его назад. Но потом Мингма сказал, что все шерпы ходят без касок.

Уже позже выяснилось, что этот человек не забыл каску в палатке (в палатке он забыл гортексовую куртку), а специально не взял её, потому что любит рисковать.

Давайте этот момент просто примем к сведению как часть истории и оставим без комментариев. Люди, они порой такие странные. К тому же, оказавшись на Кхумбу, этот человек пересмотрел свои взгляды на жизнь и три раза переписал завещание, набирая его в перерывах между продвижением по леднику на телефоне.

 К тому моменту, когда мы подошли к началу верёвок, уже почти совсем рассвело. Абрамов в последний раз напомнил, что наша жизнь в наших руках, и кто отстегнётся от верёвки, тот сам виноват. И полез наверх. Потому что самая первая верёвка уходила круто вверх. Как-то неожиданно круто вверх.

В её начале, пристёгнутая жумаром к верёвке, беспомощно болталась иностранная нам тётенька в пуховом комбинезоне. Сопровождающие её шерпы пытались ей как-то помочь в продвижении наверх.

Куда шла эта тётенька и чем закончились её попытки, мы не узнали, потому что нам удалось обогнуть всю эту конструкцию и уйти выше.

 Мы медленно продвигались вперёд и вверх, попутно наблюдая, как окрашивается в нежно-розовый цвет вершина Пумори. Как всё чётче виден городок из базовых лагерей и как он становится всё дальше. Как разгорается новый день, заливая солнечным светом вершину Пумори.

У нас же до солнца ещё далеко, поэтому было весьма прохладно.

 Мы то следовали за верёвкой, как за нитью Ариадны, плутая в лабиринте ледовых глыб, то топали по ледяным ступеням вверх, то приспускались вниз, то перепрыгивали через небольшие трещины.

Одна наша участница очень боялась, плакала и просила ей помочь преодолевать какие-то сомнительные, на её взгляд участки. Просила подать ей руку.

Абрамов был суров и строго говорил, чтобы она сама прыгнула, поднялась, шагнула.

Я пару раз подошла и помогла, не столько из-за человеколюбия - свойства не характерного для меня, столько для того, чтобы как-то ускорить процесс.

На второй раз Абрамов сказал, чтобы я обгоняла их (то есть всех) и шла вперёд сама. Не знаю, почему он так сказал (будем считать, что тоже из человеколюбия), но это были самые прекрасные слова за утро.

Я обогнала нашу колонну и потопала вперёд. Нет, я не шла быстрее других. Мой темп был такой же, как у всей группы. Но когда ты идёшь в группе, всё случается гораздо медленнее - кто-то затупит с верёвкой, кто-то карабин перестегнуть быстро не может, кто-то где-то застрянет.

Теперь же у меня была впереди только верёвка и ледопад Кхумбу. И в отдалённой перспективе ещё где-то там - первый лагерь.

А, ну и ещё висящий на верёвке японец, намертво застопоривший движение.

То есть их там целая группа была. Но один, который шёл первым, был особенно безнадёжен. Вместо того, чтобы шагать ногами, вбивая их в лёд и помогать себе жумаром, он болтался на жумаре, пытаясь время от времени продвинуться вперёд.

Вся его группа терпеливо ждала, держа свои жумары наизготове.

Поняв, что это единственная преграда на моём пути к светлому будущему, я подошла к терпеливо ожидающей очереди и сказала:

- Я тут сейчас быстро. Смотрите.

И дождавшись, когда бедолага минут через пятнадцать всё-таки преодолел подъём, под изумлённые взгляды его сотоварищей, быстренько поднялась наверх и покинула эту очередь.

 Когда я только начинала писать про наше путешествие, меня спрашивали: «Наверное, в такие поездки попадают только очень хорошо подготовленные люди, случайных людей там нет?»

И вот сейчас, читая про то, как один каску не взял, другая грушей висела в самом начале пути, третья рыдала, четвёртый жумаром пользоваться не умел, вы наверняка спросите: «Что за на фиг? Что все эти люди делают на Эвересте? Кто их туда пустил?!»

 А я вам скажу так. Не спешите судить и осуждать. Не пытайтесь мерять меркой, что Эверест - это вершина альпинистских достижений.

Во-первых, вовсе нет. С приходом коммерческого альпинизма, восхождение на Эверест перестало быть каким-то выдающимся достижением. А люди, идущие туда - супергероями.

Во-вторых, у каждого свой Эверест.

У кого-то по новому, непостижимому уму маршруту, у кого-то - без кислорода, у кого-то в сопровождении шерпов, вытирающих сопли и помогающих на каждом шагу.

И их не надо сравнивать. Коммерческие восхождения (а все примеры выше - это они) - это, на мой взгляд, вообще не про достижения. Это про мечту. И то, что человек придумал свою мечту, что дерзнул попытаться исполнить её или хотя бы прикоснуться к мечте - уже заслуживает уважения.

 И меня тут вот ещё спрашивали: «Что же, всё решают деньги?»

Нет. То есть, деньги тоже, конечно, решают многое. Без денег мы бы не оказались здесь. Без денег у вас не будет нужного снаряжения. Но есть точка, где деньги заканчивают своё действие. Да, они что-то решают, могут сильно облегчить процесс восхождения. Но через Кхумбу вас никто не перенесёт на руках. И придётся, хотя бы один раз пройти этот путь своими ножками. А это, поверьте мне, ох как не просто. И не всякий отважится на такое. Даже при наличии денег.

 У каждого свой Эверест. И я пока не знаю, каким будет мой.

  Итак, как говорится, вот мой Онегин на свободе, острижен по последней моде… Если что не так, извините, цитирую по памяти, а память - дырявая, так что лучше оставлю Онегина в покое и вернусь на Кхумбу, с которым я наконец-то осталась наедине.

Кто-то скажет: какой кошмар, как так - одна?!

На самом деле, всё просто. Весь путь от первой стенки (отмеченной цифрой один) до первого лагеря провешен закреплёнными верёвками. Всего же выдающихся сложных участков, видимо, пять. По крайней мере, табличка с цифрой пять была последней.

За состоянием верёвок, трещин, лестниц постоянно следят так называемые Ice Doctors - шерпы, занимающиеся безопасностью на этом леднике. И постоянно - это не раз в неделю, это каждый день они ходят туда-сюда, поправляя где надо верёвки, добавляя лестницы. За что, собственно, получают деньги от экспедиций.

Несколько лет назад даже был какой-то конфликт между спортсменами, которые отказывались платить, аргументируя тем, что им провешенные верёвки не нужны, и шерпами, которые не хотели лишаться заработка, и пошли на этих спортсменов с ледорубами. В общем, дело до драки дошло.

Так что здесь, как и у каждой медали есть две стороны.

Но мы не будем сейчас касаться спортивной стороны, тем более, что я деталей уже того конфликта не помню. Да и не спортсмены мы тут. Мы - как раз те, для которых это обоюдовыгодное сотрудничество - шерпы провешивают маршрут, поддерживают в безопасном состоянии и получают деньги, а мы ходим по этому маршруту получая удовольствие.

 Вот я и шла.

К тому же, прохождение ледопада Кхумбу - это не поход по ледяной пустыни. Да, я ушла от своей группы и не стояла в очередях, поджидая кого-то, но вокруг были другие группы.

Кто-то спускался с верхних лагерей, и мы расходились встречными курсами, сновали туда-сюда бодрые шерпы, носящие грузы между лагерями, кто-то обгонял меня. Потому что, как я уже сказала, шла я совсем не быстро. Просто практически нигде не застревала и никого не ждала.

Со встречными и обгоняющими перекидывалась парой слов. Кто-то спрашивал, как дел, кто-то - откуда я. С двумя парнями из Андорры разговорились. Они говорят: «О, русская? Из той большой группы русских, которые ниже? Ничего себе ты от них убежала».

А я говорю: «А у вас в Андорре горнолыжка хорошая».

 Долгое время меня печалило, что солнце всё не доходит до того места, где я иду. Ниже вон уже, группы на солнышке сидят, отогреваются, а я всё мёрзну.

Но потом оно дошло и до меня, и буквально через полчаса-час началось пекло. Ходить в солнечный день по ледникам - это как на сковородке жариться.

Ой, про сковородку вспомнила. Как-то была в компании, где один умудрённый сединами и наверняка очень крутой турист рассказывал впечатлительным девушкам:

- А вот на пике Ленина есть такое место - сковородка. Там снег, солнце и ни ветерочка. Чтобы пройти это место альпинисты заворачиваются в белые простыни и ползут. Я там не раз бывал.

Как мне хватило выдержки не заржать, когда я всё это услышала (я там тоже бывала) и представила эту картину, даже не знаю.

 Ну, вот и у нас приблизительно такое же началось. Только простыней белых не было. Поэтому через какое-то время я стала обнимать ледяные глыбы, в надежде получить хоть какую-то прохладу, растирать снегом голову и запястья, кидать снег за шиворот. Всё это, конечно, помогало, но ненадолго.

Хотелось обратно вернуть прохладу. Человек такое капризное существо.

 Во всём же остальном путь был прекрасен. Невероятные голубые льдины, разбросанные в самом хаотичном порядке, уходящие куда-то в центр земли ледяные трещины. Раньше я думала, что самый красивый лёд на Байкале. Как бы не так. Самый красивый здесь - на Кхумбу.

 Но красота красотой, а идти надо. То, очень редко, по почти ровным поверхностям с плавным набором высоты, то, что чаще, по крутым ледяным стенкам наверх, и что самое обидное - вниз. Эти хождения туда-сюда ужасно выматывали.

Иногда путь пересекали трещины, через которые надо было перешагнуть. Иногда такие, через которые перешагнуть никак не получалось, через них были проложены лестницы.

В тех местах, где я не была уверена в своей ловкости, а экспериментировать не хотелось, я поджидала каких-нибудь проходящих мимо шерпов и просила помочь мне - подержать верёвку или подать руку, что они всегда тут же делали, а на мои миллион благодарностей говорили: «Давай-давай, хорошего пути!»

 И путь бы был действительно хорош, если бы не был так долог. Казалось, что высота набирается как-то особенно мучительно медленно, и что это никогда не закончится.

И путь бы был действительно хорош, если бы не был так долог. Казалось, что высота набирается как-то особенно мучительно медленно, и что это никогда не закончится.

 Я сидела, свесив ноги и смотрела на приближающихся ко мне Д., Н. и их шерпу. И думала, что вот-вот и они меня обгонят. Но проходило какое-то время, они тоже садились и всё никак меня не догоняли.  А там и солнце вдруг внезапно выключили, и снова стало весьма прохладно. Пришлось обратно одеваться.  Но ура, последние трещины, последнее нагромождение льда, и мы выбрались в какое-то более-менее ровное пространство, где, кстати, они меня наконец догнали.

Но ровное пространство тоже не было ещё лагерем.

Медленно-медленно мы шли вперёд. Пока наконец не увидели рыжие пятнышки палаток.

- Он всё-таки существует!

Для того, чтобы дойти до лагеря нам понадобилось 11 часов.

Наши коллеги начали подходить спустя два часа. Приходили в лагерь по два-три человека такие люди-тени, потерявшие волю к победе.

Заселялись в палатки, шли в столовую.

Кто-то, съев тарелку супа, тут же уходил спать. Кто-то, явное меньшинство, героически дожидались ужина. Все были вымотаны до предела.

Я и сама, придя, где-то час сидела в столовой, выпила пять чашек сладкого чая, пару раз чуть не заснула, после чего всё-таки пришла в себя. Хотя ожидание ужина далось непросто.

Зато уже в восемь часов все разбрелись по палаткам и спали.

Абрамов всем предлагал воспользоваться спутниковым интернетом. Но почему-то в тот вечер интернет так и остался невостребованным. Вот до чего люди дошли.

Мы спустились из лагеря 2 на высоте 6500 до базового лагеря. Снова прошли через ледопад Кхумбу. Ближайшие три дня будем отдыхать и отсыпаться.

Ну, и подробные рассказы как раз за эти три дня успею рассказать.

Вы спрашивали, бывает ли в базовом лагере снег. Сравните с фотографиями дней, когда мы только пришли с сегодняшним днём.

Источник: Жизнь как приключение.